Холодный оружейник (часть 1)

Капелька дождя падает сквозь туман. Чуть позже ещё одна. Медленно, по капле, небеса истекают водой. Похоже, я вступил в Скорбные Земли. Острова, погрязшие в унынии и безнадежности. Проклятое место.

Глава 8. Молчащие Холмы (Silent Hills)

Моросящий дождь. Вода течёт сверху, по капельке. Ещё одна капля, попав на лоб, по проторенной дорожке виляет вправо, а затем скользит по краю брови, чтобы спустя мгновение, пощекотав висок близостью к уголку правого глаза, растечься по и так мокрой щеке. Дождь шелестит... тихо, размеренно. Под таким дождём хорошо спать... ждать...

Умирать и убивать. Тихо и незаметно, в мерном шёпоте моросящего без перерыва третий день дождя.

Парадокс. Это не ливень — но громкие звуки тонут во влажном воздухе под равномерно серым небом почти сразу.

Мир полон этого тихого многоголосого шепота. Скорбные Земли, чтоб их! Говорят, приезжие здесь часто сходят с ума, начиная слышать что-то просящие голоса в этом бесконечном дожде. Надеюсь, меня эта чаша минует.

В крайнем случае, дам дёру отсюда.

Кажется, пора идти дальше. Холод не подбирается к телу, способному управлять движением и отчасти — температурой воды. Но стоять на месте здесь, в этом шелесте, мне кажется... Неправильным? Да, наверное, это лучший термин, описывающий мой стимул постоянно двигаться между пунктиров дождевых капель.

Развилка. Любопытный эффект. Если свернуть налево, словно бы идешь под гору. Такая лёгкость, ноги словно что-то подталкивает, помогая двигаться. И это чувство... одобрения, или правильности, как бы не святости происходящего. Кажется, что-то зовёт меня сквозь эту серую пелену. Как тогда, с Хаку-прошлым. Или, скорее, как те ощущения, под влиянием которых я выбрал ту дорогу, что привела меня к монаху. Что же... можно и пойти. Хотя с того направления и не доносилось звуков. Как и вообще отовсюду.

Здесь только я и дождь. Я и вечность. Я — и дождь...

Тихий, вкрадчивый, мерный шёпот многодневной теплой мороси... Но надо идти. Это чутьё, завязанное на Сделки... оно пока ещё ни разу не подвело меня.

А если подведёт — значит, пора бежать на материк, пока не свихнулся в этих местах окончательно.

Осень. Поздняя. Невольно вспоминаю, что подумывал об эмиграции в Страну Огня. Там, конечно, нет снега... зато во всех войнах их территория прирастала, если верить памяти монаха. Странные мысли посещают меня, когда я вижу подобную картину.

Дорога слегка уходит в гору. Пятёрка Водных Клонов расходится веером. Разведка и мародеры. Вон, крайне правый уже присел у тела, из-за которого я и создал клонов. Всё же обнаруженный труп шиноби, наверное, является значимым поводом усилить бдительность.

Перевалив невысокий и пологий гребень, я оказываюсь на краю не то чтобы долины, но некоего углубления. В эдаком блюдце, где сквозь зыбкую завесу дождя темнеют силуэты.

Поле боя. Поломанные клинки. Тела людей в тёмно-синем либо чёрном. Похоже, столкнулись повстанцы и отряд, верный Мизукаге.

Тела, тела. Одинаковая униформа, одинаковые символы Кири. Одни лица, одни техники. Почти что сражение близнецов. Как они друг друга отличают? Гражданская война среди шиноби... интересно, скольких боевых единиц уже стоила Туману эта заварушка?

Редкие капельки дождя стекают по воткнутому в бесплодную землю оружию. Тела. Кровь, грязь и отрубленные конечности. Может, найдутся свитки с полезной информацией. Всё равно трупов боятся глупо.

Меня подзывает знаками один из клонов. Нашёл что-то интересное? Ладно, подойду.

Надо же, один ещё вроде как жив. Пар изо рта вырывается.

Я подхожу к ещё дышащему человеку. Он смотрит на меня внимательными глазами, выглядывающими из-за растрепанной красной чёлки. Кажется, тут имеет место немой вопрос. Можно и ответить.

— У вас два куная в животе и катана в левом лёгком, — выношу я вердикт, — Проще говоря, шансов нет.

Их действительно нет. Даже если бы я хотел помочь, тут моих медицинских техник, доставшихся по Сделке с монахом, не хватит.

Человек — молодой мужчина — чуть поворачивает глаза. Смотри куда-то влево и вверх. Совершенно не помню, что это означает. Только сам факт: такой взгляд можно истолковать. Пустота здорово проредила мои знания. Удивительно, что личность сохранилась.

— Я в курсе, парень, — раздражённо ответили мне.

Раздражение — но не злость. Спокойствие, а не отчаяние. Уважаю таких людей. Не думаю, что смог бы так реагировать на оглашение своего смертного приговора. Интересно, сколько он тут уже лежит, пришпиленный к земле, как бабочка, в шепчущем что-то безумное дожде? Трудно не уважать человека, сохранившего твёрдость духа в такой ситуации.

— Я могу что-то для вас сделать? — главное, чтобы он не пожелал чего-то невыполнимого. В ином же случае... память шиноби, отданная в результате Сделки, может здорово мне помочь.

— Кроме как добить? — Спокойно спрашивает, без надрыва, — Можешь отнести весточку моей сестре?

— Плата?

— Какая плата, парень? — человек закашлялся. Мне на лицо капнуло кровью. Горячо и липковато. Прежде чем из раны на груди выступила новая порция крови, раздался какой-то звук. Смахивает на хруст. Ну да, он же закашлялся. А меч всё ещё в теле. Которое шевелится при кашле.

— Я уже труп. Всё, что мне осталось — ждать, когда жизнь окончательно вытечет из тела.

Я недолго думаю. Он уже почти мёртв. А мне может пригодиться что-то из его воспоминаний. К тому же рядом разрастается знакомое чувство некоего эмоционального подъема. Душа расширяется, точно воздушный шарик.

Значит, Сделка?

— У вас есть улучшенный геном, связанный с водой?

— Зачем тебе, парень?

— Я хочу в оплату за услугу добровольно отданные стихию, силу и знания. Все, какие вы согласны мне отдать. Или все, кроме тех, которые не хотите отдавать.

— Идёт, парень. Или ты демон? Неважно. Слушай, что передать...

Он умер, отдав мне плату. И я в четвёртый раз смотрю на умерших таким образом. Кажется, это счастливая смерть.

- План. Великий План. Всё за великий План, — проговорил мужчина, тараща на меня безумные глаза.

Вид он имел лихой и бомжеватый. Тёмные сальные волосы до плеч окружали обтянутое тёмно-серой кожей лицо. Лежал он, связанный чёрными цепями, на такой же тёмной выгоревшей траве.

Странно, но от него не шло запахов. Как и окружающего мира. И даже — от меня.

Судя по всему, стояла ночь. Тихая, облачная и безлунная.

- Великий План, — ещё раз, чуть ли не вращая глазами, проговорил мужик напротив.

Я смотрел на него, и почему-то и мысли не возникало повернуть голову, оглядеться.

Я видел картинку перед собой, слышал этого мужчину, и... всё?

Ни шумов.

Ни запахов.

Ни осязания и чувства тела.

Как то странно все это.

- Жизнь за Великий План, — сказал пленник. Почему-то нормальным голосом.

Внезапно ситуация изменилась. Уже я оказался связан. На фоне тёмного, почти чёрного, затянутого тучами неба виднелся силуэт. А перед ним порочно сияющая белизной, обгрызенная снизу грязными, удерживающими её пальцами, карточка с ладонь величиной.

На карточке светло зеленым, было нарисовано растение с растопыренными ветвями и листьями. Кажется, куст или какая-то трава.

- Великий План! — На этот раз в голосе слышалось... благоговение?

— Ками, какая хрень! — проговорил я, проснувшись. После чего начал привычно выкапываться. Привычка спать под землей, в ледяной раковине, была в моих глазах слишком полезной, чтобы отказываться от нее.

Мой взгляд, как и прежде, утонул в этом небе. Оно всегда было таким, все те дни, что я находился на северных островах. Утром, вечером, днём. Наверное, и ночью оно было таким же — только чуть менее освещённым.

Облака тёмно-серые, точно дождевые тучи. Они почти недвижимо висели над головой, тем не менее, не рождая дождя. Типичная погода этих краёв. И что я тут забыл?

Привычно вытянув чуть-чуть Воды из почвы, я покрыл себя и одежду ею, точно тонким слоем. Мысленное усилие с выбросом энергии, которую называют чакрой, плюс определённый образ... Затем собрать Воду в сгусток на ладони. В этой влаге осталась грязь, пот и немного ржавчины. В местном климате обычный нож ржавеет довольно быстро. Однако приходится таскать его с собой. Иногда я ночую в полуцивилизованных местах, с соседями. Не стоит нервировать окружающих и тех, кого они могут информировать, знанием о человеке, умеющем делать столовую утварь изо Льда.

Вода отправилась обратно. Утренний туалет закончен. Теперь можно и в новый путь.

Всё же интересно, чего это мне такое приснилось?

Где-то я читал или слышал, а может, принёс это знание "из" или "сквозь" ту Пустоту, что окружала меня ранее... Как бы там ни было, суть это идеи в том, что вещие сны возможны. Это наши инстинкты, скрытая часть человека, некое "подсознание", говорит нам, что ему не нравится. Как умеет.

Теория интересная, хотя, на мой взгляд, столь же порочная, как новомодная среди простых людей портовых городов религия с другого материка. Та, что о Всезнающем и Всеблагом Боженьке, который и Смотрит, и Судит, и по Попе Бьёт.

Если внутри нас есть оно, такое умное и всезнающее подсознание, чего оно, а не мы, сидит в уголке и не отсвечивает? Как-то это, по-моему, странно. Просто подсознание не только более умное, но и более ленивое? Вечно — почти — спящий Зверь. Ага, как же. Если оно знает, как лучше, чего не рулит? Хотя, конечно, советовать из-за плеча, неразборчивым шёпотом, куда приятнее. Неэффективно, правда. Зато иллюзия безопасности, опять же. Неужто мое подсознание просто трусливо избегает возможности нормально порулить? Впрочем, неважно. Все эти раздумья, затягивающие, как трясина, не решат мои проблемы.

И всё же — как, в таком случае, трактовать этот бред про "Великий План"? То, что порой "План" вовсе не план, а трава?

Бр-р! Хватит думать о философских материях. Конечно, подозрительно, что две ночи назад, на следующий день после получения этого мудрёного почтового контракта, я сумел провернуть ещё одну, кажется, довольно выгодную, Сделку...

Двое суток назад. Окраины деревни Молчащие Холмы.

Прежде чем свернуть обратно на юг, я решил пополнить припасы. Да и что-то тянуло меня в эту серую деревушку.

Я пообещал умирающему передать послание. Но срочность не оговаривалась. Я не сволочь — но лучше двигаться более безопасными маршрутами, чем переть напролом, экономя время. Потерпит адресат недельку-другую, я думаю. Всё равно, если двигаться целенаправленно, не особо медля и не делая петель, путь займет около месяца. Даже если срезать путь через центральный остров пешком — а это, по слухам, опаснее, чем проделать почти весь путь до южного берега главного острова на корабле.

Так что можно сделать небольшой крюк. Думаю, никому от этого хуже не будет.

Но и наглеть не стоит. Аномалию, известную как Хрустальный Город, посмотрю позже... если выживу. Вряд ли она куда-то денется.

Не то вечер, не то ночь. В этом сером мире есть только серые сумерки и тёмные сумерки. И деревенька впереди, с мутно-серыми очертаниями домов, размытых в вечной мороси, отлично вписывается в антураж.

Прямо идеальный пейзаж, подтверждающий полуофициальное название этой местности. Серый мир Скорбных Земель.

Чтобы узнать, у кого тут можно взять продукты, лучше наведаться к тем, кто живет на отшибе. У них нечего брать. И они, думаю, расскажут обо всех недостатках тех везунчиков или мерзавцев, кто живут в двухэтажных домах в центре этой крошечной деревеньки.

Подхожу ближе. Интересно, хотя вряд ли стоит сразу менять дом, в который зайду первым. Смущают правда инструменты и камни, лежащие у входа в эту лачугу. Похоже, местные обитатели — парии. Причем довольно сильно ненавидимые. Иначе с чего эту хибару закидывали не только камнями? Вон, в стену воткнулся серп, и не один. Кажется, весь этот хлам, накиданный, надо думать, местными, стоит побольше домика. Даже если вычесть то, что уже начало ржаветь. А железо на севере, вернее, в Скорбных Землях, довольно дорого. Даже железо низкого качества.

Подойдя поближе, я замираю у серой тканой занавески, висящей на входе. Не точно перед ней, - слишком рискованно стоять так, лишившись из-за непрочной ткани значительной части обзора. Но рядом.

Серп легко выходит из стены. Значит, бросали, и не слишком профессионально. Иначе моих физических сил не хватило бы вынуть оружие из досок. Впрочем, откуда метатели серпов среди местных крестьян? Скорбные Земли. Здесь не воюют. А если и умирают насильственно, то по пьяни и от апатии. По-моему, частая болезнь у местных. В таком-то климате.

И как я мог подумать, что спокойно проживу здесь, сколько потребуется? Слишком тускло и мерзко. Точно гниёшь заживо в этом климате. И не холодно, и не жарко. Если дождь, то слабая морось. Если нет осадков, то пасмурная облачность. Никак. Прямо-таки, старая знакомая, Пустота. Только, как говорится, "с человеческим лицом".

Пустота с человеческим лицом? Н-да.

Сквозь щель между занавеской и краем входного проема видна часть жилища. Чьи-то ноги лежат на постели. Постель - просто тряпка, постеленная на грязном полу. Ноги не шевелятся. Спит? Возможно. Раннее утро всё же.

А ещё моего разума касается аромат настоящего деликатеса. Этот восхитительный запах близкой Сделки...

- Ты готов мне отдать всего себя? — спрашиваю я.

- Мне незачем жить. Бери все, что пожелаешь.

Полная отдача. Ранмару парит передо мной. Худой, большеголовый. Сиреневые волосы, серые глаза. И счастливая улыбка. Что они там все находят, в этой сквозящей мертвенной тишине? Хотя... это их дело.

На деревню наползает искусственный туман. Не моя работа. Даже в нынешнем состоянии, с силой ребёнка Хаку, быстро прогрессирующей благодаря занятиям, а также полученным силам шиноби и монаха, я бы не стал использовать такую технику. Всё же подобное - это для монстров класса Великих Мечников. Слишком большие затраты энергии, слишком большие сложности в организации собственных действий. Туман не для меня. Во всяком случае, пока. Стараясь держаться подальше от его создателя, я покидаю зону тумана, заполнившего деревню.