На скалы опустился туман. Он заполнил собой все пространство, укрыв серой пеленой остроконечные рифы и спрятав от глаз гранитные стены подножий гор, торчавших из моря, словно зубы гигантского чудища. Фейр-о-Тъёрш на картах людей обозначался как архипелаг, но на деле являлся огромным полем, усеянным лишенными растительности скалами с постоянно мигрирующими песчаными банками. Во Фейр-о-Тъёрше извергались вулканы, били вверх мощные фонтаны гейзеров и подземного газа. В общем, это место полностью оправдывало свое название: на языке людей оно означало Ад-На-Земле.

Из серого предрассветного неба в слой тумана камнем упал ярко-бирюзовый с золотистым гребнем дракон. Клубы тумана вскипели за его спиной, увлекаемые потоками рассеченного воздуха. Перед самой кромкой воды он развернул крылья и, поборов силу притяжения, направил свой полет горизонтально.

Тархвард летел в непроницаемой мгле тумана с огромной скоростью и практически вслепую. Это была игра с самим собой на реакцию — успеет он обогнуть возникшее на пути препятствие или нет? Проигрыш означал верную смерть.

Дракон устраивал такую игру как минимум раз в неделю, каждый раз выбирая новое место для ее проведения. Себе Тархвард объяснял это желанием не потерять форму и жаждой острых ощущений. По его мнению, это должно было быть присуще любому дракону-мужчине...

С правой стороны из тумана внезапно вынырнула темная масса скалы. Опустив правое крыло, дракон скорректировал траекторию полета. Кончик его когтя чиркнул по краешку скалы, и тут же прямо перед ним внезапно материализовалась еще одна гранитная глыба. Тархвард качнулся, развернув плоскость крыльев вертикально, и, помогая себе хвостом, буквально распластался над поверхностью скалы — и хоть и с огромным трудом, но все же обогнул новое препятствие.

Тархвард обманывал себя. В этих предутренних полетах он искал смерти. Не раз, собираясь начать эту сумасшедшую гонку, он представлял себя размазанным о скалы, с разорванными крыльями, истекающим кровью. Но убить себя просто так он не мог, считая такой поступок слабостью, и поэтому выдумал эту игру. В которую пока выигрывал...

Слева из воды с ревом выбросился в небо столб раскаленного газа. Дракон дернул крыльями, пытаясь ускорить свой полет, но его все-таки задело горячей струей и отбросило вправо. Пришлось продемонстрировать чудеса ловкости, чтобы избежать удара о череду рифов. Изящно проскользнув между ними, дракон умудрился оттолкнуться от последней вершины лапами, обрушив в воду верхнюю часть скалы.

Тархвард был одним из двух последних драконов во Фейр-о-Тъёрше, а возможно, и во всем мире. Вторым драконом была Криссанта. Женщина, которая сейчас ждала его в пещере на западном берегу крайнего острова и которая раздражала его больше всего на свете.

Он не понимал, что именно в ней бесит его больше всего — манера ли общаться с ним, неприятный голос или несуразное, лишенное возможности полноценно двигаться тело... А может быть, все вместе? Почти пять лет Тархвард думал, что он — единственный, кто остался в живых из драконьего племени после уничтожившего все племя жуткого смерча. Сам он тогда путешествовал по другим, дальним островам и континентам, и когда вернулся домой, все было кончено. Тархвард хорошо помнил, как это было: сначала ужас при виде усеянных драконьими скелетами берегов, потом отчаяние и, наконец, принятие существующего положения вещей. Тогда он часто думал, что было бы, если бы в живых остался еще хотя бы один дракон. В мечтах Тархвард представлял себе изящную гибкую драконессу, прекрасную охотницу с огромными крыльями и длинным хвостом, с которой они полюбили бы друг друга с первого взгляда и начали новую жизнь, населив мир своими многочисленными детьми...

Но когда в его жизни появилась Криссанта, Тархвард пожелал вновь остаться в одиночестве.

Боль в хвосте не утихала и дракон, на мгновение скосив глаза, увидел, что здорово обжегся: чешуя возле идущего вдоль хвоста костяного гребня потемнела, а между чешуйками проглядывала еще более темная, словно поджаренная на огне кожа. За те пару секунд, что он оглядывал свой хвост, Тархвард чуть не поплатился жизнью — снизу вдруг возникли острые камни, торчащие из воды, которые запросто могли распороть брюхо летящего с огромной скоростью ящера. Пришлось взять выше. Оказалось, что камни были предвестником близкой суши. На пути дракона вырос остров-гора — он начал резко повышаться и дракону пришлось продолжить подъем вверх, чтобы обогнуть его вершину. Скорость полета уменьшилась, и продолжать игру стало неинтересно. Дракон в сердцах плюнул пламенем на склон злополучной горы и приземлился на ближайший утес, чтобы осмотреть рану.

Из хвоста крупными каплями сочилась кровь. В средней его части, с левой стороны, шла неглубокая борозда, оставленная раскаленным газом. Впрочем, рана была неопасна и совершенно не ограничивала движений.

"Надо же, — усмехнулся про себя Тархвард, — огнедышащий дракон получил ожог! Какая ирония!.."

Чуть не заорав от боли, дракон выдернул из хвоста пару чешуек, которые могли помешать заживлению ожога, и провел по краю раны своим горячим раздвоенным языком. Кровь в этом месте моментально свернулась. Действуя таким способом дальше, Тархвард полностью остановил кровотечение, а затем, критически осмотрев результат "зализывания", слегка пошевелил кончиком хвоста. Запекшаяся на ране корка тут же треснула, и на поверхность снова выступило несколько темно-алых капель.

"Придется подождать до вечера", — вздохнул Тархвард. Он свернулся кольцом, подставил восходящему солнцу поврежденную часть хвоста и стал лениво смотреть, как медленно тает в утренних лучах туман под утесом. Вскоре дремота одолела дракона, и он уснул.

Перед рассветом в пещере всегда становилось как-то особенно холодно и промозгло, и Криссанта, просыпаясь утром, старалась как можно дольше лежать неподвижно — это сохраняло некоторую иллюзию тепла. Вот и теперь она лежала, несколько раз обернув вокруг себя длинный шипастый хвост, и не спешила ни вставать, ни даже просто открывать глаза. Еще чуть-чуть, еще несколько минут, пока не проснулись посапывающие рядом отец и братья, пока мама, всегда встававшая раньше всех, не влетела в пещеру и не принялась расталкивать всех остальных, требуя, чтобы они немедленно вылезли наружу и посмотрели, какой красивый сегодня восход солнца! Тогда Криссанта, конечно же, встанет и побежит смотреть на это прекрасное зрелище, потом вместе с братьями окунется в океан, поднимая огромные фонтаны брызг и не обращая внимания на ворчание родителей, а потом они будут летать над водой, закладывая в воздухе невероятные виражи. Но это будет потом, а пока у нее есть еще немного времени, чтобы спокойно полежать перед долгим и полным маленьких радостей днем...

От широкого входа в пещеру потянуло сквозняком. Криссанта шумно вздохнула и открыла глаза. Воспоминания растаяли. Рядом с ней никого не было, она лежала одна в углу пустого каменного грота, и единственным звуком, который можно было отсюда услышать, был шум морских волн. Молодая драконесса подняла голову и слегка потрясла ею, окончательно возвращаясь к реальности. У нее не будет никакого веселого дня, никаких игр с братьями и разговоров с родителями. Все они мертвы вот уже пять лет — никто из них, как, впрочем, и никто из драконов-соседей, не спасся от того страшного урагана... А потому сегодняшний день, как и вчерашний, позавчерашний и множество предыдущих, она проведет в одиночестве. Если, конечно, не считать Тархварда. Впрочем, он обычно прилетает в пещеру только поспать, а все остальное время его носит неизвестно где...

Криссанта выбралась из пещеры и осторожно засеменила к морскому берегу, с которого доносился негромкий шум морского прибоя. Ее роскошные иссиня-черные с серебром крылья волочились за ней по земле, оставляя за собой две глубокие борозды.

Восходящее солнце было окружено туманной дымкой и казалось слегка размазанным багровым пятном на бледно-синем небе. Как и следовало ожидать, Тархварда нигде не было. Конечно же, он опять отправился "поразмяться", как он называл эти свои сумасшедшие полеты, во время которых каждую секунду рисковал свернуть шею! Криссанта со злостью выпустила в небо струю густого черного дыма, а затем, подойдя к воде, с заметным усилием сложила крылья на спине и сунула голову в воду, чтобы освежиться.

На отмели неподалеку нежились в теплых лучах две рифовые акулы. Драконесса почувствовала голод — последний раз Тархвард охотился больше месяца назад. Пока есть хотелось несильно, но это все равно пугало: Криссанта хорошо помнила, как голодала первые три года после уничтожившей всех драконов катастрофы, изредка находя на мелководье случайно разбившихся о скалы во время шторма акул и косаток или подманивая к себе жирных альбатросов, изображая мертвую и сбивая их пламенем... И как еще полгода вообще почти ничего не ела, потому что киты и акулы вдруг куда-то пропали и даже изредка не подплывали к побережью, на котором она жила.

Как же она радовалась, когда после бесконечно долгого одиночества вдруг увидела парящий в небе драконий силуэт с огромными раскинутыми крыльями! Но стоило чужому дракону, услышав ее крик и увидев выпущенное ею пламя, спикировать вниз, как радость Криссанты мгновенно сменилась раздражением. Тархвард сразу же заметил ее искривленные безжизненные крылья и это ясно отразилось в его золотистых глазах — он был разочарован и обескуражен, он с трудом скрывал свою брезгливость! А потом он бесцеремонно сунул голову в ее пещеру, развалил (наверняка нарочно!) защищающую вход от ветра каменную стену и забросил хвостом внутрь пещеры кучу песка. И это было только начало его постоянных грубостей и бестактностей, которые Криссанта с тех пор была вынуждена терпеть все время, когда Тархвард находился рядом. Правда, почти все время он либо где-то летал, либо спал в соседней пещере, и общались они только при крайней необходимости, в основном, во время дележки еды. И это Криссанту тоже не радовало, потому что когда Тархварда не было рядом, она беспокоилась, что он разобьется во время своих диких полетов над гейзерами, а она опять останется одна и умрет с голоду. Рассчитывать на то, что дельфины и крупные рыбы снова начнут плавать поблизости и что их хотя бы иногда будет выбрасывать на берег, теперь стало невозможно. Тархвард рассказывал Криссанте, что во время своих полетов видел целое поселение водного народа — странных маленьких существ, похожих на людей, но вместо ног имеющих чешуйчатые рыбьи хвосты, которые приручили китов с акулами и стали разводить их возле своего острова, плавая вместе с ними и не давая им приближаться к опасным рифам и скалам. А надежду на то, что когда-нибудь она сможет взлететь, драконесса оставила еще в первый год после катастрофы, когда поняла, что сломанные после удара о землю крылья срослись неправильно и она не может ни толком взмахнуть, ни даже просто как следует пошевелить ими. Теперь мир для нее ограничился морским берегом и расположенной на нем пещерой — а также едой и новостями, которые приносил Тархвард.

Солнце поднималось все выше, плавно меняя цвет с красного на оранжевый, а потом, наконец, сделалось невыносимо-золотым. Растянувшись у воды, и, развернув на каменистом пляже бесполезные крылья, Криссанта стала смотреть на туманный горизонт. Беспокойство за Тархварда все усиливалось. Ведь наверняка он специально не торопится домой, чтобы подольше ее помучить! А попробуй она упрекнуть его в этом, когда он прилетит — сразу начнет презрительно фыркать и называть ее "безмозглой ящерицей"! А она будет вынуждена это терпеть. Потому что, как бы унизительно ни было ее теперешнее положение и как бы стыдно ей ни было за то, что она позволяет так с собой обращаться, она все-таки хочет жить и ничего не может с этим поделать. Хотя в последнее время молодая женщина-дракон уже начала задумываться о том, что, возможно, в своем желании жить она зашла слишком далеко...

На следующее утро Тархвард почувствовал, что его ожог практически зажил. Никакой боли при шевелении хвостом не было, кровь из раны больше не сочилась — можно было снова подниматься в воздух.

Дракон спрыгнул со скалы, развернул синие с золотом крылья, и полетел в сторону острова Криссанты. "Надо бы проверить как она там, — сказал он сам себе. — Хотя что с ней может случиться — она даже с острова своего улететь не может... Разве что оголодает немного..." Тархвард представил изуродованные крылья черной своей соседки, и его передернуло.

"Вот же сокровище мне привалило!" — в раздражении подумал дракон. Спокойно думать о Криссанте у него не получалось. Драконесса портила ему настроение одним своим несчастным и беспомощным видом, и это только усугублялось, когда она пыталась с ним поговорить. Но она была из его племени, и Тархварду совесть не позволяла бросить ее на произвол судьбы.

Дракон неоднократно размышлял о том, что бы он сделал, если оказался на месте Криссанты — один, без возможности летать, вынужденный жить тем, что подаст на пропитание море. Он бы наверняка не выдержал и свел счеты с жизнью! Но Криссанта упорно цеплялась за свое жалкое существование, и это крайне удивляло дракона. Когда во время первой встречи драконесса рассказала ему о своей жизни после катастрофы, он даже проникся к ней некоторым уважением: иногда Криссанте, чтобы не умереть с голоду, приходилось идти на такие уловки, что Тархвард просто диву давался. Что, однако же, не мешало ему каждый раз вздрагивать, представляя себя на ее месте, и презрительно хмыкать в ответ на ее просящие голодные взгляды.

Вдали показался остров, где обитала его подопечная и время от времени ночевал он сам. Тархвард снизил скорость и приземлился у входа в пещеру, служившую Криссанте домом. Садясь, он развалил какую-то кучу камней, так некстати попавшуюся ему на пути.

На шум из пещеры выползла серебристо-черная драконесса. Радостное приветствие застряло у нее между зубов. Она смотрела на груду камней, и в ее взгляде ясно читалось горе.

— Неуклюжий болван! — вырвалось у Криссанты.

Тархвард обомлел. Так его еще не приветствовали. Проглотив рвущееся наружу ответное оскорбление, он ядовито ответил:

— И тебе привет, ящерица. Приятно, что ты рада меня видеть.

— Я делала этот узор с того момента, как ты последний раз приносил еду. То есть ровно месяц! А ты развалил его своей толстой задницей за две секунды!!!

Криссанта была в бешенстве. Но и Тархвард тоже был на грани закипания.

— В следующий раз выкладывай знаки, куда можно, а куда нельзя садиться! — рявкнул он. — Чтобы я не ломал твои неожиданно появляющиеся каменные сады!

— Бывал бы здесь почаще, они не были бы для тебя неожиданными! Добытчик называется! Я ждала тебя всю ночь и весь день, я места себе не находила!!! Где ты был?!

— Ты меня не ждала, ты дрыхла! — огрызнулся Тархвард.

— Конечно, я спала! Что мне еще остается делать, я же не могу, как ты, в воздухе кувыркаться! — ярость в голосе Криссанты сменилась тем самым жалобным надрывом, который Тархвард особенно не любил. Уж лучше бы она злилась — на это, по крайней мере, можно ответить такой же резкостью!

123

↓ Содержание ↓