Драконьи планы (версия для Пм)

— Что-о?! — Тиша чуть ли не до потолка подпрыгнула — оглушительно загремел опрокинутый ею табурет. — Это я, что ль, жена?!

Вега сморщился от резких звуков, замахал на девушку руками:

— Тихо, тихо! А то крышу сейчас и у меня, и у дома нашего сорвёт... Я ж это не всерьёз. Я потому про жену сказал, чтоб они тебе позволили остаться в пуще. Иначе они бы вошли в берлогу и забрали тебя с собой и убили бы, принесли бы в жертву своим богам. С чужаками они так поступают...

— Это... это... слов нет! — возмущённая Тиша с шумом выдохнула.

— Ничего страшного. Маленькая ложь во спасение, — волшебник подмигнул королевне.

Тиша вернулась на свой табурет. Лицо её было хмурым, мысли — такими же.

— Ты очень легко обманываешь тех, кто тебе доверяет, — заметила она. — Ферки ведь тебе доверяют, считают тебя другом. Разве можно так с друзьями?

— Да, обманываю. И что тут такого? — Вега пожал плечами и вновь потянулся к салу. — Я ж для тебя стараюсь, тебя спасаю...

— Но я теперь думаю, что ты и меня обманываешь.

— Я тебя не обманываю, — сказал чародей, глядя прямо в глаза девушке.

Она ничего не ответила, лишь помрачнела ещё больше, потому что в глазах Веги опять заметила какие-то нехорошие огоньки. Они таились где-то в глубине, еле заметные, но всё-таки они были, холодные и колючие...

* * *

Жизнь в Паррской пуще побежала странная.

Хотя каждый новый день был тягостно похож на предыдущий.

Рано утром Вега бесшумно выскальзывал из берлоги (но Тиша всегда в этот миг просыпалась и краем уха слышала, как он возился за тощей перегородкой, шурша одеждой, как натягивал сапоги, как зевал, причмокивая, и шёл к выходу и на минуту впускал свежий утренний ветер в дом, откидывая в бок шкуру, именуемую дверью). Волшебник предпочитал умываться у колодца, а потом шёл в лес — собирал там какие-то травы и коренья, которые, по его словам, надо было собирать именно при первых солнечных лучах.

Тиша думала, что это всё он делает затем, чтоб дать ей возможность совершить свой утренний туалет. И она использовала это время именно для приведения себя в порядок после сна, и была в глубине души благодарна Веге, и думала о том, что он вполне деликатен. А потом она готовила завтрак. Обычно — яичницу, лепешки, мочёные яблоки и что-нибудь мясное из старых запасов.

Как-то раз Дед очень сильно удивил Тишу, когда принёс довольно толстую чёрную змею с причудливым узором на спине, сел на порог, крепко удерживая добычу в лапе, и громко закаркал. Тиша сперва хотела выбросить дохлого гада в выгребную яму, но вовремя появившийся на дворе Вега остановил её и объяснил, что Дед такое будет часто отчебучивать, и что поставки такого рода весьма полезны для их маленького хозяйства, и что змею следует ободрать, выпотрошить и потушить с горькими травами. Волшебник всё то, что рассказал, сам сделал, потом поместил кастрюльку со змеиным мясом в печку, где угли уже подёрнулись белым пеплом, и высказал пожелание, чтоб Тиша научилась-таки кулинарить.

— Это тебе пригодиться в будущем, — нравоучительно сказал он, беря в руки змеиную голову и выдирая из пасти зубы (видимо, собирался использовать их позже для какого-нибудь чародейства). — Ты же когда-нибудь соберёшься замуж. И, если учитывать твоё теперешнее положение, твой будущий муж вряд ли будет знатным и родовитым человеком, а потому, вполне возможно, у тебя не будет слуг и тебе придётся готовить обеды для всей семьи самой...

На это Тиша мрачно ответила, что на будущее у неё другие планы, и с замужеством они мало завязаны.

— Ну-ну, — улыбнулся тогда волшебник. — Вот подожди, ещё попросишься у меня на осенние хороводы...

С утренней прогулки Вега возвращался почти всегда к тому моменту, как Тиша ставила тарелки и сковородку на стол, доставала ложки и ножи. Он приносил торбу, полную всяких трав и корений, веточек, шишек и ягод, мыл руки, садился за стол и с важным видом ударял ложкой по гладкому боку пузатого кувшина, таким образом объявляя о начале трапезы.

Завтрак проходил по большей части в тишине. Иногда молодой человек рассказывал про то, что видал в лесу утром: то про зайца, что прыгнул ему под ноги, то про беличью драку, то про ещё какое-нибудь забавное происшествие, связанное с жителями пущи.

Тише же ничего не могла ему рассказать: со двора девушка никуда не выходила, памятуя о том, что ей одной по Парре лучше не гулять. Из-за этого она часто пребывала в мрачном настроении, чувствуя себя узницей.

После завтрака Вега обычно занимался добытыми в лесу сокровищами. Кое-что объяснял девушке. Например, он научил её готовить лечебный настой, помогающий при болях в животе, мазь от синяков и застуженных суставов, капли от рези в глазах. Тиша не без интереса занималась знахарством, открывая для себя много нового и необычного. Как-то раз Вега показал ей, как из разных, вроде бы совершенно безобидных, ингредиентов можно слепить взрывающиеся шарики.

— Сила взрыва зависит от величины шарика, — объяснял чародей. — Но надо помнить, что слишком большой шар может погубить того, кто его держит, потому что это вещество не любит, чтоб его тискали. И чем шарик больше, тем больше его нелюбовь. Поэтому лучше катать средние. Вот такие, — показал Тише шарик размером со сливу. — Это самый подходящий размер. Если такой швырнуть в противника, он в нём сделает хорошую такую дырку. Я их бахалками называю. Потому что здорово бахают...

— Почему ты ими не торгуешь? — удивилась девушка, рассматривая грозное оружие (именно так она думала про шарики). — Налепил бы сотню — и продал бы. Королевским капитанам. Такое бы подспорье в войнах с харами.

— Ага. Налепил бы. Сотню, — пробурчал Вега, скептически скривив губы. — А ты поищи столько сырья, чтоб сотню налепить. Того, что сейчас есть, на три штуки еле хватит. И я потому только для себя их делаю. Чтоб было чем защищаться. В прошлом году, например, все использовал. На дорогах страны всегда навалом любителей лёгкого хлеба. Вспомни хотя бы тех бродячих актёров, что нас едва не задушили. Вот были бы тогда у меня бахалки — не пришлось бы тебе поленом и ножом махать...

— Ничего, умение ножом махать ещё никому не вредило, — ответила Тиша.

После работы с дарами пущи Тиша учила Вегу фехтованию.

Надо сказать, это были самые любимые моменты для девушки. В этот час или два она являлась хозяйкой положения, приказывала Веге, могла хлопнуть его палкой по спине или пониже спины, если он ленился повторить то или иное движение. И молодой человек не обижался и не сопротивлялся. Во время тренировок он, в самом деле, становился послушным учеником, внимательно слушал, старательно выполнял упражнения и втягивал голову в плечи при слишком грозном окрике наставницы.

А Тиша вспоминала то время, когда она называлась королевной Брианой и учила юных рекрутов. У каждого генерала королевской армии был свой небольшой корпус, состоящий из парней лет пятнадцати, обучением которых он и занимался. Мальчишки эти были, как правило, из родовитых семей. У рекрутов с невысоким происхождением наставничали капитаны и сержанты...

Так прошло около двух месяцев.

Вега делал заметные успехи в фехтовании. Он стал более ловким и сильным, и его уже нельзя было назвать доходягой. Он даже держался теперь по-другому: уверенней и спокойней.

А Тиша заметила, что такая размеренная жизнь начинает ей нравится. Они никогда ещё не жила так, как жили тысячи женщин в стране: не стряпала, не прибирала комнаты, не думала о том, как приготовить принесённых Дедом рыб или кроликов (а ворон почти каждый день радовал своих бескрылых и беспёрых товарищей неплохой добычей).

Казалось бы, королевне стоило уже привыкнуть к жизни в Парре и забыть о своих волнениях насчёт ферков, но она до сих пор иногда просыпалась по ночам от того, что во сне ей чудились их горящие глаза и зубастые ухмылки (она никогда ещё не видела ферков близко и не могла быть точно уверенной, что они имеют клыки, но в её снах лесные жители всегда были злобны, зубасты и смертельно опасны). А ещё, где бы Тиша ни находилась — во дворе или в доме — ей мерещилось, что из дальних кустов за каждым её шагом наблюдают, и не с добрыми мыслями.

К этим самым кустам, из которых месяц назад, во время внезапного дождя к Веге вышли ферки, она никогда не приближалась. Эти заросли стали для Тиши чем-то вроде дверей в их мир.

Как показало время, она не зря беспокоилась...

* * *

Однажды вечером Тиша разобралась с грязной посудой, накопившейся за день, умастила руки мазью, которую ей преподнёс Вега пару дней назад, и села на табурет, чтоб смотреть на то, как растёт кустик белой марамы в горшке на подоконнике. Вега сказал, высаживая это растение, что оно, когда расцветёт, будет светиться в темноте, а потом даст удивительные ягоды, пригодные в пищу. "Они дают возможность видеть в темноте не хуже кошек!" — так сказал многоумный чародей. Пока же марама робко мерцала своими нежными круглыми листочками, из-за цвета и формы напоминающими серебряные монеты. И Тише нравилось смотреть, как они чуть заметно подрагивают из-за малейшей тревоги в воздухе.

В такие моменты девушка ни о чём не думала, не беспокоилась — сидела на табурете, подтянув одну ногу к себе и сцепив пальцы на её колене, любовалась хрупким кустиком и думала о том, что имя Тиша ей очень даже подходит теперь, когда она спокойно живёт в покрытой дёрном берлоге.

Именно в эту минуту, когда в душе и мыслях бывшей королевны наступил сонный мир, в хижину довольно шумно явился Вега. Он принёс с собой порыв холодного ветра, ватагу крупных снежинок, запах ели и большую тревогу, и листочки марамы задрожали мелко-мелко.

— Фу-уф, — выдохнул чародей, сбивая руками снег с плеч и груди. — Что ж, одевайся. Надо идти.

— Разве я могу? — удивилась Тиша. — Солнце давно село, и ферки...

— Они ждут тебя, — быстро и хмуро ответил Вега. — Тебя и меня. Нас ждут.

— З-зачем? — холодея нутром, спросила девушка.

— Это... в общем... понимаешь... ну, ты помнишь, — сминая шапку, сбивчиво заговорил молодой человек, и в этот час он не смотрел в глаза Тише. — Ну, помнишь ведь, что я им тогда про тебя сказал...

— Ты сказал, что я — твоя жена.

— Точно! Так! — с радостью выпалил Вега, но через минуту радость на его лице сменилась испугом. — И вот они... они нам свадьбу хотят сделать. По своему обычаю. Нынче как раз новолуние. По их календарю это самое подходящее время для...

И тут мирная Тиша обратилась в разгневанную Бриану:

— Немыслимо! Невозможно! Какая тебе ещё свадьба нужна?! Ну-ка, выкладывай правду! — рявкнула королевна, в один миг набрасываясь на волшебника, хватая его за горло и опрокидывая на скамью у входа.

— Эх-хэ-э, — выдал Вега, изумлённо хлопая ресницами.

— Говори! — прорычала Бриана, ударяя его головой о скамью. — Говори, гадёныш-ш!

— Как же? Как же? — сипел парень, пытаясь ногами нащупать пол и цепляясь пальцами за руку девушки, которая подобно железным тискам сжимала его шею. — Не могу... пусти-и...

Бриана, уразумев, что так он вряд ли что сможет сказать, чуть ослабила хватку — Вега со свистом потянул воздух в свои быстро опустевшие легкие.

— Этот обряд — это ферков обряд, — залепетал волшебник. — Он ничего не значит. Просто повеселим наших добрых соседей, сами развлечёмся. Они к тебе дружелюбно настроены, они сказали, что видели, какая ты хорошая жена, как ты хлопочешь по хозяйству, как учишь меня драться. Они тебе подарки приготовили. Сама увидишь — тебе понравится... Ну, же, Тиша, соглашайся. Это совсем-совсем пустой для нас обряд. Это лишь для того, чтоб в пуще перезимовать. Ну, и потом, если надо будет, ещё раз перезимовать. Так нам будет здесь удобнее, и ты сможешь в пущу ходить, гулять или собирать грибы-ягоды. Разве тебе не надоело сидеть в берлоге, как в тюрьме?.. Ну, же, пусти меня, сестрёнка...

— Ты мне не брат! Ты подлый, коварный, — сквозь зубы прошипела Бриана в лицо Веги. — Ты постоянно мне свиней подкладываешь, я уже со счёта сбилась...

— Да разве? Да когда же? Неужто тебе умереть на виселице хотелось? Или хотелось после побега опять в лапы стражи попасться? Или хотелось от ферков смерть принять? Ты слишком строга ко мне, сестрёнка...

— Я чую, чую, что когда-нибудь я снесу тебе голову! Или вырву тебе горло! — Бриана даже взвизгнула, потому что сами интонации Веги начали её раздражать (он говорил так, будто урезонивал закапризничавшего ребёнка).

— Такое — лишь после свадьбы, — деловито заметил волшебник. — Итак, что скажешь? Глянь за окно — наши соседи уже огни зажгли, розовые. Церемония обещает быть красивой.

Бриана опять стала Тишей и тяжко-тяжко вздохнула, чувствуя, что из трясины, которую сотворил вокруг неё Вега, ей просто так не выбраться, и спросила, смиряясь с положением вещей:

— Что ж мне надеть на сие торжество?

— Насчёт платья не волнуйся! — весело ответил Вега, подхватываясь на ноги и поправляя свою измятую при падении на лавку одежду. — Один из ферковых подарков — дивное покрывало. Во что бы ты ни была одета, покрывало превратит тебя в нарядную даму: под ним никаких лохмотьев не видно...

* * *

Луна в Парре всегда была не такой, какой её привыкла видеть Тиша. Она была крупнее и ярче, и светила розовым, и чётче виднелось на ней пятно, похожее на танцующего шута.

Откуда-то из пущи тихо лилась весьма изысканная мелодия, призванная создавать покой в душе, но Тиша не могла расслабиться: волшебник Вега вёл её сейчас по узкой тропке, мимо густой стены высокого колючего кустарника к месту, которое именовалась Звёздной Поляной. По словам чародея, именно там ферки проводили свои самые важные обряды. Именно там они собирались и Вегу с Тишей поженить.

— Небо светлое! Как бы я хотела быть сейчас где-нибудь не здесь, — не сдержала тихого стона девушка, когда увидала ферков, ступивших к ней из тени вековых вязов.

Свет луны, звезд и белых камней, разложенных в определённом орнаментальном порядке на большой круглой поляне, позволял глазам человека всё превосходно видеть.

Ферки были высокими, тонкими и темнокожими, из-за этого похожими на стройные рябины. Густые переливающиеся волосы жителей Парры были оформлены в причудливые причёски: у кого-то в косы, у кого-то в хвостики, у кого-то в жгуты, украшенные мерцающими белыми бусинами, но Тиша не находила ни одной шевелюры, похожей на другую. Каждая была уникальна.

Музицировали ферки на инструментах, отдалённо напоминающих арфы и свирели. И, надо сказать, репертуар у здешних музыкантов был вполне себе приличным: мелодии они выдавали приятные и гармоничные. Кто-то из них даже напевал что-то красивым, нежным голосом. Возле дальних камней резвились дети: они с весёлыми писком и смехом бегали вокруг большого валуна, перепрыгивали через него, кувыркались по схваченной морозцем траве. Никто их не одёргивал, не приструнивал. Рядом вели хоровод девушки в длинных полупрозрачных накидках, украшенных вышивкой из мерцающего розового бисера. Завидев ступивших на поляну Вегу и Тишу, они разомкнули руки, подбежали к девушке, оттянули её от волшебника и что-то защебетали, приветливо улыбаясь и поглаживая королевну по плечам и рукам. Затем, с восторженным "а-ах!", ферки набросили на плечи девушке тонкое, полупрозрачное покрывало, источавшее изумительный запах неких цветов. У Тиши даже голова закружилась, и тревоги мало-помалу улеглись: похоже, дивный аромат, как и музыка, тоже призывал к успокоению.