Не ходите, девки, замуж или женить бога

I. О вреде пеших прогулок.

— Ты куда?!

— Гулять...

— Что значит: 'Гулять'?!

— Гулять — значит отталкиваться ногами от земли и рассекать личиком воздух!

(ost "Маргоша")

.

— А-аааааа, помогите! Эта крылато — хвостатая личность меня убьет!— с громким криком гидра носилась по лесу, стараясь скрыться от моих загребущих ручонок. Надо сказать, что эта любительница флоры и фауны давным-давно перешла на ультразвук, от которого даже деревья валились и укладывались в штабеля. Так сказать, сразу были готовы к транспортировке. А мне все было нипочем: может, предки потрудились над этим, может, еще что. Не знаю. Чтобы там ни было — это давало хороший шанс продолжить свою погоню, которая уже изрядно вымотала нас.

— Ну, на счет крылатости и хвостатости не спорю, а вот убивать тебя никто не собирался... пока, — протараторила я, наконец-то, хватая вожделенную добычу за хвост и потихоньку подтягивая ее ближе к себе.

В глазах этого лесного чуда читался неподдельный и ничем не передаваемый испуг. Ха, бойся меня! Я великая и ужасная... Додумать не успела. Так как неудачно выросшая ветка приложилась к моему лбу, отчего руки медленно разжались, и мое бренное тельце кулем рухнуло на землю.

— Эй, ты жива? — лицо подруги нависло надо мной, а пшеничные волосы закрыли практически весь обзор.

— Эээ...

— Глубокомысленный ответ, ничего не скажешь!— схватив за руку, Хартия рывком поставила меня на ноги, начав деловито отряхивать, пока я хлопала глазами. Ах да, совсем забыла представиться... Я эта... как ее... Микаэлла. Гибрид феи и русалки. Моя мамуля, женщина красивая и ухоженная — любимая дочь богов, а папочка, про него речь умалчивает — темный феи. Вот как у них получилась я, до сих пор никто не может понять, а бабушки и дедушки вообще в шоке, особенно Зевс и Аид. Как они сказали...

— О, дочь, кхм, наша.... Ты принесла геморрой нашим седым головам, — пафосно и в один голос изрекли они, когда трехлетнюю меня впервые принесли на Олимп.

-Мам, а фо такое гемофой?

— Это когда у дядей попка болит, — поведала родительница маленькому чаду.

— А пофему тагва у них голова?

— А у них все через...

Вот так и состоялось мое первое знакомство с могущественными богами, которых боялись, которых уважали. Правда, этого я сама не помню. Со мной Гермес делился воспоминаниями моего буйного детства.

— Эй, ты меня слушаешь? — меня кто-то очень настойчиво тряс.

— А... Что?

— О, есть контакт! Ты чего хотела-то? — поинтересовалась гидра, на которую, наконец, соизволили обратить внимание.

— Не, Харти. Не понимаю я тебя: сначала набегаешься, а затем начинаешь ля — ля, — хихикнула, усаживаясь на ветку дерева, сперва проверив ее на прочность, а то больше нет ни малейшего желания оказаться лежа на земле.

— С тобой иначе нельзя — поседею преждевременно, — она откинула назад свои роскошные, цвета спелой пшеницы волосы. Что я могу сказать о Хартии? Очень даже симпатичная гидрочка с загорелой кожей, зелеными глазами, курносым носиком и длинным тонким, как хлыст, хвостом, заканчивающимся сердечком. Причем хвостик-то — эксклюзив: под цвет глаз подходит.

— Этого никто не заметит, милая моя. Ты же бээ — ленькая. А, вообще — то, я к тебе по делу пришла: решила устроить девичник, — спрыгнув с ветки, мягко приземлилась на землю: даже веточка не хрустнула.

— Зачем? — поинтересовалась Харти, как — то странно глядя на меня. Изо всех девчонок, она была для меня самой близкой подругой. В отличие от остальных, девушка могла спокойно выслушать и дать дельный совет, а еще и поддержать в трудный момент, ну и по голове настучать, коли я выйду за рамки.

— Зачем? — не поняла ее вопроса, задумавшись о своем. — Ну, девичник, — подруга посмотрела на меня как на умалишенную. С какой-то стороны она даже и права.

— А... Мои предки решили меня отдать в хорошие руки, то есть замуж выдать, — тяжело вздохнула, проклиная все на свете. Не, ну как родителям с кем — то надо породниться, то они ничего лучше не придумали, как отдать этим чертовым демонам меня. А я вот не согласна!!! Да кто ж моего мнения спросит-то?

— Они что, с ума там посходили? — ох, как засверкали ее глаза, вмиг став похожими на изумруды, — ты же мужа своего за неделю в гроб загонишь! — возмущенно воскликнула моя подруга. Хартия, как же ты права, только я его не в гроб загоню, а сама туда лягу. А все кто в этом виноват: бабки да дедки. Сводники старые! Но коли они взялись за это нелегкое дело — отдать любимое чадо в хорошие руки, то и на кривой кобыле их не объедешь.

— Да... Крыша едет не спеша... — в голове, словно пчелы, жужжали вопросы, вот уже сколько времени остающиеся без ответа.. Почему свадьбу сделали так рано? Да и зачем вся эта катавасия с грандиозным торжеством? Не могу понять.

Через три дня я уже буду кому — то принадлежать... Тому, кого никогда не видела и ничего о нем не слышала... А самое главное: не сбежишь — вернут обратно и, связанную по рукам и ногам, отдадут жениху.

— Кого еще зовем? — гидра приобняла меня за плечи, прекрасно понимая как же мне сейчас тяжело. Мы ведь вместе с ней мечтали о большой дружной семье, любящем муже... Для нее еще не все потерянно, а вот я.... Эх, не будем о грустном.

— Как всегда: Клио, Мельку и Эрку, — ответила, вспоминая, как мы "цивилизованно" отмечали день моего рождения. Вот веселуха-то была. Знатно погуляли. Знатно.

... Бар " Зеленый таракашка" находился в центре города. В него — то мы и потопали всей честной компанией. Согласитесь, многих девушек всегда привлекают оригинальные названия? А тут еще и таракан, да к тому же зеленый. Как мимо-то пройти? Нас туда тянуло, словно магнитом.

Ну, кто ж знал, что это чисто мужской клуб... Даже вход только после установления пола. Но на контроле нас же пропустили! Сильно мы, видать, перепили, что нас за мужиков приняли... И началось веселье, льющееся неудержимой рекой, захватывающее все большие и большие территории. В итоге выбили полсотни зубов (кому, правда, никто из нас не помнит). Это самое печальное, а то кому же мы вернем богатства Зубной феи? Та нас прибьет, если узнает, что мы у нее работу в свои ручки загребущие захапали. На этом похождения не закончились!

Эрка с Мелькой решили сбацать что-нибудь зажигательное... Ага, сбацали! Медленно-медленно, пуговка за пуговкой, они расстегивали наряды, открывая все больше свои прелести. Сильная половина мира сего оценила, даже прониклась интересом, все ближе подтягиваясь к импровизированной сцене, которой стала барная стойка. О, их плотоядные взгляды просто пожирали тела девчонок... Хартия и Клио с трудом пробрались к нашим дамочкам и еле стянули их с барной стойки под недовольное улюлюканье разномастной толпы. Я же в это самое время висела на плече у Аполлона, которому умудрилась засветить фонарь пяткой, затем, подумав, поставила и второй — для симметрии. Люблю, что б все красиво было! Вопрос о том, откуда здесь это белокурое порождение света появилось, даже и не мелькал в моих захмелевших мозгах. Не до него было, иначе бы факт его присутствия непременно меня заинтересовал, и многие вещи были бы узнаны намного раньше... Но не будем форсировать события.

Дальше — хуже... Нам не сиделось на одном месте, хотелось хлеба и зрелищ, и мы решили: Олимп, идем к тебе! Родственники не ждут, устроим сюрприз. Где наша только не бывала? Споив Афродю и Афинку, остальные на наши уговоры не поддались, пошли крушить все вокруг, при этом "бабушки" ТАКОЕ пели про своих " соратников", что я даже покраснела. Сильно покраснела, да и много нового узнала! Погуляли знатно! И почему было решено споить именно этих дамочек "бальзаковского" возраста? Хм, они самые разумные после того, как выпьют, а остальные... тихий ужас. Надо бы выяснить, каковы остальные боги под воздействием градусов. Немного поболтав, мы с Харти разошлись по домам, договорившись встретиться вечером, при условии, что все пройдет без всяких эксцессов, и я удачно окажусь в вышеуказанном месте.

Что ни говори, а с подругами мне невероятно повезло, ведь нелегкое это дело — терпеть меня и мой, отнюдь не идеальный характер. Но что же о них сказать? Эрато — муза любви. Ага, сама влюбляется по 15 раз на дню. Несклочный характер позволил ей прекрасно уживаться с моими драгоценными родственничками под одной крышей. Эх, а вот меня на Олимп пускают только исключительно по праздникам, предварительно навешав на мою шею каких-то амулетов и оберегов. Клио — наша мисс история, всегда такая рассудительная и правильная, что иногда даже противно. Как начнет учить на всех уму разуму, так все... Нужно бежать от нее, сломя голову, не оглядываясь назад, иначе подруга догонит и продолжит свой экскурс. Волосы у нее цвета стали, что сияет на солнце, словно грани бриллианта, и голубые, будто небо, глаза, полные какого-то таинственного, одной ей понятного знания. И Мелька... Самая ветреная и бесшабашная из нас. Ей все нипочем: сколько раз за непристойное поведение ее уже обещали выгнать со священной горы, а она все так же продолжает терроризировать богов, напрочь забыв, как страшен бывает в гневе Эрикс, которому чаще всего от нее и достается.

Я шла домой, погруженная в свои мысли, даже не замечая, что твориться вокруг. Все мои мысли сейчас занимала предстоящая свадьба, костью вставшая поперек горла. И за что мне это, спрашивается? Как-то не хочется в столь юном возрасте обзавестись семьей и стать эдакой солидной дамочкой, содержанкой при муже, не любимой, не нужной. Я такого не хочу, но кого это интересует?

Скрип тормозов. Какой-то непонятный вой. И громкий хлопок, отразившийся я от зеркальных стен зданий. С неба, будто дождевые капли, посыпалось стекло, с громким звоном отскакивая от бетона. Оно легким серпантином осыпалось на дорогу, не повредив никого из прохожих, которые с визгом и криками разбегались в разные стороны, сея панику, рождая хаос.

Огромный столб пламени взметнулся над центральной дорогой, рассыпая искры в разные стороны. Желтый, красный, белый... Все эти цвета танцевали, сплетаясь друг с другом в каком-то древнем танце.

Боги, что происходит?! Я едва успела отскочить, как тут же на место, где находилось ранее, оставив вмятину в дорожном покрытии, приземлилась огненноволосая демоница. Ее ярко-алое платье было изодрано, низ дымился. Частичная трансформация. Ярко — рыжие, даже красные волосы разметал ветер, когти, покрытые красным лаком, вцепились в шею собрата, который был без сознания. Да, удушит она беднягу. На секунду ее янтарный взгляд встретился с моими. Столько боли и какой-то обреченности. — Помоги мне, — прохрипела она, обнажая клыки, — спаси его. — Собственно, я опять вляпалась в очередную историю.

Да, здорово ему досталось: длинные волосы, покрытые кровью, спускались на лицо, порезанное множеством осколков, но и это еще ничего — от груди до ремня на джинсах зияла огромная " дыра".

Мамочки — и!!!!!!!! Хотелось бежать отсюда куда подальше, не, ну а что? Если я сделаю ему хуже, то эта бестия меня загрызет или своим хвостом придушит, а потом дедка с бабкой, то бишь Аид с Персефоной, будут мне нотации читать, эксплуатировать, а потом в Элизиум не пустят. Так, Мика, соберись! А то он, то есть демон, отправится к моему семейству прямо сейчас.

Подошла к пострадавшей парочке, извлекая из набедренного пояса нож. В нашем мире без оружия, особенно таким, как я, ходить небезопасно — пристукнут, и не заметят, а все будут только рады, даже поминки с музыкой устроят.

— Ты должна уйти, иначе твой...э... парень умрет, — спокойно произнесла я. Ух ты, как могу, прям как дедулечка мой, Арес, когда минирует ванну и унитаз своей любимой женушки, при этом разговаривая по своей глобальной системе общения — рации. Поддерживает, так сказать, связь с армией. Один раз все это бабахнуло, когда Афродита решила помыться.... Ору было...

А вид какой.... Нда, лысая богиня Любви — это что — то. Хорошо я с фотиком была, теперь вот есть чем ее шантажировать. Благо, что регенерация у нее отменная, так что все обошлось для ее мужа лишь легким испугом и надельной поездкой на какой-то курорт без возможности оттуда свинтить. Вернулся он оттуда счастливый и сияющий, аки маков цвет. Чем же они там занимались?

Ах да, вернемся к нашим баранам, хотела сказать, демонам...

Эта рыжая кикимора зарычала, но все же скрылась с глаз моих, а я осторожно присела рядом с телом парня .

— Бедный, — медленно, вдох за вдохом, начала вдыхать в него свою жизненную силу, от которой его кровь начинала сворачиваться, раны — закрываться, а я — медленно слабеть, расходуя уже свой скрытый резерв, ауру то есть. Надо сказать, единственная магия, которой могла пользоваться — целительство. Вот как так? Такие могущественные родственники и я — полный ноль? Превратности судьбы. Ну, почему? Я тоже хочу уметь делать такие крутые вещи, как Аполлон, например, который жонглирует чистым световым потоком. Или Дионис. Стоит только ему пожелать, как вместо обычного источника с холодными прозрачными струями начинает течь вино, причем невероятно вкусное.

Пальцы крепче впились в ткань его майки, костяшки их побелели. Дыхание судорожными хрипами вырывалось из горла, а перед глазами плясали черные точки. Ну же, осталось еще немного, совсем чуть-чуть... Чьи-то холодные руки накрыли мои, крепко сжимая онемевшие пальцы, не желавшие отцепляться.

-Прекрати. Мне неохота тебя потом закапывать, — резкий рывок, часть ткани, вырванная из его майки в моих загребущих лапках. В следующую секунду я уже летела без траектории. Конец моим мучениям положило какое-то дерево, об которое сильно ударилась головой.

Ну, уж нет. Ненавижу неблагодарных сволочей! Он у меня получит, да я... Главное — встать. Сказать легко, а вот сделать... Меня трясло, как будто я провела пару часов на морозе, а потом зашла в теплое помещение. Глаза слипались, хотелось спать. Слишком много потратила энергии на него, а результат никакой. Хотя, спасенная жизнь — это неплохо. Пока в моей голове крутились планы мстя, тьфу, мсти, мести короче, демон поднялся с земли и направился в противоположную от места моего падения сторону. А какая у него спина....... Мням.

— Эй, а как же я? — крикнула моя персона, отрывая взгляд от его... гхм... — А что ты? Хочешь — иди домой, хочешь — сиди здесь дальше, — безразличным тоном произнес чертов хмырь, даже не обернувшись. Вот как так? Где справедливость? Я на него в ювенальную юстицию пожалуюсь!

Упс, не пожалуюсь. Там же только заявления детей к рассмотрению принимают, а мне уже двести стукнуло, так что уже далеко не ребенок.

— Ах, так! — с трудом встала, уцепившись за злополучное дерево. Я ж все — таки фея, а мы черпаем силу у природы. У меня это в редких случаях получается. Повезет? Не повезет? В этот раз Тихе оказалась ко мне благосклонна, и живительная, столь необходимая энергия, заструилась по венам, наливая тело, приводя все показатели в норму.

Потрясающе чувство. Эйфория. Как будто ты плывешь на мягком пуховом облаке. Ветер играет с твоими волосами, овевая лицо. И так тепло-тепло.

-"Спасибо", — тихий, еле слышный шепот.

-"Не за что", — зашелестело в ответ. Румянец вновь окрасил щеки, ноги больше не дрожали, и я была готова к бою! Да... Попал ты демон....

За моей спиной распахнулись крылья. Огромные, едва заметные человеческому глазу, они состояли из множества воздушных завихрений и переливались всеми цветами радуги. Многие учёные умы нашего мира, да и некоторых других, гадали над этим парадоксом. Просто не бывает у фей, пускай даже с идеальной генеалогией и чистотой крови таких крылышек. Невозможно. Но, видимо, я попрала все законы природы, которая ничем меня не наградила, кроме изощренной фантазии, крыльями, способности к исцелению, да вот статусом репейной феи, единственной в своем роде.

А мне хочется чего-то, стабильного, что ли. У всех нормальных нелюдей фаейрболы, а у меня? Репейники вместо гранаты, которые и полетели вслед за демоном. Половина из них не долетела, а вот другая... Волосы парня серьезно пострадали. Упс, сейчас, кажется, пострадаю уже я... Напрягая зрение, вглядывалась в фигуру бывшего больного. Даже отсюда можно было видеть полыхавшие алым, безумным огнем глаза. Боги, во что опять угораздило вляпаться? Не надо, пожалуйста, я исправлюсь, мамой клянусь! А в ответ тишина... Небеса не вздрогнули, земля не разверзлась. Где-то только взвыла пожарная сирена.

Прорвав остатки футболки, за спиной демона появились кожистые крылья . Огромные, такие же ярко-алые, как и его глаза, заканчивающиеся острыми, надеюсь, неядовитыми шипами, которые делали его невероятно опасным. И все это оружие массового поражения завершал тонкий, словно хлыст, хвост, заканчивающийся парой зазубрин. Ваа! Какая прелесть!

Недолго думая, понеслась к нему, хвосту его.

— Э, ты чего? — если бы демон не поймал меня, я бы очаровательно пропахала носом, да и другими частями тела, землю.

— Моя прелесть, — взвизгнула от восторга, повисая на руке парня, пытаясь дотянуться до его хвоста.

Пальцы так и тянулись пощупать сие великолепие. Интересно, а как шипы прикреплены? Он неаккуратно взмахнул им, и хвостик оказался в моих руках. Ммм, мягкое. Демон застыл и судорожно вздохнул.

— Тебе больно? — поинтересовалась моя персона, не переставая щупать его хвост. — Нет! — прорычал сквозь зубы он, сжимая кулаки. Я животом это чувствовала. — Отпусти, фея, — ух, ты, а у него еще и клыки!

— А ты убери лапки от меня, демон. Я так понимаю, расовую принадлежность мы выяснили? — он, наконец — то, разжал свои объятья, а я отпустила его хвост, с сожалением поглядывая на эту очаровательную конечность. Говорят, многие демоны умеют этим самым хвостом такое выделывать... Не о том, Микаэлла думаешь, ой, не о том!

И вдруг как-то сразу накатила усталость, вновь пострадала моя пятая точка — земля — то не мягкая. Полыхнул яркими искрами портал, и демон исчез. Воспользовался случаем, гад!

Бросил беспомощную девушку посередь дороги. Обидно,...Что ж, встав (не с первого раза), пошатываясь, поплелась домой, а путь предстоял неблизкий.

Наверное, стоит рассказать о моем мире? С чем бы его сравнить? Артас — мир магии и технологий. Прогресс и до нас докатился, что удивительно просто. Вспомнить, как долго это все приживалось, да и как приживалось, то сразу смеяться охота. А все кто виноват в нарушении наших исконных устоев? Попаданцы! Именно они, заразы такие, привнесли в наш мир все эти новомодные штучки, типа автомобилей, которые мы зовем красами и прочих мелочей. Ладно, хоть оружие к нам не затащили, а то нам и без него весело жутко. Вон Арес заполучил в свое личное и безвременное пользование пару ящиков с боеприпасами, так теперь весь Олимп периодически сотрясается.

По большей части мы используем магию, которой меня обделили — одни репейники в наследство достались. Больная тема. Так, возвращаясь к вопросу о магии. Все, кто ей обладают, делятся на гильдии по стихиям. А так... Это настолько все сложно, что даже и говорить об этом не хочется. Ну, про моих родственничков можно сказать одним словом: кошмар.

У нас, как говориться, есть все: демоны, феи, вампиры, оборотни, сильфы, дарки, эльфы и прочая, прочая живность. Хоть зоопарк открывай. Правда, за столь крамольные мысли мне по шее настучат. А еще у нас настолько прекрасная в своей первозданности природа, это просто завораживает. Обидно, что самое красивое место в мире — территория демонов, на которой наблюдается смена времен года (единственное место, где можно увидеть снег): зимой завывает вьюга, укутывая поля и леса белоснежным одеялом. Весной начинается пора цветения Шериас — цветка надежды, которого нет прекрасней, Нежно-голубые лепестки ближе к серебристому центру приобретают насыщенно-синий оттенок. У демонов принято сажать деревья с этими цветами в садах в энном количестве штук, так что, когда ты лежишь на траве под ними и смотришь вверх, то кажется, будто над тобой и небо и океан одновременно.

Наконец-то добравшись до дома, я, хлопнув дверью, зашла к себе в комнату и рухнула на кровать, тут же уснув. Все-таки всю энергию, потраченную на этого неблагодарного демона, может восстановить только крепкий сон.

* * *

— На старт, внимание, подъем!!!!!!! — заорал над ухом кто — то. Я, не открывая глаз, швырнула подушку. Промазала, так как в следующую секунду меня сдернули с кровати, больно приложив головой об пол. Как бы сказала моя маман: — "Так мозгов нет, а тут последние отобьет!"

— Ну что опять? — нехотя открываю глаза и натыкаюсь на... часы. О, боги! Я проспала, и теперь девчонки меня прибьют! Как пить дать! Резко вскочив, понеслась в умывальню, так и не посмотрев. Кто же меня скинул. Быстрее, быстрее, иначе жизни моей придет бесславный конец!

— Э... А она куда понеслась? — чей-то вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, а я выскочила с зубной щеткой во рту в комнату: решила поинтересоваться, кто же там такой гениальный.

— Кто ее знает? Мик, ты куда рванула со спринтерской скоростью? — на краю кровати сидела и улыбалась от уха до уха Эрато. Рядом с ней стояли и остальные незабвенные мои подруги. Уууу, как же сейчас все плохо.

-Фы фо фдесь делаете?

— Мы решили, что ты как всегда проспишь, и пришли к тебе. Интересно, чем же ты занималась, что тебя из пушки не разбудишь? — ответила на все мои вопросы Клио, да еще и свои задала, доставая из ящика футболку и бриджи, Мелька пыталась найти туфли, которые я давно закинула под кровать. Терпеть не могу каблуки. Решили меня одеть? Ладно, я виновата, так что позволим им сие издевательство над моей драгоценной персоной.

— Одевайся, — скомандовала Харти, пытаясь найти косметичку под завалами книг, листов бумаги, одежды и еще чего — то.

На все ушло больше часа, за который подруги столько нового узнали о себе...

Наконец, когда я, одетая, накрашенная и причесанная, вышла, а точнее меня вытолкали. И мы пошли... громить очередной аппарат, тьфу, клуб по месту жительства. Главное, чтобы мои родственнички не прознали обо всем раньше времени и не накрыли всю нашу незаконную деятельность. Меня и так после последнего нашего выхода в люди под домашний арест посадили и исправительные работы назначили.

" Клуб " Сладкий перчик" располагался в центре города и был одним из самых престижных, до тех пор, пока к ним не пришла армия, то есть я и мои подруги." Краткая сводка из местных газет.

А начиналось все более — менее нормально...

— Сегодня пить не буду. Лучше завтра, перед брачной ночью, чтобы муж не лез, а то мне страшно, — поведала я девчонкам, которые заржали. Ну, правильно: они — то уже, а я... Берегу себя для любимого и единственного, который все никак не желает появиться. В итоге теперь меня ожидает совершенно незнакомый человек, с которым должна буду прожить всю жизнь — нет у нас разводов. Чаще всего родители заключают брачный контракт, а затем обрученных венчает сама Афродита. И нет способа избавиться от этих уз, разве только что смерть.

Первый бокал прошел просто прекрасно, а за ним второй, и третий, и четвертый. Девчонки все активнее подливали мне спиртное, которое категорически противопоказано моей персоне даже в ничтожно маленьких дозах. За все, что я натворю, отвечать будут они!

Примерно после 10 бокала, мы решили, что девичник без песен — не девичник. Ну а как же? Песня — это состояние (или не стояние) души! Я, Эрато и Мельпомена заперлись на сцену, не с первого раза, и начали горланить частушки:

— Полюбила я дебила, не всего, а половину:

Половину нижнюю, веселую, подвижную,

— начала я, правда своего дебила еще не видела, да и не горю это упущение наверстать. Зачем он мне сдался? Может, сбежать? Нет, не получиться! Родственники достанут везде, скройся я хоть у черта на куличках .

— А у Микочки на свадьбе жениха побили,

Потому что целоваться он полез к кобыле, — подхватила Эрато, шатаясь от переизбытка чувств. Сейчас девица походила не на музу любовной поэзии, а на завсегдатая кабаков и прочих питейных заведений. Не зря говорят, что любовь и алкоголь рука об руку ходят. — Лучше бы прибили, — буркнула я, начина создавать орудие массового поражения. — А у Мики муженек ходит, запинается:

Рожки новые поставил, вот он бедный мается, — хихикая, пела Мелька, стаскивая каблуки и швыряя их в зал. То же самое повторила и Эрато. Да попали они знатно: чья — то туфля угодила в салат, чья — то — в лоб, но больше всех досталось блондину, сидящему ко мне спиной, так как в него полетел снаряд массового поражения — репейники, заспиртованные в бутылке. По пьяни и не такое бывает с феями, главное, чтобы под рукой нашлась подходящая бутылка и спирт, а там — намутим. Это изобретение имени меня опустилось на его голову: бутылка попала в салатик, а репейники — в волосы, которые тут же щедро полило остатками спирта.

Блондинчик начал медленно подниматься, а через секунду уже стоял передо мной (ух ты, прям метеор, а интересно, он во всем такой быстрый?): мокрый, благоухающий, злой и с репейниками в руке. Ух, не парень, а огонь!

— Ой, — только и успела пикнуть моя персона, прежде чем оказалась на плече у этого, этого пи... не хорошего человека.

— Фея, ты меня достала со своими репьями!!! — прорычал он, придерживая меня за то место, что пониже спины. Нахал! Я, как и многие другие девушки, оказавшиеся в подобной ситуации, попыталась вырываться и кусаться. Не помогло! Ага, как же, так он и отпустил, да к тому же: что взять с пьяной меня? Мысли вяло текли в непонятном направлении. Поуютнее устроившись на предоставленном месте, начала меланхолично осматривать поле сражения и возможные пути отступления.

Увы, девчонки тоже не могли мне ничем помочь: сами были не в лучшем состоянии. Мелька давно целовалась с Зарреном, бритоголовым и накачанным амбалом, Эрато проникновенно пела — хоть вешайся, а Клио о чем — то болтала с Аполлоном, неизвестно каким образом, затесавшимся в наше общество, Харти ушла домой — до сих пор не может забыть своего бывшего. В общем, под воздействием алкоголя каждая немного приоткрыла завесу тайны, через которую пробираться было довольно-таки сложно в обычное время, а тут...

— Демон, пусти меня, пока я добрая! — проговорила заплетающимся языком, медленно сползая с его плеча и устраиваясь у него на руках. Без его помощи, чувствую, не обошлось, к тому же организм берет свое, а где спать — без разницы.

Мерное покачивание. Легкий топот ног. Прохладный ветер, овевающий лицо. Это все погружало в какую-то сладостную дремоту, из которой не хотелось ни в коем случае выныривать. Но кто ж знал, что эта зараза рогатая мне такой сюрприз приготовила?

— А — а — а!!!!!!!!! — в следующую секунду руки, удерживающие меня, исчезли, и я с громким криком полетела в лужу, в которую меня так любезно выкинули, — Ну все, дорогой, копай себя ямку и пиши завещание, так и быть, разорюсь на некролог и букетик! — и пьяная я с разбега (и как только смогла) толкнула демона, который, матерясь, улетел в недалеко расположенный пруд. О, сколько новых подробностей я о себе узнала. Записать что ли? Черт, даже блокнота с собой нет или листочка какого. Печально, печально. На память в этом случае рассчитывать не приходилось: все равно завтра ничего не вспомню.

Тем временем из озерной, поросшей зеленой тиной, глади вынырнула голова демона. — Какой мужчинка, — мурлыкнула одна из приплывших русалок. Зеленоволосая рыбка обвила шею моего мучителя руками, слегка синеватыми в лунном свете. Ну, ничего. Будет ему сыренько и приятненько, надеюсь. Улыбка помимо воли расплылась на моем лице. Эх, здорово. Красотень! Найти демону столь страстную подружку!

— Девочки, он в вашем распоряжении, — пьяно икнула я и телепортировалась в сады Гесперид за яблоками. Узнай об этом мои родственнички — прикопали бы под яблоней, сразу и не задумываясь. О, что вы, яблочки эти являли собой их гордость и единственное достояние, то есть неприкосновенный запас. Если вспомнить, как досталось Гераклу за то, что он их спер... Бедный мужик вернул их уже на следующий день и заикался всю оставшуюся жизнь. Деянира его, видимо, не понимала, вот и траванула. Но не будем о грустном.

Мням, яблочки. Задрав голову, посмотрела на плоды, золотившиеся в лунном свете, и решила, что они стоят моих поползновений. Началось долгое карабканье через тернии к звездам, к яблокам, то есть. И вот она, вожделенная вершина. Я потянулась к спелому, сочному плоду. Ура!

— А ну слезь! — дерево сильно тряхнули, заставив посмотреть вниз.

— О, черт, — с губ сорвался невольный стон. Там, на земле, стоял демон, ну, тот, которого оставила на попечение русалок. Черт, как же девушки, истосковавшиеся по мужской ласке, смогли его отпустить?

Да... видок у него еще тот: весь в тине и губной помаде, которой у "морских" дев не наблюдалось. Других посетил? Хм.

— А если не слезу, то что? — я еще крепче ухватилась за ветку, надеясь, что хватит сил тут удержаться, иначе полет неминуем. Минута. Вторая. Сижу и жду его дальнейших действий. Ничего. Попа затекла от долгого сидения на ветке, да еще и какой-то стручок впился. Н-да, если хочу жить, то придется терпеть.

— Ты там это, измором меня решил взять? — таким голосом только молитвы в храме Деметры читать. Да и вообще, строгая богиня плодородия женщина.

— Тебя это не должно волновать, — зло прошипел он, закрывая глаза и прислоняясь к стволу дерева. Сейчас я смогла рассмотреть его получше. Его лицо одновременно сочетало в себе как грубые черты, так и некое изящество. Непокорная челка, спадающая на высокий лоб с полукружьями бровей, длинные ресницы, отбрасывающие тень на слегка румяные щеки, твердо очерченные губы... А демон красив. И красота эта не приторная или слащавая, нет. Она какая-то, мужская.

— Почему это меня не должна тревожит моя дальнейшая судьба? И вообще, у меня мадам "сижу" затекла, так что предлагаю прийти к консенсусу. Решим вопрос полюбовно? — алкоголь, на время застывший в крови, вновь начал оказывать свое пагубное воздействие. Глаза слипались, хотелось просто оказаться в объятиях Морфея.

— С тобой?! Полюбовно?! С ума сошла?! — он аж подскочил от моего предложения. Нет, а что я такого сказала? До затуманенного мозга информация доходила крайне медленно, а когда дошла...

— Пошляк! Я предлагаю этот, как его... кам... ком... — Компромисс? — подсказал демон, глядя на меня.

— Угу. Он самый, только...

— Только что? — парень иронично выгнул бровь. Вот у него только одна вверх поползла, а у меня сразу обе, отчего девчонки ржут каждый раз.

— А как ты так бровью делаешь?

— Ммм? — он смотрел куда-то в сторону и, казалось, не слушал меня. Может, и правда не слушал? Хотя... Обидно как-то, если так.

— Забудь, — обвила ногами ветку, прижавшись щекой к стволу яблони. Теплый... Хорошо. Глаза закрывались сами собой. Рабочий день окончен, так сказать.

— Что ты делаешь? — дерево тихонько тряхнуло, отчего тут же выкарабкалась из полудремы.

— Сейчас узнаешь, — прошипел он. Яблоня качнулась еще раз, а затем и вовсе затряслась, как ненормальная. В следующий миг я уже летела вниз, все-таки не удержавшись на ветке. Вниз, вниз, вниз. Перед глазами промелькнула вся жизнь. До земли совсем чуть-чуть. И на моем памятнике напишут: "она летела, как стрела, а упала, как бомба..." Досочинить мне не дали. Чьи-то крепкие руки поймали меня в свои надежные объятия. Демон. Кто же еще? Глядя снизу вверх на его довольную, расплывшуюся в улыбке моську, прекрасно понимала, что от смерти меня не спасли, а сейчас начнут душить.

— Пусти!!! — истошно возопила я, работая руками и ногами, словно ветряная мельница, пытаясь спасти свою жизнь, пускай маленькую и ничтожную, но свою, которую искренне любила и с которой никоим образом в самое ближайшее время не желала расставаться. -Ты ковцебык, быкоовц, тьфу, короче понял, — раз не идут мои потуги, дабы защитить себя любимую словами, значит, будем разить противника острой шпагой слов, — сразу скажу, результат оказался не то чтобы никакой, он был никакущий. Именно так и никак иначе. Чертов демон бодренькой походочкой со мной на руках вышагивал по саду, куда-то направляясь. Мне маршрут сообщить отказались. Вспышка света просто ослепила, громкий хлопок, и мы куда — то переместились. А дальше моя персона, видимо, отключилась, поэтому в эпизодах не участвовала. Есть такое замечательное правило: не помню — значит не было!

Глава II. А это свадьба пела и плясала .

Я люблю быть замужем. Так здорово найти особенного человека, которого хочется злить до конца жизни... .

Вот оно — утро похмелья. Наивысшая точка всего алкогольного маразма, кульминация, так сказать. Именно в этот момент ты вдруг так прекрасно осознаешь, что все, сделанное вчера не стоило таких жертв.

Голова раскалывалась. Казалось, что кто-то там, внутри, работает наковальней, ударяя по моему серому веществу. Бум. Бум. Бум. Хотелось заткнуть уши и засунуть верхнюю часть собственного тела под подушку, дабы не слышать этот адски-громкий стук.

— А-а-а-а! Ну, хоть кто-нибудь, уймите этот колокол! — как и ожидалось, никто не услышал мой, полный мольбы стон. Вот же... Подруги! Напоили ребенка, а подумать о последствиях? Сама, Микуша, соображай. И так всегда. Они гадят, а я — разгребай. Ладно, хоть в последний раз в пьянке моя персона замечена не была, иначе... Жди меня, Тартар!

Цена за вчерашнее веселье, которое напрочь выветрилось из головы, оказалась лишком высокой. Во рту, словно кошки насра... сделали свои дела. Пфе, как мерзко-то. Черепная коробка просто раскалывалась. Мне с огромным трудом удалось перевернуться на живот, не открывая глаз, и у ткнуться носом в подушку.

Хм, какой-то странный запах. Никто из моих драгоценных собутыльниц так не пахнет, да и нет в нашем окружении, того, кто источает столь странный аромат. Кофе и сандал. Странное сочетание, но такое умопомрачительно прекрасное. Где-то я уже чувствовала такое. Но вот где?

Медленно-медленно разлепила отяжелевшие веки. М-да, черный атлас. Так вот почему ночью я пару раз съезжала на пол, а потом кто-то поднимал и возвращал мое бренное тельце обратно, на кровать, то есть. Проводим ревизию дальше. Боги, как лень. Но полученной информации хватает, чтобы сделать вывод: я не дома.

— Круто, конечно, но у меня ж такого нет. Гарантировано! — где я? Кто я? Ладно, насчет последнего прибедняюсь, хотя так и хочется сделать так, чтобы не знала. Только вот сейчас вся фишка была не в этом. Мое местоположение так и оставалось неизвестным, что было не очень хорошо. Что же было потом...

После того, как мы под мой визг выбежали из сада Гесперид, какой-то провал.

... Телепорт сработал, правда, не так, как хотелось бы. Нас не то что не выбросило из сада, наоборот, закинуло в самую его глушь, в гости к Тифону. Вот только мне с ним встречаться категорически противопоказано. До сих пор помнит это чудовище, как я его, когда маленькой была, до нервного срыва довела. А все драгоценные, так трепетно и горячо любимые бабушки. Попросили они посидеть его со мной, мотивируя это тем, что он и так ничего не делает, а зарплату получает. Делать было нечего — пришлось согласиться.

— Тифа, давай в прятки? — идея на тот момент была совершенно спонтанной, не проработанной, как это бывало обычно.

— А давай, — он даже не подозревал, какие последствия будут.

— Чур, ты ищешь. Считай до ста, только не подглядывай, — уже убегая, прокричала ему. Никто и предположить не мог, что игра затянется так надолго. В итоге меня искали почти все боги, потому что разъяренная, словно фурия, мамочка едва не разгромила Олимп. Оно с криком носилась по апартаментам божественных родственников, заламывая руки и стеная в голос с Герой, которой неугомонная я на стул умудрилась подложить кнопку, мстя за ссылку к Тифону.

И вообще, это несправедливо! Почему одним из рога Амалфеи сыплются всякие дары, а на меня кара небесная. Я проклятая что ли? Под руку кому-нибудь из подопечных Аида вроде не попадала, а остальным просто смелости не хватит. Тогда что? Повернувшись, уткнулась носом в чей — то пушистый бок. Интересно, а кто это такой волосатый, и что произошло?

— У нас что — то было? — с испугом поинтересовалась я, а затем соизволила посмотреть на обладателя шерсти и заржала (по-другому не скажешь).

Черная, с фиолетовым отливом, шкурка, длинный хвост, оплетающий мою ногу собственническим жестом, внушительные когти, длинные усы, которые так и хотелось подергать, поразительные с вертикальным зрачком голубые глаза... Это была пантера, причем мурлыкающая от удовольствия... И с голубыми очами! Вы когда-нибудь такую видели? Вот и я ни разу, так что сейчас животное подверглось тщательному осмотру и ощупыванию. К концу процедур кошак уже был сам не рад, что умудрился забрести в эту комнату.

— Так. Понятно, не было, — киска аж поперхнулась, посмотрев на меня как на умалишенную. Ну чего не бывает по пьяни! Вон Эрато же сатирами зажигала, и ничего ведь, хотя они козлы. На половину, пускай и нижнюю, но козлы!

Кошка, а точнее, кошак, что определили путем ощупывания, подполз ко мне и, мурлыча, положил голову на мою грудь. И так стало уютно и тепло. Хотелось вечность лежать вот так, слегка почесывая хищника между ушами. Но... труба зовет!

— Мне так не хочется уходить, — я погладила животинку в последний раз, с трудом убирая руку. Кошак лизнул меня, а потом еще раз и еще, — Ай, прекрати! Мне щекотно, — хихикнула я, а кошачий хвост обвился вокруг моей талии. Хм, если бы ты и вправду не мог никуда меня отпустить. Я, наверное, была бы счастлива. Но это не наша игра и не наш расклад. Чертова свадьба стояла мне поперек горла, но отменить ее был никто не в силах.

"Наконец — то, хоть какой-то островок безопасности...— подумала моя персона, а затем, уткнувшись в шею съехавшего меня с меня кошака, заснула сном младенца. Два часа спустя... — А — А — А!!!!!!!! — с громким криком я вскочила с кровати и, лихорадочно ища свои вещи, начала одеваться. Ну, родственнички! Ну, садюги разномастные! Их трель, что раздалась в моей черепной коробке даже мертвого поднять способна. А если бы я заикой стала?! Как бы тогда свое "да" говорила жениху, которого ни разику не видела? Все, конечно, понимаю, но так-то жестоко зачем делать? Поднять меня хотели? Так могли бы ласково, как-нибудь! Хотя... Зная моих дражайших бабушек и дедушек с садистскими наклонностями, уж лучше так.

Через час у меня свадьба. И моя, такая размеренная и четкая жизнь станет чьей-то собственностью. Таковы законы брака. Как только невеста дает согласие на брак, она тут же становиться бесправной куклой, если только новоиспеченный супруг не признает ее Раани, то есть равной. В моем же случае на это не стоило надеяться.

Пантеры в комнате не было. Наверное, свинтила к своему хозяину (как оказалось, я была в отеле). Хм, и каким ветром меня сюда занесло?! Немного протрезвев, мне все же удалось определить свое местоположение. Уже хорошо. Значит, будет намного проще попасть домой.

Собрав своих тараканов в кучку, представила свою комнату, а в следующую секунду была уже там. Вот такой интересный способ перемещения был доступен моим загребущим ручкам с самого детства, поэтому, когда мы играли в прятки... чаще всего всех искала я, так как иначе играть со мной не соглашались.

— Где ты была?! — раздался грозный голос родительницы, которая решила взять телку за рога. — Твоя свадьба через час, а ты шастаешь хрен знает где! — схватив меня за руку, мамуля потащила сопротивляющуюся дочурки наверх. Да, женщина она боевая, так что папочке, который появлялся в нашей скромной обители крайне редко, я сильно сочувствовала. Ответить мне не дали. Не знаю, где моя драгоценная родственница взяла столько сил, но уже в следующую секунду меня закинули в ванную, полную холодной воды, о чем я не забыла сообщить. — А нечего было опаздывать! Или ты решила свадьбу сорвать? — прищурилась маман, стаскивая с меня одежду, как с маленькой, а в ней теплее было. — Если бы могла... без последствий для себя. Вы же меня где — нибудь прикопаете, а я пока жить хочу, да и могу скоропостижно овдоветь... — клацая зубами, вылезла из воды, где мою тушку тут же подхватили под белы рученьки мамины помощницы. — Постарайся мужа сегодня ночью не прибить, — меня, завернутую в полотенце, потащили в следующую комнату, а я злорадно улыбнулась: маме необязательно знать, что приготовлено для моего муженька, да и ночевать буду в отеле, где утром проснулась. Усадив в кресло и поправив подушечку под ногами, девицы начали экзекуцию: подпиливания, пощипывания, маски и т.д. Настроение медленно скатилось к отрицательной отметке. Дурацкая свадьба, все дурацкое. А кто бы хоть раз спросил, чего же хочу! Да упаси нас, боги! В скором времени я стану бесправной собственностью мужа! И вот, когда до церемонии осталось десять минут, на меня натянули одежку и поставили перед зеркалом, мол, любуйся, красотой неземной.

Медленно приоткрыла один глаз, затем второй... и стекло взорвалось тысячами осколков, которые осыпались рядом с моими ногами, даже не коснувшись. — Только не говорите, что оно не выдержало моей красоты, — и тут меня разобрал смех... Громкий, истеричный смех.

— Простите... — залебезили девушки, внося в комнату очередное зеркало. Оно, в отличие от своего собрата, не разбилось, и я, наконец-то, смогла рассмотреть себя любимую.

Девушка в белоснежном платье стояла, сжимала в руках ярко-алую розу. Такой резкий контраст. Красное на белом. Кровь на снегу. В волосах цвета каштана сохранились черные пряди — остатки моего буйного помешательства на черном цвете. Высокую прическу украшал Шериас — сиреневый цветок надежды, а в орехово — карих глазах поселилась печаль. Тонкие губы сжатые в токую линию, таили в себе некую угрозу.

-Мама, что ты сделала?! Это же не я! — по щеке скатилась одинокая слезинка. Даже тут. Мне, похоже, никогда не быть собой в глазах окружающих...

* * *

На одном из холмов Артаса, который окружал цветущий сад, располагался храм богини любви. Высокие колонны, увитые зеленым плющом, поддерживали витражный купол беседки. И когда сквозь цветное стекло проходили солнечные лучи, на полу храма начинали свой хоровод все цвета радуги, образующие идеальный замкнутый круг, который позже рассыпался на отдельные составляющие...

Все это, конечно, прекрасно, если бы не так грустно. Я никогда не желала оказаться в этом, украшенном розами и лентами, зале, чтобы заключить брачные узы с демоном, которого ни разу не видела. Нет. В моем сердце жила совсем другая, теперь, увы, не осуществимая мечта. Мне безумно хотелось стоять здесь с совершенно другим. до боли любимым и родным человеком... Вот это бы было моим маленьким, нереальным и таким бесценным счастьем. Но... Мойры плетут мою нить, убирая из жизни всех, кого я люблю. Его тоже больше нет. Для меня нет.

Медленно, шаг за шагом, я поднималась по мраморной лестнице навстречу своему, отнюдь не радужному, будущему. Мой "драгоценный" жених, свет очей моих, который так хотелось притушить, уже дожидался свою невесту около небольшого фонтана, чьи струйки переливались всеми цветами радуги на солнце. Хм, созерцатель, блин.

Печально одно: увидеть его я все еще не могла — уж постарались мои родственники, чтобы не сбежал жених до того момента, как сменит свой статус на почетное "муж". Намагичила там чего-то Афродита — и вот результат. Пока не произнесем клятвы — друг друга не увидим.

Я шла, как на эшафот. Последний шаг. Прощай, моя свобода. Мою маленькую холодную ладошку сжала теплая рука жениха, который и потащил меня дальше до самого алтаря. Мысль о побеге была задушена на корню — все ходы и выходы перекрыли мои любимые родители.

— О, Афродита, взываю к тебе. Соедини эти любящие сердца узами Гименея, — начал свою проникновенную речь жрец в белом балахоне. Веселый такой дядечка, у которого все сердца были непременно любящими. М-да. Я лишь крепче сжимала руку демона, стоящего рядом со мной, чувствуя его тепло. Что поделаешь, раз так страшно.

— Ваш союз вечен перед миром. Богиня Любви, свяжи их судьбы! — жрец поднял руки вверх.

Воздух наполнился ароматом цветов, и появилась бабуля. А где же ее помпа? Ох, неспроста это все, неспроста.

— Здравствуй, внученька, — хихикая, произнесла она. Видимо, они уже начали отмечать. — Да и тебе не хворать, бабуль, — мой голос звучал отстраненно, а я сама пыталась не засмеяться на всю комичность данной ситуации.

— И на том спасибо. — Богиня щелкнула пальцами, и на наших с демоном шеях защелкнулись ошейники (странно, обычно у всех браслеты).

— Ты мне еще и спасибо скажешь, милая, — прошептала богиня. — Не сомневаюсь, — прошипела в ответ я.

И вот настал он... Тот момент, когда узнаю, кто же стал моим супругом. Даже интересно стало. Медленно повернула голову в том направлении, где стоял мужчина и... — Ты?!!! — моему удивлению не было предела. Шок. Ох, если бы я тогда знала, что этот чертов демон окажется тем, кто заберет мою свободу — ни за что бы не стала его спасать, тратя на него свою жизненную силу.

— Фейри?!!! — получи, фашист гранату — расписаться не забудь. Как вытянулась его симпатичная мордашка — так и хочется врезать.

— Что ж, теперь вы можете поцеловать друг друга, — произнес жрец, прячась за алтарем. Видимо, догадливый мужик попался. — Я не буду этого делать. Не горю желанием подхватить какую-нибудь заразу.

— О, вот и первая ссора! Я же говорила, что они поладят! — мамуля была просто счастлива. Ее радости предела не было.

— Да и я не горю особым желанием пачкать свои губы о какую — то девку, — выплюнул он.

— Что?!! — в один миг оказалась около него и влепила звонкую пощечину, а затем, притянув его к себе, впилась в его губы поцелуем.

Черт, такого точно не ожидала: руки демона прижали меня к его телу, и он углубил поцелуй. Я пыталась вырваться, а потом... сдалась. Его горячие губы страстно и нежно целовали мои, даря невероятные ощущения. Я полностью растворилась в этом всепоглощающем вихре: во всей Вселенной не существовало ничего, кроме его губ и рук. Его полустон — полурык, мои пальцы запутались в его длинных волосах.... И стало все равно, что он основательно разрушил мою жизнь... Плевать на все. Его поцелуй... он сводил с ума, кружа голову, горяча кровь...

Афродита, богиня Любви С самого начала эта задумка казалась мне не самой удачной идеей этого безумца. Вот уж не думала, что на старости лет буду принимать участие в такой глобальной авантюре. Зная этих двоих... Они разнесут свое "семейное" гнездышко за первую неделю совместной жизни. О чем я и сообщала ему, но разве этот мальчишка когда-нибудь слушал? А уж тут любовь кувалдой по башке ударила.

Мне было безумно жалко внучку, но это все для ее же блага. Надеюсь, что когда она узнает всю правду, то не разнесет весь Олимп к чертям.

— Я не буду этого делать. Не горю желанием подхватить какую-нибудь заразу, — ох, девочка, будешь, еще как будешь. Сама же на шею бросишься, стоит только узнать, распробовать... У него же практика...

Пока я размышляла, эти двое уже перешли к действу. Ого, а я и не ожидала от Мики такого — вроде такой скромной девочкой росла. Попал ты, мальчик, попал. Она либо тебя в гроб уложит, либо в постель. По-моему, все-таки второе, а в качестве последствий — первое.

От этих двоих так и полыхало огнем страсти (у меня такого не было даже с Аресом). Даже завидно немного стало. Ммм, Арес... Пойду-ка я к мужу... Вдруг он соскучился?

Микаэлла — Давно бы так, — ехидно прокомментировал демон, — а целоваться ты не умеешь. Я ничего не ответила, пребывая в состоянии шока. Мужчина взял меня за руку, и мы вышли в сад под радостное улюлюканье родни.

Наступил вечер: солнце медленно уплывало за горизонт, окрашивая небо в золотисто — розовые тона. Красиво. Как будто невидимый художник пролил краску. Так бы и любовалась этой красотой, но муж тянул меня дальше. Эх, как же сейчас хотелось распахнуть крылья и взмыть в такую манящую высь... Ага, кто бы меня отпустил. Новоиспеченный супруг вцепился в меня, как клещ!

И еще эти традиции глупые. Поле поздравления родителей, эта сволочь блондинистая должна была донести меня до моего дома, так сказать почтить гостей своим присутствием, а затем унести на брачное ложе.

— Как бы не уронить тебя, милая, — демон подхватил меня на руки и взмыл ввысь. Хм, как бы мне самой не упасть. К тому же, так и чешутся руки пакость сделать, к тому же, традиции надо нарушать...

— Прощай, моя жена, — его руки разомкнулись, и я с визгом полетела вниз. Все ближе и ближе земля. Свободный полет. Это все, конечно, хорошо и прекрасно, но не горю желанием размазать свою физию по земле. Огромные прозрачные крылья распахнулись за моей спиной. Боги, не передать словами то чувство, когда ты чувствуешь потоки воздуха... — Сюрприз, любовь моя, — перед слегка прибалдевшей физиономией демона выплыла я.

— Ну что ж... — в следующую секунду его руки крепко обхватили меня за талию, и рот мужчины накрыл мой в сладостно-пьянящем поцелуе.

М-да. Мы знаем друг друга пару часов, но только и делаем, что целуемся, да гадости друг другу делаем. Потрясающая семейка. Демон углубил поцелуй, отчего все мои мысли моментально выветрились. Кончик его языка прошелся по моим губам, заставляя еще сильнее сжать в руках волосы мужчины и притянуть лицо новоиспеченного супруга как можно ближе. Но, как говорится, до добра поцелуи не доводят. В следующую секунду я с громким визгом полетела в холодную воду.

— Ты за это еще ответишь, тварюююга!!! — платье тянуло вниз, а сил удерживаться на плаву не было, поэтому, расслабившись, я начала погружаться в пучину.

Огромный рыбий хвост разодрал остатки платья. Вот оно, мамочкино наследие. Волосы темным шелком укрыли верхнюю часть тела. Русалки. Мифический народец, населяющий недра морских глубин. Мама тоже когда-то была одной из них, а потом что-то случилось, и она смогла жить и на суше, и в воде. А мне, вот, по наследству перепало. Мутант у родителей получился просто потрясающим!

* * *

— Живые! А мы думали, что вы поубивали друг друга! — счастливая свекровь встретила нас у парадного подъезда. Да, до места, где квасили гости, мы, все-таки, добрались. Картина была просто потрясающая. Жених в черном смокинге и невеста в платье морской волны.

— Ее ничем не пришибешь, — буркнул недовольный супруг, хватая меня под локоток.

— Кто бы говорил, — посильнее вогнала ногти в его руку.

— Вы же по-другому были одеты, — не отставала свекровь, семеня за нами. — Обстоятельства, — синхронно пожали плечами. Ни сил, ни желания объяснять, что произошло, не было, поэтому мы прошли в зал.

И тут же мамочка благоверного загорланила: — А теперь традиционный танец молодоженов.

Оркестр заиграл, и демон, обняв меня, закружился в вальсе. Он уверенно вел, а я следовала за ним, погруженная в свои мысли, в которых присутствовало ранее обозначенная личность. Всю "идиллию" прервал какой-то посторонний звук. Дверь с треском сорвалась с петель, и в зал влетела рыжая разъяренная демоница. — Значит, вот на кого ты меня променял?! — она подлетела к моему мужу и замахнулась, чтобы дать ему пощечину, а он... притянул ее к себе и поцеловал... Боги, за что?! За что?! За что?!!!

Из моих глаз брызнули слезы — так меня еще никогда не унижали. Все, что скопилось на душе, выплеснулось единым порывом. Слезы капали на мраморный пол. В чем я виновата?

— Я тебя ни на кого не менял, а это, — он мотнул головой в мою сторону, — всего лишь недоразумение, — ответил демон, прижимая еще крепче к себе демоницу. Больно. И почему его слова задевают меня? Нельзя. Нельзя подпускать его к себе так близко! Ничем хорошим это не закончится!

— Тогда я сделаю нам подарок, — мурлыкнула она, отправив в мою сторону шар Смерти, который должен был уничтожить помеху их счастью.

" Ну, вот и все, сейчас меня не будет" — пронеслась в голове шальная мысль. Глаза закрылись в ожидании удара, которого не последовало, и я инстинктивно выставила руки вперед, распахнув глаза, едва успев подхватить своего благоверного (вот тяга), принявшего удар на себя. Демоница взвизгнула и исчезла во вспышке света, видимо, оставшись недовольной свое работой.

— Я тебя не понимаю, — прошептала я, прижимаясь к его губам и вливая в него свою силу. Странный у меня...муж. Сначала притопить пытается, а потом спасает...

— Не надо больше. Со мной уже все в порядке, и я обещаю тебе все потом объяснить, — демон медленно отстранился, а я, как подкошенная, рухнула на пол. Все тело ломило о нестерпимой боли и недостатка энергии. Но если бы не он... Меня бы уже и вовсе не было.

— Я — Гелиас, — муж попытался помочь моей персоне встать. Как будто мне необходима чья-то помощь!

— Рада за тебя, — с трудом поднявшись, я похромала, как побитая собака, в сад, где на всякий случай хранила запасную одежду, удобную для повседневной жизни.

Было обидно и больно. Почему мне вот так не везет? Почему все хотят на мне отыграться? Как же все это... Распахнув крылья, взмыла в темно-фиолетовое вечернее небо, на котором уже загорелись первые звезды.

* * *

-Мика!!! — но девушка уже не слышала его крик. Ее силуэт растаял, словно дымка, в ночном небе.

— Ну, и что ты творишь? — голос богини прорезал ночную тьму. — Она же тебе этого не простит. Зачем мучаешь бедную девочку? Ей и так досталось!

— Досталось, говоришь? А мне — нет?

— Знаешь, ты слишком зациклен на себе! Это погубит и тебя и ее!

— Я все понимаю, но не могу... Понимаешь, не могу... Слишком долго я этого ждал.

Микаэлла. 30 минут спустя...

Ночь... Полная луна освещает город, окутывая деревья своим светом... Я сидела на подоконнике и курила, глядя на то, как клубы дыма поднимались в воздух и смешивались с ночным спокойствием природы, уносясь прочь. Раз, и их уже нет. Как же сейчас и мне хотелось исчезнуть. Нельзя. Достанут, помучают и вернут обратно. Ох, знала бы мама, что я курю... Убила бы на месте, не раздумывая. Но я теперь мужняя жена, так что вытворяю, что хочу.

Ветер резко изменился, став вдруг таким холодным и пронизывающим, что пришлось потушить сигарету, а затем и вовсе лечь спать, надеясь, что сон принесет долгожданный покой. Но нет... Всю ночь мне снился он.

... Белоснежные волосы трепал ветер, а фиолетовые глаза холодно смотрели на меня.

— Тебе не уйти, — когтистые лапы потянулись ко мне, разрывая грудную клетку и вынимая сердце...

Проснувшись, я долго не могла прийти в себе: по лицу струился холодный пот. Что — то теплое уткнулось мне в шею, сверкнули желтые глаза, а в следующую секунду я крепко прижалась к мягкому боку пантеры.

— Это ты.... Не знаю, почему ты здесь, но спасибо тебе, — мне было с ним так тепло и уютно, что, не долго думая, я рассказала ему обо всем, что произошло за весь день, а затем уснула, не отпуская хвоста кошки.

Утро... Начало чего — то нового... Что ж, держись, дорогой мой. Моя мстя будет ужасна! В хорошем расположении духа, я позвонила Эрато.

— О, Микуш. Привет. И как твой муж в ... — сразу же затараторила подруга, — Вы ведь так рано вчера ушли ...

— Да без понятия. Я дома не была, а где его черти носили, не знаю, — как можно беззаботнее сказала я, хотя что — то кольнуло в сердце, — зови всех остальных — мы идем по магазинам, — хихикнула я, строя план мести. О, она обещала быть феноменальной.

— Эй, ты что решила с демоном сотворить? — так... а что это наша мисс " Влюбляюсь каждый час" так интересуется?

— Узнаешь, — заговорщицки произнесла я и отключилась.

* * *

Через час мы дружной толпой уже топали в магазины — нужно столько всего купить: ленты, наручники и еще всяких мелочей...

— А ты что с ним делать собралась? — поинтересовалась Мелька, хватая Клио под руку. -Наш девиз непобедим: разведем и не дадим! — продекламировала я, представляя, что из этого получится. Ну... Если честно, то против того, чтобы что-то было ничего против не имела. — Да ты жестокая, — притворно удивилась Хартия.

— А как же, — я улыбнулась, и мы зашли в магазин.

— Нам нужны самые крепкие наручники, что у вас есть, а так же черные шелковые ленты, — бедный продавец с испугом посмотрел на меня. Неужели, лицо такое страшное? Вроде нет. Странный он какой-то.

— А вам зачем? — запинаясь, поинтересовался он.

— Мужа соблазнять, — последовал незамедлительный ответ.

Ох, сколько мы потом еще обошли всяких злачных мест — не счесть. Потом, когда наконец-то наш импровизированный шопинг закончился, я телепортировалась домой. Как меня не впечатало в стенку — не знаю. Только с моей бедовой головой на плечах можно телепортироваться без координатного вектора. Но главное — в этот раз повезло! Ух, ты, какой шикарный дом: четыре этажа (в прятки, что ли любит играть?), собственный сад... И так, куча всякой мелочи.

А что же внутри? Я быстро подошла к двери и пинком распахнула ее, так как руки были заняты многочисленными пакетами. О культуре мыслей не было — слишком тяжелыми были сумки.

— Кто вы такая?! Что вы себе позволяете?! — в холле стояла "армия" чертей и демонов с поварешками, швабрами, в общем, кто что делал, с тем и прибежал. М-да, зона боевых действий была обширна.

— Я — жена вашего хозяина, черти бы его побрали, — спокойненько произнесла моя персона, пытаясь не уронить покупки.

— К сожалению, милая, твоим мечтам сбыться не суждено, — на лестницу выплыл Гелиас в одних джинсах.

Нет, он это специально делает? Я же еще ребенок, психика у меня неустойчивая и вообще, кто кого из нас быстрее соблазнит?

У меня аж слюнки потекли от вида его загорелого торса без грамма лишнего жира, с кубиками мышц. Весь, прям, такой идеальный, но душа его... гнилая. — Нравлюсь? — глаза муженька блеснули, и через секунду он был уже около меня. Быстрый, зараза!

— А? — пытаюсь отвести взгляд. — С ума сошел, я же маленькая еще, — покраснела моя персона, отводя взгляд от сногсшибательных данных моего демона. Краснела-то я вовсе не от взгляда на его природные данные, а от того, что я с ними собираюсь сделать. Но супружнику знать этого не обязательно.

— Это ты — то маленькая? Не смеши меня. Стоит вспомнить то, как ты вчера целовалась... — лицо мужа приобрело мечтательное выражение.

— Что, Геля, свою рыженькую вспоминаешь? — издевательски протянула я, скидывая пакеты, которые тут же куда — то унесли.

— Еще раз так меня назовешь — покусаю, — прорычал демон, сверкая глазищами (с ним и фонаря, точно, не потребуется).

— Кусай. Зубы пообломаешь. Знай: семейный бюджет разбазаривать на стоматолога не дам! — я приземлилась на кожаный диванчик, и, сбросив туфли, закинула ноги на него. Гелиас стоял у входной двери, взвешивая "за" и "против", но потом, что — то там для себя решив, уселся рядом со мной, закинув мои ноги себе на колени, а затем начал их разминать. М-р — р... Приятно — то как.

— Нет, все — таки я разорюсь тебе на вставную челюсть, если ты мне массаж будешь ежедневно делать, и не только ног...

— Да не разоряйся, я лучше сделаю вот так... — и его горячие губы прижались к моей шее, целуя и слегка покусывая...

— Не надо так, — пролепетала я заплетающимся языком, пытаясь оттолкнуть его от себя. Ага, как же, оттолкнешь тут.... Он отстранился, чтобы накрыть своими губами мои, сминая их, подчиняя себе.... Еще чуть — чуть и я сдамся... Да и вообще, мы вели себя как счастливые молодожены, но какое тут счастье, когда твой брак — сплошной расчет родителей и любви в нем не наблюдается.

Во мне вскипела злость, и на демона вылилось ведро ледяной ( по себе знаю) воды. — Да ты... — зашипел демон, выжимая мокрые волосы. — Да пошла ты... — он вскочил с дивана, а я грохнулась на пол.

— Знаешь, милый мой, я бы тебя послала, да, гляжу, ты и так оттуда, — смеясь, поднялась с пола. — А где моя комната?

-У тебя ее нет, ты живешь со мной, — зло произнес Гелиас, хватая меня за руку и таща наверх.

— Ты мне карту дома нарисуй, а то я заблужусь, — со мной всегда так.

Гелиас "галантно" (пинком) распахнул дверь и втолкнул мою тушку в комнату. Фиолетовые обои с золотистым рисунком, зеркало во всю стену... Я была в восторге от всего, кроме узкой кровати. Он что, специально ее поставил? Демон тем временем отодвинул одно из зеркал, за которым оказалась гардеробная. Так же были мною обнаружены ванна, библиотека, бар, а вот последнее зеркало не желало двигаться. — Что там? — поинтересовалась я, не глядя на мужа.

— Мой кабинет, в который ты попасть не можешь. Если ты хочешь, могу тебе такой же сделать, — предложил он, обвивая руками мою талию.

— Ты культяпки — то убери, а то...

— Понял, понял.

— Слышала, у тебя тут море не далеко имеется, так что я туда, — махнув демону ручкой, выбежала из комнаты. Потом смогу и все остальное убранство комнаты рассмотреть, а во вода ждать не может.

Море.... Какая же красота.... Быстро скинув одежду, я с разбегу влетела в воду. Как по мановению руки появился хвост.

Навестим дедушку Посейдона, и я вставлю ему по первое число, потому что этот старый хрыч последний раз надо мной так издевался, что потом неделю сидеть не могла. Довольно таки быстро доплыв до подводного города, влетела в резиденцию деда.

— Здравствуй, милый, старый пень. Это я — сеструха лень, — продекламировала моя персона, обнимая бога за шею.

— Привет, Микаэлька. Как твоя новая жизнь? — поинтересовался мой горячо любимый родственник.

— Про жизнь, да к тому же новую, ни слова, иначе всю рыбу настойкой спою, — пригрозила я.

— Ладно, больше не спрашиваю. А ты как все это Эрису собираешься рассказать?

— Как есть, так и объясню. Мол, меня отдали замуж за демона — маньяка, которого я его ненавижу, — кулаки непроизвольно сжались.

— Это правда? — из-за колонны выплыл русал. Красивый русал.

— Да, Эрис, — грустно произнесла я, глядя на парня, которого любила, наверное. Последнее время я уже начинаю во всем сомневаться.

— Я рад, что все именно так случилось. Просто мы не знали, как тебе сказать, что.... В общем, я женюсь, — произнес он.

— Мы с ней вместе уже три месяца.

— Что? — так он мне все это время врал? Гнев и боль обрушились на меня словно цунами, сметающий все на своем пути, — Посейдон, ты знал? Больше всего я ненавидела, когда лгут самые родные и близкие. Не могла простить такого предательства. Сразу вспоминался он. Тот, кто снес все, разрушив мой мир до основания.

— Да, — бог морей опустил глаза. Все чувства вышли из — под контроля. Вода забурлила и столбом рванула вверх, оставив от моря лишь лужицу. Я не контролировала себя, упиваясь той злобой, яростью и болью, что вырвались на свободу.

— Безмозглая девчонка!!!! Ты же себя убьешь!!!!!!! Верни все обратно!!!! — вода резко хлынула обратно, сметая все на своем пути, а я начала задыхаться. Перед глазами заплясали темные точки и всё...

... Парень вынес девушку из воды и аккуратно опустил на песок.

— Какая же ты дурочка... Тебе слишком рано все знать.... И угораздило же меня... — он нагнулся и нежно прикоснулся к губам девушки, а затем исчез...

Глава III. Как соблазнить демона?

Тропинками искушения заведу в дебри соблазна .

Что-то странное происходит в последнее время. Сначала ночные кошмары и обмороки, которые непонятно чем вызваны, теперь вот еще и скорая свадьба, непонятное поведение жениха. Чтобы это могло значить? А еще эти странные голоса, шепчущие о своей мести... Мракобесие какое-то.

Я очнулась на берегу моря. Без одежды. Без хвоста. Надо мной раскинулся, словно бархатное одеяло, небосвод, усыпанный звездами. Говорят, что эти маленькие ночные светила — чьи-то души. Может, правда? А может, и нет.

В мире столько всего невероятного и интересного, манящего. Вот только когда подрезают крылья, ты это вряд ли сможешь узнать. Я всю свою сознательную жизнь ценила свободу, и вдруг ее отобрали, лишили чего-то столь важного и дорогого...

Осторожно поднявшись, упаковала в себя платье и медленно поплелась домой — не было сил на телепорт, а лететь — слишком темно. Первые звезды сверкали на небе, освещая дорогу, но я каким — то макаром умудрилась влететь в пару кустов. Хотя... всю жизнь на меня сыплются неприятности, как из рога изобилия.

А дома меня ждал план "Х". Как напоить демона одним гремучим средством, которое мне посоветовал тот бедный продавец? Вот и я не знала. Говорят, что такие, как мой муж, чуют запах на расстоянии, так что отравить их практически невозможно. Но мы же его и не травить собрались, верно? Улыбнувшись отражению в зеркале, взяла драгоценный сосудик со средством и отправилась на промыслы, хотя время было уже позднее. Увы, с утра мне это не удалось.

Моим крамольным планам сбыться не удалось. Гелиас сам заявился в комнату, преградив мне выход.

— Милый, а у нас вино имеется? — поинтересовалась я у демона, хлопая ресницами. Авось, прокатит?

— Да с утра вроде было, — он материализовал бутылку, протягивая ее мне. — А помочь открыть?

— Тебе надо, вот и открывай, — не поворачиваясь, бросил он, поудобнее устраиваясь на кровати. Пришлось вскрывать самой. Вино, на удивление, оказалось вкусным. Жидкость обволакивала горло, разнося по всему организму тепло.

— Поделиться? — я незаметно добавила в вино порошок.

— А давай, — демон одним глотком осушил полбутылки, а остатки допила я (на меня афродизиак не действует). Эх, какой-то он подозрительно сговорчивый. Ну да ладно. Может, мне хотя бы сегодня фартит?

— Спокойной ночи, милый, — пропела, сматываясь в гардеробную. Многочисленные пакеты, припрятанные в груде его вещей, были извлечены на свет божий. Вот он. Аккуратно, стараясь не порвать тонкие тряпочки, вытащила это творение искусства не пойми какого жанра . Хм. Миленько.

Когда-то давно, будучи еще совсем маленькой девочкой, я училась танцевать у женщин-альвов. Боги, их грация и пластичность завораживали. Они даже в гипноз своими телодвижениями вводили. Вот сейчас и посмотрим, что помню. Прозрачные брюки шаровары обнажали щиколотки и трепыхались, словно крылышки при каждом моем движении. Интересно, что из этой грандиозной идеи выйдет?

В душе шумела вода. Эврика! Да судьба ко мне благосклонна! Пока демона не было в комнате, я быстренько зажгла заранее расставленные по полу свечи. Получилось красиво. — Что все это означает? — поинтересовался муж, выходя из ванны в одних джинсах. Лучше бы он полотенцем обернулся. Было бы легче. А так...

— Сейчас узнаешь, — прошептала , целуя его такие твердые в губы и медленно двигаясь к кровати. Его руки тут же заключили меня в стальное кольцо. Поцелуй становился все глубже. Черт, черт, черт. Если он так будет отвечать, я упаду в его объятия.

Мы рухнули на кровать, и я быстренько защелкнула наручники на его запястьях, тем самым пришпилив муженька к постели.

— Что ты творишь, бестия? — зарычал демон, пытаясь освободиться. Ага, порошочек начал действовать. — Не мучайся, все равно ничего не выйдет, — улыбаясь в 32 зуба, посоветовала я, — А теперь смотри!

! Комнату заполнили звуки музыки, и я начала танцевать...

Медленное, плавное движение бедрами, и один из золотых браслетов соскальзывает с руки, громко звеня при ударе об пол.

Прогиб... Демон судорожно пытается вырваться, а танец продолжается дальше. И вот уже второй браслет отброшен в сторону. Поворот, наклон, прогиб... Волосы каскадом рассыпаются по спине. Я медленно приближаюсь к мужу и касаюсь его торса, проводя пальчиками по груди, а затем наклоняюсь и медленно целую. Ммм, какой он горячий. Такое чувство, будто он перегрелся на солнце.

Демон вздрагивает, частично трансформируясь. Его хвост, подобно змее, оплетает мою руку, постепенно переходя на талию, притягивая ближе. Я же продолжаю свое исследование дальше: ниже, ниже... Целую его в губы и отстраняюсь, кружась подобно пламени... Жаркому и всепоглощающему. Даже странно. Мне было приятно танцевать для него. Не было никакого страха, который так любят описывать эльфийки в своих романах. Я просто понимала, что это нужно мне самой. И это вовсе не игра. Чем-то, все-таки, зацепил меня этот ненормальный демон. И уже не было сожаления о том, что тогда спасла его. Вот только... Как-то грустно становилось от осознания того, что где-то там, у него есть та, которую он любит, а я стала невольной помехой их счастью.

А музыка продолжала набирать обороты, зачаровывая своей гармоничностью. Миг, и на мне ничего не остается, а я все так же продолжаю кружиться: то подходя, то ускользая от демона. Его глаза смотрят на меня словно на кувшин воды, который ищет путник измученный жаждой...

Музыка смолкает, гаснут свечи, и комната погружается во тьму. Я быстро натянула футболку и потопала к мужу, пытаясь не показать того, что мне хочется снять с него наручники и.... Да что же со мной происходит? Хотела ему отомстить, устроить бунт его гормонам, а получилось наоборот.

— Кровать маленькая, и ты ее всю занял. Значит, спать мне придется на тебе, так как пол меня не устаивает, — я растянулась поверх Гелиаса, накрыв нас одеялом, даже не спрашивая его разрешения, просто ставя перед фактом.

— Освободи меня, — прорычал муж, обвивая хвостом мою талию.

— Да щаз... Чтобы ты мне чего-нибудь открутил? — поинтересовалась, обнимая демона и начиная засыпать. Сон. Надеюсь, он приведет мои расшалившиеся и взбудораженные мысли в порядок.

— Я не причиню тебе вреда, милая. Я просто... — начал благоверный заливаться соловьем.

— Нет, — холодно ответила я, боясь поддаться искушению, иначе...

— Тогда поцелуй, — приглушенным голосом попросил он. Легкое касание губ, и реальность начала медленно растворяться в этом обжигающем поцелуе...

-Я отомщу тебе, Микаэлла, когда ты этого совсем не будешь ожидать, — услышала я сквозь сон, но так и не поняла, что же он имел ввиду.

* * *

'Солнышко светит, птички поют, а меня быстро в психушку везут' — с такими радужными мыслями я разлепила глаза, когда загребущие лапы демона спустились на мою пятую точку. Что?! Так он же прикован или... уже нет.

— Доброе утро, фея, — муж еще крепче прижал мою тушку к себе. — А... А где наручники? — ой, мама. А вдруг он мне что-нибудь, все-таки открутит? Боги, что я наделала? Ужас, ужас, ужас! Помогите, кто-нибудь!

— Снял, — такое чувство, будто он это каждый раз проделывает. Я столько старалась... Придумывала, как можно экстравагантнее... Этот демон все испортил! — кстати, ты здорово танцуешь, а вот зачем подмешала эту гадость в вино? Она же на меня не действует, — заулыбался этот засранец. Мои руки сильно зачесались — слишком велико было желание дать этому нахалу по роже.

— Так ты... — он не дал мне договорить.

— Да, я тебе подыграл, — молниеносным движением Гелиас перевернулся, нависая надо мной. Страшно.

— Так значит, ты в любое время мог освободиться? — ой, а вот на счет этого я как — то не подумала. Меня же разорвать могли на тысячу Микаэллочек.

— Да успокойся. Ты мне нафиг не нужна в этом плане, — демон утопал в душ, а затем и к своей рыжей бестии. Стало так обидно. А еще какая-то боль закралась в душу, плотно обосновавшись там и не желая выселяться.

И зачем, спрашивается, я устроила этот маскарад?

Зазвонил мобильник. Та — ак... А вот и девочки проснулись.

— Здравствуй, Эрато, — умирающим голосом произнесла я.

-Ну как? Что он? А ты? Получилось? — защебетала Эрка, — эй, ты там жива?

-Ну, наконец — то, твой словарный понос сменился запором, — хихикнула я, — Да вроде жива: руки, ноги на месте. Давайте встретимся, где обычно. Обещаю все рассказать.

* * *

Мы с девчонками всегда встречались в баре 'Корона' с уютными кабинками, где можно было спокойно поговорить.

— Привет всем! — настроение стремительно поползло в гору при виде их любопытных мордашек. Даже в детстве, когда нам многое прощалось, такого интереса на их рожицах не было.

-Эль, ну ты как всегда, — пожурила меня Хартия.

— Против природы не попрешь, — хмыкнула я, залпом выпивая стакан сока и заедая малосольным огурцом ( гадость какая

— Эль, а ты случайно не того? — как — то странно посмотрела на меня Клио.

— Типун тебе на язык. Сама ты того, — да... ну мне просто огурец под руку попался, а дома не ела. Я — растущий организм!

— Ну и как твое соблазнение? — поинтересовалась Мелька, кусая клубничку.

-Да ничего особенного: напоила благоверного, сплясала и все! — пожала плечами я, поглощая вишню.

— Ой, подруга, темнишь, — Эрато пристально посмотрела на меня, что я аж вишней подавилась.

— А ты знаешь, что наша мисс 'зануда' и Апполон через месяц играют свадьбу? — перевела Харти разговор в другое русло. Спасибо ей огромное за это.

— Здорово, только не надо повторения девичника, — попросила я, вспоминая последствия своего.

— Не. В этот раз все будет в масштабе, — хихикнула Эрато, стуча по спине Мельки, которая подавилась клубникой.

— Эль, ты прости нас... — начала Харти.

— За что?

— Ой, нам пора, — и девчонки смотались, оставив меня в недоумении. Прямо, тайны Олимпийского масштаба.

В последнее время этих тайн все больше и больше.

* * *

-Харти, ты с ума сошла? Ей нельзя ничего знать. Хочешь повторения того, что было? — повысила голос Клио, что с ней редко случалось.

— Но я же... Я хотела как лучше, — запинаясь, ответила гидра.

— Как лучше?!! У нее только все стало налаживаться!

— Налаживаться?!!!! Да она до сих пор по Эросу сохнет, хотя он такая тварь!!! — взвилась Харти

— Так. Успокойтесь. Это ее жизнь, пусть сама разбирается. Вспомните про Эриса. Ведь мы попросили его солгать, чтобы она была счастлива с демоном. И что? Она почувствовала себя преданной и чуть не разнесла всю богадельню Посейдона! — прикрикнула на девчонок Мельпомена.

— Да вам плевать на нее, — Хартия развернулась и ушла.

-Не плевать. Просто мы дали слово. Еще слишком рано, — произнесла Эрато в пустоту, и музы исчезли...

* * *

Решение навестить моих ненаглядных родственничков пришло спонтанно. Просто вдруг что-то сжало когтистой лапой мое сердце, толкая вперед, на Олимп. Огромная гора поднималась вверх, в бескрайнее синее небо, утопая в белоснежных облаках, которые словно останавливались на месте, цепляясь за острые каменные выступы. Золотые ворота, выкованные в кузнице самим Гефестом, были распахнуты настежь. Ага, празднуют, значит. Стоило вступить на зелень, заботливо выращенную Деметрой, как заиграла невероятная и завораживающая музыка. Ее хотелось слушать и слушать... Вдыхать, вбирать себя эту непередаваемую симфонию гармонии... p>О, Элька, — с радостным криком Геба, златокудрая красавица, летела мне на встречу, при этом умудряясь не разлить кувшин с амброзией. Вся такая воздушная и изящная, она казалась хрупкой статуэткой, которую стоило только сжать в руках, и она рассыплется. Внешность обманчива. Никогда не стоит обращать внимания на внешность. Слишком уж обманчива она бывает. А эта хрупкая девчушка могла устроить Армагеддон, стоит только пальцами щелкнуть.

— И тебе не хворать.

— Да не дуйся ты. Просто у меня аврал! Помоги, а? — мне быстренько протянули странного вида платье вместо традиционного гиматия и хитона. О, времена. О, нравы. Даже боги отказываются от традиций.

Нет, платье было потрясающим. Насыщенный пурпурный цвет переливался на солнце, а золотой пояс подчеркивал мою талию. В довесок ко всему этому великолепию мне вручили бутыль с амброзией и толкнули в спину. Иди, мол.

— Черт, Геба. Долго тебя ждать? — проорал кто — то несильно трезвый, и двери распахнулись, впуская меня внутрь. Великолепие зала меркло по сравнению с величием богов. Сияющие. Они переливались золотистым цветом, который так переплел в себе все краски.

Что за праздник? — поинтересовалась я, незаметно меняя содержимое кувшина на водку, смешанную с вином. А вдруг чего интересного из этого получиться?

— А... Да... Весело нам, — пробурчала Афродита, пытаясь вырваться из объятий Ареса, который усадил к себе на колени свою любимую женщину, ставшую звездой в его жизни.

— Присоединяйся. С огнем играешь, девочка, — ну, Дионис как всегда: спою всех и каждого. Веселый такой дядечка, еще и слишком много знающий о спиртном... Едва не запалил. Многие художники изображают его толстым и голым. Он обижается. На самом же деле это темнокудрый мужчина в самом расцвете сил с пронзительными цвета красного дерева глазами. В них столько... Я обошла по кругу стол богов, наполняя бокалы до краев темно-красной пузырящейся жидкостью.

Шаги постепенно стали замедляться...Два пустующих кресла... Его и ее... Тех, кто так красиво изъяснялся и убеждал, а затем растоптал...

На одном из них сидела невероятной красоты бабочка. Лазоревые крылья трепетали от малейшего дуновения ветерка... Они вернулись.

— Здравствуй, Мика, — моя сестра, богиня, усмехнулась, подставляя бокал, принимая свой истинный облик. Как всегда прекрасна. Не зря же ей подвластны души...

— Психея... — кувшин выпал из рук, расплескав содержимое по мраморному полу, — Вы вернулись...

— А, ты об Эросе.... Он скоро появится

— Зачем вы вернулись? Пять лет я пыталась жить с болью, и только все стало получаться, вернулись вы. Зачем? Чтобы вновь не оставить камня на камне? — медленно начала подкатывать истерика, которую с трудом удавалось сдерживать.

— А что мы разрушили? Ты прекрасно знала, что не нужна ему, — пожала плечами сестричка.

— Да, знала. Но то, что он сделал... — черт, а я думала, что все в прошлом, а оказалось, что все чувства до сих пор живы: боль, ненависть, любовь, правда уже не такая всепоглощающая, но все же...

— Ну, подумаешь: всего лишь утыкал тебя стрелами, как свечками торт, — хихикнула она.

— Для кого как. Я бы послушала тебя, когда бы с тобой такое произошло, — отвернувшись, ответила я, вспоминая год по больницам.

— А ведь тебе даже подруги ничего не сказали... — начала Психея.

— И что они мне должны были сообщить? — поинтересовалась я, не подавая виду, что ее слова задели меня.

Богиня поднялась с кресла: подол ярко — алого хитона подметал мраморный пол залы.

— Он заключает истинные узы, — прошептала она мне на ухо, гладя руки мне на плечи.

— Ну и флаг ему в руки, — воскликнула я, отодвигаясь от нее. Истинные узы — редкая вещь у богов, т.к. они заключаются один раз на всю жизнь, без возможности их когда — либо разорвать. Это в кого же он так влюбился? Сердце отозвалось тупой болью.

-Ах ты... — Психея набросилась на меня, но я увернулась, запрыгивая на стол, сметая все на своем пути: салатница угодила Зевсу в физю, Афродите залепила яблоком (специально бы ни за что не получилось). В общем, жертв было много.

— Да... Тяжелый случай. На лицо агрессивность, мания величия, заскоки. Сестричка, а тебе в психиатрическую больницу надо: таблеточки, укольчики и четыре стенки, с которыми о многом можно поговорить.

— Тебя, Элька, туда надо направить, — со злостью прошипела она, пытаясь дотянутся до мне, а я подвинулась еще дальше.

— Милая, неужели ты еще не поняла: я делюсь личным опытом.

Я даже и не заметила, как вылетела из зала — лишь удивленное лицо Гебы мелькнуло перед глазами. Только-только моя жизнь начала налаживаться, а воспоминания стираться, как он вновь напомнил о себе. Зачем? Почему? Увы, не знала я ответов на эти вопросы. А перед глазами проносились воспоминания... Его улыбка... руки.. губы... глаза... Невероятные, золотые глаза, выжегшие на моей душе свое клеймо. Эрос... бог любви, потомок Хаоса... Тот, кто когда — то украл мое сердце, а затем вдребезги разбил, забрав частичку с собой.

Не знаю, сколько я бежала... Уставшие ноги подогнулись, и, рухнув на землю, уткнулась лицом в зеленую, пахнущую солнцем, траву... Из глаз катились слезы, которые впитывала земля...

— Утри слезы, Микаэлла, — раздался старческий голос над моим ухом. Я обернулась.

— А, Амалфея, — отозвалась , посмотрев на такой далекий и близкий горизонт. — Что ты мне хочешь сказать? Что все, что я имею сейчас, может рухнуть в любой момент? Что постепенно, изо дня в день, я все больше привязываюсь к своему супругу?! Ведь рано или поздно он узнает правду, и тогда... Вновь разбитое сердце... И его уже будет не склеить никогда! Все это знаю! За что?! — Амалфея была провидица, воспитавшей Зевса. Порой слишком тяжело ей приходилось, чтобы удержать будущего бога в узде...

Когда я была маленькой, то часто бывала у нее: разодранные ладони, расцарапанные колени... Она залечивала все, а чтобы как-то отвлечь меня от боли, рассказывала легенды, которых знала великое множество.

— Игры богов нам неведомы, — почти шепотом произнесла женщина. — Твоя любовь жива, но завалена плитами памяти. Не тревожь ее... пока. Дай шанс прорости ростку, зародившемуся в твоем сердце— я посмотрела на нее: невысокая, лет 50, с темными волосами, тронутыми сединой и бесконечно мудрыми карими глазами.

— Спасибо тебе, — крепко обняв Амалфею, уткнулась носом в ее рубашку, пахнущую травами. Как в детстве.

— Да не за что, — она улыбнулась и исчезла, лишь ветерок прошелестел в кронах деревьев. Тяжело жить с такими воспоминаниям... Тяжело жить с болью и истерзанным сердцем... но возможно. Я буду жить и надеяться, что где-то там, за поворотом, меня ожидает мое нереальное счастье...

Месяц спустя...

Что такое любовь? Физика? Химия? Или, быть может, магия? Не знаю. За последний месяц, пролетевший, словно один день, до меня вдруг дошло, что я... я влюбилась в собственного мужа. Просто он такой... невероятный. Нежный, добрый, заботливый... и терпеливый. То, что вытворяла моя персона, чтобы всячески прекратить этот брак... Он терпел все. Долго терпел. А потом выловил меня и отшлепал. Отшлепал, как маленького ребенка, по попе. Ух, как я тогда была зла! Зато гадости делать желание отпало.

И только призраки прошлого порой нарушали всю эту идиллию.

— Ну, Гелиас, — обвив руками шею мужа, поудобнее устроилась на закорках, оплетя его торс, чтобы не свалиться.— Ты же обещал! Ну, пожалуйста!

И еще! У Клио завтра свадьба! Да-да, свадьба с Аполлоном! За последний месяц я как-то выпала из жизненной колеи, но меня очень быстро вернули обратно. Вот уж не знаю, что у них там произошло, но они счастливы. А еще и свадьбу свою доверили мне. Когда об этом узнал мой муж, он был в шоке, а уж как ругался, выясняя, все ли у брачующихся с головой в порядке, на что ему Аполлон ответил:

-А у тебя все с ней хорошо? Не боишься? — дальнейшую часть разговора я не слышала.

— Ладно, маленькая бестия, — смирился со своей участью массажиста супруг.

— Что — то особого энтузиазма я не вижу, — поцеловала его в щеку и со скоростью мини — ракеты унеслась на чердак.

— До вечера, чертенок, — прокричал он мне вслед. Я стояла, замерев на лестнице и слушала, как хлопнула входная дверь. Легкий ветерок донес запах моря. Он ушел, а куда и зачем, не знала, да и некогда мне было: меня назначили организатором свадьбы Клио, так что я вертелась как белка в колесе. Но когда находилась свободная минутка, мысли невольно возвращались к этому вопросу. Я ревновала. Особенно если вспомнить ту рыжую, что появилась на нашем бракосочетании... Может, он с ней?

Все уже было готово к дню "X". Осталось только все провести. И я займусь своей жизнью, своей семьей. Но если он все узнает... будет очень плохо. И никогда Гелиас не будет моим. Никогда. Тишина. Еще немного постояв на ступеньках, поднялась на чердак, где стояло старое, потрепанное жизнью фортепиано. Каким образом оно оказалось здесь, не знаю. Да и не важно это. Мысли вновь понеслись вскачь, а потом вернулись к Эросу... Сердцу ведь не прикажешь, а я любила их обоих, хотя это и не правильно.

С каждым разом пальцы все увереннее бегали по клавишам: полилась музыка, передающая все мои чувства: любовь, боль, разочарование, надежду... То грустная, то светлая, она лилась, заполняя собой пустоту. Пассажи, аккорды, переходы — все сливалось в одно целое, рисуя все — то, что произошло пять лет назад, а потом появились слова...

Перебирая пальцами аккорды,

Глядя на полную луну,

Я рисовала музыкой рисунки

И отражала жизни череду:

Паденья, взлеты, вновь паденья,

Боль, ненависть, предательство, любовь...

Где ты, прекрасный злобный гений,

Смеясь, пронзал меня стрелой...

Стрелой, что сердце разбивает —

Осколки уж не склеить вновь.

Ты танцевал смертельный танец,

Мою на землю проливая кровь...

А я молчала...

И ни звука не сорвалось с кровавых уст...

Моей судьбой была лишь мука —

Ты в дребезги разбил любовь.

В ночи я с криком просыпалась,

Пытаясь затушить ту ноющую боль.

А дальше тишина меня накрыла:

Мне было все равно,

И я во снах жила...

Я сладость губ твоих не позабыла,

А в сердце навсегда застряла лжи стрела...

Года летели, дни во мгле кружились,

И стала боль тихонько отступать:

Все чувства льдом давно покрылись,

На них легла могильная печать...

И я жила, меняя маски,

Скрывая все во тьме души.

Не верила я больше в сказки,

Не верила я больше в жизнь...

Последние аккорды и тишина накрыла с головой... Казалось, и слова, и музыка все еще звучат, заставляя задуматься, вспомнить... Тихо скрипнула дверь, и на чердак зашел пантер, встреченный мной в отеле. Животное ткнулось лбом в мои колени.

— Привет, красавчик! Как ты тут оказался? — я опустилась на колени, а кошак положил голову мне на плечо и замурлыкал, прогоняя нахлынувшие воспоминания.

— Значит, не сообщишь, — вздохнула , погружая пальцы в его мех. — Ну и ладно. Знаешь, что — то в тебе есть такое, что заставляет меня чувствовать себя кому — то нужной, — кот поднял голову и заглянул мне в глаза, поэтому я не удержалась и поцеловала его в мокрый нос, а животное, царапнув когтями мои плечи, толкнуло, уронив на пол и укладываясь сверху, облизывая мое лицо шершавым языком.

-Эй, ты же тяжелый! Слезь с меня! — этот нахал даже не пошевелился, но, как будто, стал легче. — Хоть и на этом спасибо, — вскоре сон окутал меня своей дымкой.

... Я висела, привязанная к деревянной дыбе. Еще одна стрела с зазубренным наконечником вонзилась в мое тело. Больно, но ни звука не сорвалось с моих губ.

— Ты ведь знала, что этим все закончится. Ты мне не нужна, всего лишь одна из кукол, которая считает, что любит меня, — он натянул тетиву и отпустил: стрела, рассекая воздух, впилась в плечо, раздробив кость

Все вокруг было залито кровью, моей кровью. Пару раз теряла сознание, и на меня выливали ушат ледяной, соленой воды, причиняя еще большую боль, но я молчала. Тело уже давно стало кровавым месивом, а я все молчала, не желая доставить ему удовольствие, не желая показаться слабой. В его руке появился огонь, который спалил остатки одежды, оставив многочисленные ожоги. Запахло паленой кожей, а я молчала...

— Ах ты, тварь! — он ударил меня по лицу, рассекая скулу.

Огонь потух, вновь полетели стрелы с черным оперением, дробя колени, перебивая сухожилия, но я молчала. Боль была адская: никто из людей не мог представить, что бог любви способен на ТАКОЕ, а я это испытала на себе, потому что знала, что за мою любовь одна цена — смерть.

— А ты сильная. И неужели скажешь теперь, что любишь меня? — с сарказмом спросил он.

— Знаешь, — с трудом просипела, едва шевеля потрескавшимися губами. — Я наверное мазо... — кровь забулькала в горле, не давая говорить, а затем побежала по подбородку. — Мазохистка, но я люблю... — прохрипела , теряя сознание.

— Ты лжешь!!! — еще одна стрела впилась в тело, — прощай, — Эрос исчез, а на поляне звучал его смех.

— До... свидания, — сознание погрузилось во тьму... Не знаю, сколько прошло времени. Час? День? Словно сквозь туман, до меня начали доноситься звуки, чьи-то голоса...

Она жива,— вздох облегчения, сорвавшийся с губ. — Она уже месяц не приходит в сознание.

— Кто же ее так? — злость. Ярость.

— Судя по всему, она никогда не сможет иметь детей. — Это стало последней каплей, и я распахнула глаза. Острая боль иголкой пронзила и без того израненное сердце. Меня лишили всего, кроме жизни. Зачем она мне теперь?!

— У меня не будет детей, — очнувшись, просипела я.

— Она очнулась. Как вас зовут? — спросил мужчина в белом халате, подходя к приборам.

— Нет детей... — из глаз побежали слезы, — НЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!

Глава IV. Страшная мстя

А я маленькая мерзость, а я маленькая гнусь

Я проснулась от собственного крика. Опять... Вот уже несколько лет, ночь за ночью, снова и снова переживаю этот кошмар, ставший моим персональным адом. Да сколько уже можно?!

Порой наступали кратковременные перерывы, а потом все начиналось вновь с новой силой! Выматывающие сны, каждый раз напоминающие, чего меня лишили! Гелиас еще не знал об этом, а когда узнает... Я боялась того, что произойдет. Боялась вновь оказаться не нужной. Эдакой куклой, которой поиграли и выбросили. Страшно. И пугает не одиночество, а та пустота, которая останется в итоге. Вот то, чего стоит бояться. За то время, что мы с ним вместе, я вдруг четко и ясно осознала, что дальше без него уже не смогу. Не смогу проспаться и не видеть его обнаженную спину с красивой татуировкой в виде черной пантеры, обвивающей его талию хвостом. Иногда мне даже казалось, что она живая. Боже, как же хотелось к нему прикоснуться, пробежаться пальцами по его скулам, очертить форму губ, зарыться в его белоснежные, словно снег, волосы. Я с трудом останавливала себя, а соблазн был так велик. Но понимание того, что меня за это и прибить могут, останавливал. И тогда приходила злость и какая-то ярость! Гениальные планы мести рождались в моей темной головушке. В первый раз все было более или менее безобидно.

...Ночь. Муж спокойно посапывал в две дырочки, даже и не подозревая, какой сюрпризец его ожидает! Тихо, чтобы не скрипнула ни одна половица, и матрац не издал ни звука, я поудобнее уселась на кровати, протянув свои шаловливые ручки к его роскошной гриве волос, серебрившейся в лунном свете. Красиво. Как жидкое серебро. Жалко, конечно... Но ради дела... Аккуратно, чтобы не разбудить благоверного, начала плести косу, вплетая в нее цветы, заранее собранные и спрятанные под кроватью. Эпатажненько, однако, получается. Когда я сделала уже половину работы, Гелиас вдруг зашевелился, тем самым напугав меня до полусмерти.

— Ммм, чертовка, — то ли простонал, то и пробормотал он. Сердце будто ножом резанули. Не думала, что будет больно. Из-за него. Резко отдернув руки, скатилась на свою половину кровати, притворившись спящей.

Минута. Другая. В комнате снова повисла тишина, моя же дражайшая персона вновь принялась за свое черное дело. Коса была благополучно доплетена, а из-под подушки была извлечена косметичка.

Закипела работа. Я старательно раскрашивала лицо демона. Штришок. Еще один. Теперь туш и помада. Вуаля! Красила, надо сказать, на ощупь, так что, что из этого художества узнаю завтра. Главное — он даже на проснулся! И, наконец, завершающая стадия... Взяв портновские ножницы, аккуратненько соскочила с кровати и и пошла в его гардеробную. Сколько я там провозилась, не знаю, но сюрприз его ожидает завтра просто потрясающий! Где-то там, на задворках подсознания совесть трезвонила о том, что не нужно так делать, что это глупо. Ее просто проигнорировала и, убрав следы преступления, завалилась спать.

А по утру они проснулись!

Разбудил меня громкий вопль, донесшийся из ванной. Что-то звякнуло, послышался жуткий стук... И передо мной предстало мое чудо.

— Ты... ты... — мужчина сжимал кулаки и от еле сдерживаемой ярости не мог связать двух слов. — Ты... — выглядел он просто сногсшибательно. Белоснежное лицо, так старательно заштукатуренное белилами, темно-синие веки и ярко-алые губы над которыми чернели усы, так старательно прорисованные мной. И завершало все это великолепие толстая коса, украшенная массивными, красными цветами, чей аромат приманивал мух, что стайкой бились в оконное стекло.

— Милый, ты о чем? — натянув одеяло до подбородка, вновь улеглась спать, досматривать свой прерванный сон, где Гелиас... Не важно, в общем.

— Аааа! Мика! — громко хлопнула дверь, зашумела вода. И только меня начал уносить в свой мир Гипнос, как комнату огласил жуткий грохот.

— Ну, что еще? — обмотавшись все тем же одеялом, поднялась и потопала к источнику звука. Картина, представшая перед глазами, заставила проснуться. Гелиас стоял в одном полотенце, едва держащемся на бедрах и держал в руках предмет нижнего белья, весь такой ажурненький... Да... потрясающе... получилось в почти кромешной темноте... Такого точно не ожидала.

— Что это?! — медленно, сквозь стиснутые зубы, процедил муж, доставая из ящика очередной ажурный предмет.

— Э... Ты носишь кружавки? Фетиш такой, да?

— Нет, милая моя, это не фетиш! Твоих рук дело?! — я и не заметила, как он оказался рядом, прижимая своим телом меня к стене. Одеяло выпало из онемевших пальцев. Нет, страшно не было, просто каждым кусочком своего тела, чувствовала жар, исходивший от мужа... Ох, не о том ты, Микаэлла думаешь, не о том!

— С чего ты взял?!

— А кто еще мог?

— Эм... любовницы? — прикусив губу и пожав плечами, посмотрела на него кристально-честными глазами. Ну, как я могла такое сотворить? Сама себе поражаюсь.

— Мика... — полустон-полувздох. Его кулак впечатался в стену рядом с моей головой. Промазал? Да вряд ли. А затем, сгробастав меня в охапку, выставил за дверь, захлопнув ее. Ладно, хоть одеяло оставил.

И я, донельзя довольная собой, пошла спать... Думаете, на этом все прекратилось? Нет, как бы не так! После этого случая муж пропал на неделю! А я, как дура ждала его, хотела извиниться. Ужин приготовила! А он... не пришел! Остался у своей демоницы! Ну как же, она такая роскошная, я же... девчонка! Ох, и попляшет Гелиас у меня!

Прошла неделя...

Его светлость соизволила появиться!

— Мик, нам нужно... — с порога, даже не поздоровавшись, начал он. Пахнуло терпким запахом духов... Я не сомневалась.

— Нам, — выделила это слово, — ничего не нужно! — и развернувшись поднялась на чердак, где просидела до самого вечера, терзая ни в чем не повинные клавиши инструмента. Очередной план мести зрел очень долго. Очень.

Прошла еще неделя. Мы не разговаривали. Даже не смотрели друг на друга. Ночью я отодвигалась на самый край кровати и, стискивая в руках одеяло, засыпала. А потом, сквозь сон, чувствовала его руки, обнимающие меня, его горячее дыхание, такое теплое, ставшее родным. Но это был всего лишь сон...

Все было готово. Написала Гелиасу записку, с просьбой прийти домой к семи... Ужин при свечах... Романтика... Алые лепестки роз на белоснежном покрывале... Но это все не для меня... Для них... Отправила письмо и его демонице... Пусть они будут счастливы. А я не стена, и подвинуться могу. Ну, не получилось у нас ничего.

С каждым днем, проведенным рядом с ним, понимала, что уже не принадлежу себе... Где-то там, глубоко внутри теплились чувства к Эросу, а Гелиас... любовь к нему накрыла с головой, заставляя совершать необдуманные поступки, лишь бы заметил, но...

Хлопнула входная дверь. Тишину прорезал визгливый голос демоницы. Я встала и захлопнула крышку инструмента. Вот и все. Будь счастлив, любимый...

Пройдя галерею второго этажа, коснулась пальцами холодной двери запасного выхода...

— Микаэлла!!! — крик мужа разнесся по всему дому, а в следующую секунду меня схватили, перекинули через плечо и куда-то понесли...

-Пусти! Пусти меня немедленно! Какой же ты! — мышцы под футболкой резко сократились, а уже в следующую секунду я полетела на кровать, едва не ударившись головой об ее спинку.

— Ну, скажи, какой я?! Давай, внимательно тебя слушаю! — в глазах демона, нависшего надо мной, полыхал огонь. Адский. Теперь же мне было, действительно, страшно. Но нет пути назад. Слишком уж я упрямая и гордая!

— Ты — эгоистичный, заносчивый, самовлюбленный мерзавец! Зачем вообще нужен был весь этот фарс со свадьбой?! Помнишь, тогда?! Ты даже понятия не имеешь, что я чувствовала! Вот теперь и отправляйся к своей... не смею задерживать!!! — а теперь главное — не плакать! Я не хочу быть слабой! Не хочу!

— Как ты смеешь?! Кто все это время выводил меня из себя?! Кто порезал все мое белье на кружавки, в которых так неудобно ходить! — его дыхание опаляло.

— Что?! Ты,ха-ха, в кружавках? — меня разобрал такой смех, что словами не передать. Былая обида и злость растворились в вихре какого-то теплого чувства, обволакивающего, словно кокон.

— Да, мать твою! Не было времени новым обзавестись! — он резко поднялся, увлекая меня за собой Если бы я тогда знала, что сделает Гелиас, я бы...!!!

— А все ты!!! — молниеносное движение и мои джинсы оказались на полу, а я — на его коленях.

— Ты что творишь?!! Садюга!!! — первый удар опустился на мое мягкое место.

— Тебя наказываю! Несносная девчонка!

— Ай! Больно же! Пусти меня, садюююга!!! — раненной белугой взревела я, чувствуя, как нагревается мой попец от его неслабых ударов. Вот так. Этот гад пупырчатый шлепал меня! Шлепал за все те проказы, что я совершила! И думает, что прекращу?! Да не дождётся! Буду мстить, и мстя моя ужасна! Иначе я — не Микаэлла, несносное....

— Больноо!!! Ну, Гелиас, ну пустиии!!! Все поняла, все осознала... — тут все резко прекратилось, громко хлопнула дверь. Муж ушел, оставив меня в гордом одиночестве. Да, действительно, чего-то я переборщила. Сидеть все еще было больно, поэтому, развалившись на кровати, решила поспать, а то мои мысли с ума меня сведут.

* * *

Глупая девчонка! Своевольная, гордая, его бестия! И ничья больше! Он терпел! Терпел долго! Даже Арес, чья жена, особа ветреная и непостоянная, никогда его так не выводила! Теперь же бог войны потешался над ним! Да как он мог?! И тем не менее...

Мика раз за разом выставляла его на посмешище, нисколько не задумываясь об этом. Мика... Что-то теплое и такое родное разлилось внутри. Его девочка. Но сегодня она перешла все границы! Пришлось отшлепать. Видят боги, он не хотел этого! Но она вывела его, а теперь вряд ли простит... С этими мыслями мужчина нырнул в прохладную воду моря, стирая все ненужные и такие гнетущие воспоминания. Мягкость ее кожи, ее упругость и тепло... Ему хотелось большего...

* * *

Ночь... Тишина. Скрипнула и прогнулась под весом мужа кровать. Ммм, он такой теплый, а мне так холодно. Не долго думая, подползла ближе к нему, прижимаясь к такому теплому телу, поудобнее устраивая голову на его груди. Так хорошо. Спокойно и надежно. И никакие Эросы не потревожат мои сны.

Сильные руки мужа притянули меня ближе к себе, а теплое дыхание шевелило волосы на голове.

— Гелиас... — сквозь сон пробормотала я, закидывая ногу на него. Что поделать, люблю вот так спать. Удобно.

— Мика... Что же ты творишь... — полурык сорвался с его губ.

— Ничего... Сплю я... А ты мне снишься... И знаешь... Я... я, наверное...

— Что ты?

— Л... — сон взял свое, а Гелиас так и не дождался ответа...

В общем, мы помирились. И нашли общий язык, но все так же, особенно когда муж не ожидал, его ожидали сюрпризы с моей стороны...

День свадьбы Клио.

Вот и настал день икс! Моя тихая подружка Клио сегодня станет официальной женой Аполлона! Просто потрясающе! Если еще и учесть, что я организатор сего масштабного мероприятия! Ведь говорила же, что не надо делать этого. Но меня кто слушает? Нет, конечно же! С фразой:

— "Ой, ты все так классно организуешь!" — счастливая подруга унеслась на крыльях любви и разврата к Аполлону. Вот и весь разговор. Никаких забот у человека, а главное — страха! Я бы на ее месте очень переживала!

Как и планировалось, свадьба проходила на Олимпе ( ну как же, гора — дом родной). По традиции жених должен нести невесту через мост, чего у нас к сожалению, не имеется, поэтому было принято решение о том, что Аполлон (сильный мальчик) попрет на себе Клио до арендованного ресторана ( далековато топать — то). Вот он бедный и надрывался...

Половину пути пронес, а в дальнейшем помогал каждый из богов и по очереди. То ли у Клио были кости тяжеленые, то ли слишком слабым был ее новоиспеченный супруг. Но самое главное — они были счастливы!

В общем, когда наша честная компания добралась до пункта назначения, то бог света так обматерил одну неуравновешенную особу, что потом очень долго выслушивал не менее лестные отзывы о себе. Нет, а что я? Я— ничего! Надо же было соблюсти традиции...

— А теперь любимое свадебное развлечение славянских богов: кто больше откусит, — так сказать, небольшое отступление. Харти тем временем вынесла огромный каравай , покрытый белоснежным рушником, расшитым цветами. Муж и жена сразу же впились в него зубами, предварительно неслабо столкнувшись лбами. Звук был ну очень громкий.

Как оказалось, каравай был не первой свежести, поэтому зубы Аполлона застряли в хлебе. Упс. На такой эффект никто не рассчитывал.

— Мну, Мнэлия, фы фофучишь, — прошмякал он.

— Не сомневаюсь. Ты только сначала прожуй, да зубки отреставрируй, — хихикнула моя персона, отскакивая от разъяренного бога.

Дальше все было более пристойно: Аполлон уронил туфлю Клио в салат, который позже оказался у него на коленях, а наша муза любви во всю кадрила Пана.

— Ой, какие у тебя рожки, — томно вздохнула она, хлопая длинными ресницами, — а кто наставил? — пьяно захихикала подруга, сатир покраснел.

— Знаешь что... — Пан начинал злиться. Не завидую я ей: Пан не просто сатир — он главный, так что вполне может стать человеком, причем страшно красивым.

— Знаю, — Эрато положила руку на его мохнатую коленку и погладила, полукозлик судорожно втянул воздух.

Да... Эти двое нашли друг друга. Видно, ждет нас в скором времени еще одна свадьба.

Все протекало тихо и мирно. Все остались довольны, чему я была несказанно рада.

Хартия.

А банкет медленно шел своим чередом: все было тихо, как будто перед бурей. Муж Эльки не пришел, сказав, что у него какие — то дела. В последнее время она все больше отдаляется от нас, проводя почти все свое время либо с Гелиасом, либо сочиняя стихи и музыку, а мы ей ведь так и не сказали, что Эрос вернулся.

Никогда не забуду, какой она была в больнице: пергаментно — белая кожа, остекленевший взгляд, изрезанные запястья... Она не могла ходить, да и не особо к этому стремилась, казалось, она потеряла всякий жизненный смысл. Да убить этого гада за это мало. Эль ни с кем не разговаривала, постоянно глядя в одну точку.

* * *

Как и думала: эта сволочь (Эрос) заявилась на свадьбу бога света. Настолько мелочно и предсказуемо с его стороны.

Ну, почему он не желает оставлять ее в покое? Сам вроде собрался заключать узы, а от нее никак не отстанет! Она ведь только начала приходить в себя! Только начала жить!

— Эрос, ты все — таки пришел. И без Психеи, — Апполон заулыбался, радуясь, что бог любви оставил где — то свой хвост (богиню души, то есть).

Я взглянула на Мику: улыбка медленно сползла с ее лица, а в глазах застыли боль и ужас, но уже в следущую секунду в них блеснул дьявольский огонь мести. Да, Эрос... Ты попал, и я тебе не завидую.

Микаэлла.

Он все — таки приперся, хватило наглости. Ну, я ему устрою.

Сердце сжалось от боли, а воспоминания вновь закружились в своем ужасающем танце. Я боялась. Боялась его, но в то де время, где-то там, в глубине израненной и истерзанной души теплился маленький, елси живой огонек любви. Он до сих пор горел, пуская слабо, но горел.

-Итак, у нас новый гость, — громко сообщила я, хватая Эроса за рукав и вытаскивая на середину зала.

— Ты у нас кто? — нагло поинтересовалась моя персона у бога.

А он изменился: перекрасился в черный (комплексы что ли замучили?), в ухе появилась еще пара сережек (как елка стал). Хотя... он же может быть кем угодно, если захочет.

— А ты как будто не знаешь? — прищурился мужчина, глядя на меня своими голубыми глазами, в которых можно утонуть, но это больше не про меня — я научилась плавать.

— Неа, — отрицательно помотала головой, — даже не догадываюсь, — едва сдерживала смех, потому что Эрос такую физю скорчил, что невозможно было удержатся. Привык, наверное, что все по нему с ума сходят, а тут...

— Так знай, ничтожная. Я — Эрос, сын Хаоса, бог любви, — о, как загнул. Даже странно. Не был он таким циником никогда.

— Сколько пафоса, а я гибрид феи и русалки и что? — как нельзя кстати меня обуяло безудержное веселье.

— Ну ладно. Так как ты у нас нежданный, то... Через несколько минут на импровизированную сцену выскочил на высоченных шпильках, с бритыми ногами, обтянутыми колготками в сеточку, и платьем в цветочек, причем таком коротком, что было видно почти все (трусы в горох), бог любви. Его отлично загримировали, нанеся боевую раскраску и завив волосы. Это был фурор (была бы парнем — влюбилась бы).

Весь зал покатывался со смеху, некоторые уже сползли под стол, так как Эрос поцеловал Зевса, а потом еще и танго с ним танцевал ( в коротком — то платье). Ну Зевс — то не знал, что очаровательная Эрия — мужик, так как прибыл позже, поэтому так облапил бедного бога любви, что тот остаток вечера приходил в себя, глотая валерьянку.

В общем, свадьба прошла на ура! Из ресторана уходила последней: на часах было около 2 ночи, и город спал мертвым сном. Я топала по пустынным улицам, вдыхая запахи ночи, когда чьи — то руки схватили меня и прижали к стене ближайшего дома.

— А ты изменилась, Мики, — прошелестел бархатистый голос у меня над ухом, и дыхание опалило мне кожу. Только один человек, точнее бог, назвал меня.

— Я вас первый раз вижу, хотя нет, второй, — врала, глядя ему в глаза. Слишком больно было ворошить прошлое. Слишком страшно.

— Не лги, — Эрос заключил меня в капкан своих рук, я даже не могла вырваться.

— Не лгу. Ты убил ту Мику пять лет назад, — с горечью произнесла, отворачиваясь от него. — Что? — он, казалось, был в шоке.

— Вспомни, как твои стрелы дробили мне кости, — ухмыльнулась я, отгоняя страшные воспоминания и пытаясь отодвинуться.

— Но я не... — начал было он.

— Ладно, пока. Психее — привет, — чмокнула ошарашенного бога в щеку и перенеслась домой. Странно это все. Такое чувство, будто меня окружает какая-то непроницаемая стена, не пускающая поток информации. Так что же все-таки происходит?

* * *

— Ты долго, — руки мужа обвились вокруг моей талии, и чувственный поцелуй обжег губы. — Элька, как же я тебя люблю, — простонал Гелиас, отрываясь от моих губ.

— Что? — переспросила,глядя на демона во все глаза и не веря своим ушам.

— Я тебя люблю, — прошептал он, опаляя своим дыханием мою шею. Боги! Я была счастлива! Может это глупо и неправильно, но я была счастлива! Люблю и любима! То, чего хотела всегда! И это подаил мне он! Гелиас!

— А я — тебя, — прошептали мои губы, целуя мужа в шею, а пальцы уже расстегивали пуговицы его рубашки. Да. Теперь все правильно.

— Прекрати, иначе я не сдержусь, — прохрипел демон, лихорадочно стягивая с меня платье.

— А и не надо останавливаться, — прошептала , когда Гелиас, взяв меня на руки, унес в комнату и там осторожно опустил на кровать, как будто я была величайшей ценностью.

Одежда так и осталась лежать общей кучей в гостинной. Муж покрывал поцелуями мое лицо, шею, опускаясь все ниже и ниже...

И вот никаких препятствий нет между нами: тела сплелись, и мир взорвался и рассыпался на миллиарды осколков. Я принадлежала ему, а он — мне. Но было одно но... Он еще не знал всей правды. А если узнает... Его руки и губы твоили невероятные вещи... Откинув мрачные мысли, отдалась наслаждению, которое мужчина дарил мне...

* * *

Солнце щекотало спину, даря тепло. Я повернулась и уткнулась носом в грудь демона.

— Ты проснулась, — пальцы мужа выводили узоры на моей обнаженной спине.

— Гелиас, прости меня, — должна рано или поздно ему все рассказать, так что лучше сейчас, тем самым, наверное, поставив крест на нашем браке. Да и кто может простить такое предательство?

— За что? — он отстранился, и заглянул мне в глаза. Слезы. Они были готовы побежать ручейками из моих глаз...

— Мы должны расторгнуть брак, — прохрипела, отворачиваясь от него, успев заметить боль в таких родных голубых глазах. Черт, черт, черт, что же я творю? Но если не рассказать — будет только хуже. Намного хуже и больнее.

— Но почему? Неужели использовала, как и все? — я... я не хотела вносить страдание в жизнь Гелиаса... Он не будет со мной счастлив.

— Нет. Никогда бы так с тобой не поступила, просто... я не могу иметь детей, -съежилась, ожидая его реакции. За что?! За что?!! Ну почему в моей никчемной жизни все так! Почему?!!!!!

— Что?!! Да ты... Да как ты могла?!!! — вскочил с кровати, надвигаясь на меня, а затем его рука нанесла удар. Из глаз брызнули слезы Так... больно и мерзко. Воздуха катастрофически не хватало... Как будто из легких выкачали все... Знала ведь, что он не поймет. Давно надо было сказать — не так бы было ... Встав и закутавшись в простыню, подобрала свои вещи и оделась...

— Меня не спрашивали, — тихий, едва различимый шепот. Стираю последнюю слезинку со щеки. — Прощай и будь счастлив, — ушла, вновь разбивая в дребезги свое сердце...

* * *

Домой идти не было ни малейшего желания . Зачем? Чтобы родительница орала, что ее непутева дочь порушила такой выгодеы брак? Хватит! С меня хватит! Все время кто-то пытался решить все за меня! Не хочу! Поэтому поселилась в отеле. Все вещи остались у него. Да и плевать. Кинув куртку на кровать, распахнула окно и закурила...

Постоянно звонил мобильник, но я игнорировала его. Моя жизнь вновь рушилась как карточный домик, и ничего не возможно с этим поделать, а все мои беды начались с глупой влюбленности в Эроса...

Стемнело... На улице пошел дождь, смывая боль и обиду, оставив лишь апатию. Сигареты давно закончились, а я, по-прежнему, сидела на подоконнике, глядя на затянутое тучами небо. По щеке скатилась одинокая слезинка...

* * *

— Мика пропала, — тихо сказала Харти, озвучивая за всех эту мысль.

— Что ты ей сказал?!! — закричала Мельпомена на Гелиаса, который сидел, сжав голову руками.

— Она не может иметь детей... — прошептал он, глядя в пустоту.

— Ты меня, вообще, слышишь? Она пропала и может сделать с собой, что угодно. Теперь ее даже боги не в силах найти, потому что она так захотела.

— Что? — рассеяно прошептал демон.

— Ты что, совсем оглох? Твоя жена пропала, придурок! — кричала Мелька.

— Она мне больше не жена! — резко произнес мужчина, сжимая руки в кулаки.

— Что? — муза трагедии застыла от услышанного.

— Она не может подарить мне наследника, поэтому не нужна мне больше, — чеканя каждое слово, ответил Гелиас.

— Идиот, И ТЫ ЕЙ ЭТО СКАЗАЛ? Она же полюбила тебя. Ты знаешь, почему она бесплодна? — Эрато была на пределе. — Так смотри же! — и она показала ему события пятилетней давности, а затем и то, что творилось с его женой после того случая...

... Белые стены, капельница и девушка, неподвижно сидящая кровати. Под ее глазами залегли огромные черные круги, что в сочетании с белой пергаментной кожей производило ужасающее впечатлении. Тонкие, тусклые волосы свисали по разные стороны осунувшегося лица. Пустой, немигающий взгляд был направлен в стену.

— Она уже три дня так сидит, произнес врач, когда 4 девушки вошли в палату.

— Нет детей... — прошептала Микаэлла.

— Милая, очнись. Вернись к нам, -Харти взяла больную за руку.

— Нет детей... Не нужна... — шептала она. Девчонки ушли, так и не расшевелив ее, а на следущий день она вскрыла вены... Кровь алым потоком заливала пол, скапливаясь в лужицы. Кап. Кап. Тогда ее еле откачали. Чудом она осталась жива...

* * *

Музы ушли. А он все так же сидел на полу, иногда прикладываясь к початой бутылке. Ятарная жидкость обжигала горло. Тонкие изящные пальцы сжались, и фейерверк осколков брызнул в разные стороны... Что же он натворил... Как мог обидеть ее?! Свою душу, свою единственную! Да, тогда мозги отключились.. У любого бы была такая же реакция! Он так безумно желал от нее детей. Маленькую их копию. А она...

— Почему?! — рык сорвался с его губ. Где теперь она, его малышка? Куда ушла? Он должен, должен ее вернуть! Вымолить прощение... Мика... Такая хрупкая и дерзкая, словно яд, отравившая сердце, которое не бьется без нее... Демон и не думал, что будет любить ее так сильно. Так всепоглощающе. Надеялся, что со временем это пройдет... Что это всего лишь детская привязанность. Но нет... И ведь весь этот фарс был затеян только ради того, чтобы она принадлежала ему: всецело и безраздельно...

Теперь же он сам рушил свое, такое трудно полученное счастье... А если она сделает с собой что-то? Если ее не станет?! Нет! Он не должен об этом думать... Его солнце закатиться, наступит такая страшная тьма... И он уйдет, не в силах вынести боль...

Ох, Эля, Эля. Что же мы с тобой натворили, — тяжело вздохнул мужчина поднялся и, слегка шатаясь, побрел на море... Его девочка так любила там бывать... Еще из далека он заметил белое пятно, дрейфующее на волнах... Нет! Неет! Быстрее! Быстрее!

На берегу лежали ее туфли, которые она вчера скинула, когда обвила его талию ногами, прижимаясь к нему всем телом. И записка. А по морской глади плыло ее белое платье в пятнах крови. А вчера с... он срывал его с нее, обнажая такую желанную кожу, которую покрывал поцелуями... Нееет!!!Ее больше нет! Его девочка!!!! Демон до сих пор отчетливо слышал сладкие стоны любимой, когда она дугой выгибалась под ним... Теперь ее нет! Сердце пропустило удар... еще один... Демон упал на колени и закричал от боли. Громко и надрывно! Ему казалось, что мир перестал существовать... Он медленно развернул записку:

Гелиас, прости!

Я тебя... — след от слезы стер последнее слово. Найди себе ту, что сделает тебя счастливым!

Прощай.

Демон встал, спрятав клочок бумаги. Ему тут было нечего делать, и он решил уйти... Уйти в след за ней в 'Нуар' — место, где нет ни времени, ни жизни, ничего. Гелиас уходил, навсегда оставляя частицу себя здесь, где он был счастлив с той, которую любил и по своей глупости убил ее...

* * *

Наверное, я провела в отеле больше суток, а затем мне надоело страдать, поэтому решила смотаться на море. Раздевшись, с разбегу нырнула в волну, отращивая хвост. Ох, черт. Кто бы знал, как это приятно: ощущать себя частичкой чего — то большого и невероятно прекрасного...

— Привет, сестра. Ты к нам надолго? — голос Ундины вернул меня с небес на землю, тьфу ты, в воду. Кстати, мы с ней давно помирились и даже устроили Эрису сюрприз.

А дело было так:

— Ундина, почему ты мне не сказала? — приплыла я к русалке, заламывая руки.

— Ты о чем? — она ошарашено уставилась на меня.

— Да нет между нами ничего. Он тебе лапши на уши навешал, — разозлилась дочь Геи.

— Вот сволочь, — зло прошипела я, усаживаясь на выступ .

— Согласна, поэтому предлагаю его разыграть, — предложила подруга, откидывая прядь волос за спину.

— Ну давай, — шестеренки в голове заработали быстрее, строя план мести.

* * *

Мы разослали всем жителям моря приглашения и уломали деда нам помочь. Ундина, украшенная белыми морскими лилиями, сидела у алтаря и ждала русала.

— Ваше Величество, вы меня... — Эрис уставился на собравшихся и на Ундину.

— Приступим к церемонии. Ундина, ты согласна стать его женой? — громовым голосом произнес бог морей, указывая на застывшего русала, который в шоке смотрел на ехидненько улыбавшуюся меня.

— Ты... — прошипел он, подплывая ко мне.— Я не могу связать себя узами брака, так как уже женат, — произнес русал, и у меня, мягко говоря, отвисла челюсть. — И ты знаешь на ком отец, — Эрис развернулся и уплыл в неизвестном направлении.

— Вот и пошутили, — высказалась я и поплыла извиняться. Ну, как обычно. Сначала сделаю, а потом...

— Эр, прости. Я не знала, — подплыла к нему. Попыталась обнять...

— Ты никогда ничего не знаешь и не видишь дальше своего носа. Уйди. Вот так вот все и было. Меня, мягко говоря, послали. Хотя, в чем то он был и прав. Да во всем прав. Почему я всегда, не разобравшись в ситуации, рублю с плеча?

* * *

Что-то с неимоверной силой тянуло назад. На поверхность. Будто это было вопросом жизни и смерти. Нещадно болело сердце, словно его вырывали из грудной клетки. Не хватало воздуха.

— Ундина, прости, но мне пора, — извинилась я, и поплыла к суше. Одежды не было.

Мое внимание привлек свет открывающегося разрыва пространства.

— Гелиас, НЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!! — демон шагнул в 'Нуар', не слыша моего крика.

— Нет, нет, нет. Зачем вы забрали его у меня?!!! — прокричала я в небеса. Да, он теперь ненавидит меня, но хочу, чтобы он жил!!!! Ненавижу!!!! — из глаз хлынули слезы, началась истерика.

Мир рухнул. Не осталось больше ничего, что было мне дорого.

Глава V. Достать мужа с того света.

Я тебя отвоюю у всех земель, всех небес...

(М. Цветаева)

Я прекрасно понимала, что не нужна ему такой. Да, вся наша семейная жизнь была ошибкой. Такое неправильное начало — брак навязанный нашими семьями... На что они надеялись? На то, что мы сможем притереться друг к другу? Полюбить? А оно не вышло. Хотя, я ведь, и правда, полюбила Гелиаса, демона, который сумел разогнать тучи в моем темном царстве, сумел склеить разбитое сердце.

Наверное, самая моя большая ошибка в том, что сразу не прекратила этот чудовищный фарс, сразу не рассказала, что не могу иметь детей никогда. В этом я не могла кого-то винить, кроме себя. Только сама во всем виновата. Распалось то, что начала считать семьей, надежда на счастье и ответное чувство рухнула, словно карточный домик, не оставив камня на камне.

А теперь ушел и он. Раз и навсегда. Ушел туда, где нет ничего, кроме серой массы, затягивающей тебя, засасывающей в себя. В итоге ты просто растворяешься, становишься таким же, безликим, пустым, потом и вовсе перестаешь существовать.

— Н — ееет!!!! Гелиас, вернись!!! — зачем он это сделал? Зачем?! Да, мы бы не были больше вместе, но то, что он где-то есть, что дышит со мной одним воздухом... Это позволило бы жить дальше, вдыхая полной грудью воздух и не сгибаясь каждый раз от приступов боли, сковывающих, сжимающих сердце в железные тиски.

С трудом поднявшись на ноги, обвела мутным взором морской берег и спокойную гладь моря, по которой плыло мое белоснежное платье, пропитанное кровью... Нет. Не может быть. Я же жива! Кто посмел? Почему они ему не сказали?

— Вы за это ответите, боги! — душераздирающий крик разорвал тишину побережья. Огромные крылья, разрывая кожу, затрепетали за спиной. Сознание медленно начало отключаться. Я даже и не помню, как долетела до Олимпа.

Ударная волна пронеслась по миру богов, сметая все на своем пути: от высоких кованных врат до каменных статуй, украшавших зал...

— Элька, остановись!!!! — прогрохотал Зевс, пытаясь запустить в меня молнией. Резко увернулась, очередная колонна рассыпалась мраморной крошкой.

— А вы остановились, когда я просила не лезть в мою жизнь?! Нет... Вы даже не остановили Эроса, когда он заливал землю моей кровью. Теперь же просите остановиться меня, отобрав самое дорогое? — еще одна волна раскидала богов в разные стороны. Я не задумывалась об источнике своей невероятной силы, которой отродясь не имела, просто выплескивая свою боль наружу.

— Она просыпается... — неопределенно изрекли мойры, отодвигаясь за колонны.

— Девочка, прекрати! У меня такое же горе, что и у тебя, — произнес смутно знакомый беловолосый мужчина, появившийся передо мной словно из ниоткуда.

— Да что вы знаете?!!! — прокричала я.

— Мой сын ушел в 'Нуар' из — за тебя, а ты говоришь, что я не знаю, — холодно, чеканя каждое слово, произнес он.

— Т — ты отец моего демона? — осознание того, кем являлся отец Гелиаса, вмиг вернуло к реальности, и я рухнула на колени.

— Да. Я — Хаос, — такого поворота моя головушка не вынесла, и мир погрузился во тьму.

* * *

— А вы ей так и не рассказали? — поинтересовался мужчина, потягивая красное вино.

— С ума сошел? Она же нас прибьет... всех, кроме его, да и он серьезно пострадает, — ответил второй, расхаживая взад — вперед по комнате.

— Ну да, а потом он ее покалечит, а затем они начнут извиняться, а дальше... — задумчиво протянул мужчина, наполняя опустевший бокал.

— Но я все равно не хочу рисковать...

— Мда, и достанется же вам...

* * *

О, моя голова... Такое чувство, что ей пересчитали все ступеньки на Олимпе (а их там, ой, как много).

— Гелиас, — прошептали губы, и я рывком вскочила с кушетки. Перед глазами заплясали цветные пятна, но на них не обратила особого внимания. Все мои мысли занимал муж. Должна, должна его спасти!

— Как мне попасть в 'Нуар'? — держась за одну из колон, вползла в зал.

— Хочешь себя угробить? Что ж , твое дело — отговаривать не будем, но если ты не найдешь своего мужа или он не пойдет с тобой, то останешься там навсегда, — голос бога грома заполнил собой зал.

— Мне все равно, — сжав кулаки и подойдя к приоткрытой завесе, шагнула за нее

* * *

Как вернуть того, кто не хочет возвращаться? Как потушить огонь любви, что постепенно сжигает твое сердце? Как забыть того, кого столь безнадежно и безумно любишь? Вопросов много, да только вот ответы не найдены.

Так хочется сбежать, закутаться одеялом с головой и забыть обо всех проблемах, что терзают мысли круглые сутки. Просто послушать тишину... Но нельзя. Нет возможности!

Сейчас все мои мысли занимал он. Мой муж. Я должна его спасти не смотря ни на что. И ради него вытерплю все.

... Куда не брошу взор — везде одни сугробы... Как бы это банально не звучало, но кругом был снег, по которому я шла босиком: адский холод (да к тому же я — фея), но я терпела, так как сейчас не было ничего важнее моей цели.

Подул холодный ветер, началась метель: волосы и крылья покрылись корочкой льда, и с каждым шагом все труднее и труднее становилось идти, но я шла, еле переставляя заледеневшие ноги... Смотреть было тяжело: ресницы облепили хлопья снега.

Ничего не чувствую. Больше не могу двигаться. Ползу. Только сердце бьется о ребра так прерывисто и так часто, что кажется вот-вот выскочит из груди. Нет сил. Медленно-медленно проваливаюсь в эту белоснежную могилу... Не смогла... На последнем дыхании пытаюсь выбраться, но... Гелиас...

А потом все резко закончилось...

Нещадно палило солнце, ноги жег раскаленный песок. Они нагревались, а затем покрывались волдырями, которые тут же лопались, кровоточа. Пустыня... Палящее солнце и ни капли воды... Я медленно плавилась, готовая отдать все за каплю драгоценной влаги. Как же сейчас не хватало снега...

Шаг за шагом приближалась все ближе и ближе к своей цели. Там, вдалеке, был он... Тот, о ком так нещадно болело сердце... Гелиас... Хотелось закричать, но в горле пересохло, поэтому могла лишь сипеть... Еще один маленький шажок. За мной тянулся кровавый след... Чем дальше я шла, тем дальше он становился от меня...

— Гелиас, — прошептали потрескавшиеся губы, когда не было силы подняться.

Падая и вновь поднимаясь, борясь с желанием опустить руки, я дошла и рухнула на землю рядом с телом любимого... Нашла... Нашла!

Такой любимый и такой родной... Он неподвижно лежал на холодном каменном плато. Белоснежным пологом покрывали его волосы бездушный камень. Бледная кожа с синеватым оттенком. Твердая линия губ. Нет... Неет!!!! Неужели я опоздала?!!!

Слезы градом бежали по щекам, так что не успевала их вытирать. Медленно-медленно коснулась его губ своими...

... Парень и девушка, объятые последними лучами солнца, стояли над морской бездной, держась за руки.

— Микаэлла, я отдаю тебе себя. Клянусь любить тебя вечно, а когда придет время — отпущу, если же ты решишь меня покинуть — не буду держать.

Парень был невероятно красив: пепельно-белые волосы, заплетенные в хвост, переброшены на спину, отрывая взору прямой нос, волевой подбородок и голубые, как небеса, глаза, в которых светилась любовь, а за спиной были распахнуты огромные белоснежный крылья с золотистыми кончиками.

— Эрос, я буду любить тебя вечно, — ответила девушка. Это... это же я...

— ' Может стать реальностью', — шептал голос, убеждая, обволакивая своими сетями.

-Нет!!!!

-'Поддайся искушению, ты же любишь этого бога'

— Да, но Гелиас... Я его люблю...

Вдруг все закончилось...

— Редко кто мог противостоять мне, — прозвучал голос, и из тумана появилась фигура женщины. Голубая кожа с прожилками переливалась всеми цветами радуги, зеленые глаза в упор смотрели на меня, а огненно — рыжими волосамл проказник-ветер.

— Кто ты? — первый раз вижу что — то подобное.

-Я — Стихария, хранительница 'Нуара'. Чем ты пожертвуешь, чтобы он, — женщина указала на демона, неподвижно лежащего на земле, — вернулся обратно?

-Все, что попросишь, — я положила его голову себе на колени, с самого начала зная ответ. Гелиас для меня стал смыслом жизни, а ради него ничего не жалко

— А если — жизнь? — как — то странно спросила она.

-Забирай. Главное, чтобы он был жив, — ответила, глядя в ее зеленые глаза.

— Что ж , тогда заберу твои крылья, — ведь знала Стихария, какую цену брать...

Крылья — самое ценное, что есть у фейри, ведь если их вырвать, то ты уже больше не живая, но и не мертвая. Страшное состояние. Это как лишить человека зрения. Есть только ты и больше никого...

— Да, — резкая боль обожгла спину, а я закричала от чувства всепоглощающей потери. — Гелиас. Милый, очнись! — шептали губы, глотая слезы.

— Мика... — глаза демона распахнулись.

-С тобой все в порядке, — облегченно вздохнула, поднимая руку к его щеке, но боясь увидеть в его глазах презрение, резко отдернула ее.— Извини, — медленно стала отползать от него, так как не было сил даже подняться.

— Мика... — с трудом произнес он, вставая.

— Молчи, и так все знаю: что ты последовал моему совету, что между нами все кончено... — из глаз брызнули слезы. — И, и ты... — миг, и его руки крепко обнимают меня, а я уткнулась в его грудь. Как же мне этого не хватало. Вот только теперь слишком поздно.

Я уже чувств чувствовала, как медленно начинает таять моя сила, как кровь струится по спине... Мне нет места среди живых. Но главное — он будет жить! У него будут дети, а я никогда...

— Прости меня, любимая. Я был не прав, — он гладил меня по голове, успокаивая. Что — то было в этом жесте такое знакомое и родное, но что?

— Но дети...

— Какие дети? Мы же умерли.

— Дурак. Я жива и пришла за тобой! Уходи отсюда, — отстранилась от мужа и заглянула в его глаза, недоверчиво смотревшие на меня.

— Но как же...

— Кто — то очень хотел, чтобы ты поверил, что я мертва, — силы закончились, и мое тело завалилось на бок, а сознание уплыло, унося за собой боль и любовь.

Оторвите крылья у бабочки, и она через некоторое время погибнет. У фейри устроено все, примерно, так же, только разница в том, что мы не можем умереть... Не живые, но и не мертвые. Существующие на грани. И нет возможности вырваться из цепких объятий тьмы, как бы ты не старался. Она затягивает тебя, словно бездна...

— Уже месяц не приходит в себя, — донесся чей — то знакомый голос из — под толщи воды.

— Да. Как она еще жива? Ведь крылья... — ответил второй, и послышался звук закрывающейся двери. Кто они? А я?

— Ох, Элька. Почему у нас все через пень — колоду? — кто — то обнял мое неподвижно лежащее тело. Кто — то такой родной, но такой далекий.

— 'Я не знаю', — попыталась ответить, но губы не слушались. Да что, демон тебя задери, происходит? Тело выгнулось дугой от неимоверной боли, а затем рухнуло обратно. Сильные руки крепко сжали меня в объятиях, прижав к чему — то теплому и пахнущему морем и свободой.

— Пусти ее, иначе удушишь, — меня положили на подушки.

— Ты уверена, что все получится? — бархатистый голос говорившего обволакивал , и я начала засыпать. Уплывать туда, где обрету, наконец, покой...

— Да. Иди, я останусь с ней, — женщина, видимо, присела на край кровати. Хлопнула дверь, и вновь тишина.

— Девочка, что же ты творишь? Зачем мучаешь его? Очнись!!! — закричала она. Ага, если бы я могла, то с превеликим удовольствием это бы сделала, но я даже пошевелиться не могу.

— Афродита, ты здесь. Я почему — то так и думал. Думаешь, Эрос согласится? — опять кто — то зашел. Прям двор проходной.

-'Эрос', — что — то смутно знакомое...

... Двое детей наряжали елку, и на их лицах играли улыбки.

Мальчику с пепельными волосами было весело оттого, что он выводил девочку, стоящую на табуретке, из себя, дергая ее за косички и развязывая бант на платье. Кто бы знал, как эта Микаэла его бесила, правда по каким причинам это происходило — тайна, покрытая мраком. Возможно от того, что его так к ней тянуло. А еще имя у нее такое дурацкое... Микаэлька. Слишком слащавое.

А девочка вешала шарики и улыбалась, вспоминая, как ей удалось вылечить бабочке порванное крыло, поэтому она не обращала никакого внимания на Эроса, этого несносного хама, который вечно стремился сделать ей какую-нибудь гадость. И с чего это? Она, вроде, его даже не трогала. Ну, только разве что, когда он ее из себя выводил. Вот тогда она мстила. Пару раз красила его волосы в разные цвета, обувь к полу приклеивала и так, по мелочи много всего.

Их родители, прикрепив на макушке елки звезду, вышли из комнаты. В комнату вбежала собака и, задев табуретку, промчалась дальше. Девчушка начала падать прямо на оставшиеся в коробке елочные игрушки, но Эрос, быстро среагировав, успел поймать ее и, не удержав равновесия, упал на стеклянные украшения.

— Эрос! — взвизгнула девочка, как можно быстрее соскользну с него, чтобы не причинять большей боли.

— Элька, ну что ты плачешь? — юный бог не плакал, а просто улыбался, глядя на нее, хотя белая рубаха уже пропиталась кровью.

Не долго думая, Элька положила ладони на его грудь и, ни о чем не задумываясь, начала вливать в него силу, сращивая раны, вынимая стекло. На шум прибежали родители и, увидев лужу крови, перепугались до смерти. — Мама, все в порядке, — прошептала девочка, убирая руки с груди Эроса, — Я его, вроде как... — она не договорила, потеряв сознание.

Ворох разноцветных шаров взлетел в безоблачное голубое небо. И почему мне нельзя летать? Почему я должна находиться здесь? На никому не нужном празднике в честь меня и Эроса? Нет. Можно понять все. Но не то, когда твой персональный день берут и делят еще с кем-то другим, чужим и холодным.

Да, у меня День Рождения. И у него тоже. Ненавижу! Ненавижу его за то, что он вечно меня задирает, дразнит, унижает! Ненавижу за то, что именно в этот день его угораздило родиться! Зачем? Почему? Боги, за что?!

— С Днем Рождения, милая. Я люблю тебя, — мама прижала меня к себе, целуя в макушку и одевая красивое золотое колечко на палец. Красивое. Очень красивое. Небольшая розочка с нежно— розовыми лепестками и зелеными листочками обвивала безымянный палец.

— Спасибо, мамуль. Оно потрясающее!

— Это ты не мне должна говорить.

— А кому?

— Узнаешь со временем, — она улыбнулась, обнимая меня за плечи.

— С Днем Рождения, Эрос! — веселой гурьбой боги завалились в наш дом. Веселье началось, так сказать.

И тут в комнату вплыла женщина невероятной красоты. Золотистые волосы струились по ее прямой спине, укрывая ее стан шелковым покрывалом. Бирюзовые глаза, тонко очерченые скулы... Она была прекрасна. На нее хотелось смотреть не отрываясь...

— С Днем Рождения, милая, — улыбка озарила лицо богини. — Ты тоже будешь красавицей, многие падут около твоих ног, готовые душу продать за твой благосклонный взгляд в их сторону.О, одного ты уже покорила, — о чем она? — Держи подарок, — и Афродита вручила мне куклу, которая была больше меня в два раза... Какая красивая.

— Спасибо, — чмокнула богиню в щеку и умчалась распаковывать подарок.

Эросу же подарили аэролет. И теперь это ненормальный рассекал пространство комнат, поднимаясь почти к самому потолку. Идиот! Он еще и разогнался!

— Нееет!!!!!! — что-то терснуло и разбилось. — Кукла... Моя кукла... — от некогда прекрасного подарка остались лишь одни осколки. Этот несносный бог врезался... в мою куклу...

— Мика... прости... — лепетал он, успев соскочить со своего аэролета в момент падения.

— Зачем?! Ты всегда все портишь! Ненавижу тебя! — и заливаясь слезами, побежала в свою комнату.

— Микаэлла!

* * *

Весна в этом году началась рано. Пышным цветом цвели яблони, а некоторые из них уже роняли свои бледно-розовые лепестки на зеленую молодую траву. Как снег...

— Так. Эрос, тебе нужно будет чмокнуть Микушу в щеку, когда я скажу, — фотограф, как умалишенный, носился вокруг нас, то поправляя алый бант в омих волосах, то убирая длинныу хвост Эроса с плеча. Уууу.... Родители, видите ли, решили нас запечатлеть вдвоем! Не хочу, но надо. Иначе никакие выходные на Олимпе мне не светят.

Самым веселым было то, что юного бога облачили в белоснежную рубашку и брюки. Такой сложный был процесс... Не любит малчик такую одежду, мол, крыльям она мешает. Да какие там крылья могут быть? Так, цыплячьи. Даже маховые перья еще не начали расти.

-Так, а теперь обними ее и поцелуй, — скомандовал фотограф. — Я снимаю. Эрос, вместо того, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке, развернул меня к себе и коснулся моих губ.. Вспышка осветила сад, и фотография была готова. Стало так горячо... И стыдно. И обидно.

Я, развернувшись, убежала в дом, где заперлась в своей комнате и прорыдала почти весь день, а Эроса, как потом узнала, заперли в соседней.

Противный мальчишка. Он украл мой первый поцелуй. Он... Он... Да не могло такого быть. Девчонки рассказывали, что поцелуй должен быть по любви, а тут... Нет тут ничего такого...

* * *

Сегодня просто замечательный день. Мне 14. И первый полет... Это так захватывающе, наверное. Вечером. Сегодня я это узнаю. На закате. Родители, как всегда, решили помпезненько справить мое вхожждение в силу и закатили бал.

Куча народу, которых совершенно не знала, поздравляла и дарила какие-то подарки. Я же старалась отыскать взглядом блондинистого товарища. Эроса. Он обещал быть. Неужели наврал?

Ох, сколько же всего между нами было... И, все же, мы смогли найти общий язык. Пакостить своим божественным родственничкам вдвоем получалось намного лучше и масштабнее.

— Можно пригласить именинницу на танец? — передо мной появился парень. Верхнюю половину его лица закрывала черная маска, украшенная искусной отделкой, а белая рубашка со свободными рукавами и черные узкие джинсы делали его похожим на пирата. Длинные пепельно — белые волосы стянула черная резинка, а глаза озорно блестели из под маски.

— А что, Эрос, больше никого не осталось? — поинтересовалась, едва сдерживая смех, глаядя на то, как вытянулось лицо бога.

— Знаешь что...— он начал злиться

— Да я же пошутила, — хихикнула, протягивая ему руку. Да, из себя его выводить я умела.

Зазвучала музыка, и они закружились в вихре вальса. Мелодия завораживала, унося в неизвестном направлении..

Пара кружилась в вальсе, глядя друг другу в глаза, которые говорили все намного лучше слов, а затем Эрос наклонился и обжег мои губы нежным поцелуем.

— Знаешь, мне кажется, что я тебя люблю, — прошептала, опустив взгляд в пол, и он вновь накрыл мои губы своими.

Закончился танец... Стихла музыка... И мы вышли на балкон.

— Ну же, давай! Лети! Покажи мне свои крылья! — юный бог легко запрыгнул на парапет, а затем взлетел вверх, в безоблачное вечернее небо...

— Я... я боюсь... Мои крылья...

* * *

— Крылья... — слезы градом катились из глаз: я все вспомнила, включая последние события... Хотелось обратно, в детство...

-Гелиас, крылья... — прошептали сухие, потрескавшиеся губы.

-Она очнулась, но это не надолго. Действуй, это наш единственный шанс, — произнес кто — то, а затем на мою многострадальную спину опустились чьи — то теплые ладони.

— Не бросай меня, любимая, — прошелестел бархатистый голос. — Спи, — мир вновь погрузился в спасительную тьму.

* * *

— О, моя голова, — простонала я, чувствуя, что еще немного и будет 'пуф'.

— Тише, милая. Вот, выпей, — заботливые руки приподняли мою голову и поднесли стакан к губам.

— Бе, гадость, — прохрипела, с трудом проглатывая лекарство.

— Знаю, но это тебе поможет, — муж, возможно, уже бывший, прилег рядом со мной, прижав к себе.

В комнате повисла тишина, и разговор никак не клеился.

— Гелиас, что ты здесь делаешь? — спросила, что первое пришло в мою бедовую голову.

— Ухаживаю за своей женой. Эль, прости меня, я — идиот, который безумно любит тебя, — просто сказал демон, его руки крепче стиснули меня в объятиях, а затем резко отпустили. — Мне все равно, что ты... не можешь иметь детей. В крайнем случае, мы можем взять приемных, — протараторил он, как будто не верил сам себе. Не верил тому, что говорил. Боги, как же больно...

— Я... Мне не за что тебя прощать, если ты только не о том, как мотался к той рыжей бестии, прикрываясь делами. На твоем месте так поступил бы каждый, — сердце отозвалось тупой болью, а ведь он постоянно врал, говоря, что любит... В его сердце не было места для меня. А рыжая... До сих пор не могу забыть их поцелуй на нашей ним свадьбе...

— Мика... — пауза затягивалась, а говорить было не о чем, да и не зачем.

-Не вини себя. А если тебя интересует, как я о ней узнала, то это же просто — куда ты мог уходить от ненавистной жены, навязанной родителями? — мне хотелось, чтобы он ушел и, наконец — то, прекратил врать. Прекратил мучить себя, меня... Нас уже больше не существовало.

— Но...

-Уходи!!! Пожалуйста, — я не выдержала и сорвалась. Просто достаточно лжи, о которой он сам потом будет жалеть.

-Уйти?! Да я сутками не спал, боялся, что ты умрешь!!! — взвился демон.

— Ну и похоронили бы! — огрызнулась , пытаясь встать.

Ноги дрожали от напряжения, а затем, не выдержав нагрузки, подкосились, и я упала. Злые слезы брызнули из глаз: ну почем, почему те, кого люблю, забирают у меня все: Эрос — возможность иметь детей, а Гелиас — возможность парить в небесах, ловя потоки воздуха, чувствуя, как ветер целует лицо. Для меня, видимо, не существует любви без жертв.

— Эль, милая, что же мы творим? — демон перемахнул через кровать и крепко прижал меня к себе, гладя, как маленького ребенка, по голове.

— Не знаю я, Гел, не знаю, но думаю, что наш брак — ужасная идея, — отстранившись от него, заглянула ему в глаза, в которых не было никаких эмоций, ничего...

— Ты предлагаешь развестись? — в голосе звучала сталь, а руки впились в мои плечи, причиняя боль, но глаза... Они ничего не выражали...

— Да. Это самый правильный выход из сложившейся ситуации, — черт, а я не думала, что будет ТАК больно, но это правильно. Гелиаса удерживают возле меня только узы.

-Что ж, твое дело. Прощай, — демон приблизился ко мне, и его горячие губы накрыли мои. Жадный, всепоглощающий поцелуй дарил наслаждение, но и жег так, что на глазах наворачивались слезы.

-Прощай, — отстранилась я, а затем вышла за дверь, оставляя за собой прошлое.

Глава VI. Второй раз на те же грабли.

Вернись! Я все прощу!

Я снова дома. Вдыхая полной грудью воздух, утопила педаль газа в пол. Визг покрышек. Ветер свистит в ушах. Моя ласточка неслась по ночному шоссе с невероятной скоростью. Нет крыльев — есть машинка. Потрясающая и безумно дорогая. Но она того стоила. Сверхскоростная. Механика. Черная, с серебристыми росчерками молний по краям...

Ох, и чего я только не делала, чтобы вернуть вот то ощущение полета, которое потеряла навсегда... Но не жалела об этом. Ведь, главное, что Гелиас сейчас жив и свободен, как птица. Остальное не важно для любящего сердца. Резко ударила по тормозам, и машинка остановилась около гостиницы. Это тут тогда я познакомилась с тем замечательным пантером. Ммм, он такой теплый был...

— Госпожа Микаэлла, — залебезил администратор, целуя мою ручку, затянутую в перчатку. — Мы безумно рады Вас видеть...

— Я знаю, что вы бэээзумно рады, — но все же слюни по этому поводу пускать не стоит. Негигиенично, все же, — забав ключи из цепких пальцев, поднялась в свой номер.

Все тот же пол. Все те же стены. Сколько с ним связано воспоминаний, слез...

Из нервов цепочкой на клавишах боли была сыграна моя симфония жизни. Всегда один и тот же лейт-мотив. Плюхнувшись на кровать, закрыла глаза, погружаясь в сладкую дремоту...

...— Неужели ты думала, что сможешь сбежать от меня? — дыхания опаляло мою шею. Легкое касание губ... Его руки обвивают мою талию, крепче притягивая, заключая в стальную клетку, из которой не было желания выбраться...

— Нет. Ты мой! — резко разворачиваюсь и впиваюсь в столь желанные губы собственническим поцелуем. И не надо говорить, что феи — не страстный народ. Еще какой страстный. Прикусываю губу, провожу языком, пробую на вкус, растворяясь в этих ощущениях. Его язык касается моего нёба, сплетается с моим... Страсть... Безудержная, всё сжигающая...

— Сладкий... — полумурлыканье-полустон срывается с моих губ, которые касаются уха мужчины. Моего мужчины.

— Ты слаще... — неизвестно когда появившимися когтями разрывает рубашку. Разорванная ткань оседает на пол. Прижимает к себе еще ближе. Стаскиваю с него футболку. Кожа к коже.

Руки жадно скользят по его спине, шее, зарываются в волосы... И вновь поцелуй... Сладостный... Долгий...

— Ммм... — с приоткрытых губ срывается стон, который он ловит своим ртом. Мужчина бережно опускает меня на кровать, накрывая своим телом. Ближе... Я хочу большего.

— Только мой... — шепчу, кусая его за шею, притягивая к себе.

— Только твой, — выдыхает, опаляя дыханием сжавшиеся в комочки соски... — Люблю тебя... — касается языком, срывая очередной стон. Сильнее впиваюсь ногтями в его спину.

Он медленно скользит вниз, выцеловывая каждый изгиб, каждую впадинку...

— А я... тебя... — шепчу с трудом, чувствуя, как его прикосновения разжигают пожар во всем теле. Бешенным потоком кровь несется по венам... Хочется еще... Еще больше, еще ближе... Пальцы зарываются в его волосы в попытке то ли придвинуть ближе, толи оторвать о своего тела, чтобы прекратить сладостную пытку.

— Сладкая... — его пальцы скользят по внутренней стороне бедер, а затем он вновь опускает голову...

— Уммм... — выгибаюсь дугой в его руках... — Пожалуйста... — не в силах больше терпеть... хочу почувствовать его всего...

— Рано... — накрывает мои губы поцелуем, врываясь в рот... Грубо и так томительно-сладко...

— Пожалуйста... — Я люблю тебя...

* * *

Черт. Всего лишь сон. Пот градом катился по холодному лицу. Боги... Присниться же... А все мои потребности, будь они не ладны. Ну, ничего...

За окном забрезжили первые солнечные лучи. Лениво поднималась колесница лучезарного бога в небо, освещая даже самые темные уголки города... Многое здесь произошло за целый год... Многое изменилось... Эрато, наконец-то, вышла замуж, даже не пригласив меня на свадьбу. Но рассказывали, Пан до сих пор в шоке от того, что муза вытворяла в брачную ночь... Клио родила очаровательную дочку, которой суждено стать Оракулом... Гелиас... о нем я не слышала ничего. Как и о нем...

Даже и не заметила, как серые облака затянули небо... Осталось завершить одно дело, и смогу уехать отсюда... Слишком больно. Слишком много воспоминаний.

Моя сумасшедшая семейка вновь напомнила о себе, в приказном порядке велев приехать на свадьбу сеструхи. Они, как всегда умудрились нарушить мои планы.

Интересно, и за кого моя не шибко умная сестричка? Уж не за Эроса ли? При упоминании о нем, сердце вновь отозвалось тупой болью. Наверное, я обречена любить их обоих всю свою жизнь. Ну да ладно, не будем о грустном.

Извечный вопрос, который мучает всех особей женского пола — что надеть? Ага, мои драгоценные родственнички вроде бы о дресс — коде не предупреждали, значит... у нас есть выбор! И вот примерно через часик я была готова. Обнаженная спина с татуировкой на ключице: мамуля увидит — и поседеет. Черные, облегающие словно вторая кожа, штаны... Высоченная шпилька... Правда, как я на таких каблучищах поведу свою ласточку — не знаю, но оно того стоит. Свои ярко-рыжие локоны завила в тугие кольца, оставив их свободно струиться по плечам...

Красота...

* * *

Я опаздывала. Нагло и безбожно. Видимо, это уже вошло в привычку, искоренять которю было категорически лень. Да и ничего такого важного без меня не произойдет.

Дверь в храм Афродиты громко хлопнула, едва не треснув, тем самым оповестив мое появление, и в зале повисла тишина. Немая сцена, так сказать...

-А ты кто? — красавица-сестрица стояла у алтаря, сжимая в холеных ручкам с обалденным красным маникюром букетик невесты. Мдя... Вопросы эта кэп очевидность умела задавать.Но не будем о больной... тьфу, то есть наболевшей...

Интересно, кто же жених? Повертев головой в разные стороны, наконец-то, обнаружила его стоящим рядом с Психеей. Упс, как она его собой прикрыла...

Но уже в следующую секунду я, словно рыба, выброшенная на берег, хватала ртом воздух, по-прежнему неверя увиденному. Нет! Не может быть! Мое сердце замерло в немом крике!

Это был Гелиас. Да как он мог?! Хотя... Чего я хотела? Мы же друг другу никто!

— Не узнаешь? Печально, — мне с трудом удавалось сдерживать маску равнодушия. А еще нагло улыбаться.

-А ты узнаешь? — повернувшись к демону, поинтересовалась, пытаясь увидеть хоть каплю узнавания в его глазах. Неужели так сильно изменилась?

-Нет, — его рука обвила талию Психеи. — Больно. Очень больно.

-Ну тогда ладно, я пошла, — развернувшись, направилась к двери, вытирая слезинки, что как-то незаметно начали капать из глаз.

Вот и все. Теперь уже, точно, конец.

-Элька, стой!!!! — сильные руки обхватили меня за талию, притягивая ближе, а затем развернув лицом. — Ты все — таки вернулась, — Гелиас сжимал меня в объятиях, как будто боясь, что я исчезну.

-И что? Мы друг другу никто, и тебя невеста ждет, — каждым словом я наносила удары по своему сердцу. Ему все мало — видать, нравится делать мне больно.

-Не думала, что ты вернешься, — со злостью прошипела сестра, прожигая меня взглядом, а демон, отпустив меня, вернулся к ней.

-Думать вредно, милая, — похлопав ее по плечу, хихикнула, нервно так и истерично.

-Ах ты...

-Да я, я, если ты до сих пор не веришь, — с трудом ускользнула от ее файербола, который подпалил занавеску. Интресно, когда это она умудрилась научиться огнем управлять?

-Мы продолжаем церемонию? — поинтересовался жрец, в третий раз обходя алтарь, украшенный цветами.

-ДА!

-НЕТ!!! — что — то не все у них гладко, вон даже решить не могут: жениться или нет. Демон все так же удерживал меня в своих стальных объятиях.

— О, Афродита, рассуди нас. Даруй нам свое благословение. Они меня достали!!!! — жрец стукнулся лбом об алтарь. Бум. Бум.Буб-бум-бум.

-Ну зачем же головушкой стучать? Она же не железная. Ах да, я зачем пришла -то: свадьбы не будет, так как брак между Гелиасом и Микаэлой не расторжим. Они навечно связаны друг с другом, — хихикая, произнесла Афро, и тут же на шее появился ошейник, впрочем, не у меня одной. — Извините, забыла вам сказать, а этот год всего лишь прикрывала метки иллюзией. И вы до сих пор женаты, — пожала он изящными плечами. — Держи ее крепче, парень!

-Ах ты... — я бросилась к богине, но не добежала, так как меня вновь сгреб в объятия Гелиас, покрывая поцелуями лицо, шею, а затем накрыл мои губы. Черт, как же я по нему скучала. Даже сейчас была готовар растечься лужицей у его ног.

— Эль, я тебя люблю! Безумно люблю! А жениться на твоей сестре меня заставили, — шептал он между поцелуями. Ммм...

-А я — тебя. И мне плевать на все, что было раньше, — впилась в его губы, проскальзывая языком в его приоткрытый рот. Ум... Демон застонал, проводя языком по моим губам...

— Здорово играешь на публику, дорогая, — прошипел он, до крови прокусывая мою губу.

-Да и ты неплох, — в свою очередь вцепилась ему в волосы, оттягивая от себя.

-А что, банкета не будет? — раздалось из толпы.

-Да будет. Отстаньте! — Гелиас, не разжимая объятий, перенес нас... а фиг знает куда.

Сейчас начнем выяснять отношения...

-И что все это значит? Какого черта ты творишь? Поставь меня на место! — все, терпение лопнуло и меня понесло в дебри. Ну, не прав же он. Абсолютно не прав! Так разве можно?!

Где-то там, на задворках моего сознания, мысли распевали радостную песню! Мы женаты, как оказалось! На душе становилось легко-легко. Почему же я не могу просто обнять его? Просто сказать,что безумно люблю, что ни на минуту о нем не забывала? Нет, мы легких путей не ищем! Сейчас выскажем все, что о нем думаем! Конечно, будем жалеть, но это будет потом.

Я прекрасно осознавала последствия своих действий, да только вот остановиться не могла. Меня просто несло.

-Да нет. Что ты творишь?! Только все устаканилось, как ты вновь пришла все рушить! — зло шипел демон, сильнее сжимая руки на моих плечах. Сейчас будет трясти, как грушу.

-Пусти. Мне больно!— прогипела сквозь стиснутые зубы. Жестокий мужчинка, однако, мой муж. Мда, довела я его, раз решил прибить. Но ведь не специально же... Да вот только кого это интересует?

— А не пошла бы ты... — начал он. Молниеносное движение, за которым последовал удар, и демон лежал на земле.

-Я бы тебя, дорогой, послала, да гляжу, ты сам оттуда. Не смей прикасаться ко мне!

-Да кому ты нужна? — зло бросил демон, стирая выступившую каплю крови с губ. Сильно задела. Прости, Гелиас.

— А вот это мы и будем узнавать!

-Никуда ты не пойдешь! Марш домой! — мой мужчина сгробастал меня в охапку и вернул туда, где мне полагалось быть по статусу.

— Неа, — и исхитрившись, умудрилась вырваться и в самый последний момент выскочить из телепорта. — До встречи, милый.

* * *

Только вечером накатило понимание того, что надо бы вернуться к нему. Безумное сердце новь хотело биться быстрее при одном взгляде на него. Рукам хотелось ощутить мягкость его волос и бархатистость кожи, а телу... Ой, не туда меня несет. Не туда. В итоге, я не выдержала.

С зашкаливающей за сотню скоростью неслась по шоссе к дому своего "обожаемого" супруга, предварительно забрав вещи из отеля. Ну, он у меня получит, да я ему...

Дверь с треском распахнулась, едва не слетев с петель, впуская разъяренную меня, как вихрь пролетевшую в спальню. Я буду мстя, и мстя моя ужасна! Хотя, за что мстя? Да не важно! Повод всегда найдется!

-Привет еще раз, пупсик! — чмокнув мужа в шею (спиной ко мне, зараза хвостатая, сидел), понеслась в гардеробную — вещи развешивать, — сегодня уйду, так что будешь коротать ночь в одиночестве! — не могла остаться. Это просто выше меня. Просто не выдержу, и демон станет жертвой сексуальных домогательств с моей стороны. А я ведь его свадьбу расстроила. Может, он был счастлив? Стало так жалко... себя и его.

-Куда это ты собралась? — Гелиас перегородил выход. Такой красивый и такой чужой. Ничего не осталось от того, кого знало и любило мое сердечко.

-Ну... В клуб, — подумав, ответила моя персона, проскальзывая под его рукой.

-Как-нибудь проживу эту ночь без тебя — год же прожил, — пожал плечами он, стягивая рубашку. Не, ну вот гад. Глядя на его рельефную спину, у меня слюнки потекли. Если он так, то и я не отстану... Знает, зараза блондинистая, что сводит с ума. По глазам вижу, что знает...

Дождавшись, когда демон сядет на кровать, подошла к зеркалу, позволявшему нам видеть друг друга, и медленно стянула с себя топ, под которым ничего не было. Глаза в глаза.

Та-ак... Есть контакт: его руки сжали покрывало, сминая тонкими пальцами ни в чем неповинную ткань, дыхание участилось, а очи потемнели. Одно мгновение, и он стоял рядом, прижимая меня к себе. Так знакомо, но в тоже время еще сильнее. Я ощущала жар его тела, который постепенно охватывал и меня, грозась перерасти во всесжигающее пламя, которое долгое время не удастся потушить...

-Не играй с огнем, девчонка! — его дыхание опаляло мою кожу. Мурашки стадом проследдовали от шеи к нижним конечностям.

-А ты, это, культяпки — то убери, я ж, по твоим, заметь, словам, никому не нужна, — с трудом отстранилась от него. Меня просто трясло, разве что искры из глаз не спались, но так просто сдаться — нет, это не по мне. Лицо Гелиаса застыло, а в глазах появился лед. — Пока! Мне еще с подругами встретиться хочется, — прощебетала я и, натянув футболку, выскочила на улицу. Ой, мама, пронесло! Ох, если бы я только знала. Нет. Нет... Не может быть!!!!

-Гелиас, я тебя прибью!!! — закричала несвоим голосом, увидев свою покореженную и разбитую машину. Моя ласточка... Моя... Она не заслужила этого. Не заслужила! И когда он только успел?

-Давай, милая. Флаг тебе в руки! — хихикнул этот гад, высовываясь из окна. Обидно! Мне ведь даже нечем в него запустить, ведь без крыльев я — никто.

-Засунь себе флаг знаешь куда? — теперь придется топать пешком, хотя... возможность перемещаться-то осталась. Но моя машинка... Я буду вечно ее помнить... Может, удасться еще восстановить?

— Если ты мне в этом поможешь, то с превеликим удовольствием сделаю это, — раздалось из дома.

-Ах, ты... — стиснув зубы и сжав кулаки, проклинала этого... демона. Что-то бабахнуло в доме, и муж смылся с окна. Странный звук.

-ДА ТЫ С УМА СОШЛА!!!!! — на улицу выскочил мокрый, как мышь, Гелиас. Волосы облепили его лицо, закрывая тем самым обзор, а он судорожно пытался отлепить мокрые тяжелые пряди от щек. Красивый, зараза. Капельки воды блестели на его длинных реницах, а голубые, словно весеннее небо глаза, блестели дьявольским огнем, обещая мне страшную месть. Но я же не при чем!

— Кто еще сошел, любовь моя, — усмехнулась, исчезая. Иначе просто не выдержу и растекусь лужицей у его ног...

* * *

А где-то на краю Артаса,стонала земля, потрескавшаяся и иссушенная. Стонал и Тартар. Черные клубы дыма вырывались из него, распространяя зловония и яд. На многие километры здесь все вымерло, а там, внутри, в вечном пламени томились титаны, стремящиеся отомстить олимпийцам за годы их мучений и страданий. Слишком долго ждали они этого. Слишком долго копили силы... Раздался жуткий треск — одна из цепей, удерживающих Кроноса, сына Зевса, лопнула.

-Еще чуть — чуть и мы отомстим, — разнесся громогласный голос бога Времени. Никто и не предполагал, чем все это может обернуться...

* * *

Подруг дома не оказалось. Или же они просто не посчитали нужным открыть мне дверь. Не знаю. Просто захотелось взять и напиться. Напиться так, чтобы забыть все. Как будто этого и не было.

Я дура. Дура, потому что ушал, так и не дав ему тогда ничего сказать и объяснить. Дура, потому не смогла забыть и, по-прежнему, люблю до одури. Дура, что в его присутствии мне постоянно хочется шалить и пакостить. Только с ним ощущаю себя живой, а не бездушной куклой, которая не знает, ради чего живет. В общем, я напилась. И понесло меня... танцевать. С искрой танцевать.

Чьи — то руки обняли пьяную меня за талию, притянув к подтянутому мужскому телу (ладно хоть не к женскому) в белой футболке и кожаной косухе. А мне все равно. Здравый смысл уже не работал, утопленный в алкоголе.

Не долго думая, обвила руками его шею, притягивая к себе, а потом... потом его губы накрыли мои. Скажу одно, так меня еще никто не целовал, кроме Эроса, но это точно не он, так как последний куда — то вновь смотался. Губы незнакомца впились в мои, подчиняя, но в тоже время с какой -то щемящей нежностью.

Мысли, словно тараканы, разбежались в разные стороны, не желая возвращаться. Сейчас хотелось просто забыться в таких теплых и сильных объятиях незнакомца. Незнакомца? Хтелось просто чувствовать эти нежные, сводяшие с ума поцелуи, разжигающии внутри древнее пламя... И все же, мне все больше и больше казалось, что где-то и когда-то так уже было, что...

— Я тебя знаю, — выдохнула в его губы, прежде чем снова накрыть их поцелуем. Не помню, как мы оказались в отеле... Судорожные, нетерпеливые движения рук. Треск ткани.

Палцы медленно скользили по моей коже, исследовали каждый кусочек плоти... И это была так хорошо... Так сладостно знакомо...

-Элька, любимая моя... Я... я никогда бы не смог так поступить с той, за кого, не раздумывая, готов умереть. Все, что у меня есть, это лишь одна ночь, когда могу быть собой, и то, ты даже не вспомнишь ничего... это больно... слишком много алкаголя намешано в твоей крови, — сквозь сон услышала я, чувствуя, как парень нежно целует меня.

-Эрос... я тебя люблю, но и Гелиаса люблю... — оставшуюся ночь его тепло согревало меня.

* * *

— "Я дурак. Непроходимы дурак. Но по-другому не смог бы поступить" — столь нерадужные мысли блуждали в его голове, а палцы инстинктивно вырисовывали узоры на обнаженной спине любимой женщины, — "если бы она только знала..." Сейчас ему безумно хотелось, чтобы время остановилось, чтобы они навсегда застыли в этом моменте, таком сладостном и пьянящем. Он так долго этого желал, что был готов продать Аиду душу, лишь бы быть ней вот так, как сейчас.

И лишь одно тяготило — девушка совершенно ничего не будет помнить. Не позволит ей алкоголь вспомнить... Не позволит.

Но ему хотелось большего. Хотелось каждую ночь сжимать ее такое мягкое и поддатливое тело, хотелось, чтобы она постоянно была с ним... А теперь же мужчина мог лишь расчитывать на крохи с барского стола...

— Я люблю тебя, — в предрассветных сумерках прозвучал его голос...

* * *

О, моя голова. Первой мысль было отрезать эту "ненужную конечность", дабы она не звенела, словно тысячи колоколов. Боги, что вчера было? Кто я? Что я? Мда, состояние какое-то амебное! Да и вообще, на чем это я тут лежу? Тепленькое, не особо мягкое, но сойдет. Черт, что вчера было, и кто сейчас выступает в роли моей подушки? Подушечка, ты куда потопала?

-Пей! — к моим губам поднесли стакан, и я, не открывая глаз, залпом его осушила.

-Гадость! Ты садюга, дорогой мой супруг (так только он может), и, вообще, вернись на место, между прочим, спать охота, а на тебе это так удобно делать, — все, я готова его простить, а он меня? Оставим сложные вопросы на потом, а сейчас спать, спать, спать. Притянув Гелиаса к себе поближе, блаженно улыбнулась и уснула.

Некоторое время спустя.

Мурашки табунами бегали по телу. Аид, что же так холодно-то? Слегка постукивая зубами, я поплотнее закуталась в одеяло, категорически отказывась выплывать из сладкой дремоты. Не хочу! Опять проблемы, разборки. Надоело! Сейчас же хочется лишь любви, понимания и теплого мужа под бок. Кстати, о последнем... Ушел...

Высунув одну руку из-под одеяла, начала лихорадочно шарить по простыни в поисках тепла. Та-аак... А это что такое? Мохнатое, теплое... Я, как заправский шпион, поползла к столь желанной грелке. Пальцы зарылись в густой мех. Мррр... как хорошо.

Мррр? Под моим ухом кто-то мурлыкал. Черт... У меня глюки? Я резко распахнула глаза и офигела, мягко говоря.Дикий вопль огласил комнату. Где-то треснула ваза, что-то просто упало на пол...

— Да не виризжи... Уши вянут, мррр, — обвив мою ногу черным хвостом, лежал Гел и нагло так лыбился, словно кот, нажравшийся сметаны. Хотя... он и был котом, точнее, той самой пантерой! Той самой дурацкой, гребанной пантерой!!! Этот засранец с самого начала все знал! Все! С того самго момента, в отеле... Руки чесались — вот как хотелось начать сокращать популяцию этих несносных демонов!

-Ну и чего шумим? Полутрансформацию, что ли, никогда не видела? — муж притянул мое тельце к себе. Сейчас бы промолчать, но я не я буду, если не внесу свою лепту.

-Значит ты, скотина, все знал, да еще и притворялся?!

-Да угомонись ты! Это моя маленькая месть за тот танец, помнишь? — Гелиас, спасаясь от кровожадной меня, накрыл голову подушкой. Ага, как будто это ему поможет. Да ни в жизнь!

-Ах, ты мне еще и мстишь? Я тут, можно сказать, его простила, а он мне мстит. И это вся благодарность за то, что тебя люблю! -конкретно так несло меня, через все дебри. — Упс, — ой, а вот последнюю строчку говорить не хотела, поэтому, освободив ногу от его хвоста, уселась к демону спиной, боясь увидеть его взгляде пренебрежение. Да, мне было страшно. Очень. Наверное, каждая женщина боится оказаться ненужной игрушкой, которую выкинут. Я тоже боялась. Хватило одного раза за глаза и за уши. И боги, надоело оно все. Нет сил уже бороться, кому-то что-то доказывать, просто хочется побыть слабой женщиной, которую будут защищать, а не занозой, от которой все хотят защититься.

-Что ты сказала? — подушка улетела в угол, что — то там разбив. Я, скорее, почувствовала, чем увидела, как мужчина рывком сел в постели. Язык мой — враг мой.

-Да люблю я тебя, идиота, — глухой! Какой же он глухой. Или это специально? Чтобы меня унизить еще больше? Не хочу думать. — Ты бы уши — то помыл! Ну, все понятно. Елозя пятой точкой по простыни, решила сползти на пол, а там добраться до ящика и, одевшись, смотаться уже навсегда...

Ага, кто бы мне позволил? Меня резко схватили и уложили на грудь демона. О, эти голубые, словно весеннее небо глаза... Сколько же женщин в них утонуло? Скольких они покорили? Вот и я — очередная жертва их обладателя.

-Ох, Элька, мы с тобой — два идиота, бегаем от своего счастья, — меня сгребли в охапку, чему я не стала сопротивляться, и прошептали такие долгожданные слова: Я люблю тебя!

— Что? Я ? Идиотка?! Да...

— Молчи уже, горе мое, луковое, — и его губы накрыли мои...

Глава VII. Сюрпризы.

Ммм... прошедшая ночь была просто потрясающей. Гелиас такой сладкий, такой мой. Но все это время там, где-то на задворках сознания, не давала покоя мысль о том, что я ему изменила, тогда, в клубе. Как? С кем? На эти вопросы ответа, увы не было. И это чертовски злило, а еще причиняло боль.

Совесть, словно костер, полыхала праведным гневом, но вырваться из-под контроля ей никто не давал. Сладко Потянувшись, укрылась одеялом по самую шею. Любимый мужчина куда-то свалил с самого утра, обещав, что вернется, уладив все свои дела. Хм, интересно, это какие же?

В животе что-то странно заурчало, а в следущую секунду уже неслась моя персона к белому другу, где меня просто вывернуо наизнанку. Боги, что это? Хоть и потеряла свои крылья, но иммунитет остался к болезням, да и ранее ничего такого не наблюдалось. Ох... в таких случаях был один-единственный выход — сходить в гости к Амалфее.

С трудом поднявшись с кафеля, прополоскала рот водой и одевшись, направилась в гости к знахарке.

Горы — такое место, где даже дышится по-другому. Огромные, старые, покрытые лесным массивом, они завораживали, заставляя чувствовать любого пришедшего сюда, маленькой песчинкой в потоке времени.

Провидица жила на одной из полян, располагающихся почти на самой вершине древних великанов. Небольшой деревянный домик находился около места, где из — под толщи земной коры пробивался маленький, холодный и серебристый ключ, поивший растущие вокруг него эдельвейсы. В этом месте царили тишина и гармония, которых всем не хватает.

— Я знала, что ты придешь, моя девочка, — Амалфея вышла на крыльцо, — что ж, заходи. Разговор у нас долгим будет, — в доме располагалась огромная печь (и где только нашла?), небольшой деревянный столик, шкафчик и кровать, застеленная лоскутным одеялом — такое родное и знакомое с детства.

-Амалфея, расскажи, что со мной происходит. Я как — то странно себя чувствую, только вот понять не могу, почему... — для меня ее ответ был очень важен, как будто моя жизнь зависела от этого.

-Все просто, милая, — задумалась провидица, глядя в пустоту. Что же она там такое видит?— ты ждешь чудо, которое он тебе подарил, — закончила она. Да, изъясняется женщина весьма и весьма туманно: кто он? И что за чудо?

-Я тебя не понимаю. Объясни мне, неразумной, — сердце билось все чаще и чаще... быстрее...

-У тебя в скорее родиться прелестная и необычная малышка, а вот кто ее отец... Узнай сама, но это не твой муж, — судрожно начала втягивать в себя воздух, вцепившись побелевшими пальцами в угол стола, иначе бы просто упала на пол...

— Не... может быть... Так быстро... Нет... ты ошиблась! Зачем ты играешь со мной? — сколько раз мне твердили, что не может быть у меня детей! Не может!!! А она издвеается надо мной, это же больно!!! Понимать, что ты никогда не прижмешь к своей груди частичку себя, маленького ангелочка...

— Я никогда не ошибаюсь, девчонка! И никто не виноват в том, что ты фея да и еще гибрид эдакий! У тебя все через пень-колоду. Даже рождение ребенка! Ты и родишь быстрее, чем остальные и не будет стандартных 9 месяцев! Не смей сомневаться в моих словах! — руками накрыла свой еще плоский живот. У меня будет ребенок!!! Уже сейчас во мне теплится маленькая, еще такая крошечная жизнь. Мой смысл жизни, ради которого вынесу все.

Но Гелиас... Как быть с ним? Он не простит меня никогда... Больно, очень больно. Но радость от того, что у меня будет дочь перекрывала эту боль, даря чувство эйфории... Пускай, мой муж — не отец ребенка, пускай он меня бросит, как только узнает, но я не сдамся теперь никогда. Мне есть ради кого жить!

— Спасибо тебе, Амалфея, — по щекам катились слезы, я все крепче сжимала руку провидицы.

— Ох, милая, тяжело тебе придется. Но вспомни, кто ты есть на самом деле. Они все больше набирают силу, и тогда, цепи падут... Но не пытайся найти отца дочери, когда придет время, он сам появится. И помни: у стрел любви и ненависти белое оперение, и никогда они не будут направлены на ту, что больше жизни любит их влаетель, — женщина повернулась ко мне спиной, показывая, что разговор завершен.

— Я не поняла...

— Все встанет на свои места, лишь бы не было слишком поздно. А теперь брысь отсюда! — и вот уже тою на крыльце перед ее домом. Дочь! Мой маленький лучик света в темном царстве! Кто же ее отец? Казалось, что кто-то или что-то не дает вспомнить, не дает прорваться сквозь дебри памяти...?

Шагая по извилистой тропинке, я пыталась собрать все воедино. Слишком много появилось вопросов. Что вспомнить? Кого спасти? Какой хозяин? И что мне со всем этим делать прикажете? Вот и не знаю, так что подумаю об этом завтра, сейчас есть более важные проблемы: например, как сказать мужу о моей будущей дочери? А, ладно. Пока ничего не скажу. Как говорится, поживем — увидим, выживем — узнаем.

Не уследила за дорогой и, поскользнувшись, шлепнулась на землю. Черт, больно! В этот момент что-то просвистело надо мной, угодив в дерево. Я обернулась... Нет, не может этого быть! Он не мог!!! Но факты остаются фактами — в стволе многострадального дерева торчала стрела с черным оперением.

Такая же, как и те, что шесть лет назад терзали мою плоть. Нет, Эрос, я больше не та малолетняя и слабая дурочка, хотя и до сих пор, где-то в глубине души, любящая тебя. Теперь мне есть, что защищать, и ты поплатишься за это, но каким образом, пока не знаю!

* * *

Здесь вечно полыхает пламя, терзающее, словно тысячи пыточных орудий. Вечная жажда, которую невозможно ничем затушить. Вечный жар...

-"О, они поплатятся за все!" — думал Кронос, разрывая еще одну цепь, почти вросшую в его изуродованное тело, причиняя адскую боль.

-Слышите, Вы, боги?! Я отомщу!!! Мир захлебнется в крови!!!!!!! Никто не спасется!!!!!!!!!!!! Вам нечего мне противопоставить!!!!!!! — каким — то образом богу времени удалось найти сторонников даже во время заключения. Он проникал в их сны, уговаривая, надавливая, запугивая. В этом была его суть...

Сын Зевса, названный в честь своего деда... Его пленила власть, он хотел большего и еще большего. А все из-за того, что отец не позволил им быть вместе. Как же Кронос ненавидел его за это. Расплата будет кровавой!

* * *

-Мы выставили вокруг Тартара охрану, — доложил Арес, — Но они долго не продержаться. Дыхание этой бездны губительно. Слишком губительно,а держать там своих до победного конца я не хочу. Мне важен каждый!

-Я знаю, как знаю и то, что если он освободиться — нам конец, — Зевс сидел на резном троне, подперев голову рукой. — Будет война.

-Но нас слишком мало! — воскликнула Афина, тряхнув рыжими косами, — да и предполагали мы, что будет. Не проще ли было тогда его убить?

-Нет! И значит, будем просить помощи у полукровок! — жестко произнес бог грома, — в конце — концов, возьмут оружие те, на кого в другое время даже невозможно было надеяться. Например, Афродита и Психея.

-Я это сделаю, ведь если не будет мира, то кому нужна любовь? — встав, сказала светлоокая богиня.

-Да вы с ума сошли! Я... и на войну. Ха — ха. Вон лучше Эльку пошлите, — возмущенная Психея полировала ногти. Ее и воевать? Ишь чего удумали!

-Да как ты смеешь?! — беловолосый парень вскочил, и за его спиной звякнули стрелы.

-Остынь, мачо! Нашел, кого защищать. Она же ненавидит тебя, — фыркнула богиня души, глядя на блондина.

-И что с того? Это еще не значит, что мы должны отправить погибать слабаков! — бог уселся на место, но в его голубых глазах полыхала злость, а за всем этим скрывалась боль. Ранили слова богини его... Полоснули и без того измученному сердцу...

-Амалфея, скажи нам, что делать? — Зевс с мольбой посмотрел на провидицу, будто бы она могла знать ответы на все вопросы.

-Ждать... Ждать и надеяться увидеть свет Последней Надежды, — последовал ответ.

-Но это всего лишь легенда! — возразил бог света.

-Иногда легенды оживают... А мне пора, и Эрос, лучше не скрывать правды, иногда лучше промолчать, что порой очень сложно...

— Как всегда: куча слов, но ничего конкретного, — изрекла Гера, подходя к кусту роз, — и, Эр, ты хоть нам расскажи, о чем она тебя предупредила?

-Это вас не касается! — резко изрек бог любви и вышел, хлопнув дверью.

— Мда... у всех секреты, секреты, — протянула жена Зевса.

-Да отстань ты от парня! Ему и без тебя тошно, — осадил супругу бог грома. — Все свободны. Двери закрылись, оставляя супругов наедине.

-А мы и не ожидали, что он сможет вырваться.

— Никто не ожидал...

Харти

Мика вернулась. О, боги, как же она изменилась: теперь это не взбалмошная девчонка, а женщина, которую чересчур сильно потрепала жизнь. В ее каре-зеленых глазах, видно, навсегда застыла боль.

За последний год, что мы не общаемся, наша дружба начала рушиться как карточный домик. Сколько я не подбивала девчонок съездить к ней, но все без толку. Они лишь сказали, что переросли ее возраст и у них есть дети , которых она никогда не сможет иметь. А мне было плевать на их мнение, и, быстро собравшись, рванула к ней, но Эльки не оказалось дома. Позже узнала, что она увлеклась экстримом, и , упав откуда-то, сломала ногу. И вот теперь Микаэлла вернулась.

А она даже не знает, что причиной ее некоторых неприятностей были мы. Например, показали ее мужу те немногие отрывки воспоминаний о том, что произошло 6 лет назад( они были не правдивы, видимо Эля решила скрыть правду), а потом они разошлись... Позже Элька решила встретиться с нами у меня.

Микаэлла

Что ж, наверное, пора выяснить, какая кошка между нами промчалась.

Все были в сборе: Клио и Эрато сидели на диване, а Мелька — на полу.

— Привет, Микаэлла, — а ведь раньше они меня так почти никогда не называли,— Не буду тянуть кота за.... хвост: наше дружбе — конец, — закончила она.

— Почему? — все, что удалось вымолвить мне.

-Посмотрите на нее! Она еще спрашивает! Дружба строится на доверии, которого у нас никогда не было. Ты ведь так и не рассказала правды о том, что произошло 6 лет назад! — зло бросила Клио. Такого я от них не ожидала.

-Ну что ж, хотите правды?! Вы ее получите... Каждый из вас почувствует то, что перенесла я и последствия этого кошмара,— и комнату, как и сознание теперь уже бывших подруг, заполнили картины прошлого. Я вновь переживала все то, что было ....

.Прошло какое-то время, девчонки все еще сидели с остеклевшими глазами, когда я решила прервать просмотр своего персонального 3D кошмара. По их щекам нескончаемым потоком текли слезы.

-Ну... теперь вы довольны? Достаточно доверия с моей стороны? Тогда я просто хотела уберечь вас вашу психику, а вы?! Вы опять залезли в душу и расковыряли едва зажившие раны! Прощайте.... Подруги,— я развернулась и направилась к выходу.

-Элька, прости нас!!! Мы не....-начали было они.

-Хватит! — нет не малейшего желания случать их причитания, — Хотели — не хотели, какая теперь разница?! — и я вышла за дверь, стирая единственную пролитую слезу. Да, больно, когда тебя бросают друзья, выворачивая душу наизнанку, но я сильная, справлюсь. Теперь мне есть, для кого это делать, — улыбнувшись своему отражению в луже пошла дальше.

* * *

...Парень сидел под деревом на берегу реки. Его лоб прочертили складочки морщинок, не заметных глазу человека.

-"Я должен ей все рассказать, но тогда..." — думал он, кидая еще один камешек в голубую воду.

А где — то на Олимпе три женщины следили за ним и смеялись.

-Ха, ха. Как же вы смешны. Мы уже все за вас решили, — произнесла одна из них. Вдруг Нить Судьбы парня, сидящего на берегу, как и нить полу — феи — полу — русалки, исчезла.

-Мы все за вас решили, когда захотели освободить Кроноса, — хихикнула вторая. Затем исчезли остальные Нити, но женщины не обратили на это никакого внимания.

-А вам не кажется, что мы опростоволосились, и каждый стал решать сам за себя? — и мойры рассыпались прахом, исчезнув навсегда. Никто не вправе решать чью — то Судьбу.

Микаэлла

Притопав домой, решила вздремнуть, а потом и не заметила, как уснула.

Во сне я слышала такой знакомый голос, но не могла вспомнить, кому он принадлежит. Он пел до боли знакомую песню, разрывающую душу, навевающую тоску. В голосе исполнителя было столько боли...

Не спугни мою тень, когда я войду в дом по ступеням луны

В неназначенный день, не по чьей-то вине возвращаясь с войны.

Назови свою печаль именем моим,

В одиночестве небес хватит место нам нам двоим.

В тревожной тишине, по трепетной струне

Душа уходит ввысь,

Душа уходит в звук,

Душа уходит в звук,

Опять спина к спине на прежней стороне

Мы держим хрупкий мир,

Не размыкая рук,

Не размыкая рук.

Не ищи новых слов, для молитвы Тому, Кто рядом был всегда,

Из посмертия снов нас выводит к рожденью все та же звезда

Первый ветреный рассвет прошлое сожжет,

Только замок на холме тайну бережет.

На скомканном листе слова опять не те,

Сплетая жемчуг фраз

Сплетая в нить сердца,

Сплетая в нить сердца,

Под тенью древних стен

С крестом иль на кресте

Мы принесли обет

Быть верным до конца,

Быть верным до конца.

(Тэм Гринхилл — Посвящение Бертрану)

Глава VIII. Отпуск.

— Собираем барахло, собираем барахло, — с этим лозунгом я носилась по комнате, пытаясь найти хоть какую — то часть своих шмоток. Так, носки, вроде бы были под кроватью. Ага, туда я, собственно, залезла, но носков — то там и не оказалось, зато обнаружилась футболка Гелиаса, которую он искал, уезжая в какую-то Тмутаракань. Тогда мы ее не нашли, и он, ну очень убедительно доказывал, как она была ему нужна, в результате пришлось искать другую. Потом я очень долго нарезала круги вокруг дома от разъяренного демона, у которого не осталось ни одной чистой футболки, так как остальные были просто закопаны мной в качестве мести вв саду под яблонями.

-Милый, а где мои носки? — крикнула, прикидывая, куда бы мне бежать, если мной благоверный увидит свою пропажу в моих загребущих лапках ( я ее тогда от злости под кровать затыкала — а не чего было так поздно домой возвращаться ).

— Эти? — муж вошел в комнату, неся мои ядовито — зеленого цвета носочки.

-Ага, — кивнула моя персона, пряча руки за спину.

-Что это ты там прячешь? — демон стал медленно подходить ко мне (носки полетели на пол), а я — отодвигаться.

— Э.... Твою футболку. Лови! — вещь приземлилась демону на голову, закрыв глаза. Пока он ее снимал, я стрелой метнулась из комнаты и понеслась на первый этаж.

-Ах ты... — раздалось сверху.

-Ну, скажи. Скажи, любимый мой, кто я, — прокричала, выбегая на улицу.

— Сказать? — Гелиас, распахнув крылья, спрыгнул с окна, а затем подхватил меня на руки, — ты — маленькое, злопамятное чудовище, которое я люблю, — он чмокнул меня в нос. Мы поднимались все выше и выше в небо, чуть ли не касаясь облаков.

— Я незлопамятная, просто злая, и память у меня короткая: отомщу, забуду и еще раз отомщу, — фыркнула моя персона, — и, вообще, пусти меня, я высоты боюсь, — опять нахлынули воспоминания. Когда — то так же взлетала в небеса, ловя крыльями потоки воздуха. Теперь это уже несбыточная мечта. Мне никогда не распахнуть крылья. Никогда.

Мой демон поднимался все выше, унося меня за облака, и вдруг его руки разжались, и я стремительно полетела вниз...

-Гелиас, за что?!! — слова подхватил ветер, рассеивая их. Не может быть! Неееет!

-Прости...

Нет! Я не могу так погибнуть, не могу дать погибнуть не родившемуся ребенку! Крыльев нет, хотя они так нужны. Крылья... А если... От резкого перепада давления из носа хлынула кровь. Чувствовался ее солоноваый привкус на губах, но я все равно пыталась спроецировать в сознании то, как с хлопком за спиной расскрываются крылья. И стремительное падение останавливается.

И тут спину прошила острая боль, заставляя выгнуться. Такое чувство, будто лопалась кожа, рвались мышцы... А потом... падение начало замедлятся... Кульбитов, выполненных мной, аки заправским циркачом, становилось все меньше. Я... я летела, а за моей спиной трепетали серебряные крылья.

Какая-то непонятная, нереальная радость и чувство облегчения затопили меня с головой, заставляя улыбаться, невзирая на боль, что чувствовалась в том месте, где недавно пробивали себе дорогу крылья.

-Ты все — таки смогла их материализовать, — рядом нарисовался садюга — демон.

-Идиот, а если бы ничего не получилось?! Сейчас бы там, на земле, лежало кровавое месиво, — я набросилась на него с кулаками, а Гелиас, поймав мои руки, прижал к себе, заключив в объятия.

-Если бы ничего не получилось, я бы поймал тебя, а если нет, то наша кровь смешалась бы там, на земле, — его объятия дарили надежность и тепло. В них было что — то такое знакомое, будто уже когда — то было. Черт, откуда это чувство? Кажется, будто знаю его всю жизнь.

— Пора. Иначе мы уже сегодня никуда не поедем, — прошептал он мне в волосы, целуя их.

— Согласна, — мягко отстранившись, заложила крутой вираж и понеслась стрелой вниз, рассекая потоки воздуха, чтобы потом кулем упасть на траву, благо, что было не высоко.

И вот что странно, я простила своего демона, не знаю почему, но простила.

Я была счастлива. У меня есть все: я люблю и любима, крылья снова дарят ощущение свободы, а в скором времени появится маленький человечек, который дороже собственной жизни. Только во всем этом было одно но... И имя ему Эрос.

Когда любишь, разум не помогает. Ты сгораешь в пламени любви вся, без остатка. Да, он причинил мне много боли, но любовь не особо обращает на это внимание. Мое сердце разрывалось на части, потому что одна его принадлежит Гелиасу, а другая — Эросу, моей темной звезде. С этим я ничего не могла поделать. Многие думают, что любовь дарит радость, но в моем случае она причинила боль от того, что я никогда не смогу быть с ним. Он меня ненавидит. Что мне со всем делать? Встретив Гелиаса, я обрела способность радоваться, получать от жизни удовольствие. Он — мое персональное солнышко, которое пытается залечить раны, нанесенные моей темной звездой. Без моего демона я тоже не могу, не ощущаю себя целой. Я поклялась, что он никогда не узнает о моих чувствах к богу любви. Возможно, это жестоко, но лучше уж так.

В моей жизни слишком много фальши, слишком много притворства. Она пролетает с такой скоростью, что затрагивает жизни других, причиняя боль, а этого не должно быть.

Время... Оно так стремительно и неумолимо, то замедляясь, то ускоряя бег, преподносит все новые и новые сюрпризы. В этом неумолимом потоке перемешаны мы все, и никто не знает, что ждет нас завтра. Вот и я тогда, совсем еще ребенок, не знала, что даря свой поцелуй богу любви, буду страдать...

Тут же нахлынули воспоминания, унося за собой в прошлое... А я, стараясь от них отрешиться, вновь взмыла в воздух

... В день любви все девушки должны подарить свой поцелуй юноше, к которому неравнодушна, а если в ответ парень поцелует тебя, значит, ваши жизни связаны. Вся загвоздка заключается в том, что все присутствующие в масках, а глаза запорошены магическим порошком, вызывающим иллюзии, так что в этом выборе участвует лишь сердце.

Вот и я тогда, еще ребенок, участвовала в этом празднике. Закрыв глаза, шла туда, пробираясь сквозь толпу, куда вело меня сердце. Я шла к тому, от кого веяло теплом, к которому летела как мотылек на огонь.

— Знаешь, возможно, тебе все это покажется детским, но я ощущаю тебя, как частицу себя. Знаю, что у меня нет шансов: слишком много красавиц вьется вокруг тебя, и ты не обратишь внимания на какую — то сопливую девчонку, но этот поцелуй я отдаю тебе, Эрос, и будь, что будет, — произнесла, когда нашла парня в толпе, а затем коснулась его губ своими.

Парень притянул меня к себе, а затем... Иллюзия спала, и я взглянула на того, кто обнимал меня. Это был он. Моя темная звезда.

Юноши и девушки проходили мимо, а мы стояли, глядя друг другу в глаза, и этого было достаточно....Именно тогда я связала наши судьбы, а теперь расплачиваюсь за это.

Рассекая крыльями воздух и купаясь в солнечном свете, неслась навстречу ветру, целующему мое лицо. О, боги, кто бы знал, как это прекрасно!

— А может уже домой вернемся? — Гелиас попытался ухватить меня за руку. Ага, щаз. Я домой не хочу!

-Поймай меня, демон! — хихикнула моя персона, резко уходя вниз, сделав петлю.

Свобода, небо и скорость пьянили, пока я не почувствовала, что ко мне тянутся загребущие ручонки супруга (и каким это местом почувствовала?).

— Промахнулся, — едва успела увернуться, чуть не оказавшись в его объятьях, а затем заложила крутой вираж, стараясь избегать воздушных ям, так как мои крылья не выдерживают такой нагрузки. Гелиас летел, не обращая на них никакого внимания, так как с маниакальным упорством пытался догнать меня. Ха, если его крылья и сильные, то мои намного маневреннее и быстрее, да и мне неохота ему проигрывать.

-Твое счастье, что я добрый! — еще одна попытка поймать меня прошла неудачно.

— Не сомневаюсь, — сквозь зубу прошипела я, а затем стрелой полетела вниз, сложив крылья. Море, похожее на жидкое золото в лучах солнца, стремительно приближалось. Оно манило к себе, звало окунуться в эти глубины. Немного замедлив падение, бесшумно скользнула в воду, обзаведясь хвостом. Теперь он меня фиг догонит.

Тут же чьи — то руки обхватили меня за талию.

-Вот ты и попалась!

-Эрис?! Что?!! — я, мягко говоря, была в шоке.

-Ты же сама сказала, что если я тебя поймаю, то мы пойдем домой, — так, стоп. Что — то я не понимаю.

— Я это Гелиасу говорила, — в мою голову поползли бредовые предположения.

-Что Гелиас, что я — одно лицо, если меня можно так назвать, — ухмыльнулся русал.

-Гелиас, мать твою!!!! Когда это закончится?! Ничего больше рассказать не хочешь?! — прищурившись, спросила его. Ой, как буду ему мстить!

-Э... нет, — растерянно произнес он.

-Ну и прекрасно, — улыбнулась, думая как бы его прищучить.

— Эль, а что ты не ругаешься?

— А что, должна? Да и к тому же это не особо помогает. Так что... с тебя танец, дорогой мой, — ха! Я ж знаю, что он умеет, а главное — как, ммм.... — мечтательно прикрыла глазки, представляя себе эту картину.

-Откуда ты...

-Земля слухами полнится, — загадочно ответила я, — Ундина! — позвала подругу, зная, что она услышит меня, где бы не была.

-Элечка! Ты вернулась! Привет, Гел, — русалка примчалась со скоростью звука, тут же повиснув на моей многострадальной шее.

-Куда ж я денусь? А ты откуда знаешь о Гелиасе? — так, это я одна, что ли, тут ничего не знаю?

— Он спалился, когда к Посейдону месяц назад приплывал. Кстати, обалденно красивый русал с пепельными волосами и черным, словно бездна, хвостом, и что — то там сказал нашему деду, а тот:

-Гелиас, все будет в порядке, — после чего этот парень в один миг стал Эрисом, ну а я у него все выпытала.

-Тебе только экзекуции проводить да шпионов пытать: волей — неволей, все выдашь, — усмехаясь, произнес Гелиас, обнимая меня за талию.

— Ундина, солнце мое, напои вот этой настоечкой рыбок деда, — заговорщицки подмигнув, отдала бутыль с репейной настойкой, — только сама не пей.

Мы всплыли на поверхность. Чувствую, домой потопаю голышом, так как став рыбой одежда исчезла.

— Гел, отвернись, а? — жалобно глядя, попросила благоверного, который гаденько так улыбался, смотря на меня, сидящую в море.

— Что я там не видел? — ой, какой честный взгляд.

— Это тебя надо спросить, что ты там не видел, — огрызнулась я, думая, как же добраться до дома.

— Ну... Мне перечислять? — Гелиас выгнул бровь.

— Воздержусь от твоих подробностей, но тем не менее, идти — то мне в чем? — судя по всему, сюда топает толпа молодых демонов, причем довольно симпатичных (и откуда я это знаю?) Ага, мой мужчинка тоже их заметил, вон как глазки — то засверкали, — хотя... — я поднялась из воды: по обнаженному телу струйками стекала вода, и начала выходить из моря.

Меня дернули за лодыжки, и моя тушка оказалась лежащей на мелководье, а супруг, нависая надо мной, сверкал глазами (ну, прям прожектор)

— И куда ты собралась? Малолеток соблазнять? — начал заводиться демон.

— Да они меня старше! — внесла свою лепту моя персона.

— Не важно. Тебе что, меня мало?!!

— Ну... в общем — то, нет, но если муж не в состоянии обеспечить свою жену одеждой, то... — договорить мне не дали, закрыв рот властным поцелуем.

— Вот так — то лучше, — произнес демон, точнее фиг знает кто. — А насчет одежды.... У меня она есть, а тебя закрою крыльями. Воображение туту же нарисовало такую картинку: Гелиас, одетый в одни джинсы, идет, выставив перед собой сложенные крылья (интересно, а он так сможет?), ни черта не видя, зато со мной на шее. А результат таков: муж все — таки споткнулся, переломал крылья, еще и мне пару ребер оприходовал. Мда... радужная перспективка.

— А может все — таки платье? — последний раз спросила.

-Нет! — демон, одевшись, распахнул крылья и сграбастав меня, унес домой.

Глава IX. Отпуск продолжается...

Вчера мы так и не уехали, так что решили перенести отъезд на сегодняшний вечер, а так как заняться мне было нечем (чемодан с горем пополам собрала вчера), то я решила смотаться к родственничкам на Олимп, так сказать: на них посмотреть, себя показать, год ведь не виделись.

Приперлась я, как всегда, невовремя. У них там какое — то заседание шло, а мне — то фиолетово, поэтому, раскидав куросов, вошла в зал. Тартар, наверное, замерз, так как все олимпийцы были в сборе, а Дионис даже Пана с собой приволок.

— Всем наше "здрасьте с кисточкой", — поздоровалась, приближаясь к Зевсу.

— Кто пустил сюда какую — то полукровку? — какие — то они нервные.

— Мальчики, начальство гневаться изволит! — крикнула я куросам, вползающим в распахнутые двери.

— Она... Она... Она... — повторяли они, тыча в меня пальцами.

— Короче, слов у них нет — одни эмоции. А ты, Зевсыч, не кипятись, лучше вспомни с кем в саду Гесперид квасил, рассказывая, как Гера нашла чулки Ио у тебя во внутреннем кармане семейников, — посоветовала я, остальные заржали как кони. Не пантеон, а конеферма.

— Элька!!! — как приговоренный к пыткам, обрадовался бог грома.

— Ага. Она самая, — я звонко чмокнула его в щеку. Так же без моего поцелуя не остались почти все , кроме черноволосого и зеленоглазого Диониса, который чмокнул меня в губы. Остались самые тяжелые — Эрос и Психея.

— Психеечка, солнце мое лупоглазое, обними "сестричку", — улыбаясь, распахнула свои объятья, глядя, как боги сматываются. Вот и Психейка, побагровев, исчезла, остались только я и Эрос.

— А ты не хочешь обнять свою бывшую подругу, а может быть, врага детства? — спросил, Внутри все трепетало, а сердце пело при взгляде на него. Как будто от е

Когда я вошла в зал, то подумала, что это Гелиас. Настолько они похожи, только у бога любви среди пепельно — белых волос есть фиолетовая прядка (покрасился что ли?) да татуировка на левом плече, изображающая крылья, увитые терном. У Гела такого точно нет (уж я бы точно заметила). И угораздило же меня полюбить сыновей Хаоса.

Эрос одним мягким и стремительным движением оказался около меня, заключив в свои объятья, а я вздрогнула, потому что не ожидала, что он это сделает.

— Что, не ожидала? — поинтересовался он, коснувшись моей макушки подбородком.

— Н — нет, — я думала, что он, как моя сеструха, смотается.

В его руках было так надежно и уютно: сколько раз эти руки гладили меня, успокаивая, а сколько ран нанесли 6 лет назад? Но тем не менее, стоя сейчас в кольце его рук, мне было спокойно и тепло.

— Спасибо, что вернул крылья, — прошептала, заглянув ему в глаза.

— Да не за что.

— Для кого как, — в знак благодарности хотела поцеловать его в щеку, но он повернулся, так что мои губы соприкоснулись с его, а затем хотела отстраниться, но мне не позволили, притянув к себе и впившись, поцелуем.

Его губы жадно целовали мои, покусывая, нежно проводя языком, заставляя их приоткрыться. Мои руки сдернули резинку с его волос, зарываясь в них, притягивая ближе к себе.

Языки сплелись в древнем, как мир, танце. Ничего не существовало кроме нас, стало не хватать воздуха, но мы не останавливались, дыша друг другом, выпивая друг друга до дна...

Так меня никто и никогда не целовал, только моя темная звезда поглощала меня всю, без остатка.

В этом поцелуе слились два самых древних чувства: ненависть и любовь.

Тяжело дыша, отстранилась от него: щеки заливал румянец, а глаза, наверняка, блестели. Звук пощечины, опустившейся на щеку бога, нарушил тишину зала, прозвучав диссонансом в симфонии тишины.

— Ты не имеешь на это права! — зло прокричала, вылетев, как пробка, из зала и переносясь в горы, к Амалфее. Скорее эти слова говорила себе, пытаясь привести себя в чувства. Не хочу быть причиной боли Гелиаса.

Поднимаясь все выше и выше в горы, думала о том, как жестока судьба: только начинаешь все забывать, как он появляется вновь.

Жизнь опять летела под откос, но мне удастся этого избежать, ведь Эрос всего лишь играет со мной. Наконец — то между деревьями показался просвет, открывая взгляду невероятной красоты озеро. Оно было прозрачным, как слеза и теплым, как объятья возлюбленного, а еще оно обладало невероятным свойством превращать слезы в камень.

Это озеро мне показал Эрос, когда мы были детьми, после этого на мне появилась цепочка с сапфиром в виде бабочки — слеза бога любви, а у него — опаловые крылья (которые, наверно, уже выкинули). Как такое было возможно — неизвестно, но факт остается фактом.

Здесь, в тени деревьев, я любила бывать, уходя от своих проблем, забывая о времени, чувствуя лишь дыхание мира...

Час спустя...

— Черт, Гелиас! Если ты не поторопишься, то мы опоздаем, — прокричала я, выходя на улицу. Солнце медленно садилось за горизонт, заливая все алым светом.

— Да никуда мы не опоздаем, — наконец — то, из дома вышел муж, неся чемоданы.

— Ах, не опоздаем?! А кто меня вчера весь день гонял, говоря о том, что мы опаздываем?! — начала заводиться я.

-Да ладно. Успокойся, тебе вредно нервничать! — демон, и, правда, вредно. Наконец — то собравшись, мы вышли в наступающую ночь.

— Э... солнце мое, а как мы будем до туда добираться? — поинтересовалась я.

— Я тебя понесу, — последовал ответ.

— А чемоданы?

— За нами полетят, — демон подхватил меня на руки, едва не стукнув головой о камни.

— С ума сошел? Ты же мне последние мозги выбьешь!

— А что, что — то еще осталось? — спросил мой блондин, даже не подозревая, как сильно вляпался.

— Тебе это предстоит узнать, — прошептала я, любуясь его крыльями, которые мне очень хотелось пощупать.

Мягкий толчок, и мы взмыли в бескрайнее небо.

— Пять минут: полет нормальный, — мне было так хорошо: самой крыльями махать не надо, тепло.... Поспать, что ли? — Слушай, Гелиас, а ты меня любишь? — ни с того ни с сего спросила я.

— Конечно, люблю, а с чего такие вопросы? — странно, в его голосе прозвучала неуверенность, — А ты?

— Солнце мое, а ты как думаешь? Я тебя люблю, — ответила, думая о том, что не он один в моем сердце.

— Нет, настоящего меня ты... — тихо, себе под нос, произнес демон, крепче прижимая меня к себе.

— А если бы ты знал все... — пробубнила я. Дальше мы просто молчали, думая о своем...

Кажется, я заснула, потому что сейчас лежала на кровати, на которой не помню как очутилась.

Солнце заливало белоснежную спальню: белые стены, пол и потолок, облако тюля и огромная белоснежная кровать с балдахином, на которой я возлежала, подставив утреннему светилу свою спину. Мрр, приятно.

Прохладные руки начали разминать мою спину, поэтому я начала расслабляться, погружаясь в дрему.

— Где ты так научился?

— Секрет, — голос супруга убаюкивал похлеще любой колыбельной.

— Я же сейчас опять усну, — пробормотала я, обнимая подушку.

-Так спи. Хочешь, компанию составлю?

— Я только за, — минуты через две уже прижималась к супругу, обвив его руками и ногами. — Никуда не отпущу.

— А я и не уйду. Ты уйдешь сама...

* * *

— Эрос пропал! — в зал вбежала запыхавшаяся Эрида.

— Что?!! Не может быть! Ты везде искала? — прогремел голос Зевса, сотрясая стены.

— Да он как в воду канул! — бледнея, пролепетала посланница. Смеясь, Афродита поднялась со своего места.

-Зевс, не кипятись. Мальчик всего лишь от вас сбежал. Вот, держи. Он тебе оставил, — изящным движением она извлекла из складок хитона белый конверт, отдав его громовержцу. — Теперь понял, что он не пропал? — минут через пять поинтересовалась златокудрая богиня.

— Да... Такого я не ожидал, — бог грома был ошарашен, что с ним случалось крайне редко.

— Да. Этого никто не ожидал.

— Кроме тебя, конечно.

— Само собой. Мне положено это знать, — улыбнулась Афродита.

— Эй, а нам сказать? — ну, Дионис, как всегда возмущается, когда узнает все новости и сплетни самым последним или вообще их не узнает.

— Все просто: Эрос сам пострадал от своих стрел, — богиня, спалив записку, уселась на свое место. Ее тут же обнял черноволосый мужчина с глазами цвета граната — Арес.

— Он жив? Стрелу извлекли? — взволнованная Артемида — нонсенс, так как сереброволосая богиня всегда холодна и спокойна, даже когда охотится, а тут...

— Арти, успокойся, солнышко, и не мельтеши перед глазами. Эр просто нашел свою любовь, но вот кто она? — задумчиво протянул братец Артемиды, накручивая прядь волос на изящный палец.

— У него и спросите, — сама серьезность, богиня победы, тарабанила пальцами по мраморному столу. Ей не нравилось расслабленность собратьев, когда нависла такая опасность над миром, а еще она боялась за людей, которых Кронос просто уничтожит.

* * *

...Шел дождь... Капли хлестали девушку, несущую в руках огромную цепь. Вот она, промокшая до нитки, вошла в Тартар, место, куда каждый бессмертный осмелится не то что войти, а даже близко подойти.

А она шла, и нестерпимый жар опалял ее прекрасное лицо. Промокший хитон облепил ее, практически не скрывая великолепного тела. Голубые волосы падали на ее плечи, серебряные глаза были полны боли и невыразимой тоски. Она шла мимо титанов, заключенных в золотые клетки, пропитанные мощью олимпийцев, шла к тому, кого любила больше жизни. К тому... кого должна была обречь на вечные страдания.

— Ника, пришла надо мной издеваться?! — парень лет двадцати, прикованный к огненной скале, поднял голову.

— Нет, Кронос. Я пришла не за этим, — как можно осторожнее, обжигая свои изящные пальцы, девушка отцепила покалеченное тело возлюбленного, положив его на пол и начав обрабатывать его раны.

— Зачем ты это делаешь? — прохрипел бог, прикасаясь к ее щеке и стирая одинокую слезинку.

— Я не скажу тебе причину моих поступков. Возможно, ты когда — нибудь поймешь меня. А теперь я исполню волю богов, — и она крепко обмотала его цепью, от которой невозможно избавится, как думали олимпийцы. — Ты навсегда останешься пленником Тартара, — скрывая боль, произнесла Ника.

— Значит, ты с ними?! Ты никогда меня не любила!!! — зло выкрикнул он, прожигая ее желтыми глазами ,которые полыхали огнем ненависти.

— Ты глуп Кронос, сын Зевса!

Ника присела на корточки напротив своего пленника.

— Ты заигрался. Особенно, когда столько сломав, столько разрушив, начал убивать. Твое сердце стало черным, и в нем нет места для меня.

— Откуда тебе знать?

— Мальчишка, я знаю твоего деда и воевала против него плечом к плечу с твоим отцом. Я старше и слишком многое видела, а ты? Юнец, возомнивший себя всемогущим! А знаешь ли ты, что высшее могущество не в силе, сметающей на своем пути все, а в любви, которая нас окрыляет, делая мир ярче, позволяя творить что — то новое, — сердце богини разрывалось от боли. Она любила его, но и не могла пойти против долга, потому что понимала, что если отпустит его, то обречет весь мир...

— И зачем тебе был нужен мальчишка? Знаешь, я использовал тебя, и мои слова ничего не значат. Я ненавижу тебя! Уходи!!!!!!! — от этих слов сердце богини дало трещину. Глядя перед собой, она вышла из Тартара, но не пройдя и пары шагов, рухнула в грязь. Хрупкое тело сотрясалось от рыданий и боли, разрывающей грудь.

— Ника, прости нас, — Аид, брат Зевса, поднял богиню на руки, унося на Олимп...

— Ага. Обязательно спросим, когда узнаем, где он, — Психея полировала ногти, закинув ноги на подлокотник.

— Да прекратите вы!!!!!! Неужели не понимаете, что если мы что — нибудь не сделаем, то мир обречен! — не выдержав, закричала Ника, привлекая внимание олимпийцев к себе.

-Что, Победа, боишься за свое бессмертие? Ты — первая, кому он будет мстить, а может решили к нему присоединиться? У вас же с ним любовь, — не поднимая глаз, хихикнула Психея.

— Я не боюсь смерти, в отличие от тебя, и я первая обнажу клинок против Кроноса, хотя и люблю его. Для меня понятия долга и чести — непустой звук, — не любила богиня пустых слов и несправедливых обвинений, поэтому терпеть не могла Психею, зато Эльку любила, хотя та порой доводила своими поступками до белого каления.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась Гера, наполняя бокал амброзией.

— Свет Последней Надежды. Нужно найти всю информацию о нем, — четко произнесла Ника, полируя кинжал.

— Но это лишь легенда, — с грусть произнесла Афина.

— Если легенда существует, то значит, есть те, кто ее создал. Возможно где — то и есть упоминания о ней, — озвучила общую мысль Деметра, поливая клумбу с цветами.

— Вот и займитесь этим, а я навещу Хаоса, — Зевс, завернувшись в серебряный плащ, исчез, оставив после себя запах дождя...

— Задание есть, так что вперед! — бодро скомандовала Гера, и все боги потопали по библиотекам, в которых никогда не было ТАКОГО наплыва читателей, так как боги, лентяи, еще и свою свиту припрягли.

* * *

Ох, моя голова... Такое чувство, будто я вчера не одну бутылку... Гелиас сопел рядом, удобно устроив свою руку на моей талии, так что выбраться удалось с трудом, чтобы его не разбудить.

Огненный шар солнца показался над горизонтом. Ой, мама! Я проспала сутки! Интересно, а где мы оказались? Материализовав прозрачные крылья, взмыла вверх, но, обомлев, едва не хлопнулась обратно, забыв махать крыльями....

Передо мной, устремив свои золотившиеся в лучах солнца пики в небо, простирались бескрайние горы. Их снежные шапки огнем горели на солнце, а облака, проплывающие по голубому небу, задевали снежные вершины, а затем неохотно отпускали их, отправляясь дальше. Бухта просто утопала в зелени и цветах, а заросли роз, окружавшие наш небольшой домик (ага, всего — то 4 этажа) цвета слоновой кости, ярким пятном выделялись на белизне стен. Окна дома смотрели на безбрежный океан, лижущий белый песок пляжа. Это... это невероятно красивое место, ожившая мечта художника.

Из созерцательного состояния меня вывел какой — то шум.

— Ну, вот ты и попалась, чертовка. Долго же я за тобой носился, — когтистые лапы сграбастали меня в охапку, пытаясь водрузить мою тушку на плечо.

— Молодой человек, а что вы делаете? — поинтересовалась моя персона вместо того, чтобы молить о пощаде.

— А... Ну, похитить тебя я собираюсь, — опешило это чудо, выпуская меня из объятий. Ух ты, какое чудо. Ростом существо доходило мне до пояса: пушистый, кругленький, черненький, зеленые глаза — бусинки, белые усы и носик — пуговка.

— Ой, а у тебя санэпидем станция была? Инфекций не обнаружено? А есть, что покушать? А ты будешь меня развлекать? И, вообще, я сама с тобой пойду! Ты такая прелесть! — не удержавшись, я все — таки , погладила это чудо, а он замурлыкал.

— Может не надо? Я передумал! — существо решило скрыться от меня. Ага, как же, так я его и отпустила.

— Меня Элькой зовут, а тебя?

— Миром кличут. Ты здесь откуда взялась? — зверек прекратил бесполезные попытки к бегству, и мы спустились на пляж, усевшись там на песок.

— С мужем отдыхать приехала, а ты — то кто? — он такой мохнатенький, что, не удержавшись, я обняла его, а Мир возражать не стал.

— А я — Ши" ласур, — зверек вдруг засветился, и вместо него рядом со мной уже сидел парень. Его волосы были покрашены красно — коричневыми прядками, а с висков спускались косички, украшенные лазоревыми бусинами. Я тоже такие хочу!!! Глаза у него зеленющие — зеленющие. Все! Я в восторге! Надо его с Харти свести.

— А твой муж знает, что скоро у тебя родится дочь? — поинтересовался он.

— Откуда ты...

— Чувствую, — пожав плечами, ответил Мир.

— Нет. Не знает. Понимаешь, я сама не знаю, кто отец ребенка, поэтому и не сказала, — понуро опустив голову, призналась в грехе.

— Да не расстраивайся. Время расставит все по своим местам, — он приобнял меня за плечи.

— Угу. Мир, а ты как к девушкам относишься? — ни с того, ни с сего поинтересовалась моя персона.

— Да вроде нормально, — на меня посмотрели как на ненормальную, — А что?

— Да вот хочу, чтобы ты познакомился с одной, если не против, конечно, — извлекла из воздуха снимок Харти и протянула ему.

— А что, давай! До встречи! — улыбнувшись во все 32 зуба, парень исчез. О, да он авантюрист. Они сойдутся, и я еще погуляю на их свадьбе!

— И кто это был, позволь узнать? — раздался вкрадчивый голос супруга за моей спиной, и его руки легли мне на плечи, удерживая на месте.

— Да какая разница, кто это был? — я развернулась к нему лицом. Ой, как нехорошо он прищурился. Сейчас что — то будет.

— Какая разница, говоришь?!!! — разбушевался Гелиас, отскакивая от меня, как от прокаженной. Черт, обидно.

— Ты что, ревнуешь? Это же смешно! Я уже столько раз тебе повторяла, что люблю тебя, — попыталась его обнять, но он отодвинулся еще дальше.

— Уйди! Мне надо побыть одному и остыть! — холодно произнес, сжимая кулаки, демон.

— Ну и дурак! Остывай, чайник! — развернулась и распахнула крылья, глотая слезы обиды. Как будто мне кроме него кто — то нужен? Да, мне нужна моя темная звезда, но этого никогда не произойдет, поэтому никому об это знать не нужно.

Короче говоря, нужны мне оба, но это невозможно.

Найдя в гуще леса полянку, освещенную и согретую лучами солнца, разлеглась на ней, скинув рубашку и подставив тело солнечным лучам. Все равно никого нет.

По поляне поползли тени, солнце садилось за горизонт. Я весь день пробыла здесь: вода рядом, да и яблоки недалеко растут. Зато загорела классно. Переместив из дома спальник, блокнот и ручку, уселась, сложив ноги по-турецки (одежду тоже не забыла переместить), зажгла светляка. Не хочу видеть Гелиаса!

— Не беспокойся, моя хорошая, мама не даст тебя в обиду, — улыбнулась я, после чего залезла в спальник. Стало так тепло...

... Выжженная земля, реки крови, горы трупов, окровавленный Эрос, прячущий за свою спину маленькую девочку с ясными голубыми глазами...

— Ты ведь не хочешь, чтобы это все стало реальностью? — прошептала сереброволосая женщина.

— Нет, — сквозь слезы ответила я.

— Пора вспомнить. Пробудись, пока не стало поздно! — последовал приказ.

— Я не понимаю!!!!!!!

— Твои проблемы.

Проснулась от собственного крика, прорезавшего тишину ночи. Что я должна вспомнить? Кого так защищал Эрос? Кто я? Это вопросы не имели ответов. Вдруг кто — то обнял меня, трясущуюся от рыданий.

— Не подходи! — дернулась в сторону, вырвавшись из капкана рук.

— Мики, это же я, Гелиас, — растерянно прошептал парень, протягивая ко мне руки.

— Что тебе надо? — обида на него все еще клокотала во мне.

— Прости меня. Я дурак.

— Знаю. Что дальше? — каждый раз одно и то же.

— Просто я не могу видеть, как к тебе прикасаются другие. Мне просто крышу сносит. А вдруг ты уйдешь с другим? — демон опустил голову, а волосы скрыли его лицо.

— Параноик ты, любимый, — убрав его волосы, нежно коснулась губ демона, — Я тебя люблю, — прошептала, обнимая его.

— Прости меня, — он крепко прижал меня к себе, уткнувшись мне в шею, а затем, не разжимая объятий и распахивая крылья, рванул ввысь.

— Прощаю, — прошептала я.

* * *

— Есть какая — нибудь информация? — Зевс, одетый в белоснежный хитон, расхаживал по залу, в котором собрались почти все олимпийцы.

— Есть, но не густо, — произнес Апполон, обнимая Клио.

— Все говорит о том, что эта девушка живет в нашем мире, ничего не помня о себе. Быстрее всего она или богиня, или полукровка. Ах да, ее Нить не плетут мойры, — подвела итог Афина, поглаживая сову, сидевшую на ее плече.

— Мойры больше не плетут ничью судьбу. От них осталась лишь горстка пепла, — в зал вошел беловолосый мужчина с глазами цвета стали.

— Здравствуй, Хаос. Спасибо, что пришел, — громовержец поклонился, выражая свое почтение, — Расскажи, что ты знаешь о Последней Надежде.

Глава X. Легенда о Последней Надежде.

— Все, что мне известно — воспоминания моего отца, первородного Хаоса, давно канувшего в небытие.

— А у вас что, имя по наследству передается? — Психея, как всегда, в своем репертуаре.

— Тебя еще не спросили, так что лучше молчи!

... Когда только начал зарождаться мир, существовал лишь хаос: не было ничего, кроме тьмы, ее губительного дыхания. Но тысячелетия спустя все изменилось.

В этом темном и холодном мире появились они — две звезды, пробудившие мир ото сна. Богиня порядка и бесконечности — Лиарела и ее сестра — Последняя Надежда, Элиль.

Богиня порядка была прекрасна: серебристые волосы спадали на плечи, обнимая ее изящную фигуру, одетую в белоснежные одеяния с черной окантовкой. В глазах цвета морской волны плескалась многовековая мудрость, а в изящных руках она держала шар жемчужного цвета. Рядом стояла ее сестра никто не помнит, какой она была, лишь каре — зеленые глаза, огромные серебристые крылья за ее спиной и белоснежный цветок в руках...

Благодаря им, мы видим мир таким, какой он есть.... Потом Лиарела познакомилась с Хаосом, в результате появился я.

Мать видел лишь несколько раз.

— Милый мой сын, когда ты вырастешь, то, надеюсь, поймешь меня. Я навсегда покидаю тебя, твоего отца и этот мир, но Последняя Надежда, моя сестра, а не дочь, останется здесь. Если миру будет грозить гибель, она пробудится, а пока станет обычной девушкой, и ее никто не сможет найти. Первые два раза она, спасая мир, умрет, а затем переродится, в последний раз она уйдет за мной. Берегите ее, — прошептала богиня, а затем надела на мою шею жемчужину, которая тут же стала черной, — я люблю тебя, мой Хаос, — и она исчезла.

С тех пор прошло не одно тысячелетие. Все было прекрасно, пока однажды в мире не появились первые боги, мечтающие перекроить мир под себя. Природа начала чахнуть, тысячами гибли люди, мир погибал... И вот тогда она появилась в первый раз. Мой отец был уже смертельно ранен, а Элиль смогла одна уничтожить зарвавшихся богов, но каким способом? Она умерла...

Во второй раз Последняя Надежда появилась где — то два тысячелетия назад, при вашей войне с отцом Зевса... Этот раз станет и для нее, и для мира последним...

— Я помню этот момент! — воскликнула Гера, — Помню ее свет, такой нежный и теплый, как объятья матери.

— Да. Еще у нее был вытатуирован на шее цветок. Как мы могли об этом забыть? — произнесла Ника, глядя на всходящее за окном солнце.

— Этого никто не знает, но думаю, это было ее вмешательство, — Хаос растаял в лучах солнца, оставив после себя запах ночных цветов.

— И где нам теперь ее искать? — Афродита сидела, закинув ногу на ногу и переплетя свои пальцы с пальцами мужа.

— А зачем искать? Под это описание подходит Психея, у нее даже татушка есть, — влетел в окно Гермес, стукнувшись лбом об свое кресло.

— Вот и нашли, а так переживали, — улыбнулась Афина, выходя из зала.

В помещении остались лишь Гера, Ника, Зевс и Аид, а затем появился Хаос.

— Это не она, — спокойно произнес он.

— Мы поняли, — олимпийцы уселись на свои места.

— А твой сын, Эрос, проходил перевоплощение? — от чего — то поинтересовалась Ника.

— Да, но он до сих пор ничего не вспомнил о прошлой жизни, — грустно ответил беловолосый. В его глазах сквозила такая боль, что не передать словами. Каково вам будет, когда ваш ребенок решил уйти из жизни, пусть и ненадолго? Ладно хоть помнит, кто его отец.

— А почему он так решил?

— Эрос любил одну смертную, которая оказалась Последней Надеждой, поэтому он решил сбежать от своих воспоминаний.

— Что же такое с ним творится с ним сейчас?

— Он любит. Но кого? — пожал плечами Хаос.

— Думаете, она? Нет. Сто процентов, нет, — Зевс усмехнулся. Да она сама — разрушение, а не надежда.

Харти.

Раздался звонок в дверь. Не, ну кого — там опять принесло? Пошла открывать, а когда распахнула дверь, то не смогла пошевелиться.... В проеме стоял он. Тот, кого я любила больше жизни, тот, кто оставил меня из — за проклятия, нависшего над ним.

— Мир... — прошептали губы, а руки коснулись его лица, боясь, что это всего лишь игра воображения.

— Харти... — меня крепко обняли. Он не сон! Мир здесь, со мной!

— Мир, любимый! — встав на цыпочки, покрываю его, такое родное, лицо поцелуями, а по щекам катятся слезы.

— Харти, солнышко, не плачь. Я здесь, с тобой, и никуда от тебя не уйду. Проклятия больше нет, — шептал он, вытирая мои слезы.

— Как... нет? — взглянула на него, — Ведь говорили, что это навсегда.

— А вот так. Стоило познакомиться с твоей взбалмошной подругой, так и нет, — улыбнулся парень, целуя кончик моего носа.

— Ты видел Элю? — ох, что же мы тогда с девчонками натворили.... Как ей было больно.

— Да она сейчас со своим мужем , — почему — то мрачно ответил Мир.

— Наконец — то, они помирились, — облегченно вздохнула, захлопывая дверь, по-прежнему обнимая любимого.

— Я в этом не уверен. Он же ее ревнует, чуть ли не к каждому столбу.

— Гелиас? Да брось. Чем вы там занимались? — прищурившись, поинтересовалась у него.

— Я всего лишь обнял ее за плечи, успокаивая, а этот демон решил, что я...

— Да, действительно. Чего он взъелся — то? Как Элька?

— С ней все в порядке. Именно благодаря ей, я всегда теперь могу быть с тобой, — тут парень опустился передо мной на колени. Решил признаться во всех смертных грехах что ли? — Хартия, ты заключишь со мной узы? — с надеждой глядя на меня, спросил Мир, протягивая мне диадему: тонкий обруч, украшенный изумрудными листочками. Я растерялась, поэтому ляпнула первое, что пришло в мою голову:

— А почему диадема? — ой, какая же дура.

— Харти, солнышко, ты не согласна? — в его глазах надежда скончалась в муках, а меня пробрал смех.

— Ой, не могу, ха — ха, Мир, прости, ха — ха— ха. Я согласна... — меня тут же подхватили на руки, едва не стукнув головой об пол, и закружили по комнате, — А почему все — таки диадема? — истеричный смех закончился, давая возможность нормально говорить.

— Ну, Харти, а чем ты слушала, когда мы с тобой познакомились? — о, меня, наконец — то, опустили на диван.

— Знаешь, милый, я не особо слушала, так как созерцала тебя с открытым ртом, так что, будь добр, напомни, кто ты есть, — подцепив его за футболку, решили усадить суженного на диван, но он упал на пол, ударившись об данный предмет мебели головой, — Ой, прости. Я не специально.

— Ах ты... — меня за ноги сдернули на пол.

— Да я. А все — таки, кто ты у нас? — положив голову на его плечо, пока Мир будет тут распинаться, рассказывая о себе. Склерозом я не страдаю, так что прекрасно помню, кто он, но как говорится: " повторенье — мать ученья".

-Мирослав Александер Дариус Артемизис Гиацинт Арно Саренито Катотерасу Арит Римус III (коротко М.А.Д.А.Г.А.С.К.А.Р. III), повелитель расы Ши" ласур — воинов Последней Надежды, — продекламировал он.

— То есть ты у них еще и что — то типа воеводы? — хихикнула я, — А где еще... — считая, загнула пальцы, — 4 титула?

— Ты что, издеваешься?! — глядя мне в глаза, серьезно спросил Мир. Вся его серьезность заключалась в том, чтобы удержать каменное выражение лица, чтобы самому не заржать от своего имечка.

— Кто и издевается, так это твои родители. Неужели нельзя было подсократить твое имя? И был бы у нас МАДАГАСКАР III. Коротко, ясно и легко запоминается!

— Засранка, — меня опрокинули на спину и начали щекотать. Визжа, как поросенок (ладно хоть не хрюкая ), я отбивалась от этого садюги, который умудрился мне еще и диадему на голову нацепить, которую теперь фиг снимешь.

— От засранки слышу, — припечатав Мира к полу, взгромоздилась на его тушку.

— Эй, я мужского пола!

-Ну, засранец. Велика ли разница — то? — теперь уже отбивался женишок. Да по сравнению с сонной Элькой, его попытки отбрыкаться — фигня. Элька...

— Ты попала, милая, — меня вернули на пол, нависая надо мной.

— Кто еще попал, дорогой мой. До свадьбы ни — ни, как говорит мой драгоценный папочка. Я "змеей" выползла из — под него (есть такая у меня способность), а затем выползла в запасной выход.

За домом начинался лес, в котором меня, ну очень, тяжело найти. Забравшись на дерево, причем на самую макушку, устроилась поудобнее.

— Слезай! — вот... гад, нашел.

— Неа, ты меня бить будешь!

— Чтобы я поднял руку на женщину?!! Да никогда! Слезай!!! — так... Это чудо начало злиться.

— А ты достань! — хихикнула я, болтая ногами в воздухе.

— Сама напросилась, — он распахнул крылья (ух ты, я не знала об их существовании) и стал подниматься вверх. Деревья здесь столь тесно сплелись друг с другом, что практически не протиснуться, но он, каким — то Макаром, умудрился добраться до меня... почти. Встав на самый край ветки, я сиганула вниз.

— Харти!!!! — истошно завопил Ши"ласур, пытаясь меня поймать, но ветки помешали столь благородному делу. Вот и земля показалась. Зацепившись хвостом за удобную ветку, аккуратно спрыгнула на землю.

— Что, мой милый? — поинтересовалась, глядя снизу вверх на побледневшего Мира.

— Ты... ты...

— Да я, живая и здоровая. Ты чего как статуя застыл? — вспомнив стишок про эту статую, я захохотала.

— Ты чего? — осторожно поинтересовался парень.

— Ну, знаешь, стишок:

"На столе стоит статуя, у статуи нету..." — продекламировала, все еще смеясь.

— Это ты на что намекаешь? — ой, как мы умеем глазками сверкать.

— Ни на что, ведь каждый думает в меру своей испорченности, — мой жених опускался все нижи и ниже, так что в лесу стоял такой шум, будто тут стадо слонов несется.

— Я тебе покажу! — зарычал он.

— Ну — ну, ты сначала спустись, затем догони, а там... посмотрим, — махнув на прощанье хвостом, скрылась в чаще, а затем, став змеей, спряталась на одном из деревьев.

Прошел час... Два... Три...

И вот, наконец — то, появился Мир: весь растрепанный и без футболки. Он уселся под деревом, закрыв глаза.

-"На старт, внимание, десант — на выход!!!!" — я шлепнулась ему на колени, но меня тут же сжали в руках, перекрывая кислород.

— Пус -сти!!!! — когда пальцы разжались, я вдохнула, — Ты чего такой нервный?

— Да на моем месте другой бы начал уже заикаться, гонясь по всему лесу за этой ненормальной гидрой, которая меня совсем не любит.

— Ах, ненормальная?! Ах, не любит?! Да ты... ты... -вернувшись в человеческий облик, возмущалась я.

— Милая, ты б прикрылась, раз до свадьбы ни — ни, а то я за себя не ручаюсь, — в глазах Ши" ласур полыхал огонь страсти, готовый спалить и меня.

— Хам! — развернувшись, потопала в обратном направлении, в надежде, что смогу найти его рубашку.

— Я, кажется, предупреждал тебя, любовь моя, — руки Мира обвились вокруг моей талии.

— Мир, мать твою, тут лес!!!!

— А что? Природа, романтика....

— Идиот, но любимый идиот...

Глава XI.

Микаэлла

Проснулась... Кругом тишина... Только мой желудок громко требует пищи. Очень сильно требует.

— Гелиас, а что делать, если твоя жена хочет есть? — растолкав демона, задала вопрос, мучающий меня.

— Пусть моя любимая жена встанет, сходит на кухню и что — нибудь состряпает. Продукты в ящике, — последовал ответ, при этом муж даже не открыл глаза, только губами причмокнул.

— В каком ящике? — он такой забавный, когда спит: взъерошенные волосы, след от моей подвески на щеке: сущий ангел, которого так и хочется придушить в своих объятьях. Ой, не в ту степь меня несет.

— В холодильнике, — в нашем мире это такие ящики, в которые вставлены колбочки с магией ледяных фей, не дешевое удовольствие, кстати. Я перебирала прядки волос мужа, машинально заплетая их в косички.

— Дорогой мой, а что делать, если твоя жена не умеет готовить ничего кроме бутербродов? — готовить — то умею, но вот последствия этого вида деятельности в моем исполнении — кошмар.

— Ну, Элия, дай поспать, — пробубнил он, крепче обнимая меня.

— Спи, а тем временем твоя супруга скончается в страшных муках от голода, и будет ей желудок играть похоронный марш.

— Не переживай. Похороним, — демон, наконец — то, соизволил открыть глаза.

— Что? — он что, издевается? Ага, похоронит он меня. Одной мне в Аиде скучно станет, правда может деда чего интересного отчебучит? Как вспомню, когда у них последний раз была....

День рождения Аида решили провести у него, а не на Олимпе, так как Аид — место безопасное для такой личности, как я. Ага, как же.... Ну, весело мне было, так еще и Эрос надо мной подшучивал, а затем предложил разыграть богов (мне тогда лет 10 было ). Мы и разыграли.

Огромный стол, протяженностью во весь Обсидиантовый зал, был уставлен всевозможными угощениями: фрукты, закуски и прочая ерунда, в центре находились кувшины с амброзией: с нее — то мы и начали. Пока Эр отвлекал богов, я подлила в кувшины свою фирменную настоечку, от которой крышу у всех сносило.

Прошел час...

Мы с Эросом, как цуцики, сидели в соседней комнате и ждали, когда же мои родственнички уснут. О, уснули, так как по всему домику Аида прокатился звук богатырского храпа Гефеста.

Вооружившись томатной пастой (и такое в нашем мире имеется) и зубным порошком, потопали устраивать богам сюрприз: раскрасили всех в боевую раскраску, никого не пропустив.

А по утру они проснулись.... Нет, проснулись — то мы с Эросом от жутких криков из соседнего зала. Это надо было видеть:

Арес уставился на свою жену, сжимавшую в руках банку с зубным порошком, которым были обсыпаны его чернявые волосы, Зевс обзавелся очаровательной бородкой ярко — красного цвета, Аид — отдельная тема.

Он — именинник, поэтому на его волосах красовалась небольшая горка крема, на которой сидел лебедь, так же кремом были пририсованы бакенбардики и усики, а на всю филейную часть красовалась надпись: "Собственность Персика! Руками не лапать!"

Как же это было давно....

— Нет, Элька, это кошмар, а не семейная жизнь. По идее, ты должна готовить мне завтраки, а так же ужины и обеды. У нас все шиворот на выворот. Ты мне даже выспаться не даешь! — возмущению Гелиаса не было предела.

— У нас нестандартная семья, любимый. И чем я тебе ночью мешала? — мне даже самой интересно стало, что же я такое вытворяла, что он, бедный, не выспался.

— Кто оплел меня руками и ногами, прижимаясь, ну, очень сильно? А у меня, знаешь ли, фантазии.... Попытался тебя отцепить, но ты заявила, что батарея не должна сопротивляться, если замерзшая феерусалка хочет погреться, — ой, что же мне такое снилось? Да ладно. Мужа, конечно, жалко, но так уж я устроена: тянусь к теплу всегда.

— Спать надо было, а не фантазировать. Ты кормить — то меня собираешься? — мой организм постоянно требует усиленного питания, теперь ведь я не одна.

— Уже пошел, — демон, натянув шорты, утопал на кухню, вскоре гремя посудой.

Накинув его рубашку и замотав рукава, потопала на умопомрачительный аромат, доносившийся с первого этажа.

— Мням. Быка бы съела, — и все бы влезло, даже еще и место бы осталось. Не виновата я, что у нас дети быстрее рождаются, поэтому мы, феи, поглощаем огромное количество пищи. Что же будет в этот раз? С такой — то наследственностью: мать — то ли рыба, то ли фея, а отец.... Кто бы мне сказал, кто он.

— Ты обалденно готовишь, — облизывая пальцы, пробубнила я, принимаясь дальше слизывать заварной крем.

— Подожди, — Гелиас подошел ко мне, а затем слизнул остатки крема с моих конечностей.

— Что ты творишь? — попыталась отдернуть свою руку, но куда там: ее зажали в стальных тисках, — Гелиас, пусти меня! — не знаю, чего испугалась, но из глаз хлынули слезы, а, взглянув на мужа, я закричала: вместо голубых глаз увидела лишь темные, пустые провалы на покрытом трупными мышцами и опарышами лице . Затем внезапно меня накрыла темнота....

Крики, стоны, кровь.... Ветер трепал мои волосы, принося с собой запахи огня и металла. Зачем было убивать такое количество людей? Зачем убивать мир? Этого я не могу понять. Богов всего лишь обуяла гордыня, шепчущая им, что они — короли мира и вершители судеб, но это не так! Мир сам себе судья, а тем, кто его населяет, живут по своим законам и принципам. Этого нельзя у них отнять, ведь свобода выбора должна быть всегда, иначе все станут всего лишь пешками в чьей — то игре.

— Что прикажете? — войны, затянутые в черные доспехи, подошли ко мне.

— Уходите и уносите раненых! — произнесла я, глядя на алеющий горизонт.

Рассвет... Начало чего — то нового для этого мира, но уже без меня. Черт, обидно.

— А вы?

— Исполню свой долг, — запах разложений летал над полем. Слова срывалиь с губ...

Поле вновь стало чистым, но никогда здесь уже ничего не прорастет, в память о тех, кто до последнего надеялся и погибал за то, что ему было дорого.

— Вы поплатитесь за их смерти! — прокричала я в серое небо, пронзаемое разрядами молний

— Что ты можешь, жалкая девчонка, против нас, всемогущих? — прогремел голос одного из богов.

— То, для чего я предназначена, — цеток осветил своим светом поле, черное от пожарищ, обжигая ладони, а затем вошел в мою грудь, соединившись с сердцем, став единым целым со своей хранительницей. Золотистое свечение поднималось вверх, оставив безжизненное тело внизу.

— Я уничтожу вас!!! — свечение стало нестерпимым, стирая все зло, встречавшееся на его пути, возрождая все то, что казалось невозможно вернуть.... Свечение исчезло, а ночью многие видели, как с неба упала в одно из болот звезда. Теперь там озеро, помогающее тем, кто этого хочет всем сердцем, а несколько веков спустя появилась раса эльфов, оберегающая источник Надежды...

... Огромная поляна, с цветущими на ней белоснежными цветами, девственно — чистый лес за спиной, безоблачное и невероятно голубое небо над головой, а вдалеке виднелись недостижимые и прекрасные горы, упирающиеся ввысь снежно — белыми макушками, блестящими на солнце.

На поляне стояли парень и девушка, держа друг друга за руки.

— Теперь ты знаешь, кто я, — с грустью произнесла она, а в ее глазах стояли непролитые слезы.

— Знаю, — тихо ответил он, глядя на нее голубыми, как небо, столь любимое ей, глазами.

— Я вечно буду любить тебя, Эрос, моя темная звезда: где бы ты ни был, каким бы ты ни был. Клянусь, что отыщу тебя всегда и везде, — шепчет девушка, сильнее сжимая его ладони.

— Вечность — это только начало. Я буду любить тебя до скончания веков, найду тебя везде, какой бы ты не была. Мое сердце всегда с тобой, — нежный и такой недолгий поцелуй связал их клятвы.

— Эрос, почему так? Почему я обрекаю тебя на боль и страдания? — в ее голосе слышалась боль, которую нельзя передать словами.

— Не знаю, — тихий шепот в ответ.

— Никто не знает. Прости, но мне пора. Прощай, — она взмыла в небо, и только крылья блеснули в свете солнечных лучей.

— Прощай, Бабочка, — шепчут его губы.

Темно.... Чьи — то руки обнимают меня, защищая от окружающего мира. Что произошло? И почему так темно? Адская боль пронзила шею, но что — то не позволяло кричать, лишь слезы лились из глаз, падая на чью — то грудь.... Кто она? Кто эта девушка?

— Элия, солнышко, что случилось? — такой знакомый и родной голос нарушает эту звенящую тишину комнаты. Гелиас.... Прижимаюсь к нему... Мне холодно....

— Не знаю, переутомление, наверное, или, наоборот, пересып, — так необходимо тепло его рук, что сильнее прижимаюсь к нему.

— Мне холодно, — шепчут губы. Демон укутывает меня в одеяло.

— Теплее?

— Нет. Мне холодно здесь, — беру его руку и кладу туда, где бьется сердце, — А теперь теплее.

— Ох, Эля, — он кладет мне руку на шею, туда, где кожа будто горит. Его прохладные пальцы уменьшают боль, делая ее лишь тихим отголоском.

— Спасибо, — шепчут губы, целуя его плечо.

— За что?

— Что ты есть...

— Если бы ты знала правду... — в его голосе слышна горечь и, почему — то, боль.

— Знаешь, правда — абстрактное понятие. Иногда она причиняет больше боли, чем открытая рана, но это неглавное. Основная суть заключается в том, что она способна погубить любовь или укрепить ее.

Харти

— Доброе утро, Красавица, — Мир лежал, облокотив голову на руку, и смотрел на меня своими потрясающими зелеными глазами.

— Да уж куда там. У меня все болит, — мне с трудом удалось пошевелиться, — Садист ты, Мир. Это надо же было заставить меня заниматься йогой, и еще и загнувшись просидеть так целый час? По мне как будто стадо слонов промчалось.

— Час — всего лишь 60 минут, — да, улыбаться он научился.

— Всего лишь... — простонала я, пытаясь сползти с кровати.

— Далеко собралась? — перекатившись ко мне на край, поинтересовался он, глядя, как моя персона разлеглась на полу.

— В душ, до которого мне не удастся доползти. Поможешь? — с мольбой посмотрела на него.

— Помочь — то помогу, но ты оттуда можешь до — олго не выйти, — заговорщицки подмигнул он.

— Нет уж, лучше здесь полежу, а потом, как — нибудь, доберусь сама, — о, как же все ломит.

— Ладно, пошутил я, — меня подхватили на руки и понесли мыться!

Позже я сидела на диване, чистая и довольная жизнью, потягивая горячий шоколад из моей любимой белой кружки, а Мир мылся. Ну, правильно, он сначала меня отмыл, а затем, укутав меня в махровый халат, усадил на диван и смотался.

— Скучала? — на лестнице появился мой женишок в черных джинсах и белой футболке, на волосах поблескивали белые капельки воды.

— Нет, тебя же не было минут 20, — поставила чашку с недопитым шоколадом на пол.

* * *

Здесь веками не тают льды, а снег искриться в лунном свете. Здесь обитаем мы: гекатонхе́йры. Олимпийцы, боясь за свои жизни, заключили нас в недра земли, а ее поверхность сковали льдом. Теперь мы ждем, мечтая отомстить им, разрушить этот мир, принесший столько боли.

-" Пробудитесь, восстаньте из тьмы, и мы пошатнем могущество олимпийцев!" — голос Кроноса разносился по всему миру, зарождая в черных сердцах большую злобу. Лед трещал, а по оголенной земле змеясь, появился разлом: показались руки, заканчивающиеся смертоносными когтями, похожими на иглы, а затем полностью вылезли гекатонхейры. Огромные, с сотней рук и смертельным дыханием, отравляющим все живое....

— Свобода!!! — от силы их голоса где — то сошла лавина, сметающая все на своем пути, — Мы твои рабы, Кронос! Прикажи, и мир сгорит дотла!!!

-"Еще слишком рано. Идите к Тартару", — прошелестел голос, смолкая....

Глава XII

— А-а — а — а!!!!!!!!!!!! — да что же это такое, а главное — откуда? И что было вчера?

— Что стряслось?! — в ванную комнату влетел Гелиас с фартуком и поварешкой. Вы когда — нибудь видели полутрансформировавшегося демона в переднике в цветочек и с поварешкой? Так вот: эбеново — черные глаза (да когда же они прекратят менять свой цвет?), фиолетовые волосы (и почему, интересно?), кожистые крылья, при этом он еще в фартуке, а в когтистой и волосатой лапе зажат половник. При одном взгляде на него меня бросало в смех.

— Гелиас, а демоны после заключения уз все одомашниваются? — хрюкнула я, пытаясь сдержать смех, рвущийся наружу.

— А что? — на меня косо посмотрели, еще бы пальцем у виска покрутил.

— Ты в зеркало — то взгляни! — ну он и взглянул: зеркальце треснуло, не выдержав такой "красоты".

— Ага. Одомашниваются они, когда им попадаются жены, не умеющие готовить, но громко хрюкающие.

— Так, попрошу без наездов на мою драгоценную персону, — не виновата я, что кухня после меня восстановлению не подлежит.

— Кричало — то по какому поводу? — муж уселся рядом со мной, прислонившись к бортику ванны.

— А ты взгляни на мою шею, — встав, уселась между его коленей. Ну, прям, кресло, правда, живое и без подлокотников, да и пятой точке не особо мягко на кафеле. Одной рукой обняв меня за талию, притянул меня ближе к себе, а пальцами другой провел по татуировке в виде лотоса.

— И когда это ты успела ее сделать? — пальцы аккуратно прошлись по линиям моего нового приобретения.

— Мне тоже интересно узнать. Вчера не было — сегодня есть. А вчера — то что было? У меня на этот день амнезия, так что, будь добр, просвети меня, что я вчера вытворяла?

— О, ты была бесподобна. Сначала ты визжала, взглянув на меня, затем рухнула в обморок, а под конец забылась беспокойным сном, зовя Эроса, проклиная его, — как — то натянуто засмеялся муж,— f потом завела разговоры на философскую тему, и я понял, что жена у меня — гений, — то ли издеваясь, то ли нет, произнес мой демон.

— Ты сомневался, что у меня есть серое вещество?

— Ну, в общем — то, да, — за что сразу схлопотал по первое число, выскакивая из ванной и захлопывая за собой дверь. Я хотела бежать за ним, но меня вывернуло наизнанку, благо белый друг был рядом. О, боги, как же мне плохо: с трудом доползя до двери, заперла ее. По лбу стекали бисеринки пота, поэтому я прислонилась щекой к кафельному полу, обняв прохладный фаянс.

Сколько я так пролежала, не знаю, но, судя по всему, долго.

— Мика, что с тобой? -прокричал демон из — за двери.

— Н — ничего. Уйди, пожалуйста, — просипела я, с трудом ворочая языком. Что ж мне так плохо — то?

— Открой дверь! — кто -то начал злиться, — Иначе я ее вышибу! — легко сказать, я даже с пола сдвинуться не могу.

— Не могу... — меня опять скрутило, но на этот раз сильнее. Раздался треск, и двери не стало.

— Я же предупреждал... Микаэлла! — меня попытались поднять на руки, но я мертвой хваткой вцепилась в белого друга.

— Сейчас все будет... — меня опять вывернуло наизнанку, — хорошо.

— Я в этом не уверен, — меня унесли в спальню и дали выпить какую — то гадость, после чего я уснула.

Час спустя...

Лекарство Гелиаса оказалось волшебным, и теперь мне было так хорошо, и я еще купаться хочу! Потянувшись, соскочила с набившей оскомину кровати. Ух ты, меня муж еще и одеть успел!

Съехав по перилам лестницы вниз, бегом выскочила на улицу, и, скидывая одежду, понеслась к океану. Вода уже доходит до колен, грациозный прыжок, и я уже рыба.

Как тут красиво: кораллы образовывали собой сердце идеальной формы, в щелках между ними скользили рыбешки, красные водоросли отбрасывали тень, делая все более загадочным.

— Эля!!!!!! — громогласный голос бога морей разнесся по всему подводному царству, — Я знаю, что ты здесь, так что плыви немедленно ко мне! — к деду можно попасть в любом месте, где есть соленая вода, главное — захотеть. А мне, чувствую, сейчас влетит.

— Здравствуй, дедушка. Ты хотел меня видеть? — глядя в пол, поприветствовала бога, который почему — то замер с открытым ртом.

— Э... деда? — помахала рукой перед его глазами: ноль реакции, — дед, мать твою за ногу, зачем я тебе потребовалась?!!! — о, есть контакт. Посейдон заморгал, как семафор, глазами.

— Что это было?

— Разве не понятно? Это я была! — ох, какие у меня родственники тугодумы.

— А я думал...

— Думать вредно! — перебила его, — Так зачем я тебе понадобилась?

— Заносите! — распахнулись двери, и два русала затащили ванну, в которой лежала Ундина и горланила во все горло:

— А у моей любви глаза зеленые,

Как мои трусы, — интересно, куда она данный вид белья одевает?

— Ундина, солнышко, — мдя, такого я точно не ожидала.

— Я что — то не то пою? — осоловевшим взглядом посмотрела на меня, — О, Эля. Залезай! Вместе пить, тьфу, петь будем:

Маруся раз, два, три, Галина,

Рыба встанет клином:

Будешь знать, что есть нельзя... — затянула она, — Рыбы тоже люди, — а затем:

-По морям, по волнам:

Выпил здесь, выпил там... Что — то не туда меня понесло течение прибоя:

Не знаю пароль, не вижу ориентир.

Плыву я по запаху:

Вижу -сортир.

В сортире сидит 12 мужиков:

Видят меня,

И смыло рыбаков.

— И давно она так... гуляет? — поинтересовалась я, глядя на разбузившуюся подругу.

— В лесу родилась Ундичка,

А кто ее родил?

4 пьяных ежика и Гена крокодил!

— Я так понимаю, Посейдон, Гена — это ты, а что с ежиками делал? — хихикнула я.

— Ну, Элька. Ты дождешься, я тебе задам... — горячился бог морей.

— У меня муж есть: так задаст, что потом всю ночь думаешь, что произошло, — да, он это делать очень хорошо умеет, особенно обожает пошлые загадки. Я, по началу, ему соответствующие ответы выдавала, а демон ржал, как конь.

— Черный угорь, что ты въешься

Над моею головой?

Ты добычи не дождешься:

Спился центр мой мозговой...

— Да уж, действительно спился...

— Ундина, что с тобой произошло?

— А, Эля.... Я про твою бутыль сначала забыла, а потом вот недавно вспомнила: бутыль рыбам отдала, а они предложили мне с ними выпить грамульку. Я же не знала, что это ТАК много, ну, и, собственно, вот... Ах да, я еще себе жениха меня нашла... Он во-о-о-н там, — махнула русалка рукой в сторону покойника, — Вот он, трупик мой любимый, Во -о-ольдемар, — захихикала она.

— Да. У меня еще полный лазарет рыб, — вмешался Посейдон, — И что прикажешь с ними делать?

— Ждать. Сами протрезвеют, — засмеялась я.

-Ой, цветет актинья в доме у меня.

Трупа молодого полюбила я... — надрывалась русалка, размахивая хвостом.

— Уносите! — дед махнул рукой.

-Из морей доносится: " Налей!"

Из хвоста уходит прочь ломота... — весело ей будет еще денька я, но не буду расстраивать бога морей, как говорится: "Не гневи лихо, пока оно тихо!"

— Ой, да и мне пора. Загостилась я, — быстренько, пока он отвлекся, сматываюсь за дверь, а где — то вдалеке горланит Ундина:

-Распрягайте, хлопцы, коней,

Да идите выпивать... — такого эффекта от настойки.

Вернувшись в бухту, плавала в свое удовольствие и без хвоста. Лежа на воде, чувствовала, как мое тело лижут лучи солнца, но мне это быстро надоело, поэтому решила понырять.

Нырнула... Увидела рогатую мордашку Гелиаса и сразу вынырнула, чуть не захлебнувшись от смеха.

— Гелиас, ты решил утопить свою жену? — поинтересовалась моя персона, когда он вынырнул на поверхность.

— Как бы я, интересно, это сделал?

— Да я от смеха чуть не захлебнулась. Ты по каким кустам лазил? — вечно с ним так: либо до слез доведет, либо со смеху помру.

— Тебя искал, — сняв с головы водоросли, он потопал на берег.

— Ну, ты чего, обиделся? Я же не хотела... — начала оправдываться. Демон резко развернулся и, опрокинув меня на песок, начал щекотать. Я отбивалась от этого садюги руками и ногами, в какой — то момент ставшими хвостом, так что Гелиас, описав красивую дугу, плавно спланировал, зарываясь носом в песочек. Доигралась.

Демон медленно встал, полыхая красными глазами и отращивая рога. Ой, какая прелесть: осталось только пар из ноздрей пустить и подергивания ногой, а мне дать красную тряпку, и коррида местного разлива готова.

— Ну, держись! — прорычал он.

— Ага, напугал ежа голой...филейной частью, — хихикнула я, запрыгивая в воду. Как мне жалко местную живность: теперь они еще долго будут заикаться от вида русала с рогами, то есть моего разозленного мужа.

— Нас не догонят! Нас не догонят! — напевая, петляла между подводными скалами и рифами.

— Упс, догнали, — руки демона пригвоздили меня к одной из скал.

— Ты попалас — ссь, — за белоснежными зубами мелькнул раздвоенный язык. Класс. Обожаю пресмыкающихся.

— Не — а, — пришлось поцеловать это хвостато — рогатое чудо, который на мгновение опешил, разжав на мгновение руки. Этого я и добивалась: выскользнув из захвата, стрелой понеслась к поверхности.

Через секунду я уже вдыхала кислород. Вы видели когда — нибудь летающую русалку? Вот и птицы не видели, поэтому и падали вниз при виде моей персоны. Представьте себе: летит по небу полурыба — получеловек с серебристыми крыльями. Очередная чайка полетела вниз, ну я же не виновата. Хвост все — таки придется убрать.

За спиной послышалось хлопанье крыльев моего мужа, поэтому, заложив крутой вираж, ринулась вниз, на полянку, где недавно ночевала: надоело мне от него бегать, тьфу, летать.

— Вот ты и попалась, — прорычал он, приземляясь на другом краю поляны.

— Мечтай! Попался как раз ты, дорогой! — медленно подхожу к нему, остановившись в паре шагов, -Покажи свой истинный лик, лик демона.

— Ты сошла с ума! Я же могу тебя убить! — рычал он.

— Я уверена в обратном! — отошла от него, усевшись в центре поляны, оставляя Гелиаса со своими тараканами наедине. Дурак! Боится, что я его брошу, увидев, как ужасен его демон. Да ничего подобного у меня и в мыслях не было. Почему он считает, что если ты демон, то обязательно монстр? Вон, Эрос.... Бог любви, крылышки белые, а так может издеваться.

Не знаю, сколько прошло времени, а Гелиас все не появлялся. Наверное, решил, что моя любовь ломаного гроша не стоит, раз не показался. По щекам побежали слезы, а по сердцу, словно острым кинжалом прошлись. Любовь — это доверие, когда любишь, то отдаешь себя всю, без остатка, сгорая в этом пламени до конца, без надежды возродиться.

С Гелиасом у нас все через пень — колоду: сначала мы ругались, затем вытаскивали друг друга из "Нуара", а теперь, вроде бы, должны жить в любви и гармонии.... Но нет, между нами встает ледяная стена недоверия: эти узы с самого начала были ошибкой, которую невозможно исправить. Да, он говорит, что любит, но каждый раз, когда он смотрит на меня, я вижу боль в его голубых, словно небо, глазах. Он лжет сам себе, лжет мне. Хотя.... Да и я от него недалеко ушла: я люблю Гелиаса лишь потому, что он напоминает мне Эроса, которого я знала, которого безумно любила и люблю.

За время, проведенное с Гелиасом, я поняла, как он мне дорог, но и Эра никогда не смогу забыть, хотя он и причинил мне боль.

Всё это слишком сложно. Ну, почему, что с любовью, что без нее одинаково больно? Сейчас я даже не уверенна в завтрашнем дне, но знаю точно, что ради дочери я пожертвую всем, потому что она — самое дорогое, что у меня есть!

Чья — то тень заслонила солнце, надо сказать немаленькая тень.

— Что ж, смотр — р — р — ри, — раздался рык Гелиаса. Я обернулась на голос и обомлела: передо мной стоял архидемон небывалой красоты. Невероятно высокий, он внушал мне спокойствие, а кому — то — страх. Длинные волосы насыщенного темно — фиолетового цвета трепал ветер, играя с белыми косичками на висках демона, а из-под этой гривы выпирали загибающиеся к низу рога цвета эбенового дерева. Голубые глаза с красными всполохами настороженно смотрели на меня. Его кожа была угольно-черной с огромным количеством шипов, расположенных на руках, плечах и около наростов, где начинали расти рога. Из-под черных губ выглядывали кончики белоснежных клыков, а раздвоенный язык то и дело пробовал воздух на вкус. Все его тело было невероятно рельефным, с кубиками пресса на животе. Тонкий, как хлыст, хвост имел пару шипов и заканчивался стрелкой с острыми краями. За спиной подрагивали черные кожистые крылья.

— Ты прекрасен, — прошептала я, борясь с желанием прикоснуться к нему. Демон медленно подошел ко мне, не сводя с меня глаз, и лег в траву, соприкоснувшись со мной. Все это не способствовало моему контролю: руки сами потянулись к нему, но я их, с трудом, отдернула. Гелиас, не отрываясь, смотрел на меня, прожигая голубыми глазами (дырка скоро будет уже на мне).

— Р-р-р, — то ли застонала, то ли зарычала я от бессилия, — ты это специально делаешь? — все! Больше не могу: руки начали чесаться еще сильней! Демон дернулся, решив, что его испугались, — да не боюсь я тебя, так что не дергайся.

— А что тогда? — прорычал он. А какой у него голос.... Бархатистый, обволакивающий, словно патока....

— Мне... я хочу к тебе прикоснуться, но боюсь, что тебе это может не понравится, и ты уйдешь, — протараторила, зажмурившись и ожидая его реакции.

— Глупая, я боялся, что ты сбежишь, едва увидев меня, — раскатистым смехом засмеялся он, устраивая меня на своем животе. Осторожно наклонилась, зарываясь пальцами в волосы (так бы не дотянулась), а затем коснулась наростов, где начинались рога. Демон вздрогнул, в глазах полыхнул красный огонь.

Не обратив на это особого внимания, продолжила свою экскурсию. Его рога, гладкие, и почему — то, теплые, выпрямились от моих прикосновений. Испугавшись, что сделала что — то не так, отдернула руки, переместив их на лицо демона: очертив скулы, кончиками пальцев провела по губам, которые тут же приоткрылись, выставляя на обозрение внушительный арсенал белоснежных зубов, которые моя неугомонная персона тоже решили пощупать.

Демон лежал, не шевелясь, лишь иногда вздрагивая. Дальше мне стало не удобно, поэтому вновь сев, я сползла с его живота вниз: тут же мою талию обвил хвост демона, который прерывисто вздохнул. Мои пальцы пробежались по его груди, плечам: шипы трогать не стала — вдруг в них яд?

— Что ты твор-р-р-ишь? — прошипел мой муж.

— Исследования провожу! Не мешай! — прочертила ногтем линию по его животу, отчего мышцы пресса сократились. Дальше свои исследования проводить не стала, а то, ой, как не хочется мне быть на месте этой земли, в которую он всадил свои немалые коготки. Аккуратно скатившись с него, отодвинулась.

— Слушай, если тебе не нравятся мои прикосновения, то так и скажи, а не злись, вгоняя в землю когти, — пробурчала, надувшись, как мышь на крупу. Нет, ну, если не нравится, то мог бы и сказать, я бы отстала.

— Эль, ты дурр-рра или только прикидываешься? — нет, посмотрите на него, каков наглец.

— Ты меня еще и оскорблять будешь? — я вскочила на ноги, сжав кулаки.

— Да что ты взвилась? — у этого зверюги слишком длинный хвост, поэтому меня вернули на место.

— Ты окучиваешь землю когтями, вместо того, чтобы сказать, что твое величество не устраивают мои исследования, а потом еще и оскорбляешь? — попыталась отодрать его хвост от своей талии, но он только больше оплел меня.

— А меня ты выслушать не хочешь? — прорычал Гелиас, глядя на меня горящими глазами.

— Нет! Но ты же все равно скажешь, — тяжело вздохнув, приготовилась слушать.

— Эля, как же ты не можешь понять, что я с трудом сдерживаю себя, чтобы не опрокинуть тебя на землю и.... — он не договорил, но я и так все поняла, покраснев, как маков цвет, — ты сводишь меня с ума: твой запах, голос, прикосновения.... В ипостаси демона мироощущение ярче и острее, а все чувства и желания многократно усиливаются, — ух, ты. Я и не знала, что он может говорить, не рыча, — ты меня не слушаешь, — констатировал факты демон.

— А... — мои шестеренки крутились, соображая, как же он так может. Не увидев никакой реакции с моей стороны, Гелиас притянул мою тушку к себе, при этом даже не поцарапав, и обжег поцелуем губы. Если с ним, когда он человек, целоваться, эмоции переполняют, то когда он демон — 9 баллов по шкале Рихтера.

Его губы пили меня (по-другому никак не скажешь) жадно и настойчиво, сминая, подчиняя.... Но я, в свою очередь, "пила" его, прикусывая нижнюю губу и скользя языком по кончикам клыков.

Тяжело дыша, мы оторвались, скорее, отлепились, друг от друга

— Гелиас, ты... — начала было я, заправляя волосы за ухо.

— Эль, молчи! — прорычал благоверный.

— Да ты... — договорить мне не дали, опрокинув на спину.

— Я же предупреждал, — шептал он, покрывая мое лицо и шею поцелуями.

— Ты... — я, то ли, сильнее прижимала его к себе, то ли, отталкивала, хотя... все — таки первое.

— Молчи! — демон опустился к моей шее, слегка прикусывая, а потом проводя по тому месту языком, сжимая меня в своих объятьях. В этот раз решила благоразумно промолчать. Его руки сильнее сжимали меня, а губы опускались ниже... Мне даже страшно стало от его настойчивости, и страсти, с которой я ему отвечала.(умудрилась его спину расцарапать).

— Черт, Мика, ты сводишь меня с ума, — тяжело дыша, Гелиас отстранился от меня любимой.

— А ты меня. Так что, возможно, в психиатрической больнице нас поместят в одну палату, — хихикнула я, сжимая его хвост в руке, поглаживая пальцами мягкую стрелку.

— Тебе смешно, а мне, как — то, не очень, — буркнул он, пытаясь вырвать хвост из моих загребущих лапок. Ага, так я и отпустила.

— Что ж так? Ты же у нас сильный, сумеешь себя обуздать, — я просто ему верю, так что вряд ли со мной что — нибудь случится.

— Не будь в этом так уверенна, — прорычал Гелиас, а его когти удлинились сантиметров, так, на 15.

— Ладно, — м-да, все таки его коготки внушают опасение... Сидеть мне надоело, поэтому я разлеглась на земле, щурясь от солнца, высоко стоявшем в небе.

Муж придвинулся ближе (куда ж ему, родимому, деваться, когда его за хвост к себе тащу), убрав выбившуюся прядь волос со лба, затем когти Гелиаса обвели контур моих губ.

-Что ты... — договорить мне, как всегда, не дали, сказав молчать в тряпочку, что я и сделала, а то вдруг поцарапают.

Гелиас аккуратно щупал меня, невесомо касаясь когтями, иногда опаляя своим дыханием. Внезапно когти прикоснулись к крылу.

— Не надо, — просипела я, боясь, что он их порвет.

— Успокойся. Ничего с твоими махалками не сделаю, — почему — то холодно произнес он.

— Что опять не так? — хотела сесть, но мне не дали, прижав к земле рукой.

— Все нормально, просто я... — как — то неуверенно начал демон.

— Что просто? — что же он такое скрывает, раз не может мне рассказать?

— Ничего, — отвернулся, сжав кулаки. Да что происходит? Мой желудок не выдержал перепадов настроения и заурчал, требуя еды.

— Пошли, чудо мое, кормить тебя буду, — усмехнулся Гелиас, став человеком. Ух, ты, у него даже одежда сохранилась. Я тоже так хочу, а то костюмчик а-ля мухомор достал.

— Ну, кто пойдет, а кто и полетит, -распахнув крылья, решила взлететь.

— Э, нет, милая моя, — Гелиас, сграбастав меня на руки, распахнул свои махалки и взмыл ввысь.

— Нет, я что, маленькая? У меня что, своих крыльев нет? Я что, больная? И, вообще, по какому праву меня куда — то тащат? Я и сама могу! — бурчала я, возясь на руках у мужа.

— У тебя в одном месте шило? Именно поэтому ты ерзаешь? — иронично выгнув бровь, поинтересовался мой садюга, крепче прижимая мою тушку к себе.

— Да у меня везде шило,— огрызнулась я, — Понимаешь, хочу сама лететь я! Сама! У меня такое чувство, будто я — твоя добыча, которую ты прешь в свое логово, — вот же... гад: все равно не отпустил меня.

— Так и есть, — хмыкнул он, равнодушно продолжая махать крыльями.

— У-уууу! Садюга, прибить тебя надо! — ругалась моя персона на чем свет стоит.

— А кто тебя накормит?

— Бутерброд сделаю!

— Из чего?

-Из хлеба!

— Его дома нет!

— Яйцо сварю!

— Тоже нет!

— Это спор не имеет смысла, в конце концов, к Посейдону или Зевсу наведаюсь: кто — нибудь накормит голодного ребенка, — надулась я. Последнее время мое настроение резко меняется, да и ворчать стала больше: сущий чертенок из табакерки!

— И это при живом — то муже....

— Ты здесь причем? Я ж к ним есть иду, а не тебе изменять. Ты все равно кормить меня не хочешь, — едва сдерживаю смех, глядя на него.

— Это равноценно измене, — отрезал драгоценный (в каком месте?) муженек.

— А, значит, ты к рыжей есть ходил? — демон поморщился: воспоминания, видать, яркие.

— Она готовить не умеет.

— Меня это не особо волнует. Если хочешь, можешь, хоть сейчас, к ней направляться, — равнодушно произнесла я, а сердце льдом сковала боль.

— А зачем? У меня есть ты, чтобы удовлетворять свои потребности, — его слова ранила больнее, чем стрелы Эроса.

Когда демон приземлился на пляж, вырвалась из его объятий, найдя свою одежду, свернула крылья и оделась.

— Знаешь, с удовлетворением потребностей — это не ко мне ближайшие месяца три (примерно через такой срок у фей появляются дети).

— Это почему же, позволь узнать? — я топала к дому, от злости пиная песок.

— Не знаю, как такое возможно после страшных диагнозов врачей, но у меня будет ребенок, отцом которого ты не являешься, дорогой мой! — закончив свое признание, скрылась за дверью, ведущей на веранду. На души скребли кошки: не хотела я, что бы он все узнал вот так, но после драки кулаками не машут.... Чувствую, с последствиями этого разговора мне придется справляться самой....

Я забралась на чердак, где немного походив из угла в угол (нервы-то не железные), уселась на табурет, стоящий около окна. Интересно, что же теперь будет?

Первый вариант: он меня бросит, второй — уйду сама. Перспективы не самые радужные.

На лестнице раздался звук шагов, наверное, сейчас все решится. Тихонько открылась дверь, и демон застыл на пороге. Я сидела, повернувшись к нему спиной, так что выражение его лица не видела.

— Это правда?

— Да. У меня будет дочь, — прошептала, а внутри все сжалось от страха... от страха его потерять.

— Нет! Не будет! — его голос холоден, словно лед на вершинах олимпа. Да как он смеет?! Кто он такой, чтобы решать будет моя малышка жить или нет?! Я уничтожу его, пусть мне будет больно, но жизнь моей дочери важнее!

— Только попробуй... — сквозь зубы прошипела я, сжимая кулаки: где-то вдалеке загремел гром.

— Ты не поняла... — теплые руки легли на мои плечи, — У нас будет дочь!

— Ч-что? — наверное, я ослышалась, или мне показалось, или это все сон.

— У нас будет дочь, — членораздельно произнес Гелиас, — глупенькая, я тебя люблю, а значит и малышку. Мне плевать, кто ее отец, она такая же моя, как и твоя, — закончил он, отодвигаясь от меня.

Честно говоря, я пребывала в шоке от его слов, а когда у меня шок, то....

— Гел, ты извини, но я тебе не верю, — как — то отчужденно произнесла я, а в голове набатом звучали слова: "Любит, семья, дочь". Из задумчивости меня вывел звук захлопнувшейся двери.

Черт, а ведь он не шутил. Ой, мама, какая же я дура! Вскочив с табурета, рванула за ним.

— Гелиас!!!! Стой!!! — голос сорвался на крик, а мой любимый решил отсюда смыться телепортом.

— Какую гадость еще хочешь сказать? Знаешь, Микаэлла, хватит! Я устал, устал от твоих закидонов и придирок. Неужели ты раньше не могла сказать, что не доверяешь, что я тебе не нужен? Нет, ты продолжала лгать, манипулируя мной, а я, идиот, верил каждому твоему слову, — не поворачиваясь, сказал он, горько усмехнувшись.

— Ты действительно идиот. Неужели ты не понимаешь, что я боялась того, что ты можешь поступить как Эрос. Знаешь, что больнее самых страшных ран? Боль одиночества! А... а сейчас, своими словами, сказанными на чердаке... — договорить я не смогла и, развернувшись, бросилась бежать, не разбирая дороги.

— Элька! Элька!!! Элька, мать твою!!! — со всего размаху влетела в демона, неизвестно как оказавшегося на моем пути, от чего мы рухнули на песок, а его

стальные объятья тут же сомкнулись вокруг моей талии.

— Отпусти! — пытаюсь вырваться, царапаясь и кусаясь, извиваюсь как змея.

— Ага, чтобы ты сбежала, как тогда, год назад? Нет уж, милая, уволь, к тому же ты не нервничай и не дергайся — это вредно для вас с малышкой, — в его голосе сквозили такая теплота и забота, что я тут же расслабилась, оставив свои жалкие попытки вырваться.

— Ты...ты это серьезно?

— Ты о чем?

— Ну, что Амели — твоя дочь?

— Да. Она наша, — меня поцеловали в лоб (как покойника прям)

Месяц спустя

Эрос

Я разрывался между пантеоном и той, которую люблю, а она... Она даже ни о чем не догадывается.

— Эр, постой! — откуда-то нарисовалась Артемида. Кто бы знал, как она меня достала!

— Что на этот раз? — я взглянул на нее: богиня нервно теребила прядь волос и прикусила губу.

-Я...Ты... Знаешь, я лучше покажу, — она, почему-то, оглянулась назад, а затем впилась в мои губы, словно клещ. Я даже опешил от такой наглости, так что не сразу оттолкнул ее.

— Идиотка!!! Что ты себе позволяешь?! — черт, кто бы знал, какая злость полыхает во мне. Убил бы ее, да нельзя: нас, богов, дефицит.

— Ха. Вот и еще одной из твоих поклонниц стало меньше, — Артемида махнула рукой в сторону, а я оглянулся и замер.... В орехово-карих глазах девушки, стоявшей на тропке, застыла боль.

— Эль... — она развернулась и побежала вглубь сада, — Элька, стой! Ну, ты и гадина, Арти!— побежал следом за девушкой. Черт, черт, черт. Она все не так поняла, я должен ей объяснить, хотя.... С чего я ей что-то должен? Она же меня ненавидит.

Микаэлла

-"Почему, почему так больно?" — я бежала, не разбирая дороги, глаза застилали слезы. Не в силах больше двигаться, опустилась на траву. Больно, как же больно... Раскаленный шар солнца садился за горизонт. О, боги, как быстро летит время: уже вечер, и надо срочно возвращаться домой, пока мой гиперзаботливый муж не начал меня искать.

Я, как вспомню прошедший месяц, так начинаю нервно хихикать, а на меня смотрят как на умалишенную. Если в двух словах, то дело было так...

... Домой мы вернулись поздно вечером, и меня тут же уложили спать, мотивируя это тем, что будущей маме необходим здоровый сон. Ладно. Гелиас закутал меня в три стеганных одеяла, а затем, прижав мою тушку поближе к себе, накрыл нас четвертым.

— Ге-э-эл, — простонала моя персона, пытаясь выбраться из этого кокона. Куда уж мне: он замотал меня так, что даже демон не вырвется.

— Эль, у тебя что-то болит? — муж тут же вскочил, зажигая свет.

— Да нет. Мне жарко. Убери с меня одеяло, — очень долго упрашивала демона, но он вскоре вытряхнул меня из этого кокона.

Утро... Я сладко потянулась, а в дверях появился Гелиас, который, подхватив меня на руки, потащив мою тушку умываться. Умывал он меня, кстати, тоже сам.

— Ты и еду за меня пережевывать будешь? — поинтересовалась, глядя на очередную ложку салата, которую демон подносил к моему рту.

— Нет. Я все в терку потру.

— Гелиас, а ты не думаешь, что твоя гиперзабота меня бесит?! — фарфоровая чашка разбилась об пол.

— А ты не думаешь, что меня бесит твое упрямство? — на пол полетело блюдце.

— Думать вредно, дорогой мой, но если ты не прекратишь обращаться со мной, как с дитем малым, то я... я... — оглянулась в поисках того, чем можно двинуть моему обожаемому демону, — Супницу тебе на голову одену (в ней, кстати, было спагетти с соусом).

— Только попробуй...

-Вот и попробую!

-Ты попробуй! — в итоге супница красовалась на голове демона, а когда он ее снял... О, это было незабываемое зрелище... Веселье продолжалось месяц, ладно хоть сейчас все устаканилось.

Из воспоминаний Эроса (6 лет назад)

Я шел, нет, летел по городу, сжимая в руках букет белых роз. Еще немного, и Эль навсегда станет моей.

Мы договорились встретиться на обрыве, под которым простиралось бескрайнее море... Я опоздал... опоздал навсегда — моя девушка целовала какого-то черноволосого парня, не меня...

Я стиснул стебли чертовых роз, по пальцам бежала кровь, которая стекала по стеблям и шипам, капая на землю. Как же оказывается просто поразить сердце бога... Я стоял без надежды ее вернуть, все так же сжимая стебли роз...

На сердце осталась лишь боль и тоска, которую сможет излечить лишь время...

Распахнув крылья, взмыл в воздух, а затем на пять лет исчез, направившись, куда глаза глядят. В это время я и познакомился с Психеей, с которой мы всего лишь друзья...

Микаэлла

— Наконец-то, вернулась! — Гелиас показался на лестнице, ведущей на второй этаж. Почему-то сразу вспомнилось детство, когда я тайком сматывалась из дома, а утром, когда возвращалась обратно, мама точно так же, как и мой муженек, вела себя.

— Тебе предлагали составить мне компанию, — медленно поднимаюсь по лестнице.

— Я не мог, — мне преградили дорогу.

-Лучше пусти, а то я нервная, — вцепилась в его руку, преградившую мне путь, пытаясь ее убрать, но она даже на миллиметр не сдвинулась.

— А что будет, если не уйду? — поинтересовался этот нахал, улыбаясь во все 32 зуба, которые надо бы пересчитать.

-Тебе все в красках описать? Или все-таки отойдешь?

— Будь добра, опиши все в красках.

— Сам виноват. Сначала я привезу в ванне сюда Ундину, затем угощу ее настойкой собственного производства, а дальше... — ох, как говорится, сделал гадость — на сердце радость! Историю про пьяную подругу рассказала Гелу как-то, так он ржал, как конь, а потом икать стал, так что пришлось ему воду приносить не один раз.

-Э... Иди, куда тебе там надо, — муж подхватил меня на руки.

— Гелиас, солнце ты мое рогатое... — сладеньким голоском пропела я, — сколько мне раз повторять, что твоя жена не беспомощная кукла? — бесит меня его гиперзабота.

— Это напрасный труд, милая.

— Ну и дурак, — на этом наш содержательный разговор был закончен.

* * *

А время летит... Летит так быстро, что не успеваем понять, куда несет нас рок событий... И мы плывем в этом течении: кто-то тонет, не сумев удержаться на поверхности, а кто-то... кто-то держится изо всех сил, не желая сдаваться...

— Свобода! — бог времени, наконец-то, разорвал свои оковы, — как же я долго этого ждал! — Кронос с неимоверной скоростью восстанавливался, набираясь сил. И вот он вновь стал тем, кем был до заключения: богом, всемогущим и беспощадным... Золотые клетки, наполненные мощью олимпийцев, распахнулись, выпуская на волю титанов.

— Свобода!!! Мы будем вечно тебе служить, Кронос, внук Кроноса!

— Это хорошо. Вместе мы сотрем всех олимпийцев и полукровок с лица мира. Артас захлебнется в крови своих жителей! — как безумный, захохотал бог времени, — Ника, ты не верила, что я смогу освободиться. Ты предала меня, и я буду мстить! Ты ответишь за все!

-Я знаю! — раздался голос богини, появившейся в Тартаре. Перед глазами титанов предстала девушка с голубыми волосами, разметавшимися по ее плечам, в руках она сжимала копье из белого древа.

— О, какие люди. Ты решила пойти против меня с этой палкой? Не смеши, — захохотал бог, подходя ближе к Нике.

— Да, решила! — отрезала она, крепче сжимая древко оружия.

— Ты же погибнешь, — на минуту ей показалось, что она вновь видит того Кроноса, которого любила, — Хотя... — он замолчал, о чем-то задумавшись, — Убейте ее! — титаны начали двигаться, а богиня — медленно отступать, а затем вдруг метнула копье.

Но что может сделать одна женщина, пусть и богиня, против десятка титанов? Ника убила пятерых, а потом ее схватили, бросив под ноги богу времени.

— Ты проиграла, моя дорогая, — Кронос материализовал косу.... Крик богини разнесся по всему Тартару, долетев до Олимпа...

* * *

-Ника... — из ясных голубых глаз богини любви покатились слезы, оставляя мокрые дорожки на лице, — почему, почему ты позволил ей погибнуть, отец?! Почему?!! — Афродита набросилась на Зевса, стуча кулачками по его груди.

— Арес, утихомирь свою истеричку-жену! — рыжеволосая богиня мудрости гневно сверкнула зелеными глазами, — Сейчас не до нее!

— Молчала бы ты, Афина, — черноволосый бог отцепил пальцы жены от туники громовержца, прижимая содрогающееся от рыданий тело жены к себе, — Ну все, милая, успокойся.

— Кронос на свободе, Последней Надежды не существует! — нервы Диониса не выдержали, поэтому он визжал, словно девчонка.

— Не смотря ни на что, нужно верить, — рассудительный голос Амалфеи прервал едва начавшуюся истерику бога виноделия, — Это единственное, что вам остается.

— Нет. Мы будем сражаться!

— Вам не выиграть против гекатонхейеров!

-Но...

— Хватит!!! — голос Зевса прервал спор, — надоели! Кронос на свободе, а вы тут...

— И что ты предлагаешь?

— Действовать!

Глава XIII

Прошло два месяца...

Знаете, я никогда не думала, что после случившегося 6 лет назад, буду прижимать к себе маленькое солнышко — мою дочь, Амели.

Дело в том, что у фейри ребенок рождается примерно через три месяца и за несколько дней вырастает до трехлетнего малыша, а дальше ему находят древо-хранитель (у меня репейник) и помещают внутрь его, где малыш пробудет месяц, чтобы сформировались крылья.

Сейчас, облокотившись на подушки, я держала на руках Амели, нежно прижимая ее к себе. Мое солнышко такое красивое: ярко-голубые глаза с удивлением смотрели на мир, а розовые губки растянулись в улыбке, показывая молочные зубки.

— Ма-ма, — нежным голоском произнесла Амели.

— Ты... ты говоришь, — растерянно прошептала я, крепче прижимая к себе дочь. Честно говоря, у меня был шок. Представьте себе такую картину: вашему ребенку 3 дня от роду, а она уже говорит, еще и выглядит года на три... А сегодня вечером, вечером мою малышку заберет древо-хранитель.

— Гелиас... — не знаю, но почему-то мне вдруг стало страшно, страшно оттого, что он может уйти, уйти навсегда, — прости меня... прости.

Демон сидел у окна спиной ко мне. Пепельно-белые волосы разметались по его спине, плащом укутывая опущенные плечи.

— Если хочешь, я могу уйти, только скажи, и...

— Эль, ты дура! — резко произнес он, поворачиваясь ко мне. В его голубых, как небо, глазах полыхала ярость.

— Л-ла-адно, я... я уйду сейчас, — аккуратно, чтобы не разбудить уснувшую дочь, встала, а затем положила мою девочку в колыбель.

Гелиас стоял у окна, сжав кулаки. Ох, ты, блин, как же он зол: вон даже появились когти, хвост и рога.

— Ты! Никуда! Не пойдешь! — демон, причем сильно разозленный, опрокинул меня на кровать, нависая надо мной. — Я! Тебя! Никуда! Не отпущу! — черт, мне стало страшно, по-настоящему страшно. Я уже дрожала, а на глазах, почему-то, навернулись слезы. Гелиас занес надо мной свою когтистую руку.

-Н-не надо... — тихо прошептала, зажмурив глаза, — пожалуйста...

— Элька, Элечка, какая же ты... — сильные руки обвили мою талию, привлекая меня к своей надежной груди.

— Дура, — закончила я, крепко обнимая мужа.

— Неужели ты думала, что я тебя ударю? — глаза Гелиаса блеснули зловещим огнем.

— От тебя можно ожидать чего угодно, — нечленораздельно буркнула я.

— Ах, значит, если я -демон, то непредсказуем? — он опять начал закипать, а его руки, переместившиеся на запястья, сильнее сжимались, причиняя боль.

— Да!!! Отпусти!!! Мне больно!!! — все. Истерика сказала: "Здрасьте".

— Я! Тебя! Не отпущу! Ты не заберешь мою дочь! — сейчас передо мной был не любящий муж, а демон, защищающий свое, — если я тебе не нужен — плевать, но ты мне нужна, и я тебя никуда не отпущу. Ты моя! Неужели не понимаешь, что повстречав тебя однажды, не смог забыть. Искал повсюду, но ты, как сквозь землю провалилась. А я... я влюбился во взбалмошную девчонку, которая меня "послала".

— Ты... Тиран ты, милый, — ошарашено произнесла я. Куда же от тебя денусь? — нежно провела рукой по волосам моего демона, привлекая его ближе к себе, — ведь знаешь же, что я люблю тебя. Иначе, зачем бы мне идти в "Нуар"? Думаешь, мне не было больно, когда ты надумал заключить узы с Психеей? Когда ты не смог понять, тогда...узнав, что я не могу подарить тебе наследника? Было больно, очень больно. Казалось, что мир потерял свои краски, жизнь потеряла смысл... Не осталось ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы удержаться на поверхности реальности, чтобы не уплыть туда, где нет боли и проблем...

-Эль, прости меня, — демон заглянул в мои глаза, ища ответа на свои вопросы, а потом крепко сжал меня в объятиях, как будто я могла исчезнуть в любой момент, испариться, как вода на солнце...

— Если любишь, то доверяешь... и прощаешь... Я люблю тебя, Гелиас, прости меня.

Тишину комнаты прорезал плач моей, нет, нашей малышки, так что мы синхронно бросились к кроватке.

— Амели, девочка моя, ну, что случилось? — Гелиас подхватил малышку на руки, прижимая к себе, — моему солнышку приснилось что-то плохое? — девочка кивнула светловолосой головой, — Не бойся, с тобой ничего не случиться, ведь папа рядом, — демон бережно укачивал свою... дочь.

Вскоре малышка уснула, и он аккуратно уложил ее в кроватку, укутав одеяльцем. Тихонько, чтобы не разбудить дочь, мы спустились на первый этаж.

— Мик, мне нужно уйти, — произнес муж, исчезая в телепорте, оставив меня наедине со своими мыслями.

Примерно через полчаса раздался звонок в дверь, пришлось топать и открывать. Кто ж знал, что меня там ждет, а точнее, кто...

— Ты?!! — в дверном проеме стоял он, Эрос. Все такой же — с улыбкой на губах.

— Привет, поздравляю с рождением дочери, — мне вручили букет белоснежных роз.

— Зачем ты пришел? Что тебе надо? — сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать. Эрос пошел в гостиную, уселся в одно из кресел.

— Я хочу увидеть Амели, — спокойно, глядя на ошарашенную меня, просто сказал он.

— Нет! Уходи! — да что он себе позволяет?" После того, что он сделал?!!

— Льдинка, прекрати истерить!!! Давай забудем прошлое? Лично я это уже сделал, — пожал он плечами.

— Забыть?! Как же я тебя ненавижу!!! Ненавижу!!! — что-то странное мелькнуло в его взгляде: боль, сожаление? Нет, просто показалось.

— Я знаю. Давай закроем эту тему, она бессмысленна. Покажи мне свою дочь, иначе я никуда не уйду.

— Да как ты смеешь? Кто ты такой, чтобы что-то требовать?! Уйди! — мой голос поднялся на октаву вверх. Ярость и злоба клокотали во мне, грозясь затопить меня с головой.

— Знаешь что?! — Эрос оказался рядом, прижав меня к стене, не давая вырваться, — Какое право ты имеешь что-то говорить мне после того, как променяла меня на какого-то черноволосого типа?! — его дыхание опаляло мою кожу, распространяя по телу мурашки.

— Ч-что? Да как... да как ты смеешь такое говорить, когда... когда твои стрелы дробили мои кости, раздирали кожу?! А я... я плакала... Просила тебя прекратить, а ты смеялся, отпуская еще одну стрелу в полет, называл меня идиоткой, ничего не значащей для тебя... — на глазах навернулись слезу, поэтому я поспешно отвернулась: не хочу, чтобы бог видел мою слабость.

— Эл, я не... — начал, было, он, но не дала договорить, накрыв его губы пальцами.

— Это все было в прошлом. Теперь же я счастлива: у меня есть любимый муж и дочь. Я покажу тебе Амели, но пообещай, что ты уйдешь... Уйдешь навсегда... — как же тяжело это говорить. Мы поднялись на второй этаж, где спала моя маленькая принцесса.

— Ма-ма, — звонким голоском пропела проснувшаяся малышка, сжимая в руках игрушку. Какая же она красавица: пепельно-белые волосы пружинят при каждом ее движении, глаза василькового цвета радостно смотрят на мир.

— Мама, а кто этот дядя? — спросила она, — он — мой родной папа? — ох, боги, откуда она это взяла?

— Нет, моя хорошая, — крепко прижала девочку к себе, гладя по голове, — он не твой отец.

-Ти врешь! — закапризничала Амели, — я знаю, что он — мой папа! — и когда она успела научиться так хорошо говорить? Что ж, наследственность.

— Иди ко мне, моя милая, — Эрос с нежностью взял Амели из моих рук.

— Папа, — прошептала малышка, обнимая его за шею, — а мама знает, что ты...

— Нет, милая. Не знает, — дальше он что-то шепнул ей на ухо, отчего Амели лучезарно улыбнулась, вскоре заснув на его руках. Поэтому, уложив ее в кроватку, мы вышли из комнаты.

— Ты ничего не хочешь сказать? — я развернулась к нему лицом, сжав кулаки. То, что сказала Амели, не может быть правдой! Не может!

— Амели — моя дочь, так же, как и твоя. Помнишь: клуб... танец, а дальше... — бог любви холодно посмотрел на меня, как будто я была виновата во вех его бедах?

— Ненавижу, как же я ненавижу тебя, Эрос! — забарабанила кулаками по его груди.

— Успокойся! — он перехватил мои руки, прижав меня к стене, — я не прошу, чтобы ты любила меня, но моя дочь... Она должна жить на Олимпе.

— Я не отдам тебе Амели! Ты слишком жестокий! Она моя! — поток грязно ругани сорвался с моего языка, — убирайся!

— До встречи, Льдинка, — усмехнувшись, Эрос быстро сбежал по лестнице, хлопнула входная дверь, а я обессилено сползла на пол.

— "Льдинка", — такое знакомое и родное имя, которым называл меня только он. Как же это давно было...

Наступил вечер — время, когда мне придется распрощаться с моей малышкой на три долгих месяца...

— Эл, ты готова? — голова мужа показалась в дверном проеме.

— Нет, Гелиас. Я не пойду, не смогу вынести расставания, — вы даже не можете представить себе, что это такое, когда забирают ваш смысл жизни. Такое чувство, будто солнце угасло, будто перекрыли кислород...

— Хорошо, тогда мы ушли, — Гелиас скрылся за дверью, и я осталась одна.

Гелиас

Долина фейри располагалась во владениях эльфов, в месте, где располагался источник Надежды... Вся долина представляла собой огромное количество деревьев разных видов. Невероятно. В моих руках спала моя дочь, которая скоро окажется в древе-хранителе. Как я понимаю Микаэллу, но ничего не поделаешь...

Церемония продолжалась недолго... Ну, вот и все, теперь моя малышка с лавром — ее древом-хранителем.

Я возвращался домой, когда небо прорезала молния.

— Ну, здравствуй, хм, Гелиас, — передо мной стоял Кронос, сжимая в своих руках косу, с которой капала кровь.

— Кронос... Ты все-таки убил ее, — эх, Ника, какой же ты была дуррой. Одна полезла в логово этого тирана.

— А ты сомневался? Теперь настала твоя очередь, — ухмыльнулся бог времени, а в воздухе засвистела коса.

-"Возможно, это единственный выход в этой ситуации", — по глазам резанул отблеск стали.

Микаэлла

Стемнело. Звезды сияли на небе, а Гелиаса все еще нет. Беспокойство все сильнее сжимало мое сердце, поэтому, выскочив на улицу, пошла навстречу мужу.

— Н-е-е-е-е-еееет!!! — ночную тьму прорезал душераздирающий крик. Из глаз заструились слезы.... — Гелиас, нет!!! — только не это! Кронос занес над ним свою косу... и моего мужа не стало. Осталась лишь серебристая пыль... Я, как подкошенная, рухнула на колени, всем телом сотрясаясь от рыданий. Не стало того, кого я так безумно любила, того, кто подарил мне свою любовь, того, кто вернул меня к жизни.

Вновь холод... вновь пустота... Сердце с трудом бьется, едва не разрываясь от горя...

Сзади раздался взрыв — не стало нашего дома... Не осталось ничего, что напоминало бы мне о нем... л когда-то моем демоне, которого больше нет! Странная апатия накрыла, опустошая... все мысли исчезли...

Раздался гром, дождь захлестал по выжженной земле. Казалось, небо плакало в унисон с моим сердцем...

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

Всей кровью прорастайте в них,—

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!(А. Кочетков)

Глава XIV

Олимп.

— Ты — идиот! Что ты натворил? Она же может сделать с собой все, что угодно! — Гера орала на меня, вышагивая из угла в угол. Ее левый глаз нервно дергался.

— Я знаю, но по-другому поступить не мог! — ответил я, сжимая в руках подлокотник стула. Дерево не выдержало и раскололось.

— Ах, не мог?! Тебе плевать на нее. Ну, правильно, теперь ты все вспомнил, а ее в твоих прошлых перерождениях не было. Вот скажи мне, кого бы выбрал: Микаэллу, которая была лишь игрушкой, но так искренне любившая тебя или Последнюю Надежду, которую ты так недолго знал? — Гера пристально смотрела на меня, ожидая, что же я скажу.

— Не знаю, — растерянно произнес я. Это все слишком сложно: Эль, ненавидящая меня, или Надежда, исчезнувшая много веков назад?

— Знаешь что, мальчик мой? Ты всего лишь заигрался. Тебе никто не нужен кроме самого себя! Уходи! Видеть тебя не могу! — прикрикнула богиня, выставляя меня за дверь.

Не долго думая, перенесся туда, где была моя Льдинка.

Девушка стояла на коленях посреди пепелища. Длинные темные волосы трепал ветер, по щекам текли слезы, а над ней плакало небо, роняя на землю тяжелые капли. Она смотрела в никуда, трясущиеся руки сжимали кинжал, направленный туда, где билось сердце: сантиметр за сантиметром клинок приближался к своей цели.

— Дура! Ты думаешь, что творишь? — молниеносным движением выбил из ее рук оружие, закинув его подальше.

— Зачем жить, когда сердце не бьется? — она обняла себя руками, пытаясь согреться.

— А дочь? Как же Амели?! — видимо, я вновь разрушил ее жизнь до основания, не оставив камня на камне.

— Мою Амели отберет Эрос, — боги, как же холоден и бесцветен ее голос.

— Никуда я ее не заберу, — прошептал ей на ухо, укутывая крыльями, унося себя из этого ужасного места.

Прошел день... Еще один...

Эль неподвижно сидела на полу, сидела так уже три дня. Она не ела, не пила, ни на что не реагировала.

— Это я, это я во всем виновата, — шептали сухие, потрескавшиеся губы.

— Ты доволен? Ты сломал ее! — кричала Эрато, заливаясь слезами, — Ненавижу тебя!

— Мы все приложили руку к этому, — в глазах Харти, сидящей в объятиях Мира, стояли слезы.

— Уйдите, — шепчет Мика, но ее никто не услышал, — уйдите!!! — от ее крика лопнули стекла, вихрем кружась вокруг нее, причиняя ей боль.

— Идиотка, что ты творишь?! — укутав ее своими крыльями, вынес из стекольного вихря, тут же закончившего свое существование. К этому моменту в комнате осталась одна Амалфея.

— Что происходит?

— Когда фейри умирают, то выплескивают свою силу в окружающую среду, — молвила провидица, — ты, действительно, сломал ее, — прошептала она, исчезнув и оставив после себя запах полевых цветов.

— Мика, слышишь, не смей умирать! — я кричал, пытаясь достучаться до нее, но, увы, все бесполезно, — Льдинка, вернись! Ты нужна дочери, ты нужна мне, — только сейчас понял, что она — мой кислород. Да, когда-то любил Надежду, но вскоре ее заслонила Элька, подарившая веру и любовь.

— Не ври. Тебе никто не нужен... — шепчет она, падая на пал без сознания. Все. Это конец. Она уже не вернется. Я сломал ее... сломал и положил в темный ящик, больше не заглядывая в него.

Микаэлла

Сон и реальность... Между ними такая тонкая грань... Грань, на которой я находилась...

Со смертью Гелиаса во мне что-то сломалось, что-то очень важное... А дальше... дальше пришла боль, ломающая изнутри.

-"Вспомни! Пробудись!" — чьи-то голоса окружали меня, жаля словно пчелы.

— "Не могу! Чего вы хотите?"

-"Пробудись!" — вновь и вновь одно и то же. Погрузиться в пучину безумия не давал Эрос, зовущий меня, но он где-то далеко... Я не могу, не могу вернуться — слишком поздно. Да и зачем?

— Льдинка! Нет! Не смей уходить! — этот голос умолял, просил, требовал, но слишком, слишком поздно. Вдруг мои губы обожгло огнем, пронесшимся по всему телу. Стало немного легче: агония на время отступила, и я забылась беспокойным сном.

Эрос

— Они напали! — крики куросов заполнили своды Олимпа.

— Оружие к бою! — скомандовал Зевс, убирая очередную искрящуюся молнию в кожаный колчан.

Они надвигались, словно черное облако: впереди шли гекатонхейеры и титаны, а за ними, за ними шли их дети.

— Нам не выстоять! — Артемида заламывала руки, бегая туда-сюда.

— Не мельтеши! Лучше занимай верхние позиции во главе с Эросом, Арес — правый фланг, Афина — левый, остальные — центр! — командовал громовержец, разгоняя нас по местам.

Армия противника расступилась, открывая, открывая взору ужасающую картину: огромный трон, сложенный из человеческих костей и черепов, несли змееподобные дети Ехидны. На этом костяном "стуле" восседал Кронос с окровавленной косой в руках, а у его ног, прикованная на цепь, сидела Ника. Ее тело было изуродовано до такой степени, что с трудом верилось, что она еще жива: глаза выколоты, губы разрезаны, из тела торчат кости.

— Ника... — по щекам Афродита заструились слезы, а остальные спокойно смотрели на это, скрывая эмоции.

— Вот мы и встретились, Зевс! — захохотал безумный бог времени.

— Здравствуй, отец! — громовержец смотрел на тело своего сына, которое занял его отец.

— А ты догадливый, сынок! — выплюнул он, — А вот она не догадалась! — он пнул израненное тело богини Победы.

— Огонь! — скомандовал я. Тучи стрел полетели в созданий Тартара, которые, как подкошенные, падали на землю, выжигая ее.

— И вы думаете, что сможете нас этим победить? — рассмеялся бог времени, — В атаку! — на олимпийскую цитадель понеслась огненная стена, которую не смог остановить ни один из нас, а огонь все приближался и приближался, грозясь спалить нас.

-"За стеной что-то или кто-то стоит, значит..." — я натянул тетиву и резко отпустил, отправив стрелу в полет. Руку обожгло, и по конечности разлилась адская боль — напоследок огонь, извернувшись, обжег меня.

— Гаденыш! Смотри, какой умный, догадался!

Микаэлла

Сколько прошло времени? Кто я? Где я?

-"Иди на зов", — прошелестел воздух в голове, и я пошла...

Выйдя на балкон, почему-то посмотрела налево и увидела блондина с почерневшими от гари и копоти крыльями. Он натянул тетиву лука, пытаясь попасть в управляющего стеной огня. Недолго думая, направила его стрелу прямо в цель и пошла дальше.

И вот передо мной бескрайний океан Вечности.

— Наконец-то пришла, — из морских глубин показалась сереброволосая женщина.

— Кто вы? — почему мне кажется, что я ее знаю? Будто мы знакомы тысячу лет.

— М-да, память не вернулась, — пробормотала себе под нос женщина, — Я — Аранита, мать хранителя Милитара, который предназначен судьбой твоей дочери, но он сейчас шаг за шагом подходит к грани.

Эрос

Рука покрылась волдырями, которые тут же лопались, открывая взгляду кровавое месиво, поэтому, закрепив лук за спиной, выхватил из ножен клинок, сталь которого сверкнула в отблеске молний.

Наши гибли... Нескончаемым потоком лилась кровь...

Мы шаг за шагом сдавали позиции, когда за нашими спинами раздался взрыв. Главная цитадель Олимпа прекратила свое существование, осыпавшись грудой мрамора.

— Элька!!! Не-е-ет!!! — крик вырвался из моего горла, заглушая звуки битвы, — Почему вы отняли ее у меня?! За что?! — нет, ее больше нет! Моей Льдинки нет! Ее засыпала груда мрамора, ставшая ее могилой. Клинок рассекал воздух, разя детей Тартара направо налево. Сердце разрывалось от боли...

Амели

-"Эх, как же хорошо: спишь себе 24 часа в сутки", -думала я, заворачиваясь в одеяло.

-"Не смей спать!" — раздался чей-то голос.

-"Здравствуй, злостный нарушитель моего спокойствия", — ох, спать-то, конечно, хорошо, но и поговорить иногда охота. А этот гад даже не поздоровался — сразу начал качать свои права.

-"И чего я нарушил, позволь спросить?"

-"Покой мой, пугало, ты нарушило", — хихикнула я, гадая, почему он, собственно, пугало.

— "Такое чувство, будто я разговариваю с прыщавым подростком".

-"О, мой дорогой, мне всего пару дней от роду. А ты кто?"

-"Тот, кто станет твоим кошмаром в будущем" — хмыкнул собеседник, а потом заржал, как конь.

-"Посмотрим. Чего надо-то?" — м-да, видно у этого субъекта крышу-то давно сорвало.

-"Спаси свою мать и меня за одно", — как мы умеем. Бесит что-то он меня.

-"Мама", — что-то такое теплое и родное... — "Что нужно делать?"

-"Ты из дерева-то вылези сначала", — посоветовал собеседник.

-"А ничего, что я всего на три года выгляжу?" — зато умственное развитие далеко не как у трехлетней.

-"Не беспокойся", — съехидничал голос.

-"Легко сказать".

-"Будешь выглядеть лет на десять. Это максимум, что я могу сделать"

-"Какие мы слабенькие", — ляпнул гадость — на сердце радость.

-"Молчала бы, ошибка природы", — рявкнул обиженный собеседник.

-"Природа так часто ошибаться не может. Ты с моей боевой мамой не знаком".

-"А придется", — тяжело вздохнув, меня вытащили из дерева.

-"Надеюсь, я потом вернусь к своему прежнему возрасту?"

-"Куда ты денешься?"

* * *

-"Да, досталась мне невестушка", — тяжело вздохнул хранитель Артаса, откидываясь на подушки. За последнее время он ослаб настолько, что с трудом двигался. -"А про тещу я вообще молчу", — парень закрыл глаза и погрузился в беспокойный сон.

Глава XV

Эрос

Олимп полыхал... Вокруг горы возвышались огромные колы, на которые были насажены истерзанные тела богов. Зевс, Аид и Посейдон, еще живые, горели в вечном огне, а на их окровавленных лицах была такая мука, что не предать словами. Пахло паленой кожей, куски обгоревшей плоти падали вниз, на землю, где тут же исчезали под полчищами голодных детей Тартара.

Афина, Афродита, Гера, Геката, Никс... Кронос не пощадил никого. Артас полыхал... Земля и небо содрогались от боли и рек крови, затопивших мир... Вокруг одни трупы: мужчины, женщины и... дети. Огромное количество детей разных возрастов: от младенцев и до совершеннолетних. Боги, за что их-то? В чем они виноваты? В чем? Как и обещал безумный и безжалостный Кронос — мир захлебнулся в своей крови. Ему уже не возродиться...

Я, наверное, один из немногих уцелевших, лежал на земле, глядя в небо, затянутое серыми тучами, а я лежал на земле, пропитанной кровью, и медленно умирал. Оказывается, даже бога можно убить. Мои крылья... Когда-то огромные и белоснежные... Теперь всего лишь два окровавленных обрубка...

Медленно закрыл глаза, сжимая левой рукой клинок... Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Что ж, это конец.

-"Мика, моя Льдинка, прости меня, скоры мы встретимся... Вместо нас останется жить наша дочь, наша Амели. Тех немногих, кто был в роще, удалось спасти... Они будут жить!"

— Папа, ты должен спасти маму, — открываю глаза, вглядываясь в такие же, как и у меня, глаза дочери.

— Амели, что ты здесь делаешь? Возвращайся назад! — прохрипел, сплевывая кровь.

— Со мной ничего не случится. Они меня не чувствуют, — шепчет она. Боги, моя малышка, ускорив процесс взросления, оказалась, где горы убитых, где реки крови, — Спаси маму, — серьезно посмотрела на меня дочь.

— Мама... Твоей мамы больше нет, — как же больно осознавать, что любимая погибла там, под завалами цитадели. Она ушла, оставив меня и нашу дочь. С трудом подняв руку, коснулся щеки Амели, — Беги! Прячься!

— Папа, мама жива! Жива! Я это чувствую! Верь мне! — из глаз дочери бежали слезы, капая мне на лицо.

— Не плач, родная, я верю, — с трудом поднявшись на колени, прижал девочку к себе, пытаясь оградить ее от происходящего.

— А твоя дочь — красавица, Эрос. Пожалуй, не буду ее убивать, а оставлю себе, — ухмыльнулся Кронос, опускаясь на землю, — Ты жалок, бог любви, — его коса засвистела в воздухе, намериваясь забрать жизнь, но натолкнулась на мой клинок. Я с трудом поднялся на ноги, закрыв малышку, глядящую на происходящее испуганными глазами, собой.

— Возможно, ты и прав, — из уголка губ стекла струйка крови.

— Ха-ха-ха, ты меня позабавил, а теперь моя очередь, — коса бога времени засвистела в воздухе.

Микаэлла

— Знаете, судьба не властна над любовью, — что-то с громким щелчком упало с шеи к ногам.

-О, все-таки властна, — Аранита подняла части упавшего ошейника, — Ты свободна от уз.

— Гелиас... — это имя всплыло в памяти, принося за собой вереницу воспоминаний, которые хотелось забыть.

— И чего так расстраиваться? Он же врал тебе, скрывая настоящего себя под маской демона. Ты была для него лишь игрушкой.

— Я для всех игрушка, — слезы, подступившие к глазам, так и е были пролиты.

— Умница. Ты должна помочь моему сыну, — сереброволосая взяла меня за руку, и мы куда-то переместились.

— Это, я так понимаю, твой сын и мой будущий зять? — что-то знакомое было в чертах юноши, лежащего на кровати.

— Да. Ты должна...

— Все, что должна — прощаю, — я присела на край кровати, вглядываясь в бледное лицо парня с закрытыми глазами. О, как все запущенно... Не долго думая, положила руки на его лоб, покрытый испариной, исцеляя, вливая свою силу в изможденного парня.

— Элия, — парень распахнул свои невероятно-зеленые глаза, как-то странно глядя на меня.

— Э... мы знакомы? — ну, не помню я такого события, не помню.

— А ты не помнишь? — хранитель с трудом улыбнулся.

— А должна?

— Такое не забудешь!

— Поподробнее можно? — что же нас связывает?

— Нет. Сама со временем узнаешь, — ухмыльнулся он, ероша волосы.

— Интриган ты.

— Без этого никак.

— А тебе кто сказал, что ты с Амели узы заключишь? — что-то не все тут чисто.

— В принципе, узы я должен заключить с той, которая сможет подарить Артасу нового хранителя, — ай, темнишь, дорогой, ай, темнишь.

— А как же чувства?

-Кого они сейчас волнуют? Даже ты заключала узы из-под палки, но ведь была счастлива?— эх, было дело... Сердце, пусть и обманутое, болью отзывается в груди. Да, была счастлива, но... Слишком много этих "но"...

— Я не выбирала свою судьбу, а ты... у тебя есть право выбора, так что не заключай узы с той, которую не будешь любить.

— Не вмешивайся! Это не твое дело! — хранитель резко попытался встать, но тут же задохнулся от боли.

— Лежи уж, герой, — мягко толкнула его обратно, на подушки.

— Вспомни, пока не стало слишком поздно, прошу тебя... — прошептал он, хватая меня за руку.

— Да что вспомнить?! Надоели, честное слово. Не знаю, не знаю я, что нужно вспомнить, а вы этой информацией делиться не хотите!

— Пойдем со мной, девочка, тебе надо кое-что увидеть, — Аранита подхватила меня под руку, выводя на улицу из душного помещения, а затем мы взмыли ввысь, в серое пасмурное небо.

— Смотри, смотри, ты этого хотела? Это все произошло из-за тебя, из-за твоего упрямства, — шипела сереброволосая, сильнее впиваясь в мою руку ногтями.

Мир полыхал в огне пожарищ: вся трава почернела от гари и копоти, реки и озера, когда-то прозрачные, словно слеза, стали кровавыми, будто раны на теле Артаса

Олимп пал... Рядом с грудами обугленного и почерневшего мрамора лежали тела защитников цитадели, а рядом, на высоких с острыми шпилями висели изуродованные тела богов...

— Как это ужасно, — слезы градом катились по щекам, падая вниз, на землю, покрытую истерзанными телами.

— Смотри, смотри, что натворило твое упрямство, — немой крик вырвался из моего горла: там, внизу, лежали мои друзья, мои родные.

Руки Эрато были неестественно выгнуты, голова, оторванная от шеи, лежала рядом, глядя в небо остекленевшими глазами. Рядом с ней лежало почерневшее тело Пана, из груди которого торчало копье с красным древком. Мельпомена, Клио и Харти... Тела девчонок были страшно изуродованы: ребра торчали из разорванных грудных клеток, рты раскрыты в немом крике, так и не сорвавшемся с посиневших губ.

Я опустилась на землю, рухнув на колени, в грязь, смешанную с кровью.

— Нет! Нет! Нет!!! — стучала кулаками о землю, расплескивая грязь в разные стороны.

— Видишь, что ты натворила: сначала Гелиас, пускай и вравший, но безумно любящий тебя, затем семья, друзья, множество невинных людей, а под занавес — твоя дочь и Эрос.

— Нет! Я все верну назад! — они не должны гибнуть. Все тело прошила адская боль, ломая кости, прорывая плотину воспоминаний, в которых все чаще мелькало лицо Эроса. Немного погодя боль начала отступать, скапливаясь в груди, там, где бьется сердце, которое, запнувшись, остановилось.

Аранита пронзила неизвестно откуда взявшимся в ее руках кинжалом мою грудь. Клинок, словно нож в масло, вошел в мое замолкнувшее сердце...

И мир погрузился во тьму, нашептывающую о вечном покое.

* * *

Прошла минута... Затем еще одна... Девушка с распахнутыми крыльями лежала на окровавленной земле, а над ней, сияя золотым светом, парил хрустальный лотос...

Минута... Другая... Третья... Девушка распахнула орехово-карие глаза, обрамленные черными, как смоль, ресницами. Черные, словно ночь, волосы, перевитые серебряными нитями, каскадом ниспадали до колен, обнимая тело в струящемся белом платье.

Белый — истинный цвет горечи, скорби и смерти. За спиной трепещут легкие, как у бабочки, серебристые крылья, с изящным рисунком.

— Ну, наконец-то ты соизволила пробудиться Последняя Надежда, — злобно оскалилась Аранита, занося над головой кинжал.

— Я, конечно, может и дура, но понять, что ты не та, за кого себя выдаешь, мне мозгов хватает, — холодно, чеканя каждое слово, произнесла я, — Неужели, ты, Психея, думала, что я не узнаю тебя?

— А ты не так проста, сестренка, — личина сползла с богини, словно краска, смытая водой, явив ее истинный облик.

— Да и ты не открытая книга! Зачем предала олипицев?

— С Кроносом обо мне будут помнить, а тут... Я виновата во всех ваших с Эросом бедах. Это я все подстроила тогда, а он поверил, и ты поверила. Я любила его!!! А он вздыхал только по тебе!!!

— Ты просто маленький ребенок, — мне действительно было ее жаль.

— Не надо меня жалеть!!! — взвизгнула она, — Прощай! — клинок, пронзивший грудь, прервал ее жизнь.

Зачем она это сделала? Наверное, я буду задаваться этим вопросом до конца своей жизни.

Эрос

Коса бога времени засвистела в воздухе, а поднять клинок уже не было сил... Вот и все...

-"Что ж, Элька... Мы скоро встретимся..." — подумал я, закрывая глаза.

Минута... еще одна... лезвие косы так и не коснулось моей шеи.

— Кронос, я не позволю тебе убить тех, кого люблю, — такой родной голос разорвал тишину поля, усеянного телами погибших.

— Ты все-таки явилась, — усмехнулся Кронос. Я открыл глаза, все еще не веря, что Элька жива. Но каково же было мое удивление, когда вместо взбалмошной девчонки, подарившей мне дочь, увидел ту, которую не надеялся найти... Последняя Надежда... Она стояла, озаренная светом кристалла, висевшего на ее шее, сжимая в руках клинок, преградивший путь косе бога времени.

— Мама, мамочка, — прошептала Амели, отчего-то так внезапно выросшая.

— А ты сомневался? — Надежда отскочила, оказавшись у него за спиной, — Или рассчитывал на свою подружку?

— А... Психея... Вижу, что она не справилась...

* * *

М-да, наплевательское отношение у него к помощникам.

— Зачем это было нужно? — спросила я, глядя на почерневшее, залитое кровью, поле.

— Чтобы ты пробудилась.

— Планы-то, конечно, Наполеоновские, — хмыкнула, отодвигаясь от бога времени.

— Чьи?

— Да дядьки одного из закрытого мира, который многого хотел, но его русские обломали, — в свое время интересно было мне очень интересно читать о других мирах.

— Что ж, прощай, Надежда. Ты, действительно, последняя, — коса просвистела, но не надо мной, а над Эросом.

— Эрос! Н-е-е-е-ет!!!! — ну почему, почему я теряю тех, кого люблю?!

— Папа-ааа!!! — зарыдала Амели, падая на колени.

— Ты умрешь! И все вернется на свои места, — меня ломало, разрывая ткани, кожу, а лотос все нестерпимее жег грудную клетку.

* * *

Безжизненное тело девушки упало на землю.

— Ма-амаа!!! — из васильковых глаз Амели вновь брызнули слезы.

— Тише, Амели, все будет хорошо. Я все исправлю, и твой папа будет жить, — прошелестел голос, ветерок коснулся щеки девочки.

— А мама? Что с мамой?

— Мама... Она со временем у тебя появится, — а я... уйду навсегда, последний раз коснувшись щеки Амели, ветер взмыл в воздух, перерастая в сгусток света, освобождая силу разрушительной мощи.

— Вот и все. Ты проиграл, Кронос, бог времени, отец Зевса.

— Еще нет, — в меня серебряной стрелой полетела мощь древнего бога времени.

-"Черт, а он действительно силен", — мне с трудом удавалось сдерживать его натиск. Но рано или поздно все кончается... Последний удар и... Кроноса не стало, а я рассыпалась на множество частиц, возвращая все на круги своя....

Последней Надежды не стало...

* * *

А Артас? Артас восстановился... Каким-то образом Последняя Надежда смогла воскресить всех тех, кто погиб, даже богов.

— Ника! — едва очнувшись, парень начал искать богиню, а она сидела на камне — голубые волосы трепал ветерок.

— Ника, прости меня! — парень упал перед ней на колени.

— Кронос, ты жив! — девушка бросилась ему на шею, и они упали в зеленую траву, — Я люблю тебя.

— Победа... — только и смог выдохнуть ошарашенный бог, крепко прижимая девушку к себе.

* * *

— Значит, Микаэлла была Последней Надеждой?

— Да, — кивнул головой Хаос.

— Бедная девочка, она спасла всех нас.... Мы должны предать ее тело огню, — плакало небо, плакали боги, оплакивая ту, что спасла их ценой своей жизни.

* * *

А там, на черном поле, на коленях стоял парень... Его белоснежные крылья намокли от дождя, и теперь висели серой массой.... Парень прижимал к своей груди израненное и окровавленной тело девушки...

— За что?! За что вы забрали ее?! — бессильно кричал он, глядя в небеса, плачущие вместе с его сердцем.

А девушка, словно кукла, лежала на его руках: пергаментно-белая кожа, посиневшие губы, на уголке которых застыла капля крови.

— Эрос, нужно идти... Амели... — Хаос положил руку на плечо своего сына. Да, он все видел... Видел, какая боль застыла во взгляде бога любви, но ничего не мог поделать...

— Нет. Я не могу ее бросить. Я ей нужен, а Амели погостит пока у бабушки, — казалось, Эрос сошел с ума: он говорил так, будто Элия была жива.

— Эр, пойми, Элия мертва! — Хаос переживал за сына, боясь, как бы он вновь не отправился в "Нуар", откуда уже никогда не вернется.

— Сколько можно повторять? Я знаю, что ее больше нет!

* * *

(Мир)

Как же быстро летит время... Если бы сказали, что Эрос и Гелиас — одно лицо, то ни за что бы не поверил. Но факты... Против них не попрешь!

— Мир, ты о чем задумался? — женушка подошла сзади, обняв за талию.

— Да так... Об Элии... — не хотел говорить — само вырвалось.

— Да, послезавтра прощание, — на глазах Харти навернулись слезы.

— Раз — был человек, два — его уже нет, — с этим ничего не поделать. Такова жизнь.

— Знаешь, Мир, я хотела бы тебе кое-что сказать... Ты, это, лучше присядь, а то упадешь еще, — умеет моя обожаемая жена интриговать, еще как умеет, — В общем, я... мы... у нас будет ре... — запиналась она.

-" У нас будет ребенок?" — мысли понеслись вскачь, — Харти, я тебя люблю! — подхватил ее на руки и закружил.

— Да ты не так все понял. У нас будет рептилий (дракон)!

— Что-оо?! — моя челюсть отвисла, и я едва не уронил Харти.

— Дракон у нас будет вместо собаки, — женушка уселась на диван, победно глядя на меня.

— Откуда ты его взяла? — это надо же: дракон-собака.

— А, родители обещали прислать, — махнула она рукой, а затем вышла на улицу, оставив ошарашенного меня наедине со своими тараканами.

Амели

Я сидела на полу и сжимала в руках фотографию, где мои родители, такие счастливые, улыбались друг другу. Мама... на фото капнула слезинка. Мамочка... Теперь ее больше нет, а отец... отец не выходит из комнаты, топя боль в алкоголе, и я ничего не могу с этим поделать, хотя этот говорящий гад так и оставил меня десятилетней.

— Пап, можно войти? — заглянула в темную комнату, пропахшую табаком и алкоголем.

— Ну, заходи, — отец поставил очередную бутылку на пол, облокачиваясь на спинку кресла,— чего хотела?

— Пап, завязывай с этой гадостью, а? — м-да, выглядел он, конечно, впечатляюще: на голове — воронье гнездо, позеленевшая кожа, огромные черные круги под глазами. И когда он успел дойти до такого состояния?

— А смысл?

— Нет, конечно, я все понимаю, но была бы мама с нами, она бы тебя прибила! — мне тоже было больно от того, что она оставила меня, но жизнь, которую она так любила, не закончилась... Ночью я заливаюсь слезами, уткнувшись в подушку, но днем стараюсь держать себя в руках.

— Ее нет!

— Неужели ты не понимаешь, что жизнь не закончилась?! Пройдет время, боль утихнет, а ты встретишь новую любовь... Мама была бы рада, — кто бы мог подумать, что ребенок, выглядящий лет на десять, мог говорить такие вещи? А все мой богатый генофонд!

— Тебе что, плевать, что твоей матери больше нет? — тихо прошептал отец, — Она... Уходи!

— Ты дурак, пап, — в сердцах сказала я и вышла, хлопнув дверью.

Эрос

Я опрокинул очередной стакан спиртосодержащей гадости в себя. Да, выросла дочка, блин. Сигаретный дым вновь наполнил комнату. Черт, как же больно... Как будто разом выкачали весь воздух из легких... Вот я и заливаю боль и воспоминания алкоголем, иначе сошел бы с ума... А завтра... Завтра — конец.

Все небо было затянуто серыми облаками... Мы, одетые в белоснежные одежды, шли к морю, чтобы отдать дань памяти той, что вернула все на круги своя...

На берегу стоял огромный плот из эбенового дерева: на нем, словно на кровати, лежала Эль. Серебристый хитон обнимал ее неподвижное тело, волосы темной волной ниспадали на землю. Такое чувство, будто она спит: еще немного и орехово-карие глаза распахнуться, на губах засияет улыбка... Но нет — ее глаза закрылись навсегда.

Каждый из присутствующих держал в руках белоснежную розу, которую позже возложил на погребальное ложе Последней Надежды.

— Прощай, Мика, Последняя Надежда. Надеюсь, мы скоро встретимся, — прошептал я, положив на ее грудь белоснежный цветок, а затем поджег плот, поплывший по морской глади... Вот и все...

Микаэлла

— " Тишь да гладь, да Божья благодать", — думала я, находясь, черт знает где. После досконального ощупывания собственного тела, убедилась, что вроде как со мной все в порядке. Странно, даже призраком не стала.

— Ну, здравствуй, Schwester, — яркий свет на несколько секунд лишил меня зрения, но этот голос невозможно не узнать.

— Да и тебе не хворать, — хмыкнула я, крепко обнимая сестру, — Ты тут проездом?

— Ага, тебя зашла навестить, — хихикнула она, щелкнув пальцами, тем самым зажигая свет.

— Ух ты, а тут ничего, креативненько, — при рассмотрении комната оказалась просторной гостиной в пастельных тонах. Я, вообще-то, думала, что "пункт ожидания" окажется каким-нибудь вокзалом, а тут... люкс-класс.

— А на самом деле ты зачем пришла? — сеструшка, когда-то сбежавшая в закрытый мир, так просто сюда бы не пришла.

— Ну... Знаешь...

— Солнышко, не мямли, а — очень убедительно попросила я, в упор глядя на нее.

— Короче, ты должна сделать выбор, — как из пулемета выпалила сестрица.

— И...

— Если хочешь, то можешь вернуться обратно. Нет, ты должна вернуться! Эрос там уже допился до зеленых чертиков, которые почему-то очень похожи на тебя,— хмыкнула она, усаживаясь в одно из кресел.

— Какая глобальная проблема! А я тут причем? — при упоминании столь любимого бога сердце ускорило свое биение, но я не подала виду, что мне интересен этот разговор.

— Ты что, не знаешь, что Гелиас и Эрос — одно лицо? Да и детей ты всегда могла, правда только от своей второй половинки, — сеструша пустилась в долгие разглагольствования на тему пламенной любви Эроса.

— Да, хороша половинка. Неужели я такая же дура?

— Ага, — вот, блин... сестричка.

— Сейчас кто-то получит!

— И кто бы это мог быть? Помнишь, как-то мы с тобой устроили в закрытом мире Большой Взрыв? Может, повторим? Вон земляне нам до сих пор благодарны, считают, что благодаря нам процесс появления жизни на их планете ускорился. Может, еще что-нибудь ускорим? — о, было дело. Мы тогда, кажется, что-то не поделили, — А еще тебя Амели очень ждет. Знаешь, как ей тяжело? Медленно спивающийся отец, и мать, бросившая ее, ради спасения других? Она по ночам в подушку плачет!

— Идиот! Гад! Ну, я ему покажу, загадочную кузькину мать! За все ответит! — сердце пело в груди, а в голове уже зрел план "мсти", и маленькая злобная я счастливо потирала ручки, — Что ты говоришь, я должна сделать?

— Ох, Эля, тебя это до добра не доведет. А тебе всего лишь нужно захотеть вернуться обратно, — усмехнулась сестричка.

— А...

— Не беспокойся, Ты будешь материальной!

— Ну тогда, бай, Schwester, — я в последний раз обняла сестру, а затем меня закружило в потоке, унося обратно.

В Милитаре раннее утро, поэтому еще темно.

-"Ну, сестрица, доберусь я до тебя", — эта засранка переместила меня к Эросу, на спальное ложе, — Вот же... Ну и запах, — соскочив с кровати, распахнул окно, впуская запахи весенней ночи...

Примерно через полтора часа привела этот свинарник в порядок и завалилась спать, обняв Эроса, словно плюшевого медведя. Но облом настал внезапно, так и не дав мне выспаться.

— Ты мне снишься, — с моего лица убрали прядку волос, отчего я, собственно, и проснулась.

— Не, с моим участием могут быть только кошмары, — хмыкнула, глядя на такое страшное лицо: пить ему точно нельзя.

— Ты мой самый любимый кошмар! — прошептал он, уткнувшись носом мне в шею.

— Что, так часто мучаю?

— Ага.

— Ну, и сны у тебя. Вот теперь точно, я — твой кошмар! Почему ты, скотина такая, не сказал мне всю правду раньше? — подхватила футболку и огрела ею бога пару раз.

Эрос в одних джинсах выскочил в коридор и понесся вниз.

— Помогите, меня решил убить призрак Элии! Ну, любимая, в чем я провинился? — остальные боги повысовывались из своих апартаментов, ошарашено глядя на нас.

— Ах, любимая?! Ах, провинился?! Какой пример ты показываешь ребенку, глуша алкоголь в таких количествах? — эрос получил футболкой чуть пониже спины.

— Мама! — белокурый вихрь пронесся ко мне, крепко обняв.

— Амели, солнышко, — я крепко обняла дочь, целуя ее.

— Ты вернулась, — она обхватила меня руками за шею.

— Не плачь, моя хорошая, теперь я всегда буду рядом с тобой, — стерла с ее щек слезинки. Черт, а почему она выглядит на десять лет? — А ты почему ты так быстро выросла? — ну, она и поведала мне о разговоре с хранителем, — Не мешало бы кое-кому уши надергать!

— Элия, ты жива?!!! — голос Эроса прервал всеобщее веселье: я к этому времени уже успела переобниматься со всем пантеоном.

— О, дошло! -хмыкнула моя персона,— Видно, ты еще не отошел от пьянки! Жива я, жива! Ты...

— Льдинка! — этот ненормальный сгреб меня в охапку, впившись в мои губы поцелуем. Нет, я, конечно, ничего не имею против, но не при всех же...

— А ну убрал культяпки, если они тебе еще нужны, — скомандовала, отлепив бога любви от драгоценной меня. Начинаем приводить план "Мстя чешуйчатокрылых" в действие.

— Ты моя жена, так что я имею полное право делать с тобой, что хочу! — ой, как быстро он протрезвел... Но меня ничего не остановит.

— Да ты и так делаешь все, что хочешь, но женой твоей я не являюсь. Афро, подтвердишь мои слова?

— Это правда. Когда Гелиас погиб, то узы перестали действовать, — темнит наша "миссис Блондинка". Видимо, сама свою лапку к этому приложила!

— Вот видишь, теперь я женщина свободная, так что... могу найти ухажера, — эх, главное, ничем себя не выдать.

— Ты моя! — ну, вот, довела бога любви до ручки. Кошмар!

— А на мне что, штамп стоит? — все, меня понесло в лесотундру. Не люблю, когда меня считают собственностью.

— Нет, но при возможности — поставлю, — парень приближался ко мне с таким блеском в глазах, что мне стало страшно.

— Извини, ничем не могу помочь, — пожала плечами, медленно отодвигаясь назад, — И вообще, с твоими обликами можно запутаться. Арривидерчи, солнце, — смылась от этого ненормального, а то еще прибьет ненароком, в порыве страсти.

-"Почему все так сумбурно?" — спросите вы.

-" Все просто: когда любишь, то принимаешь скоропалительные решения".

2 дня спустя...

Я сидела в "Короне" и ждала девчонок, размешивая фруктовый коктейль.

— Элька, ты... ты жива! — Харти, Клио, Эрато и Мелька едва не задушили меня в объятиях.

Сколько было рассказано, сколько пролито слез...

— Элия, как же получилось, что ты смогла вернуться?

— Не знаю. Как-то саом вышло, — почему-то не хотелось рассказывать им о сестричке: что-то не давало мне это сделать, — Давайте закроем эту тему?

— Да нам уже пора, — подруги ушили, осталась лишь одна Харти.

— А вот теперь рассказывай все, что произошло.

— Понимаешь, после того, как я умерла, то оказалась в безпространстве, где блуждала, не знаю, сколько времени, а потом появилась моя дражайшая сестричка. Создательница, блин. Ну, она и выпинала меня обратно, поведав о том, что у вас твориться, — закончила я, отпивая из бокала.

— Ого. Эрос тут действительно такое вытворял... Например, как-то сигнул вниз с Олимпа — мы едва успели его поймать, — хмыкнула подруга, глядя на меня, — Эль, а ты его хоть любишь?

— Знаешь, Харти. Я люблю этого идиота, — тяжело вздохнула.

— А почему ты...

— Вредность природная, — хмыкнула на ее незавершенный вопрос, — Вот отомщу за то, что раньше все не рассказал, тогда хоть на край с ним, хоть за край. Ну, ладно. Мне пора: Амели ждет.

— Знаешь, ты сильно изменилась, — глядя на меня, сказала Харти.

— Все мы не будем уже прежними...

* * *

— Амели, солнышко мое, ты где? — куда делось это белокурое чудо?

— Мама! — дочь выскочила из-за шкафа, как черт из табакерки, и обняла меня, — Ты ведь никуда больше не уйдешь? — васильковые глаза с надеждой смотрели на меня.

— Куда же я от вас денусь? — крепко прижала девочку к себе, думая, что же делать дальше с Эросом.

— А папа? Ты к нему вернешься?

— Да, но сначала мы его накажем, — заговорщицки подмигнула я.

* * *

Час спустя...

— Ну, что она сказала? — я с нетерпением ждал дочь, читая какуу-то книгу.

— Ой, папа, папа! Мама нас потом убьет! В общем, она сказала, что вернется к тебе, но лишь когда отомстит за то, что ты не рассказал ей всего раньше.

— Значит, месть... Покажу я тебе месть, — книга полетела в угол.

* * *

Мне снилось, что меня куда-то несут, причем очень быстро несут.

— Эй, что происходит? — сонно пробормотала я, не открывая глаз.

— Скоро узнаешь, а пока спи, — донесся чей-то шепот, кажется Эроса. После чего я вновь заснула.

— Черт, где я? — оглядевшись по сторонам, заметила Эроса, сидящего в кресле, — Я что, сама к тебе пришла? — о, боги! Не может быть! Вроде бы лунатизма за собой не замечала!

— Успокойся, это я тебя сюда принес.

— Да как ты смеешь? Кто ты такой? — нет, я, конечно, против ничего не имею, но повыступать-то стоит.

— Узнаешь со временем! — он поднялся и вышел, хлопнув дверью: в замочной скважине скрипнул ключ.

— Гад! Выпусти меня! — соскочила с кровати и затарабанила по двери.

— Не выпущу... пока, — хмыкнули с той стороны.

-"Ах, так? Ну, держись!" -благо, что спать я завалилась в штанах, так что все должно получиться.

Стащив с кровати простыни, свила из них веревку и, привязав один конец к кровати, а другой обмотала вокруг своей талии и вылезла через окно.

— И далеко собралась? — меня сдернули со стены.

— Пусти меня! — вот же ж, такой план сорвали.

— Не пущу, и не брыкайся! — Эрос крепче прижал меня к себе, лишая возможности двигаться, — Ты мне должна!

— Да пошел ты...

— С тобой — хоть на край света, — хмыкнул он, возвращая меня в комнату, — А теперь ты будешь спать! — бог что-то прошептал, и мои веки начали слипаться.

* * *

— Эрос, а ты уверен, что после этого останешься жив? — услышала я сквозь дрему: меня опять куда-то несли.

— Не уверен, но по другому с ней никак нельзя.

— И куда же ты меня тащишь? — решила все-таки поинтересоваться. Да ладно хоть бы нес нормально, так нет же, этот чудик просто перекинул меня через плечо, так что общалась я с филейной частью бога.

— Беги быстрее, пока она медленно соображает, жених, — произнес, судя по всему, улыбающийся Мир.

-"Жених?" Что?! Что ты удумал, гад такой?! — взвизгнула я, молотя кулаками по его спине.

— Всего лишь решил заключить узы, — меня уже перли уже по ступенькам храма, двери которого распахнулись, впуская нашу процессию внутрь.

Афродита в пурпурных одеждах стояла около алтаря, где полыхал голубой огонь.

— Фродя, не смей этого делать! Моя мстя будет ужасна! — меня поставили на пол, а Эрос встал сзади, удерживая меня, чтобы не сбежала.

— А если не сделаю, то этот ненормальный мне веселую жизнь устроит, а тут, глядишь, при деле будет, — хмыкнула богиня, начиная ритуал. Увы, меня даже не спросили, согласна ли я.

— Ну, вот и все, узы заключены, — улыбаясь в 32 зуба произнесла богиня, отходя от нас. Все боги потихонечку разошлись, прихватив с собой Амели и оставив нас в одиночестве.

— Зачем ты сделал это? — после всего этого на душе остался неприятный осадок. Нет, ну, спросил бы меня: немного помучив согласилась бы.

— Я люблю тебя, — все, что мне сказал Эрос, выходя из храма.

— Эх, напиться что ли с горя? — недолго думая, направилась к Ундине, прихватив фирменную настоечку.

* * *

— Ну, ты даешь, Эл, — хмыкнула подруга, опуская в себя содержимое очередного стакана, да и я от нее не отставала.

— Я сама от себя не ожидала. Он мен все карты спутал, — пожаловалась заплетающимся языком моя персона.

— А давай, на Олимп смотаемся? — предложила русалка, обнимая бутылку.

— А давай!

А на горе тем временем боги обмывали удачную церемонию, не ожидая тяжелой артиллерии.

В небольшом фонтане появились две, несильно трезвые, рыбы, причем одна из них любовно обнимала бутылку.

— Здрасте, родственнички любимые! И тебе наше с кисточкой, Эрос, — отобрав у Ундины бутылку, запустила ее в свободный полет, причем умудрилась облить ее содержимым супруга.

— Ты что творишь?! — вот, опять довела его до белого каления: рожки очаровательные появились и когти. Маникюр что ли ему сделать?

— О, Геля! Ты же, вроде, помер, хотя... Тьфу ты, я запуталась, — язык заплетался, — Ну, что, Ундя, споем?

— Виновата ли я, виновата ли я?

Виновата ли я, что запой?

И бутылка дрожит,

И глаза не глядят —

Засыпает мой центр мозговой.

— Не, чего-то не то. Давай эту:

Настой, похожий на рассол,

Счастливым сделал ты мой дом...

Свое последнее: "Налью"

Я тихим эхом повторю!

— А давай частушки сбацаем? — глаза давным давно разбежались в стороны, и мне уже было пофиг.

— Сочиним что ли? Ну, давай, — хмыкнула русалка, обмахиваясь хвостом, — Но лучше не надо. Давай твою любимую, про шоколад.

— Они едят шоколад,

Они не имеют имен...

Несут они крылья в руках,

В них память былых времен...

И кто-то там, за горами,

Кричит тебе:

Остановись, ну подожди,

Иду к тебе я сквозь ветра,

Ты только жди, жди...

Они уходят во тьму,

Они уносят рассвет...

И не обернутся назад,

Для них тебя больше нет...

И кто-то там, за горами,

Кричит тебе:

Остановись, ну подожди,

Иду к тебе я сквозь ветра,

Ты только жди, жди...

Они — судьбы палачи,

Они — хранители врат...

Умолкни, о них не кричи...

Они — ангелы льда....

И кто-то там, за горами,

Кричит тебе:

Остановись, ну подожди,

Иду к тебе я сквозь ветра,

Ты только жди, жди... — песня закончилась, а я сидела, витая в облаках, поэтому даже не стала сопротивляться, когда меня куда-то понесли.

— Эх, Элька. Ты до сих пор меня не простила, — как-то тяжело и обреченно сказал Эрос, прижимая мою тушку к себе.

— Дурак ты, милый, — сонно пробормотала я, причмокнув губами, — Я тебя, это, как его, люблю, — а дальше уплыла в сон.

Эпилог.

— Эль, еще только шесть утра. Спи! — меня крепче сжали в объятиях, не желая, видимо, никуда отпускать, — Люблю тебя, — Эрос опять заснул, оставив меня наедине со своими тараканами.

— Не сомневаюсь, — буркнула моя светлость, пытаясь вновь заснуть, но, увы, сделать мне этого не дали.

— Обещай, что никогда не исчезнешь из моей жизни, — раздалось сонное бормотание у меня над ухом.

— Обещаю...

Четыре часа спустя...

— Мика!!!! — раздался крик бога любви, которому я, все-таки, отомстила, оставив около его кровати тазик с угрями и ледяной водой.

А в это время с подоконника взлетела серебристая бабочка, унося за собой шлейф печалей и невзгод.... Насекомое уже знало, что вернется сюда через шесть лет, когда хранитель Артаса заявит свои права на... Но это совсем другая история, а пока мир наслаждался относительным спокойствием и тишиной. А разве может быть полный штиль, когда здесь проживает такая неугомонная особа?