Чугунная башня

— Ну, насчёт бандитов... Скажу вам честно, Анатолий — я затеял этот разговор надеясь что вы знаете что-нибудь об одном занятном феномене. Вы наверно слышали про ограбление банка произошедшее две недели назад?

— О таком захочешь не услышать, услышишь. Грабить банк с реактивным гранатомётом в руках — это больше похоже на безумие!

— Я был там. И я могу рассказать что произошло на самом деле... Только выключите камеру и диктофон.

— Какой диктофон? — деланно удивился уфолог, высоко подняв свои косматые брови.

— Тот который у вас в верхнем левом кармане жилетки. Или так, или я не буду рассказывать что там произошло на самом деле.

— На самом деле? — Василич подобрался словно кот перед прыжком, и после недолгого раздумья вытащил диктофон из жилетки, щёлкнул какой-то кнопкой и демонстративно достал миниатюрную плёночную кассету. После чего выключил камеру, достал из кармана навороченный смартфон и тоже его отключил. И с готовностью уставился на меня.

— Вы неплохо подготовились. Прямо таки агент два нуля. — я прыснул в кулак, широко улыбаясь. И накапливая заряд.

— Дмитрий, что вы такое хотите мне поведать, что блюдете такую конфиденциальность? — Анатолий Васильевич широко улыбнулся, изображая вежливый интерес.

— СПРТП. — произнёс я зубодробительную аббревиатуру — Система постоянного ретроспективного поиска. Вкупе с поисковиками, индексирующими содержимое всевозможных медиафайлов суперкомпьютер может найти что угодно. Если содержимое нашей беседы попадёт в сеть, то вскоре соответствующие службы о нем узнают... Так что концовку видео лучше обрежьте от греха подальше.

— Что за система? До такого по оценкам экспертов лет тридцать! — удивился уфолог — Откуда такая информация? И почему вы тогда не боитесь так сказать ''засветить''свой дар?

— Неважно откуда она, но государству о моём феномене уже известно... А... Ааа... Апчхи!

Под чихание а замаскировал ЭМИ, как бы глупо это не звучало. Дело в том, что при достижении максимального заряда даже мой неуязвимый для электричества организм начинает ощутимо телепать. А моему электромагнитному импульсу как раз предшествует пик заряда — так что едва прозвучало ''Пчхи!'' в моей груди словно все сжалось, и спустя секунду расслабилось. А в радиусе метров девяти вся электроника необратимо вышла из строя. Даже немного совестно перед владельцами сего заведения...

Впрочем, от моего импульса пострадали не только мобилка уфолога, проводка кафе, радиоприёмник и микроволновка. Один из крепышей за столиком у входа внезапно затрясся всем телом, мучительно вскрикнул, дёрнулся, после чего со слабым стоном рухнул со стула словно мешок с дровами. Вот чёрт! Парень выглядел слишком молодым и здоровым для того чтобы пользоваться кардиостимулятором!

* * *

— Сижу за решеткой в темнице сырой. — уныло протянул я, пытаясь пошевелиться. Выходило плохо. — Рождённый в неволе орёл молодой...

Мысли ворочались как с похмелья — медленно и неохотно. Любое умственное напряжение причиняло хоть не сильную, но весьма чёткую боль. Перед глазами всё плыло, если что и выходило рассмотреть — так это контуры зарешечённого окна, и серые стены. Повязали! Интересно, за что? Ох, бедная моя голова! Похмелье, да точно похмелье... Неужто мы с уфологом перепились, устроили пьяный дебош и ныне сидим в обезьяннике? Но где тогда наши дружелюбные сокамерники? И почему я привязан к какому-то массивному стулу, да так что даже головой не пошевелить? Потому как сей орган словно в тисках зажат... Или не орган? Ну и не конечность же. А как тогда? Как оно там в классической литературе — ''И упала Софья с обрыва, и сломала свои хрупкие члены''. Агась. Таким образом, путём несложной логических телодвижений я установил что голова — это член. Обожаю похмельную философию! Но всё же, где я? И зачем меня так закрепили? Пошевелиться невозможно от слова ''совсем'', во первых я привязан за все свои члены — руки, ноги, туловище, всё это туго стянуто толстыми ремнями. даже голова привязана к подголовнику так что я могу только глазами вращать, да рот открывать и закрывать. Во вторых от долгого и неподвижного сидения на твёрдом, ноги, и задница так затекли, что я их толком не чувствую. Да и руками тоже толком пошевелить не получается — ясно что они лежат на подлокотниках, на большее оставшейся чувствительности не хватает. Пожалуй оно и к лучшему, ведь что-то в моей камере ощутимо холодно. Повращав немного глазами и подёргавшись в путах, я был награждён незабываемыми ощущениями в затёкших конечностях. Это хорошо, значит я так меньше трёх часов сижу, в противном случае всё было бы далеко не так радужно. Вместе с болью от застоявшегося кровообращения меня на краткий миг резануло ощущение холода на щиколотках. Похоже меня заземлили, и заземлили качественно — заряд почти на нуле, хоть это чувство не сбоит.

— Люди! Ау! Охрана! — протянул я осипшим голосом, после чего закашлялся. — Отвяжите меня! Я замёрз и в туалет хочу! Алё, гараж!

Тишина. Повторив свои призывы ещё несколько раз с минутным интервалом, я приуныл. Либо меня не слышат что маловероятно, либо тюремщикам приказали не входить. Может, я считаюсь особо опасным? Но это не объясняет эту вот табуретку, подходящую больше каким-нибудь застенкам инквизиции. Таким макаром даже Ганнибала Лектера не фиксировали. Масочку чтоб не кусался ему конечно надели, но по крайней мере упаковали в смирительную рубашку... Так, а во что я там одет? Скосив глаза насколько это можно, я узрел свои голые колени. Руки находящиеся в поле зрения также были голые, и со сгибов обоих торчали трубки капельниц. Шик.

— Валки пазорные! Гниды керосиновые! Шоб вас подняло да гепнуло! — снова захрипел я, ощущая что голос повинуется с каждым словом всё лучше. — Алени безрогие! Содомиты Гоморрские! Гомосеки Содомские! Блюстители правопорядка, мать вашу так!

Поругавшись таким макаром минут пять, я начал повторяться и замолк. Голос повиновался хорошо и мысли наконец прояснились, так что я отбросил неконструктивную деятельность и постарался путём логики и анализа выстроить картину окружающих меня событий. Ежу понятно что тем кто удерживает меня здесь известен мой феномен. Но, вероятно известен не слишком хорошо — чтобы нейтрализовать моё электричество достаточно и заземления. Вот только сковывать так, резона нет никакого — я же молниями с глаз не стреляю, и фаерболы с рук не метаю... Стоп! Фаерболы! Думается мне, что если нейтрализовать того фаерболометателя у банка, накачать снотворным и зафиксировать так то он после пробуждения будет практически беспомощен! Даже если сможет использовать свои способности не двигаясь — то фаербол полетит сугубо в одну сторону. И если он начнёт буянить то через провода прикреплённые к ногам его успокоят дозой живительной напруги. Или введут какую-нибудь химию через катетер, а то и вовсе — нажмут кнопочку и управляемый дистанционно дробовик провентилирует узнику черепную коробку. Идеальное решение для ведения допросов. Вот только какого хрена сюда не входит представительный мужчина с тёплой улыбкой и ледяными глазами?

— Я всё подпишу! Я на всё согласен! Пустите только в туалет! — взвыл я, изо всех сил сжимая сфинктер. Но ответа не последовало.

Минуты тянулись как часы, а я строил планы побега и изо всех сил старался не оконфузиться. Хотя, перед кем? Никого нет, никто не входит. Может сейчас ночь? Но нет же, вон в зарешечённое окно бьёт рассеянный свет. Не видно ничего правда, ну так я наверно на верхних этажах этой тюрьмы. Черт, никаких идей насчёт того куда меня посадили! Мда, а что если попытаться прислушаться к электричеству? Сколько всевозможных супергероев и суперзлодеев сбегали из тюрем воспользовавшись своими суперсилами? Ладно хватит храбриться, пора за дело. Прислушавшись один раз я ничего не услышал, на второй раз до меня донеслось дребезжание галогеновых ламп, доносящееся почему-то со стороны окна. Ещё раз сконцентрировавшись удалось прослушать уже всю комнату. Эх, не зря всё же я столько ходил по магазинам электроники и быттехники! Иначе бы нипочём не понял, что на девять часов сбоку от меня на стене работает камера. Питается от той же нитки что и галогенки вместо окна. Ещё одна — на шесть часов позади меня, ещё звенит сбоку от кресла... Наверно всё же автоматический инъектор. Начну бузить — получу внутривенно порцию успокоительного, пополам со слабительным. Но как тут не бузить? Прёт же, подпирает!

— ААА! Отпустите уроды! Убью же гадов, трупы ваши оскверню! Растопчу фикус и надругаюсь над собакой! Не будите во мне зверя, слышите? Я страшен в гневе! — яростно ревел я, дёргаясь в крепких путах. Затёкшие конечности награждали меня незабываемыми ощущениями.

Поистерив минуту я охрип и выдохся. Сил осталось немного, и я предпочёл тратить их на борьбу с неизбежным. Черт подери! Это какой-то жуткий сон, кошмар навеянный литром портвейна и просроченным сандвичем! Сейчас проснусь в своей постели, и понесусь стремглав в туалет. Ну же! Ну же! Нет, бесполезно. Это реальность, суровая как и всегда. Ну почему меня пытают именно так? Лучше бы уж демократизатором постучали по хребту, или как там ещё поганые менты заставляют честных граждан взять на себя преступления ими не совершенные? Читывал я как-то на просторах интернета тематическую статейку, и сильно удивился что оборотни в погонах ставят акцент не на физическом воздействии демократизаторами и током а на психоломке и запугивании. Существует пять стадий принятия неизбежного. Отрицание. Торг. Гнев. Депрессия. Принятие. Мало кому суждено пройти их все — но если кто это сделает, тому не позавидуешь. Видимо уроды наблюдавшие за мной через камеры терпеливо ждут покуда я пройду их все, и тогда когда я буду обкакан и морально опустошен мне и предложат... Что они там хотят предложить. Явно не работу — толку от моего электричества немного, да и не стали бы так мордовать потенциального сотрудника. Что тогда? Повесят всех собак? Мда, очень даже может быть что меня взяли в разработку после того ограбления банка, и неважно что я в нём не участвовал. Попробуй это докажи. Обратное к примеру доказать гораздо проще, с нашей-то судебной системой.

Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт. Зачем эта психоломка, если меня и так можно засадить за здорово живёшь? Неужто и правда пытаются расследовать тот случай? Да ну, нонсенс. Скорей уж это попытка сделать меня безвольным и безопасным... И верно, как можно приказывать и угрожать человеку, который может швырять с рук сгустки высокотемпературной плазмы? Или хотя бы отправить в нокаут одним прикосновением? Только ты его отвяжешь и все договорённости пойдут прахом, и сами переговорщики сильно рискуют погибнуть. Разумеется, если не пытаться договориться добром, но тут же не тот случай. Но если сломать человека, загнать его в скотство, превратить в тварь дрожащую? Подавить волю к сопротивлению, запугать, дабы безнаказанно диктовать свою волю?

— Слышите меня? Я знаю, слышите! — возвестил я максимально четким и спокойным голосом — Хотите, чтобы я тут обгадился? Отлично, я обосрусь. Но я обосрусь с гордо поднятой головой и огнём пылающим во взоре! Вашим дешевым психологическим трюкам меня не сломать!

Они вошли через полчаса. Двое мужикоа устрашающих габаритов и пропорций, в ОЗК но без противогазов, так что я мог без проблем разглядеть их лица скривившиеся в гримасе отвращения. Поверх ОЗК была натянута разгрузка, набитая автоматными магазинами. Толстые резиновые перчатки, и пупырчатые пластмассовые щитки на плечах и предплечьях видимо были нужны для дополнительной защиты от электричества. Не обращая внимания на мои увещевания, воззвания к гуманности, а также проклятья и мольбы один из них взял меня на прицел своего автомата, покуда второй расстёгивал ремни фиксирующие меня. Ощущения от этого были попросту незабываемые, но их перекрыло чувство словно в ноги, руки, и задницу меня колют сотни иголок. Любое движение вызывало целые волны этих уколов, гиляющих по конечностям — разве что за исключением ног ниже колена.

Содрогаясь от перспектив повторить подвиг Маресьева я поносил своих конвоиров на чём свет стоит, и таки добился от них реакции. Удар был быстр и болюч. Сквозь звон в левом ухе, и летающие в глазах разноцветные круги я не мог определить ни куда меня тащат, ни как меня тащат — восстанавливающееся кровообращение в конечностях сильно отвлекало внимание. Вестибулярный аппарат после плюхи по уху тоже не желал пролить свет на местоположение моего тела в пространстве, хорошо что было ясно что я двигаюсь куда-то. Спустя несколько секунд мой изрядно взболтанный и паникующий мозг видимо сообразил задействовать оставшиеся чувства — и мир вокруг расцветился переливающимися искорками электрозрения. Вот тут-то я и оживился — ранее сколько бы я не пользовался электровидением, мне ни разу не удалось увидеть электричество текущее по нервам человека. Сейчас же я мало того что ''глядел'' куда-то себе за затылок, так как физически не мог повернуть глазные яблоки, так я ещё и увидел одного из своих конвоиров.

Выглядели они далеко не так как на картинке из анатомического атласа, где были прорисованы человеческие нервы. Даже когда меня судя по ощущениям сгрузили на пол, и начали поливать холодной водой из шланга я не прекратил таращиться на внутренне строение киборга. Ай да Кузьмичкин, ай да сукин сын! Кто мне говорил что нынешними методами киборгизация человека невозможна? Вот же он киборг, причём по той же принципиальной схеме что как-то рисовал мне профессор: два разновеликих блока в брюшине, видимо процессор и аккумулятор. За грудиной — пластина дополнительной нанофабрики. В ногах, в берцовых костях располагается основной наносборщик, и гемофильтр с несколькими ампулками интересных препаратов... При случае впрыскивающий их прямиком в бедренную артерию. Или же выводящий яды и нанитов из кровотока. Всё это соединено проводкой, идущей ещё почему-то к голове. И к одной из рук. Такого профессор мне не рассказывал, хотя я и так много себе напридумывал исходя из его обрывочных рассказов — но то, что характерные искорки наблюдаются говорит само за себя.

Теперь понятно почему мой электромагнитный импульс отправил в нокаут того здоровяка. Он и сам был киборгом! Киборги из спецслужб, просто отлично. Надеюсь я его не убил, иначе будет плохо... Но теперь понятно отчего я здесь, после того как я оглушил амбала меня и повязали. Даже если и следили не за мной то узнали о мои Но в таком случае не ясно, почему конвоирующий меня киборг не отключил все свои причандалы? Если бы ток по ним не бежал, то я бы их не увидел. А так я могу накопить заряд и использовать ЭМИ, что для киборгов явная погибель. Вот только второй из конвоиров не киборг, да и с закоченевшими конечностями я толком ничего не сделаю. Что же это, провокация? Всё моё пребывание в этих застенках смахивает на провокацию, как будто некто пытается с помощью психологического давления сподвигнуть меня на необдуманные поступки. И людей своих им не жалко? Гм, а ведь вполне возможно что киборг каким-то образом защищён от электромагнитного импульса. Хотя бы тем же плавким предохранителем. Или не плавким. Но предохранителем.