Вестник хаоса

ВЕСТНИК ХАОСА

ГЛАВА 1

— Один до Питера, пожалуйста.

Егор протянул смятую купюру бабке-кассирше, сидевшей за незастекленным окошком, больше смахивающим на бойницу средневекового замка.

— Чаво?! — бабка выпучила глаза, а стоявший позади Егора мужик в ватнике почему-то захихикал.

— Один билет до Санкт-Петербурга, до Купчино! — громко повторил Егор и на всякий случай добавил: — На ближайшую электричку!

Хихиканье мужика в ватнике превратилось в откровенный ржач. Более того, таким же странным образом отреагировала и пара дородных теток, разместивших свои широкие тела на скамейках внутри небольшой привокзальной станции.

— Молодой человек, — звонко, почти крича, произнесла глуховатая старушка, — билетная касса находится снаружи за торцом здания!

— А здесь тогда что? — искренне удивился Егор.

Бабка указала пальцем вверх. Егор задрал голову и, увидев прилепленный над окошком листок с надписью «касса в туалет», густо покраснел.

— Да-да, — звонко крикнула бабка, — я могу продать тебе билет только на унитаз! Но на нём ты не доедешь до Питера!

Мужик в ватнике согнулся пополам, а тетки на скамейках так и вообще разрыдались. Не смог удержаться от улыбки даже Егор.

— Из больницы? — участливо поинтересовалась бабка.

— Ага, из неё самой, — подтвердил Егор, пряча купюру в карман светло-синих джинс.

Бабка сокрушенно покачала головой.

— Ай-я-яй, такой молодой, а уже псих.

— Никакой я не псих. Я просто в армию не хочу.

— Я-ясно — протянула бабка. — Ну, касса на электричку за углом. Выйди и налево.

— Ага, спасибо.

Выйдя и послушно обойдя домик станции, Егор и в самом деле нашел билетное окошко. Оно было застеклено, занавешено изнутри тряпкой, к которой была пришпилена бумажка «буду через десять минут».

Да ну нафиг, решил Егор, поеду лучше зайцем. Так проще и привычнее — раньше вообще никогда не покупал билеты на электричку. И ничего, прокатывало. А вот первая попытка честно заплатить за проезд завершилась полным фиаско. Да еще попутчиков повеселил.

Впрочем, сегодня можно сделать все по правилам, сегодня хочется быть честным. Потому что три дня в психушке несколько измотали нервную систему и не очень охота напрягаться при виде контролеров, с которыми нужно будет договариваться. Сегодня хочется расслабиться и ни о чем не думать. Ведь справка от психиатра в рюкзаке за спиной, а значит — прощай армия. Да и через месяц диплом, а значит — прощай и институт.

Да, ради этого стоило три дня потусоваться рядом с психами. Правда, все эти три дня немного тревожили соседи в палате напротив — решившие закосить под шизиков уголовники. Но они, к счастью, сидели под замком за решеткой и лишь доставали уклонистов своими тупыми шуточками. А еще однажды четыре здоровенных санитара провели мимо кого-то в прикиде из цепей и намордника а-ля Ганнибал Лектор. Вот это-то было по-настоящему жутко. Но этого товарища определили на последний этаж к особо-опасным, а обитатели первого в основном были мирными и тихими. Разве что время от времени посреди ночи раздавался дикий крик или у кого-нибудь случался эпилептический припадок. В общем, съездил как на забавную экскурсию для неслабонервных. А начавшееся было развиваться заикание удалось успешно излечить с помощью таблеток легкого успокоительного.

Единственное, что было неудобно, — это местоположение больницы, которая находилась далеко за Питером рядом с небольшим поселком. И если ты несчастный обладатель областной прописки, то путь в городские больницы тебе заказан. Поэтому пришлось отправиться в небольшую загородную поезду.

Сев на скамейку, Егор достал из рюкзака выданную ему в больнице упаковку глицина, выдавил сразу три таблетки, закинул их в рот, вытянул ноги в кедах и приготовился ждать возвращения кассирши. Конечно, можно было бы перебраться на противоположную сторону перрона, куда прибудет электричка до Питера, но майское солнце жарило прилично и просто хотелось посидеть в тени под козырьком. И да, нужно еще купить билет.

Сам того не подозревая, в этот самый момент Егор совершил самую большую ошибку в своей жизни. Знал бы он, во что вскоре влипнет, ни за что и никогда не остался бы возле домика станции дожидаться кассирши. Да что там, он бы вообще не остался на станции, а с криками и воплями побежал до Питера. Но слепой случай распорядился по-иному...

Егору Наумину было двадцать пять лет, он учился, вернее доучивался на программиста, работал системным администратором и ни к чему особо не стремился. Он был невысоким, худощавым, с интеллигентным лицом и выглядел немного моложе своего возраста. После пребывания в психушке его подбородок украсила едва заметная щетина, темные волосы средней длинны явно нуждались в укладке и расческе, взять которую он не позаботился. Выражение его лица всегда казалось отрешенным от мирских забот, задумчивым и хмурым. На самом же деле за показными апатией и равнодушием скрывалась всепоглощающая скука. Оживало его лицо лишь тогда, когда на горизонте появлялась девушка, проявляющая к нему симпатию, когда он играл во дворе в футбол или когда в его жизни возникало хоть что-нибудь способное увлечь его. Но из-за довольно скверного характера девушки быстро исчезали и отношения с ними, мягко говоря, не ладились. Учеба и работа не позволяли слишком часто гонять мяч. Да и не было в этом мире хобби, которое могло бы надолго его увлечь. Перепробовав великое множество занятий — от спорта, до астрономии и радиолюбительства, — он быстро понимал, что, чтобы развиваться и добиться успеха, ему придется впахивать, и тут же начинал сомневаться, а правильный ли он выбрал путь и стоит ли и дальше проливать пот над тем, что, возможно, вскоре надоест. Лень подсказывала, что нет, и Егор мгновенно забрасывал очередное увлечение. В общем, к своим двадцати пяти годам он так и не определился, кто он, кем хочет быть и о чем на самом деле мечтает. Он просто плыл по течению, избрав для себя не самое тяжелое будущее программиста, и справедливо считал, что неплохо устроился в своей скучной жизни.

Заскрипев тормозами, остановилась электричка из Питера. Из ее нутра на перрон повалила галдящая толпа дачников с сумками и рюкзаками, которая быстро рассосалась. Однако из вагона, который замер аккурат напротив скамейки Егора, появились совсем иные персонажи. И выглядели они довольно дико. Первым вышел парень в черной мантии до пяток, с палочкой и в круглых очках — вылитый Гарри Потер. Только было ему лет двадцать, и он был явно пьян.

Так, этот в дурку, мгновенно определил Егор.

За бухим волшебником на перроне появился еще один индивид с накладными эльфийскими ушами, париком из длинных светлых волос и с самодельным луком.

Егор удивился. Неужели этот туда же? Вот несвезло-то Игорю Петровичу... Тяжелый у него будет денек. И очень-очень странный.

За эльфом на перрон потянулись еще эльфы, гномы и просто нормальные молодые люди, но с мечами, луками, копьями, секирами и щитами. Тут-то до Егора дошло, что это приехал не вагон, полный психбольных, а роллевики или реконструкторы. Кто именно это был — Егор не знал, ибо плохо разбирался в вопросе и лишь слышал несколько историй про игры от товарища по институту, с которым почти не общался.

— О, привет! Егор, да? — к скамейке подошел высокий, пухлый парень — тот самый знакомый из института.

— Привет, эээ...

— Сергей, — напомнил свое имя парень, обмениваясь с Егором рукопожатием. — Тоже на игры?

— Не, я из дурки. Она здесь рядом.

— И что сказали? Надеюсь, ничего серьезного? — озабоченно поинтересовался Сергей.

— Я там от армии косил, — буркнул Егор.

— А-а-а, — протянул, улыбаясь, Сергей. — Успешно?

— Конечно.

Оглянувшись на окрикнувших его друзей, Сергей предложил:

— Хочешь с нами? У нас здесь будет большая игра.

— И что там надо делать?

— Да ничего особенного. — Сергей улыбнулся еще шире. — Все как обычно — бухать и херачить друг друга палками.

Егор отреагировал мгновенно.

— На первое — согласен, на второе — нет. Я не хочу, чтобы меня херачили палками.

— Не боись. Можешь не участвовать. Просто потусим вместе, посмотришь, как у нас все проходит. Понравится — присоединишься.

К этому моменту примерно полсотни человек игроков, выбравшихся из вагона, разделились на две группы. Одна состояла из взрослых мужиков с тяжелыми рюкзаками и довольно искусно сделанным оружием и снаряжением. Во второй пьяный Гарри Поттер колотил по струнам гитары и орал «Восьмиклассницу» Цоя. Впрочем, половина народу в этой группе выглядела вполне по-людски.

— А ты с кем? — уточнил Егор.

Сергей указал на Гарри Поттера и хор подпевающих ему эльфов.

— С ними. — Заметив мрачное выражение лица Егора, Сергей поспешил успокоить его: — Не переживай, у нас нормальный клан. Совсем неадекватных не держим.

— Да все нормально, чувак, — поднимаясь, иронично ухмыльнулся Егор. — Я в дурке и не таких видел. Мне не привыкать.

— Отлично, — обрадовался Сергей.

ГЛАВА 2

Затарившись хавкой и напитками, останавливаясь на перекур чуть ли не у каждого дерева, развеселая компания, нагруженная вещами, топала по лесу, горланя песни. Идти предстояло долго, до недостроенного коттеджного поселка, но Сергей обещал, что они будут на месте еще до темноты. Вторая компания, состоявшая, как оказалось, из реконструкторов, уже давно утопала далеко вперед, хоть им и пришлось тащить на себе, помимо вещей, железные доспехи и оружие. Видимо, они пребывали в несколько лучшей физической форме и имели понятие о дисциплине. В отличии от группы Сергея, состоящей по больше части из раздолбаев, приехавших, казалось, не ради игры, а чтобы весело провести время. Серьезными и сосредоточенными выглядели лишь несколько человек — бывалых толкиенистов, державшихся от остальных обособленно. Случайно оказавших среди них и послушав их разговоры, Егор сразу понял, почему их сторонились. Непонятное слово «кастовать» звучало у них в каждом втором предложении, и эти люди на полном серьезе обсуждали физиологические отличия гномов от эльфов.

— Кстати, — внезапно вернулся в реальность один из толкиенистов, — у Миши сын родился.

— А-а, вот почему он не с нами. Как назвали малого?

— Борей.

Сбившись с шага, Егор не смог удержаться от вопроса:

— Борей?! Как греческого бога ветра?!

Толкиенисты презрительно покосились на Егора. Один — взрослый дядька с деревянной секирой на плече — сплюнул и проворчал:

— Ага, в честь греческого бога... Как же...

Осознав свою ошибку и поняв, что ему здесь не рады, Егор ускорил шаг, чтобы догнать Сергея. А ему в спину донеслось ворчание того же дядьки: «Греческий бог... во выдал-то. Хотел бы назвать сына в честь бога, назвал бы его Мелькиор. Но точно не как греческого бога...»

Сергея же занимали более приземленные вопросы. Он шагал позади группы девушек и пялился на них.

— Егор, ты не помнишь, вон та — вроде бы симпатичная, да?

— Та толстая? Ну у тебя и вкусы.

— Она не толстая, — обиделся Сергей. — Она просто немного не... не...

— Немного не стройная, — ляпнул Егор, за что был удостоен взгляда полного ненависти.

Оставшуюся часть пути Егор предпочел идти молча.

Холмистое поле, где должна была проходить игра, кипело жизнью. Группа реконструкторов, приехавшая на электричке, но добравшаяся до места назначения на час раньше ролевиков, уже заканчивала ставить палатки. Но и они были здесь не первыми — еще раньше сюда добрались реконструкторы и ролевики на машинах. Эти уже устроились — сидели вокруг костров, пели под гитару, варили что-то в котелках, немногочисленные женщины загорали. Неподалеку от лагеря в чистом поле сходились стенка на стенку десяток рыцарей в доспехах, кто-то просто разминался, махая мечом.

Народу было — не сосчитать. Но никак не меньше человек двухсот.

Пока Егор помогал Сергею ставить палатку в лагере ролевиков, к ним подошел давешний дядька-толкиенист с топором.

— Парни, нам предлагают немного размяться. Маневры тридцать на тридцать, на дереве и без этих, — он указал на лагерь реконструкторов, — историков. Только между своими. Вы с нами?

Сергей вопросительно посмотрел на Егора.

— Участвуешь?

— Ты хочешь, чтобы меня сразу отметелили палками? — спросил Егор.

— А, это ты грек. — Дядька сплюнул. — Новенький?

— Ага, я вообще не в курсе, что здесь происходит. Но мне уже интересно, могу понаблюдать со стороны.

— Вот и хорошо, будешь наблюдать со стороны, — решил дядька. — Бегаешь быстро?

— Быстро. А что? — насторожился Егор.

— Для тебя есть задание. Будешь разведчиком.

— И что конкретно я должен разведывать?

— Смотри, значит. — Дядька указал на несколько недостроенных коттеджей, стоявших на опушке леса в полу-километре от лагеря. — Биться будем там, среди коттеджей — это их замок. Мы нападаем, они защищают флаг. Место сложное, есть где напасть из засады. И мы нападем из засады. Пока наши основные силы будут атаковать и отвлекать, четыре человека засядут в лесу. — Он указал на Егора пальцем. — Ты должен будешь обойти замок с тыла и подать сигнал нашим, когда нужно идти в атаку. Там за замком холм, с него должно быть все отлично видно. Как, справишься?

Казавшаяся немного унылой поездка вдруг стала интересной и захватывающей. Егору не сильно-то и хотелось в свой первый день игры получить дубиной по башке, поэтому лучшей роли, чем стать разведчиком, было не придумать. Вроде участвуешь, но в то же время находишься в безопасности.

— Согласен, — заявил Егор.

— Хорошо, зеркальце есть? — спросил дядька.

Егор развел руками.

— Черт, как назло, забыл косметичку дома.

Не оценив юмора, дядька велел:

— Ладно, пошли со мной. Выдам тебе все нужное.

Первым нужным предметом оказалось зеркальце. Чтобы отряд из засады пошел в атаку, надо было сверкнуть им три раза. Два раза означало ждать. Один — я на месте.

Вторым нужным предметом был импровизированный деревянный меч, сделанный из черенка швабры.

— Зачем он мне? — удивился Егор.

— Как зачем? — удивился дядька. — А если нарвешься в лесу на засаду защитников, чем отбиваться-то будешь? Или думаешь, враги тебя пожалеют?

Егор представил, как он в одиночку в лесу отчаянно отмахивается от нескольких человек деревянной палкой, как они выбивают его оружие и все вместе начинают лупить его своими «мечами», и ему сразу поплохело. Но отказ от участия в самый последний момент могли счесть за трусость. Пришлось смириться с опасностью. Возможно, враги не додумаются устроить засаду, успокаивал себя Егор. На крайняк можно убежать. А если будут догонять, тогда можно сдаться в плен. Ну, а если они откажутся брать пленников, придется предложить им свои услуги в качестве двойного агента. Переметнуться на сторону врага всяко лучше, чем быть отметеленным черенками от швабры.

С такими вот мыслями Егор и отправился на свое первое задание.

До места назначения, холма, можно было бы легко добраться пройдя пешком по опушке леса мимо коттеджного поселка. Однако Егора несколько тревожила перспектива столкнуться с врагами, и он избрал более сложную, но безопасную дорогу — вместо небольшой кривой он решил заложить по лесу глубокую дугу. Путь до цели, естественно, удлинялся раза в два. Можно было легко опоздать к началу военных действий, поэтому пришлось перейти на бег трусцой.

Бежать по пересеченной местности было тяжеловато, но лес был обычным лесом, а не непроходимой чащей, и все препятствия на пути — канавы и поваленные деревья — преодолевались без особых усилий. Дышать чистым ароматным воздухом было легко и приятно, и пробежка вскоре начала доставлять удовольствие. Да и азарт от предвкушения близкого действа столь сильно волновал кровь, что незаметно для себя Егор ускорился и набрал стайерский темп.

В ветках деревьев щебетали птицы, легкий ветерок колыхал листву, наполняя лес вкрадчивым шепотом. Немного жутковато стонали раскачиваемые им стволы. Клонящееся к закату солнце пробивалось сквозь густые кроны деревьев, разбрызгивая по земле кляксы света причудливых форм и размеров.

Было приятно. Настолько приятно, что Егор даже забыл о цели своего забега и просто наслаждался красотой природы. Он ни о чем не думал и ничего не замечал. От созерцания красоты его отвлекали лишь время от времени возникающие на пути препятствия.

Как, например, этот густой, высокий и широкий кустарник. Его можно обежать справа или слева. Но налево — это ближе к полю, а значит, к возможной засаде. Поэтому лучше обогнуть его справа. И неважно, счто олнце очертило на земле идеально-правильный круг света. И даже неважно, что свет в этот круг льется совсем не сбоку, не со стороны солнца, а как будто бы прямо с неба.

Но Егор этого не заметил, не придал этому значения. На полном ходу он вбежал в круг света, выбежал из него — и увидел прямо перед собой черную морду здоровенного вороного коня.

Внезапное препятствие в виде двухметровой лошади, сумевшей так искусно и долго прятаться в траве высотой по колено, не могло не напугать. И Егор, подскочив на месте, резко затормозил, готовясь отпрыгнуть в сторону. Вот только резиновые подошвы кед заскользили по густой траве, и чтобы сохранить равновесие, пришлось развернуться к коню боком и раскинуть руки в стороны.

В позе серфингиста Егор преодолел оставшиеся пару метров до коня и только тогда наконец остановился. Однако дать деру и отбежать на безопасное расстояние он не успел. Здоровенная животина оказалась испуганна внезапной встречей с человеком не меньше самого человека и, увидев прямо перед мордой растопыренную пятерню, поступила просто и подло — бешено завращав глазами, конь куснул Егора за ладонь.

Вскрикнув, Егор вырвал из пасти коня свои пальцы и отпрыгнул назад. Животное также попятилось назад и, как показалось Егору, кровожадно уставилось на него.

— Ч-что за нафиг?.. — дрожащими губами пробормотал Егор, медленно пятясь назад. Городской житель никогда не имел дела с лошадьми и совершенно не знал, чего от них можно ждать. Но после укуса подозревал, что ничего хорошего. Лошадь, конечно, не медведь, однако быть покусанным ею, наверное, тоже не слишком приятно.

— Тпру, стоять! Замри, скотина! — Раздался грубый мужской голос. Его интонации изменились. — А я-то гадал, что это за заклятие. Значит, вот оно как...

Приглядевшись, Егор только тогда заметил, что на коне, натягивая уздечку, сидит некто в черной мантии с накинутым на голову капюшоном. В своей мантии и на вороном коне этот некто выглядел точь-в-точь как Смерть. Для полного завершения образа ему не хватало только косы.

Фу, ролевик, с облегчение выдохнул Егор.

Однако в следующую секунду пришлось снова напрячься. Ролевик на лошади в лесу... неужели это и есть засада противника, на которую так боялся нарваться? Только рассчитывал столкнуться с хипповатыми парнями с палками, но кто бы мог представить, что в засаде будет сидеть мужик на огромном коне.

Это ж надо так вжиться в роль, чтобы притащить на игры целого коня, с невольным восхищение подумал Егор. Этот дядька реально жжет! Пусть у него даже явный непорядок с головой.

Но что же дальше? Насколько опасна эта встреча? Оружия у «мантии» не заметно, однако по логике игр должна произойти битва. Но как сражаться с человеком на коне? И чем он собирается биться? Не станет же он натравливать на пешего свое животное. Это ведь реально опасно...

Успокоив коня, мантия вытянул перед собой руку и велел:

— Пади на колени, презренный раб, и прими свою смерть!

Держась за концы своего меча, Егор вскинул его над головой и сказал:

— Всё, сдаюсь.

— Не стоило тебе являться в наш мир!

— Я сдаюсь!

— Смерть твоя будет страшна...

— Да сдаюсь я!

— И мучительна...

— Эй, ты меня слышишь? — забеспокоился Егор, медленно пятясь назад. Похоже, всадник всерьез настроился на драку. И непохоже, что он собирался слезть с лошади.

— Как смел ты пойти против законов нашего мира? — всё нудил мантия.

— Да я это, мимо проходил. Я — грибник.

Закончив произносить пафосные речи, всадник направил в сторону Егора раскрытую ладонь и что-то забормотал себе под нос.

В следующий миг стало ясно, чем же мантия собирается биться. И от его оружия глаза Егора чуть не вылезли из орбит. Буквально. Ну, а как еще реагировать, когда в твою сторону вдруг устремляется струя пламени из огнемета?

Господи, оцепенев, произнес про себя убежденный атеист Егор. В следующий миг инстинкт самосохранения заставил его отмереть и рыбкой прыгнуть в сторону. Грохнувшись на живот, Егор снова вскочил. Как раз вовремя, чтобы успеть повторить прыжок и уклониться от второго залпа.

Вскочив в третий раз, Егор увидел приближающееся пламя и понял, что увернуться не получится. Просто не успеть. Оставалось лишь отвернуться, прикрыть лицо руками и молиться.

Спину и затылок опалило жаром, потянуло запахом гари. Но боли не было.

Егор открыл глаза и увидел, что трава вокруг него горит, но сам он вроде как цел. Только спину и ягодицы почему-то овевало свежим ветерком.

Промахнулся! Этот псих с огнеметом промахнулся! Как же повезло! Теперь есть шанс!

Егор кинул взгляд на мантию. Но тот почему-то не спешил палить в четвертый раз. Вместо этого он складывал пальцами причудливые знаки, напоминавшие язык глухонемых, и опять что-то бормотал.

Видимо, решил Егор, у него закончилась огнесмесь. Ну да, непохоже, что под мантией у всадника скрывается громоздкий резервуар военного огнемета. Наверняка, пользуется самоделкой. Вон, даже шланг прячет в рукаве мантии, а с заводским такое не прокатит. Жаль только, что он ухитрился не поджечь самого себя.

Но что это за движения руками? Огненная магия закончилась вместе с горючим, теперь хочет долбануть молнией или громом? И что он использует, чтобы имитировать их? Ручную гранату?

Не, лучше это не выяснять.

Заведя руку с палкой назад, Егор крутанулся на месте и со всей силы запустил во всадника свой меч. Вращаясь, как бумеранг, деревяшка устремилась к мантии, а Егор что есть мочи припустил прочь.

Жужжа, палка пронеслась над головой лошади и угодила в скрытое капюшоном лицо. Попадание получилось смачным — послышался хруст ломаемого носа. Всадник вывалился из седла, грохнулся о землю и при этом стукнулся затылком о корень дерева. Схватившись за голову, он застонал, напрочь забыв о продолжении боя. Да и его конь, напуганный брошенным в него предметом, тоже решил покинуть место схватки и рысью побежал прочь. И убегать конь решил в ту же сторону, что и Егор.

Объятый ужасом Егор не знал о падении всадника, но слышал хруст, глухой удар о землю и стон. Видимо, попал, решил он, кинул взгляд назад и ужаснулся еще сильнее, ибо увидел, что его преследует конь. К счастью, без своего наездника. Но все равно, хорошего в этом мало. Животное явно дрессированное, натасканное. Иначе оно не стало бы спокойно стоять, пока его наездник палит по людям из огнемета. А значит, догадался о намерениях коня Егор, раз хозяин не смог прибить свою цель, зверюга решила сделать это самостоятельно!

Оглашая окрестности воплями, сверкая голыми ягодицами, Егор понесся еще быстрее. А за ним по пятам следовал конь, который, как всерьез думал человек, хотел его убить...

ГЛАВА 3

Поле! Нужно добраться до поля! Там, при свидетелях, этот маньяк не посмеет никого убить! А еще там куча народу с палками, настоящим холодным оружием и доспехами. Уж они-то смогут повязать спятившего толкиениста, вообразившего себя настоящим магом. А потом надо будет как следует навалять придуркам из его клуба, которые притащили с собой на игры полного психа.

Да, отличная идея. Убить, всех убить! И пофиг, что у них у всех есть палки! Порву всех голыми руками!

Только где это поле и лагерь? По-идее, уже десять раз должен добежать до них, а их все нет и нет. Неужели заблудился?

Остановившись, стараясь отдышаться, Егор оглянулся. Гадкий конь все еще плелся метрах в десяти позади, но, вернув себе способность мыслить здраво, Егор сразу понял, что несколько переоценил выучку животного и не совсем правильно понял его намерения. Конь просто тупо преследовало его, но никак не с целью учинить над ним расправу. Если бы он хотел, то давно бы догнал и затоптал маленького, слабого человека.

Однако доверять коню Егор не спешил.

— Кыш-кыш, отойди, — отмахиваясь рукой, велел Егор, когда животное сделало попытку приблизиться. — Эй, не подходи. — Конь замер. — Вот и правильно. Стой там. А вообще, шел бы ты отсюда. Давай, брысь. — Конь встряхнул длинной гривой. Наверное, это означало отказ. С подозрением Егор спросил: — И чего ты ко мне привязался? Следишь, куда я иду? А потом вернешься за своим хозяином и привезешь его ко мне, да? — Конь заржал. — Или хочешь меня покусать? — Конь фыркнул. Вроде бы даже презрительно.

После столь содержательного диалога Егор начал подозревать, что лошади умнее, чем кажутся.

Вывернув шею, Егор постарался осмотреть свою спину. Как он и подозревал, футболка сзади была прожжена в нескольких местах, такая же судьба постигла джинсы в районе ягодиц. Сейчас хоть и поздний май, но ночами все еще прохладно. Если не найти дорогу к лагерю, то есть шанс отморозить себе задницу. А солнце зайдет минут через двадцать-тридцать...

В тишине леса раздался едва слышимый звон. Как будто вдалеке сражались на мечах. И звон не прекращался.

Ага, вот и лагерь!

Определив направление, откуда шел звук, Егор потопал в его сторону. А лошадь все так же плелась за ним.

Поостыв и подумав, по пути Егор начал размышлять, как бы внятно объяснить события последнего получаса. Да так, чтобы его самого не приняли за сумасшедшего. Благо основания к тому имелись — Сергей успел растрепать всем, что последние три дня Егор лежал на обследовании в психбольнице. И вот человек из психушки уходит на разведку с зеркальцем и палкой, а возвращается в обгоревшей одежде и с огромным конем. Да еще заявляет, что в лесу на него напал толкиенист с огнеметом.

Нет, такому точно не поверят. И предъявить в качестве доказательства нападения нечего — ожогов-то, что самое странное, нету. Подумают, что сам спалил свою одежду, а коня спер у местных в поселке. Поэтому сначала придется добыть доказательства своим словам. И первым делом надо найти маньяка в мантии и его огнемет. Жаль, что не получилось рассмотреть его лицо. Придется разыскивать в лагере человека со сломанным носом. А после игр таких там может набраться немало...

— Черт... Черт-черт-черт...

Погрузившись в раздумья, Егор не заметил, как вышел к полю. Только не к тому. То поле было большим и кипело жизнью, а здесь — никого. Это даже не поле — так, поляна. Еще в её центре стояла каменная, цилиндрической формы башня без окон и с соломенной крышей. Три каменные ступеньки вели к приветливо распахнутой двери. Изнутри лился мягкий, теплый свет.

Одинокая сторожевая башня. В европейском стиле. Посреди леса. В Ленобласти...

— Черт, в больнице что, таблетки попутали? — пробормотал Егор. — Не мог же я передознуться глицином.

Почесав затылок, Егор направился ко входу, поднявшись по крыльцу, перешагнул через порог и замер.

Внутри башни почти ничего не было. Разве что вверх от входа на второй этаж убегала по стене деревянная винтовая лестница, да ровно посередине зала стоял стол с парой стульев. На нем светилась масляная лампа.

Приглядевшись, позади стола Егор заметил худого длинноволосого подростка лет четырнадцати. Он сидел на полу, скрестив по-турецки ноги, закрыв глаза. Одет он был в черные штаны, черную рубаху с глубоким вырезом, кожаный жилет и низкие, шоколадного цвета сапоги. Все в стиле средних веков, по виду, работы большого мастера.

Подойдя поближе, Егор понял, что парень сидит в центре подобия пентаграммы.

— Да в этом лесу ролевиков больше, чем комаров, — констатировал Егор.

Вздрогнув, подросток открыл глаза, испуганно уставился на гостя. Радужка глаз парня была ярко-красного цвета, что заставило вздрогнуть уже Егора. Потом до него дошло — контактные линзы.

Испуг на лице парня сменился радостью. Он вскочил на ноги и принялся скакать по залу, вопя:

— Получилось-получилось-получилось! Я перенес его! Я перенес его! Я перенес его!

— Кого? — уточнил Егор, осторожно отходя от перевозбужденного подростка.

— Аннулятора! Ты — мой аннулятор!

Набычившись, Егор с угрозой переспросил:

— Как-как ты меня назвал?

— Аннулятор! — Подросток прекратил прыгать, придал лицу серьезное выражение и, указав на пол перед собой, приказал: — На колени, мой слуга! И клянись мне в верности!

— Щас, разбежался. Не буду я падать на колени. И вообще, выйди из образа.

Подросток, казалось, растерялся.

— На колени!

— Не-а.

Парень прищурился, с угрозой прошипел:

— На колени, презренный человечешка!!!

— А ты заставь меня, малой, — нагло предложил Егор.

— Тогда клянись мне в верности так! — попросил подросток. — Клянись в верности мне — великому Замбаге!

— Заканчивай придуриваться. Я не из ваших.

Интонации голоса Замбаги изменились. Он больше не приказывал, а просил:

— Поклянись. Ты должен поклясться. Иначе я не смогу тебе верить.

— Да сдался ты мне, — отмахнулся от Замбаги Егор. — Лучше скажи, как мне выйти к дороге. Мне нужно обратно к своим.

— Здесь нету дорог. И ты никогда не выйдешь к своим. Ты — в ином мире.

Это начинало бесить. Психи в дурке и то ведут себя приличнее, чем некоторые из гуляющих на свободе.

— Что, так трудно сказать, где дорога?! — прикрикнул на парня Егор. — Тогда покажи, в какой стороне Дружноселье!

Съежившись, Замбага ответил:

— В этом лесу нет дорог. И я никогда не слышал о Дружноселье.

— Ну ты и козел, — процедил Егор.

Губы парня задрожали, на глаза навернулись слезы. Шмыгнув носом, он попросил:

— Хотя бы прикоснись ко мне. Освободи меня.

Егор развернулся и потопал к выходу. А Замбага отчаянно заголосил:

— Можешь не клясться мне в верности! Просто прикоснись ко мне и сними с меня заклинание! Освободи меня! Я ждал такого, как ты, пять лет!

— Отвали, — пренебрежительно кинул Егор, выходя из башни и спускаясь по крыльцу.

— Стой, иномирец! Подумай, на каком языке ты говоришь!

— На рус... А? — Егор замер, осторожно коснулся рта. Произносимые им слова совсем не походили на русскую речь. То же самое со звуками — они были непривычны для уха. Даже язык во рту двигался неуверенно, словно еще не привык к их произношению. Срывающимся голосом Егор спросил: — Что? Почему?

К замершему при входе Замбаге вернулась утерянная было уверенность и надменность, он самодовольно ухмыльнулся.

— Ага, теперь-то ты мне веришь. — Он указал на пол перед собой. — А теперь на колени и клянись мне в верности.

Водя пальцем, Егор попробовал написать в воздухе свое имя. Не получилось даже этого. Вместо знакомых русских букв палец начал выводить причудливые иероглифы. И что странно, Егор прекрасно понимал их значение.

Закружилась голова, пришлось вернуться в башню и присесть на стул. Стараясь прийти в себя, Егор спросил:

— Я правда больше не на Земле?

Замбага уселся напротив.

— Этот мир носит имя Сайтан. Так ты собираешься клясться мне в верности?

— А почему я говорю как будто на китайском?

Раздувшись от гордости, Замбага стукнул себя в грудь.

— Это всё благодаря мне — гениальному Замбаге. Только мой портал мог обучить аннулятора нашему языку. — Он немного погрустнел. — Правда, магия ложного знания скоро рассеется, но к тому времени ты сам запомнишь наш язык. — Раздался печальный вздох. — Я угробил на подготовку этого заклинания почти целый год, а оно продержится всего месяц. Как жаль. Но заложить в память аннулятора чужой язык — это уже величайшее достижение. — Замбага вопросительно уставился на гостя красными глазами. — Ну что, когда будешь клясться мне в верности?

Рука молнией мелькнула над столом и вцепилась в тощую шею парня. Через стол притянув подростка к себе, плюясь слюной, Егор заорал:

— Назад!!! Верни меня назад, ты, говнюк красноглазый!

Выпучив глаза, Замбага схватился за душащую его руку и захрипел:

— Кх... не могу. Не получится. Кх... У меня только одно заклинание портала. Кх... Я не знаю, как открыть его отсюда в твой мир. Кх... Я не знаю формулы для указания твоего мира...

Егор встряхнул парня и посильнее сжал пальцы.

— Кх-кх-х... Есть один способ. Я смогу вернуть тебя... кх... если получу запретные свитки заклинаний первородных. Тогда смогу открыть портал отсюда. В них есть нужное заклинание.

Егор отпустил Замбагу, и тот грохнулся на стул, схватившись за горло и жадно глотая ртом воздух.

— Пойдем! Сейчас же!

— Куда? — просипел Замбага.

— За свитками.

— Но они принадлежит князю первородных демонов Брагии.

— Где его найти? — не унимался Егор, собираясь немедленно выйти в поход против князя демонов. Внезапно до него дошел смысл сказанного, и он мгновенно остыл. — Князь первородных демонов? Кто он такой?

— Мой дядя, — потирая горло, признался Замбага. — Только есть проблема — он хочет меня убить. Но ты не волнуйся, я смогу одолеть его. Ведь теперь у меня есть ты — аннулятор. Со своим верным слугой-аннулятором я смогу победить дядю и сам стану князем первородных. — Выдержав паузу, парень добавил: — Наверное.

Схватившись за голову, Егор устало попросил:

— Слушай, хватит звать меня аннулятором.

— А почему тебе не нравится это слово? Ведь ты аннулятор, ты обнуляешь магию нашего мира. Любой маг испугается, когда узнает, что по его душу идет настоящий аннулятор. — С расстановкой, по слогам, Замбага произнес: — Ан-ну-ля-тор. Звучит грозно.

— Ага, очень грозно, — проворчал Егор. — Я бы напрягся, если бы узнал, что по мою душу идет аннулятор. — Хмыкнув, он заметил: — Звучит как псевдоним порно-актера.

Замечание несколько озадачило Замбагу.

— Актеры у нас есть, а кто такие порно-актеры?

— Тебе пока рано это знать. Маленький еще.

Замбага надулся.

— Я не маленький. Мне уже шестнадцать лет. И я один из сильнейших магов Сайтана. Вдобавок я сын последнего князя Брагии. Мне положено все знать. — Вспомнив кое-что, Замбага спросил: — Кстати, когда ты наконец собираешься поклясться мне в верности, мой новый слуга?

— Никогда, — буркнул Егор. — Ты вроде бы хотел, чтобы я снял с тебя заклинание?

Замбага задрал подбородок и указал на свое горло. На бледной, тонкой коже отчетливо проступал отпечаток пятерни Егора.

— Ты уже это сделал. Правда, я иначе представлял свое освобождение. Я пять лет только и мечтал, что кто-нибудь из твоего мира наконец попадется в мой портал. Что он придет, поклянется служить мне и освободит меня. А ты... ты, — губы Замбаги задрожали, — изгадил такой торжественный момент. И чуть не задушил меня. Непочтительный дикарь.

— Ну извини.

— Ладно уж, на первый раз прощаю. Ты еще не умеешь правильно себя вести. Но ничего, я обучу тебя манерам и сделаю из тебя отличного слугу.

— Егор.

— Что Егор? — не понял Замбага.

— Меня зовут Егор. Не слуга, не аннулятор, а Егор. Понятно?!

Съежившись, Замбага пискнул:

— Да...

ГЛАВА 4

Кутаясь в серый шерстяной плащ, Егор сидел на стуле перед костром, держа в ладонях глиняную кружку с душистым травяным чаем. Топливом для пламени служил стол из башни, который Замбага, демонстрируя свои магические навыки, разнес в щепки. Упс, перестарался, сказал тогда парень, но по выражению его лица было понятно, что перестарался он не случайно. Уж очень ему хотелось наконец выбраться наружу и посидеть под ночным звездным небом. Он много лет был прикован заклинанием отца к башне и больше не хотел ужинать в опостылевшем ему здании.

После скромного ужина из консервированного мяса парень принялся рассказывать о своем мире. Говорил он много, быстро и с энтузиазмом. Было заметно, как сильно он соскучился по компании. Он буквально сгорал от желания поговорить.

Однако из его рассказа о Сайтане Егор мало что понял. Точнее, понял-то он все, но представить себе подобное было сложно.

Выходило, что вместе с людьми единственный континент планеты был заселен несколькими видами разумных существ. В наличии имелись — люди обыкновенные и произошедшие от них демоны. Которые в свою очередь делились на демонов обычных первородных, демонов лесных и демонов горных. Кроме этих самых распространенных видов также существовало несколько подвидов. И тоже демонов. Численность существ, принадлежащих к подвидам, была существенно ниже, чем численность существ принадлежащих к основным видам. Большинство из подвидов демонов считались вымирающими, а некоторые давно исчезли с лица планеты. При некотором везении еще можно было встретить кровососа или каменного, но наткнуться на бесплотного духа или оборотня было почти нереально.

Также время от времени доносились слухи о тварях, чье существование не было задокументировано ни в одной летописи и которые не принадлежали ни к одному известному подвиду демонов. Что это за твари — никто не знал, ибо мало кто их видел, но что они есть — почти не сомневались.

В мире магии было возможно практически все. И именно ее распространение по миру привело к появлению демонов.

Собственно, первыми демонами были обычные люди, открывшие в себе способности к магии. Со временем их становилось все больше и больше, пока однажды магия слегка не изменила их тела. Так возникли первые демоны-маги — первородные.

Именно к их роду принадлежал Замбага — роду самых древних и многочисленных демонов Сайтана.

А дальше пошло поехало. Чем сильнее демоны развивали способности к магии, чем больше становились специалистами в том или ином ее виде, чем дальше разбредались по миру, тем сильнее проявлялись различия между ними. Так и появились лесные — специалисты по магии жизни, и горные — искусные маги материй. Правители всех рас хранили такие секреты мастерства, о которых трудно было даже и помыслить. Об истинных их возможностях можно было только догадываться. Даже первородные демоны, считающиеся самыми могущественными магами Сайтана и развивающие все виды мастерства, не догадывались, что за страшные заклятья могли скрываться в запретных свитках этих рас.

Магия — она изменила и продолжала изменять демонов Сайтана. И способности к ней были у всех. Не все ею владели, но заучить наизусть простенькую формулу и зажечь крохотный огонек мог любой. Демон. Но не человек. Из всех разумных существ Сайтана не могли использовать магию лишь люди. Последний человек, кто хоть что-то умел, уже давно превратился в демона.

Мир Сайтана избрал для себя мистический путь магии, отринув технологии. И мир Сайтана уверенно по нему шел. Магией здесь было пропитано все, магия полностью заменила технологии и давно стала на службу демонам.

Правда, развитие мистических знаний в ущерб науке привело к тому, что мир Сайтана прочно застрял в эпохе Темных веков и находился на уровне развития раннего земного Средневековья. Из всех достижений научной мысли здесь самым распространенным изобретением было разве что колесо. Все остальные технологии с успехом заменялись магией, а потому пребывали в зачаточном состоянии.

Вывалив на Егора кучу информации о своем мире, Замбага принялся рассказывать, как же он оказался заточенным в башне посреди леса. И «благодарить» за это он должен был своего отца — бывшего князя самой большой страны континента, носившей название Брагиа.

Изначально в незапамятные времена княжество Брагиа представляло из себя один небольшой городок, основанный и заселенный исключительно первородными. Однако со временем оно начало разрастаться, поглощая множество мелких государств людей, враждовавших между собой. Пока однажды на самых плодородных и привлекательных землях континента не возникло одно великое государство. В котором бок о бок сосуществовали (Замбага почему-то сильно смутился, произнося это слово) первородные и люди. Граничило княжество с землями лесных — болотами и непроходимыми лесами, и великими и неприступными утесами горного народа.

Формально между странами царил мир, но на деле они находились в состоянии вяло текущей войны. Лесные и горные сохраняли независимость лишь потому, что ни один князь Брагии пока не посмел наслать на их земли свои войска. Точнее, попытки-то были, но войска возвращались домой ни с чем и изрядно потрепанными. Огромные армии первородных и людей терялись и блуждали в непроходимых дебрях лесов и тонули в болотах магов жизни и мерзли и падали в ущелья неприступных гор. А если же войскам и удавалось пересечь границу земель горных, то вскоре они оказывались заживо погребены в их подземельях.

В связи с этим мало кто из князей Брагии лез к гордым, малочисленным народам. Вдобавок в огромной Брагии хватало своих внутренних проблем.

Помимо этих трех стран существовала еще одна — так называемые земли вольных. Впрочем, эти земли трудно было назвать настоящей страной. Располагались они на бедной, скалистой и мало пригодной для жизни территории, и в княжестве Брагия их предпочитали не замечать. Да и попасть на вольные земли можно было лишь преодолев Великую Топь, что было непосильной задачей для большой армии. А посему независимость этой территории была гарантирована.

Вот и потянулись на свободные, труднодоступные земли все подряд — люди и демоны, беглые преступники и свободолюбивые граждане, недовольные порядками в своих государствах. Населял то место самый разношерстный сброд со всех концов света, там отродясь не водилось законов и повсюду царила анархия. Однако в голодные годы множество общин вольных все-таки умудрялись договориться между собой, объединялись, и устраивали рейды за провиантом в земли богатого соседа — Брагии. Некоторые из провинций княжества предпочитали откупаться, тогда как решившие сопротивляться неизменно огребали по полной. Да и как противостоять прошедшему тайными тропами и возникшему словно из ниоткуда войску из тысяч умелых воинов? Войску, собранному из всех рас разумных, в которое могли затесаться настолько страшные магические существа, что один их вид вызывал желание прикинуться трупом? В общем, вольных терпели, хоть и скрипя зубами...

Однако в любой момент сложившаяся ситуация могла измениться. И все началось пять лет назад, когда власть в Брагии захватил младший сводный брат отца Замбаги — первородный Нидза.

Молодой, хитрый, деспотичный маг втайне привлек на свою сторону недовольных чересчур миролюбивым правителем и однажды ночью княжеский двор запылал. Нидза, стоявший во главе мятежников, оказался неимоверно силен. Все, кто посмел сопротивляться, были вырезаны в считанные минуты. Даже князь, попытавшийся одолеть заговорщиков с помощью заклятий из запретных свитков первородных, не смог противопоставить ему абсолютно ничего. Смертельно раненый, прихватив с собой свиток и сына, князь переместился в свое убежище. А чтобы своенравный одиннадцатилетний мальчишка не попробовал бы отправиться на разборки с дядей, он приковал его к башне заклинанием. Для его же собственной безопасности.

Испытав на себе мощь подлого брата, понимая его истинные цели, князь прекрасно понимал, чем грозит миру правление его родственника. Хотел же Нидза одного — постичь все тайны магии. Для чего ему требовались запретные свитки заклинаний всех рас демонов Сайтана.

Война была неизбежна. Под угрозой оказалось само существование лесных и горных народов.

Остановить Нидзу мог и должен был лишь законный наследник трона Брагии — Замбага. Спрятав сына в башне, князь вручил ему свиток с запретным заклинанием портала, наказал заручиться помощью человека из немагического мира, а затем умер.

Так и просидел Замбага пять лет в башне, перемещая портал по Земле и пытаясь отловить им хоть кого-нибудь. Пока наконец не попался Егор.

Все шло согласно плану давно почившего князя. Замбага подрос, подучился и освободился от заклинания отца. И освободил его единственный в мире человек, способный противостоять магии Нидзы.

Теперь все было готово к походу против князя демонов...

ГЛАВА 5

Из стоящего рядом с костром котелка Егор кружкой зачерпнул еще чаю. Хлебнул и с досадой произнес:

— Только откосил от армии и сразу попал на битву против какого-то князя демонов. — Егор представил, сколько у него было шансов попасться в капкан портала, который хаотично блуждал по всей Земле, и окончательно погрустнел. Выходило, что для него было намного реальней родить королевского пингвина, чем угодить в иной мир. — Да я полный неудачник.

— Не бойся, вместе мы победим Нидзу, — подбрасывая в костер дров, пообещал подросток. — Главное слушайся меня и будь хорошим слугой. И поверь, великодушный Замбага обязательно отблагодарит тебя, человек.

Егор поморщился.

— Слушай, а ваши фокусы на меня точно не подействуют?

— Не-а. Ты принадлежишь к другому миру, а материя иного мира отрицает энергию эксполюс, которая позволяет обращаться к магии. Не поджарил ведь тебя тот демон в лесу?

— Но ты как-то научил меня своему языку.

Выдержав паузу, Замбага признался:

— Вообще-то, это не совсем моя заслуга. Все благодаря порталу. Я немного переделал заклинание, и портал во время перемещения заложил в тебя знание языка. И все получилось как надо, ты перенесся сюда полноценным человеком. Умный я, да?

Егор сглотнул.

— А мог перенестись неполноценным?

— Была такая возможность. Чуждые знания могли нарушить работу твоего мозга и сделать тебя дураком.

Поперхнувшись чаем, Егор закашлялся. Ну ничего себе. Попасть в иной мир и превратиться дауна — что может быть нелепей. Бродил бы сейчас по лесу и пускал слюни... Убью мелкого гаденыша. Точно убью.

— Ты невосприимчив к эксполюс и можешь касанием разрушить любую магию. А если ты схватишь мага — ты лишишь его силы, — продолжал тем временем Замбага. — Тебя можно умертвить только обычными способами. Ножиком, стрелой, дубинкой. Хотя ты должен знать кое-что еще. Про магический отклик. Смотри, как все работает.

Замбага прошептал что-то нечленораздельное и, взмахнув рукой, указал на собеседника. Одно из полен в куче дров сорвалась с места и пулей полетело в Егора. Он даже не успел моргнуть, как оно попало ему точнехонько промеж глаз.

Боли однако не было. Он вообще ничего не почувствовал. Импровизированный снаряд отскочил от лба, как мячик от бетонной стены.

— А теперь так.

Замбага пробормотал заклинание. И опять из кучи дров вылетело полено. Двигалось она значительно медленней первого, но удар о лоб отозвался сухим деревянным стуком. Из глаз окончательно обалдевшего Егора посыпались искры.

Издалека, как сквозь вату, донесся глухой голос Замбаги.

— Первое полено перемещалось магией, поэтому не причинило тебе вреда. А второе я только кинул магией, но летело оно к тебе само. Понимаешь, в чем разница? Предметы, управляемые магией, для тебя не опасны. А предметы, направленные магией, могут тебя убить. То же самое с огнем. Твою одежду прожгло не магическое пламя, а раскаленный им воздух. — Поразмыслив, первородный продолжил урок: — Есть еще одно правило. Заклинание можно прикрепить к предмету или пространству, изменить их свойства, и это заклинание останется навсегда и будет всегда поддерживать пространство или материю в измененной форме. Но это сложно и долго. Поэтому большинство магов в схватках лишь на короткое время изменяют свойства пространства и материй вокруг себя. Однако пока работает одно заклинание, маг не способен вызвать второе. Никто не может нарушить это правило. А если сильно ударить мага по голове и вызвать у него сотрясение, то он может лишиться...

Резко прервавшись на полуслове, Замбага в последний миг уклонился от летящей в его голову кружки. Взглянул на Егора и забеспокоился еще сильнее — тот медленно, угрожающе медленно поднимался на ноги.

— Эй, ты чего это удумал? Я просто показал тебе твое слабое место. Я обучал тебя. И я будущий правитель Брагии, а значит, и всего Сайтана!

Поняв, что сейчас его будут бить, подросток принялся лихорадочно бормотать заклинание...

Этой ночью Егор узнал кое-что еще — ни один демон не мог мгновенно использовать магию. А очнувшийся после нокаута Замбага усвоил, что его новый слуга довольно резкий и опасный человек.

Убежище Замбаги располагалось совсем рядом с Великой топью. До границы с землями вольных был примерно день пути пешком. Туда-то они и решили податься первым делом, чтобы нанять воинов и магов.

Егор не возражал. Еще во время сборов до него дошло, что всего вдвоем им далеко не уйти. Сам Егор был плохо приспособлен к подоходной жизни даже в условиях Земли, а Замбага мало на что годился. Свои первые одинадцать лет жизни демон провел в тепличных условиях княжеского двора и никогда не выходил наружу, а следующие пять — просидел в башне. Первородный вообще ни во что не втыкал и ничего не умел. О жизни за пределами своего дома он знал лишь из книжек. Все, что у него действительно отлично получалось, — это изображать из себя надменного господина.

Хотя магом он был все-таки первоклассным. Припомнив свою встречу с мантией, Егор был вынужден нехотя признать мастерство Замбаги. Пацан был лучше того всадника во всем — он быстрее обращался к своей силе и знал, по его словам, все возможные сочетания магических формул мира. Коих насчитывалось свыше сотни.

Егору пришлось ему поверить, когда на втором этаже башни — магической библиотеке — Замбага показал ему заклинание портала. Оно было мелом начерчено мелкими знаками на двух классных досках, и больше всего походило на доказательство крайне сложной теоремы из высшей математики. А по сути, заклинание им и являлось — доказательством вероятности. Десятки магических формул складывались, делились, умножались и вычитались друг из друга по ведомым только магам законам, пока наконец уравнение не стало верным. Что значило — заклинание будет работать, и если вызвать с помощью голоса или знаков вызвать в голове образ всего этого криптографического извращения — ответом будем появление портала.

Более того, начертанное на доске заклинание не было оригинальным. Чтобы обучить иномирца языку Сайтана, мелкий красноглазый демоненок изменил его. То есть решил уравнение заново, но уже с нужными ему магическими формулами. Неудивительно, что у него ушел на это целый год. Но удивительно, как он не ошибся и не превратил своего нового помощника в дебила.

Однако во всем остальном Замбага был полностью бесполезен. Он даже не умел ездить верхом. Как и Егор, который даже не сумел забраться на коня, стремя седла которого болталось на уровни его плеч. А до луки и самого седла можно было дотянуться лишь встав на цыпочки и до передела вытянув руки. Вдобавок здоровенный конь напрочь отказывался стоять смирно, и все попытки залезть в седло неизменно заканчивались пинком коню по заднице и последующим падением на землю.

Прописав животному с десяток пендалей, Егор почувствовал, что конь начинает ненавидеть и презирать его. Дабы не быть покусанным, пришлось отказаться от поездки верхом.

Навьючив животное съестными припасами, захватив хранившееся в башне золото (двухкилограммовый мешок!), парочка отправились в путешествие по миру. По миру, о котором они знали не больше своего коня.

Хотя нет, самокритично поправил себя Егор, коняга, наверное, лучше приспособлен к жизни на Сайтане, чем мы оба вместе взятые.

Как показали последующие события, он был недалек от истины.

ГЛАВА 6

Великую топь не зря называли великой. Она действительно была огромной. Когда-то на ее месте протекала река, но потом она обмелела, встала, заросла зеленью и превратилась в самое настоящее болото. Непроходимое, зловонное и полное комаров размером с воробья. Шириной оно было километров десять, а тянулось... никто точно не знал, но тянулось оно далеко.

Топь было невозможно преодолеть ни на своих двоих, ни переплыть через него на лодке. Пешего смельчака, решившегося перейти болото, неминуемо поглотила бы трясина, а лодка обязательно застряла бы в густой осоке или кустах. А если кто-нибудь все-таки умудрился бы пробраться через болото, то следующим препятствием становилась высокая горная цепь. Преодолеть ее было не намного проще, чем саму топь. Единственный путь в земли вольных лежал по узкой насыпной грунтовке, построенной местными для торговых караванов.

Горная цепь, бывшая границей земель вольных, появилась на горизонте ближе к вечеру.

К этому времени оба путника окончательно выбились из сил и еле волочили ноги. Они оба натерли себе мозоли и шли прихрамывая. Сильные порывы ветра раскачивали ослабевших путешественников, и издалека они походили на парочку хромых зомби.

Закутавшись в плащ, чтобы тот ненароком не превратился в парашют и не унес его за собой, Егор проворчал:

— Тоже мне могучий маг, мог бы перенести нас прямо к твоим вольным.

— Заклинание перемещения из запретных свитков первородных, — слабым голосом ответил Замбага. — Сейчас его может использовать лишь Нидза.

— И летать ты тоже не умеешь, — констатировал Егор.

— Почему же? Я знаю заклинание левитации. Только оно требует великой концентрации мысли, и его не получится использовать долго. А на тебя оно не подействует. К тому же у тебя есть конь. Ежели устал, езжай на нем, а не приставай ко мне.

Егор глянул на неспешно вышагивающего позади коня — тот чувствовал себя великолепно.

— Да пошел бы он, — буркнул Егор и почесал шею.

У животного обнаружилась одна неприятная привычка — когда он пугался, то начинал кусаться. И кусать он предпочитал исключительно своего хозяина, которым избрал Егора. И вот когда из зарослей камышей при дороге внезапно взлетело что-то похожее на дикобраза, Егор был «приятно» удивлен, почувствовав, как сзади на его шее смыкаются зубы коня. Но кому-то все равно нужно было нести поклажу, поэтому пришлось простить животное. Да и укус — это не смертельно. Было бы гораздо хуже, если бы при испуге конь начинал лягаться.

— Мог хотя бы зашить мне штаны, — не унимался Егор. — Второй день бегаю с голой жопой.

— Ну так почини их сам. Мои магические заплатки ты разрушишь. И вообще, не княжеское это дело — чинить штаны своего слуги.

Егор вздохнул.

— Какой ты бесполезный.

— Сейчас ты договоришься, — вспыхнул Замбага. — А ну как окачу жижей из болота.

— Ладно-ладно, не заводись, — миролюбиво произнес Егор. — Лучше скажи, кого мы идем нанимать?

— Во-первых, нам надо найти несколько умелых магов. Во-вторых, тебе нужны телохранители. Я не собираюсь постоянно нянчиться с тобой, человечишка. У тебя вообще нет никаких манер и воспитания. Я уже устал от тебя.

— Взаимно. Я тоже от тебя не в восторге.

Замбага агрессивно уставился на спутника.

— И что же, позволь узнать, тебе не нравится во мне, великом Замбаге?

Егор пожал плечами.

— Знаешь, мне трудно сказать, что именно мне в тебе не нравится. Ты меня весь бесишь.

— Ах ты... ах ты... — Парень задохнулся от ярости, не в силах придумать достойный ответ. Наконец он выговорил: — Плебей!

— Ой, какие мы знаем обидные слова, — съязвил Егор. И серьезным тоном добавил: — Слушай, почему-то мне кажется, что мы зря идем к вольным и хрен мы кого наймем. Все ж поразбегаются, когда узнают, на кого мы пойдем войной. По-ходу, твой дядя — тот еще типчик.

— Да, это проблема, — подумав, согласился Замбага. — Но мы найдем народ. Среди вольных очень много бесстрашных людей и демонов.

— Бесстрашных — может быть, но нам, по-ходу, нужно найти и нанять самоубийц.

— Надоел, — отмахнулся от назойливого спутника Замбага. — От тебя так и веет нерешительностью.

— Я не нерешительный. Я просто пытаюсь здраво оценить наши шансы.

— А по-моему, ты боишься. Но ты не переживай, у нас все получится. Доверься мне.

— Тебе? — Егор криво ухмыльнулся. — Не, никогда. Кстати, старший в нашей паре — я. Поэтому будешь слушаться меня.

— Вот еще! — возмутился Замбага. — Человек не может повелевать первородным! Это абсурд, это неправильно!

— Знаешь, когда мне потребуется узнать твое мнение, я тебя спрошу. А пока тебе нужна моя помощь, ты будешь меня слушаться. Понятно?

После продолжительных препирательств и ругани, Замбага, скрипя зубами, пообещал советоваться со своим помощником по всем важным вопросам. На что Егор и рассчитывал.

Сразу за топью дорога ныряла в туннель, прорубленный сквозь скалу. Перед входом в туннель стоял сторожевой домик. Прямо посреди дороги торчал стол, за ним, перекидываясь в картишки, сидело двое, как их окрестил про себя Егор, пограничников. Первый был пузатым, краснорожим мужчиной пенсионного возраста, на вид — обычный крестьянин. Второй — молодой, в темной одежде, с соломенным плащом и соломенной шляпой. Он жевал стебель травинки, выглядел скучающим и до последнего не отрывался от своих карт.

Лишь когда пузатый наконец окликнул шляпу, тот отложил карты и обернулся на хромавших к ним путников. Лицо шляпы оказалось мертвенно-бледным и очень худым, а цепкие, немного раскосые глаза имели неестественно яркий желтый цвет.

— Лесной и человек, — сообщил Замбага. — Наверное, охранники границы.

— Слабовата охрана у твоих вольных, — скептически заметил Егор. — Я бы не доверил им сторожить даже мусорный бачок. Жирный алкаш и пугало. Ща я с ними разберусь, я умею разговаривать с таможенниками. Ты, мелкий, молчи. А то еще обидишь их. — Подойдя к картежникам поближе, Егор нацепил на себя маску дружелюбия и торжественно произнес: — Приветствую вас, уважаемые. Мы направляемся в земли вольных.

Пограничники развернулись к путникам. Лесной закинул ногу на ногу и скрестил на груди руки. Мужик оценивающе оглядел Егора с Замбагой.

— И что дальше? — хамовато пробасил он.

— Ну, это... — растерялся Егор, не ожидавшей такой встречи. — Мы хотим пройти.

— Пугало, да? — спросил лесной. — И алкаш?

Баран, обругал себя, вспыхнув, Егор. Но кто же мог знать, что у лесных такой отменный слух?

Дабы исправить положение, Егор с раскаянием произнес:

— Простите, уважаемые, я не имел ввиду ничего плохого.

— Да, — поддакнул Замбага, — простите его. Мой слуга — невежественный кретин. Я обязательно его накажу.

— Оставь свои хозяйские замашки в Брагии, красноглазик, — велел пузатый.

Ответ демона был предсказуем.

— Чего?! — мгновенно взорвался Замбага. — Да как ты смеешь так ко мне обращаться, ничтожный?! Сейчас я тебя поджарю, ты...

Схватив парня, Егор зажал ему рот.

— Так, всем надо немедленно успокоиться. — Зубы первородного больно впились в мякоть ладони, и Егор поморщился. — Давайте забудем о взаимных обидах и не будем обострять ситуацию. Мы просто хотим пройти в земли вольных, уважаемые стражи.

— Да пожалуйста, проходите. — Лесной кивком головы указал на зев туннеля. — Только ты не прав. Мы не стражи. Мы лишь присматриваем ним. — Он мстительно улыбнулся. — Настоящий страж границы стоит позади вас.

Продолжая зажимать рот брыкающегося первородного, Егор вместе с ним обернулся назад. Обернулся и конь.

То, что они втроем увидели на дороге, повергло их в истинный ужас. К такому зрелищу не был готов ни один из них. Впрочем, подготовиться к подобному было проблематично.

Гигантская гончая размером больше слона стояла, пригнув голову, на дороге прямо позади коня и хищно скалилась. Из ее пасти капала слюна, вздыбленная черная шерсть клочьями торчала во все стороны, а прищуренные красные глаза пылали жаждой убийства.

Пес, возникший словно из ниоткуда, казалось, готовился растерзать всех троих в клочья.

Довольный произведенным псом впечатлением, лесной хотел было отозвать стража и успокоить остолбеневших путников. Но не успел. Совсем чуть-чуть. Потому что дальнейшие события начали развиваться с такой скоростью, что уследить за ними было невозможно.

За свою бытность надсмотрщиками за гончей, лесной с пузатым повидали, казалось, все виды реакций на явление стража. От обмороков и мокрых штанов, до истерик и столбняка. Случился даже сердечный приступ. Но обычно все просто убегали в туннель под смех стражей. Однако то, как повела себя эта парочка и их конь, было впервые.

Сначала закричал человек. Наверное, он взял самую высокую ноту из доступного человеческим связкам диапазона. Исполнить такую было не под силу не то что оперной певичке, но даже обладателю наитончайшего фальцета — кастрату.

От столь пронзительного и мерзкого воя у пузатого мгновенно свело скулы, а обладатель отличного слуха — лесной поспешно заткнул уши, пока из них фонтаном не брызнула кровь, и упал на колени. Потрясенным выглядел даже пес.

Далее начал неистово брыкаться первородный, которому человек продолжал зажимать рот. Демон бешено вращал глазами и мычал, но никак не мог освободиться от мертвой хватки закостеневших пальцев человека. Более того, первородный начал резко белеть, как будто ему отчаянно не хватало воздуха. Что было правдой — голосящий человек начал невольно душить своего спутника. Пинки и тычки локтями сражающегося за свою жизнь первородного становились все слабее и слабее, пока демон, лишившись сознания, окончательно не обмяк в руках человека.

Отличился даже конь этой парочки. Пока завывающий человек душил демона, животное решило сражаться за свою жизнь и начало лягаться, целясь по морде гончей. Дабы сохранить свои клыки в целости, стражу пришлось пятиться назад. Брыкающийся, как на родео, конь задом преследовал чудовище, молотя по воздуху копытами. Во время очередного скачка со спины животного вверх взвился небольшой мешок. Описав по воздуху дугу, снаряд опустился точнехонько на макушку пузатого мужика. Получив по голове увесистым мешком золота, пузатый мгновенно вырубился и растянулся на земле.

Тем временем конь наконец осуществил задуманное и угодил копытом по носу гончей. Посчитав, что теперь пути к отступлению открыты, конь прекратил лягаться и галопом понесся к пещере. Решив последовать примеру проскакавшего мимо воинственного четвероногого, человек резко развернулся, едва не сломав шею первородного, и устремился за конем.

Так и пробежали они мимо стоящего на коленях и обалдевающего от всего происходящего лесного — конь дико хрипел и бешено вращал глазами, а за ним, таща за голову обмякшее тело демона, во весь опор несся человек. Причем плащ человека развевался и хлопал у него за спиной, и на мгновение лесному показалось, что перед его взором промелькнула голая задница путника. Всмотревшись троице вслед, он понял, что ему не померещилось — сзади на брюках человека красовалось две огромные, словно намеренно вырезанные дырки, из которых торчали его ягодицы.

Когда вопль путника стих, пузатый скинул мешок с головы, резко сел и принялся мотать головой.

— А? Что? Куда они делись?

— Свалили, — вставая с колен, ответил лесной.

— Чего это вообще было?

Пытаясь осмыслить увиденное, демон ответил:

— Если я правильно рассмотрел, то слуга-человек только что придушил своего хозяина-первородного. Потом человека укусил за горло конь и утащил его в туннель. А еще человек носит чудные брюки. С вырезами на заднице. Должно быть, извращенец.

С истеричными нотками в голосе лесной хохотнул.

Пузатый развязал мешок, заглянул внутрь и присвистнул.

— Ну ничего себе, они потеряли кучу золота. Как думаешь, они еще вернутся?

— Сомневаюсь, — ответил лесной. — Похоже, они никогда не слышали о страже Вольных.

Пузатый почесал затылок.

— Может, догнать их? Очень подозрительные личности. Вдруг замыслили недоброе.

— Да ну их, пусть идут, — отказался лесной, которому до дрожи в коленях не хотелось вновь встречаться с чудной парочкой и их конем. Он указал на пса, лапой чесавшего ушибленный нос. — Хаунд их обнюхал и не признал в них зла. Они точно не собираются вредить вольным. А дурость — это не преступление. Да и золотишко нам не повредит.

ГЛАВА 7

Вскрикнув, Замбага открыл глаза и обнаружил себя лежащим в телеге на подстилке из сена. Рядом сидел и внимательно вглядывался назад Егор. Конь неспешно брел за телегой.

Сев, Замбага осмотрелся. Они медленно катились по горной дороге в запряженной волом телеге. С одной стороны дороги вверх тянулась стена скалы, с другой — глубоко вниз ухал отвесный обрыв. Повозчик, лысый глухой старик, держал в руках вожжи и, свесив голову на грудь, дремал.

— Очнулся наконец, — прохрипел Егор.

— Ах ты гад! — сипло прошептал Замбага и ударил спутника по плечу. — Ты меня чуть не задушил!

— Да ладно? А мне казалось, ты вырубился от страха.

— Чтобы великий Замбага испугался какого-то пса?! Быть такого не может!

— Тогда вернемся? — предложил Егор.

Парень вмиг присмирел и с опаской глянул назад.

— Зачем нам возвращаться?

— Мы потеряли золото, — сообщил Егор.

— Что?! Как?! Где?!

— Чтоб я знал. — Егор пожал плечами. — Наверное, на границе. А может, за ней. Точно не знаю.

— Неужели было так трудно нормально привязать мешок?! — накинулся на спутника Замбага.

— Эй-эй, между прочим, это ты привязывал мешок. Ты вообще запретил мне прикасаться к золоту.

Замбага состроил кислую мину.

— А, ну да...

— Так что, вернемся и поищем золото?

Замбага попытался было мотнуть головой, но резкая боль в шее заставила его отказаться от этой затеи. Массируя ноющую по неизвестным причинам шею, парень пробормотал:

— Не-не-не. И так чудом спаслись. Кстати, как мы спаслись?

— Скажи спасибо коню. Он двинул тому чудовищу по морде и дал нам шанс сбежать. — Егор с подозрением уставился на коня. — И еще, я теперь точно уверен, что наш конь — не совсем конь.

Замбага иронично усмехнулся.

— Да, а кто он по-твоему? Петух?

— Нет, не петух. Но он какой-то неправильный.

— Разве? Четыре ноги, копыта, голова, грива и хвост. Конь как конь. Разве что кусачий.

— Достал, — поморщился Егор. — Я мало что знаю о лошадях, но наш точно необычный. Ни одна лошадь не должна вести себя, как эта.

— Ну ты даешь, человек, — восхитился Замбага. — Нас чуть не сожрал гигантский пес, а ты больше страшишься обычной лошади.

— Да не боюсь я его. Просто он подозрительно себя ведет. И вообще, что мы теперь будем делать, без золота-то? Как наймем народ?

— Будем искать добровольцев, — решил Замбага. — Скажем, что отблагодарим воинов, когда победим Нидзу. А на дорожные расходы и снаряжение нам хватит. — Он коснулся привязанного к поясу кошелю. — А если что, всегда можно заделаться ворами и добыть еще золота. Делов-то?

Дорога пошла вверх, и вдалеке за ближайшим перевалом стали видны поднимающиеся в небо столбы дыма. До города оставалось совсем чуть-чуть.

Город носил имя Эктабан и был одним из нескольких десятков поселений, разбросанных по суровым, скалистым землям вольных.

С вершины перевала он предстал как на ладони, и с первого взгляда произвел не самое приятное впечатление. Помойка, по-иному и не скажешь. В окружении крутых утесов на узком пятачке земли теснились кривые, низенькие хибары из глины, камня или дерева, среди которых выделялись немногочисленные и намного более аккуратные двух-трехэтажные здания торговцев, трактирщиков, зажиточных мастеров и местных правителей. Лабиринт узких, извилистых улочек в полном беспорядке делил город на неравные участки кварталов со сгрудившимися стена к стене зданиями, и большинство улочек заканчивалось тупиками. По раздолбанным, ухабистым дорогам из слякоти, пыли и луж сновало множество народу, разодетого кто во что горазд — лохмотья, кольчуги, туники, дорогие и не очень камзолы, шикарные и строгие или крайне откровенные платья, а один довольно взрослый индивид так и вообще вышагивал по улице абсолютно голым. Впрочем, невзирая на довольно безобразный внешний вид и трущобную архитектуру строений, на улицах было довольно чисто. Нигде не было заметно помоев, куч мусора или навоза — в городе следили за порядком, причем довольно строго.

Пока они катились вниз по разбитой дороге, Замбага успел поведать несколько почерпнутых им из книг фактов о лежащем внизу городке.

Из всех поселений вольных Эктабан был самым крупным и мог, пожалуй, претендовать на звание столицы. Хотя столицы как таковой у вольных не было — все поселения были независимы друг от друга. Но с мнением правителя Эктабана считались, и оно имело немалый вес. Ведь единственный путь в земли вольных и обратно лежал через его город. Из-за своего положения Эктабан разросся до немалых по местным меркам размеров в двадцать тысяч душ и процветал. Однако в случае угрозы именно ему приходилось принимать на себя первый удар врага и играть роль щита для остальных поселений. В связи с этим город населяло множество умелых воинов и магов, и едва ли не каждый житель был способен обращаться с оружием.

Найти в Эктабане наемников было проще простого, а на центральной площади даже стояла доска объявлений с предложениями о найме телохранителей, проводников, магов и, Егор не поверил своим глазам, убийц. Приличных размеров щит был полностью увешан рекламными текстами.

Чтобы прилепить к щиту свое объявление, Замбага без раздумий сорвал и кинул в грязь чужое. Егор глянул на его текст и чуть не поседел. Обругав первородного, он гвоздем пришпилил объявление обратно к доске, ибо оно гласило: «Убью мага любого уровня. Пытками добуду из мага любую информацию. Осуществлю личную месть и убью любого человека или демона. Они будут умирать быстро или мучительно долго — выбор за вами. За убийство женщин и детей — скидка. Цена за одну жертву — 100 золотых. За убийство редкого вида демона — цена договорная, в зависимости от силы жертвы. Даю гарантию на все виды работ». Далее следовало имя и адрес.

Побледнев, Замбага мгновенно осознал свою ошибку и стал намного внимательней всматриваться в чужие тексты. В результате на землю полетел поистрепанный, пожелтевший от дождей листок с лаконичной надписью из кривых букв «Ищу искусного мага жизни. Требуется наложить сложное заклинание». А его место заняло объявление «Набираем лучших воинов и магов в поход против Нидзы. Успех гарантирован. Оплата — любая, по завершению работы. От сундука с золотом, до титула и собственной земли».

Поразмыслив, Замбага приписал: «О княжеском троне забудьте, он только мой».

Во всех гостиницах города не было ни единого свободного номера, и пришлось постараться, чтобы отыскать хоть один постоялый двор, готовый приютить их. Пробродив по Эктабану почти до полуночи и заодно прикупив для Егора новую одежду, окончательно обессилившая парочка все-таки сумела найти для себя ночлег и, даже не отужинав, завалилась спать.

Закрывая глаза, Егор попытался представить, кто из населяющих город людей и демонов согласился бы присоединиться к ним в их авантюре, и пришел к выводу, что им не светит найти себе помощников. Возможно, за деньги им бы и удалось нанять подмогу из особо отчаявшихся от нужды воинов и магов, но вряд ли найдется хоть один вменяемый человек или демон, готовый отправиться на верную смерть не за саму награду, а всего лишь за ее обещание. Вдобавок мелкий демоненок умудрился облажаться и в своем объявлении забыл указать, где и как искать его подателя.

Однако поутру их ждал небольшой сюрприз.

Едва рассвело, и парочка все еще дрыхла в блаженном забытье, как негромкий и вежливый стук в дверь заставил их отрыть глаза.

— Простите, господа, у меня к вам важное дело, — раздался из-за двери скромный девичий голос голос. — Откройте, пожалуйста.

Не имея ни малейшего понятия, кто бы это мог быть, но по голосу предчувствуя встречу с явно симпатичной и молодой особой, Егор мгновенно выскользнул из-под одеяла и принялся натягивать новенькую, подогнанную по его размерам одежду — черные штаны, сандалии, бежевую рубаху без пуговиц и темно-голубой, шелковый халат-распашонку, длинной чуть ниже бедер и с узкими рукавами. Обмотав халат в несколько витков черным кушаком и завязав его узлом на правом боку, Егор отодвинул засов и потянул дверь на себя.

За ней в коридоре гостиницы стояла невысокая светловолосая девушка лет двадцати. Она была довольно симпатичной, с утонченными, правильными чертами лица, и ее красоту не портили ни очень короткая, почти под ноль стрижка, ни мешковатая, скрывающая фигуру мужская одежда — широкие, короткие штаны грязно-бежевого цвета, стоптанные сандалии и серая рубаха без пуговиц.

Девушка продемонстрировала листок бумаги, оказавшийся объявлением о наборе в поход против Нидзы.

— Я ищу владельцев объявления, — сообщила она.

Егор обворожительно улыбнулся — ну кто бы мог подумать, что по объявлению явится милая и скромная девушка, а не грубый, грязный мужлан, готовый убить за монету.

— Это наше, красавица.

— Точно твое? — уточнила девушка.

— Да-да, точно мое, — кивнул Егор. — Разреши представиться, меня зов...

Внезапно изменившись в лице, девушка шагнула ближе. И, крутанувшись юлой, ногой с разворота двинула Егора прямо в живот. Пятка в сандалии угодила точно под диафрагму, и Егор, отлетев на пару метров назад, рухнул, сложившись пополам, на колени.

Ойкнув, одевающийся Замбага принялся ветреть головой в поисках пути к бегству, но, поймав на себе грозный взгляд девушки, предпочел замереть и превратиться в статую.

По-мужски, широко раздвинув колени, девушка присела на корточки перед Егором, уткнувшимся лбом в пол, и изменившимся голосом с очень грубыми и жесткими интонациями сказала:

— Если еще раз оторвешь мое объявление, я оторву тебе яйца. Ясно, урод?!

Задыхаясь, Егор прохрипел:

— Предельно, моя госпожа.

— Еще смеешь издеваться! — Девушка занесла кулак.

От дальнейшей расправы Егора спас звон колокола. Три быстрых удара — пауза — два долгих удара — пауза — снова три удара, и девушка опустила занесенную руку. А звон колокола продолжил разноситься над Эктабаном.

Сплюнув, девушка поднялась с корточек и раздраженно кинула:

— Вот засада.

— Что-то случилось? — поинтересовался Замбага.

— Да, случилось. Всех воинов и магов призывают прийти на площадь. Сейчас там будет держать слово правитель.

ГЛАВА 8

Несмотря на ранний час, центральная площадь была переполнена. Народу на нее набилось столько, что только чудом можно было объяснить то, почему еще никого не задавило насмерть.

Придя на площадь одними из последних, Егор, Замбага и девушка с повадками гопника встали у стены дома, выходящей на площадь.

Приподнявшись на цыпочки, вытянув шею, Егор осмотрелся. Большинство из пришедших были мужчинами. Похоже, воины и маги. Здесь были люди и красноглазые первородные, тощие лесные и низенькие горные. Кое-где мелькали существа с зеленоватой, грубой, напоминающей чешую кожей. Подобно статуям над толпой возвышалось несколько гигантов ростом под три метра. Неподалеку кто-то кому-то велел убрать ногу с его хвоста. А один так и вообще, громко и неприлично выругавшись, подпрыгнул, расправил черные, пернатые крылья и перелетел на крышу прилегающего к площади дома, где тоже сидели зеваки. И можно было поспорить, что в толпу затесалось еще немало странных и страшных существ.

Толпа была возбуждена, но не испуганна — все, и люди, и демоны, казались расслабленными. Они спокойно переговаривались, иногда до слуха доносились раскаты смеха.

Учитывая брутальный внешний вид публики, помост и довольно непринужденную атмосферу, Егору на миг показалось, что он попал на концерт какой-нибудь культовый земной death-doom-dark-metall группы. Еще немного подождать, и на сцену выйдут мускулистые волосатые мужики с электрогитарами...

Однако на сцену вышел блондинистый, коротко стриженный человек лет тридцати. На нем была простая, без изысков одежда, но сразу стало понятно, что именно этот человек правитель Эктабана — с его появлением над площадью мгновенно повисла тишина.

Одновременно с выходом правителя земля содрогнулась от могучего удара. Спустя пару секунд удар повторился, и часть толпы, имевшая возможность лицезреть топающего по улице демона, загудела, заметно разволновавшись.

— Гарп! Шухер, народ!!! Сюда идет Гарп!!! — истерично заверещал голос из толпы, и уже вся площадь пришла в движение.

— Какого?! — разнесся усиленный магией, раздосадованный голос правителя. — Кто пустил в город Гарпа?! — Кашлянув, мужчина приказал: — Так, всем успокоиться! Отставить панику! Гарп сейчас пойдет к себе в пещеру! Правильно, Гарп?!

— Но мой господин, я тоже хочу послушать новости, — прогремел над площадью зычный, грубый голос Гарпа.

— Я лично приду к тебе в гости и все расскажу, — пообещал правитель. — А теперь вон из города, пока ты здесь все не разнес!

— Обещаете?

— Да-да, обещаю, — ответил правитель, и, сотрясая шагами землю, великан удалился.

Замбага поморщился.

— Человек повелевает демонами. Да еще гигантом. Уму непостижимо.

Девушка обожгла первородного яростным взглядом.

— Ты среди вольных, пацан. Здесь всем класть на твое происхождение и расу. Любой может стать правителем города, если достоин этого.

— Не смей называть меня пацаном, ты, простолюдинка, — презрительно кинул Замбага.

От удара первородного спасло лишь то, что между ним и девушкой стоял Егор.

— А как тебя еще называть, дурачок? — спросила она. — Только глупый пацан мог согласиться присоединиться к этому психу. — Она кивком головы указала на Егора. — Пойти в поход против Нидзы. Надо ж такое удумать. Умирать вы будете долго. Очень долго.

— Вообще-то, это он присоединился ко мне, — поправил ее Замбага. — Нидзу убью я и только я. А он мой слуга.

Девушка скривилась.

— Слуга? Серьезно? — Она с сочувствием взглянула на Егора. — Слушай, человек, ты в курсе, что ты в землях вольных? Здесь нет слуг и господ. Ты можешь спокойно послать этого господинчика и делать что захочется. Или он держит тебя страхом?

Ткнув первородного локтем в бок, Егор сообщил:

— Вообще-то, я никакой не слуга. Я помогаю ему по собственной воле.

Девушка повела бровью.

— Вот даже как. Тогда интересно, кто из вас идиот, а кто просто болван? — Не дожидаясь ответа, она представилась: — Меня зовут Камия. Будем знакомы, кретинчики.

Тем временем толпа успокоилась. Правитель, подняв руку и призвав всех к вниманию, сказал:

— Так, слушать сюда, народ. Это касается всех нас. Около часа назад я получил сообщение от моих шпионов в Брагии. — Сделав паузу, правитель начал подыскивать подходящие случаю слова. Но так ничего и не придумав, с ходу огорошил толпу: — Нидза напал на лесных. Вчера вечером пограничный город Зария был выжжен дотла. Не выжил никто. Армия первородных безжалостно вырезала всех, кто не успел бежать. Включая женщин и детей.

Над площадью повисла гробовая тишина, длившаяся, казалось, вечность. Затем кто-то громко, четко и зло произнес: «Сволочь!», и толпа взорвалась гневными криками и проклятиями в адрес князя Брагии.

Правитель снова поднял руку, успокоил народ.

— Все мы понимаем, что нам сулят эти вести. Нидза начал войну, которая грозит нарушить шаткий баланс сил нашего мира. Если лесные падут, следующими станут горные, а затем мы. Поэтому, — он повысил голос, — мы должны защитить страну лесных от посягательств кровавого ублюдка Нидзы! — Раздались крики одобрения, над толпой взметнулись сжатые в кулаки руки. — Своей властью я ввожу в городе военное положение! Любой, кто хочет защитить нашу свободу, любой, кто способен держать оружие, должен отметиться на пункте сбора! Как только к нам прибудут войска из остальных селений вольных, мы отправимся на войну! Защитим лесных!

В ответ на призыв правителя вверх взлетели кулаки, мечи и секиры. А земля заходила ходуном — это все присутствующие на площади начали синхронно топать одной ногой, истошно вопя «защитим, защитим, защитим!»

Когда все угомонились, правитель принялся объяснять детали предстоящего похода.

Замбага сокрушенно покачал головой.

— Глупый человек. Не лесных надо спасать, а идти на Нидзу. Хотя... — Замбага задумался, — хотя в чем-то он прав. Намного проще отбить земли лесных, чем дойти целой армией до Инсерка и убить Нидзу. Но так они лишь оттягивают неизбежное. Если лесные смогут выстоять, то однажды Нидза повторит попытку нападения. Пока он жив, никому не видать мира. Но только местный правитель не знает одного — истинных целей Нидзы. Если бы этот человек представлял, что на самом деле стоит за этой войной, то он точно попытался бы напасть на Брагию.

— Тогда, может, расскажем ему о планах Нидзы? — предложил Егор. — Нам же так проще. Пусть местные сами разбираются с твоим...

— Заткнись! — прошипел Замбага. — Хочешь, чтобы меня повесили?! — Оглядевшись и удостоверившись, что их никто не слышал, первородный шепотом добавил: — Мы ничего не скажем вольным про цель Нидзы. Я не позволю им напасть на земли Брагии! Ясно?!

Егор поморщился.

— Да-да, ясно.

Успокоившись, Замбага пояснил:

— Вольные ничего не добьются вторжением в Брагию. Только зря прольют свою и чужую кровь. Большой армии никогда не дойти до столицы. Убить Нидзу под силу лишь небольшому отряду. И только с твоей помощью. — Подросток дернул Егора за рукав: — Пойдем в гостиницу. Мы услышали все, что нужно. Нам надо уходить из земель вольных.

— Уже? — удивился Егор. — А как же наемники?

— Очнись, человек. Мы больше не сможем найти здесь наемников. Все воины и маги собираются на войну.

— Вот засада, — с досадой произнес Егор и, лавируя между зеваками, направился вслед за Замбагой к выходу с площади. За ними увязалась Камия.

По пути к гостинице стало ясно, что девушка просто так не отстанет.

— Ну, и чего тебе от нас надо? — спросил Егор.

— Вы меня заинтриговали. Я хочу послушать, что вы задумали, — ответила Камия. — Похоже, вы не просто кретины, а кретины с хитрым планом. Глядишь, я вам даже помогу.

ГЛАВА 9

Отвязаться от Камии не получилось. Она почти силой вломилась вслед за Егором в номер, а на робкие попытки Замбаги выгнать ее она ответила столь грозным взглядом, что первородному пришлось смириться с ее присутствием. Правда, он все же сумел добиться от нее обещания сохранить в секрете все услышанное в номере.

Плюхнувшись на кровать, широко зевнув, Камия произнесла:

— Меня не колышат дела местных. Мне просто нужен умелый маг. А ты, пацанчик, можешь быть из таких. Ты ведь всерьез надеешься завалить Нидзу, так?

— Угу, — промычал, присаживаясь на соседнюю кровать, Замбага.

— Кстати, кем ты ему приходишься?

Замбага резко выпрямился.

— Что?! Как ты догадалась, что Нидза — мой родственник?

— Ух ты! — восхитилась Камия. — Нидза правда твой родственник? Вот это да!

— Отвечай на мой вопрос, — потребовал Замбага.

— Успокойся, красноглазик. У меня отличный слух, я прекрасно слышала весь ваш треп на площади. Любой дурак мог догадаться, что ты как-то связан с Нидзой. Так кем ты ему приходишься?

Поколебавшись, Замбага признался:

— Нидза — мой дядя.

— Дядя? Ясно... Стоп! — Камия резко села. — Тогда получается, что ты?..

— Законный наследник княжеского престола Брагии, — закончил за нее Замбага.

Захлопнув отвалившуюся челюсть, Камия протянула:

— А-абалдеть!

— Да-да, а теперь умолкни и дай мне поговорить с моим слугой.

— Слушаюсь, молодой господинчик! — рявкнула Камия и развалилась на кровати.

Сидевший на подоконнике Егор уточнил:

— Слугой?

— Ну, подчиненным, — исправился Замбага. — Хватит уже цепляться к словам, человек.

— Подчиненным?

— Ладно, партнером. — Замбага принялся наматывать на палец прядь своих волос. Сосредоточившись, начав обдумывать свои слова и поступки, первородный перестал вести себя как взбалмошный, диковатый подросток. Напротив, он стал походить на серьезного и проницательного взрослого. Видимо, такие перемены происходили с ним лишь в моменты напряженного мыслительного процесса. Что случалось нечасто. — Сейчас самое важное, что Нидза наконец начал действовать. И вряд ли начало войны связано с нами. Мы для него так, мелочь. Не опаснее мух. А это значит, что... что лесные падут. Другого не дано. Все то время, пока я сидел в башне, Нидза готовился к войне. И так уж получилось, что начало войны совпало с твоим, человек, появлением и моим освобождением. Да, это всего лишь совпадение.

— А почему ты так уверен, что лесным хана? — спросил Егор.

— Потому что я знаю своего дядю. Он никогда не начнет драку, пока не будет уверен в своей победе. Такова его подлая натура. Он хитер и осторожен.

— А зачем он вообще полез на лесных?

— Затем же, зачем захватил власть в Брагии, — помрачнев, ответил Замбага. — Ему плевать на лесных. И ему плевать на титул князя Брагии. Он убил моего отца только для того, чтобы заполучить запретные свитки первородных. А вместе с ними ему достался титул князя и самая сильная армия Сайтана, которая уже помогает ему добыть свитки остальных рас. Нидза помешан на магии и хочет одного — познать все ее тайны. А для этого ему нужны запретные свитки. Остальное его не волнует.

— Тогда я вообще не догоняю, в чем проблема, — признался Егор. — Пусть лесные уничтожат свои свитки. Тогда твой дядя сразу лишится причины воевать с ними.

— Ты дурак, человек. Не говори того, чего не понимаешь, — высокомерно одернул спутника Замбага. — В запретных свитках хранится вся мудрость величайших магов лесных. Запретные заклинания — самое ценное наследие магов. Лесные будут защищать их до последнего. Даже если они поймут, что им не выстоять и их всех вырежут, они охотнее отдадут свитки злейшему врагу, чем уничтожат их.

Почесав покрытый щетиной подбородок, Егор констатировал:

— Черт, какие вы здесь все сложные.

— Ты просто не понимаешь ценность свитков, — с важным видом произнес Замбага. — Из всех запретных заклинаний лесных доподлинно известно всего о двух. Первое заклинание — подливает жизнь почти втрое. Второе — возвращает жизнь мертвецам.

— Чего?! — не поверил своим ушам Егор. — Ты прикалываешься? Оживляет мертвецов?

— Не оживляет, а временно возвращает жизнь, — поправил его Замбага. — Труп будет жить и двигаться, пока не сгниют мышцы и сухожилия. Примерно месяц. Впрочем, еще раньше он превратится в полного идиота. Мозг-то тоже гниет. Но недели две покойник будет бегать и соображать как живой. А это очень много. Вдобавок заклинание обязывает их подчиняться магу, и они не чувствуют боли. — Замбага с виноватым видом пожал плечами. — К сожалению, я точно не знаю, сколько у лесных запретных свитков. И что делают остальные заклинания. Запретными свитками могут владеть лишь правители рас демонов. И заклинания из них — тайна, которую правитель обязан хранить ото всех. Даже от своих родных.

— Нафига? — не понял Егор.

— Тупой человечишка! Да начни уже думать своей головой! Хотя куда тебе... — Устало вздохнув, Замбага снисходительно пояснил: — Запретные свитки на то и запретные, что ими нельзя пользоваться, когда тебе вздумается. Заклинания из них очень сильные и опасные. Если они попадут к обычным магам и те начнут бездумно применять их, миру придет конец. Ты представляешь, человек, что начнется, если любой маг сможет заполучить свою личную армию оживших покойников, которым неведома боль? Всего одно запретное заклинание может ввергнуть Сайтан в полный хаос. А магов здесь много. Кто угодно, хоть чуть-чуть разбирающийся в магических формулах, способен вызвать заклинание из свитка. Поэтому владеть ими может лишь один маг — правитель своей расы. И использовать он их может лишь в крайнем случае, во времена большой опасности. Теперь-то понятно, человек?

Егор отрицательно покачал головой.

— Не-а. Теперь мне непонятно, почему лесные обязательно огребут. Они же могут использовать настолько крутые фокусы.

От ярости лицо Замбаги покрылось красными пятнами.

— Ты меня нарочно злишь или как?! Зачем ты задаешь такие глупые вопросы? Ты знаешь достаточно. Ты сам можешь ответить на свои вопросы.

— Хватит орать, мелкий, — поморщился Егор. — С чего ты вдруг стал таким нервным? Все из-за твоего дяди?

Засопев, Замбага исподлобья уставился на спутника. И при этом не сказал ни слова, чем подтвердил подозрения Егора.

— Почему я должен все додумывать? — спокойно спросил Егор. — Если ты забыл, я вообще не в курсе местных раскладов.

Выдержав паузу, Замбага наконец смилостивился и снизошел до объяснения:

— Ладно, слушай. Когда Нидза устроил переворот, чтобы остановить его, мой отец атаковал его запретным заклинанием. Ты понимаешь, что это значит?

— Конечно, нет.

Пробормотав что-то нечленораздельное, Замбага продолжил:

— За почти три тысячи лет с момента появления рас демонов первородные создали десять запретных свитков. Я знаю, какие заклинания записаны в пяти из них. И то только потому, что я видел, как их использовал мой отец. — Загибая пальцы, подросток начал перечислять: — Первое — заклинание портала, оно способно перенести сюда что угодно из другого мира. Второе — похожее на него, но оно переносит живых существ и материю отсюда в смежный с нами мир, то есть в твой. Третье — заклинание мгновенного перемещения. Оно способно пробить дыру в пространстве, с его помощью мы с отцом сбежали в убежище. Четвертое — заклинание ложного пространства, оно не позволяло никому, кроме тебя, приблизиться к убежищу. И с его помощью отец приковал меня к башне, чтобы я не мог покинуть ее. Пятое — заклинание расщепления. Именно им отец пытался убить дядю. Оно полностью уничтожило всю материю вокруг Нидзы на расстоянии в сто шагов. Вокруг него не осталось вообще ничего. Была уничтожена земля и даже воздух. Все сущее превратилось в ничто. Но Нидза смог выстоять. Против заклинания, от которого, как считалось, нет защиты. Более того, после того, как материя исчезла, пространство вокруг Нидзы схлопнулось и произошел взрыв, который полностью разнес княжеский двор и разрушил часть столицы. Но Нидза снова не получил ни царапины, хотя находился в самом центре взрыва. Защититься он мог лишь с помощью магии. Но в мире нет магической формулы, которая способна спасти от расщепления. Поэтому ненормальную живучесть Нидзы можно объяснить лишь одним — он сам открыл новую магическую формулу и разработал заклинание защиты, равное по мощи запретному. Он сам создал запретное заклинание. Одиннадцатое по счету. За всю историю первородных это удалось совершить всего десяти магам. Нидза стал одиннадцатым. Мне неприятно это признавать, но мой дядя — гениальный маг, который рождается раз в триста лет. Он сильнейший маг самой сильной расы магов Сайтана. И он владеет запретными свитками заклинаний этой расы. Никто в этом мире не может сравниться с ним. Такова его истинная мощь. Поэтому, человек, можешь быть уверен, что лесные обречены.

Разгоряченный собственной речью первородный умолк. Он так энергично и эмоционально произносил свои слова, что даже умудрился сбить дыхание.

Но пауза в разговоре пришлась кстати — нужно было осмыслить услышанное. Однако начав размышлять, Егор мгновенно пришел в ужас. Только сейчас до него дошел масштаб фигуры врага и его истинные возможности. Ведь получалось, что Нидза сумел пережить процесс разложения себя на молекулы, атомы и кванты. А после оказался в самом эпицентре взрыва местного аналога вакуумной бомбы. Который наамного круче земной. И уцелел!

Спрыгнув с подоконника, Егор схватил Замбагу за плечи, встряхнул его и истерично заорал:

— Ты на что меня подписал, засранец?! Ты никогда не говорил, что твой дядя способен жахнуть в меня каким-то расщеплением! Я-то думал, вы здесь только огнем и дровами кидаетесь, а вы, оказывается, можете уничтожать материю! Я еще молчу про всякие порталы и дырки в пространстве! Даже у меня дома не додумались до таких технологий!

— Успокойся, человек! — Передернув плечами, Замбага стряхнул руки Егора. — И не бойся. Заклинание расщепления для тебя не опасно. Оно накладывается на пространство, и пока ты внутри этого пространства, оно не сработает.

— Ну и что?! Судя по всему, твой дядя — не дурак. Он должен знать о моем слабом месте. Что ему помешает использовать это расщепление и устроить взрыв рядом со мной? Да меня же просто снесет взрывной волной!

— На этот случай у тебя есть я. Я легко смогу защитить тебя от удара воздухом. — Замбага ухмыльнулся. — Хм, взрывная волна... А красиво звучит.

— Эй, ты меня вообще слушаешь? — возмутился Егор.

— Да-да, все в порядке. Не стоит бояться мощных запретных заклинаний. Они длинные и сложные. Чтобы их вызвать, требуется много времени. В бою надежнее использовать простые заклинания. Зачем палить из катапульты по воробью, если его проще подстрелить из лука? — Замбага выпятил грудь. — А в знании простых боевых заклинаний мне нет равных. Я только и делал, что разучивал их последние пять лет. Я знаю их все! Я могу использовать их искуснее и быстрее всех. В обычной боевой магии я даже лучше Нидзы. Вот так!

Егор состроил кислую мину.

— Вот смотрю я на тебя, Замбага, и прямо вижу нереально крутого магического воина.

Не заметив иронии, первородный буквально раздулся от гордости.

— Да, я такой.

Схватившись за голову, Егор простонал:

— По-ходу, мы обречены...

Пока Егор горевал о своей тяжкой судьбе, которая свела его вместе с самым большим и самоуверенным идиотом местного мира, Замбага разродился очередной «гениальной» идеей. Подняв руку, он указал на спутника пальцем и безапелляционно заявил:

— Мы должны отправиться в земли лесного народа. Сейчас же.

— Эй, а почему так внезапно? — мгновенно всполошился Егор. — Мы же вроде собирались в столицу Брагии. Там хотя бы не идут боевые действия.

— Но мы должны отправиться в земли лесного народа, — повторил первородный, — Нидза сейчас там, во главе армии. Я уверен в этом. Только с его помощью армия Брагии могла всего за день взять пограничный город лесных. Нельзя допустить, чтобы Нидза дошел до столицы лесных, Юкки, и завладел свитками лесного народа. С запретными заклинаниями из них он станет еще сильней. Мы обязаны как можно скорее остановить его. — Замбага мечтательно причмокнул губами. — А после я вернусь в Брагию и стану новым князем. Я вернусь как освободитель своего народа от тирании жестокого деспота и как спаситель лесного народа. Да, меня сразу полюбят. И все правители сразу же начнут уважать меня. Я войду в историю Сайтана как величайший, храбрейший и справедливейший князь Брагии.

— Слышь, величайший, лесных уже хотят спасти местные, — напомнил Егор. — Давай не будем им мешать, ладно?

Замбага замотал головой.

— Пока вольные соберут свое войско, спасать уже будет некого. Нидза должен был учесть, что на подмогу лесным может прибыть подкрепление и что война тогда затянется. А он очень нетерпелив. Его война наверняка задумана как молниеносная. Сейчас лишь мы можем успеть помешать его планам. Поэтому мы должны идти. Сегодня же. — Немного поразмыслив, парень решил: — Нужно воспользоваться тайными тропами вольных. С их помощью мы сможем добраться до Юкки за несколько дней, а не недель. Только... только нам нужно нанять проводника. Без него нам никогда не пересечь Великую Топь.

— Считайте, что вам повезло, кретинчики, — прозвучал голос Камии, о которой оба парня почти позабыли. — Никого искать не надо.

— Ты знаешь проводника? — обрадовался Замбага.

— Я сама — проводник. Но мои услуги обойдутся недешево.

— Проси что угодно.

Сев на кровати, Камия пристально уставилась в глаза первородного. Пожевав губы, она сказала:

— Мне нужно, чтобы на меня наложили заклинание из магии жизни.

— Ну... — протянул Замбага. — Я знаю кое-какие заклинания. Только специалисты в магии жизни — лесной народ. Мы, первородные, мало смыслим в ней. Мы обычно занимаемся магией энергий и полей. А что за заклинание тебе нужно? Может, я знаю его.

Поколебавшись, Камия ответила:

— Мне нужно изменить свое тело.

На лицах парней невольно возникли хитрые и вместе с тем похотливые улыбки.

Егор поднес к своей груди ладони и изобразил, будто бы хватает себя за невидимые женские груди. Сказал:

— А, ясно. Хочешь сиськи побольше.

— Нет, — спокойно ответила Камия, — хочу стать мужчиной.

Улыбки мгновенно угасли, а лица вытянулись. Первым пришел в себя Егор.

— Я еще понимаю, когда девушка хочет отрастить себе сиськи, но чтобы член... Интересные у тебя заскоки.

Проигнорировав его слова, Камия спросила:

— Так что, красноглазик, знаешь такое заклинание?

Почесав затылок, Замбага ответил:

— Нет, не знаю. Хотя я могу просто присоединить его к тебе.

— Кого? — не поняла Камия.

Покраснев, Замбага покосился вниз, на свой пах.

— Его. Ну, сама понимаешь. Только придется сначала отрезать его у кого-нибудь.

Губы Камии слегка искривились в улыбке, отчего черты лица девушки смягчились. Улыбка ей очень шла и очень ее красила. Однако спустя мгновение лицо девушки вновь стало жестким и волевым.

— Пацан, ты что, идиот? Мне не нужен чужой мужской член. Я хочу найти мага, который способен изменять тела.

— И отрастить свой собственный, — выпалил Егор и, прикрыв рот ладонью, постарался задушить смех.

Одернув спутника грозным взглядом, Замбага признался:

— Если столь сложное заклинание существует, то оно наверняка из запретных лесного народа. Но я сделаю все, чтобы помочь тебе получить, э... мужской облик. Ты ведь уже знаешь, кто я и на что буду способен, когда одолею Нидзу.

— Отлично. Тогда я с вами, — решила Камия. — Собирайтесь, кретинчики. Или мы идем сейчас или придется ждать до завтра.

ГЛАВА 10

Путь до столицы лесного народа должен был занять около шести дней. По дороге предстояло преодолеть дремучий лес и заскочить в пограничный город Брагии. А уже после начинались земли лесных демонов.

Конечно, идти через Брагию, где в первородном могли признать пропавшего наследника княжеского престола и повесить, было не самой разумной идеей, но Камия повела их наикратчайшим путем — по прямой, напролом через все возможные опасности. Да и Замбага не слишком-то возражал — ему очень хотелось увидеть, что сталось с его родиной под правлением его дяди.

Правда, сначала нужно было пересечь Великую Топь и дремучий лес, где, по словам Камии, водились чудовища.

Пробираясь вслед за девушкой по колено в болотной воде, Егор тут же насторожился:

— Эй-эй-эй, какие еще чудовища? Что за дела? Почему я только сейчас услышал про чудовищ?

Не оборачиваясь, Камия ответила:

— Да ты не ссы, парниша. Делайте как я вам говорю, и ничего не случится.

— И как тут не ссать? — проворчал Егор. — Какая-то извращенка ведет меня в лес к чудовищам. Я чо, должен радоваться?

Камия мельком глянула назад.

— Какой же ты нытик. Все жалуешься и жалуешься. Самому-то от себя не противно?

Егор аж крякнул от изумления.

— Противно? И это мне говорит девчонка, которая хочет стать мужиком...

Резко остановившись, Камия развернулась и сквозь зубы процедила:

— Однажды ты у меня договоришься, парниша. Отлуплю так, что забудешь как зовут.

На всякий случай отступая назад, положив ладонь на рукоять прикупленного им кинжала, Егор пробормотал:

— Ой-ёй, какие мы страшные.

— Заткнись и просто иди за мной. Вон, бери пример с демоненка. Еще совсем мальчишка, а ведет себя как настоящий мужчина и не жалуется.

Егор обернулся. Взмокший Замбага почти висел на уздечке коня, навьюченного палаткой, теплыми вещами и сумками с продуктами, и уже давно потерял интерес к происходящему вокруг него.

— Да он просто выдохся, — констатировал Егор. — Вот и молчит.

Девушка озабочено глянула на первородного, который, казалось, мог в любой момент рухнуть без сознания. Мягким, заботливым тоном она произнесла:

— Потерпи еще немного, парень. Или, если не можешь больше идти, я могу понести тебя на себе. Мне не трудно.

Подняв на нее потухший, безжизненный взгляд, первородный замотал головой и едва шевеля губами прошептал:

— Великий Замбага не позволит женщине тащить себя. Это позор.

— Ну, как знаешь.

— Понеси лучше меня, — ухмыляясь, попросил Егор.

— Обойдешься, — мрачно буркнула Камия. Глянула на клонящееся к закату солнце. — Нужно торопиться. Если за час не успеем дойти до леса, вам придется заночевать на болоте.

Перспектива провести ночь в пахнущей тухлятиной воде рядом с гадюками и пиявками не внушала оптимизма, и Егор забеспокоился:

— Так, ходу. Привал закончен.

Выйти к лесу удалось лишь к заходу солнца, когда на темно-синем небе засверкали первые звезды. Стремительно темнело, и путники, отойдя подальше от зловонного болота остановились на ночевку на небольшой поляне, к которой их привела Камия. Однако сбежать от мерзкого запаха топи не получилось — он преследовал их даже здесь, почти в километре от нее. Хотя совсем недавно казалось, что больше не придется дышать запахом гнили и метана. Но здесь запах почему-то стал еще сильней.

— Ну и вонь, — зажимая нос, прогундосил Егор. — Такое чувство, что эту поляну обоссал табун бродячих котов. — Он повернулся к Камии. — Слушай, может, поищем не такое вонючее местечко? Не хочется спать в кошачьем туалете.

— Хочешь прямо сейчас пойти туда?

Присмотревшись к лесу, Егор замотал головой. Да, бродить ночью по настолько мрачному месту — занятие не для слабонервных. Только полный дурак мог бы отправиться на поиски другого места для ночлега туда, под покров высоченных вековых сосен и елей. Ветки которых смыкались и полностью закрывали небо. Даже днем в этом лесу, наверное, не намного светлее, чем ночью. А ночью, должно быть, там вообще царит абсолютная тьма.

К тому же, вспомнил Егор, где-то в этой тьме обитают чудовища.

— Остаемся здесь и только здесь, — твердо решил он. — И что делать, если на нас нападет какой-нибудь монстр?

— Лезть на дерево, — ответила Камия. — Но пока можешь расслабиться — местные твари не заходят так близко к болоту.

— Уверена? Может, переберемся поближе к Топи?

Камия скривилась, словно от отвращения.

— Ну ты и трус. Ладно, вы оставайтесь здесь, а я пойду.

— Эй-эй, куда это ты собралась?

— Я не собираюсь ночевать вместе с вами. Лучше пойду спать в лес, — ответила девушка. — Так мне спокойнее. Если сюда забредет какая-нибудь тварь, она выберет добычу покрупнее. Не меня, а вас с вашим конем. — Камия, прощаясь, махнула рукой. — Спокойной ночи.

— Не, ну нормально, — пробормотал Егор, глядя вслед удаляющейся девушке. Обернулся к валяющемуся на травке обессиленному подростку. — Чего разлегся? Вставай и сообрази нам костер. Нужно высушить вещи и приготовить пожрать.

Попытавшись было изобразить из себя господина, Замбага после нескольких легких пинков все же сдался и побрел искать дрова.

Егор тем временем занялся установкой палатки. Разобраться, куда и как правильно втыкать колышки и распорки, было непросто. Пришлось повозиться, пока на поляне наконец не возникло кривое, кособокое сооружение.

Сойдет, решил Егор. Главное, что палатка не развалится посреди ночи. И ничего страшного, что она выглядит немного убого.

Вот только что делать с мерзким запахом? И такое впечатление, что вонь от Топи становится все сильней и сильней. С каждой секундой...

Зажимая нос ладонью, подошел Замбага. В вытянутой руке он брезгливо, двумя пальцами, держал кожаный мешочек.

— Смотри, что я нашел, — прогнусавил первородный. — Это от него здесь так пахнет.

Задержав дыхание, Егор заглянул в мешочек. Внутри какие-то мелко измельченные травы и цветы. От вони которых мгновенно заслезились глаза.

— Как думаешь, что это?

— Ну уж точно не благовония. По-ходу, это какой-то яд. Или местная наркота. Меня от одного запаха вставило. — Кашлянув, Егор произнес: — На фига ты притащил сюда эту дрянь? Выкинь. Подальше. Или закопай.

Повторять не потребовалось. Замбага пробормотал заклинание, и мешочек вместе с его содержимым, превратившись в пыль, осыпался на землю. Дышать тут же стало легче.

— Интересно, кто мог обронить эти травы? — поинтересовался первородный.

В ответ Егор пожал плечами и принялся складывать костер из принесенных первородным дров.

После ужина, отдохнув и просушив одежду, Замбага ожил и пожелал блеснуть своими познаниями в магии. Нарисовав веткой на земле подобие пентаграммы, он заявил:

— Сейчас я попробую узнать, какая нас ждет судьба.

— Гадать будешь, что ли? — сидя перед костром, жуя травинку, уточнил Егор.

— Гадают шарлатаны. А я разрабатываю заклинание, которое может предсказывать будущее. — Он слегка смутился и признался: — Оно еще не совсем готово. Пока что оно показывает очень загадочные послания. Но они точно верные. Два из них уже сбывались.

— Делай что хочешь.

— Да, смотри и восхищайся мной, человек.

Закатав рукава, Замбага встал перед начерченной пентаграммой и вытянул над ней руки. Закрыл глаза и беззвучно зашептал заклинание. Его губы шевелились минут десять, после чего он умолк и уставился перед собой.

Однако ничего не происходило. И не происходило еще очень и очень долго.

Устав ждать, Егор спросил:

— Ну и?..

— Потерпи. Сейчас все будет.

Прождав еще минут пять, Егор решил было отправиться на боковую, как над пентаграммой вдруг засверкала синяя искорка. Пульсируя, она увеличилась, став похожей на светлячка. А затем поплыла и начала выводить в воздухе буквы, горящие холодным синим пламенем.

Буквы складывались в слова, и вскоре над пентаграммой возникло послание. И вправду бывшее загадочным. Настолько загадочным, что больше всего напоминало креатив душевнобольного.

Указывая на слова пальцем, Егор вслух прочитал:

— Ад рядом бу-бу-бу геноцид картофель. — Он вопросительно глянул на первородного, также слегка озадаченного посланием. — Что это за бред?

— Это наше будущее.

— Какое-то оно не слишком веселое. И больше всего меня почему-то пугает слово картофель...

— Оно тоже должно что-то значить, — заверил спутника Замбага. — Нужно попытаться разгадать смысл послания.

Зевнув, Егор потянулся.

— Вот и занимайся этим. А я не хочу вывихнуть себе мозг.

ГЛАВА 11

Проваливаясь в сон и снова просыпаясь, Егор проворочался на своей подстилке с пару часов. Пока наконец не выдержал и не откинул покрывало.

Нет, так дальше продолжаться не может. Если срочно что-нибудь не придумать, к утру можно загнуться от потери крови или заработать нервный срыв. Местные комары мало того, что огромные, как стрекозы, так еще и охренеть какие шумные. Пищат и пищат. Всем роем в штук двадцать уродцев. И так стараются, что по уровню громкости ничуть не уступают автосигнализации.

А где-то в лесу на ветке сидит еще один мудак. Филин, чтоб его. Стоило только забраться в палатку, лечь и закрыть глаза, как он начал ухать. Громко и четко. И с тех пор он не затыкался больше, чем на секунду, этот озабоченный пернатый...

Песнопения лесной фауны буквально сводили с ума. Даже крики пьяных гопников на лавочке ночью под окном раздражают меньше, чем комарино-птичий хор. Вдобавок гопники обычно не пытаются влететь в твою комнату через форточку и закусать тебя до смерти.

Шевельнулся Замбага, приподнял голову.

— Тоже не спится? — поинтересовался Егор.

— Заснешь тут, как же. — проворчал подросток. — Так и хочется взять и спалить этот гребаный лес.

На четвереньках выбравшись из палатки, Егор первым делом подкинул дров в погасший костер. Раздув его, он отыскал в куче их барахла сумку с продуктами, развязал ее и принялся копаться в поисках бутылки вина.

Роясь в сумке, Егор размышлял, что делать с чересчур голосистым филином. Комаров-то отгонит дым от костра, после чего, глотнув вина, можно будет с головой завернуться в плащ и попытаться быстренько отойти ко сну, но вот как добраться до пернатого ушлепка и придушить его — это вопрос. Можно, конечно, попросить Замбагу швырнуть в его сторону парочку молний, однако подростка наверняка придется уламывать. Сначала он обязательно захочет услышать в свой адрес хвалебные дифирамбы, и только затем соизволит прикончить долбанутую птицу.

Нет, нельзя унижаться перед красноглазиком. И где гарантии, что ему удастся достать филина? Вероятно, опять накосячит. Устроит еще лесной пожар, тогда проблемы появятся не только у птицы. После «геноцид картофель» веры в его магические способности поубавилось...

Впрочем, пока Егор во всех подробностях представлял себе кровавую и невероятно мучительную смерть филина, пернатый соизволил заткнуться по собственной воле.

Ух-ух-ух — выдал в очередной раз филин. Сделал паузу и снова попытался подать голос. Однако резко умолк после первого коронного «ух».

— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Егор.

Радость, однако, была недолгой. Филин-то умолк, но вместо него тут же завыл волк, который, похоже, и спугнул своим видом птицу.

Клапан колыхнулся, и из палатки высунулась голова встревоженного Замбаги.

— Это был волк?

— Ну, я не специалист в местной фауне...

Егор не успел договорить — волк завизжал так, будто его начиная с хвоста заживо затягивало в мясорубку. Через пару секунд леденящий кровь вопль стих. И, похоже, навсегда.

Сглотнув, Егор констатировал:

— Кажись, кто-то только что сожрал волка.

На четвереньках подбежав к спутнику, Замбага дернул его за рукав и тихим шепотом с нотками паники спросил:

— Что будем делать?

— А чего ты у меня спрашиваешь? Придумай что-нибудь.

— Костер! Нам нужен костер побольше!

— Совсем дурак?! — прошипел Егор, вертя головой и вглядываясь в окружающую их густую тьму. — Какой костер?! Используй магию!

— Точно! — осенило наконец первородного, и, встав на колени, он принялся торопливо бормотать заклинание.

Фыркнув, пасшийся неподалеку конь вдруг заржал и галопом унесся в ночь.

Где-то рядом хрустнула ветка. Тьма зашевелилась, и из нее, неспешно переставляя лапы, на границу круга света от слабого костра вышел здоровенный медведь. Пригнув голову, он обнюхал землю и исподлобья уставился на людей.

Медленно вынув из костра палку подлиннее, Егор нежным тоном проворковал:

— Хороший, мишка, хороший. Давай, топай отсюда, мы невкусные. — Он краем глаза покосился на первородного. — Быстрее.

Встрепенувшись, медведь задрал голову и принялся обнюхивать воздух. А после, рыкнув, развернулся и стремглав умчался в лес.

Выдохнув, Егор с благодарностью хлопнул подростка по плечу.

— Молодец. Спасибо, что прогнал его.

Ошалевшими глазами Замбага уставился на спутника.

— Это не я. Я использовал заклинание защиты...

Все произошло настолько быстро, что никто даже не успел испугаться.

Тьма пришла в движение, в ней метнулась большая тень. Послышались звуки мягких, быстрых шагов. А после из темноты взмыло вверх и вылетело на свет нечто черное, размером с медведя, с когтистыми массивными лапами и оскалом белоснежных клыков. Врезавшись в полете в невидимую магическую стену, нечто оттолкнулось от неё длинными задними лапами и, прыгнув, мгновенно растворилось во тьме.

Дрожа всем телом, Замбага спросил:

— Это бы-был ме-медведь?

Не в силах разжать сведенные судорогой челюсти, Егор замотал головой.

— Д-да, — согласился Замбага. — Ме-медведи не прыгают, как кузнечики...

За спинами перепуганной до смерти парочки раздался звук глухого удара. Обернувшись, они успели заметить, только как клыкастая зверюга снова скрывается во тьме.

— Твое заклинание выдержит? — озабоченно спросил Егор и ногой сдвинул в костер остатки их дров.

— Не знаю, — честно признался Замбага. — Я уплотнил воздух и сделал барьер против обычных животных. А это... — Он пожал плечами. — Вдруг сможет пробиться силой.

Шмяк — и перед ними, распластавшись по невидимой стене, снова возникло нечто. Однако на этот раз оно не спешило ретироваться, позволяя как следует рассмотреть себя.

Впрочем, лучше бы оно этого не делало, пожелал Егор, отчаянно пытаясь не рухнуть в обморок. А испугаться было чего — в шагах десяти от него, вытянувшись во все свои два с половиной метра роста, стоял оборотень. Самый настоящий. Страшный до одури. С длинными задними лапами с двумя коленными суставами, позволяющими передвигаться и на четырех, и на двух лапах. С мускулистыми, человеческой формы руками, пальцы которых венчали загнутые полумесяцем когти. На широких, покатых плечах сидела массивная, напоминающая волчью голова, из короткой пасти выпирали клыки. В глубоких глазницах сверкали пышущие жаждой убийства желтые глаза.

Зарычав, оборотень уперся задними лапами в землю и всем телом налег на невидимый барьер.

Егор перекрестился, однако на тварь это не произвело никакого впечатления. Тогда он начал вспоминать, каким еще оружием борются с оборотнями. Серебро? Нет, серебра нету и достать его негде. Святая вода? Она, кажется, против вампиров. И ее тоже нет. Осиновый кол? Рядом только сосны и ели, но это, возможно, сработает. Особенно если воткнуть кол в сердце этой зверюге. А второй можно засадить ей в горло. Для подстраховки. Тогда тварь точно загнется — с деревяшкой в сердце и в горле много не побегаешь. Однако придется подойти вплотную к зверюге... Ну уж нет!

— Оборотень, — срывающимся голосом, вертя в руках дудку, констатировался Замбага. — Это оборотень.

— Да я вижу, что не жираф! Прибей его! Быстрее!

— Но... но тогда мне придется рассеять барьер. Пока действует одно заклинание, я не могу использовать другое! — сообщил первородный. — И... и я не успею вызвать атакующее заклинание. Он слишком быстрый. И он обязательно проломится через барьер. — Он схватился за голову. — Что же делать?

— Тогда... Тогда...

Егор задумался. О слабом месте магов он узнал еще по прибытию на Сайтан. Чтобы наколдовать хоть что-нибудь приличное, им требуется немного времени. Секунды три-четыре. И чем сложнее и мощнее заклинание, тем больше времени уходит на его подготовку. И пусть даже демоненок немного расторопней обычных магов, но против настолько быстрого врага он практически беззащитен. Поэтому в его арсенале сейчас имеются лишь базовые односложные магические формулы. К ним он способен обратиться практически мгновенно.

Что он говорил про эти формулы? Свет, магнетизм, направление движения, скорость, температура, звуковые волны, масса... Нет, все не то. Оборотень разве что удивится, если Замбага наэлектризует его шерсть, и она вдруг встанет дыбом. После чего оторвет первородному голову.

Хотя, если задуматься, кое-что из этого может сработать.

— Ослепи его, — велел Егор. — Сможешь?

Первородный уставился на спутника влюбленным взглядом.

— Да, точно. Свет.

— После вспышки, бежим вон к тому дереву. — Егор указал на ближайшую многовековую ель, ветки которой росли близко к земле и по которым можно было легко вскарабкаться почти до самой верхушки высоченного дерева. — Там он нас не достанет. И ты сможешь спокойно завалить его.

— Отлично! — Замбага поднял перед собой ладони. — Как только я скажу, закрывай глаза!

Зарычав, оборотень отступил назад, опустился на четыре лапы и кинулся на невидимую стену, протаранив ее плечом. От удара он замедлился, но не остановился — барьер таки пал. Оскалившись, оборотень изготовился одним прыжком преодолеть отделяющих его от добычи метры.

— Сейчас! — крикнул Замбага и сомкнул перед собой ладони. Над ними возникла слабая точка света. В следующий миг она полыхнула так, что даже сквозь опущенные веки обожгло сетчатку глаз. Тьма отпрянула — казалось, над поляной взошло второе солнце.

Вспышка застала оборотня в прыжке. Взвизгнув, он закрыл глаза лапами, тяжело, без былой грациозности, приземлился перед несостоявшимися жертвами и, ослепленный, на четырех лапах кинулся прочь. Впрочем, скрыться ему не удалось. Пробежав между Замбагой и Егором, оборотень заскочил прямо в их палатку, сорвал плохо натянутый тент и запутался в нем. Рыча, он принялся кататься по земле и рвать в клочья палатку.

Подслеповато щурясь, Замбага произнес:

— Добью его.

— Придурок, валим! — схватив первородного за руку, Егор потянул его за собой к дереву. Замбага не стал сопротивляться и покорно побежал за товарищем.

Разобравшись с несчастной палаткой, оборотень попытался свалить с поляны. Однако и в этот раз его постигла неудача. Разогнавшись, ослепшая тварь на полном ходу впечаталась лбом в задницу улепетывающего Егора, сбив того с ног. После, запаниковав еще сильнее, изменила направление и длинными прыжками поскакала прочь. Не видя ничего. Результат был предсказуем — оборотень башкой врезался в ствол дерева. Взвыв от ярости из-за своих неудач, он встал на задние лапы и — завалился назад.

Карабкаясь по веткам ели, Егор улучил момент, чтобы глянуть, где оборотень. А тот занимался тем, что шатался по поляне, лупцуя когтями воздух. Причем шатался буквально. В этот момент кошмарный зверь походил на вусмерть пьяного алкаша, полезшего в драку. И штормило его нехило. Лишь звериные инстинкты удерживали зверя от падения на землю.

— Выкуси, неудачник! — злобно кинул Егор и полез вверх еще быстрее. Сейчас-то оборотень не опасней бешеного хомяка, но в любой момент все могло измениться.

И все изменилось. Стоило путникам забраться на высоту метров в десять, как зверь пришел в себя. Отыскав своих жертв, парой длинных прыжков он добрался до дерева. Вытянулся, схватился за нижний сук, подтянулся, зацепился за ветку выше и полез вверх. Неуклюже — его задние лапы были плохо приспособлены к лазанью по деревьям, — но неумолимо зверь приближался к своей добыче.

— Да что ему от нас надо? — почти заплакал Егор. — Замбага, наколдуй ему мяса. Пусть нажрется и отвалит от нас. Или сделай меч побольше. Для меня.

— Я маг, а не чудотворец, — произнес стоящий на соседней ветке первородный. — Я не могу из ничего создавать предметы. Зато...

Злорадно ухмыльнувшись, Замбага принялся бормотать магические формулы. Торопливо и нервно, дольше, чем обычно. Похоже, готовил что-то серьезное.

— Получи! — крикнул подросток, и Егора чуть не сдуло с ветки мощным порывом ветра.

Раздался разочарованный вой, глухой удар и хруст падающих веток. Егор глянул вниз и обомлел. Все суки ниже него были аккуратно срезаны у самого ствола. Словно их всех срубили одним ударом чрезвычайно острого топора.

Из горы валяющихся внизу веток вынырнула голова оборотня. С ненавистью уставившись на недосягаемую добычу, он взвыл.

— Все, теперь он сюда не залезет, — сказал довольный собой Замбага. С таким видом, словно просил: хвалите меня, хвалите.

— Идиот-идиот-идиот, — беззлобно пробормотал Егор. — А ты не мог просто зарубить его? Зачем нужно было резать ветки? Как мне теперь слезать отсюда?

Лицо Замбаги вытянулось.

— Ой! А об этом я не подумал...

ГЛАВА 12

Оборотень оказался крайне упорным. Его ничуть не смутил тот факт, что добыча сидит на недосягаемой для него высоте, и почти до самого утра он не бросал попыток добраться до нее.

Сначала он пытался вскарабкаться по стволу, цепляясь за него когтями, — не получилось. Тогда он залез на соседнюю ель и попробовал допрыгнуть до дерева с добычей. К счастью, расстояние было приличным, и прыжок закончился падением на землю под едкие комментарии человека. После оборотень решил срубить дерево и начал лупить по нему когтями. Но все, что ему удалось добиться, — это вырвать из ствола кусок древесины шириной с ладонь. Оценив масштаб предстоящей работы, оборотень предпочел отказаться от этой затеи.

Путники тоже не сидели без дела. Пока тварь пыталась добраться до них, они пытались добраться до нее. С помощью магии. Однако тварь, казалось, была неуязвима. Замбага испробовал на звере кучу атакующих заклинаний, но так и не смог достать его. Каждый раз, когда в него вот-вот должна была попасть молния, лезвие ветра или ударная волна воздуха, оборотень умудрялся уклониться. Легко и непринужденно, словно издеваясь над атакующим его магом, он одним прыжком уходил из зоны поражения.

Оборотень смог уклониться даже от сотен разогнанных до неимоверной скорости ледяных иголок, удар которых накрыл половину поляны. А левитируемые магом камни и импровизированные копья из веток зверь играючи сбивал ударами лап. Как бы быстро и в каком бы количестве они не летели в его сторону.

Вне себя от ярости, Замбага попытался поймать и поднять в воздух самого зверя, чтобы затем долбануть его со всей силы о землю. Но нечеловеческая реакция и чутье позволили тому вовремя выскочить из зоны действия магии.

Тогда разошедшийся первородный прибег к сложным и мощным заклинаниям, накладываемым на пространство. В результате лес и земля в радиусе тридцати шагов от укрытия путников были полностью заморожены. Затем они хорошенько прогорели. А последнее и сильнейшее заклинание, имеющее дело с гравитацией, так и вообще скрутило и погнуло все близстоящие деревья. Но не оборотня — за пару секунд до удара он унесся во тьму и объявился, лишь когда действие магии закончилось. Усевшись под деревом, зверь принялся следить за своей добычей, не предпринимая, впрочем, попыток добраться до нее.

— Похоже, он способен видеть эксполюс, — констатировал Замбага. — Все бесполезно.

— Да, заканчивай уже, пока ты не завалил наше дерево, — попросил Егор.

— Эй-эй, я ни за что не сотворю такую глупость.

— А это тогда что? — Егор обвел рукой вокруг. После всех манипуляций первородного они вдвоем оказались окружены обугленными, искореженными деревьями. Внизу кое-где догорала трава, сама земля была перепахана и вздыблена, в воронках и ямах стояла вода. — Устроил тут конец света. Мог бы раньше догадаться, что твои фокусы на него не действуют.

Хлопнув по шее, Замбага прибил комара, ответил:

— Магия работает. Просто этот гад слишком шустрый. И его глаза видят эксполюс даже лучше, чем мои. — Он глянул вниз на сидящего, застыв подобно статуе, зверя. — Сволочь зубастая. Иди уже отсюда. Ты меня нервируешь.

Внезапно придя в движение, мощно оттолкнувшись от земли, оборотень взвился вверх, вытянув передние лапы. Прыжок у него получился что надо — метров на восемь. Однако до цели — свисающих вниз стоп первородного — он не добрался. Не хватило каких-то сантиметров.

— Помогите! — истерично крикнул Замбага и полез вверх.

Егор также предпочел перебраться повыше. Удобно усевшись на толстую ветку, рукой держась за тоненький сук выше, он ухмыльнулся.

— Ну что? Обделался, мелкий?

— Заткнись! Он прыгнул слишком неожиданно. Любой бы испугался!

— Но не любой бы начал орать как мелкая девчонка.

— Ты тоже хорош. Вспомни, как сам вопил тогда, на границе земель Вольных.

— Это был не я, — твердо заявил Егор. — Тебе послышалось.

— Ну-ну, не ври.

— Я не вру, — легко соврал Егор. — Я никогда не вру.

— Ну и скользкий же ты тип, — проворчал Замбага и принялся оглядывать поляну. — Интересно, где наш конь. Не хотелось бы самим тащить все наши вещи.

— Да с этим гадом ничего не случится. Он уже давно слинял. И... — Встрепенувшись, Егор схватился свободной рукой за кинжал. — Ох, черт! Замбага, нужно спасать Камию! Она же одна в лесу!

— Нас бы кто спас, — заметил первородный. Видя, что спутник всерьез обеспокоен судьбой девушки и даже вроде как примеривается к стволу дерева, чтобы съехать вниз, обхватив его руками и ногами, Замбага поспешил объяснить: — Успокойся и подумай. Кто сейчас в большей опасности — она или мы?

Состроив кислую мну, Егор нехотя признал, что парень время от времени все же способен проявлять признаки наличия интеллекта. Ведь пока они вдвоем сидят под присмотром зверя, девушка действительно в полной безопасности. Если ее, конечно, уже не сожрали.

— Волнуешься за нее? — ухмыльнулся подросток.

— Уже нет, — невольно покраснев, ответил Егор. — Просто я подумал, что надо бы ей помочь. Как-то я не привык бросать людей в беде. Вдобавок как мы выберемся из леса без проводника? Даже такого хренового. Завела нас в какую-то жопу в гости к оборотню, а сама куда-то слилась. — Мысль была неожиданной, и не озвучить ее было нельзя. — А может, Камия заодно с этим зубастиком? А мы, типа, корм?

Замбага пожал плечами.

— Возможно, ты прав.

Следующие пол-часа прошли в молчании. Замбага зажег небольшой магический огонек и гонял им роящихся вокруг него комаров, а Егор следил за зверем, который нарезал круги вокруг дерева.

— Минут через пять рассветет, а он все не уходит, — сказал Егор, у которого из-за мельтешения зверя начала слегка кружится голова. — Слушай, а он точно станет человеком?

— Я ничего не знаю про оборотней. — Замбага спалил очередного комара, и огонек исчез. — В книжках про них одни домыслы и слухи. Никому еще не удавалось изловить зверя живьем. Ясно лишь, что оборотни невероятно опасны, ибо когда пытались поймать кого-нибудь из их рода, они легко расправлялись с охотниками. Или просто сбегали от них. Наверное, мы первые, кто смог так долго наблюдать оборотня в ночной форме и остаться в живых.

Поерзав на суке занемевшей задницей, Егор глянул вниз.

— Эй, волосатик, слышишь? Давай уже топай отсюда. Сегодня тебе нас не сожрать, неудачник.

Вытянув вниз руку, он продемонстрировал оборотню оттопыренный средний палец.

И в следующий миг ветка, за которую держался Егор, сломалась. Он даже не сразу понял, что происходит и почему вдруг оборотень начал стремительно увеличиваться в размерах. Все, что он успел сделать, — это удивиться и вскрикнуть.

Удивился и оборотень, когда вожделенная добыча внезапно сама спикировала на него. Зверь замешкался, раздумывая — то ли отскочить и позволить человеку разбиться о землю, то ли попытаться поймать его в полете и немедленно порвать на куски. В конце концов, оценив размеры падающей прямо в пасть добычи, оборотень выбрал первое — уклониться. Однако секунда, проведенная в замешательстве, стоила ему этой возможности. Когда до оборотня дошло, что человек несколько великоват для его пасти, тот был уже совсем близко. Как результат, не получилось ни отскочить подальше, ни поймать свою жертву в полете.

Вопя, махая руками и ногами в напрасной попытке взлететь, Егор рухнул прямо на загривок зверя. Удар был столь силен, что оборотня буквально вмяло в землю. Неслабо приложился и Егор, стукнув зверя лбом точнехонько по затылку. Из глаз брызнули искры, затем сознание померкло...

Сквозь тьму донесся испуганный крик Замбаги:

— Очнись, человек! Слезь с него! Дай мне убить его!

Что?.. Слезть? С кого слезть?

И что вообще случилось?

Спустя мгновение сознание прояснилось, и Егор пришел в ужас. Вскочив на четвереньки, он первым делом принялся крутить головой, выискивая оборотня. Но обнаружить того не удалось — перед глазами все плыло, кружилось и скакало. А резкие движения лишь усиливали головокружение.

— В сторону, человек! — заорал с дерева Замбага. — Ты прямо на нем!

— Ох, мамочки... — прохрипел Егор, с замиранием сердца глянул вниз. И впал в ступор.

Оборотень был, точно был. Сто процентов был. Самый настоящий. Его желтые глаза за миг до удара, совсем близко... нет, забыть такое невозможно. Они будут сниться еще очень и очень долго. Эти глаза точно принадлежали оборотню.

Но почему тогда внизу, уткнувшись лицом в землю, лежит не огромный волосатый зверь, а абсолютно голая Камия? Что за хрень-то твориться? Как она оказалась здесь? И почему голая?

Застонав, Камия пошевелилась. Резко вскинула голову.

Тряхнув ее за плечо, Егор зашептал:

— Вставай-вставай, нужно лезть на дерево! Здесь где-то бегает оборотень!

Вывернув голову, Камия увидела иномирца, стоящего прямо на ней на четвереньках.

— Слезь с меня, — попросила девушка.

— Дура, валим отсюда, пока он не вернулся!

— Принеси плащ.

— Совсем больная?! — безостановочно вертя головой, прошипел Егор. — Какой плащ?! Нужно лезть на дерево!

Камия поморщилась.

— Лезь куда хочешь. Только сначала дай чем-нибудь прикрыться.

Как по заказу рядом упал плащ. Неподалеку, стараясь не глядеть на голого проводника, на землю медленно опустился Замбага.

— Во дела! — с нотками восхищения произнес первородный.

Спихнув с себя Егора, девушка накинула плащ и поднялась. А тот, все еще продолжая стоять на четвереньках, дернул за полу плаща и опять принялся за свое:

— Нужно лезть на дерево! Быстрее!

— Видать, хорошо он приложился башкой, — констатировал первородный.

— Барьер! Ставь барьер, Замбага! Оборотень где-то близко!

— Дурак, оборотень это, — Замбага указал на Камию, — она!

К этому моменту Егор уже сам начал осознавать, что на самом деле происходило и происходит. Однако поверить в то, что эта с виду хрупкая девушка и была тем самым жутким монстром, было затруднительно.

Сев, Егор захлопал глазами. В гудящей голове вертелось множество вопросов, но задать удалось лишь один:

— Чо?

Кутаясь в плащ, Камия с вызовом уставилась на парня.

— Да, я — оборотень. И что с того?

— Ну ничего себе, — удивился Егор. — Мало того, что извращенка, так еще и оборотень. Стоп! А зачем тебе превращаться в мужика, если ты уже можешь становиться зверем? Или... — Окончательно запутавшись в мыслях, Егор сдался. — Я ничего не понимаю. Я еще никогда не слышал о таких отклонениях.

— Мне казалось, он умнее, — заметила Камия.

— Мне тоже, — кивнул Замбага.

— Хотя... — девушка тяжело вздохнула. — Пни!

— Кого пнуть? Замбагу? — уточнил Егор.

— Вы оба — пни! Что вы сделали с моими травами?!

— С теми вонючими? В мешочке? — спросил Замбага. Дождавшись утвердительного кивка, он признался: — Мы их уничтожили.

Сердито засопев, Камия произнесла:

— Кретины! Кто разрешал их трогать?! Теперь довольны, что познакомились с моей второй сущностью? Понравилось всю ночь сидеть на дереве? А если бы не трогали мой сбор, я бы даже близко не подошла к вашей стоянке. Придурки. — Она развернулась, собираясь уходить. — Я за вещами. Ждите меня здесь. И приготовьте пожрать.

Первым вернулся конь. Животное удостоверилось, что с его хозяином все в порядке, и принялось беззаботно щипать траву.

Чуть погодя к поляне подтянулась Камия. Заметив девушку, сидевшие у костра Егор с Замбагой вскочили и на всякий случай встали поближе к друг другу. Егор даже схватился за рукоять кинжала. Хоть уже и было понятно, что сама Камия не желала навредить им, но вот её второе я... оно явно было настроено менее дружелюбно.

Кинув на землю плащ и рюкзак, Камия спросила:

— Боитесь?

— Да нет, что ты... — иронично протянул Егор. — Все нормально. Ты нисколько не страшная. Мы просто любим ночами посидеть на деревьях.

— Верно, — поддакнул Замбага. — Мой слуга выжил лишь потому, что упал на тебя, когда начало светать.

Тяжело вздохнув, Камия с досадой произнесла:

— Ясно. Здесь мне тоже не рады.

— А что еще ты хотела услышать? — удивился Егор. — Что все нормально? Давай забудем об этой ночи и станем друзьями, да?

— Почему ты не сказала, что ты оборотень? — спросил Замбага.

— А вы бы тогда взяли меня с собой? — ответила вопросом Камия.

— Нет, — мгновенно заявил Егор.

— Нет, — замотал головой Замбага.

— Потому и не сказала. — Девушка чуть погрустнела. — Потому что меня все боятся.

— И правильно делают, — ехидно заметил Егор. — Кстати, объясни-ка, зачем ты хочешь стать мужиком?

— Дурак, — беззлобно кинула Камия. — Что, по-твоему, я должна была вам сказать? Что я хочу наложить на себя заклинание, которое не позволит мне каждую ночь превращаться в зверя? Если есть заклинание, которое способно сделать из женщины мужчину, то оно должно подойти, чтобы остановить мои превращения. Верно, демоненок?

Замбага задумался.

— Получается, ты превращаешься не с помощью магии?

— Нет, я даже не демон, — призналась Камия. — Все оборотни — люди.

— Значит, все дело в ваших телах. Мгновенная мутация... Хм, интересно. — Скрестив на груди руки, Замбага с важным видом произнес: — Раз ты уверена, что ты — человек...

— Да-да, я человек, — поспешно подтвердила Камия, жадно внимая словам первородного.

— Раз ты — человек, значит, к появлению вашего рода причастна магия лесных. У них должен быть способ сдержать твои превращения. Наверное, даже можно сделать тебя совсем обычной.

— Хочу стать совсем обычной, — подтвердила Камия. — Чего встали? Идем, пока Нидза не вырезал всех лесных.

— Эй-эй, притормози, — влез Егор. — С чего ты взяла, что ты идешь с нами?

— Да, — кивнул Замбага, — дальше мы как-нибудь сами.

Камия игриво надула губы.

— То есть вы не хотите брать меня с собой? — Она очаровательно улыбнулась. — Неужели вам было бы приятнее путешествовать с толпой грубых потных мужиков, чем с милой девушкой?

— Мужики, — не колеблясь, ответил Егор. — Мужики, по-любому, лучше.

Поняв, что её женские штучки не пройдут, Камия сменила тактику. Состроив из себя несчастную, обиженную особу, она начала давить на жалость, спросив у Егора:

— Разве ты не хочешь помочь девушке? Ты не представляешь, как тяжело быть оборотнем. Ты когда-нибудь убивал своего парня, своего любимого?

Егор пожал плечами.

— Вообще-то, у меня еще никогда не было своего любимого парня. И, надеюсь, не будет.

Камия, явно ожидавшая иной реакции, моментально забыла о своей женственности и стала сама собой — грубой и серьезной.

— Остряк, да?

— Типа того, — кивнул Егор.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты — козел?

— Нет. — Егор вновь пожал плечами. — Зачем спрашивать очевидное?

На миг губы девушки изогнулись в улыбке, в глазах мелькнула озорная искорка. Но лишь на миг.

— Погляжу, вы мне не рады, — погрустнев, призналась Камия. — Только подумайте сами, далеко ли вы зайдете всего вдвоем? Демоненок еще чего-то стоит, а вот ты, иномирец, мало на что годишься. И как бойцы — вы оба полные нули. Вам никак не обойтись без настоящего воина. Без меня.

— Она права, — согласился Замбага.

Егор хмыкнул, оценив размеры девушки, бывшей чуть выше Замбаги.

— Это она-то настоящий воин? — обратился он к первородному. — Не смешите меня. Она опасно только ночью. Причем для всех подряд.

— Ты не смотри, что я невысокая и стройная, — сказала девушка. — На самом деле я вешу столько же, сколько моя ночная сущность — как четверо взрослых мужчин. Я намного быстрее любого человека, демона или зверя. И я очень сильная.

В подтверждение своих слов Камия резко рванула вперед. В мгновение ока преодолев отделяющее её от парней расстояние, она схватила обоих за горло и без видимого усилия подняла их. Каждого одной рукой. Она не выгибалась в пояснице, чтобы помочь себе телом, и даже не сгибала локти. Девушка оторвала их от земли с помощью силы мелких плечевых мышц.

Улыбнувшись, она спросила у болтающихся в воздухе, вцепившись в её руки, парней:

— Так что, берете меня с собой? — Она слегка сжала пальцы, придушив незадачливую парочку. Несмотря на улыбку, слова прозвучали как угроза: — Или есть возражения?

— Нет, — прохрипел Егор.

— Идешь с нами, — подтвердил Замбага.

Девушка разжала пальцы, и парни рухнули на землю.

— Вот и отлично. Я вас не подведу. Со мной вы в полной безопасности.

ГЛАВА 13

Несмотря на заверения Камии, было немного проблематично почувствовать себя в безопасности. Особенно ночью. К счастью, у девушки был заготовлен еще один мешочек со сбором вонючих трав, которой позволил парням и их коню благополучно пережить вторую ночевку в лесу. Да и Замбага решил подстраховаться и, потратив кучу времени на заклинание, возвел вокруг лагеря невидимый барьер, способный сдержать оборотня. Однако травы сработали и барьер не пригодился.

Впрочем, спокойнее от этого не стало — всю ночь Камия-оборотень носилась вокруг лагеря, терроризируя лесную живность. Окрестности постоянно оглашались то воем охотящегося зверя, то предсмертными душераздирающими воплями его жертв. Условия для сна были, мягко говоря, малоприятные. Не получилось даже просто расслабиться.

Радовало одно — вторая ночь в лесу должна была стать последней под открытым небом. К обеду предстояло добраться до пограничного города Брагии Казава. А после путь до владений лесных демонов должен был пойти по нормальной дороге, на которой было где остановиться.

Камия же при приближении ночи обещала уходить куда подальше. Собственно, так она и жила большую часть своей жизни. Дни проводила в городах, ища способ избавиться от своей второй сущности, а ночи — на природе в безлюдной местности. А когда появлялись слухи о бродящем по окрестностям лютом звере, она перебиралась в другой город. С тринадцати лет, когда её тело созрело и впервые изменилось, у неё больше никогда не было ни своего дома, ни друзей, ни родных. Любящие приемные родители тут же отказались от неё и выгнали посреди зимы на улицу, а верные друзья и подруги позвали воинов и магов из ближайшего города, чтобы те поскорее убили зверя, бывшего в ту пору еще молодым, а потому почти безобидным.

Но Камии удалось бежать. С тех пор почти восемь лет девушка провела в дороге, нигде особо не задерживаясь. Лишь одному молодому и не слишком умелому магу из первородных удалось стать ей единственным близким человеком. Однако счастье не длилось долго — наивный юноша попытался наложить на возлюбленную заклинание, способное превратить оборотня обратно в человека. Наплевав за запреты девушки, маг тайком проследовал за ней ночью за город. Вот только заклинание, что ему продали, оказалось фальшивкой. Конец юноши был предсказуем и страшен.

Больше она никого и никогда не подпускала близко к себе и сама старалась держаться подальше от людей.

Выведав историю Камии, Егор сразу догадался, что за показной грубостью девушки скрывается на самом деле добрый и очень несчастный человек. Из-за зверя внутри неё она была обречена на одиночество. А уж что ей пришлось перенести — трудно даже представить. Предательство родных и друзей, убийство единственного возлюбленного... и годы скитаний в одиночестве.

Егор невольно начал жалеть девушку. Но совсем немного. Да, она могла быть милой и была живой, самостоятельной, сообразительной, пробивной и сильной — она очень отличалась от жеманных капризных дур, с которыми доводилось пересекаться Егору. Он совсем не понимал избалованных «принцессок» с Земли, общение с ними не приносило удовольствия и быстро утомляло. Они все казались одинаковыми и скучно серыми.

Камия была другой. С ней было по-настоящему интересно, она не лезла за словом в карман, не строила из себя невесть кого и была сама собой, не боясь выставлять напоказ свои недостатки. Она была искренней и честной. А если бы она отрастила себе волосы, умылась и сменила безразмерные шмотки на что-нибудь посимпатичнее, то, несомненно, превратилась бы в настоящую красавицу.

Вот только был у нее один серьезный недостаток, который затмевал все её достоинства. С наступлением ночи она становилась свирепым оборотнем, который был не прочь отобедать кем угодно. Лишь это не позволяло Егору признаться себе, что Камия очень ему нравится.

Последний привал было решено сделать по выходу из леса. До города оставался примерно час пути, однако две бессонные ночи так сильно измучили парней, что они еле волочили ноги. Да и лес на последнем участке пути стал настолько непроходимым, что Замбаге пришлось магией прорубать тропинку через высоченные кустарники и поваленные деревья. Что, впрочем, не сделало их путь намного легче. А не сбиться с пути и не заблудиться удалось лишь благодаря звериному чутью Камии.

Выбравшись на опушку рядом с проезжим трактом, за которым простиралось казавшееся бесконечным холмистое поле, Замбага и Егор дружно рухнули на травку. Раскинув руки, тяжело дыша, взмокший первородный простонал:

— Все, больше не могу. Уже голова гудит от этой магии.

Бросив свою сумку, Камия присела, по-турецки скрестив ноги, сорвала травинку, сунула ее в рот.

— Потерпи, парниша. Через час будем на месте. Если хочешь, могу тебя понести.

— Обойдусь. У нас есть конь, — отмахнулся от предложения гордый подросток.

— Непохоже, что вы умеете ездить верхом. Кстати, как зовут конягу?

— У него много имен, — ответил Егор. — Эй ты, Отвали, Отстань, Козел, Скотина, Прирежу — выбирай любое.

— Ясно, — протянула Камия. — Конь, значит, твой, иномирец?

— К несчастью, да. Пристал ко мне и все никак не свалит.

— Хм, странно, — вынув травинку, задумчиво заметила Камия. — И за какие это достоинства бриасский жеребец выбрал тебя хозяином? И он, кстати, никогда тебя не бросит. Считай, тебе повезло.

Резко сев, Егор спросил:

— Это как понимать — никогда не бросит и мне повезло?

— Я слышала про эту породу лошадей. Их вывели лесные демоны. Очень редкая порода, почти вымершая. Они хотели создать новый вид боевых коней и получили бриасцев. Только результат их не устроил. Эти лошади — умные, но и очень своевольные. Они ведут себя как обычные лошади, пока не встретят человека или демона, который им нравится. Тогда они перестают слушаться прежнего хозяина и сильно привязываются к новому. Они всегда и всюду следуют за ним, защищают его и подчиняются только ему. А если новый хозяин отказывается принять бриасца, лошадь впадает в тоску, слабеет, перестает принимать пищу и погибает.

— То есть он теперь мой? — уточнил Егор.

— Навсегда.

Указывая на коня, Егор с возмущением заорал:

— И с какой это стати мне повезло?! Что мне с ним делать?! Нахрена мне сдался двухметровый питомец?! У меня даже щенка никогда не было! Я не умею ни за кем ухаживать. Ну, кроме золотых рыбок. А это... это ни разу не золотая рыбка!

— Можешь его бросить, — предложила Камия.

Егор нахмурился. Почти не раздумывая, покачал головой.

— И что тогда? Он же сдохнет. Не, это будет слишком подло.

— Тогда убей его, — предложила девушка.

Не выдержав её цинизма, Егор закричал:

— Ты что несешь, дура?! Я не собираюсь убивать коня! Он ни в чем не виноват! Как-нибудь потерплю его, а потом постараюсь куда-нибудь пристроить. И если еще раз предложишь что-нибудь подобное — дальше пойдешь одна и не с нами! Ясно?!

Камия криво ухмыльнулась, хитрым тоном произнесла:

— Расслабься, человек. Если бы ты посмел поднять на животное руку, я бы тебе ее сломала. Просто мне было интересно, за что же конь выбрал тебя хозяином. Теперь я понимаю. — Стерев с лица ухмылку, она одним прыжком вскочила на ноги и велела: — Подъем, Егор. Хочу тебе кое-что показать.

Слегка уязвленный хитростью девушки Егор, поднимаясь, грубовато спросил:

— Что показать? Сиськи?

— Чтобы увидеть мои сиськи, сначала сам сними свои штаны, — не растерялась девушка. Посерьезнев, в лоб спросила: — Умеешь драться?

— Ну, немного занимался боксом. Пару лет. Это у нас такое искусство боя на кулаках.

— Дальше может быть опасно. И я не всегда смогу присматривать за вами. Поэтому я должна знать, что ты можешь. — Она подошла на расстояние вытянутой руки и приказала: — Ударь меня.

— Вот еще. Я не бью девушек.

— Сможешь хотя бы коснуться меня, покажу сиськи, — пообещала Камия.

— А... ну тогда...

Егор без предупреждения выкинул руку, намереваясь легонько коснуться живота девушки. Однако не достал — Камия молниеносно отступила назад, разорвав дистанцию.

— А теперь бей всерьез, — велела она.

Согнув ноги в коленях, встав на носки и подняв руки, Егор легким шажком подскочил к девушке и нанес джеб. Но самый первый и самый быстрый удар из бокса оказался легко остановлен на пол-пути к цели. Камия просто схватила летящую к ней руку, на миг сжала так, что затрещали кости, и отпустила.

— Еще серьезнее, — приказала девушка.

Огромный синяк на руке тут же напомнил, что Камия — не совсем человек. Спарринг-партнер из оборотня был более чем достойный, и Егор принялся демонстрировать все свои навыки. Но джебы, хуки, боковые, апперкоты, двойки, тройки, комбинации посложнее и даже парочка подлых приемов неизменно натыкались на блок, сбивались в сторону или попадали в воздух.

Помахав кулаками минуты три, Егор выдохся и сдался. Достать цель так и не удалось, вдобавок зверски болели отбитые о блоки предплечья — руки у девушки оказались словно из стали.

Массируя ноющие мышцы, Егор мрачно буркнул:

— Все, хватит.

Пожевав губы, девушка призналась:

— Что ж, неплохо. В пьяной драке в трактире ты победишь. А к воинам не лезь. Особенно к большим. — Она подняла короткую палочку. — Доставай кинжал и нападай!

Егор послушно вынул кинжал, но дальше этого дело не зашло. Все его неуклюжие попытки ударить останавливались им же самим. Хоть он и понимал, что девушку ему не достать, но не смог заставить себя по настоящему напасть на кого-то с опасным оружием. Ситуацию не спасли ни болезненные тычки палкой, ни окрики, понукания и, в конце концов, оскорбления.

— Да пошла бы ты! — буркнул Егор, пряча кинжал в ножны. — Ты сама — трусливая девчонка.

— Да что с тобой такое?! — повысив голос, разозлилась Камия. — Как кулаками махать — это запросто. А как ударить кого-то ножиком — сразу сдаешься!

— Меня учили махать кулаками. Меня ими часто били. И я сам бил ими других. А ножиком я ни в кого не тыкал и не собираюсь!

Девушка с сочувствием глянула на Егора и произнесла:

— Однажды тебе придется. Ты — не у себя дома. Здесь бывает опасно и страшно. И вы затеяли опасную игру. Поэтому если хочешь не сдохнуть и вернуться к себе домой, тебе придется научиться нападать с желанием убить. Иначе никак. Рано или поздно тебе придется убить. — Она покосилась на Замбагу. — Тебе, кстати, тоже.

Егор давно понял, что она права. Этот мир был далеко не сказкой. Здесь убивали, вырезая целые города, здесь так же, как на Земле, поступками людей и демонов руководили алчность, жажда силы и власти. Здесь предка Камии превратили в чудовище. И вряд ли он согласился делить свое тело со зверем по доброй воле.

Пока что везло и получалось благополучно выпутаться из всех передряг. Но так не могло продолжаться вечно. От того, что, возможно, придется сражаться за свою жизнь и убивать, становилось не по себе, и Егор гнал эти мысли подальше. Надеюсь, все обойдется, говорил он себе. Но чем больше они приближались к Нидзе, чем больше он узнавал о мире, тем сложнее становилось верить, что удастся преодолеть все препятствия, не замаравшись чужой кровью.

— Я сделаю все, чтобы никто не пострадал, — пообещал Егор. — Я не собираюсь встревать в неприятности. Если включить голову, можно найти выход из любой ситуации. Даже самой тяжелой. Но если не будет другого выхода — я воспользуюсь кинжалом. Я буду готов. Моя жизнь для меня намного дороже, чем жизнь человека, который захочет меня убить.

Отряхиваясь, Замбага поднялся и сказал:

— Я тоже буду готов. Я думаю так же, как мой слуга, и не хочу жертв. Я стал достаточно сильным, чтобы одолеть врага не убивая его. — Красные глаза подростка полыхнули злостью. — Но Нидзу я готов порвать хоть сейчас. Этот ублюдок заплатит за все. Он единственный, кого я ненавижу.

Камия сокрушенно покачала головой.

— Угораздило же меня связаться с мальчишкой и тюфяком из иного мира.

— Чо?! — возмутился Егор.

Вместо ответа девушка полезла в свою сумку. Покопавшись внутри, она достала деревянную дубинку длинной с локоть. Кинула ее Егору.

Дубинка явно была изготовлена мастером. Гладко отполированная, слегка утолщающаяся к навершию, четко ощущалась шершавая рукоять, из которой торчал ремешок крепления.

— Дарю, — сказала Камия. — Если не боишься лупить кулаками по башке, то дубинка будет лучшим оружием, чем кинжал. Убить ей так же трудно, как руками, а вырубить — намного проще. Стукнешь мага по котелку, и он сразу лишиться возможности колдовать.

— Прикольно, — ответил Егор. — Ну, спасибо, что ли.

— Не ради тебя стараюсь. Мне не хочется, чтобы вы подохли, пока не расплатитесь со мной, — язвительно изрекла Камия. — Ладно, что будешь делать, если на тебя нападет воин с мечом?

— Убегать.

— Правильно, — похвалила Егора девушка. — Значит, ты не безнадежен.

Вспомнив кое-что, Егор спросил:

— Кстати, насчет твоего обещания. Формально я ведь дотронулся до тебя. Пусть не до тела, но я точно коснулся твоих рук.

Камия криво ухмыльнулась.

— Запросто. Найди меня ночью — всё тебе покажу.

ГЛАВА 14

Казава впечатлял. За высоченной каменной стеной, опоясывающей весь город, простирались идеально прямые, широкие, мощенные булыжником улицы с возвышениями тротуаров и стоками для вод. Двух-трехэтажные каменные дома с черепичными крышами словно были перенесены сюда прямиком из Старой Праги, повсюду вдоль дороги стояли железные столбы, увенчанные стеклянными фонарями — пока потушенными. Деревья с подстриженными кронами и островки ухоженных газонов приятно радовали глаз, смягчая немного угрюмый вид города из камня. В скверах, утопающих в зелени, стояли скамейки, в небольших фонтанах журчала вода. И нигде не было ни соринки — улицы выглядели и на самом деле были абсолютно чистыми.

Казава казался полной противоположностью Эктабану. Они были словно день и ночь — построенный по заранее продуманному архитектурному плану Казава и стихийно возникший грязный Эктабан, напоминавший трущобы где-нибудь на задворках Земли.

К глазеющим на город Егору и Камии от будки с охранниками подошел Замбага.

— Все в порядке, можно проходить. И держите это. — Первородный протянул две бумажки.

На них стояло по восковой печати и было написано «сопровождает первородного мага Сперуа, ученика магистра первой ступени Дутрио. Разрешено находиться в городе три дня». Далее стояли цифры даты.

— Даже здесь без прописки никак, — проворчал Егор, скомкав и спрятав бумажку в карман. — Что за Сперуа и Дутрио?

— Надо же было как-то представиться, — ответил Замбага. — Тем более у меня есть медальон магической школы Дутрио. И это, — он огляделся, не подслушивает ли кто, — не смейте звать меня по имени. Здесь я — Сперуа, запомните.

— Ясно, вашество, — рявкнула Камия.

— Хорошо, малой, — кивнул Егор.

Панибратское и немного пренебрежительное обращение к подростку не осталось незамеченным, и страж ворот — тучный первородный в красной тунике до колен — неодобрительно покосился на чужаков.

Замбага помрачнел.

— Ну, вы. Проявите уважение. Вы, между прочим, находитесь в моих землях. Зовите меня великий маг Сперуа.

— Великий? — Егор повел бровью. — Маловат ты, чтобы звать тебя великим.

— Вот вредные людишки, — прошипел Замбага.

— Даже не представляешь насколько. Ладно, веди нас к гостинице. Хочу пожрать, помыться и поспать.

— Да откуда мне знать, где гостиница. — Замбага принялся с любопытством разглядывать город. — А красиво здесь. Прямо как в столице. Кажется, Брагия не сильно изменилась.

— Ошибаешься, мальчишка, — возразила Камия. — Я сама несколько лет не была в Брагии, но говорят, что с приходом Нидзы всё стало по другому. Говорят, стало хуже.

— Серьезно? — удивился Замбага. — А как по мне, город процветает и всё спокойно.

Камия пожала плечами.

— Сама вижу. Может, слухи всё врут...

От Эктабана отличался не только сам город, но и его жители. Люди и демоны, населявшие поселение вольных, походили на участников маскарада, разодетых кто во что горазд — от грязных лохмотьев и кричащие-безвкусных ярких шмоток, до мехов и новехоньких блестящих доспехов. Преобладали, однако, именно лохмотья. В Казаве же все следовали единому стилю: женщины — в скромных, строгих платьях, мужчины — в длинных, подпоясанных камзолах или легких кожаных куртках, с короткими стрижками. И все обязательно в обуви — туфлях или низких сапогах. В Эктабане же легко можно было встретить человека не то что без обуви, но даже без штанов.

Да и воспитаны местные были не в пример лучше сброда из вольных земель. Никто не плевался, никто не повышал голос. Передвигались они неторопливо, степенной походкой, и всегда уступали дорогу.

Впрочем, уступать дорогу их мог заставить немного диковатый вид растрепанной троицы, шествующей посреди дороги. Щеголевато выглядящий Егор с важным видом шагал в центре, ведя за уздечку огромного коня, по правую руку от него плелся полу-живой Замбага, а по левую топала гоповатая Камия, нагло пялившаяся на прохожих. Завидев странную компанию, местные тут же спешили перебраться с дороги на тротуар и отводили глаза. Либо вообще сворачивали на боковые улочки, спеша скрыться из вида.

— Какие-то они все зашуганные, — заметила Камия, уставившись на юношу-первородного, проходящего мимо. Тот, поймав на себе внимательный взгляд, поспешно опустил голову и ускорил шаг.

— А ты сделай лицо попроще, — посоветовал Егор. — У тебя видок, как будто ты собираешься кого-нибудь грабануть. Они ж тебя реально боятся. Даже я бы убежал, если бы встретил тебя ночью.

— Да ты бы по-любому убежал, если бы встретил меня ночью, — парировала Камия. — Но сейчас-то я выгляжу как девушка.

— Ага, как очень стремная девушка, — поправил её Егор. — Страшная и мужеподобная, я бы сказал...

Махнув рукой, Камия тыльной стороной ладони врезала Егору по животу. Даже не ударила, а легонько шлепнула, но этого хватило, чтобы тот, задохнувшись, замолк. Что неудивительно — Камия не врала, когда говорила, что весит как четверо здоровых мужчин. В облике зверя она была раза в два выше и шире себя, и, когда превращалась в стройную, невысокую девушку, лишняя масса не исчезала в никуда. Просто её кости и мышцы были намного плотнее, чем у нормального человека. И с весом под четыреста кило, с нечеловеческой скоростью и умением драться и правильно прикладывать к удару свою массу, она могла врезать будь здоров. От её пощечины слег бы даже сам Майк Тайсон в свои лучшие годы, а простого человека она могла отправить в нокаут обычным щелбаном.

— Вот скотина, — сказала, обидевшись, Камия. — Вырвать бы тебе язык. Дольше, кстати, проживешь.

— Ну вот. Что и требовалось доказать, — иронично произнес, потирая живот, Егор. — Чуть что — сразу начинаешь грубить. Благородные девицы так себя не ведут.

— Я не благородная девица.

— Я и не сомневался, — улыбнулся Егор.

— В чем не сомневался? — насупилась Камия. — В том, что я не благородная?

Улыбка Егора стала еще шире.

— И в этом тоже.

— Ах ты... ты...

Из-за угла дома вышла стройная, высокая, красивая девушка-человек, неся на плече довольно большой мешок. В отличии от всех остальных, она была почти голой — грудь не меньше третьего размера прикрывала широкая лента, служившая лифчиком, и такая же лента была обмотана и завязана узлом вокруг бедер. Даже самая узкая мини-юбка в сравнении с этой повязкой казалась чопорным и крайне приличным предметом гардероба.

Мельком глянув на путников, девушка опустила голову и быстро прошла мимо них. Егор и Замбага вывернули головы и уставились ей вслед.

— Шеи не сломайте, — буркнула Камия, которую явно задело внимание спутников к прохожей.

Налюбовавшись на незнакомку, Егор хмыкнул и заметил:

— Как же мне нравятся такие юбки.

— Мне тоже, — поддакнул Замбага.

Камия пренебрежительно фыркнула.

— Яйца не боитесь отморозить в таких юбках? — Подумав, она добавила: — Девственники.

— Эй-эй, вот не надо, — слегка вспыхнув, возразил Егор. — У меня был секс.

— С твоим-то языком? — удивилась Камия.

— Что с моим языком? — не понял Егор. — С моим языком у меня точно ничего не было.

Хмыкнув, девушка пояснила:

— Да кто захочет встречаться с парнем с таким характером. Любая нормальная девушка убежит от такого, как ты. Ну, может, тебе и удалось затащить одну в постель. И все. А дальше только рукоблудил. Как первородный.

— Э-э-э... — протянул красный, как помидор, Замбага. — Я никогда не рукоблудил. Я даже не знаю, что это такое. И вообще, не впутывайте меня в ваши разборки.

— А чего тогда покраснел? — спросил у подростка Егор.

— Не съезжай с темы, Егор, — потребовала Камия. — Давай, рассказывай о своих похождениях. Сколько раз, с кем, в каких позах, как долго.

Чувствуя, как лоб покрывается испариной, Егор грубо ответил:

— Я не собираюсь рассказывать тебе о своей личной жизни.

— А что так? Парни любят похвастаться своими бывшими.

— А я нет.

— А ты хочешь, чтобы у тебя появилась девушка? Красоток много, а развлечений наоборот. Потому все на всё готовы. Только предложи.

Почесав щеку, Егор ответил:

— Черт, сложный вопрос.

— Отвечай сейчас.

— Ну, на недельку так шикануть можно.

Хохотнув, Камия вынесла вердикт:

— Всё с тобой ясно. Больно много смущаешься. Или девственник или пару раз таки перепихнулся.

— А тебя наоборот — как будто ничего не волнует, — заметил Егор. — Очень опытная, да?

— Ну, я девушка из простых. Не благородная девица.

— Ладно, буду иметь ввиду, — пошел на мировую Егор. — Больше не буду звать тебя мужланкой.

— Договорились, — кивнула Камия с самодовольным видом. Огляделась: они вышли на перекресток. — Да где же гостиница?

Заприметив ковыляющую по тротуару старушку с тростью, Егор передал уздечку первородному, подошел к прохожей.

— Уважаемая, — обратился он к бабушке-первородной лет семидесяти, — не подскажите, где здесь ближайшая гостиница?

Оценивающе оглядев молодого человека и его спутников, старушка раздраженным тоном ответила:

— Два квартала вперед и налево.

— Ясно, — улыбнулся ей Егор, — спасибо.

Сплюнув, старушка кинула:

— На здоровье. Подавись.

С вытянутым от удивления лицом Егор вернулся к своим. Отойдя от перекрестка, сказал:

— Во прикол. Старуха только что нахамила мне. Что я ей сказал-то? Всего лишь спросил дорогу. Очень вежливо. И чего все первородные такие высокомерные, а?

— Бывает, — отозвался Замбага. — Многие демоны считают себя выше людей, потому что владеют магией. — Он огляделся. — Мне кое-что кажется странным. Мы идем и идем, а встретили пока всего одного человека. Да и стражники на воротах — все первородные. Хотя охраняют порядок в городах обычно люди.

— Кстати, да, — кивнула Камия. — Я тоже заметила. Куда подевались все люди? Почему в городе одни краноглазики?

Егор тоже решил поделиться своими догадками:

— По-ходу, все разбегаются перед нами не из-за стремного вида Камии.

— Возможно, мы нарушаем какое-нибудь местное правило. Или неправильно себя ведем, — предположил Замбага. — Вот только что не так?

— Зам... — Егор осекся, — то есть Сперуа. Ты в своей стране, тебе лучше знать, что мы нарушаем.

— Это уже давно не моя страна, — с грустью признался Замбага. — Однако нас впустили в город. Поэтому все должно быть в порядке...

Метнувшись от стены дома, клякса тени скользнула по тротуару, по дороге и замерла перед троицей, начав стремительно увеличиваться в размерах. Послышался шелест развеваемой ветром ткани, и на дорогу, соединившись со своей тенью, приземлился, замедлившись в метре от земли, некто в черной мантии с накинутым на голову капюшоном. Он свалился словно из ниоткуда и был одет точно так же, как демон, напавший на Егора по прибытию на Сайтан.

— Стоять! — приказал мужской голос. Движение рукой, и капюшон сполз назад. Под ним оказалось бледное широкое лицо первородного со сверкающей на солнце лысой башкой.

— А в чем дело? — осведомился Замбага.

— Вопросы здесь задаю я! — рявкнул мантия. Указал на пояс Егора, где висели дубинка и кинжал. — Почему он носит оружие? Кто этот человек?!

Приказной тон и властные манеры мантии не могли не взбесить сына князя первородных. Предчувствуя неприятности, Егор поспешил взять объяснения на себя. Пока подросток набирал в легкие воздуха, чтобы обрушить на мантию весь свой гнев, Егор выступил вперед и учтиво ответил:

— Я его телохранитель. Я сопровождаю ученика уважаемого магистра Дутрио в опасном путешествии.

Мантия мгновенно погрустнел. Похоже, ответ оказался верным и лишил его возможности докопаться к троице.

— Знак школы есть? — спросил мантия.

Егор обернулся к Замбаге.

— Сперуа.

Подросток послушно достал из-под рубашки медальон на шнурке, и мантия погрустнел еще сильнее. Накинув капюшон, он приказал, обращаясь к Егору:

— Оружие спрятать. Не заговаривать с первородными первым. Не смотреть им в глаза. Вести себя почтительно. И завтра утром покинуть город. Или ты с девкой получишь по пять ударов плетью.

Сложив пальцами несколько знаков, напоминающих язык жестов, мантия исчез. Просто растворился в воздухе.

Замбага дернул Егора за рукав, потянул за собой.

— Пойдем-пойдем, — прошептал подросток. Когда они отошли подальше, первородный, оглянувшись, сообщил: — Он следит за нами. Говори потише.

— Кто это был? — спросил Егор.

— Не знаю, — признался Замбага. — Никогда не слышал о таких. Наверное, какой-нибудь страж. И он довольно умелый маг.

— А с какого хрена он приказывал мне, как себя вести? И что за пять ударов плетью? Я что, какой-нибудь раб?

— Нет, ты не раб. Но... — Смутившись, пряча глаза, подросток произнес: — Я знаю, в твоем мире все иначе. Но это — Сайтан. Здесь люди — слабейшая из рас. Люди всегда прислуживали и подчинялись демонам. Их никто не считал за рабов и не мог указывать, что им делать. Но они никогда не имели истиной свободы и власти. Потому что этот мир уже давно принадлежит демонам. В Брагии люди и демоны всегда жили в мире бок о бок друг с другом, но люди всегда были на вторых ролях. Сейчас, похоже, все изменилось. Теперь я вижу, что, пока меня не было, Брагия изменилась. Очень сильно. Поэтому, человек, притворись моим слугой и веди себя подобающе.

ГЛАВА 15

После запоздалого признания Замбаги об истиной роли людей на Сайтане возмущению Егора не было предела. Мало того, что похитил и затащил в дикий и опасный мир магии, так еще и нужно изображать из себя слугу. Ладно просто попасть в чужой мир, но оказаться в нём кем-то вроде крепостного крестьянина в царской России... бррр. Все-таки неприятно, когда к тебе относятся как к второсортному. Да еще и придурошный подросток, пытаясь сгладить неприятный осадок от новостей, заявил, что быть слугой сына князя — это величайшая честь, какая только может выпасть человеку, и что нужно гордиться этим.

За утаивание важной информации и высокомерное поведение, Замбага был удостоен увесистого подзатыльника, едва он и Егор оказались наедине в номере гостиницы.

Когда они отмылись от дорожной грязи и немного отдохнули, наступил вечер, и Камия покинула их, наказав не лезть в неприятности и вообще не выходить на улицу. Но сидеть в номере в пустующей гостинице было слишком скучно, а хозяин напрочь отказался общаться с подростком и его «слугой», едва услышав вопрос, кто же такие маги в черных мантиях.

— Из вольных земель, что ли? — с подозрением спросил сухой, тощий первородный, с опаской зыркая по сторонам, хоть в пустом обеденном зале не было ни души. — Как можно не знать, кто такие Вороны?

— Мы из далекого поселка, — соврал Егор. — Кое-что слышали о них, но сегодня увидели в первый раз.

— Вот и езжайте обратно в свой поселок. Подальше от Воронов. У них есть право карать даже первородных. Посмеете ослушаться или перечить им, будет худо. Обоим.

— Я вообще-то из знатного рода, — доверительно сообщил Замбага.

— Да будь ты хоть местным правителем — нарушишь Свод истинных законов первородных, и прощайся со спокойной жизнью.

— Что за истинные законы первородных? — удивился Замбага. — А как же Книга Правды Брагии?

Прищурившись, хозяин процедил:

— Шли бы вы отсюда с такими вопросами. Завтра убирайтесь из гостиницы. Мне не нужны проблемы с Воронами.

Переглянувшись, пожав плечами, парочка отправилась на улицу, чтобы разведать обстановку в нынешней Брагии. Точнее, рвался разузнать о том, что стряслось с его страной, именно Замбага, а Егор решил прошвырнуться с ним за компанию. Дабы развеяться и заодно проследить, чтобы подросток не натворил дел.

Над городом повисла ночь, и на тротуарах одновременно вспыхнули фонари.

Шагая по пустынной узкой улочке к центральной площади города, Егор восхитился:

— Ух ты, прикольно. У вас есть электричество?

— Не знаю никакого электричества, — ответил Замбага. — Фонари зажигаются магией. Здесь все пропитано магией. Даже город строился с ее помощью. Поэтому не лапай что попало. Вдруг порушишь заклинание. — Замбага мельком бросил взгляд через плечо, на казавшуюся пустой улицу. — Все еще следит. Шагах в десяти позади. Только он еще не понял, что мне увидеть его — раз плюнуть. Я буду по-искуснее его.

По позвоночнику пробежал холодок, и Егор передернул плечами. На всякий случай, похлопав по боку, проверил, на месте ли спрятанные под одеждой дубинка и кинжал.

— Достал этот лысый урод.

— А я предлагал избавиться от него, — напомнил Замбага. — Он даже не заметит, что потерял нас.

— Да ну. Продолжаем прикидываться, что просто гуляем. Чего-то мне влом связываться с местными. И так каждый день происходит какая-нибудь шняга. Маги, гигантские псы, вампиры, оборотни... Мы прям притягиваем проблемы.

Едва Егор успел закрыть рот, как предсказание сбылось, и неприятности сами нашли их.

Из-за угла дома вышла угрюмая процессия. Первыми показались двое стражей-первородных с копьями, за ними шел тучный, красносый страж с короткой кожаной плеткой, следом шагали четыре человека, одетых в шмотки из грубой серой ткани, напоминавшие тюремные робы. На плечах они несли кресло-паланкин, едва переставляли стертые босые ноги, оставляя на камнях кровавые отпечатки, и буквально изнемогали под тяжестью своей ноши. А в кресле с важным видом восседал жирный, лысый демон, разодетый в вышитый золотом камзол и кожаные брюки. Он был толстым, как борец сумо, весил килограмм под двести, а презрительное выражение его потной физиономии с обвисшими щеками не вызывало ничего, кроме отвращения.

Позади паланкина в окружении еще четырех копьеносцев друг за другом уныло брели пять человек в колодках, связанных между собой цепью. Четверо из них были очень худыми, изможденными голодом, одетыми в грязные, рваные лохмотья. А пятой шла девочка лет двенадцати — тоненькая, худая и очень напуганная.

Заметив парочку, замершую, чтобы пропустить процессию, красноносый подскочил к ним и, ткнув концом плетки в грудь Егора , заорал:

— Немедленно склонись перед наместником Вучиком, раб!

Уж в чем нельзя было отказать Замбаге, так это в предсказуемости реакции и собственнических инстинктах. Пока Егор пытался взять себя в руки, чтобы ненароком не прибить плетеносца, Замбага мгновенно вспыхнул от гнева и возмутился:

— Да как ты смеешь так обращаться к моему слуге, пёс?!

— Ты из какой глуши вылез, пацан? — с угрозой спросил красноносый, немного, впрочем, поостыв. — Больше нет никаких слуг. Все люди — рабы первородных! — Он замахнулся плеткой и хлестнул Егора по бедру. — Склонись перед наместником, раб!

Прищурившись, Замбага принялся беззвучно шевелить губами.

Неизвестно, что готовил парень, но пока не засверкали молнии, не разверзлась земля или не заревел торнадо, Егор схватил спутника за руку, лишив того магической силы. А после, морщась от едкой боли в ноге, согнулся в поясе.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес красноносый и присоединился к процессии.

Наместник Вучик сверху глянул на Егора маленькими свинячьими глазками и брезгливо скривил пухлые губы. Кресло чуть шатнулось, и его толстенные пальцы с массивными золотыми перстнями еще крепче вцепились в ручки.

— Не шатайте паланкин, грязные животные! — завизжал он. — Или будете жрать на ужин конский навоз!

Спокойствие, главное спокойствие, повторял себе Егор, пока процессия проходила мимо. Все нормально, на Земле бывало и не такое. А кое-где подобные порядки царят и поныне. Это чужой мир, и не стоит лезть к местным со своими взглядами на жизнь. Не стоит затевать разборки. Разумнее помочь Замбаге сесть на трон. Правитель из него получится, наверное, не самый мудрый, зато справедливый. Уж пусть лучше на троне сидит честный дурак, чем умный подлец. Да и этот дурак еще должен «слуге» билет до дома...

Когда процессия отошла подальше, Замбага накинулся на спутника:

— Дурак, зачем ты меня остановил? Я бы быстро сбил спесь с этой жирной свиньи. Никто имеет право притеснять людей. Таков закон Брагии.

Схватив подростка, Егор потащил его вслед за процессией. Сказал:

— Мы сюда что, пришли устраивать революцию? Мы не можем встревать в разборки со всеми подряд. Здоровья не хватит. Станешь правителем — вернешь старые порядки.

— Но это.. это... — Подросток задохнулся от возмущения. — Нидза, ублюдок. Как он мог сотворить такое с людьми? А ты... ты посмел помешать мне! Разве ты не человек?

— Думаешь, мне очень приятно видеть, что с людьми здесь обращаются хуже, чем с животными? Я и сам хочу придушить жиробаса и урода с плеткой. Только мы ничего не добьемся. А может, сделаем хуже. Вдруг из-за нас накажут людей?

Признавая правоту спутника, Замбага промолчал. Лишь сердитое сопение выразило его недовольство.

— Нельзя, так нельзя, — ворчал наследник, шагая за процессией наместника Вучика. — Когда тысячи лет назад первородные попытались поработить людей, все закончилось кровавой резней. С тех пор князь Брагии обязан оберегать свободу людей. Только так две разные расы могут жить в мире в одной стране. А князь Брагии — это я.

— Успокойся, успеешь еще отличиться, — пообещал Егор. — И не забывай, за нами следят. Говори потише.

— Да-да, помню я, помню...

Процессия из рабов, стражей и наместника привела их к площади в форме правильного пятиугольника, вдоль граней которого вплотную к друг-другу стояли двухэтажные дома, а в центре высилась каменная стела. Пять широких улиц, словно лучи звезды, вливались в площадь по краям углов, разделяя весь город на пять районов.

Все было готово к прибытию наместника Вучика. Толпа горожан, кругом выстроившаяся на отдалении от стелы, расступилась, пропуская процессию, а после сомкнулась. Рабы поднесли паланкин поближе к стеле, опустили кресло с наместником на мощенную булыжником мостовую и упали на колени. Десяток стражей с мечами наголо тут же окружили кресло с наместником, позади него из ниоткуда появилось трое Воронов. Кроме стелы, в площадь был врыт двухметровый столб. Неподалеку от него дежурил мускулистый, обнаженный по пояс детина. Его лицо было скрыто маской палача, в руках он держал длинный кнут.

При виде палача и его кнута сердце Егора забилось быстрее, и он тут же пожалел, что пришел на площадь. Похоже, представление будет не из приятных. А лучше бы его вообще не видеть.

— Что-то мне немного нехорошо, — прошептал побелевшими губами Замбага, встав вместе со спутником позади толпы.

Сглотнув, Егор спросил:

— Да что за хрень здесь творится? Рабы, кнуты...

Длинный, седовласый старик-первородный, кутающийся в плащ до пят, с сочувствием и болью в глазах глянул на парочку.

— Давно не были в Брагии, да? Бежали бы вы отсюда. Куда подальше.

Егор хотел было ответить, но не посмел, вспомнив о необходимости изображать из себя слугу-раба. Заметив его колебания, старик едва-заметно улыбнулся:

— Не бойся, человек. Можешь говорить.

— Что это все значит?

— Показательная порка, — ответил старик. — Раз в неделю сюда приводят людей и наказывают их на глазах у всех. Присмотрись, кто в первых рядах.

Егор внимательней вгляделся в толпу и увидел, что впереди всех, понуро опустив головы, стояли люди. Женщины и мужчины, в простых одеждах, худые, растрепанные, грязные. У всех на руках или ногах цепи. Не короткие и не слишком длинные — ровно такой длинны, чтобы ограничить свободу движений.

— Те рабы, которых привел наместник, получат по пять ударов плетью, — объяснил старик. — А остальные должны будут рассказать об увиденном другим людям. Когда их вернут обратно к хозяевам, в бараки, на поля или в рудники. И так в каждом городе по всей Брагии. Страх перед наказанием, дескать, должен удержать рабов от бунта. — Он горько улыбнулся. — И он удерживает.

Неверно истолковав улыбку, Егор процедил:

— Что здесь смешного?

— В этом нет ничего смешного, — ответил старик. — Большинство первородных против. Но ничего не могут поделать. Все боятся Воронов. Если кто-то донесет, что первородный не одобряет нынешний порядок и сочувствует людям, Вороны тут же уведут его. И больше его никто не увидит. Но все мы помним, как жили вместе с людьми. И у всех у нас были добрые друзья среди человеческого рода. Но есть и те, кто рад, что люди стали рабами. Да, есть и такие. Кто-то на этой площади по указу, а кто-то пришел сюда по своей воле. Чтобы увидеть, как секут людей.

— А вы? — спросил Егор.

Красные глаза старика сверкнули недобрым огнем.

— Я здесь по своей воле.

Егор стиснул зубы. Дед казался таким приличным и хорошим, а оказался настоящим уродом.

Такое же мнение сложилось и у Замбаги. Побледневший подросток весь трясся от гнева и, казалось, едва сдерживался, чтобы не обрушить на площадь свое самое мощное заклинание. Дабы он чего не натворил, Егор схватил парня за руку.

Тем временем слово взял наместник.

— Слушайте меня, о мои граждане — гордые и свободные демоны из первого рода. Сим объявляю этих пятерых, — толстый палец указал на пятерку приговоренных, — преступниками, поправшими Свод истинных законов первородных. Эти грязные твари возомнили себя равными нам и посмели пойти против своих господ. За что и будут наказаны. Номер один, — первый человек в кандалах вздрогнул, поднял искаженное от испуга лицо, — украл из столовой шахты хлеб и консервы. Пять ударов плетью. Номер два — непочтительно отзывался о первородных. Пять ударов плетью. Номер три — украл лекарство у врача с лесоповала. Пять ударов плетью. Номер четыре — пьянство. Пять ударов плетью. Номер пять, — девочка вся затряслась, голос Вучика превратился в визг, — посмела смеяться над князем и оскорблять меня, называя жирным дураком! Десять ударов плетью! Номер пять — к столбу!

Егору казалось, что все происходящее — сон. Нет, такого просто не может быть. Десять ударов плетью за разговоры. Ребенку. Совсем худой и запуганной девочке. За то, что сказала правду, здоровенный двухметровый детина будут хлестать её кнутом, который способен легко распороть шкуру быка. А её худое тельце он превратит в кровавое месиво. Десять ударов — это смертный приговор.

— Да, я здесь по своей воле, — повторил старик. Из-под плаща появилась костлявая рука с листком бумаги. — Я знаю эту девочку с самого рождения. Она была моей соседкой. — Он взглянул на Егора. — Запомни меня, человек. Запомни, что увидишь. Мы не все такие, как эта жирная свинья. Сейчас наместник ответит за все.

Поднеся листок поближе к лицу, подслеповато щурясь, старик принялся читать заклинание. Медленно, спотыкаясь о незнакомые формулы. Было видно, что маг из него — совсем никакой.

Воздух перед стариком заколебался, и из ниоткуда возник Ворон. Ростом метра под два и очень широкий. Капюшон сполз назад, открывая его лицо — с массивной квадратной челюстью, грубой, напоминающей чешую кожей сероватого оттенка и абсолютно белыми глазами без единого признака радужки или зрачка. Из высокого лба Ворона вверх росла пара рогов длинной с ладонь, а черные волосы, спускавшиеся до лопаток, были заплетены в множество косичек.

Шагнув вперед, Ворон схватил старика за горло, заставив того умолкнуть на полуслове, а второй рукой крепко стиснул ладонь с зажатым в ней листком.

— Расступились! Быстро! — рявкнул Ворон и, продолжая держать хрипящего старика за горло, потащил его сквозь раздвигающуюся перед ним толпу к центру площади.

— А? Что? — с глупым выражением лица спросил Егор, переводя взгляд со старика и Ворона обратно на паланкин с наместником. Из Воронов позади него стояли лишь двое. Хотя мгновение назад их было ровно три.

Мелко дрожа, дыша шумно и часто, побледневший Замбага глухо произнес:

— Некрос. Это был некрос. Мастер иллюзий из клана наемных убийц. Некрос...

Похоже, Замбага всерьез струхнул. Что значило одно — некрос был силен. Заставить подростка перетрусить мог лишь по-настоящему опасный демон.

Вытащив старика к постаменту с наместником, Ворон отпустил его. Схватившись за горло, первородный упал на колени и зашелся в сухом кашле.

— Убийца, ваша милость, — громко сообщил некрос.

Глянув на палача, наместник кивнул.

Взмах мускулистой руки, и толстая плеть изогнулась змеей. Её кончик, издав щелчок, хлестнул точно по ладони старика с листком, оставив после себя широкую кровавую рану и сломанные кости. Листок с заклинанием упал на камень площади, сверху на него закапала кровь. Прижав к груди изувеченную ладонь, старик застонал и с ненавистью уставился на наместника.

— Десять ударов, — напомнил Вучик палачу. — Старика казнить последним.

Красноносый страж снял с пояса связку ключей и направился к закованной в кандалы девочке.

— Некрос... — повторял оцепеневший Замбага. — Некрос...

Сглотнув тугой комок в горле, Егор кивнул.

— Да, как-то стремно вмешиваться.

— Верно. Нам не победить некроса, — охотно согласился Замбага. — Но... но... — Парень всхлипнул, глядя, как красноносый снимает с девочки кандалы и, сопротивляющуюся, тащит ее к столбу. — Мы... Я... Она...

Первородный так и не смог выдавить из себя ни слова. Он хотел вмешаться, но до дрожи в коленях боялся некроса, и не мог просто сбежать, потому что хотел помочь. Все, что он делал, — ждал слов спутника и был готов подчиниться любому решению.

Ухмыльнувшись, Егор произнес:

— Ну, и кем я буду, если брошу ребенка в беде?

— А Нидза намного сильней какого-то наемника, — кивнул Замбага.

— Даже старикан не побоялся пойти против жиробаса. Я что, хуже?

— Да, какой из меня князь, если я не могу защитить своих подданных? — вторил ему Замбага.

— Плохой, — согласился Егор. Нащупал за пазухой рукоять дубинки. Чувствуя, что совершает самую большую глупость на свете, которая, возможно, будет последней в его недолгой жизни, он уточнил: — Валим их?

— Всех, — подтвердил Замбага.

ГЛАВА 16

Стоило определиться с дальнейшими действиями, как сразу стало проще. Исчезли сомнения, вкрадчиво нашептывающие «беги!», пропали мысли о поражении и неминуемой смерти, отступил страх. Остались лишь враги.

С тревогой наблюдая, как красноносый привязывает девочку к столбу, Егор произнес:

— Я это... не силен в битвах магов. Что делать-то?

— Не подпускай ко мне никого. И прикрывай меня от заклинаний, — ответил Замбага. — Но сначала...

Сложив пальцами несколько знаков, первородный резко оглянулся, уставившись на пустое место перед стеной дома. В тот же миг раздался вскрик, глухой удар, и стена содрогнулась. Из щелей между каменной кладкой посыпался мусор — пыль цементирующего раствора, камешки, кусочки щепок. Заклинание рассеялось, и появился лысый соглядатай. Он сидел прислонившись к стене, раскинув ноги, свесив голову на грудь, и, очевидно, собирался очнуться не раньше утра следующего дня.

Послышалось чье-то тяжелое дыхание. Заметив, что некрос снова пропал, Егор наугад махнул дубинкой. А после еще раз и еще. На третий удар дубинка наткнулась на что-то очень твердое. И, судя по глухому стуку, невидимым препятствием была голова Ворона.

Раздался яростный, полный злобы рев. А спустя миг воздух, повинуясь велению Замбаги, полыхнул, и рев ярости превратился в вопли боли. Пламя приняло очертания кружащегося на месте человеческого силуэта, пытающегося сорвать с себя охваченную огнем мантию.

Наконец горящая одежда полетела на землю, и некрос выпрямился во все свои два метра роста, оставшись в кожаных штанах и жилетке. От его одежды и волос валил пар, кожа покраснела, а по лбу текла струйка крови — туда пришелся удар дубинкой. Оскалившись, Ворон вытащил из-за спины тесак с изгибающимся вперед, зазубренным лезвием.

Тут-то люди и демоны из толпы, услышав вопли и возню, наконец соизволили обратить внимание на то, что творится в задних рядах. И увиденное не слишком их порадовало — один Ворон сидел у стены без сознания, второй, дымясь, вертел в руках устрашающего вида тесак. Впрочем, свирепый облик хозяина ножа и его кровожадный настрой пугали даже сильней, чем оружие.

Оценив ситуацию, все присутствующие понеслись прочь с площади, галдя, толкаясь, ругаясь и роняя друг друга. Никому не хотелось присутствовать при схватке магов, все стремились как можно скорее убежать с площади, обстановка на которой могла взорваться в любой момент. Причем взорваться буквально. Об умениях слуг Нидзы знали не понаслышке, да и противостояли им явно не слабаки, уже сумевшие завалить одного и подпалить второго Ворона. А когда сходятся настолько сильные маги, разумнее держаться от них подальше.

Вскоре площадь почти опустела.

— Уносите меня отсюда! — визжал наместник Вучик, пока его рабы-носильщики неуклюже поднимали паланкин. — Быстрее, твари! Или всех повешу!

Понукания, угрозы смерти и страх попасть под магическую атаку сделали свое дело, и один из людей, второпях криво водрузивший шест на плечо, не смог удержать его. Паланкин опасно накренился, какое-то время держался на плечах оставшейся троицы. Но вес всей конструкции с жирным телом демона был слишком тяжел для троих, и, завалившись на бок, паланкин рухнул на площадь. Визжа, наместник выкатился из кресла.

Махая руками и ногами, словно опрокинутая на панцирь черепаха, Вучик заголосил:

— Убить! Всех убить! Убить этих ничтожеств!

Стражи повернулись к рабам, упавшим на колени и молящим наместника о пощаде. Тот, однако, повторял «убить, убить», и был глух к их мольбам.

Закончив заклинание, Замбага указал на наместника, стражей и рабов-носильщиков. И всех стоявших на ногах тут же снесло мощным ударом воздуха. Стражей разметало как кегли в боулинге, а самый маленький и легкий даже подлетел вверх на несколько метров, после чего с грохотом приземлился на площадь. Уцелели только рабы и наместник, которых слегка прокатило по площади да ободрало о камни. Но по сравнению со стражами им, конечно же, повезло — синяки и ссадины заживают быстрей переломанных костей.

Один из двух Воронов на помосте взмахнул рукой, и к Замбаге полетел яркий, сверкающий холодным синим светом шар. Подросток, продолжая складывать пальцами заклинание, быстро юркнул за спину спутника. Изменив направление, шар заскользил к Егору. Ухмыльнувшись, тот вытянул руку. Едва молния коснулась его пальцев, как тут же исчезла, лопнув, словно мыльный пузырь.

Покрутив перед собой невредимую ладонь, Егор произнес:

— Хе, а прикольно...

В повисшей тишине фраза прозвучала отчетливо ясно и громко. Вороны, палач, красноносый и даже несколько отчаянных зевак из первородных, наблюдавших за боем с прилегающих к площади улиц, замерли, пытаясь осмыслить увиденное. Но произошедшее никак не укладывалось в их головах. Еще бы, человек, который по законам их мира не имел способностей к магии, уцелел. Более того, он без труда разрушил заклинание, которое должно было превратить его в головешку. И даже не обжегся.

Пауза пришлась как нельзя кстати — теперь можно было оценить расклад сил. После удара по стражникам на площади на ногах оставались лишь троица Воронов, рабы в кандалах, привязанная к столбу девочка, палач и красноносый. Однако последние двое не изъявляли какого-либо желания принять участие в разборках магов и старались держаться поближе к валяющемуся и неистово визжащему от страха наместнику. А вокруг того, стоная, катаясь по земле, баюкая переломанные руки и ноги, вповалку лежали стражники. Совсем недавно они, с копьями, мечами и щитами, казались главной проблемой, однако мгновенно слегли после всего одного удара Замбаги. Тогда как Воронов не задело. Троица продолжала рваться в бой и всерьез намеревалась победить. Их даже не слишком смущала аномальная стойкость человека к магии.

Что-то заставило Егора насторожиться. Что-то было не так. Некрос стоял в паре метров впереди и не двигался, за ним в отдалении застыли двое его товарищей. Но все чувства и инстинкты вопили: опасность! Подсознание заметило что-то, чего не смог увидеть, понять и правильно обработать разум. Возможно, это было движение воздуха, случайный шорох. Возможно, так проявила себя способность отрицать магию. Но, как учил тренер по боксу, инстинктам лучше доверять, и Егор дернулся назад.

Свист рассекаемого воздуха донесся до слуха в последний момент. Невидимое лезвие тесака слегка царапнуло кожу на шее. А стоило хоть немного замешкаться, и прощай голова. Пока все хлопали глазами и дивились необычайной способности разрушать магию, некрос создал свою копию, после стал невидимым и подобрался на расстояние удара. Неудивительно, что кое-что показалось странным. Теперь, присмотревшись, можно было заметить, что некрос выглядел блеклым, слегка просвечивал и чуть колебался. Его копия, остаточный образ, уже разрушалась потоками ветра, тогда как настоящий занимался тем, что поддерживал заклинание невидимости.

Вот только соприкосновение тесака с плотью человека из чужого мира нарушило работу магических формул. По воздуху, очертив силуэт демона, пробежала рябь черных точек. Стали видны части его тела — куски одежды, мощный бицепс, плечо, прищуренный глаз, лезвие тесака, отведенного назад для длинного выпада.

В момент удара заклинание Ворона пало окончательно, и Егор, отскочив назад, без труда уклонился. Не заметив, что камуфляжа больше нет, некрос отвел локоть за спину, пытаясь повторить выпад. Грех было не воспользоваться промашкой противника.

Дождавшись, когда оружие устремится к груди, Егор парой легких шагов вбок и вперед сместился в сторону, пропуская тесак мимо себя, и сократил дистанцию до Ворона. Первым ударом он заехал ему кулаком по челюсти, вторым — со всего маху огрел дубинкой по голове.

Казалось, два достаточно мощных удара не возымели на Ворона никакого эффекта. Не спеша возвращаться из выпада в базовую стойку, некрос медленно повернул голову, уставился на Егора. Оскалился, обнажив пару рядов заостренных зубов. И только потом, медленно завалившись назад, тяжело рухнул, приземлившись на задницу.

— Сверху! — крикнул Замбага. — Прикрой меня от них!

Егор глянул вверх: над ним летало с десяток копий и мечей, некогда принадлежавших стражам. И в тот же миг управляемое Вороном оружие устремилось к цели.

Первой мыслью было — увернуться! Но за спиной прятался Замбага, знаками складывающий очередное заклинание. Отпрыгнуть в сторону — подставить под удар его. Подросток наплевал на оборону, полностью доверив защиту спутнику, а сам сосредоточился на атаке. Это давало преимущество. И довольно существенное.

Вот только Егор нисколько не обрадовался роли живого щита. А особенно теперь — когда в него летела куча холодного и крайне острого оружия. Конечно, оно управлялось магией и не могло причинить вред, но осознание этого не особо уменьшало желание резко свалить куда подальше.

Зажмурившись, Егор раскинул руки в стороны и, готовясь принять смерть, во всю мощь легких заорал:

— А-а-а-а-а!..

Звон, лязг, скрежет, и к крику присоединилось еще два голоса.

Егор приоткрыл один глаз: перед ним валялась пара мечей и копий, остальные торчали из площади, вогнанные в камни едва ли не наполовину длинны. А два орущих от боли Ворона пребывали в неестественных позах. Словно решили попрактиковаться в йоге. Один стоял согнувшись в поясе настолько сильно, что его подбородок подпирал его же собственные ягодицы. Второй (Егор пару раз моргнул, протер глаза) прыгал на одной ноге, тогда как вторая была закинута за его затылок.

Мстительно ухмыльнувшись, Замбага сжал пальцы в кулак, и оба Ворона, изогнувшись еще сильнее, хрустнув костями, попадали без чувств.

— Да ты настоящий садюга, — с восхищением заметил Егор. — Вязать людей в узел...

— Поделом им, — пробурчал довольный похвалой первородный. — Будут знать, как идти против великого Замбаги. Еще легко отделались. — Невидимая сила оторвала подростка от земли, начала стремительно тащить вверх. Его лицо исказила паника. — Руку! Быстрее держи меня!

Пока парня не утянуло куда-нибудь в стратосферу, Егор, подпрыгнув, схватил его за лодыжку, разрушив заклинание левитации. И едва успел отскочить в сторону, когда другая сила — гравитация — потянула Замбагу вниз. Приложившись как следует о камни, первородный как ни в чем не бывало вскочил и накинулся на спутника:

— Ты! Ты почему не поймал меня, бесполезный слуга?!

— Ты не девчонка, чтобы тебя ловить, — парировал Егор, не сводя взгляда с неспешно поднимающегося на ноги некроса — последнего боеспособного Ворона. — Этот рогатый реально напрягает. Чем его надо стукнуть, чтобы он наконец успокоился?

Губы некроса шевельнулись, расплылись в хищной улыбке. И камнем пущенным из пращи, массивный демон, сделав для разбега шаг, прыгнул на Егора. Он двигался намного медленней Камии, однако скорость его рывка и длинна прыжка поражали. Так ускориться и прыгнуть был неспособен даже профессиональный легкоатлет. Тут явно не обошлось без магии.

Грудью разнеся в труху древко торчащего из площади копья, некрос замахнулся тесаком, готовясь если не разрубить туловище противника пополам, то снести ему голову. Что с его скоростью было проще простого.

Дернув Замбагу за воротник, Егор вместе с ним грохнулся на камни.

Лезвие тесака, встретив вместо плоти пустоту, рассекло воздух, а Ворон пролетел над валяющейся парочкой, приземлившись далеко позади неё. Развернулся, готовясь повторить прыжок. Но что-то спугнуло его, заставило отскочить в сторону и опустить оружие.

Подав руку, Егор помог Замбаге подняться.

— Гад, — сплевывая попавшую в рот пыль, произнес первородный. — Увернулся.

— Эй-эй, с какого он так ускорился? — заволновался Егор.

— Магия лесного народа — усиление тела. Но это не страшно. Он специалист в ином. В иллюзиях.

Егор коснулся кровоточащей царапины на горле.

— Да, я знаю. Здоровый и маг. По-ходу, у нас проблемы.

Закончив свое заклинание, некрос крутанул в руках тесак. Показал движение вправо, влево — и, раздвоившись, шагнул и вправо, и влево.

Кашлянув, Егор поправился:

— Две проблемы.

Два Ворона снова разделились, превратившись в четверых. Из четверых получилось восемь, из восьмерки их стало шестнадцать. И некрос продолжил делиться до тех пор, пока не достиг числа в сто двадцать восемь копий. Всей толпой они окружили Егора с Замбагой и все вели себя как один — скалились и крутили в руках тесак.

Замбага в недоумении пожал плечами.

— Ну, сделал кучу одинаковых иллюзий... И что дальше? Я тоже так могу.

Один некрос, ближайший, ухмыльнулся, стоявший рядом, задрав голову вверх, захохотал. Третий толкнул в плечо соседа, кивком головы указал на окруженных человека и первородного. Четвертый принялся постукивать себя по бедру тесаком.

Не прошло и нескольких секунд, как каждая копия некроса начала вести себя по-особенному. Они разговаривали, надменно смеялись, строили воинственные гримасы, порывались бежать в атаку. Словно сто двадцать восемь близнецов — одинаковые на лицо, но каждый со своей душой.

— Все плохо, — прошептал Замбага.

Егор его прекрасно понял. Создать и поддерживать сто двадцать восемь абсолютно уникальных двойников самого себя... подобное под силу лишь невероятно одаренному магу. Сделать одинаковые копии просто, но вот заставить их вести себя по-своему — задача почти непосильная. Подобное заклинание должно включать в себя сто двадцать восемь алгоритмов поведения. Разных. По одному на каждую копию. И оно их включало — ни одна копия не повторялась. Даже улыбались и щурились они по-разному.

Егор представил, сколько бы у него ушло времени, чтобы запрограммировать на уникальное поведение сто двадцать восемь объектов, и помрачнел. Цифра получалась приличной. Несколько дней изнурительно мозговой деятельности. И пусть даже некрос создал заклинание заранее, самое страшное другое — все копии искали взглядом глаза противников и, находя, ухмылялись, кривились, облизывали губы. Один даже провел языком по лезвию тесака...

Мало того, что некрос вызвал и держал в голове образ невероятно длинного заклинания, так он еще на лету подправлял заложенные в него параметры поведения копий!

Битва магов высокого уровня — это битва их интеллектов, сказал как-то Замбага. И парень был абсолютно прав. Заученное заранее заклинание в бою абсолютно бесполезно, если не уметь менять его. Как бы ни был силен магический огонь, но вызванный по заклинанию-шаблону, он неизменно будет бить в одну сторону и всегда будет одинаковой формы и силы. Чтобы поразить им цель, нужно указать ему направление. Нужно задать его силу, нужно придать ему форму. И вносить изменения в заклинания надо мгновенно — пока цель не убежала или не атаковала сама.

Но добавить в простое уравнение огня три новых переменных и вызвать заклинание — после некоторой практики легко. Другое дело научиться манипулировать заклинанием с огромным количеством моделей. Да так, чтобы они все казались настоящими и вели себя как надо. Это высший класс. Такому не учатся за день или два. Подобное занимает годы. Годы монотонной и нудной практики.

За жуткой внешностью демона скрывался настоящий маг высокого уровня — очень умный и жестокий, в совершенстве овладевший искусством иллюзии. Через мгновение его копии пойдут в атаку, навалятся на жертв всем скопом и в неразберихе настоящий убийца прирежет их. А кто из них настоящий — не отличить.

Впрочем, есть шанс... Пока Ворон поддерживает заклинание, сам он беззащитен. Если ударить по настоящему — схватка будет окончена.

Один из некросов шагнул вперед. За ним потянулся сосед. И вскоре все копии шагали вперед, постепенно сжимая кольцо.

Десять шагов. Через десять шагов иллюзии приблизятся на расстояние удара.

— Я ставлю защиту, — сглотнув, сообщил Замбага.

Уйти в защиту — значит, потерять инициативу и возможность контрактовать. Едва это случится, некрос выкинет еще какой-нибудь фокус, и тогда схватке конец.

— Готовься ударить, — велел Егор. — Ща мы сделаем его.

Восемь...

— Но...

— Готовь атаку.

Пять...

Лишь бы догадка оказалась верной. Второго шанса не будет. Хотя нет, после не будет вообще ничего.

Заметно нервничая, крутя головой по сторонам, Замбага спросил:

— Кого?

Все Вороны, издав боевой клич, одновременно рванули вперед.

Вскинув руку, Егор указал на некроса и крикнул:

— Сразу за ним во втором ряду!

Развернувшись к цели, вскинув руку, Замбага сжал пальцы в кулак, и один из некросов во втором ряду, уронив тесак, схватился за горло. Невидимая сила потащила его, сучащего ногами и хрипящего, вверх. А после, вознеся Ворона до уровня крыш, придав ему значительное ускорение, направила вниз на каменную мостовую площади.

Мелькнули полные злобы глаза демона, раздался глухой удар, и поверженный Ворон лицом вниз распластался на земле. Все его копии растворились.

Но Ворон не сдавался. Шевельнувшись, он попытался встать, но сумел лишь немного отжаться, прежде чем его руки подломились. Пропыхтев что-то невнятное, он ладонью вверх вытянул перед собой руку, и над ней возникла синяя искорка. Ворон сжал ладонь в кулак, и искорка устремилась вверх. И лишь тогда, исполнив свой долг, Ворон позволил себе лишиться сознанея и уронил голову.

— Вот упертый черт, — пялясь в ночное небо, пробормотал Егор. — Что это была за хрень?

— Похоже на послание, — ответил Замбага. Вопросительно уставился на Егора. — Лучше объясни-ка, как ты догадался, кто настоящий?

— Все просто. Когда он использовал магию лесных и прыгнул на нас, он травмировал себе ноги. Связки, скорее всего. Заработал растяжение. Только Камия может так скакать и ничего себе не повредить. Нужно было валить того, кто морщился при ходьбе.

— И все?! — возмутился Замбага. — Они все кривили морды! Я доверил тебе свою жизнь, а у тебя была лишь столь слабая догадка!

— Ну, а еще только на его ножике было немного крови. — Егор прижал ладонь к глубокой царапине на горле. — Моей крови.

— Ах, даже так... — Замбага ухмыльнулся, оглядел площадь: Вороны валялись в отключке, стражи отделались переломами, а те, кто не пострадал — палач и красноносый, — явно хотели сбежать куда подальше, но боялись даже шелохнуться. Глаза подростка загорелись ликованием. Не веря самому себе, он прошептал: — Мы победили... — его голос окреп, он вскинул перед собой руки, — победили.

— Да, сам удивлен. — Егор надменно расхохотался. — Победили!

— Я круче всех! Великий Замбага всех уделал!

— Эй-эй, про меня не забывай. Я как бы тоже поучаствовал.

— Ладно-ладно, — проворчал ставший благодушным подросток. И, подпрыгнув от радости, закричал на всю площадь: — Мы победили!

— Да, мы поимели этих Воронов!

— Что значит «поимели»? Хотя неважно. Главное — звучит! — Он заорал: — Мы всех поимели! И всех поимеем! И Нидзу тоже!!! Мы с моим верным аннулятором поимеем Нидзу!

Покрывшись потом, покрасневший Егор попросил:

— Слышь, придурок, заткнись. Хватит меня позорить.

— Так-так-так, малыш Замбага, — прозвучал насмешливый мужской голос. — Ну-ка расскажи-ка поподробней, как ты собираешься меня поиметь? Или ты на самом деле веришь, что твой отрицающий эксполюс песик представляет для меня угрозу?

ГЛАВА 17

Опираясь на черную железную трость с ручкой-шариком и заостренным концом, склонив голову набок, молодой, беловолосый мужчина стоял над поверженным некросом и усмехался. Трудно было поверить, что этот растрепанный, одетый в какие-то обноски первородный — правитель Сайтана и сильнейший в мире маг, но все, кто мог видеть его, попадали на колени и коснулись лбами земли. А мгновенно утративший боевой запал Замбага нырнул за спину спутника и вцепился в него. Егор почувствовал, как дрожат руки подростка, услышал стук отбивающих дробь зубов и тоненькое поскуливание. Сомнения отпали — так отреагировать Замбага мог лишь на убийцу своего отца.

— Ну что же ты, малыш Замбага? Зачем сразу прятаться? Мы не виделись пять лет, дай поглядеть, каким ты стал. — Хоть ехидное выражение и не сходило с лица Нидзы, интонации его хорошо поставленного, с хрипотцой, голоса стали казаться печальными. — Или ты меня боишься? Тогда я разочарован. Если ты еще не смог понять, что я — всего лишь образ, значит, ты так и остался бездарем. Чем же ты занимался пять лет, а, малыш Замбага? Неужели ничему не научился?

Побелевший Замбага на негнущихся ногах, заставляя себя, вышел из-за спины спутника.

— Так-то лучше, — кивнул Нидза. — А ты подрос. Правда, совсем чуть-чуть.

За все это время Нидза ни разу не взглянул на Егора. Словно тот был пустым местом. Желая напомнить о своем существовании и заодно получше рассмотреть мага, Егор подошел к мужчине вплотную.

— Ты кто? — глядя сквозь него, спросил Нидза.

Прочувствовав важность момента и не желая давать банальный ответ, Егор состроил пафосную физиономию и... не смог придумать ничего достойного. Тогда, дабы скрыть отсутствие в голове всяких мыслей, не выходя из героического образа, он решил напустить туману:

— Возможно, тот, встречи с кем ты ждешь всю свою жизнь. Сама судьба свела нас вместе.

Нидза иронично повел бровью.

— Надеюсь, это только что не было попыткой соблазнить меня?

Хрюкнув, Егор отступил назад. Поражение было полным. Нидза оказался не только выше на пол-головы, шире в плечах и заметно привлекательней, но еще и обладал тонким чувством юмора, указывающим на развитый, живой ум.

Егор невольно почувствовал укол зависти. В демоне была харизма, он излучал силу и уверенность. Слабый пол к нему, должно быть, влекло как магнитом. Прям образчик красоты и мужественности. Овал лица идеальной формы, прямой тонкий нос, тонкие, четко очерченные губы, большие, живые ярко-алые глаза, высокие скулы, немного впалые щеки и бронзовый загар.

Внешне он казался идеалом. И впечатление не портили ни взлохмаченные, абсолютно белые волосы — давно нечесаные и немытые, — ни недельная щетина, ни набившаяся под обкусанные ногти грязь. Одет он был в короткие, черные штаны, оставлявшие лодыжки открытыми, и широкую серую рубаху без пуговиц, покрытую точками грязи и с плохо застиранным пятном на груди. Вдобавок Нидза был бос, и грязные, ободранные стопы намекали, что ходить он предпочитал без обуви.

Подобный прикид больше подходил простому работяге, чем правителю богатой страны. Но выражение его лица... оно было другим, совсем не как у дружелюбных, простодушных работяг. Он приветливо улыбался, но за белозубой улыбкой не было радушия — лишь пустота. Он смотрел в глаза собеседника, но не замечал его. Он казался заинтересованным, но на деле скучал.

Знакомое выражение. Егор не раз видел похожее. В зеркале. Но его лицо стало таким от отсутствия целя и осознания бессмысленности собственной жизни. С Нидзой все обстояло иначе. Всепоглощающая апатия завладела им в тот момент, когда он понял, что в мире Сайтана нет никого равного ему. Ни по интеллекту, ни по магическим навыкам. Трудно быть самым лучшим. Трудно смеяться и радоваться жизни, когда ты превосходишь окружающих настолько, что даже самые неординарные личности кажутся посредственностями. Скучно жить, когда все желаемое достается без малейших усилий. Скучно быть всемогущим.

Но если есть цель, достигнуть которой не так-то просто, скучная жизнь становится чуточку интересней. И у него была такая цель. А то, что кто-то мешает достигнуть ее... этим же ничтожествам и будет хуже. Любой, кто попробует встать на пути, будет сметен, уничтожен, раздавлен. Ибо нет ни человека, ни демона, который заслуживал бы сострадания и жалости самого выдающегося в мире мага.

Прочитав истинную натуру первородного, Егор ощутил, как все тело покрылось мурашками. Передернув плечами, он попятился подальше от стоящего перед ним чудовища. Нет, Нидза не злобный ублюдок, упивающийся насилием. Он другой, намного страшней и опасней — хладнокровный, расчетливый и целеустремленный. А собственные сила и ум сделали его надменным и черствым. Для него не существовало никого, кроме себя самого и своей цели. Все остальные были для него кем-то вроде муравьев. Которых, если они мешают, можно легко раздавить и ничего не почувствовать.

Сжав кулаки, Замбага яростно выпалил:

— Ублюдок! Что ты сделал с моей страной?! Как ты мог поступить так с людьми?!

— А в чем проблема? — притворно удивился Нидза. — Люди — слабейшая из рас. А слабые должны во всем подчиняться сильным. То есть нам. Иначе какой от людей толк? Ведь так думают многие первородные, верно, малыш Замбага?

Подросток покачал головой.

— Мне нет дела до того, что думают другие. И отца это тоже не заботило. Он верил и точно знал, что люди могут и должны быть если не равными первородным, то просто свободными от всяких обязательств перед нами. Люди — такая же часть Брагии, как и мы, демоны. Книга Правды Брагии призывает первородных быть справедливыми с людьми и относиться к ним как к равным.

Склонив голову набок, Нидза констатировал:

— Дерьмовый бы из тебя получился князь, малыш Замбага. Ты такой же, как твой покойный папаша. Мир и любовь... Давайте будем жить дружно... — Нидза сплюнул. — Тьфу, как можно быть таким кретином? Корникс сам подписал себе смертный приговор, когда решил сделать своим первым советником человека. И он всерьез думал, что ему позволят возвысить человеческую расу. Ха! Я лишь намекнул, что готов выступить против князя, как на мою сторону переметнулось большинство его соратников. А без их помощи даже мне было бы трудно удержать власть.

— Как будто тебе очень сильно нужна эта власть, — ворчливым тоном заметил Егор.

В глазах Нидзы промелькнул интерес.

— Хм, верно подмечено. Не нужна. Больше не нужна. Да и вообще, меня несколько утомило играть роль правителя. Скучно это. Стоит сказать: первородные должны быть единственными хозяевами Сайтана, как все вскакивают, вопят от восторга и готовы идти за мной хоть на край света. Эх, все такие предсказуемые. Править — очень легко, когда ты умеешь играть на низменных инстинктах толпы. Но мой наивный братец верил, что князь Брагии может быть мягкотелым идеалистом и что его же соратники спустят ему его слабость. Идиот.

— Но отца убили не они! — вскрикнул Замбага. — Это был ты! Ты убил своего брата!

Нидза пожал плечами.

— Не убей его я — это сделали бы другие. Я лишь воспользовался настроениями знати. И вообще, разве родственные связи должны что-то значить? Никогда не понимал этих дурацких отношений. Брат, сестра, папа, племянник... Любовь и все такое. Полная чушь. Есть лишь я и никто другой. И всегда был лишь я. А если глупый брат мешает мне добиться цели, то почему бы не избавиться от него? Брат — лишь слово...

— Ты-ты-ты... — задыхаясь от ярости выдавил из себя Замбага. — Чудовище!

— Бывает, — философским тоном откликнулся Нидза. — Корникс был единственным, кому я открыл свою истинную цель. Я просил его присоединиться и помочь мне. Я был готов защитить его от его врагов. Но он даже отказался просто показать мне свитки запретных заклинаний первородных. Поэтому он умер.

— И что же у тебя за цель? — влез в разговор Егор. — Что ты хочешь? Добыть какие-то там свитки и выучить несколько новых заклинаний? Но почему-то мне кажется, что ты задумал что-то помасштабней. Тебе ведь даром не сдались сами запретные заклинания. Говорят, ты и так способен на многое.

Нидза приложил к сердцу ладонь и с притворным умилением воскликнул:

— Ой, какой смышленый человек! Молодец-молодец, заслужил печеньку. Эй, Замбага, угости своего песика печенькой.

— Скотина, — буркнул Егор.

— Ладно-ладно, извини, — миролюбивым тоном произнес Нидза. — Впрочем, ты прав. Мне не нужны сами запретные заклинания. Я хочу глянуть на формулы, из которых они состоят. Открывать их самому — слишком долго и утомительно. А без них я не могу закончить заклинание абсолюта.

Егору это не говорило ровным счетом ни о чем, а вот Замбага внезапно разволновался.

— Что?! — воскликнул подросток. — Заклинание абсолюта — это вымысел, сказка! Его не существует и его невозможно создать. Никому это не под силу!

Пальцы Нидзы так стиснули набалдашник его трости, что на ладони вздулись вены. Он стер с лица улыбку, прищурился и, наконец прекратив придуриваться, показал свое истинное лицо.

— Не под силу?! Мне?! — зло переспросил он. — В семь лет мне говорили, что я никогда не смогу ходить. В восемь я начал бегать. Сам, без помощи магии. В тринадцать лет мне говорили, что заклинание можно использовать, только если последовательно произнести формулы вслух или сложить их знаками. Через два года я научился обращаться к магии почти мгновенно. В пятнадцать мне говорили, что маг может использовать лишь одно заклинание и что пока оно работает, невозможно вызвать второе. Через несколько месяцев я научился разделять сознание и смог использовать два заклинания одновременно. В двадцать лет мне говорили, что все формулы давно открыты и что невозможно создать новое запретное заклинание. В двадцать четыре я его создал. На основе неизвестной ранее формулы. — Он поднял трость, ее концом указал на Замбагу. — И ты, мелкий бездарь, еще смеешь заявлять, что для меня есть что-то невозможное?! — Нидза самодовольно улыбнулся. — Магия подчиняется определенным законам — это все знают. Но никто даже не догадывается, что из себя представляют эти законы. — Улыбка стала еще шире. — Кроме меня. Недавно я смог закончить свою теорию магии, которая доказывает, что заклинание абсолюта существует. И я уже вывел его. Осталось лишь подставить на пустые места недостающие формулы из запретных свитков лесных и горных.

Сглотнув, Замбага без надежды на ответ спросил:

— И что именно делает это заклинание?

Нидза вздернул подбородок.

— Все, как и говорится в легендах, малыш Замбага. Оно позволяет магу свободно управлять эксполюс. И совсем скоро вся магия этого мира станет моей.

Слова Нидзы почему-то столь сильно поразили юного наследника, что он начал задыхаться. А ничего не смыслящего в магии Егора больше интересовало другое:

— Ну, подчинишь ты себе всю магию. А что потом?

— А потом... — Лукаво прищурившись, Нидза погрозил Егору пальцем. — А что будет потом, это секрет. Я не собираюсь разбалтывать свои планы каждому встречному, у меня и так хватает врагов. Мне совсем не хочется прямо сейчас настраивать против себя весь. Без заклинания абсолюта даже мне не выстоять против всех магов Сайтана. — Вспомнив кое-что, князь настроился на деловой лад: — Кстати, совсем забыл о цели своего визита. Есть тут у меня одна проблемка. — Он поднял трость и ее концом указал на Егора. — И это ты, иномирец. Заклинание абсолюта охватывает весь мир, и пока ты здесь, я не смогу использовать его по полной. Поэтому у меня есть для тебя предложение: хочешь вернуться к себе домой?

Егор сглотнул. Предложение более чем заманчивое, но вот можно ли верить этому демону?

— Боишься, что обману? — догадался князь. — Ну-ну, расслабься. Я могу во всеуслышание пообещать, что верну тебя в твой мир. Живым и здоровым. А моим обещаниям можно верить, я всегда держу слово. Ведь так, малыш Замбага?

Поймав на себе пристальный взгляд спутника, Замбага покачал головой, но затем, устыдившись собственной лжи, нехотя подтвердил:

— Нидза никогда не врет и всегда исполняет обещанное.

— Ну же, иномирец, соглашайся, пока я добрый, — вкрадчиво произнес Нидза. — Мне ничего не стоит перенестись к вам и открыть портал. Через час ты окажешься у себя дома.

Егор уже знал ответ, но сначала нужно было сделать кое-что еще. Он вопросительно уставился на Замбагу.

— Ну, и как мне поступить?

Губы Замбаги беззвучно зашевелились.

— Не слышу, — сказал Егор.

— Не уходи, человек, — прошептал подросток.

— Чего?

— Помоги мне, — чуть громче произнес Замбага.

— А погромче?

Подняв взгляд, покраснев, явно пересиливая себя, Замбага взмолился:

— Не бросай меня, Егор! Пожалуйста!

— Ась? — ухмыльнулся Егор.

— Гад! — сказал, как плюнул, Замбага. — Вали к себе домой! Сам справлюсь! А если со мной что-нибудь случится, можешь не винить себя!

— Тогда... — Егор уставился на Нидзу и, глубоко вздохнув, заявил: — Я остаюсь. После того, как я отделают тебя, я всегда могу успеть домой. Вдобавок не могу же я бросить этого мелкого идиота, без меня он загнется. — Он кивнул на потрясенного Замбагу, который явно ожидал иного решения и теперь не знал, что и думать. Егор пожал плечами. — Должен же я сделать в своей жизни хоть что-то стоящее?

Поджав губы, Нидза по-новому взглянул на человека.

— Как интересно. Очень интересно... Забавный ты человек, иномирец. Хоть и глупый. Егор, правильно? Хорошо, Егор, я принимаю твой отказ. И жду тебя. Возможно, у тебя получится немного развлечь меня. — Он было развернулся, словно собираясь уходить, но затем передумал. — Да, и еще. Совсем забыл, что я не терплю, когда противятся моей воле. Поэтому хочу пообещать кое-что. Я не убью тебя, Егор. Тебя ждет иная судьба. Хуже. Ты будешь жить. Только тебе отрубят руки и ноги, выколют глаза, лишат слуха, вырвут язык и сдерут кожу! И в таком вот виде ты оправишься к себе домой. Ты не сможешь видеть, слышать, осязать и говорить. Остаток своей ничтожной жизни ты проведешь в полной тьме наедине с собой. И каждую секунду ты будешь желать смерти, ты будешь молить о ней. Но тебя никто не будет слышать. Тебе крупно повезет, если кто-нибудь сжалится над тобой и прервет твое жалкое существование. Ты...

Не в силах больше выдерживать давление психологической атаки князя, Егор подскочил к нему, выкинул вперед руку. Ладонь прошла сквозь тело Нидзы, и его образ исчез.

— Подвинься! — крикнул Замбага, обежал спутника и встал на место, где только что находился его дядя. Пробормотал скороговоркой несколько формул и послал свое сознание к истоку заклинания Нидзы, связавшего две разные точки пространства. На мгновение с высоты птичьего полета в голове возник вид огромного, утопающего в зелени города, окруженного дремучим лесом. И в самом центре города, подпирая ветками облака, высился гигантский дуб, не раз виденный на картинах книг. Разрушенное прикосновением Егора заклинание окончательно исчезло, и образ города пропал. Повернув к спутнику ошеломленное лицо, Замбага сообщил: — Нидза в столице лесных. И он там один, без армии...

ГЛАВА 18

— Ну у тебя и дядя, — заметил Егор. — Он серьезно насчет отрубить руки-ноги?

— Нидза всегда держит слово, — напомнил Замбага.

— И он не передумает? — с надеждой уточнил Егор.

— Никогда. У него бзик по этому поводу — не врать и всегда выполнять обещанное.

— Черт... — Егор схватился за голову. — Какой же я дурак. Лучше бы свалил домой.

— Жалеешь?

— Нет, я в восторге, — язвительно произнес Егор. — Подумаешь, какой-то местный князь хочет четвертовать меня. Делов-то. — Он издал печальный вздох. — Знал бы я, что твой дядя такой обидчивый, хрен бы я вообще открыл рот. Я бы лучше прикинулся дебилом. А что, какой с дурака спрос?

— Ну и скользкий же ты тип, человек.

— Уже забыл мое имя? — иронично спросил Егор.

Покраснев, Замбага проворчал:

— Все я помню. — Нехотя выдавил: — Егор. Спасибо...

— Ась?

— Хватит, надоел придуриваться. Лучше скажи, что делать дальше?

Егор пожал плечами.

— В любой мутной ситуации у меня на все есть один ответ — надо сваливать.

Ведя за собой испуганную девочку, прижимая к груди перевязанную тряпкой руку, к парочке подошел несостоявшийся убийца — старик-первородный. Склонив перед Забмагой голову, он осторожно спросил:

— Молодой господин, правильно ли я расслышал, что вы — Замбага, сын Корникса и законный наследник княжеского престола?

— Он самый! — во всеуслышание ответил Егор. — Великий и ужасный Замбага вернулся, чтобы покарать презренного преступника Нидзу и вернуть себе престол! Слушайте же люди и демоны... — Егор локтем ткнул подростка в бок и прошипел: — Чего завис? Помогай. Я не могу орать на всю площадь. Сделай что-нибудь, чтобы меня все слышали.

— Что задумал? — шепотом спросил Замбага.

— Мы не можем просто так взять и сбежать после всего, что натворили. Пришли каких-то два тела, напали на местного правителя, завалили крутых магов, а потом куда-то убежали. Да что о нас подумают? Не хочу, чтобы меня считали за баклана. Сначала обставим все по-красивей, а потом свалим.

Старик рухнул перед Замбагой на колени, схватил его руку и принялся целовать ее, повторяя:

— Спасибо, молодой господин! Огромное спасибо! Мы так надеялись на ваше возвращение! Вы — единственная надежда нашей страны!

С неодобрением глянув на старика, Егор велел:

— Эй, дед, исчезни. Ты мешаешь.

Старик вскочил, подбежал к Егору и попытался обнять и расцеловать его. Оттолкнув от себя деда, Егор проворчал:

— Вот отстой. Совершил подвиг, а вместо красоток ко мне лезет обниматься старпер...

Старик схватил руку Егора и энергично затряс ее.

— Извините-извините, уважаемый воин. Не смог сдержаться. Я вам так благодарен. Мою признательность не выразить словами. — Он обернулся к прятавшейся за ним девочке, строго велел: — Поблагодари своих спасителей, Дарина.

Высунув из-за спины старика испуганное личико, девочка кротко пискнула:

— Спасибо вам, молодой господин и храбрый воин.

Кое-как(пришлось даже прибегнуть к угрозам) отвязавшись от старика, парочка вернулась к делам насущным. Замбага указательным пальцем очертил перед собой воображаемый круг и сказал:

— Говори сюда. Теперь тебя услышат все.

— Отлично, — обрадовался Егор. Радость, впрочем, была недолгой. Едва он успел набрать в легкие воздуха, как преисполненный радости старик-первородный внезапно принялся носиться по площади и во всю глотку орать, что в страну вернулся истинный князь Брагии. Пока перевозбудившийся дед окончательно не запорол предстоящее выступление, обещавшее быть таким эффектным, Егор поспешил взять слово.

— Значит так, жители Брагии!!! — разнесся над городом усиленный магией голос. Громкий настолько, что кое-где потрескались стекла, а один из стражников, валявшийся без сознания, мгновенно очнулся, вскочил и на одной ноге попрыгал прочь с площади, развив скорость, которой позавидовали бы и некоторые из двуногих спринтеров.

Морщась от звона в ушах, Егор погрозил Замбаге кулаком. Виновато улыбнувшись, тот быстренько подправил заклинание.

— Раз-раз, как слышно? — на всякий случай шепотом произнес Егор. Звук был, вроде, потише, и никто больше не пытался в панике упрыгать с площади. Напротив, к ней даже потянулся народ, что посмелее. Однако заходить на саму площадь никто так и не рискнул. Все столпились на окрестных улочках, галдя, вытягивая шеи и пытаясь рассмотреть, о каком истинном князе орал старик.

Расправив плечи, придав себе важный вид, Егор вскинул руку, привлекая внимание.

— Слушайте же меня, люди и первородные! — начал он. — С этого дня вы можете забыть о Нидзе! Его дни сочтены! Ибо его идет покарать этот юный, но уже великий маг! — Он изобразил движение рукой в сторону Замбаги, оказавшегося в центре внимания и потому мгновенно забалдевшего. Парень стоял, глупо улыбался и выглядел счастливым донельзя. В этот миг он совсем не походил на великого мага, а вместо положенного по замыслу страха и уважения его глуповатый и слащавый видок вызывал лишь желание немедленно придушить его. Пришлось импровизировать и на ходу вносить поправки в заранее продуманную речь. — А помогать наследнику вернуть престол буду я — великий воин, призванный из иного мира! Я — сильнейший воин в своей вселенной и мне дарована сила победить Нидзу! Я покараю преступника и освобожу ваш мир от гнета тирана!

Продолжая широко лыбиться, не двигая челюстью, Замбага каким-то образом умудрился с возмущением прошипеть:

— Эй-эй, ты слишком много на себя берешь. Спасти мир должен будущий князь, а не его слуга.

Отвернувшись от магического «микрофона», Егор прошептал:

— Кончай лыбиться, спаситель. И вообще, должен же я что-то поиметь со всей этой истории? Делим все так — тебе трон, а мне слава и телки. Справедливо, да?

— Телки? — не понял подросток. — Зачем тебе телки?

— Ну, я взрослый человек, у меня есть свои потребности. Вдобавок у меня уже несколько лет не было секса, — ответил Егор. Улыбка подростка на секунду померкла, а сам он в ужасе отшатнулся в сторону. Не обратив внимания на странное поведение спутника, Егор продолжил выступление: — Знайте же, люди и первородные, что мы свергнем тирана и восстановим старые порядки! Больше не будет свода законов Нидзы! С этого момента ваш город переходит под власть законного наследника престола — Замбаги! Отныне и навсегда в Казаве больше нет рабов и хозяев! Теперь вы живете по законам Книги Правды Брагии! Отныне вы все свободны, вы все равны!

Егор вскинул руки, ожидая оглушительных оваций. Однако последовали лишь жидкие хлопки аплодисментов — шлеп-шлеп-шлеп. И почему-то после каждого «шлеп» раздавался вскрик «ай-ой». Присмотревшись повнимательней, Егор понял, что шлепки были далеко не аплодисментами — просто один из рабов, воспользовавшись моментом, бил по лицу своего хозяина-первородного.

Остальная часть публики стояла и не знала, как реагировать — некоторые угрюмо молчали, другие сдержанно улыбались и тихо переговаривались с соседями. Было заметно, что мало кто верил в поражение Нидзы, но многим хотелось на это надеяться. Правда, признаться вслух о своих надеждах они все же боялись.

Пришлось бросить попытки погреться в лучах славы, однако нужно было еще позаботиться о порядке в городе, который предстояло вскоре покинуть. Требовалось как-то удержать людей от мести первородным, а первородным внушить, что им лучше бы быть помягче со своими слугами.

— Вскоре мы отправимся за головой Нидзы, но сначала вы увидите, что будет с теми, кто посмеет покуситься на вашу свободу! — с пафосом заявил Егор. — Любой — будь то человек или первородный — поплатится, если посмеет причинить вред другому!

Егор пробежал по площади глазами и нашел свою цель. Пока шли разборки, наместник Вучик решил незаметно смыться и даже сумел встать на четвереньки. Однако даже четырех конечностей не хватило, чтобы далеко унести столь массивную тушу. После нескольких шагов он выбился из сил и спрятался за стелой.

Указав на стелу, из-за которой торчала необъятная задница наместника, Егор велел:

— Действуй, Замбага. И хватит лыбиться — бесишь.

Подросток сделал несколько попыток вернуть растянутые губы в привычное положение, но, потерпев неудачу, просто прикрыл рот рукой и спросил:

— А что делать?

— Покарай его. И скажи уже что-нибудь. Я что, один должен нести всякую чушь? Присоединяйся, тебя тоже хотят послушать.

— Но-но-но... — забеспокоился Замбага.

— Смелее, — подбодрил его Егор.

Заняв место перед «микрофоном», Замбага скрестил на груди руки и, продолжая глупо улыбаться, неуверенно произнес:

— Я — Замбага, сын Корникса. По праву крови... по праву крови... — Окончательно растерявшись под испытывающими взглядами аудитории, парень нечленораздельно забормотал: — По праву крови... как-как завещано в-в...

Все, поплыл, догадался Егор и начал шепотом подсказывать:

— Нидза — зло, а мы — добро. Мы всех спасем. Давай говори это. И сделай что-нибудь со своей рожей.

Сглотнув, Замбага произнес:

— Мы... мы... — Он что-то промычал, усилием воли взял себя в руки и дрожащим, писклявым голосом затараторил: — Нидза — грязный ублюдок и сын шлюхи. Он захватил трон, поэтому я вызвал аннулятора. Вместе с ним мы поимеем грязного Нидзу.

Замбага на мгновение умолк, чтобы перевести дыхание, а Егор схватился за голову. Похоже, парня понесло и что будет дальше — даже трудно себе представить. Лучше бы его заткнуть, но тогда пострадает его репутация. А уж этого он никогда не забудет и не простит.

— Нидза злой, мы добрые, — зашипел Егор. — Дави на это. Мы, типа, благородные спасители.

— Да!!! — писклявым голосом внезапно заорал Замбага. — Нидза — это зло! А мы добрые! Мы пришли, чтобы причинять добро! Беспощадно и неотвратимо мы будем причинять всем добро! Но я стану злым, если кто-то попробует причинить моему народу зло. И с ними я поступлю так же, как с этой жирной свиньей! — Он указал на стелу. — Наместник заплатит за свои грехи! Узрите же мою справедливость и благородство!

С этими словами, одновременно балдея и улыбаясь от восторга и нервничая и сильно потея, Замбага рассеял заклинание «микрофона». Проворчал себе под нос: «Десять ударов плетью, говоришь? Сейчас тебе будет десять ударов», — он принялся складывать жестами заклинание.

Уготованное наместнику наказание впечатлило абсолютно всех. Толпа хором ахнула, кто-то пришел в ужас, кто-то понесся прочь, а один юноша, стоявший в первых рядах, истерично заверещал, после чего рухнул в обморок. Однако никто не посмел бы упрекнуть его за столь бурную эмоциональную реакцию — не каждый останется в сознании, если к нему прямо в руки прилетит оторванная голова.

Трудно было поверить, что Замбага в своей мести зайдет настолько далеко, но парень сделал это — его заклинание взорвало наместника. Изнутри, словно в желудке у Вучика рванула мощная ручная граната. Бум — и там, где только что находился наместник, осталось лишь кровавое пятно. Ошметки его тела валялись по всей площади, а кишки так и вообще оказались в несколько витков намотаны на верхушку стелы.

Глядя на гирлянду из внутренностей наместника, Егор меланхолично спросил:

— Слышь, Замбага, а ты случайно не перестарался?

Замбага все так же лыбился. Но уже растеряно. Его лоб покрылся капельками пота.

— Я-я-я...

— Что ты-ты-ты?

— Я-я-я... ударил его плетью, — признался потрясенный подросток. — Магической. Хотел нанести десять ударов. Но-но...

— Но наместник оказался слабоват и лопнул после первого, — закончил за него Егор.

Замбага замотал головой.

— Нет-нет, я того... просто немного ошибся с заклинанием. Подставил не ту формулу. — Почти плача, он заискивающе заглянул в глаза спутника. — И что теперь делать? Как все исправить?

Егор пожал плечами.

— Ну, вряд ли его получится собрать обратно.

— Да! — подскочил на месте Замбага. — Я умею приращивать отрезанные конечности. Нужно его собрать.

— Чо? — удивился Егор. — Совсем дурак? Эй, подожди... Да стой ты!..

Однако парень уже не слышал его. Он принялся носиться по площади, магией поднимая ошметки тела наместника и перенося их поближе к Егору. Последний был совсем не рад, когда рядом с ним вдруг начала расти горка мяса, бывшая некогда наместником, и отошел подальше, но Замбага все равно продолжил таскать «добычу» исключительно к своему спутнику. Сколько бы раз Егор ни пытался сменить дислокацию, сколько бы ни ругался на парня, но тот, подхватив очередной кусок мяса, упорно направлялся к Егору.

Все, совсем переклинило, догадался Егор, когда подросток, забыв про магию, просто подхватил кусок ноги наместника и, держа ее перед собой на вытянутых руках, как подношение, побежал к нему. Но самым жутким было то, что парень при этом широко улыбался. Конечно же, от шока, понимал Егор, но вот для стороннего наблюдателя все выглядело несколько иначе. Для них по площади бегал не потрясенный собственной ошибкой подросток, творящий какую-то хрень, а беспощадный, упивающийся кровью наследник престола. Который только что распотрошил наместника и собирался сотворить с его останками...

Что же собирался сотворить с останками Замбага, интересовало не только зевак. Егор стоял, выпучив глаза, наблюдал за происходящим и ждал, когда же к парню наконец вернется рассудок.

Найдя последую часть тела — голову, Замбага притащил ее к рукам и ногам, сложил из всего подобие Вучика и принялся сращивать конечности и голову магией. При этом другие части наместника в несколько кучек остались валяться по всей площади, отмечая путь Егора, когда тот бегал от первородного и его даров. Неудивительно, что обновленная версия Вучика вышла немного... неполноценной. Точнее, у того, что собрал Замбага, полностью отсутствовало туловище. Две ноги торчали прямо из-под подбородка круглой лысой головы, на лице которой застыло выражение удивления, а две руки росли откуда-то из ушей. Получился какой-то рукокрылый колобок на толстенных ногах из кошмарного сна напрочь упоротого галлюциногенами художника-сюрреалиста.

Задумчиво глядя на творение парня, Егор заметил:

— Это... это надо срочно уничтожить. И, кстати, ты перепутал местами руки.

Стеклянными глазами Замбага глянул на Егора, после уставился на Вучика. Присел перед ним на корточки, схватился за его руку — и наконец пришел в себя. А вернув себе способность соображать и поняв, что держится за руку воплощенного в жизнь кошмара, парень отреагировал так, как и подобает любому нормальному человеку, никогда не имевшему дело с мертвяками — Замбагу начало рвать. Прямо на жуткого колобка.

А Егор схватился за живот, рухнул и принялся кататься по площади, завывая от дикого хохота. Конечно, в происходящем не было ничего забавного, но, будучи по натуре немного циником и ценителем черного юмора, он не мог не ржать, представляя, как именно выглядели события последних минут для непосвященной публики.

Вот внезапно объявляется пропавший наследник престола, который устраивает потасовку с Воронами и громит их с помощью «величайшего воина из иного мира». До этого момента все происходящее еще выглядит обычным. Но потом начинают твориться странные и жуткие вещи... Первый звонок звенит во время страстной и бессвязной речи наследника, зарождающей подозрения, что с парнем что-то не в порядке. После чего наследник с застывшей на губах улыбкой взрывает наместника, наматывая его кишки на стелу. Но и зверского по своей жестокости убийства ему кажется мало, и, продолжая лучиться счастьем, юный наследник собирает части тела своей жертвы, делает из них какое-то чучело и (просто верх непотребства!) целиком заблевывает его. И все это после провозглашения себя защитником добра.

Более того, «величайший воин из иного мира», наблюдая за выходками наследника, внезапно начинает дико веселиться...

— Ублюдки! — раздался из толпы мужской голос. — Вы еще хуже Вучика и Нидзы!!!

— Убирайтесь из нашего города! — вторил ему другой мужчина.

— Проваливайте отсюда, животные! — поддержал их женский голос.

Желающих высказать свое возмущение становилось все больше и больше, и вскоре уже вся толпа скандировала: «Прочь! Прочь!» — впрочем, не предпринимая попыток перейти от слов к более активным действиям. Все-таки никто не хотел навлечь на себя гнев вселяющего ужас наследника и разделить судьбу бывшего наместника...

— А ну расступись!!! — сталью прозвенел приказ позади сгрудившейся на улице при входе на площадь толпы. — Пропустить стражу!

— Ох, черт, — простонал Егор, кое-как поднимаясь на ноги. — Замбага, валим!

Пробившись сквозь толпу на площадь капитан городской стражи, ведя за собой отряд из тридцати лучников, не застал на ней никого. Ну, или сделал вид, что не застал никого. Топот преступников все еще доносился до слуха, а зеваки указывали, куда они побежали, но преследовать таких изуверов — ну уж нет!

Выбрав улицу, противоположную направлению бегства преступников, капитан отдал команду и повел за собой подчиненных, объяснив возмущенным горожанам, что он просто задумал хитрый обходной маневр.

ГЛАВА 19

Утро беглецы встречали посреди дремучего леса далеко от Казавы.

Прочувствовав атмосферу нервозности, царящую в городе, конь решил проявить инициативу и, опустившись на колени, предложил хозяину и его спутнику оседлать себя. Глупо было не воспользоваться предложением лошади поскорее вынести их подальше от опасности, и, погрузившись вместе с вещами на животное, путники спешно покинули Казаву, проделав в городской стене огромную дырку. А от отправленного в погоню отряда магов удалось легко оторваться благодаря быстроногому коню, намного превосходившего обычных лошадей не только размерами, но и скоростью.

Отыскав дорогу, ведущую в земли лесных, конь во весь опор понесся по ней и с тех пор не останавливался до самого утра. Скорость передвижения не могла не радовать, но комфорт оставлял желать лучшего. Будь спина животного чуть уже, столь «искусному» наезднику как Егор никогда и ни за что не удалось бы усидеть верхом. Трясло так, что он невольно ощутил себя участником родео. Только какого-то извращенного — на выживание и длинною в ночь. Обхватив ногами круп коня и вцепившись и в узду, и в гриву, он мог думать лишь о том, как бы не вылететь из седла и не убиться об дорогу, ибо животное напрочь отказывалось как останавливаться, так и хотя бы слегка притормозить. Он дергал коня за уши, таскал за гриву, стучал его по башке, орал на него матом, но тот лишь презрительно фыркал и, как назло, ускорялся еще сильнее.

Пришлось ждать, когда же бешеный темп измотает вредного коня. По всем правилам это должно было случиться в течении полу-часа, однако чудо селекции лесных демонов вместе со строптивым характером заполучил еще и невероятную выносливость, поэтому ожидание затянулось. Только с первыми лучами утреннего солнца неутомимый марафонец наконец выдохся и, остановившись рядом с деревянным мостиком, перекинутым через то ли широкий ручей, то ли очень узкую речку, позволил измочаленным наездникам слезть с себя.

Где они оказались — точно неизвестно, но, прикинув скорость и время в дороге, выходило, что за ночь удалось преодолеть около трех сотен километров. По всем расчетам до столицы лесных демонов Юкки оставалось всего ничего — пол-дня пешком. Однако после бессонной ночи никто не чувствовал себя способным продолжить путь, и, отыскав укромное местечко на берегу ручья, Егор с Замбагой завалились дрыхнуть, растянувшись на травке и накрывшись плащом — единственной вещью, что они не потеряли во время ночного родео.

Закрывая глаза, Егор вспомнил о Камии. Вот она удивится, когда утром вернется в Казаву и никого там не застанет. Должно быть, даже расстроится, что ее кинули. Но ничего, поплачет и успокоится. Конечно, получилось некрасиво, но отделаться от нее другим способом было бы проблематично. Хоть и жаль терять столь сильного союзника, зато теперь можно не бояться, что ночью этот союзник перегрызет тебе горло. Да и Замбага нисколько не возражал идти дальше вдвоем. Оборотни слишком опасны, а победоносная стычка с Воронами показала, что громить сильных магов можно и без помощи девушки.

Да, пожалуй, мы справимся, проваливаясь в сон, думал Егор. Ну ее нафиг эту мужланку, без нее намного спокойнее. Напросилась в попутчики, ни слова не сказав о своей волосатой ночной сущности, а когда все открылось, прибегла к силе, чтоб ее не прогнали. Сама виновата, что ее кинули. После таких-то выходок...

Хруст ветки заставил Егора открыть глаза. От увиденного он обомлел и ужаснулся одновременно. Пожалуй, он бы даже предпочел, чтобы над ним в этот момент стоял убийца с занесенным для удара мечом, чем она — рассерженная Камия.

Вот же попадалово... И как она умудрилась догнать? Ведь судя по положению солнца с момента восхода прошло часа два-три, не больше!

Удивление-удивлением, но нужно было спасаться, ибо девушка уже заносила для удара сжатую в кулак руку. Хрюкнув, Егор перекатился через спящего Замбагу, схватил подростка за плечи, заставил его сесть и, прикрываясь первородным, как щитом, заголосил:

— Мы тебя не кидали! Это все конь! Это он во всем виноват!

— Думали избавиться от меня, уроды?! — процедила сквозь сжатые зубы девушка.

— Нет-нет-нет, — энергично замотал головой мгновенно очнувшийся Замбага и даже попытался отползти назад. — Да как мы могли тебя бросить? Это все конь! Он понес, а мы не смогли остановить его!

Нагнувшись, Камия схватила обоих за горло, рывком подняла на ноги и, слегка придушив, с угрозой предупредила:

— Пока что я была с вами доброй, но если еще раз попытаетесь слинять, не расплатившись со мной, — пальцы девушки чуть сжались, заставив парней захрипеть, — обоих сделаю моими сучками! Ясно?!

— Да, — захрипел Замбага.

— Предельно, — подтвердил Егор.

Грозно зыркнув на Егора, Камия разжала пальцы, и оба парня рухнули на колени. А девушка, кинув свою сумку, уселась на нее, скрестив по-турецки ноги и рукавом рубахи отерла с лица капельки пота.

— Как ты нас нашла? — спросил Егор.

— По запаху, как же еще, — ответила она. — Пришла с рассветом в Казаву, а весь город стоит на ушах. Такие ужасы рассказывают. Да еще тот лысый хмырь, как его... Ворон, узнал меня и напал на меня со своим рогатым приятелем. Пришлось их немного повредить и резко сваливать.

Оба парня вылупились на Камию. Замбага осторожно уточнил:

— Что-что? Ты в человеческом облике сумела отбиться от некроса?

— А потом еще за два часа пробежала триста километров? — хрипло спросил Егор.

Камия пожала плечами.

— Да и отбиваться не пришлось. Они только-только стали невидимками, как я сразу приложила их о стенку. Я ведь не перестала слышать их дыхание и сердцебиение. Так что проблем не было вообще. Гораздо труднее было догнать вас, кретинов. Я даже устала.

Егору очень хотелось увидеть, как девушка разгоняется до скорости в сто пятьдесят километров в час, но были опасения, что подобное зрелище может серьезно травмировать психику. Повысившаяся было самооценка и так стремительно таяла после известий о легкой победе над некросом, а если она еще начнет демонстрировать все свои сверхчеловеческие возможности... Нет, едва-едва зародившаяся уверенность в собственных силах по-любому не переживет такого.

Камия ухмыльнулась.

— А теперь признавайтесь, что на самом деле случилось в Казаве и почему о вас рассказывают всякие ужасы. Вчера утром вы хором пели мне, что не хотите никому причинять вреда, а вечером вы переломали кости куче народу, намотали кишки наместника на столб, а потом надругались над его трупом. Вы что, конченные изверги?

Покраснев, Замбага забормотал:

— Нужно было наказать наместника, вот мы его и наказали.

— Ну-ну, пацан, говори правду. Неужели ты думаешь, что я поверю, что ты самый лютый маг-первородный на Сайтане, а не просто кусок идиота? Егор, рассказывай ты...

И Егор рассказал как все было на самом деле. Не утаивая ничего, со всеми подробностями, и даже смакуя их. Рассказ вышел столь занимательным и смешным, что даже Замбага не выдержал и принялся посмеиваться, хоть и было заметно, что парню до сих пор не по себе. А к концу истории чувство вины окончательно отпустило подростка. Да и Вучик был той еще скотиной, о смерти которой не стоило сокрушаться слишком долго.

— Гад, все из-за тебя, — обвинил Замбага Егора, поглядывая на катающуюся в истерике Камию. — Ты подставил меня. Ты заставил меня держать речь перед жителями Казавы. А я никогда не выступал перед толпой. Потому растерялся и ошибся с заклинанием.

— Да какая толпа? Было человек сорок-пятьдесят. Остальные сразу разбежались, как только началась заварушка. — Живот заурчал, напомнив Егору, что пора бы позавтракать. — Эй, Камия, есть чо пожрать? А-то мы растеряли все шмотки и припасы.

Камия поднялась и, вытирая слезы и хихикая, ворчливым тоном произнесла:

— Эх, и что бы вы без меня делали. Нравится запеченая картошка? Хотя даже если не нравится, придется жрать ее. Ничего другого нет.

С отвисшей челюстью, Егор уставился на Замбагу. Тот, задрав подбородок, с гордостью заявил:

— И все-таки мое предсказание сбылось. Правда, нужно доработать заклинание...

Ближе к вечеру стало понятно, что достичь столицы земель лесных в этот день не получится. По вине исключительно Егора. После ночной поездки зверски болели ноги, внутренняя часть бедер представляла из себя один сплошной синяк, а кое-где кожа вообще стерлась до мяса. Такие же проблемы были у Замбаги, однако парень подлечился магией, тогда как Егору пришлось довольствоваться компрессом из трав, собранных Камией. Очень пахучих и едких. Поначалу, обмазавшись кашицей из трав и обмотав бедра бинтами, сделанными из плаща, он почувствовал прохладу и облегчение, но спустя несколько минут ощущения изменились кардинальным образом. Похожие он испытывал лишь однажды, когда на спор съел стручок красного чилийского перца. Но тогда жгло рот, сейчас же — бедра и промежность.

Потея, краснея, пыхтя и ругаясь, Егор кое-как ковылял по лесной дороге с ненавистью кидая взгляды на своего коня и клянясь когда-нибудь отомстить ему. Скорость передвижения составляла всего ничего. Понаблюдав за страданиями Егора, Камия предложила понести его на спине и даже получила на то согласие, но, заметив хитрое выражение лица парня и почуяв его намерения немножко полапать ее, мгновенно передумала.

В конце концов окончательный двухчасовой бросок до столицы лесных было решено отложить до утра. Ведь где-то в городе засел Нидза, а нарваться на него в тот момент, когда единственный способный противостоять его магии человек может передвигаться лишь чуть быстрее фонарного столба, не хотелось никому.

Впрочем, все мучения окупились сполна и к вечеру Егору значительно полегчало. Да и в придорожном трактире Камии удалось выведать путь до построенного вдали от проезжего тракта охотничьего домика — туда и направились. Нужно было отдохнуть, выспаться и подготовиться к возможной встрече с Нидзой. Свернув с пустынного тракта, путники, углубляясь все дальше и дальше в лес, направились по неприметной тропинке к месту будущего ночлега.

ГЛАВА 20

Домик... пожалуй, источник информации Камии приврал. Домик представлял из себя жердь, прибитую между двумя соснами. Сверху на эту жердь были наброшены доски, устланные еловыми ветками. Одна стена домика — косая, вторая, с дверью, — прямая. Получилось подобие прямоугольного треугольника.

Внутри однако имелись три грубо сколоченные койки, стол с парой скамеек, прилавок с кухонной утварью — котелки, миски и кружки. А неподалеку от домика нашелся колодец, кострище, обложенное камнями и с парой бревен-скамеек, и поленница с дровами.

Удалившись в домик, Егор первым делом избавился от бинтов, вытер остатки компресса и не поверил своим глазам — кожа была гладкой и розовой, как у младенца, без единых признаков рубцов. Да и мышцы, скованные прежде бинтами, вдруг наполнились энергией и свежестью. Словно и не было нескольких дней сплошных пеших переходов, беготни и утомительной ночной поездки верхом.

Присев пару раз, подпрыгнув, помахав ногами, Егор понял, что ощущения не обманули и что прямо сейчас он может легко пробежать хоть с десять километров. Возникло искушение попросить Камию повторить компресс, обмазать им все тело и на следующий день начать фонтанировать энергией, однако воспоминания о неприятных побочных эффектах быстро остудили его.

Отужинав, троица уселась с кружками у костра, над которым в котелке кипел душистый травяной напиток. Камия и Замбага зачерпнули напиток из котелка, а Егор налил себе местного пива из глиняной двухлитровой бутыли, купленной в трактире. Сделал глоток, подумал и залпом выпил всю кружку. После налил еще.

— Ты это, осторожней, — предупредила девушка. — Напиток крепче, чем кажется.

— Да ладно тебе, — беззаботно откликнулся Егор, сидя на земле привалившись спиной к бревну и похлопывая по слегка вздувшемуся животу. — Я — студент, у меня опыт пьянства — целых пять лет. Нет, даже шесть, я один курс провел в академическом отпуске. Каких-то пара литров пива меня не возьмет.

— А если нажрешься и нарвешься завтра на Нидзу?

— Ему же будет хуже. С похмелья я становлюсь очень злым. Да и вообще, — вывернув голову, Егор уставился на сидящего рядом на бревне первородного, — с чего ты взял, что Нидза в городе? Он ведь сильно выделывался в Казаве, клялся, что очень крут. Вдруг он озаботился, чтобы ты не отследил его.

— Я пошел за ним по нити эксполюс, — откликнулся Замбага. — А ни один маг не может свободно управлять эксполюс. Мы лишь пользуемся возможностями, что она нам дает. Но если Нидза закончит свое заклинание абсолюта, тогда... он подчинит себе эксполюс и станет равен богу.

— И чем это всем грозит? — лениво поинтересовалась Камия, катая в ладонях кружку и поглядывая на клонящееся к закату солнце, едва видимое сквозь густые кроны деревьев.

Пожевав губы, Замбага признался:

— Не представляю, как это вообще возможно — свободно управлять потоками эксполюс. Но если у кого-то получиться, он станет воистину всемогущим. — Выпрямив спину, Замбага принялся вещать: — Эксполюс — это энергия, уникальная для нашего мира. Она существует вместе с обычной материей, из которых созданы миры, но она выше материи и позволяет манипулировать ей. Нет, не только материей, даже частицами, из которых состоит материя.

— Атомами, что ли? — уточнил Егор.

Замбага пожал плечами.

— Не знаю, что значит слово атом, но эксполюс управляет всем. От больших кусков материи, до полей. Однажды некоторые люди получили способность чувствовать эту энергию, а после, когда изменились их глаза, и видеть ее. Потом кто-то понял, что если сконцентрироваться и представить, что поток окружающего нас эксполюс течет не так, как ему видится, то эксполюс отреагирует и произведет изменения в обычной материи. А если представить движение эксполюс немного по-другому, то и материя изменится иначе. Потом кто-то заметил, что тело демона может входить в резонанс с эксполюс, более-менее соприкасаться с этой энергией, заставлять ее части колебаться, утолщаться, утончаться и много чего еще, и тогда обычная материя начнет вести себя так, как никто себе не мог и представить. Так начали появляться первые магические формулы — они описывают, как нужно воздействовать на эксполюс, чтобы добиться от материи требуемой реакции. По разному комбинируя эти формулы, можно добиться практически всего. Правда, для этого нужно быть ну очень умелым магом и учиться десятки лет. — Сделав уточнение, первородный тяжело вздохнул. — Но это не истинное управление эксполюс, сейчас мы просто используем нашу связь с этой энергией, потому что она течет и в нас самих. С ее помощью мы, демоны, познаем окружающий нас мир, мы узнали, что существуют мельчайшие частицы материи, не видимые глазу, и особые поля. Но на деле мы мало что знаем о самой материи и плохо представляем все ее свойства. Никто не понимает, почему материя в одном случае реагирует на эксполюс так, а в другом иначе. Мы просто пользуемся ее свойствами, пользоваться которыми нам позволяет эта энергия.

— Короче, вы здесь ни разу не теоретики, а тупо практики. И все ваши новые заклинания вы открываете совершенно случайно, — подытожил Егор. — И, по-ходу, только Нидза додумался подвести под все ваши навыки теоретическую базу. Он нес что-то про свою теорию.

Замбага кивнул.

— Наверное, ты прав. Поэтому он стал настолько сильным. Нам просто не хватает знаний о материи, чтобы понять все ее свойства. — Подросток вопросительно уставился на Егора. — А как в твоем мире?

Егор дернул краем рта, буркнул:

— Не надейся, я тебе ничего не расскажу. Могу объяснить, ну... например, как возникают молнии и почему горит огонь. Но ваши порталы, расщепления, оживления мертвецов и прочее — для земной науки это слишком. Есть какие-то теории, только я ими не грузился — большинство из них из разряда бреда. — Он сделал последний глоток и наклонил горлышко бутылки над кружкой. — И вообще, мы съехали с темы. Что будет, если Нидза научится управлять эксполюсом?

— Представь себе невозможное. Оружие, возникающее из ничего, время текущее вспять, дыру в пространстве, смерть вселенной, что-нибудь еще, — попросил Замбага. — Представил? А теперь представь, что это все возможно. Именно такую силу получит Нидза. Он станет абсолютно всемогущим. — Откинув со лба челку, Замбага смущенно поправился: — Хотя смерть вселенной — это, пожалуй, перебор. Мы можем использовать магию лишь в пределах пространства, которое способны обозреть глазами. То есть в пределах видимого горизонта. Есть кое-какие хитрости, которые позволяют расширить горизонт видимого и связать разные точки планеты, но редкий маг может сотворить что-либо серьезное на удалении от себя. Обычно круг силы любого мага составляет метров двести, не больше. Эффект от заклинания на горизонте видимого будет совсем слабый. Если заклинание вообще сработает. Крайне сложно обращаться к эксполюс так далеко от себя.

Сорвав травинку, Камия засунула ее в рот, снова глянула на солнце. Было заметно, что девушка заскучала от заумных разговоров о магии, и Егор решил сменить тему.

— Слышь, Замбага, а с какого ты обозвал Нидзу сыном шлюхи? Ты так хорошо думаешь о своей бабке?

— Не смей плохо отзываться о моей бабке! — мгновенно огрызнулся первородный. И спокойным тоном нехотя пробормотал: — У деда и бабушки был всего один законнорожденный сын — мой отец Корникс. Она умерла при его родах. Старый хрыч долго горевал, но потом начал шастать по увеселительным домам. У него есть несколько сыновей и дочерей от проституток, им всем было назначено содержание. Но лишь одного ребенка он признал своим сыном, позволил ему жить в княжеском дворе и получать соответствующее воспитание. Это был Нидза.

— Он какой-то особенный? — заинтересовалась Камия.

— Белые волосы, — ответил Замбага. — Очень редко в нашем роду появляются дети с белыми волосами. Моя семья правит Брагией больше тысячи лет, за все это время родилось два таких ребенка. Оба стали великими правителями. При одном окончательно оформились границы Брагии, которые больше не менялись. В то время мы постоянно воевали с лесными и горными и то были воистину опустошительные воины. Он остановил кровопролитие. Второй сумел окончательно примирить людей и первородных, создав Книгу Правды Брагии. С тех пор страна не знала упадка и всегда процветала. Всех устроил новый уклад жизни. Конечно, среди людей и первородных были недовольные, но они всегда были в меньшинстве. Третьим беловолосым сыном княжеского рода стал Нидза. Он не имел права наследовать трон, но дед решил держать его поближе к себе — вдруг пригодится. К тому же когда Нидза в возрасте одиннадцати лет впервые появился перед дедом, он поразил его своими навыками в магии. Наглостью тоже.

Почуяв интересную историю, Егор водрузился на бревно рядом с первородным, налил в кружку пива и потребовал:

— А теперь с самого начала.

Глянув на зависшее над горизонтом солнце, Камия велела:

— И побыстрее. Мне скоро уходить.

— Эта история не для посторонних ушей, — категорично ответил Замбага.

Хмель сделал свое дело, и настроение Егора стало игривым. Вытянув шею, покрутив головой, он лукаво произнес:

— Нас никто не услышит. Можешь рассказывать.

— Хватит ломаться, пацан, — поддержала Камия. — Мы должны знать о враге все.

Издав тяжелый вздох, Замбага нехотя приступил к рассказу.

— Нидза никогда не рассказывал о своих ранних годах, но соглядатаем деда удалось кое-что выяснить. Нидза появился на свет двадцать девять лет назад в стенах увеселительного дома. Его мать была первородной из семьи благородных кровей, но она полюбила человека. А у нас такие связи не приняты. Когда прознали про их отношения, ее прогнали из дома в одном платье, человека убили, а его дом, где она могла бы найти приют, сожгли. Она долго скиталась, пока не нашла кров под крышей публичного дома для первородных. Она быстро стала очень популярна, у нее появились богатые клиенты, среди которых оказался и мой дед. — Голос Замбаги стал очень злым, он стукнул себя кулаком по коленке. — Старый хрыч... Все началось из-за него. — Сплюнув, подросток продолжил более спокойным тоном: — Так вот, Нидза родился в публичном доме. Чтобы его мать не покинула хозяев дома, которым она приносила огромные деньги, они попытались подстроить несчастный случай и избавиться от ребенка. Одна из шлюх, старшая, как бы случайно уронила его в пролет лестницы с третьего этажа. Но мама успела поймать его и упала вниз вместе с ним. Нидза получил травму спины и сильно повредил голову. Она осталась без одного глаза, ее лицо оказалось обезображенным. Жизнь Нидзы была под угрозой. Собрав все свои сбережения, женщина наняла самого искусного мага жизни из лесных демонов, которого только смогла найти в столице. Травмы мозга очень серьезны, и никто не умеет лечить их, но маг боролся за жизнь Нидзы несколько дней и сумел выходить его. Он даже залечил его позвоночник, однако ноги Нидзы парализовало и он больше не мог ходить. Маг как сумел восстановил лицо женщины, но побоялся трогать несколько костей, которые оказались деформированы настолько, что при их восстановлении мог бы быть задет мозг. Естественно, он не смог восстановить и столь сложный орган, как глаз. Такое не под силу никому. — Зачерпнув из котелка чаю, Замбага продолжил: — В общем, женщина осталась без крова, с искалеченным сыном на руках, с обезображенным лицом и несколькими золотыми в кармане. Чтобы прокормить сына, она снова пришла в публичный дом. На этот раз в тот, где принимали и людей, и демонов. Самый низкосортный. — По лицу Замбаги пробежала тень отвращения, стоило ему лишь подумать о межрасовых связях. О связях, которые не давали потомства, считались запретными и вызывали у большинства неприязнь. — Его мать обучила Нидзу грамоте, и, говорят, он с малых лет пристрастился к чтению и начал самостоятельно заниматься магией. Хотя учить основы магии по книжкам без наставника... считается, что это невозможно. В общем, Нидза прожил в публичном доме до семи лет, а потом его мать по неизвестной причине зарезал клиент-первородный из знатного, но обедневшего рода. Он хотел прирезать и Нидзу, который, пока его мать принимала клиентов, всегда находился в смежной комнате, но сам был убит. Нидзой, который уже начал показывать успехи в магии. Ребенок-калека был никому не нужен и его выкинули на улицу, сделав ему коляску. Он побирался на улице, попрошайничал и как-то выжил. Его часто видели на богатых улицах, где стоят дома знати. Он показывал фокусы, делал какие-то трюки и чудные упражнения. А однажды он взял два самодельных костыля, встал с коляски и пошел. С трудом, но он начал передвигаться на своих ногах...

Уже при первом упоминании о романе первородной и человека бесстрастное лицо Камии дрогнуло. И чем больше рассказывал Замбага, тем сильнее искажалось лицо девушки.

Внезапно вскочив, Камия сдавленным голосом кинула: «Продолжай» — и, всхлипнув, убежала в домик. Несомненно, чтобы никто не видел ее слез.

Когда дверь за ней захлопнулась, Егор, жадно внимающий рассказу, велел:

— Дальше.

Откинув лезущие в лицо длинные волосы, первородный продолжил:

— Когда Нидза научился ходить с помощью трости, он ушел с улиц. Его видели у мага, который лечил его во младенчестве, но тот был стар и умер через пол-года, как у него появился Нидза. Тогда дяде было восемь лет. О следующих трех годах жизни не удалось выяснить вообще ничего. Но однажды он объявился... прямо в княжеском дворе в зале для аудиенций. Правда, перед этим в городе произошло несколько занятных происшествий. Сначала сгорело поместье его матери, в котором она жила, пока ее не выгнали. А ее отец и его дед стал калекой. Он лишился глаза и рук. Говорят, что перед тем, как выгнать дочь из дома, он во всеуслышание заявлял, что лучше отрежет себе руки, чем позволит дочери жить с человеком. После кто-то зверски растерзал хозяина публичного дома для первородных и старшую над шлюхами. А сам дом утех ушел глубоко под землю вместе со всеми работницами и их клиентами. Их всех доставали больше недели и с помощью магов, потому что на дом было наложено хитрое заклятие. Преступника никто не видел, но многие догадывались, кто им был. Только доказать ничего не получилось.

А после всех этих событий Нидза явился к моему деду и своему отцу. Каким-то образом он проскользнул мимо защитных заклинаний, обманул охрану и возник прямо перед дедом, когда тот принимал правителя пограничного города. Он потребовал от деда признать его своим сыном и обеспечить ему должное содержание и образование. Дед, конечно, обалдел от такой наглости, велел выпороть Нидзу до полусмерти и вышвырнуть его. Но обычным воинам так и не удалось сдвинуть Нидзу с места. Тогда позвали придворных магов. Естественно, взрослые умелые маги были намного сильнее ребенка, но даже у них возникли проблемы, так как Нидза знал слишком много заклинаний. Он не стал мерятся с ними силами, а начал просто бегать от них. И почти тридцать человек битый час гонялись за ним по всему княжескому двору и чуть не разгромили его. Когда Нидзу наконец повязали, дед велел привести его к себе и во всеуслышание провозгласил его своим сыном в грехе. То есть незаконнорожденным. — Покосившись на скрипнувшую дверь, из которой с покрасневшими, опухшими веками вышла Камия, Замбага завершил рассказ: — Ну, а дальше ничего особенного не происходило до того момента, как Нидза решил узурпировать власть. Он совершенствовал магию у лучших наставников и демонстрировал выдающиеся успехи. В двадцать лет он стал самым молодым магистром магии энергий, потом на несколько лет уединился в своем имении, после вернулся в столицу, набрал учеников, открыл свою школу, а через несколько месяцев учинил переворот. А дальше ты уже знаешь.

Длинный рассказ утомил Замбагу. С шумом выдохнув, парень допил свой чай и сложился пополам, пытаясь отдышаться.

Глотнув из почти опустевшей бутыли, Егор от досады стукнул кулаком по бревну. Он завидовал. Сильный, очень сильный. Этот Нидза невероятно сильный. Он был обречен с самого рождения. Если не на смерть, то на жизнь попрошайки, прикованного к инвалидной коляске. Но он все преодолел. И только благодаря самому себе. Выбрался из полной жопы, отомстил обидчикам матери, а потом нагнул весь мир. А совсем недавно казалось, что Нидза — избалованный и хладнокровный мерзавец, презирающий всех и вся и считающий себя выше всех лишь из-за врожденных талантов. Теперь же стало ясно, что у него было это право — считать себя лучшим. Он завоевал его своей кровью и потом, он сам создал себя. Правда, характер при этом у него стал, мягко говоря, скверным...

— Ублюдок, — злобно пробормотал захмелевший Егор. — Вот ублюдок. Он во всем круче меня. Выше, сильней, красивей, упорней. Черт, да у него даже судьба трагичней моей! Ненавижу гада!

— Или завидуешь? — иронично уточнила Камия.

— Еще как! — Егор взболтнул бутыль, сделал жадный глоток. — Твой дядя в двадцать девять лет завоевал себе право зваться сильнейшим в мире, а я двадцать пять лет маялся полной херней. Бесился от скуки и занимался непонятно чем, чтобы хоть как-то развлечься. Болтался как кусок говна в проруби. И все думал, думал, думал и снова думал, кем я хочу быть и чем на самом деле хочу заниматься. Находил что-то интересное и сразу же начинал сомневаться, а правильный ли я сделал выбор. И постоянно откладывал все на завтра. Все, достало! Больше не хочу ни о чем думать, больше не хочу ни в чем сомневаться, больше не собираюсь ничего откладывать на завтра! Буду делать и насрать, что будет дальше и что у меня в конце концов получится! — Под удивленные взгляды спутников Егор снова присосался к бутыли. Вытерев рукавом рот, прищурился, мрачно усмехнулся. — Теперь я даже рад, что попал сюда. Здесь у меня хотя бы появился настоящий враг. И здесь я наконец могу сделать что-то полезное и стоящее! — Вскинув руки, Егор пьяным голосом заорал: — Да, я наваляю этому козлу Нидзе, спасу мир и стану настоящим героем!

Запрокинув голову, Егор принялся допивать остатки пива и как был, вместе с бутылью, завалился назад, рухнул с бревна. Раскинув руки, он захрапел.

Хихикнув, Камия заметила:

— Я же предупреждала, что с напитками лесных надо быть поосторожней.

— За последние два дня мы спали часа четыре. — Замбага широко зевнул. — Вот он и вырубился.

Резко открыв глаза, Егор сел, поднял перед собой указательный палец и веско заявил:

— Нет, кое в чем я все-таки лучше Нидзы. Я лучше него разбираюсь в компьютерах! Вот! — После уставился на Камию и огорошил ее: — Ты мне очень нравишься, но я тебя боюсь.

Сказав это, Егор грохнулся на спину и уснул. На этот раз окончательно.

ГЛАВА 21

Камия объявилась в домике немногим позже рассвета, разбудив дрыхнущих парней.

— Подъем! — распахнув дверь, крикнула она. — Идите жрать! Я поймала для вас кролика!

Застонав, Егор открыл глаза. Голова ясная, однако последние события вчерашнего вечера как в тумане. Вроде бы говорил что-то такое, о чем предпочел бы умолчать. Вот только было ли это на самом деле? Или это был сон? Непонятно. Последнее из воспоминаний — Замбага заканчивал рассказывать историю Нидзы. А после как отрубило. Трудно даже вспомнить, как добрался до лежанки, разделся и лег. И как просил у Камии плащ, чтобы накрыться им...

А может, это не ее плащ?

Егор прижал ткань к носу, сделал глубокий вдох. Нет, никаких сомнений, плащ точно принадлежит девушке. От их собственного несет запахом коня, а от этого — приятным ароматом женского тела. Настолько приятным, что хочется вдыхать его еще и еще. И почти невозможно остановиться.

В дверном проеме снова возник силуэт Камии. И первое, что она увидела, — это как Егор, сидя на лежанке, с почти оргазмическим выражением лица обнюхивает ее собственный плащ.

Вспыхнув, Камия одним прыжком подскочила к Егору, вырвала плащ и отвесила ему затрещину, от которой у того посыпались из глаз искры.

— А ну отдай, урод!

Ойкнув, приложив ладонь к голове, Егор возмутился:

— Больно же, дура!

— Какие вы шумные, — посетовал, разлепляя веки, валяющийся соседней на лежанке Замбага. Заметив, что Егор держится за голову, злорадно поинтересовался: — Что, плохо тебе?

— Не-а. Как ни странно, чувствую себя замечательно. Только плохо помню, как добрался до кровати.

— Будешь знать, как пить непонятно что, — складывая плащ, буркнула Камия.

— Почему непонятно что? Вкус был как у пива. Причем очень хорошего.

— Ага, только лесные демоны производят сотни сортов пива, — принялась объяснять Камия. — Маги жизни — большие любители поэкспериментировать с травами и рецептами. В обычное пиво они могут намешать такого, что даже гигант сляжет с одного глотка. Или будет бодриться несколько дней подряд. Поэтому всегда надо уточнять, что ты хочешь купить обычную еду или питье. Или можешь неожиданно отрубиться или начать нести всякую чушь. Как ты вчера. У них почти все алкогольные напитки с разными эффектами.

— Гребаные наркоманы, — проворчал Егор, повнимательней прислушавшись к ощущениям в теле и попытавшись поточнее припомнить, что говорил вчера.

Камия лукаво ухмыльнулась и доверительным тоном сообщила:

— А еще столица лесных считается оплотом разврата и всяких извращений.

Мгновенно забыв обо всем, Егор вскочил, схватил аккуратно сложенные штаны, валявшиеся вместе с халатом и рубахой на третьей свободной лежанке, и, прыгая на одной ноге, принялся натягивать их.

— Так, Замбага, хрен ли ты разлегся? Подъем!!!

О войне не напоминало вообще ничего. Как будто и не было армии первородных, уже уничтожившей пограничный город со всем его населением и теперь топавшей по направлению к столице. Все встреченные по пути путники и даже стражи из расставленных по дороге кордонов казались беззаботными, расслабленными. Словно верили, что Юкки ничего не грозит.

Но на чем основывалась их вера — непонятно. Город был огромным и абсолютно беззащитным. Ни стены, ни рва, ни даже сторожевых башен. Впрочем, лес так плотно подступал к городу, что они бы были бесполезны. Хотя, возможно, роль сторожевой башни исполнял гигантский дуб, протянувший через весь город узловатые корни, разделяющие столицу на десятки районов. Вполне возможно, что оттуда, с высоты двух-трех километров, можно было легко наблюдать за любой точкой земель лесных.

— Рот закрой, — попросила Егора Камия.

Путники стояли на вершине холма в паре сотне метров от первого дома Юкки, с которого открывался прекрасный вид на город. На низину, где между корнями вдоль кривых улочек теснились двух-трехэтажные каменные дома, убегала широкая дорога.

Указывая на гигантский дуб, своей кроной затенявшим всю столицу, обалдевший Егор дрожащим голом спросил:

— Что это т-такое?

— Древо Жизни, его вырастил первый князь лесных, — ответил Замбага. — Глянь наверх, чуть выше нижней ветки.

Егор посмотрел в указанном направлении и обалдел еще больше — на стволе дерева между ветками висел распятый гигант в набедренной повязке и ростом метров под триста. Его кожа имела светло-серый оттенок с вкраплениями синеватых линий вен и артерий, мускулатура — как у профессионального культуриста. Башка, лысая, почти квадратной формы, росла, казалось, прямо из плеч и свисала на неподвижную грудь — гигант был мертв.

Неудивительно, что Юкки заработал репутацию столицы разврата. Еще бы, подвесить в центре города гигантского, почти голого мертвяка. Если бы на Останкинской башне Москвы распяли такого, то город моментально бы стал центром паломничества всяких затейников. Хотя нет, вряд ли получилось бы распять столь широкую тушу на Останкинской башне. А вот насадить эту тушу на башню как на кол... легко.

Впрочем, вспомнил Егор, в центре Москвы валяется свой собственный трупак. Который внешне даже немного напоминает гиганта — такой же лысый и с короткой шеей.

— Кто это? — просипел Егор.

— Легендарный гигант Наварик, — ответил Замбага. — Он явился неизвестно откуда и напал на столицу, когда лесные только-только основали свое государство. Местный князь сражался с ним пять дней и пять ночей, пока наконец не одолел его. Потом тело Наварика забальзамировали и повесили как трофей на Древо.

— Жесть, — пробормотал Егор. — Да такого атомная бомба не возьмет. И я чего-то не вижу на его теле ран.

— Князь умертвил его запретным заклинанием. Только никто не понял, как это заклинание работало и что оно сделало с Навриком.

— Прикольно. Ладно, какие планы на сегодня? — спросил Егор. — Где будем искать Нидзу? Камия?

Оторвавшись от созерцания города, Камия пожала плечами.

— Я могу легко выследить Нидзу, но нужен его запах.

Поразмыслив, Замбага предположил:

— Нидза наверняка пытается добраться до запретных свитков, а значит, он рядом с княжеским замком. Или уже проник внутрь.

— Значит, война и уничтожение города лесных — отвлекающий маневр, — констатировал Егор.

Первородный кивнул.

— Верно мыслишь, Егор. Ублюдок наслал на лесных армию и вырезал целый город, чтобы вынудить князя прибегнуть к помощи запретных заклинаний. В случаях угрозы нападения большого войска лесные всегда использовали оживление и отправляли на врага армию из тысячи мертвецов. А значит, когда князь Серкис начнет оживление, моментально объявится Нидза. В этот момент у него появится самая реальная возможность заполучить свитки. В остальное время они спрятаны или защищены так, что до них никому не добраться.

— А как вообще выглядят эти свитки? — спросил Егор. — Замбага, у тебя же есть один. Покажи, а?

Вздрогнув, подросток попятился. С угрозой предупредил:

— Молчи. Больше ни слова о свитке. Забудь о нем.

— Да ладно, расслабься. Я просто спросил.

Поморщившись, первородный проворчал:

— Лучше не задавай таких вопросов. А сами свитки могут храниться в какой угодно форме и где угодно. Главное условие — они не должны быть утеряны даже после гибели мира.

— И долго вы будете трепаться? — нетерпеливо спросила Камия. — Может, пойдем?

— Только куда? — спросил Егор. — Как нам искать Нидзу?

— Нам не обязательно его искать. Просто пойдем к князю Серкису и расскажем ему о планах Нидзы. — Уперев руки в бока, Замбага важным тоном сообщил: — Вот уже сто тридцать лет князь поддерживает хорошие отношения с правящим родом Брагии. Серкис лично усмиряет правителей пограничных городов, когда те устраивают грызню за территорию с наместниками городов Брагии. И только он не дает Совету знати начать большую войну с первородными. Он обязательно поможет нам разобраться с Нидзой.

Услышав это, Камия разволновалась:

— Значит, князь может избавить меня от зверя?

Замбага пожал плечами.

— Кто знает. Серкис не самый приятный князь. Ходят слухи о его жестокости и каких-то экспериментах, которые он ставит над приговоренными к смерти преступниками. Отец говорил, что Серкис поддерживает мир только потому, что слишком увлечен своими исследованиями и что он не хочет надолго отвлекаться от них. Но я постараюсь упросить его помочь тебе, Камия.

Лицо девушки засияло от счастья, а улыбка была столь широкой и обворожительной, что молодые люди невольно залюбовались ей. Но следующие слова вызвали у них оторопь.

— Если твой Серкис поможет мне, — заявила Камия, — я лично найду Нидзу и вырву ему сердце. Клянусь.

Вздрогнув, Егор задумчиво произнес:

— Сто тридцать лет...

Замбага кивнул.

— Ну да, князья и высшая знать лесных из Совета продлевают себе жизнь запретным заклинанием.

— Да какая разница, сколько они живут, — влезла изнемогающая от нетерпения Камия. — Замбага, маскируйся под лесного и пойдемте уже скорее к князю.

Когда первородный осветлил свои волосы, а красная радужка его глаз пожелтела, путники потопали к просыпающемуся Юкки.

ГЛАВА 22

Несмотря на ранний час, на улицах Юкки было довольно людно. Лесные демоны и немногочисленные представители человеческой расы высыпали на тенистые улицы, наполнив город шумом, смехом, звуками музыкальных инструментов — свирелей и лютен. Все — кто вальяжно, кто спеша по делам — ходили в легких одеждах, оставлявших их тела почти неприкрытыми. Да и скрывать им было особо нечего — тела лесных почти не имели изъянов. Маги жизни ревностно следили за своим здоровьем, физической формой и красотой. Не было грязных, немытых, заплывших жиром и даже плохо причесанных. Все казались если не атлетами, то просто подтянутыми, пышущими энергией, здоровыми молодыми людьми. Лишь представители старших поколений позволяли себе носить скрывающие их тела одежды. Но даже почтенные старцы и старушки выглядели моложаво и свежо, не сутулились и бодро вышагивали по улицам.

Все приветливо кивали знакомым, улыбались, многозначительно подмигивали. Атмосфера была непринужденной, в воздухе витал запах вечного праздника и секса. И причиной тому были благовония. Часть из них просто поднимала настроение, другая — содержала афродизиаки. Стоило задержаться в Юкки подольше и позволить летучим веществам как следует пропитать тело, как в один прекрасный момент любой поддался бы всеобщему веселью и предался разврату.

На фоне местных трое чужаков и их конь казались бездомными бродягами, хоть и смотрелись, по меркам любого другого города, вполне прилично. Ну, за исключением Камии. Та умудрялась выглядеть дико и стремно в абсолютно любом обществе и месте. А все потому, что ее взгляд грозил смертью или карой любому, кто смел привлечь ее внимание. Прохожие буквально шарахались от девушки, а кошки, коих в Юкки было немеряно, с шипением разбегались по углам, стремясь забиться в щель поглубже. Впрочем, подобным образом они реагировали на ее вторую сущность.

Однако не все сторонились чужаков. В отличии от праздношатающихся, изнеженных местных, путники выглядели целеустремленными, решительными и сильными, чем привлекали внимание. Они то и дело ловили на себе заинтересованные взгляды девушек и парней. Егор улыбался в ответ девушкам и поспешно отворачивался от парней, замаскированный под лесного первородный, которому противили межрасовые связи, кривился от отвращения, Камии же было на всех плевать. Но и к ней попытался подвалить один лесной. Преградив Камии путь, он схватил ее за руку, прошептал что-то на ухо и попытался увести с собой. Но получил такой мощный удар в живот, что его глаза едва не выстрели из глазниц, как пробки из бутылок шампанского.

Больше желающих заговорить с чужаками не нашлось.

Замок князя располагался на Древе Жизни. В полусотне метров над землей на Древе был сооружен подпираемый косыми металлическими балками помост, который служил фундаментом для громоздкого, довольно мрачного на вид каменного замка высотой в три этажа со множеством сторожевых башенок и частоколом окошек-бойниц. Но и само каменное строение было лишь небольшой видимой частью замка. По словам Замбаги, большая часть помещений находилась внутри ствола Древа, в котором было прорублено множество тоннелей, вертикальных шахт, коридоров, комнат и залов.

Чтобы попасть в замок, требовалось миновать высокую каменную стену, возведенную между двумя корнями Древа, пересечь площадь княжеского двора, служившую также плацем, и подняться по тянущейся вдоль ствола каменной лестнице. Также имелся еще один путь — короткий, ведущий прямо в замок, — но первородный понятия не имел, что он из себя представляет, и лишь слышал о нем из сплетен, каждая из которых описывала его по разному.

— Дело в том, — вещал Замбага, когда они подходили к каменной стене, на которой с луками стояло с десяток стражников лесных, одетых в зеленые туники и кожаные шлемы с металлическими заклепками. Внизу перед воротами дежурили, замерев подобно статуям, двое копьеносцев, — что князь лесных наследует трон не по праву крови. Всеми делами страны здесь заведует Совет знати, а князь получает всю власть только во время войны. Все остальное время он должен обучать магов и развивать магию жизни. Поэтому любой может стать новым князем, если бросит вызов старому и сумеет победить его. Совету знати нужно, чтобы страну защищал сильнейший маг жизни. А кто он и откуда — им неважно. Чтобы бросить вызов князю, нужно пройти Вратами Вызова. Это может сделать даже чужак другой расы. Главное, чтобы он владел магией жизни и хотел служить на благо лесных.

— Даже Нидза может бросить вызов местному князю? — спросил Егор.

Замбага кивнул.

— Даже Нидза. Только ему никто не доверит запретные заклинания. Он может пройти Вратами — тогда князь Серкис будет обязан принять его вызов. Такова традиция. Но нового князя должен утвердить Совет знати. А Нидзе это не светит. Пройдя Вратами, он не доберется до запретных свитков. Вдобавок нужно победить Серкиса в честном бою. А Серкис удерживает титул уже сто тридцать лет. Хотя раньше князья лесных менялись довольно часто — раз в двадцать-тридцать лет.

Егор ухмыльнулся.

— Хм, мощный старикан.

— Да, очень. Отец говорил, что Серкис тоже сумел создать запретное заклинание.

Подойдя поближе к воротам, Егор разглядел рядом со стеной в корне Древа неприметную железную дверь. Она выглядела очень массивной и была шириной с тело обычного человека, но, чтобы пройти через нее, пришлось бы сильно нагнуться. А рядом с дверью высилась небольшая, до пояса, пирамида из черепов.

Когда троица добралась до ворот, прежде неподвижные стражники ожили. Ни у кого не возникло сомнений, что фальшивый лесной, два человека и бриасский жеребец являются жителями их страны, так что никто не всполошился. Один из стражников, с короткой бородкой, выглядевший старше своего товарища лет на десять, стукнул древком копья по каменному настилу площади, на пару метров высовывающемуся из-под ворот, и громко произнес:

— Стоять! Кто такие, куда направляетесь?

Замбага вышел вперед и, приняв величественную позу, громко ответил:

— Мы желаем видеть князя Серкиса, мы несем важные вести о войне!

Стражники удивленно переглянулись. Старший безапелляционно заявил:

— Наш князь — Рикиши!

Первородный аж присел от этой новости и растерянно проблеял:

— А как же Серкис?

— Серкис умер два года назад!

— Умер? — удивился Замбага. — Сам, что ли? От старости?

Стражник поспешил исправиться:

— Убит в бою за титул князем Рикиши!

— Как так? — удивился еще больше Замбага. — Как это вообще возможно?

Повертев головой(не подслушивает ли кто посторонний) стражник доверительным тоном сообщил:

— Сам не понимаю. Двадцать лет сторожу эти ворота, повидал множество сильных претендентов, но ни один даже не сумел дойти до Врат Вызова, — он кивком указал на дверцу в корне Древа и пирамиду черепов, — а Рикиши явился и за несколько минут расправился с Серкисом. А сам еще такой молодой.

Взглядом указав на дверь, Егор поинтересовался:

— Так это Врата Вызова?

— Это вход к Вратам, — пояснил стражник. — Сами они находятся в зале для аудиенций. Чтобы выйти через них в зал, сначала нужно пройти по длинному коридору, в котором сидит...

— Сержант! — одернул словоохотливого стражника его младший товарищ.

Сержант поморщился.

— Да-да, помню, нельзя говорить. — Вытянувшись по стойке смирно, сделав каменное лицо, он спросил: — Как о вас доложить?

Заметно занервничав, Замбага замямлил:

— Ну... мы, это...

— Подождите, — пришел на помощь Егор и принялся сочинять: — Мы выполняли секретное задание князя Серкиса в Брагии. Раз он мертв, сначала нам надо найти нашего командира. — Он дернул первородного за рукав. — Пошли отсюда.

Замбага энергично закивал:

— Все верно, так оно и было.

Объяснение полностью устроило простака-сержанта, но вот младший с подозрением прищурился. Будь он постарше — как в звании, так и по возрасту, — чужакам ни за что не удалось бы уйти без пары вопросов, которые бы быстро вывели их на чистую воду, но пока что он был слишком молод и не смел проявлять инициативу. Нервно дернув уголком рта, младший вытянулся по стойке смирно и превратился в статую.

Троица отошла шагов на двадцать от стражников, но тут внезапно заартачилась Камия. Замерев, как вкопанная, она раздраженно спросила:

— Что за дела? Почему мы уходим? Я хочу побыстрее избавиться от зверя!

— Нам опасно соваться к князю, — ответил Егор.

Камия, которая уже представляла себя обычной девушкой, начала заводиться:

— Да чтоб я испугалась какого-то мага! Расскажем ему о Нидзе и потребуем вознаграждение! А начнет выступать — настучу ему по голове!

Схватив девушку за кисть руки, Егор прошипел:

— Ты что, совсем рехнулась? Наследник трона Брагии не может просто так завалиться в гости к незнакомому князю, который ведет войну с Брагией. Да нас сразу начнут вязать или убивать.

Камия замотала головой.

— Замбага выглядит как лесной.

— Я выгляжу как лесной демон, для обычных магов, — признался первородный. — А сильный сразу заметит, что на мне заклинание иллюзии.

Егор кивнул.

— Сначала нужно разузнать, кто такой этот Рикиши. Потом пойдем к нему. Ты ждала восемь лет, так потерпи еще немного. Или тебе так хочется сходу сделать князя нашим врагом? А ведь только он может помочь тебе.

Зарычав, Камия хотела было возразить, но затем доводы разума возымели эффект и она сдалась, мрачно покосившись на руку Егора, удерживающую ее. Тот понял все без слов и поспешно, словно ошпарившись, отдернул руку.

— Где будем искать информацию? — буркнула Камия.

— А где обычно распространяют всякие сплетни?

Не раздумывая, девушка ответила:

— На рынке.

— Вот туда и пойдем.

ГЛАВА 23

Разнообразие слухов, ходивших про князя Рикиши, поражало. И все они не внушали оптимизма. Подытожив услышанное, Егор составил примерный портрет князя, получившийся несколько монструозным.

Чудовище, дитя порока, сын хозяина загробного мира, чужак, спустившийся на Сайтан с луны, рожденный от семени мертвеца полу-зомби, во младенчестве он перегрыз своей матери глотку и задушил отца, предварительно надругавшись над ним и своим дедушкой. После чего съел обоих родителей. Дедушку и его любимую кошку просто закопал заживо(дедушка был слишком старым и жестким на вкус). В пять лет Рикиши уже превзошел своего учителя магии, после чего сделал его своим рабом, вырвав у него язык и сшив из его кожи сапоги и рубашку, которые носит до сих пор. По другим данным, он просто отрубил учителю голову и, магией поддерживая в ней жизнь, продолжает таскать ее с собой. Или же его учителем был сам Нидза. Здесь мнения разнились. Но вот в чем никто не сомневался, так это в том, что в возрасте двенадцати лет юный Рикиши спустился в преисподнюю и в одиночку захватил в ней власть. Самого хозяина преисподней он пустил на консервы, поедая которые он обрёл невероятную силу. Из черепа хозяина он вырезал себе чашу для вина, а из его позвоночника сделал здоровенную курительную трубку. Во время распития вин и курения дурманящих трав, двенадцатилетний Рикиши заставлял бывших слуг хозяина — могучих, древних демонов, сравнимых по силе и размерам с Навриком, — петь ему непристойные песни и похабные частушки и развлекать его танцами. Также древние демоны похищали и затаскивали под землю дев всех возрастов и рас, которые были обязаны непрерывно ублажать юного господина. Даже когда тот спал.

Устроив в преисподней трэш и угар и вдоволь там нарезвившись, повзрослевший Рикиши обратил свой взор на верхний мир. Плацдармом для будущих завоеваний он избрал страну лесных демонов. Одним взглядом он одолел бывшего князя Серкиса, после чего как обычно(ну кто бы сомневался!) сожрал его труп. Сейчас же молодой маг занимался тем, что готовился отужинать Нидзой, посмевшим вторгнуться в его владения. Да и вообще, любимым блюдом Рикиши были сердце, печень и мозги первородных...

Выслушав от торгашей все эти бредни, Егор глубоко задумался. Конечно, бессмысленно искать в сплетнях правду, но каждая сплетня должна на чем-то основываться. Будь этот Рикиши милым и добрым парнем, вряд ли его стали бы описывать как самого настоящего адского сотону.

Однако в разговорах с торгашами всплыло кое-что интересное. Как оказалось, князь Рикиши постоянно искал для себя служанок. Раз в неделю на рынок приходил посыльный князя, который бросал клич о наборе в слуги замка молодых, здоровых и красивых девушек. Иногда и юношей. Но вот куда девались служанки и слуги, поступившие на службу ранее, было неизвестно. После того, как за ними закрывались ворота замка, больше их никто не видел. Поговаривали, что они становились обедом молодого князя, ведь семьи этих слуг и служанок получали неплохие отступные...

Постепенно поток претенденток в служанки почти иссяк, но все равно раз в неделю неизменно находилась парочка желающих наняться на теплое, высокооплачиваемое место работы. Хотя на прошлой неделе посыльный князя увел с собой всего одну девушку-человека.

Нельзя было упускать такой шанс подобраться вплотную к князю, не раскрывая своих истинных личностей. А там уже будь что будет. Если Рикиши окажется нормальным, вменяемым правителем, а не, как его описывали, изощренным садистом, тогда можно будет подумать о сотрудничестве с ним. Если не получится договориться, можно будет попытаться обойти князя первородных и первыми добраться до запретных свитков, которые так жаждет Нидза. А может, даже получится добраться и до самого Нидзы.

В общем, нужно было по-любому отправляться в замок инфернального князя Рикиши...

Стоя перед большим, в человеческий рост, зеркалом в лавке портного, которого усыпил заклинанием Замбага и который валялся, подпирая собой дверь, Камия хмурилась. За восемь лет скитаний она совсем отвыкла от женских одежд, и ей казалось, что она выглядит нелепо и странно. Но простое светло-синие платье, оставлявшее колени, руки и верх груди открытыми, очень ей шло, и Егор невольно залюбовался стройными, но немного худыми ногами девушки. Заметив его взгляд, Камия презрительно фыркнула, однако осталось чувство, что ей польстило мужское внимание.

Занавеска примерочной рядом с зеркалом отъехала в сторону, и оттуда в строгом черном платье до пят вышел мрачный, как смерть, Замбага. Платье полностью скрывало тело первородного — длинные рукава с кружевными манжетами, такой же воротник под самое горло и приталенная юбка с волочившимся по полу подолом.

Переглянувшись, Егор и Камия сложились пополам от смеха.

Первородный уже осветлил краской длинные темные волосы, а также закапал купленными на рынке каплями глаза, изменив их цвет с красного на ярко-желтый. Однако он все равно выглядел слишком юным для работы в замке и, чтобы его наверняка приняли, было решено нарядить его девушкой. К тому же Рикиши искал преимущественно служанок, так что один из двух парней мог показаться посыльному князя лишним.

Едва выслушав план Егора, Замбага мгновенно изошел слюной. Пришлось постараться, чтобы убедить его напялить платье. Окончательно убедить первородного помогло лишь напоминание о долге правителя Брагии, обязывающего его защищать свою страну. Довод действовал безотказно, ибо еще в Казаве Егор подметил, что ради своего народа подросток готов переступить через себя и забыть и про свою трусоватую натуру, и про непомерную гордость.

— Чего ржете?! — брызгая слюной, заорал Замбага. — Я вам это еще припомню!

— Так, осталось поработать над манерами нашей чопорной девицы, — решил Егор и снова прыснул от смеха.

— А может, одеть на него чепчик? — предложила Камия и, не выдержав, упала на стул и уткнулась головой в колени. Ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях.

Сплюнув, Замбага произнес:

— Другие платья слишком... слишком...

— Сексуальные, — закончил за него Егор, и Камия буквально взвыла.

— Да идите вы, — невольно улыбнувшись, пробурчал Замабага.

Сквозь приоткрытое окно лавки с улицы донесся зычный призыв:

— Князь Рикиши ищет слуг и служанок! Подходите все, кто готов послужить во благо нашего славного князя-защитника!

— Так, двинули, — мгновенно собрался Егор, похлопал себя по бокам, проверив, надежно ли спрятаны под одеждой кинжал и дубинка. — Замбага, главное спокойствие. Представь, что это игра. Веди себя как нормальная, скромная девушка и не смей ни на кого повышать голос. Ясно?

— Постараюсь, — с кислой миной пообещал первородный.

— Я серьезно. Будешь строить из себя знатного наследника — сразу спалят, что мы ни разу не слуги.

— Да-да, пошли уже.

За ноги оттащив бессознательно портного от двери, подхватив сумки с одеждой Камии и Замбаги, троица вышла на улицу, заставленную рядами палаток и прилавков, за которыми шла бойкая торговля. Конь Егора уже был пристроен в конюшню при гостинице, так что все было готово к вылазке в замок князя.

— Князь Рикиши ищет слуг и служанок! — кричал, шествующий по улице лесной лет пятидесяти — коренастый, с красным, круглым лицом, заметным животиком, пшеничного цвета усами и короткими волосами. Одет он был в расшитый золотой нитью камзол салатового цвета и коричневые сапоги до колен. Завидя посыльного, посетители рынка все как один умолкали и расступались перед ним, стараясь вжаться в палатки и лавки торгашей. Из-за таинственных исчезновений слуг и служанок все воспринимали подручного князя не иначе, как посланника смерти или чумного.

Когда посыльный проходил мимо входа в лавку, дорогу ему преградил Егор.

— Уважаемый, — обратился он к мужчине, — мы желаем наняться в замок.

Мужчина смерил Егора оценивающим взглядом, бегло оглядел «двух» девушек.

— Пока идите за мной, — решил посланник. — Если больше никого не найду, считайте, что вы приняты. — Он указал на Замбагу. — Выхода нет. Нам сейчас пригодятся даже такие пигалицы.

— Что?! — мгновенно взорвался первородный. Но, опомнившись, сложил пред собой руки, смиренно склонил голову и тоненьким голоском пропищал: — Сударь, извольте выражаться почтительно. Моя семья была знатных кровей.

От удивления челюсть Егора едва не отвисла. Несмотря на первый промах, сразу после Замбага настолько идеально сыграл свою роль, что незнающий и не отличил бы его от чересчур худой и угловатой девушки лет семнадцати-восемнадцати.

— И что же благородная дева будет делать в служанках князя? — хмыкнул посыльный.

— Я-я-я... — растерялся Замбага. Пришлось выкручиваться, и первородный, одарив спутников грозным взглядом и густо покраснев, заявил: — Я собираюсь соблазнить и выйти замуж за князя Рикиши!

Камия мгновенно спряталась за Егора, а тот принялся хрюкать от рвущегося наружу смеха.

— Нормальный ход, — хмыкнул посланник и стал относиться к первородному с большим почтением — вдруг и вправду юная дева однажды станет его госпожой. — Ладно, шагайте за мной.

Побродив с полчаса по рынку за посланником князя, воплями зазывавшим народ на службу, но так больше никого и не найдя, все четверо направились в сторону замка.

Посланник остановился посреди последнего перекрестка улицы в сотне метров от ворот. Словно бы давая претендентам на пост слуг шанс передумать и убраться восвояси.

— Меня зовут Фугадзи, — деловитым, немного уставшим голосом представился мужчина. — Я хранитель замка князя. То бишь я отвечаю за всё хозяйство и всех слуг князя. В замке выше меня по должности только сам князь и Совет знати. Но те уже два года предпочитают вести заседания в загородном имении Совета. Только недавно они начали объявляться здесь. И то ненадолго. Если бы не война, я бы их вообще не видел и не слышал. Вы наверняка знаете почему.

— Куда-то исчезают слуги? — предположил Егор.

— Верно, — кивнул Фугадзи. — И не только слуги. Пропадают даже стражники и маги из казармы при замке. — Он испытывающим взглядом уставился на троицу. — Все еще хотите поступить на службу?

— А много платят?

— Очень. Отработаете год, сможете купить себе по домику, — ухмыльнулся Фугадзи. — А если вы вдруг пропадете, вашим семьям будут выплачены приличные отступные.

Изобразив интерес, Егор произнес:

— Мы слышали.

— Так вас послали на службу ваши семьи?

— Не, мы пришли сами, — честно ответил Егор.

Фугадзи засунул большие пальцы рук за ремень.

— Странно. Последний год к нам не идут по собственной воле. Семьи присылают только тех, от кого хотят избавиться. Чтобы заработать на их жизнях.

Указав на Замбагу, Егор почти честно признался:

— Мы сопровождаем юную госпожу. Мы должны следить, чтобы ее никто не смел обидеть или обесчестить.

— Егор! — вскрикнул Замбага. — Знай свое место!

— Оставь свои хозяйские замашки за воротами, — предупредил первородного Фугадзи. — Теперь вы все подчиняетесь мне. Вы — слуги. Ясно?

— Так точно, — отрапортовал Егор.

— Значит так. Жалование — два золотых в день. Наш князь себе на уме, но вы привыкнете. Главное, не злите его — может и порешить. Он только выглядит нормальным, а на деле... — Фугадзи сделал многозначительную паузу. — Короче, не раздражайте его и исполняйте все его капризы.

— Так слуги исчезают из-за князя? — с опаской уточнил Замбага.

— Нет, конечно. За два года Рикиши убил всего двоих. И то за дело. Ну, и порвал нескольких шпионов из Брагии, — как ни в чем не бывало сообщил Фугадзи. И, нахмурившись, сделал страшное признание: — Остальные три сотни слуг, стражников и магов пропали неизвестно куда и почему. Князь лично расследовал, что же творится в его замке, обошел все помещения, да так ничего не выяснил. Он бы сам давно уехал оттуда, только ему надо охранять запретные свитки. — Фугадзи мрачно ухмыльнулся. — Ну что, еще хотите пойти со мной?

Сглотнув, Егор с опаской спросил:

— Как же вы там живете?

— Жилые помещения для слуг находятся под охраной защитных заклинаний. Если не будете далеко отходить от рабочих и жилых покоев и не будете в одиночку бродить по замку ночью — вам ничего не грозит. Наверное.

Значительно побледневший Замбага также поинтересовался:

— А разве можно вот так запросто говорить чужакам про запретные свитки?

Фугадзи пожал плечами.

— Дык все знают, что свитки в замке. Все равно, кроме нашего князя, до них никому не добраться.

Егор почесал затылок. Да, компания в замке подбирается еще та. Князь с крутым нравом, где-то рядом шляется Нидза, а еще кто-то похищает всех подряд. Теперь даже непонятно, что безопасней — продолжить маскарад или открыть свои истинные личности. По-ходу, проблемы будут и в том и в другом случае...

— Пойдемте, — услышав про свитки, твердо решил Замбага.

Фугадзи кивнул.

— Ладно, я вас предупредил. Если что, моя совесть чиста. Как вас зовут?

— Егор.

— Камия, — представилась девушка.

Фугадзи перевел взгляд на Замбагу, и тот растерялся.

— А... эм... — принялся мычать первородный и внезапно ляпнул: — Замбажка.

— Егор, Замбажка... — протянул Фугадзи. — Какие странные имена. — Развернувшись, он потопал к воротам, про себя напевая: — Эх, веду на заклание еще трех невинных овечек. Ладно бы парней, так двух молоденьких девчонок.

Поддернув юбку, об которую он постоянно спотыкался, семеня за лесным, Замбага с изумлением спросил:

— Так вам все равно, кого нанимать?

Не оборачиваясь, Фугадзи ответил:

— Рикиши хочет видеть вокруг себя красивых девушек-служанок. Да только сейчас я готов взять даже старых страшных калек. Лишь бы могли работать.

Весь оставшийся путь до ворот Егор чувствовал, как его затылок сверлит ненавидящий взгляд первородного. Вдобавок из-за спины то и дело доносилось крайне злобное шипение.

ГЛАВА 24

Заклинанием отвлеча внимание стражников у ворот от своих лиц и без проблем миновав их, процессия из четырех человек вошла на территорию замка и направилась через плац к каменной лестнице, наискось убегающей вдоль широченного, словно скала, ствола Древа к замку. Они прошествовали мимо стражников числом в двадцать человек, марширующих по плацу под громкие команды сержанта, нескольких лучников, методично всаживающих стрела за стрелой в соломенные чучела, и десятка магов, окруживших своего товарища, вынужденного отбиваться от неожиданных магических атак, обрушивавшихся на него со всех сторон.

Казалось, новички не вызвали у служак никакого интереса, и те ни на миг не прервали своих занятий, однако, обернувшись, Егор поймал на себе несколько сочувствующих взглядов.

И чем ближе они подходили к Древу, тем напряженней становилась атмосфера. А стражник с копьем, стоявший вблизи лестницы, так и вообще безостановочно глазел по сторонам и, казалось, мечтал лишь о том, как бы поскорее покинуть свой пост. Похоже, рядом с Древом никто не мог чувствовать себя в безопасности.

Поднявшись по лестнице на небольшой парапет, Фугадзи отворил массивную железную дверь в круглой угловой башне замка и, сделав глубокий вдох, вошел внутрь. Его спина тут же напряглась, он стал нервным и дерганным.

— Проходите, — пригласил Фугадзи.

— Всё так плохо? — осведомился Егор.

— Все на нервах. Шарахаются от любой тени. Хотя днем в замке всегда спокойно. Ничего не боится только господин Рикиши. Но ему нечего бояться. Наш таинственный похититель сам держится подальше от князя.

— Весело тут у вас, — хмыкнул Егор, которого тоже начало постепенно пронимать чувство тревоги. Но пока рядом Камия, можно ничего особо не бояться. Впрочем, ночью она свалит, и тогда придется полагаться только на Замбагу. Что не слишком-то радует.

Сразу за дверью располагалась небольшая, темная круглая комната с винтовой лестницей, убегавшей на три этажа вверх, и узкий, на одного человека, проход к помещениям первого этажа. Фугадзи повел всех вверх.

Поднявшись на третий этаж, Фугадзи вывел новых «слуг» в длинный, узкий коридор, потолок которого почти касался макушки Егора, самого высокого из четверки. На стенах рядом с деревянными дверьми через равное расстояние были закреплены плафоны масляных ламп — часть из них горела, большинство — потушены. Впрочем, в стене напротив дверей имелись окна-бойницы, из которых лилось немного света. Однако света все равно не хватало из-за слишком узких, шириной с ладонь, размеров окошек, и коридор был очень темным. Да и серые камни, из которых был построен абсолютно весь замок, не делали его светлее.

— Здесь будут ваши комнаты. Выбирайте любую, — указывая на ряд дверей, сообщил Фугадзи. — Ниже не спускайтесь — опасно. Собственно, все, кто обитают в замке, живут только на этом этаже.

— А это точно замок князя? — уточнил Егор. — Больше похоже на тюрьму. Хотя нет, в тюрьмах, наверно, попросторнее.

— А что ты хотел увидеть, человек? — удивился Фугадзи. — Замок построен две тысячи лет назад как укрепление. Тогда никто не заботился о комфорте. Внутри Древа есть другие помещения, намного шикарней, но туда тоже не ходите. Иначе сгинете.

— А сколько всего народа живет в замке? — спросила Камия.

Поколебавшись, Фугадзи ответил:

— Восемь. — И после паузы смущенно добавил: — Включая вас троих и меня.

— А сколько жило раньше? — продолжила допытываться Камия.

Тяжело вздохнув, Фугадзи признался:

— Пол сотни.

Егор сглотнул. Похоже, Фугадзи чересчур оптимистично описал реальную ситуацию с похищениями слуг, и дела в замке обстояли нааааамного хуже.

— Пойдемте, я представлю вас князю, — предложил лесной и направился вглубь коридора.

Встревоженно переглянувшись, троица последовала за ним.

Пройдя по коридору, они попали в просторный зал с кучей обеденных столов, нырнули в следующий коридорчик, зашли в неприметную дверь, поднялись по короткой лестнице, снова попали в коридор. Такой же тесный, как первый, но освещенный значительно лучше — горели все лампы. Коридор заканчивался деревянной дверью с железным кольцом-ручкой. Постучав этим кольцом по двери, Фугадзи потянул ее на себя, шепотом велев новым слугам проходить.

Внутри оказалась просторный зал прямоугольной формы, центр которого занимал массивный, длинный стол из красного дерева. В одной стене имелось три высоких, распахнутых настежь, закругляющихся кверху окна с отдернутыми занавесками, так что в зале было довольно светло. Стены помещения были задрапированы тяжелыми коврами с причудливо переплетающимися линиями узоров, вдоль дальней тянулся ряд высоких, до потолка шкафов, доверху забитых книгами. В каждому углу стояло по воину в полном доспехе — закрытые поножами и наручами конечности, отполированные до блеска кирасы из стальных, расположенных внахлест пластин, рогатые шлема с опущенными забралами. Воины стояли не шевелясь, сложив руки в стальных перчатках на рукоятях двуручных мечей, упертых остриями в пол.

Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что внутри доспехов никого нет, что они — просто декорация. Конечно же, в мире магии тяжелый доспех был не в почете, ибо был совершенно бесполезен.

Появление Фугадзи и новых слуг не прошло незамеченным — головы пяти мужчин-лесных, сидевших в дальнем конце стола — один, самый молодой, во главе, четверо по обе стороны от него — синхронно повернулись к двери. Взглянув на вновь прибывших, мужчины мгновенно утратили к ним интерес и развернулись к сидящему во главе стола длинноволосому лесному лет двадцати семи, не больше.

Тихим шепотом Фугадзи велел:

— Тихо встаньте у стенки и ни звука.

Построившись рядом с рыцарем, Фугадзи и троица слуг с интересом принялась наблюдать за собранием правителей лесных.

Четверо, видимо, состояли в Совете знати — они были довольно пожилыми, в шикарных камзолах, с перстнями и кольцами на пальцах. На их лысеющих, седых головах покоилось по изящной, в виде тонкого венка, диадеме с рубином в центре каждой, на шеях висели золотые цепи.

Пятый, молодой парень во главе стола, по всей видимости и был тем самым инфернальным князем Рикиши. Он то ли сидел, то ли почти лежал в глубоком, мягком кресле, навалившись боком на один подлокотник и перевесив ногу через другой, и лениво подкидывал и ловил черную игральную кость, грани и точки цифр которой имели белый цвет. Он был одет в светлую просторную рубаху без пуговиц и кожаные штаны. На узкие плечи князя волнами ниспадали длинные, густые волосы, в них едва можно было разглядеть тоненькое кольцо диадемы. На узком, капризном и довольно симпатичном лице Рикиши застыло выражение скуки, тонкие губы слегка кривились в ухмылке. Ярко-желтые глаза были полу-закрыты, под ними — огромные синяки. То ли от какой-то болезни, то ли просто от недосыпа.

И с какой это стати, удивился Егор, этот худой, болезненно-выглядящий парень заработал себе репутацию настоящего чудовища? Он не впечатлял. Вообще ничем. Даже Замбага, казалось, мог зашибить его одним ударом кулака.

— Итак, — продолжил длинноносый старик, сидящий по правую руку от князя, — по моим данным, первородные застряли в четырех днях пути отсюда около города Нозия.

Прикрыв рот узкой, костлявой ладонью, Рикиши широко зевнул и лениво спросил:

— Сколько продержится Нозия?

— С неделю, — уверенно ответил старик. — Потом у них закончатся припасы.

— Как у нас идут дела с трупами? — поинтересовался Рикиши, подкинув кость почти до самого потолка и не глядя поймав ее.

— Мы вывезли из уничтоженной Зарии две тысячи тел лесных и людей. Остальные непригодны для ритуала — слишком искалечены. Также мы достали около тысячи тел первородных, — сообщил старик. — Завтра к нам прибудут отряды, посланные в Брагию. Они разорили несколько поселений и ведут с собой примерно три тысячи первородных и людей. Все — сильные мужчины, как вы и приказывали, князь.

Услышав про пленников из своей страны, Замбага невольно вздрогнул и напрягся. И это не ускользнуло от внимания князя. Но уже через секунду он позабыл про первородного.

Загибая пальцы, шевеля губами, Рикиши посчитал:

— Итак, семь тысяч.

— Шесть, — поправил князя лысый старик, сидевший напротив длинноносого.

Поморщившись, снова посчитав на пальцах, князь подытожил:

— Значит, нам осталось собрать пять тысяч.

— Четыре, — снова встрял лысый. — Нам не хватает четыре тысячи тел. Шесть плюс четыре — получается десять. Вы хотели собрать десять тысяч трупов.

Встрепенувшись, князь раздраженно спросил у лысого:

— Шибко грамотный, да? Хватит меня поправлять! — Снова расплывшись в кресле, он спокойно сказал: — Четыре так четыре. Придется использовать каторжников и преступников из наших. Сначала людей. Если людей не хватит, будем работать с лесными.

— Но князь! — вытянулся в кресле длинноносый. — Мы не можем просто так убить четыре тысячи наших граждан. Даже преступников и даже людей! И нам в любом случае не хватит людей, здесь не Брагия! Что скажет народ, когда узнает, что мы собираемся умертвить почти четыре тысячи лесных?!

— Какая мне разница? — лениво ответил князь. — Подымите побольше своими вонючими палочками, и народ успокоится. Это ваша задача — контролировать поведение населения.

— Мы могли бы вообще избежать жертв среди лесных и наших человеческих друзей, князь, — вкрадчиво зашептал лысый, — если бы вы разрешили нам захватить для ритуала самок первородных и людей из Брагии.

Резко сев прямо, князь хлопнул ладонью по столу.

— Так, больше ни слова! Я никому не позволю обижать женщин! Женщины, а особенно молодые, — это святое!

Лысый смиренно склонил голову.

— Ясно, князь. Прошу меня простить.

— Князь Рикиши, — обратился к нему длинноносый, — а вы уверены, что вам нужно именно десять тысяч тел? Даже Серкис не мог оживить и управлять больше, чем тысячей воскрешенных. Никому это не удавалось.

Рикиши снова развалился в кресле, перевесив ногу через подлокотник, и дернул плечом.

— Ну, кому-то же надо быть первым. Почему бы не мне?

— Но десять тысяч! — вскричал длинноносый.

— Да хоть двадцать, — лениво отмахнулся Рикиши.

— Каждый воскрешенный стоит десяти живых. А на нас идет армия в тридцать пять тысяч первородных. Зачем вам столько воскрешенных?

— Как зачем? — притворно удивился князь. — Пойду с ними в Брагию. Нидза вконец обнаглел, раз посмел вторгнуться в мою страну. Нужно разобраться с первородными раз и навсегда. А то вдруг они когда-нибудь снова посмеют помешать моей комфортной и спокойной жизни. — Рикиши мечтательно улыбнулся. — Да и просто хочется привести из Брагии побольше красоток.

Разволновавшись, старики из Совета переглянулись, одобрительно закивали — им очень понравилась идея князя вторгнуться в Брагию, и они полностью ее поддерживали.

А Егор погрустнел. Было ясно, что Замбага и Рикиши не договорятся. Никогда. Раз князь планировал напасть на страну первородных, он автоматически становился врагом.

Кашлянув, длинноносый спросил:

— Рикиши, можно узнать, когда вы наконец приступите к созданию своего запретного заклинания?

Князь поморщился.

— Я пока не решил, каким будет мое заклинание.

— Но вы даже еще не набрали себе учеников! И сами не занимаетесь магией!

Чуть покраснев, Рикиши заерзал.

— Да что-то все некогда. У меня столько дел. Дела, кругом одни дела.

— Мне докладывали о ваших делах, князь, — иронично произнес лысый. — Все девок к себе таскаете.

— Мне нужен наследник, — твердо заявил Рикиши.

— Так вы даже не женаты, — напомнил длинноносый. — Какой наследник? Во грехе?

— Да что вы оба накинулись на меня? Отстаньте! — взмолился князь. И, указав на Камию, неожиданно спросил: — Ты, будешь моей женой?

— Князь! — осуждающим тоном воскликнул Фугадзи, чем спас обалдевшую Камию от необходимости отвечать.

— Ладно-ладно, я пошутил, — признался князь. — Все равно она не в моем вкусе — слишком маленькая грудь. Вдобавок она человек, у нас не получится детей. — Вспомнив кое-что, князь поспешил сменить тему и спросил у лысого: — Кстати, насчет Бабиски. Вы нашли подходящего шпиона?

Лысый засмущался:

— Эм, князь, у Бабиски не вполне нормальные вкусы.

Князь искренне изумился:

— Вы ищете шпиона уже несколько месяцев! Неужели так трудно найти во всей стране одну подходящую женщину?

— Вообще-то, трудно. Про таких женщин еще никто никогда не слышал, — признался лысый. — Не проще ли подослать к Бабиски обычного шпиона? И почему вы так настаиваете, чтобы все наши шпионы были женщинами?

— Нет, не проще, — сказал, как отрезал, князь. — Скажите-ка мне, уважаемый, сможет обычный шпион заставить мужика выложить все его секреты и вертеть им, как ему вздумается?

— Вряд ли, — откликнулся лысый.

— То-то и оно. И что это значит?

Лысый сделал растерянное лицо и сам спросил:

— Да, и что это значит?

— А это значит, — князь назидательным жестом поднял перед собой указательный палец и веско произнес: — что сиськи правят миром. Запомните это. Пошлите к мужику нормальные сиськи, и они быстренько подчинят этого мужика. Мы обязаны это использовать. Понятно? Поэтому ищете подходящую девку для старого козла. И поскорее.

— Постараюсь, — без особого энтузиазма пообещал лысый. — Но бородатых и волосатых карлиц-шпионов не так уж много.

— Старайтесь лучше и найдете, — подбодрил лесного князь. — Ладно, что у вас еще?

Длинноносый отодвинулся от стола вместе со стулом.

— Мы закончили с военными делами. Есть еще...

Жестом остановив лесного, засияв от радости, Рикиши попросил:

— Тогда лучше ступайте. Остальные дела страны полностью на вас, раз с военными мы разобрались.

Старики-лесные из Совета встали. Лысый попросил:

— Князь, проводите нас, а то в вашем замке... не все способны живыми дойти до выхода.

— Фугадзи вас проводит, — решил князь.

— Мы бы предпочли, чтобы это были вы, — принялся настаивать лысый.

Рикиши помотал головой.

— С вами ничего не случится. Фугадзи достаточно силен, чтобы разделаться с кем-угодно. Даже с оборотнем.

— Князь Рикиши, — взял слово длинноносый. — У вас уже дней десять никто не пропадал, хотя раньше это случалось пару раз в неделю. Мы всерьез опасаемся, что ваш таинственный похититель... несколько оголодал и мог стать безрассудным. Прошу вас, проводите нас. Фугадзи тоже пусть идет с нами. Так спокойнее.

Издав недовольный вздох, князь нехотя вылез из своего кресла и посетовал:

— Ну ни минуты покоя. — Легкой, грациозной походкой Рикиши подошел к выходу из комнаты. Остановившись рядом с новыми «слугами», внимательным, цепким взглядом осмотрел их и капризно спросил: — Фугадзи, а ты не мог найти кого-нибудь поприличней? Я ж просил тебя привести девушек с большими... формами. — Кивком головы указал на Замбагу: — Что это вообще за образина? Ни рожи, ни кожи.

— Господин Рикиши, — усталым тоном произнес Фугадзи, открывая двери.

— Понял-понял, больше к нам никто не хочет идти, — закончил за него Рикиши. Помрачнев, он ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Когда поймаю урода, из-за которого пропадают мои девушки, он не дождется легкой смерти. Он будет страдать целую вечность и даже больше. Клянусь.

Ведя за собой старцев, с опаской озирающихся по сторонам, Фугадзи первым вышел из зала. Рикиши, еще раз осмотрев слуг, поплелся следом, едва слышно напевая:

— Женские прелести — что может быть прекрасней...

Когда шаги лесных стихли, троица, боявшаяся прежде даже шелохнуться, несколько расслабилась: вскинул голову кипящий от ярости Замбага, Камия хрустнула костяшками пальцев, Егор состроил задумчивую физиономию.

— Скотина, — первой прошипела девушка.

— Сволочь, — поддержал ее Замбага.

— Придушу гаденыша.

— Как он посмел так со мной обращаться? Образина... Сам он урод!

— Вырву сердце этому похотливому петуху.

— А я-то думал, что не может быть никого хуже Нидзы.

— Да за кого он меня принимает? — заводилась все больше и больше Камия. — Решил, что вот так запросто можно затащить меня в постель? Маленькая грудь? А у самого что, очень большой?

Вертя головой, Егор переводил взгляд с одного на другую. Поразительное единодушие, достичь такого ой как не просто. Но Рикиши умудрился всего за десять минут настроить столь разных оборотня и первородного против себя.

— А ты чего молчишь? — накинулся на Егора Замбага. — Скажи хоть что-нибудь!

Егор пожал плечами.

— А чего тут говорить? По-ходу, мы опять попали. Рикиши собирается убить кучу народа — теперь нужно думать, как его остановить.

Мгновенно успокоившись, Замбага согласился:

— Да, не позволю ему причинить вред брагийцам. Когда он вернется, нападем на него!

— Эй-эй, пацан, притормози, — велела Камия. Пожевав губу, она поделилась своими подозрениями: — Боюсь, Рикиши не так прост, как кажется. Он умело это скрывает, но у него очень и очень тяжелые шаги. Намного тяжелее, чем у человека или демона. С его телом что-то не в порядке. Он точно не обычный маг лесных.

— А еще есть Фугадзи, — напомнил Егор. — Тоже не слабак.

— Камия, думаешь, Рикиши может быть оборотнем? — озабоченно спросил Замбага.

— Возможно, — кивнула девушка. — Но лесной оборотень-маг... это что-то новенькое. Даже не представляю, насколько он может быть силен.

ГЛАВА 25

Князь не заставил себя долго ждать и вскоре вернулся в сопровождении высокой, длинноволосой девушки-лесной, несущей поднос с чашей винограда и кувшином вина. Очень симпатичная девушка выглядела эффектно, мгновенно привлекала внимание, а короткая юбка и верх, оставлявший плоский живот открытым, выгодно подчеркивали ее аппетитные формы.

Поставив поднос перед усевшимся в кресло князем, служанка встала позади него и принялась беззастенчиво пялиться на новеньких. При этом она улыбалась и, прикрывая рот ладонью, беззвучно хихикала. Егор мгновенно понял, кому предназначалась улыбка, и, пока князь не видел, игриво подмигнул красавице. Ответом ему был, как показалось, очень и очень многообещающий взгляд и слово, произнесенное одними губами. Что он могло значить, Егор не понял, но тут же уверился, что поход в замок князя — не напрасная трата времени и что все риски для жизни, возможно, окупятся.

Оторвав от грозди виноградину, князь закинул ее в рот. Схватил кувшин и прямо из горлышка сделал большой глоток. Поставив кувшин, откинулся на спинку кресла и вытер рот рукавом.

— Итак, что же мне с вами делать? — задумчиво спросил Рикиши.

Все посторонние мысли мигом вылетели из головы, Егор невольно напрягся. Неужели князь что-то заподозрил? Приготовились к худшему и Камия с Замбагой.

— Придумал! — радостно воскликнул князь. — Давайте-ка по случаю нашего знакомства устроим пьянку!

Лица троицы вытянулись от удивления. Неверно истолковав их выражения, Рикиши с грустью произнес:

— Смотрю, вы против. — В его голосе появились нотки надежды: — А как насчет групповушки?

Не сговариваясь, троица «слуг» замотала головами.

— Что, тоже против? — с досадой спросил князь. — А зря. Вам бы лучше держаться поближе ко мне. Самое безопасное место в замке — моя спальня. Похоже, тварь чует сильных магов и прячется от их. А в этом мире нет никого сильней меня.

Дернув бровями, Егор переспросил:

— Тварь?

— Угу, — жуя еще одну виноградину, промычал Рикиши. Облизнув пальцы, он пояснил: — Ее никто не видел, но понятно, что всех убивает какое-то чудовище. Мы нашли пару оторванных конечностей со следами зубов. Ни у одного известного демона нет таких челюстей. — Рикиши хитро улыбнулся. — Ну как, еще не передумали насчет групповушки?

— Нет, — ответил Егор, а его залившиеся краской стыда «спутницы», соглашаясь с ним, закивали.

— Какие же вы скучные, — сказал раздосадованный Рикиши. Подумав, он попросил: — Тогда... тогда покажите-ка мне ваши сиськи.

Замерев при входе в помещение, Фугадзи с возмущением воскликнул:

— Господин Рикиши!

— А что такое? — мгновенно погрустнел князь. — Должен же я знать, кто будет жить рядом со мной.

— Господин Рикиши, — твердо произнес Фугадзи, — сделайте, пожалуйста, одолжение, не смущайте больше наших слуг. И так некому работать. Без них мы скоро утонем в грязи.

— Ладно-ладно, больше не буду, — пообещал Рикиши и перевел взгляд на новичков. — Ну, давайте что ли, знакомиться?

Сквозь открытое окно в комнату залетел белый голубь. Приземлившись посреди стола, птица, выпятив грудь и воркуя, принялась гордо вышагивать по столешнице.

Поморщившись, Фугадзи принялся жестами складывать заклинание.

Уж неизвестно, что хотел сотворить с птицей Фугадзи, но его опередил князь. Никто даже не успел понять, что произошло. Вот тупая птица гордо вышагивала метрах в пяти от князя, а затем раз — и она исчезла. Лишь на том месте, где только что был голубь, на стол, раскачиваясь подобно маятникам, опускалось несколько перышек.

Сжимая в руке оцепеневшего от ужаса голубя, князь поднял его перед собой и нежно погладил пальцем по голове.

Демонстрация способностей не могла не произвести впечатление. Если раньше и была надежда остановить князя силой, то теперь она испарилась. Безвозвратно. Справиться с таким противником... наверное можно, но только сначала придется привести его в бессознательное состояние. Ибо бодрствующий Рикиши всадит в горло нож и даже не получится заметить как. От столь быстрого удара не спасет ни способность отрицать магию, ни сверхчеловеческая реакция оборотня.

Опустив руки, Фугадзи неодобрительно заметил:

— Опять вы балуетесь, князь. В следующий раз предупреждайте — напугали ведь.

Поглаживая голубя, Рикиши ответил:

— Сам виноват, что такой медленный. И сам виноват, что не сказал, что собирался сделать с птицей. Не мог же я позволить убить его? Голуби — уникальные птицы. Они прямо как мы, демоны.

— Да? Первый раз слышу, — засомневался Фугадзи.

— А ты не задумывался, почему мы доверяем наши письма голубям? — Когда Фугадзи пожал плечами, Рикиши пустился в объяснения: — У голубей есть орган, который позволяет им чувствовать течение магнитных полей мира, поэтому они никогда не заблудятся и всегда найдут дорогу к дому. Как бы далеко они от него не находились. И у нас, демонов, в мозгу есть похожий орган — железа эксполюс. Собственно, именно наличие этой железы отличает демонов от людей. Во всем остальном мы практически одинаковы. Я, конечно, имею ввиду первородных, лесных, горных и людей. Под влиянием эксполюс некоторые демоны, вроде кровососов, изменились значительно сильней. Но, как показало время, их мутации оказались бесполезны для выживания их видов, потому они почти вымерли. К счастью. В этом мире и так хватает жутких существ.

Рикиши вытянул руку с голубем над собой. И снова никто не смог уследить за его движением, но вконец обалдевший голубь внезапно вылетел из окна со скоростью пущенного из пращи камня. Правда, несчастная птица не вынесла подобной заботы о себе, и, не успев даже толком расправить крылья, скончалась прямо в полете от разрыва сердца.

Проводив взглядом падающего вниз голубя, Фугадзи с укором произнес:

— Господин Рикиши, вам следует полегче обходиться с птичками, когда вы хотите их спасти. И, кстати, интересная у вас теория.

— Это не теория. И она не моя. Мне пришлось почти год выслушивать бредни Серкиса о происхождении рас магов. Вот и нахватался. Это была его любимая тема, и он...

Сильный удар заставил князя умолкнуть на полу-слове. Один из ковров, колыхнувшись, упал на пол, а в стене за ним обнаружилась железная дверь, из-за которой донеслось утробное, низкое рычание зверя.

Стараясь скрыть дрожь в голосе, Егор спросил:

— Это... это похищает слуг?

Князь снисходительно улыбнулся.

— Нет, не бойся. Это всего лишь Серкис. Опять просит пожрать.

— Сам князь Серкис? — пропищал Замбага. — Так он жив?

— Ну, можно сказать, что жив. Правда, я немного поигрался с его телом, так что он вряд ли помнит, кем он когда-то был. — Князь с ненавистью покосился на железную дверь. — После того, что он сотворил с нами, я никак не мог даровать старому ублюдку обычную смерть.

— А что он с вами сделал? — с жадностью поинтересовался Замбага.

Рикиши пальцем погрозил первородному.

— Не скажу. Иначе мне придется тебя убить.

Егора же больше тревожило другое.

— Эм, господин Рикиши, а Серкис точно не вырвется на свободу?

— Вряд ли. Хотя если вырвется — кричите, и я быстренько его поймаю. — Потянувшись, Рикиши оторвал виноградину и с усилием подавил зевок. — А теперь ступайте что ли, работать. Фугадзи покажет, что делать. А мне надо заняться государственными делами. Познакомимся поближе немного попозже. Хотя если вы передумали насчет пьянки или групповушки?.. Нет, не передумали? А жаль. Ну, тогда займусь неотложными государственными делами. — Вывернув голову, он взглянул на стоящую позади служанку. — Маришка, где мой кубок? Я что, должен пить из кувшина? Неси сюда кубок. И захвати один для себя... Что, тоже не будешь пить? Да что ж такое?! Фугадзи, почему ты нанимаешь только праведников и трезвенников?! Найди мне наконец порочных слуг и служанок! Остальные слишком скучные!

Собраться наедине всем вместе и обсудить дальнейшие действия удалось лишь после обеда. До этого момента троим новичкам пришлось работать — Егор подметал и мыл полы в коридорах и залах, Камия стирала, а Замбага помогал повару на кухне. То и дело рядом словно из ниоткуда возникал Фугадзи, которого интересовало, как новички справляются со своими обязанностями, да мимо постоянно пробегал заметно набравшийся Рикиши. Князь неизменно останавливался, спрашивал какую-нибудь ерунду — наподобие любимого цвета или блюда, — а потом, напевая, почти вприпрыжку шел дальше.

Создавалось впечатление, что Рикиши просто маялся от скуки и что его единственным развлечением было поприставать к слугам. Впрочем, рядом дежурил строгий Фугадзи, которого князь почему-то уважал и слушался и который обламывал ему все веселье, мешая докапываться до новичков.

Ближе к полудню Рикиши наконец завалился спать, оставив слуг в покое.

Отобедав, все трое собрались в подсобке рядом с кухней. Для чаепития, как сказал Егор повару, но, очутившись в тесной каморке, куда влезли только шкаф, стол и три стула, он первым делом запер дверь на защелку. А Замбага, сложив пальцами заклинание, окончательно изолировал комнату от возможной прослушки.

— Теперь нас никто не услышит, — сказал первородный, расстегивая перемотанной бинтом рукой воротник платья.

— Что с рукой? — спросила Камия.

— Порезался, — пробурчал Замбага. — Все из-за озабоченного идиота. Приперся, когда я чистил картошку, начал нести какую-то чушь, отвлек меня, ну и вот...

— Ты порезал себе ладонь, — закончила за него Камия.

— Сам не понимаю, как так получилось.

— А ты уверен, Замбага, что ты порезался именно сам и что князь не помогал тебе? — продолжила допытываться Камия. — Ты ведь мог не заметить его движения.

Парень замялся.

— Ну... э, не знаю. Только зачем князю резать меня?

— Ты — маг, тебе лучше знать, зачем ему могла понадобиться твоя кровь. Я уверенна в одном — Рикиши очень хитер и опасен. Такое чувство, что он уже заподозрил, что мы не те, за кого себя выдаем.

— Тогда почему мы еще живы? — задал вполне резонный вопрос первородный.

Камия пожала плечами.

— Да кто знает, что творится в голове у князя. Он ненормальный. Он целый день рассказывал, какие у него забавные родинки на заднице, и звал меня в туалет посмотреть, какую огромную он наложил кучу.

Подавившись чаем, Егор закашлялся.

— Не смешно, — прошипела Камия. — Любого другого я бы давно придушила, но его... его я боюсь.

Замбага кивнул.

— Я тоже. Может, Рикиши и озабоченный идиот, но он действительно силен. То, как он схватил голубя... никогда не слышал ни о чем подобном. А он ведь не пользовался магией.

— Я тоже думала, что Рикиши — обычный маг, но теперь я точно понимаю, что мы влезли в логово к настоящему чудовищу, — призналась Камия. — Даже я не заметила движений князя. Если он захочет, он убьет нас всех одним мизинцем. — Она поочередно заглянула в глаза собеседникам. — Пока не поздно, предлагаю бежать отсюда.

— А как же твое желание избавиться от зверя? — удивился Егор. — Серкис сделал что-то с телом князя, а потом князь сам превратил Серкиса во что-то непонятное. Если не Рикиши, то кто еще сможет помочь тебе?

Смущенно водя пальцем по столу, Камия нехотя сообщила:

— Я точно не буду связываться с Рикиши, не хочу иметь с ним никаких дел. Можете считать меня трусихой, но мне еще дорога моя жизнь. Зверь во мне никогда не ошибается, и прямо сейчас он вопит, что я должна как можно скорее валить отсюда. Ну так что, вы со мной?

Замбага и Егор переглянулись. Им был понятен страх девушки, они и сами чувствовали себя крайне неуютно, находясь в обществе эксцентричного князя, однако насколько бы ни был опасен Рикиши, сбежать — значило обречь на гибель несколько тысяч лесных, первородных и людей. Да и требовать от Камии рисковать своей жизнью и остаться было слишком большой наглостью. Девушка выполнила свою часть сделки и благополучно, хоть и не без приключений, довела их до столицы лесных. Больше она ничего не должна и ни на что не соглашалась.

— Мы должны остаться, — решил Егор.

— Если не мы, то больше никто не остановит Рикиши, — кивнул Замбага. — Я не позволю ему убить моих подданных и вторгнуться в Брагию. Помешать ему — мой долг правителя.

Камия недовольно засопела.

— Вам так охота помереть героями? — Она стукнула кулаком по столу, отчего тот затрещал, а одна из досок столешницы сломалась. — Придурки, вам ни за что не справиться с Рикиши!

Парни одновременно замотали головами.

— Не-не-не, драться с ним — никогда, — заявил Егор.

— Да, мы что, похожи на самоубийц? — поддержал его Замбага.

— Нам нужно просто помешать князю.

— А с Рикиши путь разбирается Нидза, — кивнул Замбага.

— Если они прибьют друг друга — нам же будет лучше.

— А мы украдем запретные свитки, — решил Замбага.

— И обломаем этим двум чудикам все их планы, — согласился Егор.

— И, возможно, я найду в свитках заклинание, которое поможет тебе избавиться от зверя.

Склонив голову набок, Камия с тщательно скрываемым восхищением протянула:

— Идиоты. Оба. Давно уже не встречала таких, как вы.

Поднявшись на ноги, девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать. Но затем, передумав и покраснев, просто порывисто склонилась и чмокнула первородного в лоб. После Камия задумчиво глянула на Егора, уже подставившего для поцелуя щеку, и, немного подумав, ободряюще хлопнула его по плечу.

— Удачи вам. Я, если что, буду неподалеку в городе, — произнесла, берясь за ручку двери, Камия. — И смотрите у меня, не вздумайте помереть моими должниками.

Потянув на себя дверь, Камия выскользнула на кухню.

Массируя ноющее после хлопка плечо, Егор мрачно пробормотал:

— Я что, какой-то особенный? Вот почему я постоянно получаю от нее пинки и тычки? Хоть бы раз сказала что-нибудь хорошее. Стерва...

Выбравшись из кухни, Камия вышла в обеденный зал, добралась до полу-темного коридора и нырнула в свою комнату. Быстро переодевшись в свои шмотки, перекинув ремень сумки через плечо, она аккуратно, прислушиваясь к звукам в замке, пробралась по коридору и попала в угловую башню замка с винтовой лестницей. Поразмыслив, девушка направилась вверх и вскоре, откинув люк, которым заканчивалась лестница, выбралась на плоскую крышу зубчатой башни. Ловко пробежав по тянувшейся от башни до Древа стене, она достигла ствола.

Грубая кора гигантского дуба была испещрена множеством кривых, глубоких бороздок, по которым любой, даже не имеющий никакого опыта в покорении скал, смог бы забраться на вершину Древа. А для оборотня эти импровизированные уступы и полки были словно идеально ровная тропинка.

Прыгнув вверх метров на пять, Камия заскочила на достаточно широкий выступ коры и осмотрелась — не видит ли ее кто. Далеко внизу копошились стражники и маги, на башнях замка и черепичной, покатой крыше не было ни единой живой души. За исключением пары ворон.

Примерившись к следующему выступу на коре Древа, Камия прыгнула. Не прошло и десяти минут, как она полностью обогнула Древо, очутившись на противоположной от замка стороне. Легкими прыжками, с кошачьей грацией, перескакивая с уступа на уступ, она принялась спускаться вниз.

Прямо у корней Древа после узкого пустыря начиналась дорога, на которой на лошади сидел стражник-лесной. Рядом с ним стоял огороженный высокой кирпичной стеной особняк. Окна двухэтажного дома были закрыты ставнями, а в саду росло множество яблонь. До земли — метров пятнадцать, а до стены особняка еще с десяток, но, чтобы точно никто не заметил, нужно было рискнуть и попытаться допрыгнуть.

Сев на корточки, понадежнее уперев подошвы сандалий в шершавую кору Древа, Камия резко оттолкнулась и стремительно полетела к садику. Стена приближалась катастрофически быстро, и на миг показалось, что не получится долететь до территории особняка. Однако инстинкт не подвел, и, разминувшись со стеной всего на какие-то сантиметры, прошибив телом сплетающиеся кроны яблонь, Камия тяжело приземлилась на аккуратно подстриженный газон и тут же ушла в кувырок, гася силу удара.

Вскочив на ноги, девушка выдохнула от облегчения и, едва сдержав крик ликования, приложила ладонь к бешено колотящемуся сердцу. Получилось! Прощай замок и жуткий князь! Наконец-то больше не слышно поскуливаний перепуганного вусмерть зверя. Наконец-то отпустило чувство вечной тревоги, не покидавшее ее с момента первой встречи с князем. Все, свобода!

Губы девушки медленно изогнулись в улыбке. А спустя миг ее глаза расширились от ужаса...

Что-то было позади нее. Что-то страшное до одури. Никогда в жизни она не испытывала такого давления, никогда в жизни она не чувствовала такой воли. Существо, смотревшее на нее, излучало столь огромную силу, что тело мгновенно оцепенело, а сердце замерло. Вечный спутник, зверь, забился от ужаса, стремясь захватить контроль над телом и сбежать. Того же желала и Камия. Но, понимала она, стоит сделать одно неосторожное, резкое движение — и конец.

— Ай-я-яй, — прозвучал сзади и сверху насмешливый голос Рикиши, — невежливо сбегать, не попрощавшись. Неужели тебе так не понравилось у меня в гостях, а, моя подруга-оборотень?

Медленно, очень медленно Камия обернулась: словно огромный кот, князь на корточках сидел на стене, поставив на нее для верности руки. Он улыбался, но смотрел серьезно, чуть прищурившись.

Отвечая на немой вопрос, Рикиши сказал:

— Конечно, я сразу понял, что вы трое никакие не слуги. Или вы приняли меня, князя лесных демонов, за полного дурня? Тогда вынужден тебя разочаровать — ваш маскарад для меня ничто. Оборотень, какой-то очень странный человек, видимо, чужеземец, да парень-первородный — кто же вы такие и что вы забыли в моем замке? На шпионов вы не тяните. Хотя... можешь не отвечать. Гораздо интереснее выяснить все самому. — Князь поднял перед собой раскрытую ладонь, и его аккуратно подстриженные ногти вдруг удлинились, превратившись в самые настоящие когти — короткие, толстые и очень острые, прямо как у хищной птицы. — Эх, не в моих принципах убивать без веской на то причины, да еще девушек, но должность князя-защитника, сама понимаешь, иногда обязывает быть жестоким. Ничего...

Пока Рикиши распинался, был шанс сбежать. Ничтожно малый, но другого не представится. Если сделать все правильно и внезапно, возможно, занятый разговором князь не успеет среагировать. Нужно отвлечь его внимание, показав ложное движение, и бежать. Как можно быстрей и дальше. Нужно использовать все преимущества тела оборотня, состязаться с которым в скорости не способно ни одно живое существо.

Камия напряглась, одним прыжком приготовившись отскочить подальше, на безопасное расстояние. Электрические импульсы из мозга полетели по натянутым до предела нервам к мышцам, ноги начали сгибаться в коленях.

Так, вихрем проносились в голове девушки мысли, сначала показать глазами и корпусом движение в сторону, после прыгнуть к стене, на которой сидит Рикиши. Затем оттолкнуться от стены руками и ногами и, придав себе этим стремительное ускорение, бежать. Да, все просто, должно получиться. Вряд ли сидящий в дурацкой, неустойчивой позе без нормальной точки опоры князь сможет мгновенно развить свою максимальную скорость. Для начала ему придется спрыгнуть на землю.

Нервные импульсы достигли мышц бедра, и Камия, зыркнув в сторону, рванула к стене. Но что-то пошло не так. Стена не приблизилась ни на сантиметр, а ноги почему-то продолжили подгибаться. И сколько бы Камия ни старалась выпрямиться, они не слушались.

Девушка упала на колени, и лишь тогда картинка перед глазами пошатнулась. Удар Рикиши был столь молниеносен, что его не удалось не то что заметить, но даже почувствовать.

Ничего не понимая, обозлившись на ставшее таким непослушным тело, Камия попыталась собраться с силами и... мир, взорвавшись брызгами искр, провалился во мрак.

— …личного, — закончил фразу Рикиши и спрыгнул со стены, бесшумно приземлившись перед неподвижным телом девушки. — Прости.

ГЛАВА 26

После расставания с Камией ничего не изменилось. Беззаботный, пьяный Рикиши все так же слонялся по коридорам, приставая к новичкам с дурацкими вопросами, а те продолжили наводить порядок в замке. Казалось, исчезновение Камии заметил лишь Фугадзи. Он спросил, куда подевалась их служанка, и, получив ответ, что она решила уволиться, выдохнул от облечения и одобрительно кивнул. Похоже, мужчина всерьез переживал за судьбу своих подчиненных и известие, что хоть одна служанка поступила благоразумно и сбежала подальше от опасности, обрадовало его.

Правда, из-за бегства девушки на оставшихся слуг навалились дополнительные обязанности и Замбаге, к его неудовольствию, пришлось заняться стиркой. Егор же, бродя по замку с ведром воды, шваброй и ворохом тряпок, решил тем временем разведать, где князь прячет запретные свитки. Задача была непростой, ибо он понятия не имел, как эти свитки выглядят. Впрочем, вряд ли к ним имел доступ кто-нибудь кроме князя, поэтому он решил проследить за передвижениями Рикиши. Составив план излюбленных маршрутов князя, Егор выяснил, что больше всего тому нравится посещать винный погреб, туалет, кухню, комнаты служанок(из которых его постоянно выгонял Фугадзи) и зал для приемов. Больше князь никуда не ходил.

Однако благодаря своим обязанностям по мытью полов Егор заметил кое-что полезное. Пыль... В замке, где давно не убирались, было столько много пыли, что там, куда не слишком часто заходили слуги и князь, на полах можно было разглядеть следы ботинок, сандалий и босых ног. Зацепка, конечно, была слабовата, но ничего другого не оставалось — попытки проникнуть во все комнаты подряд, большинство из которых были заперты, могли вызвать подозрения.

И одна из цепочек следов в конце концов привела к искомой цели. Точнее, к правильной дороги до цели. Сразу после обеденного зала начинался хорошо освещенный коридор, из которого, войдя в неприметную дверь и поднявшись по лестнице, можно было попасть в зал для приемов. Но коридор тянулся и дальше, а его конец терялся во мраке. И в толстенном слою пыли на полу можно было отчетливо разглядеть отпечатки подошв сандалий князя. Следы тянулись туда и обратно и были оставлены, судя по всему, не так уж давно.

Фугадзи ни словом не обмолвился про необходимость уборки в этой части замка, но Егор решил рискнуть. Вооружившись фонарем, изображая усердного работягу, он принялся энергично намывать полы и вскоре добрался до самого конца коридора, который выходил к башне с винтовой лестницей — точно такой же, через которую они все попали в замок. Продолжая орудовать шваброй, Егор спустился на второй этаж замка, осмотрелся: следы тянулись к одной из двух дверей. Хотя из первой башни на второй этаж вел всего один единственный проход...

Поставив швабру, подняв повыше фонарь, который почти не справлялся с густой тьмой, Егор осторожно толкнул дверь и обнаружил за ней абсолютно темный коридорчик, тянущийся, казалось, в никуда. Идти дальше было опасно, но отступать, толком ничего не выяснив, было глупо.

— Я быстро, туда и обратно, — шепотом пообещал себе Егор.

Вытянув перед собой фонарь, Егор, ступая шаг в шаг по следам князя, направился прямиком в неизвестность. Бешено колотилось сердце, мерещилось, что вот-вот и из тьмы на него выпрыгнет таинственный монстр или, что могло быть хуже, позади него возникнет ухмыляющаяся физиономия Рикиши. Но пронесло. Через сотню шагов Егор уперся в железную дверь, украшенную узорами из переплетающихся веток. Дабы вернуться назад с чувством выполненного до конца долга, он подергал за кольцо-ручку, убедился, что дверь заперта, и осветил фонарем пол. Так и есть, дверь недавно открывали. А значит, путь, ведущий к запретным свиткам, найдем. Только плохо, что за дверью, судя по всему, начинались помещения нового замка, вырубленного в стволе Древа Жизни. Помимо того, что часть нового замка была в десятки раз больше старого, где-то там, скорее всего, обитал державший всех в страхе монстр.

Вспомнив про пожирателя людей и демонов, Егор покрылся холодным потом и, развернувшись, быстро поскакал по следам князя обратно к башне. Выбежав из коридора, он закрыл за собой дверь, развернулся — и нос к носу столкнулся со служанкой князя Маришкой.

Держа на согнутой в локте руке поднос с миской мясной похлебки, девушка, ухмыльнувшись, протянула:

— А, это ты...

— Фу, не пугай меня так, — попросил Егор, невольно косясь на формы лесной.

— Если Рикиши увидит тебя в этой части замка, у тебя будут большие неприятности, — предупредила Маришка.

Разволновавшись, Егор принялся оправдываться:

— Да я так... убирался и случайно забрел сюда. Вот, решил немного прогуляться по замку.

— И заодно поискать, что можно спереть? — предположила девушка.

Хоть эта мысль уже и посещала его, Егор покачал головой и почти честно признался:

— Нет-нет, что ты. Я просто гулял. Я не собирался ничего красть. Клянусь.

— Да ладно, не бойся. — Маришка очаровательно улыбнулась и, украдкой осмотревшись, понизив голос до томного шепота, сказала: — Встретимся в тронном зале на втором этаже сразу после полуночи. Обещаю, ты никогда не забудешь эту ночь.

— А? Что? — кое-как выдавил из себя Егор. Конечно, как любой нормальный молодой человек он был не прочь провести ночь с девушкой, но когда настолько эффектная незнакомка сама берет тебя в оборот и предлагает переспать — остается только растеряться. Такого с ним еще не было и, чувствовал Егор, наверное, никогда не будет. Но кто бы мог подумать, что обломится такое счастье... И где — в замке князя! И хоть Маришка при первой встрече ясно дала понять свой интерес, но поверить, что все зайдет так далеко, было затруднительно. Привыкший к постоянным неудачам в общении с противоположным полом Егор чуть не запрыгал и не завопил от радости.

Так, теперь главное не облажаться и не спугнуть готовую на все красотку каким-нибудь ехидным замечанием, как уже случалось не раз и не два. Нельзя вот так сходу проявлять темные стороны своего характера. Нужно быть осторожным. Очень осторожным. Иначе очередная особа сбежит, обозвав «настоящим козлом», даже не успев подарить хотя бы один поцелуй.

Приосанившись, расправив плечи, нацепив фирменную кривую ухмылку, Егор вытянул руку, готовясь приобнять девушку за талию. Не вышло. Маришка ловко отскочила назад и, погрозив ему пальцем, сказала:

— Дождись ночи. И обязательно приходи.

— Конечно, приду, — твердо пообещал Егор. — Даже приползу. И никто меня не остановит.

— Договорились, — улыбнулась девушка и, сойдя с площадки на лестницу, направилась вверх.

Егор же пялился ей вслед. Походка у нее была несколько необычной, торопливой и совсем не женственной, но зато вид сзади... заставлял забыть обо всем.

Подхватив ведро, швабру и тряпки, Егор попрыгал вверх по лестнице. Бодрым шагом вышел в коридор, ведущий к обеденному залу и кабинету князя. Где-то наверху хлопнула дверь, и, дабы избежать лишних вопросов, поставив ведро и фонарь, он схватил швабру и принялся энергично драить и так уже чистый пол. Шаги, зазвучавшие на лестнице, ведущей к залу для аудиенций, заставили немного напрячься, однако в предвкушении ночи он забыл про все возможные опасности и даже, чувствуя прилив сил, принялся насвистывать простенькую мелодию.

С лестницы спустился Рикиши. Заметив в темной части коридора орудующего шваброй слугу, он направился к нему.

— Гляжу, стараешься, — сказал князь. — Это Фугадзи велел тебе прибраться здесь?

Уперев швабру в пол, сияя счастливой улыбкой, Егор отрапортовал:

— Нет. Я сам решил навести здесь порядок.

— Молодец, — похвалил его Рикиши. — Я просто обязан вознаградить такого отличного работника. — С лукавым выражением лица он подмигнул. — Вечером жди от меня подарок.

Улыбка Егора померкла. Уж что бы там ни готовил озабоченный князь, глупо ждать от него обычного подарка. Наверняка притащит какую-нибудь хрень с сексуальным подтекстом.

— Какой подарок?

— Увидишь. Обещаю, тебе понравится. Мы найдем для тебя самую красивую телку.

Не веря своим ушам, Егор переспросил:

— Простите, господин, что вы сказали?

Рикиши хлопнул Егора по плечу.

— Ты все правильно расслышал. Твоя подруга Замбажка рассказала, чего ты хочешь. Хоть я и замучился вытаскивать из нее признание. Не знал, что бывают такие застенчивые... девчонки.

— А? — только и смог повторить вконец потерявшийся Егор.

— Дождись вечера. Гарантирую, ты никогда не забудешь эту ночь. — Хмыкнув, князь добавил: — Проказник.

Насвистывая, князь направился к обеденному залу, а Егор, открыв рот, смотрел ему вслед. Ну ничего ж себе, думал он, всего первый день в столице лесных, а ночь уже обещает стать такой бурной и насыщенной. Сначала Маришка, теперь кого-то хочет прислать сам князь. Да, не зря Юкки считается столицей разврата.

И все-таки Рикиши пусть и кажется странным, но, похоже, на самом деле отличный парень, решил Егор. Жаль, что он враг. Было бы приятно встретиться с ним при иных обстоятельствах. Несомненно, тогда он обязательно стал бы другом...

ГЛАВА 27

В предвкушении обещанного князем подарка Егор, закончив наводить чистоту в коридорах и залах замка, принялся за уборку своей комнаты. Чистке подверглось абсолютно все, даже закопченный дымом от ламп и свечей потолок. И хоть комнатка была небольшой — семь шагов в длину и пять в ширину, — в стремлении навести идеальный порядок Егор потратил на нее уйму времени — почти весь вечер. Он поменял белье, взбил подушки, постирал одеяло, просушил его, выбил из ковра на полу всю пыль, после чего тщательно вымыл его. Протер в полках шкафа всю пыль, вытащил из письменного стола все ящики и также промыл их. Выстирал покрывало с кресла, протер расшатанный стул и, вооружившись молотком, починил его. Прошелся скребком по стенам и углам, уничтожив всякий намек на плесень, поправил тройной канделябр для свечей на стене, зажег их, и, поставив в центр стола лампу, запалил ее тоже.

Закончив, запыхавшийся Егор принял душ, представлявший из себя льющуюся прямо из стены банной комнаты струю подогретой воды, стекающей в стоки в полу, вернулся к себе, вновь осмотрел свое жилье и нахмурился. В комнате не было окон, тени от свечей и лампы плясали на серых каменных стенах, и помещение выглядело несколько мрачновато. Хотя отсутствие окна было плюсом — теперь не придется волноваться, что в самый ответственный момент в окне появится физиономия Рикиши, решившего по-подглядывать за слугой. А два отверстия в потолке шириной с кулак — одно для притока воздуха, другое для вытяжки — непригодны для того, чтобы затеять через них слежку. Нужно быть не шире и выше удава, чтобы суметь протиснуться по извилистым вентиляционным каналам и добраться до нужной комнаты. Впрочем, если такое вообще возможно и его тело позволит, князь вполне способен додуматься воспользоваться для слежки даже вентиляцией...

Дабы наверняка избежать неприятных сюрпризов, Егор взял молоток и слегка модернизировал освещение комнаты. Канделябр переместился под одно вентиляционное отверстие. Забив в стену колышек и поставив на него блюдце, одну из свечек он поместил точнехонько под вторым. Теперь если Рикиши вдруг выглянет из вентиляции, то мгновенно получит ожог глаз.

Обезопасив комнату, Егор отыскал в замке вазу с шикарным букетом цветов и, притащив ее к себе, водрузил посреди стола. После, устроившись поудобнее на кровати, закинул руки за голову и, широко улыбаясь, приготовился встречать гостью.

Дальнейшие события начали развиваться в довольно странном ключе.

Из коридора донеслись мужские голоса — злые и раздраженные. Зазвучали нецензурные слова. Судя по всему, пара мужчин силой тащила кого-то по коридору, а этот кто-то упирался и не давался им.

— Давай же, дура тупая, шевелись! — донесся сердитый голос.

После раздался вежливый стук в дверь.

Слегка обеспокоенный Егор крикнул:

— Открыто!

Дверь распахнулась, на пороге возник взмокший, запыхавшийся стражник. Вытерев со лба пот, он провозгласил:

— Князь Рикиши велел доставить вам ее. Нашли самую красивую, какую только можно найти. Вот, принимайте. — Он повернулся к своему напарнику. — Заводи!

Его товарищ спиной вперед ввалился в комнату, упираясь ногами в пол и рывками таща за собой натянутую веревку.

— Что за нафиг? — пробормотал, садясь, Егор. Что за страшную и огромную девку притащили эти двое?

Сил одного стражника оказалось недостаточно, и его напарник, схватившись за веревку, принялся помогать ему. Пыхтя, едва-слышно матюгаясь, вдвоем им удалось кое-как справиться с сопротивлением строптивого «подарка», и, Егор не поверил своим глазам, из-за дверного косяка показалась... коровья голова! Белая, с черными пятнами, принадлежавшая годовалому теленку. Причем стражники не обманули, и корова действительно была довольно милой — чистенькой, с мягкой, розовой мордочкой, покрытой белесым пушком, и большими, невинными глазами, обрамленными длинными ресницами.

Затащив в комнату корову, стражники принялись отвязывать от ее рогов веревку.

— Что это? — только и смог спросить Егор.

— Молодая корова, — ответил стражник. — Самая красивая в городе. Все как и обещал князь.

— Да я вижу, что это корова. — Не выдержав, Егор сорвался на крик. — Зачем вы притащили ее в мою комнату?!

— Затем, что так велел князь, — спокойно ответил мужчина, исполнявший за свою бытность стражником при Рикиши и более странные приказы. — Господин распорядился привести вам самую красивую телку, вот мы и привели!

Егор схватился от отчаяния за голову. Ну кто бы мог подумать, что, когда князь обещал подогнать на ночь красивую телку, он имел ввиду самую настоящую телку? То бишь корову!

Ну у Рикиши и шуточки! Больной придурок!..

А так готовился к свиданию, с отчаянием подумал Егор. Три часа драил комнату! И для чего?! Чтобы в нее притащили корову!

Заметив букет, корова подошла к столу и принялась нагло жевать цветы.

— А вы точно не ошиблись? — с надеждой спросил Егор. — Мне даром не нужна телка с рогами и копытами! Что мне с ней делать?!

С ничем не прикрытой брезгливостью стражник ответил:

— Надо полагать, развлекаться.

— Смешно, — мрачно буркнул Егор и, видя, что стражники собрались уходить, закричал: — Эй-эй, куда?! А корова?!

— Наше дело — доставить корову, — замерев на пороге, ответил стражник. — Когда князь распорядиться, мы ее заберем.

— Увидите ее отсюда! — потребовал Егор.

Стражник замотал головой.

— Вот еще. Что, зря мы ее сюда тащили? Разбирайтесь с князем сами. А мы свое дело сделали. — Он покосился в сторону. — Вон, кстати, и господин.

Отвесив легкий поклон, стражники удалились.

Решив высказать Рикиши все, что он думает о его чувстве юмора, Егор приготовился к разговору с князем. Однако дальше начало твориться что-то еще более странное и необъяснимое. Хотя казалось, что удивляться больше будет нечему.

Но в комнату, помахивая туго набитым кошельком, в ночной сорочке до колен и тапочках зашел князь. Лукаво подмигнув Егору, он подошел к столу, погладил по голове поедающую цветы корову, развязал кошель и высыпал на стол горку золотых монет, среди которых блеснуло несколько крупных бриллиантов.

— Плата за просмотр, — сообщил князь. Затем он, наклонившись, спустил портки и уселся в кресло, положив руки на подлокотники. Да так и замер.

Кипевшая внутри Егора ярость вмиг улетучилась, уступив место крайне сложной гамме чувств. Одновременно присутствовали: растерянность, удивление, смущение, возмущение, настороженность и много чего еще. Проще говоря, Егор искренне охеревал.

От столь сложной комбинации охвативших его чувств в нервном тике задергался глаз, а из открытого рта донеслось протяжное:

— Э-э-э-э-э-э-э-э...

И так продолжалось почти с минуту. Корова доедала цветы, Егор мычал и безрезультатно пытался прийти в себя, а Рикиши сидел неподвижно со спущенными портками и чего-то ждал. Радовало одно — его сорочка была достаточно длинной, чтобы прикрыть интимные места князя.

— Простите, — наконец подал голос Егор. — Вы... как себя чувствуете? Вы пьяны?

— Не-а, абсолютно трезв, — ответил князь. И нетерпеливо спросил: — Ну, чего ты ждешь?

— Эм... а что вы хотите, чтобы я сделал?

— Как что? — Рикиши указал на корову. — Приступай.

Егор сглотнул.

— К чему?

Пожевав губы, Рикиши ответил:

— К сношению.

— Что-что?

— Ну, ты ведь хотел заняться любовью с телкой. Вот тебе телка. А я посмотрю. Еще никогда не видел, как занимаются этим с коровой.

Внезапно до Егора дошло, что князь не шутит. Он был полностью серьезен и действительно думал, что вот-вот и перед ним развернется презабавное представление.

— Ну, князь, понимаете... такое дело. Я как бы ничем не собираюсь заниматься с животными. Особенно, этим.

— Но Замбажка сказала, что ты желаешь много телок, — удивился князь.

Череда озарений продолжилась, стоило только Егору вспомнить свою собственную фразу, небрежно брошенную в Казаве. Ну Замбага! Ну дебил! Нужно его придушить! Мир без него станет намного спокойней и безопасней!

— Князь, понимаете... — принялся смущенно объясняться Егор. — В моем... селении, которое находится очень далеко отсюда, словом телки иногда называют девушек.

Рикиши запротестовал:

— Но Замбажка сказала, что...

— Замбажка — полная дура! — перебил Егор. — Она самая большая дура в мире! Нельзя ей верить!

— Значит, ничего не будет? — уточнил князь.

— Нет, — твердо ответил Егор.

— Даже за деньги? — Князь кивнул на кучку золота.

— Нет.

— Черт...

С невозмутимым выражением лица Рикиши, натянув портки, вылез из кресла, сгреб золото и бриллианты в кошель и молча удалился.

Корова, которая пребывала в счастливом неведении относительно того, какая страшная участь могла ее ждать, не захотела покидать уютную комнату. Сколько бы Егор ни тянул ее за рога, и сколько бы ни хлестал ее полотенцем по бокам. Видимо, животное, вырванное из привычной обстановки коровника, было слишком напугано темными, узкими коридорами княжеского замка. Да и восхождение вдоль Древа и по винтовой лестнице было не самым приятным моментом в ее короткой жизни. Конечно, можно было бы попробовать применить побольше силы, как следует приложить корову и подчинить ее своей воле, но Егор не посмел. Пока он лупил ее полотенцем по бокам, ему и так казалось, что он причиняет животному невыносимые страдания. И он просто не мог заставить ее страдать еще больше — это было противно его натуре.

Чтобы вновь попробовать силой выволочь корову из комнаты, пришлось искать помощи. Но весь замок уже спал, так что помощи пришлось искать у Замбаги. Однако первородный, почуяв неладное, отказался выходить из своей комнаты. Наверное, раскаивался позже Егор, не стоило начинать общение с ним с мощных пинков в дверь и угроз засунуть его головой в унитаз.

Ничего не оставалось, кроме как рассчитывать на себя самого. Зажав голову коровы в захвате под подмышкой, он принялся бороться с тупым парнокопытным. Но сдвинуть с места два, а то и все три центнера упирающейся говядины было непросто даже для чемпиона мира по тяжелой атлетике. А для худощавого студента-программиста, не привыкшего поднимать что-либо тяжелее бутылки пива, эта задача оказалась практически непосильной.

Однако благодаря упорству он все-таки достиг кое-каких успехов и почти сумел дотащить подарок князя до двери. Свирепая схватка с травоядным подходила к своей кульминации, когда над городом разнесся тихий, мелодичный звон колокола. Насчитав двенадцать ударов, взмокший, почти выбившийся из сил Егор отпустил голову коровы. После всех разочарований и потрясений опоздать из-за куска говядины на свидание и обломаться на ночь страстной любви с эффектной красавицей — такое бы он себе не простил.

Взяв фонарь и полотенце, Егор вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Дабы не привлекать внимание, он замотал фонарь полотенцем и по памяти, на ощупь, направился к винтовой лестнице в ближайшей башне. Однако дверь, ведущая на второй этаж замка, оказалась заперта. Пришлось возвращаться и пробираться по темным коридорам спящего замка к дальней лестнице. Предстояло пройти мимо покоев князя, который мог бодрствовать, но повезло, и по пути никто не встретился.

Выйдя на лестницу, Егор снял с фонаря полотенце, уверенно спустился по лестнице и, толкнув дверь, ведущую в жилые помещения замка, с облегчением обнаружил, что она открыта. Подсвечивая себе путь, он осторожно, прислушиваясь к малейшим шорохам, пробрался по темным коридорам к центральному залу этажа.

Маришки еще не было. Подняв фонарь повыше, Егор внимательно осмотрел практически пустое помещение. Первое, что бросилось в глаза, — вырезанный из цельного куска древесины трон, чьи ножки были утоплены в гранитном постамент, на котором он стоял. Матового, темно-алого цвета, он выглядел неброско, казался грубым, но от него буквально веяло древностью. Подойдя поближе, Егор понял почему — на старом, моренном дереве были искусно вырезаны тончайшие переплетающиеся линии белого цвета. Присмотревшись, стало понятно, что узоры — каллиграфия. Непрерывная строка изящных букв причудливо оплетала весь трон, рассказывая историю основания страны лесных. Разобрать, что написано, можно было лишь с огромным трудом, и Егор, сумев прочитать всего пару слов, бросил это занятие.

Помимо трона, в зале перед постаментом в два ряда стояло несколько диванов, на стенах вперемешку с гобеленами алого цвета висело множество картин, на полах — мягкие ковры. Шторы перед тремя высокими окнами были убраны, и аккурат напротив трона висела огромная полная луна. Ее свет лился через прозрачные стекла, довольно неплохо освещая зал.

Трудно было представить более романтического места для свидания, правда, немного смущал слой пыли, покрывающий абсолютно все. Впрочем, он был не слишком толстым — хоть и редко, но в тронном зале наводили порядок.

Накрыв фонарь полотенцем и поставив его на гранитный постамент, Егор уселся на трон и приготовился ждать появления Маришки. Сколько бы времени это ни заняло — хоть до самого утра. Но девушка оказалась пунктуальной, и вскоре до слуха донесся слабый скрип дверных петель.

Чтобы не попасть в неприятную ситуацию, если в зал вдруг войдет совсем не Маришка, Егор решил спрятаться за гобеленном при входе. К тому же, думал он, неплохо бы начать ночь с невинной шутки и небольшого сюрприза. Девушка ясно дала понять свои намерения и вряд ли рассчитывает на долгие прелюдии. Поэтому лучше не тормозить и вести себя с ней как мачо.

Определившись с линией поведения, Егор, затаив дыхание, готовясь выскочить из-за гобелена, ждал. Спустя несколько секунд из коридора донеслись легкие шаги. Они становились все громче и громче, а затем, поглощенные толстым ковром, стихли.

Пора, решил Егор, и беззвучно выскользнул из-за гобелена прямо за спиной озирающейся по сторонам девушки. Одним легким шагом приблизился к ней и без стеснения положил руки на обнаженную талию.

— Привет, красавица, — томно прошептал он.

Вздрогнув, Маришка резко развернулась лицом к парню. И тут же к ее губам прижались губы Егора.

Получилось, возликовал Егор, ожидая что вот-вот и девушка ответит на поцелуй. Он даже прикрыл глаза, дабы как следует распробовать вкус ее мягких, сочных губ.

Однако в следующий миг его веки распахнулись — это Маришка со всей силы двинула его коленом между ног. И удар у нее оказался будь здоров. Мгновенно перехватило дыхание, и, схватившись за отбитое достоинство, выпучив глаза и надув щеки, Егор отшатнулся назад. Он даже не успел до конца осознать, что произошло, как словно из ниоткуда вылетел кулак и хорошо поставленным боковым девушка пробила по маячившей на уровне ее груди голове парня, представлявшей из себя крайне удобную цель. Сила ее убийственного удара невольно заставила Егора вспомнить своего стокилограммового тренера по боксу, когда тот однажды, показывая ему прием, несколько увлекся и приложил ученика со всей дури. Тогда спас шлем и перчатки на пудовых кулаках тренера, сейчас же — полу-мрак тронного зала, ибо у Егора сложилось впечатление, что девушка целилась не в скулу, а немного выше — в висок. Но в темноте промахнулась.

Рухнув в позе кочерги на пол, Егор с трудом выдавил из себя:

— За что?..

С силой прижав к своему лицу ладони, девушка начала массировать его. Словно пытаясь вмять его в кости черепа.

— Если я тебя напугал, — прохрипел Егор, — прости.

Маришка опустила руки и сверху вниз злобно уставилась на скрючившегося у ее ног Егора. И, размахнувшись, всадила ему в живот носок сандалия, отчего возникло непреодолимое желание немедленно выплюнуть все свои внутренности.

— Тварь, — прошипела девушка и принялась охаживать Егора ногами. Правда, тот успел принять правильную позу и все удары попадали по прижатым к животу коленям или прикрывающим голову рукам.

Недоумевая, улучив момент между пинками, он выглянул из-за рук, и крикнул:

— Да в чем дело? Ты сама предложила перепихнуться!

— Урод, — кинула Маришка, продолжая лупить парня ногами.

— Если тебе нравится пожестче, то я согласен!

— Озабоченная скотина!

— Только немного полегче!

— Жалкое ничтожество!

— Я готов быть твоим рабом, госпожа! Ругай меня, ругай! Только бей полегче!

— Уже давно меня так не унижали! — заводясь все больше и больше, прошипела девушка.

— Если хочешь, могу унизить еще сильней! Только дай сперва отдышаться!

— Да кому ты нужен, ничтожество?!

Чувствуя, что и второе свидание проходит как-то уж слишком странно, Егор дал себе обет больше никогда не искать отношений с противоположным полом. Вдобавок после внушительной порции пинков он начал подозревать, что, возможно, Маришка пригласила его отнюдь не для плотских утех. Еще больше его подозрения укрепил кинжал, свернувший в руках разъяренной лесной.

И дальше отлеживаться в надежде, что девушка вдруг сорвет с себя одежду и, одержимая страстью, накинется на него, стало опасно, и Егор, выкинув руку, схватил служанку за лодыжку. Дернул ее ногу на себя, одновременно перекатываясь подальше от лесной. Сработало — ноги девушки разъехались широко в стороны, и она потеряла равновесие.

Мельком заглянув ей под юбку и к своему разочарованию обнаружив под ней какие-то уродливые, почти мужские труселя, Егор отпустил лодыжку, еще раз перекатился и, оказавшись на безопасном расстоянии, вскочил на ноги. К этому моменту девушка уже восстановила равновесие, а острие кинжала в ее руке летело к груди Егора. Впрочем, полу-мрак снова сыграл за незадачливого любовника — Маришка не смогла правильно рассчитать дистанцию, и Егор, дернувшись назад, легко избежал удара.

Тут-то до него окончательно дошло, что девушка действительно собиралась пырнуть его и что пора бы озаботиться спасением собственной жизни. Вот только кидаться с голыми руками на противника с ножом способен лишь полный идиот. Будь Маришка пониже и полегче, еще можно было бы попробовать отобрать у нее ножик, однако она ничуть не уступала в размерах Егору. К тому же нож она держала уверенно и крепко, не забывая про вторую руку, которой была готова или схватить противника, или блокировать его удар. Вариант действий был всего один — бежать. Только выход из зала загораживала девушка.

Крутанувшись на месте, Егор понесся к трону. Маришка побежала следом. Причем девушка оказалась довольно резвой и почти настигла свою жертву. От тычка ножиком под лопатку Егора спас лишь трон, ухватившись за спинку которого, он резко изменил направление. Обежав вокруг трона и при этом случайно своротив накрытый полотенцем фонарь, укатившийся в угол, он глянул, где там девушка, и, выругавшись, затормозил. Маришка не повелась на хитрость и замерла напротив, продолжая загораживать путь к выходу. От жертвы ее отделял только трон.

— Ну что, конец? Отбегался? — насмешливо спросила девушка.

— Да что тебе от меня надо, дура больная?! — крикнул Егор.

— Для начала я тебя кастрирую, — спокойно сообщила Маришка.

Мгновенно забыв про все, Егор во всю мощь легких заголосил:

— На помощь!!! Рикиши, помоги!!! Замбага, Фугадзи, кто-нибудь!!!

— Наверху тебя никто не услышит, — ухмыльнулась девушка. — Тебе никто не поможет.

Но помощь пришла. Правда, оттуда, откуда ее никто не ждал. И помог слепой случай.

Полотенце, которым был обернут укатившийся в угол фонарь, вспыхнуло. Пушистые, сухие ковры, гобелены и покрывавший все слой пыли были прекрасной пищей для огня. Пламя распространялось столь быстро, что, пока парочка поворачивалась к новому источнику света, полыхал уже весь угол тронного зала. И огонь не собирался останавливаться — пожирая гобелены, он стремительно полз вверх и растекался по устилающим полы коврам, с каждым мгновением становясь все выше и выше. Прикинув скорость, Егор пришел к выводу, что секунд через пятнадцать пожар охватит весь зал.

— Чертов кретин, — выругалась Маришка и, подняв руку, направила в сторону Егора кинжал.

Что она собиралась сделать, так и осталось загадкой. Снаружи донесся звон колокола, а после, умудрившись перекричать его, кто-то истошно завопил:

— Пожар!!! Замок князя горит!!! Пожар!!! Зовите магов!!!

Прошипев что-то невнятное, Маришка опустила кинжал, развернулась к окну, резко сорвалась с места и побежала. А дальше... у Егора отвисла челюсть, ибо девушка, прыгнув, пробила собой стекло и, полетев вниз, скрылась из вида.

Егору было очень интересно, почему эта маньячка решила вдруг спрыгнуть с высоты в полсотни метров и совершить самоубийство, однако времени на размышления не было — огонь подобрался вплотную к выходу из зала. Не мешкая, Егор понесся к двери и, пробежав сквозь тянущиеся к нему языки пламени, буквально полетел по темным коридорам к лестнице.

И снова ему повезло. Точнее, все произошло так быстро, что, пока замок, разбуженный звоном колокола, просыпался, Егору удалось незамеченным добраться до своей комнаты. Задвинув засов, он прислонился спиной к двери и медленно сполз на пол. Подойдя к нему, корова вытянула голову и лизнула ладонь человека. Погладив животное по морде, Егор произнес:

— Как же я рад тебя видеть, подруга. Похоже, в этом замке нормальные только мы с тобой.

Вытянув ноги, Егор принялся легонько биться затылком о дверь. Как же права была Камия, когда предлагала сбежать из замка князя. Ну почему, почему не послушал?! И как можно было так легко повестись на обещание незабываемой ночи?.. Хотя, стоит признать, ни князь, ни Маришка не обманули. Такую ночь действительно невозможно забыть. Ни за что на свете! Как бы сильно этого ни хотелось.

Надо сваливать, решил Егор. И поскорее. Завтра утром нужно спереть свитки и валить из этого дурдома. Не оглядываясь...

ГЛАВА 28

За двадцать пять лет жизни Егору доводилось просыпаться в самых необычных местах. И все по причине чрезмерных возлияний. Пару раз он просыпался в постели с девушками, о которых хотелось бы забыть, пару раз — с незнакомыми парнями, которые, к счастью, были одеты. Он просыпался в стогу сена, в парадной, посреди леса, в отделении милиции, в электричке на границе области, под кроватью, на балконе и даже в шкафу. Но такое с ним было в первый раз.

Открыв глаза, первое, что он увидел, — заляпанный чем-то красным потолок. Густая, выглядящая из-за тусклого освещения почти черной жидкость так обильно покрывала серые камни, что с них падали капли. Кап-кап-кап — доносилась до слуха непрерывная мелодия, к которой примешивались странные чавкающие звуки.

Скосив глаза, Егор понял, что красным заляпана даже стена. На губу с потолка упала капля, и, облизнувшись, Егор почувствовал знакомый вкус. После пары лет занятий боксом его просто невозможно перепутать ни с чем другим. Несомненно, это — кровь.

Что-то увесистое давило на живот, и он чуть приподнял голову: с его живота на него смотрела оторванная коровья голова. В стеклянных глазах животного застыло выражение ужаса и удивления.

Егор опустил голову на подушку и попытался припомнить, когда это вчера он умудрился так напиться, чтобы в беспамятстве отправиться спать на бойню. Однако не получилось вспомнить даже того, как пил. Да и голова была ясной и свежей. Он прекрасно помнил, что, ответив на пару вопросов Фугадзи, запер дверь и прямо в одежде завалился спать.

А потому выходило, что он находится в своей комнате. В которой кто-то, умудрившись не разбудить его, распотрошил корову и сейчас занимался тем, что, чавкая, поедал ее останки.

Сглотнув, Егор, стараясь не шевелиться и даже не дышать, покосился в сторону чавкающих звуков. Трудно было сдержать крик, но ради собственной жизни пришлось превозмочь себя.

Монстр был одновременно уродлив и чем-то притягателен. Он обладал тем видом очарования, каким обладает крокодил, варан или любая другая рептилия. Он выглядел хищником, единственное предназначение которого — убивать, и, раз сумел проникнуть в комнату сквозь запертую дверь, похоже, им и являлся. Покрытое грубой, иссиня-черной чешуей чудовище с человеческим телом сидело на корточках и впивалось острыми как иглы зубами в коровью ногу, отрывая за раз по куску размером с человеческую голову. Ростом оно было метра под три и имело четыре мощных, мускулистых руки, заканчивающихся длиннющими когтями. А его голова... она была просто ужасна. Человеческой формы, но без единого признака глаз, ушей или носа. Просто покрытая чешуей голова с широченной пастью, которая начиналась там, где у обычного человека расположены уши.

Кинув обглоданную до кости ногу коровы, монстр схватил нижней парой рук часть ее бока и с хрустом вгрызся в свою добычу. По его подбородку потекли струйки крови, капая на ставший красным ковер, буквально плавающий в огромной луже крови.

Очень медленно и осторожно Егор нащупал под одеялом рядом с собой рукоять кинжала. Конечно, он вряд ли спасет от такого чудовища, но с ним хоть немного спокойней, он дает иллюзию защиты. Хотя, судя по всему, лучшей защитой будет лежать и не рыпаться. Неизвестно, как это чудовище ориентируется в пространстве, но оно точно не подозревает, что кроме него в комнате есть кто-то еще.

Что-то привлекло внимание монстра. Встрепенувшись, он отложил кусок коровы и принялся вертеть головой. Создавалось впечатление, что он обнюхивает воздух, вот только чем — носа-то нет.

Из закрытой пасти чудовища выскользнул и тут же втянулся обратно раздвоенный змеиный язык. Монстр развернулся всем телом к кровати и вытянул голову. Его подбородок завис в сантиметрах над грудью человека.

Задержав дыхание, Егор до боли в пальцах стиснул рукоять кинжала. Если ударить сейчас, прямо под подбородок, то, возможно, лезвие сможет достать до мозга чудовища. Но если не достанет... тогда конец. Молясь про себя, чтобы чудище не почуяло его, Егор лежал и ждал, борясь с липким страхом, нашептывающим: «бей и беги, бей и беги, бей и беги!»

В коридоре послышались шаги двух человек, раздался требовательный стук в дверь.

— Егор, просыпайся! — попросил голос встревоженного чем-то Замбаги.

Покосившись на дверь, чудовище схватило с пола печень коровы и целиком запихнуло ее в пасть.

— Эй, человек, выходи! — приказал Фугадзи. Мужчина забарабанил кулаком по двери. — Ты меня слышишь?

Очень хотелось крикнуть, позвать на помощь, но Егор не посмел.

Дверь заходила ходуном от мощных ударов Фугадзи. Чудовище недовольно зашипело.

— Ну что опять случилось? — раздался раздраженный голос Рикиши.

— Похоже, мы лишились еще одного слуги, — ответил Фугадзи.

— Отойди-ка, — приказал Рикиши.

Издав утробный рык, монстр повернул голову к вентиляционному отверстию в потолке, под которым на блюдце стояла почти догоревшая од основания свеча. Вытянув руку, он схватил блюдце — и с корточек прыгнул прямо к отверстию. Казалось, он намеревался пробить башкой потолок, однако дальше начало твориться что-то необъяснимое. Непонятно как, но чудовище просунуло в узкое, шириной с ладонь, отверстие огромную голову, следом, сужаясь, втянулись его плечи, три руки, туловище, таз и, наконец, ноги. Торчащая из потолка мускулистая рука аккуратно поставила на колышек блюдце и, сумев не задеть колыхающийся в сантиметрах от дырки огонек, тоже исчезла в вентиляции.

От мощного удара дверь разлетелась в щепки, и в комнату в прыжке влетел Рикиши. Стоило подошвам его низких сапог коснуться ковра, как они заскользили по луже крови. Не сумев затормозить, князь прокатился по комнате и с разгона впечатался лицом в стену, отчего содрогнулась вся комната.

Выругавшись, Рикиши обернулся. По сравнению со вчерашним днем его облик несколько изменился — на князе был черный, стеганный белыми нитями камзол, а его светлые волосы, свободные от диадемы, были собраны в конский хвост.

Он выглядел хмурым и озабоченным, но после первого взгляда на комнату его лицо вытянулось. С похожими физиономиями на пороге комнаты застыли Фугадзи с Замбагой. Они пялились на торчащую из-под одеяла голову обомлевшего от страха Егора и не знали что сказать.

Первым пришел в себя князь.

— Так вот зачем тебе понадобилась корова, — осенило Рикиши. — Не знал, что ты любишь такие штучки. Да ты, Егор, очень опасный человек.

Возмущенный до глубины души Егор открыл рот, но из него вырвался лишь сдавленный хрип.

Пнув валяющийся при входе обглоданный бок коровы, Фугадзи заметил:

— Господин, это точно не его работа. Взгляните на следы зубов.

— Ага, уже вижу. — Он задумчиво взглянул на Егора. — Очень-очень интересно. Как же так получилось, что пожиратель слопал корову, но не тронул тебя, а, человек? Ведь ему больше по вкусу люди и демоны.

Егор лицом изобразил искреннее недоумение.

— Можешь пока не отвечать, — смилостивился князь. — Ладно, давай вставай и пойдем со мной. Есть несколько вопросов.

Кое-как выбравшись из кровати, Егор на ватных ногах последовал за Рикиши в зал для приемов. Замбага плелся следом, шествие замыкал Фугадзи. Когда процессия проходила мимо окно в обеденном зале, Егор взглянул вниз и ужаснулся. Со вчерашнего дня изменился не только облик и настроение князя, но и обстановка на площади-плацу при замке. Больше на ней никто не занимался, зато в одной ее части за ночь выросло десятка два горок, сложенных из трупов, а в другой прямо на камнях, прижимаясь к друг-другу, сидело несколько сотен, судя по цвету волос и одеждам, первородных и людей. Ворота были распахнуты настежь и под присмотром стражников и магов по улице города шествовала колонна из еще нескольких сотен брагийцев.

— К обеду все будет готово для ритуала воскрешения, — небрежно, не оборачиваясь, бросил князь. — И тогда я отправлюсь за головой Нидзы.

— И вы собираетесь убить всех брагиейцев? — дрожащим голосом спросил Замбага.

— Не только брагийцев. Скоро приведут лесных.

Добравшись до зала для приемов, Замбага и Егор встали у стены при входе, князь уселся во главе стола, а Фугадзи замер позади него. Посередине стола валялась горка обугленных головешек. Приглядевшись, Егор заметил среди головешек несколько неповрежденных огнем кусков красного дерева с белыми узорами каллиграфии.

— Мы попали, — не двигая губами, пробурчал Егор.

Мгновенно струхнув, Замбага глазами принялся искать пути к отступлению и так же тихо спросил:

— Что ты натворил?

— Вот и мне интересно, что натворил твой друг, — произнес все слышавший Рикиши. — Точнее, как ему это удалось.

Скрипнула дверь, и в зал с подносом в руках, на котором стоял кувшин вина и кубок, вошла Маришка. При виде девушки Егору окончательно стало не по себе. Мало того, что нужно было выкручиваться и как-то снять с себя подозрения князя, так еще явилась эта маньячка. Для полного комплекта сильнейших в мире психов, убийц и чудовищ в этой комнате не хватало лишь Нидзы и пожирателя. Хотя последний вполне мог прятаться где-нибудь рядом.

— Маришка, разве я тебя звал? — удивился князь.

— Господин, а как же ваша утренняя чаша вина? — скромно спросила служанка.

— Потом, — отмахнулся князь.

Девушка кивнула и, прислонившись спиной к дверям, замерла.

— Итак, — начал князь, указывая на остатки трона, — кто же мне объяснит, как так получилось, что ночью в замке случился пожар.

— Какой пожар? — удивился Замбага, покосившись на своего спутника.

— Который уничтожил княжеский трон! — Рикиши хлопнул ладонью по столу. — Бесценный княжеский трон, которому больше двух тысяч лет! Как так получилось, что с момента основания страны лесных я стал первым князем, при котором какой-то вандал сумел уничтожить древнейшую и самую ценную реликвию этой страны?! Этот трон — был и должен был оставаться вечным символом страны, а какой-то гад спалил его! Более того, этот мерзавец каким-то образом сумел снять с трона сложнейшее защитное заклинание! — Прищурившись, князь уставился на Егора. — Ну, не хочешь мне что-нибудь рассказать?

— Это был не я! — мгновенно отреагировал Егор. — Я человек, я не могу владеть магией!

Князь поморщился.

— Ой, хватит отпираться и считать меня за идиота. В тронном зале был только твой запах. Кроме тебя, человек, в зале больше никого не было.

Приблизившись вплотную к спутнику, Замбага незаметно ущипнул того за бедро и прошипел:

— Гад, что ты наделал!

— Хватит шептаться, первородный! — прикрикнул на мгновенно побелевшего Замбагу князь. — Я прекрасно тебя слышу! Я сразу раскрыл ваш маскарад! Вы смогли обмануть Фугадзи, но не меня! Если бы я принял вас за шпионов, я бы сразу убил вас, но вы точно не шпионы. Только поэтому вы еще дышите! — Засопев, он исподлобья уставился на Егора. — А теперь отвечай. Ты не из наших мест, ты не брагиец, не вольный. Кто ты такой, почему эксполюс вокруг тебя ведет себя так странно и как ты сумел разрушить заклинание?

Звук бьющегося стекла спас Егора от необходимости отвечать. Все повернулись к Маришке, под ногами которой растекалась лужа вина. Схватив поднос двумя руками, она занесла его над головой, а затем со злостью швырнула на пол перед собой.

— Чертовы кретины! — прошипела служанка. — Оба! — Она указала на князя. — Ты, болван! У тебя за спиной в шкафу стоит трактат первородного Рохета о вскрытии иномирца, где написано про отрицающих эксполюс людях. Если бы ты не пил и не гонялся за девками, а прочитал хотя бы с десяток книг, ты бы не задавал таких глупых вопросов!

— Я не умею читать, — признался обалдевший от подобного обращения князь. — Маришка, что с тобой? Неужели начались эти дни?

Вместо ответа Маришка вскинула перед собой руку — и кресло князя разнесла в щепки вырвавшаяся из ее пальцев молния. Только Рикиши уже в нем не было — прижав к стенам ладони и подошвы сапог, он, сгорбившись, висел в углу под потолком комнаты.

— Ну ничего ж себе, — пробормотал князь. — Маришка, возьми что ли, отгул. И в следующий раз предупреждай, когда начнутся эти дни. Хорошо?

Фугадзи сокрушенно покачал головой.

— Ах, князь-князь...

Хлопая веками, Замбага взмолился:

— Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит!

— И мне тоже, — попросил Рикиши, отлипнув от стены и спрыгнув вниз.

— Обязательно, — пообещал Фугадзи. А после без предупреждения схватил стул и швырнул его в Маришку. Со скоростью выпущенного из пушки ядра импровизированный снаряд полетел прямо в девушку. Едва его пальцы разжались и стул отправился в полет, сам Фугадзи рванул с места и нырнул под стол. Причем с такой скоростью, что глаз просто не успевал следить за его движениями. Не прошло и мгновения, как Фугадзи, опередив стул, выскочил из-под стола перед Маришкой и, вытянув увенчанные когтями пальцы, попытался вцепиться девушке в горло.

Казалось, он достал ее, как вдруг его руки, наткнувшись на невидимую преграду в миллиметрах от кожи девушки, сложились гармошкой — кости рук оказались раздроблены в пыль. Спина лесного в районе лопаток вздулась и лопнула. Раскинув в стороны руки и ноги, вращаясь и крутясь как брошенная тряпичная кукла, Фугадзи отлетел от девушки. Преодолев по воздуху никак не меньше десяти метров, он впечатался спиной в стену рядом с Егором и Замбагой и сполз по ней на пол. Достигнув девушки, стул также врезался в невидимый барьер и разлетелся в щепки.

А Маришка стояла, держа вытянутую руку ладонью от себя, и улыбалась. Убийственная атака лесного не заставила ее сдвинуться и на сантиметр.

Глянув на дыру, зияющую в груди Фугадзи, который как ни странно был в сознании, но не мог пошевелиться, Замбага принялся лихорадочно складывать заклинание.

— Подвинься, парень, — возникнув из ничего за спиной первородного, велел Рикиши. — Магия здесь не поможет.

Опустившись перед мужчиной на колено, Рикиши сунул руку в дырку в его груди и принялся ковыряться внутри. При этом его взгляд был прикован к Маришке.

— А вот это уже непростительно, — не выражающим абсолютно ничего тоном произнес князь. — За боль моего друга ты, Маришка, ответишь своей жизнью.

— Ну ты и болван, — восхитилась девушка. Кивком головы указала на один из гобеленов, скрывающий Врата Вызова. — Я правильно понимаю, что, если я войду сюда через эту дверь, никто из твоих магов не посмеет вмешаться в наш бой?

Рикиши вынул окровавленную руку из груди Фугадзи, который потерял сознание, но дышал ровно и был вне опасности. Распрямился и кивнул:

— Верно, такова традиция. Сделай это, и я смахнусь с тобой один на один.

— Тогда готовься встретить меня в предельной форме, — велела девушка и направилась к распахнутым окнам. — Мне тоже надо подготовиться.

Замбага ткнул Егора локтем.

— Может, все-таки объяснишь, что происходит? Я вообще ничего не понимаю.

— Я бы тоже хотел послушать, — попросил Рикиши.

Маришка запрыгнула на подоконник и, прежде чем соскочить вниз, обернувшись, приказала:

— Эй, Егор, растолкуй-ка всё малышу Замбаге и этому болвану. — Сказав это, она, точнее он спрыгнул вниз.

Смутные догадки наконец окончательно оформились в одну четкую и ясную мысль.

— Нидза... — увядающим голосом произнес Егор. — Маришка — это Нидза.

Не меньше него был потрясен и Рикиши.

— Нидза? — переспросил он. — А?.. Нидза?..

Рикиши и Егор переглянулись, затем каждый схватился за голову.

Дерьмо, содрогался от отвращения Егор, первая девушка, которую удалось поцеловать за последние два года, оказалась Нидзой. О великие боги, сокрушался в свою очередь Рикиши, я лапал мужика!

ГЛАВА 29

Оправившись от потрясения, Рикиши первым делом схватил Фугадзи за воротник, выволок его бесчувственное тело из зала и, вернувшись, громогласно проорал в распахнутое окно, чтобы немедленно прислали мага-лекаря. После он вытер окровавленную руку о гобелен и принялся расстегивать пуговицы камзола, задумчиво глядя на замерших, боясь шелохнуться, Егора с Замбагой. Разница с силах и умениях была невообразимой, и парни прекрасно понимали, что одно неосторожное движение и Рикиши просто размажет их по стенке.

— Ну, и что мне теперь с вами делать? — спросил наконец Рикиши, снимая камзол.

— Отпустить? — с надеждой предложил Егор.

Рикиши вытащил из кожаных штанов заправленную в них рубаху и через голову стянул ее с себя, обнажив тощее, костлявое тело, покрытое огромным количеством уродливых рубцов. Шрамов было так много, что за ними было почти невозможно разглядеть кожу князя.

— Ага, размечтались. Вы, судя по всему, знакомы с Нидзой. Однако я сильно сомневаюсь, что вы его друзья. И малыш Замбага... — Рикиши бросил рубаху на валяющийся на полу камзол. — Где-то я слышал это имя. Очень знакомое. Нидза-Замбага. Ой, не может быть! Так ты?..

Первородному ничего не оставалось, кроме как признаться:

— Да, я законный князь Брагии.

— Во дела! — поразился лесной. — Кто бы мог подумать, что ко мне в гости пожалуют два князя первородных — узурпатор и законный. И оба в женских платьях... Хм, забавное у вас семейство. Слышь, Замбага, а твой отец и дед тоже любили наряжаться в платья?

— Вот еще! — вспыхнул первородный.

Пока парень не наговорил чего лишнего, Егор поспешил вмешаться в беседу:

— Эм, господин Рикиши...

— Можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени, — расстегивая пряжку ремня, разрешил князь.

— Рикиши, как ты узнал, что Замбага первородный?

— Я сразу почуял это. Правда, пришлось попробовать его кровь, чтобы окончательно разобрать, кто он такой — парень или страшная девчонка, — вытянув из петель ремень, признался князь. Замбага покосила на царапину на ладони и помрачнел: все-таки Камия была права.

— Так ты оборотень? — в лоб спросил Егор.

Князь пренебрежительно фыркнул.

— Не сравнивай меня с этими глупыми волчатами. Я — не оборотень.

Глядя, как Рикиши вылезает из штанов, Егор невольно засомневался в правдивости его слов. Если князь не собирается принять другую форму, то что же это тогда — сеанс мужского стриптиза?

— Так вы маг? — уточнил Замбага. — Но тогда как вы могли почуять мое происхождение и определить мой пол? И как вообще можно научиться магии, не умея читать?

— Ну, у меня есть кое-какие необычные способности, — признался Рикиши, ослабляя узел набедренной повязки. К счастью, он не стал снимать ее, а просто решил сделать ее посвободней. Причем намного свободней. — Я могу учиться магии, просто глядя на эксполюс. Мои глаза — совершенный инструмент, способный заметить мельчайшие изменения в движении энергии. Они намного лучше, чем глаза оборотня в его ночной форме. Они позволили мне меньше чем за год освоить основные боевые заклинания магии жизни, энергий и материй. Их и моего тела мне хватило, чтобы одолеть Серкиса. А после я впитал в себя все его умения мага жизни.

— Впитал? — переспросил Егор.

Как ни в чем ни бывало Рикиши пояснил:

— Вскрыл его череп и высосал часть мозга, содержащую активные навыки. К сожалению, после этого Серкис стал слабоумным и больше не смог бы прочувствовать всю ту боль, что он причинил мне и остальным. А раз мне требовался новый страж Врат Вызова взамен убитого мной, я превратил старика в оборотня и посадил его сторожить Врата.

Сгорающий от любопытства Замбага просто не мог удержаться от вопроса:

— Да кто же вы такой, князь?! Что вы за демон?!

— Лесной, — печальным тоном ответил Рикиши. — Я всегда был обычным лесным, даже не магом. Служил стражником в приграничном городке, пока не влюбился и не соблазнил одну знатную красотку. Ее муж убил ее, а я убил его. Меня должны были казнить, но Серкису для его экспериментов понадобились молодые мужчины. И я вместе с тысячей других приговоренных к смерти попал в подвалы этого замка. Где Серкис сделал со мной это... — Он издал тяжелый вздох. — Эх, как же я ненавижу эту форму.

Ухмыльнувшись, Рикиши начал меняться. Его лицо исказила гримаса боли, он обхватил себя руками, упал на колени и уткнулся лбом в пол. Его тело задрожало, сотрясаемое судорогами. Позвоночник выгнулся дугой, стал отчетливо виден каждый позвонок и ребро — казалось, еще немного и они порвут его кожу — так сильно она была натянута. Раздался хруст ломающихся костей, рубцы шрамов пришли в движение. Словно были не шрамами, а живущими под кожей огромными червями-паразитами. Князь захрипел — и начал увеличиваться в размерах. Раза в два стали шире его плечи, вздулись мышцы и вены, посерела кожа, удлинились собранные в хвост волосы. Снова хрустнули кости, и князь, будто в него насосом закачали приличную порцию воздуха, вдруг стал заметно выше и шире. Но на этом он не остановился и под хруст костей, рывками, продолжил увеличиваться, становясь все больше и больше. Не прошло и нескольких секунд, как перед взором ошалевшей парочки на коленях, обхватив себя руками и уткнувшись лбом в пол, сидел трехметровый великан.

Застонав, Рикиши распрямился, смахнул с глаз слезы, встал с колен и вытянулся во весь рост, упершись макушкой в потолок. Он выглядел почти как прежний Рикиши, только намного грубей и уродливей. Если раньше в его облике просматривалась некоторая утонченность, изящество и красота, то в своей предельной форме он больше напоминал свирепую машину для убийств — с грубой серой кожей, широченными плечами, делающими его фигуру почти квадратной. У него были непропорционально длинные, почти как у шимпанзе, мускулистые руки толщиной с его бедра. Костлявые, узловатые ладони заканчивались иглами когтей. Широкая, бочкой, грудь перетекала в узкую талию с кубиками пресса на животе, узкие бедра, скрытые повязкой, продолжались мускулистыми ногами. Из-за огромной верхней части туловища и длинных рук ноги казались маленькими. Впрочем, они и в самом деле были довольно коротки. На почти невидимой шее сидела массивная голова с широким лицом, приплюснутым носом, толстыми губами и ярко-желтыми глазами. Жесткие, толстые, как ворсинки метлы, волосы, стянутые на затылке резинкой, ниспадали до поясницы князя.

Улыбнувшись, Рикиши растянул губы, обнажив заостренные зубы, и низким голосом спросил:

— Ну, как вам?

Егор прикладывал все силы, чтобы устоять на ставших ватными ногах. Второе чудовище за день — это уже слишком. А ведь день еще только начался.

Не лучше чувствовал себя и Замбага. Прислонившись, дабы не рухнуть, спиной к стене, парень с отвисшей челюстью глазел на преобразившегося князя.

— Если Нидза сможет пройти Серкиса, его ждет небольшой сюрприз, — ухмыльнулся князь. — Хотя одолеть Серкиса — задача не из легких. Я довел тело оборотня до его предела. Убить его сможет лишь очень умелый маг жизни. Магия первородных для него ничто.

Раздался грохот, и гобелен, скрывавший Врата Вызова, колыхнулся. Откуда-то издалека донеслось поскуливание перепуганного зверя. Оно становилось все громче и громче, и вскоре к нему прибавились звуки скребущихся по железу когтей. Создавалось впечатление, что зверь за дверью бился в истерике.

Снова донесся грохот, и железная дверь, слетев с петель, сорвав гобелен, упала на пол. В тени на пороге, поставив ногу на звериное тело, стоял Нидза. Он уже вернулся в свое прежнее тело и был почти гол — в одних коротких шортах. В висящей вдоль тела руке первородный держал оторванную голову оборотня, схватив ее за пучок шерсти на макушке.

Отшвырнув голову, Нидза перепрыгнул через тело зверя, вышел из тени коридора, увидел преобразившегося Рикиши и напрягся. Взглянув на тело Нидзы, излишне самоуверенный князь, поджав губы, также счел за благо насторожиться. Хоть беловолосый демон не выглядел атлетом — так, молодой мужчина в хорошей форме и с неплохо развитой мускулатурой, — но с первого взгляда на его тело стало ясно, что он — не обычный маг. И все по причине одной единственной детали — татуировки-заклинания, покрывающей первородного. Вязь магических формул, извиваясь спиралью, начинаясь от коленей, поднималась по его бедрам, бежала вокруг туловища и, разделяясь, продолжалась на руках, заканчиваясь в районе запястий. Однако татуировка, судя по всему, была еще не закончена — то и дело линия формул обрывалась, оставляя на загорелой коже первородного пустые места.

Атмосфера в комнате накалилась до того, что стало трудно дышать. Несомненно, в смертельной схватке готовились сойтись два сильнейших в мире демона.

— Вообще-то, первая магия, которую я изучил не сам, а под руководством наставника уровня магистра, была магией жизни, — сообщил Нидза. — Мне ничего не стоит убить оборотня.

— Я вижу на твоем теле несколько формул из запретных заклинаний лесных, — прогудел Рикиши.

Нидза с виноватым видом пожал плечами.

— Открыл все, что мог. Остальные я найду в запретных свитках. А потом проведаю старика Бабиски и добуду недостающие.

— Значит, вот как ты смог переметнуться в женщину. С помощью наших формул.

— Да нет, что ты. Я изменил только внешность и скелет. — Нидза вытянул в сторону руку — и она исчезла. Словно ее отрубили по самый локоть. Однако впечатление оказалось ложным. Будто схватив что-то, он потянул это на себя и вместе со своей рукой вытянул из ничто одежду и трость. Натягивая одежду, он объяснил: — Внутри я остался мужчиной. Играться с телом и менять свое естество и природу — это сложновато. И слишком больно. Когда ломаются твои кости, рвутся мышцы, сжимаются или растягиваются нервы — можно легко утратить контроль над заклинанием и убить себя. Прибавлять ко всем этим ощущениям еще и сумасшедшую боль от отмирающих и обновляющихся клеток... нет, спасибо. Я не дурак, чтобы использовать столь опасную технику на себе.

— А как же запах? — удивился Рикиши. — Ты пах как женщина-лесная.

— Неужели ты думаешь, что я мог забыть про такие мелочи, как запах и состав крови? Я ведь буду посообразительней малыша Замбаги. Кстати, Замбага, тебе идет платье. Когда увидел тебя в нем, чуть не сдох от смеха, — насмешливо признался Нидза. Посерьезнев, он спросил: — А теперь ответь мне, Рикиши: сам-то ты что такое?

Рикиши с хрустом сжал пальцы в кулаки размером с шар для боулинга.

— Славно Серкис поработал с моим телом, правда? Я — его идеальное творение. Старый ублюдок решил превзойти двадцать третьего князя лесных, создавшего оборотней, и получился я — совершенный демон. Во мне понемногу от всех известных рас. Серкис взял лучшие качества демонов Сайтана и поместил их в меня. Я — воплощение силы, я — прирожденный маг. И я единственный выживший из тысячи подопытных. Самые слабые погибли через несколько минут с начала превращения, самые сильные смогли продержаться несколько дней. Но и у них не хватило сил, чтобы терпеть ту боль, тот зуд. День за днем я чувствовал, как заклинание Серкиса ломает мое тело и выворачивает меня наизнанку. Каждый день я чувствовал, будто с меня сдирают кожу и посыпают меня солью. Я откусил себе язык и губы, сточил в порошок свои зубы, но я терпел. Все три месяца превращения. Я смог выдержать и выжил. И теперь я — сильнейший на Сайтане. — Рикиши исподлобья уставился на первородного. — А когда я получу твои навыки, больше не останется никого, способного даже помыслить о том, чтобы бросить мне вызов.

Одевшись, Нидза склонил голову на бок, сложил ладони на набалдашнике трости.

— Хм, как интересно. Не знал, что ты такое чудовище. Похоже, придется повозиться.

— Ты и вправду надеешься уцелеть? — ухмыльнулся Рикиши.

Нидза презрительно фыркнул.

— Я бы не стал раскрывать себя, если бы сомневался в победе. Я бы просто вернулся к своему войску и с его помощью истребил всех лесных. А после спокойно занялся защитой запретных свитков, с которой, надо признать, пришлось бы поковыряться не месяц и не два. Но тут явился мой племянничек, а вместе с ним — отрицающий магию. Ну как я мог упустить возможность добраться до свитков за несколько минут?

Рикиши с искренним интересом покосился на Егора.

— Неужели иномирец способен уничтожить охранные заклинания?

— Одним прикосновением, — кивнул Нидза.

— И он владеет навыками людей иного мира... — Рикиши плотоядно облизнулся. — Умения сильнейшего мага первородных и умения иномирца... Решено, сегодня я устрою себе пир.

— Эй-эй, Рикиши, притормози! — забеспокоившись, затараторил Егор. — Я — программист, здесь мои навыки абсолютно бесполезны! Не надо есть мой мозг!

— Не пригодятся навыки — пригодится тело, — пожал плечами Рикиши. — Вскрою тебя, изучу и придумаю способ, как пересадить себе твои руки. А Замбагу я просто сделаю своей марионеткой. — Воодушевившись, князь зааплодировал самому себе. — Гениально. Теперь мне даже не придется вторгаться в Брагию, раз я подчиню себе истинного наследника престола.

Приподняв трость, Нидза с грохотом стукнул ей по полу.

— Размечтался, болван. Иномирец — мой и только мой.

— Решим, чей он трофей, в бою, — прорычал Рикиши.

— Прямо здесь?

— На площадь!

— Согласен, — кивнул Нидза. — На площади будет удобнее. — Он развернулся к Егору. — Не убегай далеко, я вернусь минут через десять.

— Первородный, иномирец, стоять здесь! — прогремел Рикиши. — Я отлучусь на пару минут. Попробуете сбежать — оторву вам ноги! А найду я вас где угодно, хоть под землей!

Напутствовав незадачливую парочку, Нидза и Рикиши направились к окнам. Лишь когда оба князя спрыгнули вниз, Егор с Замбагой наконец позволили себе выдохнуть.

— Как же мы могли так влипнуть? — безжизненным голосом спросил Замбага. — Что же теперь делать?

Вытирая о брюки потные ладони, Егор ответил:

— Делаем так: бежим за запретными свитками, находим в них супер мощное заклинание и ты с его помощью валишь этих двух маньяков, пока они убивают друг-друга. Возражения?

— Никаких!

— Тогда ходу!

ГЛАВА 30

Захватив фонарь, парни выбежали из комнаты, перепрыгнули через бесчувственного Фугадзи, над которым колдовал маг-лесной, и что есть сил ломанулись к двери на втором этаже замке. Они так спешили, что Замбага, умудрившись наступить на подол, чуть не расшиб себе голову, загремев вниз по винтовой лестнице. Вскочив, парень оторвал подол ненавистного платья и они продолжили путь.

Вскоре парни добрались до железной двери, которую первородный, не останавливаясь, усилив тело, с ходу вынес одним пинком. Подняв фонарь, он осветил путь — конец длинного узкого коридора терялся во тьме. Велев не отставать, Замбага понесся вперед. Однако не успел он пробежать и двадцати метров, как внезапно развернулся и на полном ходу лоб в лоб врезался в не успевшего ни затормозить, ни увернуться Егора. Вскрикнув, оба грохнулись на задницы и схватились за ушибленные головы.

Яростно натирая лоб, Егор прошипел:

— Придурок, ты что творишь?!

— А? Почему? — Первородный завертел головой. — Я бежал вперед. — Прищурившись, он всмотрелся в тьму коридора. — Ясно, здесь начинаются защитные заклинания.

— Так что это было? — помогая Замбаге подняться и поднимаясь сам, спросил Егор.

— Какой-то трюк с разумом. Мне казалось, что я свернул за угол, а на самом деле побежал назад. Так, Егор, коснись стены.

Егор послушно приложил ладонь к сырым и прохладным камням.

— Бежим дальше, — распорядился Замбага.

— И все? Так просто? — удивился Егор.

— Ну да, ты уничтожил хитрое и очень сложное заклинание. Не зря же ублюдок Нидза схватился из-за тебя с Рикиши. Ты ключ от всех дверей этого замка. Поэтому беги вперед и расчищай мне путь. Защитных заклинаний еще много. Главное, чтобы здесь не было материальных ловушек.

— Материальных? — мгновенно напрягся Егор.

— Ага. Вроде проваливающихся полов или самострелов.

Егор состроил кислую физиономию. Ладно заклинания, но вот изображать из себя мишень для всяких хитроумных устройств — это уже опасно, от них не спасет способность отрицать эксполюс. Обнадеживало лишь одно — уровень технической грамотности местных стремился к нулю, и вряд ли они могли изобрести уж очень изощренную ловушку.

Стены коридора содрогнулись, и с потолка за шиворот Егору посыпалась крошка цементирующего раствора.

— Они начали, — прокомментировал Замбага.

— Черт, даже не знаю, за кого болеть, — признался Егор. — Один хочет меня четвертовать, второй — сожрать мозг. Какой-то безрадостный расклад. Правда, скорее всего, придется растраться с мозгом.

— С чего ты это взял?

— А ты видел, какой Рикиши здоровенный? Что ему стоить завалить хромого мага?

— Нидза не хромой, — возразил Замбага.

— Тогда почему он ходит с тростью?

— Чтобы тренировать тело. Его палка весит десять килограмм, и он всюду таскается с ней. Она для него уже давно не тяжелей обычной метлы.

— Вот дерьмо, — с унынием простонал Егор. — У твоего дяди вообще есть слабости? И как мне сражаться с таким? Я всего лишь обычный студент.

— Хватит ныть! — окрикнул спутника Замбага. — Надо торопиться.

— Да-да, побежали...

На площади под замком, где не осталось никого, кроме заготовленных для воскрешения трупов, стояли, замерев друг напротив друга, Рикиши и Нидза. Первородный поигрывал тростью, с заостренного конца которой на каменную плитку капала почти черная кровь, а князь лесных ладонью зажимал распоротый живот.

Плохо, размышлял Рикиши, очень плохо. Искусство магии Нидзы лежало за всеми мыслимыми пределами. Если бы не тело, способное восстановиться после самого скверного ранения, схватка была бы окончена. И первородный не просто атаковал — этот беловолосый демон пользовался запретными заклинаниями! Всего двумя, но он обращался к ним одновременно и почти мгновенно! Да еще тот фокус со спрятанной в ложном пространстве одеждой и тростью, оказавшейся на самом деле крайне опасным оружием... Да как это вообще возможно, сколько вокруг него заклинаний? Заклинаний, которые невозможно прикрепить к пространству и которые должны были поддерживаться силой мысли мага?! Или же Нидза оказался достаточно безумен, чтобы рискнуть и попробовать прикрепить к своему телу магию, которая могла при любой малейшей ошибке порвать его на лоскуты? Но чтобы там не сделал Нидза, факт оставался фактом — первородный легко нарушал законы магического мира и, похоже, не слишком при этом напрягался. Он смог вызвать второе заклинание, пока работало одно, и смог обратиться к запретному, не утруждая себя концентрацией на многочисленных формулах! Похоже, беловолосый знал о магии что-то такое, чего не знал никто другой. Добраться бы до его мозга и заполучить все его умения, но, к сожалению, это слишком рискованно. Нельзя сражаться с ним в пол-силы и думать, как бы не повредить его голову. Придется атаковать всерьез. Правда, сперва надо разгадать, как обойти его абсолютную защиту, делающую первородного неуязвимым для всех физических атак. И...

Внезапно Нидза исчез. А спустя миг он материализовался в метре от застывшего Рикиши. Первородный завис в прыжке, замахиваясь тростью и готовясь ее набалдашником проломить череп противника. На реакцию оставалось меньше секунды, но телу князя лесных этого было достаточно. Присев и пропустив импровизированную палицу над собой, он кулаком двинул Нидзу в живот. Но удар, способный проломить стену, не сдвинул первородного и на миллиметр.

Отпрыгнув от противника, Рикиши подул на расшибленный кулак и произнес:

— Кажется, я наконец понял, как работает второе заклинание.

Нидза иронично повел бровью.

— Да неужели? Чтобы такой болван смог понять секрет мгновенной атаки... не поверю.

— Ой, да какая атака, — поморщился Рикиши. — Не дури. Ты просто останавливаешь время вокруг себя. Секунды на три. — Оскалившись, лесной шагнул назад. — Стоит мне встать вот здесь, и я уже вне зоны действия твоего заклинания. Верно, красноглазик?

Казалось, выражение лица Нидзы не изменилось, но по чуть напрягшимся губам и паузе во время вдоха Рикиши понял, что прав.

— И странно, — продолжил откровенничать лесной, — что ты, остановив время, пытаешься прибить меня своей палкой, а не заклинанием. Что случится, если ты попробуешь долбануть меня молнией? Ты лишишься возможности останавливать время, потому что тебе придется вызывать заклинание с самой первой формулы?

И снова Нидзу выдало тело — чуть изменилась осанка, потяжелел взгляд, дрогнула щека, крепче стиснули трость пальцы.

Наклонив голову влево-вправо, Рикиши хрустнул шейными позвонками.

— Что ж, пожалуй, продолжим. Скоро я разгадаю все твои трюки.

— М-да, — протянул Нидза и медленно двинулся к Рикиши. — Десяти минут не хватит. Придется немного попотеть.

Рикиши оскалился и, упершись кулаками в землю, изготовился к мощному рывку. Начав складывать в уме запретное заклинание, он кинул: «Погнали!» — и кинулся на Нидзу...

— Да держись ты! — кричал Замбага, пытаясь за рукава вытянуть Егора из дыры в полу, над которой тот висел, вцепившись в самый ее край. Держаться за гладкие, почти ровные камни было трудно, пальцы соскальзывали, и без помощи первородного он бы давно сорвался вниз, во тьму, из которой тянуло запахом гнили.

— Используй магию усиления и вытащи меня! — сквозь стиснутые зубы выдавил Егор.

— Ты сразу разрушишь заклинание, когда я дотронусь до тебя!

— Дебил, хватай не меня, а одежду!

— А, точно! — осенило наконец первородного. Отпустив руки Егора, Замбага скороговоркой пробормотал заклинание и, схватив спутника за шиворот, под протестующий треск ткани одним мощным рывком вытянул его из дыры. Пока Егор пытался отдышаться, первородный, морщась, принялся вращать плечом. — Из-за тебя я поторопился и повредил руку.

Сев, Егор заглянул в ловушку, в которую провалилась значительная часть пола коридора. Ему показалось, что внизу загорелся красный огонек.

— Слабак, — бросил Егор.

— Мог хотя бы сказать спасибо, неблагодарный человечишка, — проворчал Замбага.

— Между прочим, это из-за тебя я в полной жопе. Здесь рядом два местных супермена дерутся за право убить меня. И не просто убить, а с особой жестокостью и цинизмом.

— Когда все закончится, я отблагодарю тебя, — пообещал первородный.

— Только без самодеятельности, — попросил Егор. Огонек внизу стал значительно больше, потянуло запахом серы. — Эм, Замбага, похоже, из этой дырки скоро потечет лава.

Подхватив фонарь, парень пробормотал заклинание и перелетел через дыру.

— Чего встал?! Давай прыгай! — крикнул он.

— Охренел?! — возмутился Егор. — Здесь в длину метров пять! Я не допрыгну!

— Так разбегись!

— Гаденыш! Когда все закончится, на главной площади столицы ты поставишь мне памятник высотой в сто метров! И ты заведешь такую традицию: каждое утро князь первородных будет выходить к моему памятнику, восхвалять меня и превозносить мои подвиги! Ясно?!

— Давай прыгай! — заглядывая вниз, крикнул Замбага. — Если хочешь, все князья первородных будут каждое утро натирать твоему памятнику яйца! Только поторопись!

Отойдя от дыры подальше, Егор изготовился к разбегу.

— Эй-эй, я же просил без самодеятельности. Я должен буду лично утвердить проект памятника.

— Договорились!

Хлопнув себя по щекам, Егор рванул к дыре...

Зарычав, Рикиши выдернул из своего плеча копье. Сражение длилось уже пол-часа, а на Нидзе все еще не было ни царапины. Тогда как его собственное тело едва успевало восстанавливаться после страшных ран, каждая из которых убила бы обычного демона. Но хуже всего, что не сработало заклинание контроля разума. Точнее, заклинание сработало как надо, но первородный сумел избавиться от навязанной воли с помощью силы своего духа! Ему даже не пришлось подвергать свой мозг шоковому воздействию слабого разряда молнии, который лишил бы его возможности поддерживать заклинание барьера.

Впрочем, и сам Нидза испытывал трудности. Поняв, что его уловка с замороженным временем разгадана, он принялся атаковать противника обычными заклинаниями. И к ним он также обращался практически мгновенно. Вот только его атаки казались странными — однотипными и не слишком мощными. Они доставили неприятности и боль, но все равно не смогли нанести большого вреда телу. А когда Нидза попытался использовать заклинание помощнее, его скорость обращения к магии внезапно упала.

Поразмыслив, Рикиши пришел к выводу, что за способностью первородного мгновенно вызывать заклинания также стояла какая-то хитрость. Несомненно, Нидза не был всемогущим, богоподобным магом, каким хотел казаться. Он не был способен сотворить ничего сверх-ординарного, он не был способен нарушить законы магического мира — он их просто обходил. Он был невероятно искусным, но все же вполне обычным магом. А значит, его можно одолеть. Только сначала нужно пробиться сквозь барьер.

Сплюнув, Нидза раздраженно спросил:

— Я ранил тебя раз десять, когда же ты наконец сдохнешь, чудовище?!

Откинув в сторону копье, Рикиши ухмыльнулся.

— Что, начинаешь уставать? Интересно, чье тело продержится дольше — твое или мое?

— Надеешься измотать меня?

— Ну, если выбора не будет, придется ждать, когда ты выдохнешься.

— Этому не бывать. Я убью тебя намного раньше, — пообещал Нидза.

— Я тоже не собираюсь затягивать этот бой, — признался Рикиши и принялся складывать в уме еще одно запретное заклинание.

Преодолев яму, из которой его снова вытянул Замбага, следующие несколько минут Егор невольно чувствовал себя главным героем очередного фильма про Индиану Джонса. Пришлось, идя по стеночке, пропускать мимо себя вылетающие из тьмы коридора стрелы, ползти под бритвенно-острыми лезвиями, на полной скорости пронестись под падающим за спиной потолком и, в конце концов, убегать от огромного, заряженного магией валуна, который не смогли притормозить даже обрушенные Замбагой стены. Улепетывая от громыхающего за спиной камня, проламываясь на полном ходу сквозь защитные заклинания и молясь, чтобы ловушки наконец закончились, живой таран в лице Егора успешно расчищал путь бегущему позади него первородному, и вскоре парочка добралась до конца казавшегося бесконечным коридора. Дальше путь лежал вверх, по винтовой лестнице. В отличии от коридора, она не была облицована камнем — просто прорубленный в стволе Древа узкий и низкий туннель, освещенный тусклыми магическими огоньками в висящих на стене фонарях. Кривые, разного размера ступени, закручиваясь спиралью, резко убегали вверх и также являлись частью Древа.

Пригнув голову, Егор резво попрыгал вверх. Лестница все не кончалась, и спустя пару минут резвые прыжки превратились в шаги. Правда, лестница не полежала заканчиваться и через десять минут с момента начала подъема, и оставшийся путь вверх парочка преодолевала почти на четвереньках, помогая себе руками. И путь им предстоял неблизкий, длинной в полчаса. Еле-еле переставляя со ступени на ступень руки и ноги, заливаясь потом и хватая ртом воздух, Егор на одном упорстве карабкался вверх, оставив первородного далеко позади, и надеясь за следующим витком туннеля наконец увидеть конец лестницы.

И она кончилась. Ничего не видя от усталости, не имея сил даже поднять голову, Егор уперся макушкой во что-то твердое. Попытался протаранить и продавить невидимое препятствие, но снова стукнулся об него головой, поднял взгляд, сконцентрировался и увидел перед собой дверь. Отдышавшись, кое-как сумев подняться, он потянул кольцо-ручку на себя и за дверью обнаружил короткий коридор, заканчивающийся еще одной дверью. По обе стороны от нее стояла пара воинов в полном доспехе — копии тех, что украшали зал для приемов в каменном замке.

Проковыляв по коридору на подгибающихся ногах, Егор добрался до двери, схватился за ручку — и услышал позади себя шипение. По телу мгновенно пробежал озноб, он содрогнулся от ужаса, ибо забыть этот голос было невозможно. Несомненно, он принадлежал пожирателю.

Двигаясь как можно медленней, Егор обернулся. Однако предосторожность оказалась излишней: сгорбившись, монстр стоял спиной к нему, вытягивая из неприметной щели в стене левую пару рук. Судя по всему, он готовился встретить поднимающегося по лестнице первородного и совсем не замечал человека.

Сглотнув, Егор аккуратно забрал у доспеха меч. Но стоило латным перчаткам утратить опору в виде рукояти оружия, как они, отделившись от наручей, с грохотом упали на пол.

Звук падения был оглушительным, и монстр резко обернулся назад. Высунув и втянув в пасть раздвоенный язык, он оскалился и, поколебавшись, снова уставился в сторону лестницы.

В тесном коридоре преимущество было на стороне многорукого чудовища, и Егор пяткой толкнул дверь. Повезло — она была незаперта и открывалась внутрь. Пятясь, он зашел в просторную комнату полу-сферической формы. В комнате не было окон, но с потолка, украшенного вязью магических формул, свисала, освещая помещение, круглая люстра. Вдоль стен стояли стеллажи со стрелянными банками, внутри которых в прозрачной жидкости плавали части и органы целиком: глаза, сердца, мозги и много чего еще. Вид и размер некоторых наводил на мысль, что некогда они принадлежали кому угодно, но точно не людям и демонам. Помимо органов, в банках покрупнее, скукожившись, плавали какие-то мелкие уродцы и чьи-то головы — комната выглядела точь-в-точь как кунсткамера. В дальнем от входа конце комнаты стояла большая, в рост человека, клетка, накрытая покрывалом. Рядом с ней стояла клетка поменьше, в ней сидело три курицы и кролик. Ровно посередине комнаты на низком постаменте высился огромный прозрачный чан, наполненный зеленоватой жидкостью. От него к стене комнаты тянулось что-то напоминающее черный садовый шланг.

Скрип петель снова привлек внимание чудовища. И тут-то до него дошло, что позади находится кто-то невидимый. Зашипев, монстр поднял перед собой руки, сомкнул ладони — и деревянные стены коридора, словно гигантские тиски, внезапно схлопнулись.

Путь к отступлению был отрезан. Но самое скверное, что ужасающее творение покойного Серкиса владело магией, было довольно сообразительным и, похоже, намеревалось защищать свитки лесных от чужаков.

Сместившись в сторону, он убрался с порога, прислонился к стене и занес меч, готовясь рубануть чудовище, едва оно заглянет в комнату.

Покрывало на клетке колыхнулось, край его приподнялся, и из-под него, прижавшись к прутьям решетки, выглянуло лицо Камии.

Взвизгнув от радости, она крикнула:

— Егор!

Тому, однако, было не до девушки, невесть как оказавшейся в клетке в самом неприступном помещении страны лесных. Задержав дыхание, он стоял с занесенным мечом и ждал.

— Егор, освободи меня! Эй, ты меня слышишь?

— Где он? — шепотом спросил Егор, зная, что Камия обязательно услышит.

— Кто он? — с искренним недоумением переспросила девушка. — Я никого не вижу и не слышу.

Камия не могла не видеть монстра, сидящего в коридоре напротив нее. Смылся, с облегчением решил Егор, выглянул из-за стены — и едва успел втянуть голову обратно, уклоняясь от лапы пожирателя, стремительно приближавшейся к его лицу. Из-за косяка на миг вылетела ладонь со страшными когтями. Егор махнул мечом, но лапа уже исчезла в коридоре, и лезвие вонзилось в деревянный пол.

— Ты что, спятил? — удивилась Камия. — Хватит придуриваться — коснись клетки и сними заклинание!

Сложив два и два, Егор пришел к выводу, что девушка не способна видеть пожирателя. Замбага и все местные, скорее всего, тоже, ибо монстр магией отводил всем взгляд. А значит, придется рассчитывать лишь на себя.

Жалея, что в руках дурацкий меч, а не простое в обращении копье, Егор сильнее стиснул пальцы и занес оружие над головой.

Полностью сорвав покрывало, Камия вцепилась в прутья решетки.

— Да ответь ты! — начала терять терпение девушка.

Черная тень вихрем ворвалась в комнату. Егор опустил меч, но пожиратель был столь быстр, что лезвие меча просто высекло в полу еще одну выбоину.

Развернувшись всем телом, Егор от пола махнул мечом перед собой. Описав широкую дугу, лезвие просвистело в сантиметрах от пуза монстра, а лапа чудовища впились в стену в полу-метре от головы Егора. Спасло лишь то, что пожиратель не видел своего врага.

Оскалившись, монстр отдернул руку и попятился назад. А Егор, безостановочно махая мечом, пошел на него в атаку.

— Кретин! Ты что творишь?! — начала бесноваться в клетке Камия. Конечно же, она не видела пожирателя, и перед ее взором разыгрывалось престранное представление — с искаженным от ужаса лицом Егор медленно шел на нее и энергично, но неумело махал мечом. Вдобавок над ним летала муха, что заставило девушку думать, что парень пытается зарубить именно насекомое. — Скорей освободи меня!

Держась от Егора на приличном расстоянии, пожиратель вдруг выкинул вперед все четыре руки. И они, удлинившись, будто были сделаны из резины, устремились к человеку. Отбить атаку с четырех сторон и с разных углов было проблематично, и Егор прыгнул в сторону. Грохнувшись на живот, он перекатился, оттолкнулся рукой от пола и, вскакивая, вслепую махнул пред собой мечом. Лезвие полоснуло по тянущейся к нему лапе пожирателя, на пол хлынула темно-синяя кровь. Однако удар был слишком слаб и нанесен под неправильным углом — рана получилась неглубокой. Отдернув руку, пожиратель лизнул рану, и она, задымившись, мгновенно затянулась.

Оскалившись, чудовище отпрыгнуло подальше от Егора, повертев головой, отыскало своего противника, направило в его сторону подобие лица — и на нем прорезались две щели. Они стали шире, затем распахнулись. Из них сверкнули два маленьких, красных огонька. Пожиратель сделал себе то, что раньше ему было ненужно и лишь мешало охоте на людей и демонов — глаза.

Сердце Егора замерло. Монстр и так казался неуязвимым, а теперь к его умению изменять тело и мгновенно оправляться от ран прибавилась способность видеть. Больше не на что надеяться, осталось, понимал он, или убить пожирателя или умереть самому.

Схватив с полки банку с чьими-то глазами размером с кулак, похожими на глаза мухи, Егор заорал и кинулся в последнюю атаку. Когда до пожирателя оставалось несколько шагов, он швырнул в него банку. Монстр отреагировал, как любой нормальный человек — махнув рукой, он попытался отбить банку. Конечно, он без труда попал по летящему в него снаряду и, конечно же, банка разлетелась на осколки. Чудовище с головы до ног окатило жидкостью. Она попала ему в лицо, на плечи, верх груди и живот. Едва коснувшись черной чешуи, жидкость зашипела и запузырилась.

Взревев, схватившись верхней парой рук за лицо, пожиратель выбросил перед собой нижние и кинулся в сторону. В тот же миг на него налетел Егор. Замахиваясь от плеча, первым ударом он отрубил тянущуюся к нему лапу, вторым, подскользнувшись и упав на колено, полоснул по брюху пожирателя, третьим, вскочив, в прыжке попытался снести монстру голову. Получилось достать до горла и порезать верхнюю пару рук, но голова осталась на плечах. Однако Егор уже почувствовал свое превосходство — бескостная плоть пожирателя была мягкой и рыхлой, лезвие меча вообще не встречало никакого сопротивления и резало чудовище, как желе.

Воодушевившись этим открытием, Егор с еще большим усердием налег на раненого монстра. Первым делом, чтобы тот не сбежал, он отрубил ему ногу. Чудовище рухнуло, и вторым ударом Егор обезглавил его. Содрогнувшись всем телом, пожиратель замер. Однако Егор не собирался повторять ошибку многих героев фильмов ужасов, оставлявших врага недобитым, и с остервенением принялся кромсать монстра, разделывая его на мелкие кусочки. Работа была не из приятных — в лицо и на одежду брызгала кровь, — но он заставил себя преодолеть отвращение, поддерживая свою ярость мыслью о сотнях ни в чем не повинных женщин и мужчин, загубленных чудовищем. Он понимал, если тварь выживет, новых жертв не избежать, и все они будут на его совести.

Лишь когда пожиратель превратился в сотню мелких, подрагивающих будто в агонии кусочков плоти, Егор отбросил меч, подошел к ближайшему стеллажу, взял с него несколько банок и разбил их среди остатков монстра. Жидкость довершила начатое, и вскоре о чудовище напоминала лишь его кровь на лице и одежде Егора.

Топнув, Камия заявила о себе.

— Я не знаю, чем тебе не угодил пол, но, — она повысила голос до крика, — может, ты наконец снимешь с этой гребаной клетки заклинание?!

Откидывая с лица пряди прилипших к нему волосы, в комнату с опаской заглянул Замбага. Удостоверившись, что все в порядке, он, осмелев, уверенно шагнул через порог.

— Да что происходит? Егор, кто срастил стены и как ты прошел через них? И что за бардак ты устроил? О, Камия, и ты здесь! Откуда?! — Заметив на потолке магические формулы, первородный мгновенно забыл обо всем постороннем, впился в них взглядом и увядающим голосом, словно по инерции, пробормотал: — Кстати, я кое-что понял. Вы не поверите, но мы забрались внутрь тела Наварика. Судя по размерам и форме комнаты, мы в его глазу.

ГЛАВА 31

Издав рык, от которого содрогнулась вся площадь, Рикиши резко сел, схватился за свернутую набок голову и под хруст позвонков одним резким движением поставил ее на место. Если бы не способность измененного тела моментально развивать сверхскорость, позволившую после сломавшего шею удара отскочить сразу на сотню метров, Нидза успел бы добить раненного противника одной из своих мгновенных атак. Однако они били не дальше, чем на двадцать-тридцать метров, и первородному потребовалось немного времени, чтобы вызвать заклинание, способное достать врага, находящегося вдали от него. К тому же схватка длилась вот уже целый час и Нидза начинал уставать. Хоть сам он и редко двигался с места, но необходимость концентрироваться на двух заклинаниях сразу — барьере и атакующем — серьезно измотала его.

Вдобавок, возликовал Рикиши, заметив капельки пота на лбу первородного и услышав его тяжелое, прерывистое дыхание, наконец подействовало запретное заклинание. Пока что Нидза не понимает, что с ним твориться и почему его тренированное тело начинает подводить его, но минут через пятнадцать он должен всё осознать.

Заприметив завихрение эксполюс вокруг себя, Рикиши одним прыжком заскочил на стену, преодолев в мгновение ока полсотни метров. Едва его ноги оторвались от настила площади, как камни потрескались, невидимая сила вмяла их в землю. Промедли князь лесных хоть на секунду, и его тело сплющило бы как бумажное.

Отлично, исказила губы Рикиши легкая улыбка, осталось пробегать от заклинаний первородного минут пятнадцать, что с измененным телом — не проблема, а после Нидзе конец...

— Проклятые лесные! — кипел от злости Замбага. — Дурацкая магия жизни! Какая она бесполезная!

Камия затрясла прутья решетки и, брызгая слюной, заорала:

— Вы, два козла, выпустите меня!

Чтобы Камия не мешалась, Егор решил повременить с ее освобождением. К тому же из-за ее чересчур буйного поведения у него появились подозрения, что, освободившись, она непременно вломит ему. Стараясь не глядеть на разъяренную девушку, Егор спросил:

— Замбага, ты о чем?

— Проклятые лесные извращенцы, — повторил первородный, рассматривая формулы на потолке, — у них почти нет пригодных для боя запретных заклинаний. Продление жизни, воскрешение, контроль разума, слияние тел, чума, свирепая похоть... Все не то! С этими заклинаниями не одолеть ни Нидзу, ни Рикиши!

— Свирепая похоть? — не мог не спросить Егор.

Чуть покраснев, Замбага пояснил:

— Оно способно увеличить население страны лесных...

— Черт, неужели нет ничего полезного?

— Для сражения подходят два заклинания. Воскрешение и призыв из преисподней.

Егор вскинул брови.

— Призыв из преисподней? И кого оно призывает?

— Не написано. Но раз заклинание запретное и лесные ни разу не пользовались им во время войн — этот призванный должен быть невероятно опасен.

— Рискнем? — спросил Егор.

— Чего-то боязно, — признался Замбага. — А вдруг я не смогу контролировать призванного? Что тогда?

— А воскрешенные сильные?

Замбага кивнул.

— Да, сначала нужно попробовать воскрешение. Благо внизу полно трупов. Мертвецы сильные и быстрые. Им не пробиться через барьер Нидзы, но они должны суметь справиться хотя бы с Рикиши. Они просто задавят его числом.

Егор победоносно вскинул над собой кулак.

— Отлично! Теперь у нас появится своя армия!

Не зная куда деть руки, Замбага смущенно признался:

— Правда, есть одна проблема.

— Ну? — насторожился Егор.

— Чтобы воскресить мертвецов, нужна жертва. Демон или человек.

Парни одновременно повернулись к сердито сопящей Камии.

— Что вы на меня уставились? — тут же забеспокоилась девушка. — Вы же не хотите?..

— Не, — помотал головой Егор, — нам с ней не справиться. И вообще, разве нельзя обойтись без жертвы?

Указывая пальцем на формулы на потолке, первородный пояснил:

— Написано, что для успешного воскрешения нужна модель жизни. Мы должны перерезать жертве горло, тогда заклинание считает, какие изменения происходят с телом жертвы при ее смерти. Оно поймет, что есть жизнь, и поместит ее модель в тела покойников.

Егор заскрипел зубами.

— Чертовы маги! Почему у вас все так сложно?! — Его взгляд упал на маленькую клетку с курицами и кроликом. — Так, я придумал. Жертвой будет курица.

— Но написано, что нужен человек или демон! — запротестовал первородный.

— Какая разница? Курица тоже живая. Должно получиться.

— Уверен?

— А что нам остается? — пожал плечами Егор. — Или Камия, или курица.

— Слышь, ты! — стиснув прутья, возмутилась девушка. — А ну-ка подойди сюда!

— Ладно, используем курицу, — сдался первородный, сложил заклинание, сел на корточки и начал пальцем выжигать на полу причудливые знаки. — Тащи ее сюда.

Спустя несколько минут на полу появился круг, состоящий из магических формул. Встав, Замбага вытянул над своими художествами руки и велел:

— Давай, Егор. Я готов.

Вытащив из клетки курицу, Егор прошел с ней к кругу, опустился на колени и, зажав птицу между ними, вытащил из-за пазухи кинжал. Поднеся лезвие к горлу трепыхающейся курицы, он задержал дыхание. Но в последний момент его снова подвела его мягкосердечность.

— Я не могу, — признался он. — Замбага, сделай это сам.

— Я должен сразу начать читать заклинание! Давай, режь ей горло.

— Не могу, — замотал головой Егор.

— Это всего лишь курица!

— И что?! Она тоже живая! Я не могу ни за что убить птицу! Она вообще ни при делах!

Замбага сердито топнул ногой.

— Режь ей горло!

— Не могу!

— Да убей ты эту курицу!

— Не могу!

— Убей курицу, от этого зависит судьба всего мира!

— Все равно не могу!

Камия презрительно скривилась.

— Ну ты и слабак. Полное ничтожество.

— А ты молчи, женщина! — кинул девушке уязвленный Егор. — Тебе никто не давал слова.

— Вот теперь ты точно огребешь. — пообещал Камия и, напоследок встряхнув прутья клетки, уселась на пол. — Подожди у меня.

Егор отпустил птицу, спрятал кинжал и, поколебавшись, спросил:

— Для призыва тоже нужна жертва?

Глянув на Егора, как на умалишенного, Замбага уточнил:

— Ты же не хочешь, чтобы я использовал запретное заклинание, которое делает неизвестно что?

— Конечно, хочу. Давай, пока не слишком поздно, вызывай нам подкрепление из преисподней.

— Ну, как знаешь...

Замбага задрал голову к потолку.

— Подожди, — остановил его Егор. — Можешь сделать так, чтобы я мог видеть Нидзу и Рикиши?

— Легко, — с самодовольным выражением лица ответил первородный. — Сделаю даже так, чтобы мы могли их слышать...

Стоя на одном колене, держась двумя руками трость, Нидза пылающим от злобы взглядом смотрел на возвышающегося над ним Рикиши. Первородного шатало от слабости, по мертвенно-бледному лицу градом тек пот, губы были синие, как у покойника.

Почувствовав рядом с собой чье-то присутствие, Рикиши повертел головой, но на площади, кроме горок трупов в отдалении, не было никого. Лишь над стеной торчали головы стражников, магов и зевак, с риском для жизней наблюдавших за схваткой двух сильнейших магов мира. Площадь к этому моменту слегка преобразилось, над ней словно пронесся ураган: всюду воронки от взрывов, большая часть каменного настила превратилась в пыль, земля была вздыблена и обуглена. Задело и корни Древа, в стене появилось несколько приличных дыр. Через них за схваткой также наблюдали зрители.

Поняв, что чувство присутствия вызвано заклинанием, Рикиши перестал обращать на него внимание и сосредоточился на враге. Князь первородных был побежден, но все еще не желал признавать это. Рикиши выкинул кулак, который снова наткнулся на ненавистный барьер, и отдернул руку. Несмотря на свое плачевное состояние, Нидза все еще мог пользоваться магией.

Кашлянув, Нидза признался:

— А ты не такой дурень, каким казался.

— Да и ты не такой уж всемогущий, — насмешливо заметил Рикиши.

— Да неужели? Уже смог разгадать секрет моей техники? — иронично спросил первородный.

Сказав это, Нидза зашелся в приступе кашля. Когда первородный прочухался, Рикиши пожал плечами.

— Зачем мне что-то разгадывать? Как видишь, я смог достать тебя и через твою абсолютную защиту. Как бы ты ей не кичился, но у нее есть недостаток — твой барьер не пропускает вообще ничего. Ты был ограничен тем запасом воздуха, который ты заключил вместе с собой в барьер. Значит, чтобы не задохнуться, тебе иногда приходится снимать его. А дальше все было просто — вместе с новой порцией воздуха к тебе проникли мои маленькие друзья-вирусы. — Лесной снова попытался ткнуть кулаком первородного, но как и прежде наткнулся на барьер. Ерзая от нетерпения, он сказал: — Давай, снимай уже свою защиту и дай мне добить тебя. Ты все равно не продержишься больше десяти минут, а смерть твоя будет мучительна. Не проще ли позволить мне облегчить твои страдания? Обещаю, ты ничего не почувствуешь. Вдобавок давно пора идти разбираться с твоим племянником, пока он не натворил дел.

— Так-так, они все-таки добрались до запретных заклинаний, — дыша тяжело, с присвистом, прохрипел Нидза.

— Как ни странно, но да. Похоже, я немного недооценил способности иномирца.

Нидза вновь, сотрясаясь всем телом, зашелся в кашле. Изо рта первородного полетели вязкие сгустки и брызги крови. Несколько капель упали прямо на босые ступни лесного, что значило — Нидза снял барьер.

В тот же миг Рикиши нанес молниеносный, неуловимый глазом удар, намереваясь покончить с противником. Однако кулак врезался в барьер. Лесной, зарычав от боли и разочарования, отдернул руку. Кость не выдержала столь мощного удара, ладонь свободно болталась на сломанном запястье, а погнутые, переломанные пальцы торчали в разные стороны под невообразимыми углами.

Пока Рикиши соединял кости и вправлял в суставы пальцы, Нидза отошел от приступа и, опираясь двумя руками на трость, кое-как поднялся на ставшие ватными ноги. Вытерев рукавом окровавленные губы, первородный констатировал:

— Значит, ты вызвал хворь магией и обязан сдерживать ее. Иначе столь мощная зараза, если вырвется, убьет всех в этом мире. — Он кашлянул. — Какое же мерзкое заклинание...

— Неужели ты еще на что-то надеешься? — беззаботно улыбнулся Рикиши, но на всякий случай напряг зрение и проверил эксполюс вокруг себя. Светло-синяя дымка, похожая на туман, окутывающий весь мир, казалась неподвижной: нигде не было заметно ее завихрений, она нигде не меняла свой цвет и интенсивность свечения. Стелясь над землей, эксполюс медленно тек по миру, проникая сквозь предметы и живые тела. Лишь небольшие колебания дымки вокруг первородного указывали на используемый им барьер, да чуть ярче она светилась в месте, где висело заклинание наблюдения. В остальном все было в полном порядке.

Закашлявшись, Нидза рухнул на колени.

— Так-то лучше, — произнес Рикиши. — Великий Нидза стоит передо мной на коленях. Все так, как и должно быть. — Чуть нагнувшись, князь стер со своих ступней капли крови первородного, поднес ладонь к лицу, лизнул ее. И тут же самодовольствие на его лице сменилось выражением растерянности. Нахмурившись, Рикиши снова лизнул ладонь. Несколько раз моргнул, после чего, вконец озадаченный, уставился на Нидзу. — Не понимаю... Как такое возможно? Я не могу ошибаться, во мне же есть способности кровососов. Ты и Замбага...

— Ну ты и чудовище, — сдерживая кашель, выдавил из себя Нидза.

Поразмыслив, Рикиши пришел к единственно возможному выводу и невольно восхитился.

— Вот значит как! Вот это да! — Повысив голос, он громогласно, чтобы слышали зеваки, произнес: — Слушайте же меня, мои подданные, и поведайте это всем! Всемогущий Нидза, никогда не врущий и всегда следующий своему слову князь первородных, — в обличающем жесте лесной поднял руку и указал на Нидзу пальцем, — величайший лжец, каких только носил этот мир! В нем нет ни капли крови княжеского рода Брагии! Этот князь первородных — самозванец и истинный узурпатор! Разнесите же эту весть по всему миру, пусть все узнают про позор первородных, сделавших своим правителем простолюдина! — Наклонившись к Нидзе, Рикиши, понизив голос, спросил: — Какие же у тебя еще есть секреты, а? Не желаешь ли перед смертью поведать мне, как тебе удается мгновенно обращаться к магии? В чем хитрость?

Окровавленные губы Нидзы изогнулись в улыбке, он прохрипел:

— Нет никакой хитрости.

— Ну вот зачем ты опять врешь? — с наигранным разочарованием спросил Рикиши.

— Ты, дурень, ты в курсе, что есть заклинания, которые не нужно переделывать на ходу, чтобы достать ими врага?

— Что-то слышал о таком, — кивнул Рикиши. — Но их тоже надо произносить или складывать жестами. Так в чем трюк?

— В рефлексах, болван. Я год за годом с утра до вечера повторял эти заклинания. Я тренировался до одурения, пока не выжег их формулы в своем сознании и не сделал их частью себя. Каждому из них я назначил знак-якорь. Теперь стоит мне сложить любой знак пальцами, как привязанное к нему заклинание тут же срабатывает. — Шатаясь, опираясь на трость, Нидза встал с колен. — Теперь-то дошло? Теперь ты видишь пропасть между нашими умениями?

Рикиши пренебрежительно махнул рукой.

— Ой, хватит выделываться. Ты уже проиграл мне.

— Серьезно? — иронично повел бровью Нидза.

— Разве нет? Почему ты так уверен в обратном?

Нидза вскинул перед собой руку и, сложив пальцы для щелчка, ответил:

— Потому что я уже убил тебя.

Напрягшись, Рикиши стрельнул глазами по площади. Но как и прежде ничто не нарушало степенного, почти незаметного течения эксполюс. На всякий случай попятившись, Рикиши спросил:

— Пытаешься напугать, да?

— Болван. — Нидза злорадно улыбнулся. — Ты когда-нибудь слышал про отклик?

Улыбка первородного стала еще шире, стоило ему заметить, как вытянулось лицо Рикиши. Подмигнув лесному, он щелкнул пальцами.

Раздался оглушительный треск, земля содрогнулась. Очертив круг диаметром метров триста, центром которого был Нидза, вздыбилась почва. А после все внутри круга — площадь, часть города и корни Древа, между которыми была заключена площадь — резко ухнуло вниз. Образовавшийся под землей вакуум в мгновение ока засосал в себя все, что находилось на поверхности, даже воздух.

Но гигантский колодец глубиной в две сотни метров был началом. Схлопнувшись на умопомрачительной скорости, материя сдетонировала. На дне колодца в мешанине из земли, камней и дерева вздулся гигантский пузырь. Стоило ему лопнуть, как из-под земли до самой поверхности вознесся столб из огня и пыли. Превратив колодец в гигантскую мясорубку, засвистели разметанные взрывом осколки камней и дерева. Прошивая клубящуюся пыль, вылетая словно из ниоткуда, они смели и порвали в клочья нескольких лесных, успевших воспользоваться магией и пережить падение.

Довершая картину разрушения, сверху на дно колодца посыпались земля, камни и, вопя и махая руками и ногами, прихваченные оползнем горожане. Вращаясь и разрушаясь в полете, вниз рухнуло несколько домов.

Магией разгоняя пыль, опираясь на трость, по дну колодца в темноте пробирался невредимый Нидза. Завершив работу, заклинание князя лесных уничтожило порожденные им вирусы, однако они успели нанести атакованному ими телу серьезный урон, и первородный, хоть и чувствовал себя получше, все равно шатался от слабости. Сознание в нем поддерживала лишь необходимость отыскать останки Рикиши, которого, несомненно, также засосало в провал. За время схватки удалось прекрасно изучить скорость и все возможности измененного тела лесного, и тот никак не мог ни избежать падения, ни уйти от взрыва.

Нидза махнул рукой, и волна воздуха сдула пыль, расчистив очередной участок с обожженной, дымящейся почвой. И по ней, цепляясь рукой за камни, оставляя за собой кровавый след, полз Рикиши. Некогда грозное тело лесного представляло из себя жалкое зрелище: нижнюю часть туловища оторвало в районе живота, отсутствовала одна рука, волосы сгорели, все тело было испещрено множеством дырок — маленьких и размером с кулак.

Нидза вновь взмахнул рукой, и лезвие воздуха отсекло Рикиши руку. Зарычав, лесной вывернул голову и уставился единственным уцелевшим глазом на своего врага.

— Какой же ты живучий, — устало вздохнул Нидза. — Но это даже к лучшему. Мне сейчас немного нехорошо, я не готов драться за запретные свитки с иномирцем. Поэтому я заберу заклинания у тебя.

Облизав порванные губы, Рикиши прохрипел:

— Никогда... не скажу... тебе.

— Да я и не собираюсь ничего спрашивать.

Нидза вытянул руку в сторону, и она исчезла. Так же, как когда он доставал из ложного пространства свою трость и одежду. Однако на этот раз вместе с рукой он за шкирку вытянул из ничто живого демона — низкого, по пояс ростом, и полностью покрытого мохнатой, черной шерстью. Поджав хвост между ног, трясущийся от страха демон прижимал к груди бумажный свиток и с опаской озирался единственным глазом, явно не понимая, где он оказался.

Поставив демона рядом с собой, Нидза потрепал его по голове и произнес:

— Итак, Рикиши, позволь представить тебе твоего дальнего родственника. Как думаешь, у какого демона ты взял способность изучать навыки других? — Глаз лесного расширился от ужаса, а Нидза, усмехаясь, продолжил: — Вот именно. Ты взял их у этого малыша. Точнее, у кого-то из их рода. — Первородный хлопнул демона по плечу, подтолкнул его к Рикиши и торжественно провозгласил: — Кушать подано!

Пискнув, мохнатый демон оглянулся на первородного, словно спрашивая: «точно можно?», и, увидев утвердительный кивок, довольно заурчал. Подойдя к Рикиши, он опустился перед его головой на колени, развернул и расстелил рядом с собой свиток, внутри которого лежало заполненное чернилами перо. Закончив приготовления, демоненок схватился за голову лесного и поудобнее устроил ее перед собой. Шерсть на его мордочке в районе рта зашевелилась, сверкнул сталью малюсенький круг пасти, на миг показался тонкий, полый внутри, трубчатый язык. Круглая пасть становилась все больше и больше, стал виден красный зоб малыша. А после все четыре лепестка его пасти, как бутоны цветка, раскрылись. Изнутри они были усеяны множеством мелких, стального цвета зубами, а за ними плотоядно шевелились зубы побольше, расположенные в виде круга. Снова выскочил язык демона, с него на лицо зажмурившегося Рикиши закапала слюна.

Наклонившись, демоненок лепестками пасти обхватил голову лесного в районе макушки. Послышался звук вгрызающихся в кость черепа зубов второго ряда. Заерзав от нетерпения, зажмурившись, демоненок схватил ручку и начал выводить на листке какие-то каракули. Хруст кости стих, и мохнатый демон, мелко задрожав, заскулил от удовольствия. Каракули на бумаге приняли очертания магических формул.

Присев рядом с Рикиши на корточки, Нидза спросил:

— Ну, как ощущения? Приятно? — Лесной молчал, и первородный потыкал в него концом трости. — Эй, чего молчишь? Не притворяйся, что ты меня не слышишь. Я знаю, ты в сознании и прекрасно все понимаешь. Я испытал способности этой мелкой пиявки на парочке магов. Так вот, он будет поискуснее тебя в умении извлекать навыки. И, в отличии от тебя, он не лишает свою пищу рассудка. — Нидза ухмыльнулся. — Мерзкое существо, правда? Я замучился искать представителя их рода. — Рикиши чуть приоткрыл глаз и с ненавистью покосился на первородного. Вздернув подбородок, Нидза продолжил глумиться над поверженным противником: — Ну, теперь-то ты понял, против кого сражался? Как видишь, я все предусмотрел и спланировал. Я был обречен на победу. Правда, я честно не ожидал, что ты окажешься таким чудовищем. Мои шпионы донесли мне, что у тебя несколько необычное тело, но чтобы настолько... Я был удивлен. На мгновение я даже задумался, а не отступить ли мне. Но... разве какой-то пьяница и развратник сможет победить меня? Все, что ты смог противопоставить мне, — это свое тело. Которое, если подумать, не совсем твое. Ты не сам заслужил его, твое тело тебе даровал покойный Серкис. А маг из тебя так себе, средненький.

— Сволочь, — прошептал Рикиши. — Ты больше не князь первородных. Я раскрыл правду.

— Ну-ну, ты серьезно думаешь, что смог хоть чем-то навредить мне? — иронично спросил Нидза. — Открою тебе небольшой секрет: я никогда не хотел быть князем первородных. Я назвался незаконнорожденным наследником престола Брагии только потому, что так мне было проще добраться до запретных свитков первородных. Да и положение наследника дает кое-какие преимущества — я обучался у лучших наставников, я получил возможность изучить самые древние и редкие трактаты великих магов Сайтана. А толпа тупоголовых первородных, обожающих меня, могла значительно упростить мой путь до цели. Хоть я предпочитаю делать все сам, но, признай, своя личная армия обязательно пригодится, если ты хочешь немного переделать мир. И она пригодилась. Ведь к тебе не бегут на помощь лучшие маги Юкки. Они сейчас ой как далеко — спешат схватиться с вторгнувшимися в их земли врагами. Надеюсь, у них все получится, и они перебьют как можно больше моих кровожадных солдатиков. — С нетерпением глянув на наполовину заполненный лист, Нидза, насмехаясь, сообщил: — Да-да, тебе я тоже отвел роль в моей игре. Я бы в любом случае заполучил запретные заклинания твоего народа. Я использовал армию первородных, чтобы убрать из столицы побольше сильных магов и сам явился сюда на разведку, а может, и чтобы заполучить сами свитки. Если бы я понял, что мне будет трудно незаметно спереть свитки или я бы не нашел их, я мог вернуться к армии и с ее помощью очистить Юкки от лесных, чтобы без помех заняться поисками или защитными заклинаниями свитков. А еще я мог бы использовать тебя, мой друг-лесной, для чего я захватил с собой, — он сделал движение рукой в сторону впившегося в череп Рикиши демона, — этого мохнатого малыша. Правда, когда я увидел силу твоего измененного тела, я подумал, что лучше не рисковать. Поэтому я решил оставить схватку с тобой на самый крайний случай. Все должно было пройти немного проще, я вообще не должен был напрягаться. Только внезапно вмешался иномирец. Если бы этот кретин не устроил пожар, еще вчера я бы с его помощью тихо и незаметно проник в тайник с запретными свитками. Более того, этот идиот умудрился раскрыть перед тобой свою способность. Я никак не мог позволить тебе заполучить его силу. — Нидза глянул на почти заполненный мохнатым лист. — Как видишь, Рикиши, я учел абсолютно все. Я был готов ко всему. Ну, разве что кроме появления одного придурка и моего так называемого племянничка. Но и они не стал серьезной помехой. Все идет согласно моему плану. Я уже добыл недостающие формулы, а скоро достану остальные. В столице горных все давно готово к моему приходу. Так что, Рикиши, можешь отчаиваться, но не сильно. Ты будешь не единственным князем Сайтана, который позволил чужаку увести самое ценное наследие своего народа. Совсем скоро старик Бабиски тоже разделит с тобой твой позор...

С чавкающим звуком мохнатый демон отцепился от головы Рикиши, захлопнул лепестки пасти, вытер ладонью окровавленную шерстку, взял полностью заполненный лист и протянул Нидзе. Взглянув на формулы, первородный удовлетворенно кивнул, отчего мохнатый издал радостный писк.

Свернув листок в трубочку, Нидза отдал его мохнатому, не поднимаясь с корточек, схватил его за шкирку и засунул обратно в ложное пространство. Вытянув руку, первородный спросил:

— Кстати, Рикиши, тебе, наверное, интересно узнать, почему меня больше не волнует, если первородные прознают о том, что я всегда обманывал их? Вижу, интересно. Тогда позволь мне рассказать тебе, что я собираюсь сделать после того, как закончу заклинание абсолюта. Я расскажу тебе о своей истинной цели, я поведаю тебе, что ждет этот мир...

Встав на колени, Нидза нагнулся к уху лесного и шепотом произнес пару фраз, заставивших Рикиши зажмуриться и сжать губы. Поднявшись, первородный схватил трость за набалдашник и занес ее острый конец над головой лесного.

— Ублюдок, зачем ты рассказал это?.. — шепотом спросил Рикиши.

На губах Нидзы заиграла мстительная улыбка.

— Затем, чтобы ты не смог найти облегчение в смерти. Не стоило тебе насмехаться надо мной. Надеюсь, теперь твой дух никогда не упокоится в мире... А теперь сдохни. Нам двоим будет слишком тесно в этом мире.

Сказав это, Нидза опустил трость, пробив ее концом череп лесного. Поднял ее и снова пригвоздил к земле череп поверженного князя. Так повторилось раз десять, после чего Нидза закинул трость на плечо и, насвистывая, направился к стене колодца. Отойдя шагов на десять, он, не оборачиваясь, поднял руку, щелкнул пальцами, и труп сильнейшего князя-защитника лесных демонов охватило пламя.

Когда Нидза начал готовиться к вызову заклинания перемещения, с поверхности донесся громогласный рев, сотрясший стены колодца и вызвавший новый оползень. Поморщившись, Нидза устало пробормотал:

— Ну вот а это-то что еще такое?

ГЛАВА 32

— Что вы натворили, придурки?! — крепко вцепившись в прутья ходящей ходуном клетки, кричала Камия.

Замбага, сидящий на раскачивающейся люстре, куда его закинуло мощным толчком, только что сотрясшим комнату, проорал:

— Я не виноват! Это все Егор! Он заставил меня вызвать его!

Откинув с лица склизкое нечто, напоминающее осьминога, Егор, валяющийся среди осколков банок и их отвратного содержимого, выполз из придавившего его стеллажа и с опаской спросил:

— Да что вообще происходит? Нидза что, устроил землетрясение?

— Нидза здесь ни при чем! — ответил Замбага.

— Тогда почему все трясется?

Егор встал на четвереньки, осмотрелся: все стеллажи попадали, по полу растеклась лужа жидкости, бывшей, к счастью, не опасной для обычных людей и демонов, всюду валялись органы и сморщенные уродцы из банок. А сама комната раскачивалась туда-сюда, отчего Егор, стеллажи и содержимое банок ездили по комнате от стены к стене. И лишь содержимое чана с центре комнаты по неизвестной причине не спешило выплескиваться из сосуда.

Совсем рядом, набирая силу и громкость, раздался рев. Звук был столь мощным, что по луже пошли волны вибрации, над ней запрыгали капли.

— Что за хрень?! — скользя на четвереньках по вновь наклонившемуся склизкому полу, прокричал оглушенный ревом Егор. — Неужели это наш чувак из преисподней?

— А кто еще это может быть?!

— Замбага, запихни его обратно под землю! На фиг надо такое подкрепление! Ты реально призвал какого-то Годзилу!

— Идиот! Какой еще Годзила? Мы призвали самого Наварика!

— Ой-ё! — только и смог выдавить из себя Егор. Скользя мимо чана в центре комнаты, он ухватился за шланг, соединяющий чан со стеной. — И что теперь делать?

— Подожди, я попробую разобрать заклинание.

Вывернув шею, Замбага принялся вчитываться и анализировать формулы заклинания призыва.

— Какого хрена ты не сделал это раньше?! — возмутился Егор.

— Потому что ты постоянно подгонял меня! Быстрее-быстрее, Рикиши почти победил — твои слова? — Догадка озарила лицо первородного. — Ага, я все понял. Наварик был не мертв, на него было наложено заклинание летаргического сна. А мы его сняли!

— Ты его снял! — изо всех сил цепляясь за шланг, поправил парня Егор. — Я вообще не прикасался к Наварику. Теперь думай, как усыпить его.

— Чтобы заклинание сна подействовало, нужно очень много времени, — Замбага провел пальцем по одной из строк. — Так, лесные сделали какую-то штуку, чтобы любой мог управлять Навариком. — Он свесился с люстры, указал на чан и велел: — Егор, лезь в чан!

— А почему я?

— Потому что я здесь единственный маг. И ты хотел разбудить Наварика.

— Я не хотел будить Наварика. Я думал, что из-под земли вылезет какой-нибудь черт, а не проснется отец Годзилы.

— Хватит ныть! — прикрикнул на Егора первородной. — Лезь в чан! Сейчас Наварик вообще неуправляем! Если он резко дернет головой, мы все расшибемся о стены!

— Да как им управлять? В этом баке только какие-то зеленые сопли!

— Вот и лезь в эти зеленые сопли! А я прослежу, чтобы нас не трясло!

— Да-да... — Егор не успел закончить фразу — комнату тряхнуло так, что его подбросило до самого потолка, а после он, ударившись спиной об потолок, резко спикировал прямиком в чан. Зеленая жидкость, на вид вязкая как краска, но текучая как вода, приветливо расступилась, поглотив Егора, и он мгновенно опустился на самое дно. От удара о потолок из него выбило весь воздух, и опустившись на дно, он непроизвольно сделал вдох. От попавшей в легкие жидкости отчаянно захотелось кашлять, и Егор, оттолкнувшись от дна ногами, попытался выбраться на поверхность.

Но стоило его голове вынырнуть из чана, как Егор вдруг понял, что находится далеко не в знакомой обстановке комнаты, и запаниковал. Пребывать внутри Наварика было страшно, но, вынырнув из чана, оказаться на километровой высоте над плывущими внизу облаками, было еще страшней.

— А-а-а-а-а, на помощь! — заголосил Егор, услышал свой собственный голос и, потрясенный, умолк. Голос послушно повторил за ним все слова и звуки, но принадлежал кому угодно, но точно не ему. И, что самое удивительно, земля совсем не становилась ближе. Создавалось впечатление, что он летел.

Глянув вниз, Егор сразу же понял, что не летает, а на висит. Распятым высоко на Древе Жизни. А его собственное тело почему-то стало очень большим и мускулистым. Прямо как у Наварика. Или, догадался Егор, он сам стал Навариком...

— Что за дела?! — прогремел над Юкки гигант, в голосе которого можно было расслышать истеричные нотки, несколько озадачивших всех людей и демонов в радиусе десяти километров от Древа. — Где мое тело?!

Забившись в панике, Егор-Наварик вырвал из ствола Древа прибитые к нему здоровенными железными гвоздями ноги. Некоторое время он еще держался на разведенных в стороны руках, но оставшихся гвоздей было недостаточно, чтобы выдержать вес огромного демона. Они со скрипом вылезли из ствола, и Егор-Наварик полетел вниз, прямо к дыре колодца, зияющей рядом с Древом.

Освоиться в новом теле было непросто, но, дабы не провалиться в колодец, учиться пришлось на лету. Да и управлять гигантом оказалось очень даже просто.

Егор инстинктивно вытянул руку, пытаясь ухватить за сук. Гигант тут же отреагировал, его пальцы сомкнулись вокруг толстенной нижней ветки Древа. Как падающая обезьяна, ухватившаяся за ветку, Наварик маятником качнулся на суке, пролетев на над дырой, разжал пальцы и тяжело приземлился на самом краю колодца, подняв в воздух облака пыли.

— Вау, круто!!! — разворачиваясь лицом к провалу, осматривая свои руки, прогремел гигант. — Мне бы еще лазер и парочку ракет!

Наварик опустился на четвереньки и заглянул внутрь колодца, пытаясь отыскать Нидзу. Однако внутри было слишком темно и пыльно, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь.

— Нидза, вылезай! — прогудел гигант. — Или мне закопать тебя?

От мощного удара голова Наварика резко дернулась. Когда гигант снова глянул в дыру, невидимый удар повторился и голову опять откинуло в сторону.

Облако пыли внизу забурлило, из него вылетел Нидза. Вознесясь над центром провала Нидза язвительно крикнул — негромко, но Егор отчетливо расслышал каждое слово:

— Идиот, в этом мире мощь и размеры — ничто. Хорошего мага не одолеть чистой силой.

Махнув рукой, Наварик ладонью размером с небольшую гору попытался сбить парящего первородного. Но Нидза чуть отлетел назад, и ладонь встретила лишь пустоту. Тут же последовал мощный удар по заднице гиганта, спустя несколько секунд второй удар прилетел в затылок. Два точных и мощных удара воздухом окончательно вывели Наварика из равновесия, и огромную тушу, стоящую в шатком положении на четвереньках, инерцией потянуло за его же собственной рукой, которой он пытался достать Нидзу. Не удержавшись, гигант головой вперед нырнул в дыру. Впрочем, его тело было достаточно большим, а Егор успел вытянуть перед собой руки и упереться ими в дно, так что в дыру провалился не гигант целиком, а лишь его туловище. Тогда как зад и ноги остались лежать на поверхности на краю колодца.

Оттолкнувшись руками от дна, Наварик попытался задом выкарабкаться из колодца — не получилось. Пришлось позволить телу целиком сползти в дыру, где он, ударяясь и цепляясь за стенки оказавшегося узковатым колодца, сумел кое-как развернуться и встать на колени. Схватившись за край колодца, Наварик по грудь высунулся на поверхность и, опустив голову, уставился одним абсолютно черным глазом на стоящего на краю провала и усмехающегося Нидзу.

— Как знал, что пригодится, — произнес первородный, вскидывая перед собой руку со сложенными для щелчка пальцами. — Полетайте немного.

Со щелчком пальцев первородного туловище Наварика испарилось. Просто исчезло, превратившись в ничто. Спустя миг раздался оглушительный хлопок, и оторванная голова гиганта, подброшенная вверх взрывной волной, перелетев через неподвижного Нидзу, упала и покатилась по опустевшим улицам Юкки, круша и сминая миниатюрные по сравнению с ней дома. Оставив за собой колею из разрушений и хаоса, голова, перекатившись в последний раз, замерла, прислонившись щекой и продавив внутрь стену трехэтажного дома. Черный глаз взглянул на стоявшего вдалеке Нидзу, после чего веко медленно опустилось.

Вынырнув из чана, жидкость из которого после всех кульбитов гиганта не пролилась и не расплескалась, Егор навалился животом на край и спрыгнул на пол рядом с валяющимся, раскинув руки, Замбагой. Открыв глаза, парень резко сел и первым делом кулаком стукнул Егора по бедру.

— Гад, ты не мог управлять им поаккуратней?! Мы с Камией тут чуть не сдохли! И почему ты вылез?

— Потому что Наварик загнулся, — ответил Егор. — Выход... где выход, Замбага?!

Сложив знаками заклинание, Замбага указал на завал из шкафов, и те разъехались в стороны. Выход, ранее ведущий через коридор к винтовой лестнице, несколько преобразился: сразу за порогом виднелась черепичная крыша дома.

— Освободите меня, — спокойным и очень тихим голосом попросила Камия.

Подбежав к клетке, Егор коснулся прутьев, развернулся и понесся к выходу. Глянул вниз: под ним в паре метров внизу и впереди начиналась крыша трехэтажного, полуразрушенного дома.

— Замбага, за мной! — велел Егор.

Взяв для разбега пару шагов, он спрыгнул на крышу дома. Осмотрелся, заметил рядом с домом высокое дерево, подбежал к краю крыши и, не колеблясь, прыгнул на ближайшую ветку. Повис на ней, раскачался и перепрыгнул на ветку ниже. Вцепившись ногами и руками в ствол дерева, он съехал по нему вниз. Рядом на землю медленно опустился Замбага.

— Э, Егор, а ты уверен? — нерешительно спросил первородный. — Мы все видели, что Нидза сделал с Рикиши.

— Что, струсил?! — зло спросил Егор. — А как же твой долг князя?!

Попятившись назад, Замбага пробормотал:

— Да что с тобой? Я думал, ты ненавидишь драться.

Не выдержав, Егор сгреб платье первородного на груди и, притянув его к себе, закричал:

— И что ты предлагаешь?! Позволить ему уйти?! Оглянись и прикинь, сколько сегодня погибло народу? Если Нидза сбежит, смертей будет больше! С ним никто не справится, кроме меня! Я должен остановить его! Поэтому или помогай или отвали и не мешайся!

Замбага оторвал от себя руку Егора и раздраженно прошипел:

— Размечтался. Я сам должен убить Нидзу.

— Тогда ходу!

Выбравшись из двора, Егор первым понесся по улице, тянущейся параллельно полосе разрешений, оставленной головой гиганта. За ним резво бежал первородный.

Из дырки в виске Наварика выглянула Камия. Одним прыжком она перепрыгнула на крышу дома, вторым соскочила на землю.

— Придушу скотину, — прошипела девушка и устремилась вдогонку за парнями.

Когда до видневшегося впереди гигантского колодца оставалось миновать всего пару домов, Егор на бегу нагнулся, подхватил с земли два булыжника, в обилии валявшихся по улицам всего города, и постарался разогнаться еще быстрей. Где-то там, за углом дома справа, на краю провала будет стоять Нидза, и если замешкаться, понимал Егор, то первородный успеет сориентироваться и подготовиться к защите. До него еще бежать и бежать, и чем ближе получится подобраться, тем больше будет шансов одолеть его. Нельзя позволить Нидзе вести схватку, нельзя давать ему время на размышления. Нужно действовать как можно быстрее и агрессивней. На счету каждая секунда. В бою с настолько сильным противником победу от поражения может отделять лишь мгновение.

На полном ходу Егор свернул за угол дома. Между краем колодца и уцелевшими домами — узкая полоса земли, усеянная обломками разрушенных зданий. По этой дороге из руин нужно пробежать еще метров сто, а дальше... дальше спиной к нему стоял Нидза.

Стиснув зубы, Егор сломя голову побежал по руинам, перепрыгивая через завалы, наступая на камни и ежесекундно рискуя переломать себе ноги. Но останавливаться нельзя — пока Нидза не видит, пока он занят вызовом заклинания, нужно подобраться к нему вплотную.

Топ-топ-топ — выбивали дробь ноги Егора. Воздух на скорости стал таким густым и вязким, что, казалось, приходилось прорываться сквозь него. Волосы развевались за спиной, глаза начали слезиться, недостаток кислорода обжигал легкие.

Пятьдесят метров... сорок... тридцать...

Нога пнула небольшой камешек, и тот, отлетев, со стуком ударился о другой камень.

Нидза обернулся, заметил Егора и вопросительно склонил голову вбок. При этом он не сделал вообще ничего, чтобы попытаться остановить несущегося к нему иномирца.

Из-за спины Егора вылетел огромный валун. Вращаясь, камень врезался в Нидзу и, расколовшись на две части, упал у его ног. Спустя секунду в первородного из-под земли ударили молнии. Ярко-голубые, ослепляющие вспышки разрядов заплясали вокруг первородного, поднимаясь от его ног до макушки, но и они не смогли причинить ему никакого вреда.

Завершив заклинание, Нидза поднял руку, и пространство перед ним искривилось, словно перед первородным появилась огромная невидимая линза. В воздухе возникла маленькая черная точка, которая начала стремительно увеличиваться. Сквозь нее стали заметны серые стены пещеры, освещенные факелами. Спустя какие-то секунды проход круглой формы увеличился достаточно сильно, чтобы в него смог пролезть один человек.

Нидза повернулся к Егору спиной, на прощание махнул рукой и, опираясь на трость, направился к проходу.

Нужно было пробежать еще метров пятнадцать, а значит, понял Егор, Нидза уйдет. Поэтому нужно рискнуть и раскрыть заготовленную для схватки с ним уловку.

Поудобнее схватив первый камень, Егор на миг поднес его ко рту и, резко остановившись, со всей силы швырнул булыжник в затылок Нидзы. Едва пальцы разжались, он переложил в правую руку второй камень, снова поднес его ко рту. Помогая себе всем телом, как подающий в бейсболе, он послал в Нидзу булыжник и мгновенно сорвался с места.

Первый камень ударился о спину Нидзы и, не причинив ему вреда, упал на землю. Второй бросок получился удачней, и камень прилетел прямо в затылок первородного. Но на этот раз он легко преодолел абсолютную защиту первородного.

С гулким стуком голова Нидзы дернулась. Как подкошенный, он рухнул на четвереньки, его белоснежные волосы мгновенно окрасились красным. Края туннеля заколыхались, он утратил свою идеально круглую форму. Однако первородный моментально вернул контроль над заклинанием, и туннель восстановил прежнюю форму.

Стоя на четвереньках, Нидза обернулся. Его мужественное лицо утратило свою привлекательность, исказившись от злобы, страха и растерянности — Нидза вообще не понимал, что только что случилось и как иномирец сумел разрушить барьер, не касаясь его.

Схватившись за голову, согнувшись в поясе, Нидза прыгнул в туннель и побежал. Утратив уверенность, он забыл обо всех своих навыках и на ходу жестами лихорадочно складывал заклинание невидимости.

Когда до туннеля осталось совсем ничего, сзади Егора окрикнул голос Замбаги:

— Стой! Сначала я!

Также слегка обалдевший от увиденного парень шагал к дырке в пространстве, вытянув перед собой руки и словно пытаясь ими с расстояния раздвинуть края туннеля.

С крыши ближайшего уцелевшего дома, пределов по воздуху десяток метров, спрыгнула Камия. Приземлившись рядом с Егором, девушка, не веря увиденному собственными глазами, спросила:

— Что это только что было? Ты правда сумел достать Нидзу?

Скрипя от злости зубами, Егор кивнул.

— Егор, входи сразу за мной! — дрожащим от напряжения голосом велел Замбага.

— Эй-эй, я тоже с вами! — решила Камия.

— Тогда давай быстрее! — прикрикнул на нее первородный. — Я больше не могу удерживать проход!

Схватив Замбагу за шкирку, Камия вместе с ним прыгнула в туннель, следом в него шагнул Егор. Проход за ним мгновенно стянулся до маленькой точки и исчез.

ГЛАВА 33

Вертя головой, Егор осматривал просторное помещение размером с футбольное поле, потолок которого располагался так высоко, что терялся во тьме. В стенах овального зала, напоминающего пещеру, зияло не меньше десятка туннелей, рядом с каждым висел чадящий дымом факел. Из одного, стихая, доносилось эхо гулких шагов убегающего Нидзы, но вот из какого именно — не определить.

Сплюнув попавший в рот песок, Егор спросил:

— Замбага, куда он побежал?

— Не знаю, — признался первородный.

Егор стукнул кулаком по раскрытой ладони, раздраженно прошипел:

— Сволочь. — Он наугад выбрал туннель. — Туда!

Схватив Егора за пояс, Камия покачала головой.

— Стоять! Ты никуда не пойдешь!

— Да в чем дело?! — Егор попытался отцепить от себя руку девушки, но с Камией это было не так-то просто. — Отстань от меня, дура! Я должен поймать Нидзу!

— Ты никогда не сможешь отыскать Нидзу в этих пещерах, — сказала девушка. — Только сам сгинешь. Вдобавок я теперь всегда могу выследить его по запаху.

— Тогда... тогда чего ты ждешь? Давай, Камия, след!

— Тебе нельзя преследовать Нидзу, — твердо повторила девушка.

— Да почему?!

Замбага указал на воткнутый в середине зала столб с дощечками указателей, заостренными с одной стороны. Каждый из указателей был повернут к одному из туннелей и на каждом было выжжено название населенного пункта.

— Неужели мы в пещерах горных? — с опаской озираясь, спросил первородный.

— Именно, — подтвердила девушка. — И очень-очень глубоко.

— Ну и что, что мы у горных? — продолжил негодовать Егор, которому все никак не удавалось избавиться от хватки девушки. — Да отцепись ты от меня!

Девушка разжала пальцы.

— Если так хочешь сдохнуть, то вперед. — Она кивком указала на туннель. — Нидза убежал туда. Правда, сначала тебе нужно узнать кое-что про нравы горных демонов.

Поправляя одежду, Егор буркнул:

— Ну, говори быстрее.

— Так вот, с горными можно иметь дело, только если они сами вылезают из своих пещер, — пустилась в объяснения девушка. — Но спускаться к ним — это самоубийство. Горные терпеть не могут чужаков с поверхности. Стоит кому-нибудь заметить тебя, меня или Замбагу, тут же поднимется тревога и за нами начнет охотиться каждый горный, способный держать оружие. — Камия иронично улыбнулась. — Ну, все еще хочешь преследовать Нидзу?

— Эм... — замешкался мгновенно остывший Егор. — Черт...

Внимательней всмотревшись в указатели, девушка продолжила:

— А мы, похоже, еще и очутились неподалеку от их столицы — Анивы. Этот город закрыт вообще для всех, даже для самих горных.

— Вот отстой, — проворчал Егор. — И как теперь быть?

Замбага пожал плечами.

— Ну, мы с Камией можем замаскироваться под горных магией или вообще стать невидимками, а вот ты, Егор... с тобой магия не сработает.

— Угу, замаскироваться... — язвительно протянула девушка. — Уже пробовали прикинуться слугами. Я почти сутки просидела в клетке из-за вашего дурацкого маскарада.

— Кстати, Камия, а что ты делала в клетке? — вспомнил Замбага.

— Сидела там. Рикиши так и не решил, что ему со мной делать — или убить, или отпустить. Вот и посадил в клетку, чтобы ночью я не натворила чего. Сказал, что, может быть, ему однажды пригодится оборотень.

Вспомнив про зверя, Егор скрестил на груди руки и спросил:

— И вот зачем ты поперлась за нами в подземелья? Что ты будешь делать здесь ночью? Носиться по пещерам и убивать всех подряд?

— Что-нибудь придумаю, — пообещала Камия. — Целый день впереди.

— А может, ты того... ну, покинешь нас, пока не поздно? — предложил Егор.

— Вот еще. Не надейся так запросто отделаться от меня, — мгновенно завелась Камия. — Вы оба все еще мои должники. Замбага, ты видел запретные заклинания лесных — в них есть способ избавить меня от зверя?

Без раздумий первородный покачал головой:

— В них был способ как скрестить человека и зверя, но как их разъединить — нет. Похоже, это невозможно. Сама подумай, что станет с тобой, если попытаться изъять из твоего тела часть тебя.

Топнув ногой, Камия грязно выругалась.

— Тогда возвращаемся к тому, с чего начали, — решила девушка. — Ты, красноглазик, становишься князем и даешь задание магам искать способ остановить мои превращения. Это-то возможно?

— Да, это точно возможно. Серкис находился днем в форме зверя, а значит, есть способ изменить циклы превращений, — обрадовал ее Замбага. Повернулся к Егору. — Ты! Как ты разрушил барьер Нидзы?

Состроив недовольное лицо, Егор признался:

— Это был мой супер прием. Я придумывал его несколько дней.

— Так что ты сделал? — потребовал ответ Замбага. — Признавайся!

— Ничего особенного. Я немного подумал и понял, что мне совсем необязательно прикасаться к заклинаю, чтобы уничтожить его. Магию разрушаю не я сам, а материя моего тела. — Поковырявшись во рту языком, Егор сплюнул остатки песка. — Перед тем, как кинуть камни, я просто облизал их. И моя слюна разрушила барьер Нидзы.

— Так просто? — не поверил Замбага.

— А что ты хотел услышать? — удивился Егор. — Что я использовал какую-нибудь сверхсилу? Только у меня нет никаких особых способностей. Все, что у меня получается лучше других, — это хорошо соображать и быстро всему учиться. Поэтому я напрягся и придумал, как достать твоего дядю... тьфу, Нидзу. А теперь этот козел сбежал и больше не получится подловить его этим же способом.

Прислушиваясь к звукам из туннелей, Камия сообщила:

— Сейчас у нас есть проблемы поважнее. Сюда кто-то едет. Их много, и я слышу лязг оружия...

План по проникновению в закрытый город Анива был прост и назывался «Троянский конь». Вернее, попасть в Аниву по этому плану должен был один Егор, тогда как Замбага решил довериться своей магии, а Камия предпочла положиться на инстинкты и способности зверя, благодаря которым она могла заблаговременно почуять приближение горных и где-нибудь спрятаться, хоть прятаться в пещерах было особо и негде. Троянским же конем предстояло стать какой-нибудь телеге из торговых караванов, которые тоннами свозили в не способный обеспечивать себя самостоятельно подземный город свежие продукты и сырье для магов и ремесленников. Караваны шли один за другим, досматривались не слишком тщательно, так что успех рисковому предприятию был практически гарантирован.

Замбага, правда, усомнился, стоит ли им вообще идти в Аниву, но быстро согласился с предложенным Егором планом, когда они столкнулись с первым патрулем горных, объезжавшим паутину туннелей. Егору удалось не попасться лишь благодаря Камии, которая вместе с ним на спине вскарабкалась по стене подземного зала и спряталась на выступе в темноте, куда не доставал свет факелов. Замбага же решил воспользоваться заклинанием невидимости, и в результате его чуть не загрызла огромная белоснежная собака, первой выскочившая из туннеля и мгновенно почуявшая чужака. Спешно сложив заклинание левитации, первородный также вознесся под потолок пещеры, а зубы прыгнувшего за ним пса клацнули в сантиметре от сандалий парня. Упустив одну добычу, собака переключилась на другую и с лаем унеслась по следу Нидзы. Спустя несколько секунд из туннеля в зал на конях на полном скаку выехало десятка два человек, среди которых в черных накидках было несколько магов. Не став проверять пещеру, патрульные направились за псом.

Осознав, что в густонаселенном городе спрятаться будет намного легче, чем в тесных, охраняемых туннелях, Замбага сразу же загорелся желанием отправиться в Аниву, где им, по задумке Егора, предстояло выследить и раскрыть Нидзу, натравить на него местных и при этом не попасться самим.

Поудобнее устроившись на выступе высоко над залом, служившем перекрестком для десятка дорог, троица приготовилась ждать караван. Коротая время, Егор принялся выведывать у спутников все, что они знают про горных и их князя. Звали которого Бабиски. При упоминании знакомого имени в голове Егора мгновенно сложился образ князя — он был стар, всем нормальным женщинам предпочитал волосатых и бородатых карлиц и, судя по нетерпимости горных к чужакам, он был фашистом.

Несколько деталей внес в образ князя и Замбага. По слухам, ходивших по княжескому двору Брагии, Бабиски был хитрожопым тираном, подлецом и параноиком. Против него постоянно устраивали заговоры, но никому не удалось сместить горного с трона. Все заговоры успешно разоблачались многочисленными шпионами, а их участники становились кормом для редких зверушек князя, которых тот коллекционировал и завозил в Аниву со всего света. Со временем Бабиски вырезал всю свою родню, которая могла бы законно занять его трон, и остался последним представителем древней княжеской династии. В связи с отсутствием законных наследников, которых можно было бы посадить на трон и управлять ими, заговоры против князя прекратились. Впрочем, страсти при дворе поутихли и по еще одной причине — Бабиски было около ста лет, и, чтобы не стать завтраком для для какого-нибудь экзотического монстрика князя, вся знать горных предпочла немного потерпеть и дождаться того прекрасного дня, когда старик самостоятельно откинет копыта.

За исключением фигуры князя, в остальном у местных все казалось более-менее обычным. Горные были не самыми искусными магами и в схватках зачастую использовали заклинания первородных. Их собственное искусство сводилось к манипуляциям с материей. Заняв нишу исчезнувших при появлении магии людей-алхимиков, горные продолжили развивать их искусство, сосредоточившись, в основном, на работе с металлами. Постепенно прорытые ими шахты превратились в полноценные дороги, небольшие подземные поселки разрослись до размеров полноценных городов, а умение горных обращаться с металлами достигло небывалых высот. Мечи, способные резать гранит, как масло, взрывающиеся наконечники стрел и кольчуги и шлема, поглощающие огонь с молниями, — всего этого добра у горных было навалом. Как и много чего другого.

Никто точно не знал, сколько у горных имелось запретных заклинаний, но известно было о двух. С помощью первого один из князей горных превратил всех жителей и всю органическую материю в пограничном городе Брагии в стекло. А после использования второго на месте горы высотой в пять километров осталась лишь гигантская воронка. Саму же гору разметало взрывом по всему континенту. Впрочем, вместе с горой исчез и сам разработчик заклинания. Маг неправильно рассчитал параметры заклинания, эффект от него превзошел все его самые смелые ожидания и он подорвался вместе с горой, хоть и находился от нее на безопасном, как ему казалось, расстоянии. К счастью, в покоях мага нашли записи с формулами заклинания, и его секрет унаследовали потомки.

Выслушав историю про незадачливого мага, Егор почувствовал грядущие неприятности и мгновенно погрустнел. Мало того, что предстояло спасать от Нидзы воинствующих нацистов из подземелий, так еще их правитель — столетний параноик, — оказывается, владеет аналогом ядерной бомбы. Если не хуже.

ГЛАВА 34

Не прошло и получаса после встречи с патрулем горных, как Камия услышала скрип колес приближающихся повозок. Спустя некоторое время из туннеля выехало несколько всадников, за ними потянулись запряженные волами телеги и крытые повозки. Рядом с ними неспешно брели погонщики. Бегло глянув на указатели, скакавший первым всадник направил коня в сторону Анивы и взмахом руки велел следовать за ним. Вереница повозок послушно потянулась следом. И тянулась она еще очень и очень долго — в караване было никак не меньше сотни телег.

Дождавшись, когда из туннеля в зал выедет хвост каравана, Замбага пробормотал заклинание, и заднее колесо последней крытой повозки отделилось от оси и покатилось в сторону. Повозка накренилась, заскребла, высекая искры, железной ступицей по каменной дороге, тянувший ее вол недовольно замычал и остановился. К погонщику, стоявшему и чесавшему затылок, подъехал всадник, обменялся с ним парой реплик и, что-то крикнув, поскакал догонять въезжающую в туннель на Аниву последнюю телегу каравана. С нее спрыгнул и подошел к незадачливому погонщику еще один горный, и вот уже двое мужчин стояли рядом со сломавшейся повозкой, дружно удивлялись, разводили руками и чесали затылки. Вдоволь надивившись и немного покричав друг на друга, погонщики несколько минут безрезультатно пытались приладить на место колесо, непонятно как сорвавшееся с оси, на которое оно должно было быть насажено намертво, но, притомившись, оба присели рядом с телегой и вскоре заснули.

— Готово, — усыпив горных, удовлетворенно произнес Замбага.

Прислушавшись к звукам из туннелей, Камия сообщила:

— Все тихо. Можно спускаться.

После парень и девушка спрыгнули вниз.

— Эй-эй, — возмутился оставшийся сидеть на пятнадцати метровой высоте Егор, — а про меня что, забыли?

— Прыгай, я тебя поймаю! — крикнула снизу Камия.

— Ага, щас, — проворчал Егор и принялся спускаться по стене, на которой имелось достаточно выступов и трещин, чтобы вниз смог слезть даже человек, ничего не смыслящий в скалолазание.

Пока Егор неумело, рискуя сорваться, полз вниз, Замбага с девушкой успели насадить и запрессовать на ось колесо и занялись исследованием груза повозки. Забравшись под тент в телегу, первородный обнаружил дюжину широких бочек, на которых лежал короткий меч и круглый щит. Отколупав мечом крышку одной из них, он заглянул внутрь: в бочке находилась свинья, но не целиком, а разделанная по частям.

Запрыгнув в повозку, Егор перегнулся через плечо первородного, глянул на месиво из утрамбованных ног, ребер и внутренностей и сразу же заартачился:

— И ты хочешь, чтобы я залез туда?

— Между прочим, ты сам предложил этот план, — напомнил Замбага. — И ты сам выбрал телегу.

— Черт, я же не знал, что они повезут мясо. И вообще, с меня на сегодня хватит трупов. Корова, пожиратель, какие-то уродцы из банок внутри Наварика — я и так все утро провел рядом с чужими кишками. И мне совсем не хочется лезть в них!

— Хватит жаловаться, — попросила Камия. — Ты все равно не поместишься в бочку вместе с коровой. Сначала придется избавиться от мяса.

— Не, я, конечно, не спорю, что свинья там лишняя, — язвительно произнес Егор, — но почему-то мне кажется, что и без нее мне будет не намного уютней.

— Мы выльем кровь, — пообещала Камия.

— А я все высушу, — предложил Замбага.

— А может, проверим другие бочки? — с надеждой предложил Егор. — Вдруг в них везут что-нибудь поаппетитней?

— В других тоже мясо, — категорично заявила Камия и, потеряв терпение, спросила: — Ну, ты будешь ныть и дальше или все-таки полезешь в бочку?

— Ну что за отстой, — простонал Егор. — Ладно, уговорили.

— Так бы сразу, — кивнул Камия. — А то все жалуешься и жалуешься...

Егор пожал плечами.

— Должен же я как-то выражать свое возмущение.

Спустя некоторое время все было готово к началу операции «Троянский конь». Пока Камия закидывала куски свиньи на выступ, где они недавно прятались, Замбага испарил вылитую кровь и просушил бочку изнутри. Забравшись внутрь отвратно пахнущей бочки, Егор в последний раз с ненавистью взглянул на веселящихся спутников, после чего первородный сунул ему щит, призванный послужить вторым дном. Усыпав фальшивое дно остатками мяса, он закрыл бочку крышкой и приготовился перевоплотиться вместе с Камией в горных демонов.

Не тут-то было.

Схватив складывающего заклинание иллюзии парня за руку, Камия произнесла:

— Тихо. Подожди немного. Кажется, сюда кто-то едет. — Прислушавшись, Камия поморщилась: — Опять патруль. С собакой. И они очень спешат. Быстро лезем вверх.

— А как же Егор?

— Он уже спрятался, — напомнила Камия. — Что с ним может случиться?

— Верно, ничего, — кивнул Замбага, затем быстро пробормотал заклинание, вместе с девушкой вознесся под самый потолок пещеры и спрятался на широком выступе, скрывшем их от взгляда снизу.

Вскоре из туннеля на Аниву на полном скаку выехал патруль с собакой. Заметив дрыхнувших погонщиков, горные остановились, разбудили мужчин, после чего один из стражников — в блестящей кольчуге и в шлеме с красным плюмажем — от души отхлестал погонщиков плеткой. Всыпав несчастным, он указал концом плетки на туннель и, рявкнув, велел им догонять караван, который, по его словам, почти добрался до города. Рассыпаясь в поклонах и извинениях, один из погонщиков схватил вожжи, второй палкой принялся дубасить вола, вынуждая того перейти с шага на бег. Громыхая, подскакивая на неровностях дороги, телега укатила в туннель на Аниву. Погонщики, подгоняя вола, бежали рядом и их совсем не занимало, как вдруг получилось так, что телега едет на всех четырех колесах. Видимо, предположил один из горных, перед тем, как вломить им, патрульные соизволили отремонтировать телегу. Второй согласился с мнением товарища и больше не задавался этим вопросом.

Отправив погонщиков восвояси, патрульные тем временем принялись осматривать пещеру. И по их действиям стало сразу понятно, что стражники вернулись в пещеру с вполне определенной целью — они кого-то выслеживали...

Распластавшись на животе на выступе, Камия глянула на копошащихся далеко внизу горных и, поморщившись, в очередной раз спросила:

— Да когда же они наконец свалят?

Замбага, сидевший прислонившись спиной к стене и вытянув ноги, шепотом попросил:

— Поаккуратней. Смотри, чтобы вниз не упал камешек.

— Может, попробуем проскочить мимо них?

— Не, слишком опасно, — покачал головой Замбага. — Лучше подождем, пока они сами уберутся.

— Что-то непохоже, что они собираются уезжать, — возразила Камия. — Они бегают по пещере уже минут двадцать. Что они вообще делают?

Встав на четвереньки, первородный глянул вниз: шестеро магов в черном стояли перед туннелями, вытянув в их сторону руки, один стражник долбил по гранитному полу киркой, десяток его товарищей во главе с командиром стояли над расстеленной на земле картой с паутиной туннелей, здоровенный пес прохаживался вдоль стен зала, обнюхивая землю.

— Маги слушают звуки из туннелей, — объяснил Замбага. Девушка напряглась, и парень поспешил успокоить ее: — Все нормально, мы в безопасности. Ни один звук не покинет этого места.

Камия недовольно поджала губы.

— Нам нельзя разлеживаться здесь. Придурок скоро доедет до города. Если он узнает, что мы его потеряли, то опять закатит истерику и начнет поливать нас дерьмом. Достался же нам попутчик...

Тем временем стражник, долбящий киркой по граниту, занес инструмент для очередного удара. Но, заметив что-то в вырубленной им ямке, опустил кирку, наклонился, выгреб осколки камня и поднял небольшой пузырек, наполненный красной жидкостью. Подняв находку над головой, он подозвал командира и магов. Подойдя, горные посовещались, один из магов проделал пасы руками, после чего стоящий на земле пузырек вспыхнул ярко-красным пламенем. Когда через несколько секунд маг потушил огонь, от находки не осталось ни следа.

— Что это было? — спросила Камия.

— Видимо, кровь Нидзы, — предположил парень. — Чтобы попасть сюда из Юкки, Нидза должен был как-то связать себя и эту точку. Заклинанию нужно знать точное место, где открыть проход. Для этого проще всего использовать свою кровь. Маг помещает в пузырек с ней заклинание-маяк, он сам или кто-нибудь из помощников относит пузырек к нужному месту, а потом, когда надо, маг всегда может найти связанный с ним пузырек из любой точки мира. Способ немного неудобный, но лишь с помощью таких уловок можно наладить обмен информацией на больших расстояниях. Заклинание мгновенного перемещения, естественно, работает по похожему принципу. Без точного указания точки мира оно откроет проход куда угодно, но только не в нужное место.

— Да, быть магом — сложно, — проскрипел позади парочки низкий, тягучий голос. — Хорошо родиться таким, как я. Хорошо быть мной. Я сильный. Я очень-очень сильный. И никакой магии. Она такая сложная и непонятная.

Сглотнув, не оборачиваясь, Замбага принялся складывать заклинание. Но не успел он изобразить и пары знаков, как вокруг его шеи сомкнулись шершавые, холодные и твердые, словно камень, пальцы демона. Вторая рука потянулась к горлу девушки. Не глядя, Камия наугад со всей силы пнула ногой объявившегося из ниоткуда демона — и, вскрикнув, схватилась за ушибленную стопу. Удар точно попал в кого-то, и этот кто-то даже немного сдвинулся с места, однако создавалось впечатление, что пинок пришелся в каменную стену. Обернувшись, кое-как рассмотрев прячущегося в темноте врага, Камия сразу поняла, почему у нее возникли такие ощущения.

Демон был из камня. Весь. Верхняя половина его тела торчала из стены, тогда как нижняя скрывалась в стене. Он выглядел словно вырубленный в скале торс довольно крупного человека. Работа по приданию гладких форм которому еще даже не начиналась. Что-то большое и человекообразное торчало из стены, голова с низким, покатым лбом, казалось, была собрана из нескольких камней поменьше, в глубоких глазницах светились два маленьких красных огонька.

Камни в районе рта пришли в движение, демон проскрипел:

— Сквот поймал вас. Сквот — большой молодчина. Сквота ждет награда.

Демон повел плечами, развернулся одним боком, и от стены, оставив в ней дырку, отделилась одна нога. Развернулся другим, и вырвал вторую, полностью отделившись из стены, в которой появилось несколько углублений, напоминающих грубый силуэт человека двухметрового роста, с широченными плечами и коротковатыми ногами. Вытянувшись, он сверху вниз взглянул на трепыхающихся в его ручищах парня с девушкой, и камни на его лице изобразили подобие улыбки.

Прикинув все возможные варианты, как демон сумел незамеченным подобраться к ним, Замбага опустил руки.

— Правильно, — прогудел Сквот. — Попробуешь бахнуть в меня магией — сломаю ноги.

— Замбага? — вопросительно уставилась на первородного Камия. — Ты чего?

Парень покачал головой.

— Бесполезно. Мне не одолеть его. Он — дух.

— Дух? — не поверила Камия. — Разве они существуют?

— Ну Сквот ведь есть, — напомнил каменный демон. — И он даже держит вас за шеи.

Зажав обоих пленников под подмышками, Сквот крикнул: «Расступись, Сквот идет!» — и спрыгнул с парапета. Пролетев полсотни метров вниз, демон приземлился среди разбегающихся во все стороны стражников и магов, подняв в воздух облако пыли. Бросив обоих пленников на землю, демон присел между ними на корточки и принялся скрести пальцем по каменному полу. И вид у демона был таким, словно он выпрашивал себе в награду угощение.

Ладонью прикрывая нос от пыли, к ним подошел командир патруля. Как и все горные он был невысок, не выше метра шестидесяти, сутул, с острыми, напоминающими мышиные, чертами лица, серой кожей и абсолютно черными, раскосыми глазами с желтым вертикальным зрачком. На вид мужчине было около сорока, он был одет в свободную, черную, подпоясанную кожаным ремнем тунику стражника, светлые штаны и сандалии на босу ногу. На его боку в деревянных ножнах висел тонкий, слегка изогнутый меч, на груди красовался золотой медальон. Горный был коротко-стрижен, подтянут и собран, однако в его плавных движениях сквозила ленца — то ли от усталости, то ли такой характер. Будто горный выполнял работу, которую не мог терпеть.

— А где третий? — с ходу спросил командир.

— Третий? — удивился Сквот. — Я больше никого не чувствую.

— Ну да, должен быть третий, — кивнул горный. — Два парня и одна девчонка. А ты притащил двух девок.

— Я парень! — поднимаясь на ноги, возмутился Замбага.

— Да, капитан Йодер, он парень, — подтвердил Сквот. Ткнул локтем в отряхивающуюся Камию. — И она тоже парень.

Вздернув подбородок, Камия заявила:

— Эй-эй, я — девушка.

— Правда девушка? — уточнил Сквот и, получив в ответ кивок, принялся чесать макушку. — Странно-то как. А такая сильная. Очень сильная. Даже сломала камень внутри меня.

Изнемогая от нетерпения, Йодер спросил:

— Так где третий, Сквот? Давай ищи его.

Сквот повертел головой, осмотрев пещеру, и пожал плечами.

— Да, капитан Йодер, был еще один, — сообщил демон. — Но больше его нет.

— Что значит нет? — встревожился Замбага.

— Не чувствую. Сквот его не чувствует. Но ничего, Сквот его обязательно найдет. Надо немного подождать.

— Тогда... тогда... — внезапно преисполнился возбуждения Замбага. Взяв себя в руки, постаравшись придать себе важный вид, что в женском платье было непросто, он произнес: — Раз так, уважаемые стражи, я хочу принести вам свои извинения за вторжение в ваши земли, которые охраняются древними традициями горных демонов и закрыты для чужаков. Позвольте представиться...

Прервав витиеватую речь первородного, командир закончил за него:

— ...Меня зовут Замбага, я законный наследник княжеского трона Брагии и бла-бла-бла. Да-да, я все знаю.

Мгновенно растерявшись, первородный пролепетал:

— Так, может, вы и про Нидзу знаете? Что он тоже у вас?

Командир высокомерно ухмыльнулся.

— Конечно, мне известно и про Нидзу и про его армию в тридцать тысяч, что стоит на границе с нашими землями.

— Тридцать тысяч?! — ужаснулся Замбага. — Нидза что, спятил? Как он мог оправить все войска сразу на две войны? Да он же оставил Брагию совершенно беззащитной!

— Да кто знает, что задумал этот белобрысый, — пожал плечами командир. — Спроси у него сам.

— А как? — уточнил окончательно ошалевший от потока новостей Замбага.

Изобразив шутливый поклон, командир указал на ведущий на Аниву туннель.

— Если ваше величество соизволит проследовать с нами в замок князя Бабиски, то оно, возможно, сможет увидеться и даже поговорить с Нидзой, который как раз гостит у нашего почтенного правителя.

— Что? — просипел первородный.

— Да-да, беловолосый в последнее время часто наведывается в гости к нашему князю. Именно он предупредил нас о вас троих. — Он глянул на столпившихся за его спиной подчиненных. — Так, несите сюда кандалы и экстрат тай. — Заметив, как вздрогнул Замбага, Йодер пожал плечами. — Либо ты выпьешь экстракт, либо Сквот стукнет тебя по голове. Выбирай сам, каким именно способом ты хочешь лишиться своей магии, красноглазик.

Понуро опустив взгляд, Замбага пробормотал:

— Я выпью экстракт.

— Вот и отлично, — кивнул командир. Жестом радушного хозяина он широко развел руки в стороны и официальным тоном произнес: — Добро пожаловать в земли горных демонов.

ГЛАВА 35

Всего через минуту после того, как за Егором закрылась крышка, он уже начал жалеть о своем авантюрном решении отправиться в Аниву в бочке. Во-первых, вспомнил он, сидя в раскорячку в полной тьме и подпирая головой и плечами щит, на который ощутимо давило килограмм двадцать накиданного на него мяса, в бочке отсутствовала вентиляция и перспектива задохнуться спертым, воняющим кровью воздухом была более чем реальной. Во-вторых, от постоянного давления щита очень скоро занемели и заныли шея с плечами. Более того, когда телега вдруг понеслась, подскакивая на выбоинах и неровностях дороги, это давление весьма и весьма усилилось, не на шутку встревожив Егора, который чувствовал себя так, будто гигантская кувалда пытается впрессовывать его в дно бочки. Ну, а в-третьих, щит неплотно прилегал к стенкам и из одного из зазоров за шиворот начала сочиться кровь свиньи. В общем, ощущения внутри бочки оказались далеки от приятных — Егора даже посетила мысль, что он случайно изобрел новый и довольно эффективный метод пытки.

Радовало лишь одно — скорость поездки указывала на то, что вскоре они доберутся до места назначения и пытка прекратиться. Главное, попасть в Аниву, выбраться из бочки и найти безопасное укрытие, а там уж можно будет в спокойной обстановке распланировать дальнейшие действия. Да, главное выбраться из бочки, думал Егор, с нетерпением ожидая момента, когда руки Камии или Замбаги наконец снимут с его головы гребаное ложное дно...

Сердце подземного царства горных демонов — Анива мало чем напоминал обычный город и по размерам больше походил на поселок или храмовой комплекс. В центре на постаменте, возвышающимся над всем городом и стоящем на всего одной тоненькой гранитной колоне, располагался вырезанный из черного базальта трехэтажный замок. Небольшой, квадратной формы, при нем имелся узкий внутренний дворик-колодец, окна без стекол были лишь на втором и третьем этажах. Каждый угол замка заканчивался круглой башней, подпирающей увешанный сталактитами потолок пещеры. Со дна пещеры на постамент с замком можно было подняться с помощью двух приводимых в движение волами подъемных платформ — шикарно отделанной для гостей и широкой и уродливой для грузов. Внизу под замком все свободное пространство занимали аккуратные домики в два-три этажа. Удерживая потолок пещеры от обрушения, вверх с улиц города тянулись толстенные, шириной с два дома, хаотично расположенные колоны, между которыми петляли, зачастую пересекаясь, дороги. С первого взгляда могло показаться, что город под замком строился без единого плана и асимметричен вплоть до уродства, но потом, попривыкнув, глаз начинал различать в диких изгибах петляющих между колонами и островками кварталов дорог подобие четких линий рисунка. Которые, несомненно, при взгляде из любого окна замка складывались в герб лесного народа — обвитый змей череп на фоне языков пламени.

За спиной Камии и Замбаги, глазеющих с возвышения на город, со скрежетом закрылись единственные ведущие в город ворота.

Капитан патрульных дернул привязанную к луке седла цепь, к второму концу которой были прикованы кандалами пленники.

— Ну что, насмотрелись? — поинтересовался он, разворачивая лошадь к дороге, спускающейся к городу вдоль стены пещеры. — Тогда пошли дальше.

Шагая по узкому спуску, процессия несколько растянулась, маг, скакавший позади и не дававший пленникам и шанса обсудить свое положение, немного отстал.

— Замбага, ты как? — шепотом спросила Камия.

— Сам не знаю, — признался парень. — Без магии очень непривычно.

— И надолго это с тобой?

— Я читал, что экстракт действует день и ночь.

Камия вздохнула.

— Ясно, до завтрашнего утра толку от тебя ноль. — Девушка незаметно напрягла руки, проверяя цепь кандалов на прочность. Но, как и прежде, цепь выдержала. — Гадство, опять что ли, магия...

— Не, просто у горных такое железо, — сообщил Замбага.

Помрачнев, Камия проворчала:

— Козлы подземные. Как же теперь выбираться? — Она украдкой глянула назад. — Пока Сквот ищет Егора, мы можем попробовать убежать обратно в туннели. С этими я справлюсь.

— А смысл? — пожал плечами первородный. — Без проводника мы будем блуждать по пещерам до конца света. А без моей магии мы не сможем спрятаться от Сквота.

— И что тогда делать?

Кивком головы Замбага указал на город внизу, на одной из площадей которого разгружали караван.

— Ну... Егор уже точно в Аниве.

— Ты предлагаешь положиться на этого нытика? — заводясь, спросила Камия. — Совсем дурак?

Замбага ожег девушку гневным взглядом.

— Но он обязательно придет, чтобы спасти нас.

— Этот трус? — иронично ухмыльнулась Камия. — Да он же самый ненадежный, безответственный и бесполезный человек во всем мире.

— Он — не трус! И он не бесполезный. Не смей так говорить о нем, — прошипел первородный. — Он сражается за меня и из-за меня с Нидзой, чтобы вернуть на Сайтан мир и порядок. Без него я бы никогда не зашел так далеко. Да, он не самый приятный человек, но он поминает, что без него этот мир утонет в крови, и рискует за всех нас своей жизнью. Чтобы я, ты и все-все-все встреченные нами по пути люди и демоны могли бы и дальше жить своей обычной жизнью. А ты? Что сделала ты, чтобы помочь остановить Нидзу? Или ты надеешься, что тебе понравится жить в мире, которым правит Нидза? Да ты только и думаешь, что о своей выгоде и безопасности. Привязалась к нам, требуешь, чтобы мы в награду тебе совершил почти невозможное, а сама всего-то провела нас через болото с лесом. Да еще пыталась убить. Так что самая бесполезная из нас троих — это ты. — Поразмыслив, Замбага добавил: — Дура.

Закончив, первородный напрягся, ожидая неминуемого удара, однако его не последовало.

— Сам дурак, раз надеешься на иномирца, — с обидой в голосе кинула Камия. — Он слишком труслив, чтобы идти на верную смерть. И наверняка сражается с Нидзой, чтобы получить какую-нибудь награду. Он не станет рисковать за простое спасибо, чтобы только помочь.

— Не труслив, а осторожен, — поправил Замбага. — И ты снова ошибаешься. Он уже хотел помочь тебе за простое спасибо и был готов пойти на верную смерть.

— Когда же это?

Замбага пожал плечами.

— Когда ты якобы ушла спать в лес, а сама потом загнала нас на дерево. Тогда Егор всерьез собирался отбить тебя у оборотня. Да и в Казаве есть несколько человек, которые обязаны ему жизнью. Может, ты еще не понимаешь этого, но Егор всегда придет на помощь и никогда не закроет глаза на несправедливость.

Камия поморщилась.

— Ладно-ладно, думай о своем дружке, что хочешь. А я своего мнения не изменю. Он настоящий козел. Даже если он будет рваться к нам на помощь, у него ничего не получится. Потому что он придурок. Вдобавок он сейчас сидит в бочке и неизвестно где.

— Да, это несколько усложняет дело, — кивнул Замбага. — Но он обязательно нас найдет.

Присосавшись губами к проковырянной кинжалом щели, Егор с шумом жадно втягивал свежий воздух. Полчаса, проведенные в бочке, уже давно казались ему целой вечность: он весь взмок, вымазался кровью и невероятно устал от неудобной позы и необходимости держать ложное дно. Но больше всего тревожила внезапно навалившаяся сонливость. С теми крохами кислорода, что получалось втянуть с улицы, можно продержаться еще некоторое время, но вот что делать с накопившимся углекислым газом — непонятно. Но держаться нужно — телега остановилась и, судя по приглушенным крикам и ругани, горные уже начали разгружать ее...

Натянув вожжи, погонщик остановил вола рядом с пустой платформой для грузов, около которой стояло с десяток княжеских слуг. Заметив отставшую от каравана повозку, один из слуг — толстый, вечно хмурый распорядитель — подбежал к парочке незадачливых караванщиков и с ходу накинулся на горного с вожжами:

— Ты где пропадал, пес?! Почему так долго?!

Почесывая отбитую капитаном патрульных задницу, погонщик залепетал:

— Дык это... колесо отвалилось.

Не слушая оправданий, распорядитель запрыгнул в повозку, внимательно осмотрел бочки. От одной доносился странный шипящий звук, но второпях распорядитель не обратил на него внимания. Пересчитав груз и удостоверившись, что все бочки на месте, распорядитель выпрыгнул из повозки и скомандовал ожидающим приказа слугами:

— Так, быстро разгружаем телегу. Быстро-быстро!

Засуетившись, подчиненные распорядителя забегали вокруг повозки, быстро, но очень аккуратно сгружая бочки и в несколько рук почти бегом перенося их на подъемник.

— Да что за спешка-то такая? — полюбопытствовал погонщик.

— Идиот, ты хоть знаешь, что вез? — закипел распорядитель.

— Дык обычное мясо, — развел руками погонщик.

— Мясо-то обычное, — сказал распорядитель. — Да только везли вы его не для абы кого. Скажи спасибо, что господин Бабиски сейчас принимает важного гостя, а иначе ты бы тоже оказался в одной из бочек.

Втянув голову в плечи, перепуганный погонщик спросил:

— Дык что я вез и для кого?

Глядя, как его подчиненные перетаскивают к платформе последнюю бочку, распорядитель, собираясь уходить, ответил:

— Ты вез обед для новой зверюги князя. Во всех двенадцати бочках — его обед...

ГЛАВА 36

— Интересный у вас кабинет, князь, — вертя в руках хрустальный бокал с вином, заметил Нидза.

Первородный сидел развалившись на диване, закинув ногу на ногу, а напротив него на таком же диване, сложив костлявые ладони на набалдашнике трости и положив на них подбородок, восседал лысый, сморщенный старик, одетый в длинный черный балахон. Его покрытая пигментными пятнами кожа была столь тонкой, что почти просвечивала, щеки обвисли, под глазами набухли для синюшных мешка. Подслеповато щурясь, Бабиски внимательно, не моргая, следил за своим гостем, а рядом с ним копошился небольшой черненький зверек, похожий на кошку, но с длинными и тонкими иголками на спине, как у дикобраза. Князей разделал лишь низкий, заставленный напитками и яствами столик, казалось, не будь которого — и оба немедленно вцепятся друг другу в горло. И стороннего наблюдателя не должны были смущать ни расслабленная поза первородного, ни дряхлый вид горного — Нидза всегда был настороже, а напоминающий мумию Бабиски сохранил ясность мысли и все еще оставался одним из искуснейших магов горных. И его огромный опыт вкупе со слепо преданным ему духом делал старика чрезвычайно опасным противником.

Сделав вид, что разглядывает кабинет, в котором в половину стены, выходящей во внутренний двор, красовалась огромная дыра, Нидза напряг зрение и проверил эксполюс вокруг себя: Сквота нигде не было. Это радовало, ибо дух явно получил задание проследить, как работает абсолютный барьер. И будь он посмышленей, то давно заметил бы слабость техники. Однако туповатый дух легко поддавался на провокации, и, когда появлялась необходимость на долю секунды снять барьер, получалось без труда отвлечь его внимание. Конечно, проще бы было вообще избавиться от Сквота, однако дух состоял из эксполюс и все попытки убить его закончились полным провалом. К счастью, и сам Сквот не мог манипулировать эксполюс, не принадлежащим его телу, и тоже не смог ни разу пробиться через барьер.

— Я избегаю излишеств, — прошамкал беззубым ртом Бабиски. — Роскошь завлекает лишь юношей. Таких, как ты. А нам, старикам, важны удобство и комфорт.

И правда, просторный кабинет князя горных был воплощением аскетизма. Помимо столика и диванов для гостей, в нем имелся лишь простой, заставленный письменными принадлежностями и пачками бумаг, рабочий стол с мягким высоким креслом, несколько шкафов с книгами и все. Одна стена, напротив дырявой, представляла из себя высеченную в граните аккуратную и подробную карту Сайтана со всеми реками, озерами, дорогами и названиями крупных поселений. С потолка свисала массивная люстра со множеством фонарей-плафонов, в которых плясали маленькие магические огоньки, прекрасно освещавшие комнату.

— Ой, да будет вам, князь, — лениво протянул Нидза. — Вы прекрасно знаете, что мне тоже нет дела до богатств. За золото нельзя купить знания и силу. Как и молодость.

Бабиски кивнул.

— Что верно, то верно.

— Я имел ввиду эту дырку. — Нидза кивком указал на отсутствующую стену, за которой, через двор, сквозь зарешеченный окна другого крыла можно было разглядеть силуэты снующих туда сюда слуг, перетаскивающих какие-то огромные бочки. — Не боитесь, что вас продует, князь? В ваши годы надо бы следить за своим здоровьем и избегать сквозняков.

Глаза Бабиски сверкнули недобрым огнем.

— Мы в подземелье в пятистах метрах под поверхностью. Откуда здесь взяться ветрам?

— Верно, неоткуда, — согласился Нидза. — Извините, не подумал.

Приподняв трость, Бабиски со стуком опустил ее на гранитный пол.

— Хватит ерничать, мальчишка. Я отлично знаю, что ты ничего не делаешь и не говоришь просто так. Мне прекрасно ясны твои намеки. Только помни, где ты находишься. Гость здесь — это ты.

— Конечно-конечно, я все помню, — иронично произнес Нидза. — Но и вам, князь, тоже стоило бы проявить ко мне немного уважения. Разве хороший хозяин станет угрожать дорогому гостю? Разве станет он называть мальчишкой мага, который убил князя лесных? А ведь мне становится очень обидно, когда кто-то начинает считать себя умнее меня и позволяет себе отпускать в мой адрес оскорбительные намеки, указывающие на мою незрелость. — Изменившись в лице, первородный прищурился. — Или вам, князь, больше не хочется пожить еще немного?

Вздрогнув, Бабиски оттолкнул зверька, попытавшегося забраться к нему на колени.

— Не дерзите мне, князь, — с угрозой попросил старик. — Никакой гость не стал бы пытаться убить верного пса хозяина. Безрассудство — признак юношества.

Усмехнувшись, Нидза спросил:

— Простите, князь, но как тогда назвать хозяина, который подсылает своего пса убить гостя? А ведь от этого гостя зависит, сколько вам осталось жить — день-год-два или еще восемьдесят-сто лет.

— Гость слишком много просит за свои услуги, — заметил Бабиски.

— Надо полагать, что целый век жизни, проведенной в достатке, стоит недешево, — пожал плечами Нидза. — Мне достанутся формулы из запретных заклинаний горных, вам — вторая жизнь и тридцать тысяч молодых и здоровых мужчин. Все, как мы и договаривались. Кстати, зачем вам столько рабов? Ведь в деле добычи руды нет и не может быть никого лучше горных.

— Твои солдаты понадобятся для работ в закрытых шахтах. Исходящее от руды излучение постепенно убивает рабочих, и с этим ничего не поделать. Тридцать тысяч мужчин-первородных должно хватить, чтобы выработать все шахты.

— Значит, они умрут?

Бабиски кивнул.

— Все. Медленной и мучительной смертью.

Приподняв бокал в подобии тоста, Нидза одним глотком осушил его и сказал:

— Ну и славно.

— Интересная реакция, князь. Обманом завлечь на земли врага тридцать тысяч своих подданных, чтобы потом продать их всех врагу... и радоваться их страшной участи — да вы, юноша, очень жуткий маг. Потомки обязательно проклянут вас. Если, конечно, будет кому вас проклинать. Ни один правитель Брагии пока не додумался оставить страну совершенно беззащитной. — Бабиски прищурился. — Что же вы на самом дела задумали, а, князь? Вы убили всех своих близких, вы измываетесь над людьми, вы послали на верную смерть всю армию первородных и довольны этим. Если бы вы, как и обещали своим подчиненным, лично встали во главе войск, с вашей силой в будущем вы бы могли легко захватить и лесных, и горных, и Вольных. Но вы бросили свои войска на произвол судьбы. Вы уже утопили Сайтан в крови и продолжаете делать все, чтобы еще сильнее раскачать этот мир, оставаясь при этом в стороне. Только один вопрос: зачем?

— Я бы предпочел не обсуждать с вами мои планы, — с нажимом произнес Нидза. — Сейчас вам надо знать лишь одно: перед вами сидит маг, который может спасти вас от смерти.

Пожевав губы, Бабиски спросил:

— Тогда другой вопрос: когда вы наконец собираетесь продлить мою жизнь?

— Как только вы передарите мне формулы из запретных свитков.

— А кто те трое, что пришли за вами?

— Это уже третий вопрос, — напомнил Нидза. — Не многовато ли?

— Я должен знать, кто вторгся в мои владения и что мне делать с чужаками.

— Я уже говорил вам, что за мной пришел Замбага и два его помощника. И вам ли спрашивать у меня, что делать с чужаками? Поступайте как обычно — просто убейте их. Замбагу и девчонку можете казнить на месте, а человека... лучше передайте его мне. Он достоин кары пострашней.

— И в чем же вина человека?

Скривившись от отвращения, Нидза провел пальцами по губам.

— Это ничтожество жутко меня бесит. Ненавижу ни на что не годных слабаков. Все, на что он способен, — это путаться у меня под ногами и раздражать меня своим идиотизмом. — Осознав, что под влиянием внезапно нахлынувших чувств он мог наговорить лишнего и навести Бабиски на подозрения, первородный поспешил исправиться. — В общем, ублюдок должен сдохнуть. Скормите его, например, своим зверушкам, а я понаблюдаю.

— Кстати, — оживился Бабиски, — мне вчера доставили новую игрушку. Желаете поглядеть на нее, князь?

— С превеликим удовольствием. Я наслышан о вашей коллекции уродцев.

— Они не уродцы. Просто изменившиеся под влиянием эксполюс животные. — Бабиски почесал за ушком свернувшегося рядом с ним кота. — Как этот красавец.

Нидза пожал плечами.

— Мутант — он и есть мутант.

— Вы ошибаетесь, князь. Мутации большинства животных абсолютно бесполезны для их выживания, но некоторые приобретают довольно полезные признаки и особенности. Как сказали бы лесные, способных к выживанию и продолжения рода измененных животных нужно относить к новым видам. Так вот, все мои питомцы из таких.

— Тогда я с нетерпением жду момента, когда увижу вашу новую игрушку, — изобразил интерес Нидза.

— В таком случае предлагаю последовать за мной в обзорный зал, — поднимаясь, предложил Бабиски. — Оттуда будет видно намного лучше.

Нидза кивком головы указал на двор.

— А зачем тогда дыра?

— Князь, неужели вы думаете, что стена разобрана, чтобы я прямо отсюда мог смотреть, как обедают мои питомцы? — Старик склонил голову на бок. — За кого вы меня принимаете? Думаете, я кровожадное чудовище? Да, я люблю покормить моих питомцев преступниками и неугодными мне горными, но наблюдать за этим прямо из своего рабочего кабинета — дурной тон.

— А дыра?

— Работа Сквота, — устало вздохнул князь. — Ну никак он не запомнит, что нельзя делать себе тело из стены моего кабинета.

Хмыкнув, Нидза пошел к выходу вслед за Бабиски. Старик шаркал по полу ногами, но шагал довольно бодро, почти не опираясь на трость. Первородный же, напротив, передвигался с трудом, ежесекундно борясь с искушением достать из ложного пространства свою трость. Но, понимал он, нельзя проявлять перед стариком слабость. Если горный заметит, что гость не в лучшей форме, и узнает, где спрятаны добытые у Рикиши запретные заклинания лесных, придется худо. Несомненно, Бабиски не собирался и не собирается отдавать секреты своего народа. Ему нужно лишь одно — продлить себе жизнь. А получив требуемое, он вмиг забудет о сделке и попытается избавиться от гостя.

Впрочем, и сам Нидза не горел желанием вести дела с горным. От смерти Бабиски спасало лишь то, что первородный понятия не имел, где горные могут хранить запретные свитки, да бессмертный Сквот, который делал задачу по извлечению заклинаний из памяти старика невыполнимой.

ГЛАВА 37

Обзорная площадка располагалась на пологой крыше замка, на которой был сооружен небольшой, огороженный парапет, нависающий над двориком. Рядом с парапетом стояла напоминающая журавля конструкция из высокой треноги и водруженной на нее железной балки. Через кольцо блочного механизма на конце балки была пропущена веревка.

Неподалеку от крана горных на самом краю крыши в один ряд стояло двенадцать бочек, под наблюдением четверки стражников со взведенными арбалетами два рослых, мускулистых слуги обвязывали одну из бочек веревкой.

Тростью отогнав попробовавшего было приласкаться к ноге кота, увязавшегося за хозяином, Бабиски предложил:

— Пойдемте на площадку, князь.

Зайдя на парапет, Нидза оперся на перила и глянул вниз: никого, абсолютно пустой дворик, в центре которого рос высокий, метра три, цветок. На тонком стебле прямо на гранитном полу, раскинув паутину зазубренных корней, стоял закрытый бутон фиолетового цвета. И как его стебель умудрялся поддерживать казавшийся чересчур массивный для него бутон, внутри которого мог легко поместиться целый человек, — непонятно.

— Ну, и где ваш питомец? — спросил первородный.

— Терпение, сейчас вы все увидите.

Бабиски хлопнул ладонями, и один из слуг, бросив обвязывать бочку, открыл крышку, держа за рог, достал изнутри коровью голову и швырнул ее вниз. Вращаясь, голова пролетела вниз один этаж, как вдруг из бутона цветка выскользнул длинный и тонкий, как мизинец ребенка, язык черного цвета. Мгновенно сориентировавшись, удлиняясь, язык выстрелил в сторону головы, впился миниатюрными зубами в плоть добычи и обвился вокруг нее. На миг схваченная голова зависла на высоте второго этажа. Затем, сжавшись будто растянутая резинка, язык с ускорением потянул добычу к бутону. Чавк — и цветок, раскрывшись четырьмя мясистыми лепестками, сверкнув тысячей мелких острых зубов, поглотил добычу.

— Что это за тварь? — невольно удивился Нидза.

— Его нашли на границе с Великой Топью, — объяснил Бабиски. — Этот негодник может проглотить целую лошадь. Он даже способен передвигаться. Сколько не искали похожих на него, так никого не нашли. Наверное, он единственный в своем роде. Уникальный экземпляр. Бесценный. Сплошная пасть и язык для захвата добычи. Он слопал пять горных вместе с их лошадьми, всем обмундированием и оружием, пока не наелся и не позволил схватить себя. — Старик с нежностью взглянул на цветок. — У, мой троглодитик... Какой же ты хорошенький и красивенький. Ты не такой, как всякие разумные. Они только и думают, как бы предать или убить меня. А ты другой... ты честный.

Кашлянув, Нидза спросил:

— Князь, а это вообще нормально держать столь опасное существо рядом с собой? Что случится, если он решит поохотиться?

— Пока он сыт, он неопасен и будет сидеть на месте. Главное, давать ему вдоволь пищи.

— И что, во всех бочках его обед? Неужели он все сожрет?

— Прожорливый гад, — кивнул довольный произведенным впечатлением Бабиски. — К счастью, его надо кормить всего раз в месяц.

— А где вы держите остальных животных?

— Самые крупные обитают в зверинце под городом, а на первом этаже замка я держу только самых маленьких. Ну, и парочку больших любимцев, которые питаются исключительно людьми и демонами. — Бабиски пожал плечами. — Ну не спускаться же мне, старику, в город, когда появляется нужда скормить им оплошавшего горного или чужака. Один из них, кстати, вот уже месяц поедает твоего последнего шпиона. Как вы их там зовете... Ворона. Могу отдать его тебе, он еще жив. Только от него мало что осталось — часть плеч и голова. И да, он давно свихнулся.

— Да ладно, пусть зверюшка покушает, — отмахнулся от «великодушного» предложения Нидза.

— Хорошо же вы, князь, заботитесь о своих слугах.

— Не хуже, чем вы, — парировал первородный. — Мне неохота выручать неудачника, который подвел меня. Да и зачем он мне нужен, если от него осталась одна голова?

— Но ведь все Вороны — ваши бывшие ученики.

— Этот, видимо, был самым худшим, раз позволил схватить себя.

— Справедливое решение, — согласился Бабиски.

Из квадратной башенки неподалеку от бочек, поднявшись по лестнице, вышел капитан Йодер. Кивнув кому-то из арбалетчиков, он широким, энергичным шагом подошел к стоящим на парапете князьям, отвесил глубокий поклон и, украдкой зыркнув на первородного, отрапортовал:

— Господин Бабиски, мы поймали Замбагу и девчонку. Третьего сейчас ищет Сквот. Что прикажете делать с пленниками?

— Давай их сюда. — По лицу старика пробежала тень. — Порадуем цветочек свежим мясом.

Поклонившись, Йодер подошел к краю крыши и, пару раз махнув рукой, подал знак подчиненным, столпившимся у подъемника далеко внизу. После подошел к арбалетчикам и замер, сложив руки за спиной.

Тем временем слуги закончили обвязывать бочку веревкой и ждали лишь разрешения князя. Кивком головы Бабиски велел им приступать. Один из мужчин схватил свободный конец веревки, натянул ее, расставив ноги, уперся пятками в камни крыши. Второй, сняв с бочки крышку, пинком ноги столкнул ее с крыши. От мощного рывка удерживающий веревку слуга чуть проскользил по крыше, но блок сработал как надо и мужчина устоял. Маятником покачнувшись на веревке, бочка перевернулась вверх дном, из ее нутра вниз посыпались крупные куски свиньи числом с пол-дюжины.

Почуяв добавку, растение полностью раскрыло лепестки, изнутри похожие на пасть животного — красные, полные слюны, — и принялось на лету хватать и втягивать добычу. Вжик-вжик-вжик — рассекал воздух со скоростью молнии его язык. Хлюпая, с огромной скоростью смыкались и раскрывались лепестки пасти, и после каждого «вжик» языка и хлопка лепестков число падающих вниз кусков свиньи уменьшалось. Не прошло и двух секунд, как растение поймало и проглотило всю добычу. Ни один кусок так и не смог долететь до первого этажа.

— Впечатляет, — хмыкнул Нидза.

— Интересно, как он справится с крупной добычей, — загорелись глаза Бабиски. Он обернулся к слугам. — Следующую бочку.

Поймав крюком багра веревку, слуги втянули бочку на крышу, отвязали веревку и начали обвязывать следующую бочку. А шипастый кошак принялся вертеться рядом, путаясь у слуг под ногами. Цыкнув, Бабиски отогнал зверька, и тот, усевшись, с обидой уставился на строгого хозяина.

Закончив приготовления, слуга принялся отковыривать крышку со второй бочки. А растение, предвидя продолжение банкета, полностью раскрыло пасть и застрекотало, подобно кузнечику. Язык потянулся вверх из тонкого трубчатого горла, замер на высоте второго этажа и начал быстро-быстро извиваться. Растение выглядело довольным и возбужденным.

Бросив крышку рядом с первой, слуга пнул бочку. Как и прежде, удерживающий веревку слуга дернулся от рывка, который был, однако, слабее предыдущего. Как и прежде, бочка перевернулась вверх дном, принялась раскачиваться. Снова посыпались куски свиньи. Только мелкие и числом в три штуки. Опять замелькал тоненький язык, захлопали лепестки пасти, и куски мяса, не успев толком вывалиться, исчезли внутри бутона. Однако вторая порция явно не удовлетворила запросы хищного растения, и оно, хлопая пастью и вытянув извивающийся язык, недовольно зашипело.

Переглянувшись с товарищем, удерживающий веревку слуга резко дернул ее, тряханув бочку. И из нее, ко всеобщему удивлению, вывалился круглый металлический щит.

Схватив щит, растение втянуло его в себя. Несколько секунд лепестки пасти были закрыты — казалось, растение размышляло, что ему делать со столь твердой едой. Приняв наконец решение, оно выплюнуло щит, распахнуло пасть и тонко-тонко запищало, требуя и вожделея добавки.

— В чем дело? — тихим, но оттого очень жутким голосом спросил у слуг Бабиски.

Побелев от страха, горный принялся энергично дергать веревку, тряся бочку. Вниз капала кровь, падали какие-то мелкие кусочки, почти ошметки, мяса, но растение проигнорировало их, нацелив язык на то, что находилось внутри. Энергично захлопали лепестки, движения языка стали столь быстры, что он просто исчез из вида, став неуловимым для глаза. Было слышно низкий шипящий звук, порожденный колеблющимся со скоростью туго натянутой струны языком. Создавалось впечатление, что растение перевозбудилось.

— Что происходит? — повторил вопрос Бабиски.

— Застряло, господин, — пыхтя, энергично дергая за веревку, ответил слуга.

Прищурившись, Бабиски с подозрением спросил:

— Там точно что-то есть? Или кто-то спер еду для моих питомцев?

Горный закивал и извиняющимся тоном затараторил:

— Точно-точно. Еще один большой кусок. Клянусь вам. Не серчайте, господин. Сейчас мы его вытряхнем.

Подозвав товарища, оба схватились за веревку. Поднимая бочку повыше, они ослабляли хватку, полностью отпуская веревку, а затем, сжимая ладони, ловили ее, резко стопоря бочку. И так раз за разом. Капала кровь, сыпались совсем мелкие куски мяса, но застрявший все никак не желал вываливаться в распахнутую внизу пасть растения.

А растение возбуждалось все больше и больше. Оно как могло вытянуло язык, но дотянуться до вожделенной добычи не смогло — не хватило метров пять.

— А откуда щит? — недоумевая, спросил Нидза.

Проигнорировав вопрос, Бабиски прикрикнул:

— Трясите сильнее!

Заметно нервничая, слуги что есть сил задергали веревку, пытаясь вытряхнуть строптивый кусок мяса. Скрипя досками, бочка прыгала и дергалась, но никак не желала расставаться со своим содержимым.

Устав наблюдать за дерганием бочки, Бабиски велел слугам остановиться, и взмокшие, красные от натуги мужчины смогли наконец перевести дух. Но недолго.

— Опускайте бочку, — приказал Бабиски, и слугам вдруг почудилось, что бочка дернулась. Причем сама, без их участия. Впрочем, им было не до удивления — чтобы самим не оказаться внутри бочки, нужно было срочно выполнять указ князя.

Аккуратно стравливая веревку, мужчины принялись медленно опускать бочку.

— Так откуда щит? — задал интересовавший его больше всего вопрос Нидза.

— Для веса положили, — уверенно ответил Бабиски. Обернулся к стражникам. — Так, Йодер, найти всех, кто прикасался к бочке. Выясни, кто украл мое мясо, посади его в такую же бочку и закопай. Поглубже. Вечером доложишь.

Сглотнув, Йодер вытянулся по стойке смирно.

— Будет исполнено.

Пока князь отдавал распоряжения, слуги почти спустили бочку к языку, жадно щелкающему маленькими зубами. При этом их ни на секунду не покидало чувство, что внутри бочки ворочается кто-то живой.

Кивнув друг-другу, слуги одновременно разжали руки, опустили бочку сразу на пару метров — и она оказалось в пределах досягаемости растения.

Язык оттянулся ниже, заняв позицию поудобней. Сложился пружиной, став похожим на изготовившуюся к броску змею, и резко выстрелил внутрь бочки со скоростью, достаточной, чтобы пробить ее насквозь. Зацепившись за свою добычу, язык потянул ее на себя... и ничего не произошло.

Под изумленные взгляды публики язык натягивался все сильней и сильней, и вот уже корни оголодавшего растения начали отрываться от гранитных плит дворика. Оно вытягивалось все выше и выше, а вскоре и вовсе повисло на своем языке. Не желая упускать добычу, растение само решило добраться до нее и начало медленно втягивать язык, возносясь к бочке.

— Однако я не зря пришел сюда, — меланхолично заметил Нидза, наблюдая, как огроменный цветок медленно подтягивается вверх.

От удивления обычно скорый на ответ Бабиски даже не нашел подходящих слов. Он просто стоял и тупо смотрел, чем все закончится. В голове роилась куча объяснений проходящему, но горный решил остановиться на самом, как ему казалось, логичном — какой-то шутник гвоздями приколотил мясо к бочке. А иначе и быть не может.

Растение поднялось метров на десять и, сомкнув пасть, попыталось ухватиться за бочку. Лепестки сомкнулись в каких-то сантиметрах от бочки, снова распахнулись. Растение подтянулось повыше — и, заверещав, рухнуло вниз. Ударившись о гранитные плиты, оно попыталось было подняться на стебель, но, не сумев, рухнуло на бок, втянуло язык, в последний раз дернулось и замерло.

Сверху на растение упал отрезанный кусок языка. Немного подергавшись, он также замер, не подавая признаков жизни.

— О-па, сдох, — злорадно констатировал Нидза.

Старик угрюмо взглянул на первородного. Потрясение от нелепой утраты новой игрушки было столь велико, что он, вопреки обыкновению, не стал впадать в ярость и устраивать немедленную экзекуцию всем, до кого мог дотянуться. Нацепив траурное выражение, он с грустью смотрел на неподвижный цветок и беззвучно шевелил губами.

Повинуясь приказу Йодера, один из слуг поднял бочку повыше, второй схватил багор с крюком и подтянул ее к себе. Поставив ее на край крыши, слуга перевернул бочку вниз дном, заглянул внутрь и, вскрикнув, отскочил от нее.

На всякий случай достав меч, Йодер тоже заглянул в бочку, некоторое время тупо пялился внутрь, а после обратил к своему господину вытянутое от удивления лицо.

— Что там? — безжизненным голосом спросил Бабиски.

Йодер снова заглянул в бочку, потыкал внутрь нее мечом и, удостоверившись, что увиденному можно верить, сообщил:

— Господин, в бочке человек.

— Человек? — проявил некоторый интерес князь горных. — С каких это пор у нас на бойне забивают людей? Мы не едим человечину. — Сообразив кое-что, Бабиски резко распрямился. — Стоп! Мало того, что внутрь подложили щит, так эта скотина еще и подменила мясо свиньи!

— Какая скотина? — осторожно уточнил Йодер.

— Та самая, которая прибила человечину к бочке!

Моргнув пару раз, Йодер признался:

— Господин, я вас не совсем понимаю... Внутри целый человек.

— Ах он сволочь! — взорвался негодованием и невольно восхитился Бабиски. — Даже не стал его разделывать! Каков наглец!

Учтиво кашлянув, Йодер уточнил:

— Господин, целый — в смысле, невредимый.

— Живой, что ли? — удивился пуще прежнего Бабиски. — Спер мясо, подложил вместо него человека и даже не потрудился его умертвить... Так, Йодер, найди мне его! Найди того, кто спер мясо! Сегодня же! — Голос старика поднялся до крика. — Нет, сейчас же!!!

Пока князь не впал в раж и не приказал перевешать половину города, Йодер поспешил расставить все по своим местам:

— Господин Бабиски. Пожалуйста, выслушайте меня. У вас никто ничего не крал. В бочке сидит второй спутник Замбаги. Видимо, таким странным способом он решил проникнуть в наш город. — Он потыкал внутрь бочки мечом. — Эй ты, давай сюда кинжал и вылезай. Эй, ты меня слышишь? — Не дождавшись никакой реакции, Йодер убрал меч в ножны, перегнулся через край бочки, запустил внутрь руки. Послышалась тихая ругань, и после непродолжительной борьбы кинжал со звоном упал на плиты крыши. Однако дальнейшие попытки горного своими силами вытащить Егора закончились ничем. Обернувшись к слугам, он, отдуваясь, кинул: — Чего встали? Помогите мне!

Но и помощи двух атлетично-сложенных мужчин оказалось недостаточно. Сколько бы троица не пыхтела, не ругалась и не тыкала кулаками внутрь бочки, им так и не удалось сдвинуть Егора и на сантиметр.

Раздраженно стуча тростью по плитам, Бабиски крикнул:

— Что вы там возитесь?! Как он туда залез, если не может вылезти?! Он что, такой толстый?!

— Нет, обычный парень, не слишком крупный. Только он, похоже, очень сильно занемел и ошалел. Вот и не подается, — откликнулся Йодер. Обернулся к арбалетчикам: — Нужно еще двое.

Передав взведенные арбалеты своим товарищам, стражники подошли к бочке. Впятером мужчины кое-как, но все-таки сумели вытащить Егора, который был весь вымазан кровью и пребывал в довольно чудной позе — словно пытался принять сложнейшую стойку из йоги, но запутался в собственных руках и ногах и больше не смог распутаться.

Брови Бабиски поползли вверх.

— О как его скрутило!

— Да, забавно, — усмехнулся Нидза. — Никогда бы не подумал, что человеческое тело способно на такое.

— А чего он не шевелится?

— Заклинило же, — пожал плечами Нидза.

— Йодер, помоги что ли, нашему гостю, — велел Бабиски.

Положив Егора, горные принялись распутывать клубок из его рук-ног. И задача эта оказалась непростой. Пришлось немного поломать голову, прежде чем мужчины сообразили, в какой последовательности и какую и куда нужно потянуть руку или ногу Егора, чтобы ненароком не сломать ему хребет.

Тем временем далеко от Анивы, Сквот, неспешно шагавший по дороге-туннелю, наконец уловил, как к камню, бывшему частью горы, прикоснулась плоть чужака. А во внутреннем дворике замка шевельнулся плотоядный цветок.

— М-да, — оглядывая затравленно озирающегося Егора, явно не понимающего, где он и кто все эти демоны вокруг него, протянул Бабиски. — Теперь я понимаю, князь, почему вы так невзлюбили этого человека.

— Да, он полный придурок, — согласился Нидза. — Его идиотские выходки — их просто невозможно предугадать. Где он, там сразу начинает творится какое-то безумие. Советую вам, князь, немедленно избавиться от него. Лучше передайте его мне. Гарантирую, я позабочусь о нем.

Бабиски хитро прищурился.

— И вот чем же этот человек так важен для вас, а, князь?

Проклятый старик, выругался про себя Нидза, что-то да заподозрил. И если он поймет, что его пленник — отрицающий эксполюс иномирец, будут проблемы. Большие. Старик обязательно воспользуется его способностью, чтобы избавиться от всех своих врагов. И с его помощью без труда сможет добыть запретные заклинания лесных.

Сложив знак-якорь, Нидза запустил в ложное пространство руку и вытащил свою трость.

— Что вы задумали, князь? — насторожился Бабиски, отходя от первородного и знаком приказывая двум арбалетчикам изготовиться.

Перехватив трость за заостренный конец-ручку, Нидза сообщил:

— Пока не стало слишком поздно, я избавлю вашу страну от угрозы.

Однако было уже слишком поздно.

Шок от нетривиального окончания путешествия в бочке и неожиданной попытки гигантского цветка слопать его уже прошел, к телу вернулась способность двигаться, и Егор, заметив Нидзу в компании какого-то важного старика-горного, понял, что попал. Неизвестно, что творилось на крыше, но было ясно, что ничего хорошего. Все опять пошло не по плану и нужно было срочно сваливать. А для этого имелась всего одна возможность. Причем довольно удобная.

Пока всеобщее внимание было приковано к первородному, сидящий Егор подобрал под себя ноги, осторожно протянул руку к кинжалу — и, схватив его, рванул к пятящемуся от Нидзы старику. В два прыжка преодолев разделяющее их расстояние, он схватил старика за ворот мантии и приставил кинжал к его горлу.

— Никому не двигаться! — подражая киношным злодеям, крикнул он. — У меня заложник! Всем бросить оружие и поднять руки вверх!

— Зачем нам поднимать руки? — удивился Нидза.

— Я сказал: бросить оружие и поднять руки! — повторил Егор. — Или деду конец!

Йодер покосился на двух арбалетчиков, державших одновременно по два арбалета и стоящих позади Егора, и кивнул:

— Выполняйте.

Пожав плечами, стражники бросили арбалеты. Которые, упав на спусковой рычаг, тут же разрядились.

Две стрелы улетели в никуда. Третья попала в пятку слуге, который, истошно завопив, схватившись за стопу, попрыгал в сторону лестницы. Четвертый арбалет, прежде чем выстрелить, чуть подскочил, и его стрела, жужжа, пролетела в сантиметре от бедра Егора и вонзилась аккурат в ягодицу Бабиски.

Егор не сразу понял, почему старик вдруг задергался и завизжал, но, сообразив, смекнул, что у него появился прекрасный инструмент для контроля за поведением заложника и схватился за древко торчащей из его задницы стрелы.

Позади Нидзы перила парапета обвил язык растения, которое к тому моменту успело подняться по стене, как гусеница, попеременно цепляясь за нее то пастью, то зазубренными корнями.

Часть башенки обрушилась, из груды камней вырос Сквот. Заметив чужака, держащего кинжал у горла князя, дух взревел: «Отец!», и, замахиваясь кулаком, сотрясая шагами крышу, помчался на выручку старику.

— Что за нафиг? — вылупился на несущегося на него каменного великана Егор.

Понимая, что дух вот-вот коснется иномирца и тут же прознает про его способность, Нидза чертыхнулся и, усилив тело, прыгнул наперерез Сквоту. Прыжок получился что надо — длинной метров в двадцать. Пролетев перед бегущим духом, первородный одним ударом трости раздробил ему колено. Едва коснувшись крыши, поврежденная нога сломалась под весом тела великана. Кувыркаясь, Сквот прокатился по крыше, оставляя на ней глубокие царапины и кроша камни. Остановившись, дух сел, удивленно произнес: «Сквот?» — затем вонзил пальцы в гранитную плиту, вырвал ее и придела на место оторванной по колено ноги.

— Ни-идза-а!!! — проревел Сквот, поднимаясь и разворачиваясь к первородному. — У-убью-ю!

Подтянувшись на языке, хищное растение, изогнувшись, вцепилось корнями в парапет и перекинуло бутон через перелила. Кувыркнувшись будто бы через голову, оно вцепилось корнями в плиты, встало, раскрыло пасть и застрекотало, разведывая обстановку. Ближе всего оказался Йодер: язык выстрели в его сторону и обвил горло и туловище капитана. Растение попыталось подтянуть добычу к себе, но не смогло — слуга и двое стражников пришли капитану на выручку и сами принялись тянуть его на себя. Получилась игра в перетягивание каната, вот только в роли каната выступал горный из плоти и крови. Пока его не порвали или не придушили, Йодер нацелили на растение палец и прошептал заклинание. Вырвавшаяся из руки молния насквозь прошила бутон растения, и то завалилось на бок, чуть ослабив хватку языка. Просипев что-то нечленораздельное, горный вновь прошептал заклинание, и прошитое второй молнией растение забилось в конвульсиях, извиваясь и хлопая лепестками пасти. Расстаться с добычей, однако, оно не пожелало и даже перед смертью продолжило тянуть ее к себе.

Пока Егор пытался разобраться в творящемся вокруг него хаосе, что-то крайне острое больно впилось ему в икроножную мышцу. А спустя мгновение по ней, раздирая брюки и кожу, замолотили маленькие коготки.

Зашипев, Егор вывернул голову и увидел странного кота, с усердием пытающегося освежевать ему ногу.

— Брысь! — крикнул он и пинком отправил кошака подальше.

Проскользив по крыше, кот вскочил на лапы, выгнул спину дугой, встопорщив иголки, и зашипел.

— Пшел вон! — пшыкнул на кошака Егор, и тот, казалось подчинился. Продолжая шипеть, кот развернулся задницей, глянул назад — и в лицо вдруг Егора вонзилась сотня тонких иголок длинной сантиметров десять.

Не ожидавший подобной подлости от внешне безобидного котика Егор завопил, выронил кинжал, сгреб несколько иголок и попытался выдернуть их. Не тут-то было. Иголки оказались с крючками, и, дернув слишком сильно, Егор чуть не вырвал вместе с ними свое лицо. Завопив еще громче, сам того не замечая, он задергал древко стрелы, причиняя Бабиски невыносимую боль. Вскрикнув, старик упал на четвереньки и принялся мотать головой с открытым в беззвучном крике ртом.

В этот самый момент на крышу в сопровождении стражников и магов поднялись Камия с Замбагой. От увиденного абсолютно все впали в ступор, ибо на крыше творилось форменное безумие, больше всего напоминающее дискотеку в дурдоме: Нидза колотил тростью груду камней, не давая Сквоту создать из них себе тело, в конвульсиях бился гигантский фиолетовый цветок, трое мужчин держали полу-задушенного, обмякшего Йодера, которого все еще пытался утянуть цветок; мимо них с пяткой в стреле пропрыгал слуга-горный. Но венцом всего было другое — вопя от боли, Егор пытался вырвать из лица иголки, тем самым причиняя себе еще больше страданий, а перед ним на четвереньках стоял и мотал головой князь Бабиски, из задницы которого торчала стрела, а по щекам текли слезы. При этом человек держался за стрелу, и создавалось впечатление, что один, как на поводке, выгуливает второго.

Впрочем, садомазохистская ролевая игра не продлилась долго. Когда достаточное количество яда из иголок достигло мозга человека, сознание того отключилось. Мгновенно. Будто кто-то щелкнул переключателем. Не успев толком удивиться, Егор мешком рухнул на гранитные плитки крыши.

ГЛАВА 38

— Откройте! — донесся сквозь тьму крик Камии. В звонком голосе прозвучали истеричные нотки. — Кто-нибудь, ну, пожалуйста, откройте! Мне нужно поговорить с вами!

Разлепив веки, Егор резко сел, и голову тут же пронзила острая игла боли.

— Очнулся, — констатировал Йодер. Горный сидел рядом, прислонившись спиной к стене, вытянув ноги, и отрешенно пялился в устланный соломой пол. Он выглядел точь-в-точь как смирившийся со своей судьбой висельник.

— Где я? — прохрипел пересохшими губами Егор.

— Оглядись, — апатично предложил Йодер.

Комната без окон освещалась лишь одной свечой, стоявшей на закрепленной на стене полке, и, судя по всему, была тюремной камерой — шагов десять на десять, с низким, едва разогнуться, потолком и облицовывающими все поверхности шершавыми, грубо обработанными булыжниками разных форм и размеров. На стенах были заметны потеки влаги, от соломы на полу тянуло гнилью, воздух был спертым и сырым.

В камере находилось пятеро — сам Егор, Йодер, барабанящая по здоровенной двухстворчатой ржавой двери Камия, Замбага и один из арбалетчиков — мужчина-горный средних лет с простецким, широким лицом, не обремененным печатью интеллекта, и прической под горшок. Первородный стоял перед ним на коленях и, заметно нервничая, объяснял:

— Давай же, это просто. Все демоны могут видеть эксполюс. Просто сконцентрируйся и напряги зрение.

Горный кивал, делал вид, что понимает, и с усилием тужился.

— Напрягай зрение, а не тело! — прикрикнул на него Замбага.

— Я стараюсь, — жалобно пролепетал стражник.

— Старайся лучше! Или мы все умрем!

— Может, хватит, а? — устало попросил первородного Йодер. — Серьезные заклинания не освоить за день-два. Чтобы просто научиться видеть эксполюс, требуются недели тренировок. А разучивание всех ключевых элементов формул занимает еще месяцы.

Не обратив внимание на слова горного, Замбага продолжил урок.

— Что происходит? — спросил Егор. — И что случилось?

Губы Йодера растянулись в печальной улыбке.

— Скажи еще, что ты ничего не помнишь.

— Ну, помню кое-что. Помню, как меня покусал, а потом пытался сожрать огромный гладиолус. Потом кот зарядил мне в лицо кучей иголок. Еще был какой-то старик.

— Ты хоть знаешь, что это был за старик? — Егор помотал головой, и Йодер, ухмыляясь, сообщил: — Сам князь горных демонов — Бабиски.

Окончательно вспомнив все произошедшее на крыше события, Егор схватился за голову и застонал. Знакомство с князем горных прошло, мягко говоря, неудачно. Неудивительно, что после всего случившегося все загремели в тюремную камеру.

— Ты настолько взбесил князя, что он не стал немедленно убивать тебя, — сообщил Йодер. — Он решил немного повременить с казнью и придумать для вас смерть помучительней. Только благодаря тебе твои друзья еще живы. Но из-за тебя Бабиски теперь казнит всех, кто был в тот момент на крыше. Ну, кроме Сквота и Нидзы, естественно.

— Ясно, — задумчиво протянул Егор. — Кстати, ты кто такой?

— Меня зовут Йодер, я командующий стражей Анивы, — представился горный и, поразмыслив, уточнил: — Бывший командующий. — Он кивнул на стражника. — Это — Глик. Остальные пятеро сидят в камере напротив.

— Черт, извините, — только и смог произнести Егор. — Я не хотел.

Йодер подал плечами.

— Бывает. Все, кто служат Бабиски, рано или поздно могут оказаться в одной из комнат его зверинца.

— Разве мы не в тюрьме? — удивился Егор.

— Мы на первом этаже замка. В комнатах, как эта, держат особо опасных животных. Из них никому не выбраться.

— Да ладно, у нас есть маг.

— И что? Я тоже маг, — признался горный. — Причем неплохой. Только красноглазику и мне пришлось глотнуть экстракт тай. — Видя, что собеседник его не понимает, Йодер объяснил: — Тай — это растение-корень. Оно способно расти всего в одном месте мира — под снегом на вершине горы Анива. Один глоток вытяжки из его сока стоит около ста полновесных золотых и почти на сутки отключает магические способности демонов. Теперь я и первородный не сильнее обычных людей. Мы не можем вообще ничего. Правда, есть и хорошая новость. Старому козлу не получится помучить нас. — Он кивнул на Камию, которая ни на мгновение не переставала колотить кулаками и ногами по двери и звать надсмотрщика. — Минут через двадцать наступит ночь.

Оставив двери в покое, Камия обернулась и дрожащим от ярости голосом спросила у горного:

— Ты?! Ты почему так спокоен?! Сделай что-нибудь! Позови кого-нибудь!

— Бесполезно. Некоторые звери князя невероятно шумные, поэтому здесь очень толстые стены. Сколько ни кричи, тебя никто не услышит.

Бросив на горного затравленный взгляд, Камия развернулась к дверям и принялась колотить по ним с еще большим усердием, прикладывая все свои силы. Комната наполнилась гулом мощных ударов, с потолка посыпалась пыль, отделившись от стены, упал один из облицовывавших ее камней, но ни одна из дверей не скрипнула и не сдвинулась ни на миллиметр, настолько крепко они были заперты.

Задумчиво глядя на бьющуюся в истерике Камию, Йодер вздохнул и произнес:

— Эх, какая же хорошая и добрая девушка. Была бы горной, обязательно добился бы ее руки. Не каждый готов пожертвовать собой ради других.

— Не понял, почему пожертвовать собой? — встревожился Егор.

— Она призналась, что она оборотень всего часа три назад, — ответил горный. — Как думаешь, что с ней сделают, если откроется, кто она самом деле? — Выдержав паузу, Йодер сам же ответил на свой вопрос: — Оборотни слишком опасны. Бабиски уже пытался посадить в свой зверинец одного из их рода. Но тот сумел выбраться и перебил больше сотни горожан — мастеров, слуг, стражников и магов. Его смог остановить лишь Сквот. И то не сразу. С тех пор князь опасается заводить слишком сильных и хитрых тварей. А при слухах, что где-то в горах видели оборотня, на охоту за ним отправляется большой отряд. Если Камия сумеет докричаться до кого-нибудь, сюда пришлют Сквота и он убьет ее. Она прекрасно это знает.

Сомнений не возникло. Вообще никаких. Всего несколько дней назад он бы глубоко задумался, а стоит ли, и наверняка решил, что нет, что пусть лучше всё идет как идет. Но больше Егор не сомневался. После всего пережитого он понял, насколько жалок и глуп был, позволяя страхам руководить своими поступками и всей жизнью. Иногда лучше не думать. Иногда лучше просто делать то, что подсказывает сердце. А сомнения... они лишь мешают жить полной жизнью.

Удивляясь самому себе, Егор вскочил и кинулся между дверью и Камией. Перехватил руки девушки и только тогда заметил, насколько сильно ободраны ее кулаки — кожа висела клочьями, на костяшках мизинцев белели кости.

Покрепче стиснув ее запястья, Егор с нажимом попросил:

— Хватит. Прекрати.

— Не мешай мне! — истерично взвизгнула Камия, без усилий откинула парня в сторону и снова принялась барабанить по двери, оставляя на ней кровавые пятна.

Упав на пол, Егор вскочил и опять вклинился между девушкой и дверью.

— Остановись!

Вместо ответа девушка двинула его кулаком в живот и отпихнула мгновенно согнувшегося кочергой парня от дверей.

Кое-как разогнувшись, морщась, держась за живот, Егор снова шагнул в сторону и заслонил собой выход.

— Да что тебе надо?! — сорвалась Камия. — Хватит мне мешать!

— А я буду тебе мешать, — пообещал Егор. — Можешь ударить. Но я снова встану здесь. Поэтому заканчивай истерику. Криком ты ничего не добьешься.

Набычившись, девушка исподлобья грозно уставилась на парня. Ее взгляд зацепился за выбоину в стене и, глянув под ноги, она заметила отвалившийся от стены камень.

— Верно, — кивнула девушка. — Лучше сделать так.

Подняв булыжник, она со всей силы швырнула его в Егора. Но тот не сдвинулся ни на сантиметр. Лишь закрыл глаза, готовясь принять боль.

Камень просвистел мимо головы, ударился о железную дверь и раскололся на несколько кусков. Присев, Камия выбрала кусок с острой, зазубренной кромкой и кинула его Йодеру. Поймав камень, горный вопросительно уставился на девушку.

— Убей меня! — велела девушка.

— Зачем? — Йодер кинул камень обратно девушке. — Чтобы Бабиски мог вдоволь поизмываться над нами? Пусть лучше нас прикончит оборотень, чем какая-нибудь мерзкая тварь князя. Мы предпочтем быструю смерть. Верно, Глик?

Стражник кивнул.

Камия протянула камень Замбаге.

— Тогда это сделаешь ты!

Глаза первородного, вернувшие привычный красный цвет, забегали по камере.

— Я-я-я... по-почему я? — заикаясь, спросил Замбага.

— Потому что ты должен выжить! Ты — законный наследник престола Брагии! А я никто и не сделала за всю жизнь ничего хорошего! Ты сам говорил, что я бесполезная!

Замбага замотал головой.

— Не-не, я не буду убивать тебя. Даже не проси.

— Трус! — презрительно кинула первородному Камия и протянула камень Егору. — Ты однажды сказал, что убьешь любого, кто будет угрожать твоей жизни. Этот момент настал. Или ты, или я.

— Я соврал, — признался Егор.

— Давай сделай это! — звонко крикнула Камия. — Ты всегда хотел избавиться от меня!

— Но не таким же способом.

— Да будь ты настоящим мужчиной!

— Я прямо сейчас и пытаюсь им быть.

Сжав губы, Камия поудобнее перехватила камень и прижала острую кромку к горлу. И тут же получила настолько сильную пощечину, что от неожиданности выронила импровизированный нож.

— Успокойся, дура! — закричал Егор. — Чего мы добьемся, если ты умрешь?! Ничего! Никто не будет брать на себя такой грех. Мы лишь отсрочим нашу смерть, и все!

Приложив ладонь к вмиг покрасневшей щеке, Камия прошипела:

— Козел! Только о себе и думаешь. А обо мне ты подумал? Знаешь, сколько народу я убила? Знаешь, что я чувствовала, после того как загрызла своего любимого? И это я вынудила вас взять меня с собой, хотя я знала, чем все может закончится. Во всем виновата только я сама. — На глазах девушки блеснули слезы. — Я так больше не могу. За последние пять лет вы двое единственные, с кем я провела больше нескольких часов. Я больше не хочу убивать своих друзей. Я не вынесу этого!

Подняв камень, девушка занесла его над своим горлом.

И снова Егор не колебался ни мгновения. Вторая пощечина, способная свалить взрослого мужчину, обожгла щеку девушки, а вокруг запястья руки с камнем сомкнулись пальцы парня.

Повинуясь порыву, Егор наклонился и поцеловал девушку. Глаза Камии расширились, она выронила камень, оттолкнула Егора и тыльной стороной ладони вытерла губы.

— Ты что делаешь? — спросила она.

— То, что давно хотел и должен был, — без единого признака смущения, глядя ей прямо в глаза, честно ответил Егор. — Правда, никак не решался.

— Но я думала, ты меня ненавидишь...

— Разве? — пожал плечами Егор. — На самом деле я тебя люблю. Только я сам не догадывался об этом. Потому что это со мной в первый раз.

По щекам девушки потекли слезы. Закрыв лицо ладонями, она села на корточки и всхлипнула:

— Ну вот почему ты сказал это именно сейчас?..

Оторвав от подола куртки кусок ткани, Егор сел рядом с девушкой, взял ее за руку и принялся аккуратно стирать с ободранной ладони кровь.

— Ну да, момент не самый подходящий, — согласился он. — Но я хочу, чтобы ты знала. Ты должна жить. Поэтому успокойся и прими то, что неизбежно. Мы не выберемся отсюда, зато ты сможешь. Просто живи и будь счастлива.

Вырвав свою руку, Камия отодвинулась и отвернулась. Состроив кислую мину, Егор посетовал:

— Ну вот опять. Я в курсе, что не нравлюсь тебе и понимаю почему, но хоть сейчас могла бы быть со мной понежнее...

— Отойди, — глухим, скрипящим, совсем не своим голосом попросила Камия. — Пожалуйста, не смотри. Я начинаю... превращаться...

Мгновенно позабыв о былой смелости, Егор отскочил от девушки, распластался по стене. Рядом встали Замбага и стражник. Только Йодер продолжил сидеть и отрешенно пялиться в никуда.

— Ну вот и все, — прошептал бывший капитан. — Скоро мы увидимся, сын мой и моя любовь. Подождите еще чуть-чуть, и я приду...

Обхватив себя руками, Камия закричала. От высокой, звучащей на грани срыва ноты по телу Егора пробежали мурашки, сердце, пропустив удар, гулко заухало в груди. Не от страха — от осознания того, сколь сильную боль приходится терпеть этой хрупкой с виду девушке.

Позвоночник Камии выгнулся дугой, и она закричала еще сильней — растягивались нервы. Плечи стали шире, начали удлиниться ладони и стопы — ломались и росли кости. Потемнели светлые волосы, кожа посерела, покрылась пока едва заметными волосками, и девушка принялась неистово, сдирая когтями кожу и разрывая платье, чесаться — росли новые клетки кожи.

Не в силах больше смотреть за мучительно-болезненным превращением, Егор со спины подошел к содрогающейся, словно в конвульсиях, девушке, опустился на колени, обхватил ее, прижав ее руки к телу, прикоснулся щекой к ее спине и закрыл глаза.

— Все хорошо. Не бойся, все будет хорошо, — зашептал он.

Крик оборвался, Камия обернулась. На ее ставшем таким уродливом, звероподобном лице застыло выражение удивления, пожелтевшие глаза с немым вопросом смотрели на Егора. После она отвернулась и закричала еще сильней. Попыталась вырвать свои руки, но Егор еще сильнее стиснул объятия, дабы не позволить девушке и дальше сдирать с себя кожу.

Так они и стояли. Камия — на коленях, извиваясь всем телом от невыносимого зуда и боли, Егор — позади нее, обхватив ее руками, прижавшись к ее спине и с закрытыми глазами нашептывая, что все будет хорошо.

Постепенно кольцо объятий становилось все шире и шире, разжимаемое увеличивающимся телом девушки, затрещала ткань рвущейся одежды, кожу на щеке защекотали волоски шерсти. Не прошло и минуты, как девичий крик сменился звериным рыком — Камии больше не было, ее место занял зверь. Но Егор все равно продолжил обнимать ее, зажмурившись и ожидая момента, когда зубы оборотня сомкнуться вокруг его горла.

По телу Камии пробежала мелкая дрожь, она замерла. Послышалось утробное рычание. Мощный рывок, и руки Егора разметало в стороны. Сквозь закрытые веки он почувствовал, как перед ним ворочается что-то большое, в ноздри ударил резкий запах пота и псины, донесся шум тяжелого дыхания, лицо начал обдувать выдыхаемый зверем гнилостный воздух. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох... Но смерть все не шла.

Сделав над собой усилие, Егор открыл глаза. В сантиметрах от его лица замерла огромная, раза в два больше человеческой, голова зверя. Стоя на четырех лапах, он скалился, из пасти, усеянной желтоватыми зубами и устрашающими клыками, капала слюна, сморщенная на морде кожа подрагивала, из легких доносился едва-слышный рык. Но в желтых глазах оборотня вместе со всепоглощающей ненавистью поселилось и недоумение.

Вытянув руку, Егор погладил зверя по голове, произнес:

— Все будет хорошо, Камия.

Вздрогнув от прикосновения, зверь припал к полу, прижал к голове уши. После, будто бы устыдившись собственной реакции, разогнулся, яростно рыкнул, замахнулся раскрытой ладонью-лапой и ударил. Для четырехсот килограммовой махины, состоящей сплошь из мускулов, снести человеку голову было проще-простого, и Егор, зажмурившись, возблагодарил судьбу за легкую и быструю смерть.

Из глаз посыпались искры, голова дернулась в сторону, и он, развернувшись вокруг своей оси, грохнулся лицом в пол. Похоже, ошибся, с досадой подумал Егор, выплевывая попавшую в рот солому. Наверное, зверь вспомнил свою первую встречу с ним, припомнил все издевки и решил сначала немного поиграть с несостоявшейся жертвой.

Сев, Егор тут же получил второй удар по щеке, от которого его вновь развернуло и бросило лицом в солому. Или, поразмыслив, решил он, мстительная зверюга задумала забить их всех насмерть.

Потирая опухшую щеку, Егор кое-как сел и носом уткнулся в нос скалящегося оборотня. Вздрогнув, зверь отстранился, дрожащая, сморщенная шкура вокруг пасти разгладилась — оскал исчез. Вытянув шею, оборотень лизнул лицо Егора.

— А? — только и смог выдавить из себя тот.

Рыкнув, оборотень лапой сдвинул парня со своего пути и уставился на онемевших от ужаса Замбагу с Гликом и растерянно моргающего Йодера. Сверкнули клыки, припав к полу, зверь изготовился к прыжку.

Мало что понимая, Егор кинулся между оборотнем и его добычей, раскинул в сторону руки и закричал:

— Нет, Камия!

Зверь вопросительно склонил голову набок.

— Нельзя, они свои! — сказал Егор. — Ты не должна никого убивать!

Зверь издал недовольный рык.

— Нет, Камия!

Фыркнув, оборотень развернулся, подошел к двери и принялся обнюхивать косяк. А лишившийся всяких сил Егор упал на колени, его руки плетью повисли вдоль тела.

— Ч-что происходит? — дрожащим голосом спросил Замбага. — Почему он не напал?

Опираясь ладонями о стену позади себя, Йодер поднялся, принялся отряхиваться.

— Во дела, — живым, без былой апатии голосом произнес капитан, — ну ничего себе.

— Так что случилось? — повторил Замбага.

— Раз мы еще живы, это значит одно — зверь признал иномирца. Никогда не слышал, чтобы кто-то сумел подчинить себе оборотня. Правда, наверное, в этом мире еще не было дурака, который попробовал бы подружиться с оборотнем. Все всегда пытаются их убить. Но, видимо, даже дикий зверь не выносит одиночества. — Порывшись в складках туники, он достал короткий, толстый нож. Пожав плечами, отвечая на вопросительные взгляды, горный произнес: — Что вы так смотрите? Я припрятал его для себя. Чтобы живьем не кормить тварей князя. Теперь я решил пожить еще немного. Ладно, давайте выбираться...

ГЛАВА 39

Шагая за прихрамывающим Бабиски, закинув трость на плечо, Нидза спускался по длиннющей винтовой лестнице, вырубленной в стенах широкого колодца, чье дно терялось во тьме далеко внизу. Перед стариком с факелом шел молодой горный в форме стражника и золотым медальоном на груди, некогда принадлежавшим Йодеру, а позади первородного громыхал и скрежетал камнями Сквот. Две маленькие точки глаз духа, алевшие из глубоких глазниц, с ненавистью сверлили затылок Нидзы.

Поежившись под пристальным взглядом духа, Нидза попросил:

— Князь, может, вы прикажете своему песику отстать от меня? Надоел, честное слово. Ладно бы просто следил, так нет, он ходит за мной как привязанный. Из-за него я не смог даже спокойно поесть — он стоял за спиной и заглядывал ко мне в тарелку.

Бабиски заскрипел зубами. Точнее тем, что от них осталось. Насмешливый тон Нидзы выводил из себя, а его прозрачные намеки на провалившиеся попытки отравить или напоить его экстрактом тай так и вообще бесили.

— Сквот, следи за ним внимательней! — велел горный.

— Князь, давайте наконец закончим, — попросил Нидза. — Я знаю, вам крайне неохота иметь со мной дело, но вы уже могли бы понять, что вам меня ни отравить, ни убить. Я устал от ваших игр. Я хочу как можно скорее закончить наши дела и отправиться домой. Как мы и договаривались, я первым сделал шаг навстречу, завел свою армию в подготовленную вами ловушку и теперь мои солдатики в вашем полном распоряжении. Черед за вами.

— Твоих солдатиков надо еще как следует поморить голодом, чтобы они сдались без сопротивления, — напомнил Бабиски.

— Как вы будете их захватывать и что будете с ними делать — меня не касается. Как только они спустились в пещеры и проход за ними закрылся, моя работа была окончена. Как видите, я предельно честен с вами, князь. В отличии от вас, я не пытаюсь хитрить и сорвать нашу сделку.

— Ты напал на Сквота! — не оборачиваясь, кинул горный.

— Все ради вас, князь. Ваш песик мог напугать человека, и тот перерезал бы вам горло. Как еще я должен был поступить?

— Ты слишком много на себе берешь, мальчишка! Нечего тебе беспокоиться о моем здоровье!

— Разве? — лукаво переспросил Нидза. — Если бы вы пострадали, мне бы пришлось уйти ни с чем. Вряд ли следующий князь горных захотел бы вести со мной дела.

Проворчав что-то нечленораздельное, Бабиски сгорбился и, стуча концом трости по каменным ступенькам, приволакивая поврежденную ногу, ускорил шаг.

— Кстати, князь, — вспомнил Нидза, — а почему Сквот назвал вас отцом?

— Потому что он считает меня своим приемным отцом. — Голос старика наполнился печалью, когда он начал вспоминать свои юные годы. — Давным-давно, в возрасте девятнадцати лет моя жизнь могла оборваться. У отца было много детей, и я был далеко не первенцем. Помимо меня, трон имели право наследовать еще пятеро старших братьев. Второй наследник по очередности задумал избавиться от конкурентов и первым делом отравил самого старшего. Чтобы не разделить его судьбу, он начал устранять и других. Прознав про его планы, я решил бежать. Я воспользовался тайной тропой и спустился в заброшенные шахты глубоко под Анивой к самой границе с преисподней, однако заплутал. Воду я мог вытянуть из земли, но мне было негде раздобыть еды. Я бродил по туннелям несколько недель и почти превратился в скелет, когда меня нашел Сквот. Он вывел меня из заброшенных шахт, а в благодарность я обучил его, как сделать себе тело, чтобы он смог общаться с другими. С тех пор он всегда со мной.

— И именно он помог вам стать князем, — закончил за старика Нидза.

— Верно. Без него меня бы убили мои братья. А с его помощью я сам легко избавился от них.

— Хм, полезный союзник.

— Хочешь править, научись кроме врагов заводить преданных друзей, — безапелляционно заявил старик. — Один князь сам по себе не стоит ничего. Правителя делает его свита.

— Я бы не сказал, что у вас большая свита, — язвительно заметил Нидза. — Сквот — и все.

— А ты вообще один, — огрызнулся Бабиски. — Сколь бы силен ты ни был, мальчишка, ты не можешь справиться со всем в одиночку. Рано или поздно ты горько пожалеешь о своей самоуверенности, ты обязательно пожалеешь, что не подпускаешь к себе никого. Однажды тебе потребуется помощь, но помочь тебе будет некому.

— У меня есть мои Вороны.

— Обычные шавки. Кто-нибудь из них служит тебе, потому что верит в тебя и в то, к чему ты стремишься? Кто-нибудь из них знает о твоих желаниях, о твоей истинной цели? — Первородный промолчал, чем подтвердил подозрения старика. Украдкой бросив взгляд через плечо, Бабиски констатировал: — Как я и думал — никто. Ты одиночка. Ты владеешь целой страной, но ты все равно один.

— Никто не должен знать о моих планах. И зачем мне соратники? Я достаточно силен, чтобы достичь своей цели без чьей-либо помощи.

— Да, это верно, — согласился Бабиски. — Но, помяни мое слово, и на тебя найдется управа. Один не может сражаться против целого мира.

— Да неужели? — зло ухмыльнулся Нидза. — Всё и всегда было против меня. Двадцать девять лет, что я живу на этом свете, я только и занимаюсь тем, что в одиночку сражаюсь против всего мира. Пока что я побеждаю.

— Мальчишка, — снисходительно произнес Бабиски. — Всего лишь самоуверенный и наглый мальчишка.

Стенки колодца начали постепенно сужаться, и вскоре процессия достигла его дна. На отполированных до зеркального блеска серых гранитных плитах в центре круглого помещения располагался мраморный алтарь, по его углам стояли бронзовые стойки, увенчанные массивными чашами, в которых полыхал огонь. В утопленных по окружности всей стены темных нишах в каменных креслах величественно восседали гранитные статуи предыдущих князей горных числом не менее полусотни. Их лица, украшенные княжескими диадемами волосы, возложенные на подлокотники руки и пышные одежды были вырезаны столь искусно, что казалось — статуи живые. Свет огня из чаш едва достигал ниш, на выхватываемых всполохами пламени лицах статуй плясали тени, отчего их выражение постоянно менялось — статуи то хмурились, то злились, то грозно и неодобрительно взирали на нарушивших их покой визитеров.

Покоившись на замершего за спиной Сквота, Нидза кивком указал на несколько пустующих ниш и спросил:

— Решили проведать свою могилу, а, князь?

Сев на алтарь, рукавом мантии вытерев вспотевшее лицо, Бабиски с придыханием злобно прошипел:

— Хватит паясничать, малец.

— Да будет вам, уважаемый князь, — с лживой улыбкой произнес первородный. — Дорога была не из легких, вы и так утомились. Не стоит накручивать себя, поберегите свое здоровье. — Стерев с лица улыбку, Нидза спросил: — Кстати, где это мы?

— В зале для жертвоприношений. Его используют, чтобы кровью первородных и лесных задабривать покровителей горного народа — демонов из преисподней.

Нидза иронично повел бровью.

— Серьезно? Из преисподней? Вы, горные, до сих пор верите в сказки про каких-то богоподобных великанов?

Бабиски стукнул тростью по полу.

— Это не сказки. Тебе ли не знать это. Гигант Наварик был из их рода.

— Наварик? Это чучело? — брезгливо произнес, как плюнул, Нидза. — Странно... я всегда думал, что он появился в результате эксперимента первого князя лесных.

— Малец, не смей называть одного из наших покровителей чучелом, — плюясь слюной, велел Бабиски.

— А как его еще называть? — пожал плечами Нидза. — Слабоват был ваш покровитель. Дал лесным усыпить и сделать из себя пугало, а потом еще и сдох после одной моей атаки. На вашем месте, князь, я бы придумал для своего народа богов помогущественней. Судя по всему, ваши покровители из преисподней еще те хиляки. Проливать ради таких чужую кровь... просто глупо.

— Мы чтим и блюдем традиции предков!

Лицо Нидзы резко изменилось — в тонкую линию сжались губы, в прищуренных глазах полыхнула ярость.

— Традиции? — почти шепотом переспросил первородный. — Нет слова отвратительней этого. Весь наш мир погребен под древними традициями. Лишь уничтожив их, навсегда стерев их из памяти, мы получим возможность развиваться и дальше.

— Странно слышать подобные слова от князя первородных, — мгновенно успокоившись, заметил Бабиски. — Не Брагия ли является самой древней и закостеневшей страной нашего мира? Не в Брагии ли традиции, заветы и заведенные предками порядки сильны как нигде еще? И не потому ли вы, наследник во грехе, смогли заручиться поддержкой знати и взойти на трон, когда покойный Корникс решил нарушить одну из ваших традиций? Не вы ли первым встали на защиту заведенных в вашей стране порядков, а, князь?

Ухмыльнувшись, Нидза развел руками.

— Подловили вы меня, уважаемый Бабиски. Каюсь, ляпнул лишнего.

С самодовольным выражением лица горный пробормотал:

— Так, значит, вот, что ты задумал. Вот к чему всё идет. Теперь-то я все понял... — Старик восхищенно покачал головой. — Ну ты даешь, малец. Не думал, что ты настолько амбициозен. Вот только не пойму, на кой тебе тогда запретные заклинания?

Мрачная тень пересекла лицо первородного.

— Боюсь, князь, вы немного недооцениваете мои амбиции.

— Возможно, — кивнул Бабиски. — Я давно бросил попытки понять тебя. Вдобавок у меня полно своих забот. Ну что, приступим?

— Давно пора. Я немного подзадержался у вас в гостях, уважаемый князь.

— Ну уж извини старика, — с загоревшимся взглядом произнес Бабиски. — Пока залечивал рану, пока то да сё — вот и наступила ночь.

— Можете не извиняться, мне тоже нужно было немного отдохнуть. — Нидза требовательно уставился на горного. — Ваш ход, князь. Я жду.

Глаза Бабиски пробежались по телу первородного.

— И где заклинание лесных?

— Вы уже позабыли о нашем уговоре? — насмешливо спросил Нидза. — Сначала продемонстрируйте мне запретные заклинания своего народа, после я дарую вам вторую жизнь.

Поморщившись, Бабиски вздохнул:

— Ладно, будь по-твоему. — Он перевел взгляд на духа. — Сквот, помнишь я заставил тебя заучить чудные знаки?

Каменный здоровяк шевельнулся, проскрежетал:

— Помню, отец.

Порывшись за пазухой, горный вытащил бумажный свиток, слез с алтаря и расстелил на нем свиток.

— Сквот, подойди сюда и нарисуй их.

Скрипя камнями, дух прогромыхал к алтарю, сел перед ним на корточки и, занеся над бумагой толстый палец, сказал:

— Отец, Сквот не хочет. Нидза плохой. Очень плохой. Нужно прогнать его. Или будет беда.

— Рисуй, — велел Бабиски.

Проворчав что-то нечленораздельное, Сквот прикоснулся пальцем к бумаге, и на ней стали проявляться черные линии формул.

— Хитро придумано, — заметил Нидза. — Никогда бы не подумал, что ваш дух — хранитель запретных свитков.

— Башка Сквота, пусть и дырявая, все равно остается самым надежным местом для запретных заклинаний, — признался Бабиски. — Духа нельзя ни захватить, ни убить, ни наслать на него пожирателя памяти или какую другую тварь. Пришлось попотеть, пока я вбивал в него формулы, зато я мог быть уверен, что мой народ не утратит свои секреты, даже если случится конец света.

— Что ж, разумная предосторожность, — не отводя взгляда от спины Сквота, согласился первородный. — Как раз в вашем стиле, князь.

Тем временем позади новоиспеченного командующего стражами Анивы, замершего с факелом у лестницы, появилась, отделившись от стены, синяя искорка. Обогнув горного, она зависла на уровне его глаз. Дернулась и начала вырисовывать в воздухе горящие синим буквы послания.

Прочитав сообщение, командующий мгновенно спал с лица, сглотнул и, заметно нервничая, подошел к занятому беседой с первородным князю.

— Господин Бабиски, — учтиво поклонившись, обратился к старику горный, — у нас появилась проблема.

С подозрением покосившись на Нидзу, Бабиски спросил:

— Ну что опять?

— Со... со... стороны... — Взяв себя в руки, мужчина вытянулся и дословно повторил полученное послание: — Со стороны границы с землями Вольных в туннели проникло какое-то чудовище. Оно прорвалось сквозь все кордоны и на огромной скорости двигается к Аниве. Стражи города Бонк закрыли выход из города, готовы встретить его и ждут приказов.

Нахмурившись, Бабиски вновь взглянул на Нидзу, но тот, искренне недоумевая, лишь пожал плечами.

— Проклятый сброд, — прошамкал старик. — Ну никакого от них покоя. Приютили у себя всяких никчемных демонов, а нам теперь мучайся. Города — помойки, а их жители — настоящий зверинец.

— Что за чудовище? — осведомился у командующего Нидза.

— Неизвестно. Оно не принадлежит ни к одному известному роду демонов.

— Хм, это может быть плохо...

Выговорившись, Бабиски вопросительно уставился на подчиненного.

— Ну, чего встал? Ты — командующий, в Бонке ждут именно твоих приказов.

Буквально побелев, мужчина нерешительно спросил:

— П-простите, господин, что мне следует делать?

— Приказать включить ловушки! — мгновенно вспылил Бабиски. — И пустить по туннелям газ!

Поклонившись, командующий отбежал от вспыльчивого господина, пробормотал заклинание и начал пальцем в воздухе писать буквы послания. Но не успел он закончить и первое слово, как перед ним повисла искорка нового сообщения. Прочитав горевшее в воздухе послание, командующий на негнущихся ногах подошел к своему князю.

— Господин Бабиски, — слабым голосом произнес он, — сообщение из Бонк. Чужак... чужак прорвался сквозь стражей, разрушил ворота и продолжает двигаться к нам.

— Что-что? — не поверил своим ушам Бабиски. — Как он мог так быстро добраться до города?

Сглотнув, командующий добавил:

— В сообщении говорится, что чужак достигнет Анивы примерно через полчаса.

От подобной новости челюсть Бабиски буквально отвисла, удивленным выглядел даже Нидза.

— Это... это... — попытался выдавить из себя старик и, взяв себя в руки, наконец смог произнести: — Это невозможно даже в теории. Между Анивой и Бонком почти пять сотен километров. Чтобы преодолеть это расстояние даже по воздуху с помощью магии, потребуется около двух дней.

Вместо ответа командующий смущенно пожал плечами.

Пробурчав что-то нечленораздельное, Бабиски грозно спросил:

— Ну, и чего ты опять ждешь?

Втянув голову в плечи, командующий пробормотал:

— П-приказов...

— Так приказывай, кретин! — заорал Бабиски. — Если враг уже прошел Бонк и первый рубеж обороны, что нужно делать?!

— За-заблокировать ту-туннели, открыть п-проход в заброшенные шахты и направить в-врага в них, — заикаясь, отрапортовал командующий.

— Тогда зачем ты постоянно спрашиваешь, что тебе делать, если ты и так все знаешь?!

Поклонившись, командующий отбежал от господина подальше и сосредоточился на заклинании-послании.

Глядя, как с раскрытой ладони подчиненного срывается и исчезает в стене искорка сообщения, Бабиски раздраженно пробормотал:

— Ну вот почему меня окружают одни идиоты?

— Видать, всех сообразительных вы уже казнили, — не смог удержаться от колкости Нидза.

Старик смерил первородного грозным взглядом, но решил простить ему его замечание. Тем более, что, получив еще одно сообщение, к нему вновь подбежал командующий.

— Г-господин Бабиски, — голосом умирающего произнес мужчина, — стражи рапортуют, что враг достиг второго рубежа. Он не купился на обманку и продолжает двигаться к нам. Докладывают о множестве погибших и раненых. И... и перекрытия в туннелях не могут сдержать его. Он проламывается прямо сквозь них и стены. Есть угроза обрушения. — Со щенячьей преданностью заглянув в глаза господина, командующий спросил: — Что мне делать?

Вздохнув, Бабиски спокойным тоном распорядился:

— Значит, так. Тебе сейчас надо подняться в замок, найти камеру Йодера, открыть ее, отдать ему это, — костлявый палец указал на медальон командующего, — сообщить о ситуации и сказать, что желаешь отличиться и первым встретить врага на подступах к Аниве. Ясно?

Облегчение, появившееся было на лице командующего при первых словах князя, сменилось отчаянием, и мужчина понуро свесил голову.

— Чего встал?! — заорал Бабиски. — Быстро наверх!

— Слушаюсь, господин, — ответил горный, пробормотал заклинание и начал, набирая скорость, возноситься вверх.

Проводив нерадивого подчиненного взглядом, Бабиски глянул на заполненный духом свиток и удовлетворенно кивнул.

— Почти готово, князь, — сообщил старик.

Встав позади занятого работой духа, Нидза заглянул ему через плечо, пробежался глазами по кривым, небрежно выведенным формулам заклинаний и задумчиво забормотал:

— Газ, слияние материй... Ого, вы можете соединить органику со сталью, и та начнет расти как живая ткань... Ладно, дальше. Разложение частиц, абсолютный холод... Что за абсолютный холод? Какой смысл делать подобное заклинание запретным?

— Наш абсолютный холод — это не заклинание заморозки! — презрительно фыркнул Бабиски. — Оно намного действенней! С его помощью можно заморозить органику и материю до таких температур, что в веществе остановится все процессы. Абсолютно все. Даже время.

— Я уже разобрался, уважаемый князь, — не отрываясь от формул, кивнул Нидза. — Так, и последнее заклинание произвольно изменяет материю. Это с его помощью ваши предшественники превратили пограничный город Брагии со всеми его жителями в стекло?

— Верно. Удивлен, что ты, мальчишка, смог так быстро понять, как работают наши заклинания.

— Меня ведь не просто так считают величайшим магом за всю историю этого мира, — ответил Нидза. — Магия — часть меня. Я понимаю ее, я чувствую ее, я живу ею. И в благодарность она раскрывает передо мной все свои секреты. Поэтому, уважаемый князь, прикажите-ка своему духу исправить поддельные формулы на настоящие.

Бабиски восхищенно покачал головой.

— Хорош. Очень хорош. Жаль, что ты принадлежишь чужому роду. — Старик концом трости постучал духа по бедру. — Сквот, исправь формулы.

Повинуясь приказу, дух провел ладонью над бумагой, и линии нескольких формул пришли в движение, прямо на глазах меняя очертания. Закончив, Сквот кончиками пальцев подцепил лист и поднял его перед собой.

Вырвав из лапы духа бумагу, Нидза скрутил листок в трубочку, незаметно для горного сложил мизинец и большой палец одной ладони в кольцо и засунул руку со свитком в ложное пространство. Когда первородный вытянул руку обратно, в ней был зажат совсем другой сверток.

Руки старика задрожали от предвкушения, он произнес:

— Ну наконец-то.

— Все, как мы и договаривались, князь. — Нидза жестом предложил горному сесть на алтарь. — Располагайтесь поудобнее. Мне потребуется несколько минут.

— Побыстрее, — попросил Бабиски, присаживаясь на краешек алтаря. — Мне еще надо разобраться с непрошеным гостем.

Кивнув, Нидза развернул сверток и, поглядывая на старика, принялся читать нужное заклинание, на ходу разбирая незнакомые формулы. Напевное, монотонное бормотание первородного убаюкивало, по телу горного начало разливаться приятное тепло, его всего охватило тусклое марево свечения. Покалывая кожу, лучи света проникали под нее, и чем больше дряхлое тело старика впитывало в себя живительный свет, тем розовее и глаже становилась его кожа. Казалось, престарелый князь молодел прямо на глазах.

Спустя несколько минут Нидза умолк, и свечение вокруг горного угасло, позволяя разглядеть изменения в его облике: с лица князя бесследно исчезла незримая печать близкой смерти, он стал выглядеть свежее и бодрее, словно излечился от долгой болезни, годами разъедавшей его тело. И хоть Бабиски ничуть не помолодел и все так же выглядел дряхлым старцем, коим и являлся на самом деле, больше никто не посмел бы назвать его еще и немощным.

Свернув и спрятав сверток, Нидза произнес:

— Вот и все, князь.

Соскочив с алтаря, Бабиски чуть присел, хрустнув коленями, расправил плечи, похлопал себя по щекам.

— Как работает заклинание? — спросил горный.

— Оно активировало клетки тела и настроило их на восстановление. Это первая часть заклинания. Моложе вы не станете, просто начнете чувствовать себя так, как если бы всегда следили за своим здоровьем. Вторая часть заклинания резко замедляет все процессы в теле, за исключением мыслительных. Вы теперь будете стареть в несколько раз медленней прежнего.

Подскакивая от переполнявшей все тело энергии, Бабиски прошествовал к лестнице и, перепрыгивая через ступеньки, побежал вверх. Сделав полный виток, старик остановился в десятке метров вверху, встал на краю лестницы, глянул вниз и громко сообщил:

— Отлично, Нидза! Ты сдержал свое слово.

— Я всегда держу свое слово. А теперь разрешите откланяться.

Морщинистое лицо старика скривилось в мрачной гримасе.

— Эй-эй, не так быстро.

Издав тяжелый вздох, Нидза перехватил трость за заостренный конец.

— Опять вы за свое, князь. Как же я устал от вас. С вами просто невозможно вести дела.

— Неужели ты вправду думал, что сможешь уйти с секретами моего народа?

— Мы заключили сделку, — напомнил Нидза.

Растерянно моргнув, Бабиски закипел от ярости и заорал:

— Да за кого ты меня принимаешь, красноглазый ублюдок?! Я правитель горного народа, я последний из древнего княжеского рода, повелевавшего горными демонами со дня основания нашей страны! Я никогда не предам свой род! Продать тебе секреты великих магов?.. Ха, да ни за что! Я бы никогда не пошел на такое, даже предложи ты мне истинное бессмертие! Позор и бесчестие — страшнее какой-то там смерти!

— Почему-то я не сильно удивлен вашим словам, князь. И даже ждал их. Впрочем, главное, что заклинания уже у меня. — Нидза махнул тростью, разминая плечо. — Ну, нападайте, что ли, князь. Или мне начать первым?

Бабиски презрительно сплюнул.

— Не держи меня за идиота, малец. Я слишком стар, чтобы скакать тут, подобно горному козлу, и не настолько туп, как покойный князь-защитник лесных. Я не собираюсь мерятся с тобой силами, ты определенно сильнейший в мире. Поэтому я привел тебя сюда.

Повертев головой, Нидза повнимательней осмотрел помещение, но не сумел найти для тревоги ни единого повода.

— Сквот! — крикнул старик. — Я наверх, а ты займись беловолосым! Продержи его не меньше месяца. Чтоб он точно сдох.

Изобразив подобие улыбки, Сквот всем телом развернулся к первородному и проскрипел:

— Ни-идза, иди ко мне!

— Хотите изолировать меня? — ухмыльнулся первородный. — Разумно, но против меня это не сработает.

— Узко мыслишь, малец, — крикнул Бабиски, скороговоркой пробормотал заклинание и полетел вверх.

Когда горный исчез извиду, Нидза принялся неторопливо складывать заклинание перемещения.

— Не у-уйдешшшь! — прошипел Сквот и вперевалку поковылял к первородному. — Не пущуууу!..

Нидза поморщился.

— Даже не надейся запереть меня здесь.

— Нет, не прямо здесь, — замотал головой Сквот. Опустил голову и, глядя исподлобья, проскрежетал: — Я запру тебя в красном.

— Красном? — не понял Нидза.

— В крови земли.

— А если еще проще? — попросил Нидза, с тревогой прислушиваясь к нарастающему грохоту. — Что за красное?

— Это!

Стенки колодца на высоте в сотню метров взорвались, и вниз водопадом хлынула лава. Не прошло и нескольких секунд, как Нидза, Сквот, статуи в нишах и алтарь скрылись под глубоким слоем шипящей и пузырящейся лавы, источающей едкий дым. Потоками извергаясь из проломов в стене, ее становилось все больше и больше. Вскоре лава достигла уровня проломов, но даже тогда она не остановилась и продолжила прибывать, постепенно заполняя кажущийся бездонным колодец и неумолимо приближаясь к едва видимой точке света вверху, отмечающей вход в него.

ГЛАВА 40

По лицу градом тек пот, ноги тряслись под тяжестью ноши в лице командующего Йодера, который сидел на плечах Егора и кинжалом ковырялся между камнями в потолке.

— Ну, долго еще? — нетерпеливо спросил Егор, задрал голову вверх, и его тут же повело в сторону.

Йодер ладонью хлопнул парня по макушке.

— Стой смирно!

Кое-как восстановив равновесие, Егор возмутился:

— Слышь, ты! Не смей повышать на меня голос! И чего это только что было, дядя? Ты меня что, ударил?

— Да стой ты на месте! — Йодер с досадой покосился на намного более покладистого Глика, который, обессилев, валялся раскинув руки и с хрипами хватал ртом воздух. После перевел взгляд на Замбагу, но оценив его стать и размеры, предпочел отказаться от идеи оседлать первородного. Оборотень же сидел в дальнем углу, наблюдал за копошением сокамерников и изредка издавал раздраженный рык, от которого все мгновенно напрягались и покрывались холодным потом. Пока что зверь вел себя смирно, но, судя по всему, пребывание взаперти в четырех стенах заставляло его чувствовать себя крайне неуютно. Впрочем, из-за столь грозного и непредсказуемого соседа неуютно чувствовали себя абсолютно все.

— Да ты реально достал, мужик, — огрызнулся Егор. — Катаешься тут на мне уже полчаса, а результата ноль.

— Если хочешь жить, заткнись и замри, — велел Йодер и принялся тыкать лезвием в очередную щель в каменной кладке. — Единственное слабое место камер — это потолок. Именно через него выбрался оборотень.

Егор с сомнением оглядел плотно подогнанные к друг-другу, забетонированные камни.

— И как долго ему пришлось расковыривать потолок?

Поколебавшись, Йодер все же признался:

— Пару ночей.

— Так, — Егор опустился на колени, — а ну слезай с меня. Будем искать другой выход.

— Другого выхода нет, — запротестовал горный. — Или мы разберем потолок, или останемся здесь.

Опустившись на четвереньки, Егор выполз из-под Йодера и, поднявшись, принялся поправлять одежду.

— Все, хватит. У нас нет двух дней. Твой план — полный бред.

Насупившись, горный проворчал:

— Ну так предложи получше. Только помни, что толщина стен и пола — полтора метра, а потолка — всего половина.

— Мы замучаемся расковыривать ножиком полметра камней и бетона, — с нажимом произнес Егор. — Как будто это так сложно понять.

— Все возможно. Нужно только постараться. И потратить побольше времени.

— Вот его у нас и нет. — Егор повернулся к Замбаге, разглядывающего оборотня. — Эй, чего замолк?

Вздрогнув, первородный прекратил пялиться на зверя и задумчиво спросил:

— Мне вот интересно, оборотень — мальчик или девочка?

— Если прямо сейчас тебя больше всего волнует этот вопрос, — язвительно произнес Егор, — то загляни ему под хвост.

Замбага замотал головой.

— Не-не, я не хочу приближаться к нему. Или ей... Или ему. Хотя, скорее всего, к ей. Менять вместе с телом еще и половую принадлежность — это слишком затратно. Если бы я хотел привить зверю женского пола повышенную агрессию, на месте создателя оборотней я бы просто изменил соотношение гормонов.

Покрывшись мурашками от того спокойствия, с которым первородный рассуждал о естестве зверя, Егор пробормотал:

— Чертовы маги. Хреновы экспериментаторы. Творите какую-то жесть...

— Ты даже не представляешь, иномирец, насколько жесток иногда бывает наш мир, — с печалью в голосе заметил Йодер. — Заклинания, а особенно заклинания магии жизни не создаются на пустом месте. Каждое из них построено на крови людей и демонов. Прежде чем заклинание заработает как надо, его творец может загубить сотни и тысячи жизней, испытывая его и выискивая правильные комбинации формул. Такова истинная цена магии.

— Йодер прав, — кивнул Замбага. — Все, кто носил титул великого мага, были воистину ужасающими и безжалостными демонами. Но только такие личности могли расшевелить этот мир и заставить его развиваться.

— Надо сваливать домой, — вздохнул Егор, подошел к дверям, коснулся одной створки ладонью. И словно повинуясь прикосновению, двери заскрипели и начали открываться наружу. — Какого?..

Сквозь створки стало видно лицо командующего. Щель расширилась, и по оба бока от горного мелькнула парочка стражей с мечами наголо. Послышался металлический лязг, означавший, что стражей с командующим намного больше двух.

— В сторону! — рявкнул горный замершему на пороге Егору, шагнул вперед, толкнул парня в грудь. И едва тот отодвинулся, горный наконец смог охватить взглядом всю камеру. Увиденное, похоже, не сильно порадовало мужчину, ибо он внезапно побелел, отпрыгнул назад, уперся руками в створки дверей и налег на них всем телом. — Закрывайте!!! Быстро!!!

Не долго думая, Егор шагнул вперед и вклинился телом между толстенными и тяжеленными дверьми. Свою ошибку он осознал почти мгновенно, однако было уже поздно — створки зажали его, и одна, левая, половина тела оказалась в коридоре, тогда как правая осталась в камере. Внутрь нее было повернуто и его лицо. Егор явственно ощутил, что через несколько секунд его неминуемо располовинит на две ровные части, и захрипел.

Рядом в одну дверь плечом врезался Йодер, в другую уперся Глик, внес свой мизерный вклад и Замбага. Давление на тело зажатого Егора немного уменьшилось, однако стражей было слишком много, они легко преодолели сопротивление строптивых заключенных, и створки продолжили смыкаться.

Поверх горных и суетящегося рядом с ними первородного протянулись мускулистые, волосатые руки. Упершись ладонями в створки, оборотень что есть сил налег на двери. Помогло — створки чуть разошлись, и Егор сумел сделать вдох.

Правда, подкрепление в виде зверя привело к неожиданному и неприятному эффекту. До сего момента лишь командующий имел счастье лицезреть оборотня, но стоило тому выйти из угла, как он тут же попал в поле зрения парочки его подчиненных.

Заметив сквозь узкую щель поверх головы хрипящего Егора здоровенного зверя, один из стражей удивленно и испуганно пискнул и что есть мочи заголосил:

— Оборотень!!! Внутри оборотень!!!

На мгновение все звуки стихли, после чего коридор взорвался воплями, проклятиями, руганью и призывами о помощи. Послышался топот множества ног, лязг бросаемого оружия, натужное пыхтение.

— Навались, народ!!! — закричал еще один страж, и Егор почувствовал, что его снова все сильней и сильней сдавливают гигантские тиски дверей.

— Маги! Где маги?! — истерично завопил другой голос.

— Заряжайте взрывные стрелы! — вторил ему следующий голос.

— Спокойно! — рявкнул командующий. — Держите двери!

Егор не мог видеть, что творится в коридоре, но отчетливо понимал, что преимущество явно не на их стороне. Сколь бы сильна ни была Камия в ночном облике, но даже ей было трудно справиться с сопротивлением никак не меньше десятка взрослых, тренированных мужчин. И если бы не клин в лице его самого, горные стражи, несомненно, уже давно перетолкали бы строптивых заключенных и захлопнули ворота.

Из коридора донеслось торопливое бормотание командующего. Пока горный не вдарил по дверям или его товарищам магией, Егор на слух выкинул руку и схватил кого-то за волосы. Повезло, схваченный страж оказался командующим, который тут же зашипел и прервал заклинание. Стрижка горного, однако, была довольно короткой, и волосы начали выскальзывать. Пришлось искать другие выдающиеся части тела на голове мужчины. Ладонь скользнула вниз, и Егор ухватился за ухо, до боли сжав пальцы.

Заверещав, командующий мгновенно забыл обо всем на свете. В этот миг он мог думать лишь о том, как бы оторвать от себя причиняющую ему столь сильную боль руку и при этом не лишиться своего собственно уха. Он дернул за руку Егора раз, второй. Почувствовал, что ухо вскоре отделиться от головы и только тогда сообразил:

— Рубите руку!

Захрипев, Егор притянул командующего к себе, чем выиграл несколько секунд.

Осознав бесперспективность дальнейшей борьбы, оборотень сменил тактику. Издав громогласный рык, зверь отпустил двери, развернулся и прыгнул на стену. Используя свой излюбленный прием, он всеми четырьмя лапами оттолкнулся от стены и, вытягиваясь в струну и переворачиваясь в полете, с огромным ускорением врезался всей своей массой в двери.

От мощного толчка створки разошлись. Всего чуть-чуть, на пару сантиметров, но этого было достаточно, чтобы полузадушенный Егор, выпустив из себя остатки воздуха, сумел протиснуться между ними и вывалился в коридор, где оказался в самой гуще врагов. А с исчезновением живого клина, восьмерка горных стражей — по четыре на каждую створку — наконец смогла сомкнуть двери. Правда, не до конца — изнутри продолжали давить заключенные вкупе с оборотнем, и чтобы окончательно закрыть ворота, стражам предстояло попотеть еще немного.

Только вот Егор не собирался позволить им закрыть ворота и задвинуть засов, и пока большинство горных было занято спасением себя от зверя, он начал действовать. Не отпуская ухо командующего, он парой коротких боковых ударов пробил по подбородку мужчины, разжал пальцы и со всей дури зарядил в командующего апперкотом. Голова мужчины дернулась вверх, глаза закатились, ноги подогнулись, и он без чувств растянулся на каменном полу.

Улучив момент, Егор осмотрелся: длинный, прилично освещенный широкий коридор со множеством массивных двух и одностворчатых дверей, восьмерка горных пыхтела и возилась с никак не желающими закрываться дверьми, под их ногами валялись щиты, мечи и арбалеты. Еще троим стражам не хватило места, и они, дабы не мешать товарищам, решили переключиться на выскользнувшего пленника. Издалека по коридору бежала парочка магов, на ходу срывая с себя черные короткие плащи.

Один из троих стражей, ближайший, нагнулся и схватился за рукоять валяющегося под ногами меча. Пока он не успел вооружиться, Егор подшагнул к нему и наступил на лезвие меча, рукоятью придавив пальцы горного к полу. Не сходя с лезвия, он со всей силы коленом двинул стража в лицо. Послышался хруст ломаемого носа, мужчина завалился головой вперед и рухнул на четвереньки.

В тот же миг на Егора налетели товарищи горного. Решив не повторять ошибку решившего вооружиться стража, они просто схватили Егора за руки и попробовали повалить его на пол. К счастью, подземные жители не отличались крупными размерами и мощью, едва доставали Егору до подбородка, но их совместных усилий хватило, чтобы лишить его возможности использовать кулаки.

Не сумев стряхнуть повисших на руках горных, пытающихся заплести ему ноги, Егор резко развернулся всем телом, закручивая противников и лишая их равновесия. Подбил одному ногу, и тот рухнул на колени, не отпуская, однако, парня. Второго мужчину он боднул лбом в лицо и, извернувшись, заехал ему коленом по пояснице. Заверещав, страж на мгновение ослабил хватку, и Егор сумел освободить одну руку, которой тут же несколько раз стукнул стоящего на коленях противника по уху. От дикой боли страж мгновенно отвалился назад и отпустил противника.

Только на другой руке, исправляя свою оплошность, снова повис его товарищ. А сзади на спину запрыгнул горный, которому совсем недавно Егор двинул коленом в лицо. Да и третий страж прекратил тереть опухшее ухо и, превозмогая боль, опять вцепился в единственную свободную руку парня. Более того, очнулся и сел командующий, почти добежали до камеры маги, а восьмерка стражей наконец сумела плотно закрыть двери. Заскрежетал толстенный брусок железного засова, медленно сдвигаемый одним из стражей .

От досады Егор заскрипел зубами. Справиться с любым из горных один на один было как раз плюнуть — уж слишком разные весовые категории. Но когда противников больше одного и все они неистово, позабыв о боли, сражаются за свои жизни, преимущество моментально переходит на их сторону.

— Гребаные карлики! — зарычал Егор. — Отцепитесь от меня!!!

В ответ горный на спине вцепился в голову Егора и вопреки правилам честного боя начал таскать его за волосы. Но что было совсем не по правилам, так это его попытки укусить противника за макушку.

Почувствовав, как на затылке смыкаются зубы стража, Егор понял, что справиться с противниками до прибытия подмоги будет затруднительно.

Выход был один. Собрав все силы, Егор развернулся к камере и вместе с повисшими на нем мужчинами кинулся на двери. Врезался в спины парочки стражей, припечатав обоих к воротам и принялся крутиться и отчаянно пинаться, распихивая горных. Те, однако, стоически выдержали все пинки и ни на миг не отступили от дверей. Тогда Егор схватил парочку стражей за шкирку и вместе с ними и повисшими на нем противниками завалился назад.

— Камия!!! — крикнул он, прижатый телами пятерых мужчин к полу.

Мощный удар, и двери, которые удерживало всего шестеро стражей, чуть раскрылись. Их тут же попытались захлопнуть, однако было уже поздно — оборотень успел выбраться в коридор, и сомкнувшиеся створки зажали лишь нижнюю часть тела зверя. Зарычав, оборотень потянулся в разные стороны, схватил за шкирки двух ближайших к нему стражей и резко свел руки, столкнув горных друг с другом. Рывок, и двери камеры, полностью распахнувшись, с грохотом ударились о стены.

Зверь запустил лапу в кучу из тел, под которыми был погребен Егор. Без усилий, держа за горло, вырвал из нее парня и без замаха швырнул его в бормочущих заклинания магов. Вопя, махая руками и ногами, Егор пролетел метров пять и, врезавшись в ближайшего горного, сбил его с ног. Пока Егор пытался понять, что только что произошло, зверь тенью метнулся над ним, схватил второго мага за горло и, вздернув его вверх и притянув к своей морде, издал громогласный рык. После чего развернулся и отправил онемевшего от ужаса мага в полет. Живой снаряд врезался и разметал всех стоявших на ногах стражей.

Выскочив из камеры, Йодер подхватил меч и тупой стороной ударил по голове одного из стражников, попытавшегося было потянуться к оружию.

Подойдя к сцепившемуся с магом и катающемуся вместе с ним по полу Егору, оборотень за ногу оттащил горного и занес над ним раскрытую ладонь. Сверкнули длинные когти, рука устремилась к горлу горного.

— Нет, Камия!!! — крикнул Егор, и когти зверя замерли в миллиметре от кожи демона. Оборотень обернул к парню морду с озадаченным выражением на ней, и Егор повторил: — Нельзя никого убивать. Не смей!

Недовольно рыкнув, оборотень сжал ладонь в кулак и стукнул мага по лбу. Приложившись затылком о каменный пол, горный схватился за голову и застонал. Сохранив себе жизнь, он, однако, на некоторое время лишился своих магических навыков.

— Какой сообразительный зверь, — заметил Йодер.

— Еще бы, — выглядывая из камеры, сказал Замбага. — У него и Камии разные тела, но мозг-то один на двоих. И он точно не меняется при превращении, это невозможно. Просто его делят абсолютно разные личности — человеческая и звериная.

Послышался топот подкованных сапог, и с лестницы в коридор, потрясая оружием, вывалилось десятка два горных стражей. Заметив оборотня, бегущие первыми мгновенно остановились, в них, сбивая их с ног, врезались бегущие следом. В образовавшейся свалке кто-то случайно разрядил арбалет. Пролетев по коридору, стрела угодила в запертые двери в нескольких метрах от Егора и оборотня и взорвалась.

Яркая вспышка на миг ослепила человека и зверя. Проморгавшись, Егор увидел, что взрыв перебил засов, а одна из створок приоткрылась.

Пока стражи не запустили в них еще одной стрелой, Егор вскинул руку, указал на мешанину из тел горных и велел:

— Камия... эээ... фас!!!

Обернувшись на Егора, оборотень оскалился, злобно рыкнул на парня, опустился на четыре лапы и, постепенно ускоряясь, посеменил к стражам.

Воспользовавшись дарованным им зверем временем, горные с криками и воплями побежали вверх по лестнице, за ними по пятам следовал оборотень. Некоторое время до слуха еще доносились крики демонов и грозное рычание зверя, но вскоре все стихло.

— О хозяева подземелий, только не это, — пробормотал Йодер, пялясь на поврежденную взрывом дверь, из-за которой в коридор вылетела черная летучая мышь размером не больше воробья. — Всем заткнуть уши!

Отряхиваясь, Егор поднялся на ноги, с презрением покосился на порхающего рядом с ним зверька.

— Зачем? Что такого страшного может эта мелочь?

Однако никто уже не слышал его — Йодер, Глик и Замбага прикрыли уши ладонями.

Махнув рукой, Егор попытался отогнать подлетевшего к нему слишком близко зверька. И внезапно обнаружил себя стоящим на четвереньках. В глазах все плыло, а в ушах стоял пронзительный писк.

Подлетев поближе к ошарашенному парню, мышь вновь использовала свое оружие. И на этот раз Егор сумел понять, чем же его так приложил мелкий гаденыш. Звуковая атака в нескольких частотных диапазонах была столь короткой, резкой и громкой, что расслышать ее мог лишь полу оглушенный человек, демон или зверь.

— Карррр! — противно рявкнула прямо в ухо мышь и, гордясь собой, неспешно попорхала к выходу из коридора.

Кое-как оправившись, Егор помог горным затащить и запереть в их бывшей камере стражей. Задвинув засов, Йодер сказал:

— Так, нужно найти остальных пятерых и можно бежать.

— Бежать? — ковыряясь в ухе, переспросил Егор. — Но мы должны найти Нидзу.

Йодер вылупился на него как на умалишенного.

— Человек, что ты несешь? Какой Нидза? Мы должны срочно уходить из подземелий.

Егор покачал головой.

— Можешь бежать. А я должен найти Нидзу.

— Забудь о нем! Подумай лучше о Сквоте! Если он явится, мы снова окажемся под замком. Его невозможно убить, от него невозможно спрятаться. Он может выследить нас в любом месте под горой Анива. Потому что эта гора и породила Сквота! Он истинный хозяин этого места!

— Какой тогда смысл в бегстве? — спросил Замбага.

Чуть успокоившись, Йодер спокойным голосом сообщил:

— Смысл есть. Сквота невозможно остановить, зато его можно отвлечь и обхитрить. Я знаю все повадки духа и легко выведу вас отсюда.

Глядя в черные глаза горного, Егор с нажимом произнес:

— Я больше никогда не буду убегать. Я иду за Нидзой.

— Совсем дурак?! — закричал Йодер и на всякий случай схватил Егора за рукав. — Бабиски и Сквот сами разберутся с первородным. Наш князь давно задумал убить беловолосого.

— Им с ним никогда не справиться.

— Тогда и тебе тоже. Поэтому мы должны бежать.

Не выдержав, Егор вспылил:

— Да что ты пристал ко мне?! Если так хочешь — беги!

— Я не могу оставить тебя на верную смерть, — признался Йодер. — Я обязан тебе жизнью и свободой.

Отцепив от своего рукава руку горного, Егор произнес:

— Помоги мне найти Нидзу и считай, что больше ничего не должен.

— Ну ты и идиот, — пробурчал Йодер и, выдержав паузу, вздохнул: — Ладно, слушай. Если Нидза сейчас не в замке, а похоже, что он не в замке, раз сюда еще не явился Сквот, то он может быть только в одном месте...

Сдавленные, утробные звуки заставили Йодера умолкнуть на полуслове. И производил их Глик, который, пока остальные были заняты беседой, решил отыскать остальных пленников и начал поочередно открывать и закрывать камеры. Однако в одной из них он увидел что-то такое, отчего вполне здорового и крепкого духом воина начало рвать.

Вместе с Йодером и Замбагой, Егор подошел к приоткрытой Гликом двери, заглянул в камеру и почувствовал, как к горлу подкатывает тугой комок. Прикрыв рот ладонью, он согнулся пополам, приложил лоб к прохладным камням стены и усилием воли попытался удержать содержимое желудка внутри себя.

Вид двухметровой пиявки с лоснящейся черной спиной был отвратителен сам по себе, но то, что торчало из пасти этой гадины, тело которой слегка колыхалось от судорог удовольствия, волнами пробегающих по нему... в этот миг Егор истово желал навсегда забыть увиденное в камере, однако понимал, что зрелище заживо поедаемого первородного будет теперь преследовать его до конца жизни.

От молодого парня осталась только часть шеи и голова. Абсолютно седая, она торчала из пасти мерзкой твари, взор его красных глаз без единого проблеска разума был обращен к выходу, рот открывался и закрывался в беззвучном крике, мольбе о помощи.

Оттолкнув попытавшегося было заглянуть в камеру Замбагу, Егор произнес:

— Нельзя.

— Почему? Что там?

— Отойди! — с угрозой повторил Егор.

Первородный обиженно надулся.

— Хватит командовать мной. Я не маленький.

— Тебе нельзя это видеть! — прикрикнул на изнемогающего от любопытства парня Егор, и тот, взглянув в глаза человека, вздрогнул и предпочел послушаться совета.

Глик вопросительно взглянул на командира.

Вытерев о тунику вспотевшую ладонь, Йодер поудобнее перехватил рукоять меча и шагнул внутрь камеры, сказав:

— Я сам.

Спустя несколько секунд он вышел в коридор, со слегка изогнутого лезвия меча капала красная кровь.

— Глик, — обратился к подчиненному горный и кивком указал на валяющееся на полу оружие, — найди взрывные стрелы и прикончи тварь.

— С удовольствием, — кивнул страж.

Егор поднял первый попавшийся меч, оказавшийся на удивление невесомым, как деревянный прутик, и, не говоря ни слова, потопал в сопровождении первородного к лестнице.

— Эй, ты куда? — крикнул вдогонку Йодер. Не дождавшись ответа, горный сообщил: — Они должны быть в зале для жертвоприношений. С площадки для подъемника ты увидишь два колодца на месте глазниц герба. Нидза и Бабиски должны быть в правом. Эй, ты меня слышишь? Ты хоть знаешь, как спуститься в город?

Замбага, переходя с шага на бег, чтобы не отстать от спутника, ответил:

— Я запомнил дорогу.

— Тогда удачи, — напутствовал Йодер. До слуха стремительно удаляющейся парочки донеслись, стихая, его распоряжения: — Так, Глик, нужно выпустить несколько мелких зверушек. Сквота наверняка отправят ловить их, а не нас. А мы тем временем уйдем уже очень далеко...

На втором этаже замка, бывшем не в пример шикарней и ухоженней первого, тем временем хозяйничал оборотень. Поднявшись по лестнице в просторный зал, из которого влево, вправо и вперед тянулись широкие коридоры, Егор услышал постепенно нарастающие вопли и крики множества мужчин. Они становились все громче и громче, и вскоре, пересекая коридор впереди, из одного помещения в другое, толкая друг-друга, пробежало десятка два стражей. За ними, припадая к полу, неспешно перебирая всеми четырьмя лапами, двигался зверь. На какое-то мгновение вопли горных стали тише, послышался взрыв, и громкость криков вновь начала нарастать. Спустя несколько секунд та же группа стражей снова пересекла коридор, но уже в обратном направлении. А за ними, скалясь и рыча, семенил оборотень, который, похоже, занимался тем, что изображал из себя пастушью собаку, загоняющую стадо баранов. А учитывая сливающиеся в протяжные «бе» и «а» вопли горных, их сходство со стадом баранов было более чем полным.

— Сюда! — указал влево Замбага и первым побежал по коридору. Окрикнув Камию, Егор понесся следом. Миновав несколько сквозных комнат и залов, пробежав по короткому коридору, они достигли лестницы, спускающейся вниз в просторном туннеле.

Лестница привела их к нависающему над городом парапету. В стене замка был закреплен блочный механизм, через который было пропущено несколько тянущихся вниз канатов.

Глянув с края парапета на находящийся в полусотне метров внизу подъемник, Егор перевел взгляд на канаты — похоже, спускаться придется по ним. Однако вышедший из коридора на парапет оборотень, который первым делом тоже посмотрел вниз, по-своему разрешил затруднения человека.

Толчок в спину, и Егор полетел вниз. Он только-только успел удивиться и открыть для крика рот, как его тело обхватила рука зверя. Когда до земли оставалось всего ничего, оборотень обхватил свободной рукой один из канатов, превратив свободное падение в более-менее контролируемый спуск. По инерции падающего вниз зверя мотануло вокруг каната, он тут же отпустил его и схватился за следующий. Совершив еще один оборот, который еще сильнее притормозил его, оборотень ослабил хватку и съехал по канату до земли.

— Эй, а как же я?! — донесся сверху возмущенный крик Замбаги. — Подождите меня!

Перехватив слегка обалдевшего Егора за шкирку, оборотень закинул его себе на спину и опустился на четвереньки. Вцепившись в загривок зверя, парень поплотнее обхватил его тело ногами и мечом указал направление:

— Туда!

Разбежавшись, оборотень одним прыжком заскочил на крышу ближайшего двухэтажного домика и, перескакивая со здания на здание, понесся к далекому и пока невидимому колодцу. Внизу на извилистых, кривых улочках города суетились стражи и маги, разбегались и прятались по домам горожане, со стуком закрывались ставни окон. Никто не замечал тень стремительно перемещающегося по крышам зверя, все готовились к отражению нападения — перекрывали улицы телегами, возводили стены баррикад, подтаскивали магам снаряды, заряжали огромными бревнами хитроумные и громоздкие механизмы, лишь отдаленно напоминающие катапульты и баллисты.

Перескочив на очередную крышу, оборотень взбежал на ее гребень, готовясь к следующему прыжку, но в последний миг резко остановился — они достигли цели. Дюжина трехэтажных домиков полностью окружала широченный, метров сто, колодец. Между ним и зданиями тянулась узкая полоса мощенной булыжниками земли. Узкая площадка превращалась в винтовую лестницу, убегающую вниз вдоль стены. И судя по грохочущим звукам изнутри и резкому запаху серы, в колодце, как и на улицах, также творилось какое-то действо.

С Егором на спине оборотень соскочил прямиком на площадку. Метрах в пятидесяти внизу на лестнице стоял и пялился на стремительно пребывающую лаву Бабиски. Заметив движение вверху, князь внимательней всмотрелся в отвлекших его чужаков и удивленно повел бровями. Однако старик ни испугался оборотня, ни удивился внезапному появлению Егора.

— Вот даже как? Оборотень? — ухмыльнулся князь. — Замечательно, теперь есть на ком размяться.

Направив конец трости на соскочившего со зверя Егора, Бабиски вызвал в голове образ заклинания, и между палкой и человеком сверкнул разряд молнии. Миг, ослепительная вспышка, и молния исчезла. Одежда на Егоре тлела, под ним оплавились и потрескались каменные ступени, но сам он был невредим. Поудобнее перехватив меч, он начал спускаться к князю горных.

А Бабиски медленно двинулся ему навстречу.

— Значит, вот почему ты так тревожил Нидзу, — бормотал про себя старик. — Значит, отрицающий магию. Всё интересней и интересней...

С нескольких сотнях метров от колодца возвышающиеся над Анивой ворота обрушились, подняв в воздух клубы пыли. Пыль зашевелилась, стал виден силуэт трехметрового гиганта. По его напряженной позе и резким, тяжелым шагам сразу стало ясно, что демон был крайне зол.

За ногу таща за собой бессознательное тело мага горных, демон выбрался из облака пыли, как игрушку, отшвырнул прочь незадачливого стража и встряхнул длинными, до пояса, светлыми волосами, собранными на затылке в конский хвост.

— Ни-и-идза!!! — взревел на всю пещеру Рикиши и с шумом втянул в себя воздух.

Из облака пыли с мечами и арбалетами выбралось несколько стражей горных, казавшихся по сравнению с лесным в предельной форме пятилетними детьми. Не оборачиваясь, Рикиши мотнул головой, и его волосы, удлинившись, разом посшибали всех демонов.

— Да отстаньте вы от меня, малышня! — взмолился Рикиши, и тут же его ноздри уловили слабый запах князя первородных. — Нидза, сволочь, дождись меня!

Присев, Рикиши прыгнул и полетел к находящимся далеко внизу улицам города.

Кровожадный престарелый князь оказался не так уж прост. Он не испугался способности отрицать магию, он ни на миг не усомнился в своей победе и просто шагал вверх по лестнице навстречу Егору. Тогда как последнего несколько встревожила решимость и уверенность старика. Более того, стремительно подступала лава, которая уже плескалась в десятке метрах от пяток старика. Тот однако совсем не замечал, что творится внизу, и ничуть не волновался по поводу бурлящей и кипящей магмы. А зря.

Позади старика из пылающего озера лавы выбежал абсолютно невредимый Нидза. Но кровь земли, казалось, не желала отпускать первородного. Ее липкие руки были обвиты вокруг талии беловолосого демона, за ними потянулось подобие туловища. Вслед за туловищем от лавы отделились ноги. Оставляя за собой красный след, ноги то ли волочились, то ли текли вверх по ступенькам. Но даже повисший на нем дух не мог хоть сколько-нибудь притормозить первородного.

На чистой силе, волоча за собой двухметрового гиганта из магмы, Нидза взлетел вверх по ступенькам. Бабиски только-только обернулся, привлеченный булькающим звуком, напоминающим слово «отец», как из его груди, пробив сердце, выскользнул окровавленный, заостренный конец трости первородного. Перехватив трость двумя руками, Нидза оторвал старика от ступенек и, как какой-то игровой снаряд, без видимых усилий швырнул насаженного на палку горного прямиком в лаву. Приветливо расступившись, кровь земли поглотила уже мертвого князя. Отпустив Нидзу, Сквот прыгнул вслед за своим хозяином.

Опершись на трость, первородный ухмыльнулся, рукавом вытер со лба пот и на выдохе произнес:

— Фу, чуть не помер. — Взгляд Нидзы упал на замершего вверху Егора, и его ухмылка превратилась в яркую, победоносную улыбку. — Как удачно, что ты здесь. Ну-ка, поплавай немного...

Вскинув руку, Нидза шевельнул пальцами, готовясь сложить заклинание и обрушить под ногами человека лестницу. Но от движения грузной тени на вершине лестницы его улыбка померкла, а лицо дрогнуло.

— Ты что, бессмертный? — искренне поразился первородный и, мгновенно взяв себя в руки, сложил пальцами знак. Невидимое лезвие воздуха отсекло лестницу, и часть ее, от ног мага, до площадки наверху, отделившись от стены, рухнула вниз.

Еще до удара, бросив меч, Егор кинулся на стену, вцепился в крошечные трещины пальцами и поставил носки сандалий на оставшийся от лестницы сантиметровый выступ. Бегущий вниз Рикиши, почувствовав, как земля уходит из-под ног, тоже кинулся на стену. Однако обрушение лестницы ничуть не смутило лесного — погружая когти рук и ног в камни, он, как гончая, продолжил нестись прямо по стене к своей цели.

Когда пробежать оставалось считаные метры, Рикиши прыгнул, срывая с волос шнурок, распустил их. Перелетев через первородного, лесной грузно приземлился позади Нидзы и, не говоря ни слова, обрушил на своего врага ураган молниеносных, невидимых глазу ударов. Мелькали руки и ноги, пряди оживших волос, подобно сотне копий, кололи тело первородного, однако ничто не могло пробить защиту. Впрочем, Рикиши не отчаивался и продолжал методично метелить своего врага.

— Как ты выжил? Я ведь сжег тебя.

Рикиши не ответил. Он не собирался повторять свою ошибку, отвлекаться на беседы и давать противнику хоть секундную передышку. И упорство лесного возымело эффект.

Одна из прядей, погрузившись за спиной Рикиши в камень, выстрелила из-под лестницы под ногами первородного и наискось проткнула его от поясницы до плеча. В тот же миг полностью сомкнувшийся барьер перерубил тончайшее копье из волос лесного, и те безжизненно обвисли, превратившись из оружия в обычные волосы.

Из лавы вырос Сквот.

— Ни-и-дза! — перетекая со ступеньки на ступень, прошипел дух. — У-убью-ю-ю!!!

Развернувшись, первородный прыгнул с лестницы прямо в лаву. Сложил в полете знак и, словно нырнув в невидимое озеро, исчез.

Моргнув, Рикиши завертел головой, глянул вверх, вниз и даже заглянул под лестницу.

— Нидза, куда ты делся, ублюдок? — озадаченно спросил лесной. — А ну вылезай. Я не хочу идти в Инсерк. — Он обернулся к духу. — Эй ты, чудовище, что это за иллюзия? Ты видишь его?

— Не иллюзия, — вертя подобием головы, пробулькал Сквот. — Он в своем заклинании.

— Гад-гад-гад... Опять его трюки...

Внезапно лава из тела духа хлынула и потекла вниз по ступенькам. На краю колодца раздался взрыв, и из облачка пыли, создав себе привычное тело из камней, возник Сквот. Замахнувшись, он обрушил на пустое место удар кулака. Затем еще один и еще. Но все оказалось напрасным. Заскрежетав каменной челюстью, дух плюхнулся на задницу, прикрыл лицо ладонями и, казалось, захныкал.

— Егор, — разнесся над колодцем усиленный магией голос первородного, — однажды ты спросил, что я буду делать, когда закончу заклинание абсолюта. Так вот, теперь я могу поведать тебе о своих истинных замыслах. Мне даже нужно, чтобы ты знал. Ибо ты придешь.

Рядом с висящим на стене парнем упала веревка. Егор вцепился в нее, и его потащили вверх. На краю колодца руки Йодера, Замбаги и оборотня подхватили и вытащили его на поверхность. Вскарабкавшись по стене, неподалеку вылез Рикиши. В тот же миг на него нацелились сотни арбалетных стрел стражей, стоявших на крышах домов вокруг колодца. Но никто не стрелял. Все смотрели на Йодера, ожидая его команды. Горный покачал головой, и стражи опустили оружие.

— Слушай же, человек, — насмешливо произнес из ничто первородный, — первое, что я собираюсь сделать, — его голос задрожал от едва сдерживаемого гнева, — это избавить этот мир от проклятого наследия древних, разделившего его! Я уничтожу эксполюс, я уничтожу магию! Руками восставших людей я сотру с лица земли это зло, эту дряхлую, погрязшую в традициях страну под названием Брагия! Я уничтожу этот мир, чтобы он смог очнуться после тысячелетий сна и начать развиваться! Если хочешь помешать мне, приходи в Инсерк. Я буду ждать тебя.

На дальнем краю колодца из невидимой черной точки возник проход, сквозь который были видны мраморные колонны просторного, залитого солнечным светом зала. Выскочив из ничто, Нидза прыгнул в проход, и тот начал стремительно сужаться.

— Рикиши! — заорал Замбага. — Помести внутрь прохода любое заклинание! Быстрей!

— А? Чего? — произнес лесной и, сообразив, что от него требуется, беззвучно зашевелил губами. Однако драгоценные секунды уже были потеряны, и дыра в пространстве успела схлопнуться.

Замбага яростно затопал ногой.

— Нидза-Нидза-Нидза... да что же ты творишь, ублюдок? Уничтожить мою страну... Никогда! — Первородный уставился на Егора. — Так, нужно идти в Инсерк.

— Конечно. Далеко это?

Замбага состроил кислую мину.

— Месяц на лошади. Четыре дня по воздуху с помощью маги.

Рикиши скромно поднял руку и произнес:

— Если отправимся прямо сейчас, доставлю тебя, Замбага, к утру. Только для начала переоденься... юный князь. — Он медленно двинулся к Егору. — Человек, ты не пойдешь в Инсерк. Я не позволю Нидзе убить тебя. Сейчас только ты мешаешь ему уничтожить эксполюс. И ты, конечно, извини, но мне придется забрать себе твои руки.

Услышав это, оборотень кинулся между лесным и Егором. Шерсть на загривке вздыбилась, сверкнули клыки.

Замерев, Рикиши повел бровью.

— Да ладно? Ты зачищаешь его? — Зверь рыкнул, и лесной с досадой предложил: — Хорошо-хорошо, успокойся. Мне хватит и одной руки.

Зверь не двинулся с места. Йодер поднял указательный палец, и на лесного вновь нацелились стрелы стражей. Зашевелился и Сквот.

— Я сам сражусь с Нидзой, — заявил Егор. — И мне потребуются все мои руки.

— Ты? — презрительно фыркнул Рикиши. — Ты всего лишь человек. Ты лишь чудом только что не искупался в лаве.

— Я смогу справиться с Нидзой. Он ждет меня, а тебя он вряд ли подпустит к себе.

— Егор говорит дело!!! — проорал, спрыгнув с крыши позади лесного, целый и невредимый Фугадзи, который еще утром находился при смерти. — Ежели вы возьмете себе его руку, вы, князь, навсегда лишитесь своей магии! Сначала послушайте, что он задумал!

— Он всего лишь человек с дурацкой и бесполезной способностью разрушать магию, — запротестовал Рикиши. — Какой от него может быть толк в бою против Нидзы?

— Ась?! Что вы сказали, князь?!

Рикиши поморщился.

— Чего ты орешь? И где ты пропадал?

— Простите, князь, в туннеле на меня напала и оглушила странная летучая мышь! — Фугадзи уставился на Егора и проорал: — Я привел твоего бриасца! Точнее, он сам увязался за нами! Успокой его, пока он здесь всех не перекусал! И объясни господину Рикиши, как ты собираешься одолеть беловолосого, или он на самом деле отрежет тебе руку!

Вздохнув, Егор принялся озвучивать едва зародившиеся у него в голове смутные идеи.

— У Нидзы есть всего одна слабость. Он слишком самоуверен и любит порисоваться, показать свое превосходство. Я сыграю на этом, чтобы избежать его ловушки.

— Какой еще ловушки? — насторожился Рикиши.

— Которую он обязательно приготовит для меня. А потом я лишу его зрения, чтобы приблизиться к нему. Если я подберусь к нему хотя бы на пять метров, он потеряет свою магию. Гарантирую. — Егор смущенно пожал плечами и почесал затылок. — В общем, я пока еще думаю, как именно сражаться с ним. Но его точно будет ждать несколько сюрпризов. Я как следует подготовлюсь и продумаю стратегию и точно не позволю ему вести бой. Думаю, мои шансы на победу один из двух. Правда, мне потребуется помощь. — Он обернулся к Йодеру. — Ваши маги ведь разбираются в химии? Мне потребуется дымный и немного обычного пороха.

— Будет тебе порох, — твердо заявил Йодер. — Дымный и обычный. Только сначала объясни, что это такое. И что такое химия?

Егор сокрушенно покачал головой.

— Ладно, поступим так. Я буду вам объяснять, что именно мне потребуется, а вы постарайтесь придумать, как это сделать.

— Без проблем, — кивнул Замбага. — Сделаем всё, что ты попросишь. Может, здесь и сейчас собрались не самые искусные, — он кинул на Рикиши быстрый взгляд, — и умные маги Сайтана, но вместе нам по силам абсолютно всё...

ГЛАВА 41

Сидя на белоснежном мраморном троне в главном зале княжеского двора Инсерка, Нидза, закрыв глаза, пальцами массировал виски.

С момента бегства из Анивы прошли сутки, он почти оправился от нанесенной Рикиши раны, однако пока не спешил избавляться от бинтов, от живота до подбородка окутывающих его тело. Помимо бинтов, на князе первородных были лишь его короткие штаны, оставляющие голени открытыми. Босые ноги стояли на гранитном пьедестале трона, приятно холодившем ступни с навечно въевшейся в них дорожной грязью. Вязь татуировки на обнаженных руках, плечах и голенях одним непрерывным узором извивалась по телу первородного, на некогда пустующих местах на смуглой от загара коже появились недостающие формулы — заклинание было закончено.

В простором зале с двумя рядами мраморных резных колон, подпирающих высокий потолок, было необычайно людно. Из дюжины высоких незастеленных окон, расположенных под самым потолком, лился тусклый, мягкий свет клонящегося к закату солнца, прекрасно освещавший одну половину зала. Вторая половина, постепенно затеняясь, была погружена в полумрак.

Перед троном на полу на мягких пуфиках в несколько рядов на коленях сидело с полсотни первородных. Молодые и почтенного возраста, худые и заплывшие жиром, темноволосые и почти лысые, мертвенно-бледные и бронзовые от загара, в расшитых золотом шикарных камзолах или простых, удобных накидках со скрывающимися под ними кольчугами горных, всех их объединяло одно — выражение их лиц. Правители полусотни городов Брагии все как один носили на себе маски величия, высокомерия и презрения к обычному, не наделенному ни властью, ни положением, ни знатным титулам люду. Даже на сидевшего перед ними князя с его простецкими штанами и бинтами они взирали как на досадное недоразумение, которое можно потерпеть лишь потому, что под его правлением сами они значительно увеличили свои богатства и получили практически безграничную власть как над людьми, так и над простыми первородными.

Из всей этой толпы знатных и богатых аристократов выделялся лишь один. Молодой парень по имени Лин, троюродный племянник почившего наместника Вучика, сидел на самом краю в последнем ряду, затравленно озирался по сторонам и явно был не рад своему повышению из простого ученика счетовода до наместника Казавы. Известие, что он является единственным живым родственником Вучика, было для него настоящим сюрпризом, причем не самым приятным. После появления пропавшего наследника Замбаги в городе было неспокойно, между первородными и людьми то и дело вспыхивали потасовки и подавить назревающее восстание можно было лишь крайними мерами. Вот только мягкосердечный парень никак не мог решиться на них и, по донесениям Воронов, собирался бежать в Вольные земли. Однако его планам помешала нужда явиться на созванное первым советником князя Брагии собрание наместников, куда его и доставили вопреки его воле.

Сидевший в первом ряду по центру первый советник — желчный, тучный мужчина лет пятидесяти с круглой лысиной на макушке — стукнул набалдашником короткого скипетра по полу.

— Мы требуем объяснений вашему поведению, князь, — громко произнес он. — Мы не возражали, когда вы назначили наместников Тамзина и Камината командующими войсками. Они сильные маги, доказавшие преданность своему долгу, и умелые воины, не раз участвовавшие в стычках с Вольными, но, простите мою грубость, князь, они оба — абсолютно никчемные стратеги. Как вы могли бросить их одних на произвол судьбы? Неудивительно, что войско Тамзина несет огромные потери. А войско Камината теперь в ловушке горных. При этом Канимат сообщает, что именно вы приказали ему завести армию в туннели, хоть он и предупреждал вас о возможной засаде.

Поставив локоть на подлокотник, Нидза прикрыл глаза ладонью, чтобы ненароком не выдать испытываемое им раздражение от необходимости выслушивать претензии советника.

— Уважаемый советник, — вступил в беседу очень худой мужчина с покрытым пигментными пятнами лицом, сидевший по правую руку от советника, — вы забываете, что наш князь в одиночку нанес сокрушительный удар лесным и горным. Теперь наш род владеет запретными секретами ничтожных демонов. Ради такого не жалко пожертвовать каждым вторым жителем нашей великой страны. Больше никто и никогда не посмеет угрожать Брагии и противиться воле нашего князя. Выгода решения господина Нидзы использовать наши войска, чтобы отвлечь основные силы врага, вполне очевидна. Пусть лесные и горные вырежут хоть всех наших солдат, с запретным заклинанием лесных мы всегда сможем сделать новых. Благо в нашей стране полно людей. — Мужчина вытянул шею, обернулся и кинул взгляд на новоиспеченного наместника Лина. — В Казаве сейчас как раз назревает бунт. Почему бы нам немного не помочь нашему юному соратнику и не избавить его от проблемы в лице людей? А заодно мы сможем испытать заклинание оживления.

— Здравая идея, — решил советник. — Голосуем.

Вверх взметнулись руки наместников. Кто-то вскинул с охотой, кто-то — чуть поколебавшись. И лишь Лин, которого, казалось, хватит удар, последним и явно пересиливая себя вытянул вверх трясущуюся руку, уступив решению большинства.

Оглядев лес рук, советник удовлетворенно кивнул:

— Вот мы и решили нашу проблему с Казавой. Князь, слово за вами.

Головы всех наместников повернулись к Нидзе, их красные глаза буквально сверлили его. Но погруженный в свои мысли князь не проронил ни звука.

Иномирец... как же он раздражал. Впервые за всю свою жизнь довелось столкнуться с человеком, которого никак не удавалось понять. Все — и люди, и демоны — всегда поступали так, как велел им самозваный беловолосый наследник. Они были так предсказуемы, послушны и покладисты. Иногда они артачились, упирались, пытались возражать и спорить, но в конце концов неизменно уступали чужой воле. И охотно предавали свои идеалы. Прямо как юный наместник Лин. Ибо все понимали, что на Сайтане правит сила и что это очень и очень выгодно держаться стороны самого могущественно мага мира. Но этот жалкий человечишка...

Что вело его, что заставляло его так настойчиво преследовать и неизменно настигать свою цель? Почему он отказался от великодушного предложения отправить его домой? Не дурак, он не мог не понимать свою беспомощность перед великим магом, так почему же он так упорно шел навстречу своей смерти?

Ведь не из-за простого желания помочь Замбаге и не из-за веры в добро? Ведь никто не будет жертвовать своей жизнью ради одного пустого и глупого слова «справедливость».

Этот человек... он так сильно напоминал отца Замбаги — Корникса. Он был почти как те малолетние беспризорники и уже взрослые бродяги, которые безвозмездно подкармливали его, лишая самих себя последнего куска хлеба, и благодаря которым семилетнему калеке, впервые оказавшемуся на улице, удалось выжить, окрепнуть и встать на ноги.

Как же их звали? Блум... Сора... Мефиса... Грей... Интересно, где они сейчас и чем занимаются? И почему их имена так легко и быстро всплывают в памяти, хоть прошло уже столько много лет?

Возможно, если бы тогда удалось подавить в себе ненависть и остаться на улице вместе с теми нищими беспризорниками из людей и первородных, то дальнейшая жизнь сложилась бы совсем иначе. Возможно, сейчас не пришлось бы задумываться, а прав ли он и стоит ли на самом деле довершать задуманное и уничтожать Брагию.

Но тот знатный первородный, который опознал в изуродованной проститутке дочь аристократа, под видом клиента пришел к ней и прирезал ее, дабы она не могла навлечь позор на род первых магов Сайтана... Он был таким же, как эти зажравшиеся, упивающиеся безграничной властью и верящие в собственное величие наместники. Величие, которого ни один из них не заслужил и которое досталось им по наследству. Он был таким же, как те богатенькие первородные из Верхнего города, которые с отвращением смотрели и плевали на рискнувшего появиться на их улицах калеку. Их презрительные взгляды подпитывали ненависть мальчика, дававшую ему силы жить и бороться, именно они привели его к трону...

Нет, никакой пощады! Брагия с ее отвратными порядками и завязанном на традициях укладом жизни должна исчезнуть!

А дальше будь что будет...

Но сначала надо дождаться иномирца. Он придет, он обязательно придет, чтобы встретить свою смерть, этот никчемный дурак. Он обязательно попытается спасти этот древний мир.

Но как же сильно хочется понять, что творится у него в голове и что ведет его. И чем сильнее желание понять его, тем больше хочется раздавить, уничтожить, втоптать его в грязь...

— Князь! — от нетерпения застучал скипетром по полу советник. — Вы меня слышите?! — Нидза убрал от лица ладонь, и советник вздрогнул. — Князь, что с вашим лицом?

Ненависть, десятилетиями тлеющая внутри него, тщательно скрываемая от всех ненависть начала прорываться наружу, овладевая разумом хладнокровного мага. Больше не было смысла скрывать свое истинное лицо, больше не надо было изображать из себя верного стране правителя. Теперь можно было стать самим собой и показать этим властным ублюдкам их ничтожность.

— Эй ты! — указал на советника Нидза. — Что ты там говорил? Хочешь убить всех людей в Казаве?

— Что это за обращение, князь? — возмутился советник. — У меня есть титул и имя.

Дернув уголком губ, Нидза признался:

— Я не помню твое имя, советник. Как и имена всех остальных.

Советник прищурился.

— Нидза, не забывайтесь, кто вы и кто мы. Именно благодаря всем нам вы сидите на троне. И кроме вас, у престола Брагии есть еще один наследник. А учитывая слухи, которые недавно начали распространять про вас. Что вы самозванец... Вам лучше не ссориться с нами, Нидза. Сейчас я напишу указ о казни рабов Казавы, а вы как обычно просто подпишите его. И на этом мы навсегда забудем о шутке, которую вы позволили отпустить в наш адрес.

Нидза положил руки на подлокотники, закинул ногу на ногу.

— Это была не шутка. И да, я на самом деле самозванец. Во мне нет княжеской крови. А белые волосы... это небольшая ошибка мага, который во младенчестве спас мне жизнь. Я никогда не был избранным судьбой великим магом, я сам стал им.

От подобной новости наместники пришли в движение, по залу разнеслись приглушенные шепотки.

— Всем тихо! — рявкнул советник. — Князь просто пошутил. Он утомился с дороги, он ранен и плохо себя чувствует. Сейчас он подпишет указ, и мы все забудем.

— Я не позволю вам казнить людей Казавы, — с нажимом произнес Нидза. — После того, как я уничтожу магию этого мира, им еще будет нужно поднять бунт и вырезать всю местную знать. И то же самое вскоре случится по всей Брагии. — Всепоглощающая ненависть окончательно завладела им, и, поднявшись на ноги, дрожа от едва сдерживаемого гнева, Нидза, постепенно переходя на крик, прошипел: — Вас возмутило желание Корникса возвысить людей, и я убил его. Вы хотели власти, и я дал вам ее. Вы хотели сделать людей рабами, и я позволил вам это. Я позволил вам делать все, что вам вздумается, и как вы распорядились этим даром? Убивали, грабили и отнимали у людей и неугодных вам первородных их земли, жен, детей и даже их жизни. Все, хватит! Сейчас вы ответите за всё!!! Я больше не могу смотреть на ваши мерзкие рожи!!! Жаль только, что никто из вас не увидит, как будут пылать ваши поместья, как будут вешать и сжигать ваших родных. Вы сдохните здесь и сейчас! За всех тех невинных людей и первородных, кого вы убили и искалечили, я повешу вас, ублюдков, на ваших собственных кишках!!! — Он вскинул руку и указал на потрясенно переглядывающихся стражников, с копьями стоявших у выхода. — Вы, убирайтесь из зала и заприте двери. Любой, кроме иномирца, кто войдет сюда, лишится жизни.

Повторять дважды не пришлось, и стражи, толкнув одну из тяжеленных дубовых дверей, раздирая форму, один за другим протиснулись в образовавшуюся щель.

Закрыв за собой дверь, они просунули копья между ручек дверей и снова переглянулись.

Спустя пару секунд из-за запертых дверей раздался первый полный ужаса крик. Затем второй, сразу после — третий. И звучали они еще очень и очень долго...

ГЛАВА 42

Легкий порыв ветра коснулся листвы молодого деревца, наполнив ухоженный яблочный сад едва-слышимым шепотом, стелясь над землей, заколыхал молодые, совсем еще зеленые побеги пшеницы, и, набирая силу, пригибая колоски, устремился через казавшееся бесконечным поле к далекой городской стене, крашеной в белый цвет. Достигнув и разбившись о нее, ветер взвыл и отпрянул назад. Разметал полы плащей шестерых путников, одетых в форму горных стражей и стоявших на мощенной камнем дороге перед закрытыми городскими воротами, сорвал накинутые на головы капюшоны, затрепал гриву огромного вороного коня. В лучах заходящего солнца сверкнули золотом две диадемы, покоившиеся на головах путников — светло и темноволосой.

Взвыв, ветер стих, и над бескрайним полем и огромным городом вновь повисла гробовая тишина. В воздухе витало ощутимое кожей напряжение, город будто вымер, однако над городской стеной были заметны головы множества стражей и магов, с высоты десятка метров взиравших на путников.

Заскрипев, наружу начали медленно распахиваться огромные, украшенные резными узорами железные ворота. Из них торопливо, стуча по камням дороги подбитыми стальными подковами подошвами низких сапог, вышел здоровенный, широкоплечий мужчина-первородный в кольчуге, шлеме с красным плюмажем и белых, просторных штанах. Бросив взгляд на путников с княжескими диадемами и опознав в них князей лесных и горных народов, мужчина вздрогнул, опустился на колени, сложил на земле перед собой руки и положил лоб на тыльные стороны скрещенных ладоней.

— Князь Замбага, — не поднимая головы, басом произнес первородный, — меня зовут Каминат. Я командовал армией, вторгшейся в земли горных.

— Я помню тебя, Каминат, — кивнул Замбага. — Ты служил моему отцу и предал его. И ты бросил свое войско.

— Я готов понести любое наказание, молодой господин. Но прошу, прежде выслушайте меня. Наша Брагия в беде. Нидза... Нидза сошел с ума. Он убил всех наместников и скрылся. Выжил лишь один — юный Лин из Казавы. Он рассказал, что Нидза задумал уничтожить магию. Если.. если это правда и Нидза способен на такое, то не только Брагию, но и весь наш мир охватит страшная война, которая погубит его. — Подняв голову, Каминат бросил на Замбагу жалостливый взгляд. В голосе мужчины зазвучали нотки отчаяния. — Прошу вас, князья, вы последняя надежда нашего мира. Беловолосый выродок должен сдохнуть. Распоряжайтесь моей жизнью, как вам угодно, я весь ваш, только умоляю, убейте Нидзу и спасите моих родных.

— Поднимись, Каминат, — велел Замбага, — и дай нам пройти.

Вскочив на ноги, мужчина, согнувшись в поясе, попятился в сторону, и путники парами двинулись к арке полностью распахнутых ворот. Сразу за ними вперед убегала идеально прямая и широкая улица. На мостовой по обе стороны дороги, над которой нависали богатые двух, трехэтажные каменные здания с красными черепичными крышами, выстроился живой коридор из горожан-первородных, стражников, магов и отмытых и приодетых людей с еще свежими следами кандалов на запястьях и ногах.

Когда Егор вместе с Замбагой дошагал до арки, к нему вдруг подбежал и схватил за руку Каминат. Процессия остановилась.

— Не торопись, — велел Егору Каминат.

— В чем дело? — нахмурился Замбага.

— Простите, молодой господин, но человек не может идти рядом с князем. Книга Правды Брагии запрещает это.

Вспыхнув, Замгага громко произнес:

— Нет больше Книги Правды Брагии.

Слышавшие это люди, стражи и первородные заметно напряглись, до слуха донеслись тихие проклятья и угрозы людей.

— И больше нет Свода истинных законов первородных! Отныне Брагия будет жить по новым законам! — громко добавил Замбага, и толпа заволновалась еще больше, послышались возмущенные возгласы. На этот раз первородных.

Каминат нехотя отпустил руку Егора, и тот самодовольно улыбнулся мужчине.

— Но господин Замбага, традиции предков... — попытался было протестовать Каминат.

— Убирайся прочь, предатель! — со сталью в голосе звонко крикнул Замбага. — Этот человек мой друг, и он пойдет рядом со мной!

— Слушаюсь, князь, — ответил Каминат, согнулся в поясе и отступил в сторону.

Обращаясь к горожанам, Замбага громко произнес:

— Люди, мои подданные, прошу вас последовать за мной! Я буду держать перед вами слово!

Пройдя под аркой ворот, процессия из шести путников двинулась вверх по улице к видневшемуся далеко впереди зданию из белого мрамора. Поначалу никто не последовал за ними, но вот один из людей набрался смелости и шагнул с мостовой на дорогу, к нему присоединился второй, затем третий. Один за другим отделяясь от живого коридора, все новые и новые люди вливались в шагающую по дороге толпу. Единицы превратились в десятки, десятки в сотню, и вскоре позади них шагала колонна из более чем полу тысячи людей. Которая с каждым новым шагом, приближающим их к княжескому двору, становилась все длинней и длинней. Шелестели, шаркали и стучали набойками обуви шаги множества людей, но никто не проронил ни звука, никто пока не знал, что будет дальше. В полной тишине все просто шли вперед. И живой коридор впереди, по которому уже разнеслась новость о появлении пропавшего наследника, задумавшего изменить порядки Брагии, также встречал их молчанием, отчего становилось немного жутко.

Прошагав половину пути до княжеского двора, Егор оглянулся и увидел позади себя море из голов нескольких тысяч человек. Кинул быстрый взгляд на Камию, шедшую рядом с новоиспеченным князем Йодером, и уставился вперед.

Девушке явно было не по себе, и с самого утра она не произнесла ни слова. Причиной же ее подавленного состояния стало осознание того, что ее второе я умудрилось никого не убить и даже стало слушаться и защищать Егора. Она ничего не могла понять, пока Рикиши в свойственной ему манере не объяснил ей, что ее покойный возлюбленный был полным идиотом, раз попробовал наложить на оборотня заклинание, которое зверь, естественно, принял за агрессию. А не соверши он подобную глупость, то наверняка остался бы жив... Тогда-то с девушкой и случилась истерика, после чего она впала в апатию, но все равно настояла на том, чтобы отправиться в Инсерк.

Не лучше себя чувствовал и Йодер. Он сам принял решение идти в столицу мира, чтобы убедиться, что запретные заклинания его народа не достанутся первородным, однако теперь он шагал с самой кислой на свете физиономией и постоянно поправлял княжескую диадему. При этом про себя он проклинал Сквота, который и стал виновником его повышения, пригрозив всем знатным горным, примчавшимся в Аниву делить трон, переломать ноги, если они не сделают князем «капитана Йодера». Знать, конечно же, возмутилась, но, посовещавшись, сочла, что им будет трудно найти лучшего кандидата на должность правителя, чем Йодер, который занимал пост командующего четыре года, был прекрасно осведомлен о делах страны и знаком со всеми ними. Вдобавок все они втайне надеялись, что их новый князь никогда не вернется из поездки в Инсерк...

Последними шагали Фугадзи и Рикиши, которые и доставили остальную четверку вместе с конем в столицу первородных. Фугадзи был заметно измотан, а Рикиши, хоть ему и прошлось вместе с Егором тащить его коня, казалось, был способен легко пробежать и проскакать еще пару тысяч километров. Князь лесных был расслаблен, улыбался, подмигивал симпатичным девушкам и постоянно порывался отделиться от процессии, чтобы побеседовать с кем-нибудь из них. Однако его неизменно хватал и никуда не пускал Фугадзи. Впрочем, несмотря на легкомысленный вид и игривое настроение, лесной был предельно серьезен и собран.

Когда до площади оставалось всего ничего, Рикиши прекратил заигрывать с барышнями и покосился на своего помощника.

— Фугадзи, пора. Я скоро догоню тебя.

Кивнув, Фугадзи шагнул в сторону, протиснулся между первородными на мостовой и затерялся в толпе на вливающейся в проспект боковой улочке.

На площади в центре на возвышении стояло одноэтажное здание из белого мрамора, немного напоминающее греческий акрополь. Выдающийся вперед козырек подпирали колонны, за которыми были приветливо распахнуты настежь двери. К ним вела лестница белого мрамора, наверху которой ждало пятеро пожилых первородных в богатых одеждах из совета столицы.

Перед ступенями на коленях стояло десятка два первородных в черных мантиях Воронов со скованными за спиной руками. Позади них, готовясь упредить любое движение и любую попытку обратиться к магии, с мечами наголо высились стражи в красных туниках. Несомненно, Вороны были подарком новому князю.

Пройдя мимо учеников Нидзы, Замбага велел увести и запереть их и начал вместо со спутниками подниматься по ступеням. За ними последовал и конь. Знатные старики неодобрительно покосились на наглое животное, но никто не посмел выразить свое возмущение.

Пока колонна из более чем десятка тысяч людей вливалась и рассасывалась по площади, Замбага кивнул на распахнутые двери и сказал:

— Удачи тебе, Егор. И спасибо...

— Странно, что ты не рвешься со мной, — ухмыльнулся Егор.

Покраснев, Замбага смущенно признался:

— От меня будет немного пользы. К тому же мне надо вымолить у людей прощение.

Серьезно взглянув на парня, Егор констатировал:

— А ты повзрослел... князь.

Замбага протянул раскрытую ладонь.

— Ты тоже сильно изменился.

Пожав протянутую руку, Егор вместе с остальными направился к распахнутым дверям.

Позади него князь первородных опустился на колени и, как некогда Каминат, положил лоб на тыльные стороны скрещенных перед собой ладоней.

Увидев сей жест, толпа хором ахнула, один из стариков-первородных так и вообще рухнул в обморок.

— Я — князь Замбага, сын Корникса, прошу у вас прощения, мои подданные, за то, что оставил вашу страну Нидзе! — разнесся усиленный магией голос Замбаги. — За всю ту боль, что причинили вам первородные, я прошу у вас прощения! Я клянусь, что более никто не посмеет причинить вам зла, а все, кто угнетал вас, жестоко поплатятся за это! Никто не уйдет от наказания, оно настигнет всех, кто смел вообразить себя вашими хозяевами. Будь то простолюдин или знатный правитель, он обязательно поплатиться за свои грехи! Клянусь! Я стою на коленях и молю у вас прощения, мои подданные. И буду молить до тех пор, пока вы не простите меня!..

Рикиши сложил заклинание, и ворота позади закрылись, заглушив голос Замбаги.

Пройдя по залу с мозаичным полом, Егор, Рикиши, Йодер, Камия и конь вошли в следующий. Зал заканчивался закрытыми двухстворчатыми дверьми из красного дуба. Из-под них вытекла лужа крови, в ней валялось два копья.

Покосившись на бредущего за ним коня, Егор устало вздохнул:

— Хватит уже шляться за мной. Я не собирался бросать тебя. Я бы обязательно вернулся за тобой.

Конь презрительно фыркнул, но все же остановился.

Замерев неподалеку от дверей тронного зала, Егор распустил шнурок плаща, скинул его, оставшись в форме горного стража. На ремне, подпоясывающем черную тунику с длинными рукавами, висела пухлая тряпичная сумочка.

— Нидза точно не в зале? — уточнил Егор.

— Точно-точно, — ответил Рикиши. — Беловолосый довольно далеко отсюда. Однако я чую в зале мощную магию. Похоже, он сделал для тебя проход.

Порывшись в сумочке, Егор достал кожаную перчатку, натянул ее на правую руку. На большом пальце сверкнул сталью треугольной формы коготь длинной в сантиметр. Костяшки перчатки были обиты стальными пластинами, ткань на пальцах — жесткая и шершавая.

— Еще не поздно передумать, — произнес, также снимая плащ, Рикиши. — Просто отдай мне свою руку. Обещаю, что пришью тебе новую.

— Да ты уже достал. Я не отдам тебе свою руку. Вдобавок ты сам не знаешь, приживется ли к тебе материя из другого мира. Ты уже пробовал мою кровь и не смог сказать о ней ничего кроме того, что она вкусная. — Егор глянул на горного. — Йодер...

Скинув плащ, Йодер снял со спины небольшой рюкзак, вытащил из него деревяшку с парой примотанных к ней труб и передал импровизированный обрез двухстволки Егору.

Рикиши неодобрительно взглянул на ружье.

— Что-то я сильно сомневаюсь в твоих штучках. Да, они могли бы сработать против обычного мага, но Нидза другой... Его не удивить дешевыми фокусами. Давай-ка я тоже пойду с тобой.

— Нет, ты только помешаешь, — покачал головой Егор. — Следуй плану.

— Плохой у тебя план. Ненадежный.

— Какой есть.

— Но никто и никогда не использовал в сражении столь медленные и ненадежные устройства. Они вообще не способны нанести никакой урон. Лучше бы взял лук. Или хотя бы меч.

— Я все равно не умею им пользоваться. Вдобавок мне надо всего лишь подобраться вплотную к Нидзе. Лук мне в этом точно не поможет.

Рикиши состроил обреченное выражение лица.

— Вот ты упертый, человек. Ладно, во-первых, запомни. Что бы не нес Нидза, какого бы честного воина он из себя не строил, как только его прижмет, он сразу забудет о своем благородстве и станет скользким, как уж. У него всегда в запасе пара подлых трюков.

Егор пожал плечами.

— Ну, я тоже не самый честный в мире человек.

— Теперь по поводу его приемов, — продолжил напутствовать Егора лесной. — Нидза — повелитель времени. Его барьер и мгновенная атаки — суть одно и то же. Используя свое запретное заклинание для защиты, он просто смещает себя вместе с частью пространства назад во времени, поэтому даже я не смог сдвинуть его с места — он вне этого мира. Его барьер не пропускает ничего, кроме света и эха слабых звуков. А еще он видит только то, что было секунду назад. И его так называемая мгновенная атака бесполезна против тебя.

— Да помню я, помню, — закивал Егор.

— Бойся откликов. Нидза прекрасно понимает, что отклик может быть эффективнее самого заклинания и мастерски использует их. — Лесной потыкал Егора пальцем в грудь, проверяя, на месте ли кольчужный костюм горных, покрывающий под одеждой почти все тело. — Эта штука защитит тебя от огня и поглотит молнию, если Нидза решит использовать не магическую молнию, а откликом вызовет обычную. Правда, никто точно не может быть уверен, куда ударит такая молния. А лезвие ветра, вызванное откликом, будет эффективно лишь на расстоянии пары метров, потом ветер рассеется. Зато он может приложить тебя откликом удара воздуха. Вот это тебя точно прикончит.

— Вряд ли он будет полагаться на не слишком надежные приемы, — заметил Егор. — Мне главное пережить его первый удар. Вот он будет по-настоящему страшен.

— И следи за левой рукой Нидзы, — попросил Рикиши. — Именно к ней привязаны его мгновенные заклинания. Если увидишь, что он сложил всего один знак, последует удар, который должен будет всего лишь отвлечь или припугнуть тебя. Все его мгновенные атаки основаны на обычной магии без откликов. Если он начнет складывать несколько знаков — бойся, последует удар с помощью отклика. А если увидишь, что Нидза начал шевелить губами, значит, тебе удалось заставить его занервничать.

— Это еще почему? — изобразил интерес Егор.

Вздохнув, Рикиши пустился в объяснения:

— Изначально все маги учатся входить в этот, как его там называл Серкис... — он почесал затылок и вспомнил, — резонанс с эксполюс посредством голоса. Но в бою противник высокого уровня способен по движению губ предугадать, какая последует атака, и упредить ее. Поэтому для схватки сильные маги используют знаки, которые можно легко спрятать от взгляда врага. Знаки — это вершина мастерства, но обращаться с их помощью к магии намного сложнее, чем голосом. Когда маг начинает утрачивать концентрацию и уверенность в себе, он обычно забывает о знаках и прибегает к голосу. Теперь понятно?

— Да-да, понятно, — закивал Егор.

— Гляжу, ты меня не особо слушаешь, — констатировал Рикиши.

— Черт, у меня в башке столько мыслей, что она сейчас взорвется, — признался Егор. — А ты еще пристал ко мне со своей магией. Я все равно нихрена в ней не понимаю и никогда не пойму. — Он приложил ладонь к чуть припухшей щеке. — Ыть-ть-ть...

Взглянув на мрачную физиономию Егора, Рикиши пожал плечами.

— Ты сам этого хотел.

— Все нормально, уже прошло. Йодер...

Горный достал из рюкзака стальной наручь и простой, без изысков шлем полусферической формы. Застегнув ремешки наруча на левом предплечье, Егор водрузил на голову шлем, поправил сумочку на боку и произнес:

— Кажется, я готов.

Придирчиво осмотрев его, Рикиши нехотя снял с шеи шнурок, на котором болтался миниатюрный пузырек с жидкостью синеватого цвета внутри.

— Держи, — протянул он пузырек Егору, — вот это точно пригодится.

— Что это?

— Лекарство, — ответил лесной. — Оно отключает боль и заставляет все клетки твоего организма отдать тебе все накопленные запасы энергии. Примерно на минуту твое тело выйдет на новый уровень силы и скорости.

— И всё? Только на минуту?

Рикиши кивнул.

— Да, только на минуту. Потому что потом ты умрешь. Лишь я или магистр магии жизни вроде Фугадзи может пережить его действие.

Поколебавшись, Егор принял пузырек лесного и повесил его на шею.

Хлопнув Егора по плечу, Рикиши вместе с горным потопал к выходу. Не оборачиваясь, он кинул:

— Удачи, человек. Смотри не сдохни.

Глянув на отмалчивающуюся и старающуюся не глядеть на него Камию, Егор потопал к тронному залу.

— Егор... — Беззвучно приблизившись, Камия стояла позади и снизу вверх смотрела на парня. — Прости меня. За то, что всегда плохо думала о тебе.

— Да ладно, забудь, — ухмыльнулся Егор.

Девушка упрямо покачала головой и, чуть покраснев, заявила:

— Не забуду. Никогда не забуду. Если бы я не встретила тебя и Замбагу, я... — она сглотнула и выдавила из себя: — я бы до конца жизни всегда была одна. Только ты принял меня такой, какая я есть. Только ты был по-настоящему добр ко мне. А я не замечала этого. Я думала только о себе и даже не пыталась понять тебя. Я... я полная дура. Прости.

Егор порывисто наклонился и чмокнул девушку в щеку, отчего та, вздрогнув, отпрянула и коснулась своей щеки. Смущенно почесав затылок, он признался:

— Извини. Ты такая честная и милая, что я не смог сдержаться.

Выкинув руку, Камия легонько врезала Егору по животу и, когда тот согнулся, сгребла его тунику на груди, притянула парня к себе и поцеловала. Мгновенно позабыв обо всем на свете, бросив импровизированное ружье, Егор обхватил Камию, крепко обнял и, закрыв глаза, впился в ее мягкие губы. В тот же миг руки девушки сомкнулись вокруг него и так сильно прижали к себе, что, казалось, еще чуть-чуть и треснут кости.

Так они и стояли, обнявшись, задержав дыхание, жадно впитывая и запоминая вкус поцелуя. Первого и, возможно, последнего.

Воздух кончился, и молодые люди нехотя отстранились друг от друга. Отступив, девушка с укором ткнула Егора в грудь и спросила:

— Ты... Вот почему ты откладываешь всё на последний момент? — Она сердито топнула ногой и вспыхнула. — Мне мало... Я хочу больше. Намного больше. А ты... если бы ты всегда вел себя, как сейчас, то я уже давно получила бы всего тебя. И отдала бы тебе всю себя.

— Ну извини, — хриплым голосом прошептал Егор. — Я тоже не думал, что больше всего на свете мне захочется быть с девушкой, которая ругается, постоянно меня бьет и каждую ночь превращается в волосатое чудовище.

— Гад, — очаровательно улыбнулась Камия. Став серьезной, она погрустнела. — Обязательно вернись. Ты единственный в мире человек, с которым я могу быть вместе.

— Знаешь, я даже рад тому, что ты оборотень, — признался Егор. — Ведь ты никогда не сможешь уйти от меня.

Поднявшись на цыпочки, Камия поцеловала Егора и отпрыгнула назад, едва он попытался обхватить ее.

— Вернись, — пятясь назад, шмыгнув носом, попросила она. — Настоящего героя должна ждать настоящая награда.

Развернувшись, Камия побежала к дожидающимися ее в следующем зале князьям.

— Я вернусь! Обещаю! — крикнул вдогонку Егор, поднял оружие и, расправив плечи, направился ко входу в тронный зал.

Брезгливо покосившись на лужу крови, он схватился за ручку двери, потянул ее на себя и, задержав дыхание, скользя в крови, вошел в тронный зал. От увиденного внутри зрелища его решимость мгновенно испарилась, а к горлу подступил тугой ком отвращения.

Бойня... иначе не сказать. Тронный зал буквально утопал в крови. Она была везде и всюду — на стенах, на белых колонах, на стоявшем в отдалении троне. Но больше всего ее было на полу. Толстым слоем еще не успевшая подсохнуть кровь покрывала весь зал, в ней плавало оружие, куски одежды и плоти. Но, что странно, больше в зале никого и ничего не было. Лишь позади трона в воздухе висела круглой формы дыра в пространстве, сквозь которую были видны серые камни пола с пробивающейся между ними травкой и стволы деревьев поодаль.

Сверху перед лицом упала капля крови. Егор задрал голову и чуть не рухнул. Трудно было поверить, что хладнокровный маг, жестко контролирующий свои мысли и желания, когда-либо утратит власть над самим собой, однако доказательств его вспышки ярости висело более чем достаточно. Но как же сильно нужно было ненавидеть этих знатных первородных, чтобы сотворить с ними такое? Как же сильно он был привязан к матери и какую же невообразимую боль он должен был испытать от ее утраты, чтобы так... нет, не расправиться, а казнить столько народа? И это точно была казнь. Расчетливая, до безумия жестокая месть. Выражения посмертного ужаса, застывшие на опухших, посиневших лицах повешенных наместников не оставляло в этом никаких сомнений...

Прикрыв рот ладонью, стараясь не глядеть вверх, Егор побежал к открытому для него проходу, стремясь как можно быстрее покинуть жуткое место. Страх гнал его вперед, и он, не раздумывая, прыгнул в дыру в пространстве, и та мгновенно схлопнулась.

Во вновь повисшей в тронном зале гробовой тишине сверху упала капля крови. Она разбилась о лужу с оглушительным в тиши звуком «кап», и всё опять стихло.

ГЛАВА 43

Место, избранное первородным для последнего сражения, показалось странным. Теплое, тихое, даже безмятежное, оно больше подходило для успокаивающего душу отдыха, чем для схватки, в которой должна была решиться судьба целого мира. Разве что висящее над верхушками деревьев солнце было довольно необычным — вместо желто-красного, серое и тусклое. Контуры всего в его свете выглядели расплывчатыми, нечеткими, как в сумраке.

Глянув по сторонам, Егор без труда догадался, куда попал. Под ногами — обугленные до черноты камни первого этажа разрушенного поместья, стены которого по кусочкам валялись в высокой, по колено, траве. Из щелей в полу пучками торчала зелень. Пятачок из камней некогда окружало идеально ровное поле садового участка, но оно давно заросло молодыми деревьями и буйными кустарниками. За стволами вдали мелькали серые камни огораживавшей участок стены, за ними высились кроны дикого леса, окружающего поместье дедушки Нидзы, которое должны были унаследовать его дочь, а затем и его внук.

Однако знатный мужчина пренебрег чувствами девушки и, выбирая между любовью к дочери и своей гордостью аристократа, он выбрал гордость, и теперь его поместье лежало в руинах, а весь мир стоял на грани страшной войны. Знал ли мужчина, выгоняя прочь свою дочь и подсылая к ее возлюбленному убийцу, к чему приведет его выбор и насколько далеко в своей мести зайдет его внук? Вряд ли. А если бы знал, наплевал бы на столь отвратную и мерзкую гордость? Гордость, которая заставила его прогнать и причинить боль родному человеку? Возможно. Но, скорее всего, нет. Скорее всего, знатный мужчина собственноручно убил бы девушку, презревшую ради любви к человеку традиции давно усопших предков и отказавшуюся от столь важного для него слова гордость. Слова, которое не значит почти ничего.

— Быстро ты, — прозвучал за спиной тихий голос Нидзы.

Стиснув ружье, Егор обернулся. В десяти шагах от него, закинув ногу на ногу, первородный сидел в глубоком новеньком кресле перед единственной устоявшей, но наполовину обрушившейся стеной здания, вертя в руках склянку, в которой позвякивал кусочек серого металла размером с горошину. На нем и его одежде из бинтов и штанов не было заметно ни капли крови, однако его облик несколько изменился — красивое, мужественное лицо осунулось, взгляд живых глаз потух. Он выглядел уставшим и опустошенным.

Трость Нидзы была прислонена к ручке кресла, позади него словно с неба падал столб света, очерчивая на камнях идеально правильный круг.

— А где остальные? — безжизненным голосом спросил первородный.

— Ты хотел, чтобы я пришел один.

— И ты правда пришел один? — проявил некоторый интерес Нидза и, начав оживать и снова напоминать самого себя — сильного, безжалостного и непреклонного мага, — состроил кислую мину. — Я что, зря старался, погружая это место в ложное пространство?

— Зачем? — ляпнул Егор, чувствуя, как по спине пробежали мурашки — первородный опять упредил действия своих врагов и его ловушка оказалась хитрее и сложнее, чем можно было ждать.

— Как зачем? — притворно удивился Нидза. — Чтобы никто не сбежал и чтобы я мог разом избавиться от всех вас. И чтобы никто не смог прийти тебе на помощь, если ты вдруг окажешься настолько туп, что явишься ко мне без своих дружков и этого болвана Рикиши. Хотя... мне уже давно стоило привыкнуть к твоим выходкам. Я бы мог догадаться, что из двух вариантов действия ты обязательно выберешь самый идиотский. Ты что, совсем меня не боишься?

— Боюсь. Очень боюсь, — признался Егор. — И всегда буду бояться. Это нормально. Только я больше никогда не позволю страхам и сомнениям управлять моей жизнью. Это глупо.

Нидза поставил склянку у своих ног.

— Похвально. Если тебя не взять страхом, тогда, возможно, ты захочешь прислушаться к доводам разума. — Первородный ткнул пальцем себе за плечо. — Позади меня Портал в твой мир. Сделай мне одолжение — убирайся прочь. Проваливай отсюда, сейчас. Или если тебе надо подумать, можешь немного подумать. Я прикрепил заклинание к пространству, и Портал продержится открытым еще час. А чтобы тебе проще думалось, разреши мне поведать тебе, — он ткнул пальцами ног склянку, — что находится внутри этого сосуда.

Егор повнимательней всмотрелся в кусочек металла, и в голову закрались смутные подозрения. Металл по виду напоминал свинец, но почти наверняка не являлся им.

— Знаешь, что происходит, когда вещество материи мгновенно распадается на составляющие ее частицы? — спросил Нидза.

— Высвобождение энергии. То есть взрыв.

Первородный поднял перед собой руку со сложенными для щелчка пальцами.

— Правильно. Я остановился в одной формуле от завершения запретного заклинания горных — разложение частиц. Стоит мне щелкнуть пальцами, как этот кусочек металла взорвется. Его вполне хватит, чтобы разнести здесь абсолютно все. Ты никоим образом не сможешь пережить взрыв. Уцелею лишь я. — Нидза победоносно улыбнулся. — Выбор за тобой, человек. Или убирайся домой, или сдохни.

Не колеблясь, Егор упрямо покачал головой.

— Не-а, не уйду. Я обещал вернуться.

Нидза кивнул.

— Вот и отлично. Рад, что ты... — Смысл слов Егора дошел до него, и первородный резко выпрямился. — Что?!

— Да-да, ты правильно все расслышал. Я остаюсь.

Вскочив, Нидза со злостью пнул склянку, и она покатилась, подпрыгивая, к ногам Егора. Вне себя от ярости, первородный прошипел:

— Объясни! Ублюдок, я совсем не понимаю тебя! Объясни мне всё! Объясни мне, почему ты так сильно хочешь помешать мне, что даже готов сдохнуть?!

— Может, хватит, а? Заканчивай со своей местью всему миру. Ты уже отомстил ему, ты уже изменил его. Прямо сейчас Замбага стоит на коленях и вымаливает у людей прощение за грехи всех первородных.

Нидза брезгливо скривился.

— Полу-меры! Ими ничего и никогда не решить. Пока первородные не искупаются в своей крови, пока не вырежут всю их знать — ничего не изменится! В один прекрасный день малыша Замбагу убьют, и всё станет как прежде!

— У Замбаги есть друзья, которые защитят его, — возразил Егор. — Оставь всё на него, он справится. А ты натворил уже достаточно, пора остановиться.

— У моего названного брата Корникса тоже были друзья, которые без раздумий предали его! А все потому, что этот мягкотелый кретин был таким же, как его сынок! Корникс тоже верил в полу-меры и никак не мог решиться стать жестким и сильным! А я его предупреждал, что тупые идеалы и вера в добро не способны изменить мир. О справедливости вопят лишь ни на что не годные слабаки, которые не могут взять свою жизнь в свои руки и самостоятельно переделать окружающую их реальность! Все, что им остается, — это бесконечно выть о какой-то там справедливости и надеяться на других! — Нидза сплюнул, криво ухмыльнувшись, одарил собеседника мрачным взглядом исподлобья. — Остановиться, да? Это ты пошутил? Чтобы он не мог помешать мне, я собственноручно убил единственного первородного, который заслужил мое уважение. Я лично убил своего единственного друга Корникса. Ради того, чтобы переделать этот грязный мир, я добровольно стал настоящим чудовищем. Разве теперь у меня есть право остановиться?

Егор тяжело вздохнул. Первородного не переубедить. Несмотря ни на что, Нидза был в чем-то прав, а когда сталкиваются две разные правды, одна из них должна уступить.

— Я все еще не услышал ответа! — напомнил Нидза. — Почему ты, чужак, так сильно стремишься помереть за этот грязный мир?!

Егор пожал плечами.

— Мне нет дела до всего этого мира. У меня не хватит здоровья, чтобы спасти всех и каждого. Зато здесь есть те, кого я хочу и могу защитить. За время своего путешествия я повстречал очень много достойных людей и демонов. — Начиная закипать, накручивая себя, он принялся перечислять: — Замбага, Камия, два придурка-шутника на границе с землями Вольных и их собачка, правитель Эктабана, старик-первородный из Казавы и девчонка Дарина, Фугадзи, Глик, Йодер и даже этот идиот Рикиши — они никому не желали и никогда не пожелают зла. Я не позволю тебе тронуть никого из них, они не будут жить в мире твоей мечты! В нем будет слишком много крови!

Щелкнув шершавыми пальцами перчатки, Егор высек искру, и пропитанные горючей смесью кончики пальцев вспыхнули. Вытянув и направив в сторону Нидзы ружье, он коснулся огнем углубления на конце ствола. Едва не разорвавшись от набитого в него пороха, ружье с глухим хлопком выплюнуло из ствола облачко серого дыма. Однако сделанная из зуба пуля лишь чиркнула, слегка пошатнув его, по спинке кресла позади первородного.

Одновременно с хлопком выстрела свой ход сделал Нидза. Ослепительно-яркая вспышка, мощный, глухой щелчок — и все потонуло в бурлящем пламени ядерного взрыва. Не слишком сильного, но вполне достаточного, чтобы на несколько секунд превратить территорию поместья с прилегающим к нему участком в рукотворный ад.

Когда пламя взрыва, мгновенно пожрав весь кислород и задушив само себя, угасло, все вокруг изменилось. Черный пепел хлопьями висел в воздухе, заволакивая тускло-серое солнце, стена, кресло, трава и камни исчезли, оставив после себя обугленную, дымящуюся землю, все деревья оказались сметены к границе ложного пространства, не позволившей им разлететься еще дальше. Черные, обожженные стволы, торча во все стороны, грудами валялись друг на друге, сложив подобие баррикады высотой с трехэтажный дом и очерчивая круг радиусом в сотню метров. И в центре этого круга рядом со льющимся с неба столбом света в клубах черного пепла стоял целый и невредимый Нидза.

Сложив несколько знаков, первородный отогнал пыль подальше и уставился на место, где несколько секунд назад стоял Егор. Завихрения воздуха коснулись обожженной земли, черный пепел струйкой потянуло в сторону. В небольшую воронку от взрыва с шорохом осыпалась земля. Но кроме пепла и земли, больше ничто не смело шевельнуться рядом с первородным, рядом с ним не осталось вообще ничего — человек просто испарился.

Губы мага изогнулись в печальной ухмылке.

— Ну вот и все. А гонору-то было...

Пепел шевельнулся, и, как пробка из бутылки шампанского, Егор с ускорением вылетел из-под земли, приземлившись на самый край ямы позади него. Его ружье на ремне болталось за спиной, кончики пальцев перчатки горели, в другой руке был сжат кулек из плотной серой бумаги, из которой торчал огрызок фитиля.

Рядом с ним из пепла вынырнула черная голова из земли и мелких осколков камней. За головой показались плечи, торс с руками, бедра и ноги Сквота, который и спас Егора, за миг до взрыва затащив его под землю, а после выкинул его на поверхность.

Запалив фитиль гранаты, Егор швырнул ее в беззвучно бормотавшего заклинание Нидзу и тут же сорвался с места, прикрывая зажмуренные глаза рукой. Не сговариваясь, следуя заранее продуманному плану, Сквот также понесся на убийцу своего хозяина.

Короткий фитиль сгорел, и, не долетев до Нидзы пары метров, граната взорвалась. Но вместо пламени и хлопка взрывной волны, на уровне глаз первородного с тихим шелестом стремительно сгорающей магнезии сверкнула ослепительная синяя вспышка холодного света, которая обожгла сетчатку глаз первородного.

Но даже ослепнув, Нидза не прервал и смог закончить заклинание.

Почти добежав до своей цели, сквозь всполохи зайчиков, плясавших перед глазами, Егор увидел, как первородный вдруг кинулся лицом в землю. Послышался вой ветра, щелчок преодолеваемого им звукового барьера, и в Егора и Сквота врезалась ударная волна. Сметя слишком рыхлое тело духа, она врезалась в человека, сбив его с ног и порядком проволоча по земле.

Не успев остановиться, Егор сел. Его грудь будто пронзило острым кинжалом — от удара Нидзы ребра треснули, легкие были отбиты. Превозмогая боль, Егор вскочил на ноги, рядом с ним из земли начал вырастать Сквот.

А Нидза... прикрыв глаза ладонью, спотыкаясь, Нидза убегал.

Вернее, поправил себя Егор, первородный отступал, чтобы прийти в себя и подготовиться достойно встретить чересчур прыткого врага.

— Сквот, лови его! — прохрипел Егор и, схватившись за грудь, устремился вдогонку за первородным, на ходу доставая из сумочки на боку вторую гранату, завернутую в бумагу черного цвета.

Сквот без труда опередил раненного человека и, вырвавшись вперед, громыхая шагами и по пути теряя от своего тела мелкие камешки и землю, начал неумолимо настигать первородного. Тридцать метров... двадцать... десять... казалось, через несколько мгновений дух наконец догонит и хоть немного притормозит улепетывающего врага, давая Егору возможность схватить его...

Развернувшись боком, Нидза проехался босыми пятками по обугленной земле и, остановившись, развернулся к духу всем телом. Черные узоры татуировки на его руках вспыхнули белым светом, из красных глаз по щекам потекли кровавые слезы. Ухмыльнувшись, первородный вытянул перед собой руку с раскрытой ладонь, сомкнул пальцы и, легко нарушив законы магического мира, схватил за набалдашник возникшую из ничто трость. После поднял вторую руку, и на его ладони возникла маленькая черная сфера. Вращаясь, она втягивала в себя, закручивая, пепел и с каждым мгновением становилась все больше и больше, пока наконец не достигла размеров шара для боулинга.

Нидза опустил руку, и сфера, вращаясь и продолжая засасывать в себя пепел, воздух и материю, повисла в воздухе. Перехватив трость двумя руками, он, как битой, замахнулся своей палкой.

Прыгнув, Сквот протянул к первородному руку с раскрытой пятерней.

— Ни-и-идза!!!

Поворот корпуса, и первородный заехал тростью по висящему перед ним шару, который мгновенно сорвался с места. Пальцы Сквота сомкнулись в сантиметрах от довольного лица первородного с текущими по его щекам кровавыми слезами, и сфера, стремительно затягивая в себя духа и ускоряясь, унеслась к баррикаде из сметенных взрывом деревьев.

Замерев в десятке метров от Нидзы, потрясенный Егор по инерции щелкнул пальцами, подпалив горючую смесь.

— Конец твоему помощнику, — громко произнес первородный. — Но надо признать, ты меня подловил, гаденыш. Только ты не учел одного — я уже закончил заклинание абсолюта.

Нидза опустил на землю конец трости. И перед его стопами вдруг образовался провал, в который подобно воде стекало и падало засасываемое в него пространство. Нидза же стоял на месте, и ничто не могло сдвинуть его с места, тогда как Егор почувствовал, что его вместе с землей под ногами тоже начинает засасывать сотворенное первородным ничто.

Подпалив гранату, Егор швырнул ее в первородного и сорвался с места. Пролетев над колодцем, граната изменила траекторию и, нырнув вниз, упала у ног первородного, который лишь прикрыл глаза и отвернул голову в сторону.

Однако вместо вспышки граната с хлопком взорвалась облаком серого дыма, поглотившем все в радиусе десятка метров. Забурлив, закручиваясь вихрями, дым потек к дыре в пространстве, начал стремительно редеть и светлеть. В нем мелькнул силуэт бегущего к первородному человеку. Тень прыгнула, махнула рукой и, пролетая над колодцем, резко ухнула вниз, затягиваемая в ничто. Но вместо того, чтобы нырнуть и навсегда исчезнуть в колодце, тень с глухим стоном грохнулась на твердую землю. Встала на четвереньки, вновь послышался стон и ругань.

— Что? — только и смог выдавить из себя окруженный редеющим дымом Нидза. Почувствовав на лбу что-то влажное, он коснулся его пальцами, взглянул на свою ладонь и увидел на ней следы крови. Он даже не успел толком удивиться, как из дыма прямо перед ним выскочил замахивающийся окровавленным кулаком Егор. Со всей дури парень боковым заехал Нидзе по виску, и капли крови брызнули из перерезанного запястья на лицо первородного. Упав на колено, Нидза взмахнул рукой, в которой должна была быть зажата его трость, но рука оказалась пуста — попав на его кожу, материя иного мира лишила первородного его силы, и созданная из эксполюс трость испарилась.

Замахнувшись кулаком в перчатке, Егор стальными заклепками кастета двинул Нидзу по челюсти, сломав и свернув ее в сторону. И тут же получил от первородного мощный удар в область сердца, от которого заныло в груди. Даже утратив магию, Нидза все еще оставался крайне опасным врагом, ибо был силен, как бык.

С хрустом поставив челюсть на место, первородный вскочил с колена и кинулся на держащегося за сердце человека. Замахнулся и пробил в лицо. Однако кулак рассек лишь воздух. Уклонившись от пролетевшего над головой не слишком умелого удара, Егор распрямил колени и коротким апперкотом всадил под подбородок Нидзы кулак в перчатке. Не медля, он второй рукой догнал противника боковым в висок, и колени первородного подогнулись.

Пустыми, ничего не видящим взглядом — признаком сотрясения, первородный, сумев кое-как устоять на ногах, попытался отыскать в дыму своего врага, но перед глазами все двоилось, плясало и расплывалось. Тогда Нидза выкинул руки, схватился за одежду на груди своего врага и, нащупав его шею, со всей силы сдавил пальцы.

Хват у него оказался невероятно мощным, и мир перед глазами Егора потемнел. Чувствуя, как руки князя сминают гортань, хрипя и понимая, что сейчас первородный просто сломает ему шею, Егор всадил коготь на перчатке в локоть руки Нидзы. Потом еще раз и еще, пока пальцы не желающего отпускать горло противника первородного не разжались вопреки его воле.

Отвалившись от врага, с хрипом схватив глоток воздуха, Егор кинулся на Нидзу, схватил окровавленной рукой его за горло и принялся колотить князя перчаткой. После каждого удара на лице Нидзы появлялось рассечение, во все стороны брызгами летела кровь, но упрямый князь все никак не желал падать в обморок и, ничего перед собой не видя, шатаясь, все равно пытался дотянуться до врага. Однако его руки уже не слушались хозяина.

Удар — и князь наконец упал на колено. Собравшись с остатками сил, Нидза крикнул:

— Гоба!

Не имея ни единой догадки, что это могло значить, Егор один за другим всадил в голову Нидзы два мощных удара, и первородный, завалившись вперед, растянулся на животе у ног человека.

К этому моменту дымовая завеса почти рассеялась, и Егор увидел, что значило произнесенное Нидзой слово.

Присыпанная землей доска сдвинулась, и в полусотне метров от Егора из дыры в земле со взведенным арбалетом в руках выпрыгнул Ворон. Сорвал с себя мантию, вытянулся во все свои два метра роста и встряхнул длинными, заплетенными в множество косичек черными волосами. Оскалившись своему давнему знакомому, некрос из Казавы поднял арбалет, прицелится и нажал на спусковой рычаг.

А Егор успел лишь чертыхнуться. Проклятый князь опять обманул всех и, вопреки своим собственным словам о том, что предпочитает делать все самостоятельно, для последней схватки он решил подстраховаться и захватил с собой своего ученика.

Вжикнув, стрела угодила точно в грудь Егора и взорвалась. Лицо обдало волной горячего воздуха, ослепляя его, сверкнула вспышка. Как тряпичную куклу, взрывная стрела горных отбросила Егора на несколько метров назад, и, когда померкшее на миг сознание вернулось к нему, он обнаружил себя лежащим, свернувшись калачиком, на земле, не имея возможности шевельнуть даже пальцем. Кольчуга горных выдержала, однако взрыв переломал если не все, то большинство костей его тела.

Взгляд привлекло что-то синее, лежавшее прямо перед носом. До боли стиснув челюсти, мыча от дикой боли, Егор протянул руку к вывалившемуся из-под кольчуги пузырьку Рикиши. Подтянув его к себе непослушными, обожженными пальцами, Егор зубами вырвал пробку, зажал горлышко во рту и повернув голову лицом вверх, позволил снадобью вытечь себе в рот.

Едва он сглотнул лекарство, как в спину снова угодила стела. Второй взрыв протащил его по земле, однако на этот раз Егор остался в сознании. Более того, куда-то пропала дикая боль, а в животе он ощутил очаг приятного тепла. С каждой секундой разгораясь все жарче и жарче, оно растеклось по всему ставшему таким легким и невесомым телу, и вскоре внутри него бушевал настоящий пожар. Который через минуту неминуемо сожжет его жизнь.

Вскочив, Егор нашел взглядом отброшенное взрывами ружье. Краем глаза заметив, как некрос снова вскинул взведенный арбалет, Егор прыгнул к своему оружию, перекатившись через голову, схватил его и, встав на колено, высек искру.

Раздавшийся перед ним взрыв взметнул в воздух комья земли, а когда они упали, некросов было уже двое — мастер иллюзий сделал свою копию. Один натягивал тетиву, второй, вынув из колчана на поясе стрелу, вкладывал ее в ложу арбалета.

Но что самое скверное, помощников у князя оказалось больше одного, и второй некрос как раз вылезал из подземного укрытия со взведенным арбалетом в десятке шагов от Егора.

Развернувшись, Егор нацелил ружье с последней пулей на Нидзу. Чуть живой князь был в сознании и своими красными глазами с ненавистью пялился на человека. А рядом с ним валялось вывалившееся из разрушенного заклинания ложного пространства все его добро, не замеченное в пылу схватки — книги, сотни книг, свитков и исписанных каракулями клочков бумаги. Испуганно попискивая поодаль вжался в землю мохнатый пожиратель памяти.

Но было и кое-что еще — полу-развалившееся, кривое, явно сколоченное непрофессионалом кресло-каталка с вырезанными из цельного куска древесины грубыми, неровными колесами. На сиденье стояла картина в застекленной стальной рамке. На картине были изображены двое — семилетний беловолосый мальчик в кресле-каталке и молодая девушка-первородная в белоснежном простом платье, стоявшая позади кресла, положив руки на плечи сына. Без одного глаза, с деформированным лицом с продавленной внутрь костью лба над пустой глазницей и смещенной вниз скулой, она все равно оставалась невероятно прекрасна. Ее яркая улыбка была столь открытой и доброй, она с такой нежностью смотрела на ребенка, что никто бы не посмел назвать эту девушку уродливой. Касаясь лежавшей на его плече руки матери, юный Нидза гордо улыбался и выглядел очень счастливым. И добрым...

Егор коснулся углубления на стволе горящим пальцем, и ружье чихнуло облачком порохового дыма. В тот же миг Ворон, выцелив голову человека, спустил рычаг, отправив стрелу в короткий полет.

Однако первой своей цели достигла пуля. И попадание последней, оставленной на самый крайний случай пули, к облегчению бывшего не уверенного в результате Егора, оказалось удачным.

Тускло-серое солнце, вернув свой естественный цвет, стало желто-красным. Потянуло свежим ветерком, появились звуки, а пламя тлеющей баррикады из деревьев, получив глоток кислорода, начало разгораться.

Пробив в сваленных в беспорядке деревьях дыру, едва уловимая глазом тень метнулась к Егору, и пущенная Вороном стрела замерла в сантиметрах от глаза человека. Сломав древко пойманной им стрелы пополам, Рикиши кинул обломки на землю. Отпустив камзол князя, с его спины слез Замбага.

Приземлившись позади одной из копий Ворона, Фугадзи большим пальцем ткнул некроса в шею, и тот осел на землю. Двойник Ворона тут же растворился.

Рядом послышался вскрик — это Камия пинком ноги загнала второго некроса обратно в его яму.

Третий и последний помощник Нидзы, беззвучно появившийся из-под земли позади Егора и успевший без помех прицелиться в его затылок, поколебавшись, положил арбалет на край ямы. Лезвие изогнутого меча горных, вынырнувшее из стенки укрытия позади некроса и незамеченное им, втянулось обратно в землю. На краю ямы, стряхивая прилипшую к одежде грязь, из-под земли вырос Йодер.

Сняв обвязанный вокруг пояса кошель, некрос положил его на край ямы и громко известил:

— Контракт расторгнут!

Убийца развернулся и, наконец увидев позади себя князя горных, вздрогнул. Зыркнув влево-вправо, сделав себе десяток двойников, мастер иллюзий прыснул мимо горного сразу в нескольких направлениях. Но никто и не думал преследовать его.

Перевернувшись на спину, Нидза уставился в небо со степенно плывущими по нему облаками и окровавленными губами прошептал:

— Проклятые наемники. Ну никакой от них пользы. Просил же Гобу привести надежных убийц... Эх... И все-таки старый козел Бабиски был прав — нужно было воспитать себе верных соратников.

Нидза раскинул в стороны руки и расхохотался.

Бросив ружье, Егор поднялся, подошел к Нидзе, схватил его за ногу и поволок князя к Порталу.

Провожая парня и его добычу взглядом, Рикиши заметил:

— Конечно, можно и так, но я был бы не прочь получить его навыки...

— Эм, Егор, а ты уверен? — робко поинтересовался Замбага.

— Он ведь не сможет вернуться обратно? — замерев, вопросом ответил Егор. Замбага покачал головой, и, продолжив волочить первородного, Егор заявил: — Будет так. Он мой трофей. Мне решать, что с ним делать.

Приподняв голову, Нидза произнес:

— Какой же ты дурак, человек. Лучше бы убил меня...

— Да заткнись ты! — бросил первородному Егор.

— И ты не мог знать, снимет ли твой снаряд ложное пространство. Ну ты и дурак... Так рисковать. И ради чего... Не понимаю. Ничего не понимаю.

— О, теперь у тебя будет полно времени, чтобы подумать и все понять.

Дотащив князя до Портала, Егор помог ему подняться на непослушные ноги и толкнул Нидзу в спину, отпустив его. Утратив поддержку в лице человека, первородный завалился вперед и рухнул в круг света. Даже не успев коснуться земли, он исчез.

Присев, Егор провел пальцами по краю круга света на земле. Идеально-ровные очертания круга заколебались, свет на миг стал ярче, затем угас.

Из земли рядом с ним появилось подобие головы с красными точками глаз.

— Сквот? Нидза?

— Ты жив? — удивился, разгибаясь, Егор.

— Сквот жив, — подтвердил шелестящим, низким голосом дух. — Пока стоит гора Анива, Сквот всегда будет жив. Но Сквот потерял большую часть себя. Теперь Сквоту нужно долго лечиться.

— Спасибо, Сквот, — улыбнулся духу Егор. — Ты молодец.

Красненькие точки глаз погасли — дух зажмурился от удовольствия.

Егор развернулся к ожидающим его товарищам — и рухнул на землю. Силы стремительно покидали тело, а сердце с каждым ударом билось все медленней и медленней.

— Егор! — донесся откуда-то издалека взволнованный крик Камии.

Налившись свинцовой тяжестью, закрылись веки. Сквозь убаюкивающую, затягивающую его в себя тьму, Егор услышал голос Рикиши:

— Замбага, ты один подходишь! Нужна твоя кровь!

— Зачем?

— Перелью ее Егору!

— Да, конечно. Только... только, если можно, не забирай всю кровь. Мне она тоже нужна. Но если очень надо...

— Красноглазик, ты что, идиот?..

Эпилог

Сидя на троне в княжеском дворе Инсерка, наряженный в расшитый золотом черный камзол Замбага осторожно коснулся диадемы, едва различимой под его длинными волосами. Парень еще не привык к роли правителя, чувствовал себя крайне неуверенно, а необходимость соответствовать статусу и носить дорогие, неудобные одежды, вместо привычных походных шмоток, сильно его бесила.

— Э, Егор, а ты хорошо подумал? — в который раз спросил князь первородных у стоящего перед ним на костылях человека.

Егор обернулся, ища поддержки у Камии, но кроме него самого и первородного больше в тронном зале никого не оказалось — девушка опять куда-то смылась. С трудом набрав в туго перемотанную бинтами грудь побольше воздуха, Егор поморщился.

— Да ты достал, мелкий. Я тебе уже десять раз повторил — нет.

— Но должность первого советника князя Брагии — как можно отказываться от такого предложения?! Первый советник — второй после князя по могуществу и власти в этом мире.

— Нет, — помотал головой Егор.

— Вот ты... ты... — Замбага беззвучно выругался и сменил тактику: — Мне нужен надежный помощник. Кроме тебя, я больше не могу никому доверять. Всё только-только закончилось, на Сайтан наконец вернулся мир и порядок. Но страну ждут еще огромные перемены. Надо еще столько всего сделать. Я не смогу справиться со всем в одиночку. И у меня уже появились враги.

Егор ухмыльнулся.

— А на что ты вообще рассчитывал, когда отнял власть, разорил и обязал кучу народу до конца жизни прислуживать их же бывшим рабам? Естественно, что у тебя появились враги.

— Но их слишком много. Кто-то должен защищать меня, почему бы тебе не стать этим человеком? Да еще и получишь должность первого советника.

— Проси защиты у Рикиши с Йодером. Они же обещали помочь тебе в случае чего. Да и мало кто посмеет пойти против друга князей лесных и горных демонов — они прекрасно знают, что им за это будет. И ты первый князь Брагии, который официально заключил мир с лесными и горными, абсолютно большинство населения за тебя. Все устали от Нидзы и крови, народу больше по душе справедливый князь. А кучка взбешенных аристократов без власти, денег и поддержки... да что они могут? Вдобавок Нидза избавил тебя от самых опасных врагов.

— Ну задержись хоть еще немного, — взмолился Замбага. — Ты только сегодня наконец смог подняться на ноги. Погости в столице еще пару месяцев, подлечись как следует. Не пойму, чего тебе так приспичило прямо сегодня уходить в какую-то глушь? Ты же еле ходишь!

Дернув уголком губ, Егор ответил:

— Так надо. Рикиши мог наложить на Камию заклинание и изменить ее циклы превращений в зверя, но тогда она не смогла бы быть со мной — я бы разрушил магию Рикиши. Поэтому чтобы она никого тут не убила и могла бы чувствовать себя спокойно, мы должны уйти подальше от людей и демонов. — Он пожал плечами. — Ради меня она отказалась от своей мечты стать обычной девушкой и жить как все в нормальной семье. Как я могу не ценить такую жертву? Я не вернусь домой, и я больше не могу задержаться здесь. Мне все равно, даже если до конца своей жизни я больше никогда не увижу ни одного человека. Мне хватит одной Камии. Она самая лучшая и интересная девушка в этом мире, и мы точно найдем, чем заняться. — Вспомнив кое-что, Егор туманно добавил: — Вдобавок я еще не получил обещанной награды.

— Егор, а ты уверен? — осторожно спросил Замбага. — Помнишь, что говорил Рикиши? Привязанность оборотня — как привязанность свирепого медведя. Сегодня зверь добр, но завтра может легко растерзать тебя.

Егор кивнул.

— Конечно, помню. А еще я помню, что кое-чему научился в этом мире. Благодаря, как ни странно, Нидзе. Ведь именно он показал мне, что значит быть сильным и смелым, и именно он объяснил мне, что мое завтра зависит лишь от того, что я делаю сегодня. А если я позволю себе сомневаться и не буду делать ничего, то и завтра меня будет ждать одно ничто. Но я больше не хочу просто плыть по течению. Я готов сам, своими руками и свои трудом создавать свое будущее. Я знаю, что с ней мне будет сложно, но я никогда не буду сожалеть о сделанном мной выборе. Даже если Камии суждено убить меня, я готов рискнуть. Я не откажусь от нее, я буду бороться за нее и постараюсь по-полной прожить оставшиеся мне дни вместе с любимой девушкой. И начну я жить не завтра и не послезавтра, — привлеченный звуком позади себя, Егор обернулся и подмигнул выглянувшей из-за двери Камии, на что получил в ответ самую очаровательную и лучезарную в мире улыбку, — а прямо сейчас!

КОНЕЦ