Зеркала. Часть 1: Регент и Подмастерье

— Дэльф? — только и спросил он.

Инвари несколько высокомерно кивнул.

— Я бы посоветовал тебе, уважаемый, магазин Скинии, что по правую руку, почти в конце улицы. На вывеске изображен странствующий рыцарь, читающий карту. У нее всегда большой выбор новейших путеводителей. С примечаниями и картинками. Но, увы, у хозяйки недавно умер отец, и магазин закрыт из-за траура.

Инвари выложил на стол монету.

— Что еще ты можешь мне посоветовать? Возможно, я найду где-либо старинные карты?

— Старинными книгами и свитками торговал Таг..., — мужчина внезапно замолк.

Инвари оглянулся — давешний шпион мельком заглянул в дверь.

— Продолжай.

Инвари выложил на прилавок еще одну монету, и взял первую попавшуюся под руку книгу, делая вид, что просматривает ее.

Хозяин лавки мгновение колебался. Но затем, его ладонь накрыла монеты.

— Таг Твайти, — тихо сказал он, — торговал старинными книгами и свитками. У него ты нашел бы и старые карты. Но он внезапно закрыл свой магазин и уехал.

— Странное поведение для торговца книгами! — заметил Инвари, продолжая листать страницы. — Может быть, он получил наследство? И не захотел, чтобы об этом узнали?

— Не захотел — это точно! — хозяин смахнул несуществующую пыль с прилавка. — Вечером был, а утром магазин так и не открылся. И Тага больше не видели! Должно быть ночью уехал.

— Ночью? — Инвари поднял невинные глаза. — В вашем славном городе ночью на улицу страшно выйти! Я давеча видел, как кого-то в черную карету затаскивали. Что за обычай такой?

Хозяин внезапно побледнел.

— Ты, уважаемый, пройдись по другим лавкам! Может, и найдешь где еще карты, — сказал он. — А я ничем не могу тебе помочь!

Инвари внимательно глядел на хозяина. Тот никак не мог разглядеть его лица под капюшоном и оттого нервничал еще сильнее.

— Так, может, и Тага твоего тоже увезла черная карета?

Хозяин лавки внезапно швырнул полученные от Инвари деньги на стол, и, вырвав у него книгу, прошептал:

— Уходи отсюда, ради Богов, странник. Забирай свои деньги и уходи! Я ничего не знаю, и ничего не видел!

— И не слышал! — добавил Инвари. — А что, пропавший звал на помощь?...

— Не звал! — взвыл хозяин. — Тихо было. Подъехали, забрали и...

Охнув, он зажал себе рот руками.

Инвари аккуратно подобрал свои деньги и сказал насмешливо.

— Спасибо, уважаемый, но эти книги мне не интересны!

Повернувшись, он вышел на улицу.

С Тагом случилась беда. Жив ли он еще?

* * *

Ужин проходил в молчании. Герцог был чем-то озабочен, ничего не ел и только отпивал вино из хрустальной чаши, изредка поглядывая на своего гостя. Тот наслаждался изысканными блюдами, от которых успел отвыкнуть за время своего послушания.

Огромный зал тонул в темноте. Освещен был лишь черный стол, и огоньки свечей гляделись в его полированную поверхность, как в зеркало. Блики отражались и в столовом серебре, и от этого темная столешница казалась небом, усыпанным созвездиями. Ловя свет, переливались, играя, перстни на тонких пальцах Адаманта, и горели мрачным огнем его глаза, устремленные на вздрагивающее пламя свечи. Лицо ухаживавшего за ним немого слуги оставалось безучастным, а его шаркающие шаги почти не нарушали тишины.

Не забывая о еде, Инвари исподволь наблюдал за герцогом. Тот не делал лишних движений и редко приподнимался со своего места, словно не давал повода собеседнику лишний раз увидеть свое искореженное тело. Сейчас, при неверном свете свечей, лицо Величайшего изменилось: морщины разгладились, смягчилось присущее ему брезгливое выражение лица, часто искажаемого недоверием и ехидством. И, глядя на него, Инвари мог бы представить себе этого человека, не изуродованного несчастливой судьбой и пороками. Высокий лоб указывал на ум, твердый подбородок — на упрямый характер, а глаза — черные, пронзительные, могли принадлежать только человеку, к которому не следовало поворачиваться спиной. Герцог только с виду казался слабым и убогим, а на самом деле обладал недюжинной силой. Вот и сейчас пальцы его — изящные белые пальцы в перстях, с наманикюренными ногтями — свивали толстую серебряную вилку в узел. Брови Инвари удивленно поползли вверх. Герцог задумчиво завязал вилку узлом и отшвырнул ее в сторону. Шери тут же подложил новую.

— Я вижу, Величайший расстроен? — решил подать голос Инвари. — Не стоит. Неприятности преходящи...

— ...Но неприятны! — раздраженно прервал герцог. — Вы, дэльфы, на все смотрите через свои круги: это пройдет, наступит то, то кончится, наступит это! Разве это не скучно? Никогда не приходило тебе в голову, странник, изменить ход вещей? Течение миропорядка? Саму суть мира, наконец?

Инвари пожал плечами.

— Это подвластно Богам, — серьезно ответил он. — Пытаться делать это — значит пытаться самому стать Богом.

Адамант довольно улыбнулся.

— Мне нравится ход твоих рассуждений, юноша. А что, тебе никогда не хотелось стать Богом?

— Зачем? — Инвари отодвинул тарелку, готовясь к разговору.

И снова ощущение, что герцог пытается читать его мысли, пронзило его. Он прищурился, словно свет свечей был слишком ярок, и закрыл разум. Давление усиливалось, Инвари стиснул зубы, внешне оставаясь спокойным. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза, продолжая бессловесный поединок. Адамант первым отвел взгляд. Инвари продолжал смотреть на него.

— Ты не хочешь быть Богом? Но ведь ты честолюбив? — не глядя, продолжил Адамант, и Инвари с удивлением заметил, что настроение герцога улучшается с каждой секундой.

— У моего честолюбия есть границы. Да и зачем мне повелевать судьбами мира? — Инвари усмехнулся. — Я не так умен, как Боги, и не смогу делать то, на что не способен.

— Разве молодости не присуще желание улучшить все не свете? — удивился Адамант. — Когда я был в твоем возрасте, то мечтал перевернуть вверх дном всю Великую равнину. Я хотел, чтобы люди перестали страдать, а смерть отступила.

— Увы, это невозможно.

Адамант наклонился вперед.

— Почему? Я и тогда не мог этого понять. Я был немощен телом, но разум поглощал знания, как огонь — сухие листья. Я искал ответа и нигде не находил. Я увлекался науками, тайнами природы, но так и не нашел секрета всеобщего благоденствия. Подумай, странник, разве справедлива ранняя смерть? Несчастливая судьба?

Инвари насторожился. Уж, не о собственной ли судьбе говорил Адамант, пытаясь и в нем, молодом и неопытном, посеять сомнения в вечной мудрости, поколебать его духовные устои?

— Неисповедимы пути Богов, герцог, — проговорил он. — Зачем задавать вопросы, на которые нельзя получить ответа?

Усмехаясь, Адамант запечатал губы жестом молчания. Инвари серьезно кивнул.

— Да, именно так. Боги иногда говорят нам, как сделать что-то лучше, но никогда — как улучшить все.

Глаза герцога сверкнули.

— А знаешь почему? — отчего-то шепотом спросил он. — Потому что, если бы мы знали ответ, ОНИ БЫЛИ БЫ НЕ НУЖНЫ! Они боятся нас, а раз боятся, значит, не так уж они всемогущи.

Инвари растерялся на мгновение. Он не ожидал, что герцог в своей откровенности зайдет так далеко. Подмастерью не пристало возмущаться чужими взглядами, но дэльф не мог проигнорировать такие слова. Он вскочил, далеко отбросив тяжелый стул.

— Ты кощунствуешь, Адамант! — резко бросил он в лицо герцогу. — И я не хочу быть рядом, когда Боги обрушат на тебя свой гнев!

И тут герцог захохотал. Смех его был страшен, и даже огни свечей съежились и затрепетали в ужасе. Зловещий хохот отражался от стен, и казалось, что целая армия демонов веселится в тронной зале. Их черные тени обступали Инвари, протягивая к нему жадные руки — ему пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от наваждения.

— Мальчик, мальчик!... — все еще смеясь, простонал Адамант. — И кто бы мог подумать, что вера во всемогущество Богов неистребима даже в наше время! Но не пугайся так! Никто не узнает о наших невинных беседах.

Не договаривая, он поднялся и вышел из-за стола.

— Садись, дэльф, заканчивай спокойно свой ужин. Я больше не побеспокою тебя крамольными мыслями. Близится праздник, и у меня еще куча дел. Шери, — не взглянув не слугу, бросил он, — карета готова?

Тот что-то промычал, Адамант кивнул в ответ.

— Хорошо. Пойдем. А тебя, мой гость, проводят, когда закончишь ужинать, в твои покои. Только позвони в этот колокольчик.

И, повернувшись на высоких каблуках, он заковылял к выходу. За ним, словно отражение, двинулся слуга. Проводив их глазами, Инвари вернулся на место, налил вина в бокал, и задумался, глядя на тонущие в нем искры света. Пора было действовать.

* * *

Незадолго до полуночи подмастерье беспрепятственно выбрался из своей кельи и отправился на поиски личных покоев герцога.

Потревоженные огни факелов метались в руках каменных статуй, когда Инвари проходил мимо, но, кроме них, пока еще никто не встретился ему на пути. Что он счел хорошим предзнаменованием.

Все постройки Ветри строились одинаково на протяжении тысячелетий. Разница состояла лишь в климатических условиях, от которых архитектурные планы непосредственно зависели. Господские помещения в замках и поместьях, и хозяйские спальни и детские в домах простецов всегда располагались на стороне Бога — покровителя данной страны. А вот королевские покои в разных частях континента всегда устраивали со стороны восходящего солнца. Тронная зала ильрийских королей находилась как раз в восточной башне дворца. Где-то, над или под ней, должны были располагаться покои короля. Здраво рассудив, что Адамант вряд ли станет занимать их, и памятуя о том, что Южную башню занимает библиотека, Инвари решил осмотреть две оставшиеся башни. Тэа — бог-покровитель Ильри внезапно вспомнился ему. Закатная сторона была посвящена ему, и Инвари, сочтя и это предзнаменованием, решил для начала отправиться именно в западную башню.

Зарешеченные бойницы западной стены донжона смотрели на зловещую Ильрийскую Чащу. Коридорчики, по которым шел Инвари, прихотливо изгибались, то и дело меняя направление. Казалось, внутреннее пространство застраивал безумный архитектор. Стены и полы были задрапированы красными и зелеными, напоминающими змеиную кожу, пятнистыми коврами. Под тяжелыми черными занавесями с золотыми кистями скрывались многочисленные двери. Хотя Инвари прекрасно чувствовал направление, все равно едва не проскочил просторный холл, заставленный молчаливыми фигурами в древних доспехах. Сужающийся проход вел из него в западную башню. К удивлению Инвари, охраны не было и здесь. Он тихо прошел по узкому коридору со стрельчатым потолком и оказался у двустворчатых дверей черного лакированного дерева. Прислушавшись и не услышав ни звука, он толкнул створки. Кромешный мрак, по сравнению с которым тускло освещенные коридоры замка казались залитыми солнцем улицами, окутал его. Несколько секунд он простоял в напряжении, ничего не видя, продолжая прислушиваться к тишине, чуткий, словно дикий зверь, и по-прежнему не ощущающий постороннего присутствия. Когда способность видеть в темноте вернулась, Инвари тихо ахнул. Недаром мрак, окутавший его, не отражал ни единого лучика света — и пол, и стены и даже потолок были завешены толстыми коврами, сотканными словно из самой тьмы. В их тени не блестели золотые канделябры, выстроившиеся вдоль стен, и серебряная вязь рун, змеившаяся по потолку и полу. Звуковым выражением мрака здесь окутывала все мертвая тишина, словно в отсутствие хозяина эта часть замка вымирала.

Медленно идя по коридору, он читал руны, повествующие о спасении мира Богами. Кое-где вязь прерывалась заклинаниями, способными вызвать панический страх у любого, проникнувшего сюда без ведома хозяина. Они были усилены магическим щитом неизвестного Инвари происхождения. Но, благодаря тому, что во время обучения в Академии он приобрел стойкий иммунитет против любого рода заклинаний, в окружении этих он, хотя и не чувствовал себя в безопасности, но и в панику не ударялся, оставляя за собой право отстраненно анализировать информацию.

Теперь Инвари не сомневался, что это и есть покои Адаманта. Тэа верно привел его.

Коридор был не широк. По три двери с каждой стороны выходили в него, а заканчивался он массивной кованого черненого серебра створкой с оскаленной львиной мордой вместо ручки.

Первая дверь — как, впрочем, и все остальные, кроме серебряной — была не заперта. За ней оказалась уютная маленькая библиотека, с громоздкими креслами в центре. Дверь напротив вела в гостиную, где стояли широкие низкие диваны, а потолок был заткан синей с золотыми звездами тканью. В гардеробную герцога он даже не вошел, а вот на пороге противоположной комнаты остановился в восхищении. Великолепно оснащенная лаборатория привела его в восторг небольшой плавильней, сияющими колбами и ретортами, полками с различными сосудами, содержащими необходимые ингредиенты, длинным столом для опытов, чья поверхность кое-где была прожжена едкими растворами. За оконной занавеской скрывалось переплетение мышц и сухожилий — анатомические схемы были редкостью в землях Ветри, но более подробного рисунка, изготовленного не в Поднебесье, Инвари видеть не приходилось. Эта лаборатория предоставляла возможности для богатейших, по меркам Ветри, исследований. И он не мог не восхититься ее хозяином. И хотя улики были против Адаманта, Инвари в глубине души все еще надеялся, что тот не является главной причиной несчастий, обрушившихся на Ильри. Ему хотелось верить, что человек, столь значимый и образованный, не поддастся злу по своей воле. Возможно, он чувствовал к нему симпатию. Одиночество, и при этом воля к исследованиям, а не отчаяние, такое предсказуемое после всех ударов судьбы... Такое отношение к жизни импонировало Инвари, и потому он пытался оправдать герцога хотя бы перед собой.

Уже собираясь уходить, он увидел белеющий в углу одного из столов листок бумаги, прикрытый стеклом от едких растворов. К удивлению своему он, разглядев тонкие и толстые цветные линии, понял, что видит перед собой подробный план замка. Одного взгляда хватило Инвари, чтобы зафиксировать эту неожиданную удачу в памяти. Черные линии обозначали основные помещения и переходы, тонкие красные — тайные, и это было ценнее всего. По крайней мере, три секретных прохода вели за дворцовые стены. И теперь он мог свободно пользоваться ими. Подземелье на плане было представлено только тремя верхними уровнями. Естественные пещеры и тоннели, лежащие ниже, в основании скалы, на плане отражены не были. Что ж, и у удачи бывают границы.

Противоположная дверь привела его в небольшую прихожую, освещенную тускло горящими лампадками по углам. Инвари осторожно раздвинул портьеры и пораженно остановился на пороге комнаты. "Только сумасшедший мог бы жить здесь!" — подумалось ему. Это была красная комната, в которой красным было все — стены, пол, потолок, гранатовые капли люстры, свисающей на толстых золотых цепях, мебель. У дальней стены возвышалась гигантская алая кровать под малиновым балдахином, увенчанная герцогским гербом.

Инвари почувствовал, что задыхается — мрачный красный цвет резал глаза и в полумраке. Здесь все казалось пропитанным кровью. И даже запах ее — тяжелый, кружащий голову и толкающий к безумствам, ясно ощущался вокруг, словно кровь сочилась из самих стен.