Маленький Саша. Часть 1. До главы 17

Урок русской грамматики прошёл ожидаемо. Правила были не очень просты, но вполне постижимы и запоминаемы для сорокалетнего мужика с высшим образованием. Хотя всё нутро, воспитанное в советской школе, протестовало против необходимости запоминать корни слов с тем или иным написанием и многочисленные исключения. Поэтому Карл Карлович довольно быстро изложил суть правил, а потом приступил к многочисленным примерам. К концу урока у Саши разболелись кисти рук. До этого ему не приходилось столько писать в этой жизни, а навык из двадцатого века не мог помочь писать пером. Последние примеры он записал под диктовку без ошибок. На этом учитель и ученик решили, что на сегодня довольно. А на завтра договорились закрепить материал и разобрать правило написания окончаний в прилагательных.

Немного отдохнув, великий князь предложил приступить к шахматной игре. Первую партию, за чёрных, он быстро проиграл, а вот при розыгрыше второй, за белых, решил взять реванш, задавая вопросы:

— Скажите Ка-р-л Ка-р-лович, Я пока лежал, вспоминал р-азное из своей жизни, нап-р-име-р, как на моё шестилетие Ма-р-ия Фёдо-р-овна пода-р-ила мне десять тысяч р-ублей на б-р-ильянты. И я задумался, а где сейчас эти деньги?

— Они, как и все остальные Ваши доходы перечислены в Сохранную казну. Вы сможете свободно воспользоваться ими по достижении совершеннолетия. Вам нужны сейчас деньги?

— Нет, п-р-осто я хотел получить п-р-едставление о своих капиталах. Вы сказали, что у меня есть иные доходы. Пожалуйста р-аскажите под-р-обне. Вам шах.

— Ну что ж. Поскольку я являюсь Вашим воспитателем, и в мои обязанности входит вести учёт Ваших финансов. Я могу в общих чертах рассказать о Вашем состоянии, — Мердер замолчал, сделал ход и не торопясь продолжил. — Ежегодно, из казны Вам положено на содержание сто тысяч рублей. Эта сумма выплачивается равными частями каждые четыре месяца.

Карл Карлович сделал паузу и дал Саше возможность спросить:

— Это всё?

— Кроме того, — продолжил лекцию воспитатель, — Вы получаете жалование как корнет лейб-гусарского полка в размере шестисот девяноста и столовые деньги — восемьдесят четыре рубля в год. Помимо этого вы получаете пенсионные деньги за ордена, общей суммой, полторы тысячи рублей в год. Сюда же можно приложить различные подаренные и прочие разовые суммы.

— Это весь доход?

— Пока, да. Из этих сумм оплачиваются все расходы на Ваше содержание: одежда, плата слугам и учителям, пенсионные пособия и вспоможения отслужившим. Часть денег отводится на благотворительность. Излишки перечисляются в Сохранную казну. Каждый год Ваши накопления увеличиваются на сумму от десяти до двадцати тысяч рублей.

— Спасибо, а не могли бы Вы показать мне под-р-обный отчёт? Могу ли я повлиять на статьи р-асходов, возможно мне стоит отказаться от части слуг или быть более возде-р-жанным в одежде?

— Разумеется, я Вам представлю полный отчёт, раз Вы проявляете интерес к своему финансовому положению. Что же касается возможных изменений в расходах, то все они утверждаются самолично государем, поэтому Вам придётся подать ему свои предложения. Вам мат.

— Хо-р-ошо. Теперь я за чё-р-ных. Р-азумеется я сообщу о своих п-р-едложениях госуда-р-ю, но с начала мне хотелось бы ознакомиться с отчётом. И ещё я хотел бы научиться учитывать свои деньги самостоятельно. Р-азумеется по началу мне не обойтись без Вашей помощи, но я надеюсь в ско-р-ом в-р-емени избавить вас от необходимости заботиться об учёте моих финансов.

— Это было бы великолепно. Уверен, что государь будет доволен Вашим интересом.

Эту партию Саше удалось выиграть. Это обстоятельство несколько озадачило Мердера. Они ещё раз поменялись сторонами. И великий князь пошёл в новую атаку.

— Ка-р-л Ка-р-лович, я пока болел, думал о прошедших событиях. И я хотел бы спросить Вас, как боевого офицера, — Мёрдер сделал очередной ход и вопросительно посмотрел на воспитанника. А мальчик продолжил. — Скажите, а почему солдаты воюют? Почему они идут в атаку или стоят в обо-р-оне под огнём в-р-ага? Что их заставляет делать это?

Мердер, как-то неопределённо хмыкнул, потом как-то крякнул и вздохнул. И сделал очередной ход. Великий князь стал обдумывать партию. Воспитатель молчал и не мешал ему. Потом наступило время и Мердеру делать ход. Но тот лишь задумчиво глядел на доску. Время шло. Потом Карл Карлович как-то вытянулся сидя на стуле, быстро провёл глазами по доске, сделал ход и сказал:

— Их ведёт в бой долг перед Отечеством. Но иногда они могут не знать в чём заключается этот долг.

— Вы наве-р-но п-р-авы, Ка-р-л Ка-р-лович, — отозвался Саша.

Эту партию великий князь проиграл. Потом состоялось ещё две. Общий счёт за матч составил четыре — один. Утомившись игрой, начали собираться на прогулку. Воспитанник подошёл к двери шкафа и стал выбирать одежду. Гусарский мундир он посчитал слишком ярким и предпочёл сюртук тёмного сукна стилизованный под военную форму. И начал одеваться. Воспитатель тем временем убрал шахматы и позвал камердинера Агафонова:

— Мы с Александром Николаевичем решили прогуляться по дворцу. Ты с нами. Я пойду по левую руку, ты по правую. И смотри, если ему станет плохо, подхватывай.

Они стали ожидать пока великий князь оденется, чтобы сопровождать его. Саша одевался не торопясь, память как-то скупилась выдавать информацию чего и как нужно одеть, как застегнуть. Приходилось восполнять пробелы за счёт сообразительности. Наконец он выпрямился перед зеркалом, машинально оправился и сказал:

— Я готов, пошли.

— Куда направимся?

— К госуда-р-ю импе-р-ато-р-у и к госуда-р-ыне импе-р-ат-р-ице, потом в Большой т-р-онный зал и назад к себе.

— Пошли.

Они не торопясь двинулись к двери, и вышли в учебную комнату, в которой с наследником обычно занимались преподаватели и направились через неё дальше. За ней следовала столовая. Пройдя её, великий князь очутился в прихожей. И наконец, он вышел в Тёмный коридор дворца. Этот коридор ему никогда не нравился, отсутствие окон, породившее название, угнетало. Добравшись до конца этого мрачного помещения, Саша и его спутники оказались у временных покоев государя.

В прихожей их встретил рослый флигель-адъютант императора. Он только вопросительно посмотрел на вошедшую процессию и сразу кивнул:

— Сейчас доложу.

Юркнул за дверь и спустя несколько секунд уже полностью открыл одну створку двери:

— Прошу, император ожидает.

Великий князь с сопровождающими прошёл в приёмную.

— Доб-р-ого дня, Папа. Я же гово-р-ил, что здо-р-ов. Я же гово-р-ил что буду гулять. — хоть и с некоторым затруднением на букве "Р", но тем не менее бодро заявил Саша. — Я п-р-ишёл п-р-еветствовать тебя и Мама.

— Я рад Сашенька, видеть тебя в добром здравии. Иван Фёдорович уже сообщил мне, что твоё самочувствие улучшилось. Но боюсь, сегодня тебе не удастся увидеть Мама. Она с твоими сёстрами вернулась в Аничков дворец.

— Очень жаль. — маленькому сыну императора действительно стало грустно, причём так сильно, что слёзы наворачивались на глаза.

— Не расстраивайся, — Николай Павлович произнёс эти слова с неким раздражением, — Когда ты совсем выздоровеешь, то сможешь съездить в Аничков. А там и они сюда переселятся. Твоим сёстрам сейчас готовят комнаты в юго-западном ризалите.

— Надеюсь, что я смогу побывать в Аничковом на Р-ождество. Я так п-р-ивык к ёлке со сластями на этом п-р-азнике.

— В это Рождество не будет такого красивого праздника, как ты привык. Обстоятельства не те. Но я обещаю, что начиная со следующего Рождества здесь, в Зимнем будет не одна большая общая ёлка, но и у тебя в апартаментах будет твоя отдельная ёлка с подарками и сластями, — Папа ласково улыбнулся сыну.

— Ваше величество, доставили нового задержанного, — голос флигель-адъютанта заставил Сашу вздрогнуть. Он весь напрягся, даже не понимая почему.

— Кого? Хотя... — Николай Павлович посмотрел на встревоженного сына, — не надо.

Николай нежно обнял сына и поцеловал:

— Прости, Сашенька, дела не могут ждать.

— Я понимаю, мы уже уходим, — наследник престола развернулся и пошёл к выходу. Император направился к противоположенной двери, увлекая за собой флигель-адъютанта.

Выйдя в коридор, великий князь почувствовал себя утомлённым. Он не физически устал, но был как-то опустошён эмоционально. Хотелось сесть напротив стенки и рассматривать её. Но раз собрался идти, надо идти. Он молча шёл по коридорам и с каждым движением он погружался в какой-то прогулочный транс. Его мысли отцепились от тела и уплыли куда-то в неизвестном направлении, а тело спокойно делало свою работу: шаг, шаг, шаг...Невольно эти шаги становились всё шире и ноги менялись всё чаще. Спутники великого князя уже ели поспевали за ним. Вот Большой тронный зал, но Саша не осматривает его, он в него влетает быстро обходит по кругу и снова вырывается в коридоры дворца. В сознание он приходит уже у дверей в свои апартаменты.

— Ско-р-о обед?

— Я распоряжусь, ваше высочество, — Запыхавшийся Агафонов приступил к своим прямым обязанностям. — Востриков!

Оставив камердинера разбираться с подчинёнными, великий князь прошёл в столовую, сел за стол и принялся внимательно разглядывать свои руки. Мердер посчитал не разумным вмешиваться. Он занял место у окна, слегка за спиной воспитанника. Там он встал в пол оборота, так чтобы было легко наблюдать и за мальчиком и за дверью из прихожей и, при необходимости, смотреть в окно. Наследник престола, на секунду, повернулся к воспитателю, посмотрел на него и улыбнулся. Больше он уже не рассматривал руки. Теперь, он откинулся на спинку стула и созерцал интерьеры.

Нет лучшего развлечения, чем обед. Когда великому князю доставили первую перемену, он был в довольно мрачном расположении духа. А когда уносили последнюю, пятую, он уже был готов начать шутить и балагурить. Однако, его ждало занятие с отцом Павлом. Саша имел надежду задать ему вопрос, поэтому и не возражал, когда воспитатель предложил включить это занятие в расписание дня. Благодаря наличию своих планов, а так же поднявшемуся после обеда настроению, он встретил вошедшего священника с энтузиазмом. Однако, он улетучился почти мгновенно, стоило только углубиться в изучение Святого Писания. Его поддерживало только осознание того, что в нынешних условиях это необходимо знать. Ему необходимо восполнить пробелы в духовном образовании. Это поможет ему жить среди местных, поскольку он будет лучше понимать их.

Отец Павел, этот седобородый старик, знал свое дело. Он зачитывал отрывок из писания и тут же пояснял, что в нём означает каждое слово. Саша весь урок даже вопроса задать не мог, никакого, только послушно отрабатывал команду батюшки "Повторяй". И так прошёл весь урок. Закончив отец Павел встал, попрощался и ушёл.

"Вот гад! А если у ученика вопросики остались. С этим старым пнём каши не сваришь."

Но долго предаваться злобным мыслям великому князю не дали. В учебную комнату как маленький вихрь влетел высокий молодой человек.

— Bonjour, votre altesse! — приветствовал воспитанника его гувернёр Флориан Жилль.

Так начался урок французского языка. Наверно в силу живости характера Жилля занятие проходило легко и весёло. Учитель постоянно шутил, рассказывал всякие забавные истории из своего детства. Было понятно, что в основном это сплошные выдумки, но это были весёлые выдумки. Саша, с удивлением для себя, довольно живо ему отвечал. Жилль иногда подправлял воспитанника, то в грамматике, то в произношении, то разъяснял непонятную фразу. Но это не превращало непринуждённую болтовню в урок. За весёлыми байками время протекло незаметно. Уже давно наступило время для отдыха, которое великий князь планировал посвятить гимнастике. А урок всё продолжался. И только вмешательство Мердера положило ему конец. Жилль исчез так же стремительно, как появился.

Гимнастика — полчаса физических упражнений в стиле утренней зарядки и дыхательной гимнастики. В первый раз Саша решил не насиловать себя. Нужно было просто посмотреть, что он может: насколько гнётся поясница, как сильны руки и ноги, достаточно ли они быстры, устойчив ли вестибулярный аппарат, не щёлкают ли где позвонки и прочее разное. Это было скорее физиологическое обследование в движении, и результатом он остался не доволен. Он не мог согнуться в пояснице так чтобы достать до пола. Махи рук и ног не показывали желаемой амплитуды. Не смотря на это, он с удовлетворением отметил, что обладает прекрасным, для мальчика, телом. Это было не удивительно, великого князя уже два года грузили танцами, конной выездкой, гимнастикой, строевой и фехтованием. Всё это дополнялось обязательными ежедневными подвижными играми и прогулками, а также эпизодическими уроками столярного ремесла. Заплыть жиром ему не давали. Вообще Саша с содроганием вспоминал своё счастливое детство. С шести утра до десяти вечера под неусыпным контролем и в ритме давай-давай. Единственная радость летние каникулы, когда можно забраться на остров без воспитателей и не надо делать уроков. Целый месяц никаких обязанностей кроме подъёма в шесть утра и отбоя в десять. С этим не могла сравниться ни Пасха, ни Рождество, ни день рождения. Это тоже были праздники. В эти дни можно было многое не делать. Но даже тогда была масса обязанностей. Обязательные церковные службы и официальные празднования и чествования, на которых надо было стоять ровно и помнить о своём титуле.

Урок истории начался с того что Мердер дал воспитаннику небольшую чёрную книжицу с простеньким замочком.

— У меня нашлась вот эта книжка. Она Вам, ваше высочество, на первое время, чтобы не вести записи на отдельных листах. Думаю, скоро Вы обзаведётесь более удобным дневником.

— Спасибо Ка-р-л Ка-р-лович, я уве-р-ен, что она п-р-игодится мне, — Саша любовно погладил книжку по переплёту и отложил в сторону. — П-р-одолжим об Александ-р-е?

И они продолжили. Воспитатель рассказывал историю правления Александра Македонского, а наследник престола доделывал раскраску литографии "Битва при Гранике" — рождественский подарок для Папа. Ничего интересного для себя Саша в тот вечер не услышал. Сама излагаемая история совпадала с его знаниями, полученными в советской школе, только она была расцвечена многочисленными байками о великом царе. Мердер видимо хотел привлечь этим внимание восьмилетнего мальчика, но на Сашу они не произвели должного впечатления. Он лишь поинтересовался под конец урока:

— Ка-р-л Ка-р-лович, а как вы думаете Александ-р Македонский был великим ца-р-ём?

— Несомненно, из маленькой Македонии он сделал великое царство.

— Но оно не на много его пе-р-ежило.

— М-м, тем не менее. Что же касается недолговечности царства, то это объясняется внезапностью смерти Александра.

— Возможно, Вы и п-р-авы.

Этот урок уже подходил к концу. Воспользовавшись вопросом, воспитатель ещё рассказал о судьбах македонских царств, образовавшихся после смерти Александра. В дверях появился Агафонов и доложил о том, что ужин для великого князя подан в столовой. Этот ужин отличался от предыдущих. Теперь, стол был накрыт на двоих. Наследника посчитали выздоровевшим, и вернулся прежний порядок приёма пищи, воспитатель ел за одним столом с воспитанником.