Подчиняя вселенные-2 (продолжение - во вселенной Пекла)

— Молодец! — ты даже знаешь несколько имен низших Безымянных, коих во множестве на быстрых кораблях на ту древнюю планету когда-то разослано было. Они, вместе с Одином, Ра, Богом-Змеем, Велесом, Тескатлипокой, Шан-Ди, Синим Джриамтугом и многими другими божествами, так называемыми, здешние Реальность и Нереальность контролируют.

— А почему же меня не отправят, скажем, в Аид? — блеснул эрудированностью Клипард.

— Видишь ли, твои предки скандинавами были. В тебе кровь берсерков и пиратских баталий течет, парень, — эта прелестная егоза приблизилась к нему настольно, что темно-розовые соски потерлись о его прикрытые веки, а нос уткнулся ей в кожу кремового цвета. — Ох, — она потянулась, ранец вспыхнул, выплевывая медленное пламя, немного преподнося девушку. Тьера скользнула мягкой грудью по его капитана и подлетела выше, зависнув там, позволяя Паладину таращиться на ее изумительный обрытый лобок с татуированной змейкой.

Несомненно, подумал он, наблюдая за изгибающейся зеленой полоской, убегающей из-под круга со звездой и оканчивающейся глубоко между легко разведенными ножками, раскрытый рот рептилии — влагалище.

— Пошире могу! — сообщила валькирия сверху, раздвигая бедра.

— Нет! — пришлось закрыть глаза и легонько, так, чтобы не обиделась, оттолкнуть ее от себя.

— Неприступных мужчин Обожаю, — грудным сопрано сообщила она. — Но время не сейчас! Твои предки были бы египтянами, скажем, тебе вонючим Нилом плыть, от всеядных крокодилов отбиваясь! А они с Восьмого Карлика походили бы, одной из планет Неисследованного в Реальности космоса, уже в пылающих чанах с расплавленным железом парился бы — они там до жути даже потухшей спички боятся, на поверхности Карлика менее ста градусов ниже ноля. Понял?

Антон кивнул, еще немного отодвигаясь от своей обольстительницы.

— Идем? — она без лишних разговоров ухватила капитана за рукав, увлекая за собой его внезапно окаменевшее тело.

— Я действительно погиб? — немеющие губы не слушались.

— Если здесь, — констатировала она, даже не поворачивая чудную головку, — значит, помер! От разящего меча, али топора пал! И в Вальхалле тебе быть, меня жарить и мед испивать из бездонных рогов.

Наконец, онемение добралось до лица, которое застыло картонной гримасой. Господи, думал Антон, ну почему я умер так просто, даже не добравшись до намеченной цели. Ведь я не сомневался, что дойду, что зло исчезнет из нашего мира, уйдет вся падаль мести, падут темные чертоги Дьявола.

Впереди, насколько смог разглядеть застывшими глазами Клипард, появились исполинские, размером не меньше среднего астероида, покрытые инеем седые ворота. Перед подлетевшей к ним валькирией, тащившей на буксире капитана, портал приоткрыл обе створки, позволяя попасть внутрь через стометровую щель. Вокруг разлилась божественная музыка, в которой четко угадывались даже немузыкальному слуху Паладина нотки множества рожков, ударов мечей о щиты, кажется, скрипки, и еще десятков разнообразных инструментов.

А мне начинает нравиться, подумал Антон. Его сердце замерло от предвкушения чего-то настолько радостного и красивого, словно ему предстояло родиться еще раз, перевоплотиться в солнечный луч и лететь куда-то, даруя жизни.

Долгое время они проносились над заснеженными пиками гор, растущих здесь, среди звезд, корнями упираясь в бесконечность и в бесконечность же стремясь. Затем появился громадный дворец из матового серебристо-голубого хрусталя, или же алмаза, они прошмыгнули внутрь, а вслед им смотрели хищные, размером со слона, изображение которого Клипард видел в старой детской книжке, двухголовые гончие. Собаки проводили путников безразличными пламенными глазами, обратно возвращая спаренные морды в широкие лохани с мясом. Наконец, пролетев по длинной анфиладе из комнат и коридоров, валькирия с монахом попали в просторный обеденный зал.

Длинный прямоугольный стол, терявшийся в едва освещенном чадящими факелами полумраке, просто ломился от изобилия всевозможных кушаний. В основном здесь на больших золоченых подносах лежало парующее мясо, да каждое, казалось, свободное от еды место было заняло множеством пухлых кожаных бурдюков с винами.

Деревянное кресло с высокой, вырезанной на ее поверхности тройной молнией пустовало, остальные стулья пониже, просто таки лопались, жалобно скрипя под широкими тяжелыми седалищами.

— Гля, — зычно рыкнул одетый в меховые, местами подлатанные одежды мужик. Из-под его украшенной двумя изогнутыми рогами шапки-шлема выбивалась беспорядочная копна светлых волос. — Кого ты нам притащила на сей раз, Тьера? Надеюсь, не такого хлюпика, как в прошлый раз? Мы его о стенку размазали даже не поморщившись!

— Нет, Старвальд, — довольно пропела девушка, небрежно бросая Клипарда на пустующий стул, и бросаясь варвару на колени. — Это один из ваших потомков! Жил в далеком будущем и пал в честном бою с убитым им же и воскрешенным местным божеством из Низших! Можно сказать был убит мертвяком!

— Ого! — уважительно хохотнул викинг, хватаясь зубами за сосок Тьеры. — Достойная мужа смерть! За это ему полагается первый удар!

Он хлопнул Антона по плечу, да так, что не успевший еще отойти от паралича капитан, заорал носом в ближайший поднос, разбрызгивая во все стороны жир. Остальные варвары недовольно заурчали, кто, сбрасывая со своих коленей очаровательных наложниц, или же других валькирий, а кто, поднимая голову со своих блюд.

— Рагнарок?! — вскричал пробудившийся, громадный, как боевой киборг империи викинг, доставая из-под стола неимоверных размеров двуручный топор с односторонним лезвием. — Один здесь?!

Остальная братия также ощетинилась всевозможным оружием, далеко, за сотнями голов в рогатых шлемах Паладин отметил десятки накаляющихся плазменных винтовок. Некоторые вояки начинали грызть щиты, закатывая глаза и пуская на раскрашенное, покрытое металлическими пластинами дерево, кто-то вскочил на стол, сбрасывая теплый плащ и оставаясь лишь в дырявой рубашке до пят. Несколько мужиков, которым было далеко бежать до длинной пирамиды с оружием, ухватились за стулья, поднимая деревяшки над головой и так застывая от грозного оклика.

— Стоять!!! — во все горло орал Старвальд, вскакивая на столешницу и, пинками сбивая с нее нескольких неретивых хулиганов. — Одина нет уже целую вечность! И Рагнарока еще нету! Вальхалла спокойна!

— Слыхали? — так же зычно рыкнул кто-то из невидимого центра зала. — Спокойно все! Один не прилетел еще!

Ситуация стремительно сменилась с точностью наоборот — оружие с оглушительных звоном было небрежно брошено наземь, стулья водружены на места, девушки опять вернулись на твердые колени, а рога и кубки вновь наполнились. Варвары приступили к привычному для них времяпровождению — пить, жрать, нажираться и заниматься любовью.

Просто какой-то сумасшедший дом, подумал капитан, тут его повторно ударили по спине. В этот раз Антон был готов — он позволил руке викингу немного пройти вперед, пропуская широкую, размером со сковородку ладонь возле своего правого плеча, затем разворачиваясь вместе со стулом менее чем на триста шестьдесят градусов и толкая предплечье своего противника.

Не ожидавший такого поворота событий Старвальд, теряя по пути валькирию, перелетел через край стола, проехался по скользкой от подмерзшего жира поверхности и, разбрасывая вокруг себя кубки с подносами, бухнулся с другой стороны. При этом ему удалось прихватить с собой еще и двух сидевших напротив бойцов — завязалась потасовка, поднялись они только на ноги. Короткая драка, вернее сказать — самый рослый среди своих братьев и соотечественников варвар был здесь беспрекословным признанным авторитетом потасовок. Он двумя точными, почти одновременными, ударами кулаков отправил своих противников обратно за холодный пол, крытый мраморными плитами.

— Вот это соперник! — восхитился Старвальд, прозванный также Дубовым Кулаком, — как же я могу теперь драться с ним, если этот малыш даже не вспотев, перебросил меня через стол! Ха-ха-ха!

Над столом прогремел дружный хор мужеского хохота, посуда зазвенела, а в невидимом среди сумрака месте заиграли несколько труб.

— Нет, — продолжил, отсмеявшись гигант, — пусть с тобой дерется кто-то другой!

— А зачем? — невинно поинтересовался Клипард, внутренне сжимаясь и готовя свое еще не отдохнувшее после потасовки тело к следующему бою.

— Каждый, пусть даже бессмертный герой должен покрыть себя славой в этом зале, иначе грош ломаный ему цена! — громко во всеуслышание огласил Старвальд.

Нестройный гул пьяных голосов вторил ему, доказывая правдивость слов варвара.

— С тобой будет биться Раненный Лось, — пробежался глазами по многочисленным головам викинг. — Эй, Экрих, хватит дрыхнуть!

Воин, до этого времени сладко посапывающий в блюде с тушенными овощами, приподнял голову, отжимаясь от столешницы и вставая.

Клипард изумленно смотрел, как над столом растет не менее двух метров грудь, увенчанная маленькой головой на короткой шее, возвышаясь над сидящими на более чем два метра. Воистину предки были далеко не карликами.

Вслед за вздыбленной тугими мускулами грудью показались две длинные крючковатые руки, сжимающие толстую двухметровую палицу из черного металла. Да в нем не менее двух сотен кило, отметил про себя капитан.

Туша, бесцеремонно отталкивая своих собутыльников, подошла к стоящему Старвальду и несильно хлопнула его по плечу. Так хлопнула, что даже похожий на вековой дуб скандинав покачнулся, немного приседая под многопудовой лапищей.

— С кем? — коротко поинтересовался Экрих, сверля маленькими свинячьими глазками еще не оправившегося от дружеского трепания Дубового Кулака.

Тот молча указал на Клипарда.

И без того красные, залитые доверху глазенки, переключились со Старвальда на Паладина. Варвар без лишних раздумий, на которые, кажется, был вообще не способен, бросился на монаха, занося тяжеленную палицу.

Антон откатился, краем глаза отмечая, как металлический лом ударяется о край стола, отламывая здоровый кусок мореного дерева. Не успел капитан встать на ноги, как другой конец оружия варвара легко скользнул покрытыми мозолями ладонями и вонзился в пол, где только что покоилась нога Клипарда.

Тот еще раз перекатился, ужом проскакивая под многочисленными круглыми ножками стола и, путаясь в одеждах викингов, выбрался на другую сторону зала. Потревоженные скандинавы ревели, пытаясь пнуть его ногами в меховых унтах, но монаху удавалось извернуться и подскочить к высокому, покрытому затейливыми морозными узорами окну.

— Я ведь безоружный! — вскричал Антон, на что Старвальд только повел плечами и развел свои широкие ладони.

— Каждый дерется здесь тем, с чем был убит! — зычно рыкнул — ответил Дубовый Кулак. — Был ты с голыми руками, так дерись ими!

Раненый Лось с проворством снулого мамонта выскочил на стол, разбрасывая наполненную посуду, воины покидали насиженные стулья и решались ретироваться восвояси, чтобы не попасть под разящий удар страшного оружия.

Клипард опять увернулся — палица грохнулась о мраморный подоконник, сразу же покрывшийся трещинами. Следующий замах посоха попал Антону вскользь по груди — он растянулся, ударившись спиной о каменные плиты пола, замедляя время и наблюдая, уже не в силах откатиться, даже вздохнуть забитой грудью.

— А вот и я! — радушно поприветствовал здешних кислотник.

Пространство взбурлило, в бесцветном туманном проеме-облаке среди миров прямо над головой капитана из ничего появилось зеленое лезвие. Время словно остановилось.

— Где ж ты был! — обрадовано вскричал Паладин.

— Ну не давать же, в самом деле, — отвечал клинок, — удушить своего побратима злобными ручонками мертвого Демона! Ты ведь едва дышал, пока Иона поспел — мы этого направляющего буквально на капусту порубили. О! — он заметил застывшего с широко расставленными ногами Экриха, с занесенной над головой палицей. — Ты и на том свете себе неравную кровавую драку устроишь.

Довольный Клипард ухватился за рукоять, чувствуя, как знакомая кожа согревает ладонь.

Время лопнуло, как мыльный пузырь, наполнив статическую тишину гомоном болевших викингов, стуком чаш и повизгиванием валькирий. Металлическая дубина пошла вниз, туда, где еще миг назад была голова Паладина. Но тот уже находился поближе к нападавшему — времени на то, чтобы очутиться на ногах не было, капитан лежал и дальше на лопатках, согнув вооруженные теперь руки и локтями упираясь в пол, он нанес точный прямой удар.

Палица с грохотом упала наземь, покрывая пол внушительными трещинами, Раненный Лось с удивлением посмотрел себе под ноги, низко нагибаясь. Из его паха, полностью прижимаясь гардой к телу, торчала рукоять кислотника, острие выпирало из живота, обугливая рубашку и полушубок.

— Вот это викинг! — шумно, с присвистом, выдохнул Дубовый Кулак. — Даром, что хилый, но какой воин!

— Пора, — шепнул меч, пульсируя и наливаясь черной зеленью.

В стене возле окна распахнулся темный зев прохода неведомо куда — увлекаемый мечом, Антон нырнул в него.

— Куда?! — вскричала Тьера, но была остановлена крепкими руками, намертво обхватившими ее талию.

— Парень! — крикнул Старвальд, — когда придет Рагнарок, пусть станешь ты его предвестником, я приду к тебе не помощь! И наша братия придет на помощь потомку!

Дружный рев и стук чаш о столешницу подтвердил его слова.

Клипард несся в пустынном нечто туда, где бездыханным лежало его избитое тело.

А далеко-далеко, там, за гранями Нереальности, довольно припевал себе под нос какую-то старинную песенку веселый Бог. Он радовался тому, что его всемогущества еще хватало, чтобы помочь родному творению.

Лиина плакала навзрыд, заливая солеными слезами посеревшее, как земля этой планеты, лицо капитана.

— Милый, — шептала она, гладя его по обугленной голове и небритому подбородку, — что же ты, проснись. Любимый! Ну не оставляй меня!

Она целовала покрытый пеплом и засохшей кровью лоб, щеки, шею.

Рядом стояли все члены команды, дальше толпились многочисленные жители поселка, ликуя и скандируя что-то вроде 'спасители' и 'Ууруук-Руум'. Возле холодного тела в черно-коричневом защитном комбинезоне на коленях стоял еще более постаревший отец, печально щелкал д'жабс. За стенами Подстенного ревел умирающий, избавленный от хозяина трудль, развалившись длинными когтистыми лапами на земле, исторгая из себя жалобные стоны и громко зовя покойного Демона.

А сверху, там, где солнце входило в зенит, съеживались в ожидании пламенной пытки былые зачинщики восстания. Сфера в небе накалялась, даруя ровный розовый свет среди унылой серости на дневной половине планеты.

— Не оставляй! — рыдала девушка, сжимая ладошками лицо Паладина, — я ведь люблю тебя! Не умирай!

— Если не будешь так давить ладошкой мне на горло, — едва просипел Антон, — то, может, и не помру...

— Он жив! — вскричал боцман и вступил в дикую пляску, отбивая на брусчатке звонкую джигу. Он юлой кружился вокруг упавшего на колени народа, возносившего молитвы своему заточенному Избавителю.