Он знал, что отряду не пройти скрытно, знал и то, что на берег-то он точно выйдет один... Знал и то, что Гортхауэр, по старой памяти истории с Маэдросом, предполагает такой исход.

Он созвал своих Верных, — ждать пришлось недолго.

Окинул взглядом их ряды.

-Враг, угрожая Эрегиону, вызывает меня на переговоры, — властно заговорил он. — И я — пойду. Пойду, дабы никто и никогда не смел усомниться в доблести нолдор и потомков Феанаро. Пойду, дабы никто и никогда не посмел говорить об упущенных шансах. Я зову с собою тех, кому дорога наша свобода и честь, тех, кто не побоится, сверкнув, подобно падающей звезде, остаться в веках. И зову только тех, кто пойдёт — добровольно, ибо это поход, из которого может не быть возврата. Мы ждали войну, и вот, она у порога. Кто со мной?

Собравшиеся нолдор молчали — не потому, что не ожидали случившегося; не ожидали — прямо сейчас. Слишком резко пришла эта грань между миром и войной.

Вперед шагнули несколько: не просто Верные — друзья. А следом... Нолдор заговорили одновременно — возгласы негодования, проклятий, отчаяния; кто-то поднял руку — и все замолчали.

— Мы бы все пошли, — сказал один из нолдор, — но тебе выбирать, кому выпадет честь идти рядом с тобою.

Келебримбор молча медленно прошёл меж ними, — рука его касалась плеча того, кого он выбирал, и он шёл дальше. Он знал, что делает: не хотел, чтобы, случись что _там_, Эрегион остался бы обезглавленным, остался без самых опытных воинов... Вскоре отряд был набран.

-Завтра перед рассветом мы выступаем, — сказал он. — Готовьтесь.

Они мысленно коснулись его сознания — словно прикосновения рук к плечу. Обреченность... Они не хотели верить, что смерть подошла к порогу, и все же понимали — да, скорее всего, это — смерть. И, возможно, никто из них не переживет завтрашнего дня.

Этот день оказался длинным и страшно коротким одновременно: множество встреч, поручений, приготовлений. Келебримбор как-то отстранённо понимал, что всё это означает только одно: что он готовит свою страну к тому, что он не вернётся. Душа рвалась, протестовала, но он велел ей замолчать. Делать только то, что — надо. И ничего более, нельзя. Это — слабость. Нельзя.

Ночью пошел дождь, небо затянули пришедшие тучи, и рассвета, в общем, не было особенно и видно — просто ночную темную морось сменила морось серая, блеклая. Небо как будто тоже понимало их — и жалело их, и плакало по жизни, которая будет разрушена... Это давило на душу.

До места встречи было недалеко. Келебримбор ещё с вечера велел отслеживать всё, что творится на берегах реки, а сейчас велел отряду разойтись... и пошёл вперёд.

Один.

То, что творилось на берегах реки... Весть эта пришла чуть ранее рассвета.

На берегу Гландуина, на расстоянии десятка миль от Эрегиона, стояло войско. Здесь. По эту сторону реки. Дозорным было очевидно, как войско преодолело реку: видели в нем крылатых коней. В войске были люди, и орки, и видели пару драконообразных тварей; и было ясно, что устоять перед всем этим у Эрегиона шансов нет, и, должно быть, еще не настанет вечер, как вся эта орда обрушится на нолдор.

Келебримбор кивнул с усмешкой. По осанве — назад, своим: будьте готовы.

И пошёл вперёд.

Он в первые моменты не узнал Гортхауэра: этот его облик, крылатого "нетопыря", он видел впервые. Черная тень спланировала перед ним, крылья загородили полнеба — и на землю шагнул майа... в подлинном своем облике.

Не человек, не эльда. Чужой.

Мысленный голос его прозвучал так же, как раньше:

"Я рад, что ты пришел."

"Полагаю, что да, — усмехнулся тот. — К сожалению, не могу сказать о себе того же."

"Зачем ты привел нолдор?"

Келебримбор снова усмехнулся — жёстко.

"Это мои друзья. У нас, знаешь ли, не принято отпускать друга к Врагу в одиночку."

"Глупо, Келебримбор... Ладно. Ты знаешь, что мне нужно. Отдайте мне Кольца — и я не трону ваш Эрегион. Мы уйдем отсюда так же, как и пришли, а вы — живите своей жизнью."

"Нет, — спокойно сказал нолдо. — Я не верю тебе — это первое. Второе — ты, похоже, решил повторить подвиг Моргота, когда тот пришёл за Сильмариллами к моему деду? Ради Трёх Колец ты готов разорить мою страну? И чего тогда стоят все твои слова о том, что не трогайте меня, и я не трону вас? С меня довольно лжи, Гортхауэр."

"Вы собирались выступать на Мордор, чтобы напасть на меня с силой Колец, не делай вида, что это неправда. Мне нужны Три Кольца. Иначе — прости, Келебримбор, но еще до заката мое войско займет Ост-ин-Эдиль. "

"Ты их не получишь, — так же ровно отозвался Келебримбор. — Угрозы не помогут. Когда ты наконец поймёшь, что с такими, как я, разговаривать языком ультиматумов — бесполезно?"

Майа шагнул к нему, и Келебримбора сковала неодолимая сила — он ощутил вдруг, что не может пошевелиться, не может даже двинуть рукой, крикнуть, позвать на помощь... А майа навис над ним — глаза в глаза — и вдруг, сминающим все ударом, в разум нолдо ворвался ледяной вихрь — и пронесся в его душе, опустошая ее до самого дна.

В тот же миг — со всех сторон на майа налетели воины: удары _силы_ вперёд мечей... Защита — королю, и страх не успеть на помощь...

Это было похоже на черный вихрь — успел заметить Келебримбор; он даже не понял, что это было — меч, или магия — он успел только заметить всплеск крыльев, а потом его опустошенное сознание восприняло — знакомые голоса, крики ужаса и боли — и тут словно мощный удар обрушился на него, и все вокруг упало в темноту.

Первое, что он увидел, придя в сознание — были глаза Гортхауэра. Знакомые, все такие же, как всегда — с длинными черными ресницами, темно-зеленые... в глазах этих плескалось беспокойство — да, как ни странно, за него, за Келебримбора.

Потом он ощутил, что сидит в кресле, и, при этом, пошевелиться не может — тело как будто не принадлежало ему. Гортхауэр шагнул в сторону — напротив была стена походного шатра, вокруг — гул голосов... там, снаружи.

Келебримбор инстинктивно рванулся, — умом понимал, что бесполезно, но остановиться не мог.

— Сиди спокойно, я тебя пока еще не режу, — Гортхауэр вновь остановился напротив. — Ну и зачем ты это сделал, а, Кел? — он впервые назвал его ТАК — сокращенно, как иногда сокращали эльфийские имена люди. — Зачем ты впутал в это арфингов, вассалов Келеборна?

-Что тебе от меня надо? — хмуро спросил Келебримбор. Странное сокращение резануло слух. — Ты что — надеешься, что я сейчас раскаюсь, паду тебе в ножки и буду, заламывая руки, причитать — ах, как скверно я сделал, что спрятал Кольца?

— К утру Ост-ин-Эдиль будет захвачен, — спокойно сообщил Горт. — Я рассчитывал дать вам уйти — всем. А теперь мне придется заниматься вассалами Келеборна... начиная, конечно, с тех, кому он мог доверить этот секрет, дальше — как повезет. И какой в этом смысл? Ты умеешь теперь создавать кольца Стихий. У меня своя цель — ты знаешь ее; но нам не будет дела до вас.

Келебримбор подумал о том, что Келеборн мог найти доверенное лицо и среди других, не своих вассалов, но промолчал. Он не знал, как развернётся — точнее, уже развернулось дело, и не хотел знать.

-Тебе не повезёт, — коротко сказал он.

— Может быть, — согласился Горт. — Но неприятностей у вас будет много. И перво-наперво — у тех, кто был с тобой. Вряд ли, конечно, среди них есть кто-то, знающий секрет, но все может быть.

Келебримбор пожал бы плечами, если бы смог пошевельнуться. На душе было противно — до тошноты. Методы Жестокого были ему хорошо известны, — не на личном опыте, разумеется, — и сейчас подтверждались его худшие предположения. Игры в мир закончились, вновь вернулась война... и было очень похоже, что тот Аннатар, с которым они вместе когда-то возились в мастерской, никогда и не существовал. Правая рука Отца Лжи... куда деваться.

Он вдруг почувствовал, что больше ничто не сковывает его движения; то ли майа ощутил его мысли, то ли еще что...

— Их я отпущу, — сказал он. — Там трое ранены, но ничего серьезного. Просмотрю их память и отпущу. Что делать с тобой — вот вопрос...

-Кто? — быстро спросил Келебримбор, потирая затекшие руки.

— Линтар, Рэннарас и Талиар, — ответил Горт. — Все остальные целы, но все они без сознания — пока.

-И что же, я должен давать тебе советы, что со мной делать? — в голосе Келебримбора была ирония. — Или, может, огласишь мне список вариантов?

— Не волнуйся, оркам на потеху не отдам, хотя они были бы и рады. Отпускать тебя — не годится: ты лорд и король. Сам понимаешь. Хотел бы я, чтоб ты стал моим союзником, да только — пропасть... Который уже раз убеждаюсь — бездонная. Не преодолеть.

-Ну думай, — теперь Келебримбору удалось пожать плечами. — У тебя большой опыт.

— Какая доблесть, — Горт усмехнулся. — Герой в руках подлого врага. При этом ты прекрасно знаешь, что я не убью тебя, и не причиню тебе вреда, как и твоим друзьям... Дешево все это, Келебримбор. Не так бы вы пели, будь вы и впрямь моими врагами в войне на истребление.

Келебримбор яростно подался вперёд.

-Большей чуши я в жизни никогда ещё не слышал, Жестокий. Если ты действительно хочешь знать, что я думаю, — я абсолютно уверен в том, что мне отсюда не выйти живым. Неужели ты полагаешь, что разумное существо будет напоказ геройствовать просто по дури? мне терять нечего, и ты это знаешь.

Он осёкся, — вспомнил о тех, кто вместе с ним попал в плен.

— Да, — кивнул Горт, внимательно глядя на него. — Вот именно. Нет, Кел, с вами я не сумею поступить так, как бывало когда-то... Эти твои — не убийцы, на них нет крови. Что, хочешь их увидеть?

-А ты как полагаешь? — отозвался Келебримбор. — Да, хочу.

— Лучше бы им пока не приходить в себя... Ну ладно — пойдем. Линтару как раз поможешь, он серьезнее других ранен.

Келебримбор одарил Гортхауэра неприязненным взглядом и встал.

-Что с ним?

— У него легкое пробито, — ответил тот. — Это не смертельно, мы уже сделали все, что нужно — просто не повезло ему больше других. Пошли, он тут, неподалеку.

Они вышли из шатра, и Горт повел Келебримбора по лагерю — мимо людей в темной одежде, которые провожали Горта взглядами, мимо орков — те держались поодаль от людей, и при виде майа гогот их замолкал, и нолдо ощущал исходящие от них волны страха перед майа.

Линтар лежал в небольшом шатре, на походном ложе, укрытый легким одеялом. Словно спал — только лицо его было слишком бледным.

При виде орков Келебримбора взяло омерзение, но он предпочёл не отворачиваться: ещё этого не хватало. И этот, который называл себя Аннатаром, который говорил, что... Нет, лучше не вспоминать. Всё равно уже всё ясно, что никакого Аннатара не было вовсе, а был тот же самый Гортхауэр, который вот сейчас напустит эту орду на Эрегион. "Одиноко..." Да, как же. Сейчас-то тебе вовсе не одиноко... с этими тварями, видать, намного проще, чем с эльдар.

Когда он опустился возле Линтара, то усилием воли заставил окружающий кошмар отступить. Вслушался: да, следы "тёмного" целительства...

— Я вообще не хотел приводить их в сознание, никого, — заговорил Горт, — до того, как можно будет их отпустить. Ты отобрал всех — молодых, они никогда еще не были в таких ситуациях — не хотел... Пугать. Так что — пробудить его?

-И что же ты собирался делать? — поинтересовался Келебримбор. — Выкинуть в разорённые тобой земли — пусть приходят в себя на развалинах?

— Ваши побегут, — чуть заметно усмехнувшись, пояснил Горт, — вначале просто из Ост-ин-Эдиль, потом кто в Морию, кто к Имладрису. Ну вот тогда уже можно будет и твоих к тем переправить.

-А, Заклятье Ужаса, — как-то спокойно отозвался Келебримбор. — Ясно всё с тобой...

— Да, — спокойно кивнул Горт, — по крайней мере, никто не погибнет. Неприятно, конечно, но... Переживете. Ладно... Оставайтесь.

Он нагнулся над Линтаром, провел рукой у него над лицом — тот глубоко вздохнул, лицо эльфа вздрогнуло, чуть приоткрылись глаза... И вышел из шатра.

Келебримбор посмотрел ему вслед, затем тряхнул головой. После. Свои чувства сейчас мало что значат.

-Линтар, очнись. Это я.

Тот дернулся, открыл мутные еще глаза... и увидел над собою Келебримбора. Прошептал:

— Да... Я слышу. Больно как...

У Келебримбора дёрнулся уголок рта. Быстро положил руку на грудь: забрать боль, передать свои силы... Война. Опять война. Это всё уже было...

-Знаю. Потерпи, сейчас станет легче.

Тот через некоторое время улыбнулся, вздохнул с облегчением. Попытался было приподняться... но опустился снова на ложе. Тихо спросил:

— Где мы? Что произошло?

-Мы в плену. В лагере тёмных, неподалёку от Гландуина. Как я и ожидал. Гортхауэру нужны Три Кольца.

— Эру... — прошептал Линтар. — А тот, с крыльями... Это тоже был — он? Аннатар?

-Это был Гортхауэр, — просто сказал Келебримбор. — Это он и был, жил среди нас, понимаешь? Он сумел обмануть всех, — и в первую очередь, меня.

— Ты говорил, — Линтар прикрыл глаза; видно было, что дышать ему — тяжело. — Я не понимаю... как это так. Как это можно. Мы же с ним витражи делали... Вместе... Он мне дом строить помогал... — нолдо распахнул глаза — в них была боль. — Что же это?! Как это?! Все это войско...

-У меня самого — те же вопросы, — тяжело проговорил Келебримбор. — Но, видать, захватить Три Кольца и через них власть над миром — важнее, чем делать витражи.

— Ты говорил — Моргот, — напомнил Линтар. — Что он хочет вернуть Моргота, и поэтому нельзя их отдавать.

-Да... Я думал об этом, о том, зачем нужны именно наши... Мы никогда не были под властью Моргота, мы, эльдар. Наши творения — это часть нас, это вложенная в них наша душа, это сконцентрированная _сила_. Забрав их, он забирает и это... Что дальше? Остановится ли он на этом? Не думаю, ведь с ним и люди... А если сконцентрировать вот так и их _силу_, — что будет? Боюсь, Три Эльфийских — это только начало... и нас ждут большие беды.

— А он сам? Что он сам говорит об этом? Он спрашивал тебя о Кольцах? Вы говорили с ним?

-Говорили, — Келебримбор отвернулся. — Будет искать. Прочёсывать Эрегион.

— Войско... Такое огромное. Выстоят ли наши?..

Келебримбор усмехнулся.

-Я не знаю, зачем столько вранья, для кого, для чего? Он сказал — Заклятье Ужаса. Чтобы применять его, достаточно было явиться в одиночку. Нет, — привёл. Надо полагать, его орки его достали тем, что хотят жрать... Очень удобно потом свалить всё на них, что он, дескать, милосердный, не хотел крови, хотел только напугать...

Линтар молчал, и только дышал глубоко и часто — видно было, что он пытается справиться с накатывающими волнами страха. Выдавил наконец:

— Жрать... жрать — нас?.. — и замолчал, осекшись.

Келебримбор — смотреть ему в глаза было сейчас жутко — широко улыбнулся, наклонился к Линтару. Перед тем — вихрем — пронеслась чужая память, память о том разговоре:

— Не хочу, — безжизненно ответил Аннатар. — Насмотрелся... Душу все равно не вывернешь напоказ, а так — видел я, видел и снаружи, и изнутри... Слушай, король. Пойми. Мне не из-за чего сейчас воевать с вами, что бы ни случилось. Узнают, выплывет — ну... Уйду. Вы живете, и живите себе дальше, но если начнется паника, если они решат, что сейчас на них придет орда орков... Останови их. Об орках с Мглистого заботьтесь лучше, ибо уйду я — они могут рискнуть поискать здесь легкой добычи. Сейчас не суются, боятся, они-то знают, что я здесь. Запугивать эту братию я умею...