Не ходите, девки, замуж или женить бога

-Куда это ты собралась? — Гелиас перегородил выход. Такой красивый и такой чужой. Ничего не осталось от того, кого знало и любило мое сердечко.

-Ну... В клуб, — подумав, ответила моя персона, проскальзывая под его рукой.

-Как-нибудь проживу эту ночь без тебя — год же прожил, — пожал плечами он, стягивая рубашку. Не, ну вот гад. Глядя на его рельефную спину, у меня слюнки потекли. Если он так, то и я не отстану... Знает, зараза блондинистая, что сводит с ума. По глазам вижу, что знает...

Дождавшись, когда демон сядет на кровать, подошла к зеркалу, позволявшему нам видеть друг друга, и медленно стянула с себя топ, под которым ничего не было. Глаза в глаза.

Та-ак... Есть контакт: его руки сжали покрывало, сминая тонкими пальцами ни в чем неповинную ткань, дыхание участилось, а очи потемнели. Одно мгновение, и он стоял рядом, прижимая меня к себе. Так знакомо, но в тоже время еще сильнее. Я ощущала жар его тела, который постепенно охватывал и меня, грозась перерасти во всесжигающее пламя, которое долгое время не удастся потушить...

-Не играй с огнем, девчонка! — его дыхание опаляло мою кожу. Мурашки стадом проследдовали от шеи к нижним конечностям.

-А ты, это, культяпки — то убери, я ж, по твоим, заметь, словам, никому не нужна, — с трудом отстранилась от него. Меня просто трясло, разве что искры из глаз не спались, но так просто сдаться — нет, это не по мне. Лицо Гелиаса застыло, а в глазах появился лед. — Пока! Мне еще с подругами встретиться хочется, — прощебетала я и, натянув футболку, выскочила на улицу. Ой, мама, пронесло! Ох, если бы я только знала. Нет. Нет... Не может быть!!!!

-Гелиас, я тебя прибью!!! — закричала несвоим голосом, увидев свою покореженную и разбитую машину. Моя ласточка... Моя... Она не заслужила этого. Не заслужила! И когда он только успел?

-Давай, милая. Флаг тебе в руки! — хихикнул этот гад, высовываясь из окна. Обидно! Мне ведь даже нечем в него запустить, ведь без крыльев я — никто.

-Засунь себе флаг знаешь куда? — теперь придется топать пешком, хотя... возможность перемещаться-то осталась. Но моя машинка... Я буду вечно ее помнить... Может, удасться еще восстановить?

— Если ты мне в этом поможешь, то с превеликим удовольствием сделаю это, — раздалось из дома.

-Ах, ты... — стиснув зубы и сжав кулаки, проклинала этого... демона. Что-то бабахнуло в доме, и муж смылся с окна. Странный звук.

-ДА ТЫ С УМА СОШЛА!!!!! — на улицу выскочил мокрый, как мышь, Гелиас. Волосы облепили его лицо, закрывая тем самым обзор, а он судорожно пытался отлепить мокрые тяжелые пряди от щек. Красивый, зараза. Капельки воды блестели на его длинных реницах, а голубые, словно весеннее небо глаза, блестели дьявольским огнем, обещая мне страшную месть. Но я же не при чем!

— Кто еще сошел, любовь моя, — усмехнулась, исчезая. Иначе просто не выдержу и растекусь лужицей у его ног...

* * *

А где-то на краю Артаса,стонала земля, потрескавшаяся и иссушенная. Стонал и Тартар. Черные клубы дыма вырывались из него, распространяя зловония и яд. На многие километры здесь все вымерло, а там, внутри, в вечном пламени томились титаны, стремящиеся отомстить олимпийцам за годы их мучений и страданий. Слишком долго ждали они этого. Слишком долго копили силы... Раздался жуткий треск — одна из цепей, удерживающих Кроноса, сына Зевса, лопнула.

-Еще чуть — чуть и мы отомстим, — разнесся громогласный голос бога Времени. Никто и не предполагал, чем все это может обернуться...

* * *

Подруг дома не оказалось. Или же они просто не посчитали нужным открыть мне дверь. Не знаю. Просто захотелось взять и напиться. Напиться так, чтобы забыть все. Как будто этого и не было.

Я дура. Дура, потому что ушал, так и не дав ему тогда ничего сказать и объяснить. Дура, потому не смогла забыть и, по-прежнему, люблю до одури. Дура, что в его присутствии мне постоянно хочется шалить и пакостить. Только с ним ощущаю себя живой, а не бездушной куклой, которая не знает, ради чего живет. В общем, я напилась. И понесло меня... танцевать. С искрой танцевать.

Чьи — то руки обняли пьяную меня за талию, притянув к подтянутому мужскому телу (ладно хоть не к женскому) в белой футболке и кожаной косухе. А мне все равно. Здравый смысл уже не работал, утопленный в алкоголе.

Не долго думая, обвила руками его шею, притягивая к себе, а потом... потом его губы накрыли мои. Скажу одно, так меня еще никто не целовал, кроме Эроса, но это точно не он, так как последний куда — то вновь смотался. Губы незнакомца впились в мои, подчиняя, но в тоже время с какой -то щемящей нежностью.

Мысли, словно тараканы, разбежались в разные стороны, не желая возвращаться. Сейчас хотелось просто забыться в таких теплых и сильных объятиях незнакомца. Незнакомца? Хтелось просто чувствовать эти нежные, сводяшие с ума поцелуи, разжигающии внутри древнее пламя... И все же, мне все больше и больше казалось, что где-то и когда-то так уже было, что...

— Я тебя знаю, — выдохнула в его губы, прежде чем снова накрыть их поцелуем. Не помню, как мы оказались в отеле... Судорожные, нетерпеливые движения рук. Треск ткани.

Палцы медленно скользили по моей коже, исследовали каждый кусочек плоти... И это была так хорошо... Так сладостно знакомо...

-Элька, любимая моя... Я... я никогда бы не смог так поступить с той, за кого, не раздумывая, готов умереть. Все, что у меня есть, это лишь одна ночь, когда могу быть собой, и то, ты даже не вспомнишь ничего... это больно... слишком много алкаголя намешано в твоей крови, — сквозь сон услышала я, чувствуя, как парень нежно целует меня.

-Эрос... я тебя люблю, но и Гелиаса люблю... — оставшуюся ночь его тепло согревало меня.

* * *

— "Я дурак. Непроходимы дурак. Но по-другому не смог бы поступить" — столь нерадужные мысли блуждали в его голове, а палцы инстинктивно вырисовывали узоры на обнаженной спине любимой женщины, — "если бы она только знала..." Сейчас ему безумно хотелось, чтобы время остановилось, чтобы они навсегда застыли в этом моменте, таком сладостном и пьянящем. Он так долго этого желал, что был готов продать Аиду душу, лишь бы быть ней вот так, как сейчас.

И лишь одно тяготило — девушка совершенно ничего не будет помнить. Не позволит ей алкоголь вспомнить... Не позволит.

Но ему хотелось большего. Хотелось каждую ночь сжимать ее такое мягкое и поддатливое тело, хотелось, чтобы она постоянно была с ним... А теперь же мужчина мог лишь расчитывать на крохи с барского стола...

— Я люблю тебя, — в предрассветных сумерках прозвучал его голос...

* * *

О, моя голова. Первой мысль было отрезать эту "ненужную конечность", дабы она не звенела, словно тысячи колоколов. Боги, что вчера было? Кто я? Что я? Мда, состояние какое-то амебное! Да и вообще, на чем это я тут лежу? Тепленькое, не особо мягкое, но сойдет. Черт, что вчера было, и кто сейчас выступает в роли моей подушки? Подушечка, ты куда потопала?

-Пей! — к моим губам поднесли стакан, и я, не открывая глаз, залпом его осушила.

-Гадость! Ты садюга, дорогой мой супруг (так только он может), и, вообще, вернись на место, между прочим, спать охота, а на тебе это так удобно делать, — все, я готова его простить, а он меня? Оставим сложные вопросы на потом, а сейчас спать, спать, спать. Притянув Гелиаса к себе поближе, блаженно улыбнулась и уснула.

Некоторое время спустя.

Мурашки табунами бегали по телу. Аид, что же так холодно-то? Слегка постукивая зубами, я поплотнее закуталась в одеяло, категорически отказывась выплывать из сладкой дремоты. Не хочу! Опять проблемы, разборки. Надоело! Сейчас же хочется лишь любви, понимания и теплого мужа под бок. Кстати, о последнем... Ушел...

Высунув одну руку из-под одеяла, начала лихорадочно шарить по простыни в поисках тепла. Та-аак... А это что такое? Мохнатое, теплое... Я, как заправский шпион, поползла к столь желанной грелке. Пальцы зарылись в густой мех. Мррр... как хорошо.

Мррр? Под моим ухом кто-то мурлыкал. Черт... У меня глюки? Я резко распахнула глаза и офигела, мягко говоря.Дикий вопль огласил комнату. Где-то треснула ваза, что-то просто упало на пол...

— Да не виризжи... Уши вянут, мррр, — обвив мою ногу черным хвостом, лежал Гел и нагло так лыбился, словно кот, нажравшийся сметаны. Хотя... он и был котом, точнее, той самой пантерой! Той самой дурацкой, гребанной пантерой!!! Этот засранец с самого начала все знал! Все! С того самго момента, в отеле... Руки чесались — вот как хотелось начать сокращать популяцию этих несносных демонов!

-Ну и чего шумим? Полутрансформацию, что ли, никогда не видела? — муж притянул мое тельце к себе. Сейчас бы промолчать, но я не я буду, если не внесу свою лепту.

-Значит ты, скотина, все знал, да еще и притворялся?!

-Да угомонись ты! Это моя маленькая месть за тот танец, помнишь? — Гелиас, спасаясь от кровожадной меня, накрыл голову подушкой. Ага, как будто это ему поможет. Да ни в жизнь!

-Ах, ты мне еще и мстишь? Я тут, можно сказать, его простила, а он мне мстит. И это вся благодарность за то, что тебя люблю! -конкретно так несло меня, через все дебри. — Упс, — ой, а вот последнюю строчку говорить не хотела, поэтому, освободив ногу от его хвоста, уселась к демону спиной, боясь увидеть его взгляде пренебрежение. Да, мне было страшно. Очень. Наверное, каждая женщина боится оказаться ненужной игрушкой, которую выкинут. Я тоже боялась. Хватило одного раза за глаза и за уши. И боги, надоело оно все. Нет сил уже бороться, кому-то что-то доказывать, просто хочется побыть слабой женщиной, которую будут защищать, а не занозой, от которой все хотят защититься.

-Что ты сказала? — подушка улетела в угол, что — то там разбив. Я, скорее, почувствовала, чем увидела, как мужчина рывком сел в постели. Язык мой — враг мой.

-Да люблю я тебя, идиота, — глухой! Какой же он глухой. Или это специально? Чтобы меня унизить еще больше? Не хочу думать. — Ты бы уши — то помыл! Ну, все понятно. Елозя пятой точкой по простыни, решила сползти на пол, а там добраться до ящика и, одевшись, смотаться уже навсегда...

Ага, кто бы мне позволил? Меня резко схватили и уложили на грудь демона. О, эти голубые, словно весеннее небо глаза... Сколько же женщин в них утонуло? Скольких они покорили? Вот и я — очередная жертва их обладателя.

-Ох, Элька, мы с тобой — два идиота, бегаем от своего счастья, — меня сгребли в охапку, чему я не стала сопротивляться, и прошептали такие долгожданные слова: Я люблю тебя!

— Что? Я ? Идиотка?! Да...

— Молчи уже, горе мое, луковое, — и его губы накрыли мои...

Глава VII. Сюрпризы.

Ммм... прошедшая ночь была просто потрясающей. Гелиас такой сладкий, такой мой. Но все это время там, где-то на задворках сознания, не давала покоя мысль о том, что я ему изменила, тогда, в клубе. Как? С кем? На эти вопросы ответа, увы не было. И это чертовски злило, а еще причиняло боль.

Совесть, словно костер, полыхала праведным гневом, но вырваться из-под контроля ей никто не давал. Сладко Потянувшись, укрылась одеялом по самую шею. Любимый мужчина куда-то свалил с самого утра, обещав, что вернется, уладив все свои дела. Хм, интересно, это какие же?

В животе что-то странно заурчало, а в следущую секунду уже неслась моя персона к белому другу, где меня просто вывернуо наизнанку. Боги, что это? Хоть и потеряла свои крылья, но иммунитет остался к болезням, да и ранее ничего такого не наблюдалось. Ох... в таких случаях был один-единственный выход — сходить в гости к Амалфее.

С трудом поднявшись с кафеля, прополоскала рот водой и одевшись, направилась в гости к знахарке.

Горы — такое место, где даже дышится по-другому. Огромные, старые, покрытые лесным массивом, они завораживали, заставляя чувствовать любого пришедшего сюда, маленькой песчинкой в потоке времени.

Провидица жила на одной из полян, располагающихся почти на самой вершине древних великанов. Небольшой деревянный домик находился около места, где из — под толщи земной коры пробивался маленький, холодный и серебристый ключ, поивший растущие вокруг него эдельвейсы. В этом месте царили тишина и гармония, которых всем не хватает.

— Я знала, что ты придешь, моя девочка, — Амалфея вышла на крыльцо, — что ж, заходи. Разговор у нас долгим будет, — в доме располагалась огромная печь (и где только нашла?), небольшой деревянный столик, шкафчик и кровать, застеленная лоскутным одеялом — такое родное и знакомое с детства.

-Амалфея, расскажи, что со мной происходит. Я как — то странно себя чувствую, только вот понять не могу, почему... — для меня ее ответ был очень важен, как будто моя жизнь зависела от этого.

-Все просто, милая, — задумалась провидица, глядя в пустоту. Что же она там такое видит?— ты ждешь чудо, которое он тебе подарил, — закончила она. Да, изъясняется женщина весьма и весьма туманно: кто он? И что за чудо?

-Я тебя не понимаю. Объясни мне, неразумной, — сердце билось все чаще и чаще... быстрее...

-У тебя в скорее родиться прелестная и необычная малышка, а вот кто ее отец... Узнай сама, но это не твой муж, — судрожно начала втягивать в себя воздух, вцепившись побелевшими пальцами в угол стола, иначе бы просто упала на пол...

— Не... может быть... Так быстро... Нет... ты ошиблась! Зачем ты играешь со мной? — сколько раз мне твердили, что не может быть у меня детей! Не может!!! А она издвеается надо мной, это же больно!!! Понимать, что ты никогда не прижмешь к своей груди частичку себя, маленького ангелочка...

— Я никогда не ошибаюсь, девчонка! И никто не виноват в том, что ты фея да и еще гибрид эдакий! У тебя все через пень-колоду. Даже рождение ребенка! Ты и родишь быстрее, чем остальные и не будет стандартных 9 месяцев! Не смей сомневаться в моих словах! — руками накрыла свой еще плоский живот. У меня будет ребенок!!! Уже сейчас во мне теплится маленькая, еще такая крошечная жизнь. Мой смысл жизни, ради которого вынесу все.

Но Гелиас... Как быть с ним? Он не простит меня никогда... Больно, очень больно. Но радость от того, что у меня будет дочь перекрывала эту боль, даря чувство эйфории... Пускай, мой муж — не отец ребенка, пускай он меня бросит, как только узнает, но я не сдамся теперь никогда. Мне есть ради кого жить!

— Спасибо тебе, Амалфея, — по щекам катились слезы, я все крепче сжимала руку провидицы.

— Ох, милая, тяжело тебе придется. Но вспомни, кто ты есть на самом деле. Они все больше набирают силу, и тогда, цепи падут... Но не пытайся найти отца дочери, когда придет время, он сам появится. И помни: у стрел любви и ненависти белое оперение, и никогда они не будут направлены на ту, что больше жизни любит их влаетель, — женщина повернулась ко мне спиной, показывая, что разговор завершен.

— Я не поняла...

— Все встанет на свои места, лишь бы не было слишком поздно. А теперь брысь отсюда! — и вот уже тою на крыльце перед ее домом. Дочь! Мой маленький лучик света в темном царстве! Кто же ее отец? Казалось, что кто-то или что-то не дает вспомнить, не дает прорваться сквозь дебри памяти...?