Быть некромантом

Быть некромантом

* * *

Я проснулся и с трудом открыл глаза. Летние солнечные лучи уже бессовестно хозяйничали в моей горнице, играя в прятки с укрывшейся в углах тенью. Раньше меня забавляли тщетные попытки солнечного света высветить все закоулки в комнате, но сейчас это зрелище меня отнюдь не радовало.

— Почему люди боятся некромантов? — спросил я вслух. Мне никто не ответил — отец, как обычно, пребывал в городе, советуясь, ха-ха, с советом старейших. Старший брат остался ночевать в сенях, а мать, естественно, хлопотала у его лежанки. Хотя чего там хлопотать? Сбежит он, болезный, что ли? — Слова вернулись ко мне без ответа, заставляя вновь и вновь искать ответ на этот порядком поднадоевший вопрос.

— Некро-мант. Наверное, их пугает само слово. Название. Колдун, сотрудничающий с мертвыми, — продолжал выискивать ответы я. — Тогда почему их не пугает Мет, который подрабатывает могильщиком при храме природы? Он ведь тоже имеет дело с мертвецами. И наверняка почаще, чем некоторые некроманты. — Я задумчиво почесал подбородок. Короткая щетина поприветствовала уколом в пальцы. Да, вот они, трудности взросления — еще не успели отметить мое восемнадцатилетние, а щетина тут как тут. Хочешь не хочешь, а теперь придется сражаться с ней до конца своих дней. Хе-хе, а получилось в рифму!

— Или вот лекари. У нас их целых два — Валентайн и Хорио. Им тоже приходится иметь дело с мертвецами, разве нет? Иногда у них, в процессе врачевания, умирают люди. А иногда прямо и под руками. И что? Боится этих коновалов кто-нибудь? Нет. Если все пройдет успешно — спасибо вам дорогие наши целители. Если же нет.... Ну на все воля Лесных Богов. Тьфу!

Я хотел было сплюнуть, но во рту было пусто, как в пустом колодце. Или как в голове хромого Мета. Не, могилы он роет хорошие и добротные, а вот если с ним о девочках или об одежде поговорить — дуб дубом. Не, не так — говорить с этим гробокопом, словно вилкой бульон пробовать. Словом — одна морока.

Сравнение с вилкой мне понравилось и развеселило. Но — ненадолго.

— Или возьмем, к примеру, солдат, — вновь подумал я. — Вот уж кто мертвых и видел и, ха-ха, — делал. Если нужно поймать, к примеру, разбойников, то тут без смертей — ну никак не обойтись. Или восстание там какое-то, или бунт какой придушить. Тута тоже одними уговорами не отделаешься. Обязательно пустят кровь — то ли для дела, то ли для острастки, для пущего запугивания. Или тех же некромантов "найти и уничтожить". Кто ж из некромантов живым сдаваться будет?

Я вздохнул и печально уставился в окно. Солнце уже на две ладони поднялось над деревьями — давно пора вставать.

— Гил! Ги-и-л! — неожиданно раздался из сеней мамин голос.

— Что, мам? — ответил я. Мама заговорила — значит, брат наверняка пробудился. Вот уж чирей на моей заднице!

— Торговец Сеньяк приходил, — раздалось из-за дверей.

— И что? — лениво отозвался я, хотя уже и так знал, чего хочет мать.

— Он просил помочь ему в амбаре, с грызунами.

Я вздохнул.

— Когда?

— Он просил зайти сегодня.

— Ну, мам, — просительно протянул я. — Пусть мой брат этим займется.

— Ты видел, в каком состоянии вернулся твой брат? — Голос матери звучал с упреком. — Он едва пошевелиться может.

Видел ли я? Не видел и не желаю видеть. Но слышать — слышал. Брат ввалился в дом, как обожравшийся паданиц медведь в сухой кустарник — с треском и с ревом. На дворе за полночь — ясное дело, что он всех перебудил. Мать в охи и ахи, запричитала. Хорошо, что я не должен его обхаживать. Вот была бы забота — врагу не пожелаешь.

Но думать о брате не хотелось — в голове вертелось совсем другое.

Значит, некромантов не любят не из-за того, что они имеют дела с мертвыми, — печально констатировал я. — Тогда бы вместе с ними люди гоняли бы и могильщиков, и лекарей, и даже солдат. — От нарисованной картины я разулыбался. А занятное было бы зрелище — бабки с прялками и ведрами гонят из деревни стражу и ополчение. Тогда, может, потому, что некроманты часто работают по ночам? Может, вся причина не любви народа в этом? Так нет же. Тот же Мет работает в любое время дня и ночи. Нужно к утру могилу выкопать? Так нет проблем. Лекари тоже работают, когда придется. Стража — они и подавно. Работа требует. Представляю себе стража, не желающего заступить на караул ночью. Так чем же хуже некроманты?

А ничем.

Ясень пень — выходят, что их не любят исключительно из-за обычной предвзятости. Ну, надо же кого-нибудь не любить? Вот и не любят. На одной стороне качелей любовь к богам, к супругам, к детям. Это святое. На другой стороне — ненависть к хищникам, к разыгравшейся погоде и к сборщикам налогов. Что, мало? Мало кого можно проклинать, когда челюсти сводит от злобы и нарывает любимый зуб мудрости? Тогда в эту кучу можно добавить и некромантов. "Буль прокляты волки, мешающие хорошей торговле! Будь проклят этот ураган, не стихающий третью неделю! Будь прокляты эти вездесущие сборщики подати! Ау, мой зуб! Кто у нас там остался? Ах да, некроманты! И вы будьте прокляты. За что? А до кучи".

И ведь никому бы и в голову не пришло расспросить самих некромантов. А почему это вы колдуете исключительно по ночам? Ах, да — чтобы не было лишних вопросов? А правда ли, что вы имеете дело с мертвецами? Нет? А в народе говорили... А правда, что вы можете наслать на людей сглаз, порчу или даже полноценное проклятье? Ах, вы правы — неумелый врач может сделать больному еще хуже.

Да, некромантов не спросят. А сами они с ответами и объяснениями не предстанут. Ибо путь их тогда один — на костер. Ну а на ком еще свою злость срывать? На хищниках лесных? На погоде? На сборщиках налогов? Хотя на последних можно. Но чревато. Последствиями. Князь такие деревни ох как не жалует...

Навалявшись в кровати, я, наконец, встал и прошлепал на кухню. Завтрака не было. Ах, ну как же — братец с работы пришел, весь умаявшись. Маменьке не до нас, несчастных. Все внимание ему, Жажу. Не ровен час, слабость вернется. Или его ночные колдовства ему боком вылезут.

Зачерпнув воды с ведра, я утолил жажду, а затем принялся превращать вчерашний ужин в завтрак. Не, без магии. Просто разогревая его. Есть не особо хотелось, но еще больше я не хотел расстраивать мать. Да, я не шибко высок и малость тщедушен. Ну и что с того? Я мал, да удал... думаю.

— Гил! Ги-и-л! — снова раздался из сеней мамин голос.

— Что? — ответил я, почему-то не ожидая от нее ничего хорошего.

— Сосед Армат приходил, — раздалось из-за дверей.

— Опять с той же просьбой? — отозвался я недовольно.

— Он снова просил извести клопов.

Я горестно хлопнул себя по лицу.

— Но я же дал ему средство. И объяснил, как оно работает, — с напором сообщил я.

Но мать осталась непреклонна.

— Видимо, плохо рассказал. Или он плохо понял.

Я чуть ли не заревел. Ну, каким же тупым нужно быть, чтобы не понимать таких простых слов? Тупее коровы, это точно. Не, корова, если правильно присмотреться. Не так уж глупа. Нужно быть еще тупее. Тупее, чем ...коровье копыто.

— И что? Я должен снова сделать ему это средство?

— Нет. Он просит, что бы ты проделал эту работу сам.

— Ну ма-а-ам, — протянул я подстать все той же корове, вложив в свой голос как можно больше жалобных ноток. Точнее, если по сути, то не подстать корове, а теленку. Какая же из меня, хи-хи, корова? Худая да тощая. Как качалка для теста.

— Нужно уважить просителя, — нравоучительно протянула невидимая мать. — Белые волшебники никогда не отказывают просящим.

— Угу, — пробурчал я, с аппетитом уплетая печеную картошку с луком и морковками. Белые. Ага, щас. Хотя, скажите мне, как еще выкручиваться при таком неутешительном раскладе сил?

Да, я — некромант. Потомственный. И отец мой некромант, и мать моя некромантка, а братец так вообще. Хотя. Как по мне — жменя таланта и воз самолюбия. Хотя он старается доказать обратное.

И как жить нам, потомственным некромантам, в этом темном и убогом мире? Вот совет старейших и придумал такую штуку. Да, да, именно так — поселиться в небольших деревнях и назвать себя светлыми волшебниками. А что? Толковая идея. Колдовать можно? Можно. Только правильно и осторожно, и тогда никаких вопросов к тебе не будет.

Известно, что некроманты не умеют исцелять? Это так. Сами, своим колдовством — нет. А настойки и мази для чего? Темную магию нельзя применять? Так это ж кто чего просит. Или приворотное зелье сварганить, или любовницу отвести — так тут без темной магии никак, и народ это понимает. Глазки в пол тупит, а денежку подкладывает. Мол, знаем мы, что вам, господам светлым, такое колдовство не по духу, но мы про-о-осим. Очень просим. И оттого амулеты, что на темную магию рассчитаны, загодя из избы выносят. К призыву хороших духов, духов умерших родственников, у нас в крае вообще относятся спокойно. Ну а если кого из нас и застают в полнолуние да полуночие на кладбище, так и тут отговорка есть — от злых некромансеров охраняем. Полнолуние и кладбище, для них, злых и темных, это самое оно. Не хочется, правда, стоять и мерзнуть, но чего не сделаешь ради родной деревни.

Жить можно. Главное — знать меру и не переусердствовать в попытках повышения квалификации.

Самая главная проблема для нас — это неожиданное пришествие в нашу деревню настоящих светлых. Магов или колдунов — без разницы. То, что мы не такие, они видят — ауру с темным Даром никак не скроешь. Только на костер нас тащить не за что. Дар не выпрашивают. Если есть Дар, то это от богов. А темный он или светлый — все вопросы к ним, к богам. И за это не накажут. Наказывают за дела или за ремесло. Что до дел — то за нас вся деревня грудью станет. Что зовем себя светлыми — так это по роду деятельности. Вот, у народа опять же спросите. Ну а что до сих пор Светлые нашу сущность народу не выказали... Лучше домашний волк, чем дикий пес. Так отец всегда говорит. Нет от нас вреда — и ладно. И вообще — зачем им с темными ссорится?

Все верно — а вдруг мы после их разоблачения сорвемся и с горя решим так насолить правдолюбцу, что тому небо с овчинку покажется. Или терновник — периной.

Вот и уходят они восвояси — с улыбкой на лице и с фигой в кармане.

Хе-ех! Как говаривает отец — знание великая вещь, а незнание великая сила. Главное — чтобы цель наших регулярных походов на кладбища и дальше оставалась для всех тайной.

— Гил! Ги-и-л!— раздалось уже из моей комнаты, когда миска с картошкой покрылась белесыми потеками смальца. Совсем остыла то есть.

— Ангелина приходила. — Дверь открылась и на кухню вошла мама — невысокая полноватая женщина в темно-зеленом платье на шнуровке.

— А почему не вошла? — вмиг оживился я.

— Так Жажа увидала и не решилась.

Этот полуночный приход брата с кладбища стал уже порядком раздражать. Идиотский Жаж со своими идиотскими амбициями. Вечно желает доказать всем, что он не просто рядовой некромант. Что он делал, кого он увидел или вызвал — не знаю, но колдовство разбило его вконец. Как же он выглядит, что Ангелина не решилась войти? Ведь в доме у нас испугаться нечего. Антураж соблюдён, не подкопаешься. Никаких там костей, черных свечей и пентаграмм, лишь вышитые полотенца, резные фигурки богов да подношенья трем Старшим Богам: Отцу-Солнцу, Отцу-Луне и Матери-Земле.

— Я сказала, что ты зайдешь к ней опосля...

— Опосля чего? — насторожился я.

— Опосля работы, — твердо заявила она.

— Ну, мам, — простонал я. Сего дня работать совершенно не хотелось. Прерванный сон, тяжелая ночь и испорченное вопросами утро сделали свое черное дело.

Но пришлось подчиниться. Рано еще выступать со своим мнением перед матерью. Нет восемнадцати лет-то!

* * *

Начинать следовало с дела Армата.

— Доброго дня! — приветствовал я жену хозяина, высокую розовощекую брюнетку лет сорока. — Да будут Старшие Боги благосклонны к этому дому, — поздоровался я традиционным приветствием. Ну да, жизнь такая — хочешь жить дольше — постарайся быть вежливым.

— И твоему пути благосклонности, — поздоровалась Элинель.

— Муж дома? — сразу перешел к делу я.

— Да, ждет тебя. Милости просим.

Открыв калитку, я прошествовал к дому заказчика с видом, полным достоинства.

Армат встретил меня в сенях.

— Доброго дня, — поздоровался я и взял быка за рога. — Что случилось? Мне показалось, я все подробно рассказал...

— Так... это ж... Ваша Светлость, я все сделал, как было велено....

С откровенной жалостью я смотрел на крепко сбитого мужика, стыдливо мнущего низ жилета. Вчера я рассказал все так подробно, что с этим делом управился бы и трехлетний младенчик. Хм... Или дело все в том, что средство делалось на спирту? Нет, вряд ли. Вкус у зелья ни к харку. Да и стоит оно раза в три дороже обычного деревенского первача. Скорее всего, он вспомнил о средстве от клопов после ужина — после того, как пропустил не одну чарочку мутного. А после пару чарок местного самогона язык так заплетается, что ни о каком трезво-выговоренном заклинании и речи быть не может.

Впрочем, искать причину было бессмысленно

— Так, — деловито протянул я. — И что мне теперь делать? То снадобье было последним. Больше у нас нет.

— А скока времени нужно, чтоб наварить новое? — вежливо поинтересовался мужик.

— Наварить, — усмехнулся я.— Наварить это полдела. На него еще кучу ингредиентов собрать нужно!

Армат расстроено потупился. Ты смотри — звезд с неба не хватает, а понимает, что травы искать не гвозди забирать — на это время надобно.

— И что... никак? — не желал сдаваться он.

Конечно, был еще один способ...

— Есть еще один способ — изничтожить их магией, — я сделал кислое лицо при слове "изничтожить". Пусть видят, что всякое насилие противно нашей семье.

— Конечно-конечно, ваша Светлость, я понимаю, — торопливо закивал хозяин дома, которому было все равно, как я избавлюсь от досаждающих его букашек. Хоть топором руби, только что б имелся результат.

— Раз подходит, — я выждал томительную паузу, — то отнесите оплату за работу моей матери.

— Не извольте сумлеваться. — На радостях мужик собрался было мигом стартовать, но я остановил его громким окриком.

— Мил-человек, а дом для меня подготовить? Амулеты спрятать да живность вынести? У вас же есть кошка, насколько я помню?

— Как не быть — есть.

— Вот. Вынесете ее из дома от зла подальше. Ну и амулеты тоже, чтобы они шума зря не поднимали.

Немного подождав, я вошел в пустой дом, поджег и расставил несколько свечей, необходимых мне для сосредоточения и концентрации на выявлении магии Жизни.

Некро-мант. Играющий-со-смертью — так о нас пишут в разных книгах. И это так. Но Смерть — это всего лишь часть, составляющая общего круга. Смерть и Жизнь, как солнце и луна — одно не возможно без другого. И умеющий повелевать одним, не останется без власти над последним.

Я сосредоточился. Жизнь... Ощутить ее не просто. Биение сердца? Не оно — не у всяких живых существ есть сердца. Вон у тех же клопов его нет и подавно. И не тепло тела, и не дыхание. Энергия... Вот что такое жизнь. Есть энергия — ты живешь, горишь, растешь. Нет ее — ты труп, солома, камень. Энергия. Энергия Жизни...