Игры по чужим правилам

Добравшись до нужного дома в замшелом районе города, Зак расплатился с полусонным, а потому дерганым, таксистом и вошел в жиденько освещенный подъезд. Лифт поднял ведьмака на одиннадцатый этаж, и, когда двери с грохотом разъехались, то в нос ударил резкий запах сигаретного дыма.

Дверь в квартиру Саши была приоткрыта. Проем загораживала полупрозрачная мерцающая стена, исчезавшая лишь с приглашением войти внутрь. Наверное, таким образом, природа пыталась сохранить равновесие и давала шанс обычным людям спрятаться от угрозы, исходившей от ведьмаков. На ум так и приходила затертая до дыр фраза: "мой дом — моя крепость".

Привалившись к стене и поджав колени, Саша с закрытыми глазами сидела на кафельном полу. На усталое веснушчатое лицо неряшливо падали рыжие пряди спутанных волос, в руке подрагивала тлеющая сигарета. Зная отвращение сводного брата к табаку, ведьмак сильно удивился, что девчонка, вообще, когда-либо курила.

— Эй, ты спишь, что ли? — Осторожно позвал блондин, присаживаясь на корточки, и потрепал Сашу по коленке.

— Ты ее тоже видишь? — Бесцветным голосом отозвалась она.

— Что именно?

— Стенку вместо двери в мою квартиру.

Девушка открыла глаза, и Зак оторопел. Из-под пелены длинных локонов на него, беспомощно и жалобно, смотрели пронзительно-синие ведьмовские глаза.

— Бог мой... — потрясенно пробормотал он.

Саша выронила горящую сигарету и порывисто, с отчаяньем прижалась к Заккари. Он растерялся, прежде чем неловко обнять чужую подругу и с головой погрузиться в проникающее под кожу, незнакомое ощущение ее близости. Девушка, влюбленная в Филиппа, оказалась трепетно хрупкой и очень теплой. От растрепанной шевелюры, щекотавшей лицо блондина, пахло сигаретами и тонким, будоражащим обоняние ароматом.

— Что мне делать? — в ухо ведьмаку хрипловато прошептала Саша. — Что теперь будет?

Он промолчал. Заккари Вестич являлся последним человеком в мире, кто мог бы дать правильные ответы.

ГЛАВА 7

Жизнь по чужим правилам.

Я никогда серьезно не задумывалась над тем, каким именно видят реальный мир ведьмаки. Оказалось, что человеческое восприятие мало отличалось от колдовского. В Гнезде все равно было зябко и неуютно, пахло сыростью, а меня беспрестанно трясло, то ли от холода, то ли от нервного напряжения. После бессонной ночи, как обычно, гудела голова, и ломило тело.

Как будто ничего не изменилось, но фактически изменилось все. По какому-то ужасному недоразумению я превратилась в ведьму.

Целый день прятаться в маленькой гостевой спальне, куда меня поселила Аида, было невозможно. Не решаясь спуститься в библиотеку, я постояла на лестнице, перегнулась через перила, чтобы проверить, пуст ли холл. Снизу доносились голоса родственников Вестичей.

Неожиданно раздался тихий скрип, и от страха на затылке зашевелились волосы. Но выяснилось, что ничего сверхъестественного не произошло, просто дверь в спальню Филиппа чуть приоткрылась от сквозняка. С любопытством было невозможно справиться, и, боясь оказаться застуканной на месте, я прокралась к комнате и с открытым ртом застыла на пороге.

Такой погром мне доводилось видеть только в кино! В комнате словно бы случился взрыв, или прошел ураган. Пол усеивали щепки, разломанные микросхемы, лоскуты разодранного покрывала и клочки бумаг. Из матраца на кровати, сквозь плотный слой мелких перьев, торчали пружины. Валялась разбитая телевизионная панель с потрескавшимся экраном. В колонках музыкального центра зияли дыры с жалко свисающими лохмотьями материала, словно мембраны разорвало мощной звуковой волной.

Взгляд зацепился за чудом уцелевшую маленькую сумочку, забытую мной после шабаша. Я несмело вошла, чтобы забрать клатч. Под резиновыми подошвами кед захрустели обломки вещей и мусор.

Господи, что здесь произошло?

"Он хотел убить тебя", — ниоткуда на латыни произнес незнакомый женский голос. От страха сердце бухнулось в пятки.

— Кто здесь?! — Я резко оглянулась, но разгромленная комната пустовала.

Однажды мне в руки попалась забавная фэнтезийная книженция, где две половинки мозга у главной героини разговаривали между собой и приказывали бедняжке совершать всевозможные глупости. Не помню, поддакивал ли им мозжечок, но в медицинском справочнике подобное явление характеризовало запущенную форму шизофрении. Испугавшись, что последние события довели меня до раздвоения личности, я прислушалась к внутренним ощущениям, но никаких признаков безумия не распознала. Хотя, надо заметить, ни один сумасшедший не сознается, что по нему плачет желтый дом.

У стены стояли большие зеркала в богатых рамах, и в них двигалось мое отражение. Невольно припомнилось, что из гостиных Гнезда действительно исчезли все зеркала, вместо них на обоях светлели прямоугольные следы.

— Черт, ­— подсмеиваясь над собственным суеверным страхом, я потерла лицо ладонями и остолбенела.

Отражение не пошевелилось. Очаровательная незнакомка в облаке рыжих волос стояла, безвольно опустив руки. От ужаса перед глазами потемнело. Вокруг, будто бы, развернулся дешевый мистический триллер, где все герои дохли, как мухи, от потусторонних сил!

Двойник смотрел пристально, не моргая, и у меня затряслись поджилки. В зеркале, на рукаве светлой рубашки медленно растекались ярко-алые пятна. Инстинктивно я схватилась за руку, но одежда была сухая, а повязка туго стягивала болезненные порезы. По ладоням отражения потекла кровь, капли срывались с кончиков пальцев, падали на нарочито потертые джинсы.

Полумертвая от страха я отшатнулась и, наступив на длинноватую штанину, уселась на пол. Взор был прикован к зеркалу, в котором застывшая рыжеволосая девушка превращалась в ужасного демона. В ее глазах клубилась чернота, искажались черты лица, сходились домиком светлые брови, у рта залегли глубокие складки, а на щеке загорелся символ — солнце с кривыми острыми лучами. Существо растянуло губы в зловещей усмешке, и у меня над ухом прошелестел голос:

"Не бойся, мы одно целое".

Чтобы сдержать вопль, я порывисто зажала рот руками. В отражении улыбался демон, оживленный оракулом!

Раздался громкий хлопок, и зеркало со звоном осыпалось блестящими осколками. По следующей зеркальной поверхности, окантованной богатой рамой, прочертилась кривая, раздвоившая бесовской лик трещина.

Вскочив на ноги, я в панике ринулась вон и лязгнула дверью. На стене коридора под стеклом висела большая черно-белая фотография ночного города, и взгляд поймал образ демона. Спасаясь от отражения, я бросилась на первый этаж и, перепрыгивая через две ступеньки, слетела по лестнице.

Входная дверь в Гнездо распахнулась, впуская в холл поток весеннего холода и дневного света. Забряцала хрустальная люстра, наполнив пустоту переливчатой мелодией. Казалось, что за порогом особняка находилась невидимая граница, куда демон не имел права ступать.

"От себя не убежишь", — догнал меня ласковый голос, останавливая в дверях. Я резко обернулась и, никого не обнаружив, попятилась спиной на крыльцо...

* * *

Моложавое личико Кошки с соблазнительно-сочными губами лоснилось от толстого слоя грима. Филипп вытащил актрису со съемок, и она так торопилась, что не успела умыться. Теперь, подобно сварливой старухе, сестра брюзжала всю дорогу, и в душе ведьмак молчаливо сокрушался, что не мог щелкнуть пальцами и на пару минут отобрать у ворчуньи голос.

Каждый раз, когда мобильник в Лизиной сумочке взрывался очередным звонком от злющего, как тысяча чертей, администратора, девушка разражалась возмущенными тирадами, призванными объяснить Филу, как сильно он был неправ, что без разрешения врачей сбежал из больницы. Однако отказать в помощи у Кошки не хватило силы воли — младшие братья всегда являлись ее слабостью, чем, подлецы, бессовестно пользовались.

— Сначала меня Аида порежет на полоски за пособничество, а потом агент за прогулы! — бубнила она, закладывая на кабриолете с закрытым верхом крутые виражи. — Я, между прочим, работаю по строгому контракту.

— Я заплачу неустойку, — хмуро предложил виновник неприятностей и, подпрыгнув на кочке, уперся рукой в торпеду.

— О! Здесь, как минимум, на очередной Мерседес набежало! — процедила Лиза.

Рассчитывая вернуться на съемочную площадку, она презрела собственный зарок — не гонять больше разрешенной скорости — и неслась, как угорелая. Сестра резко свернула с оживленного шоссе на асфальтированную двухполосную дорогу, ведущую к особняку, и автомобильчик запрыгал на колдобинах. Невольно выискивая педаль тормоза, Филипп выжал воздух под ногой и ругнулся в сердцах:

­— Подвеску разнесешь, Шумахер недоделанный!

Вытянув ремень безопасности, парень, от греха подальше, пристегнулся, наверное, впервые с тех пор, как сам получил водительское удостоверение.

— Как тебе в человеческой шкуре? — с ехидцей полюбопытствовала Лиза, набирая скорость на ровном участке асфальта, и тут же, незнамо для чего, тормозя.

— Паршиво, — бросил Фил, качнувшись в кресле.

Всего за несколько часов ведьмак столкнулся с такой массой досадных житейских мелочей, что чувствовал себя существом второго сорта. Дар вспыхнул в парне в двенадцать лет, слишком давно, чтобы помнить каково это — ощущать мир обычным человеком.

Не желая обсуждать душевные переживания, связанные с потерей Силы, с непроницаемым видом Филипп сощурился в окно. Они проезжали сосновый бор. Землю под высокими деревьями в лесу еще скрывала льдистая корка потемневшего снега, но кое-где в проталинах уже виднелись лоскуты влажной прошлогодней хвои.

Кошка не заметила выбоину в асфальте, и автомобильчик очередной раз скособочился. От лязгающего удара днищем сработала аудиосистема, в салоне загрохотала музыка. Из колонок полился низкий приятный голос Лизы, с трудом вытягивающий протяжные рулады.

­ — Что это? — закашлялся ведьмак, не веря собственным ушам.

— Демо. Я записала дуэт... — Гордо улыбаясь, она назвала имя известного исполнителя, пару лет назад выигравшего престижный музыкальный конкурс в Европе.

С симпатичным певцом у Кошки недавно случился небольшой романчик, так же стремительно завершившийся, как и начавшийся — двум "звездам" оказалось слишком тесно на одних журнальных разворотах. Наверное, из расставания парочка надумала устроить общественный аттракцион и записала прощальную серенаду.

— Тебе же медведь в детстве на ухо наступил, ­— недоверчиво протянул Фил, про себя немедленно уверившись, что хваленый дуэт спасал исключительно профессионализм звукорежиссера.

— Ты хуже Зака! — обиделась сестра. ­— Наш любитель Баха, по крайней мере, деликатно промолчал.

— С каких пор правда считается грубостью?

— С каких пор ты ратуешь за правду, честный человек? — фыркнула Кошка и спохватилась: — Извини, неудачная шутка. Я сегодня не в юморе.

— Это точно, — скрипнул зубами Филипп. Безусловно, Хозяин семьи никак не планировал, что утром проснется среднестатистическим обывателем, без намека на колдовской дар. — Как ты справилась с превращением?

— Ну, — смазав блестящую помаду, Лиза покусала губу, — если учесть, что наша ненависть с Силой была обоюдной, мы развелись без взаимных претензий.

Кабриолет подлетел к закрытым воротам Гнезда. Очень медленно, с тягучим скрипом створки начали раскрываться, но Кошка нетерпеливо выжала газ. Машина, едва не лишившись боковых зеркал, лихо проскочила в узкую щель. От рискованного маневра Вестича бросило в жар. Полубезумная поездка забрала у пассажира лет десять жизни и уничтожила пару сотен нервных клеток, а потому он едва не перекрестился, когда автомобиль с толчком остановился на выложенной плитками подъездной дорожке.

— Вуаля. — Сестра заглушила мотор. — Доставлен в лучшем виде.

— Напомни мне, чтобы я больше никогда, ни при каких обстоятельствах, не садился к тебе в машину, — пробормотал Фил, отстегивая ремень безопасности.

Через лобовое стекло парень заметил Маргариту, шагавшую по дорожке от гаража к крыльцу. Девчонка на ходу копалась в сумочке и с раздражением отбрасывала падающие на лицо густые пряди волос. Она была хороша: свеженькая, стройная и соблазнительная. Филипп поймал себя на том, что не может отвести глаз от длинных ног, открытых короткой юбчонкой.

­— Кое-что в тебе никогда не изменится, — фыркнула Лиза, закатывая густо накрашенные глаза. ­— Не забыл, что ей нет восемнадцати, герой-любовник?

— Ты на съемки не опаздываешь? — беззлобно огрызнулся Филипп, открывая дверь. В салон ворвался поток холодного воздуха и весенний запах сырой земли.

— Передумала ехать. Не хочу пропустить жаркой встречи, — неразборчиво пробубнила Кошка, стирая влажной салфеткой вульгарную помаду.

— Какой еще встречи? — Филипп удивленно изогнул брови, подозревая, что грядет нечто весьма неприятное и, наверняка, нервирующее.

В этот момент Марго подняла голову и мимолетно, без интереса глянула на молодого человека. Чтобы узнать изменившегося за короткую ночь Хозяина, ей, надо сказать, потребовалось некоторое время, и, изобразив улыбку, она помахала рукой в знак приветствия.

Поджидая гостя у крыльца, девушка сделала навстречу ему несколько шагов. К Филиппу потянулось облако густого волнующего аромата духов. Маргарита запечатлела на небритой щеке парня нежный поцелуй и, пальцем кокетливо стирая след от губной помады, проворковала:

— Мы тебя не ждали так рано. Тебе уже рассказали об осложнении, да?

— Об осложнении? — вкрадчивым тоном уточнил Вестич. Давненько ему не приходилось сталкиваться с подобным проявлением женской солидарности. Без сомнения домашние о чем-то умалчивали, но в душе поселилась уверенность, что, узнав секрет, парень вряд ли придет в восторг.

Вдруг входная дверь в особняк распахнулась, ударившись ручкой о каменную кладку. В проеме показалась хрупкая девичья фигурка, отступающая спиной на крыльцо. Ничего не замечая вокруг, Саша испуганно пятилась к самому краю верхней ступеньки. Ведьмак хотел окликнуть ее, но так и остолбенел с открытым ртом — ноги девушки легко ступили по воздуху, словно по твердой поверхности.

Шаг, еще шаг, как бесшумная, невесомая бабочка, расправившая руки-крылья. Ветер взлохматил длинные рыжие волосы, пузырем раздул на спине широковатую рубашку, оголил живот.

Противоестественное зрелище заставляло цепенеть.

— Фил! Она упадет! — раздался резкий возглас всполошенной Лизы.

Саша вздрогнула, выходя из транса. Обнаружив, что фактически парит над землей, она зашаталась, точно циркачка теряющая равновесие на натянутом канате, и сорвалась вниз. Только чудом Филипп успел подхватить экс-подругу. Их глаза оказались на одном уровне. Ошеломленный молодой человек вглядывался в бледное утонченное лицо без намека на веселые веснушки, в пронзительно синие глаза. Пытался отыскать знакомые черты.

И не находил.

Если еще с утра он полагал, что хуже потери семейного дара, ничего случиться не может, то теперь убедился — может, а главное уже случилось.

— Я сошла с ума, или ты тоже видел в зеркале демона? — прошептала перепуганная до смерти незнакомка голосом Александры.