Квадрократия, 1 часть

Пролог

Красный крылан — зверь хитрый и коварный, и чтобы поймать его, необходимо терпение и большой опыт. Но охота стоит того. Мясо крыланов отлично на вкус. Прочную кожу с крыльев с узорчатым рисунком можно задорого обменять у жрецов урочища, либо отдать ремесленникам, — те сделают из нее бубны. Либо украсить ею вход в свою башню, дабы духи леса радовались, пролетая мимо. Трубчатые кости пальцев не менее полезны — из них можно вырезать бусы. Да что там говорить — любой из Детей леса, живущих на севере и промышляющих охотой, всегда был рад возможности получить право на охоту в местах обитания этого зверя.

Чам-эф не заметил, как вышел на опушку ковыльного леса. Впереди находилась широкая полоса открытых лугов, поднимающихся террасами вверх и покрытых всеми видами мхов и папоротников. За лугами, в часе пути от леса, высились Отвесные горы, чьи гранитные склоны непрерывно тянулись с запада на восток. Ручейки и тонкие нити водопадов из влаги, сконденсировавшейся на склонах, стекали вниз и питали водой луга. Охотник задрал голову в надежде разглядеть вершину скалы, но, как и во все предыдущие разы, увидел лишь призрачную дымку облаков, в которой терялись очертания горных уступов. Это был самый край его родной земли, граница обитаемого мира.

Опустив свой самострел, Чам-эф позабыл о красном крылане.

— О горы, — тихо обратился охотник к духам Отвесных гор. — Говорят про вас — стоите вы на страже земли нашей, и за вами лишь бездна внешнего мира, океана страданий. Сотни поколений охраняете вы внутренний мир от духов внешнего, сотни поколений храните молчание, открываясь лишь избранным. А я всего лишь Чам-эф, охотник из края волнистых холмов. Но все же, ответьте мне, о горы, кто победит в соперничестве западной и срединной полосы? Что будет с моими соседями, делящими край волнистых холмов?

Горы стояли недвижимо, и лесной житель удручённо покачал мохнатой головой.

— Молчите, горы, не желаете отвечать мне, простому охотнику. Но не зря же крылан заманил меня сюда, привёл к краю земли, где дуют ветра...

На последнем слове, словно в доказательство сказанному, со стороны отвесных гор на охотника налетел порыв ледяного ветра, спустившегося с верхних слоёв атмосферной "подушки".

— Гоните меня, горные духи? — пробормотал Чам-эф, отступив подальше в папоротниковые заросли и подёрнув ушами. — Я радостно смирюсь с вашей волей, конечно. Видимо, не познать мне правды будущего, и удел мой — охота и промыслы.

Он отвернулся, поправил охотничьи снасти за спиной и вскарабкался по старому пупырчатому стволу, надеясь по звукам и запаху определить положение зверя, таящегося в волосатой "шапке" ковыльника.

Его отвлёк странный шум на востоке, выбивавшийся из привычной звуковой картины леса. Чам-эф, не отпуская ствол, повернул голову в сторону звука и навострил уши. Мимо пролетела стайка перепугано стрекочущих удильщиков. Что-то странное творилось у гор, охотник спрыгнул с ковыльника на покрытую прошлогодним, слежавшимся пухом подстилку и вернулся на опушку.

Звук напоминал ему услышанный ещё в раннем детстве, когда он, ещё полосатым юнцом, побывал в городе Гигантов, далеко на юге. Там он видел машины, производящие столько шума и зловония, сколько не производит ни один собор жителей западных окраин. Но что такие машины могут делать на границе мира, ведь духам гор незачем нарушать молчание?

Чам-Эф выбежал на опушку и побежал вдоль границы леса, на звук. Засмотревшись на гору, лесной житель не заметил, как наступил правой ногой на лист спрятавшегося под пухом липучника. Растение приклеило его ногу и потащило к себе в пищеварительную капсулу, но добыча была слишком велика для хищника. Охотник нанёс пару ударов копьём по черенку, и лист отцепился.

Присмотревшись, Чам-эф увидел странных животных, описывающих круги у Отвесных гор на высоте в пару десятков ростов. Блестящие силуэты животных были отчётливо видны даже со столь дальнего расстояния, и лесной житель изумился, как могут столь крупные существа летать столь стремительно. К тому же, у них отсутствовали крылья, или газовые пузыри, как у исполинского вздувателя, и принцип их передвижения был не ясен. Охотник подумал — возможно — то были машины, однако те машины, что видел Чам-эф в детстве, стояли на месте и не могли перемещаться, потому лесной житель был в растерянности.

Грохот нарастал, в какой-то момент со склонов полетели камни и куски породы. Непонятные животные отлетели в сторону и замерли. Чам-эф с ужасом понял, что происходит.

— О горы! — зашептал охотник. — Неужели внешние духи прогрызли вас! Не пускайте их, не дайте океану страданий затопить нашу землю!

Ощущение того, что привычный мир рухнет, не покидало жителя лесов. Шерсть на висках и холке встала дыбом. С замиранием сердца он глядел на то, как в горной тверди открывается идеально круглый тоннель в десяток ростов высотой, из которого вылетает огромный, светящийся светло-зелёный шар. Затем вылетел ещё один, ещё, и ещё. Сверкающие шары один за другим садились на луга, примыкающие к скалам. Сияние гасло, из блестящего нутра неведомых аппаратов выходили высокие Разумные, облачённые в гладкую одежду, падали на землю огромные сверкающие коробки...

Чам-эф прекратил все попытки осмыслить происходящее. Лесной житель не помнил, как долго он смотрел на представление, разыгравшееся на окраине мира. Очнулся от оцепенения лишь тогда, когда группа высоких Разумных спустилась по террасам и направилась в сторону ковыльного леса. Тогда страх и древний, животный инстинкт заставили охотника развернуться и направили его длинными прыжками и перебежками в лесную чащу, к родичам, где нет сверкающих шаров и духов внешнего мира в гладкой одежде.

Мир человеческого Суперполиса.

1. Григ, "зелёный" макрорайон.

— Ты уверен, что это безопасно? — спросил рутениец. Его длинные русые волосы были сплетены в тугую косу, а узкие стеклянные очки казались пришедшими совсем из других эпох, когда людям ещё не были известны современные методы коррекции зрения.

— Квартал снесут через два месяца, — кивнул иаск. Из-за характерного разреза глаз казалось, что потомок северных народов прищурился и смеётся над другом. — Все системы слежения, как ты понимаешь, уже давно отключены.

Макрорайон Семь был одним из самых старых в городе. Квартал старьёвщиков, в который пробирались двое молодых парней, находился на месте первых людских поселений в этой местности, и все последние шесть веков здания оставались практически нетронутыми. Однако пришло и их время — сенатор от одной из "зелёных" компаний выставил на районный референдум вопрос о модернизации. Большинство горожан назвали квартал неблагоустроенным, эксперты это подтвердили, и сотню оставшихся жителей квартала благополучно расселили по соседним макрорайонам. А спустя месяц стало известно, что квартал снесут и построят на его месте новый торгово-логистический центр.

— Хорошо, а киберы слежения? Ты думаешь, там их нет? — спросил рутениец.

Они шли через небольшой сквер, усаженный дубами. Народу в столь ранний час было мало, им повстречались лишь две пожилые пары и один волосатый степовик-уборщик, присматривающий за подметальными машинами. Голографические "облака" рекламы из проекторов, повсеместно воткнутых в тротуар, назойливо вещали о новых торговых сетях, о найме во внутренние войска консорциумов, о новых видео-премьерах и постановках. Не убранная ещё опавшая листва шуршала под ногами, ветер свистел на голых ветках деревьев.

— Григ, расслабься. Формально — это на воровство не тянет. Никто всё равно не знает точно, кто был владельцем архива, а, следовательно, и наследник не найдётся. Ты точно не взял с собой ни одно электронное устройство?

— Обижаешь, Йора! Я же не ребёнок, чтобы так прокинуться, — отозвался обладатель очков.

Григ всё равно не был уверен в правоте товарища. Сомнения оставались, однако игра стоила свеч — данные из архива библиотеки старьёвщиков не только могли представлять научную ценность для самого молодого учёного — в случае чего, их можно было выгодно продать. Но наказания за подобные деяния могли быть самыми что ни на есть разнообразными — от домашнего и сетевого ареста до лагерей и принудительных работ где-нибудь за вторым кругом миров.

— Свернём туда, — иаск указал на дальний угол сквера.

Листва зашуршала под ногами. Слева от них высился новый монолитный корпус какого-то промышленного объекта без окон, с другой стороны — стояла массивная бетонная стена, оставшаяся ещё со времён, когда квартал старьёвщиков был обитаем. А между ними было всего пара метров свободного места, преграждённая старым решётчатым забором.

— Перелезть сможешь?

— А то! — отозвался Григ. — Только рискуем мы, дружище. Ой как рискуем. А если там датчики? А если там ничего не осталось уже?

— Кто не рискует — тот сер и жуёт синтетику, — весело отозвался Йора, огляделся по сторонам и вскарабкался по решётке наверх. Рутениец положил очки в карман и последовал примеру друга.

От квартала старьёвщиков так и тянуло духом старого, феодального города. Крашеные орнаменты на стенах, которые сейчас увидишь только в сетевых архивах. На стыках булыжников в старой мостовой кое-где растёт трава. В центре квартала стояли простые кирпичные многоэтажки, каких уже лет сто как не строят даже на районных окраинах. Окружающие квартал новые комплексы и здания намного превосходили эти четыре дома как по высоте, так и по изяществу.

Вдоль всей улочки шло длинная одноэтажная постройка с башенками, в которой и располагались раньше лавки.

— Смотри, ещё не сняли, — кивнул Йора. Вывески на домах оказались нетронутыми.

— Почти все зелёные, — отметил рутениец, снова надев очки. — Тогда компаниям из Зе-консорциума запрещалось использовать другие цвета.

— Я знаю, — весело отозвался товарищ и скинул рюкзак. — Они и сейчас почти все с зелёными логотипами. А Ка — красные. А ты говоришь глупости, понятные младенцам.

Всего консорциумов было четыре. Они представляли собой огромные, сложные по структуре объединения предприятий, являвшиеся одновременно и партиями, и политическими движениями. Власть их простиралась далеко за границы мира Суперполиса, который они делили между собой на четыре части.

— Достану-ка я гвоздодёр, мало ли что, — сказал иаск и скинул рюкзак.

Подобные простые инструменты были редкостью и доставать их приходилось с большим трудом — ещё бы, ведь практически всю ручную работу в городе выполняли киберы. Рутениец не стал спрашивать друга, откуда у него этот гвоздодёр — возможно, привёз кто-то из колоний.

— Ну что, смотрим всё подряд? — спросил Григ. — Вон, гляди, "Кружевные платья".

— Да ну их! Это всё не интересно. Меня, как и тебя, интересуют носители информации, а не вся эта кружевная фигня. Я же говорил! На том сетевом форуме, откуда я узнал про квартал, сказали, что по-настоящему старые архивы могут быть только в старой библиотеке.

Рутениец молча кивнул. Обогнув длинное здание, парни прошли через арку и направились к одной из многоэтажек.

— Постой! — Григ схватил иаска за плечо. — Я только что заметил, как будто в той стороне что-то промелькнуло.

Йора осмотрелся, затем сказал:

— Плевать. Показалось, наверное. Нам вон туда.

Во внутреннем дворике было совсем тихо — звуки соседних оживлённых улиц сюда не долетали совсем. Во дворе росли старые, раскидистые липы. Григу мысленно пожалел о том, что их срубят — деревьям не менее трехсот лет, но вряд ли кто-то позаботится о том, чтобы пересадить их на новое место. У одной из серых рас в древности за срубку взрослых деревьев, как и за убийство Разумного, полагалась долгая, мучительная смерть — у людей же о судьбе старых лип никто даже не подумает.

Библиотека располагалась на первом этаже среднего корпуса. Миновав вход в старую подземную парковку, парни подошли к старому зданию с облупившейся штукатуркой. У постройки было простое, старинное остекление — никаких неокомпозитов во времена, когда их строили, люди не использовали. Окна кое-где оказались побиты.

— Что, тут до нас бывали? — спросил рутениец.

— Похоже, да. Наверное, кто-то из компании-подрядчика.

— Кто, кстати, взялся за перестройку квартала?

Иаск снова воровато осмотрелся по сторонам.

— Некая строительная организация "Бронто", раньше о ней не слышал.

— Так мало ли их. Смотри, дверь открыта.

Дверь в один из подъездов оказалась не заклеенной силикатной пломбой, и парни вошли внутрь помещения.

Внутри было темно — световые панели уже давно отключили, и Йора вытащил из сумки фонарик, положив гвоздодёр обратно.

— Ага, нам надо вон по тому коридору. Я припоминаю типовую схему зданий такой постройки. Там должен быть переход в библиотеку.

На полу повсюду валялся мусор — от обломков старых пластиковых панелей до каких-то обёрток из-под питательных смесей — эти строители, как всегда, такие бескультурные.

— Тебе не кажется странным, что та дверь — единственная из взломанных? — спросил рутениец.

— А шут с ней, с дверью. Смотри, что там?

В одной из комнат, в пыли были разбросаны тонкие листы бумаги со множеством изображений и строчек.

— Это же газеты, Йора! — воскликнул Григ, надел очки и вбежал в комнату. — Ты не представляешь, газеты в Суперполисе перестали печатать ещё полтора века назад! Надо же, на разных языках.

— Да? — несколько разочарованно сказал иаск. — Ну и нафига нам старые газеты? Все новости той эпохи есть на архивных серверах.

Григ махнул рукой.

— Ничего ты не понимаешь! Это же историческая реликвия. К тому же, издания редкие. Вот, смотри — газета скиэфской общины. 5543 год! Слоговое письмо... жаль, я не разбираюсь.

— Слоговое? — Йора зашёл в комнату. — Есть что-нибудь про Кеорлу?

— Какая Кеолра, о чём ты! В прошлом веке Кеолра была тихим миром-курортом. Ну и перевалочной базой. Тогда ещё консорциумы не откопали на севере тамошнего континента запасы никеля и хрома.

Иаск почесал затылок.

-Всё забываю, кеолранская война когда закончилась? В двадцать первом?

— В пять тысяч шестьсот одиннадцатом, неуч ты желтоглазый! Весной, в сто сорок третий день года Си-консорциум взорвал пару килотонных бомб над Ма-мо-гау, а Ёл-консорциум, "желтые", спустя сорок часов, три таких же над северным портом "синих". Потом — массовая эвакуация, мир опечатали...

— Ладно, шут с ним, — прервал иаск друга, но историка уже было не остановить.

— Нет, меня всегда это убивает! Гибель целой цивилизации все сейчас воспринимают как какую-то глупую игру. Собирают символику сторон, достают откуда-то радиоактивные предметы быта, снимают иллюзии, оперы ставят, а сами даже не помнят конкретных дат! Дебильная система...

— Ладно, ладно, не заводись, учёный! Ты же знаешь, что кое-что из истории я помню не хуже тебя. К тому же, мир моих предков долго был независим от Конфедерации. Пошли лучше дальше.

С некоторым сожалением Григ бережно положил газету обратно, и друзья вернулись в коридор. За поворотом их ожидал сюрприз. Точнее, даже целых два сюрприза.

Первым сюрпризом оказалась дверь в библиотеку, которая не просто была выломана — потёртая металлическая створка лежала выбитая на полу, словно её сорвали с петель каким-то взрывом.

Вторым сюрпризом оказалась среднего роста худая девушка, сидящая на корточках за напротив двери в библиотеку, за пустым стеллажом, и с увлечением колдовавшая над каким-то антикварным цифровым аппаратом.

2. Григ, "зелёный макрорайон"

— Блин, опоздали! — прошипел Иаск.

Для девушки, похоже, визит парней в заброшенную библиотеку не был неожиданностью.

— Ну да, опоздали, — как бы невзначай бросила она через плечо иаску. Голос показался рутенийцу некрасивым. — Можете уходить — архив я в любом случае заберу себе.

— Прости, мы не знали, что наши интересы могут с кем-то пересечься, — сказал Григ.

Девушка обернулась. На худом, но в целом, симпатичном лице очень ярко выделялись глаза — они были пронзительно голубыми, настолько яркими, что мгновенно притягивали взгляд.

— Уходите, парни. Вас всё равно вычислят, тут кибер летает. А на меня ему наплевать.

Йора подошёл к девушке поближе.

— Погоди, это же ты на том форуме была? Нэя, кажется?

Девушка вскочила, на лице было раздражение.

— Вы, парни, что ли, совсем не понятливые? Чего тормозите? Не знаете, что бывает за проникновение на строящийся объект? Да вас могут отправить в шахты Третьего Скиэфтана, работать будете по пятнадцать часов, под палящим солнцем! За две тысячи дензнаков в месяц. Или принудительно переселить... куда-нибудь за третий круг миров. Вот ты, умник, знаешь, что такое принудительное переселение? У тебя не останется ни квартиры, ни прав горожанина...

Иаск, к которому обратилась девушка, усмехнулся.

— А ты забавная. Угрожаешь нам? Ты откуда, вообще? Тайный опционер из верхушки консорциума?

Девушка сжала кулаки.

— О, люди, какие же вы тупые! Мне безразлична ваша судьба, я просто не хочу лишнего шума. Вон, гляньте в окно!

Григ осторожно подошёл к окну и посмотрел на улицу.

В паре метров от окна завис идеально круглый полуметровый шарик с зелёными полосками на боку.

Кибер.

Григ мгновенно отпрянул от окна, но было поздно — движение уже засекли. Завыла сирена и послышался резкий, нудный голос:

— Проникновение на строительный объект! Всем оставаться на местах! Проникновение на строительный объект!

— Чёрт, это всё из-за тебя! — выкрикнул Йора и подбежал к девушке. — Это ты навела его! Он же тебя не замечает!

Григ подумал, что никогда не смог бы ударить девушку, а вот Йора, похоже, запросто может это сделать. Иаски только внешне выглядят тихими флегматичными северянами, среди них тоже встречаются неуравновешенные и психопаты. А то, что у друга взрывчатый характер, рутениец знал.

Судя по звукам оповещателя, кибер направился к сломанной двери, а затем механический голос его стал доноситься уже откуда-то из глубины здания. А если у него есть встроенный парализатор, или какое-то другое средство обездвиживания?

Девушка, похоже, ничуть не испугалась. Как-то мило и растеряно улыбнулась, а затем произнесла.

— Помочь вам, что ли?

— Сейчас я его, заразу, прикончу! — сказал Йора, достал из рюкзака свой металлический инструмент и встал у дверного проёма.

Григ хотел остановить друга, но события дальше развивались стремительно. Блестящий шарик выполз из коридора. Йора со всего размаху обрушил на него гвоздодёр, из-за чего кибер отлетел к стенке, потеряв большой кусок внешнего корпуса. Звуковое сообщение сменилось другим:

— Покушение на кибер-имущество строительной компании!

Гравидвижок уцелел, и кибер остался висеть в воздухе, медленно поворачиваясь в сторону Йоры. Днище аппарата открылось, и из него высунулась какая-то чёрная продолговатая деталь, похожее на дуло.

— Погоди, так ты вы ничего не сделаете, — девушка достала из кармана своей обтягивающей куртки небольшой предмет. — На, возьми.

У Грига мурашки пробежали по спине, когда он понял, что это такое. В руках девушки был пистолет-автомат. Древнее огнестрельное оружие было запрещено для ношения горожанами уже более двухсот лет, его имели право носить только специальные подразделения внутренних войск консорциумов. Ну и, разумеется, контрактники в мирах за первым кругом. Рутениец взял оружие в руки и направил на кибера.

Стрелять Григ не умел, но пистолет выстрелил сам — дважды, тихо и точно в нужные узлы робота. После первого аппарат упал на пол, и из него пошёл дым, после второго замолчал. Девушка вырвала пистолет из рук, подошла поближе и выстрелила ещё два раза.

— Вот так, теперь он нас не видит, — сказала она и бросила пистолет на пол. — Камерные системы питаются от отдельных альфа-аккумуляторов.

— Я... я не собирался стрелять, — проговорил Григ, до сих пор не осознавая до конца, что произошло.

— Но он... всё равно нас видел! — сказал Йора и нанёс сломанному аппарату ещё пару ударов гвоздодёром.

— Ага, видел, — кивнула девушка. — И снимки лиц уже отправил куда надо. Вы, парни, даже не потрудились масок надеть — сейчас вас распознать не составит труда.

— И... что теперь делать? — спросил Григ.

— Бежать? — предположила девушка.

Григу показалось, что ноги сами понесли его из заброшенного здания. Выбегая, он сильно ударился локтем об дверные проёмы, но было не боли — со стороны улицы слышалась звуки оповещения второго кибера. Мельком обернулся, следом выбежал Йора и крикнул:

— В парковку!

Перебежали двор и спустились по наклонному пандусу вниз, в бывшую парковку. Внутри было темно и сыро — все системы уже давно не работали. Звуки кибера прекратились. Иаск прислонился к стене, отдышался и спросил:

— А где эта стерва?

— В другую сторону, кажется, побежала, — сказал Григ и стал хлопать себя по карманам. — Я очки потерял — вроде бы, в карман положил, а что-то нет нигде.

— Там дальше должен быть переход в другие подземные части города, — проговорил Йора. — Побежали дальше.

Ближе ко входу лежали разбросанные пустые ящики из-под продуктов. Похоже, последние годы парковка использовалась как склад, что, собственно, типично для старых парковок. Частный наземный транспорт у Суперполисе был запрещён уже больше полутора веков. Точнее, он был, как и частный летающий, водный и даже частный подземный транспорт, но подобные мобили имелись лишь у единиц из верхушек консорциумов. Горожане от этого ничуть не страдали — предприятия общественных перевозок и различные такси с успехом восполняли отсутствие легковых машин.

Парковка оказалась не такой большой — всего метров пятьдесят в длину. Однако за вторым рядом колонн дневной свет вниз уже почти не проникал.

— Достань фонарик, — сказал иаск и повернулся к Григу спиной. Рутениец нащупал в рюкзаке фонарик, а затем его рука почувствовала металлический холод какого-то другого маленького предмета в рюкзаке.

— Это что? — проговорил он.

— Где?

— У тебя в рюкзаке что-то похожее на чип.

Йора мгновенно сбросил рюкзак со спины.

— Чёрт, это же сумка для холодного времени года, тут встроенный микро-обогреватель в кармане!

— То есть, ты хочешь сказать, что там датчик связи?! — крикнул Григ.

— Ну да, чтобы удалённо запускать разогрев. Их же пихают в каждое устройство. А я и забыл, просто не пользовался ни разу!

— Умник! Ещё спрашивал, нет ли у меня никаких устройств!

Иаск достал из рюкзака гвоздодёр, складной нож и универсальную отвёртку, а саму сумку бросил. Снаружи донеслась сирена — "внутренники" прибыли на место по сигналу сломанного кибера. Григ посветил в дальний угол парковки.

— Дверь! — крикнул рутениец и зашагал туда.

— Вдруг там тупик?

— Нет, нутром чую, там выход в подземный город.

Поговаривали, что подземные помещения и заводы занимали одну восьмую площади Суперполиса. Даже если это было правдой — это было очень много, с учётом площади лесопарков, горных и фермерских территорий. О каких-то подземельях было известно многое, хотя большую часть информации покрывала завеса тайны.

Дверь оказалась заперта на вшивый, проржавевший замок, который слетел после первого же удара — и такое бывает в старых кварталах. За ней был тесный длинный коридор с лесенкой, уходящий куда-то вниз, ещё глубже под землю. С потолка сочилась влага, кое-где росли странные грибы, похожие на волосы.

— Я говорил же, есть выход, — сказал Григ. — Тут всё связано. Надо заблокировать дверь.

— Плюнь! Лучше беги вниз скорее.

Коридор выходил в другой, более просторный и идущий горизонтально.

— Смотри, с той стороны свет горит! — сказал иаск и направился направо.

— Может, не стоит? Лучше туда, там, судя по звукам, станция метро — наверное, есть переход.

— Плюнь, как раз то, что нужно.

Коридор медленно закруглялся и закончился вполне современной полупрозрачной дверью, которая гостеприимно открылась перед парнями.

За дверью сидел вахтёр — Йора поморщился, когда увидел его. Это был преклонного возраста мрассериец — Разумный одного из нечеловеческих "народцев" с зеленоватой кожей, обвисшими щеками-брылями и длинными конечностями. В соседнем мире, покрытом болотами, "лягушкоротых", как их иногда называли, проживало сто с лишним миллионов, но в Суперполисе было от силы тысяч десять, одним словом — редкий гость.

— Ви куда? — спросил вахтёр с булькающим акцентом. — Вас не било записано.

— Простите, сударь, мы вышли из метро и заблудились, — Йора решил импровизировать и подошёл к столу. Григ остался стоять за воротами.

— А, понимаю. У нас подземная плантация, грибы растим. Можете за вторую дверь пройти, потом по лесенке наверх, и...

В этот момент над столом возникло чьё-то лицо, и голос абонента произнёс:

— Ваэль, тут ко мне "внутренники" пришли, спрашивают, двое парней не забегали? Ворюги, похоже, в квартал старьёвщиков лазили.

Реакция у "лягушкоротых", даже у пожилых, отменная. Старик нажал кнопку, и прозрачные створки ворот мгновенно захлопнулись. Йора, оставшийся внутри, застучал кулаками по керамостеклу, но тщетно.

Григ, не раздумывая, побежал в обратном направлении. Он не знал, что там, действительно ли там есть метро, но это была единственная возможность спастись.

3. Вилль, "синий" макрорайон.

Из окна старого жилого комплекса, где была квартирка Вилля Сортина, открывался вид на Западную разгрузочную базу. Гравиплатформы из Морского грузового потока — длинной цепочки аппаратов, летящих над поверхностью воды, — оставляли здесь свои контейнеры с грузом и отправлялись обратно за границу мира, к внешним портам. Путь контейнеров здесь не заканчивался — их ждала долгая дорога по подземным транспортным артериям на восток, во все уголки континента.

На улицах Семнадцатого портового макрорайона лежал первый снег. Светало. Люди на открытых переходах, по привычке одетые в легкие синтетические куртки, ежились от внезапно пришедшего зимнего холода. Кое-кто даже шагал в куртках-пластинках с голограммами. Глупая дань моде, подумалось парню. Вилль предпочитал в одежде ново-стрианский стиль, не популярный уже лет сорок, и добрую половину года носил универсальный пуховик, приспосабливающийся к погоде.

Столичный Суперполис жил своей жизнью.

Город, занимавший половину Березового континента, был населен четырехстами миллионами жителей, преимущественно людьми-рутенийцами. Всего восемь веков назад его земли покрывали луга и березовые рощи, они сохранились теперь только на востоке и в специальных парковых анклавах. На тысячу километров с запада на восток и на тысячу триста с севера на юг раскинулся город-гигант, город, ради пропитания и процветания которого трудились миллиарды жителей из сотни миров конфедерации. Подобных по численности и масштабу поселений не было во всей Северной Конфедерации Миров, а во всем обитаемом Пространстве таких городов насчитывалось не более трех десятков. Четыре грузовых Моста, связывающих мир с крупнейшими цивилизациями-донорами, исправно снабжали столицу ресурсами, а три внешних порта поддерживали пассажирское сообщение с десятком окрестных миров. Любой горожанин мог гордиться тем, что живет в Суперполисе.

Хотя, жилой комплекс, где проживал Вилль, был, скорее, столичной изнанкой. Его построили пару веков назад, когда Квадрократия — власть Ка, Си, Зе и Ёл-консорциумов — только утвердилась, и велось активное строительство внешних портов. Многоэтажка представляла собой коробку, составленную из тонкостенных жилых блоков с наспех налепленными системами жизнеобеспечения и шаткими лестницами-переходами. Вокруг располагались многочисленные мусорные свалки, а шум логистического центра не могли перебить никакие современные системы звукоизоляции. Здесь даже не было лифта, потому как комплекс планировалось снести после строительства разгрузочной базы. Но, как часто это бывает, нет ничего более постоянного, чем временное.

Квартиры, впрочем, были просторные, трёх и четырехкомнатные, а населял многоэтажку разношёрстный и, преимущественно, бедный народ. Сверху ютилась семья ветерана кеолранской войны. Старичок, несмотря на свой почти столетний возраст, был весьма активным — по вечерам он любил петь хриплым голосом тяжёлые военные марши, порой доставал откуда-то старинную, жутко расстроенную гитару и терзал соседей архаичной "музыкой свинца". Всё это под возмущённые вопли молодой жены и двух пожилых дочерей от первого брака.

Молодой сосед, живший внизу, был не то конзанцем, не то ирнианцем — Вилль всегда путал две эти смуглокожие народности — и являлся последователем какого-то редкого южного культа. Со своей супругой он раз в неделю приводили домой толпу последователей и устраивали шумные оргии, слышимые на весь дом, после которых возмущённые соседи заваливали жалобами общинную управу.

А сбоку, через стенку от Вилля, жил бывший чиновник, уволенный из одной колониальной компании Си-консорциума. Несмотря на то, что продажа крепких спиртных напитков была запрещена в Суперполисе уже давно, этот безработный умудрялся доставать где-то чистейший спирт и напиваться до потери сознания. Вилль потерял счёт случаям, когда беднягу забирала медицинская служба.

Сам Вилль тоже был официально безработным и "бесцветным", как таких называли. Он не принадлежал ни к одному из консорциумов, предпочитая работать с мелкими частными предпринимателями, такими же бесцветными, как и он сам. В этом и состоял конфликт Вилля с родителями, которые работали на портовую Си-компанию. Супруги Сортины надеялись, что их единственный сын станет логистом или крупным менеджером, однако Вилль выбрал другую стезю. Будучи по характеру бунтарём и нонконформистом, ни одного полноценного образования он не получил, зато к двадцати четырём годам выучился на десятке курсов — от курсов лингвистов и клубных музыкантов, до курсов операторов станков подземного сверления.

Раньше зарабатывал он весьма сносно — хватало и на безбедное проживание, и на различные увеселения, вроде шатания по иллюзориумам и клубам старинной музыки. Парень привык жить "на широкую ногу", однако совершенно внезапно началась какая-то не то чтобы чёрная — скорее, серая полоска в жизни. Сначала бросила девушка, с которой прожил полгода, затем один за другим отвернулись лучшие друзья, родители переехали работать во внешний порт, за границу мира, и стали общаться с сыном раз в месяц. C работой перестало ладиться — в Семнадцатом портовом, как и в окрестных Си-районах, увеличились квоты мигрантов, и частные лавочки местных "бесцветных" стали нанимать на работу с большой неохотой. Вроде бы, и на хлеб более-менее хватало, и настроение не сильно мрачное — Вилль от природы был оптимистом — но всё же...

Наконец пришёл тот день, когда ежедневные траты на жизнь настолько превысили доходы от нерегулярного сетевого заработка, что на горизонте замаячило банкротство. А где банкротство, там и принудительное трудоустройство, и вероятная смена жилищных условий на худшие, а этого Вилль совсем не хотел для себя.

Брать в долг он не любил — да и никто это не любил, в "синем" секторе самого богатого города конфедерации подобное считалось постыдным делом. Даже кредиты горожане брали разве что для бизнеса. Но порой другого выхода не остаётся...

Активизировав настольный терминал, Сортин пробежался по списку контактов "говорилки" и остановил свой взгляд на строчке с именем своего дяди Кайла, который был в сети.

"Блин, надо было чаще с ним общаться, — подумал Вилль. — Последний раз я был у них в гостях с полгода назад. Да и с братом общался слишком давно, совсем связь с роднёй потерял. В последний раз обиделись они, наверное. Ну, была — не была".

— Привет, дядя Кайл! — воскликнул Вилль, вполне искренне улыбаясь родственнику, чьё лицо возникло напротив.

— О, племяш! — ответил Сортин-старший. — Как раз думал, кому бы из наших позвонить. Ты-то мне и нужен. Давай, бегом дуй к нам на квартиру.

— Ты сейчас где? — немного удивившись столь неожиданному радушию, спросил Вилль. — В Двенадцатом старом?

— Нет, ты сейчас удивишься, но я в другом конце Суперполиса, — под трёхмерным облачком "говорилки" возникла карта города, на которой загорелся огонёк — дядя включил трансляцию местонахождения. — Я сейчас в Двадцать Пятом макрорайоне, в нашей старой семейной квартире, которой владела некогда бабушка моей супруги, тёти Кристины.

— На севере, в Ка-секторе? — изумился Вилль. — Что ты там делаешь?

— Приезжай, потом расскажу, — Кайл как-то воровато посмотрел по сторонам. — Адрес знаешь, сохранился?

— Да, дядя Кайл. А как у братишки дела? — спросил Сортин, но разговор неожиданно закончился.

Автоуборщики, лениво выползшие на улицы, лестницы и переходы города, похоже, явились отличным развлечением для задиристых стаек крикш. Пестрые красно-черные птицы с белыми хвостами запрыгивали на блестящие спины киберов и катались по городу, переругиваясь между собой на своем звукоподражательном наречии, в котором смешались карканье, шумы города и отдельные слова горожан. Картина была настолько забавная, что прохожие, в том числе и Вилль, невольно улыбались. Кое-где киберов сопровождали грустные операторы, преимущественно из серого народца степовиков, отгонявшие для проформы пернатых разбойников, хотя особой опасности аппаратам птицы не представляли.

Прогулявшись по бульвару Свидетелей, мимо невысоких офисных зданий с ажурными фасадами, Сортин забежал в станцию внутреннего метро. На станции было пусто, всего с десяток человек. Состав пришёл через минуту, Вилль щёлкнул карточкой-авторизатором и упал в свободное кресло. Минус три дензнака. Накинул на рыжую шевелюру тонкий прозрачный капюшон-звукоизолятор и включил музыкального "конструктора" Энадора Текина. Тут тебе и полиритмия, и композиции длинные, из нескольких частей — не то, что сейчас, ерунда, а не музыка. В шестьсот тридцатых народ талантливее был, да и добрее. Брат говорил ему как-то, что история и культура цивилизаций ходит по спирали, но как-то уж слишком странно ходит, думалось Виллю. Скорее бы обратно вернулось, к серьёзному искусству, а то сплошной примитивизм.

На следующей станции рядом с ним села девушка лет двадцати, с разноцветными косичками и в бесцветной короткой курточке. Не сильно симпатичная, но всё равно, это лучше, чем одноцветные фанатички консорциумов. Наверняка тоже "бесцветная", и это хорошо, подумалось Виллю, и он мгновенно забросил размышления на тему исторической справедливости. Спустя пару минут на экранной поверхности куртки загорелись грустные рожицы. Настроение после прослушивания музыки Текина было весёлое, и Вилль выключил плеер.

— Чего грустим? — обратился он к девушке, больше из спортивного интереса, нежели из желания познакомиться.

Она нахмурилась и с недоверием осмотрела соседа.

— Я не знакомлюсь в транспорте.

— Да ты что! — изумился Вилль. — И даже на улице не знакомишься? Зачем тогда куртка с светоэлементами?

— Просто так, — сказала девушка и отвернулась.

"Смешная какая, — подумал Вилль и включил надбровный проектор. — Стесняется, наверное. Еще веселее будет, если у нее включена опознавалка".

Так и было — посмотрев через голографические очки на девушку, Вилль смог прочитать идентификатор, считанный сканером и наложенным на проекцию.

Девушку звали Нега Смиянова. Фамилия на "-ова" — такие в Суперполисе были редкостью, видимо, она родом из других миров. Бесцветный достал мобильный терминал и включил текстовую "говорилку". На него сразу высыпалось несколько сообщений от сетевых приятелей, которые он сразу закрыл. Через пару минут поисков по страницам пользователей "говорилки" он нашел ее и написал сообщение.

"Привет, Нега. А я кое-что знаю о тебе".

Говорят, на многих девушек это действует безотказно. Поезд тем временем остановился на станции, и часть народа вышла. Девушка с косичками достала из сумки желто-розовый компактный терминал и принялась что-то писать в ответ, а Вилль сидел с каменным лицом, как будто занимаясь своими делами.

Радиостанция "Западный ветер", звучавшая в вагоне, прекратила передавать некого Синего Конструктора, чрезвычайно примитивную композицию "Номер 167" и начались новости.

— В Сорок Шестом промышленном зарегистрирована вспышка техно-вируса нового, неизвестного ранее типа. В больнице находится шестьдесят три Разумных, из которых пятеро — иномирцы. Как передает районное наместничество, решено поместить в карантин всех потенциальных носителей вируса, проживающих в зараженных кварталах, а это более сорока тысяч Разумных. Местоположением отъехавших сейчас занимается ведомство оперативного поиска. После прохождения осмотра все неинфицированные жители будут отпущены, и на время карантина им предоставят жилье в свободных домах. Вероятным источником заражения, по словам ученых, могут являться пустынники из мира Новый Конзатан, приехавшие в Суперполис...

"Ну и что ты знаешь?" — ответила Нега.

"У тебя разноцветные косички и желто-розовый терминальчик. А еще ты грустная".

Лицо девушки рядом выразило удивление, и Вилль, не сдержавшись, прыснул от смеха.

— Ах, это ты! — воскликнула Нега и толкнула его в бок. — Обманщик!

— Ну а как мне быть, если ты не знакомишься в транспорте? Пришлось познакомиться по сети.

Нега нахмурилась и отвернулась. По радио тем временем перешли к другой новости:

— ...Строительство Пятьдесят Четвертого курортного района будет закончено не ранее восемьдесят первого года. Напомним, стройкой десятилетия занимаются консорциумы Ёл и Зе. Тем не менее, первые жители смогут поселиться в районе уже через полтора года. Именно тогда будут запущены три из шести веток метро и начнут работать на полную мощность два стратовокзала.

— Все строят и строят, — слышался голос пожилой женщины где-то сзади. — Нет чтобы изобрести какое-то новое личное средство передвижения, по воздуху, например. Вот почему, скажите мне, госпожа Эугения, контейнеры можно перевозить на гравиплатформах, а людей нельзя?

— Ну хорошо, — Нега неожиданно повернулась. — Вот ты, судя по виду, не принадлежишь к консорциумам.

— Как и ты, — кивнул Вилль, улыбнувшись. — Видишь, как у нас много общего!

— Ха, не думаю, что у нас много общего, — глаза у девушки оказались бледно-жёлтыми. Очень редкий цвет. — Я не принадлежу к консорциумам совершенно по другим причинам, озвучивать которые не имею сейчас желания. А ты, судя по всему, просто бездельник. Вот кем ты работаешь?

— Я работаю по сети, — Вилль не умел красиво врать. — Сейчас, в частности, модерирую сетевые сообщества по эпохе Ново-стрианизма. Ну, ещё есть парочка синих акций.

Лицо девушки выразило удивление, мгновенно сменившиеся лёгкой надменностью.

— Разве это работа? Ты же не вносишь ощутимого вклада в развитие общества, не меняешь мир вокруг себя в лучшую сторону.

"Поспорить, что-ли? — подумал Вилль. — Если спорить, то можно спугнуть, но если не спорить, то потеряешь самоуважение".

— Нега, а ты не слышала такого выражение — "винтик в системе"? Старое такое выражение, избитое...

Девушка кивнула и положила руку с терминалом на поручень, прижавшись своим локтём к вилленому.

— Слышала! Однако те, кто так говорит, обычно считают подобное сравнение плохим, даже оскорбительным. А я считаю, что любой человек, любой другой Разумный просто обязан быть винтиком в системе своего общества! Только тогда он, как и всё общество, может чего-то добиться.

"Бред какой, — подумал Вилль и чуть не сказал это вслух. — Она либо совсем глупенькая, либо ей кто-то хорошо промыл мозги".

— Ну а как же индивидуальность? Как же свобода Разумного быть уникальным и непохожим?

— А разве невозможно... одновременно быть винтиком в системе и быть уникальным? — парировала девушка. Похоже, дискуссия ей понравилась, огоньки азарта заблестели в её глазах. — Кто запрещает тебе быть уникальным и совершенно непохожим на другие... детали системы, а?

— Мне кажется, система подавляет, — сказал он. — В ней невозможно быть уникальным, всегда надо быть похожим на соседа. Или нет?

Девушке пришло какое-то важное сообщение, и она оставила реплику Вилля без ответа, уткнувшись в свой мини-терминал. Вилль прождал минуту, потом последовал примеру девушки, заглянув в свой терминал.

"Ты едешь? — спросил дядя Кайл. — А то я собираюсь... на прогулку через полтора часа, успевай, пойдёшь со мной".

Всего Суперполис состоял из пятидесяти трёх макрорайонов, условно разделённых на четыре неравные четверти, по числу консорциумов, и пронумерованных "по возрасту", от самого старого, до самого молодого. Система транспорта была устроена в Суперполисе таким образом, что из любой точки города в любую другую можно было попасть максимум за два-три часа. Бывали, конечно, и сбои, но каждое такое проишествие преподносилось новостями как нечто из рук вон выходящее и случалось крайне редко. Перед выездом Вилль успел просчитать на карманном мини-терминале кротчайший путь до места встречи. Нужно было доехать до северной аэростанции Семнадцатого района, на стратотакси совершить перелет до Двадцать Пятого. В любом случае, быстрее, чем за час, такое не выполнить было невозможно.

"Ага, я скоро буду", — соврал Вилль, одновременно взглянув на указатель местоположения — к счастью, он был выключен, и дядя Кайл не заподозрил опоздания племянника. Рискованно, конечно, но что делать.

"Ты никому не сообщил о том, что будешь отсутствовать какое-то время?" — неожиданно спросил дядя.

"Нет. А зачем?"

"Ладно, потом объясню".

— Система не только не подавляет личность, — неожиданно продолжила Нега. Грустные рожицы на её куртке сменились задумчивыми. — Более того, лишь в системе Разумный может добиться каких-то ощутимых результатов, в том числе и в плане уникальности. А когда индивид вне системы, то чаще всего, он становится просто маргиналом!

— Вне системы, или вне консорциумов?

— Консорциумы очень важны для Суперполиса, да и для всей Северной Конфедерации миров.

— Но ты же сказала, что не принадлежишь к ним, откуда такие взгляды?

Девушка нахмурилась. Когда она хмурилась, вид получался скорее забавный, чем грозный.

— Я не принадлежу к консорциумам, однако к общественным системам я имею прямое отношение. Не стоит об этом.

— Ладно. А куда ты едешь, если не секрет?

Нега в упор посмотрела ему в глаза. Казалось, своими жёлтыми зрачками она заглянула внутрь черепной коробки, настолько пронзительным был этот взгляд. "Чёрт, а она красивая, — подумал он. — В начале она таковой не показалась. Интересно, свободная?"

— Мне надо в двадцать пятый, — проговорила девушка, слегка прищурившись.

— Ого! И я туда же! — изумился Вилль.

Нега вздёрнула брови.

— Брось, это ты сейчас так придумал, чтобы подольше со мной пообщаться. Бездельник! Катаешься по Суперполису, ничего не делаешь. Наверняка без образования? Родительские деньги тратишь, да? К тому же я говорила, в транспорте — не знакомлюсь.

Поезд замедлил движение, Нега вскочила с места и пошла к дверям. Вилль последовал за ней.

— Ничего подобного, я действительно еду в двадцать пятый, чтобы встретиться там дядюшкой. В молодости он был гуляльщиком, и... они позвали меня на прогулку, — про то, что он едет, чтобы занять денег, Вилль решил умолчать. — А родительские деньги я не трачу, мне, между прочим, двадцать четыре — я просто выгляжу очень молодо.

Он и действительно выглядел на лет двадцать. У Сортиных в роду все мужчины выглядели моложе своих лет. Но Негу такое несоответствие в возрасте не удивило.

— О, так ты ещё и потомственный гуляльщик! — воскликнула она, не оборачиваясь. — Скверная субкультура. Отказ от пользования транспортом — это так глупо. Среди них даже есть пьяницы.

Гуляльщиками называли себя те, кто отказывался пользоваться общественным транспортом, полагаясь лишь на свои ноги. Большинство представителей этого движения были "безцветные" — ведь только свободный от консорциумов человек может проявлять свой протест таким странным образом. Таковым был в молодости и дядя Кайл.

"Не диалог, а сплошной спор, — подумал парень. — Может, ну её такую? Хотя... Она же играется со мной. Какие у неё глаза и ушки. Косички, опять же. Нет, я докажу, что достоин общения с ней".

— Ну, во-первых, я всего второй раз участвую в большой прогулке, а потом... пьяные гуляльщики — это штамп и стереотип, не находишь? Один — два случая на тысячу представителей — это ещё не признак.

— Если считаешь, что я не разбираюсь в субкультурах, то ты заблуждаешься. Кстати, вхождение в субкультуру — это же частный случай вхождения в систему общества Суперполиса, так что ты не избежал участи быть винтиком.

Она повернулась и первый раз за разговор улыбнулась ему. Милая улыбка, с ямочками на щеках.

Сзади кто-то рявкнул. Вилль обернулся, сзади стояла высокая смуглая женщина средних лет, державшая на руках маленькое большеглазое животное с длинными ушами. Несмотря на чешуйчатость, существо выглядело весьма забавно. Зверёк заворчал, и женщина погладила любимца, пытаясь успокоить.

— Ух ты, какая прелесть! — воскликнула Нега, изменившись в лице. — Не припомню его названия.

— Прелесть. Из колоний, наверное, — поддакнул Вилль. — На Берёзовом континенте таких раньше не водилось.

— Крикш тоже раньше не было, их завезли из Третьего Скиэфтана.

Двери открылись, и парень с девушкой вышли на станцию. Останавливаться в таких местах не рекомендовалось — препятствие движению пешеходного потока. Разноцветный народ обгонял и шёл навстречу, и Вилль боялся потерять Негу из вида. Девушка же шагала где-то слева, почти не обращая внимания на своего нового знакомого.

— Ты любишь музыку шестьсот тридцатых — шестьсот сороковых?

— Ново-стрианец, что ли? — откликнулась она. — Хорошая музыка, но мне больше нравится первая стрианская волна. Пятьсот семидесятые, группы с городского севера. "Континуум Эшвена", "Тандейский Закат".

Вилль с удивлением посмотрел на неё, чуть не врезавшись в низко летевшего кибера-транспортировщика. Она что, человек-противоречие?

Людской поток тем временем вынес их на улицу. Небо в этой части Семнадцатого макрорайона было затянуто волнистыми, низко нависающими облаками.

— Если честно, первый раз встречаю девушку с такими вкусами. Это настолько... непопулярная музыка, но это здорово! Сейчас по пальцам можно пересчитать тех, кто слушает такое. Кстати, мы же сейчас идём на аэростанцию, да?

— Ага, туда. Похоже, мне от тебя не так легко избавиться, от назойливого такого.

— Не правда, это ты меня преследуешь, а не я тебя, — отшутился Вилль. — А куда именно тебе нужно в Двадцать пятом?

Слегка наклонная улица вела их мимо многочисленных лавок, торговых терминалов и кафешек. В Си-консорциум входило несколько тысяч мелких компаний, объединённых в подгруппы — в среде "синих" были распространены семейный бизнес и династии. В отдельных районах, особенно в Девятнадцатом фермерском, люди до сих пор селились мелкими общинами, как в феодальный период.

— К подруге еду. На западе макрорайона живёт, у Ольхового ручья.

— А мне в район южной площади, — с нескрываемой грустью проговорил Вилль. На развилке они повернули в сторону, едущую к аэровокзалу. — Ты где родилась, в Семнадцатом?

Девушка поморщилась.

— Нет... Мне не очень нравится этот район. Слишком старинный, ему уже больше века. Я на юге родилась, в курортном.

— У, курортный! Ёл-группа, свобода нравов. Прогрессивные взгляды?

— Я разделяю далеко не все взгляды "жёлтых", хотя из консорциумов мне они больше всего симпатичны. А ты местный, с северо-запада?

— Да, я в Шестом Старом родился, у горного парка.

— Ха-ха, — рассмеялась она. — Так ты консерватором должен быть. Самый консервативный район, там же штаб-квартира Си-группы. Знаешь про кеолранскую войну?

— А кто про неё не знает, — откликнулся он. — Пожилые люди из макрогрупп Ёл и Си до сих пор враждуют, грызутся при встрече, как собаки. Тётушка у меня так же. Вот к чему, скажи, это? Вражда, неприязнь к человеку, живущему в соседнем районе. А во всём виновата система.

"И за каким фигом я снова начинаю спорить?" — промелькнула мысль, и он замолчал. Они подошли к аэростанции — длинному пешеходному ряду, расположенному на краю обрыва, над которым сотнями стояли такси, дожидавшиеся пассажиров.

— Нам, кажется, вон то страто подойдёт, — махнула рукой девушка, указывая на аппарат со сложенными крыльями, только что приземлившийся и раскрывший створки яйцеобразной капсулы. Народ около него не толпился, а над входом ещё не загорелись цифры, указывающие вокзал назначения — это значит, что машина была свободна. Вилль с Негой побежали к нему и успели первыми. Стратотакси приземлялись и стартовали каждую минуту, и средних лет супруги, приметившие то же такси, что и молодые люди, не стали спорить и остановились рядом, дожидаясь следующего свободного.

4. Вилль. Транспорт

Вилль ткнул в карте аэровокзал двадцать второго района. Другие пассажиры так и не подошли — видимо, здесь никому не было дело до Двадцать пятого района с их авторитарными порядками. Время ожидания истекло, створки захлопнулись, и автопилот отправил отстегнувшуюся капсулу в полёт.

— Кажется, одни полетим, — проговорил Вилль.

— Да. Признайся, тебе же наверняка хотелось бы побывать в других мирах, хотя бы в соседних? — спросила Нега, запуская на пульте иллюзию — трансляцию на стенах кабинки. Вокруг замелькали фантастические пейзажи — красные реки, хрустальные горы.

— Да, хотелось бы, — кивнул парень. — Только не получится — мелкие компании же перевозкой не занимаются, а консорциумы "бесцветного" просто так на борт сферолёта не пустят.

— Ну и в какие миры ты хотел бы слетать, так, теоретически?

Помнится, такие вопросы некогда ставили его в тупик — побывать ему хотелось, пожалуй, в половине миров Северной конфедерации.

— Больше всего, пожалуй, в Нео-Скомлу. Я общался один раз со скомланцем, они очень интересные люди. Хотя, чересчур аристократичные.

— Да?.. — девушка как-то странно улыбнулась, затем кивнула. — А что, они интересные, но их мир слишком изолирован, хоть мы и связаны с ними мостом. А по влиятельности они вторые в конфедерации. По крайней мере, среди человеческих миров.

— Мне братишка рассказывал, что они фактически независимы от нас.

— С ними только Ка торгует и пара мелких Зе-контор. — Нега заглянула в иллюминатор. — Уровень облаков уже пролетели, скоро за стеной Сферу будет видно. И миры окрестные.

Вилль не выдержал и рассмеялся.

— Ты прямо как в первый раз на нём летишь.

— Вон, смотри, северный внешний порт! — указала она пальчиком.

Парень пересел на соседнее с ней сиденье и тоже взглянул в иллюминатор. Вдали, над кажущейся плоской поверхностью Сферы, виднелись звёзды мира Мрассерийцев и Новой Элгии. Сами плоские диски миров разглядеть не представлялось возможным, однако солнца можно было разглядеть. Яркость их солнц была всего в раз десять меньше яркости светила мира рутенийцев — ведь эти миры были соседними. То и дело от них к внешнему порту мира Рутенийцев подлетали мелкие светящиеся искорки — на самом деле, это были гигантские, в полкилометра диаметром, сферолёты — самый быстрый и дорогой вид транспорта в конфедерации.

— А вон там, смотри, Нео-Скомла, — тихо сказала девушка. — Только её почти не видно, она на одной линии с миром Мрассерийцев.

Внезапно Вилль почувствовал, что лицо Неги совсем рядом, и по телу пробежали мурашки. Они были совсем одни в капсуле, высоко над городом, посреди космоса... От неё веяло какой-то даже не столько сексуальной привлекательностью, сколько нечеловечески мощной, притягивающей энергией, которую сложно было объяснить. Вилль не знал женщин уже больше трёх месяцев, и в голове закружились шальные мысли — схватить, поцеловать, а дальше будь что будет. Но разум, всё же, возобладал над инстинктами — рутениец, будучи воспитан в консервативной семье, подавил хулиганское желание — тем более, в стратотакси были камеры, и рисковать не стоило. Да и вообще, кто так делает в первый день знакомства?

Она отодвинулась от него и сказала.

— По правде говоря, мои предки из Скомлы. Более того, мой прадед лично знал Канцлера, работал при дворе.

— Да ты что! — воскликнул Вилль. — Мне кажется, ты удивительный человек. И точно, фамилии на "-ов" — это же скомланские фамилии?

Девушка кивнула.

— Да. Смияновы — одни из влиятельных скомланских родов... Скоро одиннадцать часов, не возражаешь, я включу новости?

— Включай, конечно.

Иллюзия с хрустальными горами исчезла, а на противоположной стене кабинки возникла двумерная картинка видео-новостей.

"Доброе утро, город! — проговорила миловидная иасканка-ведущая. — Мы рады представить нашим зрителям обращение Свободоносца, Григоруса Кина".

— Что-то важное, наверное? — предположил Вилль. — Раз первым сообщением пустили.

Нега промолчала. На экране появилось молодое лицо нынешнего Свободоносца — главы Конфедерации Миров, избираемого на тысячу дней. Номинального главы, разумеется — ведь истинная власть была в руках консорциумов.

"Дорогие горожане, дорогие жители мира Рутенийцев! Уже больше трёх веков мы, люди всех рас и гамонийцы, серые народности и синекожие, живём вместе в крупнейшем городе известного нам сектора Сферы — в столице Северной Конфедерации Миров. За время существования Конфедерации сорок девять цивилизаций, сорок девять обитаемых островков посреди безбрежного океана Сферы подчинились нам, и являются теперь нашими союзниками и братьями. Последними, как мы знаем, около сотни лет назад, в Конфедерацию вступили два мира, населённые мрассерийцами, что позволило нам активно осваивать миры к северо-западу от нашего, развивать торговлю и культурный обмен...".

— Мой брат — историк, — вставил Вилль. — Он рассказывал много интересных вещей про это объединение, там было всё не так гладко.

Девушка кивнула, Григорус Кин продолжал.

"Однако известный военный конфликт начала века — чудовищная кеолранская война — надолго приостановила процесс расширения нашего влияния на миры за третьим кругом. Последние восемьдесят лет мы топтались на месте, не имея возможности шагнуть в новые миры. Но процесс объединения цивилизаций не остановить! Наконец-то, впервые за долгие годы, я рад сообщить вам, мои дорогие земляки, что процесс нашего расширения сдвинулся с "мёртвой точки". Около месяца назад колонизаторы Зе-консорциума, совместно с дипломатами и транспортными службами, высадились в далёком мире, названном нами миром Ковыльника, в честь необычных растений, в нём произрастающих".

Внизу экрана возникла схематичная карта сектора Сферы, а затем карта мира — идеально круглый "блин", с тремя континентами-полосами и двумя большими морями.

"...Мир этот мал, он всего две тысячи километров в диаметре, там влажный умеренный климат. Пока что известно, что населяет его одна из "серых" народностей, находящаяся на низком уровне общественного и технического развития. Сейчас колонизаторы Зе-консорциума производят исследование местности и установление контактов с правящим руководством их цивилизации. Этот мир очень интересен нам, главным образом, из-за редкой, экзотической флоры и фауны. Мир Ковыльника расположен за третьим кругом миров, на северо-западе, и прямые перелёты до него не возможны. Однако процесс колонизации и установления власти Консорциумов — всего лишь процесс времени. Я рад поздравить нас, граждане Конфедерации — нас стало больше, мы сильнее!"

Нега выключила видео-трансляцию.

— Да уж, интересная новость, — проговорил Вилль. — Представляю, что сейчас начнётся -набор рекрутов, борьба за сферы влияния. Кто там ещё поблизости из Консорциумов?

— Я так понимаю, что Ка. Вот, сейчас прилетим в Двадцать Пятый — можешь пойти в их пункт найма, и отправиться в северо-западные миры.

— Нет уж, спасибо. Не люблю всей этой авторитарной чешуи, я человек свободный.

— А что, можно будет сделать отличную карьеру на освоении этого нового мира. Дослужиться до главного управляющего подразделением, или до полковника — если работать у Ка-консорциума. А это равносильно управлению целым префектом площадью с парочку наших макрорайонов. Власть, личный транспорт, куча охраны. Никаких проблем с деньгами, не то что сейчас...

— В смысле, сейчас? — не понял Вилль.

Смиянова хитро улыбнулась.

— Ну, я так поняла, что у тебя проблемы с финансами, не так ли?

— Не знаю, откуда ты это взяла, — состроил дурочка Сортин, а сам стал лихорадочно соображать, что конкретно его могло выдать.

— Ладно, забудь. Мы почти прилетели.

За окном показались шпили небоскрёбов Двадцать Пятого, и капсула стратотакси плавно опустилась на подставку-манипулятор. Вокзал здесь оказался не менее оживлённый, чем в Семнадцатом, к тому же, здесь был другой часовой пояс — на час больше.

— Пока! — сказала Нега, выбежав из капсулы, и бодро зашагала в сторону станции метро.

— Погоди, — Вилль попытался её догнать, но она растворилась в толпе.

Сортин не любил, когда разговор заканчивается вот так внезапно, он достал мини-терминал и нашёл её в списке контактов. Людской поток выталкивал его вниз по ступеням, в сторону площади, и Виллю было неудобно набирать сообщение на ходу:

"Ты так быстро убежала, даже толком не попрощалась".

Сообщение пришло через десяток минут.

"Вилль, будь осторожен — таким, как ты, угрожает опасность. Вы с братом особенные. Если не решитесь что-либо изменить в своей жизни, может стать ещё хуже".

Парень отошёл в сторону, опёрся об парапет — там толпа не так сильно мешала набирать. Какое-то слишком странное сообщение. Она что, провидица?

"Опасность? Откуда ты знаешь?"

Ответ не пришёл — контакт "Нега" исчез из списка.

5. Племянник и дядя, "красный" макрорайон

Ка-консорциум любил гигантизм, имперский размах. В отличие от "синих", в составе "красного" консорциума были только огромные межмировые компании, являвшиеся настоящими мировыми монополиями. Многомиллионный штат сотрудников каждой из них имел строгую иерархию, был распространён авторитарный стиль управления, а подразделения в мирах-колониях скорее напоминали военные лагеря. Власть общинных управ здесь была, скорее, номинальной, и о демократичности, в плане принятия решений не шло и речи.

Квартира, в которой находился дядюшка Кайл, располагалась в огромном жилом комплексе "Сонный Кормчий", чьи алые шпили возвышались на три сотни метров над поверхностью мира. От стратовокзала до квартиры было всего около пары километров, и Кайл решил добраться пешком и на лифтах.

Улицы между гигантскими зданиями в этих кварталах были столь узкими, а народу так много, что Виллю порой приходилось толкаться, прокладывая себе путь. Не удивительно — ведь по официальным данным в этой местности проживало десять миллионов человек. Дисциплинированные, вечно торопящиеся жители двадцать пятого макрорайона почти поголовно носили красные, коричневые и фиолетовые куртки — бесцветных и сторонников других консорциумов здесь не любили. Радовало то, что над улицами работали передвижные системы кондиционирования, потому снега и грязи не наблюдалось, а температура была выше нуля.

По дороге Вилля не оставляли в покое мысли об Неге. Нельзя сказать, что девушка пленила его — он был уже далеко не в том возрасте, чтобы влюбляться, как подросток, с первого взгляда. Его гораздо больше волновало внезапное полное отсутствие её в сети — после беглого просмотра выяснилось, что контакты "говорилки" Неги исчезли из всех поисковых систем, словно девушки никогда не существовало в Суперполисе! Это казалось более чем странным; он слышал о внезапных исчезновениях горожан, однако среди его знакомых, пусть и столь мимолётных, такого ещё не случалось. Вторым вопросом, волновавшим его, оставалось то загадочное сообщение, которое Нега оставила напоследок — возможно, слова об опасности были и простой шуткой, сетевым розыгрышем, хотя, с другой стороны, такими вещами мало кто стал бы шутить. Если девушка действительно имеет скомланские корни, то почему бы тут не может быть замешан след каких-нибудь загадочных сепаратистов? В конце концов Вилль абстрагировался от всех этих полубредовых теорий, и, включив музыку, продолжил путь по узким улицам вглубь Двадцать Пятого.

"Сонный Кормчий", теряясь в дымке пара от испарителей, вырос из городских подземелий где-то сбоку от пешеходной зоны. Вилль вспомнил, как был здесь совсем ребёнком. Из многочисленной родни — а родственные связи, особенно в Си-районах, всё ещё оставались крепкими — именно семья дяди была самой близкой Виллю. Его отец, Серафим Сортин, был братом-близнецом дядюшки Кайла, однако, это был один из редких случаев, когда близнецы так не похожи друг на друга. Кайл, от природы ветреный и по убеждениям "бесцветный", женился рано, и старшей двоюродной сестре Марианне было уже около сорока лет. Отец Вилля же всю сознательную жизнь посвятил карьере инженера, исправно трудился в Си-конторе и женился только в сорок пять. И так получилось, что в детстве из всех ровесников Вилля самым близким другом стал именно двоюродный брат, который был младше его на полтора года. И лишь после совершеннолетия пути-дорожки у них разминулись — они стали жить в разных концах Суперполиса и видеться мало, хотя тёплые родственные старались поддерживать.

Двоюродного брата Вилля звали Григ.

— Дядюшка, привет! — Вилль обнял Сортина-старшего и похлопал его по спине. Кайл, облачённый в домашнее, выглядел столь же молодо, как и раньше, несмотря на шестидесятилетний возраст. Однако на лице видна была усталость и некоторая озабоченность.

— Здравствуй, здравствуй, дорогой, — дядя пристально посмотрел на племянника. — Проходи, присядь, пока я оденусь. Давно от тебя никаких вестей. Как с работой дела? Ты всё ещё в лингво-центре работаешь, оператором киберперевода?

Племянник присел на тахту и огляделся. Мебель и обстановка вся та же, что и лет десять назад. Правда, кое-чего поубавилось — видимо, перевезли на другие квартиры. У Сортиных квартир было несколько.

— Нет, я оттуда ушёл. Не справился с нагрузкой, к тому же, мои знания гамонийского и иасканского не такие уж хорошие, хоть я и курсы кончал. Сейчас всё больше по сети — модератор, оформитель.

— Лови! — Кайл бросил из кухни в Сортина-младшего какой-то предмет, и тот машинально поймал. — Термо-фляжка с красным чаем. Извини, новый лень заваривать.

— Спасибо, — племянник откупорил пробку и отпил чаю. Приятный, с кислинкой.

— Значит, с финансами у тебя не всё гладко, так?

Вилль кивнул.

— Ну, если совсем туго, то я могу сбросить тебе на счёт тысячи три дензнаков, — подумав, сказал дядюшка. — Хотя и у самого не всё гладко. Как ты, кстати, жениться не собираешься?

— На ком? Я уже полгода как один живу.

Кайл, переодевшийся в сиренево-жёлтый комбинезон, вышел из второй комнаты и хмыкнул.

— Да, вот дела... Я уж думал, внучатых племянников скоро увижу, а вы с ней... Ну ладно, мало ли что в жизни не бывает. Лучше уж сразу разбежаться, чем как у нас с Кристиной — по разным квартирам, видимся раз в месяц, у каждого своя жизнь...

— А за деньги — спасибо, не помешает, — решил перевести тему Вилль. — Я верну через недели две, если можно, ладно?

— Договорились.

— А где Григ? Он же, вроде бы, с тобой жил?

Дядюшка изменился в лице и сел рядом на тахту.

— У тебя терминал сейчас включен на трансляцию? — неожиданно спросил он.

Вилль кивнул, достал из кармана свой мини-терминал и выключил его.

— Что-то случилось?

— Да. Ещё какие-нибудь транслирующие устройства есть? Очки вон вижу, капюшон с изоляцией...

— В очках сканер и проектор наложенного медиа-содержимого, мне так удобнее.

— Хм, — хмыкнул дядя и принял из рук племянника очки. — Припоминаю, такие штуки были в моде лет тридцать назад. Думал, сейчас никто уже не пользуется. Тебя не затруднит, если перед прогулкой мы оставим всё это у нас дома, а потом заберём?

Да тут серьёзные дела, подумалось Виллю. Не иначе, как случилось что-то страшное, и дядя подозревает кого-то в слежке за Григом.

— Я понимаю, это выглядит как некоторая паранойя, но — сам понимаешь, перестраховка.

— Хорошо, дядя Кайл, — кивнул Вилль, выложил содержимое карманов и отстегнул капюшон с плеером. — Мне, конечно, не вполне удобно без всего этого, ну ты понимаешь.

— Понимаю. Мало у кого на нашем веку нет зависимости. А карточку оставь — по соглашению сорок седьмого года, как ты знаешь, они не контролируются. Но вообще, ты наверняка хорошо знаком с правилами гуляльщиков — всё, что лишнее, оставлять дома, идти пешком, чувствовать мир...

Сортин-старший ностальгически вздохнул, а племянник улыбнулся. Дядя всё так же оставался большим ребёнком.

— Так что с Григом? — Спросил Вилль, когда они уже спускались на наклонном лифте вниз, на пешеходную галерею "Спящего Кормчего". — Где он, вообще?

— Попал сынок в историю, — сказал Кайл и, помрачнев, покачал головой. — Сейчас мы зайдём в продуктовый терминал. Ты мне поможешь нести продукты, собственно, для этого я тебя и позвал. За одно перекину на твою карточку две тысячи.

— Он что, скрывается где-то? — догадался Вилль.

Кайл кивнул.

На улице стало меньше народу — все работающие сотрудники Ка-компаний в эти часы уже давно разбежались по конторам и пришли на рабочие места. Дядя с племянником остановились у большого здания кубической формы без окон — это был продуктовый логистик-центр.

— Я так не люблю все эти системы, — поморщился Кайл, остановившись у одного из красных терминалов. — У нас в Двенадцатом Старом ещё сохранились работающими нормальные продуктовые ларьки, где можно на месте всё пощупать и понюхать, где остался контакт продавца и покупателя. Да, там дороже, но всё равно, лучше, чем тут! Бездушная машина выдаёт синтетическую еду...

— А ты давно уже в Двадцать Пятый старый переселился?

— Третий день. Я здесь временно, Вилль, пока с Григом не прояснится ситуация. Погоди, не мешай, дай выбрать продукты.

Дядя купил большой пакет ирнианской крупы-сечку, булку ярко-красного хлеба, пару здоровенных яблок, два килограмма речной рыбы, большую палку оранжевой колбасы и молока. Всего продуктов на двести пятьдесят дензнаков.

— Выглядит более-менее съедобно, — подумал вслух Кайл, перерыв выехавшие из транспортных створок пластиковые пакеты. — Как ты считаешь, ему на два дня этого хватит?

— Вполне, а он там сам готовит, что ли?

— Конечно. Давай сюда свою карточку, сброшу две тысячи, да пойдём на фуникулёр.

Они миновали квартал Управления Колониями и поднялись по пандусам парой уровней выше. Здесь, на стене массивного здания, стоящего на обрыве, был прилеплен карниз с десятком парных тросов, веером идущих на восток, в сторону границ Суперполиса. Сортины зашли в подошедшую кабинку и помчались над многочисленными складскими постройками и цехами обширной промзоны.

Спустя пять минут они вышли из кабинки на окраине Двадцать пятого и пошли мимо пирамидальных жилых комплексов в сторону лесопарка, что раскинулся на пограничных холмах. Улицы в этих кварталах были совсем пустыми, лишь кое-где прогуливались молодые мамы с киберами-колясками и пожилые пары. Стайки задиристых крикш, оккупировавшие придорожные старые берёзы с толстыми, кривыми стволами, переругивались между собой, выписывали пируэты в воздухе и пели нестройным хором, подражая звукам городских сирен.

— Ты, наверное, в курсе, что через пару месяцев Григ должен был закончить обучение в своей исторической академии?

— Ага, — соврал Вилль, с некоторым стыдом подумав, что в последнее время совсем перестал следить за жизнью брата. Как быстро время пролетело! Уже заканчивает.

— А помнишь Йору, иаска? Приятеля Грига?

Сортин-младний кивнул.

— Видел пару лет назад, его ещё, кажется, в то время отчислили из академии.

— А он, как я понял, там почти не учился, — усмехнулся Кайл. — Всё за девушками бегал... но я не об этом. Дело в том, что этот хмырь решил помочь моему сыну в поиске материалов для дипломного проекта.

— Про что, кстати, проект?

Дядюшка Кайл нахмурился:

— Ты знаешь, я точно не вникал. Что-то про эпоху Создания и про альтернативные теории возникновения первых цивилизаций на планетах.

— Ничего он замахнулся, — удивился Вилль. — Он как-то говорил, что и про планеты никто ничего точно не знает, а сам лезет в такую глубь веков!

— Это ты прав. Сейчас древней историей занимается пара тысяч человек во всём Суперполисе, а раньше, даже в тот же второй феодальный период, как я понял, ей занимались все, кому не лень.

— Ну так что случилось?

— В общем... В Седьмом макрорайоне был квартал старьёвщиков, сейчас его уже сносят. Так эти два идиота вычитали, что там должен быть старый архив, залезли туда, ничего не нашли, зато, когда их обнаружили, вырубили патрульного кибера!

Вилль аж остановился от неожиданности.

— Вырубили кибера?! Они что, сдурели?

— Да, причем случилось это ещё десять дней назад.

— Вот дурак... Это же вообще... на него не похоже. А почему ты мне сразу не сказал об этом?

Дядя Кайл пожал плечами.

— Я тогда сразу сообразил, что не надо поднимать паники, и мой сын жив. Ты же знаешь, у меня всегда было что-то вроде шестого чувства, как и у твоего отца. А идти к тебе домой он бы не стал — в квартиры к родственникам ищейки наведываются в первую очередь. К тебе никто не заходил?

Вилль неожиданно вспомнил, что неделю назад в квартиру к нему зашли два "внутренника" в зелёной форме, молча осмотрели квартиру и, не объяснив причину своего появления, ушли. Сортину подумалось тогда, что это был чей-то соседский донос — в безумном доме подобные досмотры случались и раньше, и он не придал этому большого значения.

— Да, и точно — заходили, — проговорил он.

— "Зе"? — спросил Кайл.

Вилль кивнул, и дядя покачал головой.

— Значит, ты тоже у них под контролем, и спрятать Грига у тебя не получится. Наверняка они установили микросистемы слежения в твоей квартире.

— А на тебе ничего нет подобного? Мало ли, что они придумают.

— Нет, у меня сосед проверил — одежда чистая.

— А что дальше-то было? И как он из Седьмого макрорайона попал сюда, это же через половину Суперполиса идти?

— Вот пусть он сам тебе и расскажет, мы уже почти пришли.

В лесопарке, примыкавшем к границе города, раньше находился спортивный комплекс "Алый Восток" — санные трассы, горнолыжные склоны. Однако, после того, как в соседнем Двадцать Девятом районе построили целых два новых современных курорта, популярность этого места отдыха заметно уменьшилась — тем более, что добираться сюда было не так удобно. Но все постройки остались и стояли теперь бесхозные.

У входа "Алого Востока" ютилась маленькая, неприметная будочка охранника — в ней сидел смуглокожий старик-ирнианец.

— А, снова вы! — обрадованно воскликнул он, открывая облупленные лифтовые ворота. — Сегодня со старшим сыном?

— Нет, это племянник, — проговорил Кайл и пожал руку ирнианцу. — Здравствуйте, Геркулес. Никого не было?

— Нет, совсем никого не было, — сказал охранник с небольшим акцентом. — Но, сами понимаете, долго это продолжаться не может — скоро снег выпадет, могут тренировки начаться, или зайдёт кто-нибудь из владельцев с проверкою.

Дядя Кайл поморщился, и вытащил карточку.

— Если хотите, я могу сбросить вам ещё одну сумму, доставайте карт-ридер.

— Нет, больше денег мне не нужно, — покачал головой старик. — Вы бы подумали, что дальше делать.

— Делать... Бежать надо за границу Суперполиса, на восток континента, — грустно проговорил Сортин-старший. — Знать бы места, где нет датчиков, или коммуникации подземные есть...

— С тем же успехом вы бы могли порекомендовать бежать сыну за границу мира, — усмехнулся Геркулес. — Рано или поздно — всё равно найдут, вот помяните меня.

Дядя Кайл молча махнул рукой и пошёл внутрь комплекса, Вилль последовал за ним, и вскоре они пришли к старинной одноэтажной постройке, в которой спрятался Григ.

6. Братья, окраина Суперполиса

В старой раздевалке было две длинных скамьи, стоящих вдоль ряда шкафчиков с неработающими створками, обогреватель и походная плитка на топливных элементах. Старинная неоновая лампа, запитанная от аккумулятора, давала яркий синий свет.

— ... Я вышел к линии грузового метро, — продолжил рассказ Григ, уплетая принесённые Кайлом продукты. — Там, на платформе, был грузчик с грибного завода, я уговорил его запихнуть меня в контейнер с товаром. Он ещё пошутил, говорит, что более оригинального способа свести счёты с жизнь не встречал. После метро контейнер перегрузили на монорельс, это уже в Пятнадцатом Горном было. А из Горного меня с этими грибами вонючими повезли на север, в Тридцать Третий дачный.

— И ты нормально доехал?! — изумился Вилль.

— Представь себе, братан, да! Промёрз, конечно, до мозга костей — всё же, четыре часа в скрюченном положении при температуре, близкой к нулевой — это дорогого стоит, знаешь. Мне повезло, что я сумел приоткрыть створки и смог дышать. Кстати, именно из-за этого мой контейнер на конечном пункте распаковали одним из первых — сработал датчик разгерметизации. Створки открылись, смотрю, там два пустынника-грузчика стоят. Я дал дёру, наобум через склад. Но тут мне повезло просто.

Он поднял глаза и посмотрел на родственников. Без очков Григ выглядел близоруким и каким-то беспомощным. "Всё равно, похож на меня, — подумал Вилль. — Волосатый, разве что".

— Сдаётся мне, что если бы не везения, ты бы уже раз двадцать попрощался с жизнью, — прервал сына Кайл. — А ты подумал о том, что контейнер могли бы повезти за границу, на гравитационной платформе во внешний порт? Или, того хуже, к Мостовым Воротам? Что бы ты тогда стал делать, с открытыми створками, в безвоздушном пространстве?

— Это да... Потом уже темно стало, — продолжил Григ, проигнорировав отцовское высказывание. — Я переночевал в кафе, меня там накормили забесплатно — никогда не думал, что в Ка-районе есть такие добрые люди. Да и вообще, в Тридцать Третьем хорошо, там сплошные частные дома кругом. Тихо, никого нет. Проснулся я, и оттуда пешком потопал дальше на север. Целый день шёл, он же длинный, зараза, этот район. А на границе Тридцать Третьего и Двадцать Девятого мне встретились кочевники-конзанцы, я у них спросил, как можно пробраться дальше, в Двадцать Пятый — я знал, что рано или поздно папа придёт в нашу старую квартиру.

— Ты общался с бомжами?! — Вилль не знал, удивляться или смеяться.

— Да, с конзанцами, у них там табор. Они, правда, плохо на рутенийском говорят. Но они мне подсказали, как дойти до этого комплекса — я сначала через лесопарк шёл, затем вдоль реки Семвы. Мне её перейти пришлось, по мосту, в весьма людном месте. Меня чуть не скрутили — "внутренник" один подошёл, посчитал меня странным и спросил, почему нет с собой цифровых устройств и не сканируюсь на чипы. А я говорю — я гуляльщик, это часть моего мировоззрения! Он поверил, пустил...

— Ты же понимать должен, что столько везения за один раз не бывает! — чуть не крикнул Кайл. — Тебя сотню раз могли поймать и вычислить.

— Но не поймали же! — возразил Григ. — Да и с Геркулесом мне этим повезло — хороший мужик оказался, пустил сюда и не поленился сходить до квартиры, оставить записку.

— Ещё бы он не поленился, — ехидно проговорил Кайл. — Я ему пятьсот дензнаков отстегнул. Ты мне скажи лучше, куда теперь? Всё надеешься пробраться на восток, за границу? В берёзовые чащи?

— Там же заповедник, — вставил Вилль. — По периметру датчики через каждый метр. Ближайший выход за границу Суперполиса только через ворота в Двадцать Восьмом и Тринадцатом, а до них топать километров десять.

Воцарилась тишина. Григ не знал, что ответить. Первым не выдержал Кайл.

— Блин, ну какого же ты чёрта ввязался в эту историю с архивом! Всё равно другого выхода нет, только сдаться правосудию! Две статьи — проникновение на собственность консорциума и уничтожение кибера. Мало того, что ты ничего так и не нашёл, ты ещё и теперь рискуешь всё потерять — и учёбу, и карьеру, и статус горожанина! Сошлют куда-нибудь в Третий Скиэфтан, будешь на рудниках пахать! Или в Кеолру, слышал о таком?

— Папа, брось! — отмахнулся Григ. — Опять ты преувеличиваешь. Кеолра законсервирована, там радиация. Работает только транспортная база с внешней стороны мира, и все слухи о том, что в этот мир ссылают преступников — бред! Бабушкины сказки. Это просто не за чем, у консорциумов существует масса других способов расправиться с преступником... К тому же, я говорил, пистолет не мой, он выстрелил сам!

— Поди докажи это! — ответил нахмуренный Кайл. — Много ты знаешь. Этот прохвост Йора тебя наверняка сдал, а девку, о которой ты говорил, наверное, уже и не найти. Либо — она из каких-нибудь спецслужб, раз с пистолетом была, и её никто не тронет. Тебе, кстати, и ношение огнестрела могут приписать. Ты сам хорош! Чего полез! Жаль, что сейчас не то время, чтобы пороть. Был бы моложе, выпорол бы тебя за такое, не пожалел бы!

— Ты кстати зря говоришь, что я ничего не нашёл, — парировал Григ. — Я же показывал тебе вот это.

Григ поднялся и достал с полки одного из шкафчиков грязную квадратную пластинку размером с пол-ладони. На чёрной поверхности был нарисован белый круг, а с двух сторон, с торца, торчали десять твёрдых алюминиевых ножек.

— Что это? — спросил подошедший Вилль.

— Это УНИ — универсальный носитель информации. Я так и не понял, как он оказался у меня в кармане, возможно, его положил туда Йора, а может, та девушка.

— И ради этой ерунды нужно было совершать преступление? — спросил с места Кайл.

Григ обернулся.

— Такие были только на планетах, понимаешь? Ему как минимум лет восемьсот! Если, конечно, не подделка, или более поздний аналог откуда-нибудь с периферии.

— То есть, это что, вроде внешней памяти? — уточнил старший брат.

— Да, правда, любая современная память в тысячи, а то и в миллионы раз больше по объёму. Тут совсем другая технология, не углеродные трубки, а что-то вроде бионики. Именно поэтому, видимо, он не опознался сканером того "внутренника".

— И какого рода информация может в нём находиться?

Григ вернулся к импровизированному столу.

— А не знаю. Что угодно — от военных секретов старых, планетарных империй до тайн нынешнего мироустройства!

Вилль задумался. Если эта старая информация действительно представляет собой такую ценность, то её поиском может заниматься кто-то из тайных опционеров консорциумов, и тогда дело принимает более серьёзный оборот. Вдруг вспомнилось последнее сообщение Неги о том, что братьям угрожает опасность. Но он решил не озвучивать эту свою мысль — дядя Кайл и так был сильно взволнован, и подобные предположения ничего хорошего не дали бы.

— Секреты мироустройства — это, конечно, дико интересно, — проговорил он. — Но кому интересны планетарные империи? Это давно в прошлом, сейчас же другой мир. Эта информация может быть полезна только узкой группе специалистов.

— Ви, ты так уверен, что империи в прошлом? — сказал Григ. — Думаешь, что раз наше государство называется Северной Конфедерацией Миров, то оно утратило особенности империи? А колонии? А угнетение завоёванных народов? А неравенство прав... Ты хочешь сказать, что житель Суперполиса и житель мира за третьим кругом равен в правах?

Младший брат встал и начал взволнованно ходить из угла в угол.

— А ведь конфедеративная форма, по идее, предполагает равенство входящих в неё образований. Мой научный руководитель рассказывал про Эпоху Создания — про первое тысячелетие от Сотворения Мира. Тогда, если верить старым архивам, на планетах существовали настоящие конфедерации. На одном материке могли жить Разумные разных видов, разные по языку, по форме и цвету кожи, по вере и социальному укладу. Там не было войн, все были равны и счастливы... Но потом что-то произошло, и в начале второго тысячелетия не осталось ни одной старой конфедерации, а все планетарные цивилизации пришли в упадок. Никто из историков не знает, почему так произошло, но считается, что это связано с цикличностью. Но дело не в этом, а в том...

— Ты мне скажи, — оборвал монолог сына Кайл. — Ты хорошо высыпаешься сейчас? Такое чувство, что ты не спал вторые сутки, и у тебя начинаются бредовые состояния.

Отец выглядел взволнованным. Григ нахмурился, затем, успокоившись, присел обратно на скамью.

— Да, я не высыпаюсь. Я тут без общения практически, скоро с крикшам в лесу разговаривать начну, — парень горько усмехнулся. — А со сторожем не о чем говорить, да и светиться у ворот мне не хочется, мало ли, кто пройдёт. В сети долго не был, долго терпеть тоже тяжело. Чувствуешь себя оторванным от общества. И ещё... Мне опять снился дед.

7. Братья, окраина Суперполиса

Вилль и Григ никогда не видели своего деда по отцовской линии. Бабушка родила Кайла и Серафима, когда ей было сорок лет. Судя по всему, отцом близнецов был очень влиятельный и богатый человек, и бабушка до самой смерти хранила в тайне воспоминания о нём. Историй о подобных связях известно много, хотя в консервативном Шестом макрорайоне, где были сильны феодальные пережитки, случаи рождения детей вне брака воспринимались как нарушение моральных устоев. Женщину исключили из Си-компании, родня стала относиться к ней, как к изгою, и в результате детство Кайла и Серафима прошло нелегко — пособия горожанина, конечно позволяли существовать, но по сравнению со сверстниками из Шестого Старого, уже к десяти годами имевшими по несколько квартир и частных домов, они чувствовали себя несколько ущёрбными.

Начиная с лет десяти, Серафиму и Кайлу неоднократно снился высокий незнакомый мужчина, представлявшийся их отцом. Необъяснимым было то, что образ этого человека совпадал по мельчайшим описаниям обоих близнецов — одинаковыми являлись рост, детали одежды, черты лица! Их мать видела причину столь странных сновидений в подростковом ощущении неполноценности — как никак, они росли без отца — и не придавала этому большого значения. Несколько раз в таких сновидениях "отец" давал ценные рекомендации — Серафиму помог найти нужную работу, а Кайлу подсказал в вопросе с жилплощадью.

Затем, годам к двадцати, человек из сновидений исчез, и постепенно вся эта история начала забываться. Каково же было удивление повзрослевших близнецов, когда их сыновья, уже следующее поколение Сортиных, достигнув подросткового возраста, начали видеть в своих сновидениях того же самого человека, что и снился им!

— Опять? — Кайл насторожился. — И что он сказал?

— Я плохо помню... Запомнилось привычное оцепенение — стоишь и ничего не можешь сказать и сделать, хоть это и сон. Вроде бы, он сначала смеялся, затем сказал, что я глуп и порекомендовал не прятаться. Вот что это, отец? Простое совпадение?

— Это говорят твоя подсознательная... подсознательная беспечность! — подобрал слово Кайл. — Помнишь, как ты в тринадцать лет отправился искать своего деда в Пятидесятый Южный? Тебя тогда во временный приют определили, мы тебя разыскивали по всему городу. Как бы ты сейчас подобную глупость не совершил. Я понимаю, ты — гуляльщик, как и я в молодости, ты свободен в перемещении, но разум должен быть всегда свежим!

— Папа, брось! Разумеется, я никого не пойду искать. Я вот думаю, а не пойти ли мне и сдаться правосудию?

— Ты сдурел?! Уничтожение кибер-техники — одна из "ссыльных" статей! Ты хоть знаешь, сколько стоит летающий кибер? Это моя годовая зарплата. А вторая статья?

— Дядя Кайл, Григ, хватит спорить! — вклинился в разговор Вилль. — Надо искать другие способы, чтобы исправить ситуацию. Например, найти человека, способного перевести через границу Суперполиса — наверняка, есть такие специалисты.

— Да, я тоже думал про это, — кивнул дядя Кайл. — Правда, в этом случае к двум статьям прибавится и третья.

— Жаль, у нас нет никого знакомых из влиятельных людей "Зе"-консорциума, — проговорил Вилль. — Возможно, если дать им на лапу, то можно смягчить наказание — не ссылка, так штраф. Разменять квартиру в Старом Шестом...

— Не всё так просто, — сказал Григ. — В "Зе" взяток, как правило, не берут, да и решать всё будет сетевое независимое голосование. Ну и что, что ссылка? Вы думаете, меня отправят в Третий Скиэфтан, в мир-тюрьму, как убийцу? Вряд ли. К тому же, мне кажется, что силы, которые хранят нашу семью, помогут мне и сейчас.

— Глупость, какие ещё силы? — Кайл махнул рукой. — Если ты о моём отце, то запомни ещё раз — он образ, дух, если хочешь, я не знаю что именно, но его наверняка уже давно нет в живых. Ему как минимум девяносто лет — и то, это если он был моложе твоей бабушки лет на десять. Он не поможет нам, я не верю во всю эту чушь.

— Известны случаи, когда люди жили и по шестьсот лет. К тому же, дух, образ, какая разница? Я убеждён в том, что всё это есть, и что он помогает нам. — тихо проговорил Григ и замолчал. Возникла пауза, затем он зевнул и продолжил. — Ты знаешь, что говорил мне мой научный руководитель? Квадрократия по всем законам не может существовать, потому что система из четырёх элементов — не прочная. По всем законам консорциумов должно быть три или пять! Три быть не может, поэтом должен быть пятый элемент системы, сильный, связывающий их воедино и управляющий ими. И это вовсе не Свободоносец или "бесцветные" — ни то, ни другое не тянет на подобную роль. К тому же, если представить, что эта пятая, тайная сила есть, то можно объяснить много загадок истории. Я вот и подумал — а не принадлежал ли наш с тобой, Вилль, дед, к той самой тайной организации?..

— Всё, хватит летать в облаках! — снова оборвал сына Кайл. — Отдохни лучше, а то ты, как мне кажется, уже бредить начинаешь. Нам пора до дому, мне завтра выходить на смену.

Григ кивнул, погрустнев.

— Мы что-нибудь придумаем, брат! — подбодрил его Вилль. — Я поговорю с родителями, может, они что-нибудь подскажут.

— Нет, не надо их впутывать! — сказал дядя Кайл. — Им и так не легко. Я поищу людей, способных перевести тебя через границу, в заповедник — это единственный выход. Поспрашиваю старых друзей-гуляльщиков, возможно, кто-нибудь знает. Придётся тебе лечь на дно, сынок...

— Я даже не спросил, как у тебя дела, брат? — сказал Григ. — Всё обо мне, да обо мне.

— А, нормально, — отмахнулся Вилль, поднимаясь с тесной скамьи. — Потихоньку. Ты, братишка, не переживай, всё будет хорошо!

Он пожал Григу руку и ободряюще похлопал его по плечу. Хотя у самого кошки на душе скребли — он понимал, что и он сам, и дядя Кайл практически бессильны в сложившейся ситуации.

Сортин-старший с племянником уже почти подошли к будочке Геркулеса, когда услышали окрик сзади.

— Ви! — Григ в накинутом на плечи плаще догнал их. — Я подумал, если что-то случится, передай УНИ в академию, Лексию Лепанину. Всё равно, видимо, моя карьера историка закончилась...

Старший брат принял из рук Грига УНИ.

— Иди обратно в дом, — сказал Кайл. — Замёрзнешь, лечить тебя некому будет. Да и заметить может кто-нибудь.

— Я передам, — кивнул Вилль. — Не печалься, всё ещё образуется.

8. Вилль, "синий" макрорайон.

В сутках мира Рутенийцев тридцать часов. Времени после возвращения домой осталось много, и Вилль решил пройтись до одного своего приятеля, живущего по соседству, в Семнадцатом портовом.

Обойдя разгрузочную базу, Сортин направился к старинному кирпичному особняку с резным фасадом, стоящему на бульваре Григоруса VI-го. Филипп Казин был младшим сыном одного пожилого предпринимателя, сколотившего своё немалое состояние на продаже изделий искусства из Нового Конзатана — крупного мира из второго круга. Сын жил отдельно, предпочитал бездельничать и активно тратить отцовское наследство.

Темнокожий высокий дворецкий молча открыл дверь и пропустил Вилля в особняк. Сверху раздавалась Музыка Ртути — какая-то старинная композиция со стремительными гитарными пассажами.

— Ви, поднимайся, — послышался голос Филиппа.

Повсюду были предметы искусства — гобелены ручной работы с батальными сценами, статуэтки аборигенов Конзатана и их многочисленных божков, сабли, топоры и духовые музыкальные инструменты. В двухэтажном особняке отсутствовала лестница — вместо неё был открытый лифт с ажурными перилами.

— Привет, Филипп, — проговорил Сортин, медленно поднимаясь наверх.

— Я тут музыкантов заказал, — ответил Филипп, не оборачиваясь. Он лежал посередине обширного зала на диване с накидкой из шкуры снежного барса. Музыку Ртути, как оказалось, вживую играло трио, состоящее из бородатого рутенийца-гитариста, клавишника-иаска и басиста, который оказался высоченным альбиносом, потомком беженцев из уничтоженного мира Кеолры.

— "Так кончилась время живущих в пещерах, войнов, которых не видела Сфера", — допел бас-гитарист, и Филипп лениво зааплодировал.

— Браво, браво! Но предыдущая композиция была сильнее. — сказал он и подал другу руку для рукопожатия. — Присаживайся, Вилль. Как дела твои?

Сортин скинул куртку, присел на один из роскошных резных стульев, стоявших в зале и пожал плечами.

— Не скажу, что плохо. Но и не так хорошо, как хотелось бы. Да, в общем, ерунда.

— С работой что-то? — догадался Филипп и махнул рукой музыкантам, те, понизив громкость инструментов, начали играть какую-то длинную инструментальную композицию-симфонию.

— Не только, — признался Вилль. — В семье ещё проблемы, ну да ладно, что это я.

— Я тебе давно говорю — иди работать к нам, в "Консизию". Правда, сейчас ею управляют два моих старших брата, но я мог бы тебя протолкнуть.

Вилль подумал, что уже второй человек за день советует войти в консорциум.

— Ты же знаешь мои убеждения, — отмахнулся он. — Я ни за что не стану работать на крупную компанию. К тому же, у меня не всё в порядке с генеологией — я говорил же, бабушка родила отца и дядю вне брака. Не гожусь я на роль Си-работника.

Филипп усмехнулся.

— Твоим родителям это нисколько не помешало устроиться в службу Внешнего Порта. К тому же, никто не заставляет тебя лезть в руководство, да и тебе это не нужно, как мне кажется. Хочешь — устрою на сферолёт, а? Будешь экспедитором, или специалистом по обслуживанию кибергрузчиков? Экспертом по культурным ценностям могу, но там сложнее.

Сортин задумался. Звучит не то, чтобы заманчиво — работа скучная и не интересная, но с другой стороны — работать на сфероперевозках — это престижно. Самый дешёвый пассажирский билет на сферолёт стоил около ста тысяч дензнаков — таким же был годовой заработок отца Вилля. Другое дело — командировочный билет для работника компании, зафрахтовавшей корабль, или, ещё лучше, штатное место на борту — тогда приходилось платить только за питание. Но кабала консорциума...

— Спасибо, я подумаю, — уклончиво ответил Вилль. — Так сразу я сказать не могу.

— Понимаю, — кивнул Филипп, нашарил на диване пульт от домашнего кибера и рявкнул туда: — Фрукты принести!

Фиолетовый низенький робот на колёсах приехал откуда-то из глубины зала, везя зафиксированный на крыше большой поднос. Вилль прикинул — дорогой агрегат, тысяч тридцать.

— Угощайся. Из Конзатана. Ты ещё упомянул, что в семье проблемы?

В мире Рутенийцев не было пояса с тропическим климатом. Все экзотические фрукты, за исключением выращиваемых в оранжереях, привозились из миров первого круга, главным образом, из Нового Конзатана, и стоили весьма прилично. Вилль взял горсть красно-коричневых ягод и отправил в рот.

— Да, с братом приключилась история одна, — сказал он, прожёвывая.

— Э, ты чего так много сразу, — удивился Филипп, немного привстав с дивана.

— Извини, я не знал, что они дорогие, — сказал Вилль и прокашлялся — от приторно-вяжущих плодов запершило в горле.

Казин почесал затылок.

— Не в этом дело. Ты, дружище, видимо, не в курсе. Это же дикий амброзник, их по одной надо есть.

— Да?.. — сказал Сортин, чувствуя, что голова начинает кружиться. Вилль вспомнил, что нечто подобное он чувствовал всего один раз — когда вместе с друзьями в шестнадцать лет перепил вина.

— Так что с Григом? — поинтересовался Филипп.

Реальность в глазах Вилля начала плыть. Кибер с подносом отполз в сторону.

— Кибера убил... Прячется в Двадцать Пятом, в лесу, — проговорил он.

"Музыка ртути", которая играла группа, замедлилась и превратилась в примитивную "музыку свинца", с ритмичными тяжёлыми биениями, совпадавшими со стуком сердца. Вилль зажмурился, затем посмотрел на потолок и пригнулся — показалось, что ажурная лепнина выгибается вниз, в сторону головы. Где-то на периферии сознания помчались мысли — о том, что он совершил ошибку, а то и целых две ошибки. Много ошибок... Надо идти. Бежать!

— Э, ты куда! — послышался чей-то голос. — Сильно ты их перекушал, похоже.

Вилль не слушал голоса — он подбежал к лифту и, не дожидаясь, когда тот подъедет, прыгнул на подъезжающую платформу. Послышался писк, и лифт пошёл вниз. Возникло чувство, что внутри лифта тесно, и Сортин, перемахнув через перила, спрыгнул с полуторометровой высоты на первый этаж. В ноге появилась резкая боль, но Вилль продолжил путь, обошёл дворецкого, который показался крохотным-крохотным, распахнул двери и вдохнул полной грудью воздух улицы.

— Свобода! Свобода... — невнятно пробормотал он и побежал по бульвару. Его качало из стороны в сторону, прохожие казались медленными тусклыми силуэтами, а музыка ртути продолжала играть в голове. Каждую минуту его сознание кидало от безумной эйфории до мрачной депрессивности, а мысли — о брате, о девушке из метро, о странных ягодах, о тайнах древних империй — мешались в одну кучу и не давали ему покоя. В какие то моменты Виллю казалось, что надо бежать от этих мыслей, и он ускорял темп.

В сторону разгрузочной базы и своего дома Вилль забыл повернуть. Бульвар Григоруса IV-го шёл дальше вниз, к побережью океана, мимо особняков и гостиниц, к пристаням прогулочных яхт. С запада, заслонив заходящее солнце и пересекая грузовой поток, на Суперполис надвигался очередной снежный фронт с низкой облачностью. Увидев тёмные тучи и снежную пелену, идущую по волнам навстречу Семнадцатому Портовому, Вилль почувствовал страх и свернул в узкий переулок, зажатый между двумя кирпичными постройками вековой давности.

Здесь, в темноте переулка, Вилль наконец-то сделал то, что давно подсказывал недремлющий инстинкт самосохранения — засунул два пальца в рот и опорожнил содержимое желудка на серую брусчатку тротуара, а затем, отползя в сторону, присел у стены, прокашлялся и отдышался.

Музыка в голове замолкла, но мысли продолжали путаться. Сортин зажмурился, пытаясь успокоиться.

Хорошая наука будет впредь.

— Помочь вам? — сказал кто-то сверху.

Сортин открыл глаза. Над ним навис грузный гражданин средних лет, в тёмном плаще с металлическими побрякушками и чёрной косынке на голове. Постаревший свинцовщик, похоже. Вилль не слышал, как он подошёл — видимо, органы чувств ещё были не в порядке.

— Что-то перебрали, кажется. Алкоголь? Психостимуляторы? — незнакомец подал руку.

— Фрукты... какие-то. Я не хотел.

Вилль поднялся. Сильно мучила жажда, он сказал:

— Пить хочется, — и посмотрел затуманенным взором на гражданина.

Лицо у дядьки, в отличие от голоса, оказалось отнюдь не такое дружелюбное. Не отпуская руку, он огляделся по сторонам. Как в замедленной съёмке, из правого рукава незнакомца высунулся нож, свинцовщик замахнулся, целясь Виллю в живот. Сортин вырвался из захвата, ушёл от удара и со всего маха врезал незнакомцу в челюсть, а затем ботинком по ногам — силы на это, несмотря на наркотическое опьянение, хватило, однако в следующую секунду Вилля, от прилива крови к голове, качнуло, и он упал на спину, сильно ударившись бедром.

Незнакомец, похоже, почти не почувствовал боли, восстановив равновесие, он пнул Сортину по почкам, затем присел и замахнулся рукой, чтобы ударить ножом в живот.

Однако удара не последовало — кто-то схватил нападавшего за запястье сзади.

Свинцовщик испуганно повернулся — за его спиной стоял худой парень, почти подросток с сером комбинезоне. Он заговорил не на рутенийском языке, но Вилль понял слова — это был древний интралангв, почти исчезнувший язык, возникший ещё во времена планетарных конфедераций. Древнее наречие походило на рутенийский, и Сортин выучил основы, когда был на курсах операторов лингвоперевода.

— Ты знаешь, сопляк, что этого делать не следует, — сказал подросток.

Подобное высказывание молодого человека, который был раза в три моложе неудавшегося вилленого убийцы, звучало по меньшей мере странно.

— Тебе что нужно? — ответил свинцовщик, спрятав нож. — Таких, как он, надо истреблять. Нельзя издалека — приходится выслеживать.

Опьянение Вилля как рукой сняло. Его пытались убить! Подросток нахмурился.

— Ты знаешь, сопляк, что это противоречит правилам, и комиссия может наказать тебя. Если это случится ещё раз, я донесу

— Я не наркоман! — выкрикнул Вилль, поднимаясь с брусчатки. — Я случайно ягоды съел.

Слова повергли незнакомцев в шок.

— Вот чёрт, он понимает нас! — сказал свинцовщик по-рутенийски. — Иди, скажи ему.

Юноша в сером комбинезоне вплотную подошёл к Виллю и властным тоном сказал:

— Иди домой, не оборачивайся, и благодари бога, в которого ты не веришь, что я оказался рядом.

Виллю повернулся и, прихрамывая на ушибленную ногу, побежал из тёмного переулка. Не удержавшись, у поворота он оглянулся и обнаружил, что обоих незнакомцев уже нет.

9. Вилль, "синий" Макрорайон

Утром, проснувшись после прерывистого сна, он первым делом, продрав глаза, попытался осмыслить произошедшее вчера.

Во-первых, под воздействием психотропных вещество он проговорился Филиппу о брате, что, возможно, не следовало делать. Пока что сомневаться в честности друга не приходилось, но могло быть всякое.

Во-вторых, его пытались убить! И, судя из фразы "таких, как он", Вилль был не единственным, кого этот свинцовщик собирался убить, или даже убил. Но за что? Или он — серийный убийца-маньяк, о которых снято много старинных иллюзий и о ничего не слышно уже несколько веков?

Может, всё дело в УНИ, подумалось Виллю? Возможно, в нём содержится некая настолько ценная информация, что за ней охотятся все, кому не лень. Хотя — почему бы тогда просто не отобрать его? Свинцовщик нападал молча, он ни слова не сказал про носитель. Потом — фраза внезапного спасителя о "боге, в которого ты не веришь". Он что, монотеист? Сортин слышал о культурном заповеднике монотеистов, расположенном где-то на дальнем востоке Берёзового континента, но, с другой стороны, зачем им спасать какому-то горожанину жизнь? Как и часто бывает в таких случаях, вопросов осталось больше, чем ответов; Вилль отбросил мысли о вчерашнем происшествии, наспех позавтракал и включил терминал.

В "говорилке" оказалось два сообщения.

"Его взяли вчера вечером, — сказал дядя Кайл в первом видео-сообщении. На него было больно смотреть — мешки под глазами, измученный вид. — Он в изоляторе в Седьмом Старом. Меня как сообщника посадили под домашний арест. За укрывательство преступника. Суд завтра, в четырнадцать часов, во дворце правосудия в квартале Зари. Я нанял адвоката, но денег хватило только на самого захудалого, боюсь, мало поможет".

Вторым сообщением оказалась повестка в суд в качестве свидетеля.

Похоже, что серая полоска в жизни начала превращаться в чёрную, подумалось Виллю. С другой стороны, арест Грига был неизбежен, и к такому исходу событий нужно было готовиться заранее. Отмахнув мрачные мысли в стороны, Вилль стал соображать, чем можно помочь брату.

Первая мысль — родственники. Но вся родня со стороны матери проживала в Шестом Старом и с "Зе"-консорциумом никогда не пересекались. Родня отца и дяди жили в Двенадцатом Старом, однако все, как один, либо являлись "бесцветными", либо принадлежали к "синим", коих в Двенадцатом тоже было предостаточно. Одна не то двоюродная, не то троюродная тётка, правда, работала на какую-то мелкую "Зе"-компанию, но была на вахте в Новом Конзатане.

Вариант с бывшими коллегами по работе отпадал сразу — никому из "бесцветных", как правило, не было дело до судебных тяжб. Как, собственно, и половине друзей из сети.

Неожиданно в контактном листе "говорилки" объявились родители, Вилль мгновенно включил голосовое общение.

— Мама, папа, здравствуйте.

— Здравствуй, сынок, — ответила мать. Звук шёл с небольшим запозданием — всё же, внешний порт был в десятке тысяч километров, за мировой стеной. — Нам пришло короткое сообщение от Кайла, мы ничего не поняли, что у них там стряслось?

— Григ попал в переплёт, — коротко ответил Вилль.

— На тебе лица нет, — начал было отец, но осёкся. — Что с ним?

— Они с другом проникли на охраняемую территорию и уничтожили летающего кибера. Завтра суд. Дядю Кайла будут судить, как сообщника.

После короткой паузы посышался голос матери.

— Ох, я давно говорила ему, ещё в детстве — пусть берётся за ум, а не шляется со своими гуляльщиками. А ты недалеко от него ушёл! Григ, по крайней мере, учится, пусть и по дурацкой специальности, а тебе двадцать четыре года, а до сих пор ведёшь себя, как ребёнок...

— Мам! Ты, вместо того, чтобы нотации читать, лучше подскажи, что делать! У тебя есть знакомые какие-нибудь, которые могли бы помочь? Он в тюрьме "Зе"-консорциума, в Седьмом Старом. Деньгами помочь, или чем ещё.

— Сынок, тут взятками не поможешь, — сказала мама. — Нужен адвокат, но ты сам понимаешь, как у нас с финансами — мы же копим на новый дом...

Вилль стиснул зубы.

— Какой, к чёрту, дом! Брата могут отправить в ссылку! Он твой племянник!

— Ви, успокойся, — подал голос отец и замолчал. После паузы добавил. — Я перечислю деньги на счёт дяди Кайла, чтобы он нанял адвоката. Как считаешь, полусотни тысяч хватит на штраф?

— Какой штраф, ты о чём? — сказала мать, понизив голос. — Я думаю, у них есть деньги.

— Ты же знаешь, как у них не просто с финансами, — послышался возмущённый голос Серафима. — Нет, я перечислю сегодня же. Брат и племянник для меня важнее.

Опять начинается старая песня, подумалось Виллю. Стремление матери к экономии порой переходит все разумные пределы. К тому же, она никогда особенно не любила племянника — он же не был её родным.

— Хватит вам спорить. Штрафом, я думаю, дело не ограничится, — сказал Сортин-младший. — За такое преступление могут и сослать. Но если вам так сложно расстаться с деньгами, я буду вынужден поменять квартиру и отдать разницу.

— Не успеешь. Смена жилья займёт не меньше недели, — откликнулся отец. — И прекрати беспокоиться, мы решим проблему. Боюсь, приехать самим не удастся, но деньгами мы поможем. А ты не знаешь, что за компании принадлежал сломанный кибер? Кто истец?

— Кажется, Григ говорил что-то о строительной фирме "Бронто".

— "Бронто"?! — удивлённо переспросил голос отца. — Так я же вместе учился в гимназиуме с их техническим директором! Я сейчас поговорю с братом, может, он съездит к нему.

Вилль покачал головой.

— Поговори, но бесполезно. Он не сможет съездить — под домашним арестом.

— Тогда, сынок, боюсь, что придётся тебе.

10. Вилль, "зелёный" макрорайон.

В районах "Зе"-консорциума Виллю не нравилось, в первую очередь, обилие навязчивой рекламы. В том же Семнадцатом не было такого обилия раздражающих голографических баннеров, вспыхивающих перед глазами, когда идёшь по улице, не было снующих и закидывающих листовками рекламных киберов и гигантских световых шоу. Зато здесь, в Пятьдесят Втором Курортном, было намного теплее и красивее. Зима ещё не дошла до южного побережья, ярко светило солнце, и сады, террасами спускающиеся к побережью, стояли с разноцветной листвой.

Микрорайон, где проживал Селта Кос, сокурсник Серафима Сортина, был одним из самых дорогих и считался элитным — здесь жили известные промышленные магнаты и главы колониальных Зе-компаний. Путь сюда оказался весьма сложным — пришлось делать две пересадки — со стратотакси на монорельсовый челнок, а с челнока на глиссерный трамвай.

Жилой массив, огороженный прозрачной керамо-бетонной стеной, располагался на искусственной горе, возведённой на полуострове. Пройдясь по ажурной набережной, ведущей от пристани, Вилль подошёл к площадке наклонного лифта.

Шикарно одетая молодая женщина, ожидавшая лифта вместе с пятилетним мальчиком, с лёгким недоверием посмотрела на Вилля. Недоверие вполне оправданное — в таких жутких районах редко когда встретишь "бесцветного" молодого парня. Он машинально пощупал подбородок и понял, что давно не брился. Да и куртка после вчерашней потасовки хоть и не сильно испачкалась, но всё равно, выглядела весьма помятой.

— Вы к кому? — поинтересовалась женщина немного свысока.

— К Селта Косу, — ответил он и взглянул на неё. Её лицо показалось подозрительно знакомым... Но вспомнить откуда он не мог.

— Он мой сосед, — сказала она и отвернулась. — Я покажу вам, где он живёт.

В принципе, Вилль и так знал по карте, где расположен дом технического директора злосчастной строительной компании, но отказываться от предложение было как-то не вежливо. Огромный лифт, в котором мог поместиться целый вагон метро, почти бесшумно опустился вниз и раскрыл блестящие позолоченные двери. Створки лифта открылись, Сортин и молодая женщина подсунули под сканер свои карточки-авторизаторы.

— Мама, кто он? — спросил мальчик, глядя на Вилля.

— Откуда я знаю, сынок, — ответила женщина и добавила пренебрежительно. — Какой-то... дядя. Заходи, не стой.

Сортин улыбнулся малышу, и ребёнок улыбнулся в ответ. Детям его возраста не ведомы социальные предрассудки взрослых. Лифт пополз вверх.

— Чем вы решили побеспокоить моего соседа, если не секрет?

— Я к нему по одному важному делу, касающемуся моей семьи. Извините, а где я мог вас видеть? — рискнул спросить Вилль.

Женщина усмехнулась и посмотрела в окно, на убегающую вниз прибрежную полосу.

— Вероятно, в иллюзориуме.

И Сортин с удивлением вспомнил, где он видел её. Перед ним была Гера Тригина, известнейшая оперная дива и актриса видео-иллюзий. Странно, что такие как она ходят без охраны.

— Мне очень нравятся ваши работы, — признался Вилль. — Особенно роль дочери последнего короля иасков в этом... в цикле "Ушедшие в ледяную вечность".

— Спасибо, — немного изменившись в лице, откликнулась она. — Обычно людям вашего возраста нравятся мои более ранние, более легкомысленные роли.

— Нет, те как раз не очень, — Вилль отвёл глаза, вспомнив обнажённую героиню постановки "Грани Терпа", и осёкся. Как-то немного по-дурацки это прозвучало.

Гера засмеялась и ответила:

— Говорят, честность в людях стоит ценить. Идёмте, я покажу вам, куда дальше.

Привратник пропустил без лишних разговоров — видимо, был осведомлён о визите. Как оказалось, за стенами элитного квартала работали системы микроклимата. Стало жарко, и Вилль расстегнулся. Впереди на пару километров простирались тропические сады с пальмами и величественными скульптурами. Вдоль центральной аллеи, через каждую сотню метров, стояли "внутренники" в блестящих армированных комбинизонах бирюзового цвета. Все, как один, двухметрового роста — элита внутренних войск консорциума — иначе и не могло быть. Вилль понял, что ему здесь весьма неуютно. Слева и справа показались двух и трёхэтажные сооружения, выполненные всё из того же полупрозрачного керамобетона — весьма дорогого и очень прочного материала, изобретённого не так давно.

— Селта Кос живёт в предпоследнем здании, странное такое, — сказала Гера, остановившись на развилке, и показала. — Вон там. Надеюсь, вы не злоумышленник? С добрыми намерениями к нему? А то уже были случаи.

— Мне кажется, тут такая защита, что она бы свела на нет все мои попытки, если бы я чего и задумал, — сказал Вилль. — Спасибо, что показали.

— Всего доброго, — сказала Тригина и зашагала к своему особняку, потащив сынишку за руку. Мальчик помахал Виллю на прощание рукой.

Трёхэтажное жилище технического директора компании "Бронто" действительно оказалось весьма странным — оно напоминало восьмигранную пирамиду, воткнутую вершиной в землю. С первого взгляда его нельзя было назвать огромным, хотя Сортин знал, что размеры зданий подобной формы обманчивы — внутри они оказываются больше, чем снаружи.

— Вы к господину Селта Косу? — спросил подошедший вояка.

Вилль молча сунул ему под нос карточку-авторизатор, тот повёл ручным сканером и проговорил:

— Сортин Вилль, бесцветный, двадцать четыре года... Всё сходится, проходите.

Створки дверей распахнулись, и бесцветный вошёл внутрь, в небольшую прихожую. Дворецким оказался смуглокожий конзанец, он указал гостю на диван, который стоял напротив столика.

— Располагайтесь. Господин Селта Кос сейчас занят, он примет вас через несколько минут, — сказал дворецкий с небольшим акцентом и поднялся наверх по винтовой лестнице.

Вилль бросил куртку на вешалку, присел на тахту и осмотрелся. Обстановка показалась сдержанной и даже скромной — одна небольшая трёхмерная картина на стене, световые панели с орнаментом. Хотя, подумал Вилль, если Селта Кос действительно работает на дому (о чём сказал отец), и принимает гостей в холле, то не удивительно, что обстановка в прихожей может отличаться от обстановки на верхних этажах.

Дворецкий появился снова, неся на подносе ажурный заварочный чайник с кружкой и конфетной корзинкой. Молча поставил на стол, присел на табурет напротив входа и уткнулся в мини-терминал.

— Спасибо, — отозвался Вилль и налил себе в кружку красного чая, хоть сам и не особенно хотел пить. После вчерашнего случая к угощениям в гостях он относился несколько настороженно.

— Вы почему бесцветный? — спросил дворецкий, не отрываясь от терминала.

— В смысле — почему? — не понял Вилль. Его всегда ставили в замешательство подобные вопросы.

— Не можете определиться? — подсказал конзанец. — Понимаю. Вы можете удивиться, я южного народа, но родился в холодном Мире Иасков. В леднике, в купольном городе, неподалёку от северной колонии конфедералов. Мои родители были бесцветными, как и большинство жителей Мира Иасков. Я был верен своим убеждениям до тех пор, пока они не скончались. Потом на наш город покусился Зе-консорциум. Они захватили его за шесть дней, поменяли городскую власть. За участие в подполье меня отправили на каторжные работы. Я проработал на буровых установках двадцать пять лет, вышел оттуда, когда мне было за пятьдесят...

— А сколько вам сейчас? — поинтересовался Вилль.

— Мне восемьдесят пять. После выхода на волю я поступил на службу в компанию "Бронто", тогда она только начинала работать в Мире Иасков. И ещё ни разу не пожалел об этом. Подумайте над этим и вы.

Удивительно, подумал Вилль. Дворецкий выглядел на лет сорок, впрочем, как и братья Сортины-старшие, которым было по шестьдесят. В Сети ходила масса историй о долгожителях, которые якобы родились ещё во время второго феодального периода, хотя средним сроком жизни оставались всё те же девяносто-сто лет, что и несколько веков назад.

— Нет, я всё же не готов работать на консорциумы, — ответил Сортин.

— Решать вам, — кивнул дворецкий и уткнулся в свой терминал.

"Бедняга, — подумалось Виллю. — Попытался бороться с системой и проиграл ей. В итоге — ни семьи, ни нормального места под солнцем. Зачем так делать?"

С лёгким шелестом открылись двери и по наклонной лестнице, не торопясь и прихрамывая, спустился Селта Кос. Одетый в простой лёгкий костюм, он совсем не походил на богатого и влиятельного человека, но когда Вилль посмотрел на его лицо... Серафим не описал внешности своего друга детства, и Сортин-младший не был готов к тому, как выглядит технический директор компании "Бронто". А на поиск в сети времени не было, да он бы и не дал ничего — горожане подобного уровня редко выкладывают свои настоящие портреты на всеобщее обозрение.

Селта Кос был коренастым, низкорослым человеком — настолько небольшого роста, что издали его можно было принять за гамонийца или серокожего. Выглядел он, в отличие от своего дворецкого, намного старше своих лет, к тому же, ото лба до подбородка шёл старый, грубый шрам, разделивший лицо на две части, очень не похожие друг на друга. Если посмотреть на него слева, то видно было, что когда-то технический директор был северянином-иаском, с узким разрезом глаз, светло-жёлтой кожей и широким, приплюснутым носом.

Но правая сторона его лица была чужой. Из-под светлой, густой брови на него смотрел голубой глаз рутенийца.

— Что, парень, не ожидал увидеть такого? — спросил, усмехнувшись, Селта Кос, пожимая Виллю руку и присаживаясь рядом. — Да, хирурги из колонии в мире Большой Степи не столь искусны, как здесь, и найти подходящего донора не получилось. Зато благодаря этому я очень редко покидаю своё жилище, что, собственно, мне по душе.

— Господин Селта Кос, мой отец говорил вам... — начал было Сортин, но иаск прервал его.

— Говорил, говорил. Как, кстати, у Серафима дела? Всё там же, в Северном порту, на Си-компанию трудится? Я его не видел живьём уже лет семь... Разошлись наши пути.

— Да, с ним всё в порядке, — Вилль старался выглядеть уверенно и доброжелательно, хотя внутреннее напряжение было заметно — он нервно крутил в руках чайную кружку и старался не смотреть в глаза собеседнику. — Вы, вероятно, уже извещены о происшествии, которое произошло с моим братом?

Селта Кос поменялся в лице.

— Про то, как он пробрался на стройку и уничтожил нашего кибера? Да, разумеется, меня известили об этом, однако я не знал, что это сделал племянник Серафима, — он достал из кармана брелок-блокнотик и развернул голограмму с текстом. — Охранный кибер совершенно новый, семьдесят девятого года выпуска. С импульсным грави-приводом и парализатором. Их в количестве сорока трёх экземпляров сделала по нашему заказу партнёрская Зе-компания "Алза". Стоимость производства составляла двести восемьдесят тысяч дензнаков, ещё пятьдесят потрачено на настройку и кибер-воспитание ИИ.

"Приплыли, — подумал Вилль. — Таких денег не найти, квартира стоит лишь вдвое дороже".

— Это разве это большая сумма для такой крупной компании, как ваша?

— Понимаешь, мой юный друг, — Селта Кос включил проектор, вмонтированный в столик, и на поверхности, рядом с подносом, возникла карта северного сектора Сферы. — Да, дела нашей фирмы не так плохи, как когда я только начинал свою работу в ней. Можно сказать, мы на взлёте. Мы занимаемся строительством в пяти мирах Сферы, в том числе здесь, в Мире Рутенийцев.

Иаск подвинулся поближе.

— Раньше мы работали во втором и третьем круге миров, — он тыкнул на Миры Иасков, Большой Степи и Трёх Континетов. — В столице же строительный рынок занят, тут у нас сравнительно небольшой штат рабочих. Та стройка, на которую проник твой брат со своим приятелем, очень важна для нас — это первая крупная стройка в столице. Ты думаешь, это было простое хулиганство? Нет... Они прошли на охраняемую территорию. Как будто бы это может сделать каждый... Это может иметь серьёзные последствия для нашей компании. Я уж не говорю о уничтожении кибер-имущества компании, что во многом равносильно убийству.

— То есть вы не хотите помочь своему другу детства?

Технический директор откинулся на спинку стула и прищурился.

— Ты назовёшь меня циничным, но сейчас не то время, чтобы просто так помогать... всем подряд. Но я могу предложить вам сделку.

Селта Кос многозначительно замолчал. Сортин посмотрел на дворецкого, но ему разговор был совершенно безразличен, и, похоже, его присутствие не смущало технического директора.

— Вы знаете, наша семья не столь богата, чтобы заплатить вам взятку, — проговорил Вилль. — Всё, что мы можем себе позвонить — сто тысяч.

Иаск сипло засмеялся.

— Брось, какие деньги? Мне это всё не нужно. Я не из Си-компании, чтобы брать взятки.

— И что же вы предлагаете мне?

— Твоего брата, скорее всего, и так ждёт принудительное трудоустройство в Зе-консорциум с отработкой за пределами столицы, но весь вопрос в том, куда его сошлют, и какой срок ему предстоит отработать. А мне нужны работники вроде тебя. Если ты согласишься стать нашим сотрудником, мы откажемся от материальных претензий, и дальше первого-второго круга миров твоего брата не отправят. А может, и вообще — в промзоны Песчаного континента, в нашем мире оставят. Срок будет небольшим — от силы полгода. Должность хорошей, IV или V категории, как обычно бывает в таких случаях. Отработает и вернётся домой. Он же учится? А дядю твоего вообще оправдают.

Вилль усмехнулся. Технический директор продолжил.

— Я видел в сети твою анкету, и вижу, что ты смел, решителен — иначе бы не рискнул приходить сюда. Свободный, независимый. Почему смеёшься?

— Вы знаете, за последние дни у меня было так много предложений устроиться куда-нибудь и перестать быть бесцветным, что я от них устал. Хотите, чтобы я стал вашей раб-силой, как и мой брат?

Селта Кос покачал головой.

— Ну, почему же сразу раб-силой. В Мире Трёх Континентов мы скоро будем строить новый город-колонию, рассчитанный на полмиллиона жителей. У нас уже разработан проект, мы отправили два сферолёта оборудования, наняли два полка внешних Зе-войск для охраны. Это самый крупный наш проект, но я не доверяю его исполнителям. Все, включая руководителя строительства, могут запросто перейти к нашим конкурентам, либо объявить о финансовой независимости, и мы понесём миллиардные убытки.

Сортин понимающе кивнул. Иаск продолжал

— Мне нужен честный, независимый человек, который смог бы организовать там контроль над расходованием средств. Если ты хочешь остаться формально бесцветным — пожалуйста, мы оплатим тебе полёт как свободному лицу...

— Вы хотите, чтобы я шпионил за вашими сотрудниками?

— Ну, ты несколько упрощаешь. К тому же, не обязательно делать всю грязную работу тебе. Ты же знаешь интралангв? При должном опыте и усердии можно было бы набрать штат осведомителей и курьеров из числа мохнатых. Отправлять письма-отчёты и получать дальнейшие указания будете во внешнем порту Мира Трёх Континентов.

— Но почему именно я? Вы мне так доверяете, но почему не попросить это делать кого-то другого?

Селта Кос усмехнулся, прищурившись правым глазом.

— Я неплохо знаю твоего отца. Лет десять назад я предлагал ему аналогичную работу, но он отказался из-за неких принципов. Ему показалось, что это нечестная работа. Я надеюсь, что ты не будешь испытывать таких же предрассудков? К тому же, я плачу очень хорошо. Строительство продлиться не дольше четырёх-пяти лет, кстати, тамошний год меньше нашего на две недели. За это время ты не только отдашь мне долг за освобождение своего непутёвого брата, но и сможешь разбогатеть.

Вилль задумался. "Грязную работу", сказал Селта Кос... Это могло значить что угодно, вплоть до физического устранения неугодных. Слухи о порядках и нравах в колониях ходили разные, поговаривали, что в половине колоний идут вялотекущие военные конфликты за территорию между конкурирующими компаниями. Это здесь, в столице, консорциумы — это мирно сосуществующие экономико-политические системы, а за пределами мира Рутенийцев — это гигантские военные блоки, живущие по всем тем же феодальным порядкам, что и много лет назад. Жители столицы, уехавшие на заработки миров второго, или, тем более, третьего круга, нередко возвращались оттуда миллионерами. Но были и те, чей след затерялся там навсегда...

— Сколько у меня времени на раздумье? — спросил Вилль.

— Суд над твоими родственниками, как я понял, завтра? Решайся. Я своему слову ещё ни разу не изменял. Дай ответ мне этим же вечером. Эндим, — технический директор обратился к дворецкому. — Сообщи господину Сортину наши координаты для связи.

11. Братья, "зелёный" макрорайон.

— Я так и знал, что их можно купить. Продажные твари, — сплюнул Григ. — Только странным каким-то образом он просит расплатиться. Ты знаешь, раньше, во времена монотеизма, существовало выражение — сделка с Дьяволом. Мне вся эта история её и напоминает.

— Ты уверен, что можешь доверять этому Селта Косу? — спросила трёхмерная проекция дяди Кайла в мини-терминале, который лежал на скамейке в комнате для переговоров, рядом с Виллем. — Вот почему ему нужен именно ты?

Вилль пожал плечами.

— Скорее всего, ему нужен не то, чтобы я, а любой, не связанный обязательствами бесцветный. К тому же, я молодой... Не знаю, в общем.

— Слушай, брат, — Григ постучал кулаком по бронированному стеклу. — Плюнь ты на него. Совесть и честь дороже.

— Нет, ну как это... — прервал сына Кайл. — Возможно, это реальный шанс избежать твоей ссылки.

Григ нахмурился.

— Ты понимаешь, папа, что это риск. Риск остаться ни с чем, в рабских условиях, в чужом мире! Тратить пусть даже год своей жизни на работу в консорциуме, за границей — это риск. Не слушай его, Вилль, живи как жил. Я сам виноват, что полез в этот долбанный квартал. Ничего, испытания закаляют характер.

— Сын! Ты зря так говоришь, если тому человеку можно доверять, то почему бы не рискнуть?

Вилль не любил подобные ситуации — метаться меж двух огней, не зная, кого из близких послушать.

— Слушайте, бросьте вы спорить! В конце концов, мы не знаем, что ещё решит суд. У нас есть адвокат. Почему такая убеждённость, что вас осудят?

— От адвоката толку, — сказал Кайл. — Он старик, живёт по-соседству. Давно не практиковал уже, согласился за небольшую плату только потому, что мы давно знакомы.

— Ты получил от моего папы деньги на счёт? — вспомнил Вилль. — Может, нанять другого адвоката?

— Получил! Я их перешлю обратно, мне не нужно чужое! — обиженно воскликнул Кайл. — Да и вообще, как я понял из твоего, Вилль, разговора с этим Селта Косом, приговоры нам уже досрочно назначены. Адвокаты в таких делах бесполезны.

— Всё, — Вилль поднялся со скамьи и взял мини-терминал. — Больше всего я не хочу и не люблю этих ваших упаднических настроений. Этим же вечером я напишу Селта Косу, что согласен на его условия. В конце концов, шанс побывать за границей, в других мирах, выпадает не часто.

— А потеря независимости?! — воскликнул Григ. — Это же кабальные условия! Одно дело — быть ссыльным и работать на колониальные войска. Это наказание, это мой проигрыш, вынужденная мера. В крайнем случае, если будет совсем туго, можно и сбежать. А другое дело — добровольно сдаться этим хмырям...

— Шут с ней, с кабалой! Как вошёл туда, так и выйду. А про сбежать — это ты зря, это не так уж и просто. Без консорциумов ты в столицу не вернёшься — на сферолёт не пустят. Разве что к каким-нибудь местным сбежать, да там остаться — но это ещё смотря куда ты попадёшь... Кстати, что говорит твой приятель Йора?

— Не знаю, нас содержат отдельно...

Грига прервал подошедший охранник. Сухощавый, в зелёной форме и совершенно дурацком шлеме-трансформере. Показал на остановившейся временной таймер, мигающий на поверхности стекла.

— Время вашего свидания закончилось. В нашем изоляторе предусмотрено подключение заключённых к сети, на пять минут, раз в четыре часа. Расписание сетевых встреч можете посмотреть на нашем портале.

— Счастливо, брат. Не отчаивайся, мы что-нибудь придумаем.

Монорельсовый челнок мчал Вилля на север, к станции стратотакси.

"Как ты думаешь, — спросил Кайл в текстовом сообщении. — Какой срок мне светит, как укрывателю? Разное пишут".

"Я думаю, не такой большой, от силы год, — набрал в ответ Вилль. — И без высылки из суперполиса. А адвокат что-нибудь говорит?"

"А ничего не говорит. По-разному, говорит, бывает. Вообще, в последний раз он занимался адвокатской практикой шесть лет назад, сейчас уже всё поменялось".

"Но как так, он же должен быть хотя бы частично компетентным?"

"Да ну их всех. У тебя-то чего нового?"

Вилль рассказал в двух словах о встрече с Негой.

"Знаешь, у меня была одна странная история с внезапным исчезновением, лет тридцать назад, — ответил дядя и написал большое сообщение. — Я работал на стройке в Тридцатом промышленном, и был у нас там один мужичок-ирнианец, лысый такой, неприметный. Рэаким, кажется, звали. А поскольку стройка велась большая, два квартала, все операторы строительных станков разговаривали по терминалам. Нам выдали специальные, с урезанными функциями — только между собой. Однажды сменщик не переключил режим на тележке с гравиприводом, она с этажа вылетает — и на меня прямо. А там проём был не заложен, я шаг назад машинально сделал, ну я и свалился".

"И что дальше? — спросил Вилль и поднялся с сиденья, не отрываясь от терминала — челнок подходил к конечной станции".

"Пока я с девятого этажа летел, попрощался мысленно со всеми, кого знал и любил, думаю всё — конец. И ты знаешь, ближе к этажу второму чувствую — как поддерживает меня какая-то сила снизу, тормозит падение! Упал я, конечно, ушибся сильно — но не разбился. Поднимаюсь, отряхиваюсь, а рядом этот мужичок стоит, и смотрит неотрывно, с сожалением таким. Без удивления всякого, как будто так и должно быть. Я ему говорю, мол, живой я, представляешь, как удивительно всё получилось! А он молча поворачивается и уходит куда-то. Я думаю, вечерком ему напишу, чтобы особенно не распространялся про это происшествие, захожу в этом терминале в "говорилку", а его там нет. Понимаешь, совсем нет, ни поиском не находится, ни чем-то ещё. Я и других операторов спросил, а никто про него не помнит".

Вилль направился к выходу, придерживаясь свободной рукой за перила. Набрал одним пальцем:

"Да уж, после такого начинаешь верить в Хранителей. А ты почему никогда не рассказывал?"

Прочитать ответ дяди Кайла ему не дали. На перроне, прямо у того вагона, где ехал Сортин, стояли два "внутренника" в зелёной форме. Один направил на Вилля сканер, кивнул второму, они подошли к парню и скрутили руки за спиной.

— Вы обвиняетесь в укрывательстве преступника, вашего двоюродного брата... — сказал тот, что со сканером.

— Позвольте, но в чём моё участие?! — воскликнул Вилль, пытаясь высвободиться из захвата. — В том, что я помог дяде принести продукты?

— В том, что вы, как выяснилось, знали его местоположение, но не сообщили! — ответил второй. — Обстоятельства дела изменились. Рекомендую вам не вырываться, а то мы вынуждены будет надеть наручники, или применить шокер. А тут люди.

Первый — тот, что со сканером — изъял терминал, грубо сорвал надбровный проектор и сказал:

— Кроме того, вы подозреваетесь в совершении ряда финансовых махинаций в сети, потому суд макрорайона счёл должным временно ограничить вашу свободу. Средства связи временно конфискуются.

Сопротивляться было бессмысленно — против системы один индивид бессилен, это Вилль выучил ещё в детстве. Его подвели к аэрокару, стоящему на обочине пешеходной зоны, усадили в тесный отсек с бронированным стеклом и повезли назад — к зданию суда, откуда он ещё недавно вышел свободным.

12. Вилль, зелёный макрорайон.

Камера-одиночка представляла собой полностью автономный куб с размерами два на два метра: тут были койка, биотуалет, небольшой шкаф с бельём и вещами. На одну из стен проецировалась трёхмерная картина — горы, реки, в общем, пейзаж, призванный успокоить и умиротворить. Негромко звучала лёгкая атмосферная музыка.

Но спокойствия у Вилля, разумеется, никакого и в помине не было. Во-первых, он не знал, чем обернётся для него процесс. Во-вторых, он не мог ответить Селта Косу о своём согласии работать на него, а время таяло на глазах. В-третьих, он уже отчаялся что-либо понять — почему из-за такого, казалось бы, не совсем тяжкого проступка брата — а уничтожение кибер-имущества, всё же, это не убийство — суду показалось нужным ограничивать свободу родственникам подозреваемого. Вместе с тем странным сообщением от Неги и покушением на убийство в переулке всё складывалось в какую-то странную, зловещую картину.

Отчаявшись что-либо изменить, Сортин всё же попытался взять себя в руки и включил новостной канал — единственное разрешённое развлечение в камере. Основной новостью оставалось начало освоения Конфедерацией нового мира Ковыльника, расположенного за третьим кругом миров. Внешние войска Зе-консорциума объявили набор призывников и технических специалистов — надо полагать, конкурс был весьма большим, ведь жалование в десятитысячном отряде в столь отдалённом мире обещало быть одним из самых больших в Конфедерации.

Были и другие новости. В Новом Конзатане начинались спортивные игры, для участия в которых прибыли атлеты из столицы и десятка миров первого и второго круга. Новый Конзатан был одним из крупнейших миров — девять тысяч километров в диаметре, семьсот миллионов жителей всех народностей и рас, и при этом одним из наиболее сильно интегрированных в структуры консорциумов.

Спортивные игры Конфедерации проводились уже больше века, раз в пять лет. Изначально на их проведения претендовали все наиболее развитые человеческие колонии, однако двадцать лет назад, после нападений повстанцев на стадионы мира Иасков, игры стали проводить только в мире Рутенийцев, на специально оборудованных площадях Песчаного континента — так было безопаснее. Начинающиеся игры были первыми за двадцать лет, которые проводились вне столичного мира.

В детстве Вилль с нетерпением ждал спортивных игр, смотрел трансляции и переживал за спортсменов, но с возрастом интерес поубавился — то ли вырос из этого, то ли надоел суетливый ажиотаж вокруг этих грандиозных спортивных шоу-программ.

А вот брата игры Конфедерации всегда интересовали, особенно гонки и стрельба. Эх, жаль, что он их теперь уже не увидит, подумалось Виллю. Разве что отправят в Новый Конзатан, и он случайно попадёт на мероприятия. Хотя отпрявят его туда вряд ли — там жить ненамного хуже, чем в столице, разве что добираться не так легко, как до соседних миров — шестнадцать суток на самом быстром и пятьдесят на самом медленном сферолёте.

"Миры Сферы... — подумал Сортин и вспомнил. — Григ как-то раз сказал, что никто точно не знает, как они возникают, и как происходит из заселение аборигенами. Куча противоречащих друг другу теорий, ни одна не даёт точного ответа, и, главное, никому это не интересно, кроме историков..."

Системы камеры заключения Вилля были устроены весьма хитро. Успокаивающая, гипнотизирующая музыка, в совокупности со специальными феромонами и проекциями на стенах незаметно, постепенно склоняли заключённого в сон. Сортин начал зевать, а затем лёг на открывшуюся уютную кушетку и заснул.

Проспал он долго. После пробуждения последовал невкусный, но сытный завтрак и короткая пробежка в специальном боксе, на беговой дорожке с двумерным панорамным видеорядом — технология примитивная, но для разминки — самое то. С другими заключёнными контактов не было никаких — полная изоляция, и из людей Вилль видел только солдат-внутренников в зелёной форме. Общаться с ними не было никакого желания.

Затем ему выделили пять минут на общение с адвокатом. Старикан, которого звали Велрад Еритин, живьём приехать не смог и общался заочно, через видеосвязь. К удивлению Сортина, он отнюдь не выглядел некомпетентным маразматиком, как обрисовал его Кайл.

— Уважаемый Вилль, — начал он. — Обвинения в ваш адрес, безусловно, абсурдны, однако против судебной машины Зе-консорциума тяжело переть. Это не суд общины, а суд целого макрорайона, поэтому...

— Вы лучше ответьте прямо, что светит мне и моим родственникам?

Адвокат кивнул.

— Свод законов и норм весьма обтекаемо отвечает на этот вопрос. Обвинения у всех четырёх подозреваемых разные. Всё зависит от ситуации и от решения сетевого совета.

— Как вообще формируется этот совет?

Велрад закряхтел и махнул рукой.

— Процедура сложная, в двух словах не описать. Составляются списки юристов, с разным уровнем образования и опыта, разных воззрений... Потом судебное управление объявляет набор на разные дела.

— Но кто-то может повлиять на их решение? Например, кто-нибудь из консорциумов?

— Считается, что нет. По крайней мере, взятки давать бесполезно. Это не Ёл и не Си, они неподкупны.

Вилль задумался, колеблясь — стоит или нет говорить адвокату о предложении Селта Коса. К тому же, он не знал — сказали ли старику об этом Григ и Кайл. Адвокат уловил его настрой и спросил:

— А что, были какие-то предложения?

— Да. Я общался с одним из руководителей "Бронто". Он предложил мне работать на него, в обмен на смягчение условий ссылки моего брата.

— Мне кажется, это блеф! — воскликнул адвокат. — Они могут либо отозвать иск, пойдя на мировое соглашение, либо ждать решения суда.

Сортин кивнул.

— Я так и подумал. Он не походил на честного человека.

— В любом случае, сейчас главная наша цель — не врать и положиться на правосудие. В конце концов, видео с камер уничтоженного кибера должно было засечь ещё одного подозреваемого — ту девушку, которой принадлежал пистолет. Это она подтолкнула ребят к убийству... Если, конечно, ваш двоюродный брат не врёт. В таком случае, рассмотрение дела может растянуться, и мы выиграем время.

Записи, меж тем, ни адвокат, ни Кайл с Григом не видели — её анализом занималась какая-то независимая экспертная группа. Оставалось лишь положиться на волю судьбы и ждать заседания.

Время до обеда шло мучительно долго. Новости окончательно надоели, секунды тянулись непривычно медленно, а безделье и отсутствие информации выматывает больше всего. Потом его накормили обедом, трансляция на стенах закончилась, и камера-бокс пришла в движение. Контейнеры во дворце правосудия хранились отдельно, в огромных стеллажах, напоминавших склады и образующих свои многоэтажные улицы. Движение продолжалось недолго, и спустя пару минут камера остановилась, а одна из стен стала прозрачной.

Зал суда представлял собой обширное помещение с закруглёнными стенами, протянувшееся на сотню метров. В передней его части, на больших стереоэкранах, виднелись лица пяти судей из совета. Все пятеро — люди, три мужчины и две женщины. Возможно, это лучше, подумалось Виллю, ведь Разумные других рас порой могут принять нелогичное, с человеческой точки зрения, решение. Дядю, которого должны были уже доставить во дворец правосудия, а также брата и его приятеля не было видно — их камеры находились где-то по-соседству, по правую сторону от судей. С противоположной стороны, за прозрачной перегородкой, но без камер, находилась сторона истца — какие-то незнакомые люди в солидной, дорогой одежде. А внизу, в зале, сидели немногочисленные свидетели и родственники, среди которых Вилль разглядел тётю Кристину и старшую сестру Грига, Марианну.

— Да будет суд справедливым и решение гуманным! — воскликнул оператор-секретарь, после чего зачитал список участников и суть обвинений. Виллю приписывались, помимо укрывательства брата-преступника, незаконное обладание акциями Си-консорциума — непонятно, почему это связали с делом о уничтожении кибера, но все эти судебные тонкости Виллю были незнакомы. Акции достались ему от бабушки, и оставалось неясным, что в их обладании незаконного — ведь он даже не получал с них дивидендов.

Главным обвиняемым, разумеется, был Григ — его обвиняли аж по четырём статьям: проникновение на чужую территорию, уничтожение чужого кибер-имущества, хранение огнестрельного оружия и попытка бегства. Воровство, впрочем, не вменялось — видимо, строители и так основательно растащили содержимое бывшей библиотеки и лавок старьёвщиков, либо же ценность информации, в ней содержавшейся, не представлялась компании "Бронто" высокой. После нудного оглашения обвинения и условий задержания выступил адвокат защиты — молодой ирниатанец с короткой бородкой. Назвал происшествие вопиющим и заявил, что века полтора назад за такое могли и казнить. Судьи задали ряд вопросов, касающихся стройки и обстоятельств происшествия, после чего оператор-секретарь объявил:

— Слово предоставляется адвокату защиты.

— Господа судьи! — воскликнул Еритин, взойдя на специальный помост. — Факт проникновения двух моих подзащитных на охраняемую территорию неоспорим, однако... Рассмотрение дела не может быть продолжено, поскольку в зале суда не присутствует главный виновник случившегося — девушка, сообщившая в сетевом форуме о местонахождении архива, а также владевшая пистолетом. Именно она побудила Грига и Йору уничтожить кибера, чтобы замести следы преступления.

— Господин Велрад, но откуда вам известно об этой девушке? — спросила судья номер два, высокая и молодая. — Вы уверены в том, что она находилась на месте преступления, и факт её пребывания на стройке не является вымыслом подозреваемых?

— О ней сообщают мои подзащитные. Как известно, они содержались раздельно и не могли сговориться.

— Данные допросов подтверждают сказанное адвокатом защиты? — спросил судья номер один, смуглокожий и немолодой.

Оператор-секретарь кивнул.

— Подозреваемые утверждают, что на объекте в момент уничтожения кибера находилась девушка.

— Господа судьи! — сказал адвокат "Бронто". — Но все остальные улики, включая данные камер и опросы очевидцов, отрицают факт проникновения в так называемый "квартал старьёвщиков" в тот день кого-то ещё.

— Проверены ли данные с камер? — спросила судья номер четыре, полноватая, средних лет женщина.

— Да, анализ проводила независимая экспертная группа, — ответил оператор-секретарь и взмахом руки отправил голографическое "облако" в сторону экранов.

Вилль опёрся рукой о стекло — было неудобно смотреть наискосок. На нижних экранах, под лицами судей, появилось четыре картинки с камер уничтоженного кибера — тихий двор старого квартала, деревья, облупившиеся старые стены.

"Проникновение на строительный объект! Всем оставаться на местах! Проникновение на строительный объект!" — слышался глухой голос кибера, и картинка понеслась в сторону открытого подъезда. Затем кибер влетел в коридор, миновал несколько дверей, после чего залетел в помещение бывшей библиотеки и, получив удар монтировкой, свалился в угол.

— Это я его так! — с гордостью произнёс Йора из своей камеры. Вилль с интересом для себя отметил, что микрофоны транслируют звук в зал.

Но где же девушка? Когда кибер вернулся на место, заверещав: "Покушение на кибер-имущество компании", картинка с камер показала полупустое помещение, в котором находились только Йора и Григ. У последнего в руке был пистолет. Он сделал два выстрела, после которых кибер упал, подошёл и выстрелил ещё два раза, после чего картинка с камер пропала. Неужели брат соврал? Неужели это действительно он выстрелил в кибера?

— Уроды! — закричал Григ. — Вы все куплены! Все до единого!

— Господин Сортин, подождите... — сказал адвокат. — Это же...

— "Бронто" подделали видео с камер, купили судей! — не унимался брат. — Вы все пешки в чьей-то игре!

— Господин Сортин, осонаёте ли вы преступность ваших обвинений в адрес суда? — холодным тоном спросил судья номер пять, худой, с рыбьими глазами.

— Да пропадите вы все пропадом! Я не признаю свою вину! Меня заставили стрелять. Я хотел спасти архивы из старой библиотеки, но мне не дали. Вы все уроды, вы недостойны называться Разумными. Вами манипулируют, как только хотят!

— Помимо клеветы и оскорблений в адрес суда вы допустили дачу ложных показаний, и теперь...

Вилль не хотел слушать всё это дальше. Ему было жаль брата.