На исходе лета

— По-моему, бабенка еще того... жива, — встревожено проговорил Вереск и опустился на корточки возле тела хозяйки гостиницы. Голова женщины была неестественно запрокинута назад, одна рука заломлена за спину, вторая лежала на груди, ноги поджаты в коленях, а высоко задранное платье обнажало черные ажурные трусы и страшную рану в центре живота. Бледное лицо искажала гримаса боли и муки.

— Ой! — воскликнул Вереск. — У нее вздрагивают веки, и она шевелит мизинцем!

— Скверно, сержант. Мы же с тобой не на учениях.

— Виноват, — вскочив, вытянулся тот в струнку.

— Вижу, что виноват. Следует более ответственно относиться к своему заданию.

— Я сейчас все исправлю.

— Ладно, — махнул рукой Ангелон. — Дамочка скоро сама отойдет в мир иной. Подождем, торопиться нам, собственно, некуда.

— А вот ваш — покойник на все сто процентов, — льстиво заметил сержант.

— Повторяю, у меня богатая практика. Ошибок в таких делах я не совершаю, — усмехнулся инспектор.

— Но кровищи он напустил! Все перепачкал! Ишь, отъелся на бедных постояльцах, — Сержант поднял с пола нож и потыкал им в грудь мертвого хозяина гостиницы с перерезанным от уха до уха горлом. — Но досадно... мне кажется, что мясо у него жестковатое.

— Однако свежее и, значит, уже вкусное, — авторитетно возразил Ангелон.

— Извините, инспектор, я одного не возьму в толк. Зачем преступникам понадобилось убивать того старикашку? Девицу-студентку и прочих там — понятно. Но его, с какой стати? Ведь у стариков мясо жилистое, волокнистое — не прожуешь. Вдобавок столь неаппетитного. Как они рассказывали: грязного, в болячках, со вшами. Хозяйка и та отплевывалась, когда о нем вспоминала. Оголодали они сверх всякой меры, что ли?

— Э-э, сержант, заблуждаешься. У стариков, даже самой отвратительной внешности, в теле тоже имеются лакомые кусочки. Однако необходима сноровка, чтобы их отыскать и вырезать. Но главное, чтобы приготовить. Как говорится, не бывает плохой пищи, бывают плохие повара, — наставительно произнес Ангелон. — Впрочем, пора приниматься за работу.

— Как скажите, инспектор, — кивнул Вереск.

— Сейчас нам следует провести обыск в доме и описать имущество Мясников. Потом, когда отдохнем, нужно будет отсечь головы убитых преступников от туловища, заморозить и отправить по инстанции... А что делать? Такова, друг мой, жизнь. Лучшее всегда достается начальству. В нашем случае — это мозги, — произнес Ангелон, вздохнул и бросил взгляд в окно. За окном лениво занимался рассвет очередного дня уходящего лета.

Утренние лучи солнца окрашивали в ярко-розовый цвет фасад гостиницы "Последняя радость". Но, несмотря на это, она по-прежнему сохраняла вид мрачный и гнетущий. Внутри самой гостиницы было тихо. В ней раздавались лишь слабые, едва различимые звуки волынки, идущие откуда-то снизу, словно из-под земли.

Два дня спустя в местной газете появилась небольшая заметка под названием "Кровавая трагедия в гостинице".

"В минувшую среду, — писалось в заметке, — окрестные жители были потрясены событиями, разыгравшимися в гостинице "Последняя радость". Надо признать, что за ней уже давно закрепилась дурная слава. Но на этот раз произошла наиболее кровавая трагедия за всю ее историю. В гостинице было обнаружено сразу четыре трупа. Два из них, мужчины и женщины, принадлежали владельцам заведения. Два других — мужчинам, приблизительно 25 и 50 лет, приехавшим на черном лимузине. (По неподтвержденным данным оба они служили в центральном управлении полиции.) Поскольку свидетелей разыгравшейся драмы не нашлось, остается строить только догадки и предположения. Вероятно, между приезжими и хозяевами возник конфликт, переросший в рукопашную схватку. Победителями оказались приезжие, убившие своих противников. Но самих их также ждала незавидная участь. Они погибли от упавшей им на голову вывески, висевшей над дверями гостиницы. Был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство? — предстоит выяснить следствию.

Всем бы нам хотелось надеяться, что эта трагедия завершит ту длинную череду несчастий и преступлений, которые на протяжении нескольких лет происходили в гостинице "Последняя радость".