| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мхитар Гоша (1188 г.) в приписке к своему завещанию:
"Тамара, дочь царя Георгия, разошлась с первым мужем, русским царевичем, и вышла замуж за человека из Аланского царства, ее родственника по матери, по имени Сослан, которого после воцарения назвали Давидом".
Под руководством Сослана-Давида будут одержаны замечательные победы: разгром в 1195 г. в Шамхорской битве сельджуков во главе с Абубекром, взятие турецкой твердыни Карса, разгром в Басианском сражении 1205 г. турок султана Рума Рукн-ад-Дина.
"Божеству грузин Давиду, что грядет путем светила,
Чья с восхода до заката на земле известна сила,
Кто для преданных — опора, для изменников — могила,
Написал я эту повесть, чтоб досуг его делила".
Шота Руставели не знал, сочиняя эти стихи, что потомки скажут:
"А назавтра, сразу после появления этой книги, Грузия была оторвана от внешнего мира и на протяжении веков оставалась похожей на закрытый концентрационный лагерь".
Сослан странно умрёт. Вскоре после победы.
"Нагрянуло горе, умер Давид-Сослан, человек, исполненный всякого добра, божеского и человеческого, прекрасный на вид, в сражениях и на войне храбрый и мужественный, щедрый, смиренный и превознесенный в добродетелях. Он оставил двух детей: сына Георгия и дочь Русудан. Плакали, рыдали и повергли в печаль всю вселенную".
Нет ни причины смерти, ни места его погребения. "Божество грузин" — вот так просто взял и "дуба дал"? При всенародном оплакивании? Эта загадка была решена археологами только в 60-х годах 20 века.
Сослана убили свои. Сзади. Ударом чекана по затылку.
"... Пострадавший, по всей вероятности, находился в движении, будучи верхом на коне. В удобный момент противник нанес ему удар (удары) в голову твердым тупым предметом с ограниченной ударной поверхностью. После этого пострадавший потерял сознание. Во время падения тело всадника повернулось вокруг своей оси по ходу часовой стрелки при фиксированном состоянии стоп. В результате этого одномоментно образовались винтообразные переломы обеих большеберцовых костей на уровне верхней трети диафиза. В дальнейшем, когда его верхние конечности достигли поверхности земли, наступил перелом костей правого плеча и предплечья...".
Убийцы были из высшей знати — победоносный царь был им опасен.
Слишком могущественные кланы были замазаны в заговоре. Ни церковь, ни жена — не рискнули ни наказать убийц, ни сделать из царя-осетина символ героя-мученика, павшего за Благословенную Грузию. Даже память о нём была опасна: нет ему места в некрополе грузинских царей.
Тамаре пришлось отправить тело супруга тайно в Аланию. Сослан-Давид принял смерть по дороге от Карса в Тбилиси. Тело везли из г. Гори через Никози (Южная Осетия), через перевал Зикара в Северную Осетию, через Касарское ущелье (Уаллаг-Ир) в Нузал, где расположено родовое кладбище Царазонов.
Параллельно в Алании существуют и другие "багаиры и алданы". Летопись упоминает двоих — соискателей руки Тамары при выходе ее замуж в первый раз. Не имев успеха, они впали в уныние и уехали из Тбилиси, но один из них в дороге от горя (или — от винопития с горя?) умер и был похоронен в Никозской церкви св. Раждепа.
* * *
— Так ты, значит, Аслан. Из Царазонты.
Я задумчиво разглядывал посаженного в "русскую" дыбу молодого парня. Вот как я выглядел со стороны в Московском застенке... Голый, раскаряченный, беспомощный... Этот — ещё не поротый. Ну, это-то поправимо.
Парень задёргался. Попытался как-то извернуться, что-то завопил обиженно на своём наречии.
Я с интересом рассматривал собранную Ноготком коллекцию инструментов.
"В ресторане по стенкам висят тут и там
"Три медведя", "Заколотый витязь", -
За столом одиноко сидит капитан...".
Не в ресторане, а в застенке, не за столом, а в дыбе, не капитан, а идиот... Но по стенкам — висят. Инструментарий. Ох, и нагляделся же я на эти штуки в "Святой Руси"! Больше скажу — напробовался.
Кнут со сверхзвуковым веером конских волос на конце. Не развернуться им тут. Две гладких плети. С двойными и тройными коготками. Я как-то о тройниках московских Ноготку рассказывал.
— Чего он бормочет?
— Ругается. Говорит э... месть будет страшна. Великое и могучее племя Царазон-та придёт сюда и не останется ни живого, ни целого, ни...
— Ноготок, а вот эта плеть рабочая?
— Да.
Проверяем.
— А-а-а!
Работает. Хотя, конечно, навыки утрачиваются. Угол атаки надо бы... ортогональнее. Потолки тут низкие — неудобно.
— Ноготок, объясни придурку. Царазон-та не пойдёт за тысячи вёрст проливать кровь за поротого пащенка ничтожного раба и шелудивой верблюдицы. Тебя ждёт долгая и разнообразная смерть. Меня не зря зовут "Зверь Лютый" — твоя смерть будет э... продолжительной. И — впечатляющей. Понимаешь, парень, ко мне приходит множество людей. Их приходится воспитывать. Убеждать в необходимости следования порядку. Ты хорошо подойдёшь. На роль наглядного пособия. Молодой, красивый, здоровый... Ты будешь вопить долго и громко. А в конце мы отрубим тебе голову. Машиной. Видел уже? Уникальная вещь, тебе будет интересно. Потом посадим голову в стеклянную банку. У меня уже собирается приличная коллекция. А вот царазонтовских пока...
Глава 506
Пока Ноготок размеренно переводил, я подобрался к терпиле поближе и потрепал его волосы.
— Хороший цвет. Рухсас. Рядом с полулысой головой епископа — очень гармонично смотреться будешь.
Алан часто называли "светлоголовыми". Ибн-Руста подразделял алан на 4 племени, и отмечал:
"Почет и власть принадлежит племени, называемому Дахсас".
Это от иранского "рухсас" — "светлые (белые) асы".
Интересно: я уже достаточно наманьячил? Ну, типа страшный взбесившийся лютый зверь с позывами к кнутобойству, людоедству и садизму.
— Он говорит, что не сделал ничего плохого.
Хорошо: пациент от угроз отмщения перешёл к оправданиям.
— Ты сделал достаточно. Для самой лютой смерти. Ты, Аслан, соблазнил мою сестру. И тем унизил меня и весь мой род. Даже если я скормлю тебя живьём здешним бешеным рыжим лесным муравьям — это будет лишь слабая тень того наказания, которое ты заслужил.
Парень замер, вслушиваясь в равнодушный голос Ноготка. Потом до него дошло. И он панически забился в колодке.
* * *
В родовом обществе "честь рода" ещё большая ценность, чем даже в феодальном. По "Русской Правде" и "Уставу церковному" за подобные игры можно откупиться золотом-серебром. В родовом — только смерть. Желательно — максимально мучительная и изощрённая. Удовлетворяющее чувство мести сородичей и тягу к просвещению соседей: "чтоб неповадно было".
Род должен защищать своих членов. Например — видом потрошённого трупа обидчика. Или его обглоданным скелетом.
* * *
— Он говорит — она, де, сама. На тряпку золочённую польстилась. Он и заплатить хотел, да не успел. В вещах его, говорит, гляньте. Он, де, не знал. Что она сестра воеводы. Что нельзя. Девки-то да бабы русские по всей дороге — завсегда.
— Незнание не освобождает от ответственности. А к чему ты привык... твои заботы. Для начала мы тебя...
Я снял со стены железные клещи. Похожи на те, которыми меня когда-то в Киеве Саввушка... Подёргал ручки. Не смазаны. Скрипят. Выразительно.
— Мы тебя охолостим. Чтобы не только не повадно, но и нечем. И станешь ты, Аслан из Царазонты, аки голубь божий. Чист и безгрешен. И хочешь — без, и не хочешь — без. Без греха.
Ноготок перевёл, а я, тем временем, взял следующий образец пыточной механики.
— Спроси у него: ему как милее — чтобы откусили? Или чтобы раздавили? Тут вот губки острые. А тут вот тупые.
И я вежливо показал собеседнику оба инструмента, чуть пощёлкав ими, дабы подчеркнуть различие.
Парень... одурел. Панически забился в дыбе, заелозил голым задом по земле. Как я помню по Кучковским застенкам, это... не самое приятное занятие.
Я, пребывая в сомнении, тяжело вздохнул, никак не решаясь сделать выбор между клещами, сочувственно спросил:
— Ты-то сам как? Дети-то хоть есть? А то младую ветвь знатного и славного рода...
Парень, уловив перевод Ноготка, понёс что-то жалостливое скороговоркой. Пытался быть убедительным, но не выдержал. Постепенно повышая тональность, перейдя в конце в визг и... и всхлип.
— Говорит, нет. Детей у него нет. Неженат ещё. Молодой-де, осьмнадцати ещё нету. Пошёл в Суздаль — денег подзаработать. На свадьбу. А Боголюбский их всех выгнал.
Естественно: семейному человеку искать удачи в чужих землях — не с руки. В такие авантюры ввязываются бобыли да сопляки. Им-то кажется, что за морями, за долами и мёд слаще, и вода мокрее. И бабы — все, как на подбор, красавицы. Только и ждут. Его одного, лихого-удалого.
* * *
Аслан неточен. Насчёт — "всех выгнал".
Ясс Амбал, что по-аллански означает "сотоварищ", "соратник" останется в Боголюбово, примет участие в убийстве князя Андрея. Потом Всеволод отрубит ему голову.
Почему? Почему все заговорщики, не только привязанные к своим вотчинам Кучковичи, но и вот, человек иноземный, который мог уйти с заработанным-награбленным в родные пенаты — остался на месте преступления? Была какая-то надёжная гарантия прощения, амнистии? От кого?
* * *
Парень — то плакал, то пытался угрожать. Вспоминал родной аул, родовую башню, орлов над пастбищами...
Ноготок переводил, я изредка уточнял. Марьяша была права — парень и вправду не из простых. Седьмая вода на киселе нынешнему царю Джадарону. Называет себя князем, алдаром. Но... У его отца — аул в тридцать семей, каменная трёхэтажная башня и три сына. Этот — младший. Таких... алдариков в Алании — тысяч несколько.
Чисто для очищения души спросил:
— Сестру мою в жёны возьмёшь?
Сперва он не понял. Потом снова начал елозить... гениталиями по полу:
— Да! Да! Конечно! Хоть сейчас! Только отпустите и сразу...
Мда... И на кой чёрт мне такой зять?
А с другой стороны — и куда ту дуру девать?
— Ноготок, этого... умыть. И в одиночку, на второй уровень.
"Насчёт колхоза я договорился. Высылайте колхозников".
В смысле: жених согласен. Теперь осталось уговорить невесту. И папашку еёную. О-хо-хо... Ну и занятие. Пирит искать — легче. Теперь понимаю — почему свахам на Руси хорошо платили.
"Слышишь песню бубенцов, красавица?
За твоею за красою тройка мчится.
Надевай скорей сережки, доставай наряды -
Сваты едут, сваты едут, сваты едут, едут сваты!
А жених наш работящий, да пригожий -
Он бедняк, зато душою он богатый.
Хлеб посеять, дом построить -
Все он сделать сможет.
Сваты едут, сваты едут, сваты едут, едут сваты!".
"Хлеб посеять, дом построить"... как это примитивно! И, пожалуй — вульгарно и низкопробно! У блягородных — всё изысканнее. "Сорок тысяч джигитов! И все скачут!". Жаль — не наш случай.
В балагане меня встретило рычание князь-волка.
Панорама... Мамай прошёл. Туда и обратно. И неоднократно. В моём кабинете.
Факеншит! Здесь же средоточие государственной деятельности и иновременной мудрости! Всё перевернули! И разнесли в кусочки.
Да, Курт, да. Эти голозадые обезьяны... они такие... разрушительные и переворачивательные.
Какой я умный! Что сообразил убраться отсюда...
Нетрудно представить — Аким прибежал, завопил:
— А? Что?! Где горит?!
Наехал на Марьяшу. Та поотпиралась и созналась. Во всём. Частично.
Дальше пошло углубление. В смысле: до подноготной. И не только сестрицы.
Похоже, в моё отсутствие родственники интенсивно общнулись: в одном углу свернувшись в клубочек и закрыв голову руками выла Марьяша. В другом, глупо уставившись в пространство, сидел Ольбег, периодически механически вытирая струйку крови из носа. В середине помещения, на персидском (между прочим!) ковре, скульптурная группа из двух мужчин изображала скачку на аргамаке по прерии.
Ковёр в качестве помпасов... могу представить. Яков верхом... ничего. Но аргамак из Акима... никакой. Седобородый старый мерин.
"Опять, как в годы золотые
Друг с другом спорят старики
И давят чувства молодые
Отеческие тумаки...".
В смысле: как в Пердуновке бывало. Наркоман психа успокаивает.
Слева от входа равнодушно взирал на происходящее Сухан.
А чё? — Приказа — не было, прямой и явной угрозы объекту охраны — нет. Ввиду отсутствия самого объекта.
Справа нервничал Курт. Беда же! Свои же! Дерутся-убивают! Но даже в его крокодилячью башку дошла мысль: лезть между двумя сцепившимися русскими бывалыми воинами... побьют оба.
— Об чём веселье, люди добрые?
Ответ был неразборчив. Яков отвлёкся на моё появление, и Аким ухитрился очень прилично лягнуть его по копчику. Копчик у славного "Чёрного гридня"... чугунный. Не пострадал. Но передал ощущения в ЦНС. Отчего Яков... поморщился.
— Эй, слуги! Ведро воды колодезной!
— Уже! Вот! Мы по ведру на каждого запасли! Ну... ежели вдруг... И лекарку позвали!
— Молодцы! Хвалю за службу!
Хорошие у меня мальки в вестовых. Сообразительные. Не одни матерщинники попадаются.
Я подхватил ведро и выплеснул на Акима. Яков сумел, как-то хитро изогнувшись, отскочить в последний момент. А вот родименький батюшка... умылся по полной. Аж до исподнего.
Ковру, конечно, хана... Ну и фиг с ним. И я повторил со вторым ведром. Аким Янович — человек бывалый, много чего переживший. "Старикам — везде у нас почёт". И — по нечёт. Ему — двойную дозу. Остальным?
— Вот ещё ведро. Советую самим умыться. А то выглядите... некошерно.
Забавные у меня вестовые — и на мою долю ведро принесли. Предусмотрительны до противности.
Аким сидел в луже, шипел и выжимал воду из бороды.
— Убить! Убить гадину! Паскуда! Где она?! Сбежала, падлюка?!
— Аким! Не пори чушь! Чушь и так тебя боится. А падлюка — сзади, за спиной твоей. Убить...? Можно. А можно — замуж выдать.
— Чего?! Да кто эту... прости господи... старую драную облезлую...?!
"Кто нам мешает — тот нам и поможет".
— Жениха я нашёл. В застенке сидит. Он согласился.
— Хто?! Какой жених?!
— Аслан. Тот самый с которым она...
Господи! Да что ж они так орут.
Разобрав в общем оре ломкий басок Ольбега, я повернулся к нему и посмотрел укоризненно. Парень устыдился и замолчал. Но эта парочка... папашка с дочуркой... Хорошо видно генетическое родство. И общая культурная традиция.
Аким добрался до Марьяши, ухватил её за волосы и принялся таскать в разные стороны. Сестрица истошно визжала и царапалась, батюшка рычал и плевался.
Факеншит, облысеет бабу! У неё же такие мягкие приятные волосы...
— Хорош орать! Сейчас ещё воды плескану!
Возникшая после моей угрозы пауза позволила поинтересоваться:
— Так ты что, Марьяша, замуж не хочешь? То говорила: молодой, горячий, красивый. Ла-а-асковый. Не жадный. Обещанное тебе очелье, золотом шитое, сам видел. А то вдруг не люб стал.
Марьяша завыла снова:
— А-а-а! Не хочу! Не пойду за него! Молодой, чужой... на чужбину... Ы-ы-ы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
