Танцующая на воде

На мгновение по миру лун прошла волна, Мир почувствовал, что в него вернулась та, что породила его таким, какой он есть.

Дверь стремительно распахнулась, явив хозяйку этой реальности, изрядно волнующуюся надо сказать. Закрыв за собой вход, она начала оглядываться по сторонам ища чего-то невероятно важное.

— Это должно быть!

Некоторое время поиски были бесплодны, слегка дрейфующая в паре сантиметров над полом фигурка девушки, распространяла всё больше беспокойства и отчаяния, пока на ум ей не пришло решение.

— Нет! Не от сюда, а туда! — Отвечая на желание создательницы мир, слегка исказился, легко приняв изменение одной из своих констант. И вот — подчиняясь тому, что здесь заменяет гравитацию, тело розововолосой девочки сорвалось с двухцветной поверхности в одно мгновение ставшей потолком и понесло куда-то вдаль. Несколько секунд вращающуюся в падении Сакуру трепал встречный поток воздуха, пока на очередном витке босые ступни юной куноичи не спружинили о голый корень огромного мангрового дерева. Ни чуть не смутившись изменению обстановки она, с нетерпением и любопытством во взгляде, направилась в глубь тропических джунглей, совершенно не обращая внимание на шипение крупных чёрно-зелёных змей, неохотно отползающих с дороги, и отблески в глазах хищников прячущихся в тени среди неровных стволов.

— Нашла — почти шепотом произнесла Яманака, после того, как обойдя очередное дерево, наткнулась на огромный каменный Т-образный крест. Матово-чёрный, он стоял вертикально, будучи казалось бы, намертво вбитым в переплетение корней нескольких деревьев.

Цукиёми Итачи

Посреди гладкой как стол чёрной равнины, под грязно-алым небом стоял Т-образный крест. Пустой мир выцветших красок. И два человека посреди него — мужчина и женщина, палач и жертва. Но и они не избежали искажения этой реальностью, а потому выглядели как собственные чёрно-белые копии.

— Твоя бравада бессмысленна. — Равнодушным голосом произнёс мужчина, извлекая катану из тела своей пленницы прикованной к камню. Его медленное и плавное движение было рассчитано таким образом, что бы доставить жертве максимум болезненных ощущений. — Моё гендзюцу растягивает время, за секунду мы проживём здесь ещё много дней.

— Это не так. — Неожиданно произнесла выглянувшая из-за креста розововолосая девочка. Она, казалось, одним своим ярким присутствием, заставила вздрогнуть эту блёклую реальность. — Не гендзюцу.

— Ааа!? — В этот момент Митараши была счастлива как никогда. И дело не в том, что рядом появилась подруга, а возможно и вероятность выжить. И не в том, что разговор с Яманакой отвлечёт её мучителя, который вот уже несколько часов беспрерывно пытал её. Нет, жертва шарингана получила невероятно сильное моральное удовлетворение позволившие забыть о пронзённых не в первый раз внутренних органах, от одного только вида шока отразившегося на до этого совершенно бесстрастном лице Учихи.

— Хотя и с него началось. — Всё тем же спокойным и слегка отстранённым голосом произнесла девушка. И тут же резко изменила тему:

— Скажи, ты когда-нибудь смотрел внимательно в зеркало? Ну, та штука, в которой видно противоположное ей. Хотя... наверняка ты не любишь зеркала — сказала девушка, оглядываясь по сторонам, — Печальное зрелище, и с чего все считают, что ваш Кекке Генкай такая хорошая штука?! Впрочем, мне, наверное, никогда не понять, увлечённых органами зрения. — Пока девушка говорила, она маленькими шажками выходила из-за креста, постепенно занимая позицию между Учихой и Митараши.

— Ты ведь понимаешь, что всё что тут есть — она слегка махнула рукой, показывая на окружающий пейзаж — Это ты. И хотя только ты решаешь что здесь "Да", а что "Нет", мы всё же не часть этого места. — Именно после этих слов встало особенно чётко видно, что маленькая куноичи и некоторое пространство вокруг неё выглядят так, как будто их освещает отнюдь не местное тусклое небо, а что-то более яркое. И то, что попадало в эту зыбкую ауру, менялось, как будто бы пропитываясь естественными цветами.

— И нельзя отделить нас от самих себя. Взять кого-то сюда — это конечно хорошая идея, но теперь... моя очередь. — С последними словами по поверхности перед ногами Яманака поползли трещины. За одну секунду, разлом, с хрустом, замкнулся в кольцо, заключив в себя обоих девушек и пятачок иначе освещённого места. А спустя пару ударов сердца островок с крестом и двумя пассажирками ухнул в пропасть, оставляя Учиху в одиночестве.

В начале, падение шло вдоль объятых чёрным пламенем стен, но вот они вдруг резко расступились в стороны и стремительный полёт как-то незаметно перешёл в спокойный дрейф под светом нескольких лун.

— Гхде мы? — Собственный голос, после нескольких часов почти безуспешных попыток сдержать крики боли, с трудом подчинился старшей куноичи.

— У меня. Нам надо спешить. Как ты относишься к полётам?

Поляна

На долю секунды нукенин и джонин Конохи связанные гендзюцу замерли на месте. Акацуки очнувшийся первым, тут же поспешил воспользоваться этим преимуществом. Он стремительно метнулся к противнице и когда его кинжал уже был готов вонзиться в цель, из широких рукавов плаща женщины взметнулись три змеи, а сама куноичи с улыбкой нанесла встречный удар кунаем. Противники опять разошлись, но, не смотря на обоюдное отсутствие ран и смерть очередной тройки змей, положение Итачи ухудшалось с каждой секундой.

— Слышь Анко, какого ... ты выбежала в перёд?! — Произнёс один из двойки АНБУ выбравших именно этот момент, чтобы выбежать на поляну.

— Сам виноват! В следующий раз будишь одеваться так, что бы тебе твои причиндалы хотя бы бегать не мешали. А лучше дома их оставляй, может ещё и думать научишься.

Перепалка не помешала, а скорее даже помогла тройке занять позиции вокруг Итачи. На поляне воцарилось шаткое равновесие почти на минуту, пока не прибыл новый участник действа. Высокий с длинными седыми волосами шиноби совершенно бесшумно вышел из леса за спиной Учихи. Сосредоточенное выражение выглядело как маска на его лице:

— Нукенин Итачи, предлагаю сдаться. — По тону было понятно, что сам новоприбывший не верит в то, что его предложение будет принято, а просто выполняет какой-то общепринятый ритуал. Так и оказалось, пелена чёрного пламени отделила Учиху от противников, давая ему необходимое время для того, чтобы скрыться.

— И почему я думал, что так и будет? — Сам себя устало спросил жабий отшельник.