Весеннее кладбище. Пронизывающий ветер, новая зелень, на плитах кое-где — подгнившие цветы, У только что поставленной поминальной доски толпятся люди. Они окружают уже немолодого человека в траурном костюме.

— Примите еще раз наши соболезнования, Тэцуро-сан...

— Как жаль, как жаль, — всхлипывает кто-то, — вы были такой прекрасной парой...

— Если что-то будет нужно, звоните сразу, не стесняйтесь...

— Не могу поверить, что Наэко больше нет... Какой ужас...

В конце концов толпа разреживается, последние участники церемонии расходятся с кладбища. Уезжают от ворот сияющие-черные лимузины.

На скамейке, недалеко от засыпанной могилы, сидит темноволосый человек лет сорока, довольно хмурый, одетый в длинное коричневое пальто. Время от времени человек поправляет сползающие на нос очки. Он вспоминает.

Двое детишек возятся в песочнице.

— Наэко-тян, а давай строить крепость!

— А зачем нам крепость?

— А мы сделаем толстые-толстые стены, засядем внутри, и никто не сможет к нам попасть.

— Даже моя мама? — сомневается Наэко.

— Даже твоя мама. И мы сможем сидеть здесь до самой ночи. Потому что никто не заставит нас идти домой...

— Давай! Ой... а если мы здесь спрячемся надолго, и про нас забудут? И вообще никто-никто к нам не придет?

— Айтару-сан!

Мужчина оборачивается и видит девочку лет девяти. Она одета в аккуратную сейлор-фуку, но ее черные волосы в полном беспорядке. На руках и на лице — широкие, неприятные кровоподтеки.

— Ты ее знал?

— Дакко-тян, сколько раз тебе говорили — не гуляй здесь, когда похороны.

— А я и не гуляла, — заявляет девочка. — Эта тетенька пожаловалась Юкихито. Он сказал, будет ждать в конторе.

— Ну, пойдем, — поднимается Айтару. — Когда она успела, только похоронили...

— Ты давно здесь сидишь, — фыркает девочка.— Ты знал ее, да?

— Мы играли вместе, когда были маленькие...

Девочка вприпрыжку бежит по тропинке; потом забирается на одну из плит и начинает прыгать.

— Дакко-тян! Не прыгай на могилах! Это как минимум невежливо!

На Айтару оборачиваются старушки, ухаживающие за могилой неподалеку.

— Иди сюда. Дай руку.

— Меня не видно, что я прыгаю, — смеется девочка. — А кричать на кладбище точно невежливо! На тебя все смо-отрят!

— Пусть смотрят, — Айтару берет ее за руку. Он идет быстрыми шагами, наклонив голову и сам будто наклонившись вперед.

— А во что вы играли?

Он пожимает плечами:

— Я не помню...

Контора "Funeral rights" в большом офисном здании в центре города. Она выглядит весьма унылой. Серые стены; на одной — черная доска с написанной золотом "Декларацией погребальных прав", рядом — часы из дорогого и тяжелого дерева, которые давно остановились. В кресле — забытый потрепанный мишка. На столе — фотография молодого светловолосого человека с открытым лицом, сидящего на траве у реки. Этот же молодой человек сейчас оседлал стул и в ожидании Айтару просматривает папку с документами. На его белой рубашке слева большое кровавое пятно, но ему это, по всей видимости, не мешает.

Он поднимает глаза и улыбается, увидев Айтару.

— Давно не виделись, — бурчит тот, запуская девочку в контору.

— Извините, Айтару-сан. Не мог раньше, никак. Дакко-тян хорошо себя вела?

— Избаловал ребенка вконец. По чужим могилам скачет — как это называется? Вот однажды кто-нибудь рассердится, и как схватит тебя за ногу, — с нарочито страшным лицом Айтару тянется к ребенку, делая вид, что хочет ухватить. Девочка с визгом убегает за стул Юкихито.

— Не пугайте ребенка.

— А никто и не пугался! — девочка показывает язык. Потом с деловым видом идет к столу, вытаскивает из ящика несколько листов бумаги, и, вскарабкавшись на стул, начинает их складывать.

— Всякий раз дивлюсь, как у нее это получается, — вполголоса говорит Айтару.

— Сам не знаю. Дети, у них... все не так...

— Это у вас с Айтару-сан все не так, — парирует девочка, не поднимая головы.

— Вот. Полюбуйся, твое воспитание.

Молодой человек не отвечает. Он поводит плечами; ему холодно. Айтару проходит к батарее отопления и выкручивает регулятор на полную мощность.

— Айтару-сан, — тихо говорит Юкихито. — Ну что вы опять...

Айтару молча бьет кулаком по батарее. Возвращается к столу.

— Что там у вас?

— Вот, — Юкихито протягивает ему папку с написанным на ней именем. Сейчас это "Тэцуро Наэко".

— Умерла в больнице от пневмонии. Перед смертью очень просила мужа, чтоб он позвал своего брата — если не проститься с ней, то хотя бы на похороны. Но тот даже звонить не стал.

— Ясно, — Айтару открывает папку. — Повестку уже послали?

Вместо ответа Дакко берет только что сделанного ею журавлика, подходит к окну и отправляет его в форточку. После чего отряхивает руки и чинно, этакой "маленькой женщиной" садится на краешек стула. Часы на стене вздрагивают, скрежещут и начинают идти, отмеряя мгновения громкими неприятными щелчками.

— Знаешь, — после паузы говорит Айтару. — Я иногда думаю — не слишком ли это все? Ну, не позвал он брата на похороны... Мало ли. В горе был, не подумал...

Юкихито острым подбородком указывает на "Декларацию" на стене.

— Мертвые наказывают смертью. А что мы еще можем сделать, Айтару-сан?

Айтару замолкает. В конторе становится очень тихо, только девочка негромко напевает песенку.

— Лишь ради дня желанного, поверь,

Когда придешь ты,

возвратясь домой...-

— Дакко-тян, — просит Юкихито.— Эту не надо...

Ребенок обиженно поджимает губы.

— Тэцуро-сан... Могу я вам быть чем-нибудь полезной?

Молодая служанка инстинктивно говорит шепотом. Кланяется глубже, чем обычно. В ее глазах жалость.

— Нет, спасибо большое... Я очень устал. Идите домой, наработались сегодня.

Он проходит к себе в спальню, где стоит двуспальная кровать — их с Наэко. Бросает пиджак на спинку стула и падает на спину поперек кровати. Закрывает глаза.

Пронзительная, навязчивая трель звонка. Еще одна. Еще. Тэцуро поднимается, нехотя, тяжело шагает к телефону.

— Слушаю...

— Каору, это я. Как ты там?

— Все хорошо, — утомленно говорит Тэцуро. — Насколько может быть.

— Я просто хотела спросить: может, мне приехать? Тебе сейчас нужен кто-то рядом..

Мне сейчас нужно поспать.

Подумав, он все же говорит:

— Хорошо. Приезжай. Только постарайся не привлекать к себе внимания.

Закончив разговор, Тэцуро собирается вернуться в кровать. Но вдруг замечает сидящего на подоконнике бумажного журавлика. Не понимая, берет его двумя пальцами и видит, что на бумажном крыле напечатано его имя. Тэцуро разворачивает бумагу машинально, почти против своей воли. Там написано следуюещее:

"Уважаемый г-н Тэцуро,

Сим доводим до Вашего сведения, что Вами был нарушен пункт 6-й Декларации погребальных прав человека в отношении Вашей покойной жены, г-жи Тэцуро Наэко. Извещаем Вас, что Ваша жена сделала заявление post-mortem в Комиссию по погребальным правам, дабы взыскать с Вас компенсацию за указанное нарушение. Если компенсация не будет произведена в течение семи календарных дней, начиная с настоящего момента, к Вам будут применены дисциплинарные меры в соответствии со ст. 25, п. 3 Кодекса мертвых.

По возникшим вопросам просим Вас обращаться к адвокату покойной Тэцуро Наэко по телефону..."

— Что за чушь! — Тэцуро отбрасывает бумагу на пол, как если бы она вдруг загорелась в его руках. — Кому это в голову пришло?

Замирает на миг.

— Ах ты... Ах ты с-с...

Кидается на телефон, жмет на кнопки так, будто хочет его проткнуть насквозь. На другом конце провода бодрое:

— Алло?

И, через паузу, нерешительное:

— Брат?

— Я не пойму, — качает головой Айтару. — Кто в наше время умирает от пневмонии?

Юкихито пожимает плечами. Он стоит у окна конторы, глядя вниз. Он часами может любоваться одним и тем же видом.

Видимо, смерть научила его терпению.

— В ее деле так написано, — говорит юноша.

— Тебя так долго не было, — Айтару поднимается, проходит через кабинет и останавливается за спиной Юкихито. Забывшись, кладет ему руку на плечо. От его прикосновения юноша бледнеет, странно серебрится, колеблется, как неисправное изображение в телевизоре. Но терпит, сомкнув губы.

Айтару замечает это и отдергивает руку:

— Черт! Черт, черт, прости...

Он проводит ладонью по воздуху, вдоль спины юноши, теперь уже не притрагиваясь.

— Все хорошо, — говорит Юки. — Правда...

Я все время забываю, что живое тепло причиняет тебе боль... Юки, мальчик мой... Я не могу обнять тебя, не могу согреть... Я упустил тебя, не защитил один раз — и ничего теперь не могу.

Живые почти никогда не понимают: одного раза хватает.

После молчания юноша решается:

— Вам к живым людям надо прикасаться.

Айтару вытягивает из кармана очки, нацепляет на нос.

— Заметь, она попросила позвать не своего брата, а мужнина, — он возвращается к бюро и садится за компьютер. — Что-то там наверняка нечисто.

— Я люблю вас, Айтару-сан. Но... сами видите. Вы же не сможете так — до конца жизни...

— Ты уже заводил этот разговор, — цедит Айтару. — Не надо больше.

— Вы заслуживаете нормальную семью, — юноша чертит по стеклу пальцем. — Живых детей.

Айтару поднимает голову от компьютера:

— И как ты себе это представляешь? "Извини, дорогая, мне позвонил мой покойный коллега, опять похороненные жалуются на плохое обслуживание, так что я одной ногой на кладбище — и домой..."

Юкихито смеется. Потом улыбка пропадает:

— Но почему же...

— Потому, что контору я бросать не намерен. В любом случае.

В опустевшем доме Тэцуро кричит в трубку:

— Вот что, братец. Ты меня ненавидишь — это дело твое. Но ее память ты, сволочь, мог бы уважить!

— О чем ты, Каору ? — замешательство на том конце провода. — Чью память?

— Сволочь. Я пришел с похорон, а тут...

— Каору. Подожди. Какие похороны? Как...

— По-твоему... — Каору осекается. — Ты что, не знаешь?

Молчание.

— Ты не знаешь? ... Наэко умерла.

— Как? — короткий вздох. — Отчего?

— Догадайся! — Тэцуро с размаху кидает телефон об стол. Взгляд его снова падает на прилетевшую "повестку". Он рвет бумагу в мелкие клочки, засыпая ими все вокруг, избывая свое бешенство.

В конторе было бы уютно, если бы не царящий здесь постоянно мерзкий холод. Сейчас включен верхний свет, чуть гудит компьютер.

— Г-м, центральный офис "Мацубара Ойл"... А муж ее — не бедный человек, оказывается. Неплохо...

— Он не позвонил, — говорит Юкихито. Он забрался с ногами в кресло и издевается над плюшевым мишкой.

— Такие не звонят, пока не припечет. Какая настоящая причина смерти?

— Наэко-сан мне этого не сказала.

Айтару вздыхает:

— Опять...

— Живые говорят с живыми. Мертвые — с мертвыми. Но даже они не говорят всего...

— Эти ваши отговорки... — адвокат вновь погружается в работу. — А брат его, смотри-ка, дело совсем другое...

Он читает с экрана:

— Тэцуро Рю, рок-музыкант, член группы "Сумасшедшие панды"... Ничего себе! Этот здорово оторвался от семьи... Типичный случай, кажется. Старший брат занимается делом, младший — ерундой. Что ведет к здоровой обоюдной зависти и не менее здоровой братской ненависти...

— Айтару-сан, — Юкихито поворачивает мишку мордочкой к адвокату. Пуговичные глаза смотрят с вопросом. — Почему вы так не любите этот мир?

Под долгим взглядом Айтару Юки сажает медведя так, чтоб прикрыть пятно на рубашке.

— Извини, малыш, — говорит наконец адвокат.

— Это вы меня извините... Я такой дурак. Я же думал... Я думал, смогу показать вам, каким он бывает прекрасным... А сам... Так вас подвел.

Юноша утыкается подбородком в медведя и замолкает.

Айтару отводит глаза. Он вроде бы смотрит на экран, но ничего не видит.

Он расхаживает по квартире — из комнаты в комнату, не в силах успокоиться. Квартира аккуратная — даже слишком аккуратная для холостяцкой, — небедно обставленная. Везде горит свет. Айтару сжимает в руке телефон. За окнами темень, на часах заполночь. Айтару в очередной раз набирает номер. Жизнерадостный голос отвечает:

— Добрый день! Вы позвонили Шиничи Юкихито. К сожалению, сейчас я не могу вам ответить...

Айтару со злостью жмет на кнопку.

— Придушу поганца...

Он бросает телефон на стол и уходит в кухню. Возится, наливая себе чай. Это уже далеко не первая чашка. Телефон вдруг начинает звонить; но это не та мелодия, которую ждет Айтару. Он встает в дверном проеме с чашкой чая, глядя на подскакивающий на столе мобильник. Потом аккуратно ставит чашку на стол и берет трубку.

Незнакомый женский голос:

— Танабе Айтару-сан? Инспектор полиции Накано Мидори. Прошу прощения, что беспокою вас в такой час, мне, право же, очень неудобно. Но дело в том, что нам, кажется, нужна ваша помощь...

Айтару молчит.

— Видите ли... Произошло несчастье. Убит человек. Мы нашли при нем только удостоверение личности и мобильный телефон. Удостоверение на имя Шиничи Юкихито. Ваш номер в списке "трех частых вызвов". И вы сейчас звонили ему... Скажите пожалуйста, вы хорошо знали этого человека?

— Я, — говорит Айтару. — Знал. Хорошо.

— В таком случае, не могли бы вы приехать на опознание? Поверьте, мне действительно очень неудобно...

Тэцуро обедает в полутемном ресторанчике с симпатичной женщиной лет тридцати. На ней легкое пальто накинутое поверх белого халата.

— Вчера были похороны, а сегодня ты уже отправился работать. Тебе не кажется, что это немного слишком, Каору?

— Или ты спишь со мной, или я плачу тебе за консультации, — бурчит он.

У женщины расширяются глаза:

— Я не верю, что ты сказал это.

— Извини. — Он тянется за ее рукой, прижимает ладонь к своему лбу. — Это все последние дни...

— Ты очень плохо выглядишь, — женщина прикладывает пальцы к его запястью, щупает пульс. — И ты нервничаешь.

— Это из-за дурацкой шутки. Кому придет в голову шутить на похоронах?

Женщина смотрит на него с тревогой:

— О чем ты?

— А-а, забудь... Да еще этот придурок, мой... брат.

— Он так и не приехал, — осторожно говорит женщина.

— Вот именно! — озлобляется Тэцуро.

Он ждет, пока женщина выйдет из ресторана, а сам сидит еще минут пятнадцать, и только потом выходит сам.

— Тэцуро Каору-сан?

Он оборачивается.

— Простите?

— Меня зовут Танабэ Айтару. Я поверенный Вашей покойной жены.

Айтару с поклоном протягивает ему визитку черного цвета.

Тэцуро отшатывается.

— Вы ведь уже получили повестку, не правда ли?

— Что вам нужно от меня?

— Отчего-то я так и думал, что вы не перезвоните. Должен, однако, вам напомнить, что на полюбовное соглашение с покойной Тэцуро-сан у вас осталось всего шесть дней.

123

↓ Содержание ↓