| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну да, малявочка малявочкой, а так ловко управилась... приходили они до полудня, и с тех пор Мунце жаловался, что они опять по дому шуршат, что-то выискивают. Боится, что гостей напугают, которые на несколько дней приехали. А я ему говорю — тебе чего важнее, дурень, чтоб у нас тихо было, или как? Хотя вот полтергейста этого сегодня целый день не было.
— Да и не будет, наверно. Мы кое-что сделали, — сказал Джек. — Вчера Энца собаку видела. Призрака. Раньше такое было?
— Собаку?.. неужели Жергана? — расстроилась кухарка. — Стало быть, помер-таки Жерган, раз является... А жалко-то... пес такой добрый был, даром что сторожевой, умница, ласковый...
— А чей он был? — спросил Джек. — Кого-то он ведь хозяином считал?
— Так господина Алекса. Везде за ним бегал. Ну, и Пярве любил, конечно. Вообще он дружелюбный дурень был, только хозяйку не очень жаловал, да последнее время на Мунце огрызался.
— Родственники у Пярве остались? После его смерти вещи из дома выносили?
— Да нет, наверно, — задумалась Прасковья Ивановна. — Никого уж не было у него. Не женился ведь он, семью не нажил. Вещи, если не выкинули, то Мунце должен знать или господин Алекс. А что, думаешь, там чего опасно-магическое могло быть?
Кухарка с любопытством уставилась на Джека, а тот пожал плечами.
— А может и осталось, — беззаботно ответил он. — Не зря ж по ночам в окна заглядывает.
— Он, зараза старая, — с некоторым удовольствием сказала кухарка, — только к женщинам смотрит. Ишь, подлец, помер, а все туда же. Любытной он был, хоть и с возрастом сдал сильно. Но все новости узнавали от него в первую очередь, — кухарка понизила голос, — подслушивал он, думаю, да везде присматривал. Но о мертвых дурно не следует говорить... чтобы там не делал при жизни, а не хватает нам его сильно. Хозяйка, которая его нашла, плакала весь вечер, вот как.
Джек покачал головой: хозяин ни об одном из этих фактов не упомянул. Потом поблагодарил за пирог и отправился разыскивать Энцу.
Девушки пили чай с пирожными в одной из гостиных, кислый Мунце нависал над ними, разливая по чашкам свежезаваренный напиток и отвечал на вопросы.
Точнее, пытался уйти от ответов.
Джек присоединился к чаепитию, поднажал немного на дворецкого, но ничего особенно интересного не услышал.
Когда пирожные закончились, Мунце, который на глазах становился все суше и мрачнее, повел их на чердак.
Камелия и Кло отказались идти, так что наверх они поднимались втроем: Энца, Джек и Мунце. В отличие от подвала, чердак был именно таким, как представлялось: пыльным убежищем неисчислимых старых вещей, островом давно никому не нужных сокровищ, лабиринтом из старой мебели и ящиков.
Мунце показал им, где стоят вещи из комнаты покойного Пярве, потом в ответ на вопрос Энцы, махнул куда-то в сторону, указывая, где могут лежать старые детские игрушки. Потоптавшись немного, строго сказал, чтобы они не шумели и не топали, потому что с потолка на этаж ниже будет сыпаться пыль.
Оставил им фонарь и ушел.
— Слушай, Джек, — тут же сказала Энца, едва убедилась, что шаги Мунце затихли в глубине дома. — Мы тут такое нашли.
Джек с готовностью захлопнул ящик, чьи пыльные недра он созерцал, и сел на него сверху.
— Ну?
— На доме изнутри лежит старое плетение. Слабое, но стабильное, оно глушит сканирование и восприятие магов. Поэтому Кло ничего не чувствовала, когда призрак за ней шел или пес появлялся. И поэтому же сканирование Громовника и Камелии ничего особенного не показало.
— А как нашли?
— Ну, я вспомнила наш флигель, Артура. Он ведь мастерски с несколькими слоями работал, как техники потом говорили. Спросила Камелию, может ли она посмотреть на скрытые в стенах силовые линии плетений. У нее одной не получилось, тогда они вдвоем с Громовником попробовали — подковырнули пару концов и смогли потянуть. Обещали попозже по всему дому так сделать.
— Пярве?
— Может быть. По уровню силы он подходит. А Мунце — знаешь что?
— Кислый осел?
— Ну... и это тоже, но еще он сказал, что клининговую фирму вызывал Роман, а сам Мунце никакого отношения к этому не имеет. Зато может поднять счета, которые те прислали, и передать нам их координаты.
— Значит, не врет, — сказал Джек. — Слушай, я пойду посмотрю, может тут на крышу вылезти можно, покурю.
Энца вздохнула: желание Джека увильнуть от перебирания старых чужих вещей было слишком прозрачным.
— Ладно, — отозвалась она. — Потом давай тут просто пошарим, вдруг что-то интересное.
В ящике, оставшемся от Пярве, Энца нашла несколько пакетов с одеждой, стопку потрепанных книг, россыпь личных вещей и шкатулку со склянками. Самые интересные, на ее взгляд, она разложила в пятне света из маленького окошка и аккуратно сфотографировала. Вернулся Джек, лениво огляделся и ушел бродить по чердаку.
Это он отыскал шкаф с воздушными змеями самых разных форм и конструкций, а пока он в них разбирался, чихая от пыли, Энца неподалеку обнаружила сундук с детскими вещами. Оловянные солдатики, машинки, парочка круглых зеркал с черными метками, книжки, перья, шарики. Скорее всего, это были вещи Романа или Алекса, современные мальчишки интересовались немного другими вещами.
— Вот эти книги брали, — сказала она.
Джек пригляделся: пыльные обложки, но слой чуть тоньше, со полосами от руки или тряпки, которой протирали. Обрядовая магия, справочники народного целителя...
Энца аккуратно сфотографировала и их, прихватив с собой перья и зеркала. Джек вручил ей одного из змеев, и они поднялись на крышу.
Сверху имение казалось скоплением разновеликих крыш, утопающих в зелени. За домом деревья парка незаметно переходили в лес, с трех сторон обнимающих все постройки, и уходящий к горизонту.
Ветер был хороший, крепкий, так что воздушные змеи, которых они нашли на чердаке, взмывали высоко-высоко, трепеща лентами и крыльями из папиросной бумаги. У Джека был коробчатый змей с нарисованным драконом, а у Энцы — в виде изукрашенного узорами бело-синего веера.
Со змеев хлопьями сыпалась пыль, леера из пеньковой веревки заскорузли от времени, но летали оба отменно. Джек подозревал, что Энца свой змей-веер поддерживает небольшим воздушным потоком, потому что тот подозрительно четко и красиво кувыркался.
— Я позвонила по всем номерам из списка, — похвасталась она.
— Ну ты герой, — удивился Джек. — Какие результаты?
— Да все там нормально, действительно, сами уехали, потому что было страшно, каждую ночь шаги в коридоре. Только эта девушка, которая на кухне помогала, отвечать отказалась.
Энца отвлеклась на змея, который нырнул вниз, и продолжила:
— Алекс Сварна рассказал о предке, который принес с Северной войны проклятье. По условию, никто из их семьи не мог пролить чужую кровь — иначе заберут всех отпрысков нарушителя. Донно прислал недавно результаты проверок, только он перепутал и прислал на всех, включая Алекса Сварну. Там интересное. Алекс — по нулям, но он упрямо проходил и стандартные проверки, и требовал дополнительные. Время прохождения дополнительных проверок совпадает с временем появлений полтергейста в доме. Почти всегда.
— Давай список, я сам позвоню кухаркиной девице, — сказал Джек. Пока в трубке были гудки, он сказал: — Помнишь, младший сын Сварны видел тень в детской? Не спрашивала у Романа, вдруг они боятся этого проклятья?
— Он не хочет разговаривать вообще, — вздохнула Энца. Да и к тому же — чего опасаться, если они никого не убивали и не проливали кровь?
— Не скажи, — возразил Джек и чертыхнулся, вскакивая. Его змей терял высоту. — Они не боялись полтергейста, отказывались вызывать службу зачистки из Института, и вдруг пригнали кучу людей. Несоразмерно опасности. Чего-то боятся, и сильно. И детей — заметь! — удалили из дома.
— Алло, — в трубке Джека зазвучал усталый женский голос, и Джек помахал Энце рукой, чтобы она последила за его змеем и не отвлекала. Энца перехватила леер и вспомнила еще одну вещь, которую позабыла сказать Джеку. Это тоже касалось результатов проверок, и девушка, немного посомневавшись, не стала рассказывать о ней Кло и Камелии, подумав, что это внутренняя информация Института.
Тем вечером Джеку позвонил Донно и потребовал проследить, чтобы Энца не вздумала ходить одна по коридорам и ловить призраков.
— А чего они ей сделают? — искренне удивился Джек. — Слушай, тут одна штука, можешь еще проверить? Я тебе сообщение пошлю, надо будет в базе пробить... Эй, да ладно тебе! Это ж для общего дела. А я тогда посмотрю за Энцей. А, ты прикинь, тут на нее одна дамочка глаз положила, ночевать к ней пришла... Почему сразу вру? Не вру я. Хорошенькая, рыженькая, не то что ты, медведь... Чего-чего? Караулить?.. погоди, у меня вторая линия. Привет, дорогая... С кем разговаривал? С коллегой... Нет, что ты. Он мужчина и совсем не в моем вкусе, мерзкий дядька... Нет, я не ругаюсь, что ты, милая... Да, конечно, скучаю. Сильно. Очень сильно. Да вообще сильнее некуда. Ладно, мне пора, позвоню тебе ночью... Нет, я не пытаюсь от тебя отвязаться, твой голос я бы слушал и слушал, но у нас общее собрание, опять меня ругать будут, если опоздаю... Да, сильно ругают, бедный я, бедный... И я тебя целую. Пока.
— Ну ты и враль, — сказала Энца, которая сидела рядом на подоконнике. — Хоть бы постеснялся про меня-то гадости говорить.
— Зато весело, — ответил Джек. — А то скука такая.
Кло захихикала, но больше никто из присутствующих ее не поддержал. Юлиус и Роман были недовольны, Громовник и Камелия были подчеркнуто равнодушны, а Мунце, стоявший у двери, как всегда напоминал кислый лимон. Еще на импровизированном собрании присутствовал Ворон, но пожилой маг, поздоровавшись, занял самый темный угол и внимательно присматривал за окружающими, никак не вступая в разговор. По просьбе Якова, Энца переслала ему все наработки и догадки, которые у них с Джеком к тому времени появились.
— Я непременно напишу вашему начальству о том... о тех... вообще обо всем, чему я был свидетель за эти неполные два дня, — сказал Роман Сварна. — Я не доволен методами вашей работы. Если вы позволите, то мы все же продолжим наше собрание.
Энца тут же нащупала и сжала локоть Джека, вспомнив последнее совещание, на котором Яков произносил примерно то же самое.
— Валяйте, — согласился Джек. — А почему ваша жена не пришла?
— Она... занимается гостями, — с запинкой ответил Сварна и покосился на дворецкого. Тот уверенно кивнул, подтверждая.
— Слушайте, — вдруг сказал Джек. — Если мы уже сейчас во всем разберемся, нам ведь не надо будет вечером идти на продолжение банкета?
— Что... что значит — сейчас разберемся? Вы уже поняли, в чем беда и как поправить?
— Нет, — обаятельно улыбаясь, ответил Джек. — Как поправить вашу беду, честно говоря, я не знаю. А вот то, что происходит последнее время, понятно, по-моему, и вам.
— Но благодаря проведенному осмотру дома и нашим исследованиям, — заговорила вдруг Энца, привлекая к себе внимание уже взбешенного хозяина,— мы имеем более полную картину, чем вы. Может быть, о некоторых вещах вы и не догадывались. Если хотите, мы можем написать вам отчет и выслать официально...
— Ни в коем случае, — практически прошипел Сварна, и Кло высоко вздернула брови, удивляясь неожиданной экспрессии хозяина.
— Слушайте, а что происходит? — сказала она. — Ну, вы же с Джеком что-то эдакое знаете, а мы нет, нехорошо.
— Мы просто обмозговали все данные, — доброжелательно пояснил Джек. — У вас бы тоже, наверно, получилось.
— Знаешь, — сказала Кло Камелии, практически не понижая голос, — по-моему, он ко мне придирается.
— Тебе кажется, — равнодушно ответила та. — Но если вам все известно, Джек, в лучших традициях подобных историй, мне бы хотелось услышать, в чем суть дела. Господин Сварна?
Сварна по своему обычаю помолчал томительную минуту, что-то обдумывая.
— Что ж, пусть говорят, — наконец, сказал он. — Но я бы не хотел, чтобы некоторые подробности вышли за пределы этой комнаты.
— Тогда, наверно, стоит позвать госпожу Сварна и вашего отца, — осторожно сказала Энца.
— Я позову, — неожиданно кивнул Мунце и вышел, игнорируя злой взгляд хозяина.
Алекс бодро прикатил на коляске, весело поздоровался с присутствующими и устроился поближе к Кло и Камелии. Госпожу Сварна Мунце привел сам, бережно придерживая под руку.
— Итак, — сказал Джек. — Давайте-ка быстренько во всем разберемся и поедем по домам. Ну, те, кто может себе это позволить.
Он вежливо улыбнулся Сварне.
— Собственно, по сути все довольно просто и незамысловато. Сначала я думал, что вы серьезно боитесь всех этих привидений, топота, подсматривания и прочего. Но на самом деле, страхи ваши материальны и обыденны. Иначе бы вы не стали мухлевать с клининговой фирмой и не затянули бы с вызовом специалистов.
Джек склонил голову к плечу:
— Ведь это вы, господин Сварна, вызвали полтергейст, я прав?
История пятнадцатая. Обманные чудеса
Жизнь Романа Сварны всегда была выверенной и просчитанной на несколько шагов вперед. Так он спасался от одного из своих давних и потаенных страхов, порой принимавшего патологический размах, становившегося непреодолимым навязчивым состоянием. Сам он ставил себе диагноз частный случай социофобии: нестерпимо боялся опозориться у всех на виду, сказать не то, стать объектом насмешки...
Когда он был маленьким, его не пугали ни собаки, ни гроза, ни темнота — ничего из обычных детских страхов. Тот же полтергейст, который появлялся у них в доме регулярно раз в несколько лет совершенно не впечатлял его. Кошмары, что снились ему, были о том, как он голый оказывается перед классом, или у него вдруг вырастает огромный нос с бородавками. Чудовища в его кошмарах и не появлялись — им не находилось места.
Мать его была крайне строга, не спускала ему ни малейшего промаха, полагая, что этим растит сильного и умного человека. Она считала, что любую ошибку нужно разбирать, чтобы выяснить причины ее и тем избежать подобного в будущем. Конечно, лет в пять Роман подобные тонкости постичь не мог, и это воспитание легло камнем на его душу, усилив и без того крепкое сомнение в себе.
Отец же напротив был легок и смешлив. Когда сын падал в лужу и замирал, тоскливо распахнув полные слез глаза, старший Сварна готов был на любую глупость, чтобы развеселить его, отвлечь от накатывающей истерики. Да хоть рядом прыгнуть, чтобы тоже запачкаться и показать, что не так уж страшно-то! Подумаешь, смотрят! Да они сами, малыш, каждый день падают и пачкаются, только никому не говорят, вот попомни мое слово...
За отца Роману было вдвойне стыдно. Никакие шутки не облегчали страдания мальчика. Когда ему исполнилось четырнадцать, отец торжественно подарил ему серьгу, которую некий из прапрадедов получил в дар от императора. Эта серьга жгла мальчику ухо, и бедняге казалось, что все окружающие смотрят на нее и тайком посмеиваются.
С возрастом младший Сварна научился виртуозно избегать любых травмирующих ситуаций. Он всегда и все делал как положено: учил уроки и писал тесты так, чтобы не выделяться, но и не получать плохих оценок. Сокурсники собирались пить? Шел вместе с ними, точно высчитывая грань, за которую нельзя переходить, оставался в меру веселым и пьяным. Тщательно подбирал слова, разговаривая, никогда не встречался с девушками, которые сильно ему нравились — знал, что в такой ситуации можно повести себя глупо. Воздвиг вокруг себя нерушимый доспех, который берег его почти всегда.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
