Варлок

ГЛАВА 1.

ГЛАВА 2.

ГЛАВА 3.

ГЛАВА 4.

ГЛАВА 5.

ГЛАВА 6.

ГЛАВА 7.

ГЛАВА 8.

ГЛАВА 9.

ВАРЛОК

Кузьму Ефимова ждала слава самого одарённого мага столетия, но безумный эксперимент деда в единый миг перечеркнул все надежды. Теперь его знают только как сильного "воина", тем более, что и сам юноша ныне сторонится всего, что связанно с магией. И хоть ему предстоит учиться в элитном колледже для детей аристократов, своё будущее он видит командиром отряда наёмников. Вот только всё тайное становится явным, и множество сильных мира сего ныне вынуждены учитывать в своих планах никому не известного мальчишку по прозвищу "Варлок".

Реквизиты платёжных систем:

WMKK263055788463 WMU U518580538236 WMR R723281796870 Яндекс 410012357737241 Сбербанк 4276 4414 6404 2873 Qiwi +7-953-791-8111 PayPal— скопировать в адресную строку— paypal.me/alleksh

Глава 1.

— Ну что ребят, справитесь? — менеджер ресторана ещё раз посмотрел на нас, продолжая вытирать руки о вафельное полотенце. — Дам двойную оплату, и ящичек взять сможете!

— Ящичек? — скептически переспросил я, ловя на себе взгляд Валеры. — С чего это вдруг такая невиданная щедрость Геннадий Михайлович?

— Вот вечно ты так, Кузьма! Такой молодой, а в доброту человеческую не веришь! — наигранно вздохнул толстячок. — Всё подвох ищешь...

— Геннадий Михайлович, давайте без душеспасительных, — вступать в дискуссии на тему того во что верю, а во что нет, я не собирался. — "Ящичек", это к Валере, если он ему нужен, а мне, пожалуйста, как в договоре прописано.

— Михалыч... это, Геннадий Михайлович, — выпалил парень, — я согласен! Спасибо!

Напарник смотрел на меня с удивлением. Ну естественно, такое счастье привалило, а я придурок отказываюсь. Настоящая импортная "PeCo-Cola", двадцать бутылок, да ещё на халяву, в добавок к неплохим деньгам. Впрочем, Токарева можно было понять: парень был на два года старше меня, а на это место пришёл совсем недавно и ещё не знал всех тонкостей работы грузчиком у Михалыча. Как в частности того, что он совсем не тот добродушный толстопуз каким желает казаться.

Сделай мне такое предложение Тамара, хозяйка ресторана, я бы согласился не раздумывая, а так... менеджеру очень не повезло, что сегодня была моя смена. Он знал об этом, я знал об этом, а когда он уйдёт, просвещу и Валеру. Пусть сам головой подумает, брать или нет, но предупредить его необходимо, потому как если что и полиция пойдёт по его душу, меня тоже не забудут. Это не вызывало сомнений. Щедрость Михайлычу не была свойственна. Он и честно заработанные деньги отмусоливал с таким выражением лица, словно от души отрывал и вообще не понимал, чего мы от него хотим и зачем он должен за что-то платить. А тут сам предлагает.

К тому же сейчас мы стояли прямо под усиками объёмных камер, торчащими из стены соседнего здания. И судя по красному огоньку на управляющем блоке, их отключили с центрального пульта на втором этаже ресторана. Зато у самого Геннадия Михайловича имелся личный "индикатор", позволяющий точно определить, когда он нервничал — у менеджера сильно потели ладони, и он вынужден был постоянно их обо что-нибудь вытирать. Мысль о том, что толстяк переживал за сохранность ценной импортной газировки миновала мозг без остановки. Я по опыту работы знал, что это первый признак какой-то аферы.

Все знали, что он подворовывал у хозяйки ресторана, да и сама Тамара, наверное, была в курсе, но там вообще всё было сложно. К тому же решался менеджер на это нечасто, но пёр по многу и в основном — импорт. То есть то, что можно было очень выгодно сплавить на чёрном рынке. Отечественная "Кола-особая" или тем более "Байкал" с "Тархуном" были ему без надобности, а вот настоящая американская "PeCo-Cola" — самое то. И отпечатки грузчиков на ящиках как вишенка на торт.

Впрочем, на роль лоха назначали Валерку, так как лично меня здесь вообще официально быть не могло. Поэтому я не особо переживал. Но перчатки, заныканные в кармане, начал натягивать на руки. Демонстративно.

А Михалыч всё продолжал широко улыбаться. Я же ещё раз посмотрел на стоящий перед нами ГАЗ "Бычок-3" и принялся отпирать запор кузова.

— Наши ящики помечены маркировкой ресторана, — предупредил толстяк, заглянув в ведомость. — И несите их на склад, а потом сразу ко мне.

После этих слов он развернулся и зашагал к ресторану, а мы с напарником принялись пересчитывать ящики, прикидывая объём предстоящих работ. Проще было бы конечно воспользоваться автоматическим вилочным погрузчиком, но менеджер настоял на ручной работе. Резонное опасение: грубый механизм может побить хрупкие бутылки из сверхтонкого стекла...

— Кузь! — тронул меня за плечо Валера. — А ты чего отказался-то? Это ж такой дефицит... не прав ты малой! Надо было хватать! Да у тебя на районе все чики твоими были бы...

Я поморщился. Не люблю, когда мне напоминают про возраст.

— Не надо, Валера. И тебе брать не советую, — перебил я его и, обернувшись, посмотрел на напарника.

Простой парень из не самой глубокой провинции, правда проживающий в относительно нормальном районе новосибирского улья. "А там трупы находили лишь по средам", — как пел классик. не удивительно, что он клюнул на предложение менеджера.

— Не понял!?

— Подстава это, Валера, — улыбнулся я. — Помяни мои слова, недостача будет ящиков двадцать, и у Михалыча ничего не дрогнет показать на тебя.

— Чой то? — возмутился он. — Почему именно на меня?

— Во-первых, ты совершеннолетний, а я — нет. Меня здесь вообще нет, я вроде как на кухне разнорабочим помогаю. Поверь, ни Михалыч, ни Тамара не будут палиться на том, что используют в своём бизнесе детский физический труд. А во-вторых, видишь вон те белые таможенные стикеры? — я указал на маркировочную акцизную наклейку. — В ней есть маячок, как и на всех импортных и не реализованных в duty free товарах, проходящих через таможню. Если его немного подкрутить, он будет выдавать местоположение не одной упаковки, а, например, двух или пяти... или ста. Ты ведь не застал Федю Потапова?

— Это которого на воровстве поймали?

-Вот поверь мне, я сомневаюсь, что он что-то реально украл.

— Так чо, этого парня получается закрыли, и никто за него не вписался? — насупился парень.

— Почему не вписался, — хмыкнул я, — напарника его следаки долго мурыжили, вот только на суде все доказательства на Федю указывали.

— А ты?

— А что я? Это не мой день был, — пожал я плечами, — да к тому же я реально не в теме. Может быть, он и унёс чего, а может нет, у него ж уже и так "условный" висел. К тому же я официально на кухне "подай-принеси" работаю. Я, Валера, могу только догадываться и строить предположения... например, о том, откуда у Михалыча вдруг нарисовался "мерин", на котором он сейчас красиво разъезжает. А доказательств у меня никаких...

— Не! То есть ты промолчал? — возмутился парень.

— А ты реально думаешь, что кого-то интересовало моё мнение? — я удивлённо посмотрел на него.

— Ну, не знаю! — немного притух Валера. — Мог бы и к прокурору сходить...

— Зачем? Я что, на больного правдоруба похож? — жёстко отрезал я. — Вот ты сам, Валера, попёрся бы?

— Ну, э-э-э...

— Вот тебе и "э-э-э". Ты фамилию жены Михайлыча знаешь? Бирюкова! А дело вёл первый статс-дознаватель прокуратуры по фамилии... правильно, Бирюков! Ещё чего-нибудь объяснять нужно?

— Борзый ты какой-то, малой... — пробубнил себе под нос парень, а я сделал вид, что не услышал.

Вместе мы установили на рога погрузчика платформу, и я полез в кузов.

— Подгоняй уровень. Аккуратно!

Работа закипела. Я устанавливал ящики на спусковую платформу, складывая их на рифлёной поверхности рядами, после чего мы понижали уровень, и Валера по одному переносил их в сторону под навес. Пару раз к нам из самого ресторана выходил экспедитор команды пилотов орбитальной фуры, так, чисто проверить, не побили ли мы чужой груз и не повредили ли арендованного "Бычка".

Этого американца я видел впервые, да и он, похоже, был новичком в наших краях. Видно было, что мужик готовился увидеть Российскую Империю такой, какой рисуют её американские СМИ: погружённую в разруху, нищую и злую. Толпы злобных монархистов в серых шинелях с автоматами Калашникова на каждом углу прилагались к порванной в клочки экономике. Так что вид процветающего города обеспечил ему культурный шок.

Впрочем, Боб, пока ему не сменили маршрут, рассказывал мне, что сам был таким же, в своё первое посещение Новосибирска.

— Эй, ребъята... — произнёс автоматический переводчик, закреплённый на груди американца. — Покуриить нэ хотиитэ? Пэрьекурь у вамь положен?

Слабенький маджи-интеллект в аппарате китайской сборки, вполне мог бы говорить нормально, однако, было видно, что русская лингва была толком не откалибрована, а потому сбоила, пытаясь снять разговорную матрицу пользователя и имитировать его произношение на незнакомом языке. Может быть, для орбитального дальнобоя этого вполне хватало, но вот для экспедитора было реально странно.

— Я только за! — быстро встрял Валера, отставляя очередной ящик и доставая из кармана штанов пачку "Беломор-премиум". — Кузь, ты как?

— Воздержусь, — ответил я, спускаясь с кузова.

— А, — напарник хлопнул себя по лбу. — Тебе ж шестнадцать ещё только. Мамонька запрещает?

— Ага, — вот такие вот подколки на меня совсем не работали, — и я не хочу её расстраивать.

— Оу, хотищь жвачку? Мятный "Sunshine"! — тут же предложил американец и я не стал отказываться от халявы.

Хорошие они, в общем-то, парни... по одиночке.

— Нэ глотать, — предупредил он, когда я уже отправил взятую у него пластинку в рот.

Отвечать я не стал, просто вынул из кармана неоткрытую пачку подушечек "Зимний Барбарис" и протянул ему. Так проще всего общаться с американцами. Представители самой большой страны на нашей планете почему-то упорно культивируют слухи, что в Российской Империи живут дикие и необразованные люди. Вот и сейчас наш собеседник, не сразу поняв, взял жевачку, покрутил её, и только найдя сопроводительный текст на его родном языке, расплылся в улыбке.

— Thank you! — произнёс он, принимая подарок, и китайский маджин с запозданием перевёл. — Шпасибо!

— Мужик, ты откуда к нам? — спросил Валера.

— Оклахома. Брокен-Арроу, — ответил ему иностранец, по-хозяйски опираясь на матово поблёскивающий красный нос "Бычка", с нанесённым скоростной аэрографии, логотипом американской компании — арендатора.

— Ну и как? Выгодно нынче быть дальнобоем?

— Я не дальнобойчеик, я экспедитор из "PeCo Company", — пояснил он, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Работать с Россией напрямую сейчиас очиень и очиень выгодно для компании, а вот пользоватьса услугами посредников — ниет. Так что ми отказалисъ от партниорских услуг.

— Ну и как тебе у нас? — не унимался Валера.

— Хорошо! Погода хорошо, еда, красивый город и диевушки...

Он кивнул головой в просвет между зданиями выходящий на Проспект Маркса, где как раз в этот момент по тротуару шли две обворожительные милашки. Похоже школьницы, примерно моего возраста. Одна с каштановыми волосами, в лёгкой блузке и короткой юбочке, а вторая, русая одетая в почти невесомое платье. Улыбаясь, они что-то обсуждали и раньше, чем мы налюбовались на их стройные фигурки прошли мимо выезда на дорогу и скрылись за углом дома.

— Эх... — вздохнул американец, и хотел было кинуть бычок под ноги, но увидев, как Валера пошёл к мусорке, направился следом за ним, на ходу распаковывая мой подарок.

"Ну да, интурист! Правильно делаешь! — подумал я, наблюдая за спиной янки, затянутой в кожаную куртку с нашитым на ней классическим белоголовым орланом. — Вот увидит городовой, что окурками разбрасываешься, и вкатит тебе дикий штраф, да ещё в консульство сообщат. Уж не знаю, как там у вас, в Североамериканской Либерократии, а у нас с этим строго..."

Махнув нам рукой, американец вернулся в ресторан, и мы вновь взялись за дело. По ходу выяснилось, что при транспортировке всё-таки случился бой, несколько ящиков подтекали, причём нашим был только один, а остальные два должны были быть доставлены в Центральный Универсам. Не трогая и не перемещая повреждённую тару, как и положено, сделали фотки, вызвали менеджера и экспедитора и уже они совместно заполнили протокол о доставке части товара в некондиционном виде, а заодно, скопировали данные с контрольного чипа упаковки.

— Малой, я радио включу? — спросил у меня Валера. — Окей?

— Да врубай, — согласился я, думая о своём.

— Слушай, а я вот всё спросить хотел, — напарник сбегал в подсобку и вернулся с бумбоксом-приёмником "Вега-333". — А чего это ты в грузчики подался? Ну в смысле ты же на ресторанной кухне записан? Чё не там?

— Здесь платят больше, — ответил я, опуская ящик на платформу. — Понимаешь, ресторанная кухня с точки зрения найма рабочих рук — вещь практически безразмерная. Ну а мальчик "подай-принеси" — персона которой можно положить минимальный оклад. Так что Валера, официально я в летний период, каждый день по шесть часов вкалываю на кухне, ну а неофициально работаю грузчиком, через день в приёмные часы. А нормальный взрослый оклад. Понял?

— То есть, зарплата у тебя чёрная что ль?

— Она самая.

— Вот только я не понимаю малой, а Тамаре в чём с того выгода?

— Деньги на вас великовозрастных лоботрясах экономит, — я ухмыльнулся. — Соцвыплаты, пенсионка, страховка, поощрительные, и так далее. Список дополнительных затрат на нормального работника огромный, а я получаю только то, что заработал — и вуаля, все счастливы.

— Ты языком об этом чесать не боишься? Вдруг я кому надо расскажу и будут у вас всех проблемы...

— А ты расскажешь? — я с интересом посмотрел на немного стушевавшегося парня.

— Ну нет, но...

— А зачем тогда болтаешь?

— Да я просто... — в этот момент радио соизволило включиться и двор огласил противный голос певца известного как "Тасяся Боц".

— Ты любишь — меня! — завизжал он, извергая из маленькой коробочки свой скрипучий и очень немелодичный голос. — Я — люблю тебя! Вместе мы пара... нам не до пер...

Валера отчаянно тыкал на кнопку смены канала, страстно желая отключить Тасясю, но, как на зло, коробочка была чисто автоматической и не желала прощаться с этим исполнителем до тех пор, покуда не настроит чёткий сигнал другой станции. Наконец эпатажный Боц смолк, что-то щёлкнуло и заиграл аккордеон.

— К космосу от бога, вам лежит доро-о-ога! — лихо запел знакомый мне голос. — Лети и не грусти, что я здесь остаюсь! Увидимся ещё! Ведь я тебя дождусь! Ой -Землёю я зову-у-усь!

Вот это уже было даже не плохо. Под Гришку Находилова, который сочинял свои песни в довольно необычном жанре деревенского фолка, работалось легко. Пусть мелодии у него были почти неотличимы одна от другой, зато слова — трогали, да и тексты были вполне себе на уровне.

Под музыку работа спорилась и когда начался блок новостей, сделали очередной перекур. Диктор — женщина с приятным, чуть хрипловатым голосом быстро пробежалась по международным делам и перешла к столичной хронике. Вообще на этом канале довольно много внимания уделяли тому, что происходило в Аркаиме, почти полностью игнорируя как провинциальную Москву, так и Санкт-Питербург, хотя жизнь в этих бывших столицах кипела и бурлила, в отличие от нового центра России.

В общем-то это было не удивительно. Заложенный по повелению Его Императорского Величества Сергея Андреевича Вершинина город, был ещё слишком молод и представлял из себя одну большую стройку века, буквально высасывающую деньги из бюджета страны. Величественный дворец с гигантским куполом, возведённым над древними развалинами пустовал окружённый особняками и резиденциями в которых нескоро ещё появятся настоящие жители. Нет, конечно же там постоянно присутствовали представители практически всех более-менее значимых кланов, в том числе и правящего рода, но только как наблюдатели за проведением работ. Обычных жителей ждали не раньше, чем года через три, когда закончится возведение жилых микрорайонов и инфраструктуры. Хотя, судя по информации с сайтов агентств недвижимости, почти все квартиры уже были выкуплены теми из соотечественников, кто держал нос по ветру.

Так что все эти отчёты о прогрессе возведения значимых зданий, количестве проложенных дорог, а также о том, как чей посол на кого посмотрел и что новоявленный Великий Князь ел сегодня на завтрак, были видимо фишкой этого конкретного радио и по большому счёту населению были неинтересны. Куда как более занимательным было негласное соревнование между странами — чья новая столица будет закончена первой: русский Аркаим, североамериканский Рэм, возводимый в Йеллоустоновской Кальдере, или Тайный Город Мао, который китайцы ускоренными темпами отстраивали горах Тяньчжушань.

В гонке, постоянно подогреваемой разнообразными оракулами и прочими последователями Ванги и Нострадамуса, были конечно и другие претенденты, однако серьёзно можно было говорить только про англичан, да и то, только потому, что размах строительства их Греатвиля оценить было очень и очень сложно. Графство Уилтшир с момента смены династии стало самой закрытой территорией в этой и без того таинственной стране, а уж что творится у самого Стоунхенджа можно было только догадываться.

Нет, я не сомневался, что и Его Императорское Величество, и Североамериканский Президент и Председатель Дао прекрасно осведомлены обо всём происходящим на островах. Да что уж там, известно было, что Король Мерлин XVI лично отдал приказ информировать сильных мира сего, потому как панически боялся вторжения на острова объединённых войск Триумвирата, однако для иностранных граждан, как туристов, так и журналистов, проявлять интерес к Греатвилю находясь на территории Новой Британии было запрещено под страхом смерти.

— Эх, — вдруг тяжко вздохнул Валера. — Хорошо было бы родиться с даром. Таким, не нужно тягать целый день ящики, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Вот ты бы, какую силу хотел?

Я промолчал, сделав вид, что не услышал вопроса. Во все времена люди завидовали тем, кому вроде как "повезло" в первые секунды жизни, однако в последние тридцать лет основной причиной для этого стали не положение родителей или семьи, а нечто другое. К сожалению, лично я — точно знал, что всё это досужие домыслы.

— Слышь, малой? — напарник не собирался отставать. — Что бы ты выбрал? Огонь? Воду? Или может...

— Медные трубы, — немного раздражённо ответил я и надеясь, что Валера отвяжется присосался к бутылке с минеральной водой "Ессентуки".

— Не, Кузь, ну я же серьёзно!

— И я серьёзно! Ни какую бы не хотел. Мне и без них хорошо.

— А чё так? — парень кажется, реально удивился. — Эх... Такие были бы перспективы! Женщины, деньги, высшее общество... и каждый день на ужин не бич-пакет, а бутерброд с маслом и толстенным слоем чёрной икры.

— Ага, — фыркнул я, — а потом тебя как Верещагина воротить от неё проклятой будет!

— Да не в жизнь! Не знаешь ты жизни ещё малой, — махнул на меня рукой этот наивный парень. — Это прямой билет в высшее общество брат!

— Знаешь Валера, — я даже немного рассердился, — люди и без дара прекрасно живут, входят в это твоё высшее общество и вовсе не бедствуют! Вот ты — хочешь силу?

— Естественно, — фыркнул мой собеседник.

— Ну так вместо того чтобы вечерами пивасик сосать и сигареты садить, поступи в какую-нибудь секцию. Через годик-полтора раскупоришь себе Муладхару — вот и будет тебе и сила, и билетик, и всё что хошь!

— Мля! Это, брат, не то! — горько усмехнулся он. — Я что, больной, жопой кверху столько времени торчать! Секция-фигекция — ты пойми, не справедливо это! Одним всё и за просто так, а таким как мы с тобой — шиш на постном масле! Да и не то всё это! Малой, ты пойми — у них "магия"! А у тебя после твоей йоги — что будет? Всё тот же кукишь! Да тебя любой с даром в порошок сотрёт, неважно, открыл ты себе свою Мудохару или нет.

— То есть, саморазвитие — не твой путь? — хмыкнул я, уже откровенно веселясь. — Чакры тебе открывать не хочется, а нужно всё и сразу? Да ещё и за красивые глазки?

— Да ну тебя, школота позорная, — Валера сплюнул и отвернулся. — Вот подрастёшь, поймёшь, что ты человек второго сорта, тогда вспомнишь умных людей.

— Ты за языком-то следи? — дружелюбно посоветовал я в спину напарнику. — А то, отхватить знаешь ли и неодарённого — как нечего делать.

— Это от тебя что ль? — парень презрительно покосился на меня и снова сплюнул. — Ты чё быкуешь шкет? Берега попутал? Так я ща...

Чего он там собирался сейчас сделать, я так и не узнал. Мимо нашего выезда на Проспект Маркса с рёвом пронеслась чёрная иномарка, за ней такого же цвета джип и тут же раздался слитный визг тормозов, удар и пронзительный женский крик. За ним ещё один.

Из подсобки выглянул встревоженный Михалыч, а мы с Валерой, не сговариваясь, побежали к выезду. Нам открылась ужасная картина. Иномарка, оказавшаяся стареньким "Bentley Flying Spur", стояла поперёк тротуара, возле погнутого столба автобусной остановки торгового центра, а вокруг неё и ближе к лестнице лежали люди. Кто-то страшно стонал и пытался встать, однако большинство оставалось неподвижными.

Над телами уже суетились прохожие пытаясь оказать пострадавшим посильную помощь. Чуть подальше стояла женщина, судорожно сжимавшая побелевшими пальцами телефонную трубку. Навзрыд плакал ребёнок, маленький мальчик в заляпанной кровавыми брызгами, беленькой рубашечке опустившись на колени и теребя дрожащими руками, лежащее навзничь, тело. От торгового центра к месту аварии уже бежали люди, кто-то кричал, требуя срочно вызвать скорую помощь.

Чуть в стороне в шоке застыли две уже виденные мною сегодня молоденькие девушки. Пакеты, которые они держали, вывалились из ослабевших пальцев и покупки рассыпались по земле, а они, словно завороженные смотрели на картину трагедии, не в силах даже пошевельнуться. Светленькая, видимо придя в себя сделала неуверенный шаг вперёд, к сидящему на земле ребёнку.

— Братан... — взволнованно прохрипел Валера, дёргая меня за руку — не стой столбом! Валить надо...

В общем-то он был прав. Дело в том, что это явно была не рядовая авария. Из остановившегося джипа, как и из самого седана выбрались пассажиры. Все как один бритые налысо в тёмных очках и чёрных костюмах поверх белых рубашек. Эдакие стереотипные безликие телохранители, штампованные бодигарды, словно бы сошедшие с экрана какого-нибудь американского фильма. И намерения у них были весьма немирные.

Четверо тут же бросилось к девушкам и схватив их, потянули к джипу. Трое других, словно бы нехотя достали из салона оружие, и не "калаши", как можно было бы ожидать, а австрийские "Steyr AUG" и недолго думая, открыли беглый огонь по людям, пытавшимся помочь раненым и успевшей собраться у торгового центра толпе. Ещё один, водитель внедорожника, просто стоял рядом с дверью своей машины и равнодушно взирал на происходящее.

Сквозь противный стрёкот иностранных штурмовых винтовок до меня доносились крики раненых и стоны умирающих. Началась паника и люди бросились в рассыпную, а уроды в чёрном стреляли в любую движущуюся мишень, а меня словно бы переклинило от накалившегося страха. Да что там — настоящего ужаса.

Я стоял и смотрел на творящуюся вакханалию, и пусть внутри меня всё бурлило, не в силах был даже пошевелиться. Такую страшную картину я видел первый раз в своей жизни, и всё никак не мог поверить в реальность происходящего. В то, что кто-то действительно мог решиться устроить кровавую бойню в самом центре Новосибирска.

— Малой валим! — надрываясь проорал мне в ухо напарник и с силой потянул в переулок, однако я уже был в том состоянии, когда сдвинуть меня с места было выше сил простого неодарённого человека.

Девушек, несмотря на их отчаянное сопротивление уже почти затолкали в джип, когда до меня донёсся вой полицейской сирены. Почти сразу с одной из улиц вынырнули два полицейских "Уаз-Патриота" и, ревя, понеслись к торговому центру и в этот момент ожил восьмой бритоголовый, до сих пор никак себя не проявивший.

Он медленно протянул руку перед собой, что-то произнёс, я успел различить как шевельнулись его губы и тут же первую машину служителей правопорядка поглотил разрыв магического пламени. Через пару секунд заполыхала и вторая, а уничтоживший их маг вновь стал апатичен к происходящему.

Я же чувствовал, что сам сейчас взорвусь. С одной стороны, за эти мгновения страх улетучился, словно бы его никогда и не существовало, а вот тело всё ещё не осознало этого и не слушалось. Ему словно бы требовалось, чтобы кто-то отключил предохранитель, который я когда-то давно установил сам себе. И один из бритоголовых вооружённый винтовкой сделал это, сам не понимая, что натворил.

Маленький мальчик всё так же сидел на мостовой, питаясь растолкать погибшую родственницу, а этот моральный урод, явно красуясь неторопливо прицелился прямо ему в голову. И именно в этот момент, я потерял остатки самоконтроля, которым так гордился, а тело словно бы само собой начало двигаться, навсегда губя ту тайну, которую я хранил как зеницу ока с самого детства.

Возможно, будь я взрослее, я смог бы перебороть себя и поступить если не "правильно", то так, как было бы лучше конкретно для меня. Никто бы не осудил такого как я, потому как не знал моего секрета. Он вообще был известен только одному человеку, который к тому же уже успел забрать его с собой в могилу. Однако юношеская импульсивность и пережитый страх не позволили мне рассуждать "здраво" и случилось то, что случилось.

Где-то далеко позади вскрикнул от боли в обожжённых ладонях наивный парень Валера, так мечтавший иметь "силу" и быть вхожим в элитарное общество. Впрочем, мне некогда было извиняться. Мгновение и я уже оказался перед бритоголовым трупом, который даже ещё не подозревал того, что он уже мертв. Короткий удар правым кулаком снизу-вверх, почти от бедра и мёртвое тело на огромной скорости кувыркаясь безвольной куклой улетело по высокой дуге куда-то в сторону улицы Ватутина.

Я не наблюдал за ним. Мне было всё равно. Ударом локтя той же руки, сверху вниз на повторном движении, пришедшемуся под самую стоявшего рядом ещё одного вооружённого лысого, я просто смял его тело, разрывая плоть и ломая кости и тут же левой рукой нанёс дистанционный энергетический удар по третьему, да такой мощи что человек лопнул словно наполненный водой шарик.

Одной из девчонок удалось вырваться, державший её бугай замахнулся и тут же осел на землю со сломанной шеей, по которой пришёлся удар моей раскрытой ладони. Впрочем, он всё ещё стоял на ногах, когда лёгкий тычок кулака навсегда остановил сердце его товарища, а затем от лёгкого шлепка ещё один похититель взмыл высоко в небо.

На него мне было уде плевать, если он не погиб от этого удара, то гравитация планеты закончит начатое. Меня больше интересовал предпоследний из бритоголовый, который оказался шустрым малым, явно успевшим открыть две, а то и три чакры, а потому успевшим среагировать и отскочить в сторону. Впрочем, воевать в рукопашную со мной желание он не горел. Рука его нырнула под лацкан пиджака, извлекая из кобуры пистолет. Кажется, это был "Glock 17", хотя я мог ошибаться. В любом случае, подобное действие было его фатальной ошибкой.

В бою с "воином" моего уровня, следует уповать на то, что уже есть у тебя в руках. Пистолет или нож — неплохо, возможно это хоть как-то поможет. Если же ты безоружен — дерись как есть и, может быть, тебе воздастся. Однако не дай бог тебе попытаться вытащить короткоствол или достать клинок из ножен. Даже если они расположены очень удобно, а ведь у него была тактическая кобура скрытого ношения.

Я даже не стал с ним возиться. Отвлёкся — получи! От пинка ногой он улетел прямиком в стену торгового центра, на которой и распластался словно мошка на ветровом стекле несущегося на полной скорости автомобиля. Вот только и я оплошал, прыгая с этими товарищами как первогодка из школьной секции перед профессиональным боксёром.

Не то чтобы я забыл о маге. Просто нельзя было оставлять подобного противника на потом, ведь судя по творимым им заклинаниям, он уже мог дышать Анахатрой, ну или как минимум вплотную подошёл к раскрытию этой четвёртой чакры.

Впрочем, меня предупредили. И это была не "интуиция" — подобная широко распиаренная в фантастике штуковина далеко не всегда срабатывает в нужный момент. Я услышал предупреждающий вскрик одной из девушек и тут же метнулся сторону всё ещё сидящего на земле ребёнка, разворачиваясь и нанося энергетический удар, по тому месту где я только что стоял и куда сейчас стремительно нёсся жёлтый огненный шар.

У меня только и успела мелькнуть мысль, что, если бы пламя было голубым или хотя бы фиолетовым — тут бы всем нам наступил большой карачун. Огненный шар, он же "Fireball" всего-навсего боевое утилитарное заклинание объёмного взрыва. Им редко, когда метят непосредственно в противника, обычно целью служит земля под его ногами, так что я точно знал, куда прилетит этот снаряд. А вот того, цвет горения самого болида определяет в первую скорость его полёта и поражающие возможности. Я просто не успел бы ничего сделать даже с фиолетовым, и надо ли говорить, что накрыло бы и меня и девушек, и самого мага.

"Мать-перемать! Девушки! — я в бессилии скрипнул зубами. — Они же всё равно попадут под раздачу, а я уже вообще ничего сделать не могу!"

И только тут я соизволил заметить неприметные колечки на пальцах у красавиц. Небольшие печатки с шести и десяти лепестковым цветком — стилизованные изображения второй чакры Свадхистханы и третьей Манипура. Да и в руке темноволосая сжимала не смартфорн, как-то могло показаться на первый взгляд, а дорогой элитный ПМК — персональный магический компилятор, на котором пыталась нажать на одну из иконок активаторов.

Подружки-то оказались магами. Людьми с "даром", от рождения обладающими открытыми чакрами и способными вдыхать ими море сансары. Да и не из слабых, если конечно брать во внимание их юный возраст. Второй и третий круг, или как в России принято говорить — уровень. Темноволосая — посильнее, светленькая послабее — но, тем не менее, если они мои ровесницы, то это очень и очень круто.

Я — я ладно. Скажем так — особый случай. Мне магия и даром не нужна, и не потому что не могу ей пользоваться, а потому что не хочу. Однако вот так вот встретить на улице двух одарённых...

Всё это я провертел в голове буквально в одно мгновение. Перед вытянутой вперёд рукой тёмненькой появился золотистый магический щит и тут же полыхнул разрыв огненного шара, на который немедленно обрушилась выпущенная мною силовая волна. Двойной грохот затопил площадь перед торговым центром и уже спустя долю секунды я оказался перед вражеским магом.

Надо отдать ему должное, он оказался неплохим бойцом. Его явно натаскивали на бой и с другим противником, даже превосходящим его на круг, он имел все шансы на победу. Тем более, он не пользовался компилятором, наверное, следуя специфике традиционных магических школ, так и не принявших ПМК. А потому хоть и был ограничен несколькими раз и на всегда вызубренными и доведёнными до автоматизма заклинаниями, мог кастовать их гораздо быстрее классического мага. Уж я то знал, потому как сам был таким же но совсем по другим причинам.

К тому же урод был необычайно сильным огневиком. Информация про таких магов, делающих всё по старинке, нет-нет, да появлялась в средствах массовой информации. Их прозвали ведьмами и ведьмаками, как бы намекая на "деревенский" подход к волшебству. Одной из отличительных черт этих товарищей была возможность использовать заклинания только своего аспекта. И то, что он при мне использовал две различные боевые вязи огненной стихии — уже давало повод записать его в ряды каких-нибудь сектантов.

Нанося серии быстрых, но сильных ударов, я всё никак не мог выбросить из головы то что они здесь натворили и главное — зачем. Впрочем, ответ на последний вопрос был очевиден — они хотели похитить девчонок. Однако почему тогда не отобрали их компиляторы? Не успели? Или он как-то блокировал их чакры, до тех самых пор, пока я не отвлёк его, и он не вынужден был атаковать именно меня. А вся эта бойня? Попытка шокировать таким образом магичек, или быть может — целенаправленная акция, провести которую требовалось при любом исходе похищения?

"В любом случае... — подумалось мне в то время как я перестав избивать и без того уже похожего на бесформенный кусок мяса ведьмака, одним движением снёс ему голову, — я не только выдал свой секрет, совершил преступление, но что намного хуже, влез в какие-то разборки магических кланов. И вот это — хуже всего... Это совсем-совсем плохо!"

Развернувшись, я наполнил свои ноги силой и единым прыжком оказался на крыше торгового центра. Рывок и я перелетел на соседнюю, а затем на следующую, и ещё дальше, в глубь кварталов со старыми назначенными под снос пятиэтажками. На лету содрал с себя перемазанную в чужой крови рубашку, и спустившись на землю возле маленького парка, спрятавшегося за рядами домов, сломя голову понёсся в сторону Октябрьского моста. На улице стоял конец августа, так что на бегущего по улице с голым торсом парня, не обратят такого внимания, тем более центральный пляж был совсем не далеко.

В голове настоячиво вертелся план действий. Для начала следовало уйти как можно дальше, по возможности, не попадаясь на глаза прохожим. Затем, заглянув в общагу, — уезжать из Новосиба.

Подальше от цивилизации, а значит полиции, городовых и прочих органов, которые теперь непременно заинтересуются моей персоной, а то и вовсе решат повесить всех собак. Конечно, они быстро выяснят, кто я и откуда и непременно нагрянут в ту глушь, куда в своё время из Подмосковья перебралась наша семья.

Вот только власти, могут сколько угодно ползать по тем болотам, перерывая в поисках Кузьмы Ефимова каждую кочку, меня они там уже не найдут. Я не намеревался возвращаться, собираясь воплотить в жизнь детскую мечту. И пусть это звучит наивно, но меня привлекали приключения и тайны, которые скрывала в себе Украинская Аномальная Зона.

Правда, минут через десять, когда начался отходняк, и я смог рассуждать более мене здраво, идея пробираться через половину Империи на территорию бывшей Украины — уже не казалась такой уж привлекательной. Огромная территории от Днепропетровска до Карпатских гор, полностью захватывающая Молдову, часть Белоруссии, а так же земли, некогда принадлежавшие Польше, конечно, манила своими загадками, но...

И всё-таки мысли о том, что меня могло бы ждать доберись я до Зоны — успокаивали. Как минимум забивали голову, позволяя не думать о том, что только что, впервые в своей жизни я убил человека. И не одного — восьмерых, пусть даже они были законченными подонками.

Глава 2.

Окончательно меня накрыло во дворах, за Студенческой. Руки тряслись, ноги стали ватными, а в голове гремели колокола. Прежде чем меня вывернуло наизнанку, я из последних сил я добрался до ближайшей урны и словно утопающий схватился за её ободок, чувствуя, как под пальцами хрустит и мнётся металл.

Остановиться я сумел лишь, когда желудок отдал всё, что в нём было, а во рту ощущался устойчивый вкус желчи и какой-то кислоты. Вот тут я помянул добрым словом экспедитора-американца, с его тягой нести свет и блага цивилизации дремучим народам за пределами североамериканского континента. За счёт химических наполнителей, вкус иностранной жвачки был гораздо сильнее, нежели у отечественной, но этобыло именно то, что мне было нужно в данный момент.

С трудом отпустив бортик, я дрожащими пальцами разорвал упаковку и разом запихнул все остававшиеся там пластинки в рот. Заработал челюстями, и почувствовал облегчение, ощущая, как отступает мерзкое послевкусие.

На удивление монотонный процесс пережёвывания не только помог мне успокоится и принять, наконец, тот факт, что я стал убийцей восьмерых человек, хотя людьми их назвать было сложно, но и запустил, наконец, нормальную мозговую деятельность. Например, мне самому стало интересно, куда это я мчусь, сломя голову, когда следовало бы собраться и выработать нормальный план дальнейших действий. Потому, доковыляв до ближайшей лавочки, я уселся на неё и стал думать, что делать дальше.

Прежде всего, возник вполне разумный вопрос — а чего конкретно, я вообще убегаю? Что может мне грозить, в случае если меня повяжут? Точнее попытаются, так как сомнений в том, что сумею отбиться от большинства супостатов — у меня не возникало. При условии, конечно, что меня будет приказано взять живьём, а шансы на этобыли тем ниже — чем дольше я бегал от полиции.

Логика здесь довольно простая: скрылся с места преступления — значит в чём-то виноват, а если не виноват — то почему продолжаешь бегать. У правоохранительных органов просто сработает "служебный инстинкт" присущий многим хищникам: раз драпает со всех ног, значит нужно догонять. А это значит, что будут жертвы и возможно — трупы. Всё же мой Наставник — отец Алексий, отлично вымуштровал своего последнего ученика и как показали сегодняшние события, я могу не только доморощенно философствовать и поколачивать безобидную гопоту, но и убивать.

Вот только всё дело в том, что трупы полицейских мне не нужны. От слова "совсем", так как это путь в одну сторону. Всё же я не дурак, чтобы воевать со своим родным государством, а потому если поймают, то сопротивление представителям власти оказывать я не буду. Вот и возникает вопрос: а на кой ляд мне вообще понадобилось убегать?

Что мне вообще могут предъявить? Убийство? После такого количества трупов со стороны уродов в чёрном? Очень сомневаюсь. Согласно закону о самообороне просто одного вида оружия было уже было бы достаточно для моего оправдания... хотя конечно если вдруг объявится какой-нибудь супер-юрист со стороны лысых, он вполне может попробовать как-нибудь так выкрутить руки Фемиде, что именно я окажусь виноват во всех грехах, а мои невинные жертвы просто превентивно оборонялись, опасаясь за свою жизнь и чувствуя моё скорое нападение.

Я невесело усмехнулся. Глупость конечно, однако, наверное, залы судов слышали и не такие извращённые логические конструкции.

Что ещё могут припахать? Соучастие в нападении? Бред! Тем более, что у меня есть алиби. Валера, хоть сам в полицию не побежит, не тот у него склад характера, вряд ли что-то станет скрывать, когда к нему придут и прижмут его к ногтю. А это будет обязательно, не стану же я прятать такого важного для меня свидетеля. Да и Михалыч нас с ним видел...

Значит, остаётся лишь вопрос с моими способностями. Так, стоп машина! А что могли увидеть случайные свидетели или девчонки-магички? Скорость, силу? Ну... воин третьего, максимум четвёртого уровня, то бишь "Есаул" или "Хорунжий". В принципе в этом не было ничего необычного. В школе нам все уши прожужжали о самосовершенствовании, так что ничего — надо будет, выкручусь.

Другой вопрос, что предполагалось это делать под неусыпным контролем государства. Открыть частную спортивную секцию для молодёжи было невероятно сложно. Для этого требовалось получить множество разрешений и пройти серьёзные экзамены... А всё потому, что подобные заведения нынче имели очень серьёзное влияние на умы учеников вот и опасались появления разнообразных полурелигиозных организаций и откровенных сект. Одна история со "Свидетелями непорочного зачатья" чего стоила...

Физическое совершенствование тела, наряду с ежедневными медитациями было единственным возможным путём разблокировать закупоренные у большинства людей чакры. При этом, к сожалению, сложно было проконтролировать, что именно вливают в голову своим подопечным разнообразные "мастера стиля кислых щей", которые словно грибы после дождя появились в стране в послевоенный период.

Ныне же, по каждому ученику совершившему прорыв, тренер отчитывался в вышестоящие инстанции — иначе вполне можно было попасть не только под административную но и под уголовную ответственность. Одарённые, как воины, так и маги были опорой Империи и при этом, сами по себе являясь грозным оружием. Никто не хотел, по недосмотру, получить новую "Зону" прямо на территории своего государства, а потому допускать его бесконтрольного существования одарённых никто не собирался.

Стоп! Я чуть было не хлопнул себя полбу. Был же ещё энергетический выброс, когда я пытался остановить огненный шар колдуна нападавших.

Так! Надо вспомнить всё подробно! Вплоть до секунды! Может быть, мне всё же удастся отмазаться...

Я сел поудобнее, добиваясь максимального комфорта, и прикрыл глаза. Целенаправленная медитация дело тонкое, в идеале ничто не должно отвлекать практикующего, хотя вспоминая методы Наставника, теперь я, наверное, смог бы войти в состояние просветления даже на раскалённой сковородке.

Секунда, другая — шум окружающего города стих, сменившись сначала привычным ощущением пустоты, а затем, меня захлестнули волны Моря Сансары. Справится с потоками энергий, вот чтобыло для меня самым сложным. Там, где другие выбивались из сил, чтобы почувствовать хоть один поток, хотя бы слабую струйку — я захлёбывался. Оттого и держал чакры в максимально прикрытом состоянии, каждый раз поминая добрым словом отца Алексия, взявшего шесть лет назад под крыло испуганного быстро перегорающего мальчишку. Кстати, весьма возможно, что своим вмешательством в мою жизнь, он предотвратил прорыв почище украинского — спасибо родному дедушке, чтоб этому старому хрычу икалось в обед.

Нахлынувшие воспоминания выбили из медитации, и пришлось начинать всё с самого начала. Однако в итоге я сумел по секундам воспроизвести всё произошедшее пятнадцать минут назад. Всё же, в горячке боя, на многое не обращаешь внимания.

То о чём я волновался до этого момента — было сущей мелочью. Девочка как раз активировала вязь щита, так что смещение взрывной волны легко можно было списать на парный всплеск силы. А вот как мне объяснить разорванного в клочки одного из нападавших? Ладно бы, я его хоть коснулся бы кончиком мизинца — так нет! Шарахнул сдуру метров на десять... А ведь силовые дистанционные атаки, а тем более возможность пользоваться заклинаниями у нас "воинов" начинались с уровня "Премьера". Хотя...

Как говаривал Наставник: "всё от зашоренности мышления". Мог я бессознательно садануть, потратив на это все силы? Мог... отчего нет? Тем более никто не знает, чему меня учили. Единичный выброс вполне сможет вписаться в легенду "дикаря". Вот только... подобные мысли и поиски отмазки, означает ли это, что я уже внутренне готов к тому, что меня поймают? И других альтернатив нет? А ведь и вправду нет...

Бежать? Смысл? Ни денег, ни документов у меня нет, да ещё и несовершеннолетний к тому же. Даже если допустить, что ещё в ближайшие полчаса личность покуролесившего бойца не определят, и я спокойно смогу забрать заначку и паспорт из общаги. И что дальше? К родителям, в Чулым?

Подставлять семью я не буду никогда. Не для того я корячился, таская тяжёлые ящики и позволял себя молотить быкам из "Медведя", чтобы потом собственноручно создать мамке и младшеньким кучу проблем. А может, и правда, к наёмникам податься? Так они меня первые и сдадут, стоит объявить кому-нибудь награду за мою голову. Кто я для них? Да никто, так умелый мальчик для битья, а обещание взять в отряд... это пока что, не более чем слова. И что у меня остаётся? Дед? Там — да, не достанут. Но я скорее отгрызу себе ноги по колени, чем хоть шаг в его сторону сделаю, тем более по собственному желанию.

Зато если я явлюсь добровольно, меня конечно помурыжат допросами, заставят сдать квалификацию на уровень, отчитают, за то, что не сделал этого раньше... наверняка погонят на обследование и тесты, но тут ещё можно пободаться, и... да и всё, по большому счёту. За информирование о несовершеннолетнем ученике отвечает Наставник, а мой уже год как преставился. А больше мне и предъявить то нечего.

Побег — да глупости! Увидел, что натворил, испугался, сбежал, потом пришёл в себя, и сразу же пошёл в полицию. Нет — опять стоп! Вначале дополз до дома, отдохнул от энергетического выплеска, а затем уже явился, как лист перед травой! Именно так и никак иначе.

Медитация, вкупе с принятым решением придала сил. Так что, к остановке я выходил уже спокойным. В первом же ларьке купил минералки, и прополоскал рот, наконец, окончательно избавившись и от последствий тошноты, и от не менее мерзкого бананового привкуса иностранной жвачки. Восемь жизней на счету, меня теперь волновали гораздо меньше, чем продукция американского химпрома. Может быть, потому что, вспомнив все подробности случившегося, я лысых вообще за людей более не считал.

* * *

Начальник полиции города Новосибирск Николай Максимович Доронин с Магической войны не ощущал себя на волоске от смерти. Разумом он прекрасно понимал, что его непосредственный руководитель, генерал-лейтенант Юрий Аркадьевич Якушев, прекрасно умеет держать себя в руках, и никогда не срывается на подчинённых. Всё же без железного самоконтроля невозможно достичь самых высот в пути воина, а уж, чтобы стать Комиссаром, если использовать полуофициальные названия рангов, взять и удерживать шестой уровень, то тем более! И всё же было жутковато от соседства с кем-то, способным в одиночку уничтожить целый городской район.

Да и гость, устроившийся в кресле, положив ногу на ногу, и покачивающий лакированным штиблетом, начищенным до такого блеска, что свет ламп, отразившись в нём, резал глаза, не способствовал душевному равновесию. Кого-кого, а магов Доронин не любил. Особенно высшие ранги. Особенно — вот таких, с титулом, владеющих огромными состояниями, со своими ручными армиями, готовыми по первому щелчку устроить небольшую, но вполне легальную войнушку. И уже тем более, когда от него ждали ответов, а сказать ему было, в общем-то, нечего.

Генерал-майор сглотнул и принялся докладывать.

— За прошедшие полтора часа нами проведены все возможные мероприятия по происшествию на углу Ватутина и Новогодней. Собраны записи со всех камер, опрошены все, из чьих окон, хотя бы теоретически возможно увидеть место происшествия, задействован план "Перехват". В данный момент обрабатываем все с десяток версий и расширяем радиус поисков. К сожалению, полученная информация на данный момент крайне скудна...

Доронин вздрогнул, когда гость поменял позу. Вот вроде бы что-то он им доложил, а не сказал, до сих пор, ни о чём... Второй штиблет сверкал не менее первого, однако легче от этой симметрии как-то не становилось. Наоборот, по коже прополз мороз, словно бы он снова оказался на передовой перед последним штурмом Алма-Аты.

Тогда, попав под удар вражеского Волшебника, за секунду его батальон погиб почти полностью. И хоть никакой явной агрессии в сторону начальника полиции никто не проявлял, у того перед глазами возникли песочные часы, по крупинке отмеряющие срок его жизни. И песка в верхней колбе осталось совсем не много.

— Продолжайте, Николай Максимович, — тяжёлый бас хозяина кабинета заставил тонко задрожать стёкла тройных стеклопакетов, что их производителями в принципе считалось невозможным. — Нас интересуют конкретные факты. Семнадцать трупов, попытка похищения двух одарённых девиц, не говоря уже о том, что одна из них возможная наследница клана Федосеевых.

— Я понимаю...

— А ты понимаешь, что дело на особом контроле у Императора? Да? Тогда зачем по ушам ездишь? Вон — Александр Павлович рвётся мстить, а кому не знает. Не будет результата, нас отправят регулировать движение тюленей в сезон переворачивания пингвинов, а искать преступников он примется сам. Своими методами.

Представив перспективу, генерал-майор с трудом сделал следующий вдох. Прохладный, кондиционированный воздух обжёг лёгкие не хуже арктического ветра. Уж кто-кто, а он прекрасно понимал, что это пророчество вполне могло сбыться. Хотя, если подумать, перспектива оказаться за Полярным кругом, пугала не так, как остаться в Новосибирске, если Император даст карт-бланш графу Федосееву на поиски обидчиков дочери. На что способен будет взбешённый отец, обладающий такими возможностями... Этого, не хотелось даже представлять.

— Докладываю. Нападающие позавчера прибыли в город по трассе "Р-254". Номера автомобилей совпадают, но автоматические камеры зафиксировали их, лишь начиная с Коченёво. Больше нигде и никогда данные машины в нашей области не светились. Федеральный запрос послали, но результат будет не раньше, чем через сутки, — Доронину удалось взять себя в руки и говорить спокойным, ровным голосом, хотя один господь бог знал, чего это ему стоило. — Поселились в гостинице "Обь", сейчас там идёт обыск, однако вряд ли удастся что-нибудь найти. Номера выглядят так, будтобы ими не пользовались, даже пальчиков не нашли, хотя известно абсолютно точно, что приезжие провели в них более суток. Из странного — своих комнат они не покидали и ничего не заказывали. Сразу попросили не беспокоить, дескать, устали с дороги, будут отдыхать.

Атмосфера в кабинете не то чтобы разрядилась, но, несомненно, стала более рабочей. Даже маг прекратил действовать на нервы своей мерзкой обувью и невозмутимостью, а принялся что-тобыстро печатать на своём понтовом ПМК платиновой серии, впрочем, ничуть не ослабляя внимания.

— Документов, даже тех, что предъявляли при заселении, найдено не было. Машины практически стерильно чистые, нет ни отпечатков, ни каких либо других следов. То же самое с оружием. Штурмовые винтовки "Steyr AUG" модели "А3" калибра 5.56, производства Анклава Швейцария Германской Нации. Серийные номера отсутствуют, — заметив удивление на лице начальства, уточнил. — Не спилены, а словно их никогда и не было. Отдали на экспертизу, попробуют проверить на нуль-воздействие, хотя, что оно было, я могу и так сказать. Не бывает людей без папиллярных узоров, а тут у нас целых восемь. Точнее семь почти целых и ошмётки от последнего.

— А вот с этого места поподробнее. Поведай-ка нам, что собственно известно про этого "героя". Даже не знаю то ли бежать свечки за него в церкви ставить, то ли оторвать всё выступающие части тела и сказать, что так и было. Это ж надо. По силам — явный Хорунжий или даже Премьер. А ни одного живым не взял. Как специально, ей богу!

— К сожалению, перед атакой ведьмак нападавших...

— Именно ведьмак? — заинтересовался гость кабинета. — А может боевой маг? Мы тоже учили магемы, и вполне могли кастовать без ПМК.

— Вы лучше меня знаете, что военные, как впрочем, и иные силовые ведомства, подходят к вопросу выбора крайне утилитарно. Редко когда количество запомненных психо-эмоциональных матриц вязи превышает семи штук. Но при этом они подобранны таким образом, чтобы решить максимум задач. Однако у нападающего мы можем наблюдать обилие атакующих заклятий, одно, помогающее скрыться от наблюдения и всё. Ни защиты, ни предупреждения об атаке нет. Иначе он не позволил бы убить себя с одного удара. На основании этого наши аналитики пришли к выводу, что подобный набор больше всего подходит ведьмакам из какой либо секты, всё ещё обучающей одарённых по старинке. Однако версию боевого мага со специфическим набором магем мы не сбрасываем со счетов.

— Логично, с одной стороны. С другой — возможно кто-то из диверсантов? Что там с защитой от наблюдения было? — Якушев задумался, перебирая в уме известные ему группы, отличавшиеся специфичным подходом.

— Нападающий активировал Сферу Отражения, что не позволило чётко зафиксировать момент атаки. Опрос по горячим следам, мало чего дал. По сути, мы можем опираться лишь на слова баронетессы Катерины Александровны и Юлии Андреевны. Однако на той скорости, с которой произошло боевое столкновение, разглядеть они смогли немного, — Доронину не надо было заглядывать в бумаги, чтобы перечислить приметы неожиданного спасителя девиц, настолько скудными они были. — Молодой человек, в возрасте от шестнадцати до двадцати. Одет в белую футболку и синие штаны. На ногах кеды. "Москва", изрядно потёртые. Размер сорок пятый.

— А что-нибудь кроме этой, несомненно, важной информации у нас есть? Или ты предлагаешь нам сейчас, словно сказочным принцам, схватить по паре стоптанных тапок, и пойти в мир, искать свою Золушку? — Якушев говорил тихо, вкрадчиво, но от этого волосы вставали дыбом даже у казавшегося воплощением невозмутимости графа. — Скажи мне, Николай Максимович, что я, по твоему, должен буду доложить Императору через полчаса? Что весь личный состав меряет кеды у встречных и поперечных?

— Виноват. Есть предположение, что подозр... разыскиваемый, работал подсобным в одном из магазинов, ближайших торговых центров. Данная версия кажется мне наиболее перспективной и сейчас проверяется. Результат будет в течение часа. Так же пытались составить фоторобот, но... — генерал-майор красноречиво покосился на Федосеева. — Поскольку потерпевшие уже отбыли домой, он закончен не был.

Маг по прежнему делал вид, что происходящее его не касается. Реставрация наделила новую аристократию — магически и воинские кланы значительными свободами, в обмен на присягу Империи и Императору лично, поэтому забрав дочь и воспитанницу, он был в своём праве.

Особый Кодекс, под который попадали одарённые находящиеся на госслужбе либо состоящие в "родовых объединениях", как это именовали официально, был мягок даже в отношении тяжких преступлений, если так можно было назвать миллионные штрафы, увольнение с позором со службы или полную конфискацию имущества всей семьи, вне зависимости от того, на кого она зарегистрирована. При этом особо тяжкие нещадно карались смертной казнью так же вне зависимости от былых заслуг.

Однако заниматься расследованиями в отношении данных лиц, мог лишь одиннадцатый отдел КГБ. Система была громоздкая, и нередко получалось, что полиции приходилось идти на превышение своих полномочий, как например, сейчас, самостоятельно допрашивая двух родовитых свидетельниц, потому что коллеги-смежники задерживались, а время уходило и "следы остывали".

По слухам, над реформой, позволившей бы нормально функционировать надзорному аппарату работали уже несколько лет, но пока видимых результатов не было. Аристократы же, даже будучи потерпевшими, обычно не спешили упрощать работу следователям, зачастую рассчитывая самостоятельно поквитаться с обидчиками.

Якушев, вынужденный лавировать между поддержкой подчинённых и интересами кланов, лишь тяжело вздохнул. Ситуация бесила отсутствием простого решения. Впервые за много лет, генерал-лейтенант почувствовал себя старым. И хоть было ему всего шестьдесят семь, а живой пример говорил, что одарённые и после ста не теряют бодрости и могут дать фору многим молодым, сегодня Юрий Аркадьевич ощутил, как каждый прожитый день ложится на плечи бетонной плитой. И лишь запредельным усилием воли, закалённой в ежедневной борьбе с самим собой и даром, в любой момент могущим обернуться проклятием, он сумел взять себя в руки.

— Доклад каждые десять минут. Опрос продолжайте. Шерстите не только магазины, а вообще всех, особенно на предмет нелегальных работников. Ну, не мне тебя учить! Свободен, — и подождав, пока за подчинённым закроется дверь кабинета, продолжил. — Вот скажи, Александр Павлович, как работать в таких условиях? Император требует, кланы требуют, герой этот нежданный объявился. Кто знает, что там у него с психикой. Тридцать секунд — восемь трупов. А отвечать кому?

— Издержки высокого положения, ваше высокопревосходительство, — гость, снова закинул ногу на ногу и достал платиновый портсигар. — Позволите?

— Кури уж. И давай без чинов. То ли не с тобой мы вшу кормили под Одессой? Или к тебе, граф, теперь на козе просто так не подъедешь? А капитан? Вон, какой весь стал лощёный, ну чисто франт или мафиози итальянский. Помнишь сериал про комиссара Катани?

— Положение обязывает, Аркадьич. Я в эксплуататоры трудового народа не рвался — ты же знаешь. И когда Император на награждении спросил, чем увлекаюсь, при тебе же с дуру ляпнул, что радиоэлектроникой, — Федосеев вынул крохотную карманную пепельницу, постучал по ней папиросой и, прикурив от пальца, с наслаждением затянулся. — Вот и прикинь, вызывают меня через два дня, когда ты уже домой уехал, к себе в резиденцию, в парадной форме со всеми наградами. Думаю, что случилось то, вроде подвигов особых за мной не замечено, неучтённых, по крайней мере. Готовлюсь, значит, выбираю сорт вазелина... ведь у нас как? Раз не за что награждать, значит, будут дрючить, а зачастую и совместят оба этих увлекательных процесса.

Якушев поднялся, подошёл к небольшому комоду, выполненному из морёного дуба, скрывающим в себе мини холодильник и бар. Хоть сильным одарённым, особенно магам, употреблять алкоголь не рекомендовалось, это скорее было перестраховкой. Каждый, достигший высот в одном из двух путей, контролировал себя в любом состоянии, а напиться до розовых слонов становилось просто невозможно — слишком быстро организм справлялся с опьянением. Так что маг даже не подумал отказываться от бокала кизлярского коньяка, и поблагодарив кивком хозяина кабинета, продолжил рассказ.

— Захожу, шаг печатаю так, что метрономы от зависти заикаться начинают. А меня встречает сам Император, рядом с ним Беспалов, он тогда ещё замом верховного главнокомандующего был, министерство только через полгода образовалось, и ещё двое, я их тогда только по причёскам и различил, кто мужик, а кто нет.

Он вдруг замолчал и вздохнув продолжил.

— ...Я то до этого момента считал, что кимоно, это то, в чём мы дзюдо занимаемся, а тут халаты какие-то и главное — одинаковые почти, — Александр Павлович покатал в бокале коньяк, отхлебнул, затянулся сигаретой, и, впервые за последнюю пару часов, как он узнал о попытке похищения дочери и воспитанницы, позволил себе немного расслабится. — Главное, оба кланяются, и видна лишь спина и макушка, даже в лицо заглянуть нет возможности. И тут государь заявляет, дескать, раз ты у нас по разной электронике, вот — на тебе завод где-то во глубине сибирских руд, вот тебе жена, с приданным в виде штата инженеров иностранных, зело умных, но по-русски не гутарящих... в нагрузку, на тебе титул графа, право основать свой клан, с гербом, дружиною и прочими привилегиями. А ежели, через год первую продукцию не покажешь — голову на плаху положишь. А теперь пшёл вон собака и бабу свою с собой забери.

Федосеев ещё отхлебнул коньяка и невидящим взглядом уставился в стену. В кабинете повисла тишина. Якушев спокойно ждал, давая возможность выговориться старому сослуживцу, с которым не раз ходили вместе в атаку.

— Веришь, нет, я не помню, вообще спал ли первую пару лет. Юмико... если бы не она, бросил бы всё ещё в первый год. Никогда не поверил бы, что чужая, не говорящая по-русски женщина, станет для меня самым близким человеком в этом мире. Пока я зашивался, пытаясь адаптировать японские технологии к нашему элитному раздолбайству, да так чтобы всё работало, она стала мне и подмогой, и опорой, да ещё родила трёх детей. И когда я впервые увидел как жена смотрит на маленькую Катьку, пообещал себе, что никто и никогда не обидит мою дочь. А тут какие-то ублюдки... среди бела дня...

Скрип зубов и испарина на лбу выдали внутреннее напряжение мага. И генерал его понимал. Прощать подобное было нельзя. Сегодня напали не просто на двух девчонок, напали на будущее Российской Империи. Так что внимание государя к происшествию было вполне оправданно. Осталось только взять тех кто послал этих уродов и заставить их заплатить так, чтобы весь мир понял раз и навсегда — к нам не лезь.

— Мы найдём их, капитан! Даю слово! Я лично их кишки размотаю по всем заборам в округе. Сейчас...

Юрия Аркадьевича прервал стук в дверь. На пороге возник запыхавшийся начальник полиции.

— Ваше высокопревосходительство... нашли... героя! Точнее, он сам пришёл в Ленинское отделение полиции.

Маг и воин одним движением опрокинули в себя остатки коньяка и поднялись на ноги. Они были готовы действовать, словно и не было тридцати лет относительно мирной жизни.

Глава 3.

По дороге в полицию я успел накрутить себя, перебирая в голове любые возможные варианты развития ситуации, от вручения медали, как говорится, не отходя от кассы, до немедленного расстрела, как главного подозреваемого. Но, блин, к тому, что от меня просто отмахнутся, дескать, иди отсюда мальчик, не мешай. Пришлось настаивать, что я свидетель произошедшего, и теперь уже двадцать минут, я сижу на лавке, жду, когда найдётся кто-нибудь, чтобы со мной побеседовать.

Самое смешное, что за всё это время, я кроме дежурного, неотрывно висящего на телефоне, видел всего пару человек, промчавшихся мимо на скорости, сделавшей честь даже призовому арабскому скакуну. На скромно притулившегося в уголке меня — ноль внимания. Нет, я, конечно, не гордый, и подобное меня никоим образом не обижает, но со свидетелями кто-то же должен работать? А то с таким отношением, так и подмывает собраться и пойти домой. Пусть ищут сами!

По счастью подобные мысли не успели перерасти во что-то большее. Хлопнула входная дверь, и в помещение вошёл мужчина в штатском, которому дежурный указал взглядом на меня. Вид у вновь прибывшего был, словно человека у которого что-то горит, заставили заниматься никому не нужной ерундой, и, с какой-то стороны, я его понимал. Хвост им наверняка накрутили знатно.

— Оперуполномоченный, старший лейтенант Сиверцев. Так, это ты "свидетель"? Пошли, пообщаемся, но учти парень, если меня просто так с обхода сдёрнули, то ты сильно об этом пожалеешь, — полицейский внимательно посмотрел мне в глаза, выискивая следы волнения. — Если ты просто решил прославиться — то учти, что за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Не ломай себе жизнь... А? Давай, так, ты сейчас исчезаешь отсюда, а я делаю вид, что тут никого не было. Идёт?

— Вряд ли, — заботу я оценил, но случай был не тот. — Кстати, я и не говорил, что являюсь свидетелем. Видел, это да. Сложно не заметить тех, кого к праотцам отправляешь...

— Обувь покажи! — мужчина подобрался мгновенно, словно гончая почуявшая кровь, и, глядя на мои новые ботинки, купленные специально для техникума, прищёлкнул языком. — Сдаётся мне — ты врёшь. Если, конечно, ты не из этих уродов, что пальбу устроили.

— Так я домой заходил. Отдохнуть, помыться, а то штормило сильно после схватки. Выложился, да и это... короче вывернуло меня, когда адреналин прошёл, — слабо понимая, какое отношение мои рабочие кеды имели к тому, вру или нет, я, тем не менее, решил ответить честно. — Так что приехал в общагу, почистился, переоделся, документы взял, да и пошёл сюда. А, собственно...

— Просто это единственная деталь, которую запомнили свидетели. Да ещё так подробно. Так что можешь считать себя Золушкой, — Сиверцев хохотнул и хотел хлопнуть меня по плечу, но передумал, при этом другой рукой, незаметно, как он думал, показывая дежурному козу. — Пошли, что ли пообщаемся. Расскажешь, как дошёл до жизни такой. Кстати, чай будешь? Или лучше кофе?

— Господин старший лейтенант... Я — адекватен, занимался с наставником. Просто так сложилось, что тестирование не проходил. Так что против визита "инквизиторов" ничего не имею, — я сразу догадался, что полицейский не впал в детство и не кидает распальцовки, а намекает на вызов бойцов одиннадцатого отдела КГБ, занимающегося одарёнными, и за это носивших такое "милое" прозвище. — И снотворного с успокоительным мне тоже не надо. Я и так всё расскажу.

Назвать то, что происходило дальше иначе, чем цирк с конями, я не могу. Начиналось всё очень даже неплохо. Мы с Антоном Евгеньевичем, так представился старлей, записали мои показания, начиная с самого утра. Опер оказался профи и очень помогал наводящими вопросами. Пару раз заглядывал начальник отделения, в чине подполковника, сказал, что доложил руководству, что я нашёлся и теперь стоит ждать высоких гостей. Но приехали совершенно иные индивидуумы.

Если честно, то поначалу я подумал, что нас штурмуют бритоголовые. Но оказалось, что так, с криками, угрозами оружием и прочим, прибыла спецгруппа одиннадцатого отдела КГБ. Дальнейшее уже гораздо больше походило на допрос. Всех полицейских силой выдавили из комнаты. Я оказался под прицелом пары АШ-12. Эти штурмовые винтовки были разработаны специально для и против одарённых. И действительно пули калибра 12.7 миллиметров были вполне действенны даже против Хорунжих и Адептов, что вполне укладывалось в мою легенду. А вот зачем там нужен был маг, "Магистр", нервно крутящий в руках свой ПМК, при этом сверлящий мою спину злым взглядом — было непонятно. Как и то: где я успел насолить "инквизиторам"?

С этими господами общение сразу не задалось. Я не чувствовал за собой вины, чтобы позволять обращаться с собой как с супер-преступником. И уж тем более не стоило орать на меня и направлять в лампу в глаза. Кидаться на них я, несмотря на угрозы и подначки — не стал, просто отказался говорить. Вроде бы небольшое геройство, но когда тебе в затылок практически тычут стволом, и, забрызгивая слюной, рассказывают, с каким удовольствием бы шлёпнули меня прямо тут, сдержаться очень и очень сложно.

Вот только я чувствовал, если покажу норов, то никакого адвоката, обещанного мне Сиверцевым, не будет. Скорее всего, меня упакуют и отправят в спец тюрьму для одарённых. По крайней мере, попытаются, потому что тогда мне терять будет уже нечего, ведь слухи об этом заведении ходили самые паршивые. С другой стороны, долго удерживать меня здесь и никого не пускать у этих товарищей не получится. Слишком резонансное дело, да и вряд ли старлей имел в виду "инквизиторов", когда говорил про гостей.

И когда на пороге возник генерал-лейтенант, одним взглядом заставивший осназовцев присмиреть и вытянутся во фрунт, мне нестерпимо захотелось погладить себя по голове. Мол: "умница, всё правильно рассчитал". Сейчас плохим дядям и без тебя наваляют. Бить сотрудников КГБ, естественно никто не стал. Им хватило одного рыка Якушева, а не узнать единственного в городе "Комиссара" было трудно, как собственно и спорить с ним. Тем более, когда он обещает оторвать все не нужные части тела, в частности голову, раз ею всё равно не пользуются.

В общем, не прошло и пяти минут, как порядок был восстановлен, "инквизиторы" отправились к себе, кроме того что меня допрашивал, угрожая расстрелом и прочими ужасами. Как я понял из разговоров, именно он был инициатором "маски-шоу", решив под шумок урвать свою толику славы. Будучи оперативником с широкими полномочиями, этот индивид, одним из первых получил информацию, что нашёлся участник происшествия, взял спецгруппу и рванул напрямки в отделение.

Что с ним сделали, не знаю, но где-то, через минут пять, вся беготня утихла, а в кабинет, где я так и сидел, зашёл Якушев и ещё один человек. Единственного Комиссара — воина шестого ранга, на государственной службе, в городе знали в лицо все, от мала до велика. Человек, с большой буквы, который сделал себя сам. За то, что он отверг несколько предложений о переводе в Петербург и Москву, генерала уважали все от мала до велика. Всё же воинов такого уровня в стране было не более сотни и даже его присутствие в виде "свадебного генерала" уже добавляло статуса области. А Юрий Аркадьевич вдобавок показал себя умелым руководителем.

Однако его спутник был гораздо больше известен широкой общественности. Граф Федосеев Александр Павлович входил в первую волну новой аристократии, но славу принесло ему не это. Каждый одарённый, не важно, он маг или воин, заслуживший право создать свой клан, получал от Императора в собственность, "на кормление", так сказать, какое либо предприятие. Природные ресурсы оставались монополией государства, а вот всевозможные заводы и фабрики обретали новых хозяев.

Вот и получил новоиспечённый нобиль в награду Бердский радиозавод, а в нагрузку, жену, но не простую. Как раз в это время в Японии прошла своя Реставрация и Микадо, вполне разумно рассудив, что если хочет сохранить страну, с американским орланом и китайским драконом ему не по пути, и обратил свой взор на русского медведя. Естественно и тем и другим такой расклад не понравился.

Заруба вышла знатная. Две свежеиспечённые империи против остального мира. Три авианосных флота США упокоились на дне Тихого Океана. На месте Южной и Северной Кореи теперь были дикие земли, рассадник анархии, пиратов и постоянный источник напряжённости. Оттуда фронт перекинулся на Китай, перерастя в полноценную воинскую компанию. Всё это мы учили в школе на уроках новейшей истории.

А ещё что для создания наиболее тесных связей между государствами, Россия и Япония заключили ряд династических браков между представителями новоявленной аристократии. Не избежал этого и Федосеев. Молодому магу в жёны досталась ни много ни мало, младшая дочь основателя "Sony" — Юмико Морита, с приданым в виде технологий, штата инженеров и полноценных производственных линий.

К чести Александра Павловича, полученного, ему хватило, чтобы за десять лет создать целую промышленную империю, и войти в пятёрку крупнейших производителей электроники в мире, потеснив даже детище тестя. Но жил один из богатейших людей страны по-прежнему в Бердске, там, откуда начинал восхождение на пьедестал. Вот только быть здесь и сейчас он мог быть лишь по одной причине.

— Прежде чем вы начнёте, позвольте поблагодарить за спасение девочек, — первой же фразой граф подтвердил мои выводы, а это означало, что моё положение многократно усложнилось. — Не люблю бросаться избитыми фразами, но клан и я лично, готов исполнить любое твоё желание. Просто за то, что не остался в стороне. Остальное обсудим отдельно позже, есть у меня заманчивое предложение.

— И вечно вы самых перспективных прямо под носом перехватываете, — Якушев нахмурился, но в голосе не было слышно недовольства. — Может юноша всю жизнь мечтал служить в полиции? А Кузьма? Пойдёшь к нам? Закончишь спец лицей, оттуда сразу в институт поступишь. Талантливые ребята нам нужны.

— Бла... благодарю, — я аж поперхнулся от такого напора. — Мне очень лестны ваши предложения, но я ещё не определился, чем хотел бы заниматься дальше.

— Но цель-то у тебя есть? К чему ты стремишься? Или просто плывёшь по течению?

Я невольно покраснел. Моя мечта, то, чем я действительно хотел заниматься, многим показалась бы дико наивной. Но этобыло единственным способом почтить память моего Наставника, пусть даже сам он, если бы узнал, постарался бы выбить подобные мысли из моей головы.

— После техникума, я хотел вступить в один из отрядов наёмников, отправляющихся в украинскую Зону. Собирался стать охотником за артефактами.

— И поэтому ты связался с "Медведями"? Но, насколько мне известно, сами они даже территорию области редко покидают, всё больше на охране специализируются, — взгляд у генерала был пронзающим, точь в точь как у отца Алексия.

— Да нет. Там случайно получилось. Я только в город приехал и работу искал. Дома денег никогда не хватало, да и мелкие растут, на них вещей не напасёшься. Мама и так все мои старые перешила, — от воспоминаний о семье на лицо сама наползла улыбка. — Вот в спортзале и наткнулся на объявление, что наёмное агентство ищет спаринг-партнёров для тренировки групп быстрого реагирования. Мне и самому заниматься надо было, а тут ещё и деньги платить обещали. Пошёл туда. Поначалу брать не хотели, я еле уговорил устроить пробный спарринг. Побились с их Есаулом — Семёновым. Он там самый сильный воин, остальные максимум Корнеты. В общем, ему понравилось, так что меня взяли. Это уже потом я в ресторан устроился.

— На кухню. А работал грузчиком, так? — если Федосеев, услышав о моей мечте, закатил глаза и разулыбался, дескать, мальчишка, что с него взять, то генерал, хоть и присоединился к веселью, смотрел всё так же внимательно, настороженно. — Опять из-за денег?

— Ага. Мне не тяжело было, а начальство ещё и еды подкидывало. Основную-то часть я домой отсылал, оставались копейки, — я постарался сделать максимально простодушное лицо. — Не будешь же постоянно одними пельменями питаться. И витамины нужны, вы же знаете, что воину постоянно надо тренироваться, чтобы уровень не упал, а значит и кушать соответственно.

— Знаю. Не понимаю только, почему ты, с такими талантами, не пошёл в какую-нибудь секцию. Там бы и с развитием бы помогли и с официальной подработкой, чтобы не приходилось быть мальчиком для битья. Уж за шестнадцатилетнего Премьера любой сенсей отдал бы правую руку. Вон твой даже регистрировать тебя нигде не стал, боялся, что соблазнят и уведут в другую школу. Разве не так?

— Нет. Отец Алексий сделал это по другим причинам, не относящимся к этому разговору, -хотя сегодня и сорвался, обычно, выдержки мне было не занимать, так что на провокацию я не повёлся. — Я сам попросил его этого не делать, по личным мотивам. Да и не дорос я пока до пятого уровня. Есаул мой предел и то в лучшем случае.

— Кузьма, пойми. Сейчас решается вопрос твоего будущего. Не кем ты хочешь стать, наёмником или кем-то другим, а будешь дальше жить как человек или окажешься в спецзаведении ведомства одиннадцатого отдела, — Якушев больше всего сейчас походил на доброго дедушку, с глазами матёрого убийцы. — Так что будь добр, объясни, что за тайны ты скрываешь. Просто поверь, для всех будет лучше, если признание не придётся из тебя вытягивать.

— Мой отец. Он священник в Чулымском приходе. И категорически противник магии и одарённых, — я покаянно повесил голову. — Если бы он узнал... вот я и попросил Наставника никому не говорить о том, что стал воином.

— Вот видишь как просто, — генерал расплылся в улыбке, плавное перешедшей в оскал. — А теперь правду давай. Сказками будешь вон, оперов кормить, да и то тех, кто поверит, лично на улицу вышвырну.

Я вздохнул. Глупо было надеяться, что наспех сляпанная легенда прокатит. Якушев был матёрым волчарой, да и объяснение реально было так себе. Шпион из меня явно не получился. Но сказать правду... а, собственно, почему нет. Им надо вот и пусть бодаются. А строго хрыча, если что, я всегда послать лесом успею. Уж он мне задолжал на две жизни вперёд.

— Дело в том, что мы уехали в Сибирь не просто так. Ещё до того как отцу предложили возглавить чулымский приход, у него произошёл конфликт с дедом. Собственно тогда он и решил принять постриг. А перед этим поменял фамилию, чтобы ничего с прошлым не связывало, — я посмотрел прямо в глаза генералу. — Моего деда зовут Иван Митрофанов.

Наверное, скажи, что я инопланетный засланник, прибывший на Землю с целью разведки и последующего её захвата, мои собеседники не удивились бы сильнее. Федосеев вообще поперхнулся воздухом, едва не уронив при этом свой понтовый ПМК, и теперь пытался откашляться. Якушев оказался покрепче, но и то, на его лице явно читалось удивление пополам с недоверием. Понадобилось не меньше пяти минут, чтобы к ним вернулся дар речи.

— Это во многом меняет дело, — первым, как и положено, в себя пришёл Комиссар. — Понятно, откуда у тебя способности, кровь не водица. Кузьма, ты всё же подумай о службе в полиции. Составлю личную протекцию, чувствую, далеко пойдёшь. Хотя вон, как Александр Павлович напрягся, будет сейчас тебе золотые горы обещать.

— Имею право. Тем более на мне долг жизни, — Магистр уже тоже взял себя в руки и принял свой обычный, невозмутимый вид. — А предложение не изменилось. Закончишь — пообщаемся.

— Да мы собственно, уже почти всё. Только по тренеру остались вопросы, — Якушев полистал протокол первого допроса, который проводил ещё старлей. — Отец Алексий. Не одарённый. Самозваный священник Чулымского прихода. Около пятидесяти лет, худощавый, шрам на левом виске вплоть до подбородка, нет первой фаланги на мизинце правой руки. Глаза зелёные, длинные волосы, борода. М да, не густо. Непонятно как он сумел добиться такого прогресса. Талант талантом, а воинам тренировки жизненно важны. Каким стилем он владел?

— Не знаю. Мне как тобыло всё равно, — я пожал плечами. — Знаю только, что Наставник запрещал драться, если не хочу кого-нибудь убить. Если бы не это, сегодня я бы раньше вмешался. Опешил, конечно, не без этого, но, думаю, в следующий раз, не дай Бог, он случится, среагирую быстрее.

— Будем надеяться, что обойдётся без этого. Уродов мы найдём, не сомневайся. Пока давай всё же закончим с протоколом. Есть что добавить?

— А да. Не знаю, является это особой приметой или нет, у Наставника над сердцем был то ли шрам, то ли родимое пятно в виде трёх лучевой звезды. Пожалуй всё. Больше ничего не помню.

— Ну раз так...

— Погодите! — Федосеев что-тобыстро пролистывал в ПМК, сжимая его так, что костяшки пальцев побелели. — Секунду! Вот посмотри. Это он? Твой Наставник?

На экране прибора заменявшего магам и смартфон, и компьютер, и волшебную палочку, была открыта фотография. Не цифровая, явный скан обычного снимка, но хорошо обработанный специалистом. На ней были запечатлены пятеро мужчин в военной форме. Крайним правым стоял сам Александр Павлович, ещё молодой, с капитанскими погонами на плечах. Трёх других офицеров я не знал. А вот в центре, прямо в объектив смотре мужчина с упрямо сжатыми губами, колючим взглядом, чувствовавшимся даже через время и расстояние, и в чине полковника.

Этот взгляд я помнил очень хорошо. Им он как дюбелями пригвоздил отца к месту, когда тот заявился с требованием немедленно убираться из прихода. Я тогда ещё подумал, что ещё неясно, кто в итоге и куда пойдёт. Но Наставник, а этобыл именно он, не стал обострять ситуацию, а молча собрался и тихо исчез... чтобы через пару дней найти меня и предложить помощь. А ведь к тому моменту я уже серьёзно подумывал о самоубийстве. Подвергнуть опасности маму и мелких я просто не мог, а чакры уже начали открываться, постоянно прогоняя сквозь меня дикие объёмы энергии.

Моего молчания хватило, чтобы граф, растерявший весь апломб, уселся на место и утёр трясущейся рукой пот со лба. На невысказанный вопрос генерала, он ответил, выхлебав стакан остывшего чая, так и стоящего перед ним.

— Это "Варяг". Фото сделано в девяносто четвёртом. А через пару месяцев он с командой сопровождал вторую экспедицию к Киеву и пропал там. Не вернулся никто. Интересный ты человек, Кузьма. Дед — легенда, наставник — тоже. Первый Воевода в стране, — взгляд мага стал твёрдым, словно он принял сложное решение. — Значит так. Пока не обнаружилось что-то ещё, я хочу сделать тебе предложение. Через месяц начинается учебный год. Я отправляю девочек в Москву, в Пятый Императорский Магический Колледж, и хочу, чтобы ты сопровождал их. Все организационные и финансовые вопросы беру на себя.

— И что я там буду делать? — Я немного опешил от всей свалившейся на меня информации и даже немного завис, пытаясь её переварить. — Погодите! Вы знали Наставника?

— Я обязательно расскажу тебе о нём, но позднее. Сейчас надо заняться твой легализацией. Надо будет пройти комиссию, зафиксировать твой уровень...

— А вот с этим я могу помочь. Доктора-шмактора — баловство всё это. Настоящая сила воина познаётся в бою, — генерал хитро посмотрел на меня, всё ещё пребывающего в некой прострации. — Давай Кузьма, на кулачки, раз на раз. Посмотрим, чему тебя Варяг научил. Когда, то он и моим наставником был, правда, недолго.

Мне оставалось только пожать плечами. На кулачках — так на кулачках. По какой-то причине, я ожидал чего угодно, но только не предложения смахнуться, полученного от самого начальника полиции области.

А ведь как подгадал старый лис! Ведь не откажешься — человек вроде бы доброе дело делает, чтобы помочь мне непутёвому, чуть ли не на должностное преступление идёт. А на самом деле — загоняет в угол, как ту самую жирную крысу, с одним единственным желанием посмотреть, что та будет делать — окочурится или покажет зубки. В любом случае — он выяснит всё, что ему нужно.

Тут ведь какое дело — человек, сам по себе штука сложная и в нашем организме всё переплетено и взаимосвязано. Именно поэтому даже самые незначительные изменения в его состоянии непременно сказываются на общей моторике, которую внимательный и умелый боец может читать как открытую книгу. Причём, если приборы можно постараться обмануть, те же тесты сдать так, как нужно тебе и даже самый умный маджи-интеллект, не сможет различить подмену, то в поединке с профессиональным воином "соврать" будет очень и очень трудно.

Взять хотя-бы популярные раньше секции японского карате. Стоят ученики перед сенсеем и повторяют за ним какие-то приёмы. Казалось бы, всё единообразно и удары у них одинаковые, и стойки все как у одного... а на самом деле каждый из них уникален, каждое движение неповторимо и знающему человеку сразу же видна огромная разница между всеми этими людьми.

Всегда можно сказать кто старается, а кто нет. Какой общий уровень его подготовки, кто выкладывается до последнего, а кто целенаправленно сдерживает себя. Каково психологическое состояние бойца, о чём он в данный момент думает, не болеет ли он чем-нибудь и насколько здоров его организм. Ну и конечно же то — к какому боевому стилю человек привык, потому как тот же шпажист, всегда будет двигаться немного по-другому нежели бывший борец или боксёр, как бы мастер не старался передать своему ученику новую для него науку.

У человека же с раскрытыми чакрами, всё ещё и усугубляется тем, каким уровнем силы он может оперировать и сколько энергии привык вкладывать в удар. От этого рисунок движений претерпевает кардинальные изменения, да и вообще, один и то же вызубренный и отработанный удар у одного и того же человека разительно изменяется в зависимости от того является ли он на данный момент Юнкером, Корнетом или Есаулом.

Всё это я знал и ни секунды не сомневался, что этот Якушев прекрасно осведомлён о том, что Наставник должен был посвятить своего ученика в подобные тонкости. Так что отказ от поединка, под каким бы предлогом я его не озвучил — не просто прибавил бы мне ненужных проблем, а вызвал бы вполне закономерные подозрения. То есть — этот полицейский прекрасно знал, что сейчас делает мне безальтернативное переложение, от которого я не смогу отказаться.

Вот и получалось, что передо мной вставали две практически несовместимые задачи: убедительно показать уровень Есаула, то бишь моторику свойственную приложению силы от дыхания тремя чакрами, которую я давным-давно перерос и одновременно доказать, что при этом я такой красивый, вполне мог справиться с восьмёркой лысых уродов.

Естественно, что по пути к хоккейной коробке, расположенной недалеко от отделения полиции и явно часто использующейся стражами порядка для собственных тренировок, я немного разнервничался. Нет — ни от того, что точно знал, что даже при полной выкладке этому Комиссару я не соперник и по большому счёту шансов победить у меня никаких.

Нас разделяла слишком большая пропасть в опыте, и не мне позанимавшемуся каких-то пять лет и ещё годик поработавшему боксёрской грушей для второсортных наёмников надеяться на что-то выступая против такого волкодава. Я прекрасно знал, что сейчас буду отгребать и мне скорее всего не поможет даже моя полная сила, демонстрировать которую мне было никак нельзя. Чего-чего, а боли я не боялся, защитные техники у меня были на высоте, вот только многие из них ну никак не влезали в относительно низкую для меня, планку возможностей Есаула. И самым неприятным было то, что я настолько сросся с ними, что применял на автомате и сейчас никак не мог вспомнить что можно использовать, а что нет.

— Ну, — устало вздохнул полицейский ослабляя и снимая через голову галстук, после чего передавая его, фуражку и китель стоявшему рядом Федосееву. — Давай Кузьма, не стесняйся. Покажи всё на что способен.

— Ладно... — кивнул я, вставая напротив него.

Мужчина расправил плечи, повертел головой разминая шею и замер в высокой стойке, чуть согнув правую ногу и подняв руки ладонями ко мне на уровень своего лица. Похоже Якушев был практиком какой-то системы, выросшей то ли из "Муай тай", то ли из классического кикбоксинга. Скорее всего, как и у большинства бойцов, достигших уровня Комиссара, он же её и разработал, потому как, в то время как мелкие шкеты типа меня ещё не имели за душой ничего своего, для настоящего воина с открытой чакрой Аджина пользоваться чужими наработками было непозволительной роскошью.

Это, в общем-тобыли последние мои мысли, после чего я привычно прекратил думать и так же занял положение готовности. Высокая левосторонняя "Журавлиная стойка", как называл эту форму Наставник и, хотя из группы "Пяти Зверей" мне дался в итоге именно тигр, я не очень любил его низкие, какие-то крадущиеся перемещения. Однако искусство, на которое меня натаскивал отец Алексий, тем и отличалось от многих других рукопашных стилей, что в нём полностью отсутствовали как таковые "приёмы". Система была не спортивной, модульной, и базовые "Пять Зверей", являлись всего лишь описанием вариаций движений.

Пёс, Дракон, Журавль, Полоз и Тигр — не копировали, как-тобыло принято том же ушу, повадки соответствующей живности, а потому не уродовали восприятие бойца, привыкшего изображать из себя, например, богомола. Формы просто позволяли не задумываясь перестраиваться в бою и без китайских извращений, ёмко описывали естественные человеческие движения, формируя из них соответствующие наборы движений легко подстраиваемых под любого противника. Так что не было ничего такого в том, что кисти сами собой сжались в кулаки, ассоциирующиеся по Наставнику с "тигриной лапой".

— Хм... "Джит Кун-до" что ль, — краем сознания уловил я задумчивый голос Федосеева. — Хотя нет... не похоже. Может Вин Чунь?

Путь гадает. Его право. Наставник говорил мне, что не учил подобному искусству никого кроме меня и я ему верил.

Взвинтив восприятие и скорость, я рванулся вперёд. Якушев мягко улыбаясь тут же выдал пробный "лоу кик". Я даже не стал уклоняться, просто нанеся встречный удар стопой по летящей в меня со скоростью пушечного снаряда голени атакующей ноги, одновременно нанося быструю серию кулачных ударов вдоль центральной линии тела противника.

Всё этобыл ещё детский лепет и полицейский сам практически не атакуя, легко сводил на нет мои потуги, отводя атаки в сторону одной рукой, и я почти пропустил тот момент, когда другая, плавно и как-то неторопливо опустилась мне на плечо. Только в последний момент, заметив опасность, скользящим движением ушёл в сторону и тут же был вынужден жёстко принять очередной "лоу" и прилетевший сразу за ним высокий, похожий на маваши-гери удар, за которым последовал простенький прямой тычок кулаком.

И вот тут, мне пришлось взвинтить скорость, потому как я банально не успевал защититься. Кое как перехватив руку противника предплечьем, я прокатной защитой, сдвинул его удар всего-то на пару сантиметров, и сам скользнул вперёд на возврате, заходя локтем в сверх близкую зону и... обнаружил себя лежащим на асфальте с мастерски заломленной рукой двумя пальцами, едва касающимися моей сонной артерии.

— Ну что я могу сказать, молодой человек, — послышался надо мной голос Якушева, и я почувствовал, как он отпустил мою руку. — Очень, очень достойно... Надо сказать, я удивлён, хотя теперь и верю, что ты ученик Варяга.

* * *

— Что скажешь, Аркадич? Не поторопился я с этим мальчишкой? Может он засланный казачок, уж слишком всё... вовремя, — на улице уже была глубокая ночь, и в кабинете начальника ГУ МВД Новосибирска, царил полумрак. Федосеев расположился в кресле около небольшого столика, заставленного закусками, и задумчиво катал коньяк в бокале. Старые боевые товарищи, с такими разными судьбами вернулись не так давно, занимаясь устройством судьбы внезапно объявившегося воина.

— Не думаю. Неоправданно сложно для внедрения. Скорее действительно случайность, но этим уже не мы будем заниматься. Через пару часов приезжает Куратор. Ты же понимаешь, что окончательное решение за ним? — Якушев залпом выпил спиртное и, закинув в рот пару кусочков брынзы, прожевал. — Сам парень крайне необычный, это да. Чему его успел научить Варяг одному Богу известно. Сюрпризов у него полно, это правда. Никогда у третьего уровня я не видел такой скорости. Явно какая-то техника разработки его учителя. Знать бы ещё, что это такое. А в целом, думаю, для тебя всё неплохо получилось, ещё и в плюсе остался.

— По-твоему, я старался нажиться на произошедшем?

— Извини. Старый стал, несу невесть что, — генерал снявший пиджак и закатавший рукава, на бугрящихся мышцами руках, походил скорее на викинга в самом расцвете сил, чем на маразматика, но граф не стал обострять. — Как девочки? Чего им с охраной не сиделось?

— Засранки потому что. Одну, видите ли, на свидание позвали. Вторая естественно, бросить подругу в такой важный момент не могла, а бодигарды были лишними. Вот они и сбежали. Ничего. Юмико обещала, что ближайшую неделю спать на животе будут. А я приеду — добавлю.

— Любишь ты их, капитан, — Якушев добродушно смотрел на хмурящегося Магистра. — Ведь только грозишься. Я помню, как Катька, ещё мелкая совсем, на тебе ездила, как хотела. Вот кто самая дорогая лошадка в мире, куда там арабским скакунам.

— Помню, помню. Мы тогда из Питера прилетели. Зайти не успели: "Апа акатай!". Ну куда тут денешься. Старшие то уже солидные парни были, им не до телячьих нежностей.

— Средний твой, Пётр, так и намерен в Японии остаться, у деда? Или вернётся?

— Сам ещё не знает. Но, говорит, куда бы ни пошёл, рядом пара тройка девиц на выданье нарисуется тут же, — Федосеев усмехнулся. — Посмотрим, есть варианты. Старший уже в дела вник, так что можно пока не торопиться. А Ефимов пусть будет рядом с Катей. Посмотрим, что из этого выйдет.

Глава 4.

— Уважаемые зрители, мы продолжаем трансляцию концерта фронтовой песни! — Импозантный мужчина в костюме с отливом, белозубо скалился в камеру.

— Да, и сейчас на сцене сейчас появится очень необычный коллектив! — восторженно воскликнула ведущая, вторя своему коллеге, который тут же взял слово.

— Когда-то они были популярными исполнителями, а в девяностых, побывали, наверное, на всех фронтах Третьей Мировой Войны!

— Заслуженные боевые офицеры Российской Империи, учувствовавшие в освобождении Алма-Аты и Хельсинки!

— Вместе с союзниками они защищали Икогаму...

— С боевыми частями японских сил самозащиты отбивали атаки интервента на Хоккайдо и Курилы!

— Ликвидировали североамериканскую базу на Окинаве!

— В китайскую компанию участники этого коллектива в первых рядах штурмовали Урумчи, Туфан и Хами!

— Именно они, рискуя своими жизнями, спасали людей из захваченных ренегатами Копенгагена и Стокгольма!

— Встречайте! Малоизвестный ныне коллектив ветеранов сцены и поля боя... "Л.." - воскликнула ведущая, но её слова заглушила подошедшая ко мне проводница.

— Через три минуты Чулымская! — сверкая зубами не хуже, чем ведущие концерта, предупредила она меня.

Я кивнул и вновь посмотрел на экран телевизора, вмонтированного в кресло передо мной. На сцену выходили натуральные волкодавы. Даже просто по движениям я мог сказать, что мужики как минимум Хорунжии... Крепкий старик с седым ёжиком на голове взял микрофон и грустно улыбнувшись, махнул своим товарищам. Заиграла музыка, он выждал пару секунд и запел.

— Струйкой дым понесла тишина...

Я, сняв беспроводные наушники, запихнул их обратно в паз. Концерт, который я слушал всю дорогу мне, в общем-то, понравился. С детства люблю военные песни, как бардовские, так и профессиональных исполнителей. Та же "А в Одесе ныне тишина" или "Ждёт в Крыму меня краса!" в исполнении Ветковского, всегда трогали моё сердце и бередили душу. Так и представлялось, словно бы я сижу в подвале, вместе с обречёнными на смерть неведомым магом, жителями Одессы, а вокруг полыхают искажения только что появившейся зоны. Или как, сжимая в руках калаш, сдерживаю турецкие войска в Севастополе, гадая, когда же наконец из Империи прибудет подкрепление. И даже не подозреваю, что Чёрном Море сейчас идёт настоящая бойня, а русские десантные корабли под массированным магическим обстрелом гибнут, но рвутся к Крыму.

Не знаю, могли ли меня так же тронуть эти ветераны из коллектива на "Л", я слышал про них в первый раз, но времени было в обрез. Всего четыре часа мне дали пообщаться с семьёй. А там, опять вокзал, поезд, Москва и, наконец, Ильинское. А ещё... я бросил быстрый взгляд за левое плечо. Мой конвоир уже встала и смотрела так, словно бы ожидала, что я немедленно исчезну. Вроде вполне взрослая, женщина, Ауктор, то бишь, маг не хилого такого, четвёртого уровня, особо приближённая к главной семье Федосеевых, а ведёт себя — как малый ребёнок!

Я ещё раз покосился на "Марину Сергеевну", как она в категоричной форме потребовала себя называть при нашем первом знакомстве. Девушка, поймав мой взгляд, нахмурилась, упрямо вздёрнув носик. Внешне ей было от силы чуть больше двадцати. Стройная, красивая и довольно высокая шатенка, старающаяся походить на настоящую бизнеследи.

Всё было при ней: и элегантный тёмно-зелёный деловой костюм с узкой юбкой чуть выше колена и туфли на высоком каблуке, и узкие очки в тонкой дорогой оправе, и даже волосы, затянутые в тугой пучок на затылке. Вот только лично мне, она почему-то упорно казалась вчерашней студенткой — выпускницей педологического, совсем недавно получившей назначение в заштатную сельскую школу и вознамерившуюся на первом же уроке сокрушить сердца нерадивых двоечников. Для окончательного образа ей не хватало разве что старинного классного журнала с потрёпанной обложкой и длинной деревянной указки.

Скорее всего, всё дело было в том, что я уже успел с ней познакомиться и знал, что Марина, добрая и немного неуклюжая и рассеянная девушка. Она легко увлекалась разговором или любой новой, а значит интересной для неё темой и тут же выпадала из тщательно создаваемого ей образа. К тому же, когда до неё доходило, что, что-то пошло не так и из доминирующей над всё и вся бизнесвуман, она как-то незаметно для себя превратилась в обычную смешливую старшеклассницу, она жутко смущалась и начинала злиться на саму себя, а потому замыкалась и какое-то время дулась на весь окружающий свет.

Пусть даже она и была очень сильным Ауктором, такую растяпу вряд ли послали бы куда-нибудь в одиночку. И уж тем более следить за тем, чтобы такой субчик как я не свалил по своим делам, забив на любые договорённости с главой рода Федосеевым. Да и вообще, по большому счёту, именно мне следовало бы следить, чтобы Марина Сергеевна по невнимательности не превратилась в "потеряшку обыкновенную" и Александру Павловичу не пришлось бы устраивать грандиозную спасательную экспедицию в чулымские болота с целью найти исчезнувшего там ценного сотрудника. Причём я был абсолютно уверен в том, что девицу в итоге конечно бы отыскали. Где ни будь под руинами Киева в компании с такими же заблудившимися эльфами. Она — могёт! Это я уже выяснил...

Именно поэтому с нами был ещё один спутник. И вот с этой персоной шутить не стоило даже мне. Настоящий старый вояка. Комиссар, как и Якушев, то бишь, шестой уровень и гарантированно открытая чакра Анджна — "третий глаз". Он был уже не молод. Я дал бы ему лет шестьдесят, хотя не стал бы этого делать, имея перед глазами пример собственного деда, которому в этом году должно было исполниться сто двадцать пять лет.

Так вот этот монстр, себя он просил называть просто — "Куратор", собственно и был тем, кто должен был посадить нас — "непутёвых детишек", на поезд в Москву, о чём прямо и сообщил мне, отозвав на "покурить" в тамбур. Причём "конвоир" Марина и пикнуть, против него не смела. Да и вообще на роль моего опекуна она похоже назначила себя сама, а в реальности действительно оказалась молодым преподавателем основ нулевой химии и, как и я, ехала в колледж, но только не учиться, а работать.

Вообще-то она должны была лететь с Катей и Юлей орбитальным экспрессом, однако зная характер своей названной родственницы, Александр Павлович намеренно усложнил девушке жизнь. По словам Куратора, Федосеев решил, что для этого домашнего цыплёнка просто необходим небольшой период "социальной адаптации" в обществе меня, любимого. Перед тем как она встретится один на один со стаями зубастых школяров. Роль же старого волкодава сводилась к тому, чтобы проследить за тем, чтобы мы добрались до места в целости и сохранности, и никто нас не обижал.

Вспоминая какое удивлённое и ошарашенное лицо было у Марины, когда вместо привычного ей кортежа в роскошный двор федосеевского особняка въехал потрёпанный видавший виды "Москвич-Святогор" и выглянувший из опущенного окна немного прифигевший от подобной чести водила спросил: "Девушка это вы такси на два сорок к вокзалу заказывали?" Я невольно улыбнулся.

Все-таки, наверное — прав был в чём-то Валера. Наша новая элита очень быстро привыкла к тому, что роскошь это не нечто особенное, а норма их существования. Вот и юная учительница никак не могла поверить, что её, всю такую из себя красивую, везут на какой-то там общественный вокзал. Чуть было не потерялась в зале ожидания и всё никак не могла понять — зачем собственно нам нужно покупать за проезд на поезде.

До абсурда на кассе дело конечно не дошло, Марина вовсе не бедствовала и так что, когда кассирша назвала цену, протянула ей свою алмазную банковскую карту. Это уже потом, когда мы вышли на перрон, она всё удивлялась тому, что за подобные услуги с людей взымают оплату, приводя при этом разумные, на её взгляд, доводы в пользу того, что перемещение по Империи просто обязаны быть бесплатными.

Именно там, на вокзале к нам и присоединился "Куратор". Человек самого Императора, в зону особого внимания которого я каким-то образом попал своей выходкой. Хотя, чему здесь собственно удивляться — когда практически из ниоткуда появляется вдруг шестнадцатилетний лоб, у которого вроде как в детстве обнаружили дар, затем он пропал, а нынче — "Оп!" И он свободно оперирующий дыханием как минимум чакры Манипуры. Да к тому же — прямой потомок старика Митрофанова, о котором чего только не сочиняли в магических околомагических кругах, и воспитанник, не менее легендарного, Варяга, рассказ о котором мне задолжал Федосеев.

О старом Хрыче народная молва сочинила массу сказок, хотя, как по мне, так он был просто бесполезным вздорным старикашкой с давно поехавшей крышей, от которого благодаря его характеру сбежали все сыновья. Но это знал я, а посторонние считали его чуть ли не Великим Волхвом и живой легендой, знающей путь в Беловодье. А каких только слухов не распространяли в сети про этого "подмосковного отшельника". Поговаривали даже, что именно он и есть таинственный "Призрак Коммунизма", суперсолдат СССР, уничтоживший в начале сорок пятого года прошлого века и "Капитана Демократию" и "Рыцаря Третьего Рейха" в битве за Шамбалу.

Но я-то точно знал, что всё это пустой трёп. Да, дед действительно был участником тех событий, упоминания о которых в то время были тщательно вычеркнуты из реальной истории Второй Мировой Войны всеми учувствовавшими в них сторонами. Тогда ещё не пришло время, когда магия стала играть первую скрипку в судьбе нашего мира. Люди бы просто не поверили в правду, в то, что действительно ходил и бродил по Европе Призрак Коммунизма, как и в существование магов. А упоминание о том, что некоторые боевые подразделения сходились в хватках с тогдашними союзниками, и вовсе считалось крамолой. Русский и американец были друзьями на век, точнее, на пару лет до Победы над Рейхом, после которой нам не забыли поражение при Шамбале, гибель своего суперсолдата, который под другим именем возродился в серии популярных на западе комиксов и вообще стал известной франшизой. Нам — ничего не забыли и не простили, после чего искусно сыграв на тщеславии Черчилля, объявили его устами начало холодной войны.

"КО НКВД" — в некоторых документах того времени можно было встретить подобное сокращение. Как её только не расшифровывали горе-исследователи и как "карательные отряды" и как "контролирующие органы", хотя на самом деле эта пара букв, словно матрёшка скрывала в себе другую аббревиатуру и её следовало читать как "колдовской осназ". В Советском Союзе, как и в других странах того времени для выполнения особых операций привлекались представители древних традиционных, так называемых "колдовских" родов. Таковым в частности и был мой дед.

Вот только в экспедиционном корпусе он служил капитаном. Он сам мне рассказывал ещё в те времена, когда относился ко мне как к внуку, а не как к сломанной и бесполезной вещи. И по его словам — он был знаком с "Призраком Коммунизма" и очень уважал этого человека. Впрочем, "Капитан Демократия", по его словам, тоже был неплохим парнем, и ему было искренне жаль, что судьба развела их по разные стороны баррикад. А вот о "Рыцаре" говорить что-либо старый хрыч напрочь отказывался.

В общем, в том, что имперская канцелярия прислала своего цепного пса, дабы он наблюдал за внезапно показавшим зубы породистым щенком — не было ничего удивительного. А вот возможности Куратора неприятно удивил и означали только то, что мне не удалось убедить власти в том, что я ни рыба, ни мясо. В мой третий уровень, может, и ещё и поверили, как по мне я был вполне убедителен, значит, боялись того, что мог передать мне Наставник. Я мысленно поставил зарубку не слезать живым с Федосеева, пока он не расскажет всё, что знает о личности Варяга.

Старенький вокзал, с надписью: "Чулымская", даже будучи свежевыкрашенным, выглядел донельзя нереспектабельно и смотрелся натуральным ровесником мамонтов. Для Марины же существование подобного глубокого совка в который она попала, сделав всего один шаг из ультрасовременного вагона оказалось сродни откровению свыше. Судя по её выражению лица раскинувшийся перед ней "пейзаж", не просто впечатлил, а шокировал ранимую душу элитного цветка, который род Федосеевых бережно взращивал, вовсе не для прогулок по полудикой местности с малознакомыми мужчинами.

А, на мой взгляд — всё было не так уж и плохо. Да, здесь было не особо много новостроя и отсутствовали здания, возведённые именитыми архитекторами, однако, городок был чистым и ухоженным. Вот только, похоже, что для моей спутницы это не играло ровным счётом никакой роли. Несмотря на то, что всё, что она видела до сих пор, ограничивалось перроном и станционными зданиями, на её красивой мордашке читалась обречённость и полное непонимание того, как она здесь оказалась.

А ведь за вокзалом, как объектом Имперский Железных Дорог всегда был особый надзор. Правда это место не проектировалась для того, чтобы поражать воображение гостей Чулыма, а было объектом чисто утилитарным, являлась одним из ключевых узлов Западно-Сибирской Железной Дороги. Через станцию в обе стороны день и ночь шли сотни поездов, как грузовых, так и пассажирских. На магнитной подушке и колёсных, из пары вагонов и таких, проезда которых приходилось ждать минут по десять.

Здесь же располагалась многочисленная инфраструктура: ремонтные мастерские, склады, пакгаузы и прочее хозяйство. Не удивительно, что на различных предприятиях, обслуживающих дорогу, было занято если не половина, то треть населения города.

По соседнему пути пронёсся старенький "стовагонник", заставив поморщится от производимого им шума. На восток поезда часто шли порожняком, длинными составами, к тому же не новомодные, бесшумно скользящие над рельсами, а старые, ещё советские, грохочущие колёсами по бесчисленным стыкам рельс. Судя по абсолютно круглым глазам Марины и той силе, с которой она вдруг вцепилось в моё плечо, подобное зрелище так же было для неё в новику. Она словно увидела живого динозавра, ну или дракона из Украинской Зоны...

Двадцати с лишним лет, прошедших со дня, когда с конвейеров сошёл первый поезд на маджи-магнитной подушке, оказалось совершенно недостаточно для обновления всего парка техники, особенно с учётом постоянно растущих потребностей Империи. Тем более рентабельность старых, колёсных локомотивов и грузовых вагонов до сих пор оставалась на порядок выше. Так что, пока полной замене подверглись только пассажирские составы. Да и то не все. Старые, добрые электрички по-прежнему, оставались основными рабочими лошадками, как минимум в пределах Новосибирской области.

Но это знал я, почти пять лет прожив здесь, возле железной дороги и пообщавшись со многими людьми. А для тепличной магички, привыкшей к роскоши элитарного класса и видевшей окружающий мир лишь из окна дорогой машины, подобное было не то что в новинку, а вызывало когнитивный диссонанс. Ведь вроде как, у нас кругом прогресс, на Луне строят базы, готовится экспедиция на Марс, а здесь — словно бы другой мир. По дорогам ездит всякая древность, окружающие — практически не следят за современной модой и даже расписание на стене вокзала не голограммное, как в том же Новосибе, а старенький светодиодный дисплей.

И это я ещё не стал добивать её рассказом, про то, что маневровые, формирующие составы, вообще работают на солярке. Она и слова-то такого, небось, не знала, а если была в курсе что это такое, то, боюсь, девушку мы бы не откачали. Марина и так более-менее оклемалась, лишь, когда мы покинули здание вокзала и направились в сторону моего дома.

Идти было не далеко. Весь городок при желании можно было пройти насквозь меньше чем за час. Жили мои родители возле церкви, в самом центре Чулыма, так что пугать мою спутницу самым смаком пригородных окраин мне не пришлось. Однако, как и положено по закону подлости — если может случится, что-то неприятное, то оно обязательно произойдёт.

Единственная дорога с привокзальной площади шла мимо бывшего "ДКЖ" — Дома Культуры Железнодорожников. В советское время предполагалось, что там они будут отдыхать, смотреть кино и всячески просвещаться, постоянно повышая свой моральный облик. На деле же конечно всё вышло по-другому. Старожилы рассказывали, что там ещё в восьмидесятые, при позднем СССР культура пошла в каком-то неправильном направлении, однако самый ад начался сразу после августовского путча девяносто первого года.

Пусть либеральная плутократия продержалась в России чуть меньше года, "ДЖК" за это время успел приватизировать некий олигарх и Дом Культуры превратился в заурядный кабк, о котором немедленно поползли самые нехорошие слухи. С приходом имперской власти, злачное заведение немедленно прикрыли и здание вернули прежнему владельцу. Однако, хоть там и организовали всевозможные кружки и студии, однако основную славу этот центр досуга и отдыха снискал своими дискотеками, с обязательным распитием спиртных напитков за клубом и последующим мордобоем. Естественно, что такое разносторонне местобыстро стало основной точкой на которой тусовалась местная молодёжь.

Вот и теперь, на его крыльце уже тёрлись трое молодых лоботрясов, то ли ещё не отошедших после вчерашнего, то ли уже успевших хорошенько поправить здоровье. Самое противное, что всех этих личностей я прекрасно знал, как, впрочем, и они меня. И как бы мне того не хотелось, миновать ДЖК без приключений не получилось.

— Э! Москвич! Э, аллё! — заводила компании по синусоиде выдвинулся вперёд и попытался изобразить нечто, должное означать залихватский свист, на деле обернувшееся шипением, орошающим окрестности зловонной слюной. — Погодь! Да стой ты — базар есть!

К моему удивлению пара его приятелей пыталась задержать своего не в меру бойкого товарища, убеждая, что, дескать: "Сяпа не надо! Да ну его на... пошли лучше..."

В какие чудесные дали, звали его друзья, так и осталось загадкой, ибо Андрей Осипов, в миру известный не по имени, а исключительно как Сяпа, был категорически настроен пообщаться со мной накоротке.

Марина побледнела, быстро оценив общую неадекватность данного персонажа, и вытащила из сумочки ПМК, приготовившись биться с аборигенами насмерть. А вот Куратор, которому до этого момента всё было фиолетово, взирал на происходящее чуть ли не с восторгом. Словно бы впервые за много лет попал в зоопарк, ну или хотя бы в деревенский цирк с унылыми клоунами и дрессированными бурундуками.

Поймав свободную руку девушки, которую она уже направила на пьяных отморозков, я успокаивающе сжал её кисть и немного опустил вниз, показывая, что всё в порядке, а затем шагнул вперёд, спиной прикрывая старых знакомцев от неминуемой смерти. На удивление, будущая учительница всё поняла правильно, послушно убрала МПК и расслабилась.

"М-да, — подумалось мне. — Тяжело ей придётся..."

— Здорово Москвич! Вернулся, значит. А я-то думаю, чойта тебя не видно. Может, случилось чего... Да отстань ты! — последнее предназначалось "Лысому", другу и соратнику, всё ещё пытавшемуся оттащить Осипова от меня. — Сеструху вот твою спрашивал, говорит ты в Новосиб уехал учится.

— Ну, здорово, Сяпа. А с чего вдруг такая трогательная забота? — я внимательно посмотрел на троицу, превратившую мои первые годы жизни в Чулыме в настоящий ад. — Да, сразу предупрежу. На будущее: узнаю, что до моих родных докапываешься — живьём зарою.

— Ты это... ты чего Москв... э-э Кузьма! Я ж это, чисто так. Да я не в жизнь...

— Ага, как же. Прекрасно помню, как вы мне устраивал эту "невжизнь", — ухмыльнулся я, и буквально затылком почувствовав интерес девушки, специально для Марины пояснил. — Мы тогда сюда только переехали, я заниматься начал. Чакры открыл очень быстро, а вот с остальным была беда. Особенно с приложением силы. Вот эти уродцы пару лет и отрывались, в то время как я им даже ответить не мог. Боялся зашибить болезных. Зато, когда с контролем стало получше, вот тогда мы пообщались... правда, Сяпа? Помнишь тот день?

Судя по тому, как троица дружно протрезвела и побледнела, события полуторалетней давности ещё не выветрились алкогольными парами из их дурных голов. Вообще, данных индивидов смело можно было заносить в книгу рекордов Гиннесса, как самых везучих отморозков в мире. Ведь описывая девушке ситуацию, я сильно лукавил.

В те дни из-за из издевательств я был близок к самому настоящему срыву и периодически почти подходил к той черте, за которой меня ждал разрушительный шторм сансары. Если бы не мой мудрый Наставник, то вместо одного случайного трупа, в Чулыме могла бы появиться новая "Зона"... не хуже украинской. Так что, думаю, я был вполне справедлив и милостив, когда устроил им день покаяния. Прогнал голышом через весь город, при этом заставляя просить прощения у каждого встречного, в том числе и у офигевшего от подобного зрелища участкового.

Не удивительно, что после этих воспоминаний желание общаться дальше у ребят улетучилось. Однако просто сбежать, да ещё и перед красивой девчонкой, в их понимании было совсем "не по-пацански". Парням и обязательно требовалось оставить за собой последнее слово.

— Эх ты... Мы к тебе как к земеле, а ты... Мы ж тебя так жизни учили! В одну школу ходили ... — для окончательного образа обиженной невинности, Сяпе оставалось только всплакнуть.

Тем не менее, он в сердцах махнул рукой и компания, удалились обратно к крыльцу ДКЖ, горестно вздыхая о своей тяжёлой судьбе и людской неблагодарности. Мы же, проводив взглядом троицу закадычных приятелей, отправились даль дальше, благо идти оставалось немного.

Машинально перекрестившись на храм, я зашагал по засыпанной гравием дороге вдоль изгороди. Обойдя небольшой садик и огороженные невысокой изгородью огороды, я пару секунд помедлил, а затем решительно зашёл в приветливо распахнутую калитку и оказался перед домом, который со скандалом покинул всего-то год назад. Калиброванный кругляк, из которого было построено здание, за прошедшие пять лет потемнел, и теперь, в ярких лучах августовского солнца, казался грязно-бежевым, а потому, сильно контрастировал с беленькими, свежевыкрашенными наличниками и распахнутыми ставнями, за которыми колыхались нежные тюлевые занавески.

Невысокая двускатная крыша, покрытая красной металлочерепицей слегка выцвела. Ветер нанёс на неё сору, не похоже было, чтобы после моего отъезда ею кто-нибудь занимался, что, впрочем, было неудивительно.

— Ты здесь живёшь? — с лёгким удивлением спросила Марина, осматривая вытоптанный внутренний двор, стоящую под навесом старенькую "Ладу-Калину", развешенное на верёвках стираное бельё и разбросанные то тут, то там детские игрушки.

— Я здесь жил, пока не поступил в техникум, — ответил я. — А что?

— Ну, — девушка немного смутилась, — Я просто думала, что... А, тут...

— Ну да. Тут у нас вот так, — хмыкнул я, — Это вам не роскошная загородная дача тайного олигарха.

— Да я не... — хотела было что-то ответить Марина, однако в этот момент из сарая вынырнула кудрявая девочка лет двенадцати, держа в руках большой металлический таз, и застыла на пороге, увидев незваных гостей.

— Кузя? — словно бы, не веря своим глазам, воскликнула она.

— Привет Мань, — я улыбнулся младшей сестре. — Родители дома?

— Братик! Кузя приехал! — таз с грохотом полетел на землю, а визжащий от радости ураган немедленно оказался у меня на шее.

Потрепав по кудряшкам сестрёнку, я был немедленно атакован ещё двумя выскочившими из дома младшими братьями. И почти сразу же к нам присоединился забавный щенок, похоже, помесь немецкой овчарки и колли, который пища, словно игрушка, принялся прыгать вокруг, не очень понимая причин всеобщего счастья, но непременно желая присоединиться к веселью. И тут же улыбка сползла с моего лица.

На крыльце появился отец. Невысокий, лысеющий мужчина в тяжёлых роговых очках с редкой, неопрятной бородой и кустистыми бровями. Как всегда, он был одет в свою чёрную повседневную рясу, а на груди висело крупное распятье.

Стоило ему увидеть меня, в окружении братьев и сестры, как на лицо его набежала тень. Не удосужившись даже поприветствовать своего блудного сына, он развернулся и скрылся в доме. Разве что дверью не хлопнул. Почувствовав неладное, дети притихли. Аккуратно опустив Маньку на землю, я поморщился. Тяжёлого разговора мне было не избежать, ведь частично из-за отца, я и вернулся в Чулым, и мне очень не хотелось бы, чтобы эта кратковременная встреча закончилась очередным грандиозным скандалом. Так что, загнав поднимающееся из глубины души раздражение в самый дальний угол, хотел, было, уже последовать за ним, как на плечо мне опустилась рука Куратора.

— Тебе лучше подождать здесь, — те терпящим возвращения голосом произнёс он и подмигнув в ответ на мой удивлённый взгляд направился в дом.

— Кузь, — Маша на правах старшенькой среди собравшейся вокруг детворы, подёргала меня за рукав. — А кто это?

— Этот-то? — задумчиво произнёс я, глядя как спина Куратора исчезает в темноте прихожей. — Это Маня, человек самого Императора.

— А...

— Ой! — раздался за спиной встревоженный голос матери, и я обернулся. — Кузьма! Я так и знала, что, что-то случилось!

Она вместе с Аней, ещё одной моей сестрой, которая была на полтора года младше меня, остановилась перед воротами. Обе держали в каждой руке по пакету из соседнего супермаркета и смотрели на меня, а я на них.

— Здравствуй Мама. Привет Ань, — я улыбнулся, потрепав маленького Серёжку по волосам. — Всё нормально! Вы сами то как?

Анька, промолчала. Она как обычно смотрела на меня букой, хотя не похоже было, чтобы собиралась немедленно начать ругаться. Как минимум не при посторонних, видимо, рассчитывала на то, что я приехал надолго и ещё успеет отвести душу.

— Да как обычно, — недоверчиво произнесла мама, продолжая вглядываться мне в лицо и вдруг нахмурилась. — Сынок, зачем ты меня обманываешь?

Да, скрыть от моей матери что-либо было не под силу ни одному человеку. И ведь знал, что так будет, а всё равно соврал, но тут уж ничего не полетаешь. Отвык я за этот год от всего этого и совсем забыл, каким непростым человеком была эта миловидная, хрупкая и покладистая женщина.

— Сейчас всё хорошо, — упрямо сказал я.

— А кто твоя гостья? — мама перевела взгляд на девушку, и дипломированный маг четвёртого уровня покачнувшись отступила на несколько шагов, удивлённо уставившись на мою родительницу, которая вдруг заулыбалась. — Не слишком ли взрослую невесту ты себе нашёл? А Кузя?

— Но я не... — начала было Марина, и замолчала, всё ещё не в силах справиться с оказываемым на неё воздействием.

— Мам! — одёрнул я её. — Перестань! В конце концов, это просто неприлично! Позволь тебе представить Марину Сергеевну Федосееву-Луцкую. Мою будущую учительницу. Марина Сергеевна, познакомьтесь. Это Татьяна Андреевна Ефимова — моя мама.

— Вот даже как? — протянула родительница, продолжая улыбаться, но, тем не менее, отпуская сознание девушки. — Что ж. Очень приятно Марина Сергеевна! Давайте пройдём в дом, и вы мне всё-всё расскажете...

— Нам лучше подождать здесь... — неопределённо возразил я, покосившись на крыльцо.

— Даже так? — Мама удивлённо посмотрела на окно в общую комнату.

— Кузя! Кузя! — подёргал меня за рукав семилетний Андрейка. — А ты гостинцы привёз?

— Ну а как же! — улыбнулся я и полез в свою спортивную сумку, бросив быстрый взгляд на ошарашенную Марину, которая никак не могла понять, что с ней только что происходило.

* * *

— Василий Иванович? — Куратор, не останавливаясь, пересёк прихожую и без приглашения вошёл в общую комнату. — Или может лучше, отец Адриан?

Священник, настоятель местного храма, бывший родным отцом поднадзорного юноши закрыл ящик тумбочки и недружелюбно посмотрев на гостя пробасил.

— Кто вы такой, и по какому праву вламываетесь в мой дом.

Куратор только улыбнулся и вместо ответа, достал небольшую красную корочку, протянув её святому отцу, а за тем небольшой амулет, который снял с шеи. Священник недоверчиво взял документ, мазнул по нему взглядом, но стоило ему увидеть украшение, как он тяжело сглотнул и застыл, буквально пожирая побрякушку взглядом.

Гость тем временем по-хозяйски уселся за стол и вполне естественно, словно так оно и было положено, жестом пригласил владельца дома устраиваться, напротив.

— Вот оно значит, как, — пробубнил себе под нос священник, тяжело опускаясь на самодельную табуретку. — Так, значит...

— Да, — слегка улыбнувшись, подтвердил куратор. — Всё именно так.

— А, можно... — неуверенно словно бы не он был хозяином в этом доме, Василий Иванович посмотрел на один из шкафчиков.

— Можно, — согласно кивнул гость, но тут же уточнил. — Только увлекаться не стоит.

— Да я так-то непьющий, — выдавил из себя священник, доставая из-за сложенного и выглаженного белья бутылку с самогоном и гранёный стакан. — По большим праздникам, если что, и...

— Что ж, тогда, по углам прячете? — изогнул бровь Куратор.

— Так не для меня стоит, — ответил хозяин, щедро прыснув пальца на четыре коричневого пойла, тут же выпив всё залпом и крякнул, что заставило гостя усомниться в его словах. — Для виду это. Для прихожан, кои без зелёного змия себя не мыслят и слов верных не понимают.

— Ладно, Василий Иванович. Не стоит оправдываться, давайте лучше перейдём к делу.

— Я вас внимательно слушаю, — тяжело вздохнул священник, пряча бутыль и возвращаясь на свою табуретку.

— Нет, это я вас слушаю, — улыбнулся Куратор, — но для начала...

Он положил на стол небольшой серебряный кейс, раскрыл, покопался в нём и достал кожаную папку, украшенную вензелями. На стол перед священником легла гербовая бумага из имперской канцелярии, он даже не стал её читать, выжидающе глядя на гостя. Тот, едва заметно усмехнувшись, положил поверх неё две незаполненные формы для церковных записок, красненькую "За здравие" и зелёную "За упокой", которые Василий Иванович тут же убрал в верхний ящик ближайшей тумбочки.

— Знаете, что с ними делать? — на всякий случай поинтересовался гость.

— Знаю, — утвердительно кивнул его собеседник и нахмурился, взглянув, наконец, на предписание из канцелярии. — Скажите, бра...

— Зовите меня Куратор, — посоветовал ему собеседник.

— Скажите Куратор, — повторил отец Адриан. — Я могу сказать — "нет"? Я не хочу, чтобы мой сын хоть как-тобыл связан с этой проклятой магией! От Сатаны она, а его путь я вижу по моим стопам...

— Василий Иванович, вы же лишены дара? — поинтересовался гость так, словно бы не знал ответа.

— Бог миловал! — священник перекрестился.

— В таком случае, вы же должны знать "правила"?

— Раны бесовские у моего сына — наживные! Я имею право...

— Чакры, Василий Иванович. Или по церковному — "стигмы". Отец Адриан, вы же не хотите, чтобы вас обвинили в нарушении канонов и еретических речах? К тому же, как показали тесты — они врождённые, так что, я вам очень рекомендую, не усугублять ситуацию.

— Но...

— Василий Иванович, вы меня, кажется, не поняли, — немного расстроенно покачал головой Куратор. — Просто примите к сведению, что о чакрах вашего сына мы осведомлены. Что с ним не так, и почему они работают в неестественном ритме, постепенно выясним, а от вас в первую очередь я хотел бы услышать, по какой причине вы, тогда ещё Юрий Митрофанов, прекрасно зная о его даре, не поставили в известность компетентные органы. Чего вы добивались? Рекомендую отвечать предельно правдиво. Митрополиту Новосибирскому и Бердскому и так пришлось лично вмешаться в это дело, чтобы конкретно с вас сняли обвинение в укрывательстве...

— Значит, отказаться я не могу? — насупился отец Адриан, словно бы не слушая гостя..

— Нет, не можете, — холодно подтвердил Куратор. — Как человек, не имеющий врождённого дара, вы не можете распоряжаться судьбой одарённого сына. Его деми-опекуном станет либо его дед — Иван Митрофанов....

— Только не он, — почти взревел священник, поднимаясь и нависая над столом.

— ...либо род Федосеевых, — Куратор, казалось, даже не заметил этой вспышки, — который уже подал соответственно оформленную заявку на деми-опекунство над несовершеннолетним активантом.

— Почему не один из моих одарённых братьев? — сипло спросил Василий Иванович, грузно опускаясь на своё место.

— Основатели новых магических родов не являются более членами старого образования, — просветил его собеседник. — Они может быть и кровные родственники, но права распоряжаться судьбой несовершеннолетнего не имеют.

— Так Федосеевы нам вообще никто! — возмутился отец Адриан.

— За ними долг жизни. При других обстоятельства мальчику предложили бы войти в род на правах одного из наследников. Граф Александр Павлович и так на уступки пошёл, — пожал плечами Куратор. — Они действуют в рамках Имперских законов. В любом случае остаётся ещё ваш отец.

— Только не он... — устало повторил священник.

— Вот мы и хотим узнать, что между вами произошло и что случилось с Кузьмой.

— Ладно, слушайте...

Глава 5.

Поезд плавно поднялся в воздух и пол слегка качнулся. Что-то тихо загудело, и звук, прокатившись от локомотива к последнему вагону, затих. Я уже привычно ощутил, как где-то под ногами толчками пробегают всё нарастающие волны силы. Перрон за окном медленно поплыл назад, всё быстрее и быстрее убегая вместе со всеми своими зданиями от погнавшихся за ними складов и хозяйственных построек.

Сетку на окна ещё не опустили, поезд начнёт набирать скорость, только отъехав километров на десять от города, а потому я без опаски высунулся в приоткрытую верхнюю секцию и, облокотившись на раму, думал о своём. С отцом я так и не пообщался. Поговорив с Куратором, он сел в старенькую "Ладу" и укатил куда-то, даже не перекинувшись парой слов с проводившей его тяжёлым взглядом матерью.

А вот ей мне пришлось рассказать всё, что произошло не только недавно, но и за весь предыдущий год. От слова совсем. Обычно, когда мама, вместе с младшенькими, приезжала ко мне в общагу, я ещё умудрялся как-то выкрутиться, скармливая заранее подготовленные байки. Сегодня же, меня зажали по полной, словно раскалёнными клещами вытягивая правду. Тут уж не спасали никакие техники НЛП и прочих аутотренингов, с помощью которых я заставлял себя поверить в реальность своих слов, ведь иначе, урождённая телепатка, в секунду раскалывала любую ложь.

Мама, не стесняясь, плакала, выслушивая то, как я на самом деле жил в Новосибирске. Что присылаемые в семью деньги были не повышенной стипендией, а зарабатывались честным трудом на подсобных работах и в качестве мальчик для битья. Когда же речь пошла о событиях последних дней, она, смертельно побледнев, молча встала, подошла ко мне, и обняла с такой силой, что, казалось, ещё чуть-чуть и затрещали бы кости. А потом резко отпустила и почти бегом скрылась в доме.

Из динамиков раздалось предупреждение о закрытии защитной сетки. Вынырнув из воспоминаний, я, тяжело вздохнув, отошёл от окна и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза, чувствуя, как тёплый ветерок, проникая внутрь вагона, мягко касается моего лица. Стоило лишь отрешиться от прошлого, как тут же навалились размышления о неопределённости, что ждала меня впереди. Магнитка везла меня к зыбкому, неясному будущему и вместе с тем возвращала в места, казалось оставленные навеки позади. Хотел ли я становиться юристом? Изучать применение особых разделов гражданского и уголовного права? Ответ на этот вопрос бы сложным.

С одной стороны, не лежала у меня душа к подобному, какие бы грандиозные перспективы передо мною не открывались. Кем бы я мог стать, покорно приняв выбранный для меня путь? Адвокатом для аристократии? А может быть спец-прокурором или вообще гранд-судьёй? Весьма возможно, всё же я был не настолько глуп, чтобы поверить в безвозмездную помощь со стороны Федосеева. А ведь он подсуетился и из своего кармана оплатил моё обучение и не где-нибудь, а в Ильинском, в колледже входящим в Золотую Десятку — элитном заведении для детей аристо и дворян, да ещё и назначил пенсию моей семье. С такой поддержкой карьера мне была бы обеспечена. Если, конечно, что именно его суд назначит моим деми-опекуном.

Хотя почему "если"? Уверен, что промышленник действовал наверняка, ведь решение обязана принимать местная инстанция по месту проживания, и если старый хрен не впишется в это дело, то других кандидатур и не было. К тому же риска как такового не было. Подобные расходы Федосеевых сущий пустяк, да и дело не в деньгах. В общем-то, этот проклятый аристократ всё просчитал верно... цепи долга, особенно если он не материальный, крепко-накрепко привяжут меня к его роду, а уж он постарается сделать так, чтобы расплатиться я смог очень и очень нескоро. А так как говорится: либо ишак помрёт, либо султан...

С другой стороны — мог ли я отказаться? Нет — не мог, если конечно не хотел, чтобы меня взяла в оборот Имперская Канцелярия. Так у меня были хоть какие-то шансы на нормальную и, возможно, интересную жизнь, а после совершеннолетия, можно было даже и попробовать избавиться от навязанной опеки. Альтернативой же маячил "Особый корпус для одарённых", о чём мне непрозрачно намекнули и Якушев и Куратор. Об этом государственном военизированном воспитательном учреждении для особо трудных подростков, наделённых даром, ходило много слухов. И в основной своей массе, они были плохими. Обычно туда попадали подростки, успевшие за свою короткую жизнь не просто набедокурить, а совершить особо тяжкое преступление. Да и "дикари", признанные неадекватными, частенько оказывались в этом "весёлом" заведении.

В этом вопросе с точки зрения Империи, не существовало, каких бы то ни было смягчающих обстоятельств, вроде "самозащиты". Ребёнок, однажды при помощи своего дара убивший человека, пусть даже преступника, помечался как социально опасный, ведь если сегодня он не смог вовремя остановиться и пусть даже заслуженно покарал преступника, то кто может дать гарантии, что завтра, он, не лишит жизни невиновного? Тем более что за ним не стоит сильный род, который может проконтролировать, воспитать или если нужно, остановить и наказать.

А вот с этим было сложно, если ты не родился в клане. Аристократы давно уже не хватают всех одарённых подряд. Это лет тридцать назад, сразу после Реставрации, родиться с открытой Муладхарой означало заведомо обеспечить себе блестящее будущее, а сейчас... воины первого и второго уровня "господам" просто не нужны. Своих хватает с избытком. Даже Неофитов — магов с одной чакрой, рассматривают чуть ли не под микроскопом, так, словно бы желают найти хоть какой-нибудь изъян, чтобы дать немедленный отказ. Собственно, именно из-за этого я и постарался прикинуться Есаулом, правда, благополучно забыв о грозящем мне Корпусе.

Так что Федосеев, припёр меня к стенке, ненавязчиво предложив отправиться в Ильинский колледж, якобы присмотреть за его девочками, коль я уже один раз выступил их рыцарем на белом коне. Ну и конечно, деми-опекунство, которое он, вроде как от чистого сердца, предложил оформить, будтобы в благодарность и чтобы спасти незавидной участи. Мне же пришлось сделать вид, что я поверил в благородство аристократа, потому как гнить в исправительном учреждении, с клеймом на всю оставшуюся жизнь — совершенно не хотелось.

С шуршанием отворилась дверь купе, и я открыл глаза. На пороге стояла задумчивая Марина, как-то обеспокоенно смотревшая на меня.

— Ты чего? — мне стало немного интересно, что на этот раз удивило этот "оранжерейный цветок" Федосеевых.

-За тебя переживаю, — девушка старалась выглядеть серьёзной леди. — Ведь как учитель, я обязана следить за подопечными, а тут видишь, как получилось...

— Да что случилось то?

— Понимаешь, — она растерянно обернулась и посмотрела в отведённое нам купе, роскошное, с отдельным санузлом, и мягкими диванчиками, трансформирующимися в настоящие полутора спальные кровати. — Видимо произошёл какой-то технический сбой в автомате. Я билеты брала на двоих, а номер нам почему-то дали один, да и тот какой-то неказистый. Вот я и пытаюсь придумать, где же тебя спать то положить.

— Марин, ты чего? — я даже удивился. — Это же двуместный СВ! Выбирай себе любую кровать, а я на другой...

— Как на другой! — она аж побелела, а затем покраснела, словно спелая помидорка. — Я... Я не могу так! Кузя! Я же твоя учительница! И нам нельзя! И у меня... это... Жених есть! Да, жених! Так что вот, это вот всё, не хорошо. И к тому же я знаю тебя всего один день.

— Ты чего там себе уже надумала, — я прилагал титанические усилия, чтобы не заржать, глядя на всё сильнее смущающуюся "грозную" магиню.

— Ну, это... — девушка потупилась, теребя подрагивающими пальчиками пуговку, и забормотала всё тише и тише. — Я в одном кино видела, и читала много. И везде, понимаешь, везде было, если мальчик с девочкой остаются одни в комнате...

Что она там ещё говорила, я уже не слышал, потому что, отвернувшись, упёрся лбом в оконное стекло и содрогался от беззвучного смеха. Вот только наивная учительница восприняла всё по-своему, и я почувствовал, как на плечо легла её лёгкая ладошка.

— Ну что ты, Кузь! Ну не плачь! — заворковала она. — В твоём возрасте это нормально... но ты пойми, даже если бы я не была твоей учительницей, у нас бы всё равно ничего не получилось! Тебе ведь всего лишь шестнадцать, а мне уже двадцать два! Так что выше нос, поверь мне как более опытной, у тебя ещё всё впереди! Да пойми, глупый! Ведь это ненормально, когда юноша и девушка не женаты, а спят в одной комнате! Сам посуди, вот родится у нас маленький и как мы будем потом смотреть в глаза твоей маме? Так что не волнуйся, я сейчас пойду к начальнику поезда и прикажу ему выделить для тебя самый лучший номер!

— Спасибо! — задыхаясь выдавил из себя я. — Но давайте, Марина Сергеевна, я лучше сам! Не думаю, что смогу выбить отдельное купе, даже у начальника поезда... Блин... но скажите, вы согласны, если вместо себя я найду вам попутчицу? СВ то двуместные... правила такие...

— Ну вот, — грустно вздохнула она. — Обиделся! Какой же ты, Кузя, ещё ребёнок! Ну, ладно, давай так. Если бы не будешь больше плакать, то я согласна! Договорились?

— Да... — кое-как прохрипел я и, не поворачиваясь к девушке, зашагал по коридору в сторону вагона-ресторана.

В случайном отражении одного из зеркальных элементов интерьера я разглядел, как Марина тяжело вздохнула, покачала головой и вошла обратно в купе. Зажимая рот рукой, я добежал до соседнего вагона, пулей пролетев открытый тамбур и ворвавшись в общественный сортир и заржал аки конь, без сил повиснув на белоснежной раковине рукомойника.

В себя я пришёл минут через пять. Вытер кулаком выступившие от безудержного смеха слёзы, умылся холодной водой, стараясь не думать о том, как Маринка что-то лопоча, смущённо крутит пуговку на своём пиджачке. Пару раз сказал сам себе, что нет — хоть это и было прелестно и умилительно, но сия картина не проймёт мое железобетонное сердце, и я ни в коем случае не влюблюсь в наивную училку, как бы она не старалась. Затем вытер одноразовым тряпичным полотенцем свою лыбящуюся рожу и вышел в коридор.

Путь мой лежал в стандартные купейные вагоны. Во-первых, я просто не верил, что в СВ найдётся ещё одна такая "душевная" простота. Всё-таки люди здесь ездят обычно серьёзные и комнаты "на двоих" снимают обычно не просто почти не глядя, по привычке ткнув в иконку "Люкс", а с вполне определёнными, часто действительно интимными целями. Ну а завсегдатаи плацкарта... дамы оттуда конечно с удовольствием поменяют свою койку на моё роскошное место, вот только боюсь не переживёт Марина химической атаки какой-нибудь жаренной курочкой и прочей домашне-путевой снедью, от которой уже, наверное, ломятся прикроватные столики этого класса.

Ведь путешествие в плацкарте — это целый ритуал, который наш народ уже почти век беззаветно блюдёт, холит и лелеет, не смотря даже на то, что поезда теперь не гремят колёсами по стыкам рельс, а с огромной скоростью скользят по воздуху. И он непременно начинается с того, что ещё только-только отъехав от станции, следует в соответствии с негласными правилами вкусить взятых с собой в дорогу блюд. Да и мужички, небось, уже разливают по третьей в пластиковые стаканчики, пряча под столами бутылки и ежесекундно оглядываясь — не идёт ли по вагону суровая проводница. И как мне кажется, подобное сохранится даже в рейсовых космолётах с Марса на Юпитер. Любит наш народ это дело.

А вот к грозе выпивох, но работающей в купейном вагоне, мне и следовало заглянуть. Каму как не им знать, не хотела ли какая-нибудь пассажирка поменяться местами, причём желательно по той же причине, что и у меня. Подобное частенько случалось, когда путешествующим в одиночку девушкам, позарившимся на удобство купе не везло оказаться в чисто мужской компании. Попадались конечно среди подобных "глупые", как, впрочем, и "храбрые", бывали и откровенные шлюхи, но чаще всего женщины всё-таки пытались с кем-нибудь поменяться, только бы оказаться не единственной дамой среди незнакомцев.

Мне повезло на пятой проводнице. Выслушав мои мой вопрос и посетовав, правда негромко, на непутёвых детишек, она провела меня к одному из купе. Вежливо постучав и выждав пару секунд, зашла внутрь и тут же вернулась вместе с невысокой некрасивой, слегка горбящейся девушкой в крупных роговых очках, мешковатом вязанном свитере и ярких лосинах цвета морской волны. В руках она словно спасательный круг сжимала потрёпанный томик стихов Иосифа Бродского и слегка щурясь осмотрела меня так, словно бы внезапно увидела нечто донельзя мерзкое.

Хипстерша, да ещё с именем Агнель... На мой взгляд этобыл откровенно не лучший кандидат на переселение к Марине, но выбирать не приходилось. Предложение она приняла с радостью и забрав вещи из купе, покинула своих попутчиков даже не попрощавшись, гордо вскинув своё немалых размеров горбатый нос, а вот то, как засверкали её глаза, когда я представлял её учительнице, мне откровенно не понравилось. Поэтому я, не обращая внимания на протестующие вопли и удивлённый взгляд моей сопровождающей, оттащил девушку в сторону и не стесняясь в выражениях предупредил, что я буду их навещать, и если мне что-то не понравится в её поведении или я услышу от Марины, что она позволяла себе какие-либо вольности — то она может пенять на себя. Руки вырву с корнем.

Любительница Бродского попыталась было что-то визгливо возразить на тему "давления на личность", однако под моим взглядом быстро сдулась и заверила, что не доставит проблем попутчице. Признаться, я не особо поверил, однако деваться мне было некуда. Договорившись с уткнувшейся в своё ПМК училкой встретиться через пару часов в вагоне-ресторане и подхватив из вазочки зелёное яблоко, я удалился.

На новое место перебазировался быстро. Что, впрочем, было неудивительно: "Голому собраться — только подпоясаться". Поздоровавшись с новыми попутчиками, я закинув свою сумку на отведённую мне верхнюю полку, я раскатал матрас и застелил бельё, благо пакет с ним хипстерша даже не распаковывала. Сразу же улёгся, достав из кармана свой старенький смартфон на котором всё ещё оставалась пара скаченных с пиратского сайта и до сих пор непрочитанных книг, и пересланный мне устав колледжа. Ехать нам предстояло около полутра суток, так что я намеревался добить за это время всю имевшуюся у меня фантастику, а заодно ознакомиться с правилами, по которым в Ильинском проживали элитные студиозусы.

Можно было, конечно, достать очередной подарок Федосеева "Сега Сатурн А5" — нынешний флагман в линейке японских МК — так сказать "гражданской" версии магических компиляторов, работающих от нуль-батарей, не позволяющих колдовать, но дающие возможность использовать полноценный маджи-интеллект, и зарубиться в какую-нибудь игрушку. Тем более беспроводная связь в поезде работала исправно, и доступ в Интернет был стабильным и с приличной скоростью. Вот только что-то меня останавливало, словно взяв в руки, пусть и куцый, но инструмент мага, я сам на шаг приближусь к этой братии. А этого мне никак не хотелось.

Так что время до оговорённого срока, я провёл в мире далёком от нашего и оторваться смог с большим трудом. Благо додумался завести будильник. Встретившись с Мариной, я первым делом поинтересовался как там у них дела. Всё вроде бы было нормально, хипстерша оккупировав так и не доставшуюся мне койку, уткнулась в свою книгу и не беспокоила девушку. Впрочем, той было не до неё, она что-то проектировала на своем ПМК и практически выпала из реальности. А вот что она там ваяла, так и осталось для меня секретом. Не то чтобы учительница что-то скрывала. Наоборот. Она взахлёб рассказывала о каких-то очень важных "пунктинах", "префиксах" которые не стоит забывать и обходных алгоритмах, кои следует предусмотреть. Вот только я не понимал ни слова.

Ужин моя спутница заказывала сама, не доверив "ребёнку" столь ответственную процедуру. Из поднесённого официантом меню, Марина придирчиво выбрала кучу каких-то несусветных деликатесов, завалив ими весь стол, хотя лично мне для счастья хватило бы обычных котлет с пюрешкой и стакан чая. Ну или в качестве праздничного блюда — стейка с кровью и жаренной картошкой в качестве гарнира, кои с аппетитом трескал толстяк за соседним столиком.

Однако девушка в категоричной форме отказала мне в моих хотелках, заявив, что не позволит своему ученику портить желудок подобной грубой пищей. В результате чего передо мной появился жареный по-хански хрустящий карп, куча разнообразных жульенов, перепела и ещё куча неведомых мне блюд. Сама учительница, почти сразу же наелась, поклевав словно птичка то того, то сего, да ещё к тому же осталась жутко недовольна местным шеф-поваром, в то время как по мне — так всё было на удивление вкусно. Да что уж там, я подобных деликатесов не ел даже в поместье деда, а потому глядя на всё это изобилие, чувствовал, как ворочается в душе жадная и очень зелёная жаба, проснувшаяся от того простого факта, что уничтожить всё заказанное Мариной было выше моих скромных возможностей.

— Скажи, Кузь, — заговорила вдруг девушка, до этого с загадочной улыбкой наблюдающая, как я уплетаю разложенные передо мной вкусности. — А вы давно живёте в той аномальной зоне.

— Фово? — быстро прожевав и проглотив то чтобыло во рту, я переспросил. — Чего?

— Ну, ваш дом, в этом... Чулыме. Он же вроде стоит на аномальной зоне? — спросила она, и сделала маленький едва заметный глоток вина из пузатого бокала. — Разве ты не заметил? Когда мы заходили к тебе домой и ждали Куратора, я почувствовала себя как-то странно... не могу описать ощущение.

— А... — я криво усмехнулся и посмотрел в окно, за которым на фоне только-только появлявшихся звёзд проносились, сливаясь в единую тёмную ленту деревья, растущие вдоль путей.

Сегодня было полнолуние и спутник земли был прекрасно виден, как и огромное тёмное, вытянутое пятно Кратера Глазенапа или как его ещё называли его японцы "Ухо Лунного Кролика". Массивный след, оставшийся после того как в самом конце девятнадцатого века знаменитая Комета Менделеева, непонятно откуда появившаяся в солнечной системе, зацепила по касательной траектории Луну и бесследно исчезла, оставив эту длинную борозду.

— Это, Марина Сергеевна, не аномальная зона, — произнёс, наконец, я. — Это моя аномальная мама.

— То есть? — девушка вздёрнула бровки домиком.

— Она телепат, — пояснил я и молодая учительница прыснула в кулачок.

— Кузь! Ну право слово! Ну нельзя же так смешить! Предупреждать же надо!

— Да я в общем-то и не старался вас...

— "Тебя"!

— ...не старался тебя рассмешить, — хмыкнул я, глядя развеселившуюся Марину. -Она действительно телепат.

— Кузя. Запомни! Телепатии, — с трудом взяв себя в руки, наставительно заговорила девушка, — не существует! Этот факт доказан уже множество раз! Называющие себя телепатами люди либо являются магами, а чаще всего колдунами и пользуются невежеством обывателей и заклятиями формы "духа". Либо вовсе шарлатаны. У твоей мамы, насколько я знаю, совершенно нет дара, да и я не почувствовала применения магии. И очень сомневаюсь, что такая серьёзная и солидная женщина будет обманывать окружающих. Так что, я на сто процентов уверена, что вы просто живёте в аномальной зоне. Вообще-то, это не полезно для организма.

— Ну, может быть, — никого убеждать я не собирался, тем более с самого начала знал, что мне не поверят.

Посидев ещё немного, я со вздохом был вынужден констатировать тот факт, что еды в меня больше просто не лезет. Выпив по чашечке вкуснейшего чая под разговор ни о чём, я проводил Марину до её двери и вернулся в своё купе. Мои попутчики, в отличие от меня, ресторации не посещали и хоть до моего ухода занимались своими делами, сейчас скооперировались. Разложив на столике нехитрую снедь, под неспешные беседы они выпивали, разливая из большой бутыли, нечто, распространяющее запах таёжных трав.

— О! Парень, с нами будешь? — увидев меня, радостно спросил крепкий мужичок с пышными усами на красном, мясистом лице и большими мозолистыми руками.

— Не, мужики, спасибо, но — я пас, — отбрехался я, и улыбнувшись, полез наверх.

— Чего? Маленький ещё? Мамка не разрешает? — усач хохотнул своей глупой шутке. — Или спортсмен?

— И то, и другое, — не стал скрывать я и уже лёжа на матрасе соврал. — Да не хочу с вином в дорогу мешать, а то мало ли что?

— Ну да... — тут же согласно прогудел он. — Это правильно! А то прихватит ещё.

На самом деле я не то чтобы был ярым противником алкоголя. Наёмники, у которых я подрабатывал боксёрской грушей, как-то угощали меня привезённым из Крыма Кагором, но не сказал бы, чтобы он мне понравился. Хотя возможно виной здесь действительно было правильное воспитание, которое мне дал Наставник дополненное наглядными примерами вроде приснопамятного Сяпы.

— И всё равно — не было при СССР такого бардака! — видимо продолжая разговор, начало которого я не застал, выдал ещё один мой попутчик, интеллигентного вид,а высокий ладный мужчина с ёжиком седых волос.

— А при СССР — вообще ничего не было! — тут же возразил заметно поддатым голосом третий, лощёный молодой человек лет двадцати, одетый в явно импортные шмотки.

— Да тебя даже в проекте у мамы с папой не было, а ты мне тут будешь рассказывать, как мы тогда жили, — возмутился интеллигент. — Я тогда гражданином был! Меня уважали, и мой голос хоть чего-то да значил, а сейчас я кто? Вшивый подданный?

— Ага, и учитывали этот твой "голос" в графе с одним единственным именем, — хохотнул усач, — ты Василич, говори-говори, да не заговаривайся. Если поначалу ещё было нормально, под конец Союза, при Горбаче и его перестройке — жили впроголодь, от зарплаты до зарплаты крохи подбирали, а если случалось денюжку на халтурке срубить, так и потратить её было не на что. Напомнить тебе пустые полки в магазинах?

— Вот! — воскликнул молодой. — При коммунистах хоть видимость выборов была, а сейчас что? Царь да бояре, а нам холопам никто права голоса давать не собирается.

— В девяносто первом уже на выбирали... — пробасил усач. — Хватит — сыты по горло. Стране порядок нужен и Император его нам дал!

— В девяносто первом у этой страны был шанс сделать шаг вперёд! — убеждённо возразил ему пьяненьким голосом лощёный. — Мы могли бы стать настоящей прогрессивной западной державой. Жить как в Европе! Войти в семью развитых народов и стать страной первого мира! Сейчас бы уже к другим звёздам летали, а не на Луне как кроты ковырялись.

— Ну да! Нужны были эти "Звёзды" Ельцину и его клике! — фыркнул интеллигент и я услышал, как горлышко бутылке застучало по краям стаканов. — Эти держи морды великую страну развалили своим Беловежским сговором! А как Союза не стало, так и понеслось. Всё сволочи под себя тащили! Россию за год разворовали со своей приватизацией! Каждый хапнуть побольше норовил, а вместо них по кремлёвским кабинетам американские советники табунами бегали!

— А почему ты думаешь, что американцы — это плохо? Если сами не умели, так поему бы у умных людей не поучиться? — возмутился молодой. — Ты мне скажи, кому нужны были все эти убыточные предприятия? Стране — нет? Зашуганному нищему народу? Да не нужны они были никому, а тут хозяева настоящие пришли! Они бы и заводы, и само государство с колен подняли, людям бы зарплату платили! Всего-то потерпеть пару лет надо было, жили бы как в шоколаде! Так нет! Всё хунта в девяносто втором кирзовым сапогом растоптала!

— Да мочи у народа на этих клоунов смотреть уже не было! Ты вот говоришь нищие были... да ведь это твои демократы людей за год до скотского состояния опустили, — фыркнул усатый. — Думаешь Император и его сподвижники решились бы на бунт, если бы хоть какая-нибудь надежда у страны была? Держи карман шире!

— Они присягу два раза нарушили! — глухо ответил ему интеллигент. — Первый раз, когда за Советы не вступились, а второй раз, когда против охлократов выступили и свою "Реставрацию" затеяли. Чтобы им пустобыло!

— Во-во. Весь мир в шоке был, когда наши бояре Ельцина с Рудским на Красной площади, на лобном месте расстреляли прилюдно...

— Правильно они с ними поступили, молодой! За Беловежский сговор их на кол посадить надо было! А уж за то, что они войска подняли и московскую бойню учинили...

— Демократия обязана защищать себя, а также, права и свободы своих граждан! — возразил ему тот.

— Ага, а когда против Союза выступали, кто верещал чтобы армия не вмешивалась? Это что получается — вашим можно, а нашим нельзя? Не... так не пойдёт. Шайка Ельцина по заслугам получила, а вот Ленина я нашим властям никогда не прощу!

— Да тыщу раз уже было сказано. Демоном он стал. Нежитью, личем! Ульянов же при жизни слабеньким колдуном был, куча свидетельств тому сохранилась, вот после смерти, как в мавзолей положили — насосался со всей страны силушки. Помнишь, как он по Красной площади галопом носился, когда его подожгли? Море народу тогда мертвяк положил и между прочим, в основном из ваших — коммунистов упёртых, которые защищать его припёрлись.

— Помню... — буркнул интеллигент. — Уж лучше бы он Императору бошку свернул, да сам на трон сел!

— Тьфу на тебя... Свят-свят! — охнул усатый и торопливо перекрестился. — Да не дай то боже! Ты чего — хочешь, чтобы как в Египте было? Ну, когда в девяносто девятом мумия этого... Тутанхамона из музея в Луксоре выбралась и править пошла? До сих пор всем миром этот рассадник нежити успокоить не могут! Арабов то как грязи в Каире было. Не Василич! Тут ты загнул... не нужно нам в России государство мёртвых!

— Но мавзолей то зачем снесли? — никак не унимался интеллигент.

— Так проклятое место же! — немного удивлённо ответил ему молодой. — Да и сама архитектура южноамериканского ритуального архетипа. Не знаю специально ли Щусьев его так построил, только получилось, что работал он как нагнетатель. Этакая воронка, затягивавшая в Ильича всякую бяку. Там и так загрязнение уже было, а как того вынесли, и он пылесосить отрицалку перестал, так всё в землю уходить стало. Это я точно знаю, всё-таки на дизайнера-ритуалиста учился.

— Дизайнера... — немного язвительно протянул усатый. — Дизайнер — это серьёзно...

— А то! — не заметив подколки молодой заулыбался, поднося к губам электронную сигарету и делая глубокую затяжку.

Я прекрасно видел его лицо с верхней полки, так как хоть сам не лез в разговор, с интересом вслушивался в то, о чём говорят в купе. Собеседники молодого, попросив его не вонять в помещении, встали, усатый достал пачку "Беломор премиум-люкс" с восьми ступенчатым фильтром очистки, передал одну сигарету интеллигенту, и они вышли из купе.

Товарища, который топил за демократию данный факт ничуть не смутил. Он в одну харю долил себе из бутылки и, проглотив выпивку, вновь затянулся своей вонючкой.

— Если хочешь курить — выйди! — попросил я. — Нам здесь ещё спать, а окно не откроешь.

— Законом не запрещено, — фыркнул парень.

— Тебе мало того, что я тебя попросил? — я слегка вздёрну бровь.

— Имею право! — язык у него уже совсем заплетался.

— Ну ладно...

Он даже не успел поднести ещё раз свою вонючку ко рту, как я уже оказался перед ним и аккуратно ткнул его указательным пальцем в переносицу, выпустив слабую силовую волну. Глаза любителя демократии и электронных сигарет закатились, и он отвалился на подушку. Не знаю уж дорогая она или нет, но его курительную игрушку я аккуратно переломил и вложив в безвольную руку и только после этого забрался обратно на своё место.

— ...да не выстоял бы СССР в Третьей Мировой! — вернувшись усач первым вошёл в купе и бросив быстрый взгляд на развалившегося на своей кровати демократа, усмехнулся. — Не смогли бы мы мобилизоваться.

— Не согласен, — интеллигент как всегда возражал. — Я могу что угодно говорить про Императора и его соратников — но я не верю, что они не вступились бы за советских граждан!

— Да ты пойми, не они бы рулили, а генералы продажные. Как раз те, кто за Советы войска и не вывел в девяносто первом, зато Борьку-алкаша облизывали за новые ордена да звания. Мы ядерного ада хлебнули бы, поверь! Сволочи продажные специально бы народ положили, лишь бы им местечко в Штатах дали...

— Вань, а может быть и не было бы никакой войны? — устало спросил коммунист. — Всё-таки началась она из-за свержения Ельцина.

— Так это официально! Думаешь там никто не готовился? А ты вспомни — сколько раз на наших магов при Горбатом покушений было? А скольких по надуманным обвинениям посадили? И кстати именно тех — кто за Союз был! Почти весь антиядерный зонтик!

— Да... жаль, что мы это только после Реставрации узнали. Снесли бы весь тогдашний КПСС...

— Да ни хрена бы вы не сделали! — взорвался усач. — Пискнуть боялись! Рабочая интеллигенция мать его...

— Тише, — шугнул его собеседник. — Детишек побудишь. Ты кстати нафига мелкому бухло предлагал? Совсем сбрендил морда монархическая.

— Да я так... по привычке, — замялся усатый. — Вспомнилось, как мы в окопах под Челябинском таким же наливали и ничего...

— Так-то на войне, — вздохнул интеллигент. — Я вот не поверишь, когда на таких смотрю, сердце щемит. Уж сколько мы таких пареньков, пошедших тогда потеряли в ополчение потеряли. Баи их вырезали без жалости... а мы...

— Угу... Именно такие пареньки вернули нам Казахстан. Слышь, Васильич! Пошли ка спать... Ещё на завтра бухла оставить надо.

Глава 6.

Говорят, раньше, в поездах под перестук колёс отлично спалось. Не знаю, может так оно и есть. Мой осознанный опыт путешествий начинался и заканчивался редкими вояжами домой на выходных. А до электричек научно-магический прогресс ещё не добрался и громыхали они так, что даже покемарить не получалось. Хотя возможно это была лично моя особенность, поскольку и сегодня, в практически беззвучно скользящим над рельсами составе, я подскочил ни свет не заря и никак не смог заснуть вновь.

А вот у моих соседей таких проблем не было. Купе буквально содрогалось от двойного богатырского храпа, перемежаемого подсвистом от самого молодого из выпивох. Тот так и не очнулся после моего вчерашнего удара, точнее лёгкий обморок перешёл в крепкий и здоровый сон очень пьяного человека. Звуковая какофония дополнялась убойной смесью перегара и ароматизатора пара, за короткий срок сумевших провонять всё помещение. Правильно всё-таки я вчера вырубил этого наглого типа. А то ночью дышать вообще было бы нечем, и так вентиляция не справлялась.

Кстати до того как проснуться я совершенно не замечал ни шума ни запаха. Всё же жизнь в большой семье приучает к тому, что настоящей, глубокой тишины не бывает никогда. Обязательно кто-то ходит, скрипит, кашляет или ещё что-то. Да и в общаге, в маленькой комнате с четырьмя живущими в ней молодыми парнями, из которых так и прёт шальная энергия покой только снился. Так что я уже давно привык засыпать вне зависимости от обстановки. Но именно в поезде эта способность мне изменила.

Возможно из-за волнения, всё же моя жизнь вновь делала резкий поворот и куда он приведёт меня, было совершенно непонятно. Прошлый, едва не закончился инвалидностью или вообще смертью, а при самом неблагоприятном, но наиболее вероятном развитии событий ещё и образовании Чулымской Зоны. Спасибо Наставнику не допустившему ни того ни другого. И прежде всего за то, что он не стал решать проблему радикально. Ведь по большому счёту достаточно было или прибить меня самому, а уж для Воеводы — высшего воинского ранга, это было не сложнее чем щёлкнуть пальцами, или, если нет желания мараться — просто поставить в известность компетентные органы. А уж как любое государство умеет ликвидировать угрозу себе, все мы знаем из истории. Недаром говорят: нет человека — нет проблемы.

Однако вместо этого 'Варягу' принялся возиться с полупарализованным сопливым пацаном, которого первые полгода пришлось заново учить ходить. И это при том, что в любую секунду я мог попросту не выдержать всё возрастающего давления энергии, прущей через открывающиеся одна за другой чакры. Мда... сейчас, зная истинный уровень моего учителя, я понимал, насколько мне повезло. Вопрос в том, что подобное бывает раз в жизни и то не у всех. Так что ныне, направляясь в рассадник для детишек аристократов, я могу рассчитывать только на себя.

Та же Марина сдаст меня не задумываясь. А хотя... может быть, и нет! Уж этот комнатный цветочек, взращённый на почве из рыцарских и дамских романов, и обильно политый сладким сиропом мелодрам. Она вполне может и наплевать на все инструкции и законы, просто потому, что: 'так ей велело сердце'.

Впрочем, наверное, стоит прекратить себя накручивать и строить предположения на пустом месте. Предвидеть будущее не могли даже 'Аватары аспектов' — маги типа меня, с полным набором полностью открытых чакр, да и для банального анализа у меня было слишком мало данных. Поэтому сейчас самым оптимальным решением не мой взгляд, было плыть по течению, решая проблемы по мере их поступления.

Чем я и занялся, прежде всего, оградив себя от храпа соседей. Потёртые, но всё ещё исправно служащие вакуумные наушники, подключённые к смартфону, с этим справились на отлично. Ткнув в первую попавшуюся композицию и поставив режим случайного воспроизведения, я открыл начатую вчера книгу, кивая в такт басам старого доброго русского рока, ударившего по барабанным перепонкам. Перемен, значит, требуют наши сердца! А песенка то — в тему. Вот и будем поглядеть, что там нас ждут за перемены.

Литературные сражения, в космосе и виртуальной реальности затянули настолько, что я даже не заметил, как проснулись мои соседи. Отвлёкся, лишь получив сообщение от Марины, звавшей меня завтракать. Не без сожаления закрыв книгу, так и не узнав, чем закончились приключения экипажа суперлайнера 'Волга' попавшего в Тёмную Зону нашей галактики и пришёл ли в себя главный герой, я пулей метнулся в санузел. Следовало привести себя в порядок, благо нашествие основного потока голодных пассажиров мы благополучно пропустили, и я рассчитывал быстренько перекусить и вернуться к заинтересовавшему меня чтиву. Несмотря на то, что ехать нам предстояло ещё почти целые сутки, не хотелось терять лишнего времени.

И всего, через каких-то пятнадцать минут, умытый и довольный жизнью я поглощал свой завтрак, всё так же заказанный Мариной самостоятельно. Правда на этот раз, даже она не морщила свой носик, при виде местной готовки, а уж я такой вкусный и пышный омлет с грибами вообще ел впервые в жизни. Хотя уж что-то, а в Чулыме свежайшие яйца и их производные были у нас на столе каждое утро.

Девушка сегодня не пыталась строить из себя серьёзную даму, а наоборот, выглядела скорее подростком, засидевшимся ночью в глобальной сети. Эдакой заспанной 'няшкой', подвисающей над каждым кусочком вкусняшки и невпопад отвечающей на вопросы. Даже чашка кофе её не взбодрила, а заказать себе больше не дал ей уже я, заставив выпить стакан апельсинового сока. И, несмотря на слабое сопротивление, отвёл Марину в её купе, с приказом ложиться и раньше обеда с койки не слезать. А на попытку возразить, дескать ей надо работать — пообещал вообще забрать у неё ПМК и отдать только по прибытии в Москву.

Уж не знаю, подействовали ли угрозы или вид кроватки — такой мягкой и удобной, но не прошло и пяти минут, как девушка сопела носом в две дырки, нырнув под одеяло прямо в дорогущем спортивном костюме, который одела для похода на завтрак. Правда, немного повозившись, курточку она всё же сняла, но на что-то большее её уже не хватило. Немного посмотрев на спящую Марину, по-детски подложившую ладошки под щёку, и от этого казавшись ещё милее и беззащитнее, я обратил внимание на хипстершу, в своём вытянутом свитере и с растрёпанными волосами выглядевшую, словно гигантская галка. Особенно сейчас, когда она с ногами забралась на постель, подобрав их под себя, и обмотала бёдра одеялом. Получилось точное подобие птицы, из гнезда наблюдающей за нежданным гостем, словно за дворовым котом, позарившемся на её кладку.

На меня подобное давно не действовало. Ещё в родительском доме получил первую прививку от сестрички Анны, именно так, с неодобрением наблюдавшей как я собираюсь на очередную тренировку к Наставнику. Она искренне считала, что я обязан помогать ей и матери возиться с мелкими, и была в этом абсолютна права, но... иногда, особенно когда на отца накатывал приступ ностальгии по прошлой жизни, и он в очередной раз прикладывался к бутылке, находиться рядом для меня становилось попросту невозможно.

Было бы подло сказать, что он нас бил. Ни разу в жизни батя не поднял руку на родных, даже когда мы действительно того заслуживали. Вопросами экзекуций за шалости заведовала мама, и за проделки от неё могло прилететь так, что потом долго было больно сидеть. Даже мне однажды перепало, как раз за сяпино 'хождение по мукам', хоть к тому времени удар ремнём для меня уже был не страшнее лёгкого ветерка. Однако пришлось с понурым видом терпеть, пока мне не отвесят положенную долю 'воспитания'. И ойкать при каждом ударе, 'чтобы не создавалось ощущения бесполезной работы' — это я её дословно процитировал.

Нет, отец, выпив, принимался вздыхать и сверлить меня взглядом, словно это я был не жертвой, а источником всех бед, свалившихся на нашу семью. Естественно в определённой мере именно так оно и было, вот только я был всего лишь первопричиной, а в остальном права голоса не имел о слова 'совсем'. В отличии от бати, сознательно промолчавшего в те страшные для меня дни. Так что постепенно, с осознанием того, что вины за мной нет, я научился игнорировать и его взгляды, и тихое бормотание, но тем не менее, в такие моменты я всегда старался быстренько куда-нибудь исчезнуть.

Так что надутая Агнель, была последним, что могло меня смутить или испугать. Наоборот, я сам пообещал сделать из неё ощипанную курицу, если посмеет разбудить соседку. И убедившись, что девушка прониклась серьёзностью момента, отправился к себе, дочитывать книжку.

И за перипетиями сюжета едва не прозевал обед. Старичок-смартфон словил очередной глюк, начисто отрубивший входящую связь, а на время я, увлечённый повествованием, внимания не обращал. Благо выспавшаяся, бодрая и розовощёкая Марина лично пришла за мной, вызвав бурю восторга среди мужского коллектива купе и увела чтобы насытить растущий организм важными белками, жирами и углеводами.

 А также, обязательной дозой витаминов в виде паровой стручковой фасоли на гарнир к бифштексу. Это в дополнение ко всему остальному, занявшему весь стол мисочками, пиалочками и соусницами. Сама же девушка поначалу заказала ролы, но получив требуемое скривилась так, будто ей принесли дохлых тараканов, вместо симпатичных рисовых цилиндриков, обёрнутых сырой красной рыбой. Хотя если вспомнить что жена у главы рода Федосеевых чистокровная японка, как и чуть ли не половина вассальных семей в этом клане, становиться понятно, что в этом вопросе Марина будет очень и очень привередлива. Интересно другое. Она действительно надеялась получить в поезде нечто сопоставимое с тем что готовит их домашний шеф-повар, двадцать с лишним лет совершенствующийся в искусстве лепки рисовых шариков?

 Как бы то ни было, разомлевшего после сытного обеда меня не отпустили дальше следить за приключениями 'Князя-Защитника' из гипотетической 'Российской Звёздной Империей' будущего, а потащили с собой в СВ для русской дорожной забавы — игры в подкидного дурака на щелбаны. Хипстерша, ещё больше нахохлившаяся в своём гнезде, от предложения гордо отказалась, молча окатив нас презрительным взглядом и демонстративно уткнулась в своего в своего Бродского. Разборки из-за подобного хамства Марина затевать не стала, присмотрелась повнимательнее к имени автора на обложке книги, высокомерно и очень по-аристократически фыркнула. Ну да, всё правильно была бы честь предложена! К тому же я не сомневался, что уж кто-кто, а моя учительница должна прекрасно разбираться в поэзии. Так что мы вдвоём устроили эпичнейшую зарубу за звания Короля или Королевы дураков, чем довели Агнель до натурального белого каления.

 Надо сказать, играла девушка из рук вон плохо, но уж очень азартно. Аж повизгивая от восторга, когда ей удавалось завалить меня картами. Складывалось ощущение, что вот такие простые житейские радости: например, посидеть с кем-то за настольными играми, ей перепадают не часто. И у меня рука не поднялась огорчить превратившуюся в озорную девчонку учительницу частыми проигрышами. Поэтому пришлось подыгрывать, но так, чтобы она не заметила, иногда выкручиваться за двоих. А то и вовсе откровенно жульничая, и пользуясь своими возможностями, подсовывая ей нужные масти. Пару раз я даже подкладывал стащенные из отбоя козыри прямо ей в руку, благ с моей скоростью сделать это оказывалось предельно просто. Но как забавно было наблюдать на её симпатичную мордашку, когда на ней отображалась титаническая работа мысли... когда она вдруг обнаруживала, что у неё откуда-то ни ч того, ни с сего появился валет пик.

 Время до ужина пролетело незаметно. А вот после него, я категорически отказался от посиделок у Марины и потребовал немедленно ложиться спать. Поезд прибывал утром, и сонный зомби вместо человека, который по идее должен за мной надзирать, мне был не нужен. Та поворчала, но прониклась и послушалась. Спрятав ПМК и пожелав 'Спокойной ночи', она скрылась в своём купе. У нас мужики уже тоже угомонились, успев слегка, но без особого фанатизма, поправить своё расшатавшееся долгой поездкой здоровье. Всё же завтра нас ждала бывшая столица и все хотели встретить её в наилучшей форме. И я тоже — так что книга была отложена на потом, а я погрузился в сон.

* * *

 Стоя на перроне Ярославского вокзала возле грузового отсека нашего вагона, я с изумлением смотрел на воздвигающуюся гору из чемоданов, коробок, сумок и ещё каких-то чисто женских ридикюлей, причём одинаковой расцветки, грозящую вскоре обогнать меня по высоте. Как-то из головы у меня совсем вылетело, что Марина — совсем не простая девушка, и вряд ли она отправилась бы в дальнюю поездку исключительно с тем маленьким клатчем, который всегда держала при себе. Точнее ещё при посадке на поезд задал вопрос о багаже, на что она отмахнулась, дескать, вопрос решён, вот я и не заморачивался на этот счёт.

 Сейчас же, глядя на эту шмоточную пирамиду Хеопса, стремительно превращающуюся в настоящий Эверест, хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Да, это была не моя спортивная сумка, веса у которой практически не было. Здесь подошли к вопросам переезда в Кампус основательно. И становилось ясно, зачем нужно было покупать билеты от самого Новосибирска, а не брать их от Чулыма, где мы собственно и сели на поезд.

 Для Федосеевых разница в цене не имела значения, зато это позволило заранее загрузить весь Маринин багаж. Вот только как теперь его прикажете тащить? Поднять-то для меня всю эту гору — не проблема, вот только где мне взять столько рук? Хотя может быть у юной учительницы имеется какое-нибудь специфическое заклинание, вроде воздушной платформы...

 — Кузя! Ты где?! Ой, а моё уже всё выгрузили? Замечательно! — занятый мыслями я не заметил появления девушки, куда-то отлучившейся и велевшей ждать её тут. — Я уже всё организовала. Наш багаж доставят прямо до машины. Она остановилась передо мной, осмотрелась и нахмурив брови, упёрла кулачки в свои аппетитные бёдра.

 Кузьма! Ну нельзя же быть таким копушей! Вот чего ты ждёшь? Почему ещё не распорядиться выгрузить и твои вещи?

 Я уставился на учительницу, силясь понять, о чём собственно она говорит. И лишь через пару секунд до меня наконец то дошло, что молодой аристократке и в голову не могло прийти, что человек может путешествовать всего с одной единственной сумкой. Причём весьма скромных размеров. Хотя, лично мне всегда её хватало. Кеды, джинсы, футболку и лёгкую куртку я одел на себя сразу. Они же и будут комплектом 'гражданской' одежды, в случае если во время обучения нас будут выпускать в город. В сумку легли 'мыльно-рыльные' принадлежности, приобретённая недавно простенькая китайская электробритва, пара смен белья, запасные носки, ещё одна чистая футболка и кое-что ещё в небольшом, собственноручно сделанном потайном кармашке, расположенном в днище сумки. А других вещей я с собой и не брал.

 Был правда ещё старенький нетбук, которым я пользовался для учёбы в технаре, игр и серфинга по интернету, но его я оставил мелким, после того как Марина меня заверила, что в Колледже я получу полный комплект вещей и даже личный компьютер. Причём не абы какой, а на маджи-интеллекте. К последнему её заверению я отнёсся весьма скептически, хотя вслух высказывать недоверие не стал. Всё же там была обитель детишек 'аристо', и на них вряд ли бы стали экономить.

 — Марин, голому собраться — только подпоясаться! — выдал я прочитанную в какой-то из книг замысловатую поговорку. — Всё при мне, так что можем выдвигаться.

 В доказательство я похлопал по дряблому боку своей сумки и вновь задумчиво посмотрел на гору чемоданов, которая в своём финальном варианте стала напоминать пирамиду Маяй с единственным вызывающе розовым саквояжем-контейнером на вершине.

 — Вот только надо придумать как всё это оттаранить на стоянку, — задумчиво добавил я.

 — Кузя, ну ты чем слушаешь-то? — девушка надула губки, опять выпадая из образа строгой учительницы. — Уж совсем меня за дурочку-то не держи! Я же говорю, всё решено и организованно. Вот эти господа нам помогут.

 Я оглядел 'господ', которых притащила с собой училка и мысленно скривился. За Федосеевой, опираясь на тележку для багажа, стояла пара мужичков, с не самой располагающей внешностью. И дело было даже не в спецовках не первой свежести, которые странно было видеть на рабочих в таком месте. Всё же Москва, хоть и потеряла статус столицы, оставалась крупнейшим и богатейшим городом в стране. Да и железнодорожное начальство, особенно в последние годы, старалось следить за внешним видом своих подчинённых.

 Скорее всего дело было в презрительно-сально-жадных взглядах, которые эта парочка бросала на нас. Точнее на мне доставалось только первое, а вот Марина и груда её вещей явно вызывали у этих типов совершенно другие эмоции. Особенно Федосеева. И хотя я это понимал, всё же учительница была дамой видной, да и я сам зачастую, тайком любовался ею, но тут было другое. В их глазах читалось откровенное и неприкрытое желание разложить девушку прямо здесь на перроне и воспользоваться ею не отходя от кассы.

 — А ты уверена? Может... — она опять нахмурилась и ревниво перебила меня, так что я был вынужден заткнуться.

 — Кузьма! Ты явно забываешь кто из нас тут взрослый человек, имеющий право принимать решения, а кто несносный подросток всюду сующий свой нос! — Марина снова нацепила на себя маску властной бизнес-леди, при этом явно считая, что подобные типажи никогда не прислушиваются к чужому мнению. — В конце концов! Это я несу за тебя ответственность, так что, давай! Отойди и не мешай этим милым людям работать.

 Чего там она нашла милого я не понимал. Однако пожав плечами, шагнул в сторону, пропуская вперёд тележку, столь же замызганную и помятую, как и надетые на носильщиках спецовки. В конце концов, действительно — пусть сама разбирается! Обожжётся разок — будет ей наука, я же в свою очередь, лучше понаблюдаю, то бы эти товарищи не спионерили чего ни будь под шумок.

 Один из носильщиков, невысокий мужичок лет сорока, с острым лицом, больше всего напоминающим крысиную морду, дотолкал наконец дребезжащую и подпрыгивающую на кривых колёсиках платформу до кучи чемоданов. Проходя мимо он смерил меня презрительным взглядом. Скривив тонкие губы, он цикнул слюной сквозь передние зубы, вроде бы как случайно, едва не попав мне на кеды, после чего пробормотал себе под нос, что-то типа: 'Понаехала лимита поганая, хренли вы из своего Задрищенска все сюда лезете!'

 Захотелось, вот так вот, резко, без замаха, съездить ему ногой по его мерзкой рожи, да так чтобы бошка отвалилась к чертям собачим! В голове тут же привычно забубнил голос Наставника, зачитывая Древне Индийскую мантру успокоения. В годы моего обучения он часто использовал её в те дни, когда Сяпа доводил меня до белого каления, и похоже, что я настолько привык к тому, как он монотонно зачитывал слова на санскрите, что после его смерти я постоянно слышал их, стоило мне только начать раздражаться. Она срабатывала всегда, а единственным исключением стал случай с теми тварями, которые устроили бойню в Новосибе. Я сейчас даже не мог вспомнить, слышал её тогда или нет, но совершенно не жалел о содеянном.

 Сегодня же она спасла крысомордого как минимум от сломанной челюсти, меня же отвлекла от других мыслей и заставила задуматься, а не часто ли я последнее время применяю насилие там, где можно обойтись без этого? Например, с тем же вейпером в купе. Понятно, что спорить с ним было бесполезно, такие товарищи, упёртые как бараны, и до последнего будут доказывать именно свою точку зрения. Типа этого его: 'Законом не запрещено!', намеренно забывая о том, что его права заканчивается там, где начинаются мои.

 И хоть с подобной метафорой многие могли бы не согласиться, как по мне, она совершенно правильно отображала картину современной реальности. Собрался сделать то, что другим может не понравиться — будь готов за это ответить. Ведь того же Сяпу я всё же не тронул, хотя упоминание сестры, вылетевшее из его поганого рта, меня немного задело. Ей было всего пятнадцать и несмотря на всю напускную серьёзность, она всё равно оставалась обычной девчонкой. И не дай то Бог, чтобы какой-нибудь подобный урод когда-нибудь смог бы вскружить ей голову! Одной сломанной челюстью он точно не отделается!

 Я прокручивал в голове самые страшные кары обидчикам Аньки, отрешённо посматривая за крысомордым и его напарником, высоким, тощим, мужиком, с сальными волосами, который скорее не работал, а капал слюной на Марину, которая снова уткнулась носом в свой ПМК. Закончив грузить чемоданы, они уверенно потолкали свою как мне показалось ещё сильнее задребезжавшую телегу по перрону, в сторону вокзального здания.

 Пришлось подхватить девушку под руку и вести её за ними на прицепе. Правда то где нас ждёт машина, я знал даже в теории. Последний раз на площади трёх вокзалов я бывал лет в шесть и практически ничего не помнил. И совершенно не был уверен, моя учительница была в курсе того, где здесь останавливаются автомобили. Так что пришлось довериться местным носильщиками, потому как заплутать здесь мне совсем не хотелось, а разбираться самому что здесь да как — было откровенно лень.

 Да и вообще, меня в данный момент беспокоило нечто иное. Постоянное, навязчивое ощущение чего-то чужого, изучающего взгляда, одновременно и морозившего и обжигающего спину. Так что я скорее пытался понять, кто же это привязался к нам такой любопытный, нежели следил за тем куда нас ведут.

 Идти пришлось не далеко, но как-то странно. Мы миновали памятник 'Нулевому километру Транссибирской магистрали', я даже не знал, что таковой существует, затем сразу свернули налево. Тележка подкатилась к запертым массивным воротам. Носильщики, перебросились парой слов со служащим, и мы покинули территорию вокзала, после чего пересекли через улицу и направились к в какой-то дворик.

 Собственно, это мне уже совсем не понравилось. Естественно я ни на секунду не допускал, что машину для аристократки могли подать сюда, прямо под окна жилого дома. Впрочем, Марина не подавала признаков беспокойства, она вообще не обращала на окружающее ровным счётом никакого внимания, так что, я решил лишний раз не лесть со 'своим мнением'. Коль она у нас 'взрослая' и 'способная принимать решения', да ещё и учитель к тому же, который за меня несёт ответственность... Она всё это устроила — вот пусть сама и разбирается. А я что? Я 'несносный подросток'! В обиду дурочку конечно не дам, однако подобный урок реальной жизни ей будет полезен.

 Тележка остановилась возле побитой жизнью 'Тойоты Калдины', которая, казалось, застала ещё времена до начала Реставрации. Из неё тут же выскочил плотно сбитый усатый мужик, чем-то неуловимо напоминающий моего краснолицего попутчика. Скорее всего деловитым видом, с которым он принялся осматривать наш багаж, явно прикидывая как его сподручнее загрузить в свою 'ласточку'. Но это я отметил походя, внутренне улыбаясь, потому как был занят разглядыванием вытянувшейся мордашки Марины.

 Грозный Ауктор, принятая в род воспитанница одного из богатейших кланов страны, выросшая в роскоши, никак не ожидала, что её может ждать увлекательная поездка на автомобиле старше, чем она сама. С явно неработающим кондиционером, судя по всем открытым настежь окнам, и мытой последний раз в лучшем случае пару месяцев назад.

 От осознания открывающихся перспектив девушка просто впала в ступор, бессмысленно хлопая ресницами, в надежде, что 'тыква' сейчас превратится в 'карету'. Это выглядело настолько забавно, что я с трудом удержался от того чтобы не заржать аки конь. Подобного делать не следовало, потому как обижать Маринку мне совсем не хотелось.

 — Это что такое? — даже в голосе, вроде бы отошедшей от первого шока, девушки, слышалось беспомощное изумление. — Но это же не может быть нашей машиной. Нет, нет! Здесь какая-то ошибка. Я сейчас позвоню и...

 — Чего понитшь, цыпа? Ты просила тачку? Мы подогнали, — крысинномордый сплюнул, развязной походкой подходя к Федосеевой, однако остановился, потому как я, словно бы невзначай заступил ему дорогу.

 Зло зыркнув на меня и видимо решив, что в бутылку лезть ещё рано, он процедил.

 — Не нравится? Вызывай другую. Только нам бабосики за работу отстегни.

 — Да, да, конечно, — Марина судорожно полезла в клатч, не зная за что хвататься, то ли за ПМК, звонить в Колледж, а то и вовсе вызывать такси, то ли за пухленький кошелёк. — Сколько там мы вам должны?

 — Ну погрузка, доставка, разгрузка. Я ещё спину потянул... — носильщик переглянулся с напарником. — Штук на девять встанет. Не, даже скорее на девять с половиной!

 А вот от такого опешил даже я. Зарплата в десять тысяч имперских рублей считалась очень и очень хорошей. Столько получали квалифицированные рабочие, которые вкалывали за двоих и дорожили своим местом. Месяц прожить можно было и на одну десятую от этой суммы, благо продукты питания стоили совсем не много, благодаря развитию магии форм 'травы' и 'твари'. Поэтому заявление этих индивидуумов было уже не просто развести лохов, на что я надеялся, а банальным грабежом средь бела дня. Вот только комнатный цветочек Марина осознать подобного с ходу не могла.

 — Штук чего, простите? — девушка хлопала наивными глазами, пытаясь понять, что от неё хотят. — Я думала вы деньгами оплату принимаете.

 — Мы всяко можем, хошь налом, хошь натурой, — длинный глумливо заржал. — Ты, чикса, как расплатиться желаешь?

Глава 7.

 По фене учительница не ботала, а потому пассаж про 'натуру' слава богу прошёл мимо её сознания.

 — Мужики вы... — начал было я, понимая, что веселье заканчивается и расходиться, вот только девушка пусть и была удивлена, из своей роли ещё не вывалилась.

 — Кузя помолчи! Не лезь, когда старшие разговаривают! — нахмурилась она.

 — Да пацан, не открывай лишний раз хлеборезку, и ты Шпала, завались! Боцману ты с натуры чё? По-петушиному долю отдавать будешь? — крысомодый снова сплюнул. — Короче, уважаемые, вы нам на девять с половиной тысяч рублей торчите. Так что давайте, дамочка, не будем играть в нервы и рассчитаемся без истерик.

 — П-подождите! Но как же так? — Марина, хоть и была привыкшей к значительным тратам, поняв, чего от неё хотят, оказалась оглушена озвученной суммой. — Мы договаривались на триста рублей! Откуда взялось остальное?

 Мне оставалось только хлопнуть себя ладонью по лбу, чего я делать не стал. Подобная услуга и трёх рублей не стоила, а Марина на триста договорилась! При чём я подозревал, что это была её инициатива. Спросили: 'Сколько дашь!', вот она и ляпнула, после чего её взяли в оборот.

 — Цыпа, триста, это за десять метров, — носильщик ещё раз попытался подойти к девушке, но я опять оказался между ними. — А мы вас аж вон куда отвезли! Так что всё по-честному. Слышь, не лезь малой, не с тобой пока базарим!

 — Получите, ровно столько на сколько договаривались, — пора было заканчивать балаган. — Лох, конечно, не мамонт, сам не вымрет, но вы сегодня в пролёте. Марина, дай три сотни.

 — Ну смотри пацан. Думаешь деловой такой? Кинуть нас хочешь, — крысомордый оскалился, многообещающе глядя на меня, а затем покосился в сторону. — Значит ещё и братве отстегнёшь, или сестрёнка твоя отработает. Станок у неё ништяк!

 Отследив направление взгляда разводилы, я медленно обернулся, не теряя его при этом из поля зрения. К нам подходили двое мужчин, явно 'воинов', весь вид которых прямо-таки кричал о криминальном прошлом, настоящем и будущем. И к сожалению, в этом не было ничего странного. После того как магия укоренилась в обществе, 'Зона' быстро с стала кузницей кадров для всевозможных бандитских группировок, регулярно пополняя ряды братков разнообразными самоучками. Не мало людей из вставших на преступную стезю выходили оттуда одарёнными. Правда на высокие уровни никто из бывших сидельцев не замахивался.

 Основную массу составляли 'Юнкера', с редким вкраплением 'Корнетов'. А вот Есаулами становились совсем уж единицы, причём обычно такие товарищи назначались 'смотрящими' и в откровенный криминал не лезли. Всё потому, что ими занимались ими уже не обычные менты, а 'инквизиторы' из одиннадцатого отдела, которые могли позволить себе закрывать глаза на всякую мелкую шушеру, но с замазавшимися третьими уровнями расправлялись без жалости. Естественно с молчаливого одобрения Императора.

 Так что новым персонажам этой трагикомедии я ничуть не удивился. Всё же нас решили опрокинуть на довольно серьёзные бабки... Да и вряд ли носильщики отважились бы действовать так нагло без должного прикрытия.

 — Марина, держись за мной, никуда не лезь, — я завёл её рукой к себе за спину, отступая на несколько шагов назад, так чтобы новоприбывшие и разводилы оставались передо мной, а сзади была только девушка. — И ради бога — молчи. Взрослый, ответственный человек... блин.

 На удивление, шатенка не стала спорить, а послушно притихла и дрожа, буквально вжавшись мне в спину. Уж не знаю, что могло так напугать могущественного Ауктора, в приближающихся парнях. Возможно, то были просто женские инстинкты и у учительницы просто вылетело из головы что она маг. А может быть сработал стереотип, вбитый книгами и фильмами — мафия бессмертна и честному человеку с бандитом не справиться. Вот она и напугалась, впервые в жизни повстречавшись с миром криминала.

 У меня же, кое какой опыт имелся. Те же 'Медведи' частенько работали именно против групп одарённых бандитов. И от них я знал много подробностей, так сказать, из первых рук. Да и в общаге технаря хватало всяческих индивидов. Так что волей неволей приходилось сталкиваться и контачить с самыми разными людьми. И никакого пиетета перед московскими или новосибирскими братками я не испытывал.

 — — Шпала, Крыс, что за кипешь? — левый браток, на пол шага опережавший спутника, демонстративно не замечая нас с Мариной, обратился к носильщикам. — Бабло приготовили?

 — — Боцман, тут фраера нас подрядили, а платить не хотят. Говорят, мол, мы жулики и пахнет от нас стрёмно, — в голосе крысомордого появились заискивающие нотки. — А пацанёнок вообще нас по матушке послал. Вон Шпала даже моральную травму получил, работать теперь не может. Ты бы заступился за пролетариев, а?

 Вот теперь главарь словно увидел нас. Внимательно пробежавшись взглядом, особенное внимание уделил фигуре девушки, и, видимо, остался доволен. По крайне мере в его глазах вспыхнуло нескрываемое пламя похоти. И если раньше я ещё рассчитывал решить вопрос без рукоприкладства, то теперь желание набить наглую морду, стало почти нестерпимым. Даже занывшая в голове мантра Наставника была сметена этим чувством и мгновенно заткнулась.

 — Значит приехали в столицу, и сразу решили кинуть местных работяг на бабки? Не хорошо, — братки немного разошлись, беря нас в клещи. — Значит так. Мужикам за работу и простой вы должны пятнашку. Ну и нам за беспокойство ещё столько же.

 — Уверен? — я очень нехорошо улыбнулся и Боцман нахмурился, явно не ожидая подобного от заезжих лохов. — Ты всё ещё можешь уйти отсюда целым и невредимым.

 — Слышь пацан, а ты чё дерзкий такой? — в разговор встрял тот которого называли Шпала. — Боцман, да тут тебя кажется не уважают.

 В его руке сухо щёлкнуло, раскрываясь, лезвие выкидного ножа и он тут же зазвенел по мостовой, выпав из ослабевших пальцев неестественно болтающейся в локтевом суставе руки. Никто из бандитов даже не успел понять, как я оказался возле из подельника и что сделал, в то время как сами они продолжали смотреть на Марину, всё ещё не понимающую, куда собственно девалась моя спина и почему она держится не за мою куртку, а сжимает в руках мою сумку.

 Кто-то достал оружие, а это означало, что игры кончились. Конечно в меня этот придурок мог своим пером хоть утыкаться, всё закончилось бы тем, что он его просто сломал бы, но я был не один и рисковать девчонкой не мог. Шпала открыл было рот что бы заорать, но получил хлёсткий удар ребром ладони под челюсть заткнулся, осоловел и начал оседать. Поспит пару часиков под рауш-наркозом, очухается тогда уже будет верещать.

 Пришедший с Боцманом браток, дёрнулся было в мою сторону, но я не стал его утруждать. Взвившись в прыжке, взметнувшим за мной шлейф пыли и листьев, я почти мгновенно преодолел разделяющие нас три метра и отоварив его лёгким ударом стопы по челюсти, отправляя в глубокий нокаут, поймал второй ногой слабенькую опору на его всё-ещё продолжающем движение вперёд теле.

 Для обычного человека, не наделённого даром, так называемый 'воздушный бой' был чем-то из разряда ненаучной фантастики. Однако для одарённого воина, подобная акробатика не была чем-то таким уж выдающимся. Хорошо обученные двоечки летали за милую душу и были способны ещё не на такое, главное, чтобы ноги не скользили. Впрочем, я мог проделать то же самое на любом льду, а на дворе стоял самый конец лета, да и дождей в Москве вроде как не было уже вторую неделю.

 Оттолкнувшись от пойманной опоры, я по высокой дуге взмыл верх, раскинув руки в разные стороны, прямым телом переворачиваясь через голову и приземлился прямо перед охреневшим от подобных выкрутасов Боцманом, которому как раз что-то понадобилось от моей Марины. В то же время приголубленный мною браток, находившейся уже в бессознательном состоянии, получив сильнейший толчок в грудь и покатился по земле, сбивая с ног не успевшего уклониться крысомордого, который до этого видимо почуяв неладное в отличие от глуповатого Шпалы, спрятался за его спиной и зазевавшегося усатого водилу.

 Мужик дёрнулся назад и тут же закрылся в некой невнятной улично-боксёрской стойке. Даже попытался меня ударить. Правда, даже не поднимая собственную скорость выше уровня честного Есаула, для меня он двигался слишком уж медленно и все его удары я отводил в стороны лёгкими движениями кисти. Разве что не позёвывая при этом.

 Местный мафиози скорее всего был Корнетом. Она даже успел среагировать и выставил собственный кривенький блок, вот только это помогло не сильно. Защита мужика с хлопком разорвалась, ну невозможно мне было самому отразить своё же удар, так и получилось, что Боцмана, по полной программе приложило сдвигаемым мною щитом. Компенсировать он там ничего уже не мог, нечем было, а потому просто улетел спиной вперёд в витрину дворового магазинчика, огласив окрестности звоном бьющегося стекла, грохотом мебели и визгом перепуганной продавщицы.

 С бандюгами конечно можно было разобраться по-простому, не прибегая к особым изыскам. Не по их душу существовали подобные техники. Каждому бы хватило по одному аккуратному удару из базового арсенала любого боевого искусства и вряд ли бы они смогли хоть что-то противопоставить мне, даже изображающему из себя троечку. Но уж больно мне хотелось дать им осознать, особенно Боцману, на кого они имели несчастье наехать. Да и Марине стоило дать заключительный урок на тему 'несносных подростков'!

 На автомате развернувшись к последним оставшимся разводилам, я увидел только спины удирающий во все лопатки жуликов. Отпускать я их не собирался, особенно того похотливого крысёныша. Бегать за ними мне тоже особо не улыбалось, а потому я просто топнул ногой по земле, выбивая из дороги при помощи внутренней энергии в воздух куски асфальта и словно футболист, отправил один из них в спину драпающего крысомордого. Без фанатизма. Так что бы не убить. Глядя как тот кувыркается по тротуару, я вознамерился повторить фокус с водилой, но не мне не дали этого сделать.

  Очнувшаяся наконец Марина, которая только-только поняла, что собственно сейчас произошло не дала мне закончить начатое. В полном соответствии с загадочной женской логикой, она тут же повисла на мне и зачем-то принялась тянуть меня назад. Впрочем, это меня особо не удивило, многие законопослушные отечественные девушки, почему-то считают своим долгом в драке как можно старательнее мешать собственному защитнику, всячески хватая его за руки в то время как его противник не отягощённый подобными нагрузками лупит его почём зря. И ведь они на полном серьёзе считают, что подобными действиями заботятся о своём спутнике.

 — Кузя! Кузя! Что же ты натворил! — девушка продолжала тянуть меня куда-то, в ужасе глядя на учинённое мной побоище. — Я бы всё решила, а ты... а ты!

 — Марина! Очнись! — я освободился и взять шатенку за плечи и как следует, правда нежно встряхнул её. — Нас пытались ограбить, а тебя изнасиловать! Понимаешь? Очнись! Это были бандиты!

 Щадить её нежные чувства я более не собирался. Ситуация уже давно перестала быть хоть немного забавной, а если наш цветочек не могла сама дотумкать до простейших вещей, то в реальность её следовало макнуть, потому как в следующий раз рыцаря на белом коне рядом может и не оказаться!

 — К... Как изнасиловать? — ахнула она и побледнела как мел.

 — По-разному, — буркнул я, понимая, что переборщил. — Всё. Всё уже прошло. И не смотри на меня так — я бы в любом случае не дал им ничего с тобой сделать!

 — Но... но... но Кузя, всё равно. Это же не повод был их убивать! Даже если так! То... можно было бы просто уйти и... вызвать полицию в конце концов. У нас же правовое государство! Мы защищены...

 — Они все живы. А про полицию — вот ты это сейчас сама им и объяснишь, что они тебе должны, а что нет, — я указал на пару сержантов, бегущих к нам ото того поворота за которым скрылся усатый шофёр. — Хотела — получи! Потом только не жалуйся...

 Достав свой телефон, я быстро нажал на несколько иконок и убрал его обратно в карман, искоса следя за учительницей. А она, немного покраснев и надувшись после несправедливой, по её мнению, отповеди, отвернулась от меня, украдкой осматривая своё отражение в ПМК. Как любая женщина она всегда хотела выглядеть хорошо, при чём в любой ситуации. Так что представители закона успели добраться до нас прежде, чем Марина признала свою внешность удовлетворительной.

 — Старший сержант Гаврохин! Что здесь происходит? — полицейский с ходу взял быка за рога. — Предъявите документы!

 — Добрый день. Дело в том, что...

 — Сидорчук, посмотри, как там Боцман. И заткни уже эту бабу, и так в ушах звенит, — похоже Маринины объяснения не сильно интересовали Гаврохина, поскольку слушать её он даже не стал, почти сразу перебив. — Документы где? Оказываем сопротивление представителю власти? В нулёвку захотелось?

 — Но позвольте... — ахнула такой наглости учительница.

 — Сидорчук! Вызови наряд. Тут пассажиры непонятливые. А ты, парень, — полицейский посмотрел на меня. — Ты и так попал по полной программе. Так что не усугубляй!

 — Так ведь это нас пытались обмануть, — Марина не оставляла попыток решить вопрос, но по всей видимости, это никого не интересовало. — А меня... а меня... а меня хотели изнасиловать!

 — Разберёмся, — Старший сержант отмахнулся от девушки, словно от мухи, едва не задев её лапищей по носу, и крикнул напарнику. — Ну что там?

 — Живой! Везучий чертяка! Только поцарапался, а так цел.

 — Так, давай в опорку его, пусть заявление пишет! — и повернувшись ко мне снял с пояса наручники. — Парень — руки перед собой!

 — Позвольте что вы хотите от моего ученика? — девушка нахмурилась. — Что значит, пишет заявление?! Этот Боцман ваш у нас деньги вымогал! Он...

 — Дамочка, вас что? Заткнуть? Мы ещё проверим, чем вы здесь занимались. Уж не проституцией ли? Во всем разберёмся. А сейчас закройте рот. Я сказал руки!

 Вздохнув, я улыбнулся, однако вместо того, чтобы выполнить его требования, достал из кармана свой старенький смартфончик, и повернул его к нему экраном, на котором было включено звукозаписывающее приложение и демонстративно нажал на иконку 'стоп'.

 Мужик сразу всё понял, побледнел и потянулся рукой к кобуре.

 Просто этот подонок действовал по привычке, нахраписто и нагло, стремясь запугать настоящих потерпевших авторитетом облечённого властью сотрудника внутренних органов. По всем правилам, он, должен был оценив ситуацию и не давая оценочных суждений, а тем, более не принимая чью-либо сторону, задержать всех лиц, учувствовавших в инциденте, или сразу вызвать на место происшествия более компетентных специалистов. Например, тот же пресловутый одиннадцатый отдел.

 Вместо этого, парень свалял дурака, да ещё и втопил по полной программе за своих подельников, да ещё к тому же попытался надеть наручники на несовершеннолетнего. 'Медведи', которые естественно быстро поняли, что я один из одарённых, в своё время научили меня как следует поступать с такими вот субъектами и как можно наказать их по полной программе, не подставляясь под за частую не такое уж и 'слепое' имперское правосудие.

 — Давай Гаврохин, дай мне повод! Я ведь не дам тебе даже достать его, — подмигнул я ему. — Буду защищать себя и свою спутницу от бандитов, а случись вам остаться в живых — вы всё равно пойдёте по этапу. Ни один адвокат не отмажет. Знаешь, что на зоне с ментами делают? Тем более с продажными.

 — Я тебя понял парень. Может договоримся? — он напряжённо не мигая смотрел на меня словно кролик на удава. Из магазина выскочил его приятель Сидорчук, видимо по-своему оценивший ситуацию и бросив Боцмана, спешивший теперь на помощь старшему сержанту, на ходу расстёгивая кобуру.

 — Сидорчук отставить! — срываясь на хрип заорал Гаврохин.

 — Это кто здесь проститутка! — внезапно раздался за спиной тихий голос Марины, звеневший неподдельной яростью. — Да как вы смеете!

 О-па. Кажется, тут я не доглядел! Взбешённая учительница видимо пришла наконец в себя, вспомнила, что она аристократ, и с ней вообще-то нельзя так разговаривать, тем более охранникам правопорядка, да к тому же квалифицированный Ауктор, что значило куда как немало. Так что пока мы мило беседовали она схватилась за ПМК.

 Не знаю уж что она там активировала, но штуковина была не из известных мне заклинаний. Что-то комплексное, сделанное специально для самозащиты. Мир потемнел, на долю секунды я ощутил лёгкое давление на плечи, а затем сверху навалилась дикая тяжесть, заставив меня открыть одну дополнительную чакру. А вот ошалевшие от страха менты с криками боли рухнули на землю.

 В центре же локального гравитационного коллапса, словно древнегреческая богиня стояла в снопах молний Марина с развевающимися на несуществующем ветру волосами. Придавленные силой магии люди не могли даже пошевелиться, а вокруг с диким скрежетом начали сминаться в блин автомобили. Последней сдалась старенькая 'Победа', до последнего пытавшаяся сохранить свои гладкие формы.

 Не знаю, почему я не попытался отнять ПМК у девушки. Может быть от того, что как противника я её совершенно не воспринимал. Да и закончилось всё довольно быстро. Стоило только пяти-шести машина из трёхмерных превратиться в двумерные, давление тут же прекратилось. А вот люди, как мне показалось особо не пострадали, и уже через пару секунд менты затрепыхались на земле пытаясь подняться.

 Марина в свою очередь похоже испугалась того, что только натворила. Она беспомощно вертела головой, и хотела что-то сказать, всё ни никак не могла произнести ни слова. На красивых глазах начали наворачивались слёзы. Плюнув на всё, я подошёл к ней и крепко обнял её за плечи, прижимая к себе. Учительница начинала колотить крупная дрожь, и она, доверчиво уткнувшись мне лбом в плечо, проникновенно заревела.

 'М-да... переборщил я с воспитательными работами, — подумалось мне. — Ну да ладно — авось, всё что не делается — всё к лучшему'.

 Прошло минут пять, прежде чем девушка смогла взять себя в руки. И если бы за это время какая-нибудь зараза попробовала бы нас побеспокоит — я бы его убил. Старший сержант Гаврохин с абсолютно белым от пережитого ужаса лицом и выпученными глазами, перестал дёргаться в тщетных попытках встать и постанывая жалостливо посматривал в нашу сторону. Его напарник? Я посмотрел в сторону Сидорчука, которого Маринка своим заклятьем её всё-таки похоже поломала. Однако парень был жив.

 Хлюпнув последний раз носом, Марина отстранилась и отошла в сторону, достав из кармашка упаковку одноразовых платков и вытерев глаза, высморкалась. Повернулась ко мне, открыла было ротик чтобы что-то сказать, однако в этот момент из-за угла дома, откуда до этого прибежали менты, выглянул импозантный пожилой мужчина, и прищурившись осмотрел двор и место происшествия, а затем, зашагал к нам пружинистой походкой.

 — Марина Сергеевна? Это вы? — спросил он, останавливаясь метров за пять от нас.

 — Да... — немного удивлённо ответила девушка.

 — Слава богу! Наконец то я вас нашёл! Боже, что тут произошло, я почувствовал сильные арканные эманации... Вы в порядке?

 — Простите? — подпускать кого попало к ещё окончательно не пришедшей в себя девушке, я не собирался. — Вы кто такой будете?

 — Прошу прощения, молодой человек. Где же мои манеры! — немного натянуто улыбнулся он. — Анатолий Борисович, барон Стоцкий. Проректор по научной работе Пятого Императорского Магического Колледжа. А вы, юноша, видимо и есть тот самый 'найдёныш', с которым Марина Сергеевна должна была прибыть к нам. Потрудитесь объяснить, что здесь произошло. Этим людям нужна помощь!

 — Небольшой конфликт с местным криминалитетом, и покрывающими их деятельность полицией, — я ещё раз окинул взглядом разбросанные тела. — Сначала нам пытались угрожать оружием, вон нож валяется. А когда получили отпор — в дело вступили оборотни в погонах. Хотели выставить 'братву' потерпевшими...

 Я всё ещё держал смартфон в руках и очень надеялся, что моя сила защитила приборчик. Экранчик треснул, но сам телефон тем не менее работал, и я проиграл барону запись общения с полицейскими.

 — Это возмутительно! — проректор аж ахнул, услышав, как Гаврохин позволял себе общаться с Мариной. — Молодой человек, как вы могли подобное допустить! Я вами очень разочарован!

 — Анатолий Борисович, не стоит ругать Кузьму. Он всё сделал правильно! Это я потребовала от него чтобы он не лез во взрослые разговоры! — выдала вдруг Марина, и почти копируя меня до этого, грудью заслонила от пышушего негодованием аристократа. — Подумайте сами! Что он мог сделать? Избить и этих наглецов? А вы бы позволили своему ученику подобные действия по отношению к органам правопорядка? Бедному мальчику и так пришлось защищать меня от насильников... я очень испугалась.

 — Понимаю, — согласно кивнул проректор. — Что ж Кузьма...

 — Можно просто Кузьма.

 — Так вот, Кузьма, приношу свои извинения за мои необдуманные слова и выношу вам свою благодарность! — мужчина вежливо склонил свою седую голову. — Надеюсь, что вы меня поймёте, я руководствовался эмоциями!

 — Да... ничего страшного, — замялся я от чего-то смутившись. — Я за Марину Сергеевну всегда... Лёгкий тычок острым локоточком в под рёбра, подсказал мне, что не следует болтать лишнего.

 — Нет юноша, так не пойдёт! — покачал головой проректор. — Меня ознакомили с вашим прошлым... поймите, вы уже не сын неизвестного священника из глубинки, а подающий надежды кандидат на имперское дворянство, с огромными шансами в будущем войти в аристократическую среду...

 'Нихрена-то тебя не 'ознакомили' с моим прошлым дядя!' — подумал я, изображая тем не менее лицом что-то типа особого внимания к его поучениям.

 — ...а потому, молодой человек, привыкайте к тому, что люди должны отвечать за свои слова делами, — продолжал тем временем он. — Поэтому сделаем так. Во время вашего обучения, я буду должен вам одну просьбу. Естественно в рамках здравого смысла и дозволенного правилами.

 — Договорились, — кивнул я. — А с этими что делать? Я кивнул на валяющиеся тела.

 — А ничего. Совсем бандиты, я смотрю, страх потеряли, — мужчина достал ПМК, активировал какую-то пиктограмму, отчего окрестности на секунду залило розовым светом, а народ уже прильнувший к окнам своих квартир и с интересом наблюдавший бесплатное шоу брызнул в разные стороны.

 Затем он набрал какой-то номер произнёс в трубку.

 — Катенька, я тебе там 'об-ил' отправил. Перешли в одиннадцать и путь отправят машину подобрать клиентов во дворе краснопрудной один. Нет, не сильные... да пусть сами: что, как и кого-куда. Угу, по полной программе. И с ними тоже.

 Он выключил ПМК, аккуратно убрал его и спросил уже нас.

 — На тележке весь ваш багаж?

 Я только сейчас обратил внимание на гору совершенно не повреждённых чемоданов Марины, преспокойно переживших магический удар. Стало как-то обидно за свой телефончик.

 Мы с Мриной синхронно кивнули.

 — Отлично. Тогда Кузьма, берите телегу, я помогу Марине Сергеевне, — Стоцкий аккуратно подцепил шатенку под локоток, увлекая за собой. — Идите за мной, буквально в ста метрах моя машина. Вот как знал, что надо лично ехать встречать. А с полицией Марина Сергеевна — разберутся, не волнуйтесь. Это больше не ваша проблема.

* * *

 Из тени в проезде между домами медленно вышел старик, на ходу отряхивая запачкавшийся в извёстке рукав. Справившись с пятном, тяжело вздохнул, и проводил взглядом спины трёх людей, до тех пор, пока те не скрылись за углом и более не прячась, вышел во двор, совершенно не обращая внимания на только-только начавшую приходить в себя братву и продажных ментов. 'Вот же шакальё распоясалось, — подумал он. — Совсем уже беспределу работают! Да... при Кобе такого небыло!'

 Спускать подобного он не собирался, да и за верную старушку 'Победу', превращённую в блин нервной девчонкой кто-то должен был ответить. Из внутреннего кармана потёртого пиджака, казалось заставшего ещё самого 'Никиту-Кукурузника', дед выудил вполне современный магофункциональный коммуникатор, и на секунду задумавшись, по памяти набрал чей-то номер.

 — Здравствуй Като. Узнал? Ну значит богатым буду под старость лет! Откуда знаю номер? Като, ты б не задавал лишних вопросов, — старик хрипло рассмеялся. — А! Вот так-то лучше. Теперь слышу — узнал, значит, точно, буду! Ну, ты мои денюжки-то не считай, всё что есть — и так моё. Скажи лучше, это ты же Ярославский держишь? Значит некто 'Боцман' под тобой ходит?

 Смартфончик у старика был громким, и было прекрасно слышно, как на той стороне захлёбываясь воздухом, что-то испуганно лепетал одни из самых авторитетных воров в законе крепко державшего в своих руках весь организованный криминалитет в этом районе Москвы. Так что всё ещё лежавший на земле рядом с пожилым человеком полицейский, до этого момента тихо постанывающий, предпочёл притвориться потерявшим сознание.

 Выждав пару десятков секунд, старик решительно прервал своего собеседника.

 — Като, да мне всё равно, кто у него бригадир — твои это люди или нет? Вот и ладненько! Что случилось? Да набедокурили тут твои ребятки... Что? Можешь считать, что да — мальчики твои меня обидели! Нет, что ты — все живы. Като, я понимаю, что тебе за них очень стыдно, но ты же не хочешь, чтобы мы поссорились? Вот и славно! Значит так — ты должен мне машину. Нет, что здесь произошло, они расскажут тебе сами, я даю тебе ровно час, на то, чтобы подогнать мне к Ярославскому новую тачку. Это хорошо, что ты всё понял.

 — Ах да! — старик уже было положил трубку, но вспомнил кое-что важное. — Като, в зад себе засунь эти все твои лексусы-херексусы и бентли с мерсами! Ты мне 'Победу' новую найдёшь. Второй или третьей серии — привык я к ней. Договорились, жду.

 И убрав МК пожилой человек, в потёртой, словно сошедшей со страниц хроники о передовиках производства, одежде, поковылял в сторону Краснопрудной к ближайшему кафе. Вопросы были утрясены, Като всегда был понятливым старым грузином, так что теперь можно было и перекусить.

Глава 8.

 Привычно проигнорировав лифт и поднявшись на пятый этаж по лестнице, я оказался в небольшом холе с мягкими диванами по периметру и установленном в центре голограммным проектором, над мягко мерцающей поверхностью которого в воздухе плескались полупрозрачные рыбки. Отсюда в разные стороны расходилось два коридора с одинаковыми массивными дубовыми дверьми, стены между которыми были богато отделаны дорогим тёмно-бежевым бархатом и светло-коричневым деревом.

 Следуя объяснениям девицы из администрации, я повернул направо, и довольно быстро нашёл выделенную мне пятьсот тридцать седьмую комнату. Возле двери, на небольшом экранчике, забранным в золочёную рамку, светились имена и фамилии жильцов, глянув на которые я убедился, что не ошибся. А вот будущий сосед вызывал неподдельный интерес, ибо жить с ним мне предстояло целых пять лет. Звали его Андре Ле Жан и, кажется, я даже где-то слышал об этом роде. Вроде, так назывался натурализованный у нас французский магический клан, бежавший в Россию ещё в две тысячи десятом году после поражения сторонников реставрации королевства в трёхсторонней гражданской войне, разыгравшейся на их родине.

 Во Франции тогда победили так называемые 'бонапартисты'. Однако, вместо национального примирения и шага навстречу проигравшим, имперцы решили вопрос кардинально и во избежание возможных революций и прочего брожения, применили своё излюбленное средство — гильотину. Так что сторонники 'Шестой республики' вынуждены были бежать в Северную Америку, паладины Карла Великого или по-другому 'Карлианцы' в основном осели в Землях Германской Нации, а небольшая часть кланов, отколовшаяся от тех и других, просила российского подданства.

 В принципе меня мало волновало происхождение соседа. Национализмом я не страдал, как, впрочем, и чинопочитанием, и прочими извращениями, предпочитая судить других по делам, а не происхождению, цвету кожи или политическим взглядам. К тому же по жизни я был одиночкой, всё же не с моими залежами скелетов в шкафу заводить приятелей, так что постучался в дверь, прежде чем войти, я скорее от нежелания портить отношения с самого начала, чем от реальной вежливости.

 — Да! Положите одежду в приёмник! Я потом заберу, — раздался из комнаты молодой и какой-то бесполый голос, в котором не было и намёка на иностранный акцент. На пару секунд повисла тишина, видимо сосед прислушивался к ответу, а затем раздражённо крикнул.

  — А если вы не из прачечной — то пойдите прочь! Я же велел меня не беспокоить!

 Я скосил глаза на откидною крышку приёмного контейнера, вмонтированного в стену справа от двери и, хмыкнув, провёл карточкой идентификатора личности по прорези приёмника. Замок мелодично тренькнул, громко щёлкнул и на нём загорелся зелёный индикатор.

 'Пойдите прочь, значит?' — подумал я, входя в комнату.

 Не успел переступить порог, как что-то рыжее метнулось в дверном проёме за коротким тамбуром, в который выходили туалет и душевая комната. Надо сказать, что если коридор общежития выглядел именно что 'богато', то сам номер не особо впечатлял. В общем-то простенькая спартанская обстановка с закосом под хай-тек. Этакий дизайнерский выкидыш недавнего выпускника профильного вуза, который после недолгой попойки особо не заморачивался, выполняя первый в своей жизни заказ. Что удивительно, оформление холла здания, ресепшена, да и коридоров, совершенно не сочеталось с отведённой мне комнатой. Если 'там' вполне можно было представить себе вальяжно прогуливающихся дам и господ из аристократии века этак девятнадцатого с Александром 'Наше Всё' Сергеевичем Пушкиным во главе. То 'здесь' я мог наблюдать, конечно не мою коморку в общаге техникума, но и не императорский люкс. Так, обычный гостиничный номер уровня этак 'две звезды', которые видел пару раз на различных профильных сайтах.

 Чисто, аккуратно, и без излишеств, как говориться, глазу зацепиться не за что. И вот это был ощутимый щелчок мне по носу, дабы не зазнавался. Почему-то во время поездки я решил, что Федосеев, дабы покрепче привязать к себе, окунёт меня в какую-то неведомую роскошь... и как оказалось зря. Видимо Александр Павлович всё-таки знал чувство меры, либо, как вариант, оценивал именно меня не шибко то высоко.

 Я прошёл в комнату. На ближайшие пять лет это был мой дом, а чего-то стесняться я не привык. Скорее наоборот, уже ощущал себя хозяином, пусть и придётся подчиняться многостраничному списку правил. Но как раз это было не страшно. Общаге техникума, тоже имелся строгий устав, и какое-то время я, по наивности, даже пытался ему следовать, пока более опытные товарищи не просветили меня в то, что реально тут действует всего одно единственное правило: 'Не пойман — не вор!' И вряд ли местное заведение чем-то отличается.

 — Кто вы такой! И по какому праву позволяете себе вламываться в мою комнату! — окликнул меня возмущённый голос. Как говориться занятый осмотром, слона я то и не приметил. У боковых стен, оставляя средину свободной, были расположены абсолютно идентичные комплекты мебели, состоящие из кровати, тумбочки, шкафа и рабочего стола с интегрированным компьютером, судя по всему с маджи-интеллектом. И вот у правой нашёлся мой сосед.

 Возле не застеленной кровати, поверх которой валялось мокрое полотенце, стоял паренёк, примерно моего возраста в тёмно-синем банном халате надетым явно на голое тело. У него была необычайно белая кожа, правильные, довольно женственные черты, покрытого россыпью веснушек, лица, и ярко оранжевые, почти алые, топорщащиеся в разные стороны, непослушные волосы. Сухие, что характерно, значит, я застал его перед походом в душ. По крайней мере, только это могло объяснить его вид. Думать, что мне предстоит жить с эксгибиционистом, не хотелось.

 Большие, миндалевидные, зелёные, как и у многих рыжих, глаза, смотрели на меня со смесью страха, раздражения и ярости. В левой руке он побелевшими пальцами сжимал активированный ПМК с выведенной на экран россыпью иконок.

 — Вежливые люди, прежде чем спрашивать чужое имя, представляются сами, — меланхолично ответил я, в то время как сам пытался вспомнить кое-какие правила из устава.

 А в частности: что мне грозит, если я сейчас раскатаю этого товарища тонким слоем по полу комнаты если он вдруг на меня нападёт? Вроде бы выходило что — ничего. Самозащита и всё такое. Вообще дуэли и прочие безобразия в стенах общежития запрещались, для этого была предусмотрена отдельная арена, так что если нападёт, можно бить не задумываясь.

 — Вежливые люди не вламываются в чужой дом без приглашения! — слегка визгливо возразил мне парень. — Немедленно выметайтесь отсюда или я заставлю... я... я позову охрану!

 — Вот ещё! Уважаемый, — сбросив сумку на свободную, а потому явно мою кровать я надвинулся на тут же побледневшего и сделавшего шаг назад 'соседа' и остановился за метр от него. — Лично я здесь живу. А вот вас я вижу в первый раз, имени вашего не знаю, а потому могу сделать вывод, что это вы пробрались в 'мой' номер, да ещё и в таком виде. Возможно, чтобы скомпрометировать и опозорить меня в глазах общественности. Поэтому предупреждаю, попытаетесь приблизиться — я вынужден буду вас ударить.

 — Но позвольте! О чём вы говорите! — глаза парня округлились. — Это глупо и бессмысленно. Да и быть такого не может. Меня зовут Андре Ле Жан и это мой, и только мой, номер!

 Он быстро отвернулся, подошёл к тумбочке и взяв с неё идентификационную карту, демонстрируя её мне. На пластике действительно было выдавлено его имя, номер пятьсот тридцать семь и красовался портрет насупившегося рыжего.

 — Ну... приятно познакомиться, — ответил я, показывая свою карту. — Ефимов Кузьма.

 — Но этого же не может быть, — словно попугай повторил Андре, тупо пялясь на мою карту, а затем запахнувши поглубже халате, и бормоча на ходу, зашагал к выходу из номера. — Но мне же железно обещали, что я буду один! Да что ж такое-то! Это, наверняка, какая-то ошибка!

 Он подошёл к двери, аккуратно приоткрыл её, и робко выглянул в коридор. Посмотрел направо, налево и только убедившись видимо, что там никого нет, выскользнул из номера, чтобы посмотреть на экран с нашими именами.

 'Да какой на хрен 'Он'! — понял я, всё это время внимательно наблюдавший за движениями соседа. — Это ж баба!'

 Ситуация была примерно та же, что и в недавней дуэли с Якушевым. Только в точности до наоборот, потому как 'экспертом' в данном случае выступал именно я. Можно обмануть технику, психологические тесты, подделать документы и наврать администрации. А вот моторику, как движения, так и мелкую — от опытного взгляда, да к тому же 'воина' не скроешь. Особенно если вообще не умеешь этого делать.

 Она — не умела от слова 'совсем'. Зад француженки так и вилял при ходьбе, причём вполне естественно и непроизвольно, а не так как оно бывает, когда представители нетрадиционной ориентации пытаются подражать женской походке, считая, что таким образом те просто соблазняют мужчин. В то время как это вполне нормально для девушек из-за строения их тазового отдела и более низкого центра тяжести тела, мужчина так двигаться не мог, так как ему постоянно приходилось утрировать покачивание, а потому — скрывай не скрывай, только полный профан в боевых искусствах не заметит разницы.

 Да и сторона комнаты рыжей выглядела уже вполне обжитой и мало чем отличалась от комнаты моей сестры Ани. Сейчас все эти мелочи прямо бросились в глаза. Какой-то бесформенный медвежонок на кровати, стол весь заставлен различными гелями, мазями и прочими баночками с девчачьими косметическими снадобьями. На тумбочке — сложенное, но не убранное зеркальце, в выдвинутом ящичке видна косметичка, а книжные полки пестрят корешками любовных фэнтезийных романов. Да — хреновая из неё конспираторша.

 Вернулась она хмурой и недовольной.

 — Это явно какая-то ошибка, — в который раз повторила рыжая, хмуро глядя на меня.

 — В чём же ошибка? — в притворном изумлении я изогнул бровь. — Номер двуместный, вот вам господин Ле Жак и подселили меня.

 — Вы не понимаете, — она очень стереотипно закусила нижнюю губу. — Я заранее договаривался на то, что буду жить здесь один. Я... я социофоб! С детства не могу долго находиться в одной комнате с чужим человеком! Я просто не смогу заснуть!

 В общем-то для девушки рыжая не была такой уж красавицей. Ей было далеко и до той же Марины, или федосеевской дочки с её подругой. С другой стороны, и уродиной назвать её было трудно, просто лицо у неё казалось немножко угловатым, да нос немного грубоват, что выдавало французике корни. Так что без макияжа я мог назвать её миловидной — не более.

 — Так, — решил я заканчивать цирк и посерьёзнел. — Андре, давайте начистоту.

 — Что? — она уставилась на меня.

 — Корнет вы, женщина?

 — Я не 'корнет'! — на автомате ответила она. — Я маг, Аколит.

 — Ай-яй-яй, — покачал головой. — Стыдно жить в России и не знать классику! И так, я жду ответа на свой вопрос. Андре, вы — женщина?

 До неё дошло. Она слегка отшатнулась, покраснела и дрожащим голосом пропищала.

 — Да нет же! Как вы могли такое подумать! Я мужик! Хотите я... я покажу вам свой... свой ч... чле... член! — последнее слова деваха выдавила из себя через силу, едва прошептав последнее слово целиком и тут же отвернулась, скрывая наливающееся краснотой лицо.

 Ну — так не ответит не один нормальный парень. Так что всё было предельно понятно, за исключением того: что делает девица из аристократического рода в мужском общежитии. Это же, как мне казалось, тот ещё позор для семьи. И вопроса номер два: что мне с ней делать?

 — Сдался мне ваш перец! — ответил я и увидел, как она с облегчением выдохнула. — Предлагаю вот что. Если уж у вас такие проблемы, то давайте сходим в администрацию и уладим этот вопрос. Я вовсе не против если меня куда-нибудь переселят.

 Да, я решил поработать джентльменом на пол ставки. Во-первых — нафига мне была такая радость, ведь с девчонкой даже не поговоришь по душам, а во-вторых — мы уже взрослые люди, и как у неё, так и у меня могли внезапно организоваться определённые потребности... Да и мало ли ещё что. В общем, мне тупо не хотелось усложнять себе жизнь и делить комнату с рыжей.

 — Я сейчас не могу... — как-то совсем уж безрадостно ответила она. — У меня форма в чистке.

 — Оденьтесь в гражданское, — посоветовал я.

 — Ну... повседневная одежда там же.

 — Как же так получилось? — я удивлённо посмотрел на неё.

 — Упал. Да, я упал, — заметив зеркало на тумбочке и выглядывающую из ящика косметичку, она метнулась к изголовью кровати и принялась суетливо прятать улики.

 — Что? Задирают? — выдвинув стул я развернул его спинкой вперёд и плюхнулся на него сложив руки на спинке. — Расскажите... мне же всё-таки здесь учиться

 — А? — она быстро глянула на меня и вновь вздохнув сама аккуратно опустилась на кровать, сведя колени, затем посмотрела как я сижу и постаралась скопировать мою позу, но так что бы не раздвигать ноги и не распахивать полы. Получилась странная раскоряка, потому девушка, потупившись и покраснев вернулась в исходное положение. Она похоже прекрасно понимала, что меня ей обмануть не удалось, а я продолжая играть 'джентльмена', старательно делал вид, что меня совершенно не интересует что там у неё под халатиком.

 — Да ничего такого, — ответила она наконец. — Обычные мужски тёрки. Я сам разберусь! 'Ну да, — подумалось мне, — ты сильная и независимая!'

 — А поконкретнее, — совершенно серьёзно, стараясь не улыбаться спросил я. — Ты же понимаешь, я здесь новичок, порядков местных не знаю. А ведь мне ещё учиться...

 — Да там всё сложно, — девушка вздохнула с какой-то глубинной тоской. — Понимаете, большинство учеников первого курса находятся здесь с начала лета. Сдавали экзамены, проходили тестирование и прочее. А я приехал только пару недель назад, поступив заочно. Но компании уже сложились, вот я и не вписался.

 — Так что? Даже в этом супер-аристократическом колледже, есть свои хулиганы? Мне казалось, что элита должна на цыпочках друг перед другом ходить и постоянно расшаркиваться, боясь уронить честь рода.

 — А вы, что? Из простонародья? — она заинтересованно посмотрела на меня.

 — С определённой стороны можно и так сказать, — я откинулся на спинку стула, задумавшись над тем, стоит ли скрывать то, кем мне приходится старый хрыч, или всё же не стоит светить подобное сомнительное родство. С одной стороны, старик всё же мог принести мне определённые преференции. А с другой — так не хотелось связывать себя с его именем, пусть даже когда-нибудь правда всё равно всплывёт на поверхность. Так что я решил эту информации пока придержать, а дальше посмотрим.

 — Из религиозного сословия, а официально от рода Федосеевых. Слышали о таком?

 — Конечно слышал, — утвердительно кивнула рыжая и как-то погрустнела. — Здесь всякого народа хватает. Кто-то следует правилам, а кто-то нет. Конечно честь рода стараются не задевать, но вы же, наверное, знаете, что то, что происходит в колледжах не принято переносить в большую жизнь.

 — В смысле, — вот этого я уже не понимал. — То есть, если здесь кого-то постоянно чмырить, то в будущем это никак не скажется?

 — Фактически да, — обрусевшая француженка вздохнула и, уперев руки в край кровати, протащила свою попу по одеялу, так, чтобы откинуться спиной на стену. — Огромный позор в большой политике мстить за то, что происходило в юности. Вы, кстати, знаете, что нынешний Канцлер и его Старший Советник во время учёбы были как кошка с собакой? Но когда Леонид Матвеевич вошёл в должность, он первым делом приблизил к себе того, кто не давал ему жизни в Колледже. И так чуть ли не повсеместно.

 — А может быть тут работает принцип: 'Держи друзей близко, а врагов ещё ближе?'

 — Нет... — улыбнулась она. — Деловые качества и ничего больше. Они кстати, уже сосватали друг за друга своих наследников. Просто для высшей среды, колледжи это, это как... ну как орёл, выталкивает своего птенца из гнезда, чтобы тот научился летать. Есть те, кто ломается в этой среде, а есть и те, кто, взлетев — парит.

 — Странно как-то, — удивился я, — неужели какой-нибудь отец, да ещё с такими возможностями, будет терпеть, что его ребёнка обижают какие-то хулиганы? Я бы...

 — А что вы бы? — рыжая удивлённо вскинула бровь. — Устроили родовую войну? Ну да бывали такие случаи, ничем хорошим для инициаторов они не заканчивались. Имперская Канцелярия не дремлет. Если бы вы хотели вырастить своего ребёнка в тепличной среде, так чтобы его никто не обижал — так зачем отдавали его в Имперский Колледж?

 — Всё рано не понимаю, — я действительно путался в этой логике, потому как привык к тому, что малейшее публично, аристократия ведёт себя совершенно не так лояльно.

 — Это в вас говорит отсутствие опыта. Позже вам всё станет ясно, — девушка соскользнула со своей кровати и подошла к окну. — А вам кстати говорили, что на время обучения, мы все равны и в равной мере дети самого Императора. И только он несёт за нас всю полноту ответственности.

 — Нет.

 — Слава Деве Марии. Не верьте в это. Есть куда как ровнее нас, но по принятым тут правилам, всё довольно просто. 'Мы', — она подчеркнула это слово, — мужчины, должны помнить только, что нельзя убивать без очень веских причин вне дуэли, а также насиловать. Вот и всё. В остальном мы свободны падать из гнезда так, как нам нравится.

 — А не 'мы'? — задал я очередной вопрос, и 'сосед' на какое-то время зависла, глядя в окно на какую-то точку во дворе.

 — У девушек свои, куда как более жёсткие правила, — ответила наконец она, словно бы и не мне.

 — Понятно, — я встал и подойдя к рыжей, проследив за ей взглядом.

 Там рядом с фонтаном, установленным между женским и мужским общежитиями тусовалась группа парней и несколько девчонок, среди которых я узнал и дочь Федосеева. Они что-то пили и весело смеялись, а моя соседка смотрела на эту компанию, словно хомяк на поймавшего его удава.

  — Они? — спросил я, видя, как высокий плечистый парень положил руку на задницу Федосеевой младшей, а та в свою очередь взвизгов, заскандалила ему пощёчину.

 Парня это ничуть не смутило, и он продолжил своей лапищей мацать нижнее полушарие девушки. Она попыталась вырваться, что-то возмущённо ему говоря, а её подружка достала ПМК, но её запястье тут же перехватила какая-то блондинка и что-то зашептала на ухо.

 — Ну да. А что это меняет, — грустно сказала рыжая, которая, похоже, не знала моих поднадзорных в лицо. — Там заправляет четвёрка. Фактически они местные неофициальные короли. А пойдёшь жаловаться — так и на дуэль вызвать могут. А там и убить, на вполне законных основаниях, якобы отстаивая свою честь.

 — А кто он? — я открыл окно.

 — Сын барона Ромушева...

 — Лаборатория Ромушева? Эм-ай — технологии?

 — Его самого. Против него у... Эй вы что делаете! — закричала она, но я уже выпрыгнул в окно.

 Странные здесь правила, странный маленький, замкнутый мир странных маленьких аристократов. А я ведь действительно думал, что здесь школа чуть ли не бальных танцев. С поклонами и книксенами по поводу и без. Получается, что не зря Федосеев просил 'присмотреть' за его девочками. Да и соседка хоть и со своими тараканами, а всё равно обижать её не стоило.

 Подойдя к фонтану, я грубо оттолкнул преграждающего мне дорогу парня, и, не миндальничая, снял руку Ромушева с задницы Федосеевой. Светленькая, Юля, кажется, уставилась на меня, словно на привидение, а потом, видимо узнав, взвизгнув, вырвала руку у держащей её девушки и спряталась у меня за спиной.

 — Что за? — воскликнул парень, силясь вырваться из моего захвата. — Ты ещё кто такой?

 — Пойдём ка поговорим, — отпустив руку, я перехватил его за шиворот и потянул прочь от фонтана, за женское общежитие.

 Возможно, парень ещё мог бы немного побрыкаться, но я сегодня был не в настроении. Все эти приключения, начиная с вокзала, потом непонятный сосед и как вишенка на торте урод, нагло лапающий моих подопечных на глазах у всех, довели меня до точки, так что церемониться я не собирался. А потому быстрым движением ткнул его под печень большим пальцем, а после выхватил из мгновенно ослабевшей руки ПМК, который успел достать охальник. После этого обмякшего сынка Ромушева можно было тягать как мешок картошки.

 Его компания потянулась за нами, оставив федосеевскую дочку с подругой около фонтана, словно позабытые игрушки. Кое-кто достал ПМК, видимо на всякий случай, остальные не посчитали нужным, однако, и те, и другие, пока что только с интересом наблюдали за происходящим.

 Тягать парня на окраину кампуса я не стал. Далековато, да и бесполезно. Если внушение не пройдёт здесь, то и лишние пару километра которые я протащу его до окраины студенческого городка — дела не сделают. Так что ограничился задником девчачьей общаги об который и приложил спиной парня, нисколько не переживая за последствия. Если уж у этих аристократов заведено, что всё что здесь творится не выходит за пределы Ильинского, то действительно следовало сдерживаться только от непосредственно убийства молодого дегенерата.

 К тому же если он действительно Ауктор, ничего с ним не случится, даже несмотря на то, что маги гораздо хлипче воинов. Строение ощутимо содрогнулось, но Ромушев оказался крепким парнем, да и подтвердил своё четвёртый уровень, быстро оправившись от слабости вызванной моим ударом, и даже сумел без ПМК скастовать что-то из защитной вязи.

 — Парни вы побыстрее, а то после такого Дарья Иванна в гости пожаловать может, — прокомментировал кто-то из группы поддержки, оглядываясь на общежитие и на неглубокую вмятину, которую я оставил телом молодого баронета.

 Судя по серому цвету вставок на их пиджаках, все присутствующие были первогодками. Похоже, то ли Ромушев на самом деле не был авторитетом в этой компании, толи в среде аристократов вообще всем было на всех плевать. Из разряда, пришёл крутой парень, навалял бывшему крутому — ну, да и ладно.

 Я ещё раз приложил юного баронета о стену, так что на этот раз он охнул, а из окон начали выглядывать заинтересованные и немного встревоженные мордашки первокурсниц.

 — Ты кто... су.... — прохрипел он.

 — Кузьма Ефимов. Запомни.

 — Уж поверь... — он что-то ещё хотел сказать, но я перебил его.

 — Девчонку, которую ты лапал — забудь. Даже не смотри в её сторону. Понял?

 — Пшёл ты... — здание содрогнулось в третий раз.

 — Дарьяновна идёт! — крикнул кто-то.

 — И её подругу — то же не трогай, — я всё ещё не отпускал парня, хотя народ вокруг нас брызнул в разные стороны.

 — И ещё. У меня есть сосед по комнате. Француз. Зовут Андре. Ле Жак. Так вот, если я ещё раз узнаю, что ты педр... картонная к пареньку домогался...

 — Пусти скотина!

 — Ты меня понял?

 — Да! — выкрикнул он, извиваясь всем телом, не в силах вырваться из моего захвата. Вокруг нас уже давно никого не было. Народ разбежался, в общем то следовало уходить и нам, вот только я не был уверен, что парень меня правильно понял, однако времени на выяснение данного факта уже не оставалось.

 Схватив свою жертву покрепче, я чуть подсел и подпрыгнул, успев, пролетая мимо одного из окон на седьмом этаже, подмигнуть столпившимся там девчонкам. Не знаю — увидели ли они меня или нет, но настроение слегка поднялось. Не монах же я всё-таки. Надо будет провентилировать вопрос о 'погулять под луной', раз уж тут позволяют себе различные вольности.

 Залетев на плоскую крышу, я сразу же отшвырнул от себя вырывающегося парня и аккуратно выглянул за бортик. Тяжёлое, разъярённое сипение за спиной, подсказало, что тот довольно быстро поднялся на ноги и приближается ко мне. Однако, на удивление, атаковать баронет не стал. Я даже удивился, когда он, хрипло дыша, упал на колени рядом со мной и выглянул за ограждение.

 — Ты напал неожиданно, — тихо прохрипел он, в то время как мы наблюдали за фигуркой толстой пожилой женщины вперевалочку неспешно огибавшей угол. — Я был не готов к атаке со спины.

 — Добро пожаловать в реальный мир, — безразлично ответил я, глядя как она всплеснула руками, увидев след в стене от спины Ромушева. — Разбитые розовые очки и детские мечты к возврату и обмену не принимаются.

 — Если бы не подлый удар в печень, я б тебе навалял! — к баронету возвращалась уверенность в себе. — Отдай мой компилятор!

 — Если бы да кабы, во рту росли б грибы, — я проигнорировал требование, продолжая разглядывать женщину. — И почему все так боятся эту Дарью Ивановну? Обычная бабка, вон по деревням их тысячи.

 — Да не боятся её, — отмахнулся парень. — Попадаться не хотят. Расстраивать жалко, человек хороший, а главное пугало тут это Ольга Васильевна — её начальница.

 — Даже так, — меньше всего у детишек аристократов я ожидал подобной щепетильности по отношению к не одарённой пожилой женщине.

 — Эй, ты слышал, что я сказал? Верни...

 — Да мне пох... — я выдохнул, повернувшись и глядя прямо в глаза. — До тебя-то самого месседж дошёл? Или повторить?

 — Борзый ты не по статусу, — фыркнул наследник информационно-магической империи. — Короче так, Ефимов. Не знаю кто ты и откуда, но я тебя на дуэль вызываю. На офицалочку, по крайним правилам. И поверь мне — живым ты с арены не уйдёшь.

 — Слушай, вот скажи, и что мне помешает прямо сейчас тебя грохнуть?

 — Я! — мы обернулись и уставились на разъярённую и красивую в своём гневе Марину, которая стояла у нас за спинами, расставив ноги на ширину плеч и уперев кулачки в бёдра. И как подкралась только!

 — Марин... ты здесь откуда? — удивлённо спросил я. — А мы вот здесь плюшками балуемся...

 — Я тебе дам плюшки! Я тебе Кузьма такие плюшки устрою! В первый же день меня позоришь!

 — Это что ещё за цыпа... — баронет, похоже, так и не понял полученного урока.

 — А ты я так понимаю Ромушев? — глаза девушки вдруг блеснули золотом, чего раньше я за ней не замечал. — Значит так! Ты свой вызов кинул — я его подтверждаю. Дуэль состоится завтра. А сейчас, чтобы через пол секунды тебя на этой крыше не было! Кузьма, отдай ему ПМК.

 — Понял, госпожа учительница! — рявкнул парень, разом вытянувшись в струнку. — Благодарю! Уже ушёл.

 — И не через общагу, — предупредила его Маринка, сверля меня сердитым взглядом золотых глаз. — У тебя атрибут воздух, так что прыгай с крыши. И не перед Дарьей Ивановной, а то совсем замучаете бедную женщину.

 — Будет сделано госпожа воспитательница! — Ромушев поклонился и, взяв быстрый разбег, сиганул в сторону мужского общежития, на лету нажимая на какую-то пиктограмму на экране возвращённого мной устройства. И вместо того, чтобы стремительным домкратом рухнуть на землю, вдруг раскинув руки, лёг на воздух, начав планировать, словно какой-нибудь орёл.

 — А ты... ты! — подождав пока воздухоплаватель скроется за зданием, девушка посмотрела на меня, а затем вдруг села рядом и разревелась. — Дурак. Какой же ты дурак Кузя.

 — Марин, ты чего?

 Какое-то время она не могла говорить, только плакала, а затем и вовсе уткнулась лицом мне в плечо, всхлипывая и заливая слезами футболку. Затем глубоко вздохнула и отстранилась. Глаза у неё уже были обычного серого цвета.

 — Что случилось-то? — переспросил я, не понимая причины подобных эмоций.

 — Я ж тебя, дурака, спасать бросилась. Как увидела, что ты из окна выпрыгнул и к этой компании направился... — она снова всхлипнула. — Ты с кем идиота кусок связался? Это же сын барона Ромушева! Мало того что он тебя в бараний рог свернёт! Он ещё и жених Катин. Думаешь, почему я сама не вмешалась? А этим засранкам я всё же устрою сладкую жизнь. Дуры малолетние, всё мало им приключений!

 — Тише, тише, — я похлопал её по плечу. — Ты чего? Невеста, не жена. Это не повод её за задницу при всём честном народе лапать.

 — Дурак, — ещё раз расстроенно выдохнула она. — Он же тебе дуэль объявил. Официальную и по крайним правилам. Он Ауктор и очень сильный маг, понимаешь, а ты всего Есаул, да и то 'дикарь'!

 — Слажу как-нибудь! — я успокаивающе погладил её по плечу. — А то, что я воин 'тройка', так это не повод бегать от всяких уродов.

 — Ты — мой первый ученик, голова твоя дубовая. Да к тому же к нашему роду отношение имеешь...

 — Есть такое дело.

 — Да что ты заладил! — взорвалась она. — Я же видела, что ты сделал! Ты хороший, честный мальчик, я не хочу, чтобы ты просто так погиб на глупой дуэли! Это даже не дуэль, а убийство будет!

 — Марин. Ты лучше скажи, как вдруг на крыше оказалась? — видя состояние девушки, я постарался перевести тему.

 — Слевитировала, — ответила она, вставая и отряхивая юбку. — Я же теперь официально учительница в этом колледже. Пока я нахожусь на его территории, я много чего могу.

 — И светящиеся глаза это...

 — Это побочный эффект, — отмахнулась девушка, вытирая дорожки слёз и доставая из кармана маленькую косметичку. — Это же не моя сила, а ректора, я её просто заимствую, как и другие учителя. Ведь с вами лоботрясами по-другому нельзя. Вы по-другому не понимаете.

 — А кто тут главный?

 — Герцог Сафронов. Аватара аспекта Метамагии. Правда он здесь редко появляется, но позволяет нам пользоваться частичкой его силы.

 — И что вы все как седьмой уровень? — удивился я.

 — Нет. Ну что ты такое говоришь? Учителя колледжей всего лишь имеют некоторые дополнительные возможности, даруемые на время их работы. Да и вообще — о чём ты думаешь! Нам нужно срочно извиниться. Я немедленно свяжусь с Александром Павловичем, и мы постараемся уладить этот инцидент.

 — Да с чего бы это вдруг, — нахмурился я. — И разве дела студентов не остаются в пределах колледжа?

 — Кузя, — Марина снова была готова расплакаться, — да кто ж тебе такую романтическую чушь рассказал? Нет конечно! Да и какая разница — если завтра тебя просто убьют!

 — Так, стоп, — мне всё это откровенно надоело. — Извиняться мы не будем.

 Юная учительница застыла столбом, выронив косметичку. Та, ударившись об плитку, которой была покрыта крыша хрустнула и развалилась, рассыпав содержимое.

 — Марина, — встав на ноги я взял её за плечи. — Да послушай ты меня. Вот скажи, этот Ромушев имел право лапать Катю, словно девицу с пониженной социальной ответственностью?

 — Нет, — всхлипнула она. — Он конечно, Катенькин жених, но договора ещё не было, пока всё в стадии обсуждения. Да и даже если бы был, это просто хамство.

 — Вот. А Александр Павлович просил меня присматривать за дочкой, — я как мог ободряюще улыбнулся. — Значит всё будет хорошо.

 — Ох, Кузя, Кузя. Ничего то ты ещё в этой жизни не понимаешь, — выдохнула Марина, отстраняясь, посмотрела на свою разбитую косметичку и, отвернувшись, пошла, медленно переставляя ноги к надстройке с лестницей.

 Я же остался стоять на крыше, чувствуя, как у меня начинает болеть голова от всего происходящего. Никогда бы не подумал, что у меня вдруг возникнет навязчивое желание послать всех на три буквы и заявить — что вот я вот такой красивый, никто иной как наследник самого старого хрыча. Показать какой я уже сильный и тем самым встряхнуть всё это аристократическое болото. Может быть, завтра просто взять и аннигилировать на хрен этого дуэлянта любителя. А если за него встрянет папочка — и его тоже?

Глава 9.

 В номер я вернулся нормально. Своими ножками, не выпендриваясь как Ромушев и не сигая с крыши на крышу. Просто спрыгнул в кусты под окнами бокового фасада, отряхнулся, вышел на дорожку, ведущую к центральной площади с фонтаном и зашагал к входу свою общагу. Вахтёр на входе, жилистый старичок в форме, встретил меня широкой улыбкой и подмигнул, кивнув в сторону женского корпуса, когда я прошёл сквозь вращающиеся двери.

 — А ты молоток! — он показал сжатый кулак, подняв его вверх. — Не боись, если чего, я тебя прикрою.

 — А что так? — поинтересовался я, подходя к его окошку.

 — Мы, охрана, правильных пацанов не бросаем, — ответил он, и посерьёзнел. — Ты доказал что нормальный, вступился за девчонку. Но если мой объект повредишь — получишь по полной программе.

 — Понял, — смысла отмазываться я не видел.

 Из окошка вахтёрской был прекрасный вид на фонтан, и он не мог не заметить того, как я волок Ромушева за девичью общагу. А для чего догадаться было не сложно.

 Когда я вернулся, рыжей в комнате не было. Однако в ванне шумела вода, а на замке горел красный индикатор. Присев на стул, я какое-то время бездумно пялился в стену, а затем, встряхнувшись, прикоснулся к нанесённой прямо на поверхность столешницы метке активатора маджи-компа. Тот мелодично тренькнул и передо мной появился объёмный куб экрана. Технологическая голограмма вроде рыбок в холле этажа, функционирующая при помощи стандартного заклятия. Однако у меня было маловато опыта работы с таким экраном, ведь для этого нужно было быть магом или использовать особый контролёр, поэтому я, не колеблясь, ткнул в пиктограмму, меняя тот на плоскую проекцию на стене.

 На машинке была установлена операционная система 'Каскад-35' самая последняя в этой популярном даже за пределами страны, отечественном клоне американской линейки 'Windows'. Ей можно было управлять мысле-командами, положив руку на специальный сенсор и выпуская в него 'лепесток' силы, однако это было доступно только магам, а я сторонился всего связанного с ними. Хотя вряд ли администрация не позаботилась о других студентах и недолгие поиски увенчались найденной пассивной четырёхкнопочной мышью и тридэ-падом для объёмного экрана. Уверенно взяв первую я ткнул курсором в иконку входа в систему.

 'Для активации, следуя инструкциям, поместите удостоверение ученика на соответствующую позицию'.

  Картинки ниже показывали куда именно следует положить выданный мне идентификатор. Найдя нужную разметку, я оставил там карту, и она тут же заглубилась в столешницу.

 'Здравствуйте Кузьма Ефимов. У вас четыре новых письма!'

 Первое было от Мамы, а второе от Аньки. Третье оказалось стандартной рассылкой-приветствием от администрации колледжа, в котором сообщалось, какие административные здания мне нужно ещё посетить. Последнее уведомляло меня об официально зарегистрированном вызове на дуэль от баронета Ромушева, сообщало о разнице в наших классах, статусах и предлагало на выбор несколько кнопок с выбором окончательного ответа.

 Чуть ниже, ответственный юрист кампуса, назначенный мне как принявшему вызов, составил подробную справку о том, как я могу отказаться от поединка без потери лица. Приводился детальный и положительный для меня разбор произошедшего с камер наружного наблюдения, установленных на фасадах общаг и заверения в том, что с вероятностью в семьдесят шесть процентов, студенческий суд чести признает меня потерпевшим, а вызов на дуэль — нарушением со стороны подавшего.

 Пробежавшись по диагонали по довольно объёмному тексту и подивившись скорости, с которой отреагировала на произошедшее администрация Колледжа, я кликнул на 'Принять вызов'. Наставник всегда говорил, что наглых людей — нужно наказывать. И тем более перед самой смертью, велел мне никогда не отворачиваться от трудностей. Вот пусть Федосеев, который знал, что я ученик 'Варяга', потом кусает себе локти из-за того, что попросил 'присмотреть' за девочками и не предупредил о наличии такого 'выгодного' женишка для своей дочурки.

 В своём письме, мама спрашивала, нормально ли я доехал, как устроился и не обижает ли кто меня. Если так волнуется, могла бы и позвонить. Занятий ещё нет, так что ответил бы сразу. Быстро накатав ответ, в котором уверил родительницу, что у меня всё замечательно, отправил его на мамину электронную почту.

 Анино письмо хоть и было огромным, сводилось к одному: 'Хоть мы друг друга не любим, но я тоже одарённая и твоя сестра, и тоже хочу учится! Так что постарайся, чтобы и я поступила туда же. И да — я теперь знаю, что ты для нас делал, прости меня пожалуйста!'

 Кое в чём она была не права — я любил свою сестрёнку и даже неделю назад, когда сам не мечтал попасть в элитный колледж, готов был сделать ради неё всё что угодно. А значит, пусть готовится, о чём ей тут же и написал, всё же уровень образования тут будет повыше, чем в сибирском райцентре. Не хотелось, что бы Аня ударила в грязь лицом. А я в лепёшку расшибусь, но она сюда поступит.

 Оставалось приветствие от администрации, и только я начал его читать, как из ванной вышла рыжая, уже одетая в мужскую форму Колледжа.

 — Кто ты такой?! — с ходу набросилась она на меня, совсем забыв про вежливое обращение на 'вы'.

 — Твой сосед!

 — Ранг?!

 — Есаул...

 — Не ври! — зелёные глаза, глядя на меня, горели почти безумным огнём.

 — Корнет, вы...

 — Да! Я женщина! А ты?

 — А я — нет, — честно ответил я, но она не отстала, наоборот, схватила меня за плечи и начала трясти.

 — Я... хочу... знать! Какой твой настоящий ранг!

 — Хоти! — лёгким движением руки, я усадил её себе на колени, и Андре, взвизгнув, сжалась, словно испуганный хомячок. — Значит так. Сейчас мы вместе, пойдём в администрацию общежития и попросим переселить меня. Я всё забуду — обещаю. Поняла?

 — Пусти!

 — Вот ещё!

 — Ответь мне!

 — Я уже сказал — Есаул.

 — Я не верю! — рыжая забарахталась, но вырваться из моих объятий она не могла.

 — По вопросам 'веры', следует обращаться к моему батеньке. Я тут не помощник.

 — Значит ты самоубийца! — констатировала она и переставая барахтаться, после чего я её отпустил, она вскочила, и я тут же схлопотал звонкую пощёчину. — У-й-й-й-й! Зараза!

 Девушка затрясла отбитой ладошкой, и хмуро посмотрела на меня.

 — Ты это специально?

 — Прости, — абсолютно искренне извинился я, потому как не хотел делать ей больно, правда и сам не горел особым желанием ходить со следом ладони на морде. — Это я инстинктивно...

 — А говоришь третий уровень! — слегка надувшись, рыжая подошла к своему столу и выдвинув стул села на него.

 — Ха! Более нелепого вранья я в жизни не слышала.

 — А мне вот тут рассказывали об одной рыжей девице, которая оккупировала комнату в мужском общежитии...

 — Ладно, ладно: один-один, — остановила она меня. — Не хочешь говорить — не надо. Здесь у всех есть свои маленькие тайны, вот только я в упор не понимаю, зачем кому-то может понадобиться занижать свой реальный уровень.

 — Да почему ты решила, что я его занижаю? — мне действительно было интересно.

 Воином девчонка не была, так что раскусить меня по моторике движений явно не могла. А больше ничего эдакого я не показывал. Ну потрясли мы немного соседнее здание — что тут такого? На это вполне способна и троечка, если конечно, как следует поднатужится. А спрыгнуть с пятого этажа и не свернуть себе шею даже двойка вполне в состоянии. А вот сигануть с земли на крышу девятиэтажки, а потом и оттуда — это вряд ли, вот только не могла рыжая видеть, как я проделал подобные фокусы.

 — Я же тебе прямым языком сказала, что Ромушев — Ауктор! Четвёртый ранг, в его то возрасте! Пусть даже ещё не квалифицированный. Даже полные идиоты в самом дальнем медвежьем углу знают, что связываться с магами такого уровня — не особо изощрённый способ самоубийства. А ты не просто на него попёр, словно кабан и за шкирку как котёнка оттаскал прямо при куче народа, а ещё и вернулся невредимым. И что я должна была подумать? Что ты мне говоришь правду, и ты действительно Есаул? Да не в жизнь!

 — А может быть я везучий?

 — Ага, — презрительно фыркнула Андре, — Да он бы тебя за подобное прилюдное унижение тонким слоем по кампусу раскатал. Потом собрал бы и повторил ещё пару раз.

 — Если бы мог, — усмехнулся я, доставая из кармана ПМК рыжей и вертя его в пальцах, покосился на ахнувшую и принявшуюся охлопывать свой пиджак себя девушку. — То обязательно, и два раза.

 А компеляторик-то у Андре был самый, что ни на есть, обычный. Ровненькая 'Sony Gela', старенькая, дешёвая, но надёжная машинка японского производства. Такой вполне можно было легко представить в руках безродного Неофита, но никак не у наследницы не бедствующего магического рода.

 — Отдай, — девушка вскочила на ноги и сурово сверкая своими зелёными глазищами, требовательно протянула ко мне руку.

 — Ты наклейку-то отдери, — посоветовал я, возвращая ей девайс. — А то пылишься по мелочам.

 — А что не так-то? — буркнула она, выхватывая у меня приборчик.

 — Ну а ты головой-то подумай, — вздохнул я. — Какой парень будет клеить на свой ПМК наклеечки с 'Hello Kitty'? То-что он розовый, это ещё ладно... всякие у людей вкусы встречаются. Но вот кошачьи мордочки....

 — А.... Ой, — она уставилась на крышечку и как-то жалостливо посмотрела на меня, — Но ведь жалко же...

 — Жалко у пчёлки! Купи себе глухой чёрный чехольчик и надень на девайс. На розовую лицевую окантовку никто внимания не обратит. А ремешок поменять не проблема.

 — Хорошо. Спасибо... — проговорила она, убирая ПМК обратно в карман, а затем подумав, открыла шкаф и порывшись в большой спортивной сумке с лицом анимешного персонажа на боку, вытащила белый поясной футляр. — Отвернись... Пожав плечами, я выполнил её просьбу.

 — То есть ты у него компиль украл? — спросила она, убирая свой ПМК. — И он тебе ничего не смог сделать?

 — Не 'украл', а 'конфисковал'. Этот Ромушев ни разу не ведун, чтобы без него кастовать. А я — просто предохранялся. Я за безопасный се... — недоговорив, я вовремя прикусил язык.

 Просто вспомнил, что разговариваю не с парнем, а с девушкой, и ещё не понятно, как она отнесётся к шуточкам на подобную тему. Вполне может неправильно понять или вообще подумать, что я на что-то намекаю. А мне подобных недоразумений не нужно.

 — И он так это стерпел? — никак не отреагировала на мои слова рыжая. — Просто проглотил и никак не отреагировал?

 — Ну, почему 'ни как'? Он вызвал меня на дуэль, по каким-то там крайним правилам, — я кивнул в сторону монитора и открыл соответствующее письмо. — Я согласился.

 — Ты! Ты, что сделал? — ахнула она и подойдя к моему рабочему столу вчиталась в текст сообщения. — Ты подтвердил согласие на вызов? И отказался от помощи юриста? Тебе же такой шанс предлагали... Ты точно самоубийца! Нет я конечно всё понимаю, честь там и всё такое, но нельзя же так вот... О чём ты только думал?

 — Прорвусь как-нибудь, — отмахнулся я. — Ладно ты готова? Тогда пошли в администрацию с комнатами разбираться?

 — Вот ещё. Зачем? — она посмотрела, а меня как на идиота. — Тебя, дурака, если ты действительно всего лишь Есаул, завтра на дуэли убьют, и комната опять станет моей и только моей. Так зачем лишний раз ноги топтать?

 — Ага — раскатала губу. Будет день и будет пища, — фыркнул я, — Не спеши меня хоронить. И вообще — с делами следует разбираться по мере поступления!

 — Как знаешь, — ответила она и поплелась в сторону двери, нарочито медленно двигая ногами. — Но это — откровенное насилие над логикой и организмом. Я бы лучше погулять сходила.

 'Вот же ленивая задница!' — подумалось мне, в то время как я, вышагивая следом, наблюдал за тем как покачивается её соответствующая нижняя часть тела.

* * *

 В администрации нас ждал облом. Сидевшая за столом девушка, хмыкнув выслушала сбивчивые объяснения Андре и улыбнувшись, вежливо послала нас куда подальше. Свободных номеров в общежитии не оказалось, все либо уже имели постояльцев, либо были зарезервированы на господ аристократов, которые по каким-либо причинам не смогли приехать к церемонии открытия. Оказалось, что меня, благодаря личной просьбе проректора по научной части, можно сказать, запихнули, как дополнительную селёдку в, и так уже переполненную, бочку.

 Кто-то там по какой-то причине куда-то не поехал, чего-то не смог и как-то не так поступил и в результате, в первый семестр обучения вынужден был заниматься факультативно на дому, но те не менее значился во всех документах. Именно его место, видимо и выделили по просьбе 'социофобной' Андре для её успокоения в 'соседи' когда она заселялась. А так-как подобные пожелания в документы занести невозможно, когда встал вопрос о месте моего проживания — о проблемах рыжего паренька даже не вспомнили. Как ни как, а прошёл уже месяц с тех пор как девушка проживала в номере пятьсот тридцать семь и всё понимающие, взрослые сотрудники администрации, работавшие здесь в течении лета, успели смениться на третьекурсников.

 Последний факт меня удивил, ведь я как-то вначале даже не обратил внимания на то, что сидящая передо мной девушка, подозрительно молодо выглядит. Да ещё и одета в стандартную студенческую форму.

 Когда мы с резко побледневшей и спавшей с лица рыжей, от чего её и без того очень светлая кожа стала практически белой, собрались было выйти из зала административного центра общежития, меня окликнул молодой человек, появившийся из комнаты, отгороженной от основного помещения стеклянной перегородкой.

 — Простите... А, вы случайно не Ефимов, Кузьма Васильевич?

 

 — Да это я.

 — Очень хорошо, а то я собирался уже звонить к вам в номер.

 — Простите, а что такое? У меня какие-то проблемы?

 — Нет, нет. Что вы. Я просто хотел узнать, получили ли вы уже свою форму, учебные пособия и ваше оружие?

 — Нет, — я отрицательно покачал головой. — Форма-то ладно, но оружие? Да я даже не знал, что оно мне положено.

 — Вас не ознакомили с уставом колледжа? — нахмурился парень. — Все, что выдаётся студенту, изложено в приложении номер три.

 — Не было там никаких 'приложений', — ответил я. — У меня была электронная версия, всё одним файлом.

 — Значит вы просто не скачали всё остальное, вот, ознакомьтесь на досуге, — подойдя к одному из шкафов, парень вынул из него две тоненькие брошюрки. — Вам следует посетить хозяйственную часть и оружейную. И да, не забывайте носить с собой вашу личную идентификационную карточку. На ближайшие пять лет именно она будет вашим основным документом, как на территории колледжа, так и за его пределами. Кстати, при посещении других стран, она автоматически регистрируется как заграничный паспорт с ограниченным количеством уже активных виз. Список вы можете посмотреть в приложении номер два.

 Он раскрыл одну из книжонок где-то посередине и протянул мне. Взглянув на разворот, я тихонько присвистнул от удивления.

 — Североамериканская Либерократия, Земли Германской Нации и даже Китайская Коллективная Социалистическая Республика! — я перевёл взгляд на стоящего передо мной студента-администратора. — С чего это такая дружба народов? Я слышал, что от них даже туристическую получить нереально, а тут...

 — Понимаю скепсис, — улыбнулся он. — Всё довольно просто. Эти страны наравне с нами входят в Высший Совет Магического Конгломерата Наций. Так что они просто вынуждены предоставлять нашим учащимся автоматическую учебную визу, так же, как и мы не может отказать студентам, например, Гарвард-Маджика или китайского Циньхуа.

 — М-дам... — только и сказал я, забирая вторую брошюру. — Спасибо за объяснения.

 — Не за что, — пожал плечами парень. — Это наша работа. У вас есть какие-нибудь ещё вопросы?

 — Да, — я покосился на хмурую Андре. — Объясните пожалуйста по поводу этой 'работы'. Нам вот только что, девушка рассказала, что в летнюю смену здесь трудились настоящие сотрудники, а сейчас их сменили студенты. Это что-то типа практики?

 — Можно сказать и так, — мой собеседник кивнул и соседка, до этого погружённая в свои мрачные мысли, навострив ушки подошла к нам. — На территории Ильинского Колледжа, как и в других аналогичных заведениях, в течении учебного года проводится так называемая 'Большая Игра'. Это специальный адаптивный курс, целью которого является максимальное вовлечение абитуриентов в жизнь социума с повышенной личной ответственностью. Думаю, что не открою вам большой тайны, если скажу, что большинство поступающих к нам юношей и девушек, являются выходцами из богатых и благородных семей, а потому зачастую обладают пониженным уровнем общественной значимости, при высоких личных запросах.

 Говорил он умно, долго и явно повторяя крепко накрепко вызубренный текст. А но вот если объяснять всё более простым языком, то всё сводилось к тому, что большинство местных студентов — избалованные бесполезные мажоры. Не приспособленные к самостоятельности и привыкшие к бесцельному существованию, полному пороков, развлечений и удовольствий, они годились только на то, чтобы бездумно прожирать состояния предков. Такие люди, были не способны ценить чужой труд, да и вообще нередко были необычайно жестоки к тем, кто был ниже по статусу, а уж наделённые магическими силами и вовсе считали обычных людей чем-то вроде двуного скота.

 Так что Империи они были без надобности. Так, шумная, вонючая и очень вредная накипь на лице страны. К тому же, в первую очередь от безделья и вседозволенности создающая с возрастом всё больше и больше проблем, при том, что многие из этих молодых бездельников в будущем должны были стать главами своих родов, кланов и взять в свои руки управление различными корпорациями и производствами.

 Поэтому, ведущими психологами, воспитателями и специалистами от разных ведомств и министерств, лет тридцать назад, была разработана так называемая 'Большая Игра', опыт которой на данный момент переняли практически все страны мира. Если кратко, то смысл её сводился к тому, что вся немалая территория колледжа, с прилегающим к нему студенческим городком, объявлялась независимым государством. А мы, абитуриенты — его полноправными гражданами, которых с внешним миром на время обучения практически ничего не связывало.

 Здесь было всё 'своё': и полноценная крипто-валюта, на которую можно было приобретать товары и услуги, и полноценные органы управления, правительство, внешняя и внутренняя политика различные службы, полиция и даже своя маленькая армия. И всё это управлялось и обслуживалось исключительно учениками, правда под неустанным контролем педагогического состава, немногочисленных взрослых специалистов и вездесущей Имперской Канцелярии.

 Дела внешнего мира — нас не касались. Америка, Россия, Китай и их тёрки — всё это минимум на пять лет выпадало из нашей жизни. По правилам 'Большой Игры' нашими соперниками-противниками являлись другие учебные заведения, участвующие в этом глобальном проекте. Был то упомянутый ранее Гарвард-Маджика, например, или отечественный Первый Имперский Магический Колледж, и даже, к моему немалому удивлению, Особый Корпус — не суть важно. Все они являлись другими студенческими-государствами и с ними можно было дружить, заключать союзы, интриговать и даже воевать на специальных армейских турнирах.

 И вот здесь меня ждало нехилое такое открытие — как оказалось, каждый ученик, в каждой подобной псевдо-стране, начинал обучение в абсолютно равных условиях. Неважно был ли то нищий балбес типа меня или сынок североамериканского Президента. Сколько бы ни было денег и возможностей у родителей абитуриента, на территории колледжа это не имело ровным счётом никакого значения, потому как просто что-либо купить за обычные рубли, доллары, юани или марки на территории кампуса было невозможно, как и покинуть её по собственному желанию. На личную идентификационную карточку каждого поступающего зачислялась одинаковая, небольшая стартовая сумма в крипто-валюте и всё — крутись как знаешь.

 Можно все пять лет ничего не делать. Учиться, получать свою законную небольшую стипендию и тянуть её до следующего месяца, отказывая себе во всём и перебиваясь бесплатными и безвкусными обедами в общественной столовой. Это не запрещалось, но подобное поведение порицалось. Если же ты не хотел изображать из себя бедняка-лоботряса, то для тебя был только один путь — учиться и параллельно изо всех сил трудиться во славу Колледжа. Доступные абитуриенту специальности, как и зарплаты, разнились в зависимости от выбранной специальности и года обучения, ну а в 'правительство' студ-государства могли попасть только отучившиеся минимум три года и доказавшие свою верность Альма-матер. Впрочем, для того, чтобы стать полотёром или трудиться разнорабочим не требовалось практически ничего.

 Вот так вот здесь было всё сложно и с другой стороны просто. Мини государство в государстве, активно перековывающее избалованных знатных детишек в будущий непоколебимый костяк нашего государства. Да, родовые и клановые отношения естественно никуда не исчезали и студентам приходилось учитывать их, а также помнить, кто они и откуда, но всё же всё внешнее обычно отходило на второй план.

 Кстати, на мой вполне логичный вопрос: а, почему же собственно в таком случае все из кожи вон лезут, лишь бы запихнуть своих детишек в такую глубокую задницу? Не проще ли воспитать своё ненаглядное чадо в тепличных домашних условиях? Мне доходчиво объяснили, что это всё равно, что собственноручно изуродовать ребёнку жизнь.

 Это у простых подданных Его Величества, достаточно было отучиться в обычных школах и институтах, а там ползи себе по карьерной лестнице вверх и может быть, если повезёт, выбьешься в большие начальники маленького свечного заводика. А у одарённых, то здесь, то там Имперской Канцелярией были расставлены разнообразные препоны для тех, кто не доказал своей значимости в 'Большой Игре'.

 Например, на высшие руководящие посты можно было даже не претендовать. Или сам Император, мог не признать тебя главой твоего же рода, или запретить тебе основать новый. Да даже принимая на простейшую вакансию во внешнем мире для магов или воинов, работодатели часто сверялись с этим самым проклятым 'индексом значимости' который присваивался каждому выпускнику учебных заведений магической направленности.

 Вот и носилась элита со своими, ничего не понимающими мажориками как с писанными торбами, запихивая их в Колледж покруче, да посолиднее. Уговаривали, объясняли, приказывали до тех пор, пока до чада не доходило, что здесь он по сути — как золотая рыбка в аквариуме и за ним наблюдают, оценивают и даже делают ставки многие сильные мира сего. И именно из правил 'Большой Игры', судя по всему вытекала рассказанная мне Андре пасторальная история о том, что все обиды и прочий негатив случившийся во время обучения, не принято выносить за стены Колледжа. Ведь кто знает, может быть ради своего блестящего будущего полы в твоей комнате придёт мыть дочь какого-нибудь Герцога...

 Случались конечно исключения из правил, всегда находились те, которым всё было до фонаря и по барабану. Однако таковых было подавляющее меньшинство, в то время как люди 'понимающие' легко впрягались в 'Большую Игру' и активно тянули лямку во славу своего 'родного' студ-государства. Правда из всего вышесказанного я так и не понял, с какого же перепугу и главное, 'как', в дворце у Федосеевых вырос неприспособленный к жизни, тепличный цветочек по имени Марина. Администрацию мы покинули в смешанных чувствах. Я был откровенно шокирован услышанным, потому как даже не догадывался о таких делах, творящихся в маг-академиях. Нет я конечно слышал, и о военных играх и о различных турнирах на которых сталкивались лбами команды из разных вузов, однако такой глубокой подоплёки всего этого действа я не знал. Да и сами участники не спешили оповестить общественность о том, что тут происходит. А вот Андре, которая, наверное, с детства просветили о подобных раскладах, шла мрачнее тучи совсем по другой причине. Когда за нами закрылись раздвижные двери приёмного зала, она только буркнула мне что-то и не оглядываясь потопала к лестнице.

 Я немного постоял, глядя в спину удаляющейся девушке, пожал плечами и отправился искать хозяйственную часть. Федосеев поступил меня на юридический факультет, здание которого располагалось в самом центре студенческого городка, а наша общага была выстроена в парковой зоне, на живописном берегу старицы Москвы реки, напротив бывшего села Архангельское. В далёком девяносто шестом году, когда был заложен первый камень Пятого Императорского Магического Колледжа, его кампус занимал только полуостров, образуемый старицей и нынешним руслом Москвы реки, однако со временем, студенческий городок разросся и поглотил соседние сёла Ильинское, Глухово, Архангельское и Захарково и коттеджный посёлок Горки-6. Не знаю уж как там господа договаривались с местными жителями, но нынче здесь жили, работали и учились исключительно абитуриенты разросшегося городка.

 Всё это мне рассказал сопровождающий, который подбросил меня от отдела кадров, где я утром расстался с Мариной до общаги, быстренько прокатив меня на своём миникаре по каким-то тенистым аллеям. Так что можно сказать, что самого колледжа я ещё в глаза не видел, а следовало бы посмотреть, куда занесла меня нелёгкая.

 И всё же я решил не бродить бесцельно, а потому подойдя к ближайшему информационному столбу, быстро выяснил где находится хозблок, оказавшийся небольшим особнячком. До него было недалеко, минут пять-десять тихого хода, да и там все необходимые мне дела, я закончил на удивление быстро, став счастливым обладателем новенького комплекта формы Пятого Магического и студенческого планшета, заменявшего нынешним ученикам кипы разнообразных учебников и пособий.

 Переоделся здесь же, отдав свою старую одежду в чистку. Услуга оказалась платной, но так как я ещё не был официальным участником 'Большой Игры', денег с меня не потребовали, зато обещали доставить всё прямо в номер. Далее мне следовало посетить оружейную, которая народилась почти в самом центре кампуса, кое-что зарегистрировать, а также получить причитающееся мне имущество. А для этого, нужно было вернуться в нашу с Анри комнату и забрать это 'кое-что' из своей сумки.

 И вот здесь я как говорится попал. Рыжей в номере не было, так что некому было предупредить меня о том, что местная студентота — те ещё бюрократы. В общем, я благополучно пропустил как обед, так и едва не опоздал на ужин. Моя соседка в столовую не спустилась, а когда я вернулся к себе, она уже спала, не по погоде плотно закутавшись в одеяло. Быстренько закинув вещички в свой шкаф, я отправил туда же пиджак, а вот с таким трудом добытую в оружейке ременно-плечевую систему скрытого ношения, повесил на спинку стула.

 Включив комп, просидел за ним до официального отбоя — копался в местной сети, да и на самой машине, пытаясь понять, что я могу, а что нет и что мне можно, а чего делать не стоит. Потом, включив надклавиатурный светильник, читал выданную мне для ознакомления литературу, которой значительно прибавилось, и опять сёрфил, но уже во внешнем инете, в поисках всего что касалось бы Магических Колледжей, да и вообще 'Большой игры'. Под конец, немного погонял в одну из любимых игрушек, не требовавших скачивания на жёсткий диск клиентской части, наслаждаясь непривычно высоким качеством графики и отзывчивостью контролёров, и со спокойной совестью, отправился спать.

* * *

 Андре было жарко, душно, очень некомфортно, а также немного страшно. А ещё она была голодна, потому как шоколадный батончик, который она умяла вместо ужина, как-то незаметно растворился в желудке. К тому же девушка старалась не шевелиться, а потому уже отлежала правый бок, да и молния от тёплого спортивного костюма ощутимо врезалась ей в кожу. Она сама уже не понимала, зачем нацепила на себя это мешковатое недоразумение китайского пошива, которое покупалось ещё дома с одной только целью — скрывать её и без того не особо объёмные женские формы во время разнообразных физических тренировок. Кажется, тогда ей показалось, что так будет 'надёжнее', вот и потела сейчас в нём, да ещё и под толстым, зимнем одеялом. Но здесь уж ничего не поделаешь. Она никак не могла позволить себе лечь спать как обычно, в лёгонькой маечке и шортиках, под простынёй, как весь последний месяц.

 Она вообще не могла сейчас спать! Ведь как тут уснёшь, когда сердце бешено колотится и похоже готово выпрыгнуть из груди. И ведь непонятно, на что она надеялась, когда, вернувшись, не застала этого Кузьму в своей комнате. Неужели на то, что он ради неё будет спать в холе или вообще на улице. Кстати было бы не плохо!

 Вот только внятного объяснения, почему не пошла на ужин, и зачем, увидев в окно подходящего к зданию соседа, притворилась спящей — она так для себя и не придумала. А уж как испугалась, когда он зашёл в номер и увидел её в кровати. Почему-то Андре подумала, что вот сейчас парень накинется на неё и немедленно изнасилует. И тут же поверила в то, что всё так и будет. Даже приготовилась к тому, чтобы дать решительный отпор, активировав под подушкой ПМК и уже держа своё самое смертоносное заклинание на спуске.

 Однако Кузьма, предпочёл ей компьютер. И от этого девушка не то что не успокоилась, а наоборот, отчего-то почувствовала себя брошенной, а по прошествии пары часов, сильно-сильно разозлилась. Захотелось сделать какую-нибудь глупость. Например, вскочить и раздеться при соседе догола, что бы тот, наконец, оторвался от монитора и обратил на неё внимания.

 Она даже испугалась собственной храбрости и зарылась носом поглубже в подушки, пытаясь выгнать из головы всяческие развратные мыслишки, которые так и лезли в неё непрошенными гостями. От них стало так жарко, что Андре готова была взвыть! И в этот момент наконец прозвучал сигнал отбоя.

 Девушка затаилась и снова включила ПМК, на котором уже красовался купленный сегодня чёрный чехольчик, чувствуя, как по спине щекоча кожу сбегают крупные капли пота, оставляя за собой влажные, чешущиеся от соприкосновения с тканью, дорожки. Парень посидел ещё с минут десять, затем встал и она сжалась, чувствуя, что сейчас просто упадёт в обморок. Что-то скрипнула, Андре приготовилась завизжать... и ничего не произошло.

 Ещё минут через пятнадцать, она аккуратно обернулась и даже включила экранчик ПМК, который едва-едва осветил погружённую в ночной мрак комнату. Кузьма мирно спал на своей кровати и его грудь медленно вздымалась в такт ровному, спокойному дыханию.

 'Да как он может! — рыжая девчонка аж задохнулась от накатившего на неё возмущения. — Как он может вот так взять и заснуть, когда я... мы... Он что? Не воспринимает меня как женщину?'

 Ей очень захотелось взять что-нибудь тяжёлое и приложить бесчувственного болвана по голове. Однако кое-как она сдержала этот праведный порыв, пожалев в первую очередь ни в чём не повинную вещь, которая точно сломается в отличие от его головы.

 Она снова улеглась, закрыла глаза и полежав минут пять, поняла, что сейчас просто сварится. Да и вообще, как можно спать в таких условиях! Да ещё эти развратные мыслишки, которые никак не получалось выкинуть из головы... Потому она встала, вытащила из тумбочки шортики и футболку и на цыпочках побежала в ванную комнату, где уже через мгновение зашумел включённый душ.

 

 

Понравилось? Хотите прочиать полностью? Книга доступна по ссылкеТыц