Квадрократия, 1 часть

— Э, ты чего так много сразу, — удивился Филипп, немного привстав с дивана.

— Извини, я не знал, что они дорогие, — сказал Вилль и прокашлялся — от приторно-вяжущих плодов запершило в горле.

Казин почесал затылок.

— Не в этом дело. Ты, дружище, видимо, не в курсе. Это же дикий амброзник, их по одной надо есть.

— Да?.. — сказал Сортин, чувствуя, что голова начинает кружиться. Вилль вспомнил, что нечто подобное он чувствовал всего один раз — когда вместе с друзьями в шестнадцать лет перепил вина.

— Так что с Григом? — поинтересовался Филипп.

Реальность в глазах Вилля начала плыть. Кибер с подносом отполз в сторону.

— Кибера убил... Прячется в Двадцать Пятом, в лесу, — проговорил он.

"Музыка ртути", которая играла группа, замедлилась и превратилась в примитивную "музыку свинца", с ритмичными тяжёлыми биениями, совпадавшими со стуком сердца. Вилль зажмурился, затем посмотрел на потолок и пригнулся — показалось, что ажурная лепнина выгибается вниз, в сторону головы. Где-то на периферии сознания помчались мысли — о том, что он совершил ошибку, а то и целых две ошибки. Много ошибок... Надо идти. Бежать!

— Э, ты куда! — послышался чей-то голос. — Сильно ты их перекушал, похоже.

Вилль не слушал голоса — он подбежал к лифту и, не дожидаясь, когда тот подъедет, прыгнул на подъезжающую платформу. Послышался писк, и лифт пошёл вниз. Возникло чувство, что внутри лифта тесно, и Сортин, перемахнув через перила, спрыгнул с полуторометровой высоты на первый этаж. В ноге появилась резкая боль, но Вилль продолжил путь, обошёл дворецкого, который показался крохотным-крохотным, распахнул двери и вдохнул полной грудью воздух улицы.

— Свобода! Свобода... — невнятно пробормотал он и побежал по бульвару. Его качало из стороны в сторону, прохожие казались медленными тусклыми силуэтами, а музыка ртути продолжала играть в голове. Каждую минуту его сознание кидало от безумной эйфории до мрачной депрессивности, а мысли — о брате, о девушке из метро, о странных ягодах, о тайнах древних империй — мешались в одну кучу и не давали ему покоя. В какие то моменты Виллю казалось, что надо бежать от этих мыслей, и он ускорял темп.

В сторону разгрузочной базы и своего дома Вилль забыл повернуть. Бульвар Григоруса IV-го шёл дальше вниз, к побережью океана, мимо особняков и гостиниц, к пристаням прогулочных яхт. С запада, заслонив заходящее солнце и пересекая грузовой поток, на Суперполис надвигался очередной снежный фронт с низкой облачностью. Увидев тёмные тучи и снежную пелену, идущую по волнам навстречу Семнадцатому Портовому, Вилль почувствовал страх и свернул в узкий переулок, зажатый между двумя кирпичными постройками вековой давности.

Здесь, в темноте переулка, Вилль наконец-то сделал то, что давно подсказывал недремлющий инстинкт самосохранения — засунул два пальца в рот и опорожнил содержимое желудка на серую брусчатку тротуара, а затем, отползя в сторону, присел у стены, прокашлялся и отдышался.

Музыка в голове замолкла, но мысли продолжали путаться. Сортин зажмурился, пытаясь успокоиться.

Хорошая наука будет впредь.

— Помочь вам? — сказал кто-то сверху.

Сортин открыл глаза. Над ним навис грузный гражданин средних лет, в тёмном плаще с металлическими побрякушками и чёрной косынке на голове. Постаревший свинцовщик, похоже. Вилль не слышал, как он подошёл — видимо, органы чувств ещё были не в порядке.

— Что-то перебрали, кажется. Алкоголь? Психостимуляторы? — незнакомец подал руку.

— Фрукты... какие-то. Я не хотел.

Вилль поднялся. Сильно мучила жажда, он сказал:

— Пить хочется, — и посмотрел затуманенным взором на гражданина.

Лицо у дядьки, в отличие от голоса, оказалось отнюдь не такое дружелюбное. Не отпуская руку, он огляделся по сторонам. Как в замедленной съёмке, из правого рукава незнакомца высунулся нож, свинцовщик замахнулся, целясь Виллю в живот. Сортин вырвался из захвата, ушёл от удара и со всего маха врезал незнакомцу в челюсть, а затем ботинком по ногам — силы на это, несмотря на наркотическое опьянение, хватило, однако в следующую секунду Вилля, от прилива крови к голове, качнуло, и он упал на спину, сильно ударившись бедром.

Незнакомец, похоже, почти не почувствовал боли, восстановив равновесие, он пнул Сортину по почкам, затем присел и замахнулся рукой, чтобы ударить ножом в живот.

Однако удара не последовало — кто-то схватил нападавшего за запястье сзади.

Свинцовщик испуганно повернулся — за его спиной стоял худой парень, почти подросток с сером комбинезоне. Он заговорил не на рутенийском языке, но Вилль понял слова — это был древний интралангв, почти исчезнувший язык, возникший ещё во времена планетарных конфедераций. Древнее наречие походило на рутенийский, и Сортин выучил основы, когда был на курсах операторов лингвоперевода.

— Ты знаешь, сопляк, что этого делать не следует, — сказал подросток.

Подобное высказывание молодого человека, который был раза в три моложе неудавшегося вилленого убийцы, звучало по меньшей мере странно.

— Тебе что нужно? — ответил свинцовщик, спрятав нож. — Таких, как он, надо истреблять. Нельзя издалека — приходится выслеживать.

Опьянение Вилля как рукой сняло. Его пытались убить! Подросток нахмурился.

— Ты знаешь, сопляк, что это противоречит правилам, и комиссия может наказать тебя. Если это случится ещё раз, я донесу

— Я не наркоман! — выкрикнул Вилль, поднимаясь с брусчатки. — Я случайно ягоды съел.

Слова повергли незнакомцев в шок.

— Вот чёрт, он понимает нас! — сказал свинцовщик по-рутенийски. — Иди, скажи ему.

Юноша в сером комбинезоне вплотную подошёл к Виллю и властным тоном сказал:

— Иди домой, не оборачивайся, и благодари бога, в которого ты не веришь, что я оказался рядом.

Виллю повернулся и, прихрамывая на ушибленную ногу, побежал из тёмного переулка. Не удержавшись, у поворота он оглянулся и обнаружил, что обоих незнакомцев уже нет.

9. Вилль, "синий" Макрорайон

Утром, проснувшись после прерывистого сна, он первым делом, продрав глаза, попытался осмыслить произошедшее вчера.

Во-первых, под воздействием психотропных вещество он проговорился Филиппу о брате, что, возможно, не следовало делать. Пока что сомневаться в честности друга не приходилось, но могло быть всякое.

Во-вторых, его пытались убить! И, судя из фразы "таких, как он", Вилль был не единственным, кого этот свинцовщик собирался убить, или даже убил. Но за что? Или он — серийный убийца-маньяк, о которых снято много старинных иллюзий и о ничего не слышно уже несколько веков?

Может, всё дело в УНИ, подумалось Виллю? Возможно, в нём содержится некая настолько ценная информация, что за ней охотятся все, кому не лень. Хотя — почему бы тогда просто не отобрать его? Свинцовщик нападал молча, он ни слова не сказал про носитель. Потом — фраза внезапного спасителя о "боге, в которого ты не веришь". Он что, монотеист? Сортин слышал о культурном заповеднике монотеистов, расположенном где-то на дальнем востоке Берёзового континента, но, с другой стороны, зачем им спасать какому-то горожанину жизнь? Как и часто бывает в таких случаях, вопросов осталось больше, чем ответов; Вилль отбросил мысли о вчерашнем происшествии, наспех позавтракал и включил терминал.

В "говорилке" оказалось два сообщения.

"Его взяли вчера вечером, — сказал дядя Кайл в первом видео-сообщении. На него было больно смотреть — мешки под глазами, измученный вид. — Он в изоляторе в Седьмом Старом. Меня как сообщника посадили под домашний арест. За укрывательство преступника. Суд завтра, в четырнадцать часов, во дворце правосудия в квартале Зари. Я нанял адвоката, но денег хватило только на самого захудалого, боюсь, мало поможет".

Вторым сообщением оказалась повестка в суд в качестве свидетеля.

Похоже, что серая полоска в жизни начала превращаться в чёрную, подумалось Виллю. С другой стороны, арест Грига был неизбежен, и к такому исходу событий нужно было готовиться заранее. Отмахнув мрачные мысли в стороны, Вилль стал соображать, чем можно помочь брату.

Первая мысль — родственники. Но вся родня со стороны матери проживала в Шестом Старом и с "Зе"-консорциумом никогда не пересекались. Родня отца и дяди жили в Двенадцатом Старом, однако все, как один, либо являлись "бесцветными", либо принадлежали к "синим", коих в Двенадцатом тоже было предостаточно. Одна не то двоюродная, не то троюродная тётка, правда, работала на какую-то мелкую "Зе"-компанию, но была на вахте в Новом Конзатане.

Вариант с бывшими коллегами по работе отпадал сразу — никому из "бесцветных", как правило, не было дело до судебных тяжб. Как, собственно, и половине друзей из сети.

Неожиданно в контактном листе "говорилки" объявились родители, Вилль мгновенно включил голосовое общение.

— Мама, папа, здравствуйте.

— Здравствуй, сынок, — ответила мать. Звук шёл с небольшим запозданием — всё же, внешний порт был в десятке тысяч километров, за мировой стеной. — Нам пришло короткое сообщение от Кайла, мы ничего не поняли, что у них там стряслось?

— Григ попал в переплёт, — коротко ответил Вилль.

— На тебе лица нет, — начал было отец, но осёкся. — Что с ним?

— Они с другом проникли на охраняемую территорию и уничтожили летающего кибера. Завтра суд. Дядю Кайла будут судить, как сообщника.

После короткой паузы посышался голос матери.

— Ох, я давно говорила ему, ещё в детстве — пусть берётся за ум, а не шляется со своими гуляльщиками. А ты недалеко от него ушёл! Григ, по крайней мере, учится, пусть и по дурацкой специальности, а тебе двадцать четыре года, а до сих пор ведёшь себя, как ребёнок...

— Мам! Ты, вместо того, чтобы нотации читать, лучше подскажи, что делать! У тебя есть знакомые какие-нибудь, которые могли бы помочь? Он в тюрьме "Зе"-консорциума, в Седьмом Старом. Деньгами помочь, или чем ещё.

— Сынок, тут взятками не поможешь, — сказала мама. — Нужен адвокат, но ты сам понимаешь, как у нас с финансами — мы же копим на новый дом...

Вилль стиснул зубы.

— Какой, к чёрту, дом! Брата могут отправить в ссылку! Он твой племянник!

— Ви, успокойся, — подал голос отец и замолчал. После паузы добавил. — Я перечислю деньги на счёт дяди Кайла, чтобы он нанял адвоката. Как считаешь, полусотни тысяч хватит на штраф?

— Какой штраф, ты о чём? — сказала мать, понизив голос. — Я думаю, у них есть деньги.

— Ты же знаешь, как у них не просто с финансами, — послышался возмущённый голос Серафима. — Нет, я перечислю сегодня же. Брат и племянник для меня важнее.

Опять начинается старая песня, подумалось Виллю. Стремление матери к экономии порой переходит все разумные пределы. К тому же, она никогда особенно не любила племянника — он же не был её родным.

— Хватит вам спорить. Штрафом, я думаю, дело не ограничится, — сказал Сортин-младший. — За такое преступление могут и сослать. Но если вам так сложно расстаться с деньгами, я буду вынужден поменять квартиру и отдать разницу.

— Не успеешь. Смена жилья займёт не меньше недели, — откликнулся отец. — И прекрати беспокоиться, мы решим проблему. Боюсь, приехать самим не удастся, но деньгами мы поможем. А ты не знаешь, что за компании принадлежал сломанный кибер? Кто истец?

— Кажется, Григ говорил что-то о строительной фирме "Бронто".

— "Бронто"?! — удивлённо переспросил голос отца. — Так я же вместе учился в гимназиуме с их техническим директором! Я сейчас поговорю с братом, может, он съездит к нему.

Вилль покачал головой.

— Поговори, но бесполезно. Он не сможет съездить — под домашним арестом.

— Тогда, сынок, боюсь, что придётся тебе.

10. Вилль, "зелёный" макрорайон.

В районах "Зе"-консорциума Виллю не нравилось, в первую очередь, обилие навязчивой рекламы. В том же Семнадцатом не было такого обилия раздражающих голографических баннеров, вспыхивающих перед глазами, когда идёшь по улице, не было снующих и закидывающих листовками рекламных киберов и гигантских световых шоу. Зато здесь, в Пятьдесят Втором Курортном, было намного теплее и красивее. Зима ещё не дошла до южного побережья, ярко светило солнце, и сады, террасами спускающиеся к побережью, стояли с разноцветной листвой.

Микрорайон, где проживал Селта Кос, сокурсник Серафима Сортина, был одним из самых дорогих и считался элитным — здесь жили известные промышленные магнаты и главы колониальных Зе-компаний. Путь сюда оказался весьма сложным — пришлось делать две пересадки — со стратотакси на монорельсовый челнок, а с челнока на глиссерный трамвай.

Жилой массив, огороженный прозрачной керамо-бетонной стеной, располагался на искусственной горе, возведённой на полуострове. Пройдясь по ажурной набережной, ведущей от пристани, Вилль подошёл к площадке наклонного лифта.

Шикарно одетая молодая женщина, ожидавшая лифта вместе с пятилетним мальчиком, с лёгким недоверием посмотрела на Вилля. Недоверие вполне оправданное — в таких жутких районах редко когда встретишь "бесцветного" молодого парня. Он машинально пощупал подбородок и понял, что давно не брился. Да и куртка после вчерашней потасовки хоть и не сильно испачкалась, но всё равно, выглядела весьма помятой.

— Вы к кому? — поинтересовалась женщина немного свысока.

— К Селта Косу, — ответил он и взглянул на неё. Её лицо показалось подозрительно знакомым... Но вспомнить откуда он не мог.

— Он мой сосед, — сказала она и отвернулась. — Я покажу вам, где он живёт.

В принципе, Вилль и так знал по карте, где расположен дом технического директора злосчастной строительной компании, но отказываться от предложение было как-то не вежливо. Огромный лифт, в котором мог поместиться целый вагон метро, почти бесшумно опустился вниз и раскрыл блестящие позолоченные двери. Створки лифта открылись, Сортин и молодая женщина подсунули под сканер свои карточки-авторизаторы.

— Мама, кто он? — спросил мальчик, глядя на Вилля.

— Откуда я знаю, сынок, — ответила женщина и добавила пренебрежительно. — Какой-то... дядя. Заходи, не стой.

Сортин улыбнулся малышу, и ребёнок улыбнулся в ответ. Детям его возраста не ведомы социальные предрассудки взрослых. Лифт пополз вверх.

— Чем вы решили побеспокоить моего соседа, если не секрет?

— Я к нему по одному важному делу, касающемуся моей семьи. Извините, а где я мог вас видеть? — рискнул спросить Вилль.

Женщина усмехнулась и посмотрела в окно, на убегающую вниз прибрежную полосу.

— Вероятно, в иллюзориуме.

И Сортин с удивлением вспомнил, где он видел её. Перед ним была Гера Тригина, известнейшая оперная дива и актриса видео-иллюзий. Странно, что такие как она ходят без охраны.

— Мне очень нравятся ваши работы, — признался Вилль. — Особенно роль дочери последнего короля иасков в этом... в цикле "Ушедшие в ледяную вечность".

— Спасибо, — немного изменившись в лице, откликнулась она. — Обычно людям вашего возраста нравятся мои более ранние, более легкомысленные роли.