Красный охотник

Сыро...

Все как в тумане. Ничего не могу осмыслить. С трудом могу чувствовать.

Сыро. Холодно.

Тихо. Очень тихо.

Глаза застилает непроглядная пелена. Мелькают расплывчатые образы. Забрали самое дорогое. Метания по улицам. Слежка. Засада. Нож в шее врага. Трофей. Снова слежка. Перекрестье прицела. Снова трофеи. Пойман. Решетка. Серые люди с папками. Люди боятся. Люди злятся. Улица. Свобода... Теперь меня не поймать...

Голова болит.

Сыро. Тихо. Холодно.

Кровь. Я весь в крови. Она чужая. Она теплая. Она греет. Я хочу крови врага. Много крови! Хочу в ней искупаться!

Силуэт в темном подъезде. Нож в его горле. Белый череп врага на моем столе. Мой Триумф. Они боятся! Противники в моем доме. За мной пришли... Я дорого разменяю свою жизнь!

Очень болит голова.

Как же тут холодно...

Я утонул в крови.

* * *

Если бы я не был полностью уверен в том факте, что не пил накануне, я бы на полном серьезе поверил бы, что у меня дичайшая форма бодуна. Именно с формулировкой "дичайшая". Ибо более подходящей, для описания моего состояния, не имеется,

Так же я с полной уверенностью могу заявить, что посмертие мое, а это оно и есть, весьма и весьма скверно. Такой вывод я сделал исходя из двух обстоятельств.

Первое. Мою квартиру штурмовали силовики. Один фиг, был бы жив, но, увы и ах, оказал вооруженное сопротивление, положил парочку на линолеум, после чего и был убит ответным огнем. Если короче — я сдох.

Второе. Я нахожусь... Эм... Как бы это описать... Пусть будет тюрьма. Потому как больше всего на тюрьму это и похоже. Циклопических размеров камера, с залитым водой полом и такой же циклопической решеткой. Вот только узник тут явно не я.

Зверь. Самое обтекаемое определение. Здоровенная тварюга, расположившаяся у задней стены, свернувшись калачиком, с живим интересом наблюдает за мной, не производя практически никаких движений. Даже дышит слишком тихо для своих размеров. В густом сумраке камеры особо выделяются глаза. Их я вижу четко и ясно. Большие глаза. Идеально чистые белки, ярко-красная радужка и вертикальный черный зрачок.

Его немигающий взгляд прожигает во мне дыры, которые тут же исчезают, чтобы появиться вновь. Такое ощущение, что он меня читает. Просто читает. Как книгу. Только вот ничего не может понять и разобрать. Если уж привести пример, то с таким же успехом школьник может прочитать шумерскую клинопись.

Пытаюсь устроиться поудобнее. Все-таки сидеть по самую задницу в воде, да и прислонившись спиной к каменной стене... Хорошо хоть, что вода не холодная. Но она и не теплая...

Меня тревожат мои чувства. Я не испытываю страха перед этим исполином. Очень интересно, почему? Если раскинуть факты, то получается, что я вижу перед собой простого дикого зверя. Его исполинский размер можно списать на тот факт, что я стал меньше. Вроде логично. Уменьшить меня до размеров таракана, за те грехи, что я совершил. Все логично и взвешенно. Я даже понимаю, почему я его не боюсь. Люди гораздо страшнее животных, и я тому пример...

— Я не животное. Моя сущность и мое величие вне предела твоего понимания.

Я вздрогнул.

Еще бы! Такой оглушительный рокот, пронесшийся по камере, не может не внушать...

Зверь зашевелился. Его глаза взмыли вверх, после чего остановились. Очевидно, он переменил позу.

— Хорошо, что я не поддался соблазну сожрать тебя сразу. Ты интересен. Изучение твоей природы развлечет меня хоть какое-то время.

Я помелочился с определением размеров. Он ОГРОМЕН!

— Ты странно мыслишь. Я с трудом понимаю твой язык. Я не могу понять, откуда ты взялся. Ты очень интересен.

Зверь задумчиво вдохнул и выдохнул.

— Ты похож на меня. Концентрат энергии, но посредственного объема. В то же время, имеет место быть личность, интеллект, инстинкты... Только ты меньше во всех смыслах. Я не могу понять, как ты удерживаешь свою оболочку при такой циркуляции?

Громадная тень Зверя снова задвигалась. Глаза опустились ниже. По-видимому, Зверь улегся, выставив вперед лапы.

— Твои эмоции тоже меня озадачивают. Ты должен меня бояться, но это не так.

Зверь прищурился.

— Ты испытываешь любопытство? Почему?

— Я не знаю, — сказал я.

— Нет, — возразил Зверь. — Ты знаешь.

— Меня убили, — я не стал упираться. — Так что бояться уже не имеет смысла...

— Неверно, — снова возразил Зверь.

— Хм... — я задумался. — Тогда, пожалуй, я так скажу. Ты Зверь. Ты не человек. Люди страшнее, поэтому я тебя не боюсь.

— Уже похоже на правду.

Зверь закрыл глаза.

— Как звучит твое имя?

— Ярополк.

— Странное имя... Но гордое. Сильное имя. Но почему ты слабее своего имени?

— Я не знаю, — я пожал плечами. — Наверное, мне не повезло с эпохой.

— Мне противно твое уныние! — рыкнул Зверь, вскочив. — У тебя что, не осталось достоинства?!

— Мертвые сраму не имут, — флегматично ответил я. — А нужно ли достоинство простому духу?

Зверь промолчал, вновь разлегшись на полу и закрыв глаза.

— Твоя судьба — охота. Ты забирал жизни, — Зверь снова открыл глаза. — Почему ты охотился?

— Охотился? — я нахмурился. — Я карал. За пересечение запретной черты, я забирал чужие жизни. В наказание и в назидание.

— Достойная охота, — Зверь снова замолчал, закрыв глаза.

— Да не охотился я... — проворчал я.

Во тьме появилась клыкастая ухмылка.

— Охота — твое естество. Не отрицай этого, — Зверь вновь открыл глаза, пристально разглядывая меня. — Ты хочешь жить в эпоху, достойную величия твоего имени?

— Ты дашь мне новую жизнь? — я скептически хмыкнул. — Ты демон искуситель, что ли?

— А если так? — Зверь оскалился.

— А взамен заберешь мою душу? — я невесело рассмеялся. — У меня только она и осталась...

— Мне не нужна твоя душа, — усмехнулся Зверь. — Я потребую нечто другое. Но потом...

— Тогда валяй, манипулируй, совращай, — я махнул рукой. — Ломай меня полностью.

— Это будет интересная игра... — предвкушающее пророкотал Зверь, вставая.

А потом он вспыхнул.

Вот тут мне стало по настоящему страшно. Я его узнал.

Ярко-красный громадный лис о девяти хвостах занес лапу и с невообразимой силой ударил по воротам.

Картинка потухла.

* * *

Пробуждение было не из приятных. Руки затекли, ноги онемели, я голова гудела словно старый генератор. Глаза открывались с большой неохотой, нервы отдавали колючей болью. Довершал картину тот факт, что меня кто-то осторожно тряс за плечо.

— Просыпайся.

Прищурясь от яркого света, бившего в глаза, повернул голову и уставился на... эм... человека.

— Ты что, лежал здесь всю ночь?

Хороший голос. Мелодичный. Только вот нихрена непонятно, мужской он или женский?

Картинка, наконец, приобрела достаточную четкость, и я уже осмысленным взглядом уставился на будителя.

Подросток неопределенного пола, с гладким овальным лицом, острым подбородком, прямым тонким носом, карими глазами и длинными темно русыми волосами.

— Ты кто? — просипел я, отрывая спину от земли и пытаясь усесться.

— Я? — подросток убрал руку. — Я Хаку.

Я еще раз оглядел его с ног до головы. Приплыли... Это Хаку...

— А пол у тебя какой, человек с именем Хаку? — иронично и все так же сипло спросил я.

— Прости? — подросток недоуменно приподнял брови.

— Ты парень, или девка? — и без того невысокое настроение, начинало быстро понижаться.

— А, — Хаку виновато улыбнулся. — Я парень.

— А фигли в юбке ходишь? — я поскреб ноющий затылок и нащупал там шишку.

— Это кимоно, — парень еще сильнее сконфузился.

— А ты фасон не перепутал? — хмыкнул я.

— Перепутал... — совсем тихо пробормотал парень.

— Блин... — я потер переносицу. — Ладно, начнем заново. С добрым утром.

— С добрым утром, — парень посветлел.

— Наруто. Приятно познакомиться, — сдержано улыбаюсь я, протягивая руку.

— Хаку, — парень, улыбаясь, ответно протягивает руку.

Жмем друг другу ладони. До тихого хруста. Настроение пошло вверх.

— Точно парень, — уже искренне ухмыляюсь я. — Рука крепкая.

— Ты тоже крепок, — кивает Хаку.

— И что же ты забыл в такой глуши в такую рань? — интересуюсь я, разминая шею.

— Я собираю травы, — парень придвинул небольшое лукошко к себе.

— Знаешь толк в ботанике? — я стащил сандалии и начал растирать онемевшие пальцы.

— Это мое хобби, — Хаку снова улыбнулся.

— Хорошее хобби, — я слегка поморщился и подвигал ступнями. — Полезное. А как здоровье Момочи-сана?

Лицо парня вытянулось. А сам он подобрался, словно натянув внутри себя тетиву.

— Откуда? — тихо выдохнул он.

— Три момента — я пожал плечами. — Твой рост, твоя шевелюра, и мое богатое воображение. Стоило мне поставить тебя в полный рост и надеть тебе на лицо маску...

Лицо Хаку посерело.

— Расслабься, — я хмыкнул. — Наш сенсей уже точно уверен, что Забуза жив.

— Но меня раскрыли... — парень уставился куда-то в пространство, видимо решая, что со мной делать.

— Кого раскрыли? Куда раскрыли? Ты вообще о чем? — я широко улыбнулся.

Хаку вышел из своего внутреннего мира и недоуменно уставился на меня.

— Я тебя вообще в первый раз вижу, — я пожал плечами. — Или ты видишь повод устроить мордобой?

— Какой повод? — на лице парня снова появилась улыбка.

— И в правду, какой? — я усмехнулся. — Мы с тобой — люди подневольные, у нас начальство есть. Оно сказало — мы режем друг другу глотки. Оно молчит, нам друг до друга дела нет. Логично?

— Логично, — согласно кивнул парень.

— Ну и все, — подвел итог я. — Я тебя не видел, я тебя не знаю.

— Я тоже, — Хаку снова улыбнулся.

— Слушай, друг мой неизвестный... — я скривился и потер пульсирующий висок. — Есть что нибудь от головной боли?

* * *

Хаку ушел, а я минут пять смотрел в пространство, анализируя сложившуюся ситуацию. Данные были аховые, а выводы были еще хуже. Чужой мир, чужое тело, роль главной пешки в большой игре. И мне категорически не нравилось мое положение.

— Значит... мы теперь шиноби...

Я покрутил в руке маленький кулек с ароматной травой и отправил его в карман куртки.

— Ладно уж, — я провел ладонью по волосам. — Будем подыгрывать... Лять, больно то как...

Чувствовал я себя и вправду не ахти. Мышцы ныли, голова гудела, в животе неприятно урчало.

Решив отложить перекус на потом, я принялся за разминку, для начала решив узнать свои физические данные.

Отжимания, приседания, прыжки с воображаемой скакалкой...

— Неплохо, — я попытался сесть на шпагат. — Хорошая растя... ААА!

На шпагат я таки сел, из-за того, что ноги разъехались на влажной от росы траве.

— Херовая... растяжка... — простонал я, завалившись на спину. — Очень херовая... Лять Больно-то как...

— Ты пропустил завтрак, идиот... — раздалось сбоку.

Я повернул голову и уставился на темноволосого парнишку, прислонившегося к дереву.

— И тебе доброе утро, — проворчал я в ответ, снова уставившись в небо.

— Долго ты будешь здесь валяться? — снова послышался ехидный голос парня.

— Какое твое дело, Учиха? — фыркнул я. — Неужели гению клана есть какое-то дело до ничтожного генина-недоучки?

— Вообще-то, никакого, — нахмурился брюнет.

— Ну и иди дальше, о светило Клана Учиха. — протянул я, вставая и отряхиваясь. — Ты же у нас птица гордая...

— Да что с тобой сегодня? — нахмурился Саске, отрываясь от дерева.

— Сегодня произошло нечто, — я стянул с себя куртку и забросил её на плечо. — Открылась мне истина великая и я прозрел...

— А ты не заболел? — парень недоуменно приподнял брови.

— Мда... — я покачал головой и зашагал в сторону дома инженера. — И как мы умудрились сдать этот тест? Нас же откровенно пожалели...

Оставив Учиху на поляне в полном недоумении, я шагал в сторону нашего постоя. Парень мне не понравился. Широкую душу надо иметь, чтобы терпеть подобное к себе отношение... или по крайней мере низкий интеллект.

Если так подумать, то душа-то у меня широкая, но вот злопамятный я... Сорвусь ведь ненароком, и не посмотрю, что Учиха — вид вымирающий.

В принципе у нас и так отношения будут сложными. Парень зациклен на мсте, и мстя — смысл его существования. Глупый смысл. Односторонний. Эх-хэ-хэх... Будем перевоспитывать.

А что у нас в обозримом будущем намечается? Драка на мосту? Вроде да. Вспоминаем, что там было...

Хм... Приходит злой Момочи Забуза, Глушит всех рабочих, напускает туман и сцепляется с Хатаке Какаши. Хаку наезжает на Учиху и месит его до потери сознания последнего. А я появляюсь где то на середине процесса и, по идее, лезу к Учихе, типа на помощь. Учиха вырубается, Остапа, то есть меня, уносит, я разношу это, как его, ледяное шапито, бью морду Хаку, убить не решаюсь, Хатаке обездвиживает Момочи, хочет его убить, но его останавливает Хаку. Соответственно парень умирает, Забуза ранен, Хатаке ранен, Учиха в отключке, все остальные в истерике...

А дальше на сцену выползает местный главарь местного ОПГ... вместе с ГП...

А вот дальше ахинея. Забуза раскисает, требует ножик, режет главаря, получая нехилую порцию железа и на пафосной волне испускает дух. ГП недовольны и требуют жертв, но появляется толпа очумевших горожан и ГП позорно бегут...

Тьфу. Бред.

Дьявола скрытого тумана развезло из-за гибели напарника? Толпа оголтелых отморозков испугалась стада боевых крестьян? И почему наша группа дала им уйти? Никакой логики. Эта банда вернулась бы сразу же после нашего отбытия из деревеньки. И писец местным, а не процветание.

А значит что? Банду надо резать, Момочи мочить, а Хаку... Хм.

Убивать он не хочет, это однозначно. Иначе я б щас лежал на полянке стылым трупиком. Парень он толковый, много чего знает. Будем склонять на темную сторону силы...

— Доброе утро, Наруто! — позвали меня.

— Доброе, доброе, — я вежливо покивал девушке развешивающей постиранное белье возле дома. — Простите за опоздание, надеюсь для меня что нибудь осталось?

— Да, но все остыло, — кивнула девушка. — Заходи в дом, я сейчас приду.

— Спасибо, — улыбнулся я.

Зайдя в дом, я стянул сандалии и зашел на кухню, сев возле окна.

Через пару минут на кухню зашла девушка и начала хлопотать над едой.

— Садись за стол, пожалуйста, — позвала она через пять минут.

— Иду, — кивнул я, перемещаясь к столу. — Можно вас попросить заварить эту траву с чаем?

— Конечно, — кивнула девушка, принимая протянутый мной кулек. — А это что?

— Это от головы, — я улыбнулся, берясь за палочки. — Я не очень удачно приземлился.

— Сильно болит? — сочувственно поинтересовалась хозяйка, отсыпая порцию душистых листьев в глиняный стакан.

— Не смертельно, — я скептически посмотрел на 'завтрак', состоящий из порции риса и жареной рыбешки не особо большого размера. — Но, увы, без набивания шишек в нашем деле не обойтись.

— Это точно, — улыбнулась девушка, ставя на стол стакан с отваром.

— Приятного аппетита, — я пощелкал палочками.

* * *