Оптимистичная грязнокровка

— А что не так? — пожал плечами Гарри: — Я спас твою сестру? Она мне показалась первичной целью для спасения. Рон мог бы и подождать. Это вообще была подстава для меня! Там все мне были дороги! Хоть всех хватай! По идее я бы первой Гермиону схватил. Но насчет нее я точно был уверен, что она для Крама. Пришлось спасать твою сестру. А вдруг бы ты не доплыла? Рона не так жалко...

— Ты предатель! — простонал Рон: — Меня на бабу променял!

— А ты чего возбухаешь? — разозлился Гарри: — Твоя мечта сбылась, ты обнимался с Флер. Какого ноешь? Надо видеть во всем позитивные стороны, как учит нас Гермиона. Правда Герми?

— Щас отогреюсь, а потом соглашусь, — трясясь, сказала Гермиона, завернутая в полотенце: — Хотя действительно Рон меня удивляет. Чего недоволен? Он же так хотел принять участие в турнире? Вот и принял... Господи! Только бы еще и на третий тур меня не дернули в жертвы... Я тогда оптимизм растеряю.

* * *

Третий тур. Все согласно канона прошло. Крам круциатил Флер, пока его не вырубил Гарри, избавив от лишних костей. Потом погиб Седрик и возродился Воландеморт.

— Гермиона, скажи мне что-нибудь позитивное? — мрачно сказал Гарри, лежа в больнице на кровати и смотря в потолок: — Ты ведь умеешь видеть хорошие стороны?

— Ну... — вздохнула Гермиона: — Ты теперь типа взрослый уже, раз чемпион. Можешь не ехать к Дурслям по закону.

— Вот только кому я еще такой взрослый нужен? — вздохнул Гарри: — Дамблдор говорит, что только у них я могу спрятаться. Их не жалко подставлять...

— Зато тебя жалко!

— Кому?

— Да хоть мне!

— Нет, к тебе не вариант. Точно подставлю.

— Тебя Делакуры хотят тоже пригласить. Ты обоих их дочерей спасал. А меня Крам зовет в Болгарию...

— Настолько все серьезно? — удивился Гарри: — Ты не обиделась, что я твоего парня вырубил так жестко?

— Чушь не неси? Какой парень? Не поеду я к нему, — возмутилась Гермиона: — Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех.

— Россия? А там у тебя кто?

— Бабушка по матери. А может мне во Францию с тобой махнуть? Тебе все равно переводчик нужен, если в гости поедешь.

— Это было бы классно! — улыбнулся наконец Гарри Поттер: — Ты пробуждаешь во мне силу оптимизма!

— Надо налаживать международное сотрудничество! — гордо сказала Гермиона.

— А может к Сириусу?

— Можно вначале во Францию, а потом и у Сириуса пожить... Как ты вообще отбился от темного?

— Благодаря твоим урокам! — усмехнулся Гарри: — Применил жуткую бытовую магию. Правда после круцио, получалось плохо. Но Петигрю и змею я запек в собственном соку. Вроде авроры должны были найти труп кавалера Ордена Мерлина? Не слыхала?

— Не говорили. Труп легко спрятать или уничтожить.

— Тогда плохо. Я надеялся, что мой придурочный крестный отмажется.

* * *

Лето у Делакур.

— Гарри! Тут написали, что твоих родственников Дурслей дементоры выпили. Дядю и кузена, — осторожно сообщила Гермиона другу.

— Не тужься, придумать что-то оптимистичное, — криво усмехнулся Гарри: — Я сам что-нибудь придумаю и тихо порадуюсь. Но какого черта делают дементоры в Литл-Уингинге? Бред какой-то...

— Поедешь соболезновать тетке?

— Это плохая идея, — покачал головой Гарри: — Ты не представляешь, до какой степени она меня не любит. Мне не хочется стать очередным громоотводом всех её несчастий. Это её любимая тема. Во всем виноват Гарри. Женский вариант Снейпа. Поедем, как собирались. К Сириусу. Надеюсь у него там в доме не сильный бардак. Хватит объедать Делакуров. Французской кухней я уже сыт по горло... а чего ты такая грустная? Да наплевать на дядю! Он был жутким уродом.

— Мне все трудней сохранять оптимизм, — вздохнула Гермиона: — Особенно после этого года. Радость неформатна к такой эпичной жизни. Турнир, чемпионство, смерти, возрождение зла... бр-р-р! Пафос, пафос, пафос... здесь нет места детскому смеху!

— Я сейчас позову Габриэль, чтобы она тебя щекотала! Вот и посмеемся.

— Спасибо. Это будет так мило.

Пятый курс.

— Чтобы я еще сунулся в дом к Сириусу! — чертыхался Гарри, выходя из поезда и идя к тележкам с фестралами: — У него какой-то сумасшедший дом там! А я разве сумасшедший?

— Ты не сошел с ума Гарри Поттер! — отозвалась безумная блондинка с журналом, сидящая рядом: — Ты такой же нормальный как и я...

— А она мне нравится! — хмыкнул Гарри Поттер, подмигнув Гермионе: — Кажется у нас появился новый гуру оптимизма, который научит нас как выжить в этом безумном мире? Кто ты дитя лунного света? Открой мне свои тайны, стань моим поводырем через пустыню скорби.

— Гарри не смущай девушку! — погрозила ему пальцем Гермиона: — Это Полумна Лавгуд. С равенкло. Хотя ты прав. Она очень миленькая. На Габриэль немного похожа. Полумна, будешь с нами дружить?

— Очень, — кивнула блондинка: — Для друзей я Луна. А с вами еще рыжий был?

— Был да сплыл, — вздохнул Гарри: — Рон имеет свойство постоянно обижаться, если кому-то хорошо. Недавно он узнал, что я отдыхал летом в поместье с вейлами. И очень сильно обиделся. Извечный вопрос — почему мне все, а ему ничего? Не смог поделиться своим счастьем с ним.

— А он с тобой делился счастьем?

— Он считает что да, — пожал плечами Гарри: — Я у них гостил. Но, ведь к другим гостям я его не могу таскать? А своего дома пока нет. А он этого не понимает.

— Дом Сириуса это твой дом! — напомнила Гермиона: — И Рон там всем своим табором гостил летом. Так что вы в полном расчете. Не комплексуй. Вейлу ему подавай! Наглая рыжая морда... Наглость второе счастье!

— Правда? Какая глубокая мысль! Нарглость второе счастье? А если нарглов использовать для зелья удачи? — восхитилась Луна, задумавшись, потом заурчала животом и смутилась: — Есть хочется уже... я люблю пудинг.

— А я жру что дают, — оптимистично улыбнулся Гарри: — Даже лягушек трескал летом. Наше дело солдатское...

— Ты забавный Гарри, и по-моему заразился у вейл их шармошмыгами. Ты теперь мужской вейл? И будешь очаровывать бедных девушек? Или мне только показалось? Гермиона, а ты чувствуешь шарм Гарри?

— Ну... есть немного, — покраснела Гермиона: — Определенно Гарри нахватался шарма. Мужского. Такой брутальный стал...

— Многие считают, что мужского шарма нет, — улыбнулась Луна, поглядев на Гарри: — Но истина где-то рядом. И она ужасающа! Мужской шарм гораздо сильней по притягательности для девушек. Гарри ты ведь не будешь злоупотреблять им?

— Да ну вас! — покраснел Гарри: — Издеваетесь?

— Луна, а можно я твой журнал посмотрю? — попросила Гермиона у блондинки номер Придиры. И увлеченно начала читать.

— Интересно? — спросила Луна настороженно, через некоторое время: — Это мой папа редактирует его.

— По-моему потрясающе! — восхитилась Гермиона, оторвавшись от чтения: — Это именно то, что нам нужно! Это твой папа пишет?

— Не только. Я тоже пишу статьи. И есть другие корреспонденты... — радостно улыбнулась Луна: — Тебе правда понравилось?

— Еще бы! Гарри был прав! Ты сможешь стать нашим гуру. И показать новый путь. Я так мучилась, не зная, как дальше жить и к чему расти. Мир казался таким непробиваемым! — захлебывалась Гермиона от чувств: — Но рецепт вот же он! Нужно просто закодировать Зло! Иносказания и намеки. Эзопов язык. Это же вариант ментальной защиты. Гарри мы просто обязаны заняться окклюменцией и защитить свои мозги от вторжения Зла! Когда силы Зла растут, и невозможно его сразу победить, необходима защита. И мы тогда сможем по прежнему радоваться жизни... Всего лишь и надо закодировать Зло!

— Теперь понятно, почему столько странных названий придумывают, — кивнул Гарри: — Тот-о-котором-не-говорят, мальчик-который-выжил, и прочие. Значит, это имеет смысл? А Дамблдор говорил, что страх перед именем, усиливает страх перед самим злодеем. Он был не прав, получается?

— От контекста зависит, — сказала, поморщившись Гермиона: — Дамблдор не только мудрый наставник и директор школы. Он еще и политик. А это конфликтующие идеологии. Грубо говоря, наставник действует в интересах ученика, а вот политик в интересах общего блага. И оно может быть не в твоих интересах. Ты сам должен оценивать степень Дамблдора как наставника и как политика для себя.

— Честно говоря, как наставник он не очень ценный, — вздохнул Гарри: — Мало чему он меня научил. Все ценное я извлек скорей из общения с тобой Гермиона. Политик в Дамблдоре доминирует. Это явно. Определенно он хочет меня использовать для своих замыслов. И я подозреваю, что это будет не в моих интересах. Судя по тому, как он вяло меня натаскивает на борьбу со злом, то он меня не видит в роли победителя оного. Значит моя роль, это роль жертвы?

— А вариант с тем, что ему просто некогда с тобой возиться ты не рассматриваешь? — внимательно посмотрела на него Гермиона.

— Ну, он создает у меня такое впечатление, что я маленький мальчик, один из многих, а он весь такой в заботах, — усмехнулся Гарри: — Особенно это было проявлено этим летом, когда Дамблдор постоянно избегал меня, строя озабоченное лицо... но подобная теория противоречит моему статусу Избранного, который он сам старательно создавал всю мою жизнь. Увы, но я не один из многих. Я чертов мальчик-который-выжил. И любая попытка Дамблдора меня игнорировать выглядит наигранной. Не верю. Если он не хочет меня чему-то учить, значит меня не положено учить. Значит я ДОЛЖЕН быть слабым... Для чего? Гм... зря мы затеяли этот разговор. Вон Луна, наверное, испугалась теории заговоров.

— Вы же сами предложили мне дружбу? — пожала плечами Луна: — А значит, мне можно доверять. Не пытайся Гарри все нести самостоятельно. Друзья могут помочь. Возможно те, кто хотят тебя оставить слабым и использовать, заинтересованы в том, чтобы ты остался один. Но ты должен исходить из своих интересов. Разве нет? Мы с папой, в любом случае, хотели бы видеть тебя выжившим как можно дольше.

— Тогда вы сильно рискуете, — омрачился ликом Гарри.

— Это если ты настроился на поражение, — сухо сказала Гермиона: — Вспомни основу оптимизма! Стакан всегда наполовину полон. Лелеять в себе чувство вины за других, это играть в поддавки. Люди свободны в своем выборе. Начав считать иначе, ты лишаешь их этой свободы. То есть становишься манипулятором. Пусть Дамблдор наслаждается этим чувством вины за свои ошибки. И продолжает жертвовать. Ты другой.

— А в чем разница? — горько спросил Гарри.

— Как насчет честности? — предложила Гермиона: — Честность это отличная идеология. Пусть каждый делает свой выбор сам.

— Погоди, а как это состыкуется с твоим предложением выхода на уровень эзопова языка и ментальной защиты? Разве это не ложь?

— Так можно и вежливость ложью обозвать! — фыркнула Гермиона: — Не путай кодировку с ложью. Ложь всегда имеет под собой корыстные намерения и тем отличается от фантазии.

— Интересно, — задумался Гарри: — А действия в интересах общего блага это корыстные намерения? Или нет?

— Он контекста зависит, — уверенно сказала Гермиона: — Вообще, поскольку всегда приходится конкретно рассматривать, что за благо, и что за общество с его интересами, то по сути... никакого общего блага и нет. Оно лишь некая гипотетическая возможность, вместо которой всегда могут подсунуть интересы группы заговорщиков.

— Всякая функция имеет свою область определения! — заметила Луна.

— Вау! Ты уже высшей математикой занялась? — восхитилась Гермиона: — Истинная равенкловка!

— И что это значит? — кисло спросил Гарри.

— Не уверена. Может Луна пояснит? — поглядела на блондинку Гермиона.

— Общее благо функция, а общество определение функции, — пожала плечами Луна: — Какое благо, такое и общество. В принципе оно есть всегда. Но почему это должно отменять иные функции? В смысле иные потребности общества? Инициатива наказуема. Если кто-то видит некое общее благо, он должен самостоятельно его осуществлять. А если кто-то увидит иное общее благо, в том числе в необходимости мешать предыдущему активисту, то это уже его проблемы.

— Ты права. Если кому-то что-то взбрело в голову, это его проблемы. А настоящее общее благо важно тем, что все его разделяют по умолчанию. То есть речь должна идти о том, что непосредственно всех касается, — начала рассуждать Гермиона: — И теперь вопрос на засыпку! Кому какое дело, где и как живет Гарри Поттер? А? Это в первую очередь касается только самого Гарри Поттера. Или я не права?

— Безусловно, ты права, — кивнула Луна: — Все логично.

— Где Дамблдор, и где логика? — фыркнул Гарри.

* * *

— Скоро тебя посадят Поттер! — злорадно прошипел Малфой на перроне, проходя мимо.

— А Малфой тоже становится оптимистом! — усмехнулась Гермиона: — Все мечтает о хорошем. Старается быть на позитиве.

— Что хорошего если меня посадят? — фыркнул Гарри.

— Она имела в виду позицию Малфоя, — зевнув, сказала Луна: — Добро и зло всегда субъективны... что-то есть хочется. Я, например, люблю пудинг. Но вряд ли для пудинга это хорошие новости. Все субъективно...

— Ух, ты! А что за адские лошади запряжены в карету? — удивился Гарри Поттер, увидев фестралов.

— Баян. Они всегда катают кареты! — отмахнулась Луна: — Просто их видит только тот, кто видел смерть. Муа-ха-ха!

— Как-то мрачно! — поежился Гарри: — Ты обещала стать гуру оптимизма.

— Гарри, оптимизм не должен быть слащавым! — вмешалась Гермиона.

— Золотые слова! — согласилась Луна: — Суп нужно не только сластить, но и солить. Тогда очень вкусно выходит.

* * *

— Девочки, вы обратили внимание, что кроме вас никто не хлопал после речи Амбридж? — усмехнулся Гарри, когда они с Луной и Гермионой выходили из Большого Зала: — Чем вам так приглянулась Розовая Жаба?

— У нее потрясающие розовые мозгошмыги! — отозвалась Луна.

— Она вообще потрясающая оптимистка! — кивнула Гермиона: — Её речь это просто образец оптимизма! На её фоне даже Дамблдор смотрится как вульгарный спортивный комментатор. "У нас в Хогвартсе две замены..." Фи! То ли дело "Как приятно видеть ваши милые лица!". Это классно.

— Но смысла не было в её речах, — запротестовал Гарри.

— Там был смысл кодировки Зла! Как раз, о чем я говорила, — пояснила Гермиона: — Она подает положительные стороны бытия, отрицая отрицательные...

— Ты совсем как Амбридж! "Давайте не будем поощрять, что не требует поощрения...", — фыркнул Гарри.

— Гарри, пора бы привыкнуть, что Дамблдор специально нанимает в профессора ЗОТИ неисправимых оптимистов! — приподнято сказала Гермиона: — А оптимисты мне по сердцу.

— Ты серьезно? — удивился Гарри: — И Грюм был оптимистом?

— Это был Барти Крауч! И он оптимистично верил, что его никто не опознает! И что он сможет воскресить Сам-знаешь-кого. И его мечты сбылись! Видишь, как важно верить в хорошее?

— А Квирелл? Он же пролетел?

— Он оптимистично отдал своему патрону душу и тело! Он был оптимистом! Особенно когда пил кровь единорогов.

— Но он же был лузером?

— И что? Лузеры тоже могут быть оптимистами. Не всем быть винерами, — пожала плечами Гермиона.