|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
ВИВАТ, БРАЖЕЛОН! Часть 1.
Глава 14. Дон Энрике раскрывает инкогнито.
Сержант Гастон, посланный герцогом де Бофором на корабли с приказом открыть по мусульманской крепости огонь на поражение с моря, не довез приказ до г-на Д'Эстре. Гастон был убит мусульманским снайпером. Барабанщик Ролан де Линьет изо всех сил сдерживал слезы. Он все еще надеялся, что Гастон только ранен, но сержант не шевелился.
-Он убит, малыш, — проговорил Энрике де Кастильо, рыцарь Мальтийского Ордена. Не утешая больше Ролана, Энрике слегка сжал плечо мальчика и направился к герцогу де Бофору.
Рыцарь Энрике де Кастильо отдал честь герцогу и произнес:
-Господин главнокомандующий! Оплакивая вместе с вами трагическую гибель вашего сержанта, я прошу вас дать мне то поручение, которое не довелось выполнить этому бедняге.
Бофор закусил усы.
-Кроме вас, рыцарь, есть еще претенденты, — пробормотал Рауль.
-Ты опять! — гаркнул на него герцог, — Речи быть не может, чтобы ты поехал! Вообще — он мельком взглянул на Энрике, — Кто-то из вас. Ни шагу от меня, молокосос! Рыцарь, и вам я тоже вынужден отказать.
-Вы мне не можете отказать, Бофор, — насмешливо сказал рыцарь Мальтийского Ордена.
-Почему это? — удивился Бофор, заставив себя не прореагировать на фамильярное обращение иоаннита. "Бофор?! Какой я ему "Бофор"?! Вот наглец!" — все это Франсуа де Бофор подумал, но сдержался, решив не связываться с этим странным типом и сорвать злость на своих "львятах".
Рауль стянул свои перчатки и какими-то нервными движениями помахивал ими. Рыцарь внимательно посмотрел на светлую бежевую перчатку с золотистым узором в руке Рауля, потом — на него самого.
-Монсеньор, — уже более вежливыми интонациями сказал дон Энрике, — Прошу вас, на два слова. Наедине.
Рауль уже начал покусывать свою перчатку.
-Виконт, дружище, — сказал ему дон Энрике, — Не надо есть перчатки! Победим арабов, тогда и пообедаем!
Рауль хотел было вмешаться, но примолк под свирепым взглядом герцога.
Рыцарь и главнокомандующий отошли на несколько шагов.
-Итак, монсеньор, я жду ваших распоряжений! — сказал Энрике.
-Я хотел бы знать, рыцарь, чего вы добиваетесь? И — коль мы беседуем наедине — почему вы позволяете себе столь наглый тон?.. И, наконец, на чем основывается ваша уверенность в том, что я вас отпущу?
-Потому что вы не вправе мне помешать. Вы на вправе мне запретить. Так-то вот, мой герцог! Честь имею! Так я поехал? Давайте приказ, Бофор!
-Что вы себе позволяете! — возмутился Бофор.
-Имею право! — сверкнул глазами Энрике.
-А вот и помешаю! Помешал же я Бражелону! Я вас вообще могу...
-Что? — насмешливо спросил Энрике.
-Арестовать, дьявольщина!
-За что? — невинно спросил иоаннит.
-За наглость!
Рыцарь улыбнулся.
-Извольте, я объясню, — снисходительно сказал Энрике, — Бражелон ваш адъютант, ваша, так сказать, правая рука. И ему вы имеете право запретить своевольничать, как вы полагаете. Или проявлять инициативу, как полагаю я. Мне вы ничего не можете запретить, Франсуа де Бофор! Я сам себе голова! На меня ваша власть не распространяется.
-Интересно, почему это? — повторил герцог, — Великий Магистр писал что...
Энрике пожал плечами.
-Я знаком с приказом Великого Магистра. Формально — да, Мальтийский контингент подчиняется вам, верховному главнокомандующему нашими объединенными силами, я знаю о соответствующем распоряжении моего Магистра. Но есть еще одна деталь. Вы можете отдавать свои приказы мальтийским рыцарям, морякам, солдатам Ордена, и они обязаны повиноваться. Они — но не я!
-Почему? Кто вы такой, чтобы не подчиняться моим приказам?
-Потому что я не мальтийский рыцарь, — сказал Энрике де Кастильо, — И зовут меня не дон Энрике... И сейчас, монсеньор, вы все поймете...
-Да кто же вы в таком случае, черт вас раздери? — раздраженно спросил Бофор.
Мальтийский рыцарь, вернее, псевдо-рыцарь, промолвил, снимая шлем:
-Посмотрите на меня, монсеньор, и представьте, что мои черные волосы не черные, а каштановые. И усов этих нет. Я их закрываю... Я вам никого не напоминаю, Франсуа?
-Ваше Величество... Король Людовик Четырнадцатый... Глазам не верю... Неужели это вы, сир?
-О нет! Людовик Четырнадцатый там, где ему положено быть — в Париже. А я...
-Понял! Вы — близнец короля? Двойник короля? Принц-изгнанник?
-Да, это я, — просто сказал принц, — Еще меня зовут Железной Маской.
-Да, принц, — резко сказал Бофор, — Я слышал об этом чудовищном приказе от своих офицеров, бывших мушкетеров Д'Артаньяна.
"Принц" — и Филипп улыбнулся. Называя его принцем, Бофор сразу признал его права! А ведь он мог "не узнать" его, и, что еще хуже, выдать королю. Хотя, если он сейчас отпустит его на корабли, может, он сочтет его безумное желание решением проблемы?! Воистину чужая душа потемки. Но принц предпочитал верить в честность Бофора. И, как бы ни старался гасконец держать в тайне жестокое поручение короля, его мушкетеры все же проведали правду.
-Лучше бы ваши мальчики не болтали об этом, — вздохнул Филипп.
-Как же вы тут оказались.... Ведь вас...
-Вы хотите сказать — "бросили за решетку", да еще и с железной маской? Все очень просто... Франсуа де Бофор! Вспомните, кто вас вытащил из Венсенна!
-Да, я знаю, — кивнул герцог, — Я знаю, что Арамис был замешан в этом несостоявшемся государственном перевороте.
-О нет! — усмехнулся Филипп, — Нет, монсеньор, вы путаете. До Арамиса я не носил железную маску. Это произошло позднее, после нашего провала в Во-ле-Виконте.
-Стойте-ка, принц! Вы так бегло говорите по-испански, а тогда вы скомпрометировали себя тем, что не ответили на вопрос Анны Австрийской, заданный на испанском языке.
-Тогда я не знал испанского, — ответил Филипп, — Но с тех пор как...
Согласен, времени прошло немного, но я прошел ускоренный курс обучения кастельяно.
-У кого же?
-Вы сами назовете имя своего старого друга или мне сделать это? Тот, кто вытащил меня из тюрьмы на Сент-Маргерит и освободил от железной личины...
-Граф де Ла Фер! — сказал Бофор.
Принц кивнул.
-Теперь вы понимаете, почему я сам хочу ехать по этой опасной дороге, чтобы отвезти приказ вашим — и моим — кораблям. И еще, герцог, хочу проверить себя. Впрочем, у меня предчувствие, что я доберусь. Береженого Бог бережет.
-С Богом, принц! Вернее, кузен Филипп...
-Была, не была, кузен Франсуа!
Энрике де Кастильо, он же Железная Маска, взялся за повод коня и собрался уже мчаться к кораблям, когда Рауль удержал его.
-Рыцарь, — позвал Рауль.
-Не обижайся, амиго. Не обижайся, друг мой! Я должен ехать. Именно я. После поймешь.
-Это какая-то тайна? — спросил Рауль, — Почему герцог вас отпускает?
Ведь это так опасно! Почти нет шансов. Неминуемая смерть.
-Я уже сказал, виконт — после поймешь!
-Не доверяешь?
-Доверяю, Рауль! Абсолютно! Но поеду я! Мы так решили...
Рауль опустил голову.
-Что ж, в таком случае...
Он сорвал свой песчаный ("охристый", как сказал бы Люк) плащ и протянул дону Энрике.
-Поменяемся, рыцарь. Твой красный плащ с белым крестом — слишком хорошая мишень для арабов. Ты не откажешь мне в этом!
-Да у меня же панцирь, — беспечно сказал Энрике де Кастильо, — Ну, коли хотите — быть по сему!
Рауль улыбнулся, более-менее успокоенный, но проницательному рыцарю показалось, что он затаил вздох.
х х х
И потом, вспоминая свое прощание с Раулем, Железная Маска, которого одиночное заключение и все, что он успел пережить в свои двадцать лет, сделало тонким психолом, был уверен, что эта сдержанная грусть была как-то связана с пропажей панциря. Но тогда принц не знал, что Рауль отправился в сражение без доспехов. Он был уверен, что под камзолом его друга либо кольчуга, либо легкий пластинчатый панцирь. И действительно, у Рауля сжалось сердце, когда он вспомнил свое вчерашнее беспечное: "А кираса-то на что?" и свои бесполезные утренние поиски пропавшего панциря.
Они поменялись плащами. Рауль взял алую накидку дона Энрике де Кастильо.
-Сбылась ваша мечта, виконт, — расхохотался дон Энрике, — Что твой Жан де Лавалет!
Рауль улыбнулся, потрепал рыцаря по плечу.
"Не сказал бы", — тихо буркнул он, но тут же воскликнул, обращаясь к Железной Маске:
-С Богом, рыцарь!
-С Богом, виконт!
Они обнялись, и дон Энрике полетел по опасной дороге навстречу кораблям Французского Королевства и Мальтийского Ордена.
Глава 15. Оптика.
Оставим наших героев на подступах к Джиджелли и перенесемся в мусульманскую твердыню, показав события со стороны противника.
На ближайшем к армии Бофора бастионе стоял уже знакомый нам по схватке в ущелье Иблиса Бассам-реис*. Рядом с ним в роскошных по-восточному одеждах и доспехах принц Мустафа, которого Рауль в письме де Гишу о захвате каравана называл "мусульманским князьком". Их окружали вооруженные де зубов отборные воины и шевалье де Мормаль, которого арабы называли не иначе как ренегат.
................................................................................................
*События предыдущего романа "Лилии в войне". Переодетые арабами французы во главе с Бражелоном захватывают мусульманский караван. Раулю достается белый конь арабской породы. Он дает коню кличку Цезарь. (Пока в машинописи.)
.................................................................................................
Вся эта компания, сгрудившись на бастионе, замерла в ожидании. Бассам и Мустафа наблюдали за неприятелем в подзорные трубы. В это время Железная Маска был уже почти у самых кораблей.
-Стреляйте на поражение! — кричал Филипп. Моряки не слышали, что он им кричит, но корабли начали стрелять без приказа. Принц прыгнул в подошедшую шлюпку и благополучно достиг флагмана. Конь поплыл за ним и был до поры до времени оставлен в трюмном стойле.
-Нас бомбят с моря! — закричал Мустафа.
-Ничего, — сказал Бассам, — Наша кавалерия отвлечет их главные силы. Да вы не туда смотрите, мой повелитель.
Принц навел подзорную трубу на сухопутное сражение.
-Неверные остановили наших всадников! — с отчаянием вскричал "князек".
-Все в воле Аллаха, — убежденно сказал Басам, — Селим убьет герцога. Армия врага останется без командующего. Наши лучшие воины получили приказ захватить бофоровских офицеров, кто будет сопротивляться — убивать на месте, кто сдастся — вязать и тащить в цитадель.
-Да зачем нам эти христианские псы? — удивился "князек".
Басам хотел ответить, но страшной силы взрыв потряс стены цитадели. Клубилась пыль. Грохотали камни. Стены окутал черный дым. Басам и "князек" навели трубы на море.
-Видите? Они поставили пушку на марсовой площадке своего флагмана.
-Но наши пушки стоят выше, — заметил Мустафа.
-Выше? Да! Но наши пушки устаревшей конструкции, мой повелитель. Их пушки более усовершенствованы. Меткость и дальность стрельбы не сравнятся с нашими. Мы отстаем от наших противников.
-Мы ведем священную войну! Джихад! Нас осеняет знамя Пророка! И Аллах пошлет нам победу, несмотря на все их хитрости.
-Мой повелитель — мы не так преуспели в технике, как французы. Я не первый год воюю с неверными и знаю, что говорю. А наше оружие, кроме пушек и ружей почти то же, что и во времена пресловутых "крестовых походов". Теперь вы поняли, принц, зачем мне нужны пленники?
-Нет. Я не понимаю, Бассам-реис!
-Если Селим захватит Штаб Бофора...
-Что же тогда будет? Я отрубил бы всем неверным головы!
-Вот и ошибка, мой повелитель. С богатых можно содрать большой выкуп, а умные будут нашими советниками.
-Вы хотите знать технические секреты неприятеля? Но одного "языка" мы уже взяли. Какой с него толк? Он рассказал все, что знает. Но вы сами сказали, что все его сведения — сплетни, достойные женщин из гарема, и ничего важного он не знает.
-Эти "сплетни" нам пригодятся, когда заложники будут в наших руках.
-Я не понимаю такой войны, — пожал плечами Мустафа.
-Мы должны быть коварными, мой повелитель!
Басам выругался. Ядра мусульманских пушек не долетали до флагмана французов, а пушка, стрелявшая с марса "Короны", наносила большой урон стенам цитадели. Пушки с портов кораблей стреляли, к огорчению христианских сил, чаще с недолетом, так как Д'Эстре запретил кораблям приближаться, опасаясь, что мусульманская артиллерия подожжет их.
-Я не уверен, — сказал Мустафа, — что пленники, даже если мы кого и захватим, согласятся стать нашими советниками.
-Мой повелитель, — усмехнулся Басам, — Когда изнеженные европейцы поймут, что их ждет в случае отказа, они пожалеют свои нежные косточки.
Мусульманский князек покачал головой, выражая сомнение.
-Корабли не приблизятся, — уверенно сказал Бассам, — Они боятся, что мы сожжем их. А одна пушка с марса не разрушит все стены Джиджелли. А что разрушат, сами и восстановят, когда мы их возьмем в плен, — Он захохотал, — Давайте лучше следить за Селимом.
Мустафа и Бассам вновь перевели свои оптические приборы на сушу.
-Сорвалось! — отчаянно закричал Мустафа, — Смотрите! Французы заметили Селима!
-Вижу, — мрачно сказал Бассам, наводя подзорную трубу на место схватки конницы Селима и Штаба герцога де Бофора, — Их барабанщик поднял тревогу.
-Селиму бы добраться до герцога, — прошептал Мустафа, — О, Аллах! Французы окружают Бофора! Всадникам Селима не пробиться! Герцог в центре...
Он наблюдал за сражением, и вдруг по-мальчишески фыркнул.
-Вы говорите, мы мало изменились с тех времен, как их рыцари ходили на правоверных в так называемые "крестовые походы"? Зато эти шайтаны изменились! Вы посмотрите, как они вырядились! Умора! Волосы длинные, как у женщин. Эти дурацкие шляпы с перьями, которые они повыдирали у наших страусов и покрасили в разные цвета! Герцог Бофор чего стоит! Крестоносец? Шут! Ленты, кружева. Если бы не усы, принял бы его за женщину. Штаны, и то с кружевами! Это — мужчина? Воин? Тьфу! Смотреть тошно! А рядом с Бофором, молодчик в красном плаще Мальтийского Ордена — тоже патлы отрастил как у бабы. И перьями на башке трясет. Выхваляется, что ли? Вот потеха!
-Не смейтесь, мой господин — они так же высмеивают нас.
-Нас? Правоверных? Да как же они смеют над нами смеяться?
-А вот так и смеют. В своих балетах, комедиях, маскарадах. Я ж не раз имел дело с европейцами. В наши одежды рядятся для шутовства, для маскарада.
-Негодяи! Один такой маскарад я запомнил на всю жизнь! — гневно вскричал пылкий князек, — В ущелье Иблиса, Бассам-реис, когда неверные осквернили Знамя Пророка и захватили моего лучшего коня!
-Если бы только коня! — с горечью проговорил реис, — Что ваш конь, мой повелитель. Что ваш конь по сравнению с теми трофеями, которые тогда достались проклятым гяурам.
Мустафа скрипнул зубами, сдвинув брови.
"Что ваш конь", — прошептал он.
-Вот что получается, когда недооцениваешь противника. Вот вам и длинноволосые, изнеженные, разодетые в кружева франки! В ущелье Иблиса они дрались как львы!
-Они и сейчас дерутся как львы! О, Аллах! Бассам! Селим убит!
Бассам издал не то вопль, не то рычание.
-Мы отомстим за Селима, — прохрипел он.
-Вы видели, кто убил его?
-Да.
-Тот, с длинными лохмами, в красном плаще!
-Да видел я!
-О, Аллах! — опять закричал Мустафа, — У гяура мой конь!!! Раньше коня загораживали другие всадники... Это он, точно он! Мой Джинн!!!
-Я узнал вашего коня. Однако на нем синяя попона с лилиями. Переодели франки вашего Джинна.
-Шайтан! Иблис! Пес! Это тот самый, из ущелья!
-Мерзавец! — выругался Бассам, — Мой повелитель, план сорвался. Отряд Селима разгромлен. Бофор невредим. А наши начали отступать.
-Верните мне моего Джинна! — настойчиво сказал Мустафа, — Любой ценой! Я требую, Бассам-реис, посылайте кого хотите, все резервы, но отберите у проклятого гяура моего коня! Я так люблю моего Джинна!
-Мой повелитель, у меня другой план. Я запугаю неверных. Я знаю, как запугать их. Они содрогнутся от ужаса, когда увидят мой сюрприз!
Он опустил трубу и вполголоса отдал распоряжение одному из своих людей.
-Наши отступают, Бассам! — кричал Мустафа, — А мой Джинн! Этот шайтан разговаривает с моим Джинном! Смеется! Смотрите, по гриве гладит! Я не могу это видеть! Я не могу видеть на моем коне эту синюю тряпку с лилиями! Отдай моего Джинна, гяур!
-Да он же не слышит, — вздохнул Бассам, — Успокойтесь, мой повелитель. Наблюдайте за противником.
* * *
-Что, мои львята? — сказал Бофор, — Вы оправдали свое прозвище! Вы действительно дрались как львы! А теперь посмотрим, что делают эти черти.
Он навел на крепость подзорную трубу.
-Ого, — удовлетворенно проурчал Бофор, — Наши пушки славно поработали. Пробоин немерено. Скоро можно будет ворваться в цитадель через проломы. Это, как вы понимаете, менее опасно, чем карабкаться по приставным лестницам.
Бофор навел трубу на бастион, где находились наблюдавшие за ним Бассам и Мустафа.
-На ближайшем к нам бастионе здоровенная пробоина, — заметил Бофор, — Бражелон, хочешь взглянуть?
-Да, монсеньор.
Труба в руках герцога скользнула вверх.
-Нет!!! — вырвалось у него, — Этого не может быть!
-Монсеньор? — удивленно спросил Рауль, — Что с вами? Что вы увидели? Не шайтана ли? Дайте мне трубу, я тоже хочу посмотреть на шайтана!
Бофор опустил трубу. Лицо герцога искажали ужас и ненависть. Рауль протянул руку за трубой.
-Нет, — сказал Бофор, — Не смотри. Это слишком ужасно.
-Дайте взглянуть, монсеньор, — сказал Рауль с любопытством, еще не понимая, что так ужаснуло храброго герцога. Герцог протянул ему подзорную трубу. Рауль навел трубу на бастион и вскрикнул от ужаса.
Бассам и Мустафа следили за ними со своего бастиона. Словно где-то в воздухе пересеклись их взгляды, полные ненависти и "лучи" их подзорных труб. Там, на ближайшем к армии Бофора бастионе Джиджелли герцог и Рауль увидели в подзорную трубу копье. А на копье — человеческую голову. Голову Командора Мальтийского Ордена графа и гранда Испании дона Патрисио де Санта-Круса. Рауль медленно опустил трубу, отдал ее первому попавшемуся всаднику, и, пришпорив Цезаря, понесся во весь опор к бастиону.
* * *
-Вот,— удовлетворенно сказал Бассам, — Они увидели. А вот и гяур в красном плаще мчится к нам на вашем Джинне. Он, наверно, вас услышал и спешит вернуть вам коня.
-Очень сомневаюсь, — вздохнул Мустафа, — Может, они хотят начать переговоры?
-Разве вы видите у всадника в руках белый флаг? Или платок хотя бы?
-Даже близко нет!
-Герцог хочет вернуть его, — заметил Мустафа, — Что-то кричит на их наречии. Он вернется?
-Может, они сговорились, или задумали новую пакость против нас? — выразил сомнение Бассам.
-Бассам! О, Аллах! Они стреляют! Они хотят убить моего Джинна! Шайтаны! Аллах этого не допустит!
-Аллах допустил, — произнес Бассам, — Попали! Но я оставлю вас на минуту.
-Куда вы, реис?
-Я мигом! Ренегат! Ты головой отвечаешь за Мустафу.
Глава 16. Черный дым.
-Огонь! — крикнул по-арабски шевалье де Мормаль.
-Не стреляйте! — пытался остановить своих снайперов Мустафа.
Но было уже поздно. Рауль, почувствовав, что Цезарь падает, стремительно соскочил с коня. Цезарь забился в агонии.
-Цезарь, — прошептал он, — Уроды! Вы мне за все ответите!
-Джинн! — закричал Мустафа, увидев агонию лошади.
-Вашего коня уже подстрелил французский стрелок. Его не спасти. Потому я и велел открыть огонь, — стал оправдываться де Мормаль.
-Джинн, — повторил Мустафа, — Мой бедный Джинн... Мой лучший конь, мой самый любимый... Проклятые гяуры! Они за все ответят, неверные псы!
Де Мормаль собрался приказать дать повторный залп, но в этот момент на бастион ворвался Бассам-реис, видевший эту сцену с соседнего укрепления. Бассам был лучшим мусульманским военачальником. Он узнал в Бражелоне напавшего на караван вражеского командира и заподозрил какую-то новую хитрость со стороны противника. Парень как заговоренный — все пули мимо. А если это отвлекающий маневр? И откуда не возьмись, подкрадутся эти французские дьяволы, "Пираты Короля-Солнца", доставившие правоверным столько неприятностей еще до начала открытых военных действий! Бассам-реис стремился к реваншу и мечтал отомстить. Жаждой мести горел и Рауль, едва увидев на охраняемом мусульманами бастионе насаженную на копье голову Санта-Круса. Жаждой мести горел и молодой "мусульманский князек" Мустафа. За своего Джинна он готов был растерзать в клочья всех неверных шайтанов.
После первого залпа, когда черный дым, окружавший Рауля, рассеялся, он с удивлением убедился, что совершенно невредим. От трепыхающегося в судорогах Цезаря он перевел взгляд наверх, разглядывая своих врагов в бастионе.
-Эй вы, уроды! — крикнул он, — Нехристи! Выходите драться, если вы не трусы!
Мормаль опять порывался дать команду стрелкам, но Бассам-реис цыкнул на него:
-Молчать, ренегат! Здесь я распоряжаюсь! Может быть, вы в сговоре?
-Я с ним в сговоре? — завопил де Мормаль, — Да стреляйте же! Что вы ждете! Это сущий дьявол!
-Не стреляйте, — продолжал сдерживать своих людей Бассам, — Посмотрим, что ему нужно! Говори, ренегат, кто этот молодчик! Живым попробуем взять — теперь ему некуда деваться.
-Любимец герцога, — прошипел шевалье де Мормаль, — Можно считать, фаворит.
-А еще?
-А еще адъютант Адмирала.
-Спроси, что ему нужно, — велел Бассам.
-Я не хочу, чтобы он меня видел, — пробормотал де Мормаль.
-Да разве не ясно? Он же сказал, что хочет драться, и я готов драться! — закричал Мустафа.
-Подождите, — остановил Мустафу Бассам, — Нет ли здесь ловушки?
Рауль сдернул перчатку и зажал в кулаке левой руки. В правой он, разумеется, уже держал короткую шпагу Анри де Вандома. Пока мусульмане совещались на бастионе, он успел выхватить свое последнее оружие.
Он различал на бастионе мусульман, которых презрительно именовал "уродами" и "нехристями", видел направленные на него дула своих знакомцев из ущелья — "князька", Бассама и горящий ненавистью взгляд шевалье де Мормаля, хотя последний прятался за выступом. Все получилось совсем не так, как они планировали с Энрике де Кастильо. Командор мертв, и ультиматум уже не нужен.
Хотя почему это не нужен? Какой черт тогда занес его сюда? Он же решил бросить им вызов. Пока они не расстреляли его в упор, он может спровоцировать на поединок кого-нибудь из них. И они медлят. Слабого-то они против него не пошлют. А пока будет продолжаться схватка, может, и наши подоспеют.
"Они" не медлили. С бастиона сыпались угрозы и ругательства. Защитники бастиона тоже узнали в нем руководителя группы захвата, как он сам узнал Мустафу, Бассама и некоторых из "нехристей", с которыми общался во время опасных "покатушек" "Пиратов Короля-Солнца". Но лица "Пиратов" во время "покатушек" скрывали платки, завязанные под самыми глазами...
-Сдавайся, пес! — заорал Бассам.
На это предложение Рауль ответил тем, что с размаху швырнул в Бассама свою перчатку. Бассам пробил ее выстрелом.
-Это вызов, что ли, лягушатник?
-Ты угадал, это вызов, ишак!
-Говори! Никто не стреляет! — повторил Бассам.
-Я вызываю на бой любого из вас. Драться насмерть. В случае моей победы вы отдадите мне останки Командора Санта-Круса.
-Шайтан! — крикнул Бассам, — Ты так уверен в своей победе, что приперся под самые стены нашей твердыни? Подождал бы, пока вы захватите цитадель!
Люди Бассама захохотали. Крепость, считали они, неприступна, и дивились дерзости неверного.
-Конечно, мы возьмем вашу твердыню, — спокойно сказал Рауль.
"Но я, ни минуты не хочу видеть оскверненные останки Командора. Таких, как Санта-Крус, если уж не удалось спасти — хоронят с воинскими почестями. Простите, Командор!!!"
-Санта-Круса вы мне отдадите сейчас! — крикнул он с яростью.
-Ты еще не победил, франк!
-Вы боитесь, ишаки? Так я и думал! — он презрительно усмехнулся.
-Я пойду! — закричал Мустафа, — Я пойду и убью тебя, гяур, вор, укравший моего коня! И твоя башка будет красоваться рядом с этой!
-Попробуй, — опять усмехнулся Бражелон, — Подрасти сначала, сопляк!
-А что тебе за дело до Санта-Круса, неверный? — орал Бассам, — Он, что ли, твой начальник?
Мусульман, видно, ввел в заблуждение красный рыцарский плащ Мальтийского Ордена, который Рауль взял у дона Энрике.
-Командор мой друг, — сказал Рауль, — И я требую, чтобы вы отдали мне его тело.
-Вы собираетесь принять эти условия? — завизжал де Мормаль.
-Ты сказал, ренегат, этот малый фаворит герцога?
-Ну да. Друг, любимчик, и дочь Бофора влюблена в него по уши.
-Тогда, — заметил Бассам, — Как я и хотел, его нужно брать живым. Мы сдерем за этого храбреца королевский выкуп с братьев-рыцарей.
-Братья-рыцари здесь не при чем. Я уже сказал вам, что виконт де Бражелон адъютант герцога и к Мальтийскому Ордену, насколько я знаю, не имеет отношения. Этот красный плащ — маскарад! Право, не знаю, зачем он его напялил!
-Это хитрость!
-Это ловушка!
-Французы все подстроили!
-Они разыграли эту сцену! Вероломные франки! Перехитрить нас хотите, иблисы! — загомонили участники сражения в ущелье, щедро украшая свою речь экзотическими восточными угрозами.
-Я принимаю вызов виконта, — заявил Мустафа, — Никто не стреляет! Я спущусь к нему через пробоину в стене. Кто выстрелит, того сам повешу! Нет, на кол посажу! Эй! Неверный! Видишь мой ятаган? Я снесу этим ятаганом твою голову!
-Иди, иди, — насмешливо сказал Рауль, — Я жду.
-Нет! — заорал Бассам, — Я буду драться с французом! Не ходите, мой повелитель! Он убьет вас!
Бассам помчался следом за Мустафой. У него созрел свой план: опередить Мустафу, сразиться с виконтом, захватить его в заложники и взять большой выкуп.
А оставшийся наверху шевалье де Мормаль убеждал стрелков, что Мустафа, их повелитель, и Бассам-реис, благородные воины Аллаха, напрасно приняли этот вызов — на смертельную схватку. Вероломный противник наверняка замыслил какую-то хитрость. Француз убьет Бассама, убьет Мустафу, ворвется в бастион и захватит его в одиночку, если они сейчас не выстрелят — потом, когда начнется схватка, будет уже поздно. Мусульмане вняли доводам ренегата — многие из находившихся на бастионе узнали Рауля по схватке в ущелье и знали, на что он способен.
-Да, — верещал де Мормаль, бегая от одного к другому и хватая их за руки, — Вы видели, как он дрался! Вы удрали его людей в ущелье Иблиса! Вы и сейчас побежите, если он ворвется сюда!
Воина Аллаха заорали:
-Смерть гяуру!
Де Мормаль злорадно усмехнулся. Рауль понял, что либо Бассам-реис, либо Мустафа примут его вызов и ждал почти у самых стен бастиона. Вот-вот кто-то из них появится в проломе.
-Убейте его! — кричал де Мормаль, — Убейте! Пока он сам не убил Мустафу и Бассама! И вас заодно! Убейте его во имя Аллаха! Цельтесь в крест на плаще! Нет, цельтесь выше — под плащом у него, наверно, панцирь. Выше креста! Аллах акбар!
-Аллах акбар! — заорали стрелки.
Они прицелились.
-Аллах не акбар, — сказал Рауль.
Он поднял голову и увидел, что де Мормаль отдает команду.
-Огонь! — заорал де Мормаль.
Раздался залп
Глава 17. Солдаты удачи.
Бассам и Мустафа видели этот залп — они были уже на выходе из пролома. Мустафа — со своим ятаганом, Бассам — с длинной турецкой саблей.
-Предатели! — выкрикнул Мустафа, — Как они посмели!
А шевалье де Мормаль затеял новое предательство. Он не смог сдержать злорадного возгласа, увидев упавшего виконта. Теперь ренегат подумывал о том, как перехитрить своих новых хозяев и вновь сменить мусульманские одежды на французский мундир, чтобы получить обещанную награду от господина де Варда. "Де Вард будет в восторге, — пробормотал де Мормаль, — Но сначала нужно удостовериться, что эти дикари прикончили нашего красавчика".
Пушки французов продолжали стрелять по бастиону. Бассам и Мустафа боялись высунуться из укрытия. Воспользовавшись передышкой, Бассам сказал князьку:
-Все-таки попробую утащить с собой франка.
-Но он, по всей видимости, убит, — проговорил Мустафа.
-Кто знает, — в голосе Бассама звучало сомнение.
-Зачем он вам теперь?
Бассам выскочил из укрытия. Мустафа — следом за ним.
-Мой повелитель, я не доверяю ренегату. У него какие-то личные счеты с виконтом. Но француз — ценный заложник!
Надо заметить, что, не видя перед собой дерзкого врага, Мустафа и Бассам сменили тон на более уважительный и больше не именовали Рауля ни шайтаном, ни гяуром — слова эти они говорили ему в лицо как своему врагу. Но они считали его убитым, или, в лучшем случае, тяжело раненым. Уважение к врагу невольно выразилось в их диалоге.
-Вы помешались на этих заложниках, Бассам-реис. Зачем тогда нужно было казнить Санта-Круса? Вот вам и заложник и советник!
-Санта-Круса я не отдал бы за все богатства наших заклятых врагов — иоаннитов! Десять лет мы гонялись друг за другом по Средиземному морю. Он тоже поклялся уничтожить меня!
-Вы, видимо, причинили немалый вред рыцарям?
-А то вы не знаете? Советник? Я не пощадил бы его, даже если бы он заговорил и выдал все военные секреты Мальтийских братьев. И он знал это. И он никого не выдал бы, как один такой магистр Жак... франкский король его сжег на костре, живьем... Вот вам и европейцы! А нас зверями называют.
-Откуда вы знаете?
-Я же покупаю и продаю рабов. Среди живого товара на моих галерах попадаются весьма образованные люди. Они меня развлекают беседами и пополняют мои знания о человечестве. Но мы отвлеклись! Поймите: десять лет войн с неверными научили ценить не только убитых врагов, но видеть выгоду, которую можно извлечь из живого товара. Понятно? Если виконт еще жив, мы вылечим его и начнем торговаться с французами... Он еще не успел так навредить нам как Санта-Крус.
-Если он жив, и его смогут вылечить наши врачи, вы не казните его? — удивился Мустафа.
-Нет. Буду торговаться. Вот вожака этой банды Пиратов Короля-Солнца я казнил бы прежестоко!
-А если это он и есть?
-Слишком молодой. Сомневаюсь.
-А если он сбежит от нас к своим?
-С моей галеры? Вы шутите, мой повелитель!
-Я хотел сразиться с ним, — сказал Мустафа, — В честном бою. Как мужчина с мужчиной. У меня была важная причина — он отобрал моего коня, которого я любил, как не любил ни одну женщину из моего гарема, как не любил ни одного из моих трусливых и вероломных друзей, которые не больше чем рабы. Я потерял Джинна. И я потерял врага. И мне жаль, что я потерял такого врага. Мой враг тоже любил Джинна. Ушки ему чесал. Но когда я видел, как Джинн трется головой о его плечо, мое сердце было готово разорваться! Поединок бы решил, кому жить, кто был прав. Похититель Джинна или я, его прежний владелец. Нет, реис, вы ошиблись. Виконт не шевелится. Его убили.
-Вы жалеете франка?
-Его убили предательски! Я хотел убить его, но в честном поединке. Лучше иметь такого врага как виконт, чем такого сторонника, как этот шакал-ренегат.
-Да, этот враг достоин уважения, — промолвил Бассам, — Но не давайте пробраться в ваше сердце этому чувству, достойному слабых женщин или изнеженных европейцев. Сейчас мной руководит не жалость, а соображения выгоды. Нам выгодно спасти виконта и держать его у себя. Вот и все!
-По нам стреляют! -вскрикнул Мустафа.
-Да. Бофор нас заметил. Возвращайтесь в бастион, мой повелитель, пока французы не отобрали нашу добычу!
-Побоятся сунуться! — заявил Мустафа.
-Этот-то не побоялся!
-Ну, может, он один у герцога такой отчаянный! Никто же за ним не помчался. А вы уверены, что, захватив виконта, живого или мертвого, мы сможем диктовать условия французам?
-Вы видели, как они ему аплодировали? Вы слышали, как армия врага орала "Виват!"
-Что означает "Виват"? — спросил Мустафа,
-Это клич европейцев. Вроде нашего "аллах-акбар". Нет, "да здравствует" или "слава".
-А, как же, "да здравствует"... Сглазили франки своего героя.
-Возвращайтесь в бастион, мой господин и пришлите помощь. Спешите! Бофор!
-Аллах! Бофор летит на нас как ураган! А за ним — вся вражеская армия. Это они из-за виконта, что ли?
-Бегите в бастион и оставайтесь там, — велел Бассам.
Мустафа скрылся в проломе. Бассам подбежал к Раулю, который так и не пришел в себя. Он успел протащить Бражелона несколько метров по направлению к цитадели, но страшный удар, обрушившийся вдруг на голову реиса, заставил его разжать руки и потерять сознание. Рауль, по-прежнему в бессознательном состоянии, упал на камни. Бассам — на него. Бассаму нанес этот удар стрелок Люцерн, подоспевший как раз вовремя. Он смог опередить Бассама. Люцерн держал в руках мушкет — тот, из которого стрелял в Цезаря, чтобы сбить коня на скаку. Люцерн оглушил реиса ударом приклада. С другой стороны к ним подскакал всадник. То был уже знакомый нам Викинг.
К Люцерну и Викингу бежали люди, окружая своих командиров. Бофор ввязался в схватку с выбегавшими из бастиона арабами — те заметили, что Рауль и Бассам окружены французами и предприняли попытку прорваться к ним.
Викинг и Люцерн склонились над Раулем. Бассама, уже пришедшего в чувство, связывали люди Люцерна.
-Похоже, мы опоздали, — произнес Люцерн.
-А ты кто, собственно, будешь? — спросил Викинг, — Спасибо, парень, что пришел на выручку. Но сейчас туго придется. Пусть твои ребята поддержат нас мушкетным огнем. А я забираю виконта, какого ни есть и волоку в укрытие.
-Виконта заберу я и мои люди, — возразил Люцерн, — Видите, и без ваших распоряжений они прикрывают нас.
-Это сделаю я без моих людей, — ответил Викинг, — Видите, мои люди рубят этих сукиных детей налево и направо!
-А я прошу уступить мне это право.
-Повтори еще раз, кто ты такой, парень?
-Люцерн. Сержант пикардийского полка. Солдат удачи.
-Что ж ты так медлил, стрелок? — упрекнул его Викинг.
-Я боялся попасть в виконта, — печально сказал Люцерн.
-Теперь я представлюсь. Викинг. Нормандский полк. Лейтенант. Я тоже солдат удачи. Я тоже наемник. Кондотьер. Ландскнехт. Видите, как много названий для подобных нам. Но, как старший по званию,
Я настаиваю на том, чтобы вы уступили мне виконта.
-Наемник. Солдат удачи. Чей вы наемник?
-Сначала вы скажите. Я выше вас, Люцерн!
-Очень сомневаюсь. Я наемник ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА КОРОЛЯ.
-Объяснитесь, — холодно сказал Викинг, не веря своим ушам.
-То, что вы слышали. Мы были строго засекречены. Мне и моей группе король поручил охранять жизнь виконта де Бражелона. Только чрезвычайные обстоятельства заставили меня открыть вам нашу тайну. А вы?
-А я наемник ГРАФА ДЕ ЛА ФЕРА. Дальше не надо?
-Нет,— сказал королевский солдат удачи, — Я вам уступаю, Викинг.
-Клянусь Одином, я теперь без всяких денег готов охранять виконта! — воскликнул Викинг.
-Мы опоздали, Викинг. Что деньги? Что я скажу королю? Я готов отдать эти несчастные луидоры нищим — только бы виконт был жив!
-Что я скажу графу де Ла Феру? И я раздал бы графские золотые экю бедным, вдовам, сиротам, отверженным, как учит христианское милосердие, если бы я мог оживить виконта!
-Бросьте, ребята, вы все пропьете, — прошептал Рауль, но "ребята" не поняли его.
Рауль, к которому медленно возвращалось сознание, слышал конец диалога. Он напрягся, сделал усилие и открыл глаза.
Викинг! Люцерн!
-Наши... — прошептал Рауль.
-Есть все же Бог на Небесах! — вскричал Викинг.
-А ты сомневался, язычник, — засмеялся Люцерн и выстрелом из своего замечательного мушкета сбил подкрадывавшегося к ним араба, — Это салют в вашу честь, господин виконт!
Но у Рауля не было сил даже на самую слабую улыбку.
-Что до меня, то я никогда не сомневался в существовании Провидения, — философски заметил Люцерн.
-Все мы дети Одина, — заявил "язычник" Викинг.
Услышав его слова, Рауль все-таки улыбнулся.
-Позвольте вас побеспокоить, господин виконт, — заявил Викинг, — Здесь опасно. Сержант, меня прикрой.
Он потащил Рауля на своих плечах в безопасное место. Этим местом была, по мнению "сына Одина", небольшая площадка окруженная скалами, кустами и деревьями. Пятачок этот хорошо знал Викинг, до начала сражения он наведывался сюда со своей пассией — не вызывает сомнений, что партнершей Викинга была одна из женщин, захваченных в ущелье Иблиса. Викинг устроил Рауля как можно "комфортабельнее" среди скал, песка и кустов.
-Щас, — сказал он, — Погоди, виконт, переведем дух, и я рвану до самого лагеря. Сюда их ядра не долетают. Здесь безопасное место. Здесь тишь да гладь. Отдыхай, одним словом.
Рауль полулежал, прислонившись к камню.
-Пить, — попросил он.
К счастью, недалеко был родничок, и Викинг хорошо знал местность. Он стянул свой шлем и побежал за водой.
-Пей, пей, — приговаривал Викинг, стараясь не смотреть на красные пятна на сером камне, — Только на пользу. Я знаю, когда большая потеря крови, всегда пить хочется. Со мной, господин Рауль, всякое бывало. Моя шкура как решето, клянусь Одином!
-Еще... — сказал Рауль.
-Извольте, — сказал Викинг, переждал некоторое время и спросил:
-Ну, вы напились?
-Да... Спа... си...бо... Сын О..ди..на... — тихо сказал Рауль. Но Викинга его слабый голос привел в восторг. Викинг считал себя человеком бывалым. Он хотел сразу разобраться, насколько серьезно положение, есть ли шансы на жизнь у виконта, на которого он уже давно смотрел не как на источник обогащения, а относился как к боевому товарищу, только более молодому, только из другого социального слоя.
-Попей ты тоже, — опять сказал Рауль.
Викинг хотел пить. Более того, его измучила жажда. Он частично утолил ее, припав к источнику, но на такой жаре — а было градусов тридцать в тени — ему снова захотелось пить. Но "сын Одина" берег воду. Все же он сделал несколько глотков, взял носовой платок, и. примостившись возле Рауля, стал вытирать его окровавленное лицо. То, что Рауль может говорить, уже очень хорошо. Если бы были задеты легкие, изо рта потекла бы кровь. Викинга очень беспокоила
рана на голове. Но он вскоре убедился, после своих осторожных манипуляций с носовым платком, что это не от пули, а, скорее всего, ссадина от удара о камни. Все это обнадеживало.
Рауль с трудом приподнялся на локте. Повернулся к Викингу, который хлопотал подле него как нянька и окликнул его:
-Викинг! Слышишь, сын Одина!
Викинг обернулся. Рауль старался сосредоточиться, и взгляд его из отрешенно-потустороннего стал вполне осмысленным.
-Мне казалось, я брежу... Скажи... Викинг... Это правда...
-Что, господин виконт?
-Что... тебя... послал мой отец?
-Истинная правда, — сказал Викинг, — Жаль только, что мы все просадили на тулонской ярмарке... Чем бухать, лучше бы и правда, бедным отдали...
-Кошмар... — прошептал Рауль.
-А снайпер Люцерн — от его величества короля.
-Ко... ро... ля?!
-Ну да, господин Рауль. Видно, и король тоже о вас беспокоится. Вот как получается...
-Черт возьми...
-Так что получается, хоть мы и восхищались вашим мужеством и просто ... я сказал бы мы любовались вами, если бы мы не боялись за вас. Все ребята ужасно переживали. Но, пока я тут с вами возился, мне пришло на ум, что, хоть огнестрельные ранения — дело скверное, такие раны обычно долго заживают, это я вам как специалист говорю, но главное — легкие не задеты. Это вам, господин де Бражелон, говорит человек бывалый! Клянусь Одином!
-Утешил, сын Одина, — вздохнул Рауль.
Хотя у него кружилась, болела, раскалывалась голова, он сохранил ясность ума и подумал, что Викинг прав — лечение огнестрельных ран очень длительное, мучительное и хлопотное дело. Он вышел из игры не долгое время. И какое-то время он будет совсем беспомощным, зависимым от милосердия своих — или даже врагов — если ситуация изменится в худшую сторону. Уж сыны Аллаха не будут его поить водой из боевого шлема. Это вам не дети Одина. Но Рауль тоже считал себя бывалым человеком. Он не по собственному опыту, но все-таки знал, что такое огнестрельные раны. И внутренне он согласился с доводами Викинга.
-О, Викинг... лучше бы мне подохнуть! Клянусь БАЛЬДРОМ!*
...............................................................................................
*Бальдр — сын Фригги и Одина, молодой прекрасный бог викингов, погибший в результате предательства.
................................................................................................
Викинг тряхнул густыми рыжими кудрями. Викинга трудно было довести до слез, но сейчас и он мог заплакать. Он опять тряхнул своей рыжей гривой, допил остатки воды и откинул красную иоаннитскую накидку.
-Не трогай меня, Викинг, — простонал Рауль, — Оставь меня в покое!
-Может, вы выкарабкаетесь, господин виконт. Мне кажется, жизненно важные органы не задеты. Вы, можно сказать, еще дешево отделались! Благодарите Бога, что ни в живот, ни в голову пули не попали. Вы понимаете, что это — если череп пробит, мозги во все стороны? Я видал и такое! Понимаете, когда пуля в брюхо и кишки разворочены? И это я видел! И не у кого-нибудь, а у своих лучших друзей! А с вами вроде все далеко не так плохо.
-Не тряси меня, черт!
-Я надеюсь, вы выкарабкаетесь, — повторил Викинг, — Хотя вы, спора нет, достойны пировать в чертогах Одина.
-С твоими друзьями?
-Но в Вальхаллу вам еще рано. Клянусь Олином!
-А по-моему, самое время. Клянусь Бальдром, — проговорил Рауль.
9 мая 2002 г.
5
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
