Больной Мозг Армии

Были у нас конечно и нормальные юнкерские училища, где будущие офицеры получали качественные знания. Но это во-первых все-равно среднее образование, а во-вторых, уровень компетенции выпускника — не выше батальона. Но кстати, учить стали не всегда качественно. Вот вам пример: после реформ Милютина просело качество подготовки кавалерийских командиров. Причем эти командиры не владели элементарными умениями. Например: не умели ездить на коне. Даже казачьи офицеры. В свое время, Денис Давыдов, как истинный гусар презирал драгунов, не считая их кавалеристами:

"Видели бы вы, как на полевых учениях эти олухи не справились с простейшим аллюром!"

Но что бы он сказал, если бы увидел нашу кавалерию времен Александра Второго? Думаю, что и любезные его сердцу гусары заслужили бы лишь матерные отзывы от него. А дело было серьезным. В те времена кавалерия была наиболее мобильным из всех родов сухопутных войск. Это предъявляет особые требования к командирам, служащим в подобного рода войсках. Чтобы управлять боем, командир должен как минимум быть рядом со своими подчиненными. Именно поэтому в ВДВ прыгать с парашютом обязаны все офицеры дивизии, включая ее командира. В танковых войсках вождение танка и стрельбы обязательны для того же комдива. И это правильно. Они ведут свои войска в бой, находясь не позади них, а внутри них. Точно такие же требования существовали и в кавалерии. Пришлось всех кавалерийских офицеров пропускать через "лошадиную академию". Этого не избежал и знаменитый Брусилов. Его тоже учили там ездить на коне и ухаживать за ним. И это не смотря на то, что он окончил Пажеский корпус (где верховая езда была обязательной дисциплиной), служил в кавалерийском полку и уже приобрел боевой опыт на русско-турецкой войне.

Как видите, доучивать людей приходится. И лучше всего делать это в централизованном порядке, подобно тому, как это сделали с кавалеристами. Новые времена требовали нового подхода. Рассчитывать на то, что офицер, подобно Суворову повысит свой образовательный уровень частным порядком было глупо. Нужно было создать систему военных ВУЗов и готовить перспективных офицеров по стандартизированным программам обучения. Что в этом плане было сделано? Строго говоря, нужные меры были предприняты вовремя. Благодаря Николаю Первому, у артиллеристов, военных инженеров и военных медиков появилась возможность получить неплохое высшее образование. Но это элита армии. А что сделано для "серой пехотной скотинки"? Их тоже вниманием не обошли и на базе училища колонновожатых создали Императорскую Военную Академию (в дальнейшем Николаевская Академия Генерального штаба). Прежде чем говорить о качестве подготовки слушателей этой Академии, зададим себе вопрос: насколько она была способна удовлетворить потребности армии в офицерах, имеющих высшее военное образование?

В период с 1832 по 1918 годы академия подготовила 4 532 офицера русской армии, несколько десятков офицеров болгарской и сербской армий. Много это или мало? В среднем, 54 офицера в год. Правда это еще ни о чем не говорит. В самом начале своего существования, АГШ выпускала в год порядка 20-25 офицеров. Самые крупные выпуски, начались с 1890 года. Одновременно проходило учебу порядка 300-350 человек. Правда до выпуска доживали не все. Так с 1881 по 1900 гг. было отчислено 913 человек. Хорошо, но тогда может быть этого достаточно? Предлагаю читателю самостоятельно оценить потребность в выпускниках АГШ во время Первой Мировой войны. Для примера берем армию, численность которой составляет 5 млн человек. Это порядка 150 дивизий или шесть сотен полков. Уже полковой уровень требует не менее двух офицеров прошедших обучение в академии (комполка и начштаба), это минимум. Дивизионный уровень управления войсками более требователен к образовательному цензу. По минимуму получаем по 10 выпускников академии на дивизию А еще есть корпусной уровень (50 штабов) и армейский (14 штабов). Пусть там будет такое же количество "академиков" как и в дивизионном штабе. Суммарно получаем 3340 офицеров. А ведь еще есть штабы фронтов, есть Ставка Главного Командования. Они тоже испытывают потребности в подобных кадрах. Не забываем и тыловые военные округа. Им тоже требуются хорошо образованные ребята. В итоге я насчитал, что пять тысяч выпускников АГШ могут нормально решить вопрос качественного управления армией во время войны. А теперь посчитаем, сколько их было к 1918 году. Порядка полутора тысяч "лиц генштабовской национальности"! Учитывая, что при нехватке кадров нижестоящим штабам мало что перепадет, имеем то что и имели в реальности: низкое качество управления войсками на местах. Если конечно годами сидеть в окопах, то ничего страшного не произойдет. А в условиях маневренной войны — это катастрофа! Но это я еще не касался вопроса качества подготовки кадров. А с ней тоже было не все благополучно.

7. "Ума — палата, а дурости — Саратовская степь!"

Как я уже писал выше, офицер должен обладать определенными качествами. Чтобы получить на выходе нужного для армии специалиста, недостаточно одного образования. И даже умения применять полученные знания на практике будет недостаточно. При достаточном желании, нужные знания может приобрести любой человек. Опыт — дело наживное и со временем его приобретают все. Гораздо важней получить хорошее воспитание. Что нужно понимать под хорошим воспитанием? Прежде всего необходимые морально-волевые качества. Храбрость и честность первейшие из них. Грош цена полученным знаниям и приобретенным навыкам, если человеку страшно применить их в минуту опасности. Совсем ничего они не стоят и тогда, когда человек начинает врать в угоду начальству. Но и это не все. Военный человек просто обязан быть шовинистом. Рассуждения о том, что все люди братья, а негр тоже человек, должны решительно пресекаться. Для него братом является только тот, кто на его стороне, даже если это негр или его зовут Абрамом. Абрамом Петровичем Ганнибалом, если кто не понял. Прочие люди для него — либо мирное население, либо мишени. Естественно, что он должен обладать тем качеством, которое на Западе называют агрессивностью. Готовность убивать и калечить, насиловать и грабить, это тоже необходимый элемент воспитания. Но тут есть один тонкий момент: военный человек не волк, который нападает руководствуясь только личными соображениями. Это служебный пес. В чем разница? А в том, что обладая всеми умениями волка, правильно воспитанный пес проявляет агрессию только получив на это команду. В остальное время он и мухи не обидит. Это любой кинолог вам подтвердит. Но и это не вся доблесть. Офицер — это тот руководитель, который ведет людей навстречу смерти. За кем попало люди на смерть не пойдут. Поэтому наличие лидерских качеств для него обязательно. Слабовольный рохля никому не нужен. Воспитанием лидерских качеств, помимо прочего, как раз и заняты военные училища. Худо или бедно, но с этой задачей они в общем то справляются. Брак в работе у армейских воспитателей конечно не редок, не всякого человека получается переделать на нужный лад. Но тут приходит на выручку такая вещь, как отсев недостойных. Там где он происходит постоянно и правильно, плохих офицеров быть не может. Почему я считаю, что правильное воспитание важней профессионализма? А потому, что в той экстремальной ситуации, которой является каждый бой, только правильно воспитанный человек сумеет применить свои профессиональные умения.

То что я только что изложил, в полной мере касается и офицеров Генерального штаба. Для них тоже хорошее воспитание — это прежде всего возможность применить на деле свои знания и умения. Но должно быть и отличие его от строевого командира. Если строевой командир является лидером для своих подчиненных, то офицер Генштаба имеет перспективу выйти на более высокий уровень. Как я уже отмечал, Генеральный штаб — это орган военной диктатуры. Значит начальник Генерального Штаба должен обладать качествами диктатора. Карьера офицера Генерального штаба может сложиться так, что он займет эту должность. А это значит, что ему лучше заранее дать соответствующее воспитание. По идее, он должен его получить во время учебы в АГШ. Значит, если военное училище является школой лидеров, то АГШ должна быть школой диктаторов. Только так и никак иначе. Справлялась ли Николаевская Академия Генерального Штаба с этим? Судите сами: в свое время ее окончил великий князь Николай Николаевич -младший. Кроме этого, курс обучения в ней прошел Николай Второй. Какие из них вышли диктаторы, ясно показала Февральская революция. А еще можно вспомнить Корнилова, Деникина или Юденича. Первый провалил мятеж своего имени, а второго и третьего отстранили от власти собственные подчиненные. Так что не получились из этих ребят новые Мольтке.

Но если хорошенько вдуматься, то не могла правящая верхушка Российской Империи согласиться держать "школу диктаторов" и дееспособный орган военной диктатуры. Не могли они не понимать того, что новая армейская элита, став организованной силой, неизбежно оттеснит их от власти. Опасения эти родились не на пустом месте. Участие некоторых чинов Свиты ЕИВ по квартиймейстерской части в восстании декабристов бросило тень на всё ведомство. Поэтому и АГШ создали в кастрированном виде, и с организацией Генштаба долго тянули.

Так неужели слушателей АГШ вообще не воспитывали? Воспитывали. Еще как воспитывали! Судите сами. Поступить в АГШ было нелегко. Конкурс среди желающих был велик. Только окружные комиссии допускали до непосредственной сдачи экзаменов одного человека из 35 кандидатов. Но это предварительный отбор. Главное — выдержать вступительные экзамены в самой Академии. А это было еще сложней. Экзаменаторы придирались буквально ко всему. К любому пустяку. Но вот экзамены позади и те, кто их успешно выдержал, зачислены в Академию. Что из себя представляют эти счастливчики? В любом случае, это целеустремленные люди. Самодисциплина у них на высоте. Сомневаться в этом не стоит, так как они это уже доказали не на словах, а на деле. И какое к ним дальше отношение? Ладно занятия, но и после занятий им не дают расслабиться. Слушателя может внезапно посетить инспектор чтобы узнать, чем их питомец занят. Если он тебя не застал дома — тебе же и минус. Объясняй потом, что ты отлучился не на пирушку с друзьями, а купить труды военных теоретиков! А если тебя застали во время застолья с друзьями или в компании с интересной женщиной? "А вот за это батенька, вы можете и партбилет на стол выложить!" Что это за детский сад? К чему эта мелочная подозрительность и недоверие к взрослому самостоятельному человеку? Притом к человеку, который уже проявил невероятное упорство в достижении поставленной цели. И таким не доверять? Понятно, что вы господа хорошие нетерпимы к порокам. Но ведь не до такой же степени! Вы хоть понимаете, что солдат не монах? В числе его жизненных потребностей присутствуют алкоголь и женщины. Кстати, интересно получается. Если инспектор застанет слушателя за потреблением кокаина и в компании мужчины, то слушателю за это ничего не будет. Кокаин и "милый друг" не запрещены правилами! А ведь могли и до такого докатиться.

Ладно, профилактику пороков еще можно как-то понять. Но вот сдача учебных заданий и экзаменов — это тоже песня! Тот подход к сдаче заданий, что описан Куприным в "Кусте сирени", я считаю правильным. Он целиком и полностью оправдан. Привитие навыков штабной культуры — это наше все. Но помимо хорошего, процветал и иной подход. При проверке усвоенных знаний, требовалось отвечать так, как написано в учебнике. Никаких "близко по смыслу" или "своими словами"! Только наизусть! Я молчу про то, что механическая зубрежка отнимает у слушателя то время, которое ему необходимо для творческого осмысления выученного материала. Главным было то, что сдаешь ты экзамен не просто по учебнику. Главное то, что зачастую его принимает сам автор учебника. И в итоге, при таких порядках, твое мнение обязательно должно совпадать с мнением автора. Все отклонения от текста, все самостоятельные выводы — ересь, которую господа профессора немедленно искореняют. Значит, либо не имей своих мыслей, либо держи их при себе! "Прогибайтесь барон! Прогибайтесь! Иначе вас отчислят за неуспеваемость!" И какие могут быть диктаторы из соглашателей? А ведь именно соглашательство и прививалось. Нужно ли говорить, что это качество никогда не вызывала уважения в войсках. Ведь "моментам" не только завидовали неудачники. Люди достойные их презирали, а бывало что и ненавидели. Я конечно не про всех говорю. Не всякого слушателя ломала эта система. Тот же Скобелев сумел остаться самим собой. Но неприязнь к "фазанам" было явлением распространенным и не на пустом месте возникшим. Ничего подобного я не встречал во время своей службы в рядах Советской армии. Наши академии тоже не идеальны, но к их выпускникам в войсках не применяют обобщающих негативных оценок. То есть, воспитательная работа в АГШ того времени была такой, что лучше бы ее совсем не было.

Хорошо, но может быть выпускники могли похвастаться обширными знаниями? Могли! И даже обширными. Но знания знаниям рознь. Знаменитый Скобелев при всей своей старательности и серьезным отношением к делу, так и не смог должным образом осилить топографию. То есть, брак в работе случался. Но и это не все.

Готовить кадры для армии необычайно трудно. Трудность состоит в том, что критерием истины является практика. Это нужно понимать. В других сферах человеческой деятельности подтвердить правильность или ложность полученных знаний особого труда не составляет. Есть производство, которое ежеминутно дает персоналу фирм необходимый практический опыт. Есть исследовательские лаборатории и полигоны, где ученые проверяют свои теоретические выкладки. Поэтому процесс обновления учебных программ происходит своевременно.

В военном деле все не так. Все твои теории и фантазии по-настоящему может проверить только война. Но ведь ради проверки интересной теории никто не станет затевать войну? Конечно, что-то можно проверить на учениях и маневрах. Но это не совсем то. Слишком много ограничений и допущений действует при проведении таких "натурных экспериментов", а значит корректный результат получить трудно. А теперь представьте себе, что между 1878 и 1904 годами вы не вели войн. А технический прогресс все это время не стоял на месте. Конструктора создавали новые системы вооружения, но даже им невдомек, на что способно их детище. А каково военным теоретикам? Им ведь нужно четко и правильно ответить на вопрос: какие способы ведения боевых действий нужно применять в грядущей войне? А они сразу на такой вопрос ответить не смогут. Изучать чужой опыт? Так ведь нигде не происходит конфликтов высокой интенсивности. Сплошь и рядом идут локальные да колониальные войны. Что нам даст изучение того опыта, который англичане приобрели в англо-зулуской войне?

Я это к тому, что профессорско-преподавательский состав помимо прочего, должен вести научно-исследовательскую работу. Ведь просто так научных степеней и званий никто не присваивает. Они ее ведут? Конечно ведут! Разбирают по косточкам прошлые войны и военные компании. Дело конечно нужное, но только если эти войны совсем недавно шли. Но если ближайшая по времени война была четверть века назад, то рассуждения про особенности обороны Шипки имеют научную ценность только в глазах ученого-историка, но не ротного командира. Но ведь именно этим были и заняты профессора в погонах. Благо войн в истории человечества было много и следовательно исследовать их можно до бесконечности. Стоит ли удивляться тому, что к началу Русско-японской войны, пехоте продолжали рекомендовать ведение залпового огня из винтовок на дистанцию 2000 шагов? Стоит ли удивляться тому, что настоящим сюрпризом явилось то, что шрапнельным выстрелом из трехдюймовки невозможно бороться с пехотой, которая укрылась в складках местности или в строениях. А шрапнельный выстрел был тогда единственным типом боеприпаса для новейших систем в полевой артиллерии. И боевым кораблям было бесполезно поддерживать своим огнем войска на суше, ибо фугасных боеприпасов не было, а бронебойными снарядами лупить по берегу бессмысленно. Это ведь не просто так возникло. Это профессора так насоветовали.