Чайка с острова Мираколо

Взбив подушку, я улеглась, повернувшись к девушке спиной и давая понять, что разговор окончен. Инес не шелохнулась. Так и сидела, обхватив колени руками.

— Ты не понимаешь, — прошептала она еще тише. — Я хочу помочь не тебе, а Энрике. Ему не нравятся все эти слухи. Он не верит, что дон Арсаго мог совершить что-то злое, но считает, что нам опасно заигрывать с морем. Они даже поссорились из-за этого. Энрике говорит, что лучше оставить живущих-под-волнами в покое и не трогать их, чтобы не вышло хуже.

Надо же! Оказывается, у меня есть союзник в лице Энрике Арсаго! Это хорошо, что он не разделял убеждений своего отца. Я с интересом обернулась к Инес.

— Это все из-за политики! — горячо шептала она. — Не сомневаюсь, что половину слухов об Арсаго распускают лжецы вроде этого... Фальери. Нашему дожу очень уж хочется передать шапку и перстень своему племяннику! Это против закона, но у дожа много приспешников, которые боятся, что однажды бразды правления вырвут из их рук. Если к власти снова придет родственник Соранцо, Венетта опять погрязнет в стычках и переговорах с Лигой Четырех, отчего потяжелеют карманы дожа и его сторонников, и прежде всего — Фальери. А тарчи тем временем так и будут отхватывать куски от наших южных владений, один за другим! Дон Арсаго хочет прекратить это.

— Это все Энрике тебе рассказал?!

Я была немало удивлена. Вот уж не ожидала от Инес такой осведомленности! Такие речи были скорее в стиле Бьянки.

— Однако это не наше дело. Почему ты хочешь ему помочь? — спросила я прямо, надеясь на такой же откровенный ответ. Если Инес признается, что влюблена в Энрике, значит, в моем окружении есть хоть один искренний человек, на которого можно положиться!

В скудном свете камина смутно виднелись очертания тонкой фигурки, кремовое кружево рубашки и пушистые волосы девушки, подсвеченные золотом. Судя по изменившемуся дыханию, мой вопрос ее немало смутил:

— Я... знаю его с детства, и уверена, что он не способен на низкий поступок! — выпалила она. — Ни он, ни его отец!

Я задумчиво кивнула. Нет уж, обойдусь без помощи Инес. Я играла опасную роль, каждый день рискуя ошибиться, а в таких делах лучше ошибаться в одиночку. Изобразив нарочитый зевок, я снова улеглась на подушку:

— Уже поздно, мне хочется спать. Мой совет — забудь про все это. Позволь Энрике самому разобраться. В конце концов, он мужчина. Вроде бы.

За моей спиной послышался возмущенный вздох:

— Ты... он же твой жених! Как можно быть настолько бессердечной! Да если бы...

'Давай уж договаривай, — весело подумала я, закрывая глаза. — Скажи прямо, что мечтала бы оказаться на моем месте!'

Увы, Инес была не готова к такой откровенности. Мне стало грустно. Секреты, всюду секреты. С самого приезда в Венетту я чувствовала себя пешкой, которую каждый игрок норовит втянуть в свою партию. Приходилось соблюдать осторожность, учитывая, что один из игроков был убийцей. Конечно, не всякая тайна ведет к преступлению, но каждое преступление начинается с чьей-то тайны. С подспудных задавленных желаний, чего-то не совсем законного, запретного... В истоках каждого убийства лежал чей-то секрет.

Не желая вступать в перепалку, я накрылась одеялом с головой и притворилась спящей. Судя по шороху, Инес тоже в конце концов прилегла. Даже сквозь одеяло было слышно, как она всхлипывала, пока ее не сморил сон. Но как я могла ее утешить?..

'Бессердечная', — снова прозвучал в ушах ее голос. Неправда. Если у меня нет сердца, что тогда тоскливо ноет в груди, с тех пор как я переступила порог этого дома?

Я не хуже Инес знала, что такое безнадежная любовь.

Глава 13

Алессандро, стоя у окна и щурясь от утреннего блеска, слушал доклад своего подчиненного. Купола находившейся неподалеку церквушки нестерпимо горели на солнце, звонкий голос Маттео словно ввинчивался в висок, усиливая головную боль. Даже в этот ранний час город был полон душной истомы. Это все из-за сирокко.

Обычно к утру теплое дыхание моря накрывало город облаком белесого тумана, тихо светившегося в лучах восходящего солнца. Сейчас же горячий, душный ветер быстро сгонял туман с улиц, запирал темную, дурную воду в лагуне, отчего в домах пахло гнилью, словно в трюме корабля, несколько месяцев болтавшегося в море. По вечерам ветер нудно выл над темными жилами каналов — монотонно, неотступно, нагоняя тоску. Сирокко по-разному действовал на людей: одних делал вялыми, других раздражительными. Люди огрызались друг на друга, из-за чего в городе чаще вспыхивали драки, и ночной страже — signori di notte — прилично добавлялось забот.

— Мы произвели осмотр портовых кварталов, предупредили стражу, допросили хозяек веселых домов, — бодро докладывал Маттео. — Нашего бродягу из Аримина пока не нашли, но Гвидо с ребятами сейчас работают возле Арсенальных ворот, где вчера видели какого-то подозрительного типа.

Кивнув, Алессандро незаметно оттянул ворот дублета, чтобы глотнуть немного душного воздуха, пропахшего сыростью. С досадой потрогал шрам, который сейчас зудел, не переставая, будто рана только что закрылась. Ныла искалеченная правая рука.

— Ваше усердие делает вам честь, — сказал он. — Сколько у Гвидо людей? Дюжина? Этого должно хватить. Про вознаграждение за сведения о беглеце объявили?

— Да, — коротко сказал Маттео, преданно глядя на начальство. — Вот.

Юноша протянул листок с коротким текстом. Под его прямым, открытым взглядом Алессандро ди Горо почувствовал себя неловко. Видит бог, он никогда не считал себя приятным человеком, был достаточно требователен, и служить под его началом наверняка было непросто. Но мальчишка, похоже, видел в нем некий образец, идеал рыцаря, которому любая ноша была по плечу. В то время как сам он чувствовал себя разбитым и измотанным. В последние месяцы его постоянно преследовал страх опоздать, пропустить роковой удар.

Прочитав текст, он вернул листок:

— Удвойте сумму и огласите еще раз. Вечером сюда должен прийти начальник сбиров, пришлешь его ко мне. Ступай.

Маттео, однако, не спешил уходить, нерешительно замявшись на пороге:

— По городу ходят слухи, — пробурчал он. — Ну, знаете, болтают всякое. Будто бы на самом деле отравить хотели не графа. Кто-то вспомнил, что его милость приглашал дона Соранцо в тот вечер, и только болезнь помешала дожу прийти на праздник. А дон Соранцо у нас тоже большой любитель саонского. Про их трения в Совете все знают. Граф, конечно, предложил бы старику вина...

— Мадонна, что за бред! — не выдержал Алессандро. — Дон Арсаго сам едва не пострадал от отравы! Наверное, эту сплетню спешно измыслил Фальери, боясь, что мы до него доберемся!

— Говорят еще, что мы нарочно упустили отравителя. Теперь некоторые считают, будто Манриоло был тайным агентом дона Арсаго, а также его шпионом в Аримине.

Алессандро с досадой стукнул кулаком по оконнице:

— Взять бы хоть одного из этих 'некоторых', и потолковать с ним хорошенько!

В глубине души он понимал, что это бесполезно. Слухи распространяются по Венетте как ветер, а вот искоренить их — это надо постараться... Махнув рукой, он отпустил Маттео; закрыл глаза, упершись лбом в прохладное стекло.

Манриоло они, конечно, найдут. Стража сейчас обыскивает каждую подворотню, каждую харчевню, каждую церковь. Чужаку в Венетте некуда скрыться, в любом сестьере он окажется на виду, а у дона Арсаго достаточно осведомителей... Одна загвоздка — Манриоло был невиновен. Алессандро доподлинно знал, что ариминец в тот вечер даже близко не подходил к кувшинам. Зря, что ли, он глаз не спускал с подозрительного гостя? А кроме Луиджи Манриоло на празднике чужих не было. Это означало самое худшее. Значит, где-то рядом с Арсаго притаился предатель.

Внизу на террасе мелькнуло светлое платье, заплескался по ветру лоскут вуали. 'Джулия', — узнал Алессандро, невольно улыбнувшись. Тиски, сжимавшие голову, будто разжались, и душное тяжелое утро показалось уже не таким мерзким.

Девушка, бережно поддерживая под локоть донну Арсаго, усаживала ее в гондолу. Алессандро вспомнил, что графиня хотела сегодня посетить храм на Спиналонге, по случаю именин сына. Обычно Джулия с Инес сопровождали ее в этих благочестивых поездках, но сегодня из-за сирокко обе предпочли остаться дома.

Прислонившись к оконнице, он проводил девушку задумчивым взглядом. Чистая радость от нечаянной встречи померкла, придавленная угрызениями совести. По долгу службы ему следовало бы поделиться с графом своими сомнениями насчет синьориты Граначчи, но... он просто не мог. Из-за последних событий расследование, связанное с Терра-деи-Мираколо, несколько застопорилось. Как тут уедешь из города, когда вокруг творится такое? А поручить дело кому-то другому, позволить, чтобы другой ищейка вынюхивал ее следы, рылся в ее прошлом, безжалостно вываливая на всеобщее обозрение старые болезненные тайны... Нет, этого нельзя было даже представить!

Правда, перед самым праздником Дня Изгнания ему удалось выяснить еще кое-что. Таинственный юный аристократ, навещавший монастырь, похоже, появлялся там довольно часто. На маленьком нищем острове он бросался в глаза, как павлин в курятнике. Его хорошо запомнили несколько рыбаков, у одного из которых, по счастью, оказался на редкость чуткий слух. Он уверенно сказал, что загадочный визитер был не из венеттийцев.

— Чужак это был, судя по его речи, — заявил старик. — Точно не поручусь, но вроде ариминец.

* * *

Я помогла донне Арсаго удобнее устроиться в фельце, передала ей молитвенник, помахала рукой и с облегчением проводила гондолу взглядом. Да здравствует свобода! Теперь на ближайшие полдня мы с Инес были предоставлены сами себе.

Честно сказать, наши обязанности при донне Арсаго нельзя было назвать обременительными. У нас хватало времени на безделье, но вот поиски крипты пришлось отложить из-за неотступного надзора моей тетки. Даже здесь она ухитрялась меня донимать! А тут еще Скарпа с его шуточками и злобными выходками...

Впрочем, шут изводил не только меня. Во время сирокко он вел себя просто несносно, и я удивлялась, как донна Арсаго его терпит. В доме стояла духота, монотонный унылый свист ветра действовал на нервы. Джоанна, обмахиваясь веером, добродушно пожимала плечами: 'Что взять с дурака? Видимо, ветер просквозил его голову и выдул оттуда остатки ума'. Пульчино целыми днями пропадал в лагуне, держась подальше от отравленного города.

Только на дона Арсаго не действовали ни погода, ни тревожные вести из Золотого дворца. Он спускался к ужину в неизменно превосходном настроении, шутил со Скарпой, улыбался графине, таявшей с каждым днем, как свеча. Его энергичная натура оживляла наше общество. Теперь, когда он перестал заговаривать о свадьбе, он стал нравиться мне гораздо больше.

Вчера за ужином Скарпа, как нарочно, уселся недалеко от меня и принялся портить мне аппетит своими ядовитыми намеками. Когда Бьянка пожаловалась на опостылевший плач ветра по ночам, шут меленько захихикал:

— А может, это пение паурозо, явившихся сюда вслед за синьоритой Джулией? Я чувствую, как нечто роковое проникло вместе с ней в наш дом...

Я метнула на него уничтожающий взгляд, от которого Скарпа в притворном испуге спрятался за кувшином. Его шутовской колпак задорно топорщился, подобно петушиному гребню.

— О чем ты там бурлишь, бездельник? — спросил граф, отвлекаясь от разговора.

— О, ни о чем таком, — забормотал шут. — Я-то лишь дурачина, по чину и по личине. Но говорят, что в полнолуние даже слепцы иногда прозревают, может быть, и шут заделается пророком? — и он снова зыркнул на меня уродливыми перекошенными глазами.

Я чуть не выронила вилку. Откуда он знает? Что он вообще может знать о моих планах?!

Тем временем до полнолуния осталось две недели.

Дон Арсаго, к счастью, не обратил внимания на эту болтовню, увлеченно рассказывая синьору Сакетти о старинной рукописи, которую ему повезло недавно заполучить. Второй страстью нашего хозяина (после гонок на гондолах) было коллекционирование. Он считал себя знатоком редкостей, этаким virtuoso. В одной из комнат особняка за стеклянными витринами хранились драгоценные геммы, медали, старинные монеты и статуэтки. Мне пока не довелось полюбоваться этими сокровищами. Дон Арсаго чахнул над своей коллекцией, как дракон над сокровищницей: комната всегда была заперта, и домашним строго запрещалось входить туда в отсутствие хозяина.

Сегодня мы с Инес собирались туда наведаться. Момент был удобный: графиня уехала на Спиналонгу, мужчины разъехались по делам, и даже Скарпа, слава Хорро, куда-то исчез. Ассунту удалось нейтрализовать с помощью кухарки, которая обещала поделиться с ней уникальным рецептом приготовления маленьких пирожков — pasticcino. Этой хитростью я была обязана Инес. В конце концов, девушку тоже пришлось привлечь к делу: в одиночку я не смогла бы стащить ключ у кастеляна и сделать дубликат.

Мне казалось странным, что граф так прячет от всех свою кунскамеру. Этого нельзя было объяснить только ценностью коллекции. Что он там еще скрывает? Может быть, потайной ход?

— Думаешь, если мы найдем потайной ход, это прольет свет на тайны семьи Арсаго? — недоумевала Инес.

Почему-то я была уверена. Мне казалось, что найти крипту — это все равно что обнаружить прут, на который, словно кольца занавески, нанизывались непонятные события последних дней. По крайней мере, я узнаю, кто туда недавно спускался. И с какими целями.

Итак, помахав рукой вслед донне Арсаго, я хотела уже вернуться в дом, как вдруг проплывавшая мимо гондола замедлила ход, и ее владелец сделал мне знак подойти. Из-под шляпы блеснули внимательные глаза.

— Ты, должно быть, синьорита Джулия, невеста молодого хозяина? — тихо спросил он.

— Да, и что с того?

Я насторожилась. За плечом сам собой возник призрак тети Ассунты, назидательно грозящий мне пальцем. Молодой патрицианке не следовало беседовать с незнакомцем без присмотра дуэньи.

Чужой гондольер, впрочем, тоже не горел желанием плести долгие речи. Подведя лодку поближе, он скороговоркой прошептал:

— Если хочешь получить известия от людей, которым ты небезразлична, приходи к церкви Святой Марины сегодня после третьего часа.

— От каких еще людей? — растерялась я.

Но мужчина, сделав свое дело, снова активно заработал веслом. Его гондола грациозно развернулась на пятачке и вскоре затерялась среди других судов, спешивших по каналу. Я осталась на пристани в одиночестве. Сначала подумала, что это Энрике, скучая в Патаве, решил прислать мне весточку таким необычным способом. Это вполне было в стиле венеттийцев. Некоторые женихи устраивали под окнами возлюбленных целые представления, с музыкой и серенадами. Однако Энрике вроде бы не был склонен к экстравагантным поступкам. А если не он, тогда кто?

На террасу выполз один из лакеев, и я, очнувшись от раздумий, поспешила в дом. Нельзя было терять ни минуты! Скоро вернется донна Арсаго, и нам с Инес снова придется коротать вечер за вышивкой, слушая тиканье старых часов на камине. Странный гондольер с его поручением тут же испарился у меня из памяти. Не хватало еще бегать по тайным свиданиям! На сегодня у меня были другие планы.