|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Теплый песок едва ощутимо щекочет босые ноги. Может, я уже слишком долго пробыл здесь, и потому снизилась острота восприятия? Кто знает — желающих просветить на этот счет в пределах видимости не наблюдается. Как и вообще кого бы то ни было. Впрочем, как раз это ничуть не удивляет...
Проблема явилась, откуда не ждали. Небольшая такая проблемка... в лице кого-то незримого, но истошно орущего. Тоненький голосок, слабый и насмерть перепуганный. А еще — прерывающийся кашлем и всхлипами... Словно кто-то зовет на помощь. Живой? Здесь? Это уже явный перебор! Кого еще на мою голову принесли немилосердные боги? Взметнулось небольшое облачко серебристо-рыжего цвета — любимые вьетнамки решительно отброшены в сторону. Так они долго не протянут — мелькает тоскливая мысль. А ведь старался, выбирал...
Источник крика обнаружился почти сразу. Вот только... кажется, маленько опоздал. Потому что успеваю увидеть лишь несколько темных прядей, тающих в мутноватой соленой глубине. Ну вот, героя теперь изображать придется! Хотя, не так уж это и сложно. Всего-то сделать пару шагов — когда надо, я умею двигаться очень быстро, даже по дурацкому песку — и с гулким плеском врезаться в воду. Где же?.. А, нашел!
Происходи дело в каком-нибудь сопливом романе, дальше было бы так: "Пошатываясь, он медленно вышел на берег, мужественно держа на руках спасенного..." Нет, все-таки надо завязывать с чтением всего подряд! В библиотеке наверняка полно более нормальных книг. Нужно просто не лениться и выбирать более тщательно, а не хватать первую попавшуюся со случайной полки...
И почему, скажите на милость, это должна была оказаться именно девчонка? Да, сомневаться не приходилось — мальчики с такими прическами уже много столетий как не ходят, да и черты лица у нее слишком правильные для парня. Можно даже назвать симпатичной. С поправкой на бледное лицо и посиневшие губы. На ней еще и шарф, просто замечательно! Как она себя им не задушила, понять не могу... Сдираю опасную тряпку и отшвыриваю подальше.
— Эй, как там тебя, ты живая? — и тишина в ответ... Захлебнулась? Ну, тогда простите, я не доктор и даже не маг... И к богам отношение имею весьма отдаленное. О, надо же! Очнулась. — Да не кашляй на меня, дура! Наглоталась воды — пожалуйста, вот тебе песок, выбирай любую ямку и в нее прочищай свои легкие... Я тебя спас, а ты чего творишь? — Все-таки люди ужасно неблагодарные. Хорошо, что я не из их числа...
— Спасибо, — невнятно бормочет, пытаясь вытереть лицо рукавом. Нет, ну точно идиотка — он же мокрый, как и ты вся! — А ты кто?
— Тебе-то какая разница? — и молчит, занятая выжиманием волос. Только через пару минут, зябко дернув плечами, выдает:
— Интересно.
— А где ты находишься, тебе не интересно? — ехидно. — Это вроде как важнее будет, — боги, вы издеваетесь? Сбросили на меня человеческого ребенка — ладно, так еще и девочку, причем явно чокнутую!
— Сначала скажи, как тебя зовут, — упрямая попалась, вот так повезло...
— Айро, — внимательный взгляд. Брр, ну и чувство — будто насквозь разглядывает. — Чего уставилась? Не веришь?
— Верю. Просто имя странное.
— Какое есть, — так, все, с меня хватит, подбираю тапки и линяю от этой мелкой...
— Ой, прости... А я — Дафна.
— Как нимфу? — не хотел переспрашивать, честно. Само как-то вырвалось. Хотя меня ее личность абсолютно не волнует. С чего бы?
— Как растение. Куст еще такой есть... весной цветет... розовым... — кажется, смутилась. Иначе с чего бы отворачиваться, утыкаясь лицом в мокрые джинсы? Кстати, насчет ее одежды...
— Так не годится. Снимай давай! — тяну за рукав просторного свитера. Стоп, а чего это она так шустро отползла? И визжать-то при этом зачем? Ой... — Ты о чем вообще подумала, чтоб тебя?! — впрочем, молчи лучше, по лицу и так видно, какого ты обо мне хорошего мнения...
— А... зачем тогда? — и глазищами хлопает. Наивненько так... Какие они у нее там, темно-карие вроде? Странно. В книгах пишут, что такие люди должны быть, как минимум, неглупыми. Но это явно не тот случай.
— Замерзнешь ведь. Здесь довольно тепло, но если сидеть в мокром... У тебя ведь под свитером есть еще что-то? — кивает, и на том спасибо. — Давай быстрее, я отвернуться могу, если надо.
— Не нужно, — под безразмерной, тяжелой от воды тряпкой обнаруживается тонкая розовая футболка. Немногим более, чем просто тонкая... Блин! Сказал же, что отвернусь! — Все нормально?
— Э... — нет, все очень ненормально! — Да, вполне, — особенно если смотреть на волны. Любопытнейшее зрелище, ага... Даром, что уже не первый век любуюсь.
— Тогда хорошо. Айро, а что это за место?
— Наконец-то спросила. Это, — провожу рукой вдоль зеленовато-синего горизонта, — океан Сожалений.
— Впервые слышу... — отзывается она. — Врешь, наверное.
— Сама такая! — вспыхивают щеки. — Ничего я не вру! Просто мы уже не у тебя на родине. Это место находится за пределами человеческого мира. Теперь дошло?
— Значит, я умерла? — как-то слишком спокойно это прозвучало. Короткий взгляд — будто бы невзначай — и удивление становится только сильнее. Потому что она улыбается. Как можно улыбаться, рассуждая о собственной смерти?
— Эй... Але, я к кому обращаюсь? Дафна! — бледное личико поворачивается ко мне. — Это не загробный мир, не спеши паниковать. Хотя обычно живые сюда не попадают... Ты, кстати, что-то помнишь? — девчонка смешно морщит носик, размышляя.
— Только то, что у меня закружилась голова. Я хотела позвать маму... Но не смогла почему-то. А потом оказалась здесь.
— Ясно. А почему сама не выплыла? Там же совсем мелко было.
— Я плавать не умею.
— Серьезно? — в неуместно радостном голосе так и сквозит злорадство. — Нет, я догадывался, что ты слабачка и неумеха, но чтоб настолько... Ай! За что?!
— Сам виноват, — теперь уже Дафна позволяет себе улыбку. — Повторить? — ласково интересуется, снова замахиваясь белой вьетнамкой, найденной неподалеку на песке. Зыркаю на нее испепеляющим взглядом. Не помогло. Покосившись еще раз на "орудие пояснения", вздыхаю.
— Не, я понял. Больше не буду. Только ты это...
— Что?
— Тапок-то отдай. У меня их всего одна пара, — тонкие брови удивленно приподнимаются, после чего злополучная вьетнамка наконец перебирается в руки к законному хозяину. — Эй, а второй?
— Не знаю, — мстительная усмешка. — Он тут один валялся. Сам поищи.
— Неблагодарная! — снова перехожу в режим повышенного недружелюбия. — Я твою жизнь спас, а тебе в такой ерунде помочь жалко? Здесь же песка на дюжину Африк хватит! А если его в океан смыло, пока я тут с тобой возился?
— Помочь? Хорошо, помогу, — покладисто соглашается Дафна.
— Вот и славно...
— Если ты мне за это расскажешь, что это за место и как я могла сюда попасть. Ты ведь в курсе, по глазам вижу, — от такого заявления шлепаюсь обратно на песок. Вытаращив глаза и широко открыв рот. — Так мы договорились?
— Ну... ты... — нормальная речь явно еще не вернулась.
— Будем считать, что да, — торжествующе заключает. — А теперь — излагай!
— Что? — глухо.
— Например, почему это море ты назвал океаном Сожалений. Что за странное название?
— Потому что так оно и есть. Это не просто вода — это концентрированная энергия несбывшихся желаний людей. Все, о чем когда-то мечтали, но так и не смогли достичь. Тоска о таких мечтах превращается в слезы сожалений, а они уже вливаются в океан.
— Разве так бывает? — присаживается рядом, обхватывая себя руками.
— Вы, люди, так мало знаете о мире. Замерзла? — на секунду даже показалось, что в голосе мелькнула обеспокоенность. Но, конечно, это просто иллюзия. Волноваться за всех подряд не в моих привычках.
— Ничего. Ты правду сказал, здесь довольно тепло. И ветра совсем нет. Кстати, почему сейчас лето? Я помню, что вроде бы уже начался октябрь...
— Тут всегда лето, — запускаю руку в каштановые волосы — между прочим, совершенно сухие. Будто и не нырял за ней 15 минут назад. — Что смотришь? — ловлю ее заинтересованный взгляд. — От вопросов об устройстве мироздания решила перейти к моей прическе?
— Вот еще!
— Расслабься, я понял. У вас, людей, это обычное дело — называется шок. После пережитого сильного стресса... Чего ржешь? — недовольно хмурюсь, заметив ее реакцию. — Я в книжке прочитал!
— Прости-прости, — выдавливает из себя Дафна, пытаясь унять смех. Веселая истерика больно саднит в легких, поэтому успокоиться все-таки приходится. Спустя пару минут и несколько длинных малоцензурных тирад, которыми я "отблагодарил" ее за внимание к лекции.
— ... двинутая дурная малявка! — в сердцах заканчиваю пламенную речь. — Все уже? — интересуюсь у задыхающейся девочки.
— Ага. Кажется.
— Ты просто нечто! — подбадриваю сомнительным комплиментом. И тут же резко меняю тему. — А раньше с тобой никогда такого не случалось? Ну... обмороки там всякие...
— Всего пару раз, — пожимает плечами Дафна. — Мама говорит, что это еще ничего плохого не значит, — и осеклась, глядя на мое донельзя мрачное лицо. — Что?
— Понимаешь... — заминка, — это место... В общем, живые люди сюда обычно не попадают. Есть только одно исключение.
— Какое? — тихо переспрашивает. Тон беседы ей категорически не нравится, по глазам вижу. Невольно подтверждая смутные догадки, отвожу взгляд, увлеченно рассматривая песок под ногами.
— Ты знаешь, что такое кома?
— Что-то слышала... Это как сон, только очень долгий?
— Более чем. Иногда, если человек впадает в длительную кому с минимумом шансов на пробуждение, его душа оказывается здесь. Но я не знал, что такое бывает и с детьми тоже.
— Сам ты ребенок! — сердится Дафна. — Мне, вообще-то, четырнадцать! Будет...
— А мне — двадцать три, — язвительно парирую. — И еще 11 раз по столько.
— Да ну, ты же выглядишь совсем как мой ровес... Что?
— Что слышала, — уже тихо и без всякого ехидства произношу, с любопытством ожидая ответной реакции.
— Люди столько не живут, — шепчет робко и как-то слегка придушенно.
— Люди — да.
— Значит, ты...
— Не человек, — подтверждаю эту дикую, нелепую догадку. После чего ложусь прямо на песок, опершись на худые локти. Любуюсь ночным небом. Дафна — тоже. Огромная, слепяще-яркая серебристая луна в окружении россыпи дрожащих звезд. Красиво. В человеческих городах такого не увидишь. Разве что где-то на необитаемых островах...
— Айро, кто ты?
— Хранитель этого места. И проводник для местных призраков — всякой мелочи, которая по каким-то причинам не может попасть в Город.
— Город? — кажется, ее уже теперь ничем не удивишь...
— Там, — неопределенно мотаю лохматой головой куда-то назад и влево, вглубь песчаного царства. — Это место называют Городом Забвения. Там живут тени.
— Тени? — переспрашивает девочка, незаметно пытаясь справиться с приступом жгучей боли в груди. От избытка непонятной информации, наверное. Или нет? Странное чувство...
— Души тех, кто был забыт миром. Люди, вещи, идеи... Кого там только нет. Даже книги есть, — в голосе проскальзывает еще одна теплая нотка.
— Ты любишь читать?
— Люблю. А что мне еще остается? Развлечений здесь немного.
— Ну... Ты мог бы вернуться домой. Сам же сказал — на этом берегу никто не живет. Значит, ты сам не отсюда.
— И как только ты, такая умная, загремела в это дохлое местечко? Нет, конечно. Здесь никто не смог бы родиться — даже я.
— Тогда...
— Там, откуда я родом, меня уже давно не ждут. И вообще, тебя это не касается! — опомнился. — А ну вставай!
— Зачем? — удивляется Дафна.
— В Город пойдем. Устрою тебе экскурсию по памятным местам. Заодно одежды поищем и жратвы какой. Ты ведь просто человек, еще загнешься без подкормки. Давай, поднимайся, я тебя на себе тащить не намерен!
* * *
— Под ноги смотри, глупая! Недавно дождь прошел, брусчатка скользкая.
— Здесь всегда так? — жадно разглядывает треснувшие витрины и полуразваленные дома.
— В Городе все медленно умирает. Такое это специальное место.
— Вот как... А куда мы идем?
— В магазин. Через квартал должен быть один, там чаще всего что-то новенькое из вашего мира появляется. Или хочешь антиквариат? — киваю на потрепанную вывеску ателье вечерней одежды — Эта развалюха здесь больше 90 лет киснет, ее во время очередной революции сожгли под шумок. Видишь разводы на стенах?
— Нет, спасибо! — притворно ужасается Дафна. — Я больше в джинсах привыкла.
— Ну да, ты ж и на девчонку-то не очень похожа, — довольно скалю зубы. А что я? Я ничего, она сама напрашивается!
— Дурак!
— Хочешь в одиночку прогуляться? — я ж пошутил просто, хамить зачем?
— Не хочу.
— Правильный ответ, идем дальше.
— А еда там тоже есть?
— В магазине? Должна быть. Качества, правда, не гарантирую. Рискнешь просроченную попробовать?
— Ну... — подносит палец к губам, размышляя. — Это может быть опасно?
— Это может быть невкусно, — ловлю ее за локоть и аккуратно заворачиваю за угол, а то эта зевака мимо поворота шагать вздумала. — Нытья слушать не хочу, вот и все.
— Я не капризная, — радостно сообщает девчонка.
— Да? Какое счастье, — огрызаюсь, втайне торжествуя. Если не соврала — это прекрасно! Одной проблемой меньше...
— Ой, это что, мост?
— Ну да. В Городе их всего два или три, для красоты. А ручейки ненастоящие, вода из колодцев поступает. Один энтузиаст построил, бывший архитектор из вашей Японии. Не знаю, как он умудрился сюда попасть, но шороху в свое время навел прилично. Дальше влево декоративный сад — клумбы всякие, камни на песке... Он парочку местных уговорил с самого пляжа мешками таскать. И к строительству их припахал.
— А что потом? — Дафна перевешивается через перила, по-детски восторженно глядя на уносимые потоком яркие кленовые листья.
— Ничего. Закончив работу, они устроили прямо в саду вечеринку. Даже свежую выпивку где-то откопали. А потом все дружно сели на поезд и уехали.
— Куда?
— Никто не знает. В новую жизнь. Но здесь такое нечасто происходит. Большинство сидит тихо, ожидая конца.
— Но у всех них есть шанс?
— В теории — да, — пожимаю плечами. Мне-то что до этого? — Жалеть их вздумала?
— Немного... Они ведь не по своей воле застряли в Городе. Как и я...
— Эй, не сравнивай! Ты-то сюда не насовсем попала.
— Откуда тебе знать? Это ведь твои слова — раз я здесь, значит, со мной что-то произошло. Наверное, я тяжело больна.
— Ну... — почему-то неприятно с ней соглашаться. Хотя все верно.
— Так что неизвестно, сколько я пробуду в таком состоянии. И станет ли мне когда-нибудь лучше. Я ведь исчезну отсюда, если выйду из комы?
— Наверняка. Скорей бы уже!
— Так за меня переживаешь? — заулыбалась девчонка.
— Еще чего! Избавиться от тебя хочу. Всего пару часов знакомы, а сколько мороки!
— И почему ты такой недружелюбный?
— Много радости — с людьми дружить. Скажи спасибо, что вообще тебе помогаю.
— Спасибо! — складывает ладошки, изображая ангелочка. Что-то меня подташнивать начало от ее актерствований...
— Достаточно! — распахиваю перед ней дверь магазина. — С какого отдела начнем?
* * *
— Слушай, Айро...
— Чего тебе?
— Если я уже не проснусь — там, в человеческом мире, — то останусь здесь? — удивленный взгляд. С чего это вдруг такие вопросики?
— Возможно. В этом месте никогда ничего нельзя сказать наверняка. Хотя... Такие, как ты, обычно становятся проводниками в городском метро.
— Проводниками? Как ты? — и презрительное фырканье в ответ.
— С себе подобными меня-то не сравнивай! Я здесь по своим причинам.
— Расскажешь?
— Обойдешься. Другие проводники помогают выбраться из Города тем, кто решает идти дальше. А мои обязанности серьезней. Я слежу, чтобы океан не разливался — иначе затопит и Город, и ваш жалкий мирок.
— То есть... Хочешь сказать, ты только и делаешь, что сидишь и смотришь на воду?
— Эй, ты какого ржешь? Я тебе клоуном не нанимался!
— Ха... да, точно, извини...
— И за что мне такое наказание? — серое небо молчит. Ему любые жалобы, пусть даже мои, до вполне конкретного места... — Ладно уж, проехали. На, держи, пока я добрый!
— Сок? — изумленно вертит в руках ярко-зеленую баночку.
— Апельсиновый. Такой совсем недавно перестали выпускать в вашем мире. Конкуренции фирма не выдержала, наверное. Вкусный же...
— И правда... Стоп, а ты откуда знаешь? Тебе ведь еда не нужна, сам говорил.
— Скажем так, не обязательна. И без нее неплохо живу. Но сок мне нравится. Правда, свежий трудно достать — здесь все быстро тухнет.
— Значит, поэтому тебя так долго не было. Ты для меня сок искал, да? — на блеклом личике радостными красками проступает неясная надежда.
— Вот еще! — возмущаюсь. — Стал бы я ради тебя распинаться. Самому захотелось, а запасную просто так прихватил, — хоть и прячет лицо, но я-то вижу — смеется. Опять. Надо мной. Где, спрашивается, была моя голова, когда это ехидное чудовище спасать полез?
— Айро?
— Ну что еще?
— А ты обрадуешься, если я останусь?
— Совсем уже, что ли? Мне и одному хорошо. А без тебя — тем более!
— Ясно...
Двое подростков сидят на козырьке крыши супермаркета, болтая ногами и ничуть не опасаясь серьезной высоты. Темноволосая девочка с банкой сока в руках задумчиво смотрит вдаль. А растрепанный смуглый мальчик жмурится, подставляя лицо теплым порывам пряного ветра.
* * *
— Эй, ты, осторожней там! Уронишь на себя стеллаж — сама будешь выбираться.
— Айро, сколько здесь всего книг? Так много... — пальчик скользит по прохладному дереву, оставляя в пыли извилистую дорожку.
— Бесконечное множество. Или около того. Точно знаю, что их постоянно становится больше — ближайшие к выходу полки постоянно обновляются.
— Ясно. А ты много отсюда прочитал?
— Тебе принципиально совать нос в мои дела? — отзываюсь с уже привычным раздражением в голосе. — Когда есть настроение, прихожу и выбираю наугад одну. Дочитав, возвращаю на полку. Вот и вся история. А ты чего хотела услышать?
— Возможно, короткий рассказ о том, что тебе нравится, — невозмутимо заявляет нахальная девчонка. — Вот мне — короткие новеллы про любовь...
— Фантастика, что ли? — подкалываю. Надо же, зацепил! Вон как скривилась. Обрадованный успехом, показываю ей язык. Пусть позлится немного, я от нее столько вытерпел... Черт! Вандалка малолетняя! — Тебе не говорили, что швыряться книгами в людей нехорошо? — интересуюсь, прячась от взбесившейся девчонки за очередным шкафом.
— А в человека я бы и не бросила! — ой... Кажется, перестарался немного. Какой у нее взгляд зверский... Интересно, если побегу — это будет позор мужской гордости или все-таки инстинкт самосохранения?
— Грубиянка!
— Кто бы говорил! — и тянется за очередным "снарядом".
— Только не этот толстенный том стихов! Положи его на место, а? Я хоть и бессмертный, но отнюдь не каменный ... Дафна, чтоб тебя! — пугающих габаритов книга пролетает мимо, гулко врезаясь в стеллаж за моей спиной. Десятки книг, жалобно расплескивая страницы, градом осыпаются на пол. И заодно — на меня. Больно, блин...
— Айро? — девчонка застывает столбиком, вытаращив глаза на учиненное безобразие. — Айро, ты в порядке?
— Жить буду, — кряхтя, выползаю из-под завала. — Уж извини, если разочаровываю.
— Айро, прости, пожалуйста! Я не хотела...
— Ври больше! Кто в меня этот кирпич метнул, а? — обвинения замирают на кончике языка. Потому что она сползает по стенке, закрыв лицо руками. — Эй, ты чего?
— Мне... мне так жаль...
— Ты что, плачешь? Дафна! Только не говори, что ты правда... — она плачет? Узнав, что почти мертва, даже слезинки не пролила. А тут ревет. Всерьез, громко, дрожа всем угловатым тельцем. — Эй, хватит уже! Нечего сырость разводить. А то книжки заплесневеют из-за твоих истерик, — бесполезно. Только еще громче подвывать стала. Правду пишут про женские слезы — страшнее этого просто не придумаешь. Впервые вижу, а вон как пробрало... Мама вообще не плакала. Ни разу. Даже тогда... Блин, нашел время родню вспоминать! Сейчас надо как-то девчонку успокоить. Ага, молодец, догадался! И как, спрашивается? Помнится, что-то на эту тему я читал... — Слушай, Дафна...
— Айро, я...
— Да понял, понял! Все, достаточно. Со мной все хорошо — так, пара шишек. И я на тебя... эээ... совсем не сержусь, — вру, конечно. А как иначе?
— Правда? — недоверчиво косится сквозь мокрые пальцы.
— Конечно! Я ведь не такой хилый, как некоторые людишки. Хоть весь шкаф на меня урони — парой синяков отделаюсь, — ну, может, и не парой. И не синяков, а серьезных и долгозаживающих шишек. Но это — детали, ей знать ни к чему.
— Значит, ничего страшного?
— Ага, — уфф, похоже, все. Хорошо-то как!
— А действительно на тебя шкаф можно сбросить? В рамках эксперимента. Тебе ведь ничего не будет, да?
— Неа, валяй... Что?!
— Ты сам только что сказал, — невинно хлопает ресничками. И хихикает. Да она хуже меня в сто раз будет!
— Зараза мелкая! Я, дурак, поверил, что ты... Эй, какого?! Отцепись!
— Я рада, что ты не пострадал, — шепчет. Слабо колыхнулась прядь на щеке, незащищенное ухо обдало жаром. — Айро...
— Отвали, сказал! — грубо отталкиваю сдуревшую девчонку. — Тебе кто дал право такое вытворять? — закусив губу, демонстративно изучаю повреждения. Две немалые шишки на затылке — раз, царапина на плече — два, эпический разгром вокруг — три, хлопья многолетней пыли на моих волосах и одежде — четыре. Тьфу, вот гадость же!
— Я пойду. Гляну, что в других коридорах, — глядя в пол, произносит Дафна. И почти бегом исчезает за поворотом.
— Ну и иди... — не припомню за собой прежде таких интонаций. Глупость какая-то. Что это вообще было сейчас, а?
* * *
— Как ты это сделал? — с восторгом таращится на меня это стихийное бедствие.
— Что именно? — прикидываюсь стенкой. Нет, я не верю, что это поможет, но вдруг...
— Пронесся по коридору. Я же видела! Ты почти летел, даже звук был, как от ветра.
— Тебе просто показалось, — с нажимом на последнем слове.
— Не думаю, — хитрый прищур.
— Эй, ты, следопытка! Лучше расскажи, как тебе удалось туда залезть? — недовольно разглядываю ее босые пятки. Снизу. Расстояние от ее конечностей до моей головы — человеческий метр. С хвостиком. Потому что эта ненормальная каким-то образом оказалась на шкафу. Я даже догадываюсь, каким — стремянка валяется тут же, под ногами. В виде отдельных деревянных брусков.
— Я только хотела достать книгу — вот эту, — гордо демонстрирует мне томик с кричащей малиновой обложкой. И буковки на корешке позолоченные, тьфу...
— Сборник романтических сказок? — ох, терзают меня подозрения...
— И ничего это не сказки!
— Допустим. Но лестницу зачем было ломать?
— Я не специально! Потянулась за книжкой, стремянка зашаталась, и я...
— Дальше можешь не объяснять, — боги, когда ж все это кончится? Вот, значит, как все было. Сижу себе, никого не трогаю, от книжной пыли отплевываюсь... Внезапно слышу крик, а за ним — жуткий грохот. Блин, черт меня дернул ломануться к ней на полной скорости! Видела... все видела. И как мне теперь выкручиваться?
— Айро, а как мне отсюда спуститься? — точно, вернемся к более насущным проблемам. Вдруг потом она забудет переспросить?
— Другой лестницы нет. Во всяком случае, я ее не вижу. Вполне возможно, ты расколотила единственную стремянку на всю библиотеку.
— Что, правда? — огорчается девчонка.
— Новую искать я не пойду, заруби себе на носу! Тут и потеряться можно... Причем всерьез и надолго.
— Но не могу же я здесь остаться... — сникает Дафна. А что, хорошая идея! Ладно, Айро, прекрати. Пусть она и ходячая проблема, но такой жестокости не заслуживает.
— Сейчас устроим. Давай сюда свою идиотскую книжку! — и еле уворачиваюсь от послушно сброшенной макулатуры. — Ты что, нарочно? Добить хочешь?
— Ничего подобного, — ох, не люблю я, когда она вот так улыбается...
— Так я и поверил! Короче, прыгай давай!
— Что? — зловредная улыбочка сменяется недоверием.
— Плохо слышишь? Прыгай, сказал.
— А ты в курсе, какая тут высота?
— Догадываюсь. Мне долго ждать, пока ты соберешься?
— Но...
— Слушай, — начинаю закипать, — я сколько раз уже говорил? Я не такой, как ты! Хотя... Какого я тебя уговариваю? Не хочешь — сиди там, а я пошел... Блин! А предупредить не могла? — несносная девчонка соскользнула с верхушки стеллажа примерно на середине моей фразы. О чем она вообще думает? Только и успел, что мысленно выругаться да руки подставить...
И вот, стою я... Поправочка — уже не стою. Лежу. На ветхом коврике. Справа — злополучная книжка, слева — длинный коридор. А сверху... Угадайте, кто? Правильно, она самая. Дафна, чтоб ее! Так, шишек явно стало больше, причем не на одну. И если бы только на голове... Но по сравнению с тем фактом, что на мне лежат, меркнет все. Даже ноющая боль в виске. Кажется, это меня уголком книги так "приласкало". Интересно, а кровь идет? Слишком уж горячо лицу. И всему телу вообще. С каких пор тут так жарко? И тяжело...
А, последнее — из-за нее. Она вообще в сознании? Или тоже головой приложилась? Люди хрупкие, кто ее знает. С усилием отрываю исцарапанную руку от ковра, аккуратно провожу по голове девчонки. Ран вроде нет, шишек тоже... Секундочку! Если с ней все нормально, какого она на мне разлеглась-то?
— Слушай... — эй, а это еще что такое? Чего она в мою футболку вцепилась? — Лоскуток на память оторвать хочешь? — молчит. Молчит, зараза! Сопит тяжело и прерывисто в складку моего воротника. И за плечи держится так, что еще немного — и новых синяков не оберешься.
Пытаюсь подняться — вместе с ней, рванувшись всем телом. Где там! Только бестолково дернулся, разбередив свежие ушибы. Нет, так не пойдет! И чего я ее просто поймал, а не прыгнул с ускорением? Смог бы без травм... и прочего спокойно приземлиться. На ноги. А, точно! Она ведь неожиданно вниз сиганула. Получается, что ненормальная логика девчонки быстрее моей нечеловеческой реакции? Позор-то какой...
Кстати, она до сих пор на мне лежит. Может, это странное тепло — от нее? Мне прежде с девушками обниматься не приходилось... Что?! Обниматься?! Получается, мы с ней сейчас... Блин!
— Дафна! Посмотри на меня... пожалуйста, — и чего я, спрашивается, запинаюсь?
— Нет! — отчаянно мотает головой так, что несколько густых прядей соскальзывает мне на подбородок. Тьфу, вот еще выдумала! Хотя... не самое неприятное ощущение. И запах... Соленый. Это от морской воды? Наверное... Почему-то стало еще жарче.
— Дафна...
— Не буду! Не хочу...
— Я ж еще ничего не сказал!
— Я знаю, что ты скажешь, — тихо и тоскливо.
— Что? — а и правда? Интересно! Уж если я сам не знаю, что сказать...
— Что ты из-за меня пострадал. Опять. Что я дура. Что от меня одни проблемы. И чтоб я больше никогда не делала, как ...
— Как сейчас? — уточняю.
— Да.
— Вообще-то, — облизываю неожиданно пересохшие губы, — ты ничего такого не сделала. Я сам виноват, что не смог тебя нормально поймать, хотя и пообещал. Так что об этом не волнуйся. А насчет...
— Насчет чего? — наконец-то она подняла голову, встречаясь со мной взглядом. О чем я тут же запоздало пожалел — потому что она увидела. По-настоящему увидела. Впервые. Захотелось привычно зажмуриться — но толку теперь?
— Айро... Айро, твои глаза...
— Все-таки вызнала, да?
— Как это... Разве такое возможно?
— Сколько тебя знаю, это твой любимый вопрос на все случаи жизни. Дома ты тоже окружающих им достаешь?
— Айро! — и пристально смотрит в два омута, сверкающих зеленовато-синей глубиной. Будто ночное море с отражающимися в нем звездами...
— Да знаю я... Придется теперь рассказать, все равно ведь не отцепишься. В общем, если коротко, моя мать была звездой.
— В смысле?
— В прямом. Тебя чему в школе учили? Что звезды — это облака горячего газа? Забудь. Это только внешняя оболочка. Настоящие звезды — это полубоги. Благодаря им звезды светят. Мать была одной из них.
— Была? — смущенно переспрашивает Дафна, наверняка догадываясь об ответе.
— Она умерла. Давно.
— Прости...
— Не страшно. Я привык. К тому же, она сама так захотела.
— Как это?
— Из-за отца. Он был... — в горле что-то сжалось — как всегда при размышлениях о родителях, — он был человеком. Что смотришь? Да, такое иногда случается, хотя другие звезды и не одобрили ее выбор. Так что ей пришлось уйти от него и вернуться к своим обязанностям. Я тогда только родился... кажется. Так она говорила. Но она слишком к нему привязалась — настолько, что все равно временами сбегала в ваш мир, лишь бы с ним повидаться. А потом он умер. Когда она узнала... Знаешь, что происходит со звездами, когда они больше не хотят жить? Они умирают. Растворяются в космической материи. А их оболочки превращаются в черные дыры, взрываются или еще что. В общем, тоже перестают существовать. Так она и сделала. Даже не попрощалась... А я попал сюда.
— Почему?
— Судьба, видно, такая. Пока мать была жива, я думал, что однажды займу ее место. Стану полноценной звездой... А не вышло. Ее собратья зашвырнули меня сюда, сделав хранителем. И ушли. Что я мог сделать? Без их признания мне, полукровке, ничего не светит, — горькая усмешка.
— Значит, твои глаза... — судя по лицу, Дафна все еще под впечатлением.
— Да. Это мамино наследство. Одно из двух.
— А что второе?
— Второе ты тоже видела, — улыбаюсь. — Вихрь. Когда надо быстро двигаться, я превращаюсь в туманный вихрь. Что-то вроде хвоста кометы.
— Тогда почему ты?..
— Почему не поймал тебя, став вихрем? Просто не успел — ни сделать, ни даже подумать об этом. Ты ведь без предупреждения соскочила. Пришлось выкручиваться по-человечески.
— Ясно... Айро, прости меня! Ты ударился... И еще вспоминать такое пришлось...
— Ничего. Не поймай я тебя, было бы хуже, верно? А мое прошлое — ерунда. Ты-то к нему никаким боком не причастна, зачем извиняешься?
— Наверное...
— Слушай, Дафна...
— Что?
— А мы вообще долго так лежать будем?
— Ой... — что это с ее лицом? Она... покраснела? Похоже на то. Надеюсь, я сам не...
— Дафна, ответь мне, пожалуйста. Упали мы случайно, это понятно. Но сейчас... почему ты это делаешь? — ну вот, опять уткнулась лицом мне в плечо. И опять молчит. Единственное отличие — теперь она еще и дрожит. Слабо, но ощутимо. Когда к тебе так тесно прижимаются, ошибиться невозможно. — Дафна... Может, хватит?
— Отпустить? — никогда бы не подумал, что шепот бывает настолько скорбным. Многого же я, оказывается, не знаю...
— Ну... Для начала, может, хотя бы просто объяснишь?
— Айро...
— Что? — странно — когда она в прошлый раз приподнялась на мне, я не ощущал ее веса. Совсем. Даже про синяки забыл, пока разговаривали. А сейчас внезапно стало почему-то очень неуютно. Все тело резко отяжелело и заныло. Слишком долго пролежал на полу? Или...
— Айро, я... — и снова замолчала, кусая губы.
— Дафна, может... Тебя мои глаза смущают? Я могу их закрыть. Мама говорила, что на людей это зрелище действует очень сильно. Если тебе так будет легче...
— Да. Наверное, так лучше, — нервно кивает.
— Хорошо, — послушно зажмуриваюсь. — Я тебя слуш...
Почему такое чувство, будто я падаю? Это невозможно, мы и так уже лежим на полу, и Дафна меня... Резко открываю глаза. Успеваю поймать взглядом дрожащие ресницы — так невероятно близко от моего лица — и цепенею, не в силах шевельнуться. Секунды тянутся, словно жвачка — медленно, совершенно за гранью возможного. Остается только трепещущее чувство тепла. Так легко, почти невесомо... А тело все тяжелеет. Вот уже и веки предательски ползут вниз. А может, ну его? Перестать сопротивляться необъяснимой слабости, закрыть глаза, а потом...
Что потом — я додумать не успел. Потому что ощущение ее тела на моем исчезло. А сама Дафна начала таять, растворяться в дрожащем мареве, взявшемся неизвестно откуда. Впрочем, я знаю, что это за дрянь такая. Просто... С той самой секунды, когда Дафна сделала... то, что сделала, я надеялся — нет, я хотел! — лишь одного. Никогда не видеть этого марева. Никогда не видеть, как она...
— Дафна! — рванулся я, заорав во всю силу легких. Ответом мне был лишь ее взгляд, полный боли и осознания. А затем осталось только насмешливое эхо. И я. Один.
* * *
Мальчишка лет 15 разлегся на наклонном стволе пальмы. Ласковый морской ветер, поднимаясь от почти горячих волн, лениво ерошит и без того растрепанные каштановые волосы. Глаза мальчика закрыты — можно разглядеть, как на смуглом лице слабо дрожат ресницы. В правой руке, свесившейся почти к самой воде, болтается тонкий шарф. Блекло-лиловый край полощется в воде, но, кажется, парню до этого нет никакого дела. Губы шевелятся, неслышно произнося какое-то слово. Возможно, имя. А безучастное небо слепо мерцает, игнорируя и мальчишку, и его мучительные сны...
* * *
Серебристые волны тяжело плещутся о замшелые камни. Мостик слегка гудит, передавая шепот воды от вибрирующих опор к кожаной подошве туфелек, и дальше — к зудящему от неясных предчувствий телу. Пятнадцатилетняя девочка в легком платье — немного чересчур для ранней осени — смотрит вниз. Тонкие пальцы сжимают ручку зонтика. Небо затянуто слоем туч, лишь далеко впереди виднеется слепящий столб света.
— А ведь раньше я думала, что здесь красиво, — с грустью произносит она. — Настоящее море, настоящее солнце, настоящий мир... Но тот искусственный ручеек и пестрые кленовые листья были прекраснее в тысячу раз. Ты бы согласился со мной, правда?
— Не думаю, — весело отрицает кто-то за ее спиной. — У тебя паршивый вкус, одни только книги чего стоят! Я уже молчу это платье — совсем как с огромной куклы снято. Ты же говорила, что джинсы любишь. Или уже нет?
— Как?.. — в карих глазах плещется недоверие. И — радость? Но оборачиваться она не спешит. Боится разрушить видение...
— У меня для тебя две новости — плохая и хорошая. Начну с плохой. Я тут узнавал — завтрашнего рассвета ты уже не увидишь. С таким диагнозом это вполне закономерно. Жаль, конечно, что сегодня такая погода — я надеялся полюбоваться на голубое дневное небо. Говорят, ранней осенью оно совершенно потрясающего цвета.
— А вторая новость?
— Которая хорошая? Тебе понравится. В общем-то, она логически вытекает из первой. Я узнал еще кое-что. Через несколько часов ты будешь любоваться ночным морем с прекрасного пляжа. И в неплохой компании. Согласна?
Наконец-то она решает обернуться. И улыбается, глядя на то, как туманный вихрь медленно превращается в юношу с растрепанными волосами.
— А ты вырос.
— Пришлось. Долго тренировался, чтобы попасть сюда. Это — побочный эффект.
— Вот как...
— Полетаем? Учти — предлагаю один раз!
* * *
Мужчина средних лет в рваном деловом костюме, пошатываясь, выходит из воды, падая на серебристо-рыжий песок. С непониманием и ужасом разглядывает бурые пятна на некогда белоснежной рубашке. Затем сдирает промокший галстук, зашвыривая его на одинокую пальму. Во взгляде читается растерянность.
— Я же говорила. Обязательно появится еще кто-то, — жизнерадостно сообщает тонкий девичий голос.
— Не было печали, блин! — вздыхает другой — пониже и грубее.
— Да ладно тебе, перестань. Не видишь — у человека шок!
— Вижу. Потому и ругаюсь. Теперь вот с ним возиться...
— Вам плохо? Если наглотались воды, надо прокашляться, она здесь не слишком полезная для гостей.
— Кто вы такие? — кое-как выдавливает из себя мужчина. — И где я?
— Ну вот. Как всегда! Нет чтоб хоть один начал с более важного вопроса... — ворчит более низкий голос.
— Только не волнуйтесь, все хорошо! Пойдемте с нами, мы все расскажем. Хорошо? — околдованный теплотой ее голоса, мужчина встает с песка. Отряхивается и решительно шагает в сторону виднеющегося вдали пятна зданий. Двое — смуглый юноша с растрепанными волосами и улыбчивая темноволосая девушка — берут его с двух сторон под руки, увлекая за собой.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
