Несудьба из дома напротив. Завершено.

Несудьба из дома напротив.

Звонкий лай черно-белой собаки встречал идущих задолго до появления маленького волосатого чудовища. Оно не давало спать по ночам ни людям, ни мелким грызунам — поймать не поймает, а спать не дает.

Дорога к участку пробиралась протоптанной в высокой траве тропкой: народ попроще регулярно проходил по улочке в надежде сократить путь к остановке автобуса. Машинам же путь был заказан. Особенно в дождь. Мокрая трава и угол наклона холма в сорок пять градусов покорялись лишь полноприводным мустангам, в этих краях — слишком редких представителей авторасы.

— Смотри, неужто дом Михалыча наконец купили? — седовласая, отечная старушка в очках, по привычке притормозила на самом крутом участке дорожки.

Ее подружка, такая же морщинистая старушка, обвешанная котомками с рассадой, остановилась рядом и глядела по направлению к двухэтажному дому.

— Наконец не купили, а наконец продали! Покупателей было хоть отбавляй. За такие-то деньги смешные. Продавать не хотели. Думали, еще приедут сюда, жить-отдыхать будут. Да кто ж из Сибири сюда переться каждое лето будет? Давно было пора сменить хозяина. Он, половина построек в негодность пришла.

Бабульки еще немного поохали, снова подхватили свой скарб и медленно побрели в гору, кидая взгляды на открытые настежь окна дачного дома.

Г Л А В А 1.

Славное время года — весна. Население стран, расположенных в континентальном поясе, с удовольствием снимает тяжелые шубы и громоздкие сапоги. Потом меняет шерстяные свитера на пиджаки и ветровки. Ноги испытывают небывалое облегчение.

Майские праздники проходят у кого в дыму костров, у кого — в дымке алкогольного забвения. После праздничных выходных народ начинает готовиться к приходу лета. Увеличивается поток машин, прорывающихся в конце рабочей недели на выезд из города. Загородные резиденции капитально или косметически обновляются, становятся краше и свежее. Народ стремиться созидать, сеять, полоть, пахать, в общем, жаждет слиться с природой с максимальной пользой для себя любимого.

Дом Михалыча представлял собой царские хоромы убитые человеческим безразличием: грибок и сырость поедали деревянные конструкции, линолеум на полу выцвел и повздувался, побелка с печки пластами обваливалась на пол, разбрасывая вокруг места приземления белые споры. Настроечные таблицы из паутины висели по всем углам, перемычкам, балкам, окнам, шкафам. Абсолютно везде. Зато мух не было.

Алексей заехал в дом, когда уже густой травяной слой скрывал пропитанную влагой землю, а ветер бушевал в изумрудной листве фруктовых деревьев. Хорошие места: много пространства, мало соседей, из благ цивилизации — только электричество, да намек на город за линией горизонта.

Ночи были еще прохладными, Алексею пришлось топить печку, заодно и дом просушился изнутри. Убрал паутину — стало легче дышать. Сорвал старый пол, вычистил от трухи, застелил новой сосновой доской. Стены большой комнаты, которые по-старинке были утеплены глиной, не трогал. Лишь прошелся слоем "короеда", придал уюта оттенком топленого молока. Старую советскую мебель безжалостно сжег в печке.

С удовольствием снес простенок между прихожей и кухней, облагородил печку: на углах посбивал штукатурку до красного кирпича, остальную часть перебелил, расставил декоративные глечики, что нашел в кладовой. Кухня превратилась в столовую, только мебели не хватало. Алексей, глядя на всю проделанную работу и образовавшуюся красоту, начал прикипать душой ко временному гнезду, чувство защищенности и будущности рождало бурю эмоций, когда мужчина задумывался, как скоро ему придется двигаться дальше.

В какой-то момент Алексей махнул рукой и стал обживаться по-настоящему, тоска сразу ушла восвояси, работа закипела с еще большим напором.

Удлиняющиеся световые дни заряжали строителя таким количеством энергии, что проходящие мимо каждый день старушки не могли нарадоваться на руковитого нового хозяина старого дома Михалыча.

Немаленький участок земли перед домом сиял чистотой травяного ковра, покосившаяся подпора для винограда вновь встала на свое место, засияла белизной, ворота гаража теперь закрывались на навесной амбарный замок, более не подпирались трухлявым пеньком. И только лохматые белые лапы цветущей спиреи по-прежнему хватали путников за ворот, засыпали белоснежным пухом лепестков тропинку и благоухали поздней весной.

Новый хозяин дома не ведал устали, проводил максимум приятных часов за работой, отдыхал на рыбалке. В двадцати минутах ходьбы от садовых участков располагалось огромное озеро, принадлежащее действующему рыбному хозяйству. Озеро имело форму кренделька: сидя на одном остром конце озера увидеть противоположный не представлялось возможности, крутой склон поросшего хвойными породами холма вдавался мысом в почти идеальную форму овального озера. Песчаные берега скрывались за высокими стенами камыша и осоки, протоптанные рыбаками-любителями тропки, разбивали камышовый обруч на сектора. В некоторых местах энтузиасты расчистили пляжи, но самым любимым местом для купания был крутой склон холма, регулярно обсыпающийся горб засыпал песком и глиной приличную площадь дна, не позволяя купальне заилиться и зарасти травой.

Вылов рыбы был строго воспрещен, на нарушителей налагался штраф, о чем недвусмысленно намекала деревяшка на столбе. Регулярный патруль, состоящий из дедка в трениках и бессменной парой рыбацких сапог по самое не могу, каждый божий день собирал дань с сидящих вдоль берега любителей порыбачить на удочку. Такса от десяти до пятидесяти целковых с особы оседала в бездонных карманах патрульного деда — все оставались довольны: постоянные клиенты сговаривались на минимальную мзду, залетные "турысты" еще и выпивали за здравие рыбколгоспа в компании с патрулирующим.

Алексей рыбачил с берега: то забирался повыше на крутой мыс, то зарывался с головой в толщу камышовых зарослей. Регулярно вносил посильную помощь в общество охраны озерного рыболовства, а выловленную рыбешку поджаривал по утру на кострище. Но чаще — варил уху.

Рыбачить уходил исключительно в будние дни, когда на водоеме базировались лишь местные жители из окрестных сел. Выходные проводил по большей части в доме, на улицу выходил, когда уже темнело, на глаза соседям старался не показываться.

Дабы избежать лишних слухов и пересказов, перезнакомился со всеми в округе, но в гости не хаживал, лишь кивал в знак приветствия, если встречал соседа. "У них своя пьянка, у нас — своя", любил поговаривать Алексей, глядя на огромного рыжего пса, что регулярно приходил в гости за небольшой порцией костей или рыбной юшки.

Дни сменялись днями, работа по обустройству дома кипела: настал черед кровельных работ над территорией санузла. Алексей диву давался, когда рассматривал замысловатые лабиринты построек. Прежний хозяин отделил хозяйственные помещения от основного здания дома узким проходом, метров два шириной и пятью длиной. Понятно, что коровник и курятник с крольчатником нельзя ставить в непосредственной близости к жилым помещениям, но почему надо было еще и туалет с нормальной канализацией из дому выносить? Вернее, почему бы не сделать клозет в доме — площади-то хоть отбавляй. А тут, чтобы справить нужду, приходилось выходить на веранду, делать два шага под открытым небом, что в проливной дождь делать совсем не хотелось, и лишь потом достигать цели. Наверное, стоит сделать навес или козырек...

Но сначала — сменить крышу. Просторное и продуманное помещение с парилкой и душевой кабиной было бессовестно испорчено атмосферными осадками: оштукатуренные стены потрескались и облезли, деревянные полки прогнили, печка-буржуйка, вмонтированная в стену, окислилась и покрылась плесенью. Много работы. Отлично. Алексей лишь руки потирал от предвкушения. Слишком давно больная голова не давала ему покоя, теперь пусть руки поработают. А голова отдохнет.

Г Л А В А 2.

— Да, мам, мы уже приехали, и вот сейчас идет процесс разгрузки. Да, я обязательно позвоню, когда закончу. Нет, не холодно. Да, накормлю. И я тебя.

В очередной раз хлопнув дверцей машины, молодая особа подхватила дамско-хозяйственные сумки и направилась к дому. Пришло время вдохнуть полной грудью, освободившись от оков каменных джунглей.

Продукты послушно улеглись на полки холодильника, динамики музыкального центра ненавязчиво вещали о заморской любви, плетеные кресла и сервировочный столик на колесиках заняли традиционные места на квадратной веранде. Солнце, заглядывая в просветы кованной альтанки, согревало деревянный настил.

Еще раз вдохнув полной грудью свежайший загородный воздух, Маша взмахом руки поприветствовала соседку за забором-сеткой, утвердительно кивнула на предложение заходить вечерком. Время завтрака давно прошло, до обеда было рукой подать, но голод совершенно не ощущался, настолько густым и сытным казался воздух деревни.

— Вик, ты кушать не хочешь?

— Нет, мам, смотри, какие бабочки!

Смешной и крайне любознательный малыш гонялся с сачком за двумя летающими насекомыми с ярко-желтыми крыльями.

Устроившись поудобнее в низком плетеном кресле, молодая мама снова взяла в руки мобильный телефон — отзвониться, как и обещала, любимой мамочке. Хорошо, что дедушка и бабушка приедут аж в пятницу и только на пару дней.

— Мам, у нас все хорошо. Да, окна пооткрывала и проветрила. Агам. Угу. И это тоже. ОК. До связи.

Телефон полетел на столик. Тело, наконец расслабилось, голова нырнула в тенек открытого пляжного зонта.

— Ничего не буду делать сегодня.

Пообещала себе и забыла о делах до утра.

Вечером, как и обещали, зашли в гости к соседям. За их общим на три двора столом ежедневно собиралась куча народу. Малыша, как водится, облобызали, поохали и поахали, надарили новых игрушек, разрешили пошалить с собакой. Собственные внуки соседок заезжали не часто. Поэтому маленький соседский мальчик с шилом в общеизвестном месте и плещущей через край энергией был желанным гостем. Ему позволялось многое, но строгая мама разрешала не все.

Собака — лучший друг человека. Соседская собака — лучший друг мамы Виталика. Ребенка было и слышно и видно, но только издалека, что не могло не радовать.

Вечер удался. Шашлыки, чебуреки, манго — чудо субтропиков, хорошая компания под конец вечера уже совсем веселая. Отдохнувшие душой и телом соседи стали разбредаться по домам. Набегавшись с собакой, малыш завалился на кровать и уснул мгновенно. Маша решила уединиться с початой бутылочкой "Мерло" на террасе.

Ноутбук на столик, ноги на перила, бокал в руку, бутылку на пол возле кресла и заставка "20 век Фокс". Кинотаинство началось со сцены в самолете: герой Брюса Виллиса нервно сжимал ручки кресел, а его сосед советовал по прилету разуться и походить босиком по ковру, поджимая пальцы.

Алексей весь день провел на озере и возвращался домой, как всегда, затемно. Соседи уже завалились спать, никто не грозился появиться на пути рыбака. Углубленный в собственные мысли, мужчина повернул на тропу к дому. Сегодня рыжий пес не встречал, наверное, уже получил порцию мяса от добрых соседей.

Внимание задумчивого рыбака привлек уютный желтый свет, льющийся из открытых настежь окон и дверей небольшого домика почти напротив его, Алексея, места жительства. За штакетником деревянного забора просматривался силуэт легковой машины, сам забор, увенчанный фонариками через равные промежутки, подсвечивался неоновым светом, отчего идти по улице было не в пример приятней и безопасней, чем блуждать в потемках.

"Итак, соседей прибавилось", Алексей стал просчитывать варианты: проще всего будет познакомиться и не вступать в частый контакт, благо расстояния и густые кусты помогали поддерживать завесу таинственности и неприкосновенности. И знакомиться, кажется, придется именно сейчас, так как кроме света, Алексей еще и звуки кино услышал. А приближение мужчины ну, никак не сможет остаться незамеченным при таком-то освещении дороги.

Сделав еще несколько шагов вдоль штакетника, Алексей узрел силуэт сидящего в плетеном кресле существа. Исходя из тонкости нижних конечностей, закинутых на перила, мужчине выпал случай познакомиться с представительницей прекрасной половины человечества. Дабы не испугать незнакомку внезапным появлением, ведь никто не знал степени увлеченности фильмом, осторожный пешеход начал негромко разговаривать сам с собой, и уже при подходе к калитке, был полностью уверен, что ночного гостя заметили.

— Добрый вечер.

— Вечер добрый.

— Не хотел вас пугать. Я Алексей. Ваш сосед из дома напротив.

Мужчина махнул рукой, указывая направление немного выше по улице.

— Дом Михалыча продали?

Всплеск разочарования в голосе рыжеволосой статуэтки резанул по ушам.

— Да.

— Блин, я же спрашивала...

Собеседница скривила рожицу и отхлебнула из бокала. Алексей смирно стоял за калиткой. Вспомнив о госте и о правилах приличия, молодая женщина представилась:

— Мария. Простите, не приглашаю. Слишком поздно уже.

— Нет, нет. Я не настаиваю. До встречи.

Алексей нырнул в темноту. Маша возвратилась к просмотру "Крепкого орешка".

Г Л А В А 3.

Три дня пролетели, как один. Впереди маячили выходные и значительное прибавление в количестве соседей. Зато Виталику будет с кем играть: в первом доме, если считать с низа улицы, обитало семейство с тремя детьми, соседский мальчишка из дома прямо напротив Михалыча хоть и постарше будет, но все равно с удовольствием принимал в игру карапузов. Главной достопримечательностью соседнего участка был домик на дереве. Хозяева-затейники использовали опалубку после постройки кирпичного дома для изготовления маленького укрытия для детей. Радости не было предела. У детей, потому что был свой сказочный замок, у родителей, потому что детей совершенно не было слышно и два выходных дня считались полноценным отдыхом лишь с условием соблюдения полнейшей тишины.

Новый сосед не доставлял неудобств, не вносил дискомфорта в привычную жизнь улочки на шесть с половиной домов. За прошедшие три дня все присутствующие в домах соседи успели обменяться информацией о новоприбывшем, отзвонились родственникам бывшего хозяина дома, подробностей не узнали, но ясность в ситуацию с личностью Алексея все-таки была внесена. Хоть и в мизерных количествах.

Крайне дальний родственник племянника Михалыча то ли приобрел, то ли временно обитает в доме, приводит помещения в порядок. Семьи нет, вредных привычек нет, больше информации нет. На попытки мужа соседки снизу сблизиться не реагировал, от застолья отказывался. Ударно трудился с утра до вечера, ходил на рыбалку, даже продукты и стройматериалы заказывал с доставкой одному из сельских жителей.

Выходные выдались жаркими, воздух был нагрет не по-весеннему жарким солнцем, земля все еще оставалась холодна, хоть и впитывала с удовольствием солнечное тепло. На озеро торопились лишь рыбаки да желающие посидеть у костра городские жители. Дачники оставались копаться в любимых садах, на грядках, собирали первые урожаи клубники.

Бабушка и дедушка Виталика с удовольствием принимали солнечные ванные, по вечерам читали сказки и первым всегда засыпал дед. И неописуемо расстраивались, когда подходило время уезжать. С Алексеем не познакомились, но высказались по полной в адрес нелюдимого, а оттого казавшегося опасным, соседа.

Получив клятвенные уверения соседок, что в обиду они никого не дадут, будут присматривать и за Алексеем, и за Машей, старшее поколение погрузилось в машину и отчалило до конца рабочей недели.

Занимаясь кровельными работами, Алексей регулярно становился свидетелем будничных занятий соседей: дом новенького стоял выше остальных, соседские дворы были видны, как на ладони. Кто-то ухаживал за грядками и деревьями, регулярно поливал и подстригал газоны. Соседки ходили друг к другу в гости, следили за порядком в других дворах, явно по просьбам приезжающих на выходные.

Уставая за день от тяжелой работы, Алексей уединялся на пригорке за домом. С дороги маленький пятачок просматривался слабо, сзади полянка скрывалась от любопытных глаз высоким кустарником, растущим на крутом склоне холма. Зато с пятачка открывался неописуемой красоты вид: бесконечные поля, хвойный лес на речных кручах, ручеек, петляющий меж деревьев. И вольный ветер. Сильный. Быстрый. Неуловимый. Алексей отдавался на милость ветру, упражняясь по вечерам, уходил глубоко в себя, срастался с природой.

Мужчина выучил расписание соседей и старался как можно меньше пересекаться с ними. Получалось не очень хорошо. Потому что одно дело, когда у тебя все на ладони, а другое дело, когда ты тоже, как тополь на Плющихе — один на один с покатой крышей выше остальных крыш. Соседки постарше приветливо махали издалека, кричали, чтобы без страховки на крышу не лез. У Маши и маленького Виталика расписание было свое. В какой-то момент Алексей заметил, что подстраивается именно под них: работает в доме, когда те гуляют во дворе, и вылезает на крышу в самый солнцепек, когда мама укладывает мальчишку спать. Прячется? Наверняка.

Каждый вечер перед ужином Виталик тащил маму на прогулку. В поле, в горы, на озеро. Не один раз Алексей наблюдал слаженную работу команды: Маша крутит педали велосипеда, а Виталик громко подбадривает ее из детского велосипедного кресла, прикрепленного на заднее колесо. Бывало иногда, что пути соседей пересекались, однако дальше вежливого кивка дело не заходило.

Мерно и размеренно текла жизнь дачников. День сменялся днем, ночи становились короче, а закаты — ярче и красочней. Все больше времени для самосозерцания Алексей выделял сам себе. Отрабатывал удары, сращивал комбинации, резко менял стили борьбы, но всегда оставался верен закатам. Брал энергию ветра, впитывал энергетику светила, упивался холодным светом первых звезд.

В один такой вечер высшие силы обратили внимание на одинокого волка и решили поиграть с ним.

Было еще не совсем поздно, но Маша и так считала, что слишком задержалась в гостях. Виталик ныл и требовал возвращения домой. Пришлось взять малыша на руки и попрощаться с гостеприимными хозяевами. До дома было рукой подать, это если напрямик и есть охота шею в дороге свернуть. И Маша, как настоящая заботливая мать, приняла решение — нормальные герои всегда идут в обход. Самое опасное время для водителей — это сумерки, когда все вокруг теряет четкие очертания и превращается в серую массу. Густые кроны деревьев над дорожкой укутывали пеших путников во мрак приближающейся ночи. Приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть неровности и ненароком не споткнуться об корешок. Виталик предательски уснул на плече, болтающиеся ноги малыша в сандалях довольно ощутимо били по бедрам. Ступая как можно аккуратней, Маша наконец выбралась из-под деревьев, вздохнула с облегчением: остаток дороги все еще освещался не совсем потухшим небом. Идти стало намного легче и женщина прибавила ходу.

Однако краски неба и уходящего на покой солнца взволновали Машу настолько, что пришлось остановиться и перевести дыхание. Как жаль, что подобное зрелище исчезнет без следа уже через несколько мгновений, а фотоаппарата с собой нет. А впрочем, какой фотоаппарат, если руки и так заняты. Уже собираясь делать шаг, Маша повела головой и еле устояла на месте: на фоне сочных красок неба черная, как смоль, фигура рослого человека выписывала совсем не балетные пируэты. Человек сражался с видимым только ему одному противником. И все бы ничего. Мало что ли фильмов красивых о боевых искусствах видела Маша за жизнь? Да только сейчас молодая женщина смотрела не на плоскую картинку с романтичной мелодией в саундтреке, но видела вихрь, чувствовала мощь, вдыхала энергию солнца. Голова пошла кругом. Пришлось проморгаться. Завеса сказки опала, Маша вернулась на грешную землю и все-таки сделала шаг по направлению к дому. Пятка поехала по крутому склону — сочная трава и вечерняя роса предательски подставились под босоножек. Сдерживая ругательства, Маша плюхнулась на землю, неудачно отбив мягкие полушария и подвернув ногу. Чтобы не разбудить сына, зажала свободной рукой рот и тихонько поскуливала. Когда воздух закончился, громко вдохнула и все-таки выругалась:

— F_ck you, Mendes!

— Что, простите?

Алексей, конечно же, не мог не заметить позорного падения и кинулся на помощь, но так и застыл с протянутыми руками в сантиметрах от пострадавшей.

— Это я не вам.

Алексей лишь кивнул на шепот Маши. Разглядывая какое-то время друг друга, соседи молчали: один решал, кого поднимать, вторая материлась почем зря, но мысленно.

— Вы сможете подняться?

— Попробую, только Вика возьмите.

Малыша бережно передали с рук на руки. Алесей отошел на пару шагов и остановился ровно напротив Маши ниже по склону, если нога снова поедет, то хоть "сядем усе". (Бриллиантовая рука).

Несчастная жертва мокрой травы осторожно поднялась и принялась монотонными движениями проверять сохранность костей поврежденной ноги. Перелома не было, а вот растяжение обеспечено. И ушиб пятой точки. Еще раз попробовав ступить на больную ногу, Маша скривилась, но уже следующие шаги были вполне уверенными — растяжения не было, нога функционировала нормально.

— Можем идти.

По дороге никто и слова не проронил.

Дойдя до калитки, процессия остановилась, Маша протянула руки, чтобы забрать Виталика.

— Вы сначала двери откройте. Я подожду. А то, Бог любит троицу. Еще одного раза ваша очаровательная подруга не вынесет.

Выразительный взгляд Алексея в район женских бедер вызвал резкое изменение оттенка лица обсуждаемой особы и нервный смешок, замешанный на возмущении. Маша посверкала глазами, но все же направилась по ступеням открывать входную дверь. Алексей послушно остался стоять у распахнутой калитки. Маша щелкнула выключателем: на заборе, как положено, затрепетал свет в неоновых светильниках, из открытой входной двери на террасу полилось уютное желтое электричество.

Следующим пунктом Марлезонского балета, должна была стать торжественная передача тела трехлетнего бойца, сморенного долгим днем. Маша решительно направилась к сыну и протянула руки. Алексей в свою очередь сделал шаг навстречу и рухнул к ногам прелестницы. Мокрая трава поставила ножку, усадив Алексея на нагретую землю. Сидя на прилично приложившемся о твердь мягком месте, мужчина сдерживал ругательства, шумно дышал и крепко держал малыша. Маша поспешила освободить руки несчастного и стала у забора, сочувственно глядя на мужчину.

Алексей беззвучно шевелил губами, роняя проклятия, крепко держал траву, чтобы не дай бог не убежала раньше, чем получит наказание. Губки бантиком и бровки домиком так смешно выглядели на решительном мужском лице, что Маша еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух. Уткнувшись носом в ухо спящего богатыря, женщина тряслась в истерике, исподтишка поглядывая на злющего соседа.

Алексей, не увидев движения слева от себя, повернулся в сторону света и заметил истеричное подергивание плеч Маши. Настало время смеха сквозь слезы. Бедняга так рубанулся копчиком, что из глаз посыпались искры и брызнули слезы. Только благодаря спящему сокровищу, Алексей сдержался и не рассказал окружающим о несправедливости мироустройства в общем и конкретном случае с горными дорогами.

Все еще вытирая слезы, уже от смеха, а не от боли, мужчина стал подниматься.

— Это мне наказание за неосмотрительное обращение к даме...

Маша не ответила. Смех продолжал душить горло. Короткий взгляд на новую подпорку для забора в виде живого Атланта и неспешная ходьба по ступеням. Малыш немножко посопел, пока укладывался поудобней, а Маша, дождавшись ровного дыхания, снова вышла на улицу. Алексей зло или наигранно пинал ногами траву у калитки, бурча под нос нечто невразумительное. Снова захотелось смеяться.

— Алексей, нельзя обижать маленьких.

— Да какая ж она маленькая. Дылда выросла в полметра. Завтра же почищу дорогу. А то народ ноги переломает.

— Спасибо вам, Алексей.

— Абсолютно не за что, Мари.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Г Л А В А 4.

Утро следующего дня началось для Маши с традиционного заварного чая и тонкого ломтика сыра с огромными дырками. Малой уже умчался во двор гонять бабочек, а молодая мама поспешила занять место под тенью винограда. Чашка чая в одной руке, мобильный телефон в другой и гудок вызова в динамике аппарата.

— Машка, уже бодрствуешь?

— Привет, Степа. Как дела?

— Зашиваюсь с утра. Спасибо, хоть ты позвонила, пойду, покурю с телефоном.

Непонятные шум и кряхтение в трубке, потом смена тишины просторного кабинета на шум городской улицы.

— Ну, все, Машка, я готова слушать.

— Да, в принципе и рассказывать-то нечего.

— А чего ж звонишь тогда?!

— А поговорить?

— Ну, поговорим.

— Бросай все, приезжай ко мне.

— Скучно тебе?

— Не скучно. Вчера было очень весело. Помнишь, я тебе рассказывала про соседа нового. Того, который дом Михалыча прикупил.

— Угум.

— Так вот. Вчера иду из гостей. Малой на руках, спит уже. Иду себе, никого не трогаю, и вдруг вижу... На фоне вечернего неба порхает такой себе силуэт Брюса Виллиса. Хватит ржать. Он не бабочкой порхал, а зарядкой занимался. Какие-то боевые приемчики отрабатывал. В общем, засмотрелась я на эту красоту и поехала...

— Рассудком?

— Ногами. Трава мокрая от росы, я пяткой ступила на толстый слой травы и поехала. Плюхнулась на жопу, аж искры из глаз. А ругаться-то нельзя, малой спит. Сижу, подвываю тоненько. И тут этот прынц на белом коне, прискакал и замер в полуметре, и стоит, очима клыпает. Я сказать нормально ничего не могу, только шипеть получается. Хватит ржать! Стеша! Короче, отдала Вика, поднялась сама, с горем пополам доковыляла до дома. А он благородный такой, у калитки стал, дальше шагу не ступает. Иди, говорит, двери открывай. А то, не дай бог, снова в лужу сядешь, и мягкое место отобьешь окончательно. И глазками сам зырк на это самое мягкое место. Я аж задохнулась от возмущения. Ну, ладно, думаю, насмотришься еще. А сама потопала открывать. Возвращаюсь за малым. Прынц протягивает его мне и как рухнет. Елки-метелки, я думала, все, уронит малого — потом не уложу. Ан нет, удержал, отдал мне, а сам сидит, траву рвет и плачет горько. И шипит, как я давече. Прекрати смеяться, я сама чуть со смеху не лопнула. Стою, пыхчу в ухо малому и трясусь от смеха. Вот тебе наказание, прынц заморский, неча на нашу красоту зарится.

Стефания ржала в голос, перекрывая гудки автомобилей. Маша и сама, рассказывая, поставила чашку от греха подальше: в трясущихся руках держать кипяток — себе дороже.

— Ну, а потом?

Стеша оборвала смех и зашла в помещение: в трубке снова стало по кабинетному тихо.

— А потом мы пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по домам.

— Что, даже на чашечку секса соседа не пригласила?

— Фу, пошлячка, ты Стеша.

— А ты тягомотина. Надо сразу брать быка за рога.

— Ок, хорошо, так и сделаю.

Со Стешей лучше согласиться, чем доказывать свою точку зрения.

— В общем, веселишься ты, подруга.

— Ага, приезжай.

— Да, а кто за тебя будет тут работать.

— Ой, вот только не надо. Я работу не бросила и выполняю ее полноценно, хоть и на расстоянии.

— Блин, ну ты же знаешь, как общаться с заказчиками. Они меня на дух не переносят.

— Вот тебе и практика будет. И только попробуй распугать моих клиентов. Уволю и сгною в казематах.

— Вот она — настоящая женская дружба. Ладно, побегу я работать над тактичностью.

— Удачи тебе, Стеша.

— Это тебе удачи, подруга.

Хмыкнув в очередной раз, Маша отложила телефон на столик. Самое время приниматься за работу. В этот раз работа достанется рукам. В планах Машиных числился марокканский уголок: за два дня выходных и один будний необходимо создать нечто и серых пеноблоков и деревянных каркасов. Если задумка удастся, перед домом, под сенью раскидистого ореха буквой "Г" будут стоять два ярко окрашенных диванчика, столик с прозрачной столешницей, угловой фонтанчик, и вся эта красота будет увенчана видом на поля и дальние дали. Можно будет бесконечно долго наблюдать за закатами, звездопадами, пляшущим огнем в печке-мангале. Ляпота.

Алексей проснулся в бодром расположении духа, наскоро ополоснулся в душе и полез на крышу. Сам того не осознавая, мужчина изменил своей привычке прятаться в доме, когда все соседи трудятся на огородах или в садах. Отсюда был отлично виден двор Маши: бегающий карапуз в одних трусах и босиком, измеряющая что-то мама, огромные зонтики распылителей по всему газону и разлетающиеся капли, от которых малышу не увернуться. Да он и не старался. Визжал от восторга, когда искусственный дождик догонял хулигана.

Кроме всего прочего, Алексея заинтересовала музыка, звучащая где-то в недрах соседского дома. Такой подборки не услышишь ни на одном радио. Да и отсутствие рекламы доказывало тот факт, что играла именно подборка, никак не радиоволна. За цельный час работы Алексей прослушал великое множество образцов разнообразия стилей, жанров, прочувствовал насыщенность и опустошенность музыки.

Странные вкусы у девушки. А руки, судя по всему, золотые. Потому как за целый день работы, Маша успела семьдесят семь раз отмерить, и много раз отрезать, потом скрутить некое подобие каркаса для сидения и даже расставить изделия в видимом только ей порядке. А к вечеру начал стягиваться городской народ. Наступил очередной летний уик-энд.

Как бы не любила Маша своих родителей и чудо-чадо, а все же день, проведенный без младшего и старшего поколения, мог показаться самым счастливым днем в жизни. С самого утра субботы скорые сборы на корабельную прогулку, погрузка в машину и долгожданная тишина. Двух послеобеденных и регулярных часов тишины, пока Виталик спит, явно не хватает расшатанным нервам мамы. А вот половина суток — это почти то, что надо.

Книгу в руки, подушку на садовые качели и ноги повыше. Вот оно — седьмое небо.

Когда полкниги уже было проглочено, почти идеальную деревенскую тишину разбил вдребезги звонок мобильно.

— Машенька, мы уже скоро будем. Тебе купить чего-нибудь?

— Ага, купи себе квартиру и живи отдельно.

Все дружно и вежливо посмеялись над старым анекдотом и отключились.

— Кончилось беззаботное детство Шарика, началась тяжелая собачья жизнь.

Маша процитировала какое-то кинопроизведение, поднимаясь с насиженного места и отправляясь в дом. Папа, как обычно, будет голоден, как волк, потому что сочетание длительной прогулки на яхте и сырных канапе никогда не уложится ни в мужском разуме, ни тем более, в желудке.

Маша решила не распространяться о недавнем происшествии. Мама и так уже косо поглядывала на обновленную террасу старого дома, прикидывая в уме, какой же работящий и умелый этот новый сосед. И какой же из него зять будет славный.

Воскресный вечер прошел как обычно, в соплях и слюнях по поводу отъезда любимых прародителей. С каждым разом все труднее становилось отцепить малявку от деда, все сложнее было успокоить малыша и уложить спать после столь бурных прощаний.

Успокоительное бордовой струей лилось в пузатый бокал, ноутбук традиционно исполнял роль домашнего кинотеатра, а ноги удобно укладывались на перила террасы. С завтрашнего дня, наконец, можно будет перебазироваться в законченный марокканский уголок.

Два смешных диванчика из обтесанных и покрашенных в малиновый и оранжевый цвета пеноблоков стояли теперь под деревянной террасой, манили уютом и наполняли непонятной солнечной радостью. Завтра можно будет кинуть на них декоративные подушки и покрывала, разложить на прозрачной столешнице салфетки из бамбука, расставить китайский сервиз и выпить первую чашку горячего крепкого чая под журчание маленького водопадика.

А пока вернемся к коктебелевскому лекарству под названием "Мерло" и просмотру "Дома у озера". Сегодня тянуло на романтику и сопли.

Утро понедельника встретило хмурым небом и моросящим дождем. Соседская собака гулко бухала на проезжающие мимо машины — запоздалые отъезды городских жителей. Вместе с дождем пришла духота, вчерашний бокал красного давил на мозги не меньше атмосферного давления. Виталик, удобно усевшись на диване, оккупировал рабочее место мамы и отказывался переходить к телевизору. Думал, что таким образом наказывает родительницу за то, что та не заказала в небесной канцелярии солнышко, и ему, несчастному, приходится сидеть в доме, вместо того, чтобы полноценно плескаться в огромном надувном бассейне. В гости к соседским детям идти было еще рановато, Маше приходилось мириться с выбрыками малыша. Зато, как только малявки проснутся, их мама с удовольствием примет гостей: грядки с огурцами-помидорами требовали не намного меньше внимания, чем дети. А когда команда из четырех сорви-голов собиралась вместе, можно было надолго забыть про заботу о детях — они справлялись сами. Старший всегда находил работу младшим, а те с преогромной охотой хватались за любые задания. Так и день проходил: все были при деле, и все отдавались работе с максимальной пользой для дела.

К моменту, когда зазвонил телефон, высвечивая номер соседки, дождевые тучи уплыли за поля, оставив после себя лишь неаккуратные лужи, словно нашкодившая собачка Соня, спрятались от недовольных людей.

Виталик благополучно отбыл к друзьям, а Маша вернулась к своей профессиональной деятельности и к делам, оставленным на верную подругу. Незаметно для трудяг подтянулся обед, потом время послеобеденного сна, и снова гости и снова работа. Маша обновила новое место отдыха, временно служившее и рабочим местом, осталась довольна проделанной работой, как в офисных делах, так и дачных. Дети все никак не желали прощаться, а посему их просто уложили рядком перед телевизором. В положенное время все четверо крепко спали, убаюканные мультфильмами. Маше пришлось забирать Вика из гостей спящего и недовольно ворчащего во сне.

Пришло время испытать марокканский уголок: одно дело, пообедать за столиком, поработать с ноутом на коленях. И совсем другое, расслабиться и созерцать мерцание первых звезд на небосклоне, ждать волшебного зеленого луча уходящего солнца. В общем, провести испытание объекта в максимально приближенных к эйфории полевых условиях. Маша даже не стала включать привычные огни на заборе. Лишь слабый рассеянный свет торшера кротко выглядывал из-за задернутых шторами окна.

Маша плыла по волнам, голова была пуста, но какой-то вязкой пустотой. Воздух превратился в клей, вдыхая его, казалось, что он течет по трахее, испаряя увеселительный газ, от чего хотелось смеяться или просто улыбаться. Подсмотри сейчас кто-то за Машей, не преминул бы помянуть эффект от дурман-травы недобрым словом.

Солнечный диск давно уж закатился, небо на горизонте подсвечивалось огнями далекого города, а Маша все сидела и сидела, время от времени меняя позу, ибо ноги затекали. Динамики верного друга и незаменимой рабочей машинки источали вкусную музыку из обширной коллекции саундтреков.

Бубнящий что-то мужской голос доносился откуда-то из-за угла дома. Маше пришлось обернуться на звук. Огни не освещали дорогу и не хотелось бы быть застигнутой врасплох каким-нибудь пьяным гулякой. Однако голос приближающегося гостя стал слышен четче и Маша разобралась: говорил сосед, и даже намека на "невменяемость" в словах говорящего не было. Как и в прошлый раз, Алексей проявил максимум внимания, и начал разговор издалека, чтобы не дай бог не испугать радушную хозяйку.

— Вечер добрый, Мари.

— И вам доброго вечера.

— Простите мне столь поздний визит, но не могли бы вы мне помочь?

— Конечно, Алекс, проходите.

При обращении к нему в столь экзотической манере, брови мужчины на миг взлетели. Алексом его не звали со студенческих лет. А у Маши получилось произнести мужское имя так непринужденно, что всякие сомнения по поводу неуместности позднего прихода улетучились в момент.

Алексей зашел в калитку и спустился на пару ступенек, поближе к террасе с диванчиками.

— Как оказалось, у меня нет ни капли масла, а жарить рыбу на костре почти в полночь, как-то ... м-м-м, неудобно, что ли.

— Понятно. Вы хотите произвести полноценный обмен?

— Что, простите?

Алексей недоуменно воззрился на собеседницу. Маша кивнула на предмет в руке соседа.

— Вы мне эту бутылку, а я вам бутылку масла?

— А, это. Ну, да, можно поменяться.

Алексей улыбнулся, протягивая зеленую "гранату" с наклейкой "Мерло". Маша уже встала и ловким движением руки пригласила гостя присесть на соседний диванчик. Сама же направилась в дом. Уже через мгновение хозяйка дома вернулась с пластиковой бутылкой и еще одним пузатым бокалом.

— Присоединитесь ко мне? Вечер чудесный.

— Да уж ночь на носу...

Нерешительно как-то произнес Алексей то ли намек, то ли оправдание. Маша лишь пожала плечами, отдала бутылку и плюхнулась на подушку. Демонстративно взялась открывать бутылку: акциз полетел на столик, защитная пленка поддалась напору пальцев, штопор планомерно ввинчивался в пробку.

Как истинный джентльмен, Алексей не мог не помочь Маше: он протянул руку к бутылке и отобрал у молодой особы свой подарок. Молча выкрутил штопор до упора, выдернул пробку и изредка поглядывая на Машу, разлил напиток в два бокала. Принял приглашение. Рыба подождет.

— Вечер действительно чудесный.

— Побольше бы таких.

Тост произнесен, бокалы соприкоснулись в традиционном приветствии, первый глоток испачкал губы терпким привкусом.

— Обожаю "Мерло". А вы очень внимательны, Алекс.

— Благодарю. Мимо ваших вкусов трудно пройти, не обращая внимания.

Настала Машина очередь вскидывать брови.

— Я сейчас вернусь. Не уходите.

Маша отсутствовала ровно пять минут, после чего на столе объявились закуски. Сначала Алексей удивился оперативности, а потом не мог оторваться от простого, но гениального кулинарного произведения.

— Это ведь просто сыр, завернутый в лаваш с помидорами и зеленью?

— Угу, и немного подогретый в тостере.

— Очень вкусно.

— Угощайтесь на здоровье. Думаю, что с рыбалки вы вернулись голодным, и полноценным ужином это не назовешь...

— Мари, я вас умоляю. Все очень вкусно. Тем более, ужин, как говорят, отдай врагу.

Под мелодии саундтреков из мировых киношедевров стали воспоминанием и бутылка вина и смешные конвертики с сыром.

— Это откуда мелодия?

Маша потянулась к ноутбуку, кликнула по точ-педу, чтобы разбудить экран.

— "Мемуары гейши", заглавная песня.

— Очень красиво.

Если бы Алексей смотрел на небо, Маша и пропустила бы мимо ушей сие замечание. Но слова явно адресовались не звездному покрывалу: Алексей смотрел на Машу, и именно в тот момент, когда просторная майка-распашонка дозволила гостю узреть больше дозволенного приличиями.

— Ого, мы с вами заговорились. До рассвета пять часов.

— Да, пора бы мне и честь знать. Спокойной ночи, Мари.

— И вам сладких снов, Алекс.

Мужчина поднялся, по-светски поклонился, забрал бутылку масла и направился к выходу. В воротах еще раз оглянулся, ответил улыбкой на улыбку Маши и шагнул в тень ночи. Приятный вечер.

Г Л А В А 5.

Похмельного утра, как ожидалось, не наступило. Хорошее вино пили вчера, не порошковое. Маша валялась в постели, сладко зевала, прогоняла дремоту, потягиваясь. Прислушалась к дому — тишина. Малой еще спит, наверное. Достала мобильник из-под подушки, нажала на кнопку блокировки: часы высветили незнакомые цифры — девять и тридцать. Что за черт? Так поздно уже? А малого не слышно? Спит или мультики смотрит, наверное.

Маша накинула халат, запахнулась и стала спускаться на первый этаж. Застыла на полпути: входная дверь приоткрыта, в комнате тихо и пусто. Виталика в доме не было.

— Вик, ты где? Ви-ик.

У Маши начинали гореть лицо, паника и истерика — дергать за нервные окончания пальцев. Заставляя себя глубоко дышать, молодая мама выскочила во двор, по пути набирая номер соседки.

— Лена, Вик у тебя?

— Нет.

— Вдруг появится — отзвонись.

— Хорошо.

Телефон в карман, а сама к отдельно стоящему домику с клозетом и летним душем.

— Ви-и-ик, где ты? Я тебя иду искать.

В домике никого. Ворота и калитка закрыты, сам бы малыш замки не открыл. Единственное место, куда бы он мог пробраться, потому что густые кусты — не преграда для серой мышки, это соседский двор с домиком на дереве. Но, черт побери, как он смог открыть входную дверь?

Маша, царапая кожу и разрывая халат в клочья, ринулась через кусты.

— Вик, ты здесь, маленький мой? Ви-ик.

Домик на дереве оказался пуст. Дыхание участилось, сердце забилось еще сильнее, в глазах потемнело.

— Ви-ик! Вик, где ты?

— Маш, он тут. Не кричи.

Из-за соседского дома появилась мужская фигура с малышом за руку. Маша ринулась к сыну. Сдерживаясь, как могла, кинулась на колени и порывисто обняла малыша в пижаме. Когда дыхание восстановилось и мир снова вернул себе краски, Маша подняла глаза на соседа.

— Я услышал, как он плачет. Наверное, заблудился. Стоял на дороге и плакал.

— Мой хороший, ты сам открыл дверь?

Малыш кивнул.

— И куда ты пошел.

Виталик показал на домик на дереве.

— А потом ты куда пошел?

Мальчик молчал.

— Виталик, дядя тебя не обижал.

Недовольное шарканье ног Алекса Маша пресекла, лишь строго взглянув на мужчину. Даже если он и собирался что-то сказать, тут же передумал.

— Виталик, этот дядя тебя не обижал?

Мальчик мотнул головой.

— А конфету он тебе давал?

Снова нет. И фырканье сверху. Маша продолжала стоять на коленях перед сыном. Крепко обняла непоседу и, наконец, встала во весь свой среднестатистический рост.

— Алексей, где вы его нашли?

— На дороге. Я сидел на крыше, услышал детский плачь. Никто не успокаивал малого, я выглянул. Стоит в пижаме и горько плачет. Я быстро спустился и успокоил, сказал, что мы сейчас вместе найдем маму.

— Хорошо. Спасибо.

Холодный взгляд, холодный голос, холодное прощание. Алексей прекрасно понимал Машу, упрекать не стал ни вслух, ни в мыслях.

Дома первым делом Маша проверила кожу ребенка: ни намеков на порезы или синяки. Однако нехорошее предчувствие не покидало. До самого обеда. Успокоительный чай и плотный завтрак успокоил обоих: мальчик вернулся к своему любимому сачку, а Мария принялась успокаивать нервы активной трудовой деятельностью. Следовало в срочном порядке организовать ограждение вдоль соседского участка и врезать новый замок на высоте, недоступной маленькому хулигану.

К вечеру замок стоял на указанном хозяйкой месте, спорая рабочая сила в лице бригады строителей, нанятая в ближайшей деревне, заливала бетонные столбики для сетчатого забора. Нервы больше не шалили, дурные мысли были загнаны глубоко на дно души и безжалостно придавлены пачкой успокоительного.

Чувство вины долго не давало уснуть. Отсутствие номера мобильного телефона соседа и наступление темноты Мари перенесла стойко, решив, что завтра первым делом отправится к Алексу и объяснится с мужчиной.

Беспокойная ночь оставила нелицеприятные следы на коже под глазами. Срочно было необходимо отвлечься.

— Масик, а поехали на качели-карусели?

— Ура-а-а!

И маленький смерч заметался по дому в поисках одежды.

Подготовившись к походу на аттракционы, Маша закрыла двери дома и отправилась вверх по улице с намерением освободить душу от груза непонимания ситуации. Виталик весело щебетал и кажется, ничем не интересовался кроме как самой конечной целью путешествия.

Поравнявшись с домом, Маша позвала Алексея. Не получив ответа, решилась зайти во двор. Однако на воротах, которые за долгое время бесхозности дома, привыкли считаться открытыми, висел замок. Маша не из тех, кто отступает перед трудностями. Она из тех нормальных героев, которые всегда идут в обход.

Закинув малого на плечи, молодая леди, презрев правила приличия, шагнула через низенький заборчик прямо в заросли смородины, чтобы обойти дом по периметру и зайти во двор. Несколько неудачных шагов, парочка иностранных слов, пока непонятных Виталику, и молодая мама достигла цели — главного входа в дом.

— Алексей, вы дома?

Маша ссадила малыша на скамейку под развесистым кустом и постучала в запертые двери. Ответа не последовало. Замечательная планировка дома и деревянной веранды позволяла заглянуть в любое окно на первом этаже постройки. Однако занавешенные тюлями окна не позволили Маше обнаружить искомый предмет внутри дома.

Решив, что объяснения могут подождать и до вечера, Мария оторвала взгляд от окна и развернулась в сторону сидящего на скамейке Вика. Сердце ухнуло в пятки: из двери слева от скамьи вышел Алексей. Свежий, сверкающий от влаги, загорелый, закутанный ниже пояса в белоснежное банное полотенце, оттеняющее ореховый загар. Глупо было бы ожидать от практика восточных единоборств оплывшего тела и дряблой кожи. Мужчина выглядел потрясающе аппетитно: широкие плечи, узкие бедра, рельефный торс с присущей страстным натурам растительностью. Только сейчас Маша обратила внимание на цвет волос мужчины и тут же пожалела об этом. Слабость к рыжим лишала женщину покоя. Машины восковые ноги стали таять от тока высокого напряжения, сердце, успевшее вернуться из вражеского тыла, пропустило удар.

Алексей в свою очередь был крайне доволен произведенным впечатлением, что не преминуло отразиться на лице мужчины.

— Мари, рад приветствовать вас в своей скромной обители. Вас, молодой человек, я рад лицезреть не меньше.

Спасибо Алексею за длинную речь — Маша успела прийти в себя и сделать несколько твердых шагов по направлению к сыну.

— Алексей, с легким паром и здравствуйте. Позвольте мне принести свои извинения, и объясниться по поводу вчерашнего.

Мужчина кивнул, соглашаясь на объяснения.

— Мне искренне жаль, что я на эмоциях почти обвинила вас в неподобающем поведении. Я понимаю, что в ваших планах было только желание помочь. И так же понимаю, что мои переживания за судьбу ребенка не имели основания. Но так же прошу меня понять, мы живем не в идеальном мире. И с фантазией у меня тоже не все в порядке. За пять минут поисков я передумала о таких вещах, что сейчас даже вспоминать противно. Да и вы со своей таинственностью подливаете масла в огонь слухов и сплетен.

За все время столь длинного монолога Маша несколько раз облизывала пересохшие губы, тараторила и медленно семенила вдоль ограды террасы, держась за перила. Мужчина внимательно слушал, не перебивал, иногда кивал и все время вежливо и даже как-то снисходительно улыбался.

Когда перила закончились, Маше пришлось очень серьезно внутренне шикнуть на себя и на проснувшееся не вовремя либидо, сделать серьезное лицо и наконец с облегчением вздохнуть.

— Мари, я искренне сожалею, что напугал вас и вашего малыша. Обещаю, что с сегодняшнего дня вам не придется теряться в догадках. С вашего позволения, я устрою небольшое барбекю и приглашу всех соседей на шашлычок. Мы перезнакомимся, чтобы не было впредь трений и недомолвок. Договорились?

— Договорились.

Маша улыбнулась и наклонилась к Вику. Что за славный ребенок: за все время разговора взрослых не разу не пикнул, игрался с бегущими по скамье муравьями и не обращал внимания на полуголого незнакомого дядьку. Зато Маша, наклонившись, обратила на мужчину еще большее внимание. Алексей с самого начала встречи не пошевелился и не сдвинулся с места ни на дюйм. Довольно резкое движение Марии в сторону ребенка всколыхнуло воздух и молодую особу почти затянуло в райские кущи дурманящим ароматом мужчины.

— Нам пора, масик. Качели-карусели ждут.

Только звук собственного голоса позволил Маше прийти в себя. Вот что значит отсутствие нормальной сексуальной жизни в течение двух лет: от слабого запаха самца крышу сносит.

Отказавшись от предложения выйти через ворота, а значит, еще какое-то время находится в обществе обаятельного и привлекательного, мама с сыном на руках гордо ушли тем же путем, что и пришли — через заросли красной смородины.

Расшалившиеся нервишки и рассредоточенность — не самые лучшие спутники аккуратного водителя. На полпути до парка аттракционов Маше пришлось съехать на обочину и выпить водички: руки тряслись, как у больного Паркинсоном, внимание скакало, не в состоянии зафиксироваться на одном предмете.

Наконец цель поездки была достигнута, малыш водружен на паровоз и отпущен в кольцевое путешествие на неопределенное количество кругов. Маша же в срочном порядке решила добиться внимания своей драгоценной подруги.

— Стеша, ты мне нужна сегодня вечером.

— Безапелляционно! Я не могу.

— Стеша, ты не понимаешь.

— Да что у вас там произошло?

— Стеша, я... Я его видела... Ох, видела без одежды.

— Кого?

— Алекса!

— Чего ты там шепчешь? Говорить нормально не можешь?

— Тут люди кругом.

— Ну, так отойди от людей.

— Стеша, могла бы, уже отошла бы.

— Ладно, давай рассказывай, при каких обстоятельствах и как тебе?

— Уф, у меня слов не было, только слюни. Помнишь, в какой ступор меня водят черные мужские рубашки?

— О, да, это феномен, достойный изучения и как минимум докторской диссертации!

— Так вот. Сегодня я опять застопорилась. Только не так сильно, потому что рубашки на нем не было.

— Охохо, подруга. Давай с самого начала. А то ты как горная лань, перескакиваешь с факта на факт.

— Окей, слушай. Пошла утром сегодня извиняться за вчерашнюю грубость.

— Погоди, ты уже нагрубить успела?

— Да, но это неважно.

— Ну, ты даешь!

— Стеша, слушай дальше. Я пошла с малым просить прощения. Постучала в двери — никого, позаглядывала в окна — никого. И когда уже совсем собралась уходить — бабах! Поворачиваюсь и вижу: само воплощение Гелиоса выплывает из душа. Помнишь, как в этом старом доме со шелковицей банька с клозетом отдельно от дома стоят? Вот. Выходит он оттуда, в одном полотенце на бедрах. А сам, ох... Плечи во, грудь накачана, кубиков на прессе нет, но зато пресс есть. И весь такой солнечный, кожа влажная, загар ореховый. Сказка, а не мужчина. Ну, меня и прихватило. Стеша, ты здесь?

— Да, да, ты продолжай, я только дверь на замок закрою.

— Блин, Стеша. Давай бросай все и приезжай. Он сегодня устраивает пикничок для всех соседей. Ты мне нужна.

— О, тебе нянька нужна для малого? Ну, тогда я за.

— Нет, Стеш, нянька нужна мне. Боюсь, не выдержу и сорвусь.

— Дура! Сорвись ты, наконец!

— Я не могу, Стеш. Мне очень важно, чтобы ты его оценила, глянула незамыленным оком.

— Господи, подруга, так и умрешь невенчанная, честное слово. Ладно, жди.

— Стеша, ты моя спасительница. До вечера тогда?

— До вечера.

Маша огляделась: мир стал ярче во сто крат, воздух из глины превратился в стопроцентный кислород, каждый вздох приносил облегчение, как анестезия для души, полной страдания. Ближе к вечеру парк аттракционов заполнился детьми постарше: уроки закончились и малышня поспешила навстречу карусельному водовороту. Попытка уложить Виталика спать после обеда успехом не увенчалась и Маша только махнула на сына рукой, усаживая в очередное качающее-летающее устройство щекотания нервов.

Чем быстрее часовая стрелка наматывала круги, тем трепетнее порхало Машино сердце. Чего уж врать: ей безумно хотелось снова вдохнуть аромат мужчины. Всегда рассудительная и "параллельно-перпендикулярная" молодая особа сама себя загоняла в тупик противоречий: и откусить хочется и из Рая не быть изгнанной. Усилием воли прямо перед самой поездкой домой, Маша решительно отодвинула гору нерешенных вопросов и загрузилась в машину. Песни и стихи по дороге помогали отвлекаться от мыслей о предстоящем вечере, но не рассеивали внимание, и маленькое семейство благополучно прибыло в родные чертоги.

А там уж дым коромыслом: соседки и их мужья топали вереницей в общий летний душ после трудового дня, дамы прихорашивались, мужчины спорили. В итоге решили, что любимые и сами смогут добраться до пункта назначения, бросили свои половинки и ретировались в старый дом Михалыча.

Маша итак с утра была хороша, посему не стала тратить время на переодевания, лишь кинула в рюкзачок антимоскитные средства и, взяв Виталика на руки, отправилась в гости. По дороге женщина еще раз набрала подругу, еще раз прослушала сообщение о недоступности абонента и махнула на предательницу рукой.

Густые зеленые кусты спиреи совершенно не давали обзора. А посмотреть было на что: некогда заросшее бурьяном пространство перед домом, превратилось в ровный газон со стриженной травой, чугунный круглый мангал-барбекю на трех массивных ножках прямо посередине газона, живописно воткнутый в полено топор и умопомрачительный запах от костра. Недалеко от мангала разместился уже сервированный стол, пятачок освещался электрическими напольными лампами. Деревянная веранда изобиловала танцующими огоньками свечей и удобными шезлонгами. Курорт.

Вроде и позерство, но такое гармоничное, что и придраться не к чему. Только сейчас Маша сообразила, что пришла в гости с пустыми руками. Попыталась было повернуть оглобли, но была замечена при попытке к бегству и приветливо водворена в общество. Виталик нескромно потянув носом, поинтересовался, а скоро ли будет "фафлык", за что и получил порцию оного специально прожаренного и подостывшего.

В течение четверти часа собрались все приглашенные и был провозглашен первый тост.

— За хозяина!

И понеслась: за дом, за урожай, за рыбалку, за родину. Где-то встрял тост за прекрасных дам и многозначительные взгляды в сторону друг друга. Разнообразие напитков не уступало разносторонности тостов и пожеланий этому доброму дому. Виталик уснул на маминых руках уже после второго тоста, и был устроен со всеми удобствами на раскладушке, недалеко от пьющих.

Чем больше сгущалась тьма, тем ярче становился свет неоновых светильников, спиртное лилось, если не рекой, то, как минимум ручейками, и в основном расходилось по бокалам и рюмкам шумных соседей. В силу своей привязанности к здоровому образу жизни, Алексей предпочел напитки с пониженным градусом, Маша, как всегда выбрала "Мерло", остальные гости предпочитали веками проверенное яство, которое желательно употреблять в виде "шоб тянулась" и с огурчиком.

Маша еще раз попыталась набрать подругу, и сама не заметила, как очередной отказ оператора соединять с абонентом, расстроил и отрезвил девушку. Она взяла наполовину полный бокал и перебралась на веранду в шезлонг, поближе к малому.

Настенные часы отсчитали десять раз боем Курантов и перешли на тихое перестукивание со сверчком.

— Может, стоит перенести малыша в дом?

Алексей со своим предложением вышел из тени внезапно, но Маша настолько была поглощена созерцанием неба, что не обратила внимания на "сюрприз" и испугаться просто не успела.

— Спасибо, Алексей, но мы уже скоро пойдем.

— Коль скоро вы собрались покинуть нашу шумную компанию, соизвольте допить последние капли божественно нектара под названием... — Мужчина запнулся, глянул на этикетку. — Водка?

Кажется, Алексей не заметил даже, что захватил с собой не ту бутылку. Однако, вроде только прикидывается выпившим, а оплошность допустил. И тут же исправился — показал фокус: плюхнулся в соседний шезлонг и в мгновении ока материализовал винную бутылку. Жестом предложил Маше обновить ее бокал и щедро налил вина.

— Не пора ли перейти на "ты"?

— Только после того, как вы расскажете о себе.

— Моя жизнь несколько скучна. Особенно для такой творческой личности, как вы, Мари.

— Алекс, во-первых, о степени скучности судит не вам, а как минимум творческой личности. Во-вторых, как вы правильно заметили, я со своей фантазией смогу додумать то, о чем вы умолчите, дабы показаться даме более "скучным", чем вы есть на самом деле. Но вы умолчите, а я додумаю — секрет. И уже совсем не скучно. Завернула?

— Завернула.

— Рассказывайте.

— Задавайте вопросы.

— Почему вы один? Где семья?

— Я устал от беготни, спрятался от мира. Семью не заводил. Специфика работы не позволяла.

— Почему вы не придумали себе легенду? Зачем было прятаться от соседей?

— Не привык я жить в маленьких деревнях, где каждая собака знает кто, где и с кем. Поэтому и легенду не придумал вовремя. Сейчас уже поздно. Знаете, Мари, а ведь только вы так допытываетесь.

— Остальные несут ответственность только за себя. И смогут защититься. У меня же есть одно очень слабое место.

Маша кивнула на комочек под одеялом.

— Вы правы, Мари. Спрашивайте еще.

— На вкус и цвет...

И вопросительно подняла бровь.

— Не понял.

— Закончите фразу: на вкус и цвет...

— ...товарищей нет.

— Баба с воза...

— ...кобыле легче.

— Без труда...

— ...кашу маслом не испортишь.

Маша одобрительно и немного удивленно глянула на мужчину.

— Большому кораблю...

— ...большую торпеду.

— Время спать...

— ...а мы не ели.

Не засмеяться было невозможно. И Маша залилась смехом.

— Голод не тетка...

— ...в лес не убежит.

— Не зная броду...

— ...иди на фиг!

К моменту, когда Маша от хохота уже сползала под столик, остальные гости подтянулись к веранде.

— Одна голова хорошо...

— ...а две некрасиво.

— Яйца курицу...

— ...дисциплинируют.

Колоритный смех превратился в дикий ржач.

— Пришел, увидел...

— ...и ушел.

— С кем поведешься...

— ...от того и пятки наши быстры.

— Рыба ищет, где поглубже, а человек...

— ...где рыба!

Не выдержал народ, повалился на перила веранды и начал биться в истеричных конвульсиях. У кого-то от напряжения треснули штаны с характерным звуком, что вызвало еще один всплеск эмоций, который срочно нужно было запить. А так как последняя пословица явно задала тему, то и тост повторился — за рыбалку. Закусив рыбным шашлычком, народ засобирался по домам. Кто-то сказал "И-го-го" и бутылка снова побежала по кругу, наполняя стопочки до краев. Звонко цокнулись округлые бочка стеклотары и смачная закуска отправилась за выпивкой. Самый голосистый завел песню, и веселые и довольные гости побрели восвояси.

Маша поставила бокал на стол и направилась к спящему Виталику. Обращение Алексея заставило ее притормозить.

— Мари, только мы с вами остались на "вы".

Еще раз вспомнив подругу недобрым словом, Маша обернулась к устроителю торжества.

— Мы можем исправить сложившуюся ситуацию?

— Можем. Давайте по старой традиции. На брудершафт.

Пузатый бокал снова оказался в Машиной руке. Не в первый раз в жизни гостья посвящалась в таинство обряда, но именно в этот раз коленные чашечки пустились в пляс. Не тряслись руки, не путались мысли, но неумолимое приближение момента единения, предательски подкашивало ноги. Маша осталась стоять на месте, Алексей сделал шаг, вторгаясь в личную, интимную зону собеседницы. Руки заплелись змеями, холод стекла коснулся губ. Ни Алексей, ни Мария не отводили взгляд. Бордовая рябь тронула поверхность напитка — до дна никто не стал пить. Маша замерла, не в силах пошевелить рукой, боялась шелохнуться, боялась продолжения.

А мужчина шестым чувством понял нерешительность молодой женщины, принял игру: не отводя глаз, отставил свой бокал, одной рукой накрыл Машины пальцы, другой забрал ее бокал. Медленно поднес женскую ладошку к губам и невесомым поцелуем коснулся ледяной кожи.

— В глазах зелёных хмель сполна

От вас я получаю!

Коль нет на бундершафт вина,

Так наливайте чаю.*

(*Галямин Александр)

Вот так непринужденно и закончился момент эмоционального напряжения. Маша выдохнула. Интим не предусматривает юмор. К юмору девушка была расположена больше, чем к интиму, а посему улыбнулась и забрала руку.

— Да, ты поэт, Алекс.

— Это не мое. Я провожу тебя?

— Да, конечно. Малого не забудь.

Г Л А В А 6.

Утро среды началось с сообщения, отосланного автоматом оператора, о появлении на связи "Павлика Морозова". Но набрать подругу желания не проявилось. Виталик настойчиво просил кушать и мультиков, маме пришлось исполнять желание. Тем более, собственный желудок выражал недовольство пустотой в свойственной только этому органу манере.

Яичница на помидорах — лакомство быстрое и безумно вкусное. Особенно с похмелья. А еще вкуснее получается, если сидеть, подобрав ноги, в тени широколистного ореха, окруженной яркими красками марокканского уголка и прислушиваться к шелесту воды, падающей в чашу фонтанчика-водопада. Ребенок увлечен едой и мультяшными героями, и есть еще несколько минут, чтобы уделить умиротворению внутри себя и летней красоте вокруг.

— Приятного аппетита.

Маша напряглась и принялась судорожно "ощупывать" себя в мысленном анализе состояния системы: застиранная майка и спортивные шорты — минус, продепилированные и загорелые ноги — плюс, прическа — минус, свежесть дыхания — плюс, отсутствие макияжа — минус, вкусный завтрак — плюс.

— Спасибо. Завтрак?

За время Машиной интроспекции Алексей преодолел путь от калитки до диванчиков.

— Спасибо, я бы выпил кофе.

— Должна тебя огорчить, кофе в этом доме нет.

— Закончился?

Маша отрицательно махнула головой.

— Не заведено. Мы чаевничаем в основном.

Белоснежный чехол мобильного телефона завибрировал и поехал по поверхности стеклянной столешницы. Маша потянулась за аппаратом и нажала отбой, даже не вглядываясь в номер входящего звонка.

— Ну, так что? Кушать будешь?

— Будешь.

— Окей, сиди, я сейчас принесу.

Спустя четверть часа Алексей вылизывал тарелку мякушкой хлеба и в очередной раз нахваливал кулинарные способности гостеприимной хозяйки.

— Мам, я хочу мяса.

Маша обернулась: на ступенях стоял Виталик и исподлобья поглядывал на гостя. Мама знала, что на самом деле расположение этого серьезного молодого человека можно купить и за конфету, но зачем раскрывать все карты сразу?

— Мой хороший, я сейчас пожарю мяса.

— Виталик, а шашлык будешь?

Утвердительный кивок малыша стал сигналом, и Алексей с низкого старта побежал за угощением. У Маши появилось время привести себя в порядок. Отлично: и волки сыты и овцы целы и пастуху вечная память.

Тем количеством мяса и рыбы, которое осталось после застолья, хватило бы накормить еще несколько вчерашних компаний. Однако трое знакомых, давеча подкрепившихся яичницей, уменьшили запасы в половину, и очень довольные и сытые откинулись на подушки.

— Алекс, а ты чего не работаешь сегодня?

— Разленился. Решил передохнуть. Надоело. Нужное подчеркнуть.

— Мама, можно бассейн?

— О-хо-хо-хо, Вик, сейчас самое время понаклоняться над насосом.

— Давай я надую.

— Алекс, это очень благородно с твоей стороны. Разделимся. У меня два насоса.

Работа по подготовке бассейна к эксплуатации заняла всего каких-то полчаса: почистить, надуть, залить водой, разбавить кипятком. Зато ожидаемый эффект превзошел самые смелые мечты: до Виталика было не докричаться в течение двух часов, и взрослые смогли наговориться вдоволь. Алексей действительно решил передохнуть денек, оставаясь на виду у соседей, провоцируя новую волну слухов. Ну, как же, незамужняя и красивая в паре с привлекательным и таинственным.

Маша смеялась от души над шутками Алекса, рассказывала про себя, несколько раз сбрасывала назойливые телефонные звонки. Алексей развлекал собеседницу анекдотами, случаями из жизни, посоветовался по поводу внутреннего оформления комнаты под крышей, в конце концов, Маша явно заслужила почетное звание дизайнера интерьеров, в основном благодаря задумке с марокканским уголком.

Потом настало время обеда и послеобеденного сна. Алексей немного замешкался, но вскоре после сытных мясных блюд, откланялся и испарился. Маша завалилась спать с сыном.

А вечер принес сюрприз — приехали раньше срока дедушка и бабушка Виталика. Маша была бы несказанно рада родителям, если бы не настроила чуть раньше планов на вечер.

— Машенька, я не понимаю, ну чего тебе сидеть здесь с нами? — бабушка Виталика задавала вопрос Маше, но смотрела исключительно на внука, перелистывая новую книгу с яркими картинками.

— А что мне еще делать, мам?

— Ну, сходила бы в кино, — предложила родительница и снова отвлеклась на малыша.

Маша задумалась: с чего вдруг такая забота?

— Хорошо, мам. Я схожу в кино.

— А с кем? — вот! Вот тот вопрос, которого боялась Маша и к которому и подводился разговор.

Молодая женщина укоризненно покачала головой, разгадав задумку старой интриганки, но собираться все же начала. И даже придумала, кого в кино пригласить.

Поднимаясь к дому Алексея, Маша прокручивала в голове некоторые события прошедших пары дней. И не столь значимы были сами события, но больше взгляды и слова, которыми обменивались соседи. Каждую ночь Маша видела эротические сны с участием Алекса, и закусывала губу, прежде, чем выровнять голос и поприветствовать мужчину.

Согласившись еще перед приездом родителей с предложением Стеши "взять быка за рога", Маша не могла дождаться отъезда старшего поколения, дабы реализовать ночные сновидения хотя бы в небольшом объеме и начать курортный роман.

Окна дома напротив горели мягким светом — хозяин обители не спал. Маша, по привычке, подошла к воротам, но убедилась, что пора отвыкать от старого пристрастия посещать без предупреждения чужой дом — замок молчаливым охранником перекрывал ход. Стучать в ворота глупо — не услышит, стучать в окно опасно — испугается, придется проделать недавний фокус с перелезанием через забор.

Обойдя дом по периметру, Маша оказалась перед открытой настежь входной дверью. Светлый дверной проем большой комнаты заманчиво махал рукой, приглашая войти.

— Алекс, ты дома?

Нет ответа. Маша сделала шаг, переступая порог.

— Алекс, ты есть?

Снова нет ответа. Гостья предположила, что хозяин дома может ничего не слышать, потому что сидит в наушниках, и смело зашагала ко входу в комнату. Каблуки гулко застучали по новому полу.

Маша аккуратно постучала по косяку и заглянула в комнату:

— Алекс?

Комната была пуста.

Не успев сообразить, где искать мужчину дальше, Маша сделала шаг назад и оказалась в тисках.

— Ты пришла. — не вопрос и не безликая констатация факта — Алексей прижался всем телом к Маше и обжег дыханием ухо. — Ты пришла.

— Алекс, — Маше было приятно, но она пришла с конкретным предложением, поэтому постаралась придать голосу деловую холодность и повернулась, чтобы продолжить разговор.

Мужчина не позволил: прижал повернувшуюся к нему лицом гостью к косяку двери и страстно приник к губам. Маша не сопротивлялась. Запустила пальцы в густую рыжую шевелюру, кусала губы Алекса, не сдерживала стоны. Алекс не останавливался ни на секунду: властно закинул Машину ногу себе за спину, руками сжал аппетитную попку, на мгновенье прерывал поцелуй, чтобы сделать вдох и заглянуть в глаза рыжей волшебницы.

Маша громко шептала имя мужчины, запрокидывая голову и подставляя шею для поцелуев. Алекс вздрагивал и в новом порыве страсти вжимал женское тело в стену. Ловкие пальцы расстегнули верхние пуговицы на заниженной талии джинсов, оттянули резинку трусиков, и нырнули под одежду, заставив Машу судорожно вздохнуть и широко распахнуть глаза.

— Алекс, — женщина изогнулась и попыталась вырваться.

— Нет, — мужчина вновь поступил по-своему, накрыв Машины губы своими и запустив пальцы под волосы, сжимая тонкую шею.

Маша все еще пыталась сопротивляться, упиралась ладошками в каменную грудь соблазнителя, но сдалась, когда опытная рука проникла слишком глубоко, сбивая напором ограничитель скованности и условностей. Тело отказалось подчиняться разуму, откликаясь на резкие движения и ласковые прикосновения.

Алекс дразнил, подчинял и властвовал безраздельно, уводя сознание девушки в заоблачные дали любовного дурмана. Доводил до экстаза и отступал, чтобы услышать жалобное "Алекс" и требовательное "еще". И подчинялся, падая ниц и позволяя Маше путать волосы, судорожно сжимающимися пальцами.

Вдоволь насладившись мольбами, Алекс ускорил темп, тронул маленькую горошину и получил то, чего искал — Маша дернулась, тело мелко затряслось, со стоном выдавливая воздух из груди, и обмякло.

Не выпуская девушку из объятий, Алексей медленно провел губами, очерчивая контур подбородка. Маша не открывала глаза, все еще чувствуя мужскую руку у себя меж ног.

— У тебя здесь родинка, — прошептал Алекс, цепляя губами трепещущие ноздри аккуратного носика, и вылавливая маленькое объемное родимое пятнышко у основания черепа.

Маша коротко кивнула, все еще пытаясь вернуться к реальности.

— Я пришла пригласить тебя в кино, — прошептала гостья, справившись с дыханием.

Алекс плавно отстранился, не отпуская Машу, опасаясь, что ноги подведут подругу.

— Я сто лет не был в кино.

От томного, жадного взгляда Машу бросило в краску, словно школьницу на первом свидании, но взгляда она не отвела.

— Едем?

Вместо ответа Алекс прикрыл веки и коротко поцеловал в губы.

— Сейчас выгоню машину.

Маша поправила одежду, тряхнула головой, откидывая волосы назад и поспешила выйти на свежий воздух. По дороге пришлось держаться за стенки.

Машина была незнакома, но внушала уважение одним своим рыком. Нехитрые манипуляции с воротами и Алекс галантно открыл дверцу перед Машей, усадил и сам устроился за руль.

Говорить абсолютно не хотелось. Неправильность ситуации давила на мозги. К сожалению, неправильной она казалась лишь Маше, которая запланировала провести вечер немного по-другому и закончить его тем, с чего поход в гости начался.

Алексей молчал и сдержанно улыбался, глядя, как Маша нажимает кнопки и никак не может найти радиоволну по вкусу: мелодии сменяли одна другую, а тонкие пальчики продолжали беспощадно терроризировать магнитолу.

Отдохнувший и восстановившийся организм Маши требовал добавки. Рыжеволосую соблазнительницу бросало то в жар, то в холод, приходилось постоянно вытирать влажные ладони о джинсы и отгонять мысли о страстный поцелуях. Очередной судорожный вздох не укрылся от внимания мужчины — Алекс накрыл ладонью женскую руку, сжал пальцы.

Маше было достаточно этого прикосновения, чтобы поменять планы:

— Я не хочу в кино.

Резкий поворот и умопомрачительный вираж вдавили женщину в дверцу авто. Алексей нажал педаль тормоза и молча выпрыгнул из машины. В секунду облетел автомобиль и оказался у дверцы пассажира. Не давая опомниться, подхватил Машу и усадил на капот и сделал шаг назад.

Этот короткий перерыв в череде умопомрачительных поворотов разжег желание еще больше. Теперь Маша смотрела на Алекса совершенно другими глазами и, видимо, мужчина заметил перемену. Нарочито медленно сделал шаг вперед, остановился вплотную к машине, подтянул к себе, оказавшись между колен любовницы. Оказавшись в плену собственных желаний, Мари пыталась найти в глазах Алекса спасительную соломинку, за которую могла бы схватиться, но все больше тонула, утягивая за собой мужчину.

Вдалеке сверкнула молния, над головами грянул гром. Маша опустила взгляд на губы Алекса и невольно облизнулась. Губы раскрылись, призывая покориться богине любви. Уподобившись порыву ветра, мужчина взъерошил медные волосы и приник жарким поцелуем к тонким женским губам. Руки стальным кольцом обвили тонкий стан.

Маша упивалась силой, подчинялась чужой власти, просила взять себя в вечное рабство. Руки судорожно срывали пуговицы рубашки, заставляя раскрыть объятия, но лишь для того, чтобы обжечь кожу живота и груди.

На землю полетели джинсы, рубашки, первые капли дождя. Мраморная кожа статуэтки белоснежными разводами светилась на фоне загорелого мужского тела, обвивая лианами, составляла контраст на зависть мастерам-художникам. Волнами накатывало блаженство. Маша прижимала к груди голову мужчины, воспаряя к небу на гребнях удовлетворения. Когда дыхание сбивалось, Алекс останавливался, замирал, чтобы прочувствовать партнершу, и с первыми требовательными движениями женского тела подстраивался под ритм.

Подкравшаяся незаметно гроза оплакивала свою одинокую судьбу, заливая прохладными слезами два разгоряченных тела. В тусклом свете габаритных огней две точеные фигуры мокрые от влаги казались венцом совершенного творения природы. Сливаясь в едином порыве, мужчина и женщина становились эпицентром взрыва, словно круги на воде, от центра расходились волны жгучего счастья.

Маша очень боялась ошибиться, боялась спугнуть призрачный огонек надежды и веры, что ночное приключение — лишь начало чего-то большего, чем просто летний роман.

Алекс молчал, заглядывал в глаза, убирал со лба прилипшую прядь мокрых волос, смахивал капельки грозы со вздернутого кончика носа, целовал брови. И Мари решилась — глупо бояться. Она давно не маленькая девочка.

И снова Алекс почувствовал, прочитал во взгляде и нежным прикосновением навсегда отмел сомнения.

"Я в городе. Вернусь утром", — сообщение улетело адресату, а Маша демонстративно выключила звук мобильного и отправила аппарат в бардачок.

Нервное напряжение мужчины передалось автомобилю — машина пробуксовала на грунтовке и в красивом полицейском развороте вырвалась на асфальтовое покрытие. Мари задохнулась от восхищения — однажды она обязательно научиться и обязательно похвастается умением Стеше.

Г Л А В А 7.

С момента несостоявшегося похода в кино Машина жизнь свернула с протоптанной тропы в гущу леса. Алекс оказался страстным и чутким любовником, внимательным и обходительным мужчиной. Тонко чувствовал грань дозволенного и регулярно нарушал границы.

Стоило Маше сообщить, что она направляется в душ и оставляет родителей следить за внуком, как судьба преподносила сюрприз в образе рыжеволосого любителя восточных единоборств, караулившего свою возлюбленную за углом банного домика. Алексу нравилось доводить Мари до экстаза и закрывать рот поцелуем, чтобы не рассекретить незапланированное свидание в душе.

Маша играла с воображением Алекса. Зная, что мужчина наблюдает за ее двором, сидя на крыше собственного дома, рыжеволосая бестия заставляла нервно сглатывать слюну, облачаясь в откровенные купальники и размазывая защитные кремы по коже. А мужчина злил, шагая с удочками в сторону озера и широко улыбаясь, но обманывал, возвращаясь обходными путями и возникая из ниоткуда с букетом полевых цветов.

Однажды утром Маша проснулась и огорчилась, не получив очередной порции предрассветных нежностей — постель пустовала. На обеденном столе красовался букет алых роз и короткая записка: "Забрал Вика. Ушли гулять. Звони." Номер телефона прилагался.

Удивленная и обрадованная незапланированным отдыхом молодая мама набрала цифры.

— Доброе утро, соня, — бодрый мужской голос обращался одновременно к двум особам: второй доставались инструкции, которым, судя по всему, Виталик следовать не собирался и звонко смеялся, требуя добавки впечатлений.

— Вы где?

— Да тут — внизу. Спускайся к нам.

Маша кивнула головой и засобиралась на прогулку — отдых в тишине откладывался.

Причиной столь бурного выражения положительных эмоций малыша оказалась электроуправляемая модель внедорожника. Огромная еще для маленькой крохи машина мягко подпрыгивала на неровностях дорожного покрытия, заставляя Вика визжать от восторга. Не научившись еще управлять транспортным средством, малыш крутил руль в разные стороны, от чего машину дергало по сторонам и доставляло еще больше удовольствия.

— Откуда? — Маша с сомнением уставилась на новоприобретение.

— Подарок. — Алекс не отрываясь следил за чужим ребенком, не забывая помогать неопытному водителю управлять автомобилем на расстоянии — в руках мужчина держал огромный черный пульт дистанционного управления.

— Это дорогой подарок, — Маша умела принимать дорогие подарки, но лишь у тех, кто мог себе позволить роскошь. Алекс не выглядел богачом.

— Я считаю вас достойными большего, — мужчина обошел любимую сзади и обнял, подставляя пульт управления машиной прямо под курносый веснушчатый нос. — Давай научу.

Выражая свое отрицательное отношение к подобному предложению, Маша откинула голову на надежное мужское плечо и томно потянулась. Мгновенно позабыв об автоматической игрушке, Алексей развернул Мари лицом к себе и принялся целовать, сначала игриво, но с каждым новым поцелуем превращался из белого и пушистого в жгучего и требовательного.

— Мама, би-би! — закричало шумное создание слишком близко и со всего размаху въехало бампером в мамину ногу.

От боли потемнело в глазах и брызнули слезы, чашка полетела на асфальт, разбиваясь на десятки осколков. Обижаться на ребенка было бессмысленно, дарящего дорогие подарки обвинять глупо. Маша решила просто пожалеть себя.

Двое мужчин наперебой твердили слова утешения, целовали, кто руки, кто больное место. В какой-то момент Виталик, приревновав маму к здоровому дядьке, попытался оттолкнуть взрослого мужчину, сообщив последнему, что сам справится с обезболиванием ушибленного места. Жалость к себе мгновенно уступила место веселью, боль ушла, оставив на память красное пятно, обещавшее к обеду налиться синевой и превратиться в красивый синяк.

На сим утро сюрпризов не закончилось.

— Вик, мы маму расстроили? — пацан кивнул. — Мы должны ее утешить? — снова кивок. — Тогда бери ее за руку и пошли.

Машу аккуратно подняли с травы, удостоверились, что идти женщина может сама, и повели дальше по дороге. За очередным изгибом пути троица остановилась по указке Алексея.

— О, у нас новые соседи? — Маша кивнула в сторону серебристого внедорожника у некогда бесхозного дома.

— Это не новые соседи, это новая машина, — мужчина полез в карман и достал брелок, перевязанный красной ленточкой.

От этого дистанционного пульта управления Маша отказаться не смогла, но и взять в руки тоже решилась не сразу. Очень хотелось сказать, что подарок слишком дорогой, но слова так и остались мыслями.

— Ты научишь меня полицейскому развороту?

Мужчина улыбнулся — подарок принят.

Труднее всех пришлось Виталику — он никак не мог определиться, на какой новой машине ему кататься.

Будние дни окрасились новыми красками праздничных выходных, выходные получили статус "тайных" дней свиданий. Маша не спешила знакомить родителей с новым членом команды — все еще боялась разочароваться.

Шумно отпраздновали новый год рождения Вика: гульба растянулась на три дня, родственники и друзья заезжали сменами, привозили угощения и подарки. Алексей наблюдал за чужим праздником жизни издалека, планируя организовать собственный подарок к маленькому юбилею.

Неприятности начались в последующее праздникам утро. Облачившись в светлые одежды и прихватив знатный букет, Алекс отправился в гости. Но не дошел. Прямо на выходе из двора чуть не попал под колеса огромного джипа. Водитель злобно сверкнул глазами и плюнул матом в адрес лезущего под колеса. Алексей мысленно пожелал уроду скорейшего избавления от неизлечимой болезни — тупость, и зашагал вниз по тропе. Джип затормозил у Машиного дома, перегородив путь не только машинам, но и пешему люду. Алекс поспешил укрыться за кустами, дабы не оказаться в поле зрения злобного водителя.

Догадка о причине столь невоспитанного поступка и хозяйского поведения новоприбывшего подтвердилась, когда водитель джипа открыл багажник и достал огромную коробку в подарочной упаковке.

Алексей не задавал вопросов, потому что успел узнать о соседях достаточно много. Про Машину жизнь, неудачный брак, работу и семью предоставленной информации было достаточно, чтобы понять: Маша — не простая деревенская девчонка. Умение руководить бизнесом и вести домашнее хозяйство идеально сочетались в Лешиной избраннице, доставляя удовольствие разгадывать, а не читать женщину, как раскрытую книгу. Единственное, чего пока не мог понять Алекс, почему Мари так осторожна в отношениях. И вот теперь получил ответ. И остался не очень доволен.

Направляющийся к калитке чужого дома субъект обещал принести еще немало неприятностей. Алексей поспешил к себе домой, чтобы повнимательнее присмотреться к бывшему мужу любимой женщины.

Досье на благоверного оказалось коротким и скучным: некогда перспективный парень превращался в стандартного барыгу, ничего не значащая официальная работа и великовозрастные коллеги, спивающие сотрудника каждый день "для аппетиту", неофициальные источники дохода приносили головную боль и небольшой достаток, который тратился на выпивку и женщин.

Удивленный подобным выбором любимой и расстроенный Алексей захлопнул ноутбук и забрался на крышу.

Бывшие супруги ругались: Маша, сдерживая агрессию, холодно отвечала, спрятав руки в карманы шорт, а ушедший в прошлое отец Вика, как говорят некоторые, "бычился", наскакивал на жену, плевался оскорблениями. Будь Алекс на месте Маши, не задумываясь врезал по морде, раз и навсегда отбивая желание грубить старшим — бывший муж любимой был на несколько лет младше Мари.

Оскорбления не прекратились даже тогда, когда мальчуган начал всхлипывать, а затем и плакать навзрыд. Пытаясь распрощаться с непутевым папашей, Мари развернулась, чтобы направиться в дом, но бывший решил, что ему нанесли оскорбление и попытался остановить молодую женщину, рванув за волосы. Маша вскрикнула и выпустила малыша, падая назад, подтолкнула к дому и криком приказала бежать, звонить бабушке.

Больше терпеть Алексей не смог — сорвался бегом по крыше, перепрыгнул на веранду, оттуда скатился на газон и в два прыжка оказался за спиной бушующего супруга. Маша пыталась вырваться из захвата, громко, но при этом литературно обзывалась, Вик спрятался в доме.

Алексей легко дотронулся до шеи противника и посторонился, когда обмякшее тело начало заваливаться на ступеньки. Несколько ссадин и синяков — это небольшая плата за издевательства над родным человеком. Маша не стала задерживаться — кинулась к сыну, чтобы успокоить и не позволить начать разговор с бабушкой. Успела вовремя — малыш только-только нажимал кнопку быстрого вызова.

Когда Алекс зашел в комнату, Вик сонно тер глаза, убаюканный мамой. Маша даже с пола не поднималась, так и укачивала малыша.

— Не уходи, — жалобным шепотом попросила Мари.

— Я вернусь. Скоро. — пообещал мужчина и вышел.

К счастью или к нет, но из соседей на этой неделе никто не оставался на будние дни. Алекс погрузил тщедушное тело в авто, завел мотор и направил машину на выезд к трассе. Абсолютно все стекла автомобиля имели толстый слой помутневшей от времени тонировки, благодаря этому лица водителя никто из встречных рассмотреть не смог.

Алекс вывез машину в лесопосадку, поставил мордой к обрыву, пересадил беспамятного водителя за руль, вытер собственные отпечатки, сел на заднее сидение. Выждав некоторое время и убедившись, что в округе нет ни единого человека, снова прижал палец к шее водителя. Мужчина дернулся и очнулся, отупевшим взглядом уставился на пейзаж, затем нецензурно выругался.

— Поехали, — слишком спокойно сказал Алекс, но одного слова было достаточно, чтобы водитель схватился за сердце и попытался рывком открыть двери.

Не вышло. Успокоить ненормального смогло лишь холодное касание пистолетного дула.

— Поехали, я сказал, — повторил Алекс.

— Там... там обрыв, — начал, заикаясь, перепуганный водитель.

— Поехали, — Алекс махнул пистолетом.

Бывший муж яростно замотал головой. Не дождавшись подчинения, Алексей перевел рычаг коробки передач в положение "драйв", дотронулся до бедра водителя, нога, до сих пор спокойно почивавшая, дернулась и с силой вжала педаль газа. Машина прыгнула и понеслась по кочкам, водитель завизжал фальцетом.

В доли секунды джип преодолел небольшое расстояние, отделяющее лесопосадку от обрыва и взлетел в воздух. Этого времени Алексею хватило, чтобы бросить оружие и выпрыгнуть из летящего в воду автомобиля. Через открытую пассажирскую дверь до падающего мужчины доносился визг водителя, Алексей сгруппировался и профессиональным ныряльщиком вошел в воду.

Маша нервно меряла веранду шагами. Алексей отсутствовал уже больше часа, но предпринимать какие-либо шаги без его согласия, Мари не решалась. Вик периодически всхлипывал, пытался заплакать во сне, молодая женщина изо всех сил старалась сдержать рвущиеся наружу рыдания.

Окончательно испортив маникюр, Маша уселась в кресло и стала кусать губы. Алекс, как всегда, возник из ниоткуда, заслужив благодарный взгляд и вздох облегчения. Так уж сложилось у этой парочки: понимали друг друга без слов. Алекс, провожаемый пристальным взглядом любимой, поднялся по ступеням, сел на стул напротив и протянул руку. Маша потянулась навстречу, поднялась из кресла, и не отпуская мужские пальцы, пересела к нему на колени, лицом к лицу. Долго смотрела в глаза, страшась увидеть в них злобу и непонимание. А затем просто обняла, уткнувшись носом в рыжую макушку.

Очень хотелось плакать, ругать и жаловаться, что теперь будет только хуже: обозленный бывший супруг начнет лютовать с большей силой, а спрятаться от него — негде. Только за спиной большого и надежного, как гора Алекса. Но слова застревали в горле комом.

Мужчина осторожно отстранил Машу, взял ее лицо в руки и заглянул в глаза.

— Он больше не будет, — Маша засмеялась: тоже защитник нашелся.

И поверила. Потом долго целовала, не отпускала. Да и Алекс тоже не спешил уходить.

Бывший муж, действительно, больше не появлялся. Выяснилось потом, что его судили за незаконное ношение огнестрельного оружия и вождение автомобиля в состоянии наркотического опьянения. Теперь Маша могла смело подавать бумаги на лишение отцовских прав.

Вдохнув полной грудью, бизнес-леди в молодой женщине открыла для себя новые горизонты, и теперь Маша половину дня проводила за телефонными разговорами, отдыхая вечерами от тяжких трудов в объятиях любимого мужчины. Удивляясь, как здорово совпадают вкусы незнакомых до недавно людей, Мари старалась удивить любимого не только кулинарными талантами. Алекс засыпал подарками ставших родными мальчугана и его маму, ждал, когда, наконец, Маша представит его своим родителям, и совершенно не обижался на то, что момент все не наступал.

Каждое прикосновение вызывало в обоих бурю эмоций, приходилось сдерживаться. Хотя, в принципе, никто любовников и не сдерживал, только звонко сообщал окружающим, что мама опять целуется.

— Может, ты нас наконец, познакомишь? — спросила в один из выходных дней догадливая мама.

Маша отрицательно покачала головой и тихо произнесла:

— Рано.

— Смотри, что б не было поздно, как в прошлый раз, — решила предупредить мама, но только сделала хуже.

Маша одарила словоохотливую бабушку Вика леденящим душу взглядом и, не сказав ни слова, вышла из дома.

Никуда не сбежать от прошлого, но вытрясти из головы дурные мысли следовало немедленно. Маша воткнула бусины наушников в уши и пошла навстречу закатному солнцу. По щекам текли слезы, жалось к самой себе душила рыданиями, ноги зарывались в сухую перепаханную трактором землю. Видна всем и недосягаема, Маша шла по широкому полю, иллюстрируя народную мудрость: дурная голова покоя ногам не дает.

Поле закончилось, пресеченное грунтовой дорогой, выкатанной грузовыми машинами и комбайнами. Впереди — лес и заросшее камышами озеро. Солнце спряталось, деревья больше не бросали тень.

Маша не услышала шума мотора — музыка разрывала барабанные перепонки. Только когда машина поравнялась с женщиной, Мари обнаружила нарушенное одиночество.

— Девушка, вас подвезти?

— Я с незнакомыми мужчинами в машинах не езжу.

— А разве мы не знакомы?

— Не думаю.

— А мне кажется — знакомы.

— Вы совершенно правы — вам кажется.

— А давайте познакомимся и я отвезу вас домой.

— Я не хочу домой.

— Ага! Значит знакомиться все-таки хотите.

— Я хочу кругосветное путешествие, а не знакомство с незнакомыми мужчинами.

— Кругосветное не предложу, но путешествие устроить смогу.

— Морское?

— Морское, правда вода будет несоленой.

— Это почему?

— А потому, что Киевское море всегда было пресным.

Маша, наконец, улыбнулась. Алексей вышел из машины и подошел, чтобы помочь подняться с земли. Обняв и крепко прижав к себе давно знакомую рыжую чертовку, мужчина прошептал в самое ухо:

— Не обращай внимания. Мамы всегда хотят, как лучше.

Маша задержала дыхание, соображая, откуда Алекс мог узнать, что именно сказала мама, почему оказался здесь?

— Поехали?

Маша кивнула.

Г Л А В А 8.

Дома Маша оказалась затемно — не смогла устоять перед искушением попариться в обновленной баньке Алексея. А там, где банька, там и повышенная температура, и обнаженные тела, и электрические разряды от одного касания.

Мириться было не с кем — в доме все спали. А на утро все всё забыли.

Укладывая на следующий день Виталика спать, Маша предложила почитать малышу ужасно интересную историю про супер-героя, бывшего следователя, бывшего спецназовца, волею судеб закинутого в мясорубку опасных приключений и нелогичных событий. Уже на второй странице приключений спец-агента, Вик сладко посапывал, а Маша вдруг отложила книгу и стала придумывать свою историю. Ровно через пять минут в дверях материализовался Алекс, стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, как настоящий мачо из женских романов. На губах играла загадочная улыбка, мужчина внимательно слушал.

— А потом она обнаружила некоторые нестыковки в поведении любимого мужчины: то он говорил о том, что никак не мог услышать, то появлялся в самый ответственный момент. Никак обладал супер-агент супер-зрением и супер-слухом. Однако, после недолгого выяснения отношений, мужчина признался любимой, что он никакой не супер-герой, а все слышать и видеть помогала ему супер-геройская техника: жучки и камеры в соседнем доме. Повинился супер-герой перед своей супер-любовницей и показал любимой, где прятал гаджеты.

Маша продолжала сидеть на диване, в то время, как Алекс, хмыкнув, направился к каминной полке, снял одну из декоративных тарелок, повернул тыльной стороной к Маше и указал пальцем на крохотную точку, чуть темнее, чем отпечатанные буквы "Made in...".

— Слушал, но не подглядывал, — Алекс склонился к Машиным губам и долго не отрывался от ее губ.

Заведенная до предела мраморная статуэтка, обвила мужчину ногами и прикусила ухо:

— А жаль. Славное домашнее видео получилось бы.

— Думаю, двух часов будет достаточно, чтобы снять голливудский шедевр? — хитро прищурился мужчина, наблюдая, как пляшут чертики в глазах напротив.

Дабы не разбудить малыша и не перепугать соседей, влюбленная парочка переместилась в дом к Алексею, благо с радио-няней теперь проблем не было.

С момента последнего визита бывшего супруга прошло чуть больше декады. Машина кожа приобрела волшебный золотой оттенок, но все так же белоснежно светилась по ночам, сливаясь в загадочных узорах с темной кожей горячего любовника.

Дав себе и Алексу время до конца лета, Маша рассказала подруге в телефонном разговоре, что готова к новому серьезному шагу в личной жизни. Выйдя загодя из дома, Мари и не подозревала, что ей не скрыться от всевидящего ока и все слышащего уха супер-агента. Алекс облегченно вздохнул, но тут же поспешил огорчиться — в город ему нельзя ни в коем случае. А согласится ли Маша остаться жить в его доме — неизвестно. На всякий случай мужчина решил довести дом до идеальной жилой кондиции с учетом того, что кроме волшебной во всех отношениях женщины ему придется принять и маленькое сокровище.

Еще несколько раз Маша переспрашивала у Алекса, не припрятал ли он где-то еще свои волшебные приспособления для слежки и контроля, но убрать не просила. То ли боялась обидеть, то ли чувствовала себя в большей безопасности.

— Что ты читаешь? — Алекс склонился к Машиному плечу, стоя за спинкой марокканского диванчика, поцеловал и вернул сползшую лямку майки на место.

— Человек со шрамом, — не прерывая процесс чтения, ответила Маша.

Алекс улегся на голые колени подруги, стал рассматривать звезды. Маша, не имевшая привычки заводить домашних животных, зарылась пальцами в густую шевелюру и стал накручивать на палец отросшие волосы, гладила по голове, словно огромного рыжего кота.

Когда Мари перелистнула очередную страницу, в кармане мужчины что-то пикнуло. Он аккуратно приподнялся, глянул на экран, извинился, поцеловал и ушел. Зачитавшись книгой, Маша не заметила наступления глубокой ночи. Зевнув и потянувшись в очередной раз, женщина покрутила головой, в поисках объекта любовных утех, и не обнаружив оного, нажала кнопку быстрого вызова. Женский голос сообщил, что абонент вне зоны досягаемости, очень удивил и расстроил, но несмотря ни на что, Маша была довольна. Махнув на все рукой, ушла спать.

Ранним утром Машу разбудили отнюдь не птицы. Громкий собачий лай, перебранки незнакомых мужских голосов, громкие топающие шаги под самыми окнами. Испуганное неизвестными людьми воображение подбрасывало картинки из некогда просмотренных боевиков о похищениях, недавно выдворенный за двери бывший муж встал перед глазами, как живой с перекошенной гневом мордой.

С бьющимся в истерике сердцем, Маша выглянула из окна второго этажа: на участке Алексея хозяйничали люди в форме.

"Успел ли уйти?" — промелькнуло в голове.

Маша попыталась успокоиться, спустилась на кухню, надела дежурную улыбку и поставила большой чайник на огонь.

Выпив несколько таблеток успокоительного, удалила из телефона имя, оставив только неопределенные номера, взяла тряпку для пыли, протерла все тарелки на камине, новую машину Виталика. Собственную обновку, которую так и не показала родителям, решила не трогать, наверняка предусмотрительный мужчина позаботился о такой мелочи.

Успокоительное действовало, Маша была спокойна и доброжелательна. Именно в таком благом расположении духа и застали спецы, постучавшие в еще закрытые двери.

— Григорьева Инна Андреевна? — с сомнением спросил некто в форме.

— Нет, — Маша подняла уголки губ, — Мария Александровна. Инна Андреевна — моя мама.

Служивый кивнул.

— Позвольте задать вам несколько вопросов.

— Да, конечно, — Маша махнула рукой в сторону цветных диванчиков. — Малой еще спит, не хочу будить.

Еще один кивок в знак понимания и вся честная компания расступается, пропуская Машу вперед. Молодая и заботливая мама снова улыбнулась непрошенным гостям и аккуратно закрыла дверь. На лицах служак промелькнула тень.

Натасканная на переговорах и домашних скандалах, опытная Маша внимала и отвечала лишь по существу.

Знакома ли она с Дякуном Олегом Степановичем? Нет.

Знакома ли она с мужчиной, проживающим в соседнем доме? Да.

Знает ли она, как зовут мужчину? Да.

И как же? Алексей.

А дальше? Не знает.

Кто-то еще из соседей знает Алексея? Да.

Откуда? Пили вместе, шашлыки жарили.

Как давно она видела соседа? Совсем недавно. Вчера вечером здоровались.

И он не говорил о своих планах на сегодня? Нет. Но обычно его можно найти на озере. Рыбак.

Главный коротко кивнул головой — двое бойцов испарились и уже через секунду отряд в полдесятка сорви-голов мчался вниз по крутому склону.

Маша продолжала вежливо улыбаться.

В каких отношениях состояла с Алексеем? В общепринятых между красивой женщиной и мужчиной.

И он не сказал ей, куда отправляется? Они не женаты, не перед кем отчитываться.

Позволит ли она заглянуть в дом? Нет, конечно.

Боится ли? Ордер есть ли?

Из окна на первом этаже донесся плач ребенка. Маша свела брови к переносице и бросилась на плач, ловко захлопнув двери перед самым носом служителей закона.

Через несколько минут в двери осторожно постучали. Маша открыла все с той же дежурной улыбкой на губах и ребенком на руках.

— Вот ордер, — вояка сунул в руки сложенный втрое лист, а Маша вежливо посторонилась, пропуская в дом спецов с кучей оборудования.

— Пусть не разуваются, — разрешила хозяйка дома, окончательно разозлив военных.

Усадив малыша за низкий столик, мама включила очередную серию мультфильмов про машинки в джунглях, и отправилась за забор вытряхнуть тряпку от пыли.

Обыск закончился через час: спецы ушли, оставив после себя кучу грязи и неприятный осадок в душе. А к вечеру и вовсе убрались восвояси.

Лето для Маши не закончилось, но казалось, жизни больше нет.

Г Л А В А 9.

Документы на машину были оформлены по всем правилам: купила авто Маша, копия паспорта к договору прилагалась, страховка КАСКО была оплачена на год вперед, визитка с координатами СТО и именем хозяина, написанным от руки, под козырьком.

— Да, Мария, здравствуйте. Да, у меня есть ваш номер и если он появится на горизонте, я передам от вас привет.

Мари знала, что номер прослушивают, но менять не спешила. Во-первых, работа, во-вторых, слушать могли не только спецы, но и ее таинственный супер-агент. В душе поселилась пустота, голова отказывалась работать. Стеша в срочном порядке перенесла назначенные встречи на неделю вперед и прописалась у подруги на веранде.

Соседи шушукались за спиной, перемывали косточки и искренне желали Маше поскорее забыть о хорошем, в общем-то, человеке.

— Несудьба, — разводили они руками и приглашали на пирог с яблоками.

Есть не хотелось, спать не получалось. Маша из статуэтки превратилась в сушеную воблу, и держалась лишь ради Вика.

Родители с расспросами не лезли, советовали отправиться в заморские края, хотели подарить круиз по Средиземному морю.

При упоминании морского путешествия Маша не выдержала — расплакалась, потом долго извинялась и пряталась на втором этаже дома.

Маша больше не пила "Мерло", возненавидела такой уютный некогда марокканский уголок и в последнюю неделю лета уехала в город. Сменила, наконец, паспорт и вернула себе девичью фамилию, к Новому году подписала новый долгосрочный контракт и с головой ушла в работу.

А к майским праздникам следующего года летнее приключение подернулось дымкой, отступило и затерялось в ворохе приятных воспоминаний.

Дом напротив опять выглядел бесхозным: сквозь толстый слой прелых листьев пробивалась невысокая трава, ставни дома были плотно закрыты, на воротах висел амбарный замок.

Марокканский уголок, обновленный еще до майских выходных, снова радовал глаз. Малыш вырос, радовал маму и окружающих собственными очень взрослыми взглядами на жизнь, но по-прежнему радостно визжал от восторга, выкручивая руль электромобиля и врезаясь в заботливо вкопанные дедом покрышки.

Соседские дети тоже повзрослели: домик на дереве превратился в штаб-квартиру отряда диверсантов, регулярно совершавших набеги на бабушкины кухни и тыривших пироги с капустой.

Тяжелые дождевые тучи затянули небо, придав слегка заросшим зеленью деревьям драматического синего оттенка художественного фильма. Оставшись в одиночестве, спихнув Вика в заботливые руки соседок, Маша окопалась в подушках и углубленно занялась изучением нового сценария рекламного ролика. На столике вновь стояла начатая бутылка коктебелевского "Мерло" и новый пузатый бокал на высокой тонкой ножке.

Увлеченная подбором музыки, Маша подняла глаза, чтобы найти вдохновение на бескрайних просторах салатовых лугов, и обнаружила незнакомого мужчину, входящего в незапертые ворота.

— Я могу вам чем-то помочь? — Маша не желала видеть незнакомого ей человека на территории частной собственности, поэтому поспешила остановить его вопросом и, отложив ноутбук, встала.

Мужчина замялся на месте, неуверенно теребя в руках выгоревшую на солнце бейсболку.

Маше очень хотелось поскорее избавиться от непрошенного гостя, тем более, что один вид заросшего мужчины вызывал отвращение. А еще этот уродливый шрам, пересекающий левую бровь и глаз ровно посредине, отчего веко не поднималось до конца, и казалось, человек щурится и не верит ни единому вашему слову.

— Чем могу быть полезна, любезнейший? — Маша повторила вопрос.

— Мне это... — мужчина переминался с ноги на ногу, продолжая вертеть бейсболку, — я бы это...

Маша нацепила дежурную улыбку и стала спускаться к явно невменяемому посетителю. Почему-то не боялась мужчину, верила, что не буйный и вреда не причинит.

— Вы заблудились? — Маша подошла почти вплотную, попыталась заглянуть в глаза незнакомцу, но тот насупился и опустил голову.

Мари тяжело вздохнула.

— Хотите воды?

Мужчина закивал:

— И это... — Маша внимательно слушала — мужчина говорил очень тихо, — и ручку.

— Вам нужна ручка? — незнакомец кивнул, не поднимая головы.

Женщине пришлось вернуться к столику. Налив воды из бутылки и взяв обещанную ручку, Маша развернулась, чтобы снова спуститься к гостю, но отшатнулась, разливая воду на себя — незнакомец незаметно подобрался сзади и преградил путь доброй хозяйке.

— Что вам нужно?! — голос сорвался, вопрос прозвучал тихо.

Мужчина нерешительно указал на ручку. Маша сделала шаг назад и протянула предмет с безопасного расстояния. Незнакомец принял дар, достал из заднего кармана какую-то бумажку, черканул пару слов и протянул бумажку женщине.

Маша двумя пальцами взяла листок, развернула и прочитала: "А еще у тебя есть маленькое родимое пятно под волосами".

Голова пошла кругом, сердце упало в пятки. Маша подняла глаза и увидела человека со шрамом, только теперь он стоял ровно, словно тяжесть десятка лет слетела с плеч, и уродливый шрам не придавал лицу выражения недоверия, а делал взгляд хитрым и приветливым.

— Ты готова?

Маша сглотнула и улыбнулась:

— К чему?

— К морскому путешествию, — любимый мужчина протянул руку.

Мари вложила свои пальцы в широкую ладонь Алекса и была тут же прижата к широкой груди:

— Только море пускай будет соленым.

The End.