Путешествие Гнева

— На что я им? — устав бороться со страхом, озвучил я собственную мысль.

И не надеясь на ответ, я все же услышал тяжелый голос капитана.

— Ты для них обычная цель. Одна из миллиона. Наемники не спрашивают у хозяина причину: они либо берутся за работу, либо скрещивают руки в знак нежелания присваивать контракт. Третьего не дано!

— Но почему именно я? Насколько я слышал, сыскари требуют за свою работу огромные деньги. Кто мог предложить им столь высокую цену за меня?

Не скрою, я до последнего думал, что мое неудавшееся похищение всего лишь ошибка, неприятное стечение обстоятельств, но Райдер в одну секунду разубедил меня, заставив совсем иначе взглянуть на проблему.

— Все дело в твоем последнем покровителе — Белом Хвосте. Ты даже не представляешь себе, с кем тебя свела Итарова судьба. Поверь, гном не прощает предательства...

— Но я ведь не помышлял... — едва не вскрикнул я, пытаясь оправдаться.

— Послушай! — Райдер внезапно остановился и, схватив меня за плечо, притянул к себе. — Тебе пора снять с глаз гугглы счастья! Ты попал в скверную историю, мой друг. Но даже из нее существует выход. Гном, что взял тебя в услужение, в прошлом был жениемятежником. Тем, кто поднял восстание на Рифте. От его действий пострадали тысячи безвинных душ. Для меня он исчадие Итара, не меньше! Поэтому намотай себе на ус: если будешь держаться меня, спасешься, решишь уйти — не протянешь и дня. Выбор за тобой.

Пораженный, я с трудом сглотнул. В горле все пересохло, и мир задрожал под ногами, словно могучий Калуку соизволил пробудиться и потревожить жителей островка.

— Я с вами, — едва слышно прошептал я в ответ.

— Правильный шаг, мой друг.

Не успел я опомниться, а капитан уже оказался у стены соседнего дома.

Дорога до взлетной поляны выдалась длинной — мы часто останавливались, Райдер, выдерживая паузу, указывал мне на случайную тень в переулке и затем произносил странной словно "ноэль".

Вначале я решил, что это означает нечто вроде 'опасность', но вскоре мои догадки разбились, обратившись жестокой реальностью.

Треклятые небесные океаны! Место, о котором летные всегда говорили с волнением, а многие откровенно выказывали страх перед этим огромным пространством свободных островов. Для меня, видевшего в своей жизни лишь чудеса механики, открывалась совершено противоположная сторона мира. Здесь не знали законы "Параменика" и не изобретали хитроумные машинерии. Здесь пытались выжить. Приспособиться, а вернее будет сказать — подчиниться, а не стать хозяином. Я не сразу уловил эту тонкую грань. И уж тем более не сразу понял причину подобного поведения путешественников.

Запределье — так переселенцы называли те необъяснимые явления, что случалось им встречать в свободных землях. Обман? Шарлатанство? Окажись я вновь на материке, то придумал бы именно такое объяснение, но здесь, на Глааге, а ранее на Каймовом островке, все сомнения рассеялись, уступив место неподдельному страху.

Ночь и день. Брат и сестра, разделенные горизонтом — так учили нас в приюте. Обычная сказка, объясняющая элементарное строение мироздания.

Но истина оказалась куда страшнее.

На материке с заходом солнца мир не переворачивался с ног на голову, сигнальные огни и фонари не задувал случайный ветер, а ночной туман не скользил вдоль домов шипящей змеей, ища себе беспомощную жертву. Там законы мира не менялись с заходом солнца. Единственная опасность, которая могла поджидать тебя в свете луны — отчаянный грабитель, ни разу не сталкивавшийся с блюстителями.

Так устроена большая суша, но здесь все было по-другому.

На островах Небесных океанов даже вооруженный до зубов блюститель порядка не осмелился бы выйти на улицу, когда повсюду властвовала тьма, потому как те, кто жил среди сумрака и ночной пустоты, не признавали чужих законов и чувствовали себя полноценными хозяевами жизни и смерти.

Каменная стена, хранившая на себе лунный свет, внезапно дернулась и пошла рябью, будто водная гладь. Я решил, что ночь играет со мной злую шутку. Забыв об осторожности, я сделал шаг вперед и был мгновенно остановлен тяжелой рукой капитана. Оттолкнув меня в сторону, он зажал мне рот рукой и указал на противоположную улицу.

— Смотри, — голос Райдера прозвучал у меня в голове.

Случайный ветер, заблудившись в переулке, засвистел, попав в металлический водосток. С этой минуты привычный уклад вещей закончился. Я отчетливо расслышал капли дождя — но на небе не смог разглядеть ни одного захудалого облачка. Кап, кап, кап. Невидимый поток усилился. Черепичные крыши отозвались звонкой дробью, заставив меня вздрогнуть.

Если происходившее со мной и было искусным обманом, то я — всемогущий Икар! — не мог раскрыть его секрета.

— Ноэли не любят чужаков. Внимательнее! — до боли сжав мое плечо, предупредил капитан.

Не вдаваясь в подробности, я кивнул, продолжая наблюдать.

Шум невидимого дождя стал громче. Удивительно, но никто из горожан не высунулся из своей каменной крепости.

Ничего не слышали или не хотели слышать?

Всплеск, будто кто-то со всего маху нырнул в воду. Я вытянул шею и попытался определить то место, откуда идет звук. Ничего. Только горбатая дорога, кряжистые, словно пни, дома и пара одиноких фонарей, огонь которых все еще теплился в закопченных колбах.

Сон наяву? Ловкий трюк? Фокус? Или все-таки что-то большее?

Вслед за новыми звуками пришел скрип. Нет, скорее, не скрип, а стон. Могу поклясться чем угодно, что мне удалось различить чей-то мерзкий дребезжащий голос. Еще секунда. Протяжное клокотание некоего существа повторилось, и я, наконец, разглядел того, кто потревожил тишину острова.

Каменная кладь одного из домов — того самого, что был освещен луной — изменилась. На ней возникло множество кругов. Один за другим они стали увеличиваться, исчезая между неровностей швов. Затем появилась лапа. Длинная и худая словно жердь, с острым загнутым когтем на конце.

Напрягшись, я покосился на капитана. Пистоль был направлен в сторону чудовища.

Следом за конечностями в стене возникла вытянутая клыкастая морда. Первое впечатление, что я наблюдаю за ожившей корягой, с множеством веток и отростков. Подав голос, чудовище продолжило высвобождаться из каменного плена.

— Вниз по улице и направо поляна! Когда скажу бежать, беги. Не оборачивайся. Жди минут десять. Если не появлюсь, кричи старпома. Берите факелы и на выручку. Главное, чтобы было больше огня.

Схватив меня за руку, Райдер вложил в мою ладонь пистоль и резко вынырнул из темноты, оставив меня одного.

Ноэль узрел жертву и издал такой рык, что меня мгновенно пробил холодный пот. Подобного чудовища я не видел даже на картинках 'Материкового уклада', в котором содержалось описание всех рас, проживавших по обе стороны Чисарских гор.

Наблюдать за тем, как ловко капитан управляется со своим костылем, мне приходилось видеть не раз, поэтому я не удивился, когда оттолкнувшись от стены, он ловко перепрыгнул через ноэля и побежал — невероятно! — вверх по улице. Резко остановился. И, повернувшись, выставил вперед тонкую иглу сабли.

Завыв, словно голодный волк, чудовище кинулось следом.

Выскочив из своего укрытия, я прицелился. Не знаю, что на меня нашло, но я не желал отступать, спасаясь бегством. Стиснув зубы, я затаил дыхание и прикрыл левый глаз. Ноэль отпрыгнул вбок, а потом ринулся на капитана. Я без труда навел пистоль. Медлить было нельзя. Я слегка придавил курок.

Напрягся.

И грянул выстрел.

Пуля прошла почти в дюйме от чудовища. Дернувшись, ноэль лишь на секунду замешкался, повернув морду чтобы найти мой силуэт во тьме — капитану этого оказалось вполне достаточно. Уйдя с линии атаки, он очутился за спиной клыкастого существа. Взмахнул саблей и ловко сбил уличный фонарь.

Когда ноэль резко повернулся и собрался совершить повторную попытку напасть на прыткую жертву, в него уже летел огненный шар.

Бах. Чудовище взвыло. Бах. Рык смешался с завыванием. Вздыбленная шкура, похожая на древесную кору, запылала не хуже гурских костров. Пытаясь сбить пламя, ноэль причудливо выгнул лапы и стал кататься по мостовой.

— Не стой! Беги! — махнул капитан, устремившись мне на встречу.

Недолго думая, я рванул в сторону воздушного порта.

Глава 12

Послание из прошлого

Утро следующего дня я встретил на дощатом полу 'Купера'. Вынырнув из тревожного сна, наполненного ужасными тварями, я почувствовал, что меня пронзила ноющая боль.

— А ну вставай, бездельник, — раздался надо мной громогласный голос старпома. — Все уже на палубе, а ты еще дрыхнешь, салага!

Вскочив, я вытянулся по струнке и, выслушав в свой адрес еще десяток бранных словечек, припустил вверх по лестнице, по дороге успев натянуть на себя форменные холщовые штаны, темную рубаху и красный жилет с гербом братства собирателей пара.

На корабле творилось нечто невообразимое — команда копошилась, словно груда насекомых, перетаскивая, перекатывая и волоча всевозможный инвентарь.

— Поторопись! Ты глянь на обезьяний парус! Он совсем ослаб!

— Бочки в трюм! Мешки в оружейную!

— Шевелите задницами, черепахи!

— Куда прешь?! Не видишь паровые емкости!?

Даже перед отплытием летные не работали с такой самоотдачей.

Процедив сквозь зубы острое словечко, мачтовый ударил меня в плечо, заставив пошатнуться. Сзади, непонятно от кого, прилетело еще пару крепких толчков.

— Гляди, еще не оперился, а уже любимчик капитана, — произнес рулевой.

— Кончай болтать! А то похлебку из помойной бочки вам обеспечу! — прикрикнул старпом, поднимаясь на командный мостик.

Воспользовавшись небольшой заминкой, я пристроился в ряд тружеников.

— И раз, и два, — выкрикивал впереди идущий, задавая темп.

Я катил бочку, успевая стирать со лба крупные капли пота. Полуденное солнце на Глааге палило с такой силой, словно его пропустили через линз-стекло, способное воспламенить даже бумагу.

Скинув куртку, я ловко заскочил на борт и стал проверять крепление тросов. Рядом оказался рыжий Свист — мой ровесник, числившийся на 'Купере' юнгоном.

— Чего это ты так рьяно спину гнешь, рваные паруса? — поинтересовался он.

Я пожал плечами:

— Так же как и все...

— А, понятно, не успел у капитана отпроситься, — со знанием дела заявил Свист.

— Слушай! — я резко бросил работу и гневно уставился на рыжего. — Брось молоть языком!

— А чего? — недовольно нахмурился Свист. — Все знают, что ты любимчик одноногого, рваные паруса. Скажешь не так?

Я открыл было рот, а потом понял — объясняться бессмысленно. Да и что я скажу: капитан вытаскивает меня из скверной истории... или о том, что у нас с капитаном появились общие враги... Да кто мне поверит? Сплюнув, я отвернулся, решив оборвать неудачный разговор. Свист не возражал — оставшись при своем мнение, он продолжил смолить палубу, сделав вид, что меня не существует.

Работа продолжалась до полудня, а потом старпом объявил перерыв. Нам подали суп из каких-то водорослей и кислый эль местного разлива. Осилив обед лишь наполовину, я недовольно отставил тошнотворную похлебку, решив перекусить краюхой хлеба. В животе незамедлительно заурчало, заставив меня все-таки разделаться с жидкой отравой.

Летуны недовольно косились в мою сторону, словно я проиграл им в кости кругленькую сумму и не собираюсь раскошеливаться.

Грустно уставившись в пустую миску, я, наконец, осознал, что вновь стал изгоем. Ненужным винтиком в сложном механизме, где все детали отличались размером и резьбой. И как бы я ни старался, мне не стать одним из них. Увы, но свободные земли отнюдь не сулили свободу от привычных проблем.

— Поднимай свою задницу, пострел! — Пирси кинул к моим ногам сумку и не спеша направился к пирсу.

— Постой. Куда мы? — засуетился я, радуясь, что хотя бы ненадолго смогу вырваться из окружения этих недовольных гримас, напоминавших статуи восьми уныний в парке Эль-сад.

У самого схода дорогу нам перегородил старпом. Скрестив руки на груди, он уперся в нас взглядом, способным испепелить кого угодно.

— Кто позволил?

— Приказ капитана. Сопроводить этого сопленыша до "Башни на краю". Там его ожидает тер Райдер.

Мне показалось или весь корабль и вправду притих, прислушиваясь к дребезжащему голосу рулевого. Каждый, кто тихо ненавидел меня, теперь желал только одного — сбросить любимца капитана за борт, когда мы достигнем первого пика высоты.

Собрав в кулак всю твердость, которая у меня еще осталась на тот момент, я, гордо приподняв голову, стал спускаться вниз. Вступил на вытоптанную поверхность площадки, деловито отряхнул куртку и направился к въездным воротам. На Барибалу мое театральное представление не произвело должного впечатления, а вот Пирси, напротив, повел себя как истинный зритель — высморкался, вытер руку об штанину и, немного похлопав, выкрикнул "бравилья!", чем вызвал у меня еще большее раздражение.

До недавнего времени на корабле ко мне относились вполне сносно. Не принимая в свой круг, члены команды скорее терпели мое присутствие. И мне было этого вполне достаточно. Но сегодня все изменилось. Я, словно чужую одежду, примерил на себя ярмо прокаженного. Осторожные взгляды сменились презрительными, едва слышное перешептывание — громкими насмешками, и даже слепой Керк и тот успел прошамкать своим беззубым ртом в мой адрес очередное проклятие. И только грозный нрав капитана удерживал их от скорой расправы надо мной.

Неудачи, ошибки, крупные и мелкие неприятности — все списывалось на мое скромное существование. Даже неудачный картежный кон имел прямое отношение к любимчику капитана.

— Пирс, скажи, за что они все на меня так ополчились? — не удержавшись, поинтересовался я у рулевого.

— А за что тебя любить-то? Ты ж не мадама на выданье! — уклончиво ответил старик, почесав щетинистую щеку.

Поняв, что и здесь не добьюсь внятного ответа, я отчаянно махнул рукой и, сбавив шаг, пропустил рулевого вперед.

После вчерашней встречи с ночным хищником Глаага уже не казалась мне такой приветливой. Вроде бы те же дома, жители, скрипучие повозки — ровным счетом никаких изменений. И все-таки город стал другим. И парящий среди изнуряющей жары ветерок враждебности был лишним тому доказательством.

Я попытался заглянуть в глаза случайного тянульщика — тот смущенно отвел взгляд. Или не смущенно... Скорее испуганно. Ему было неприятно. Так же как и летным. Погодите. Вовсе нет. Причина не в этом.

"Он видел нашу схватку с ноэлем!" — меня словно осенило.

Опустив голову ниже, тянульщик попытался как можно скорее покинуть поле моего зрения, ухватив повозку посильнее, и едва не опрокинул ее на повороте, когда резко сменил направление.

— Вот это устроил, — довольно хмыкнув, Пирс проводил взглядом покачивавшуюся тележку.

— Одним словом — островитянин, — попытался я поддержать беседу.

— Что верно, то верно, — откликнулся рулевой.

Я решил не упускать шанса и поинтересовался:

— Скажите, а на других островах жители такие же чудные?