Богомол мощно затянулся, и огонек сигареты вспыхнул у самого фильтра. Выпустив клуб дыма прямо в широко распахнутый единственный глаз луны, Богомол аккуратно затушил бычок о ветку, положил его в карман и достал следующую сигарету. Мангуст, непринужденно болтавший ногой, поудобнее оперся спиной о ствол, вытащил свои сигареты и молча закурил. Белка, сидящий немного выше старших, высыпал из ладони шелуху, и ветер разнес ее по ночному саду. Все трое скорчились, как мартовские коты, облепив толстые ветви старого дерева.

— А в "Зоопарке", наверное, сейчас особо весело, — почти завистливо вздохнул Белка, и угрыз очередной орешек.

— Тебя, Белка, туда только с охраной отправлять можно, — серьезно проговорил Богомол.

— Что за зоопарк? — рассеянно спросил Мангуст.

— Да клуб закрытый для извращенцев, куда Ящерка с Совой поехала... — договорить Белка не успел, потому что Богомол невозмутимо ткнул горящей сигаретой ему в ногу. Белка подпрыгнул на ветке, обрушив на Мангуста и Богомола водопад листвы.

— Ты что, сдурел?

— Заткнись, сопляк. Думай, с кем говоришь...

— Че-его-о?

— Интересно, Сэнсей в курсе? Чей это клуб?

— Что, жениться раздумал??!

— Белка, сброшу вниз. Заткнись. Но извращенцы там собираются отпетые, верь мне.

Мангуст зло швырнул вниз окурок.

— Зачем хозяин ее отпустил? Она же ненормальная!

Белка вскинулся, открыл рот, но Богомол ловко подтолкнул ветку, намекая, что лучше молчать.

— Почему ты так думаешь? — спокойно осведомился он у Мангуста.

— Таких непрошибаемых идиоток держат только в пансионе благородных девиц! Мало того, что она прилюдно кричит на Сэнсея, так он еще и потворствует ей. Словом, она — позор Клана. У нее нет чувства долга перед семьей.

— Она искренне предана Клану, и Сэнсея очень любит, — тщательно подбирал слова Богомол. — Ни при каких обстоятельствах она не поступит так, чтобы причинить вред Клану и Сэнсею. Даже если он будет приказывать сделать что-либо подобное, она нарушит приказ.

— Это плохо, — Мангуст абсолютно серьезно покачал головой. — Если хозяин приказывает, значит он знает, что делает. Поступив наперекор, мы помешаем ему осуществить задуманное, испортим замысел. В конечном итоге, окажемся не лучше предателей.

— Сердца и взгляды говорят громче и правдивей, чем слова.

— Если неправильно понять выражение глаз Сэнсея, может статься, слов уже никогда больше не услышишь.

Белка, обрадовавшись, что Старшие отвлеклись на разговор, ловко юркнул между веток и с шуршанием спустился в темноту. Мангуст вслушался, убедился, что шаги Белки стихли, и повернулся к Богомолу:

— Скажи, а ты знаешь этого типа, который увез Ящерку?

— Полярную Сову? Конечно.

— Кто он? — в голосе Мангуста зазвенел металл. Богомол тихо ухмыльнулся в темноте.

— Он богатый воротила. Крутится в фэшн-индустрии. Редкий извращенец и скользкий тип. Несколько раз прибегал к помощи Клана, платил налом и без проволочек.

— Ящерка давно с ним?

— Больше года.

Мангуст вздохнул, тряхнул черной гривой.

— Зря Сэнсей это затеял, — невольно вырвалось у него. — Ничего не выйдет.

— Вы поладите. Ящерка заинтересовалась тобой. Во всяком случае, хоть удовольствие получишь, — Богомол снова закурил.

— Я про бизнес Беляка, — Мангуст удивленно поднял брови.

— Я понял, — и Богомол, посмеиваясь, отшвырнул очередной окурок.

Мангуст оперся затылком о ствол, провел рукой по ветке, запоминая ощущение шероховатой коры под пальцами, пытаясь этим новым опытом заменить воспоминание о коже Ящерки. Ее пальцы не были особо мягкими, ее руки явно знали и мыло, и моющие средства, и руль. Да и выглядели не особо привлекательно — так, рука как рука, маленькая такая. Но запомнилась.

— Кстати, — Богомол потянулся, как большой кот, и зевнул. — Так, для информации. Полярная Сова — гей. Думаю, тебе это будет интересно.

И растворился в темноте, даже трава не зашелестела. Мангуст шумно выдохнул и вытянулся на ветке во весь рост, балансируя расставленными локтями. Довольная улыбка осветила его вечно сосредоточенное лицо.

В посеребренной лунным светом траве заливались сверчки.

В душном гардеробе народу не было. Мы с Совой пришли достаточно поздно, и мой спутник на меня немного дулся.

— Зато нас принимают как королей, — пыталась я разрядить обстановку. Лично мне по большому счету было совершенно все равно, рано мы пришли или поздно. Смотреть на сборище пьяньва, кичащегося своими брюликами, и жеманничающих малолеток-питомцев было интереснее ближе к полуночи, когда последние преграды разума капитулировали перед количеством выпитого. Также существенно повышались шансы найти объект для развлечения, который к утру даже не вспомнит, с женщиной он был или с мужчиной, что мне всегда было на руку, — меньше конфуза на официальных приемах. Представляете, столкнуться нос к носу с мужчиной, на котором был костюм зайчика (в лучшем случае) и который просил его отшлепать, и узнать, что он — дипломат, женат и имеет нескольких детей. Ужас.

Визгливые возгласы разодетых молодых девиц, пытающихся подать себя циничными и прожженными, смешивались со смехом престарелых прелестниц, возомнивших себя новоиспеченными Лолитами. В который раз я подумала о том, насколько мерзко смотрятся яркие румяна на дряблых щеках.

Красные скатерти на круглых столиках свешивались до самого пола, выложенного шероховатыми плитами, скрывая ноги гостей клуба и их питомцев, шуршащих под столами. Зал напоминал морской пляж в ранние утренние часы, когда птичий "гвалт" заглушает прибой. Как давно я не была на море...

Сова чуть сжал мою руку выше локтя и слегка подкорректировал траекторию нашего движения. Мы прошли мимо группки веселых картежников, играющих на своих рабов. Те сидели у ног хозяев, ничуть не заботясь о своей дальнейшей судьбе. Скорее всего, все они, как переходящее знамя, уже успел побывать в руках каждого из играющих, так что смена руки у поводка ничего нового не сулила. Раздался звон, и галдящие головы машинально повернулись в ту сторону. На одном из столиков слоноподобная особа пыталась изобразить восточную соблазнительницу. Эта попытка стоила жизни графину и паре бокалов. Отчаянно вертя задом, дама елозила высоченными шпильками по скатерти, сбивая ее в гармошку. Двое спутников дамы откровенно скучали, глядя на представление. Один из них исподтишка подталкивал ногой официантку в костюме пастушки, которая невозмутимо строчила заказ в блокноте. От каждого удара ее груди подпрыгивали, что невероятно веселило тетку на столе, которая старалась попасть в такт этим милым прыжкам. В углу на маленькой сцене курили несколько музыкантов.

Сова потащил меня за столики, в глубь помещения. Отдернул занавесь, и мы вошли в кабинет со столом и низкими диванчиками, тускло освещенный парой бра. Следом за нами, как свора комнатных собачек, влетели четверо питомцев Совы, стараясь занять место поближе к хозяину. Возможно, эти великовозрастные дети немного переигрывали, изображая потасовку и повышенное внимание к персоне хозяина, но подобное шутовство Совой приветствовалось.

Занавес зашелестел, и в кабинет танцующей походкой вошел наш официант, весь увитый кожаными ремешками. Я, глядя на наряд официанта, немного смутилась. Хоть бы трусы на него надели, что ли...

— Карту вин, шторы, — Сова, вальяжно раскинувшись напротив меня, готовился отдохнуть по полной программе.

Официант просеменил мимо столика, дернул золоченый шнур, и пурпурные занавеси возле меня разъехались, открыв обзор. Зал предстал перед нами как на ладони.

— Заказывай, или я сам, — Сова нетерпеливо хлопнул передо мной меню.

— Закажи что-нибудь, — отмахнулась я, жадно рассматривая лица в зале. Нужного не было.

Сова залопотал по-итальянски, официант застрочил в блокноте и чуть не вприпрыжку выскочил за дверь.

— Ты будешь не против небольшой компании?— Сова спросил как бы невзначай, но я насторожилась.

— Что за компания?

— Пара моих хороших знакомых.

— Ах твоих..., — я съехала по спинке дивана почти под стол. — Ну-ну.

Несколько друзей Совы превратились в нескончаемый поток. Из лица вереницей проносились мимо меня, превращаясь в безликую ленту. Имена, питомцы, яркие наряды каруселью закружились по кабинету. Однообразно улыбаясь, я пила коктейли, курила тонкие сигареты. Все эти голубочки были на одно лицо, однако один из друзей Совы все же смог меня встряхнуть.

Ближе к часу ночи, когда все забавы членов клуба сосредоточились на одном из древнейших инстинктов, и ритмичное шевеление клубка тел в зале начало вызывать раздражение, к нам в кабинет вошел еще один визитер. Среднего телосложения, скорее необычной, чем привлекательной внешности, одетый более чем скромно как для "Зоопарка", он пришел в сопровождении двух рабов, парня и девушки.

— Доброй ночи, — спокойно сказал он, но его слова камнями упали на пол кабинета. Посетитель сел в кресло, и у его ног, как сфинксы-близнецы, застыли его питомцы. — Представь меня своей спутнице, Сова.

На лице Совы появилось крайне кислое выражение. Странный посетитель, наоборот, словно насмехался над ним.

— Вот, мой друг, — Сова с усилием выплюнул это слово. — Колдун.

— Мирт. Колдун Мирт, — друг Совы изящно перебил приятеля и поцеловал воздух над моей ладонью. — Все для Вас, госпожа...

— Я..., — начал было Сова в ответ на вопросительный взгляд Мирта, но я его перебила.

— Ясный День, — громко брякнула я, хлопая ресницами.

Мирт согласно кивнул, пара мальчишек Совы дружно сползли под стол, корчась от беззвучного хохота. Сова откинул голову, и внимательно изучил мое наивное лицо сквозь ресницы.

— Я пришел поблагодарить тебя, — голос Мирта зачаровывал, как журчание ручья. — Твои рекомендации скоро сделают меня Крезом. Где только ты находишь столько охочих до мистики?

— Кто рискует, тот всегда на что-то уповает, — пожал плечами Сова. — Я всего лишь подбросил им модного божка. И потом, если бы ты был совсем бесполезным, разве они бы возвращались?

— Я обязан быть им полезным, и по максимуму. Я не могу позволить себе этого не сделать — иначе я перестану себя уважать. Тут поневоле мастером и станешь, — Мирт невесело усмехнулся.

— Хорошо, что Крыса еще не додумался прийти к тебе, иначе весь Город уже бы лежал у его ног, — Сова машинально ласкал шею одного из своих питомцев. Тот аж мурлыкал от удовольствия.

— Крысе не нужен Город, — Мирт легко коснулся двумя пальцами уха. На пальце блеснуло тонкое кольцо. — Там все дело в нем самом. Он, в сущности, мог бы и не безобразничать, если бы ему дали шанс войти в бизнес. А так он лезет сам.

Я незаметно и осторожно нашарила ногами туфли, аккуратно надела. Разговор принимал интересный оборот.

— Есть масса способов стать уважаемым жителем Города, — Сова ожег меня взглядом. — И все они достаточно мирные. Крыса же вырезал слишком многих, чтобы рассчитывать на сотрудничество с нашей стороны. А выходки в "Юдифи" ему вообще никогда не простят.

"Не говоря уже о Бешеном", — нервно зашуршали пачкой сигарет мои пальцы.

"Ну-ну, Ясный День, говоришь? Да ты такой же День, как я — пудель", — исподтишка изучал мое лицо Мирт.

"Лови момент, сестричка", — Сова сидел с видом человека, выполнившего свей долг перед всем человечеством.

— Как только Крыса докажет, что переплюнул своего прежнего хозяина, он остепенится и угомонится. Это уже вопрос психологии.

— Он только почувствует вкус победы и окончательно свихнется, — и это уже вопрос практики, — тихо проговорила я и выпустила облачко дыма.

— Почему Вы так нетерпимы? — Мирт изучал меня своими темно-синими, как ночное небо, глазами. — Возможно, на жестокость Крысу толкает его собственная боль, душевная, которую никто не видит.

— А почему окружающих должна волновать его боль? У кого из нас ее нет? — я непроизвольно резко затолкала окурок в пепельницу. — Но не все же идут заглушать собственные проблемы чужими криками.

— И даже в Вашей юной душе таится боль? — недоверчиво спросил Мирт. Я поняла, что он насмехается надо мной. Давно уже никто не называл юной ни меня, ни мою душу.

— На данный момент в моей душе творится бедлам и бушует похоть, — я ткнула пальцем в стекло, за которым уже разыгрывалась сцена из "Последних дней Помпеи". Мужчины засмеялись, я машинально посмотрела в зал и застыла.

И грянул хор ангелов, и разверзлась земля, и ведьмы заплясали на Лысой горе, объятой языками пламени, ревущими "Все для тебя, Бешеный!"...

Лето сдавало свои позиции, и сегодня с утра небо то и дело рыдало над Городом. После обеда дождь усилился, и окружающий мир смотрелся довольно уныло.

Сегодня Сэнсей принимал Токая. Город был взбудоражен только одной новостью — Крысу разбил паралич, и партнеры несколько часов кряду обсуждали возможные варианты развития бизнеса Беляка "с" и "без". "Без" было, конечно, предпочтительнее, но чудеса достижений цивилизации и кошелька Крысы оставляли надежду на его выздоровление.

Токай явился в сопровождении десятка людей, суровый и подтянутый. Сухо, как будто нехотя, он сообщил, что шансов у Крысы нет. Врачи признавались, естественно, под большим секретом, что вся центральная нервная система у него отказала, и ходить, говорить, есть и вообще двигаться Крыса не сможет никогда. Сэнсей все же предпочитал рассматривать наихудший вариант, что все это враки, и Крыса в обозримом будущем опять вмешается в размеренный ритм жизни Города.

Я в этот день исполняла скромную роль, подливая напитки. Дважды меня никто и взглядом не удостоил, но Белка с Вороном пытались поиздеваться, незаметно отодвигая бокалы, пока я наливала. Мангуст вообще ни на что не реагировал, а Сэнсей был занят исключительно Токаем. Я умудрилась не пропустить ни слова из их долгого разговора, а также подметить реакцию остальных — сопровождающие Токая явно нервничали, смешно вздрагивали от моих шагов, но все равно было невыносимо скучно.

— Сорок процентов прибыли все-таки лучше откладывать, — Сэнсей гнул свою линию, несмотря на нервные подергивания глаза Токая. — В любом случае, эти деньги из бизнеса не уйдут, с Крысой или без него.

— Можем, конечно, полгода подождать, но не больше. Крыса не оставил преемника, а попытки его крысят занять место во главе шайки были пресечены, — Токай нехорошо улыбался, с вызовом глядя на Сэнсея.

Но в глазах Токая все же плескался страх, потому как если Сэнсей решит прибрать весь бизнес к рукам, никто ему не помешает. Слава убийц клана Сэнсея как властителей над жизнью и смертью гремела над Городом, и Токай старался за бравадой скрыть свою нервозность.

Через пятнадцать минут после того, как я перестала шнырять с емкостями между гостями, Токай понял намек, и не прошло и сорока минут, как он откланялся и удалился в сопровождении всей своей толпы. Обстановка в зале сразу посвежела и разрядилась. Я полезла в бар за нормальными напитками, Ворон закурил, Белка взгромоздился на подоконник, а Паук с Кабаном раздвинули сёдзи и устроились на полу, нежась в прохладном дуновении свежего воздуха. Сэнсей сложил вместе кончики пальцев рук, внимательно оглядел получившуюся фигуру и медленно произнес:

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓