Свадебное Ожерелье

Неожиданно совсем рядом с ними раздался пронзительный женский крик, мужчин даже немного прижало к земле волной магического выплеска, последовавшего секундой позже. Нала, только-только очнувшаяся и сонно хлопавшая глазами, тихо зашипела и опять провалилась в беспамятство.

— Амалия? Амалия! — закричали мужчины, бросаясь на шум.

— Что случилось? — хрипло спросила Нала, приоткрыв глаза.

— А что ты помнишь? — уточнил Максимилиан, отыскивая среди вещей у девушки под боком свою куртку. В руки ему попался бархатный мешочек Налы, в котором отчетливо прощупывались бусинки рэннола. Не поверив себе, молодой человек слегка встряхнул мешочек и услышал привычное звяканье.

Когда-то, будучи еще совсем маленьким, Макс обожал устраивать себе развлечение в запрещенных для посещения залах имперского замка. Ему казалось, что это очень странно — не пускать никого в анфиладу на самом верхнем этаже цитадели. Там Максу нравилось бывать больше всего, ведь никто бы не догадался искать третьего принца в этом месте. Особенно он любил разглядывать стоящие там статуи королей и императоров Роннавела всех времен, вырезанные в полный рост из дорогого белого мрамора. На плечах каждого из правителей посверкивало ожерелье рэннола, которое тот носил при жизни. Во все времена рэннол оставался главной ценностью империи, хотя и золото, и серебро на континенте добывали в огромных количествах. Вот только торговцы приезжали в Роннавел именно за камнем, платя за редкость, не торгуясь.

Именно поэтому правители Роннавела считали символичным украшать себя ожерельями из рэннола, подчеркивая свой статус. Уже после введения ритуала символика ожерелья немного изменилась. Да и самоцветы начали добывать и обрабатывать в таких количествах, что цена его снизилась, хотя торговцы продолжали скупать камень.

И хотя во всей империи ожерелье стало именоваться свадебным, для императоров оно, как и прежде, оставалось свидетельством значимости камня и его ценности для Роннавела. При этом свадебная традиция не миновала императоров. Во время церемонии обручения будущая правительница так же преподносила супругу ожерелье.

Однажды в покоях со статуями Макса застал отец. Все было бы ничего, если бы Джорвин не увидел, как его восьмилетний сын тянет с шеи прадеда ожерелье. Максу тогда сильно досталось, император не поскупился на розги, объяснив свой гнев тем, что тревожить покой предков непозволительно никому, даже принцу крови.

— Не понимаю! — воскликнул Макс, вновь встряхнув мешочек.

— Все просто, — отозвалась Нала, даже не делая попыток встать. — Это особый мешочек, все, что осталось у меня от мамы, а ей он достался от бабушки. Это своего рода кошелек, хотя с такими нынче не ходят. Но во времена первых чародеек подобные были в ходу. Мешочек — точная копия кошелька основательницы рода Сорков. Он немного прохудился со временем, и я вышила на нем долину Сонэкрин, чтобы укрепить ткань. У мешочка есть одно особое свойство — его никто не может увидеть, если только хозяин сам не покажет кошелек. Мама рассказала о нем незадолго до их с отцом гибели, а когда меня собирали в дорогу для переезда к тете и дяде, я забрала кошелек из кабинета родителей. Все равно о существовании такого предмета знала только я. Кроме кошелька у меня ничего в память о родных не осталось. Остальные вещи куда-то подевались. Не знаю, что дядя с ними сделал.

— Хорошая вещица, — хмыкнул Макс. — И знаешь, чем дальше, тем больше в тебе загадок, Нала.

— Разве? — усомнилась девушка. — Ничего особенного.

За кустами что-то громыхало и скрежетало, звук усилился настолько, что молодым людям пришлось закрыть уши руками.

— Он уходит от них, — одними губами прошептала Нала принцу.

— Кто? — крикнул Макс, силясь перекрыть грохот.

— Маг. Они его в какую-то ловушку заключили, на шар похоже, — ответила Нала громко. — Очень сильная ловушка! Маг бы никуда не делся, если бы не тот просчет, что допустили охотники. Шар не воспринимает магию, гасит ее. Ни они, ни он не смогут разрушить ловушку, вот только магу это и не нужно. Он догадался прихватить с собой артефакт-накопитель и теперь собирается пробить проход в другое место прямо из шара. И у него это получается. А волшебники не в силах остановить его, на сворачивание ловушки нет времени.

Макс настороженно глянул на густую стену леса, за которой вдруг все стихло. Увидеть отсюда, что там происходит, он не мог.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу, — довольно удивленно отозвалась Нала.

— Но... Раньше в темноте, а теперь — сквозь деревья? — опешил принц.

— Скорее, сами потоки магии, — сказала Нала.

— А говоришь, что ты обычная!

За деревьями еще довольно долго грохотало, что-то падало, взрывалось, стучало, как в кузне. Закладывало уши, так что идти и смотреть, что же происходит, Максу не хотелось. А Нала и вовсе сидела, поджав под себя правую ногу, морщилась и закусывала губу, пытаясь сдержать берущуюся из ниоткуда тупую жалость к себе. Рассказывать принцу про ушибленную ногу девушке не хотелось. Они и так в такой передряге!

Коленка наливалась жаром, саднила, кожа на ней будто истончилась и болезненно натянулась. Девушка старалась не подавать виду, но от Макса ничего не укрылось. Он заметил и гримасу боли, и тихое сопение, грозящее перерасти в слезы, и поджатую к груди ногу, и осторожность, с которой Нала ощупывала ее через ткань.

Он присел перед девушкой на корточки и деловито спросил:

— Все в порядке?

Девушке хотелось засунуть нос ему в подмышку и долго, со вкусом жаловаться на свои печали и горести. Но здесь и сейчас у принца их было не меньше. На лице молодого человека слегка кровоточили многочисленные порезы, из которых самые крупные — над бровью, на виске и скуле — основательно набухли. А сколько синяков, ссадин и порезов еще скрыто под перепачканной одеждой!

— Я за тебя очень переживал, — сказал молодой человек неожиданно, так и не услышав от девушки ответ на вопрос.

Нала потянулась вперед, обняла Максимилиана за шею и разрыдалась, выплескивая в плотную ткань черной рубашки, пахнущей теплом и уютом дыма от костра, свой испуг.

— Тише! Тише, — прошептал Макс, обнимая хрупкие девичьи плечи. Он не ожидал от Налы подобной реакции.

Крики за деревьями смолкли. И громыхание отдалилось. Там все еще кто-то что-то орал, но уже не зло, а скорее раздраженно. Со своего места Макс и Нала не расслышали слов.

Вскоре появился Бруно, раскрасневшийся и нервный, подхватил свои торбы и махнул, не глядя, молодым людям:

— Пошли!

Макс перевел взгляд на вздрагивающую макушку Налы. Девушка ничего не заметила и продолжала самозабвенно рыдать. Принц хмыкнул, подцепил с земли узелок со вторым платьем девушки, а ее саму подхватил на руки. Какой дорогой и куда их вел маг, молодой человек не обратил внимания, но от Ларрката они почти не отдалились, хотя и двигались все время вглубь леса. Посреди зарослей через несколько минут обозначилось маленькое строение, больше похожее на хижину лесника в полторы комнатушки.

Внутри оказалось совсем иначе, чем представлялось снаружи. Макс хотел спросить Бруно о том, как подобное было сделано, но тревожить раздраженного мага не стал. И так ведь ясно, что здесь без магии не обошлось. За входной дверью открывался широкий, тускло освещенный коридор с множеством одинаковых дверей по обе стороны.

Бруно, ничего не говоря, проводил их к самой последней двери. Бесцеремонно впихнув Макса с Налой на руках в комнату, маг сбросил пожитки прямо на пол и, пыхтя себе под нос что-то неразборчивое, начал разжигать огонь в камине, занимавшем целую стену.

Комнатка, небольшая и темная, оказалась обставлена очень скудно. Только широкий стол с полудюжиной стульев, пара кресел у камина и огромный буфет с отвалившейся дверцей в самом темном углу.

Бруно быстро разжег довольно сильное пламя, радостно охватившее сухие поленья. В комнате сразу стало светлее и как-то просторнее.

Через четверть часа перед Максом и Налой уже исходили бодрым паром пузатые глиняные кружки с какой-то смесью трав.

— Да вы пейте. Пейте, — почти дружелюбно посоветовал Бруно. — Это всего лишь очень сильный восстанавливающий сбор.

Маг говорил, продолжая выставлять на стол хлеб, сыр, горшочек со сливочным маслом, ягоды в широком плоском блюде, мелко порезанный вяленый окорок.

— Эх! Это ж надо! Упустили, — прошипел Бруно себе под нос. — Уж который год мы за ним гоняемся, дома не ночуем, питаемся абы как!

Последний факт, видимо, расстроил Бруно больше всего, потому как на стол он водрузил еще и целую вареную курицу в пожухлых веточках укропа.

Нала, привалившись к боку принца, мелкими глотками пила отвар, то и дело начиная клевать носом и сонно поглядывая на пламя в камине.

За дверью что-то прогрохотало, послышались громкие недовольнее голоса, и в комнату ввалились Эльвир и Амалия. И один, и вторая одинаково сбросили сумки на пол рядом с уже валяющимися там торбами и уселись за стол, не глядя друг на друга.

Бруно красноречиво хмыкнул и выставил перед ними кружки с зеленоватой жидкостью, от которой валил густой мятный дух. Амалия в два счета опрокинула в себя содержимое кружки, даже не поморщилась, и вскочила, принявшись нервно метаться по комнатке.

— Опять мы его упустили! — взвыла женщина, хватаясь за голову и впиваясь пальцами и в без того сильно растрепанные темно-рыжие косы. — Опять! Так все продумать и ошибиться!

— Никто не мог предположить, что у него будет возможность удрать, — мягко заметил Бруно.

— А я говорил, что не нужно было шар использовать, — прошипел Эльвир.

Амалия зло на него глянула и нарочито мягким тоном спросила:

— Эльвир, ты хочешь занять мое место? Я с радостью тебе его уступлю.

Маг тут же смутился, как-то сник и попытался сползти под стол, только чтобы скрыться от елейного голоса женщины.

— Он не хотел тебя оскорбить, Ам, — вмешался Бруно. — Просто...

— Просто всем стоит знать свое место, Бруно! — прервала его волшебница. — Всем стоит знать свое место.

— Да, Амалия, — согласился Бруно. — Советница из нас троих ты. Так что не обращай внимания на Эльвира. Он молод.

Амалия вздохнула и остановилась посреди комнаты, упершись взглядом в стену.

— Бруно, ты опять подмешал мне успокоительных трав? — тихо уточнила чародейка.

Маг смутился и только кивнул.

— А я-то думаю, что это от отвара так мятой разит, — хохотнула женщина. — Ты хитрый лис, Бруно!

И тут Макс понял, где он ее видел. Эти рыжие волосы, светлые глаза. Перед ним стояла легенда. Миф. Героиня сказок и небылиц.

Амалия Сорк.

Никогда в своей жизни Макс и представить бы не посмел, что однажды собственными глазами увидит знаменитую и невероятную Амалию Сорк — королеву магического мира, потрясающую женщину и героиню трех сотен мифов и легенд. В детстве ему так часто попадались книги с упоминанием ее имени, деяний или знаменитых фраз и пророческих речей, что принц вполне небезосновательно считал эту чародейку популярнее самих волшебниц-основательниц.

Описывали ее по-разному. Кому-то она виделась мудрейшей, кому-то хитрейшей, кто-то рассказывал о ее великой жертвенности и покорности судьбе. Каждый автор любого из трактатов не обходился без одной-двух цитат Амалии, приписывая ей чохом все, что сказано было до нее или после. Многие заявляли, что женщина эта обладала такими способностями, что даже иные маги называли творимое ею чудом, выходящим за рамки возможного.

Когда Макс немного подрос, он стал сомневаться в том, была ли вообще такая фигура в истории, уж слишком много вокруг Амалии наворотили. А даже если и существовала волшебница с таким именем, то, может, прославилась она не речами и подвигами, а всего лишь отличным зельем от простуды.

Представшая перед ним женщина оказалась совсем не такой, какой ее описывали историки, и не похожей на многочисленные изображения на гобеленах. И уж тем более меньше всего походила Амалия на тот образ, что когда-то нарисовало воображение молодого человека.

Высоченная, на полголовы выше принца и вровень с высоким Эльвиром, мощная, крупная, громогласная, мускулистая, похожая на воина. Невероятно длинные густые многочисленные косы, обвивающие голову, мостящиеся в спиралях на затылке и ниспадающие за спину. Лицо загорелое, лучистые светло-зеленые глаза под тяжелыми дугами бровей. Эти глаза были такими странными и необычными, что отвлекали от точеных линий носа, скул, губ и подбородка. Профиль — гордость семейства Сорк — портила только небольшая горбинка на носу, придавая облику чародейки что-то хищное и опасное.

Всего в Амалии Сорк было много: и роста, и стати, и горделивого разворота плеч. Даже округлости присутствовали, старательно замаскированные широкой рубахой и шальварами. Носить штаны могли только чародейки, во все времена не подчинявшиеся общепринятым правилам.

Эльвир смотрел на чародейку неодобрительно и даже слегка негодующе. Но положение явно было не в его пользу, слишком низкий статус маг занимал. Воспитание не позволяло Эльвиру явно перечить советнице. Много всего здесь было. И разница в возрасте, очень явная, лет пятнадцать, и социальное положение обоих, но при этом маг пытался добиться звания главного в этой троице, по любому поводу споря с Амалией, воспринимая ее лишь как вздорную женщину, а не как ту, к замечаниям которой прислушивается сам император. Недовольство сложившейся ситуацией явно читалось у Эльвира на лице.

Бруно не обращал внимания на перебранку товарищей, только подсовывал поближе еду и питье.

— А я говорил... — начал было Эльвир.

— Ты много чего говорил, — в тон ему отозвалась Амалия, но со слабо скрываемой иронией. Отвар Бруно засел в ней основательно, и злиться на мага всерьез волшебница не могла.

— Теперь будем за ним еще десять лет гоняться, — как-то грустно вздохнул Эльвир, заедая отвар хлебом. — Опять здесь жить.

— Не нравится — тебя не держит никто! Можешь проваливать в столицу, — заявила Амалия пылко. Даже Максу, видящему эту перебранку впервые, стало совершенно ясно, что ссорятся эти двое постоянно и часто — на одни и те же темы.

Последняя фраза оказалась настолько явной шпилькой, что засыпающая у принца под боком Нала открыла глаза и прислушалась к разговору, почувствовав момент, когда Эльвир пошел на попятную. Все стало ясно секундой позже. Маг начал юлить и извиваться, как головастик в мелкой луже, обходя тему своего возвращения в столицу.

— Что мне там делать, в столице-то?

— Девок молоденьких лапать, — хохотнула Амалия, но во взгляде чародейки мелькнула злость.

— Да зачем мне девки столичные? — повторил попытку Эльвир.

— Конечно, местные лучше! — перегнувшись через стол, сказала волшебница.

— Да мне девки!.. Не нужны, — обиделся Эльвир.

— То есть, ты у нас не по девкам? — наигранно изумилась Амалия, спиной чувствуя, как охотничий капкан захлопывается, перешибая магу хребет.

— Выдумала тоже. Вполне я нормальный!

— Докажешь? — хищно улыбнулась чародейка.

— Тебе? Да... — буркнул Эльвир неприязненно, встал и вышел из комнаты, громко впечатав дверь в косяк.