Туманность дракона 1. Дорога в никуда

— Море, как небо, как расплавленная в лучах солнца бирюза, — ответила я. Странно, но я словно наяву видела белоснежный город под красной черепицей, протянувшийся вдоль косы. Искристые волны прибоя и горы. Там на холме Шато раньше стоял замок... — Как же сами французы, должно быть, любят этот город.

— Боже упаси назвать жителей Ниццы французами, — сделав серьезное лицо, сказал Дэв, — Посмотрят, как эллин эпохи Гомера на какого-нибудь случайно попавшего в Афины варвара, и поправят: 'Мы — не французы, мы — nisoises!'

Меня постоянно преследовало чувство 'дежа вю': я часто могла заранее предугадать, что он мне ответит, как он это сделает, с какой интонацией. Даже мимика лица казалась невероятно знакомой — вот сейчас он криво усмехнется углом рта, глаза при этом сужаются, делаются хитрыми-хитрыми; теперь нахмурится и между бровей складывается вертикальная морщинка. Если он смеялся, то задорно, словно мальчишка, и я всегда угадывала, что вот сейчас он весело взъерошит волосы, совершенно не задумываясь, как выглядит.

— Ты очень чисто говоришь на нашем языке, практически без акцента, — сказала я ему, узнав, что он постоянно живет в Западной Европе, в Швейцарии, а в России находится по каким-то семейным делам.

— Да, я в общей сложности несколько лет провел в вашей стране: был и в Москве и в Петербурге, и в Новосибирске и еще во многих городах мне уже довелось побывать, пока я не оказался здесь...

— Расскажи, где ты еще бывал?

И он начинал рассказывать великое множество забавных подробностей о городах и странах, об интересных людях, встречавшихся ему. Так, я узнала, что в Оксфорде есть Дуб Чеширского Кота и свой собственный Мост Вздохов, что студенты там любят декламировать классиков, от Вергилия до Байрона, а раскланиваются порой, снимая штаны и оголяя зад. Я не верила, смеялась. Дэв делал большие глаза и подзадоривал меня еще больше. А доводилось ли мне слыхать о том, что в датском замке Кронберг издревле спит великан, который обязательно встанет на защиту родной земли, если ей будет грозить опасность. Как, опять не верю? А вот во Франции законом запрещено сажать или парковать летающие тарелки в виноградниках на всей территории страны. Нет, нет, он совершенно серьезно! И сам хохотал. Необыкновенный, интереснейший собеседник. Об исторических событиях он вообще мог рассказывать часами, притом так описательно и вдохновенно, что возникало ощущение, будто ты сам принимал в них участие.

Любуясь его улыбкой, я ловила себя на мысли, как сильно хочется прикоснуться к нему, очертить пальцами линию скул и чувственные губы. Как хочется, чтобы этот насмешливый красавец склонился надо мной, обжег горячим дыханием. И вот уже дрожь по всему телу и непрошенное тепло начинает разгораться внутри и мучительным становится желание приблизиться, еще, и еще ближе... Но он вскидывал золотые глаза и неуловимо-потусторонняя чуждость окатывала ледяной волной. 'Кто же ты, незнакомый друг?' — протестовало все внутри меня, а Дэвиан целомудренно целовал мне запястье и останавливался, не смея дотронуться выше. Это было чудно и так по-старомодному, что я терялась, не зная, что и думать. Церемонно склонив голову, он прощался со мной каждый вечер, а утром уже вновь ожидал меня, чтобы проводить на работу.

С недавних пор я обнаружила, что боюсь темноты. Тьма скалилась из темных углов и неосвещенных оконных проемов. Реакция Дэва, когда я конфузливо призналась, что не могу уснуть, не оставив на ночь свет хотя бы в коридоре, была по меньшей мере странной.

— Мне важно, чтобы ты постоянно чувствовала себя в безопасности, — безапелляционно заявил он. — И пожалуй, — хитрый прищур, следит за моей реакцией, — я знаю кое-кого, кто сможет помочь.

— И кто? — наивно не удержалась я.

На коленях у него блаженствовал мой кот. Заспанная рыжая физиономия неохотно приподнялась, навострив в мою сторону уши.

— Мня-я-я-у!

Дэв так многозначительно смотрел на меня, что я не выдержала, фыркнув.

— Ну уж нет, что за шутки? Вы хорошо спелись.

— Думаю, ты слышала, что некоторые люди... ммм, не все, а избранные... в древности могли общаться с животными. Таких людей в разных странах и в разные времена называли волхвами, друидами, даже колдунами, или шаманами, суть в общем-то одна. Они развивали в себе это умение и могли понимать животных, читать их мысли, можно и так сказать, — его золотистые глаза задумчиво смотрели на меня.

— Что, вот так прямо общались с ними? — скептически уточнила я. — Ты приписываешь неразумным тварям возможность мыслить, так что ли? То есть они что же, могут вести с тобой диалог, стоит только научиться их языку?

Кот внимательно смотрел на меня. Молчал. Я невольно покосилась на его вполне умную, я бы даже сказала респектабельную, морду. Опять фыркнула. Ну, всякое в жизни бывает, конечно...

— Нет, нет, тут совсем другое, — Дэв прищурился, тщательно подбирая слова. — Но можно воспринимать их мыслеобразы. Они ведь действительно не думают, в нашем понимании этого. Но зато могут передавать свое восприятие действительности, формируя что-то вроде картинок. Да... и они могут быть окрашены какими-либо чувствами: радость, приветствие, желание поесть или страх. Это сложно описать.

— Ты так странно говоришь об этом, что можно подумать, что ты-то умеешь с ними 'говорить', — поддела я его.

— Уважаемый Ярик, — вполне серьезно сказал Дэв коту, а я покатилась со смеху. — Сдается мне, что хозяйка твоя все происходящее воспринимает за профанацию. Иди-ка, дружок, к ней.

— У-р-р-р. — Кот спрыгнул с его колен и подошел ко мне. Я заинтригованно ожидала продолжения. Но ничего особенного не происходило: Ярька просто развалился в ногах, и даже не смотрел на меня.

— Я научу тебя. Основное условие тут — наличие музыкального слуха.

— Ну-у, несколько лет занятий в музыкальной школе подойдут для сего магического действа?

— Аврора, ты позволишь? — он приподнял в мою сторону руку.

— Позволю что?

— Доверься мне! — он протянул ко мне обе руки и дотронулся самыми кончиками пальцев до моих висков. — Закрой ненадолго глаза.

Я послушно закрыла глаза, сосредоточившись на пульсирующем тепле, толчками распространяющемся по всему телу, начиная с головы. Это было очень приятно, словно уплываешь куда-то в эйфории, теряя ощущение рук и ног, и мне было жаль очнуться от этого, похожего на наркотическое опьянение, состояния, когда оно довольно быстро закончилось. Я открыла глаза, и разочарованно посмотрела на своего друга.

— Так быстро? Что ты сделал?

— Совсем не быстро, — улыбнулся он. — Пожалуй, прошло около часа.

Взгляд на часы. Хм-м, пожалуй... Хотя я и не запоминала время.

— Я 'настроил' тебя, — Дэв удовлетворенно кивнул головой. — Знаешь, как настраивают фортепиано для игры, чтобы исключить фальшь. Уверен, что большего не потребуется. — Он нетерпеливо взмахнул рукой. — Ну, попробуй же, позови кота.

Я взглянула на Ярика, он — на меня. И в этот момент в голове 'вспыхнула' картинка: мое собственное лицо, глядящее сверху вниз, такое непривычно большое. Кажется, я даже ахнула, услышав его восприятие: 'человек', 'друг', 'очень-очень люблю', 'доверяю'! Так вот что это такое! Вот это да-а-а!

— Пожалуй, расскажу тебе даже еще больше. Ты теперь сможешь 'общаться' не только с ним. Скорее всего, что и с некоторыми другими животными. Нет, нет, — засмеялся он, — подожди, я же не знаю точно — с какими. Ты сама это узнаешь! Скажем так: с теми, которые пойдут на контакт, и ты почувствуешь это.

— А они 'услышат' меня? Ярик 'слышит'? — я входила во вкус.

— Да, конечно! Только постарайся четко сформулировать для него свою мысль: дать лаконичную и короткую команду или представь зрительно. Это крайне желательно — тогда поймет.

Ух, как же это здорово! Мысленно представив себе любимую котенкину игрушку-мячик, я скомандовала 'Принеси!'. Он принес, и послушно положил мячик мне на коленки. Кажется, именно это сразило меня наповал. Так, изучающий иностранный язык, последовательно, пословно, однажды начинает понимать его. А теперь представьте, что совершенно невероятным, фантастическим образом вы уже знаете язык. Вот так вот сразу — оп, и знаете.

Я так и сидела, прижав Ярика к себе, и восторженно смотрела на Дэва. Он опять улыбнулся. Ну уж извините, не каждый день я получаю такие подарки. Имею право выглядеть глупо и абсолютно счастливо.

— Твои глаза и уши не улавливают и сотой доли того, что видит и слышит твой кот. Поэтому почаще прислушивайся к нему — пусть рассказывает тебе сказки на ночь. Тогда будешь засыпать спокойно.

— Постараюсь, — послушно кивала я, мысленно уже прокручивая планы, как буду теперь знакомиться со всеми животными подряд: с воробьями и белками, с собаками и бурундуками, ой, они такие смешные, и даже с воронами... С воронами...

Упрямым репьем вцепились обрывки какого-то воспоминания. Не отогнать, не вытряхнуть из памяти. Но и ничего конкретного, ничего... Только что-то мрачное, ледяное. Неизбывное. Как же темно в комнате, я и не заметила, как сгустились сумерки.

— Аврора, ты слушаешь? — заботливый взгляд. — Пожалуй, ты устала, пора отдыхать.

— Не уходи! — Легкий шаг навстречу я сделала непроизвольно, словно меня притянуло, а оторваться и вовсе не было сил. — Прошу, останься сегодня со мной.

Я сойду с ума от этой темноты, уже схожу. Медленно, но верно. Иначе, почему мне мерещится во тьме голодный взгляд, неотступно преследующий, ожидающий? Мелькнуло на мгновение странное видение: многие сотни свечей и цветы. Свежесрезанные, благоухающие, еще не изломанные цветы белых лилий хаотичными букетами по всей комнате... Мелькнуло и исчезло, оставив щемящее чувство сожаления. Что я не могу вспомнить, что?

Дэв тревожно всматривался в мое лицо. Тени от ресниц длинными стрелами дрожали на щеках и тот же неутолимый голод помстился в любимых глазах. Что за наваждение. Но страх царапнул и отступил, стоило ему улыбнуться.

— Ну конечно, aash`as [14], конечно. — Легкое касание губами моих век. Нежное, бесконечно нежное, и я чувствую, как теплой волной мгновенно смывает все тревоги. Что мне мерещилось только что? Уже не помню, ничего не помню. — Я буду с тобой, засыпай.

Послушно жмурюсь от тепла и щекотки, уплываю в невесомость, но вновь упрямо запрокидываю голову. Не отступай, ну пожалуйста, не отстраняйся от меня. Ты прав, я так сильно хочу спать... Ты лишь сказал об этом, а я уже засыпаю, но прежде... Вскинув тяжелую руку я, наконец, сделала то, чего мне хотелось больше всего: отвела непослушную прядь с его щеки, самыми кончиками пальцев прикоснулась к лицу. Он напрягся, заледенел всем телом, продолжая прижимать к себе. Сонливость отступила на миг и... навалилась с удесятеренной силой. Почему же ты так со мной? Чего ты боишься? Чего боюсь я сама...

— Какое чудное слово ты сейчас сказал, — все-таки лепечу сквозь невозможную дрему. — Что оно значит? И на каком языке?

— Древний, как этот мир язык, — я слышу, что он улыбается, баюкая меня на руках. — А слово означает 'надежда'.

* * *

Белое, какое же все белое. Полосы еле видны слабыми огоньками в снежной пелене. Циклон свирепствует и, кажется, к ночи здесь разгуляется настоящая метель. Вот так вот, ву а ля, из жаркой Испании в ледяную Россию. Сощурившись от слепящего света, Элла уверенно направила чуткий нос Citation X на посадку.

Приземлилась на короткой полосе. Отлично. Теперь подождем обещанный транспорт. Раз уж дядюшка Бану организовал дипломатическую встречу, значит, задержек быть не должно. Она с удовольствием потянулась, разминая затекшие мышцы. Десятичасовой перелет, какая мелочь, право. Бывало, ей сутками напролет доводилось охотиться или сидеть в засаде. И все равно жаль, что Сиг не поехал, вдвоем было бы проще и веселее. Жаль. И тут же нахмурилась, припомнив его поведение, изводившее ее на протяжении последних недель.

— Мы должны выезжать немедленно, — сотни раз повторял он, подвергая сомнению четкий приказ: 'не предпринимать никаких действий'. — Иначе будет поздно, как же ты не видишь?

— Я не смею подвергать сомнениям полученные распоряжения. А ты не имеешь права лезть в это, — возражала она.

— Девочка, я знаю установленные сроки. И я не лез бы, будь мне все равно... Час пришел. И вот она здесь, а он остался. 'Срочные дела' — пояснил, отводя взгляд.

Зло сжав губы, Элла прошлась по салону, задержалась около бара. Виски? Не помешает. Любимый напиток Сига. Как-то он там, один? Может быть, уже исчез, воспользовавшись ситуацией, как поступал уже не раз. Пойди, попробуй поймать ветер, удержать его рядом с собой. Вырвется, все равно вырвется — вольный, неудержимый. Точнее, нет — и не вольный, и не свободный. Тем более... Тем более... Что же тогда так тянет к нему? Почему она цепляется за эти отношения с упорством, достойным лучшего применения?

Она вскинула голову, прислушиваясь. Скрип колес, негромкий говор динамиков. Не быстро, совсем не быстро. Не торопятся Медведи встречать чужих на своей территории. И прислали человека — эдакий ненавязчивый намек на свое влияние и видимое отсутствие опасений к ее визиту. Впрочем, внимание ей в любом случае обеспечено. Особенно, учитывая состав, в котором представители их рода собрались в этом богом забытом городишке. Так, накинуть что-нибудь потеплее, разблокировать двери, не забыть парадную улыбку. Зябкая сырость мгновенно просочилась под шубу, ветер стеганул по лицу снежной крупой.

— С прибытием во Владивосток, фроляйн фон Махес, — на чистейшем немецком рапортует темная форменная фигура у трапа.

Небрежный кивок. Скорее, скорее в тепло.

— Благодарю, — на безупречном русском отвечает она. — Ваш город нерадостно приветствует.

Это частое явление в наших краях, — холодные глаза сканируют, полнятся удивлением, затем восхищением.

Да не стой же ты, болван, открывай быстрее дверцу авто. Неужели спохватился? Аллилуйя!

Сопровождающий уселся рядом с водителем и сразу развернулся к ней. Пристальный взгляд, а впрочем, она давно привыкла.

— Его сиятельство уже ожидает. Прикажете сначала отвезти вас в отель или сразу проследуете на встречу?

Хм, старый хитрюга уже успел стать для них 'своим'. Медведи, определенно, недооценили его способность воздействия на человечков. Зря. Элла опять улыбнулась и сопровождающий замолчал, позабыв, что значительно вежливее было бы смотреть на дорогу.

Шоссе, протянувшееся прямой стрелой по направлению к центру города, было сплошь заполнено медленно ползущими в белесой хмари автомобилями. Только и оставалось, что скучно смотреть в окно. Замелькали окраины: домов в целом не видно, лишь фрагменты стен виднелись за непрестанно сыплющим снегом. Редкие люди брели по своим делам, съежившись, утопая в сугробах. Забавно наблюдать за ними, медленно проплывая мимо. Даже жалко.

Прошло не менее часа, а возможно и более, когда автомобиль, наконец, остановился. Элла недоуменно нахмурилась, рассматривая трехэтажное здание, сплошь затянутое зеркальным полотном. Никакого изящества и архитектурного стиля. Глянцевый блеск пластика и металлических опор. Гордая вывеска 'Restoraunt'. Неужели это — один из лучших? Но дядюшка никогда в жизни не выбрал бы заведение, не соответствующее его сибаритскому вкусу. Ну что же, будем надеяться, что готовят здесь сносно.