Поднять перископ!(ч.2)

Сергей Лысак

ПОДНЯТЬ ПЕРИСКОП!

Часть 2

Глава 1

Встреча в океане.

Красив океан в тропиках в ясную тихую погоду. Что Атлантический, что Тихий, что Индийский. Водная гладь напоминает матовое голубое стекло, на котором отсутствует даже рябь. И если какая — нибудь рыба плеснет хвостом, то это видно на большом расстоянии. Концентрические круги расходятся в разные стороны и затухают. Несколько минут, и снова перед тобой ровная гладь до самого горизонта, где небо сливается с морем. И только волны расходятся от форштевня, нарушая эту идиллическую картину и растаивая за кормой. Перед форштевнем выпрыгивают из воды летучие рыбы, стараясь убежать от надвигающегося на них огромного чудовища. Они не знают, что это чудовище для них не опасно. Ему нужна совсем другая добыча. Когда Солнце скрывается за горизонтом, многие наблюдают, как солнечный диск "тонет" в океане. Говорят, что в момент прохода линии горизонта верхним краем диска возникает зеленый луч, окрашивающий все вокруг на долю секунды в изумрудно зеленый цвет. Правда, никто из моряков не может похвастаться, что сам это видел. В тропиках сумерки очень короткие, и после захода Солнца вокруг очень быстро разливается чернота тропической ночи, а на небе вспыхивают золотые россыпи звезд. А когда всходит Луна и лунная дорожка вспыхивает на воде от борта до самого горизонта, мягкий призрачный свет заливает все вокруг...

На поверхности притихшего Индийского океана покачивалась странная тень. Она напоминала кита, вынырнувшего из глубины и отдыхавшего на воде, но была совершенно неподвижна. Ветра практически не было, стояла удивительная тишина и плеск воды, который иногда раздавался, был слышен очень явственно. Морские обитатели, привлеченные появлением неожиданного чудища, уже проявляли любопытство. Особенно хозяева здешних мест — акулы, которых тут было великое множество. То тут, то там из воды показывался треугольный плавник, от которого расходились волны, искажающие зеркально гладкую поверхность океана.

"Косатка" лежала в дрейфе. Вахтенные на мостике внимательно всматриваются в черноту тропической ночи. Но субмарина была совершенно одинока под огромным звездным куполом, раскинувшимся над головой, и до самого горизонта не было видно ни одного огонька. Михаил тоже стоял на мостике с биноклем и оглядывал горизонт, но бесполезно. Океан был пустынен.

— Пусто, Ваше благородие... Никого...

— Вижу, Петр Ефимович. А по времени пора бы уже "Днепру" появиться.

— А может, он в какой — нибудь порт зашел и потому задерживается?

— Вот я этого и боюсь. Как бы наши друзья англичане не подсуетились, тут их вотчина. Голландские власти в Ост — Индии не в счет, англичане на них плевать хотели. Вполне могут "Днепр" перехватить, а радиосвязи у нас долго не было. Что в мире творится, мы не знаем.

— И как долго его ждать будем?

— Пока не придет. Время еще есть...

Трое вахтенных с командиром вглядывались в черноту ночи. Экипаж уже знал ближайшую часть плана — встреча с "Днепром", установка палубного орудия, бункеровка топливом, водой и погрузка снабжения и боезапаса. Благо, погода пока благоприятствовала. Это была первая из обусловленных точек рандеву — в двухстах милях к западу от Суматры, чуть южнее экватора. Придя в назначенные координаты, лодка находилась в этом районе уже неделю. Место было выбрано не случайно. Основные морские пути проходят севернее, куда идут все, направляющиеся кратчайшим путем в Тихий океан через Малаккский пролив. Те, кто направляются к берегам Австралии, идут южнее. И в тихую погоду можно провести перегрузку прямо в море, чем успешно занимались немецкие подводные лодки во время второй мировой войны, получая топливо и снабжение с надводных рейдеров и транспортов. Тогда риск быть обнаруженным сводится к минимуму. "Косатка" патрулировала в заданном районе, но за все время так никого и не обнаружила. Временами она давала ход, чтобы компенсировать дрейф, вызванный течениями и вернуться в заданную точку, а потом снова неподвижно застывала на водной глади. Как радист Ланг ни вслушивался в эфир, но все было тихо.

Ситуация настораживала Михаила все больше и больше. По всем расчетам "Днепр" должен быть уже здесь. Ведь он проследует Суэцким каналом, значительно сокращающим путь. А "Косатка" была оторвана от внешнего мира, начиная от самых норвежских берегов. Шли все время на большом удалении от берега и при всем желании не могли поддерживать радиосвязь хотя бы на прием. Скоро новый, 1904 год. Что творится в мире, он знает только по своей прошлой жизни. В Японии готовятся к войне. Два броненосных крейсера — "Ниссин" и "Кассуга", купленные японцами в Италии, скоро выйдут из Средиземного моря на Дальний Восток. В Петербурге чувствуют приближение грозы, но уверены, что Япония не решится на открытые военные действия. Во всяком случае, в ближайшее время. Вице — адмирал Того уже назначен командующим японским флотом, взяв под личное командование первую эскадру — первый и третий боевые отряды. Второй эскадрой из второго и четвертого отрядов командует вице — адмирал Камимура. Третьей эскадрой вице — адмирал Катаока. Назначены также на свои должности и другие японские флагманы рангом пониже — вице — адмирал Дева, и контр — адмирал Уриу. Того поднял свой флаг на броненосце "Микаса". Макаров, что в прошлой жизни, что в этой, должен доказывать недостаточность принятых мер в Порт — Артуре, но тогда его не слушали. Нет гарантии, что услышат и сейчас. Они с Макаровым предусмотрели возможность воздействовать на императора в самом начале войны. Накануне Макаров доставит ему пакет с информацией, которая поступала и раньше, но ее считали фальшивкой. С указанием точной даты начала войны и повреждениями, которые получат три корабля Тихоокеанской эскадры. Также будет подробно описан бой "Варяга" и "Корейца". Подробные обстоятельства гибели "Енисея" и "Боярина", а также точная дата рождения царевича Алексея, наследника престола. Если и это не убедит российского государя и он не проявит интереса к такому источнику информации, то... То тогда любые дальнейшие попытки будут бессмысленны. Если его авантюра увенчается успехом, то события начнут развиваться уже совсем по другому сценарию и убедить Николая в правдивости своих слов ему не удастся. И получится, что государь император достоин той участи, которую уготовила ему судьба. Жаль... Все его старания пропадут даром. Даже если ему и будет сопутствовать головокружительный успех и "Косатка" покажет себя с наилучшей стороны, то после войны адмиралы сделают все возможное, только бы не дать хода какому — то прапорщику Корфу. Даже Макаров не поможет, у него у самого хватает врагов. Дадут один — два ордена, может быть, даже георгиевское оружие и после войны спровадят подальше от военного флота, поскольку он прапорщик в о е н н о г о времени. И начнут делить лавры. Голова от успехов закружится еще больше и Россия обязательно ввяжется в гибельную для нее Первую мировую войну, наплевав на все его предупреждения. Итог известен...

Переговорив еще раз с кондуктором Емельяновым, Михаил отправился спать. Скоро уже полночь, сколько же можно торчать на мостике. В случае чего, его разбудят. Войдя в каюту и завалившись на койку, Михаил лежал с закрытыми глазами и думал. Сон пока все равно не шел. Да, им удалось преодолеть два океана, ускользнув от всех посторонних глаз. И сейчас они остановились на пороге третьего. Лодка показала себя с самой лучшей стороны. Конечно, кое — какие огрехи вылазили, но крупных неполадок не было. А те, что возникали, быстро устранялись. Хорошо, что еще в Петербурге побеспокоились со старшим механиком насчет запасных частей. Хотя, новые дизеля особых сюрпризов и не преподносили, но новая техника есть новая техника. Неизвестно, что она может выкинуть. Хоть представители завода Нобеля и заверили, что проводились тщательные проверки опытных образцов на стенде, но... Как говорят на Востоке — на аллаха надейся, а верблюда привязывай... Шли, в основном, в надводном положении, но иногда и погружались для тренировок. Чем ближе подходили к экватору, тем становилось все жарче и жарче. Температура внутри лодки повышалась и если бы не мощная вентиляция, то дело было бы плохо. Очень пригодилась легкая матросская роба, которую Михаил предусмотрительно заказал перед отходом. И сейчас все щеголяли в ней, так как в удушливой тропической жаре это оказалось наилучшим обмундированием. Много веселья доставил праздник при переходе экватора в Атлантике. Для всех матросов срочной службы, да и для двух кондукторов это было впервые. Самый старший по возрасту в экипаже — кок Степаныч, много раз переходивший экватор, прекрасно справился с ролью Нептуна. Повеселились от души. А перед этим была покраска лодки. У всех глаза на лоб полезли, когда Михаил рассказал, как именно он хочет перекрасить "Косатку". Что для военной части экипажа, что для вольнонаемной, это было дико. Минный кондуктор Евсеев, занимающий одновременно должность боцмана, даже воспринял это вначале за шутку. Но никаких шуток не было. И Михаил, вызвав старпома с боцманом, набросал им примерную схему камуфляжной окраски. Так, чтобы силуэт лодки искажался и был наименее заметен среди волн. Сказано — сделано. Поскольку, погода позволяла, и вокруг никого не было, приступили к покраске. Тем более, "Косатка" уже израсходовала порядочное количество топлива, и высота ее борта в надводном положении заметно увеличилась. И скоро "морковка" превратилась во что — то непонятное. Какое — то пятнисто — полосатое чудовище в серых тонах. Если бы это увидел кто из командиров боевых кораблей российского флота, идущих даже на то, чтобы красить свои корабли за собственный счет качественной краской, они пришли бы в ужас. Боцман Евсеев тоже ворчал.

— И что же это делается?! Были рыжие, как лиса. А теперь, будто буренка пятнистая. Ведь как только вернемся, засмеют, проходу не дадут! Как пить дать засмеют, как только увидят это непотребство!

Но дело свое боцман знал хорошо и очень скоро то, что Михаил наметил на бумаге, появилось на бортах и на рубке лодки. Безжалостно закрасили медные буквы названия и порта приписки с обеих сторон рубки. На удивленный вопрос боцмана Михаил ответил, что надраенная медь может блеснуть в лунном свете ночью, когда они будут поблизости от других судов, а им это не надо. Поэтому, после окончания покрасочных работ, можно просто подкрасить буквы черной краской. На шаровом фоне черный цвет легко различим. Единственное, на что у него не поднялась рука, так это на эмблему на рубке. Ее аккуратно обвели шаровой краской, закрасив оранжевый цвет, но оставили в неприкосновенности и даже кое — где отреставрировали. И если бы кто теперь увидел "Косатку" издали, то ни за что не признал бы в ней недавнюю "морковку". Преобразившись, морская хищница отправилась в свой дальнейший путь, все также старательно заметая следы и прячась от посторонних взоров. Если на горизонте показывался дым, лодка уходила в сторону, либо погружалась. Если не было полного штиля, когда легко заметить перископ, то Михаил тренировался в проведении "торпедных" атак на проходящие суда. Лодка вела себя послушно, торпедисты (минеры?) отработали свои действия до автоматизма, а рулевые уверенно выдерживали заданную глубину. Когда Михаил убедился, что экипаж хорошо справляется со штатными ситуациями, попробовал провести срочное погружение. С таким "срочным" погружением в 1942 году оно бы точно стало для него последним, но для 1903 года получилось неплохо. За одну минуту и пятьдесят пять секунд удалось загнать "Косатку" под воду и удержать ее, не дав провалиться на глубину. Даже если днем их обнаружит миноносец и попытается таранить, то этого времени достаточно для того, чтобы успеть погрузиться. Когда вокруг никого не было, проводили пробные стрельбы "ледовыми" минами с перископной глубины. Торпедные аппараты работали исправно, мины всплывали на поверхность, и вскоре следовал взрыв. Взрыватель можно было устанавливать на различное замедление — от одной минуты до десяти. За это время "Косатка" успевала удалиться на большое расстояние, и взрыв никакого вреда причинить ей не мог. Грохало, кстати, довольно сильно. На первых порах многие пугались. Расстреляв почти весь запас мин, Михаил решил оставить последние четыре штуки. Места много не занимают, а там глядишь, может и пригодятся. Мало ли, что бывает в жизни... Единственные, кто пока не мог применить свои способности по прямому назначению, были комендоры. Палубного орудия еще не было, как и снарядов для него. Поэтому, старпом нашел им обязанности по "родственной" специальности — уход за корабельным арсеналом. В условиях высокой влажности карабины требовали очень тщательного ухода. И попутно сделать из них запасных рулевых. Впрочем, смежными специальностями стали овладевать все, чтобы могли, в случае чего, заменить друг друга. Но труднее всего приходилось коку. Для того, чтобы сделать из консервов что — то, не похожее на консервы, приходилось проявлять чудеса изобретательности. И к чести Степаныча, это ему удавалось.

Обойдя на большом удалении от берега мыс Доброй Надежды, "Косатка" вошла в Индийский океан. Здесь уже не было той жары, какая изводила их в центральной Атлантике, но по мере продвижения к экватору она начала снова напоминать о себе. Два раза налетал серьезный шторм, но "Косатка" в очередной раз продемонстрировала свои хорошие мореходные качества. Дни сменяли ночи, сменялись вахты, но подлодка неуклонно шла вперед и вперед, покрыв уже огромное расстояние после того, как оторвалась от российских берегов. О цели похода Михаил пока не говорил, но все уже и так понимали, что они идут на Дальний Восток. И идут не на прогулку. Дважды два всегда будет четыре...

Проснулся Михаил среди ночи от того, что его кто — то тряс за плечо. Как оказалось, вахтенный матрос.

— Ваше благородие, Ваше благородие...

— А? Что случилось?

— Ваше благородие, огни на горизонте.

— Давно?

— Только что. Меня сразу за Вами послали.

— Все, иду.

Михаил включил лампу и глянул на часы. Три часа пятьдесят минут. Вахта через десять минут сменяется. Ну что же, хоть поспать удалось. Поглядим, кого черти принесли...

Когда Михаил поднялся на мостик, обе вахты — и сменяющаяся и заступающая внимательно разглядывали что — то в бинокли. Он сразу увидел далекий огонек на горизонте, видимость была прекрасной. Вахтенный второй помощник доложил.

— Михаил Рудольфович, несколько минут назад появились огни. Какой — то крупный пароход идет в нашу сторону. Решил Вас поднять.

— Правильно сделали, Андрей Андреевич. Посмотрим, кто это такой...

Взяв в руки бинокль, Михаил внимательно рассмотрел незнакомца. Расстояние еще велико и разобрать что — либо сложно. Ясно только, что пароход большой, но не пассажирский. На пассажирских судах света на палубах намного больше, а на этом кроме ходовых огней ничего не видно. Да и идет не очень быстро. Возможно, это "Днепр". Но почему он не стал выходить на радиосвязь?

— Так, господа. Сейчас проверим на практике теорию ночной атаки из надводного положения. Если это "Днепр", то посмотрим, сумеют ли они нас обнаружить. Командир "Днепра" знает, что мы должны находиться в этом районе, поэтому сейчас там вахта всеми силами пытается нас найти. Вот и сыграем в прятки!

Луна уже скрылась за горизонтом, и чернота тропической ночи надежно укрывала "Косатку", которая, урча дизелями на малых оборотах, двинулась в сторону незнакомца. По мере приближения Михаил и вахтенные пытались определить тип встречного судна, но пока не получалось. Видны были только ходовые огни и больше ни одного огонька. Было ясно, что встречное судно не торопится и идет малым ходом. Когда дистанция до незнакомца сократилась до двух миль, "Косатка" ушла в сторону от его курса и заняла позицию для торпедной стрельбы. Курс незнакомца был уже определен, скорость невелика. Погода хоть и тихая, но вокруг темная безлунная ночь. А пароход несет ясно различимые ходовые огни. Условия для атаки просто идеальные.

Цель приближалась. Михаил склонился над оптическим прибором торпедной стрельбы, установленным на мостике и сделанным по типу тех, что устанавливались на немецких лодках. В цейсовскую оптику все было видно прекрасно. "Косатка" лежала в дрейфе как раз поперек курса цели и если сейчас была бы реальная атака, то угол встречи торпеды с целью будет близок к прямому. То есть, лучше не придумаешь. До цели было уже не более пяти кабельтовых, и на фоне ясного звездного неба угадывался силуэт парохода. В то же время Михаил знал, что заметить с высокого мостика находящуюся на поверхности приземистую подлодку практически невозможно. Вот цель приблизилась еще больше и находится в идеальном положении для выстрела. До нее не более трех кабельтовых. Если сейчас произвести пуск торпеды, то она гарантированно поразит цель. Но поскольку стрелять "Косатке" нечем, да и незачем, огромный пароход прошел мимо нее невредимым.

— Похож на "Днепр", Ваше благородие, — доложил один из сигнальщиков, внимательно разглядывая незнакомца в бинокль. Впрочем, Михаил уже и сам в этом убедился. Еще во время стоянки "Днепра" в Петербурге, он тщательно изучил его силуэт с разных ракурсов ночью, чтобы не ошибиться. Но тут, как говорится, лучше перебдеть...

Между тем, неизвестный пароход прошел мимо и начал удаляться. "Косатка" двинулась следом, не приближаясь, но и не слишком удаляясь. Лучше подождать до рассвета, чтобы быть окончательно уверенным. Лишние пару часов ожидания все равно ничего не решат. Держась сначала с правого борта, "Косатка" затем перешла на левый, следуя за пароходом, который ее по — прежнему не замечал. После этого увеличила ход, обогнала по дуге незнакомца и снова заняла позицию для стрельбы из надводного положения. И снова это осталось незамеченным. Пароход двигался прежним курсом с очень небольшой скоростью хода, не превышающей трех узлов. Михаил все время оставался на мостике. Скоро рассвет и можно будет получше рассмотреть незнакомца. Хотя, он был почти уверен, что это "Днепр". Но поскольку незнакомец соблюдал радиомолчание, то и "Косатка" делала то же самое. Чтобы не выдавать своего присутствия, дал команду уйти вперед от странного парохода и приготовиться к погружению, чтобы как следует разглядеть незнакомца в перископ при дневном свете. Если это "Днепр", то всплыть. А если нет, то остаться на перископной глубине и пусть он идет дальше. Незачем ему видеть "Косатку".

Когда восточная часть горизонта посветлела, лодка уже погрузилась, и Михаил внимательно наблюдал за неизвестным пароходом в перископ, периодически поднимая его на небольшую высоту над водой. В тропиках сумерки короткие и вскоре полностью рассвело. Внимательно рассмотрев незнакомца, Михаил окончательно убедился, что это "Днепр". Интересно, заметят ли с него перископ? Дав самый малый ход электродвигателями, "Косатка" пошла на сближение поперек курса крейсера, занимая позицию для атаки. Михаил не упустил случая потренироваться лишний раз. Увеличив и приблизив до предела изображение цели в перископе, он увидел большое количество людей на мостике "Днепра", внимательно вглядывающихся в окружающее пространство. Однако, "Днепру" это не помогло. Не заметив перископа "Косатки", он прошел мимо нее в трех кабельтовых, получив в борт условную торпеду. Дождавшись, когда лодка окажется за кормой крейсера, и убедившись, что вокруг больше никого нет, Михаил дал команду всплывать.

Можно было только представить ощущения тех, кто находился на мостике "Днепра", когда у них за кормой из воды показалось неизвестное чудище. "Косатка" вынырнула на поверхность и дала ход дизелями, догоняя крейсер. Михаил стоял на мостике и внимательно смотрел на "Днепр". Все — таки, первая часть плана завершилась успешно. Они добрались до точки встречи незамеченными, и встретились с боевым кораблем русского флота. Теперь осталось получить с него все, что надо. Благо, погода позволяет сделать все в отрытом океане, вдали от берега и от посторонних глаз. Члены экипажа "Косатки", свободные от вахты, с разрешения Михаила все высыпали наверх, посмотреть на знаменательное событие. Первая встреча в море после того, как сбежали от двух английских соглядатаев. С "Днепра" уже заметили "Косатку" и тоже все высыпали на палубу, разглядывая невиданное пятнистое чудо, совершенно не напоминающее ярко — оранжевую "морковку". Поскольку, запасов топлива на борту подлодки уже оставалось немного, то ее корпус мог значительно выйти из воды в надводном положении, что дало возможность перекрасить оставшуюся часть оранжевого борта. И сейчас экипаж "Днепра" во все глаза смотрел на быстро приближающуюся подлодку. Грянуло громовое"Ура!". На "Днепре" уже вывесили кранцы и "Косатка", осторожно маневрируя, подошла ближе. Летят выброски с носа и кормы, подаются швартовные концы и субмарина, прошедшая два океана, замирает у высокого борта "Днепра". Радостные возгласы приветствий несутся с палуб обоих кораблей.

Через десять минут Михаил со своими офицерами — старпомом и стармехом, уже стоял на палубе крейсера в окружении матросов и офицеров. Сюда же пришел и командир — капитан второго ранга Иванов, лично захотевший поздравить подводников. Ради такого визита Михаил даже переоделся в свою форму штурмана торгового флота и теперь чувствовал себя в ней все "теплее" и "теплее". Жара тропиков давала о себе знать. Все офицеры поздравляли их с успешным переходом через два океана и интересовались подробностями, но командир крейсера, после взаимных приветствий и поздравлений, пригласил Михаила к себе. Старпом подлодки и старший офицер крейсера стали согласовывать вопрос перегрузки снабжения. Надо спешить воспользоваться моментом, пока погода позволяет. Старшие механики занялись обсуждением перекачки топлива и воды. А Михаил с Ивановым удалились для обмена информацией.

Командирская каюта на крейсере не шла ни в какое сравнение с его каютой на подводной лодке, и Михаил с удовольствием упал в мягкое кресло. Иванов вызвал вестового и дал распоряжение накрыть стол в командирском салоне, а сам перешел к делу. Больше всего его интересовали подробности перехода через Атлантику и Индийский океан, и как это удалось сделать в тайне от всех. Рассказ Михаила его впечатлил. Когда же Михаил поинтересовался причинами такой задержки и отсутствием радиосвязи, то услышал не очень приятные новости.

— Нечем порадовать Вас, Михаил Рудольфович. У меня такое впечатление, что нас держали под наблюдением еще до выхода из России. Уж очень много разного люда вокруг крутилось. А после выхода из Зунда нас постоянно опекал какой — нибудь английский крейсер. Передавали, как эстафету, один другому. Похоже, англичане о чем — то пронюхали.

— Не удивительно с нашими бюрократами. Лодка для всех отправляется в Арктику, и перед выходом на нее приносят накладные на получение лоций и карт Индийского океана и Дальнего Востока. И эти накладные прежде, чем они попали к нам на борт, мог видеть не один человек. Поэтому, я уже не удивляюсь осведомленности англичан.

— Понятно. И в общем — то неудивительно. Но это не все. Мы недавно заходили в Коломбо для бункеровки углем и узнали последние новости. Японцы перекупили в Италии два броненосных крейсера — "Ниссин" и "Кассуга". Что — то там затевается, недаром нас направили для усиления Владивостокского отряда. И после выхода из Суэцкого канала нас взяли еще под более пристальную опеку. Всеми силами пытались усыпить бдительность этих провожатых, и все — таки после выхода из Коломбо удалось от них оторваться ночью, погасив все огни. Именно поэтому мы и не задействовали радиотелеграф. Надеялись обнаружить вас так.

— Ясно, Петр Романович. А теперь слушайте то, чего Вы пока не знаете. Если пойдете Корейским проливом, то постарайтесь пройти его не позднее 23 января. Потому, что 24 января намечен выход японского флота из Сасебо. 26 января основные силы японского флота должны быть невдалеке от Порт — Артура. В ночь с 26 на 27 января намечено нападение на наши корабли в Порт — Артуре. Это начало войны.

— Но откуда Вы можете это знать, Михаил Рудольфович?! Вы ведь столько времени были оторваны от берега!

— Я это знаю, Петр Романович. У меня свои источники информации, поверьте на слово. И я хочу предупредить Вас, чтобы "Днепр" не стал случайной жертвой. Этим я обеспечиваю и свои интересы. Встреч с крейсерами японцев вам надо избегать любыми путями. Они превосходят вас как в скорости, так и в вооружении. Даже бронепалубные, из отрядов адмиралов Дева и Уриу. Не говоря о броненосных крейсерах адмирала Камимуры. Эта информация строго секретная и держите ее в тайне даже от своих офицеров.

— Ох, непростой Вы человек, Михаил Рудольфович... Понимаю... Вот, значит, для чего Вам мины Шварцкопфа...

— Как там они, кстати?

— В полном порядке, двадцать четыре штуки, как и обещали. Там мой старший офицер с Вашим уже занимаются перегрузкой. А вот с орудием — увы. Не получилось в последний момент. Чинуши усмотрели в этом нарушение какого — то параграфа. Если мины закуплены на Ваши деньги, как благотворительная помощь русскому флоту и переданы Вам же для испытаний, как мне сказал Степан Осипович, то вот с орудием и снарядами даже у него не

вышло. Нет никакой возможности передать орудие и снаряды легально. А нелегально... Сами понимаете.

— Плохо... Очень плохо... Это сильно ограничит наши возможности. А топливо?

— С этим все нормально. Специально подготовили под него два танка и сделали отдельную систему трубопроводов с насосами. Взяли двести сорок тонн, с запасом.

— Вот как? Отлично! Возьмем, сколько сможем. То, что останется, слейте во Владивостоке в береговые емкости. Если туда зайдем — заберем. А глупых вопросов не задавали?

— Нет. Удалось погрузить топливо под видом смазочного масла для Владивостокского отряда. Полный бред, конечно, но сошло. В курсе был только старший механик, погрузили ночью, когда вокруг крутилось поменьше народа. К минам тоже особо не приглядывались.

— Дай — то бог... Петр Романович, после перегрузки нам лучше разделиться. Вы пойдете Малаккским проливом, а я Зондским. Не надо, чтобы нас случайно увидели в одном районе.

— Я уже думал об этом и сам хотел предложить то же самое. Ну, а сейчас прошу к столу!

Далее беседа пошла в непринужденной обстановке. Михаил опасался заводить разговор о грядущей войне. И так сказал достаточно. Большего, по идее, осведомленный человек знать и не должен. Дата и место начала войны — максимум. А как оно пойдет дальше, знают только господь бог и богиня Аматерасу. Они то между собой всегда договорятся. В отличие от императоров России и Японии. Иванов тоже не касался этого вопроса. Сообщили ему важнейшую информацию, от которой зависит жизнь корабля и людей, спасибо и на этом. Нечего копать дальше, рискуя нарваться на неприятности. У Михаила не было никаких сомнений, что Иванов считает его связанным с контрразведкой. Иначе, откуда у него могут быть эти данные? Да и вся эта затея с "Косаткой", как выяснилось, имела чисто военную подоплеку. И кого попало, сюда бы командиром не назначили. Ай да Корф, темная лошадка... И когда все эти сведения подтвердятся, то Иванов будет тем более держать язык за зубами. Поэтому, весь разговор велся о переходе через океан, о последних новостях из Петербурга, и об очень странной окраске "Косатки". Когда же Михаил сказал, что обнаружил "Днепр" еще среди ночи и следовал за ним, проведя несколько раз учебную минную атаку, а потом "атаковал" из подводного положения перед всплытием, у командира крейсера глаза на лоб полезли. Не смотря на усиленную вахту на мостике, никто не смог обнаружить кружившую вокруг подлодку. Так же, как никто не заметил и перископ.

После выхода на палубу Михаил обнаружил, что перегрузка в самом разгаре. На "Косатку" были поданы шланги, по которым подавались топливо и вода, с помощью грузовых стрел "Днепра" шла погрузка торпед. Командир "Днепра" с удивлением смотрел на все это действо. Все делалось быстро, но без суеты и излишнего напряжения. Михаил задолго до встречи начал проводить тренировки экипажа, и теперь он действовал слаженно, как хорошо настроенный механизм. Иванов только покачал головой.

— Да-а-а, Михаил Рудольфович... Организация работы Вашей команды — просто глаз радуется. А бункеровка топливом, так просто завидки берут. Подсоединил шланг, включил насос и качай на здоровье. Не то, что нам, уголь мешками грузить...

— Это преимущество жидкого топлива, Петр Романович. Уже есть проекты котлов на жидком топливе, проекты двигателей внутреннего сгорания, но Вы же знаете, как у нас трудно внедрить что — то новое. Мне вон, пришлось "Косатку" на свои деньги строить. Морское министерство подняло меня на смех и не оставило от проекта камня на камне. Хотелось бы сейчас посмотреть на их физиономии.

— Да уж... Мне тоже...

Работа заняла целый день. "Косатка" снова основательно "присела" в воду, топлива и запасов взяли, сколько смогли. Пока доберутся до места, израсходуют порядочное количество. Вот и нечего зависеть от случайностей. Двадцать четыре торпеды (мины) Шварцкопфа ждут своего часа. "Волчица" собирается на охоту. Ее добыча пока об этом еще ничего не знает. Возможно, догадывается, но не знает наверняка. Никому не приходит в голову, что нелепая тихоходная "морковка", которую и подводной — то в полном смысле слова назвать нельзя, а только ныряющей на короткое время, может оказаться грозным оружием. Это уже один раз было в истории. Когда субмарину совершенно искренне считали чем — то вроде самоходного торпедного аппарата, несущего сторожевую службу на подходах к своим базам. Иногда доходило до абсурда. В начале первой мировой войны немецкие субмарины выходили в Гельголандскую бухту, становились на швартовные бочки и стояли в ожидании появления противника. Но противник не появлялся. Но через несколько месяцев о субмаринах заговорили все. Когда умные головы настояли на том, чтобы отправить лодки в море. Все теоретики, которые не видели в них ничего серьезного, были неприятно поражены. Потому, что все недостатки субмарин, реальные и мнимые, многократно перевешивало одно преимущество — скрытность. Они могли возникнуть как будто из ниоткуда, нанести разящий удар и снова исчезнуть в морских глубинах. В 1914 году отрезвление пришло быстро. Британия, которая считала себя владычицей морей, первая поняла, что в океанах появилась новая сила, против которой бессильны ее многочисленные дредноуты. И которые сами могут стать жертвой этой новой силы. Силы, которую до этого никто не воспринимал всерьез. И теперь этому предстоит случиться несколько раньше.

Пора было прощаться. Боезапас погружен, топливо, вода и продовольствие тоже. На небе уже вспыхнули звезды. Весь день, пока шла перегрузка, сигнальщики "Днепра" внимательно следили за горизонтом. Но океан был пустынен. Им удалось перехитрить всех, и теперь "Косатка" из субмарины непонятного назначения под коммерческим флагом превратилась в грозный боевой корабль. А бить врага, который напал на твою страну, можно под любым флагом. Последние слова прощания, команда отдать швартовы и "Косатка" начинает отходить от борта "Днепра". Снова громовое "Ура!" гремит в воздухе. Минута и низкая тень, едва возвышающаяся над водой, растворяется в темноте тропической ночи. Вахта на мостике крейсера, командир и несколько офицеров усиленно вглядываются в ночную темень, но бесполезно. Призрак, вынырнувший из морских глубин, исчез, как будто его и не было.

— Да уж, господа... Рассказал бы кто раньше, ни за что бы не поверил!

— И не говорите! Ай да Корф! Всех вокруг пальца обвел! А я ведь тоже на завод приходил, его "морковку", как следует, рассмотрел. И тоже поверил в эту сказку об арктической экспедиции. Получается, что это было блефом изначально?

— Похоже на то... Но почему же во главе этого предприятия никого из офицеров не поставили? Ведь Корф, насколько мне известно, раньше только на "купцах" ходил? Если дойдет до военных действий, что он делать будет? Со своим — то "купеческим" опытом? Ведь стрелять минами надо уметь, чтобы они попадали в цель. А это не барахло возить.

— А вот потому и не поставили, чтобы даже тени подозрения ни у кого не возникло. То — то Макаров с Корфом все время что — то обсуждали. Я то думал, про Арктику. А оно вон что вышло...

— Но что Корф сможет сделать, если действительно возникнет напряженная ситуация? Даже если предположить, что он умеет хорошо стрелять? Ведь скорость "Косатки" очень мала для миноносца. Или, он и тут умудрился обмануть всех? И она может все миноносцы за кормой оставить?

— Господа, давайте подождем развития дальнейших событий. Что гадать о том, о чем мы абсолютно ничего не знаем. Пока ясно только одно — Корф не так прост, как кажется...

Командир крейсера слушал, но не вмешивался в разговор офицеров. Для него, случайно узнавшего важную тайну, все было более — менее ясно. И в патрулирование "Косатки" в районе Малаккского пролива, о чем ему говорил Макаров, он больше не верил. Если Корфу с большой долей вероятности известны дата начала войны и место, где она начнется, то совершенно ясно, что "Косатка" должна находиться именно там. Это же элементарная логика. Поэтому, теперь главная задача крейсера — скрыть сам факт встречи в океане до начала войны и дать возможность "Косатке" максимально использовать фактор внезапности. Что и говорить, план неплох... Ай да Макаров! Так вот почему его предупреждали об этой таинственной дате — 27 января 1904 года. Поэтому, теперь придется приложить все усилия, но пройти Корейский пролив до 23 января, а потом болтаться в районе Владивостока, но не заходить в порт. Макаров и Корф правы, надо пресечь малейшую возможность утечки информации. Хорошо, что угля набрали — девать некуда. До Владивостока должно хватить. В крайнем случае, если придется все же зайти в Сайгон, или Шанхай, то исключить любой контакт команды с местным населением. Береженого бог бережет...

Снова работает один дизель в режиме экономического хода. Ночью жара спала и на мостике можно сказать, что почти хорошо. На борту лодки праздник — "Днепр" доставил свежую провизию, в том числе овощи и фрукты. Благо от Цейлона, куда он заходил, идти недалеко. Сейчас отсеки снова забиты провизией, к которой добавились торпеды. Плохо, что нет обещанного орудия. Без него боевые возможности лодки сильно снижаются. В последней мировой войне это не носило массового характера, а вот во время Великой войны 1914 — 1918 года артиллерией подводных лодок было уничтожено намного больше торговых судов, чем торпедами. Чего только стоил Великий корсар Арнольд — командир U — 35, капитан — лейтенант Лотар фон Арнольд де ла Перьер. На его счету сто девяносто пять уничтоженных и семь поврежденных судов, основной процент которых уничтожен огнем палубного орудия его U — бота. Абсолютный рекорд, что по количеству судов, что по количеству тоннажа, который никто так больше и не смог достигнуть. Были командиры, потопившие более сотни судов. Во время его последней войны такие результаты уже никому и не снились. Вот что значит новое оружие, к появлению которого противник совершенно не готов. И какая была бы прекрасная возможность воспользоваться благоприятной ситуацией, которой не было даже у Великого корсара Арнольда. Но, увы...

Далеко позади еще виднелся кормовой огонь "Днепра". Крейсер на большой скорости уходил в сторону Малаккского пролива, стараясь побыстрее покинуть этот район, чтобы случайно не навести преследователей на "Косатку". То, что он уклонился значительно южнее от оптимального маршрута следования, каким идут из Коломбо в Малаккский пролив, неизбежно вызовет подозрения, если крейсер обнаружат. Поэтому, за ночь нужно уйти как можно дальше. А путь "Косатки" лежит совсем в другом направлении. К южной оконечности Суматры, где ее отделяет от Явы короткий Зондский пролив. А дальше — между многочисленных островов на север, в Тихий океан. В этом месте очень много местных мелких парусных судов. Скорее всего, днем придется погружаться и идти в подводном положении малым ходом, чтобы заряда аккумуляторных батарей хватило до темноты. Иначе от этого москитного флота не спрятаться. А ночью опять всплывать и идти без огней. Даже если местные аборигены и заметят что — то в темноте, то все равно ничего не поймут. Появится еще одна легенда о драконе, вынырнувшем из морских глубин.

Осмотревшись еще раз, и не обнаружив ничего подозрительного, Михаил покинул мостик. До Зондского пролива еще идти и идти. И надо будет подгадать так, чтобы подойти к нему ночью и постараться выскользнуть из Индийского океана незамеченными.

Войдя в каюту, собрался было просмотреть английские газеты, взятые на "Днепре", но его неожиданно побеспокоил старпом.

— Можно?

— Заходи, друг Василий. Что это тебе не спится? Вроде, все погрузили, в баньке помылись, за что "Днепру" огромное спасибо, новое обмундирование получили, старое на ветошь пустим. Спи — не хочу! Тебе ведь на вахту в четыре ноль ноль.

— Знаю, Миша. Ты мне скажи — все остается в силе? Что мне людям говорить? Ведь все прекрасно видели, что мы грузим и в каком количестве. Двадцать четыре мины на борт просто так не берут.

— Все остается в силе, Вася. Завтра объявлю команде, что получил у командира "Днепра" известия о скором начале войны. Это будет выглядеть правдоподобно. Теперь твоя задача и задача остальных, за оставшееся на переход время досконально изучить мины Шварцкопфа.

Вот орудия, к сожалению, нет. Чинуши из — под шпица нарушение какого — то параграфа усмотрели, а Макаров ведь тоже не всемогущ. Спасибо и на этом. Без мин вся затея потеряла бы смысл.

— Но теперь то ты можешь сказать, что нам делать? К чему готовиться?

— Готовиться к войне. Она скоро начнется.

— Мы идем во Владивосток?

— Нет, в Желтое море.

— В Желтое море? Но куда? В Порт — Артур, или Дальний?

— Пока просто в Желтое море. Ни в один порт до начала войны мы заходить не будем.

— Ладно, не буду лезть, куда не просят. Понимаю, что все очень серьезно. Не понимаю только, что на тебя нашло, Мишка. Ты как будто другим человеком стал. Это ты остальных обмануть можешь, хотя все удивляются. Говорят, что ты как будто броненосцем командовал. А уж я то тебя с детства знаю. Не скажешь?

— Когда нибудь скажу, Вася. Да только, ты мне все равно не поверишь.

— А я уже и не знаю чему верить после всего, что тут увидел. Сказали бы мне об этом год назад, точно бы не поверил. А теперь...

Когда старпом ушел, Михаил просмотрел английские газеты. В принципе, ничего нового в них не было. Все это уже когда — то случилось и история пока еще не начала меняться радикально. Теперь задача — незамеченными проникнуть в Желтое море и ждать там начала войны. Хорошо, что запас времени еще есть. Плохо только, что нет пушки. В начальный период войны она бы ой как пригодилась... А что, если?.. Нет, это уже авантюризм чистейшей воды... Но все же? Вдруг, получится?!

Михаил вышел из каюты и отправился на поиски старшего механика, найдя его в машинном отсеке. Машинная команда раскладывала по местам полученное снабжение, доставленное "Днепром" и старший механик принимал в этом самое деятельное участие. Поэтому, несколько удивился, когда Михаил попросил его срочно зайти к нему в каюту. Нестеров отправился следом за капитаном, гадая, что же такого срочного и важного могло случиться, но был огорошен вопросом.

— Валерий Борисович, у нас толстое листовое железо есть?

— Есть, но смотря какое и для чего?

— Вы ведь в курсе, что орудия и снарядов, на которые я очень рассчитывал, мы не получили?

Чинуши под шпицем усмотрели в этом нарушение какого — то параграфа.

— Да, но что мы можем сделать?

— Я знаю, где мы можем достать орудие.

— Но где?! Ведь мы никуда не собирались заходить?

— Это до начала войны мы не собирались никуда заходить. А когда она начнется, то японцы все равно узнают о нас. Поэтому, мы вполне можем показаться во всей красе, и кое чем поживиться.

— Это как?

— Лучше всего было бы снять орудие с "Боярина", который подорвется в Талиенванском заливе на минах, выставленных "Енисеем". Причем, подорвется практически сразу после "Енисея", спустя всего четыре часа. Команда его бросит, хотя крейсер будет оставаться на плаву и его снесет на отмель возле острова Южный Саншандао. Где он и простоит двое суток, а потом его снова снесет на минное заграждение, и где он уже утонет окончательно. На нем стоят такие же 120 — миллиметровки, какую собирались ставить нам. И они ему больше не понадобятся. Но, во первых! Нет гарантии, что наши корабли не примут нас за японцев и не обстреляют до того, как мы сможем объяснить, кто мы такие. Там долго разбираться никто не будет. Именно по этой причине мы не можем предупредить "Боярина", что он идет на мины. Едва нас заметят, как сразу обстреляют. Потому, что хорошо знают — в составе русского флота на Дальнем Востоке ничего даже отдаленно похожего нет и в помине. Значит, это японцы какую — то странную фиговину придумали. А во вторых — будет шторм и мы просто не сможем подойти к "Боярину". Именно поэтому не удастся спасательная операция по снятию крейсера с мели. Но у нас есть второй вариант. В Шанхае стоит в качестве стационера наша канонерка "Маньчжур" и она не успеет уйти оттуда до начала войны. С моря ее блокирует старый японский крейсер "Мацусима". Японцы будут требовать ее выхода, будет вестись очень долгая переписка, которая закончится тем, что в конце февраля "Маньчжур" разоружится и останется в Шанхае до конца войны.

— Но чем нам может это помочь?

— Зайти после атаки японского флота в Шанхай и переговорить с командиром "Маньчжура" капитаном второго ранга Кроуном о возможности выхода канонерки под нашим прикрытием. Это если японцы сами не уведут крейсер, испугавшись появления подводной лодки. Если же не испугаются, то уничтожить "Мацусиму", пусть даже и в китайских водах. Сами японцы плевать хотели на нейтралитет Китая. Так же, как и Китай позволяет японцам творить все, что они захотят. Когда "Маньчжур" разоружился, "Мацусима" совершенно спокойно продолжала стоять рядом, в Вузунге, принимала запасы, отпускала команду на берег и китайские власти смотрели на это сквозь пальцы, не предъявляя никаких претензий.

— А международных осложнений не будет?

— Не будет. Японцы сами бесцеремонно нарушили все нормы международного права. И если мы начнем одерживать победы на море, то Китай тут же подожмет хвост. К тому же, кто сможет доказать, что "Мацусима" утоплена именно нами? Она вполне могла подорваться на мине. Откуда эта мина взялась — другой вопрос. Может, сами китайцы и поставили, и на нас хотят свалить. А одной нашей мины "Мацусиме" хватит с избытком. Даже если она сразу и не затонет, а сумеет выброситься на берег, то угрозы для "Маньчжура" представлять уже не будет.

— Но нам — то что это даст? Откуда мы возьмем орудие и снаряды? У китайцев купим, воспользовавшись Вашими старыми связями? Так они ведь о Вас еще ничего не знают.

— Ничего мы покупать не будем. Возьмем и так. На "Маньчжуре". Если Кроун согласится, конечно.

— На "Маньчжуре"?!

— Вот именно, на "Маньчжуре". Если Кроун пожадничает, то может стоять там и дальше, а потом разоружиться и вывести канонерку из состава действующего флота до конца войны. Но не думаю, что он так поступит. Раньше Кроун сам рвался в бой и разоружил корабль не сразу, а только после категорического приказа в конце февраля. И когда мы предложим ему реально выполнимый план прорыва, то думаю, он согласится. Команда "Маньчжура" тогда была настроена по боевому.

— Но что же мы с него можем взять, даже если Кроун и согласится?! Не восьмидюймовку же?!

— Свят — свят, Валерий Борисович, я жить хочу!!! Думаю, что и Вы тоже. Вооружение "Маньчжура" — две восьмидюймовки по бортам в носовой части и одна шестидюймовка на корме. Ни то, ни другое нам не подходит. Но у него есть также четыре старых 107 — миллиметровых пушки, помимо мелкокалиберной мелочи. Орудия, конечно, хлам. Но для наших целей вполне сойдет. Нам ведь пушка и нужна фактически для стрельбы прямой наводкой с минимальных дистанций. Вот мы у них один из этих музейных экспонатов и позаимствуем. А когда в Артур придем, отдадим назад и установим нормальную 120 — миллиметровку. Вот о чем я Вас и спрашиваю. Сможем мы установить это музейное чудо? Реи на мачтах "Маньчжура" вполне можно использовать в качестве грузовых стрел, так что в этом проблем не будет.

— Даже не знаю, Михаил Рудольфович... Это Вы имеете ввиду девятифунтовку? Но ведь платформа делалась под 120 — миллиметровое орудие, хотя... В условиях завода — без проблем. Но здесь... Подумать надо.

— Так вот и подумайте! Вы же у нас кораблестроитель по образованию! Если уж смогли "Косатку" создать, так неужели музейную пушку на нее не установите? Время у нас пока есть, "Маньчжур" из Шанхая никуда не денется. А нам такой музейный антиквариат был бы очень полезен. Поскольку, другого ничего нет, и до Артура не предвидится!

Взошла Луна, высветив на гладкой водной поверхности дорожку до самого горизонта. Тропическая ночь, царившая над океаном, укрыла все от посторонних взоров. Непонятная длинная тень скользила по воде, оставляя за собой расходящиеся волны, которые вскоре успокаивались и больше ничто не говорило, что кто — то только что нарушил здесь покой океана.

Глава 2

Чтобы залезть в курятник, лисе надо сначала до него добраться.

Солнце скрылось за горизонтом и снова вокруг — чернота тропической ночи. Луна уже взошла, но периодически скрывается за облаками. Справа угадывается берег Явы, но приближаться к нему близко нежелательно. Низкая темная тень скользит по поверхности. Она почти сливается с водой и если бы не странное возвышение посредине, то ее можно было бы принять за крупное морское животное, идущее с довольно высокой скоростью. А то и вообще не заметить. Но тень издает какой — то странный, ни на что не похожий звук. Она движется в сторону пролива между островами, и сворачивать, похоже, никуда не намерена. Пролив поблизости пустынен, только далеко впереди видны огни какого — то судна. Судно идет в этом же направлении, и тень почти бесшумно движется по его следу. Не приближаясь, но и не отставая. Уже далеко позади остался остров Раката, самый южный из группы островов, лежащих к западу от Зондского пролива. Впереди и слева угадывается в ночной тьме берег острова Саньянг, находящегося практически в центре пролива и разделяющего его на две части. Общая длина пролива более семидесяти миль, но длина самой узкой части — чуть больше тринадцати миль. Наименьшая ширина, между Саньянгом и берегом Явы, пять с половиной миль. И желательно пройти их незамеченными.

"Косатка" идет на двух дизелях, но малым ходом. Торопиться здесь лучше не надо. Усиленная вахта из четырех сигнальщиков вглядывается в ночную тьму, каждый в своем секторе обзора. Михаил стоял на мостике и внимательно смотрел в бинокль. То на идущее впереди судно, то вправо — на яванский берег, то на вырастающий впереди остров. Время прохода выбрано так, чтобы подойти к узкой части пролива после захода Солнца. Тогда у "Косатки" будет впереди целая ночь, чтобы спокойно пройти через пролив и уйти далеко на северо — восток, в сторону острова Борнео. Не доходя до Борнео, она обогнет с востока остров Белитунг и направится дальше на север, в сторону Южно — Китайского моря, не приближаясь очень близко к островам. Далеко на западе останется Малаккский пролив с английским Сингапуром. Дальше путь лежит в сторону Филиппин. Обойти Филиппины с запада и дальше курс на север, в Восточно — Китайское море. А там и Желтое недалеко...

— Слева тридцать огни, — неожиданно доложил сигнальщик.

Михаил поднял бинокль. Какое — то небольшое судно вышло из — за острова Саньянг и идет навстречу западной стороной пролива. Если оно не изменит курс, то должно пройти по левому борту в трех — четырех милях. С такого расстояния заметить лодку ночью невозможно. Но черт его знает... Вдруг, ему вздумается повернуть влево и подойти к яванскому берегу? Они уже приблизились к узкой части пролива и скоро должны оказаться в самом его горле — между Саньянгом и Явой. А уж там выписывать пируэты не рекомендуется. И хорошо, если рядом не будет местных аборигенов на их парусных джонках и сампанах. Они, бывает, ходят без огней, и заметить их можно только на близком расстоянии.

— Следить за целью. В случае изменения курса на пересечение доложить.

Но цель пока ведет себя спокойно, и создавать неудобства "Косатке" не собирается. А наоборот, сохраняет курс, расходясь левыми бортами в трех милях. Заметить с нее "Косатку" ночью, да еще и на фоне берега Явы невозможно. Пока все складывается удачно. Пароход, идущий впереди, уже вошел в узкую часть пролива и находится как раз в его горле, на траверзе Саньянга. Кондуктор Емельянов внимательно вглядывается в бинокль, направив его в сторону впереди идущего парохода. Что — то его заинтересовало.

— Ваше благородие, что — то наш попутчик странно себя ведет. Шел прямо, а тут вдруг шарахнулся влево.

— Значит, там кто — то есть. Либо рыбаки, либо пираты.

— Пираты?!

— Они самые. Обычное уголовное отребье, которого хватает в этих местах. Вызовите на всякий случай стрелков с оружием.

По команде на мостик поднимаются четверо матросов с карабинами. Впереди идущий пароход выравнивается и снова идет по оси пролива. Очевидно то, что явилось причиной его беспокойства, уже исчезло. Вот и самая узкая часть. Слева темнеет остров Саньянг, справа — берег Явы с редкими огоньками. Хорошо видны только огни маяков. Еще полчаса и вот Саньянг остается уже позади. Слева скрывается во тьме крохотный островок Темпурунг, расположенный на самом выходе. Впереди идущее судно выходит из пролива и поворачивает направо. Очевидно, идет в Батавию. Еще немного, и пролив пройден. Два океана остались позади. Впереди — Яванское море. С многочисленными островами, островками, рифами и банками. А также большим количеством местного "москитного" флота, от которого днем практически невозможно скрыться. Поэтому, можно будет идти в надводном положении только до рассвета. А потом погружаться и идти самым малым ходом, экономя энергию аккумуляторных батарей в ожидании, когда темная тропическая ночь снова укутает своим покрывалом "Косатку" и сделает ее невидимой. Она прошла долгий путь через два океана и вот теперь — последний бросок. Завтра наступает новый, 1904 год. Год, когда будет решаться дальнейшая судьба России. И сейчас то, что может помочь решить ее судьбу, бестелесной тенью рассекает волны Яванского моря, освещенные призрачным лунным светом.

Сэр Уильям Уолдгрейв сидел за столом в своем кабинете, и в который раз перечитывал телеграмму, которую только что принес кэптен Харрис. Все логические построения, которые он воздвигнул в уме до этого, рушились, как карточный домик.

— Ничего не понимаю, мистер Харрис. Зачем же русским понадобился этот спектакль? Сначала они идут, как ни в чем не бывало, а после выхода из Коломбо в них как будто бес вселяется и они прилагают все силы, чтобы скрыться. А потом снова появляются на подходе к Малаккскому проливу. Зачем?

— Сэр, мне пока приходит на ум только одно объяснение. Вспомогательный крейсер русских "Днепр" встречался с кем — то после выхода из Коломбо. Очевидно, место и время рандеву были оговорены заранее, поскольку как наши корабли ни пытались обнаружить работу радиотелеграфных установок по пути предполагаемого маршрута "Днепра", но так ничего и не услышали. Значит, он знал время и место и предвидел, что мы постараемся обнаружить работу его радиотелеграфа. Тот, с кем он должен был встретиться, тоже соблюдал радиомолчание. Сколько наши корабли не вели поиск в разных направлениях, но обнаружили "Днепр" только тогда, когда он уже был на подходе к Малаккскому проливу. Сегодня он прошел пролив. На рейде Сингапура останавливаться не стал, проследовал дальше. По полученным из Коломбо данным, крейсер взял максимально возможное количество угля. Скорее всего, он хочет дойти до Владивостока без промежуточных остановок.

— Но с кем же он мог встречаться, если все обставлено с такой степенью секретности? Насколько мне известно, никаких военных кораблей русских в этом районе сейчас нет.

— Сэр, на этот счет у меня тоже есть только одно предположение.

— Все — таки, "Косатка"?

— Да. Потому, что все прочее либо из области детективов, либо полный абсурд. "Косатка" — единственное разумное объяснение такому странному поведению русских.

— Но ведь ее не смогли обнаружить до сих пор. Считал, что она погибла от неизвестных причин. Суэцкий канал она не проходила. Ни одного русского парохода, который мог бы доставлять ей топливо при переходе вокруг Африки, обнаружить не удалось. Ведь это не десяток бочек, такое скрыть невозможно. Ни один русский крейсер тоже не ходил по этому маршруту после того, как "Косатка" оставила с носом два наших крейсера возле берегов Норвегии. "Днепр" прошел Суэцким каналом и был под нашей плотной опекой до самого выхода из Коломбо. Иными словами, если Ваши предположения верны... Получается, что "Косатка" смогла совершить самостоятельный переход из Петербурга, как минимум, до Цейлона? Чтобы встретиться там с русским крейсером, который доставил на нее топливо и прочие запасы?

— Похоже так, сэр. Во всяком случае, это единственное разумное объяснение. Хотя, повторю, фактов у нас нет. "Косатку" до сих пор так никто и не обнаружил.

— Фантастично... Просто фантастично... Хорошо, предположим, что это так. "Косатка" смогла самостоятельно добраться до Цейлона и встретилась с "Днепром", который сумел избавиться от нашей опеки. И они могли творить вместе, что угодно. Вполне естественно, что крейсер мог доставить и топливо, и продовольствие, и торпеды. И теперь мы имеем крейсер, которого еще не знала история, в самом сердце наших колониальных владений. И это в преддверии дальневосточного кризиса.

— Вы думаете, русские решат использовать "Косатку" в военных целях против нас в этом районе?

— Я исхожу из худшего, мистер Харрис. Если предположить, что наши догадки верны и "Косатка" действительно способна совершать столь дальние переходы, то мы имеем дело с крейсером совершенно нового типа. И против которого, на данный момент, мы фактически бессильны. Ведь он может нанести удар в самом неожиданном месте и исчезнуть до того, как там появится наш флот. Да и что мы можем ему сделать, когда он под водой? Его даже обнаружить не смогли за все это время. А толща воды укроет его лучше любой брони от наших снарядов. И в данный момент он находится в районе входа в Малаккский пролив. Идеальная позиция, чтобы пакостить нам по мере надобности, если вдруг у русских возникнет такое желание.

— Что Вы имеете ввиду, сэр?

— Мистер Харрис, Вы ведь в курсе, что на Дальнем Востоке растет очаг напряженности. Противоречия между Россией и Японией обострились до предела. И что кривить душой, наши интересы в этом кризисе не совпадают с интересами России. А появление такого крейсера на перекрестке торговых путей, в регионе, который мы полностью контролируем, вызовет настоящую панику на бирже. В случае наших разногласий с Россией, "Косатке" даже не понадобится устраивать резню возле Малаккского пролива. Достаточно одного — двух потопленых судов, и паника обеспечена. А Вы знаете, мистер Харрис, что такое паника на бирже? Поэтому, "Косатке" больше топить никого и не придется. Достаточно обозначить свое присутствие. А сейчас у них как раз и есть великолепные цели, как будто специально предназначенные на заклание, вроде жертвенных баранов.

— Кто именно?

— "Ниссин" и "Кассуга". Итальянские броненосные крейсеры, которые Япония перекупила на месте. Скоро они подойдут к Суэцкому каналу и проследуют в Индийский океан, а потом на Дальний Восток. И у мистера Корфа будет прекрасная возможность опробовать свое творение в действии. Даже если он утопит только одного из них, панику на бирже я Вам гарантирую. Тем более, русские соединят приятное с полезным. Сделают нам гадость и уменьшат численность главных сил японского флота на одну единицу.

— Но ведь это фактически начало войны между Россией и Британией!!! Крейсеры будут под нашими коммерческими флагами и Россия с Японией пока еще не начали военные действия!

— Мистер Харрис, когда в дело замешана большая политика и большие деньги, то никто не обращает внимания на такую несущественную деталь, как флаг. Я же не говорю, что русские утопят этих "итальянцев" и громогласно объявят об этом на весь мир. Наоборот, они будут всячески открещиваться от этого события. Мало ли, отчего произошли взрывы на этих крейсерах? Может быть, боезапас детонировал?

— На обоих?

— А почему бы и нет? Ведь никаких фактов мы предъявить не сможем, одни домыслы. И русские это прекрасно понимают. Как бы Вы поступили на месте Корфа, если бы у Вас было задание — уничтожить "итальянцев"?

— Сразу после пополнения запасов у Цейлона следовать к Баб — Эль — Мандебскому проливу. Это единственный выход из Красного моря в Индийский океан и "итальянцы" его никак не минуют. Если не перехватить их на выходе из Красного моря, то дальше они могут избрать любой маршрут и Корф их может просто не найти.

— А почему не на входе в Малаккский пролив со стороны Индийского океана?

— Нет гарантии, что они пойдут именно Малаккским проливом. Ведь они могут пройти и Зондским проливом, хоть это и удлиняет путь. А "Косатка" не может находиться в двух местах одновременно. Ширина Баб — Эль — Мандебского пролива в самом узком месте чуть больше десяти миль. Тем более, к самому берегу "итальянцы" жаться не будут. "Косатка" их без труда обнаружит и легко может атаковать. Попадут ли торпеды в цель — это другой вопрос. Но сама возможность атаки вполне реальна.

— Логично... И после этого она исчезает, не оставляя никаких улик... И где появится в следующий раз, никто не знает. Честное слово, мистер Харрис, я начинаю уважать русских. Додуматься до такого хитрого хода.

— Но ведь "Косатка" вышла из России гораздо раньше, чем эти "итальянцы" были перепроданы. Не могли же русские предвидеть это?

— А это не обязательно. "Итальянцы" — случайность. Не было бы их, нашлось бы что — то другое. Факт остается фактом — в районе наших жизненно важных интересов, вблизи жемчужины британской короны — Индии, находится русский подводный крейсер, с которым мы ничего не можем сделать. Весь наш флот, который находится в Индийском океане, не способен его не то что уничтожить в случае военных действий, а даже обнаружить. "Косатка" это доказала, пройдя незамеченой через два океана. Это, конечно, если наши предположения верны и "Днепр" действительно встречался с "Косаткой", а не выгружал партию контрабанды в безлюдной бухте где — нибудь на Суматре.

— Это вряд ли, сэр.

— Вот и я так думаю. Поэтому, будем исходить из наиболее худшего варианта. "Косатка" благополучно добралась до Цейлона, пополнила запасы с "Днепра" и теперь рыщет на наших коммуникациях. Как она будет поддерживать связь, пока непонятно. Но то, что она сделала, перекрывает все мыслимые и немыслимые предположения. Не удивлюсь, если у нее и связь налажена. И наиболее предпочтительные для нее цели в данный момент — эти два японских "итальянца". Если они утопят хоть одного, то это и прекрасная демонстрация своих возможностей, с напоминанием для всех сомневающихся, и убыль одного корабля линии ожидаемого противника. Поэтому, наша задача — обеспечить максимально возможную защиту "итальянцев" на всех опасных участках маршрута следования. А именно — в Баб — Эль — Мандебском и Малаккском проливах на всем их протяжении. Если "итальянцы" будут прикрываться нашими кораблями с обоих бортов, то русские вряд ли решатся на торпедную атаку. Это будет уже слишком. И хорошо, если рядом окажется пассажирский лайнер, чтобы было побольше свидетелей. По нашим данным, Корф — вполне адекватный человек. Но его могут вынудить пойти на эту авантюру. И если все же кто — то пострадает, то крайне желательно, чтобы пассажирский лайнер принял участие в спасении. России тогда ни за что не отмыться.

— А вдруг Корф возьмет, да и всадит торпеду в пассажирский лайнер? И как — то узнают, что мы сами обеспечили его присутствие в этом районе?

— Ну-у-у, мистер Харрис, не надо делать из Корфа каннибала! Он на это никогда не пойдет, даже если и получит такой приказ. Будет саботировать его всеми силами. Да и зачем это России? Ведь она прекрасно понимает, что потопление пассажирского лайнера — это уже перебор. И можно добиться результата, обратного желаемому. Поэтому, разработайте план эскорта "итальянцев" в проливах нашими крейсерами, чтобы исключить возможность успешной торпедной атаки. Не буду возражать, если один из наших крейсеров случайно столкнется с "Косаткой". Бывают же ошибки в маневрировании. И постарайтесь подгадать движение так, чтобы поблизости был какой — нибудь пассажирский лайнер. Желательно наш, но в крайнем случае сойдет любой. Расписание лайнеров известно, поэтому подстроиться под него нетрудно. Все равно, для японцев несколько лишних дней ничего не решат...

Когда горизонт на востоке начал светлеть, все уже готово к погружению. Несколько минут на взятие высот звезд секстаном в период сумерек, и вот уже захлопнут рубочный люк, открыты клапана вентиляции балластных цистерн, и лодка с шипением начинает погружаться. Скрылась палуба, уходит под воду рубка и через пару минут ничто не говорит, что здесь только что был боевой корабль Российского флота. Скользнув в глубину, "Косатка" выравнивается и начинает свое неспешное движение в царстве Нептуна, распугивая здешних обитателей.

— Отлично, господа. Ушли за ночь довольно далеко от пролива, никто нас не заметил, и если так будет продолжаться и дальше, то скоро мы должны выбраться из Яванского моря. Курс норд — ост шестьдесят градусов, глубина двадцать пять метров. В этом районе малые глубины, порядка сорока — пятидесяти метров и ниже лучше не погружаться.

Закончив совместно со старшим помощником расчеты астрономических наблюдений, сравнили результаты. Старпом нанес точку на карту, Михаил убедился, что большой погрешности со счислением нет и с чувством выполненного долга отправился завтракать. Через двадцать минут закончится вахта старпома, вот и надо поговорить по душам за стаканом чая. А дальше решать, что делать. Если не удастся установить хотя бы допотопную пушку, то много он не навоюет. Тратить драгоценные торпеды на японские транспорты, которые косяками будут бегать через Корейский пролив туда и обратно, крайне неразумно. Если все пойдет, как он задумал, то в первую же атаку уйдут шесть торпед. Если японцы не поймут, в чем дело и подставятся снова, оставаясь в этом же районе, то еще шесть. Это если успеют перезарядить, пока японцы не очухаются. Итого, половина боезапаса улетит в первую же ночь. Но это в идеальном варианте, если адмирал Того посчитает, что подорвался на минах и никуда не уйдет. Но рассчитывать на это особо не стоит. Того не дурак, и обладая информацией о "Косатке", вполне может сопоставить факты. Тем более, что в прошлой его жизни японцы также панически боялись подводных лодок. Когда подорвались броненосцы "Ясима" и "Хатсусе", то они посчитали это атакой подводной лодки и палили из орудий по любым предметам на воде. А когда японские миноносцы, подошедшие к Владивостоку, увидели наши погружающиеся подводные лодки, то развернулись и бросились наутек. И больше к Владивостоку в течение всей войны ни один японский корабль не подходил. Иными словами, лодки отогнали вражеский флот от Владивостока одним своим "авторитетом", не выпустив ни одной торпеды. Возможно, и сейчас удастся напугать японцев одним фактом своего присутствия в водах Корейского пролива, чтобы приостановить перевозки войск и снабжения для них, но это не может продолжаться слишком долго. Видя, что "Косатка" активности не проявляет, они возобновят перевозки. Тем более, на Того будут давить с огромной силой. А когда еще Макаров в Порт — Артуре появится. И когда еще немецкие торпеды доставят. Значит, надо придумать альтернативу...

Вот как раз и стармех пришел чайку попить...

— Доброе утро, Валерий Борисович! Как, новые идеи появились?

— Доброе утро, Михаил Рудольфович. Появились. Я тут вчера прикинул примерную схемку... В общем, сможем мы установить этот музейный экспонат. Хоть и придется повозиться, но сможем. Если реи "Маньчжура" выдержат.

— Не беспокойтесь, выдержат. И в связи с этим у меня к Вам еще один вопрос, как к кораблестроителю. Сможем мы изготовить в мастерских Артура вставки меньшего размера для наших минных аппаратов? Под калибр мин Уайтхеда, которые стоят у нас на вооружении?

— Михаил Рудольфович, Вы продолжаете меня удивлять! Зачем?!

— А вдруг мины Шварцкопфа из Германии нескоро придут? Вот и будем стрелять нашими, 38 — сантиметровыми.

— А их где возьмем?!

— Будем грабить крейсеры и броненосцы. Им они все равно ни к чему. А если собрать со всех, нам пока хватит. Будет мало, и за миноносцы возьмемся. Все равно, мы их применим с большей эффективностью.

— А отдадут?

— А куда они денутся? Макаров скажет — все отдадут. Командиры броненосцев нам еще и благодарны будут. За то, что мы их от такой головной боли избавим. Да и командиры крейсеров тоже. Вот миноносники, естественно, взъерепенятся. Но пока до них очередь дойдет, может быть, мины Шварцкопфа придут. Так как, Валерий Борисович? Эскиз я Вам набросаю.

— В принципе, можно попробовать... Михаил Рудольфович, а больше у Вас в запасе ничего этакого нет?

— Много что есть, Валерий Борисович. Очень много. Да только... О-о-о, а вот и наш чиф пожаловал. Чайку, Василий Иванович?

Старпом сел за стол и по нему было видно, что его распирает от любопытства. После нескольких дежурных фраз, все же поинтересовался.

— Валерий Борисович, а что это у нас за очередной эксперимент намечается? Что это Вы с утра, как только светать начало, на палубе с рулеткой вымеряли? Как раз перед рубкой, куда пушку ставить собирались?

Стармех глянул на Михаила, но он не стал делать из этого тайны.

— А это, дорогой мой Василий свет Иванович, значит, что будет у нас пушка. Пусть не такая, как хотелось бы, но... На безрыбье, сам понимаешь... Если интересно, зайди после завтрака ко мне в каюту. Подробно расскажу. Если хочешь, конечно...

Предлагать два раза не пришлось, и когда Михаил начал рассказ, лицо старпома вытягивалось с каждой минутой все больше и больше. Наконец, не выдержал.

— Мишка, ни черта не пойму. О какой пушке ты говоришь? О тех четырех девятифунтовках, что ли?!

— Ну да! "Маньчжур" без одной как — нибудь обойдется. Все равно, толку от них на больших дистанциях никакого. А чтобы от миноносцев отбиться, и остальных хватит.

— Так ведь этот антиквариат — картузного заряжания!!!

— Ну и что? Картузы будем хранить со всем возможным сбережением, чтобы не отсырели внутри лодки. А чтобы их при заряжании не подмочить, сначала казенник протереть можно, а после этого пару раз холостыми пальнуть, чтобы ствол высушить и прогреть. Нам ведь торопиться некуда. Все равно, с японскими боевыми кораблями мы вести артиллерийскую дуэль не собираемся. А на японских транспортах артиллеристы еще те. Да и не все из них вооружены.

— Ты и это знаешь?!

— Знаю.

— Хорошо. А почему не пушку Барановского? Ведь на "Маньчжуре" такие есть.

— Снаряд у нее слабоват для железного борта. Нам ведь пушка нужна такая, чтобы в бортах японских транспортов хорошие дырки разворачивать. Чтобы они на поверхности моря долго не задерживались. И тут фугасный снаряд старой девятифунтовки подходит гораздо лучше. Хоть и скорострельность у нее гораздо ниже. А вот пулеметы нам бы очень пригодились. Но, увы...

— Ну, Михель!!! Но откуда ты можешь знать, что "Маньчжур" застрянет в Шанхае и не успеет его покинуть до начала войны?! А если он уйдет?

— Тогда мы останемся без пушки, только и всего. Но думаю, не уйдет.

— Но для чего нам так необходима эта древняя рухлядь?

— Потому, что другой нет. И пока мы в Артур не придем, нам ничего не светит. Не из карабинов же японцев топить? А вот эта древняя, как ты говоришь, рухлядь, была бы для нас весьма и весьма полезной. Для нее будет много подходящих целей.

— Но откуда ты можешь это знать?

— Знаю. У меня свой источник информации. Скажу тебе откровенно, Василий. Желтое море — это большой японский курятник. И нам предстоит стать лисой в этом курятнике. Правда, надо туда еще добраться. Но когда доберемся, не сомневайся, курятина у нас будет.

— А не боишься, что лиса на воротник пойти может, если на нее охотничьих барбосов спустят?

— Не спустят. Спускать некого. Крейсера японцев для нас не опасны, когда мы на перископной глубине. Броненосцы тоже. Опасаться надо миноносцев. Ночью их гораздо труднее заметить, чем крейсера и броненосцы. И они запросто могут попытаться нас таранить, если не успеем погрузиться.

— Ох, Михель... Слушай, ты случайно не провидец?

— Нет. Просто, кое что знаю. Вот из этого и исхожу...

Уточнив еще ряд деталей, старпом ушел. По его виду Михаил понял, что хоть он и получил ответы на интересующие вопросы, но вместо этого у него возникла куча новых. И дальше держать его в неведении все труднее и труднее. Ведь Василий прекрасно понимает, что его друг детства уже совсем не тот, что был раньше. И причины этой метаморфозы понять не может. И скоро придется раскрывать свои следующие знания, а это еще больше усилит его подозрения. Пожалуй, придется рассказать ему все. Василий не из болтливых. Но это сразу снимет массу проблем...

Когда на стол в кабинете адмирала Ито легли очередные телеграммы из Лондона и Сингапура, ему стоило больших трудов сохранить видимость спокойствия. То, что в них было написано, отдавало настоящей мистикой. Хоть в телеграммах и не содержалось конкретных фактов, но... Два плюс два всегда будет четыре. И адмирал Ито знал это очень хорошо...

Сначала, когда только пришло первое сообщение из Лондона о таинственном исчезновении "Косатки", это навело его на нехорошие мысли. Но со временем адмирал успокоился. "Косатка" нигде не появлялась, и он стал думать, что лодка погибла со всем экипажем от невыясненных причин. Вокруг Африки ни один из русских боевых кораблей за это время так и не пошел. Отряд адмирала Вирениуса идти на Дальний Восток пока не собирался. Лишь один русский вспомогательный крейсер "Днепр" прошел Суэцким каналом и направился через Индийский океан в сторону Малаккского пролива. Англичане все время держали его под наблюдением, но "Днепр" их игнорировал, и сбежать не пытался. И если предположить вообще невозможное, что "Косатка" смогла незамеченной проникнуть в Индийский океан на своих первоначальных запасах топлива, то незаметно встретиться с "Днепром" у нее бы все равно не получилось. Шли дни, "Днепр" зашел в Коломбо на бункеровку углем и собирался идти дальше. Адмирал успокоился и подумал, что ошибся в своих подозрениях. И вдруг, как гром среди ясного неба. По выходу из Коломбо "Днепр" отрывается ночью от своих провожатых, погасив все огни, и исчезает. Как его ни ищут англичане, но найти не могут. Ставка, сделанная на то, что русские воспользуются радиотелеграфом, не оправдалась. Крейсер просто исчез. А затем появился на подходах к Малаккскому проливу, как ни в чем не бывало. Одни боги знают, где он был и что делал. Да еще его команда, которую не спросишь. Был бы это коммерческий пароход, всегда можно было бы найти предлог, чтобы задержать его в море. Вплоть до бредового подозрения в пиратстве, или работорговле. Потом, конечно, извиниться и отпустить. Даже нанесенные убытки в связи с необоснованным задержанием оплатить. Если успеть... Зато можно узнать много интересного. Но с военным кораблем такой фокус не пройдет, а задирать русских раньше времени не стоит. Поэтому, если отбросить всякие криминальные версии неожиданного побега "Днепра" (а больше на ум ничего не приходит), то остается единственная причина — тайная встреча с "Косаткой". И из этого следует один вывод. Если его подозрения верны, значит "Косатка" преодолела незамеченной два океана, пополнила запасы с "Днепра" и сейчас идет на Дальний Восток. В параноидальные бредни англичан, что она останется в Индийском океане для действий на морских коммуникациях в районе Малаккского пролива, он не верил ни секунды. И ловить двух "гарибальдийцев", идущих из Италии, ей нет никакого смысла. Русские не идиоты, наживать себе неприятности перед началом войны. Но пускай друзья — англичане попсихуют. Даже эскорт из боевых кораблей для "гарибальдийцев" выделят на опасных участках. Пусть, хуже не будет. Малаккским проливом "Косатка" пока что не проходила. В надводном положении ее бы заметили, а в подводном проходить пролив с интенсивным движением... Нет, это ближе к фантастическим романам Жюля Верна. Значит, либо она еще остается в Индийском океане (что очень сомнительно), либо... Прошла через Зондский пролив. Он значительно короче Малаккского и его можно преодолеть ночью в надводном положении за короткое время. Значит, эта морская хищница уже пробралась в дальневосточные моря. Куда же она пойдет? В Порт — Артур, или во Владивосток? Скорее всего, в Порт — Артур. Там главная база русского флота. И ей надо спешить. Несомненно, русские догадываются, что война не за горами. И к началу военных действий субмарина должна быть на месте. Ведь ей, несомненно, потребуется какой — то текущий ремонт после такого длительного перехода, пополнение запасов, отдых команды, в конце концов. Ведь это аксиома. Значит, надо задействовать всю агентуру в Артуре. Прибытие "Косатки" не пройдет незамеченным, об этом будут говорить все. И если это произойдет, появляться главным силам возле Артура станет опасно. Можно ждать чего угодно, если подходы к базе будет охранять такой подводный миноносец. В открытом море с него толку мало, скорость очень мала. Но если приблизиться к Артуру, то он может заранее занять выгодную позицию и просто ждать, когда какой — нибудь броненосец сам не подставится под его торпеды. Поскольку, обнаружить его раньше нет никакой возможности. Как ни прискорбно, но придется теперь считаться с этим подводным монстром...

Если, конечно, он сам не поддался паранойе англичан. И "Днепру" на самом деле просто осточертело такое навязчивое внимание, вот он и сбежал. А что, версия вполне вероятная. Он бы на месте командира "Днепра" поступил точно также. Тем более, "Косатку" так до сих пор никто и не видел. Поэтому, придется запастись терпением. В конце концов, ни одного неопровержимого факта появления "Косатки" в Индийском океане нет. Только одни домыслы англичан.

И вот, наконец, Южно — Китайское море. Ветер посвежел, и от былой благодати не осталось и следа. Шторма, как такового, еще нет, но белые барашки уже покрывают гребни волн. Ветер срывает соленые брызги, обдающие рубку, а палуба периодически погружается в воду. Вокруг никого, нет даже местного "москитного" флота. Поэтому "Косатка" идет в надводном положении, рассекая волны своим острым форштевнем. Михаил стоял на мостике и внимательно оглядывал в бинокль горизонт. Но ни он, ни вахтенные сигнальщики, ведущие наблюдение, не замечали ничего подозрительного. Полтора часа назад разошлись со встречным пароходом, но он проходил очень далеко и был виден только его дым на горизонте. Даже далеко в сторону отворачивать не пришлось. По — прежнему работает один дизель, и лодка уверенно держит свои десять узлов экономического хода. Уже отметили наступление нового, 1904 года и экипаж знает, что возможно начало войны. Отношения между Россией и Японией значительно ухудшились. Информация получена от командира "Днепра" и поэтому никому ничего больше узнать не удалось. Окинув взглядом еще раз обстановку и убедившись, что все спокойно, Михаил покинул мостик, предупредив старпома, стоявшего на вахте, чтобы после вахты обязательно зашел к нему. Есть разговор. Зайдя в каюту, Михаил взвесил все за и против. Дальше тянуть нельзя. Иначе, перед атакой японцев у друга возникнет очень много ненужных вопросов. А их у него уже и так хватает с избытком. Старпом не заставил себя ждать и сразу же после вахты постучался в каюту.

— Можно?

— Заходи, Василий, садись. Долгий разговор нам предстоит.

Старпом молча сел на предложенный стул, а Михаил остался сидеть на койке. Места в каюте было немного. Оба понимали, что настал важный момент, но Василий не торопил. Он уже понял, что может стать свидетелем чего — то очень важного. Настолько важного, что его друг вынужден хранить это в тайне от всех. И то, что он решает открыть правду, у него просто не остается выбора. Наконец, Михаил решился.

— Васька, мы знаем друг друга с детства. И я знаю, что ты можешь держать язык за зубами. И иду на это потому, что у меня нет другого выхода. Скоро произойдет ряд событий, которые я не смогу тебе объяснить. И ты можешь подумать, что у меня не все в порядке с головой. Предупреждаю, то, что ты узнаешь, может тебе сильно не понравиться. Но если я буду и дальше держать тебя в неведении, то ты можешь взбрыкнуть в ответственный момент, и все сорвется. Готов?

— Мишка, давай без предварительной подготовки. Что ты меня, как девицу обхаживаешь?

— Хорошо. Ты уже обратил внимание на мою странную осведомленность. На то, как мне удалось построить эту лодку. Тебя удивляет, что мне известно о начале войны и то, что "Маньчжур" не успеет уйти из Шанхая. Могу сказать больше. Японский флот выйдет из Сасебо 24 января и начнет захват русских коммерческих пароходов. В ночь с 26 на 27 января отряд японских миноносцев атакует нашу эскадру на внешнем рейде Порт — Артура. Будут подорваны броненосцы "Цесаревич" и "Ретвизан" и крейсер "Паллада". Ты спросишь, откуда я это знаю? Отвечаю. Это уже было однажды...

По мере рассказа Василий не проронил ни слова и сидел с каменным выражением лица. Если бы он услышал об этом раньше, то посчитал бы глупой шуткой, или полетом буйной фантазии. Но здесь, на борту "Косатки", фантазии становились реальностью. Под конец рассказа Михаил открыл сейф и достал свой арсенал.

— Вот, смотри. Я не взял с собой ничего, что могло бы подтвердить мои слова. Кроме оружия. Оно может пригодиться и здесь, на лодке. Ты согласен, что такого еще нигде нет?

Василий заворожено взял в руки автомат и стал его внимательно рассматривать. Потом осмотрел пистолеты.

— Охренеть... Мишка, если бы я услышал это при нашей встрече в Кронштадте, то счел бы тебя фантазером, или психом. Но после всего, что тут увидел... И если учесть, где мы сейчас находимся... Но как такое может быть?

— Я сам не знаю, как. Очень много мы не знаем о том, что нас окружает. Мне разрешили вернуться на сорок лет назад. И я хочу изменить историю. Для этого все и затеял.

— А что стало со мной? С моими родными?

— С твоими родными не знаю. Я покинул Петроград в декабре семнадцатого и больше там никогда не был. Но ты в 1914 году оказался на Черном море, и воевал там. Во время гражданской войны, когда я был в Севастополе, мне случайно удалось все выяснить. Ты был убит в семнадцатом году, когда начались репрессии против офицеров. А ты был поручиком по Адмиралтейству.

— Твари... И что же нам теперь делать?

— Я реально оцениваю наши силы и не собираюсь одной подлодкой выиграть войну. Наша задача — нанести максимально возможный урон главным силам японского флота в самом начале войны и перехватить инициативу. В прошлый раз японцы находились в районе островов Эллиот, недалеко от островка Роунд. Это в сорока пяти милях от Порт — Артура. Иными словами, я знаю время и место. И у нас есть возможность одним ударом существенно ослабить ядро японского флота. А дальше — забота Макарова. Нам же предстоит охота на японских коммуникациях. Именно этим подводные лодки и занимались на протяжении обеих войн. Поэтому и говорил, что нам предстоит стать лисой в японском курятнике. И именно для этого нужна пушка. Мин у нас немного и лучше приберечь их для более достойных целей, чем транспорты. И взять пушку, кроме как на "Маньчжуре", пока негде.

— Да уж, Михель... Или, как там тебя? Герр фрегаттен — капитан. Язык сломаешь... Командуй. Глупых вопросов задавать не буду. Дай бог, чтобы все получилось, как ты задумал...

Солнечный диск тонул в океане, окрашивая небо в западной части горизонта в багровые тона. На востоке все уже подернуто синей мглой. Шипит вода за бортом, волны периодически накатываются на палубу и разбиваются о рубку, как о гранитный утес. "Косатка" несется вся в пене, то оставляя над водой одну рубку, то выходя из воды. На небе уже вспыхнули первые звезды и снова ночь — верная союзница субмарины, укутывает ее своим покрывалом, превращая в невидимку. Путь еще далек. И неизвестно, что ждет ее в конце этого долгого пути. Но что бы ни случилось, она одним фактом своего появления на свет уже изменила историю. Пока ее не воспринимают всерьез, считая чем — то вроде египетской пирамиды. Вещи по — своему уникальной, но совершенно бесполезной. И это хорошо. Потому, что ее время еще не пришло. Оно придет чуть позже. И тогда весь мир поймет, что произошло эпохальное событие, разделившее историю на "до" и "после".

Глава 3

Момент истины.

Темные волны Желтого моря накатываются на палубу, и сырой промозглый ветер бросает в лицо соленые брызги. "Косатка" следует самым малым ходом, патрулируя район предполагаемого местонахождения японского флота. Вахта вглядывается в бинокли, осматривая горизонт в поисках малейшего дымка. Но море пустынно. Михаил тоже стоит на мостике и не выпускает бинокля из рук. Вот и настал тот день. 26 января 1904 года. Он приложил титанические усилия, прошел все круги ада двух войн, чтобы снова оказаться здесь. Именно в этом месте и именно в это время. Сегодня все решится. Стоило ли все это затраченных усилий. И удастся ли ему, простому моряку российского флота, заставить изменить курс, по которому дальше пойдет история не только России, но и всего мира. Если все его расчеты верны, скоро в этом районе должны появиться главные силы японцев. Это если адмирал Того ничего не заподозрил и не стал вносить коррективы в план атаки Тихоокеанской эскадры в Порт — Артуре, учитывая возможность появления "Косатки". Несомненно, какая — то информация о "Косатке" все равно должна была просочиться. Неясно только, насколько она будет воспринята всерьез. По крайней мере, ему казалось, что до самого Желтого моря им удалось сохранить свое инкогнито. Заранее предпринимались меры для предотвращения случайных встреч. Если было малейшее подозрение на то, что их могут обнаружить встречные суда, лодка немедленно погружалась. Один раз налетел тайфун, и снова пришлось какое — то время идти под водой. А потом всплывать, вентилировать лодку и заряжать аккумуляторные батареи в условиях шторма. И снова "Косатка" показала себя с самой лучшей стороны. Чувствовалась преемственность "породы". Пронизывая огромные волны, как стальное копье, пущенное рукой Нептуна, то полностью исчезая в них, то взлетая на гребень в окружении пены, "Косатка" неумолимо шла вперед. Пришедшая из другого времени, она уже полностью освоилась в этом мире и готова была во всеуслышание заявить о себе. Времени осталось немного. И скоро все покровы тайны ее рождения будут сброшены.

— Ваше благородие, а кого первого ждать?

Кондуктор Емельянов, только что заступивший на вахту, был проинструктирован заранее. Хоть он и помалкивал, но тоже был сильно удивлен, когда командир озвучил план их дальнейших действий в ночь с 26 на 27 января. К тому, что командир знает много странного и непонятного, он уже привык и особо не удивлялся. Но когда услышал, что в ночь на 27 января намечено нападение на Порт — Артур и им предстоит нанести удар по главным силам японского флота, то тут уже впору было поверить в божественное провидение. Откуда командир может знать, где именно будут находиться японцы, и что они будут делать? Но его это не касается. Командир — он и есть командир, чтобы думать. А его дело — четко и быстро выполнять поставленную задачу. Но сейчас, видно, не утерпел и спросил.

— Первыми вперед будут посланы "собачки", то есть бронепалубные крейсера адмирала Дева — "Читозе", "Касаги", "Иосино" и "Такасаго". Они могут пройти в стороне, но они нас и не интересуют. За ними движутся главные силы — броненосцы адмирала Того, и броненосные крейсера адмирала Камимуры в сопровождении миноносцев. И скоро они должны быть здесь. Вот они — то нам и нужны. В первую очередь — эскадренные броненосцы "Микаса", "Асахи", "Фудзи", "Сикисима", "Хатсусе" и "Ясима". И если нам удастся сегодня ночью уполовинить эту компанию, то уже одним этим мы выполним свою задачу в этой войне. Вместе с ними должно быть пять "кабанчиков" помельче — броненосные крейсера "Идзумо", "Ивате", "Токива", "Адзума" и "Якумо". Тоже неплохие трофеи. Шестой из этой стаи — "Асама", уйдет в Чемульпо. Наша задача — использовав фактор внезапности, нанести максимально возможный урон японцам. Первоочередная цель — броненосцы первого отряда под личным командованием адмирала Того. Запасная цель — броненосные крейсера второго отряда адмирала Камимуры. На прочие цели отвлекаться не будем.

— А они тут точно появятся, Ваше благородие? Ведь могут и дальше к зюйду пройти?

— Должны появиться, Петр Ефимович... Не должен адмирал Того упустить свой шанс. Одним ударом покончить с нашей эскадрой. Во всяком случае, он так считает...

Но не смотря на показную уверенность, в душе у Михаила были сомнения. Невозможно, чтобы японцы оставались в полном неведении относительно "Косатки". И они просто обязаны учитывать в своих планах возможность появления на театре военных действий такого источника головной боли, как подводная лодка с неизвестными возможностями.

Недооценивать они ее могут. Но вот полностью игнорировать — вряд ли. Ведь это элементарная логика. Поэтому, сейчас план адмирала Того может несколько отличаться. Он может оставить при эскадре несколько миноносцев. Может оставить один — два бронепалубных крейсера. Может выбрать место ожидания несколько южнее, чем раньше. Но полностью уходить из этого района, по идее, не должен. Ведь ему и в страшном сне не может присниться, что кому — то известно место, где он будет ожидать результата ночной атаки на Порт — Артур. Он и сам его еще недавно не знал. "Косатка" находится на позиции уже три дня, никак себя не обнаруживая, но особой активности вокруг пока нет. Если японский флот не появится в этом районе, то придется уходить ближе к Порт — Артуру в надежде перехватить его там. Но рассчитывать на успешную атаку нескольких целей в светлое время суток не стоит. Высока вероятность того, что кто — то все равно заметит след торпеды на воде. А ночью вполне могут посчитать за подрыв на минах. Ладно, что гадать. Что будет, то будет...

— Дымы на горизонте, справа восемьдесят!

Михаил и Емельянов вскинули бинокли, посмотрев в указанном направлении.

— Ну, вот и дождались... Приготовиться к погружению, покинуть мостик!

Вахтенные один за другим скрылись в люке. Михаил посмотрел еще раз в направлении дымов. Нет никаких сомнений, идет множество кораблей. Все, надо исчезать с поверхности моря. Никто не должен видеть "Косатку".

Люк закрыт, и воздух с шипением начинает выходить из балластных цистерн. "Косатка" дает ход вперед электродвигателями и вскоре воды Желтого моря смыкаются над ней, укрывая от посторонних взоров. И вот звучит долгожданная команда: "Поднять перископ!" Лодка медленно скользит под поверхностью моря. Теперь можно наблюдать за окружающей обстановкой в перископ, на короткое время поднимая его на небольшую высоту над поверхностью. Группа целей приближается...

Дымы закрывают уже значительную часть горизонта. Вскоре становится ясно, что одиннадцать крупных боевых кораблей в окружении миноносцев приближаются к острову. Значит, история повторяется. Впрочем, не совсем. В составе эскадры следуют два бронепалубных крейсера и два небольших корабля, идущих впереди. Странно, этой четверки здесь не должно быть. Два малыша похожи на авизо — "Тацута" и "Чихайя". Крейсеры пока не удается определить. Значит, адмирал Того принял в расчет наличие "Косатки" и мыслит в верном направлении, постаравшись хоть как — то подстраховаться. Хоть обнаружить "Косатку" эти "собачки" с авизо и не смогут, но вполне смогут крутиться под ногами и мешать проведению атаки. А тратить торпеды на этих сторожевых псов нет смысла. Еще хуже, если Того оставит при эскадре несколько миноносцев. Толку с них тоже не будет, но своей возней вокруг эскадры они могут затруднить маневрирование лодки и придется следить за ними, чтобы случайно не столкнуться. Но, как бы то ни было, жребий брошен. Стальная морская хищница почувствовала приближение добычи и двинулась ей навстречу...

Неспокойно было на душе у командующего Соединенным флотом вице — адмирала Того. Хоть он и не подавал виду, но последняя информация, полученная из Морского генерального штаба перед выходом из Сасебо, не разъясняла обстановку, а только добавляла вопросов. Неизвестно точное место дислокации флота русских. То ли он в Артуре, то ли в Талиенване. Поэтому, придется разделить миноносцы и направить десять к Артуру и восемь к Талиенвану. Это все, что у него есть для внезапного удара по русским кораблям. Хочешь, не хочешь, а придется распылять силы. А тут еще одна неприятность — миноносец "Акебоно" столкнулся с транспортом, получил повреждения и не может принять участия в атаке. Плохое предзнаменование... И совсем непонятная и таинственная история с этой подводной лодкой русских. Все, что связано с ней, уже начинает отдавать мистикой. Последний раз ее видели у берегов Норвегии, и после этого она исчезла. Англичане устроили истерику, граничащую с паранойей, по поводу возможных крейсерских действий этой лодки на коммуникациях в районе Малаккского пролива. И только на том основании, что русский вспомогательный крейсер "Днепр" сумел исчезнуть из — под их пристальной опеки после выхода из Коломбо. Он, видите ли, вез торпеды. Ну и что? Может быть, он везет их для Владивостокского отряда крейсеров, куда "Днепр" и направляется? "Днепр" уже четыре дня назад проследовал Корейским проливом в сторону Владивостока, а этой мифической субмарины так до сих пор никто и не видел. "Ниссин" и "Кассуга", нападения на которые так опасались англичане, и поэтому приняли беспрецедентные меры безопасности, уже должны пройти Малаккский пролив. Но субмарина по — прежнему так и не появилась. И если она действительно существует, то русские должны приложить все усилия к тому, чтобы она оказалась до начала военных действий в их водах, а не в Индийском океане. Хоть по свидетельствам очевидцев "Косатка" и не обладает высокой скоростью, особенно под водой, но вполне может занять удобную позицию на подходах к своей базе и внезапной атакой отправить на дно любой из существующих броненосцев, рискнувший приблизиться. Она имеет четыре торпеды в носовом залпе. И даже если попадет всего одна, то этого будет достаточно. Броненосец если и не утонет, то значительно потеряет в скорости хода. И добить его вблизи базы вражеского флота — дело времени. И теперь придется учитывать при планировании своих действий эту мифическую "Косатку", разрази ее демоны. Но дело в том, что ни во Владивостоке, ни в Порт — Артуре она так до сих пор и не появилась. Возможно, погибла на переходе? А русские продолжают окружать это дело ореолом таинственности. Надо признать, им это удалось блестяще. "Косатка" одним фактом своего появления в море, а потом внезапного исчезновения, переполошила всех. И теперь он вынужден держать при эскадре два старых бронепалубных крейсера с авизо. Отряд адмирала Дева трогать нельзя. Быстроходная разведка необходима. Вот и пришлось забрать из отряда Уриу два самых слабых крейсера — "Акаси" и "Такачихо". Да и авизо "Чихайя" заодно. У него и так огромный перевес в силах, справится с "Варягом" и "Корейцем" и без этих малышей. Корабли, конечно, в боевом отношении никакие, но в качестве сторожей вполне сойдут. Хотя совершенно не понятно, чем они смогут помочь. Ну, будут идти впереди эскадры, осматривая водную поверхность и обстреливать все непонятные предметы на воде, а что это даст? Неужели русские настолько глупы, что будут специально всплывать возле крейсеров и подставляться под выстрелы? Полная бессмыслица. Единственно, на что можно рассчитывать, так это то, что небольшие и быстроходные крейсеры и авизо затруднят маневрирование лодки при выходе в атаку на крупные боевые корабли и вынудят ее уклоняться во избежание столкновения. Но это в открытом море. А при подходе к Порт — Артуру, или при встрече с главными силами русских? Тогда эти корабли превращаются в жертвенных баранов. Они будут находиться ближе всех к противнику и там не преминут воспользоваться возможностью расстрелять такую сравнительно беззащитную и безопасную цель. А если их увести, то субмарина может скрытно подобраться к кораблям линии и совершенно безнаказанно и неожиданно выпустить торпеды. Конечно при условии, что она там будет. В итоге, получается замкнутый круг. Теперь единственный выход, при обстреле Порт — Артура следовать полным ходом, тогда "Косатке", если она там действительно есть, будет трудно прицелиться. Да и выгодную позицию для стрельбы ей будет занять довольно затруднительно из — за низкой скорости. Возможно, опасность этой мифической субмарины сильно преувеличена. Все началось с англичан. У них любое сообщение о возможности крейсерских операций на морских путях вызывает панику. И этот параноидальный бред проник и в Морской генеральный штаб. А еще говорят, что паранойя не заразна. Похоже, ошибаются. Пусть даже эта мифическая лодка и существует. И каким — то образом сумела пробраться в Желтое море. Но что это меняет? Отразить ночную торпедную атаку миноносцев она не сможет. А после этого, когда часть русских кораблей выйдет из строя, ее действия уже не будут представлять серьезной угрозы. Даже если предположить самое худшее — ей удастся подорвать один из его кораблей при обстреле Порт — Артура. Этим она сразу выдаст свое место, и эскадра быстро выйдет из зоны поражения, сосредоточив все внимание на бое с русскими. Из — за своей крайне низкой скорости под водой "Косатка" будет просто не в состоянии следовать за японской эскадрой.

Впрочем, скорее всего, он тоже поддался этой английской паранойе. За весь переход от Сасебо не было ни одного подозрительного случая, который можно было бы хоть как — то связать с этой таинственной субмариной. Здесь, возле островка Роунд, то же самое. Откуда русским знать, что эскадра будет сосредоточена именно здесь, и именно здесь будет ждать результата ночной атаки? Крейсера адмирала Дева уже ушли вперед. Скоро пора посылать отряды миноносцев и ждать результатов разведки. А это будет, скорее всего, утром. Разведчики просто не успеют вернуться раньше. Что ломать голову над тем, что до сегодняшнего дня базировалось исключительно на слухах и предположениях. Без каких — либо реальных фактов. Прав был великий Конфуций, когда говорил о трудностях поиска черной кошки в темной комнате. Особенно, если ее там нет. А вот русские броненосцы, в отличие от мифической "Косатки", вполне реальны и искать их особо не надо. Поэтому, следует сосредоточиться на решении реальных задач, успешное выполнение которых принесет победу в войне, а не заниматься ловлей призраков.

Выйдя из рубки на крыло мостика, командующий осмотрел свою эскадру. Броненосцы вспарывают форштевнями волны Желтого моря, следуя за своим флагманом "Микаса". Параллельным курсом идет колонна броненосных крейсеров во главе с "Идзумо", на котором держит флаг адмирал Камимура. "Акаси", "Такачихо", "Тацута" и "Чихайя" идут впереди строем фронта, держа под наблюдением широкое пространство. Если там и будет эта таинственная субмарина, то она хоть как — то себя проявит. И остается надеяться, что это не укроется от "стражи". Тогда останется только менять курс и полным ходом обходить этот район. Преследовать эскадру "Косатка" все равно не сможет. Все, вроде бы, предусмотрено. Но нехорошие предчувствия закрадываются в душу...

Два отряда миноносцев отделяются от эскадры и уходят в разные стороны. Та, что уходит на север, идет к Талиенвану. Они там никого не найдут. Вторая группа из десяти вымпелов направляется на запад, к Порт — Артуру. Сегодня, если все будет, как в прошлый раз, они подорвут "Цесаревича", "Ретвизана" и "Палладу". И нет никакой возможности этому помешать. Потому, что главная цель — впереди. Вот эти шесть утюгообразных кораблей, на которых делает ставку адмирал Того. Они идут кильватерной колонной следом за флагманским броненосцем "Микаса". Он и будет первоочередной целью, если эскадра не изменит курс. Японцы уже сбросили ход до самого малого. Они будут ждать результата разведки, которую проведет отряд крейсеров адмирала Дева после ночной атаки миноносцев. Утром 27 января отряд адмирала Дева появится возле Порт -Артура, а после этого, спустя три часа, туда подойдут и главные силы адмирала Того из шести броненосцев, пяти броненосных крейсеров, начав обстрел русской эскадры. Но история уже изменилась. В составе эскадры Того — две "собачки", которых тут раньше не было. И теперь задача "Косатки" — изменить историю еще больше. Две кильватерных колонны — шесть броненосцев и пять броненосных крейсеров медленно двигаются ей навстречу. Отряды миноносцев уже далеко. Впереди эскадры строем фронта идут два небольших крейсера и два авизо. В лучах заходящего солнца удается определить их тип. Похоже, что это "Акаси" и "Такачихо". И если это так, то значит у адмирала Уриу в Чемульпо завтра будет не шесть крейсеров, а четыре. Но это дела не меняет. Хватит его флагмана "Нанивы" и приданного для усиления "Асамы". У "Варяга" и "Корейца" хоть так, хоть так нет никаких шансов. Против "Асамы" они бессильны. Но судьба войны решается не в Чемульпо. Она должна решиться здесь, возле крохотного островка в Желтом море. Но об этом пока еще никто не знает. Колонна из шести броненосцев медленно приближается. Ход небольшой. Они движутся в кильватерном строю, следуя за флагманом. И они не знают, что длинная узкая тень сейчас бесшумно скользит под поверхностью моря, направляясь в точку, где они должны встретиться. Охранение, идущее впереди эскадры, не замечает субмарину, крадущуюся в морских глубинах. Они проходят мимо, ничего не обнаружив. Но "Косатка" их тоже игнорирует. Это — не ее добыча. Ее добыча идет следом, дымя высокими трубами и держа наготове орудия, один снаряд которых может поставить жирный крест на судьбе "Косатки". Но так уж бывает иногда в жизни, что Голиафа побеждает Давид...

Михаил замер в рубке у перископа. Колонна из шести броненосцев следует, не меняя курса, ходом порядка пяти узлов. В "ночной" перископ, обладающий мощными линзами и большими зеркалами, можно разобрать силуэты головных броненосцев. Первым идет "Микаса". Когда еще было светло, удалось его хорошо рассмотреть...

После наступления темноты всплыли и следовали параллельно эскадре. Японцы не торопятся, им надо дождаться результата атаки миноносцев, а это произойдет не раньше, чем вернутся крейсера адмирала Дева. Ни одного миноносца при эскадре нет, а все охранение из двух "собачек" и двух авизо идет впереди строем фронта. Нельзя упрекать в этом японцев, противолодочной обороны еще не существует в принципе. Поэтому, "Косатка" может спокойно следовать в надводном положении параллельно колонне броненосцев в некотором удалении. Михаил улыбнулся. То, к чему он шел много лет, становилось реальностью. И сейчас все решится. Удастся ли ему изменить историю и спасти Россию...

Но вот, время вышло. Японские миноносцы уже должны нанести удар по русской эскадре. Теперь никто не сможет сказать, что Россия напала на японский флот до начала их нападения на русские корабли. Он обещал Макарову, что первый выстрел в этой войне будет сделан японцами. Но второй останется за Россией. "Косатка" увеличивает ход и начинает обгонять колонну броненосцев, занимая выгодную позицию для атаки. Призрак скользит по поверхности моря. Ни на броненосцах, ни на четырех кораблях охранения никто не видит "Косатку". И вскоре волны Желтого моря смыкаются над стальной хищницей, почувствовавшей добычу и тихо подкрадывающейся к ней перед решительным броском...

Колонна броненосцев приближается. Если она будет сохранять курс, то головной броненосец пройдет всего в трех кабельтовых от "Косатки", притаившейся на перископной глубине. Михаил приник к окулярам перископа. Видно, как огромная тень медленно приближается к вертикальной линии визира. Носовые аппараты изготовлены к стрельбе и четыре торпеды ждут в них своего мига. Весь экипаж замер на боевых постах. Идут последние секунды. Одна за другой они уходят в прошлое. И вот одной из них, такой же, как и все остальные, суждено войти в историю.

Команда, и стальная сигара вылетает из аппарата, устремляясь к цели. Спустя четыре секунды выходит вторая и устремляется вдогонку. Торпеды несутся на глубине четырех метров. Их цель, как ни в чем не бывало, продолжает свой путь. На "Микаса" еще не знают, что судьба отсчитывает последние секунды жизни флагмана Соединенного флота. Две стальных смертоносных сигары несутся вперед, пронзая темную толщу воды...

Михаил не смог оторвать взгляд от перископа. Слишком долго он ждал этого мига. Грохот взрыва раскалывает тишину, и возле борта броненосца взлетает в небо столб воды. Спустя несколько секунд взлетает второй столб и доносится грохот взрыва.

— Ура!!!

Грянуло во всех отсеках. Лодка дает ход и горизонтальными рулями старается удержать глубину. Экипаж делает все четко и без суеты. Люди сейчас слились с лодкой, и они представляют вместе единый организм. Задача которого — уничтожить врага и выжить самому. Головной броненосец продолжает движение, начав крениться на правый борт. Тот, который следовал за ним, начал останавливаться, отрабатывая назад полным ходом. Очевидно, на нем посчитали, что флагман подорвался на минном поле и если сейчас отвернуть вправо, или влево, то можно и самому наскочить на мины. В перископ хорошо видно, как поврежденный броненосец уходит вперед, а на его место медленно подходит следующая цель, постепенно теряя ход. Настоящий подарок для подводной лодки. Цель отчаянно сигналит позади идущим кораблям, но там уже поняли, что случилось что — то из ряда вон выходящее. Все слышали два взрыва. Вот цель уже почти остановилась, но еще продолжает движение. Тысячи тонн металла трудно разогнать, но точно также трудно и остановить. Второй броненосец еще сохраняет движение вперед и подставляет борт своему невидимому противнику. Нельзя так не уважать субмарину. Стальная подводная хищница не упускает благоприятный момент, еще две торпеды одна за другой выходят из аппаратов и устремляются к почти неподвижному броненосцу.

— Право на борт, обе машины полный вперед! Глубина двадцать пять метров!

"Косатка" начинает разворот через правый борт, чтобы ввести в действие кормовые аппараты. Перископ, на всякий случай, еле возвышается над водой, постоянно скрываясь в волнах. Неумолимо летят секунды, отсчитывающие время хода торпед, стремительно несущихся к цели. Михаил поглядывает на секундомер. Время хода вышло. Столб воды взлетает в районе миделя броненосца и тут же гремит взрыв. Спустя несколько секунд гремит второй, ближе к корме. Броненосец начинает крениться на правый борт. Следующие за ним четыре корабля увеличивают ход и начинают обходить подорванный броненосец. Наверху начинается ад. На кораблях вспыхивают лучи прожекторов. Очевидно, там уже поняли, что мины здесь не причем, и считают это атакой русских миноносцев, которые случайно оказались в этом районе. Гремят выстрелы, комендоры посылают снаряды во все стороны, принимая гребни волн за буруны от форштевней миноносцев. "Косатка" продолжает разворот вправо. Когда разворот закончен, снова всплывает на перископную глубину, немного приподнимая перископ над водой. Три броненосца уже прошли мимо, и только четвертый, метая лучи прожекторов в разные стороны, все ищет русские миноносцы, увеличивая ход. Дистанция не более двух кабельтовых, курсовой угол приемлемый. Броненосец еще не вышел из зоны поражения. Придется стрелять навскидку, как раньше по внезапно возникшим быстроходным целям. Лучи прожекторов шарят по воде, но "Косатка" остается невидимой. Броненосец вспарывает волны форштевнем, стараясь как можно быстрее покинуть опасное место, но две торпеды, вышедшие из кормовых аппаратов, уже несутся ему наперерез. Первая проходит перед самым форштевнем. Броненосец проскакивает вперед, и вторая настигает его, ударяя в район миделя. Столб воды, озаренный светом прожекторов, взлетает возле борта. Снова гремят выстрелы, у наводчиков не выдерживают нервы. Но снаряды летят в пустоту, поблизости никого нет. "Косатка" снова ныряет на глубину двадцать пять метров, уходя в сторону от вражеской эскадры. Наверху гремят взрывы. Японцы все еще обстреливают несуществующего врага. Да, сегодняшняя ночь войдет в историю. И Отто Веддигену не видать его славы...

Михаил стоял возле перископа и улыбался. Он все — таки сделал это!!! Флоту агрессора нанесен сильный удар, от которого он может и не оправиться. И дело не только в потере трех кораблей линии. В море появилась новая грозная сила, которая заставит с собой считаться. И эта сила изменила историю. И японцы первые прочувствовали это на своей шкуре. Атака Веддигена произошла почти на десять лет раньше. И теперь слава этого громкого успеха будет принадлежать "Косатке", а не U — 9. Интересно, как его назовут? Атака Корфа? Надо же, никогда не думал раньше оспаривать славу Веддигена. Но теперь надо воспользоваться всеми достижениями великих подводников прошлого (или будущего?) — Веддигена, Копхаммеля, фон Арнольда, Зальцведеля и многих других. Да, они были врагами России. Но вместе с тем они были настоящими мастерами подводной войны и этого у них не отнять. И пусть их богатейший опыт послужит правому делу. История начала меняться решительным образом. И теперь надо развивать успех. Рядом улыбается старпом, поглядывая на своего капитана. Уж он то отлично знает, ч т о этот успех значит для них всех.

— Поздравляю, господин капитан! Э т о всегда т а к бывает?

— По разному... Теперь будем привыкать бить японцев. Не все им должно везти, как раньше...

— А что сейчас?

— Отойдем в сторону, чтобы эти слоны нас не затоптали. Первые две цели должны затонуть. Для броненосца английской постройки две мины в борт — этого достаточно. Третий получил только одну и может остаться на поверхности. Если не утонет, догоним и добьем подранка. Сейчас былой резвости у него уже не будет.

Взрывы прекратились, и "Косатка" снова всплыла под перископ. Оставшиеся три броненосца увеличили ход и скрылись в ночной темноте. Отряд броненосных крейсеров тоже исчез. В стороне вспыхивают огни, и видно, как два небольших корабля, очевидно — "Тацута" и "Чихайя" заняты спасением людей с подорванных броненосцев. Вокруг ходят на большой скорости "Акаси" и "Такачихо", светя прожекторами и выискивая несуществующие миноносцы. Броненосец, получивший только одну торпеду, потерял ход и не ушел далеко, хотя осел в воду и получил сильный крен. На его палубе зажгли несколько ламп, и видно, как там суетятся люди. Судя по всему, корабль уже не жилец.

"Косатка" дала ход и начала выходить на позицию для повторной атаки. Хорошо, что эти две "собачки" — "Акаси" и "Такачихо" не приближаются близко, а кружат в отдалении. "Тацута" и "Чихайя" легли в дрейф, спустили шлюпки и подбирают людей из воды. Две первых цели не видно в темноте. Либо они уже утонули, либо полностью лишились электроэнергии и тонут в кромешной тьме. Видно, как "Тацута" и "Чихайя" светят прожекторами, выискивая группы людей и наводя на них шлюпки. Выстрелов больше нет. Похоже, японцы решили, что миноносцы уже ушли. Поврежденный броненосец не движется. Очевидно, экипаж пытается бороться за живучесть. Но это уже лишнее. Жить кораблю осталось недолго и людям впору позаботиться о себе, но они этого не знают. А между тем, судьба броненосца уже решена. Стальная хищница бесшумно подкрадывается под водой. Команда минеров спешно перезаряжает аппараты. Наконец, один из кормовых аппаратов готов. Ждать перезарядки остальных не обязательно. Надо использовать благоприятный момент, пока цель неподвижна, и одновременно проверить одну вещь...

"Косатка", описав дугу и выйдя на траверз лежащего в дрейфе корабля, разворачивается кормой на цель. Дистанция — три кабельтовых. Силуэт цели неплохо различим из — за нескольких огней на палубе. Линия визира перископа ложится на носовую башню главного калибра. Даже если броненосец неожиданно даст ход, торпеда все равно его настигнет. Вокруг все спокойно. "Тацута" и "Чихайя" заняты спасением людей, подбирая их из воды, "Акаси" и "Такачихо" описывают круги вокруг места недавней трагедии, но не приближаются близко, обеспечивая прикрытие поврежденного броненосца от повторной атаки. "Косатка" остается наедине со своей добычей. Короткая команда, и торпеда вылетает из аппарата, устремляясь к цели. Субмарина дает полный ход и старается уйти подальше от места пуска торпеды. Идут томительные секунды, торпеда прошивает темную толщу воды и врезается в борт неподвижного броненосца...

На месте носовой башни возникает огнедышащий вулкан, и пламя взлетает выше мачт. Страшный грохот, совершенно не похожий на взрыв торпеды, тяжелым молотом бьет все вокруг. "Косатку" тряхнуло, но конструкция, проверенная временем, выдерживает гидравлический удар. Сомнений больше нет — от взрыва торпеды детонировал боезапас носовой башни. Японские снаряды, начиненные нестабильной шимозой, превращают носовую часть броненосца в огненный ад. "Косатка" уходит в глубину, больше ей здесь нечего делать. Две "собачки" и два малыша авизо — не ее добыча. Пусть спасают тех, кого еще можно спасти. А она свою добычу уже получила.

Он все же сделал это... Три эскадренных броненосца первого отряда за одну атаку... В том числе с флагманом "Микаса"... Теперь адмиралу Того, если он уцелел, надо крепко подумать, прежде чем связываться с русским флотом. Жаль, что "Варягу" и "Корейцу" это ничем не поможет. Адмирал Уриу вряд ли успеет до начала боя получить известие о гибели трех броненосцев, и будет действовать по первоначально утвержденному плану. А путь "Косатки" теперь к Порт — Артуру. Вдруг японцы все же вздумают напасть на русскую эскадру, даже не смотря на такие потери. И тогда надо будет постараться отправить на дно Желтого моря еще один броненосец, или броненосный крейсер. А пока — отдыхать. Люди это заслужили...

Михаил спустился из рубки в центральный пост. Несколько пар глаз внимательно смотрят на командира, не решаясь задать вопрос.

— Поздравляю, господа. Мы открыли счет в этой войне. Три эскадренных броненосца во главе с флагманом "Микаса"...

Конец фразы тонет в громовом "Ура!!!". Новость мгновенно облетает лодку. Старпом со стармехом поздравляют командира. Отбой боевой тревоги, курс на Порт — Артур. Михаил приглашает старпома и стармеха к себе в каюту, достает серебряные стаканчики и бутылку французского коньяка из запасов, хранимых еще с выхода из Петербурга. Аромат коньяка разливается в воздухе. Все поднимают бокалы, и офицеры молча смотрят на своего командира. Из всего экипажа лодки только они знают, ч т о именно сегодня произошло...

— Спасибо, ребята... Огромное вам спасибо... Мы все же сделали это, и я надеюсь, что теперь все пойдет по — другому. Мы скуем действия японского флота. Заставим японцев бояться любой тени в море. А когда прибудет Макаров, пусть загонит японский флот либо на дно моря, либо в Сасебо, откуда он будет бояться высунуться. А мы постараемся достать его даже в Сасебо. Гюнтеру Прину удалось прорваться в Скапа — Флоу, главную базу английского флота на Оркнейских островах. И не только прорваться, но и отправить на дно английский линкор и благополучно уйти после этого. И если будет нужно, мы сделаем то же самое. Я верю вам, и верю в "Косатку". Сегодня она показала, на что способна. За победу!

— За победу!

Все осушили рюмки, и старпом стал с интересом рассматривать гравировку.

— Странно, никогда такого не видел. Это эмблема какой фирмы?

— Это не эмблема фирмы. Эти стаканы я держал в каюте своей лодки и захватил их с собой из 1942 года. Орел со свастикой — это символика Третьего Рейха, как называли гитлеровскую Германию. И дай бог, чтобы теперь она никогда не появилась...

Новый день — 27 января 1904 года вступает в свои права. Первый день войны, которая еще даже официально не объявлена. "Косатка" замерла на перископной глубине. Перед рассветом подошли на шесть миль к внешнему рейду Порт — Артура и погрузились. Михаил внимательно рассмотрел в перископ открывшуюся картину. Так и есть. "Цесаревич", "Ретвизан" и "Паллада" снова лежат на мели у входа на внутренний рейд. Причем, "Ретвизан" опять частично перекрывает фарватер. Все, как и в прошлый раз. Адмирала Старка должны были предупредить, но как говорят, если человек дурак... Впрочем, что об этом говорить... Рядом ждут старпом и стармех, им тоже хочется глянуть в перископ. Михаил отходит в сторону и делает приглашающий жест.

— Вот, полюбуйтесь. Все, как я говорил. Один к одному.

Старпом смотрит в окуляры перископа и почти сразу же начинает выдавать краткую характеристику адмирала Старка и прочих. Осмотрев горизонт, уступает место старшему механику. Нестеров выражает свои эмоции более сдержанно, но по нему видно, что это дается ему с большим трудом. Перископ убран и оба смотрят на командира. Наконец, старпом не выдерживает.

— А дальше что? И чьи это дымы на горизонте?

— А дальше — ждем гостей. Дымы должны принадлежать отряду бронепалубных крейсеров адмирала Дева. Он проведет разведку и доложит о результатах ночной атаки. По плану через три часа должен был подойти адмирал Того с главными силами и начать обстрел нашей эскадры. Но вот подойдет ли теперь, не знаю. Он лишился трех эскадренных броненосцев из шести. Вполне может и не рискнуть. Теперь наша задача — ждать. Ближе пяти миль к рейду не подходить. Не держать долго перископ над водой. Если Того все же появится — встретим. Если нет — уйдем к Чемульпо. В Артур нам пока нельзя. Если Того не придет, то где его искать, неизвестно. А в Чемульпо можем успеть пощипать отряд Уриу. После его великой победы над "Варягом" и "Корейцем".

Японские крейсера приблизились к рейду, прошли вдоль него, не входя в зону огня береговой и корабельной артиллерии, и ушли обратно. Ясно, что они зафиксировали результаты ночной атаки. И что теперь предпримут японцы, неизвестно. Знание того, что было раньше, уже не поможет. История начала меняться самым радикальным образом. Поэтому, остается ждать. Мобилизовать весь свой прошлый опыт и ждать. Не такой народ японцы, чтобы сразу бросать то, что начали. И у адмирала Того просто нет другого выхода. Как он будет выглядеть перед императором, если тот узнает о таком провале в самом начале военных действий? И сейчас у него единственный путь хоть как — то себя реабилитировать — это навязать бой русской эскадре, не считаясь с потерей трех броненосцев. Тогда остается шанс нанести ущерб противнику, сопоставимый с собственными потерями. Он лишился трех кораблей линии, русские — двух. Причем, самых лучших. В русской эскадре остались три устаревших броненосца — "Севастополь", "Петропавловск" и "Полтава", а "Пересвет" и "Победа" все же не совсем полноценные броненосцы, а нечто среднее между броненосцем и броненосным крейсером и всего один броненосный крейсер "Баян". Легкие бронепалубные крейсера — "Аскольд" и "Диана" особой опасности для главных сил японского флота не представляют. Не говоря о "Новике" и "Боярине", опасных только для миноносцев. Японцы же располагают тремя оставшимися броненосцами первого отряда и пятью броненосными крейсерами второго отряда, и по — прежнему имеют перевес в силах. Или, Того рассчитывал вести бой возле Порт — Артура, как возле Чемульпо? В прошлый раз он действовал очень нерешительно, и от серьезных потерь японцев спасло только бездействие адмирала Старка, получившего приказ наместника Алексеева — не преследовать японцев, а оставаться под прикрытием береговых батарей. Героические действия русских крейсеров — "Баяна", "Аскольда", "Новика" и "Дианы", а также броненосца "Петропавловск", которые атаковали японцев, не принесли заметного результата. Остальные корабли вели огонь, оставаясь на внешнем рейде Порт — Артура. Получив отпор и убедившись в незначительных результатах ночной атаки, а также во избежание потерь в бою с уцелевшими русскими кораблями, поддержанных береговыми батареями, адмирал Того развернулся и ушел в море.

Интересно, как он будет действовать сейчас? Впрочем, ждать осталось недолго. Если японский флот не появится сегодня возле Порт — Артура, то он появится нескоро. Если появится вообще. Японцы прекрасно понимают, что время работает не на них. И с каждым днем бездействия их победа в этой войне становится все призрачнее. Поэтому, они могут сосредоточить все усилия на скорейшей высадке десанта и развития сухопутной операции, не пытаясь навязать генеральное сражение русскому флоту, а постараться его блокировать в Порт — Артуре, что они и пытались делать раньше.

Одиннадцать часов, противника нет. На внешнем рейде Порт — Артура тоже не заметно особого шевеления. Корабли как стояли, так и стоят. Двенадцать часов, противника нет. Неужели, японцы решили отказаться от нападения на Порт — Артур? Но нет, в двенадцать сорок появляются дымы на горизонте. Они приближаются очень быстро. Очевидно, эскадра идет полным ходом, на какой только способна. Михаил стал внимательно смотреть в перископ. Впереди идут строем фронта четыре крейсера адмирала Дева. На флангах эскадры старые знакомые — "Акаси", "Такачихо", "Тацута" и "Чихайя". Броненосцы и броненосные крейсера идут одной кильватерной колонной, как и в прошлый раз при обстреле Порт — Артура. "Косатка" дает ход и начинает маневрирование с целью занять выгодную позицию. Японцы приближаются быстро, но такая вещь, как противолодочный зигзаг, им еще не знакома. Поднимая на короткое время перископ над водой, "Косатка" медленно продвигается вперед с намерением занять позицию мористее японцев. Ведь их основное внимание будет приковано к берегу. Хорошо, что погода благоприятствует атаке. Хорошая видимость и небольшая волна, при которой очень трудно обнаружить перископ. Но Михаил не злоупотребляет им и "Косатка" невидимым призраком скользит под поверхностью моря. Японцы пока еще не в зоне досягаемости русской артиллерии. Вот передовой отряд бронепалубных крейсеров — "Читозе", "Касаги", "Иосино" и "Такасаго". Они идут широким строем фронта впереди главных сил. Хорошо видны белые буруны, вспененные таранными форштевнями. "Косатка" без труда проскальзывает между ними и разворачивается поперек курса эскадры. К сожалению, при стрельбе этими старыми торпедами прицеливание приходится осуществлять разворотом корпуса лодки. Но ничего, этой ночью получилось неплохо. Позиция занята, торпедные аппараты готовы к стрельбе, экипаж на боевых постах. "Косатка" почти неподвижна. У нее только одна возможность поразить цель. Если японская эскадра будет сохранять курс, то головной корабль должен пройти в двух — двух с половиной кабельтовых от лодки. Скорость целей высокая, порядка восемнадцати узлов. Видно, как густые клубы дыма стелются по ветру из высоких труб броненосцев и крейсеров. Серые громады, ощетинившиеся орудиями, готовыми к бою, быстро приближаются. Михаил на несколько секунд поднимает перископ и старается идентифицировать цели. Головным идет броненосный крейсер "Идзумо" под флагом адмирала Камимура. За ним — оставшиеся четыре крейсера второго отряда — "Ивате", "Токива", "Адзума" и "Якумо". Замыкают строй броненосцы "Фудзи", "Ясима" и "Сикисима". Отсутствуют "Микаса", "Асахи" и "Хатсусе". Значит, именно они стали первыми жертвами новой войны. Но что удивительно, ни на одном из броненосцев и броненосных крейсеров, кроме "Идзумо", адмиральского флага нет! Неужели, адмирал Того погиб, и командование принял адмирал Камимура?! Ладно, что гадать. Сейчас это пока не имеет значения.

Расчеты уже выполнены и целью выбран головной "Идзумо". Но неожиданно эскадра подворачивает ближе к берегу и "Идзумо" пройдет на большом расстоянии от "Косатки". "Косатка" дает ход вперед, в надежде перехватить следующую цель. Оценив обстановку, Михаил выбирает в качестве цели первый из броненосцев "Фудзи". "Косатка" снова занимает позицию перпендикулярно курсу эскадры. Чем ближе угол встречи торпеды с целью к девяноста градусам, тем лучше. Вот проходит мимо крейсер "Идзумо", но дистанция великовата для выстрела. Жаль... Следом проходит "Ивате". Внимание Михаила приковано к "Фудзи". Он как раз оказывается в оптимальном положении для выстрела. Дистанция стрельбы три кабельтовых. "Фудзи" приближается к точке выстрела...

Две торпеды с небольшим интервалом покидают носовые аппараты и устремляются на перехват цели. Сейчас пока еще нет возможности вести стрельбу веером, поэтому приходится применять этот древний метод. Если на "Фудзи" и заметили следы от торпед, то среагировать не успели. Первая торпеда попадает в носовую часть перед башней. Столб воды взлетает на огромную высоту и тут же под водой прокатывается грохот взрыва. Через несколько секунд гремит второй взрыв, вздымая такой же водяной столб чуть позади миделя. Но "Косатка" этого уже не видит. Сразу же после пуска торпед она дает ход и уходит глубже, чтобы избежать возможного столкновения. Глубина под килем небольшая, поэтому приходится быть очень осторожным. Вот прошумел над головой следующий броненосец "Ясима". До слуха Михаила доносится звук, напоминающий взрыв паровых котлов. Хорошо, что не детонировал боезапас. А то, на такой малой дистанции взрыв бомбовых погребов цели чреват нехорошими сюрпризами. И тут один за другим звучат взрывы. Очевидно, японцы поняли, что атакованы подводной лодкой и открыли беспорядочный огонь по воде. Но это больше похоже на жест отчаяния. Никакого вреда "Косатке" снаряды причинить не могут. Толща воды надежно укрывает ее как от посторонних взглядов, так и от разрывов фугасных снарядов на поверхности. Лодка осторожно маневрирует малым ходом и уходит в сторону от эскадры. Все равно, догнать японские корабли она не в состоянии. Взрывы гремят еще несколько минут, но потом прекращаются. "Косатка" осторожно всплывает под перископ. На поверхности впечатляющая картина. "Фудзи", окутанный дымом и паром, еще двигается по инерции, но уже осел носом и имеет большой крен. К нему на полной скорости спешат "Тацута", "Чихайя" и одна из "собачек". Остальная эскадра ушла далеко вперед, выйдя из зоны поражения. Похоже, ночной урок не пропал даром. Видно, как японцы в спешке пытаются покинуть обреченный корабль. С момента взрыва торпед прошло не более десяти минут. На палубе "Фудзи" паника. Шлюпки спустить не удается и все прыгают за борт, стараясь убраться подальше от гибнущего корабля. Крен увеличивается еще больше и дым уже стелется по воде. И вот наступает момент, когда броненосец ложится на борт и, не останавливаясь, переворачивается вверх килем. Море вокруг него заполнено барахтающимися людьми. Подержавшись немного в таком положении, "Фудзи" приподнимает корму и уходит носом вперед под воду. Оба авизо и крейсер подходят к месту гибели броненосца, спуская шлюпки. "Тацута" и "Чихайя" ложатся в дрейф, а крейсер начинает кружить поблизости. Все, как и ночью. "Тацута" и "Чихайя", похоже, не опасаются атаки. Возможно, считают себя недостойными торпед, а возможно просто думают, что лодка не станет атаковать занятых спасательными работами. Михаил усмехнулся. Очень опасное заблуждение... Вас бы, господа, в 1942 год... Но сейчас — живите. Не надо наживать себе репутацию палача. Можно только представить, какой вой поднимут английские и японские газеты, если он сейчас утопит кого — нибудь из этой троицы. Поэтому, лучше не давать повода. Да и ценности эти малыши не представляют. Лучше приберечь торпеды для более достойных целей. Повезло вам, ребята, сегодня...

Японская эскадра, тем временем, приближается к рейду Порт — Артура и открывает огонь. Русские корабли отвечают и видно, как вокруг японцев падают снаряды. Михаил внимательно смотрел в перископ, временами поднимая его над водой. "Косатка" малым ходом уходила от места гибели "Фудзи" в сторону моря. Как знать, может, японцы снова умудрятся подставиться под удар, но рассчитывать на это особо не стоит. Скорее всего, они уйдут в юго — западном направлении, чтобы на большой дистанции обойти район предполагаемого местонахождения подводной лодки. Во всяком случае, он бы поступил именно так. И нельзя считать противника глупее себя.

А на поверхности, тем временем, кипел бой. Снова, как и раньше, только "Новик" и "Баян" вышли навстречу японцам. Снова, спустя двадцать минут после начала боя, крейсеры "Аскольд" и "Диана" с броненосцем "Петропавловск" снялись с рейда и легли на контркурс с японской эскадрой, открыв огонь. Снова на предельной дистанции била береговая артиллерия. И снова остались на месте остальные корабли и так и не вышли в море миноносцы. Впрочем, на этот раз все закончилось с тем же результатом. Лишившись четырех броненосцев, японцы не рискнули ввязываться в бой с уцелевшими русскими кораблями. Убедившись в том, что ночная атака не принесла ожидаемого успеха, они развернулись, и на полном ходу ушли в море. Именно в юго — западном направлении, как и предвидел Михаил. Проводив взглядом в перископ уходящие японские корабли, посмотрел на место гибели "Фудзи". "Тацута" и "Чихайя" уже закончили подбирать людей из воды и сейчас вместе с крейсером уходили под прикрытие главных сил. Русские корабли их не преследовали. Адмирал Старк строго выполнял распоряжение наместника Алексеева не преследовать японцев и оставаться под прикрытием береговых батарей. Больше здесь делать было нечего. Несомненно, в Порт — Артуре все будут удивлены тем, что случилось с "Фудзи". Скорее всего, посчитают, что он погиб от взрыва собственного боезапаса. Пусть считают. Чем меньше информации будет распространяться о "Косатке", тем лучше. Осмотрев еще раз в перископ горизонт, и не обнаружив ничего интересного, Михаил принял решение.

— Отбой тревоги. Курс зюйд — ост сорок пять градусов. Отойдем от берега, и будем всплывать. Заодно попробуем связаться с Порт — Артуром. Сомневаюсь, конечно, но вдруг от Макарова что — то есть?

— А куда потом? — не утерпел старпом.

— В Чемульпо. Эскадра Уриу должна быть еще там. Заодно, может что о "Варяге" и "Корейце" узнаем...

Когда от японской эскадры остались только дымы на горизонте, "Косатка" всплыла. Берег узкой полоской виднелся вдали, и заметить подлодку на таком расстоянии было невозможно. Михаил выбрался на мостик и с удовольствием вдохнул свежий морской воздух. Следом за ним наверх выбралась вахта второго помощника . Сигнальщики тут же подняли бинокли, оглядывая свой сектор горизонта, а Померанцев долго глядел вслед уходящей эскадре. Михаил прекрасно понимал его чувства.

— С боевым крещением, Андрей Андреевич! Как видите, противник уходит, потеряв один броненосец. А ночью потерял еще три. Итого — минус четыре. И теперь адмиралу Того, если он жив, надо семь раз подумать, прежде чем напасть снова.

— Поразительно... Михаил Рудольфович, но как у Вас это получилось?! Из девяти выпущенных мин — восемь в цель!

— Не у меня, а у нас. Без слаженной и четкой работы всей команды ничего бы не получилось. А то, что такой высокий процент попаданий, так ведь и стреляли мы с предельно малых дистанций и до самого выстрела нас так и не обнаружили. Это сейчас. А ночью след мины на воде вообще трудно заметить. Так что, никакой мистики. Обыкновенный расчет...

Проводя экскурс в теорию торпедной стрельбы, Михаил не забывал поглядывать по сторонам. И не столько в сторону ушедших японцев, сколько в сторону оставшегося за кормой Порт — Артура. Не известно, какая блажь взбредет в голову его превосходительству адмиралу Старку. Если предположить, что до него каким — то образом дошла информация о том, что "Косатка" собирается идти на Дальний Восток. И увидев внезапную гибель "Фудзи", он сопоставил факты. О гибели "Микаса", "Асахи" и "Хатсусе" он еще знать не может, прошло слишком мало времени. Но вот внезапная гибель "Фудзи" средь бела дня и в том месте, где нет никаких мин, может заставить задуматься.

На палубе, тем временем, закипела работа. Трое матросов под руководством радиста Ланга растягивали антенну на небольшой заваливающейся мачте. Более компактной конструкции, по типу антенн лодок второй мировой войны, сделать не удалось. Радиостанции были еще далеки от совершенства. Но, как говорится, лучше что — то, чем ничего. При плавании вдали от берегов связи не было, но поблизости от Порт — Артура наладить ее было можно. Чем радист сейчас и занялся, дорвавшись наконец — то до любимого дела. Благодаря хорошо продуманной конструкции установка не занимала больше одной минуты, и вскоре Ланг исчез внутри лодки. Не было его более получаса. Но когда он снова появился на мостике, то на немой вопрос капитана только покачал головой.

— Нет, Михаил Рудольфович. На наш запрос никто не отвечает. Прослушивается работа группы станций. Очевидно, японцы переговариваются. Но из Артура для нас — ничего.

— Ясно, Рихард Оттович. Впрочем, я на такой скорый ответ и не рассчитывал. Макаров еще не прибыл в Порт — Артур. Все, сворачивайте свое хозяйство. А то, если срочно погружаться придется, мешать будет.

Получив ожидаемый отрицательный результат, Михаил призадумался. Расклад уже начал меняться не в пользу японцев. Куда же ушел Камимура? По всей видимости, Того погиб. В той его прошлой жизни, Того увел эскадру в шхеры в северо — западной части Кореи, не став удаляться слишком далеко от Порт — Артура. Но тогда он не имел потерь. Теперь же от главных сил японского флота осталась половина, если не меньше. И планировать после такого провала генеральное сражение с русским флотом просто глупо. А Камимура тогда дураком не был. Что он может предпринять в данной ситуации? Только делать ночные набеги миноносцев, да попытаться заблокировать выход из гавани Порт — Артура затоплением старых судов, что японцы и пытались предпринять раньше. Обязательно вести разведку, чтобы заранее предупредить о возможном выходе русской эскадры. И всеми силами наращивать темпы переброски японской армии в Корею, чтобы Россия увязла в боях на суше. Значит, место "Косатки" там. В Корейском проливе — кратчайшем пути между Японией и Кореей. А пока надо нанести визит в Чемульпо. Может быть, и там удастся поживиться.

Глава 4

О трудностях поиска черной кошки в темной комнате.

Когда "Косатка" еще только подходила к Чемульпо, и Михаил глянул в перископ, у него тут же проснулся охотничий азарт. Для командира — подводника Кригсмарине видеть подобное, это было выше человеческих сил. Большое количество японских транспортов заходили в порт и выходили из него, как бы дразня субмарину. Был бы запас торпед и пушка, можно было бы устроить такую охоту! Но торпед ограниченное количество, когда будут следующие — никто не знает, а пушка вообще отсутствует. И остается только смотреть на все это безобразие, скрипеть зубами и надеяться, что процесс превращения "Косатки" в полноправный боевой корабль Российского Императорского Флота не затянется надолго. Что с того, что она угробила четыре японских броненосца. На темпах высадки японского десанта это никак не сказалось. Русская эскадра как стояла, так и стоит в Порт — Артуре, занимая выжидательную позицию и никоим образом не пытаясь помешать японским перевозкам. А драгоценное время уходит, японцы накапливают силы на суше. И если это будет продолжаться дальше, то громкая победа "Косатки", которая могла привести к решительному перелому в войне на море, превратится в локальный тактический успех, особого влияния на ход войны не оказавший. В той его прошлой жизни минный заградитель "Амур" выставил незаметно минное заграждение, на котором погибли японские броненосцы "Ясима" и "Хатсусе", ну и что? Русская эскадра как бездействовала до этого, так и продолжила бездействовать, не предпринимая никаких попыток перехватить инициативу, и занимаясь мероприятиями чисто оборонительного характера. Макарова уже не было. А другим адмиралам это оказалось не под силу. Сейчас повторяется то же самое. Тогда Макаров приехал в Порт — Артур 24 февраля. И если сейчас ситуация не изменится, то у японцев почти месяц на сравнительно спокойную переброску войск. Крейсера Владивостокского отряда проведут несколько рейдов, но переломить ситуацию в корне они тогда так и не смогли. Поэтому, единственная возможность русского флота воздействовать на японские перевозки в этот период "безмакаровского сидения" в Порт — Артуре, это "Косатка". Значит, нужна пушка. И срочно. А до этого сделать японцам небольшую пакость...

— Есть там японцы, Ваше благородие? — кондуктор Емельянов сгорал от любопытства.

— Есть, Петр Ефимович... И много... Так много, что у нас на всех мин не хватит. Одни транспорты, военных кораблей пока не видно. Впрочем, в саму бухту мы соваться не будем, покараулим возле выхода.

— Так может, эту самую "Асаму" на выходе и поймаем?

— Если будет выходить. Нет никаких сомнений, что Уриу уже знает о гибели четырех броненосцев. И что он будет делать дальше, не известно. Вполне может уйти в Сасебо. А может остаться здесь и носа в море не высовывать. Вот мы японцев сегодня и напугаем, чтобы так не наглели. Не надолго, конечно, но на какое — то время их активность в этом районе снизится.

— А как напугаем?

— Подождем до темноты. А затем истратим еще пару мин. Выберем пару целей пожирнее и истратим. Надо нагнать страху на японцев. Пусть считают, что мы патрулируем возле Чемульпо, и пользоваться этим портом опасно. На несколько дней мы можем прекратить перевозки в этом районе. И пока японцы будут заняты поисками черной кошки в темной комнате, мы окажемся совсем в другом месте...

Половина дня прошла в бесплодном ожидании. "Косатка" практически не двигалась, иногда только давая ход электродвигателями, чтобы компенсировать дрейф. Периодически осматривали море в перископ, но ничего, заслуживающего внимания подлодки, на поверхности не было. Зашли и вышли несколько небольших японских транспортов, покрутились у выхода два миноносца, и снова ушли в бухту, но достойных целей не наблюдалось. Погода была довольно свежая и линзы перископа периодически оказывались под водой, но это было только на руку "Косатке". И вот, ближе к вечеру, ожидание "Косатки" было вознаграждено. По фарватеру к выходу двигался отряд боевых кораблей. Михаил, срочно вызванный в рубку, без труда определил бронепалубный крейсер "Нийтака" из отряда Уриу, идущий на выход в море в сопровождении четырех миноносцев. "Нийтака", конечно, не "Асама". Жалко тратить на него торпеды. Но что же задумал Уриу? Возможно, просто проводит разведку перед выходом, вот и послал самую быстроходную из своих "собачек"? "Чиода" не ходок, сам на "Наниве" он выходить не будет, а рисковать "Асамой" тем более не станет. Поэтому, остается "Нийтака". Но зачем ему посылать миноносцы? Погода для них явно не благоприятствует. Ладно, подождем. Может быть, Уриу собирается покидать Чемульпо всей эскадрой. Вот тогда и можно будет перехватить "Асаму". Но к удивлению Михаила, миноносцы вскоре вернулись, а "Нийтака" вышел в море и скрылся в южном направлении. Посетовав на то, что упустил крейсер, и помянув пресловутую синицу в руках, отправился в каюту, предупредив вахту, чтобы следили в оба. Раз крейсер вышел в одиночку, то это неспроста. Что — то японцы задумали.

Едва Михаил зашел в каюту, как тут же раздался стук в дверь и возглас старпома.

— Можно?

— Заходи, Василий. По делу, или просто в гости?

— По делу, по делу. Герр фрегаттен — капитан, я вот что думаю. Японцы получили отлуп возле Артура и больше туда пока не сунутся. Так?

— Так.

— А здесь они нас, похоже, совершенно не боятся. Так?

— Так. И что ты предлагаешь?

— А не нанести ли нам визит в Сасебо?

— Пока еще рано. Даже если мы утопим там все оставшиеся броненосцы, на темпе высадки японских войск в Корее это не скажется. Обратил внимание, как они себя тут ведут? Как будто ничего и не случилось. И определенный резон в их действиях есть. Эскадра в Артуре как стояла, так и стоит. И будет стоять дальше, пока не приедет Макаров и не даст всем пинка. В прошлый раз он приехал аж 24 февраля. То есть, у японцев почти месяц спокойной жизни, и они могут беспрепятственно перебрасывать войска и снаряжение. А исход войны решается на суше. Так что нам надо работать здесь, Василий. Нарушать перевозки японцев. А Сасебо никуда не денется. На первом этапе нам поможет то, что японцы могут сделать неверные выводы из произошедших событий. Они могут решить, что наша цель — крупные боевые корабли, и мы будем охотиться исключительно за ними. И не обратим внимания на многочисленные транспорты, которые ходят самостоятельно, без эскорта.

— Так чего же мы ждем? Пошли в Шанхай за пушкой. На всю эту свору нам мин не хватит.

— Пойдем, но завтра. Что — то Уриу задумал. Ведь для чего — то он отправил "Нийтаку"? Подождем, один день ничего не решит. Но если повезет, можем сделать японцам неприятность...

Обсудив еще ряд вопросов, Михаил отпустил старпома и призадумался. А не нанести ли, в самом деле, визит к берегам Японии? Только не в Сасебо. А в Хакодате, или Токио? То — то шуму будет, если японцы начнут нести потери вдали от театра военных действий! Даже древний крейсер, вроде "Мацусимы", или "Ицукусимы", ничего не стоящий в военном отношении, но утопленный на входе в Токийский залив, наделает гораздо больше шума, чем новый эскадренный броненосец "Фудзи", утопленный возле Порт — Артура. А что, идея интересная. Особенно, насчет Токийского залива. Есть одна очень интересная задумка...

Остаток дня прошел спокойно. Целей, заслуживающих внимания "Косатки", так и не появилось. Хотя прочих хватало. Больше всего надоедали миноносцы, которые временами выскакивали из Чемульпо и крутились на выходе в море. Один из них прошел всего в паре сотен метров, но не обнаружил подлодку. Поглядывая в перископ, Михаил все больше убеждался, что такая активность имеет серьезную причину. Но больше ничего серьезного на горизонте не появлялось, и из порта никто не выходил. Теряясь в догадках, Михаил решил подождать еще сутки. Может, сподобится все же Уриу на выход из Чемульпо. Вот и можно будет достать "Асаму". Японцы смогут выйти только по фарватеру, ведущему в Чемульпо, другой дороги у них нет. Вот и можно будет подкараулить их на выходе. А если получится, то и "Наниву" вместе с самим Уриу прихватить. Но это уже, если только очень повезет.

Когда стемнело, всплыли для зарядки аккумуляторных батарей. Дневная активность сошла на нет, и "Косатка" патрулировала в надводном положении, не замечая никого. Даже назойливые японские миноносцы, докучавшие весь день, куда — то исчезли. В полном одиночестве "Косатка" дошла даже до острова Иодольми, за которым начинался фарватер, ведущий в бухту Чемульпо, но так никого и не обнаружила. Хотя, было хорошо видно, что в самой бухте стоит довольно много судов. Но лезть к черту в пасть по узкому и мелководному фарватеру, где нельзя погрузиться, Михаил не собирался. Покружив у входа и поняв, что выходить из порта никто не собирается, "Косатка" снова направилась к выходу в море. Если и завтра не появится ничего интересного, то придется уходить в Шанхай ни с чем. Но полезный результат от этого дежурства возле Чемульпо все же есть. Теперь они точно знают, что японцы их особо не боятся и здесь есть большое количество целей, как раз и предназначенных для палубной артиллерии.

На утро Михаила разбудил вахтенный матрос.

— Ваше благородие, Ваше благородие, какие — то огни видны!!!

— А? Где?

— С зюйда. Только — только увидели. Меня сразу за Вами послали.

— Все, иду.

Когда Михаил поднялся на мостик, то сразу увидел искры в южной части горизонта. Старпом, стоявший на вахте, поздоровался и указал рукой в южном направлении.

— Вот, пару минут назад обнаружили. Кто — то кочегарит так, что искры из труб летят. Видать, торопится. Решил Вас разбудить, Михаил Рудольфович.

— Правильно сделали, Василий Иванович. Вот мы сейчас и проверим, кто этот торопыга. Обе машины полный вперед. Пока не рассвело, подойдем поближе и посмотрим.

"Косатка" рванулась вперед, навстречу неизвестному судну. Михаил остался на мостике и внимательно смотрел в бинокль. Погода за ночь испортилась, и лодка постоянно скрывается среди волн, оставляя над поверхностью только рубку. Порывистый ветер бросает брызги в лицо и если бы не "непромокабельная" штормовая роба, разработанная Михаилом, как окрестили эту одежду моряки, то все бы уже были мокрые с головы до ног. Временами над водой оставалась только верхняя половина рубки, но "Косатка" резво шла вперед, стараясь перехватить цель раньше, чем она доберется до Чемульпо. А то, что она идет именно в Чемульпо, сомнений не было.

Расстояние сокращалось довольно быстро. Вот уже стали заметны три силуэта, идущие в ночной темноте и у двоих из них периодически летят искры из труб. Очевидно, суда стараются держать максимально возможный ход, не обращая внимания на расход угля. Все трое идут без огней. Михаил внимательно рассматривал в бинокль взявшуюся из ниоткуда троицу. Определенные сомнения у него были.

— Странно. Тот, который не искрит, очень похож на "Нийтаку", что удрал от нас вчера. А вот два других — транспорты, только непонятно чьи.

— Так что делать будем, Михаил Рудольфович? Стреляем? Позиция хорошая, они нас не видят. Сможем работать из надводного положения. Сначала крейсер, чтобы не путался под ногами, а потом и эту парочку. Ведь явно японцы. Иначе, с чего бы "Нийтаке" их охранять?

— Нет, Василий Иванович. Не дай бог, нейтрала утопим. Вой до небес поднимется, во всех смертных грехах нас обвинят. Скоро светает. Уходим вперед и с рассветом погружаемся. А там, как они ближе подойдут, посмотрим. Если японцы — стреляем. Видать, что — то важное на этих транспортах, что специально выслали "Нийтаку" их встретить и сопроводить. А если нейтралы... Увы, придется пропустить. Даже, если они везут военную контрабанду. Ведь даже если и утопим "Нийтаку", то досмотреть их по нормам призового права мы все равно не в состоянии. В такую погоду не сможем подойти к ним и высадить досмотровую партию. Тем более, мы то считаемся людьми цивильными, поскольку "Косатка" под коммерческим флагом. И прав военного корабля в отношении нейтралов не имеем.

— Жаль... Будем надеяться, что японцы...

Пройдя вдоль борта крейсера, "Косатка" развернулась за кормой прошедших судов и ушла вперед. Пока не рассвело, надо занять удобную позицию для стрельбы впереди конвоя. Михаил внимательно рассматривал на удаляющиеся позади суда. Благодаря искрам, периодически вырывающимся из дымовых труб, следить за ними особого труда не представляло. Вот небо на востоке начало светлеть. Крейсер с двумя транспортами позади в четырех милях. Пора погружаться...

Вахта покидает мостик, и Михаил бросает последний взгляд на приближающиеся цели. Их еще трудно разглядеть в предутренней мгле, но он почти уверен, что все трое — японцы. Но надо в этом окончательно убедиться. Ошибка будет очень дорого стоить как для него, так и для России. Уж лучше упустить японца, чем потопить нейтрала. Неограниченной подводной войны пока еще нет. Сегодня 1904, а не 1942 год...

Люк задраен, и воздух с шипением начинает выходить из балластных цистерн. "Косатка" погружается и скоро на том месте, где она находилась, плещутся волны Желтого моря. Ничто не говорит о присутствии подводной хищницы, которая уже почувствовала добычу и ждет, когда добыча сама подойдет поближе. Светает. Снова звучит команда:

— Поднять перископ!

Михаил приник к окулярам и стареется получше разглядеть ночных попутчиков. Так и есть. Старый знакомый "Нийтака". С ним идут два крупных транспорта. Правда, пока еще невозможно разобрать их национальную принадлежность. Но вот окончательно рассветает и видны иероглифы на бортах. До транспортов не более мили. Крейсер идет мористее, прикрывая транспорты от возможной атаки со стороны моря. "Косатка" же специально занимает позицию с противоположной стороны, чтобы атаковать со стороны берега. Два транспорта, тяжело переваливаясь на волнах, продвигаются вперед. Густые клубы черного дыма стелются по ветру, и белая пена окутывает форштевни. Увеличив изображение в перископе, Михаил замечает на палубах транспортов большое количество людей в военной форме. Все ясно, японцы везут подкрепление десанту. Именно поэтому и послали "Нийтаку" встретить транспорты. Очевидно, опасаются атаки "Косатки". Но чем крейсер может помешать подводной лодке? Японцам это еще невдомек. Ну, тем хуже для них...

Лодка замерла на перископной глубине. Головной транспорт должен пройти в двух кабельтовых. "Косатка" уже заняла позицию перпендикулярно курсу цели и терпеливо ждет, когда она окажется в точке выстрела. Скорость транспортов небольшая, не более восьми — девяти узлов не смотря на то, что дымят они как извергающиеся вулканы. Непогода сказывается. "Нийтака" вынужден подстроиться под них. Уже четко видны названия и Михаил узнает иероглиф, обозначающий приставку "Мару" к названию гражданского судна.

Любые сомнения отброшены. Вот форштевень головного транспорта подходит к линии визира перископа. Команда, и торпеда вылетает из аппарата, устремляясь к цели. Томительно долго идут секунды, отсчитывая время хода торпеды. Но вот, как раз в районе надстройки транспорта, вырастает белопенный фонтан, хорошо видимый в лучах восходящего солнца. Спустя пару секунд доносится грохот взрыва. Транспорт сразу получает заметный крен и на палубе начинается паника. Спустя еще несколько секунд следует глухой удар, и судно окутывается паром. Очевидно, удар торпеды пришелся как раз в котельное отделение, и взорвались паровые котлы. На палубе гибнущего судна воцаряется ад. Оно быстро теряет ход и кренится все больше. Люди в панике прыгают за борт, прямо в холодные волны. Второй транспорт, идущий в кильватер подорванному, начинает отворачивать влево, в сторону моря. То есть, подальше от возникшей опасности. И этим выносит себе приговор. Если бы он повернул на лодку и попытался ее таранить, то ничего бы не оставалось делать, как только погружаться. Ибо стрелять торпедой с обычным контактным взрывателем под очень острым углом встречи с корпусом судна практически бесполезно. Велика вероятность того, что торпеда просто скользнет по корпусу и не взорвется. Но транспорт начинает отворачивать от лодки и подставляет ей борт. Нельзя так не уважать субмарину...

Полный ход обоими электромоторами и "Косатка" устремляется на перехват цели. Дистанция два кабельтовых. Носовая мачта транспорта на линии визира перископа. Еще одна торпеда вырывается из аппарата и мчится под водой к цели. Те, кто стоит на палубе и на мостике обреченного судна, с ужасом смотрят на пенистый след, который очень быстро приближается к борту. Михаил убирает перископ, чтобы не выдавать своего местонахождения. И поднимает его только тогда, когда до лодки доносится рокот взрыва. Еще один белопенный фонтан взлетел в небо чуть позади надстройки второго транспорта. Судно начинает крениться и быстро теряет ход, окутываясь клубами пара. Но взрыва котлов нет. Очевидно, вахта в машинном отделении торопится сбросить давление в котлах во избежание взрыва, стравливая пар в атмосферу. Здесь тоже начинается паника. На палубах обоих судов огромное количество японских солдат. Никто никого не слушает, шлюпки спустить не удается. Транспорты быстро погружаются. "Нийтака" к этому времени приходит в себя и делает несколько выстрелов по воде. Но тут же прекращает огонь, так как понимает, что ему придется стрелять по своим, так как взрывы произошли с противоположных от него бортов, и значит лодка находится там, со стороны берега. Михаил понимает, что командир "Нийтаки" сейчас в сложном положении. По всем писаным и неписаным правилам его последней войны, крейсер должен дать максимальный ход, повернувшись кормой к месту предполагаемого местонахождения подводной лодки и срочно покинуть этот район. Чтобы не стать очередной жертвой. Потому, как никаких средств борьбы с подводными лодками он не имеет. И потому, что если только он остановится для оказания помощи, то сам станет удобной неподвижной мишенью. И его экипаж присоединится к тем, кто сейчас барахтается в воде. Но сейчас 1904 год, а не 1942...

"Нийтака" подходит поближе к двум тонущим транспортам и разворачивается носом против волны, чтобы уменьшить бортовую качку. При этом останавливает движение и только поддерживает свою позицию работой машин, иногда постреливая туда, где ему мерещится подводная лодка. На палубе крейсера суета. Видно, как команда готовит к спуску шлюпки. В такую погоду это сделать очень опасно, но командир "Нийтаки" идет на это. Поступок благородный, но самоубийственный. Михаил внимательно наблюдает за целью, поднимая на короткое время перископ. "Косатка", работая полным ходом, стремится занять удобную позицию для стрельбы. Хватит играть в благородство. На двух транспортах, если судить по их размерам, может находиться до двух тысяч человек десанта. И если они благополучно доберутся до Чемульпо, то очень скоро начнут стрелять в русских солдат.

"Косатка" выходит на траверз крейсера на расстоянии трех кабельтовых и разворачивается носом на цель. "Нийтака" почти неподвижен, удерживая машинами позицию носом против волны и начав спускать шлюпки. Иногда гремят выстрелы, и снаряды летят во все стороны, взрываясь при падении в воду и поднимая в воздух фонтаны воды. Но стрельба ведется наугад, у наводчиков просто не выдерживают нервы и им всюду мерещится подлодка. В то же время, обнаружить перископ "Косатки", на несколько секунд показывающийся из воды и тут же скрывающийся обратно, им не удается. Башен у "Нийтаки" нет, поэтому визир перископа ложится на носовое орудие. Если повезет и крейсер до последнего момента не обнаружит торпеду, то можно снова рассчитывать на взрыв нестабильных шимозных снарядов в носовом бомбовом погребе. А если заметит и даст ход, то все равно торпеда при пуске с такой дистанции успеет его перехватить. Последний взгляд на цель, проверка точности прицеливания и очередная торпеда покидает аппарат. Перископ тут же уходит вниз, и лодка дает ход, удерживая горизонтальными рулями глубину. Томительно тянутся секунды. И вот — долгожданный грохот взрыва.

Перископ вверх и открывается жуткая картина. Крейсер заметил торпеду и дал ход, но уйти с гибельной для него позиции не успел. Торпеда попала в цель несколько позади миделя и столб воды, взлетевший в небо, еще не опал. Шлюпки, которые находились рядом, разметало взрывом. "Нийтака" еще движется вперед по инерции, но быстро теряет ход и начинает заваливаться на борт. Крен быстро увеличивается. Для легкого бронепалубного крейсера этих лет попадание даже одной торпеды зачастую оказывается смертельным. Крейсер полностью останавливается с большим креном и его начинает разворачивать бортом к волне. Амплитуда качки увеличивается, крен все время растет и менее, чем за минуту после остановки, "Нийтака" переворачивается вверх килем, увлекая за собой всех, кто не успел выбраться наверх. Видно только, как те, кто находился на верхней палубе, бросаются за борт, в надежде успеть отплыть от гибнущего корабля. Но очень многих накрывает корпус перевернувшегося крейсера.

Михаил молча смотрел в перископ. Он уже видел такое не раз. Все чувства давно притупились, душа полностью выгорела, но каждый раз, когда он видел т а к у ю гибель корабля, отправленного им на дно, ему делалось не по себе. Но... На войне — как на войне... Не он начал эту войну. И он слишком хорошо знает, что случится, если эта война будет проиграна...

— Все, господа. Потоплен бронепалубный крейсер "Нийтака" и два транспорта с десантом. Отбой тревоги. Идем в Шанхай. Пока нам тут больше нечего делать...

Стальная хищница, пришедшая в этот мир из другого времени, равнодушно разворачивается кормой к своим жертвам и берет курс на Шанхай. Она снова получила то, что хотела. Это ее законная добыча, ибо именно для этого ее и создали. Она пройдет несколько миль в подводном положении, чтобы удалиться от места трагедии, виновницей которой явилась, а затем всплывет и отправится дальше, к побережью Китая. Чтобы спустя короткое время снова принять участие в этой ненужной России войне. Но у нее, как и у человека, который ее создал, преодолев пучину времени, нет выбора. Им обоим остается только продолжать то, что начали. Ибо иначе все вернется на круги своя. И все эти жертвы будут напрасными и бессмысленными...

Когда спустя пять часов через этот район проходил японский пароход "Киото — Мару", он обнаружил и подобрал из воды шестерых человек, державшихся за деревянные обломки. Одного помощника капитана и пятерых матросов с погибших транспортов. Десант погиб полностью. Из всего экипажа "Нийтаки" не нашли никого...

— Вот так то, друг мой Василий свет Иванович. Теперь господа из Лондона постараются всеми силами сделать из меня преступника, как сделали из Швигера — командира U — 20, потопившей "Лузитанию". На его счастье, он погиб и не попал в плен. А то, что они сами подставили "Лузитанию" под удар, и пассажирский лайнер перевозил боеприпасы, детонировавшие от взрыва торпеды, ими всячески замалчивалось, или отрицалось. Правда, мы утопили два войсковых транспорта с десантом, а не пассажирский лайнер, но такая мелочь настоящих джентльменов смутить не может. Они поднимут визг, что мы вообще не имеем права принимать участия в войне, так как "Косатка", де — юре, коммерческое судно под коммерческим флагом. И мы при встрече с японцами просто обязаны сдаться, если не имеем возможности удрать. Но ни в коем случае не оказывать сопротивления, так как сразу попадаем в разряд преступников. Только потому, что мы не состоим на военной службе, не носим военную форму и являемся так называемыми некомбатантами. Большего бреда для человека, прошедшего две мировых войны и одну гражданскую, и насмотревшегося на то, как они велись, придумать трудно.

— Но сейчас то все так и есть, мой дорогой герр фрегаттен — капитан. Если ты знал об этом заранее, то может, и не надо было трогать эти транспорты? Хрен с ними, пусть бы шли себе дальше. Потопили бы "Нийтаку", и хватит?

— Василий, дело не в транспортах. Англичане поднимут вой в любом случае, если мы сделаем хоть что — то, что нанесет ущерб Японии. Будет ли это "Нийтака", или "Идзумо" под флагом Камимуры. Я их очень давно знаю, и поверь, они поступают так, как им выгодно. Они даже предпочли не заметить, когда адмирал Того, еще в бытность командиром крейсера, утопил английский пароход, перевозивший китайских солдат во время войны с Китаем. Потому, что это было им в ы г о д н о! А вот действия "Косатки", наносящие серьезный урон Японии, им крайне н е в ы г о д н ы. Я могу так говорить потому, что знаю, чем это раньше закончилось и как вели себя европейские государства в ходе этой войны. Запомни простую истину, Вася. Никому из них не нужна ни сильная Россия, ни сильная Япония. Ни Англии, ни Германии, ни Франции. Они спят и видят нас погрязшими в варварстве. Это очень ярко проявилось в ходе гражданской войны, когда мы воевали с большевиками. Хоть Англия и Франция и помогали нам формально, но делали это так, чтобы сделать из России сырьевой придаток Европы, лишенный права голоса и прыгающий перед ними на задних лапках. А когда мы проиграли гражданскую войну, они очень скоро признали большевиков, хотя совсем недавно считали их врагами всего цивилизованного мира. И жестоко поплатились за это в 1942 году, когда японцы за несколько месяцев вышвырнули англичан из всех их азиатских владений до самой Индии и Цейлона. Уничтожили весь английский флот на Тихом океане. Шутя взяли Сингапур, который англичане считали неприступным. Причем войска генерала Ямаситы, штурмовавшие Сингапур, даже уступали в численности сингапурскому гарнизону. Устроили резню в Индийском океане. Авианосное соединение "Кидо Бутаи" адмирала Нагумо сметало с поверхности моря все, что ему попадалось на пути. Вот к чему приводит политика "разделяй и властвуй". Поэтому, я не удивлюсь любой пакости англичан.

— Да уж, веселая перспектива! А что же дальше?

— А дальше нам надо продолжать, что начали. Если Россия в короткий срок разгромит Японию, то Франция и Германия крепко призадумаются. Да и Англия притихнет. А если наметится союз России и Германии, так вообще подожмет хвост. Иметь двух т а к и х противников у себя под боком в Европе... Но решать, конечно, не мне. Моя задача — рассказать, как оно уже было. И как будет, если действовать старыми методами. А для этого мне надо добиться того, чтобы мои слова для императора не были бредом сумасшедшего. Вот именно этим я сейчас и занимаюсь.

— Ну, Михель... Герр фрегаттен — капитан... Планы у тебя... Ладно, а сейчас — то, что делать будем? Если пушку достанем?

— Начнем наводить порядок в японском курятнике. Лисы на него нет. Ты видел, как они нагло себя возле Чемульпо ведут? Нашего флота совершенно не боятся. Поверь мне, то же самое творится и в Корейском проливе и возле берегов Японии. Вот мы и объясним им всю глубину их заблуждений...

"Косатка", не торопясь, уходила от корейских берегов все дальше и дальше. Все также накатывались волны на палубу, оставляя временами над водой одну рубку, все также шумела вода за бортом. Она по — прежнему была одна среди морской стихии, испытывавшей ее на прочность. Неизвестно, что ждет ее впереди. Но одно известно точно. Мир изменился и уже никогда не станет прежним. То, что должно было случиться в 1914 году, случилось почти на десять лет раньше. В России родился новый класс боевых кораблей. Подводная лодка из самоходной консервной банки, какой она была до недавнего времени и в чем были уверены абсолютно все адмиралы, неожиданно превратилась в грозное оружие, способное уничтожать броненосцы в открытом море. И такая метаморфоза не может не изменить ход Ее Величества Истории...

Сэр Уильям Уолдгрейв был взбешен не на шутку. Телеграммы, пришедшие из Токио, Гонконга и Шанхая содержали вещи, несовместимые с логикой. Впору было подумать, что их отправил не кто иной, как месье Жюль Верн. И сейчас кэптен Харрис, срочно вызванный к Первому Лорду, выслушивал поток словоизвержения, сделавший бы честь лучшему боцману флота Его Величества. Он не хотел напоминать, что идея крейсерства "Косатки" в Индийском океане на важных морских путях Британии, оказавшаяся в корне ошибочной, принадлежала самому Первому Лорду. Зачем? Все равно, это уже ничего не изменит. А вот врага нажить можно запросто. Поэтому, лучше промолчать и подождать, пока достопочтимый сэр изволят успокоиться и будут способны к адекватному разговору, без эмоций. В конце концов, такой момент наступил. Сэр Уильям перевел дух и посмотрел на своего офицера разведки.

— Мистер Харрис, но я искренне не могу понять, как такое возможно?! Субмарина русских обманула всех, прошла из Балтики на Дальний Восток незамеченной и сходу вступила в бой?! И за одни сутки, в первый же день войны, отправила на дно четыре лучших японских броненосца?! Вы понимаете, что так н е б ы в а е т!!!

— Я бы не стал так категорически утверждать, сэр. Это лишь доказывает, что контрразведка русских сработала великолепно. Все купились на подброшенную дезинформацию. И субмарина, на самом деле, обладает невиданными боевыми качествами. К тому же, нет неопровержимых доказательств, что "Микаса", "Асахи" и "Хатсусе" погибли именно в результате торпедной атаки "Косатки". Все произошло ночью, и никто не видел как самой субмарины, так и следов от ее торпед на воде. Как она смогла выследить японскую эскадру в темноте ночи, это другой вопрос. Тем более, спустя всего полтора часа после их нападения на Порт — Артур. Вот в случае с "Фудзи" все ясно. Спасшийся сигнальщик подтвердил, что видел два пенных следа на воде, напоминающие следы торпед. Но торпеды были выпущены очень близко, и броненосец не успел уклониться.

— И что же теперь ждать от этого подводного монстра?

— Так ведь пока еще ничего катастрофического не случилось, сэр. Одной "Косаткой" русские войну на море не выиграют. Да, японцы потеряли безвозвратно четыре своих лучших броненосца вместе с командующим флотом адмиралом Того. Русские же потеряли всего два броненосца и крейсер, и эти корабли лежат на мелководье возле входа в Порт — Артур. Следовательно, могут быть за несколько месяцев отремонтированы и введены в строй. Но русские, почему — то, проявляют удивительную пассивность. Как стояли в Порт — Артуре, так и стоят. И совершенно не собираются воспользоваться таким ошеломительным успехом "Косатки". Японцы же быстрыми темпами проводят высадку своих сухопутных войск в Корее. И можно сказать, что потеря четырех броненосцев на этом нисколько не сказалась. Японский флот полностью контролирует район перевозки войск, не встречая при этом никакого противодействия русских. Что странно само по себе. За исключением неординарных действий "Косатки" и рейда четырех крейсеров Владивостокского отряда к берегам Японии, можно подумать, что русский флот самоустранился от участия в войне.

— Но почему же такой дикий диссонанс? Эскадра бездействует и просыпает начало войны, дав подорвать японцам три своих корабля, а одиночная субмарина за сутки пускает на дно треть японского линейного флота? И почему она не появилась в Порт — Артуре до начала военных действий? Ведь это элементарная логика! И эта проклятая "Косатка" так до сих пор нигде и не объявилась! Ведь это только наши предположения, что японские броненосцы утоплены "Косаткой"! Потому, что больше некому!

— Боюсь, сэр, у русских своя логика. И в свете этих событий у меня напрашивается только один вывод. Командир "Косатки" выполняет секретную инструкцию, полученную еще в Петербурге, либо при встрече с "Днепром". И он никому в данный момент на Дальнем Востоке не подчинен. Ни наместнику Алексееву, ни адмиралу Старку, никому. Иначе, мы бы об этом уже давно знали. Ему дана полная свобода действий. Топить врага там, где хочет, и когда хочет. Я Вам уже говорил, что мы имеем дело с крейсером нового типа. И похоже, оказался прав. "Косатка" сейчас может устроить настоящую резню на японских коммуникациях. Ведь где и когда она появится, никто не знает. Как никто не знает, как с ней бороться. Четырем броненосцам их двенадцатидюймовые орудия с броней нисколько не помогли.

— Но ведь "Косатка" до сих пор себя никак больше не проявила! Утопила Того с его броненосцами и снова исчезла! И где же ее искать? Такими темпами она за пару недель весь японский флот перетопит! Похоже, японцам придется уподобиться тем, кто ищет черную кошку в темной комнате, когда ее там нет, как говорил Конфуций?

— Зачем? В море ловить "Косатку" бесполезно. Ведь никто не знает, где эта черная кошка выскочит из темноты. И тут же нырнет назад в темноту, кого — нибудь при этом очень больно поцарапав. Но рано, или поздно, ей все равно придется зайти в какой — нибудь порт. Запас торпед и топлива у нее ограничен. Тем более, такой вид топлива она не найдет нигде, кроме Порт — Артура, или Владивостока. И можно будет достать ее там. Задействовать японскую агентуру, устроить акции саботажа, да мало ли что. Вплоть до физического устранения Корфа и его офицеров. При этом даже не обязательно их ликвидировать, а достаточно сделать так, чтобы они попали в госпиталь на два — три месяца. Заменить их, скорее всего, русским будет очень сложно. А без грамотных офицеров самый грозный боевой корабль — просто кусок железа. Одновременно можно поднять шумиху в газетах о варварстве русских. Уничтожать врага, какой бы он ни был, не в честном бою, а подлым ударом из — за угла, то есть из — под воды. И не оказывать помощь терпящим бедствие. На такое способны только жестокие варвары. Что — нибудь в таком духе. Газетчики лучше знают, под каким соусом подать такие новости.

— Пожалуй, Вы правы... Господи, что еще можно ожидать от этих варваров... Они с японцами стоят друг друга...

Глава 5

Над всей Маньчжурией небо чистое.

— И куда дальше, Михаил Рудольфович? Полезем в эту кашу — малу?

— Полезем, дорогой мой Василий Иванович. Обязательно полезем. Только чуть позже...

Капитан и старпом стояли на мостике и разглядывали в бинокли большую группу китайских джонок, вышедшую в море, общаясь друг с другом в присутствии сигнальщиков исключительно по имени отчеству, как принято на военных кораблях и торговых судах русского флота. Вот и сейчас они стояли на мостике и разглядывали неожиданно возникшую проблему. Впрочем, в дальневосточных водах это дело обычное. Преодолев Восточно — Китайское море, "Косатка" оказалась возле Шанхая. Крупного китайского порта, ставшего заметной вехой на жизненном пути Михаила. И сейчас, рассматривая знакомые места, у него разыгрались ностальгические чувства.

Но надо делать дело. Время подхода к фарватеру, ведущему вверх по реке Янцзы в Шанхай, было подобрано так, чтобы оказаться здесь в предрассветные часы. Речной фарватер Михаил знал прекрасно еще со времен своего китайского периода жизни. В принципе, тут мало что изменилось. И теперь "Косатка", как и подобает добропорядочному коммерческому судну, с ходовыми огнями вошла на фарватер и двинулась вверх по реке. Где — то тут должна крутиться японская канонерка, караулящая "Маньчжура". Но она сторожит его выход и заходящие в реку суда ее мало интересуют. Тем более, сейчас ночь и разглядеть "Косатку" невозможно. А крейсер "Мацусима" должен подойти только 6 февраля. Впрочем, сейчас все уже может измениться. Солнце еще не взошло и на встречных судах и на судах, стоящих на якоре, не обращали внимания на низкое приземистое судно, продвигающееся вверх по реке. Мало ли, кого тут носит. И только когда оно оказывалось в непосредственной близости, проходя вдоль борта, оторопело вглядывались в темноту. Потому, что э т о было абсолютно ни на что не похоже. Так же, как ни на что не был похож звук работы его машины. Но странное судно уже скрывалось во тьме ночи, показывая только свой белый кормовой огонь, по которому никак нельзя было определить, кого же это нелегкая занесла в Шанхай.

Михаил хорошо знал место стоянки "Маньчжура" и направлял "Косатку" прямо к нему. Хоть это и может вызвать претензии со стороны китайских властей, но по своему богатейшему опыту общения с ними он знал, что за деньги здесь можно решить любые проблемы. Русские чиновники — мздоимцы, о которых слагают легенды, невинные младенцы по сравнению со своими китайскими коллегами. Начинало светать, и вот впереди стали угадываться высокие мачты "Маньчжура". Можно только представить ощущения вахтенных, находящихся на палубе канонерки, когда из предрассветной мглы прямо на них выползло непонятное чудовище, с которого на чистом русском языке прокричали в рупор.

— Эй, на "Маньчжуре"!!! Прошу разрешения подойти к борту!

На палубе "Маньчжура" началось движение, раздались удивленные возгласы, а затем окрик.

— Кто идет?

— Русское коммерческое судно "Косатка"! Имею важные сведения, прошу разрешения стать к вашему борту!

— Подходи, "Косатка"! Только без глупостей, стреляю без предупреждения!

"Косатка" дает ход и осторожно приближается к борту канонерки. Летят выброски, подаются швартовы и вот подлодка замирает возле борта военного корабля русского флота. Первый порт после ее выхода из России. Тяжелейший переход через два океана и несколько морей завершен. Сверху с палубы канонерки удивленно смотрят вахтенный офицер и несколько матросов. Их можно понять, такого они в своей жизни еще не видели. Подан шторм — трап и вот Михаил уже стоит на палубе "Маньчжура", приводя в состояние шока военных моряков своим живописным видом — небритый, в своей "непромокабельной" робе и морской фуражке торгового флота, представляясь вахтенному офицеру.

— Капитан научно — исследовательской субмарины "Косатка" Корф, честь имею! Могу я поговорить с командиром "Маньчжура", капитаном второго ранга Кроуном?

Вахтенный мичман представился и начал что — то плести, что командир еще отдыхает, но тут же поперхнулся своими словами, уставившись на Михаила, как на привидение.

— Так это вы — та самая "Косатка", что вышла из Петербурга в сентябре?! И в первый же день войны четыре японских броненосца на дно отправила?!

— Да, это мы и есть. Надо же, молва бежит впереди нас. Прошу Вас доложить командиру о нашем прибытии. У меня для него срочные и важные новости.

Просить мичмана второй раз не пришлось, и они оба направились в каюту командира. Впрочем, командир уже не спал и сразу усадил Михаила за стол, выразив огромное изумление появлением столь неожиданных гостей. После взаимных приветствий Михаил изложил суть дела и объяснил причины столь странного визита. Сказать, что капитан второго ранга Кроун был сражен, это было бы очень слабым утверждением. Но у него тоже были новости, которыми он поспешил поделиться.

— Михаил Рудольфович, Вы знаете, что за одну атаку отправили на дно три самых лучших японских броненосца? "Микаса", "Асахи" и "Хатсусе"? И адмирал Того погиб, командование принял Камимура. С "Микаса" спасли всего тридцать семь человек. С "Асахи" сто восемьдесят четыре. А с "Хатсусе", на котором взорвался боезапас, не спасли вообще никого! Тут такое творилось, все газеты наперебой старались сообщить об этом первыми. Я, честно говоря, сначала посчитал это газетной уткой. Как Вам такое удалось?!

— Ну, "Асахи" и "Хатсусе" подвернулись случайно. При дневном свете я успел определить только головной "Микаса". "Асахи" шел следующим в ордере и сделал нам настоящий подарок. После того, как в "Микаса" попали мины, он принял это за подрыв на минном поле и стал отрабатывать назад полным ходом, не меняя курса. И таким образом, сам подставился под наш второй залп, создав просто идеальные условия для стрельбы. А "Хатсусе" просто подвернулся под руку. Мы начали разворот, чтобы задействовать кормовые аппараты, а японцы поняли, что минное поле здесь не причем. Дали полный ход и постарались уйти. "Хатсусе" шел последним в ордере, и стрелять можно было только по нему. Навскидку выпустил две мины, одна попала. После этого он далеко не ушел. Перезарядили аппараты и добили его еще одной миной. А то, что детонировал боезапас, это случайность. Японские снаряды, начиненные шимозой, очень нестабильны.

— Поразительно... Никогда бы раньше в такое не поверил... А "Фудзи"?

— А "Фудзи" атаковали возле Порт — Артура днем, при хорошем освещении. Хотел стрелять по головному "Идзумо" под флагом Камимуры, но он не вовремя изменил курс. Пришлось выбрать другую цель. Удобнее всех оказался "Фудзи".

— Поразительно... Как у Вас на словах все просто... Это же настоящее искусство, Михаил Рудольфович! Ведь это рождение нового класса боевых кораблей и переворот в тактике морского боя!

— Насчет нового класса согласен, а вот насчет переворота в тактике — не все так просто, Николай Александрович. Субмарина тоже не всемогуща. Она может атаковать боевые корабли только тогда, когда сумеет занять заранее подходящую позицию и не будет обнаружена до самой атаки. В противном случае, корабли быстро выйдут из зоны поражения благодаря преимуществу в скорости. В случае с этими четырьмя броненосцами нам просто сказочно повезло, что мы оказались в нужный момент в нужном месте. Плюс то, что японцы ночью сначала не поняли, что атакованы подводной лодкой. Только этим и объясняется этот феноменальный успех. В эпизоде с "Фудзи" все выглядело уже совсем по — другому.

— Все равно, Михаил Рудольфович. Вы одни сделали больше, чем вся остальная эскадра в Артуре. Которая, кстати, там так до сих пор и стоит. А японцы совершенно спокойно перебрасывают войска на материк. Сейчас, правда, там началась паника, и все несколько затормозилось. "Нийтака", "Кобе — Мару" и "Осака — Мару" — это тоже Ваша работа?

— "Нийтака" — да, а вот насчет транспортов, не уверен с названиями. Определил только, что японские. Что о них известно, кстати?

— Ох, и заварили Вы кашу. Англичане такой вой подняли, а с их подачи и японцы. Уж как тут Вас только в английских газетах не называли. Варвар, жестокий гунн, палач, пират и прочее. На транспортах погибло свыше двух тысяч солдат и офицеров японской армии. Из команды "Нийтаки" не нашли никого. Японский пароход, который проходил позже через этот район, подобрал из воды только шестерых человек из команд обоих транспортов. Все остальные погибли. Англичане жаждут крови. Вы бы почитали заголовки газет, что нам доставили. "Подлый удар из — под воды", "Бесчестные методы ведения войны", "Варварское оружие" и тому подобное. Вас уже объявили пиратом, не соблюдающим никаких правил ведения войны. С особенным старанием муссировалось то, что на транспортах было восемнадцать штатских чиновников, и некоторые с семьями. Так называемых не комбатантов. И они, видите ли, стали невинными жертвами жестокого гунна.

— Было бы странно, если было наоборот. И если бы не было этих не комбатантов, то их пришлось бы выдумать. Запомните, Николай Александрович. Главный наш враг в этой войне — не Япония, а Англия. Япония лишь орудие в руках джентльменов из Лондона. Им не нужна ни сильная Россия, ни сильная Япония и для них было бы идеальным вариантом, если бы мы с японцами измордовали друг друга до полусмерти, но остались живы. Эту их подлую политику я знаю очень хорошо. Не спрашивайте, откуда. Вы обратили внимание, что первыми подняли вой именно англичане, а не японцы?

— Обратил. И честно говоря, был удивлен. Возмущение японцев было бы более ожидаемым.

— Вот именно. Но его не было. Потому, что по всем японским канонам ведения войны, писаным и неписаным, мои действия вполне укладываются в их понятия о военной хитрости. Передо мной был враг, и я его уничтожил. Каким образом, это никого не касается. Если бы им удалось, они бы постарались уничтожить меня. Их совершенно не смущало нападение на Порт — Артур без объявления войны. Насчет чего, кстати, совершенно не возмущались и их покровители англичане. Но стоило событиям пойти не по японскому сценарию, как они тут же подняли вой. Так что, для меня это знакомо и ожидаемо. Кстати, а что с "Варягом" и "Корейцем"? Как они там в Чемульпо?

— О-о-о, Михаил Рудольфович, Вы же ничего не знаете?!

— Нет, ведь мы никуда не заходили и не имели связи с берегом.

— Вы представляете, японцы заперли их в Чемульпо до начала войны и предложили сдаться. Но они вышли с рейда и дали бой японцам! Один бронепалубник и старая канонерка, систер — шип нашего "Маньчжура"! Это против четырех крейсеров, один из которых, "Асама" — броненосный с восьмидюймовыми орудиями в башнях и шестидюймовками в бронированных казематах!!! И кроме этого, у японцев были еще и миноносцы! Одного "Варяг", вроде бы, утопил. Но прорваться в море им не удалось. "Варяг" был тяжело поврежден и затоплен своей командой на рейде в Чемульпо, куда вернулся после боя, а "Кореец" взорвали. Команды приняли на борт английский, французский и итальянский стационеры.

— Поразительно! Молодцы ребята, не посрамили чести русского флага. А насчет их англичане ничего не говорят? Или, по их понятиям это тоже бесчестно?

— Нет, тоже восхищаются. А вот вопрос о том, что нападение было совершено фактически до объявления войны, старательно обходят стороной.

— Неудивительно. А из Артура вестей нет? Как там обстановка?

— А никак. "Цесаревич", "Ретвизан" и "Паллада" как лежали на мели после подрыва минами, так и лежат. Старк бездействует и в море не выходит.

— А больше никто не погиб? "Баян", "Новик", "Аскольд", "Амур", "Енисей", Боярин"? Ведь крейсера, по идее, должны в море выходить на разведку, даже если броненосцы стоят? Да и минные транспорты могли бы мины выставить?

— Насколько мне известно, ничего такого нет. Если крейсера и выходили, то недалеко и с японцами не сталкивались. Ведь я переписываюсь по телеграфу каждый день. Никакой информации не было.

— Хм-м... Ладно... Теперь касательно нас обоих, Николай Александрович. Вы в курсе, что японцы сторожат вас на выходе?

— Да, и даже более того, требуют от китайцев нашего выхода. Я не против, но пока получаю приказы оставаться на месте. Хотя вышел бы в море и дал бой японцам. А если ситуация станет безвыходной, то взорвал бы нашего старичка "Маньчжура" среди японских кораблей. Даст бог, и прихватил бы с собой кого — нибудь.

— Этого не нужно, у меня есть план получше. Скоро сюда должен подойти старый японский крейсер "Мацусима", если уже не подошел. А может, будет кто — нибудь и еще. Но на "Маньчжура" и одного "Мацусимы" хватит, давайте смотреть правде в глаза. Вступать с ним в артиллерийскую дуэль для вас смертельно опасно. Поэтому нам надо срочно, я повторяю, срочно уходить из Шанхая. Сразу, как только стемнеет. Думаю, "Косатка" уже обнаружена, и произвела фурор своим появлением. Сейчас я жду визита китайских властей и их претензий, что мы свалились им, как снег на голову, никого не предупредив, не поставив в известность карантинные власти на входе и став без разрешения властей к борту "Маньчжура". Ничего, английскими фунтами стерлингов я быстро улажу этот вопрос. Но мы должны исходить из того, что информация уже ушла по телеграфу в Токио, в Гонконг и в Вэйхайвей. Да и в Лондон заодно. Значит, завтра надо ждать гостей посерьезнее. Они приложат все силы, чтобы не выпустить "Косатку" из Шанхая. "Маньчжур" то для них особого интереса не представляет, вот поэтому они особо и не торопились. "Косатка" — совсем другое дело. Сейчас их активность должна резко усилиться. Поэтому, не дожидаясь никаких согласований, я предлагаю Вам прорыв в море под моим прикрытием. Если на выходе будет "Мацусима", или еще какой японский крейсер, я постараюсь утопить их минами. А "Маньчжур", тем временем, выскользнет в море. И дальше я буду сопровождать вас до самого Порт — Артура.

— Топить японцев в китайских водах?! Михаил Рудольфович, а как же нейтралитет Китая?

— Плевал я на нейтралитет Китая. Знаю, как они его соблюдают. И поверьте мне на слово, что если Россия начнет одерживать победу в войне, то китайцы и не вспомнят о нарушении их нейтралитета. Знаю я эту продажную публику. Но мне нужна одна из ваших девятифунтовок с большим запасом снарядов. Для крейсерских операций на японских коммуникациях мне нужно палубное орудие. Сначала была договоренность о его установке в море, но потом чинуши под шпицем усмотрели в этом нарушение какого — то параграфа. Поскольку "Косатка" формально — коммерческое судно под коммерческим флагом.

— Ох, Михаил Рудольфович, рассказывали бы Вы кому — нибудь другому про свою коммерцию... В результате вашей "коммерции" четыре лучших вражеских броненосца на дне моря вместе с командующим японским флотом лежат. Побольше бы нам таких "коммерсантов". Но я в Ваши дела нос совать не буду, все понимаю. И чем смогу, помогу.

Все равно, если застрянем в Шанхае, то заставят разоружиться и толку с нас не будет. А если все же прорвемся, то может и наш старичок на что полезное в Артуре сгодится. И одна девятифунтовка нам погоды не сделает. Что скорострельность, что дальность стрельбы... Но Вам то она зачем?

— Топить японские транспорты. Мин у меня всего двенадцать штук осталось. Приберегу их для более серьезных целей. А против транспортов такая пушка — в самый раз.

— А-а, пропади все... Забирайте. Все равно, если здесь застрянем, то толку с этой пушки — ноль. Если по пути в Артур японцев встретим, она тоже особо не поможет. А если благополучно до Артура доберемся, то как — нибудь выкручусь. Должны все же там понимать, что корабль спасли. Но как Вы это технически собираетесь сделать? На руках орудие не перетянуть.

— Используем ваш фока — рей в качестве стрелы крана. Укрепим на нем два грузовых блока с грузовыми лопарями. Один над вашей палубой, другой над местом установки у нас. А платформа для крепления орудия у нас уже подготовлена.

— Ну, надо же... Михаил Рудольфович, простите великодушно, но не могли бы Вы показать Ваше чудо? Или, оно совсем секретное?

— Да какие от Вас секреты, Николай Александрович. Прошу на борт, все расскажу и покажу. Только сильно не пугайтесь разбойничьего вида моей команды. На подводной лодке это обычное явление.

— Ничего, думаю, не страшнее японцев, или чинуш из под шпица. А потом прошу ко мне на завтрак, там подробно все обсудим.

Когда командиры обоих кораблей вышли на палубу, весь экипаж "Маньчжура" был уже наверху, и глазел на невиданное пятнисто — полосатое чудовище, мерно покачивающееся на речной волне возле борта канонерки. Экипаж "Косатки" тоже высыпал на палубу и с удовольствием дышал свежим воздухом, обмениваясь новостями с "маньчжурцами". Кроун тоже не избежал всеобщего изумления, удивленно воскликнув.

— Михаил Рудольфович, а почему она вся какая — то пятнистая?! У вас что, краски не хватило?

— Нет, все так и задумано. Это так называемая камуфляжная окраска. Сильно искажает силуэт среди волн и делает субмарину значительно менее заметной.

— Надо же, никогда такого не видел!!!

После осмотра "Косатки" изумления у Кроуна добавилось. Больше всего его поразила предельная функциональность лодки без ненужных излишеств. Все было подчинено одной цели — выслеживание противника, нанесение внезапного удара и возможность скрыться после нанесения этого удара. Великолепная мореходность и огромная дальность плавания, обусловленная дизельной силовой установкой. Старичку "Маньчжуру" о такой не приходилось даже мечтать. Крайне удивила Кроуна также технология бункеровки топливом. Подсоединил шланг, включил помпу и качай, сколько надо. Во всей работе принимают участие несколько человек, причем особо не утруждаясь. Как это было не похоже на долгие и изнурительные погрузки угля, зачастую силами всей команды. Пройдя по всем отсекам и переговорив с экипажем лодки, и напоследок посмотрев в перископ, командир "Маньчжура" развел руками.

— Михаил Рудольфович, у меня просто не находится слов. Много где побывал и многое видел, но т а к о е... Слышал, что Вы сами это чудо спроектировали. И как только это Вам удалось? Ведь это почти что "Наутилус" капитана Немо!

— Ну, до "Наутилуса" пока еще далеко. Но, как говорят, стараемся соответствовать. А как удалось... Жюль Верн и надоумил!

Вернулись на "Маньчжур" и разговор перешел в деловое русло. Вызванным старшему офицеру и старшему механику канонерки было дано распоряжение — демонтировать одну из девятифунтовых пушек и согласовать вопрос установки оной на палубе "Косатки". Приготовить для передачи на "Косатку" боезапас для передаваемого орудия и оказывать команде лодки всяческое содействие в вопросе установки орудия.

Когда работа по демонтажу пушки была уже в самом разгаре, а Михаил с командиром "Маньчжура" уже закончили завтрак и пили чай, в каюту постучал матрос.

— Ваше высокоблагородие, там китайцы какие — то важные прибыли. Вас хотят видеть.

— Давай братец, веди их сюда. Вот и дождались гостей... Чтоб им пусто было...

Долго ждать не пришлось и вскоре в каюте оказались официальные представители Поднебесной. Михаил начал было разговор на английском, но старший из них — господин Лю Тун неплохо владел русским и сходу начал перечислять правила, которые нарушила "Косатка", самым бесцеремонным образом вломившись на территорию порта Шанхай, не взяв лоцмана, не поставив в известность власти и стала без разрешения до окончания формальностей под борт военного корабля, а также прочая, прочая и прочая. Но Михаил быстро прервал это словесный водопад.

— Простите, господин Тун, но у нас, правда, были на это веские причины. Ведь мы — коммерческое судно и едва не попали в лапы японцев. Вот и встали под защиту военного корабля нашего государства. Если мы и нарушили что — то из местных законов, то без злого умысла и согласны заплатить штраф за нарушение. Причем, на месте и наличными.

Услышав о таком повороте дела, господин Тун сразу изменил тон и пожелал ознакомиться с судовыми документами. Михаил любезно предложил инспектору пройти с ним на лодку, так как документы находятся в его каюте. Внутри они долго не задержались, и господин Тун выбрался на палубу "Косатки" очень довольным. Быстро оформив все формальности в каюте командира "Маньчжура", китайцы откланялись. Напоследок, перед тем, как спуститься на свой паровой катер, господин Тун честно предупредил Михаила.

— Не задерживались бы Вы тут надолго, господин Корф. Всякое может случиться.

— Благодарю Вас, господин Тун. Завтра после обеда я обязательно уйду. Но Вы не будете против, если вдруг мне еще придется посетить Шанхай? Я был бы рад Вас видеть.

— Пожалуйста, господин Корф, заходите. Но сейчас... Я не говорил, а Вы не слышали. Очень много шума вокруг вашего судна.

— Благодарю Вас еще раз, господин Тун. Не волнуйтесь, я не забываю друзей.

— Я тоже, господин Корф. Хорошей Вам стоянки.

Когда китайцы спустились на катер, и он отвалил от борта, Кроун поинтересовался.

— И какова же цена китайского нейтралитета, Михаил Рудольфович?

— Двести английских фунтов. Большего он не стоит. И так для него цена запредельная.

— М-м-да... Кто бы мог подумать...

— А в Китае везде так, Николай Александрович. Более продажных чиновников я нигде не встречал. Но, по крайней мере, до завтрашнего дня нас никто из властей не побеспокоит. А этой ночью надо уходить из Шанхая. Завтра может быть поздно. Как у вас с запасами?

— До Артура дойдем.

— Отлично. А теперь у меня к вам еще одна просьба. Найдется ли у Вас в команде парикмахер? И можно воспользоваться вашей корабельной баней?

— Найдем, конечно. И в баньку милости просим. Только, зачем парикмахер?

— Придать мне цивилизованный и презентабельный вид. Хоть и нельзя, но мне кровь из носу надо выбраться на берег. Если задействовать официальные каналы через консульство, то это растянется до вечера, если не до завтрашнего дня. А вечером, когда стемнеет, "Маньчжур" должен уже стоять под парами. Мы то машины быстро подготовим, нам пары в котлах поднимать не надо...

Вельбот "Маньчжура" с группой офицеров, одетых в штатское и получивших увольнение на берег, отвалил от борта канонерки и ходко пошел к пристани. По веселому и беззаботному виду людей было понятно, что они собираются приятно провести время. Молодой человек, одетый по последней моде и благоухающий одеколоном, как будто он только что посетил парикмахерскую, ничем особым среди остальных не выделялся. Но когда группа счастливчиков оказалась на берегу, а вельбот ушел обратно, он незаметно отделился от всех и скрылся в узких припортовых улочках. Если бы кто и обратил на него здесь внимание, то исключительно с криминальными намерениями. Михаил был уверен, что хвоста за ним нет. А верные "Вальтер" и "Парабеллум" спокойно ждали в кобурах под пиджаком того момента, когда потребуются своему хозяину. Но вокруг пока все было тихо, и Михаил быстро шел в заданном направлении. Этот припортовый район он знал очень хорошо. Были веселые времена...

На все у него время до вечера. Максимум, когда стемнеет, он должен вернуться на "Косатку". А за это время надо побывать в консульстве, на телеграфе и обязательно встретиться со старым другом Чангом. Хоть он его пока еще и не знает. Ничего, познакомятся на двадцать лет раньше...

Пройдя довольно далеко и выбравшись на оживленную улицу, Михаил позвал ближайшего извозчика и поехал на телеграф. На рикше было бы намного дешевле, но надо торопиться. Начинать нужно с телеграфа. Столько времени без связи. Все, что угодно могло случиться. Всю дорогу он пытался обнаружить за собой слежку, но пока ему удавалось заметать следы. Когда он наконец — то добрался до места и отпустил извозчика, то по — прежнему ничего не заметил. По старой привычке он приказал отвезти себя не к самому телеграфу, а на три квартала до него, назвав совсем другую улицу. Нечего оставлять ненужную о себе информацию. Отправившись дальше пешком, он всем своим видом демонстрировал беззаботность и давал понять, что никуда не спешит, а просто прогуливается.

Посещение телеграфа не заняло много времени. Найти здесь корреспонденцию для себя Михаил не рассчитывал, так как изначально заход в Шанхай не планировался. Да и нечего лишний раз светить документы, спрашивая почту на свое имя. Если его еще не обнаружили, то может, не обнаружат и дальше. Составил телеграмму условными фразами на адрес в Петербурге, который ему дал Макаров. Отправил по срочному тарифу. Теперь остается только ждать. На всякий случай поинтересовался, когда можно ждать ответ. Благо, телеграфист хорошо знал английский, так как раскрывать свое знание китайского Михаил не хотел. Ответ телеграфиста его не обнадежил.

— Не знаю, сэр. Разница во времени между Петербургом и Шанхаем большая, сейчас там еще глубокая ночь. Телеграмму — то доставят быстро, но вот когда там соизволят на нее ответить, этого я знать не могу.

Это Михаил знал и сам. Макаров ответит быстро, а вот как быстро здесь сработают, это вопрос. По идее, срочная телеграмма из Петербурга с соответствующими реквизитами должна прийти в консульство, а оттуда ее должны доставить на "Косатку". Только неизвестно, как долго ее соизволят доставлять. А ему долго ждать нельзя.

Следующим шагом было посещение российского консульства. Самого консула не было, он уехал по неотложным делам и Михаила принял его помощник, дежуривший в консульстве, чиновник министерства иностранных дел Курагин Анатолий Павлович, молодой человек примерно одного с ним возраста. После взаимных приветствий, когда Михаил представился и объяснил цель своего визита, Курагин изменился в лице.

— Михаил Рудольфович, так Вы и есть капитан той самой "Косатки"?!

— Простите, какой той самой? Я знаю только одну.

— Так ведь это Вы потопили японские броненосцы?! И крейсер с двумя пароходами?

— А откуда Вы это взяли? И даже если это так, то что в этом плохого? Ведь они принадлежали Японии. То есть государству, напавшему на нашу страну и ведущему с нами боевые действия.

— Не все так просто, Михаил Рудольфович. Ведь согласно правовому статусу Вашего судна Вы не имели права этого делать. Вы — штатское лицо, командующее коммерческим судном под коммерческим флагом и не состоящее в данный момент на военной службе. И Ваши действия иначе, как пиратскими, квалифицировать нельзя.

— Очень интересно. Вот уж не думал, что для того, чтобы бить врага, напавшего на твою страну, надо у кого — то брать разрешение. Это кто же Вам наплел? Англичане?

— Да, мы получили сегодня официальную ноту английской миссии в Шанхае, как только они узнали о вашем прибытии.

— И чего же им надо?

— Настаивают на задержании "Косатки" для тщательного разбирательства ее действий, несовместимых со статусом коммерческого судна. А также действий, повлекших гибель большого количества людей, в том числе штатских лиц, являющихся не комбатантами.

— Все ясно, другого я и не ждал. И что же вы им ответили?

— Ответили, что приняли к сведению и разберемся. Но они требуют создания международной комиссии из представителей нескольких государств для разбирательства этого вопиющего случая.

— Пускай создают и разбирают, что хотят. А я пойду дальше бить японцев.

— Простите, Михаил Рудольфович, но мы настаиваем на том, чтобы Вы остались в Шанхае для подробного разбирательства. Дипломатические осложнения с Англией нам не нужны. Тем более, в военное время.

— Анатолий Павлович, я что — то не пойму. Вы в чьей миссии служите? Российской, или английской?

— Но при чем тут это?

— А при том, что должны понимать. Любые наши действия, наносящие вред японцам, крайне невыгодны англичанам. Я уверен, что если бы японский крейсер потопил российский транспорт с войсками, среди которых тоже было бы несколько десятков не комбатантов, то англичане на это бы даже внимания не обратили. Так что, никаких осложнений у вас не будет. Можете смело отвечать, что это внутренние дела Российской Империи, и она сумеет сама разобраться без всяких международных комиссий. Шанхай — это территория суверенного Китая и приказывать здесь кому — либо англичане не имеют права. Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать вопрос о разбирательстве моих действий какой — то комиссией, которая будет плясать под английскую дудку. Я жду срочной телеграммы из Петербурга. Ее содержание для меня очень важно. На сегодняшний день "Косатка" — единственный корабль русского флота, реально наносящий ущерб японцам. Все остальные сидят в Порт — Артуре, и даже не пытаются сорвать доставку японских войск на материк. Единственно, Владивостокские крейсеры пытаются что — то сделать, но их результаты пока очень скромные. "Косатка" же за один день уничтожила треть японского линейного флота. Поэтому, Ваша святая обязанность обеспечить максимум помощи российскому судну, самоотверженно воюющему с врагом, напавшим на нашу страну, а не идти на поводу у англичан, которым действия "Косатки" — что кость в горле. Я понятно говорю?

— Вполне.

— Так вот я вас очень прошу, Анатолий Павлович. Настоятельно прошу. Как только придет телеграмма из Петербурга на мое имя, немедленно доставить ее на борт "Косатки". От этого зависит очень многое. Возможно, что и наша жизнь. Я не могу сидеть здесь и ждать целый день. Не буду повторять, что это нужно в первую очередь России, а не мне.

— Конечно, Михаил Рудольфович. Можете на меня рассчитывать. Как только телеграмма прибудет, ее Вам сразу же доставят.

Решив все вопросы в русском консульстве, Михаил отправился дальше. И сразу же обнаружил за собой хвост. Впрочем, ничего удивительного здесь не было. Его противники знали, что он должен здесь появиться, вот и ждали спокойно его прихода. Ну — ну, ребята. Надумали следить в Шанхае за Бок Гуем? Смешно...

Михаил как следует рассмотрел своих провожатых — два китайца и два европейца. Ведут его осторожно, чтобы не спугнуть. Поводив их по городу и создав впечатление, что никуда не торопится и не замечает слежки, Михаил зашел в ресторан пообедать. А потом легко оторвался от соглядатаев в районе рынка. Слежки больше не было и теперь можно нанести визит старому другу. Который его еще не знает.

Молодой инспектор полиции Ли Чанг был немало удивлен, когда к нему в кабинет зашел европеец, одетый, как на прием к губернатору, и на довольно хорошем китайском языке попросил уделить ему несколько минут для разговора. Заинтригованный полицейский, естественно, согласился. Когда же гость начал рассказывать вещи, о которых никому знать не положено, бедный Чанг подумал, что пропал. Ведь только — только решил попробовать... Ведь кому какое дело, все равно никто ничего не узнает... А за этот товар платят огромные деньги, да и риска то фактически никакого! В конце концов, кому от этого хуже?! Кто хочет травить сам себя за деньги, так и пусть травит!!! А он к этой гадости даже не прикасается! Если только в том плане, чтобы продать... Но последующие слова незнакомца удивили инспектора еще больше. Оказалось, что они одного поля ягоды и оба понимают толк в этом сложном, но очень прибыльном деле! И незнакомец пришел не просто так, а предложить взаимовыгодное сотрудничество. Сейчас ему нужно обеспечить три больших парусных лодки, которые смогли бы пройти этой ночью по фарватеру до выхода в море и отвлечь внимание на себя. Первые две лодки должны идти самостоятельно, с небольшим интервалом. Третья будет ошвартована к борту его судна, которое поведет ее на буксире. Но паруса должны быть подняты, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Корпус лодки с парусами должен полностью скрыть корпус этого судна. На удивленный вопрос Чанга, что же это за судно, которое сможет спрятаться за лодкой, незнакомец, представившийся Михаилом Корфом, ответил без обиняков.

— Подводная лодка "Косатка". Та, что стоит сейчас возле "Маньчжура". А я являюсь ее капитаном. К тому же, господин Чанг, я знаю, что Вы не испытываете особой любви к японцам. Так что наши интересы даже в этом совпадают.

Здесь удар был точно в цель. Японцев Чанг люто ненавидел, они создавали массу проблем. Как самому Китаю, так и лично господину Чангу. Вернее, его тайному бизнесу. Поэтому, договорились быстро. За тысячу английских фунтов инспектор Чанг обеспечит господина Корфа тремя лодками, которые будут выполнять все его распоряжения столько, сколько потребуется. В конце разговора Чанг улыбнулся.

— Ну, Вы и хитрец, господин Корф! А я то и вправду подумал, что Ваша "Косатка" предназначена для того, чтобы бить японцев. Признаю, это гениально. Совмещение приятного с полезным. Совместить войну с врагом своей страны и бизнес! До такого еще никто не додумывался!

Разубеждать старого друга Михаил не стал. Если ему такая философия понятнее, то пусть так и считает. Надо будет поддерживать с ним дальнейшие отношения. Михаил сейчас из всех своих прежних друзей и знакомых выбрал Чанга потому, что из огромной армии продажных китайских чиновников он обладал двумя бесценными качествами. Не смотря на свою запредельную алчность и готовность сотрудничать хоть с самим дьяволом, если это будет сулить хорошую прибыль, Чанг всегда держал слово и никого никогда не подставил, а также обладал просто таки звериным нюхом на опасность, спасавшим его неоднократно. А это в мире контрабандистов опиума ценилось очень высоко. Поговорив еще на отвлеченные темы и выпив чаю, расстались довольные друг другом.

Когда Михаил вышел из полицейского участка, попрощавшись с Чангом, день уже клонился к вечеру. Надо было срочно возвращаться на "Косатку". Взяв извозчика, поехал в сторону порта. По дороге думал о том, что же ему удалось добиться от этого незапланированного захода в Шанхай. Установлен контакт с местной полицией в лице Чанга. Когда — то они были хорошими друзьями и даст бог, станут ими опять, если придется частенько заходить в Шанхай. Появился прикормленный чиновник в портовой администрации, который за деньги обеспечит режим наибольшего благоприятствования в порту Шанхая. Отправлена информация Макарову. Получена долгожданная пушка с боеприпасами. Посмотрим, что выгорит из этой затеи. Ишь, как господа англичане раскудахтались! Если обращать внимание на их вопли, то не стоило все это и начинать. Правда, во все английские владения теперь ему путь закрыт. Ну, да не очень — то и хотелось...

Пока Михаил добирался до порта, то слежки не обнаружил. Но едва он появился на том месте, где высаживался на берег, то сразу увидел подозрительную картину. И это тоже было неудивительно, ведь они знали, что он все равно сюда вернется. Рано, или поздно, здесь его бы все равно обнаружили. Вопрос только в том, насколько далеко эти господа собираются зайти. Либо ограничатся одним наблюдением, сопроводив до самой "Косатки", либо решатся на нечто большее.

Выйдя на причальную стенку, Михаил понял, что одним наблюдением дело не ограничится. Пока было светло, по предварительной договоренности за ним должны были выслать вельбот с "Маньчжура". Конкретное время не оговаривалось, наблюдатели на палубе канонерки, сменяя друг друга, должны наблюдать в бинокль. И как только он появится, срочно выслать вельбот, дабы он не светился все это время у причала. Офицеры, которые обеспечили ему прикрытие в высадке на берег, уже давно должны вернуться. После наступления темноты он доберется сам, договорившись с лодочниками китайцами, подрабатывающими извозом на рейд. Сейчас уже начало темнеть и с палубы "Маньчжура" можно толком не разобрать, что творится на берегу.

И вот теперь, на этом месте, было четверо подгулявших английских матросов, которые вели себя довольно шумно. Хотя, делать им тут было решительно нечего. Ни одного парохода у причала на этом участке не было, как не было и питейных заведений, одни портовые склады, которые уже давно закрыты. И каким образом этих молодцов сюда занесло, было совершенно непонятно. И на матросов они были похожи, как ломовой тяжеловоз на арабского скакуна. Мелочи, выбивающиеся из общей картины, непонятные для непосвященного, но сразу бросающиеся в глаза профессионалу, говорили сами за себя. Место глухое, поздний вечер, темнеет, полиция сюда по ночам не заглядывает. Просто идеальные условия.

Решив проверить свои подозрения, Михаил не стал останавливаться возле шумной компании, а постарался обойти ее подальше и пройти вдоль причала, где можно было найти лодки китайцев. За весьма небольшую плату они с удовольствием доставят его на рейд. Но далеко уйти Михаилу не удалось. Едва он миновал компанию и направился дальше, как в спину ему тут же донесся окрик на английском.

— Эй, приятель, ты куда? Не хочешь выпить с нами за здоровье короля Эдуарда?

Михаил повернулся, и лицо его расплылось в улыбке.

— Благодарю, джентльмены, это большая честь для меня. Но давайте отложим это на полчаса, когда я вернусь.

— Парни, вы слышали, эта свинья не уважает нашего короля!!!

Все четверо сорвались с места и бросились на Михаила, что никак не вязалось с их непотребным состоянием, которое они усиленно демонстрировали минуту назад. Но между противниками было не менее десятка метров, и надо еще их преодолеть...

Грохот выстрела действует отрезвляюще. Пуля взрывает землю перед нападающими. Все четверо в замешательстве останавливаются и удивленно смотрят на ствол "Парабеллума", глядящий им в лицо. Их вполне можно понять. Ведь планировалось нападение на какого — то русского штурманишку Корфа, двадцати трех лет отроду, возомнившего себя капитаном Немо, а не на Бок Гуя. Который все эти фокусы знает еще по своей прошлой жизни.

— Мордой в землю, английские свиньи, руки за голову. Второй выстрел по цели.

Один делает движение, явно намереваясь достать что — то из кармана, но гремит второй выстрел и укладывает его на землю.

— А вы что стоите? Видите, что бывает с теми, кто меня не слушает? Или, вам помочь?

Оставшаяся троица падает на землю, со страхом поглядывая на такую странную добычу, казавшуюся минуту назад совершенно беспомощной и безобидной.

— А теперь рассказываем, что вам от меня надо. Думаю, что здоровье короля Эдуарда волнует вас меньше всего.

Подозрения Михаила подтвердились. Обычные люмпены, которых хватает во всех портовых городах. Тот, который получил пулю, предложил им хорошо заработать. Избить человека, на которого он укажет, но так, чтобы не убить, а гарантированно уложить его в госпиталь на длительное время. Переспросив некоторые вещи, Михаил обыскал карманы убитого и нашел револьвер. Никаких документов при нем не было. Оставшаяся троица лежала на земле и даже не думала сопротивляться.

— Что же, джентльмены, спасибо, что все честно рассказали. Не пришлось тащить вас на корабль и там развязывать вам языки. Пора прощаться. Благодарю вас за помощь.

Михаил посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. После этого быстро произвел три выстрела из трофейного револьвера. Такие свидетели никому не нужны. Сбросив трупы в воду, отправил туда же и револьвер. Жаль, что уже стемнело и трудно найти гильзы от своего "Парабеллума". Да и черт с ними. Все равно, никак их связать с исчезновением этих типов пока не смогут. А когда трупы обнаружат, если еще обнаружат, то он будет уже далеко. Оглянувшись еще раз, и убедившись, что все спокойно, быстрым шагом направился к месту стоянки лодочников.

Здесь все вернулось на круги своя, как будто ничего и не менялось. Тихо плескалась вода у причала, легкий ветерок дул с верховьев реки и ночная тьма уже опустилась на древний город. Знаменитый Бок Гуй, Белый Дьявол, кошмар английской и французской полиции, опять возник на улицах Шанхая. Воскрес из небытия, чтобы снова исчезнуть. И никому не дано знать, когда он появится здесь снова...

Когда из темноты вынырнула лодка и на палубе "Маньчжура" услышали, как кто — то на русском языке просит разрешения подойти к борту, у Кроуна отлегло от сердца. Он узнал голос Михаила. Лодка подошла под борт, и вскоре Михаил уже стоял на палубе "Маньчжура" в окружении офицеров. "Маньчжурцев" и своих.

— Как Вы, Михаил Рудольфович?! Мы тут уже, что только не передумали!

— Все в порядке, господа, просто задержался. Телеграммы из Петербурга не было?

— Нет, ничего не было.

— И никто не появлялся, ничего не сообщали?

— Нет, вообще никого не было. Те, кто с Вами на берег отправлялся, уже давно вернулись и все.

— Странно... Очень странно... Василий Иванович, все готово?

— Да. Орудие установлено, боезапас погружен, в бане все помылись. Воды пресной нам тоже дали, и продуктами поделились. И тут какие — то три лодки крутятся рядом, капитана Корфа спрашивали.

— Это к нам, давайте их сюда.

С палубы "Маньчжура" помахали фонарем, и вскоре одна крупная лодка подошла на веслах и стала возле борта канонерки. Забравшийся на палубу китаец вопросительно оглядел стоявших перед ним людей и на довольно неплохом английском спросил, кто здесь капитан Корф. Михаил ответил на китайском, и предложил переговорить в сторонке. Дескать, тут очень много лишних ушей, понимающих английский. Китаец нисколько не возражал, и дальнейшая беседа велась в стороне от всех в полголоса на китайском. После окончания разговора китаец снова спустился в лодку, которая отошла и стала переходить на другой борт. Туда, где стояла "Косатка". Михаил подошел к офицерам.

— Плохо дело, господа. Китаец сообщил, что какой — то крупный японский военный корабль появился днем на выходе в море. Значит, "Мацусима" уже здесь. Даже раньше, чем ожидалось. Очевидно, его гнали, что есть мочи. А завтра может появиться кто — нибудь еще. Поэтому сегодня, прямо сейчас, нам надо уходить из Шанхая. Если утром подойдет еще один японский крейсер, то с двумя нам не справиться.

— То есть как, уходить сейчас? Не предупредив консула и местные власти?

— Да. Никого не предупреждая. Иначе, мы рискуем отсюда вообще не выйти. Николай Александрович, Василий Иванович, слушайте наши дальнейшие действия. "Косатка" сейчас отойдет от борта, и "Маньчжур" снимается с якоря. Огни не включать, соблюдать полное затемнение. Первыми уходят две китайских лодки вниз по реке и отвлекают на себя внимание. Мы идем следом, ошвартовав третью лодку под правым бортом. Если "Мацусима" будет стоять у правого берега, то лодка своим корпусом и парусами нас прикроет. У левого он стоять не должен, так как рейд у правого. "Косатку" переводим в позиционное положение, чтобы над водой оставалась только рубка. При подходе к "Мацусиме" останавливаем дизеля и идем малым ходом на электродвигателях, они значительно менее шумные. Когда будем проходить мимо японцев, разворачиваемся кормой, ширина фарватера там очень большая, и всаживаем мину в борт "Мацусиме". Одной должно хватить. Будет мало, всадим еще одну, чтобы тонула быстрее. "Маньчжур" следует за нами на значительном удалении и как только услышит взрыв — полный ход. Когда мы вас увидим, дадим сигнал ратьером, чтобы вы нас случайно не обстреляли. Три длинных, три коротких, три длинных. Ответ — четыре коротких два раза. Если же "Мацусима" не на якорной стоянке, а в море, то выходим под прикрытием китайских лодок, расходимся с ними и атакуем по ситуации. Либо из надводного, либо из подводного положения. Пока не подорвем японцев, из реки не выходите. Все ясно?

— Да.

— Все, господа, с богом. Проиграть мы не имеем права...

Тихая темная ночь скрывает все вокруг. Легкий ветер раздувает паруса и три лодки движутся по течению великой реки Янцзы, направляясь на выход в море. Небольшой фонарь на мачте — это все их ходовые огни, но кому надо, тот заметит. Возле лодки, идущей последней, возвышается какая — то странная конструкция, выступающая из воды, но заметить ее невозможно. Паруса лодки полностью скрывают это нечто от посторонних взглядов с правого берега реки, если бы таковые вдруг появились. Первые лодки идут бесшумно, только вода плещется за бортом, а третья издает какой — то странный, непонятный звук. Но его никто не слышит, и лодки одиноко скользят в ночной темноте. Далеко за ними движется тень. Она значительно крупнее, и издает намного больше шума, но на ней тоже ни одного огонька. Создается впечатление, что она преследует эти лодки, но старается красться незаметно, чтобы ее не обнаружили.

Михаил вместе со старпомом стоят на мостике. Непривычно, что над головой паруса. Но они полностью скрывают рубку. Ориентируясь по огням впереди идущих лодок, "Косатка" направляется вниз по реке на выход в море. Вот уже остались за кормой причалы Шанхая с рейдом и стоящими на нем судами. Пока "Косатка" не обнаружена и съемка "Маньчжура" с якоря тоже осталась незамеченной. Корабли крадучись выбираются из этой западни, которая еще не захлопнулась окончательно. Вот уже скоро фарватер раздваивается перед выходом в море, но "Мацусимы" в реке нет. Значит, она на выходе. Возможно, что и за пределами китайских территориальных вод, но это вряд ли. Вот река фактически заканчивается, и лодки начинают движение по северному фарватеру на выход в море. Место уже открытое и вдали виднеются огни крупного судна. Оно стоит на якоре, как раз между выходами с двух фарватеров и создается впечатление, что держит под наблюдением оба выхода — северный и южный. Практически, на границе территориальных вод Китая. Здесь обширное мелководье и на якорь можно становиться довольно далеко от берега. Больше поблизости никого нет. Несомненно, ему хорошо видны огни трех лодок на мачтах, идущих к выходу. Неожиданно вспыхивает прожектор, луч которого выхватывает из темноты паруса. Убедившись, что это три парусные лодки, прожектор гаснет и снова вокруг разливается чернота ночи, еще более густая после яркого луча. Но скоро глаза снова привыкают к темноте, лодки по — прежнему скользят по воде в сторону моря и вот фарватер пройден. Несколько слов по — китайски на прощание, отданы концы, заведенные дуплинем, чтобы не надо было отдавать их с палубы субмарины и темная тень отворачивает в сторону. Дизеля уже не работают, и субмарина идет на электродвигателях, бесшумным призраком скользя в темноте ночи. Три парусных лодки продолжают свое движение в море, как ни в чем не бывало. А тень, отошедшая в сторону, начинает уменьшаться в размерах и вскоре вообще исчезает с поверхности моря, как будто ее и не было...

Михаил осторожно вел лодку на сближение с целью. Глубины в этом районе очень маленькие, едва удалось спрятать рубку под воду, и запаса воды под килем почти нет. Стальная хищница, едва не задевая брюхом о грунт, медленно подкрадывается к своей добыче. Добыча стоит на якоре и не замечает приближающейся смертельной опасности. Фарватер пустынен, кроме трех рыбацких парусных лодок никто в море больше не выходил. Ночь проходит спокойно.

Вот выбрана позиция на траверзе цели, и Михаил внимательно рассматривает ее в "ночной" перископ. Дистанция два кабельтовых. Цель неподвижно стоит на якоре и не замечает опасности. Из — за облаков выходит луна и можно четко разобрать характерный силуэт старого крейсера типа "Мацусима". Значит, пожаловал все же старичок. Так торопился, что даже пришел раньше времени. Но стоит он в пределах китайских вод. А-а-а, плевать... На войне — как на войне...

Цель по — прежнему неподвижна. Вокруг тишина и небольшие волны, гонимые ветром, плещут возле стальных бортов. Скрипит якорная цепь в клюзе. Большая часть команды отдыхает, и только вахтенные вглядываются в черноту южной ночи, стараясь не пропустить момент, когда два корабля русских попытаются вырваться из этой ловушки. Если вообще попытаются.

"Косатка" дает ход обоими электродвигателями и снова, как и в случае атаки "Хатсусе", разворачивается кормой на цель. Если удастся добиться детонации бомбовых погребов "Мацусимы" при взрыве торпеды, то можно смело отметать любые обвинения в потоплении японского корабля в китайских водах. Дистанция три кабельтовых, цель неподвижна, линия визира перископа ложится на носовую часть. Там, где находятся погреба носовых орудий. Нельзя так не уважать субмарину...

Толчок воздуха и одна торпеда выходит из кормового аппарата, устремляясь к цели. Одновременно "Косатка" дает ход электродвигателями, стараясь отойти подальше от места выстрела. Томительно долго бегут секунды. И вот в носовой части "Мацусимы" неожиданно взлетает в небо огненный смерч, а следом тишину ночи раскалывает страшный грохот взрыва. Нестабильные шимозные снаряды нашли свою очередную жертву. Лодку встряхивает, но она довольно далеко от места взрыва. Старый крейсер с развороченным корпусом заваливается на борт и стремительно тонет. На войне — как на войне...

Забурлила вода, появилась рубка и вот вся субмарина оказывается на поверхности. Михаил со старпомом и сигнальщиками выбираются на мостик. Запускаются дизеля, и лодка малым ходом направляется к фарватеру, оставляя за кормой тонущий крейсер. Ее здесь нет, и никогда не было. И почему произошел взрыв бомбовых погребов на "Мацусиме", никто не знает...

Условный сигнал ратьером в сторону фарватера и оттуда тут же приходит ответ. Крупная тень без единого огонька осторожно продвигается по фарватеру. Вот уже можно разглядеть высокие мачты с трубой между ними. Старичок "Маньчжур" пробирается к выходу из западни, в которой оказался не по своей воле. Но вот, фарватер пройден, и старая канонерка оказывается в море, устремляясь все дальше от берега. "Косатка" подходит ближе, чтобы можно было разговаривать через рупор.

У командира "Маньчжура" волосы встали дыбом, когда из темноты возникла низкая тень, с которой прокричали:

— Как дела, Николай Александрович? Путь свободен!

— Ох, и фейерверк Вы устроили, Михаил Рудольфович!!! Что это так рвануло?

— Всадили мину в район носовых погребов. Японские снаряды очень нестабильны и склонны к детонации. Теперь устанут доказывать, что это сделали мы. Мы просто прошли мимо и никого не трогали!

— Куда вы теперь?

— Сопровождаем вас до Артура. Больше двенадцати узлов вы все равно не дадите. Мы можем держать около пятнадцати, поэтому будем подстраиваться под вас. Я пойду без огней и очень близко ночью приближаться не буду. В случае чего — связь ратьером. Счастливого плавания!

Тень растворилась в темноте и исчезла, как будто ее и не было. Кроун и все, кто был на мостике "Маньчжура", вглядывались в ночь, но так и не смогли обнаружить подлодку.

— Да уж, господа... Это какой же феноменальной тупостью надо обладать, чтобы отклонить такой проект... Ведь Корф строил лодку на свои деньги...

— И не говорите... С такими чинушами и врагов не надо...

Два корабля, страшно непохожие друг на друга, как свидетели двух эпох, один из прошлого, а другой из будущего, скрылись в ночи, уходя все дальше от негостеприимных берегов. Впереди долгий путь до Порт — Артура, где их пути разойдутся. Один вернется домой, а второму снова предстоит путь в неизвестность. Но это его судьба, его главное назначение, ради которого он и появился на свет, преодолев время...

Наутро китайские рыбаки, выходившие на промысел, подобрали из воды двадцать шесть японских моряков, разбросанных на большой акватории. Это были те, кто сумел пережить ужасную ночь и дожить до утра. "Мацусима" с развороченным носом лежал на небольшой глубине. Все попытки выяснить причину взрыва погребов ни к чему не привели. Корпус был изуродован так сильно, и дно вокруг до такой степени засыпано обломками металла, что утверждать что — то конкретное, кроме внутреннего взрыва боезапаса, было очень трудно. Все попытки свалить вину на "Косатку", сумевшую ночью сбежать вместе с "Маньчжуром" из Шанхая, и якобы торпедировавшую крейсер в китайских водах, что и привело к взрыву погребов, напрочь отметались Россией. Ко всеобщему удивлению, на этом больше всего настаивали английские представители. Япония пришла к этой версии только в процессе разбирательства, хотя сначала на ней не настаивала, рассматривая ее как теоретически возможную, но допуская, что вполне мог произойти внутренний взрыв. Китай же принял версию внутреннего взрыва от неосторожного обращения с боеприпасами, как наиболее вероятную.

Весь дальнейший путь до Порт — Артура прошел без приключений. Ночью шли без огней, а днем, если попадался встречный пароход, "Косатка" приближалась к "Маньчжуру" и пряталась за его массивным корпусом. С палубы канонерки изумленно смотрели на летящую по поверхности моря стрелу. То скрывавшуюся в волнах, то показывающуюся снова. И благодаря своей странной окраске почти полностью сливающейся с водной поверхностью. Если бы не рубка, то ее можно было бы вообще не заметить. И этот странный корабль не оставлял за собой густой шлейф дыма, что являлось непременным атрибутом всех котлов на твердом топливе. Чудеса, да и только!

Время рассчитали так, чтобы подойти к Порт — Артуру днем, во избежание обстрела своими. На подходе обнаружили шесть японских миноносцев. "Маньчжур" тут же развернулся носом на них и приготовился к отражению атаки, а "Косатка" начала погружаться. Но японцы, заметив эту странную пару, тут же развернулись и стали уходить. "Косатка" напугала их одним фактом своего присутствия. Совсем, как уже было один раз возле Владивостока. Но только в той, прошлой жизни...

И вот теперь, стоя на мостике, Михаил всматривался в приближающийся берег. Рядом дымил "Маньчжур", вспарывая волны своим таранным форштевнем. Нет сомнений, что с берега их уже заметили и опознали, так как характерный силуэт "Маньчжура" ни с кем спутать невозможно. Если только с "Корейцем", но он лежит на дне бухты в Чемульпо. Тем более, из Шанхая уже должны были сообщить об их удачном и таком громком прорыве. Михаил внимательно всматривался в бинокль и увидел выходящие им навстречу четыре корабля. Два крупных — крейсеры "Баян" и "Аскольд", их спутать ни с кем невозможно. А вот два поменьше... Один, несомненно, "Новик". А второй — "Боярин"?! Но ведь он давно должен утонуть, подорвавшись на своих минах в Талиенванском заливе! Как оказалось, старпом, тоже находившийся на мостике, думал о том же самом.

— Да ведь это "Боярин" с "Новиком"!!!

— Вижу... Значит, что — то сильно сдвинулось в этом мире... Все, уходим. Больше нам тут пока делать нечего. А то неизвестно, как встретят...

"Косатка" пошла на сближение с "Маньчжуром", чтобы можно было переговариваться через рупор. Подойдя, насколько можно, Михаил попрощался.

— Все, счастливо Вам, Николай Александрович! Расскажите все, что знаете. А нам пора обратно.

— Спасибо Вам за помощь, Михаил Рудольфович! Может, все же зайдете в Артур?

— Нет, мне со Старком разговаривать не о чем. А то, он меня еще и под арест посадит за то, что воюю без разрешения, на радость японцам и англичанам. Пока есть топливо и боезапас, буду бить врага. Все вам легче будет!

— Ну, удачи Вам! Возвращайтесь поскорее!

"Маньчжур" продолжал двигаться в сторону Порт — Артура, навстречу спешившим крейсерам. "Косатка" же отвернула в сторону и развернулась на обратный курс, направившись в открытое море. "Новик" и "Боярин" заметили это и увеличили ход, вырвавшись вперед. С обоих крейсеров что — то отчаянно сигналили ратьером, но мостик "Косатки" был уже пуст. Зашипел воздух, выходя из балластных цистерн, субмарина дала ход электродвигателями и начала погружаться. Через минуту и пятьдесят секунд волны Желтого моря сомкнулись над ней. И не было никакой возможности узнать, где же морская хищница находится теперь, и где она покажется снова.

— Вот такие чудные дела, друг мой Василий свет Иванович! Кто бы мог подумать, что "Боярин" уцелеет? Может, он никуда и не выходил?

— Все может быть, герр фрегаттен — капитан. Правду ты сказал, что здорово все сдвинулось. Может быть, Макаров вмешался в самом начале войны? Ты же говорил, что пакет с информацией для царя оставил?

— Это был бы идеальный вариант. Но почему Макаров молчит? Ведь времени, чтобы ответить на мою телеграмму, у него было достаточно. Не случилось ли с ним чего?

— Так может, он уже в Порт — Артур едет, вот и отвечать было некому?

— На этот счет у нас был предусмотрен вариант связи. Есть человек, которому Макаров доверяет, он бы и сообщил, если что. Странно...

"Косатка" шла на глубине двадцати пяти метров и крейсера Тихоокеанской эскадры не могли ее обнаружить при всем желании. Так она будет идти до темноты, а затем всплывет и отправится дальше на юг Желтого моря, где пролегают японские коммуникации. По которым сплошным потоком идут в Корею войска, оружие и продовольствие. То, что крайне необходимо сухопутным войскам, ведущим бои с русской армией. И попытаться разорвать эти коммуникации, кроме "Косатки", пока больше некому. Если только крейсерам Владивостокского отряда, но пока у них не очень получается. Друзья сидели в каюте у Михаила и анализировали сложившуюся ситуацию. Больше всего настораживало молчание Макарова. По радио, когда они вошли в зону действия радиостанции Порт — Артура и сделали запрос условным шифром, тоже ничего получено не было.

Михаил не знал, что когда он только пришел в гости к Чангу и решал с ним вопросы обеспечения прорыва в море, а заодно и налаживал дальнейшие дружеские и деловые отношения, ответ из Петербурга был получен. Но господин Курагин не торопился доставить его на борт "Косатки". Во первых, уже конец дня и все рассыльные в разъездах, будут только завтра к утру. Что же, ему лично, далеко не последнему чиновнику российского консульства, бумажку к черту на рога и на ночь глядя везти?! Перебьется господин Корф, невелика птица. Вот придут утром на службу рассыльные, тогда и отправит. Да и телеграмма — то! Не телеграмма, а смех один! "Срочно. Михаилу Корфу. Над всей Маньчжурией небо чистое. Действуй по обстановке. Степан". И все!!! Что за Степан? Погоду над Маньчжурией он, видите ли, Корфу по телеграфу из Петербурга передает! И еще действовать по какой — то обстановке!!! И за этим приходить в консульство, и еще что — то требовать?! Пожалуй, правы англичане. Что — то господин Корф совсем заигрался и обнаглел. Свои какие — то темные делишки обстряпывает и хочет консульством прикрыться. Надо сказать завтра его превосходительству, как он на службу придет, чтобы вызвал этого афериста, да разобрался с ним как следует...

Глава 6

Лиса в курятнике

Предрассветная мгла постепенно рассеивается, и по левому борту проступают очертания берега. "Косатка" медленно двигается на юг вдоль побережья Кореи. Уже пройдены подходы к Чемульпо, но возле самого порта лучше не задерживаться. Вполне можно нарваться на свору миноносцев, или чего — то в этом роде. Поэтому, можно заниматься свободной охотой недалеко от портов, все равно транспорты придут сюда сами. По идее, если японцы и притормозили на какое — то время перевозки в Чемульпо после гибели "Нийтаки" и двух транспортов с десантом, то сейчас должны возобновить их. Поскольку узнали, что "Косатка", разрази ее демоны, ушла в Шанхай, а затем в Порт — Артур. Правда, до Порт — Артура она так и не дошла, и где ее сейчас эти самые демоны носят, только им и известно. Поэтому, вполне вероятно ожидать возобновление перевозок в этом районе. И как бы в подтверждение этого, Михаил услышал возглас сигнальщика, едва только выбрался на мостик.

— Прямо по курсу — дым!

Михаил поднес бинокль к глазам и понял, что сигнальщик прав. Над горизонтом понималась полоска дыма. Какой — то пароход шел им навстречу вдоль побережья Кореи. В том, что это японцы, он почти не сомневался. Но береженого бог бережет, надо проверить.

— Следуем прежним курсом. Пароход идет прямо на нас. При приближении погрузимся и посмотрим, кого черти принесли. Если нейтрал — пусть идет дальше. Незачем ему нас здесь видеть. А если японец — всплывем и ощиплем перья. Пора нам порядок в этом японском курятнике навести.

"Косатка" продолжала движение навстречу малым ходом, но по лодке уже прошел слух, что возможно сейчас придется топить японца из пушки. Дело новое, еще не опробованное, и как все пройдет, не известно. Михаил после выхода из Шанхая внимательно осмотрел пушку вместе с комендорами и остался доволен. Орудие было хоть и старое, но не расстрелянное. Стреляли из него не очень много, а ухаживали хорошо. Командир "Маньчжура" Кроун был настолько любезен, что предложил экипажу "Косатки" самим выбрать любую пушку из четырех, какая больше понравится. Четверо экспертов в лице старпома, стармеха и обоих комендоров не подкачали и действительно выбрали самый лучший экземпляр. По крайней мере из того, что было. Вопрос перегрузки, который больше всего волновал старшего механика, решился на удивление просто. Фока — рей "Маньчжура" мог выдержать и не такой вес и успешно сыграл роль стрелы портового крана. А два грузовых блока, установленные на нем дополнительно — один над палубой канонерки, а другой над палубой лодки, решили все проблемы. Для Михаила и его помощников, работавших до этого на торговых судах и постоянно сталкивающихся с различными грузоподъемными приспособлениями, иногда довольно экзотическими, это было в порядке вещей. И вот теперь древняя пушка возвышалась впереди рубки "Косатки" и была готова открыть огонь по врагу. На следующий день после выхода из Шанхая даже опробовали ее, выпустив пять снарядов в никуда. Пушка работала исправно и никаких сюрпризов после ночного "купания", когда пришлось погружаться для атаки "Мацусимы", не преподнесла. Комендоры после стрельбы остались очень довольны. Артиллерийский унтер — офицер Фокин высказался просто.

— Добрая пушка, Ваше благородие. Хоть и старая, но добрая. Ощиплем теперь перья японцу!

С тех пор это выражение — "ощипать перья" прочно вошло в лексикон экипажа "Косатки" и всем не терпелось, наконец — то, осуществить это на деле. И теперь случай, похоже, представился. Встречный пароход приближался и шел прямо на лодку. Пора было погружаться. Пустеет мостик, захлопывается рубочный люк и снова шипит воздух, выходя из балластных цистерн. И вскоре снова воды Желтого моря смыкаются над рубкой "Косатки", укрыв ее от посторонних взглядов. У приближающегося парохода впереди — ровная поверхность моря, слегка потревоженная небольшим ветром. И больше ничего...

Михаил внимательно смотрел в перископ. Пароход приближался довольно быстро. Довольно упитанная "курятина", тысяч так на пять водоизмещения потянет... И идет не пустой, загружен по самую грузовую марку... Названия пока не видно, но по архитектуре напоминает японца. Ладно, подождем...

Когда пароход приблизился еще больше и прошел мимо лодки в полумиле, Михаил рассмотрел его как следует. Так и есть, очередной "...Мару". Названия на корме пока не видно, но иероглифы на борту в носовой части не вызывают сомнения. Так же, как и японский флаг — белое поле с красным кругом в центре. Флаг коммерческий — без лучей. И орудий на палубе тоже не видно. Поэтому, надо постараться обойтись без кровопролития. От этого будет зависеть очень многое в дальнейшем. Если экипажи японских транспортов будут знать, что им ничего не грозит в случае неоказания сопротивления, то может, и сопротивляться не будут. Упертых самураев среди них быть не должно.

Вахтенный помощник капитана "Иводзима — Мару" очень удивился, когда услышал чей — то крик с палубы и вышел на крыло мостика глянуть, в чем дело. Позади траверза парохода всплывало из воды неведомое морское чудовище. На кита оно было совершенно не похоже. Поднеся к глазам бинокль, он чуть его не выронил. К семейству китообразных появившееся "нечто" никакого отношения не имело. Если только своим названием. В свете последних событий это могло быть только подводной лодкой русских, носящей название кита — убийцы "Косатка". Что и говорить, название себя оправдывало... И только тут до штурмана дошло, что они почему — то еще живы! "Косатка" не стала атаковать их, а почему — то всплыла, и сейчас быстро догоняет, приближаясь с левого борта...

Михаил стоял на мостике и внимательно рассматривал в бинокль быстро приближающийся пароход. Там уже заметили лодку и хорошо видно, как на палубе началась паника. Пароход отворачивает к берегу и пытается уйти, но скорость "Косатки" больше, и она его быстро настигает. Оба комендора уже возле своей пушки и выстроена цепочка матросов для подачи снарядов и картузов с порохом на палубу изнутри лодки. Пора.

— Холостым — огонь!!!

Грохочет пушка, окутываясь дымом. На небольшом съемном флагштоке "Косатки" взвивается флажный сигнал по международному своду, требующий остановить судно. На японском пароходе, видя, что сбежать не удается, решают не накалять обстановку и подчиняются. Пароход останавливает машину и быстро теряет ход. На мостике пожилой капитан и молодой помощник внимательно разглядывают в бинокли неожиданно вынырнувшего из морских глубин врага. Сопротивляться никто и не думает. На палубе столпились матросы и тоже со страхом смотрят на приближающийся вражеский корабль, совсем недавно собравший обильную жатву человеческих жизней.

"Косатка" приближается к борту на расстояние, чтобы можно было поговорить через рупор и ложится в дрейф. Орудие уже заряжено и направлено на мостик парохода. На мостике "Косатки", на всякий случай, матросы с карабинами. Михаил поднимает рупор и кричит на английском.

— Господин капитан, Вы идете в Чемульпо? Какой у вас груз? Что за судно?

— "Иводзима — Мару", идем в Чемульпо. Груз — саперное оборудование, повозки и продовольствие.

— У вас есть тридцать минут, чтобы покинуть судно на шлюпках. После этого я отправлю его на дно. Берег рядом, погода хорошая, доберетесь до берега без проблем. Мне не нужны ваши жизни. Мне нужно только судно. Вы меня поняли?

— Да, господин капитан!

— И передайте всем. Я не трогаю тех, кто не оказывает сопротивления. Моя цель — только судно и его груз. После покидания судна вы свободны. Пленные мне не нужны. Передайте это всем морякам японского флота. Если же кто начнет стрелять, то я открою ответный огонь, и буду вести его до полного затопления судна. То же самое касается судов, идущих под охраной военных кораблей. Надеюсь на ваше благоразумие, что вы не допустите бессмысленного кровопролития. Повторяю, мне не нужны пленные. После покидания судна все свободны.

Последнюю часть фразы Михаил повторил на японском, тщательно выговаривая слова. Он знал, что делал. По японским понятиям плен — хуже смерти. И если попадается такой странный враг, то почему бы не воспользоваться его неожиданным предложением? На палубе парохода поднялась суматоха. Начали готовить к спуску шлюпки. "Косатка" отошла в сторону и легла в дрейф, покачиваясь на небольшой волне. Наконец две шлюпки, полные японцев, отвалили от обреченного судна, и двинулись в сторону берега. Японские моряки налегали на весла, все еще не веря своему счастью и ожидая какого — то подвоха со стороны русских.

Покинутый "Иводзима — Мару" лежал в дрейфе. Из трубы еще вился дым. Михаил внимательно осмотрел в бинокль пустые палубы, и убедившись, что никого на борту не осталось, дал команду открыть огонь. Грохнула пушка, и первый же снаряд поразил цель, угодив в борт в районе машинного отделения. Вспышка и грохот взрыва не вызывали в этом сомнений. Комендоры орудуют возле пушки, какое — то время уходит на перезаряжание этого музейного экспоната, и вот гремит второй выстрел. Второй снаряд также поражает цель, угодив в борт перед надстройкой. Стрельба ведется с дистанции всего в четыре кабельтовых, в тихую погоду и по неподвижной мишени, что для хорошего наводчика не стрельба, а детская забава. Подходить ближе Михаил опасался. Вдруг, капитан сказал не всю правду, и на борту имеются снаряды? И если они детонируют, то мало не покажется. Но "Иводзима — Мару" вел себя довольно тихо, и взрываться не собирался. Судно уже получило значительный крен, и кое — где начал разгораться пожар. Еще одно попадание и пароход начинает оседать носом. Крен увеличивается и вот уже кромка палубы входит в воду. Еще несколько секунд и нос полностью скрывается под водой. Пароход становится почти вертикально, задрав корму с неподвижным винтом, и не задерживаясь надолго в таком положении, окутанный паром, с шумом уходит под воду. Очевидно, сорвались котлы с фундаментов. На поверхность моря всплывают многочисленные деревянные обломки. Все. "Иводзима — Мару" больше никогда не придет в Чемульпо. И не доставит груз, так необходимый японской армии.

— С почином, господа! Будем надеяться, что и дальше обойдется без эксцессов. Не нарвемся на какого — нибудь упертого самурая, вздумавшего палить в нас из винтовки. Тогда из — за одного дурака пострадают все остальные. Комендоры — молодцы! Благодарю за службу!

— Рады стараться, вашбродь!!! — дружно рявкнули две глотки.

Дав ход, "Косатка" направилась дальше на юг, полностью игнорируя шлюпки, спешившие к берегу. Видя, что грозная субмарина, о которой уже ходили слухи один страшнее другого, не собирается причинять им вред и уходит, японцы даже перестали грести и удивленно смотрели ей вслед. Один из моряков наконец — то обрел дар речи.

— Господин капитан, неужели, они действительно нас отпустили?!

— Похоже, да... Сам удивляюсь... Сказали бы мне об этом вчера, ни за что бы не поверил...

"Косатка", не торопясь, патрулировала свои "охотничьи угодья". Начало положено. Михаил остался на мостике и внимательно рассматривал в бинокль берег. Внезапного обстрела он не боялся, до берега более пяти миль. Если из прибрежных шхер выскочат миноносцы, то лодка все равно успеет погрузиться. Да и маловероятно, что ее заметят на таком расстоянии. Сейчас надо использовать благоприятный момент, пока японцы не додумались вооружить транспорты. Тогда в белых перчатках не повоюешь. Несомненно, они будут оказывать сопротивление и придется бить по транспортам на поражение с большой дистанции. А это неизбежные жертвы среди экипажей. Но тут, на войне — как на войне...

— Справа десять — дым!

Возглас сигнальщика отвлек от мыслей. Михаил поднял бинокль и посмотрел в указанном направлении. Действительно полоска дыма. Интересно, кто? Военный корабль, или опять какой — нибудь "....Мару"?

— Отлично! Посмотрим, кого на этот раз нам бог послал. Идем на сближение, Петр Ефимович.

— А погружаться не будем, Ваше благородие?

— Если военный корабль — погрузимся. А если транспорт, в этом нет смысла. Уже знают, что мы безобразничаем в этом районе. Команда "Иводзимы — Мару" расскажет.

— Так может, не стоило их отпускать?

— Наоборот, Петр Ефимович, совсем наоборот! Во — первых, взять их на борт мы не можем, самим места еле хватает. Во — вторых, это моряки торгового флота, которые не оказали сопротивления. И уничтожать их просто так — этого нам никто не простит. И в третьих, это сделано из практических соображений. Когда они доберутся до своих, то расскажут, что страшная "Косатка" отпустила их с миром. Сначала им даже не поверят. Но мы подтвердим правоту их слов, если поймаем еще несколько "...Мару" и они будут вести себя аналогично, на что я очень надеюсь. А если какой дурак откроет огонь, то расстреляем его с большой дистанции, потом подойдем, окажем помощь раненым и можем даже помочь отбуксировать их шлюпки к берегу. Либо, если встретим какого — нибудь нейтрала, заставим его подобрать японцев. О чем тоже станет известно очень быстро. И я думаю, Петр Ефимович, что после этого команды транспортов, едва завидят "Косатку", сами дадут по рукам тому, в ком взыграет воинственный самурайский дух.

Между тем, дым приближался, и вскоре стало ясно, что идет не одно судно, а два. Суда шли на север и "Косатка" неторопливо двигалась навстречу. Добыча уже никуда не денется. Вот показались мачты впереди идущего судна. По мере приближения становится понятно, что это транспорт. Скорее всего, японский. Но проверить надо. Расстояние быстро сокращается, но на транспорте все еще не обнаруживают "Косатку". Возможно, срабатывает стереотип мышления, что сначала появляется дым, а потом уже само судно. Но, как бы то ни было, встречный пароход резво бежит навстречу, ни на что не реагируя. Михаил внимательно вглядывается в бинокль. Судно характерной японской постройки, размером поменьше, чем "Иводзима — Мару". Но тоже ничего, тысячи на три потянет. И идет тоже не пустой. Вот и надо будет ощипать ему перья...

Когда дистанция между пароходом и "Косаткой" сократилась до трех миль, там наконец — то очнулись. Пароход начал разворот на обратный курс. Дым из трубы повалил еще гуще, и он бросился наутек. Но слишком поздно. "Косатка" рванулась вперед. Сыграна боевая тревога, на палубу вызваны комендоры. Пароход всеми силами пытается уйти, но стальная хищница настигает его, неумолимо сокращая дистанцию. Грохочут дизеля, свистит ветер в ушах, и брызги от рассекаемых форштевнем волн залетают на мостик. Вот уже хорошо различим в бинокль японский флаг и японское название на корме. Иероглифы написаны крупно, название латинскими буквами поменьше и пока разобрать его трудно. Дистанция сокращается до одной мили. Взвивается флажный сигнал по международному своду, требующий остановку судна, подкрепляемый холостым выстрелом из орудия. Но пароход не реагирует и продолжает пытаться спастись бегством. Михаилу это начинает не нравиться. Дистанция уменьшается до восьми кабельтовых.

— Зарядить боевым! По цели не стрелять! С перелетом — огонь!

Снова грохает пушка, и снаряд падает в воду впереди по курсу беглеца. Это, наконец — то, возымело действие. Судно поднимает флажный сигнал, что его машина остановлена, но это видно и так. Беглец начинает быстро терять ход. Михаил внимательно рассматривает транспорт. Обычный трудяга — трамп, которого запрягли для военных перевозок. Орудий на палубе нет, да и экипаж, судя по всему, воевать не собирается. Понимают, что это бессмысленно. Снова "Косатка" осторожно приближается с кормы к остановленному судну. С палубы испуганно смотрят люди, но в военной форме никого нет. Капитан и вахтенный помощник с отрешенным видом стоят на крыле мостика и рассматривают в бинокли приближающуюся субмарину. Все ясно, они уже распрощались с жизнью. Что такое "Косатка", в японском флоте знают уже все. Но то, что происходит дальше, не укладывается у них в сознании. Командир субмарины предлагает им покинуть судно и обещает, что не сделает ничего плохого, если они не окажут сопротивления! И даже дарует им свободу!!! На борту парохода начинается суета. Готовят к спуску шлюпки. И вот, спустя двадцать минут, две шлюпки отходят от борта судна и устремляются к берегу. Михаил провожает их взглядом и ждет, когда они удалятся на безопасное расстояние. Сама "Косатка" уже отошла в сторону и лежит в дрейфе, покачиваясь на воде. И вот долгожданная команда.

— Огонь!!!

Гремит старая пушка, окутываясь дымом. Первый же снаряд поражает цель, попадая в борт. Выстрелы неторопливо следуют один за другим. Наводчик экономит снаряды и тщательно прицеливается, стараясь поразить корпус в районе ватерлинии. Дистанция небольшая, цель неподвижна и качка практически отсутствует. Поэтому, каждый снаряд поражает цель. Гремят выстрелы, взрывы снарядов кромсают борт вражеского судна. Крен увеличивается, и пароход начинает все глубже и глубже оседать в воду. Вот он полностью ложится на борт и опрокидывается вверх килем. Сразу следует команда прекратить стрельбу. Перевернувшийся пароход напоминает гигантское морское чудовище. Но он не задерживается надолго в таком положении и продолжает погружаться. Вскоре волны смыкаются над ним, и образуется воронка, которая затягивает в себя все, что есть поблизости. Спустя короткое время на поверхность вырываются пузыри воздуха и начинают всплывать разные обломки. Все... "Танака — Мару" тоже не придет в порт назначения...

Пока "Косатка" была занята своей очередной добычей, второй пароход все понял правильно, и что было силы, удирал в сторону берега. Благо, он был не очень далеко, около шести миль. Михаил внимательно осмотрел место недавнего побоища, убедился, что шлюпкам уничтоженного судна ничего не угрожает, и они уверенно движутся к берегу, и только после этого дал команду начать преследование беглеца. Взревели дизеля и "Косатка" стала быстро набирать ход. Расстояние между лодкой и пытающимся скрыться пароходом было не более шести миль, и быстро сокращалось, но оно также быстро сокращалось между беглецом и береговой чертой. "Косатка" огня не открывала. Расстояние очень большое, да и пароход, похоже, собирается выброситься на берег, чтобы избежать утопления. Ведь его команда еще не знает, что ей ничего не грозит. Но такой расклад "Косатку" тоже устраивает. На берег, так на берег. Добавить пароходу после этого несколько снарядов, и он останется там надолго. Если не навсегда. Все это пронеслось в голове у Михаила за долю секунды, и он внимательно следил за пытающимся удрать беглецом. Все же, непривычно так работать. Прямо таки, как на курорте. Знаешь, что не вывалится самолет из облаков и не придется срочно нырять, спасаясь от бомб. Не появятся эсминцы, фрегаты, или корветы, которые загонят тебя в глубину, и будут гонять там до посинения. И вооружения у японских транспортов пока что нет, поэтому оказать реальное сопротивление они не могут в принципе. Если только какой — нибудь сумасшедший не начнет палить по лодке из винтовки. Но дальше все может измениться. Самолеты с радарами и эсминцы с гидролокаторами, конечно, не появятся, но вот что — то вроде глубинных бомб японцы придумать могут. И пушки на транспортах могут установить. Хоть и допотопные, но все же... Впрочем, насчет допотопных тоже вопрос. Друзья англичане вполне могут подсуетиться, и поставить нечто более — менее современное небольшого калибра. А для лодки много не надо, и так тогда уже не повоюешь. Впрочем, торпеды Шварцкопфа никто не отменял и от них самые современные английские пушки не спасут. Ладно, не будем раньше времени о грустном...

— Михаил Рудольфович, а ведь не догоним. Он до берега раньше доберется...

— Ну и что, Василий Иванович? Куда ему деваться? Все равно, дальше береговой черты не убежит. Если выбросится на берег, нас это тоже устраивает. А если на каменную гряду напорется, так нам даже лучше — хлопот меньше. Снаряды сэкономим...

Михаил со старпомом стояли на мостике и внимательно следили за беглецом, обмениваясь мнениями о добыче. Видно, что пароход японский и не имеет вооружения. И идет в грузу, как и первые два. В старпоме тоже проснулся охотничий азарт, и Михаила это не могло не радовать. В первую мировую войну подводные лодки собрали обильную жатву на просторах океана, широко применяя палубную артиллерию. Та же U — 35 Лотара фон Арнольда яркий тому пример. Посмотрим, что будет сейчас. Третья цель с утра, а еще даже полудня нет. А там, может, и еще кто попадется. Удачный денек сегодня выдался...

Между тем, пароход был уже недалеко от береговой черты и начал уменьшать ход. По всему было видно, что капитан там опытный и не собирается врезаться с полного хода в прибрежные камни. А то, после такого удара могут и котлы сдвинуться с фундаментов. И если компенсаторы на трубопроводах не выдержат, то кочегарка превратится в филиал преисподней. Михаил заранее спустился вниз и ознакомился с картой. Подходы к берегу препятствий не имели, но возле самого берега были камни. Побережье в этом месте было довольно сильно изрезано, и вот сейчас в одну из небольших бухточек и направлялся японский пароход. "Косатка" шла по пятам. Уже давно можно было открыть огонь, но зачем? Пароход сбросил ход еще больше и подходил к прибрежным камням. Несколько секунд, и он замер, слегка накренившись. Все. Его последнее плавание закончилось. "Косатка" остановилась в полумиле от выбросившегося на берег беглеца и стала ждать. В бинокль было хорошо видно, как японцы спешно покидают обреченное судно. Кто спускался по вытравленным за борт швартовным концам и плыл к берегу, кто в панике прыгал в воду прямо с палубы. Одну шлюпку все же попытались спустить, но тали заело и ее бросили. Михаил внимательно наблюдал за всем этим в бинокль. Группа японцев на берегу росла. Оказавшись на суше и почувствовав себя в безопасности, они с удивлением из — за камней рассматривали это страшного морского демона — русскую субмарину. О которой уже ходят самые невероятные слухи. Но демон вел себя довольно миролюбиво и терпеливо ждал, когда весь экипаж японского парохода окажется на берегу. И только когда весь берег опустел и японцы ушли вглубь, пушка "Косатки" заговорила снова. Разрушив мостик и сделав несколько пробоин в борту, Михаил решил прекратить стрельбу. Этот пароход уже не жилец, первый же шторм разобьет его окончательно. А снаряды надо поберечь. Дав ход, "Косатка" развернулась кормой к своей очередной добыче и неторопливо направилась в море. Экипаж японского парохода, укрывшийся в скалах и наблюдавший за обстрелом, все никак не мог прийти в себя. Ведь русским ничего не стоило утопить их из пушки еще до того, как они успели достичь берега. Как ничто не мешало перебить их во время высадки на берег, они были великолепными мишенями. Но вместо этого они лежали в дрейфе и терпеливо ждали, когда последний человек покинет пароход, доберется до берега и укроется за прибрежными скалами. Хотя прекрасно было видно, что возле пушки на палубе субмарины находятся люди и пушка направлена в сторону парохода. Но они почему — то не стреляли. И открыли огонь только тогда, когда берег опустел. Все удивленно переглядывались и задавали друг другу один и тот же вопрос.

— Ты что — нибудь понимаешь?!

— Нет, разрази демоны этих русских, ничего не понимаю!!! Понимаю только то, что они подарили нам жизнь...

Снова мерно рокочет дизель и снова шумит вода за бортом. Снова волны разбегаются от острого форштевня и исчезают за кормой. "Косатка", удалившись от берега на пять миль, снова направляется на юг, в сторону Корейского пролива. Оттуда идут японские транспорты, груженные всем необходимым для сухопутной группировки войск, которая уже ведет бои с русской армией. И чем больше этих транспортов со всем необходимым "Косатка" отправит на дно, тем легче будет русским солдатам. Осмотрев горизонт и убедившись, что больше пока никого нет, Михаил покинул мостик. Война войной, а обед по расписанию!

После обеда направился в каюту отдохнуть, но не тут — то было. Нелегкая принесла старпома.

— Прошу прощения, не помешаю?

— Заходи, дорогой мой Василий, говори, с чем пришел?

— Да по поводу наших дальнейших действий, герр фрегаттен — капитан. Трех японских куриц мы уже ощипали. Может, сегодня еще кто попадется. Но ведь японцы не дураки. Поймут, что мы здесь охотимся. И через день — другой этот район опустеет, они будут обходить его стороной. Правильно я мыслю со своим "купеческим" опытом?

— Совершенно правильно, мой друг. И даже скажу тебе больше, в этом районе вполне ожидаемо появление так называемых "Q — ship", или судов — ловушек, как прозвали их англичане в годы Великой войны. Для этого брали неказистое с виду торговое судно, на которое лодке было просто жалко тратить торпеду, и устанавливали на нем замаскированную артиллерию. Экипажи этих судов — ловушек были из военных моряков. Если субмарина клевала на приманку и всплывала поблизости, то Q — ship открывал огонь на поражение. Далеко не всегда "ловушечникам" удавалось выходить победителями, часто лодка успевала погрузиться и удрать, а иногда и торпедировать "ловушку", отправив ее на дно, как сделала знаменитая U — 35 Лотара фон Арнольда, но ряд лодок им все же удалось уничтожить таким способом. Поэтому, если японцы не полные идиоты, а думаю, что они не идиоты, то проанализировав тактику наших сегодняшних нападений, они вполне могут прийти к идее создания судна — ловушки. Сами не додумаются, так англичане помогут.

— И что тогда делать будем?

— Не будем наглеть, и приближаться очень близко, как сегодня. Ты знаешь, какая была обычная тактика фон Арнольда? Увидев торговое судно, он давал предупредительный выстрел с большой дистанции не по цели. Если пароход останавливался и экипаж покидал его на шлюпках, то не приближаясь к цели, обходил ее по дуге и открывал огонь, только оказавшись за шлюпками. Если бы на "брошенном" судне оказалась засада, то ей пришлось бы стрелять по своим. Если же пароход не подчинялся, а пытался удрать, или открывал ответный огонь, то U — 35 открывала огонь с дальних дистанций до тех пор, пока экипаж не покидал судно, или оно не тонуло. Фон Арнольд сманил к себе на лодку одного из лучших наводчиков германского флота. Поэтому, неизменно выходил победителем в артиллерийской дуэли на дальних дистанциях. Именно поэтому у нас и находится унтер — офицер Фокин, побеждавший в призовых стрельбах. Иными словами, я хочу взять на вооружение тактику Лотара фон Арнольда. Кстати, после войны даже англичане не предъявляли к нему никаких претензий и не считали военным преступником в отличие от некоторых других, таких же результативных командиров немецких субмарин. Хотя, их результаты были значительно скромнее, чем у Великого корсара Арнольда, как его прозвали.

— Но это, как я понял, дела некоторого отдаленного будущего. А сейчас?

— А сейчас мы просто сменим район охоты. Уйдем дальше на юг, в сторону Корейского пролива. Ведь пойми, Василий. Задача подводного рейдера, каковым мы сейчас являемся, не поголовное уничтожение всего японского флота. Это мы физически не в состоянии сделать при всем желании. Было бы здесь пару десятков таких "Косаток" — другое дело. Можно было бы вести войну на истребление. Но поскольку мы пребываем в гордом одиночестве, то наиболее эффективная тактика — дезорганизация перевозок. Появляться неожиданно и в разных местах. Тогда темпы перевозок упадут, японцы будут вынуждены ввести систему конвоев. А это тоже снизит темпы перевозок, и в какой — то степени развяжет нам руки, поскольку мы будем действовать против транспортов, идущих под охраной военных кораблей, а это уже совсем другой коленкор. Атака одиночного торгового судна под коммерческим флагом и атака торговых судов под коммерческими флагами, идущих в составе конвоя под охраной военных кораблей, это две большие разницы, как говорят в Одессе.

— То есть, мы сможем топить даже нейтралов?

— Упаси боже, Василий, нейтралов топить мы не будем ни в коем случае. Наши друзья англичане только этого и ждут. Поэтому, всех нейтралов оставим Макарову, пусть крейсера с ними разбираются. У них и возможностей больше для проведения досмотра. А нам хватит и японцев. Именно поэтому мы будем пока что воздерживаться от ночных атак на торговые суда, чтобы случайно не нарваться на нейтрала. А дальше — как карты лягут...

Разговор друзей был прерван появлением вахтенного матроса, который с порога выпалил.

— Ваше благородие, дымы на горизонте!!! Много!!!

— Понял, братец, идем. Вот видишь, Василий, дичь в этих угодьях еще осталась. Сейчас посмотрим, кого нам бог послал!

Но поднявшись на мостик, Михаил понял, что дымов действительно м н о г о. На два — три судна, идущих параллельным курсом на небольшом удалении друг от друга, это было не похоже. Скорее — на трансатлантический конвой 1942 года. Причем, эта армада шла прямо на них. Что же задумали японцы? "Косатка" погрузилась и медленно двинулась навстречу. Очень скоро стало ясно — впереди этой армады строем фронта идут четыре небольших корабля. Похожи на малые миноносцы. Следом за ними шли крупные военные корабли и транспорты. Михаил внимательно рассмотрел в перископ открывшуюся картину.

— Час от часу не легче. Очень похоже на третью эскадру вице — адмирала Катаока. В центре броненосец "Чин — Иен", бывший "китаец", его ни с чем другим не спутаешь. Два систер — шипа убиенной нами "Мацусимы" и какая — то "собачка". Похож на "Идзуми". А также шесть транспортов и рядом с ними больше десятка какой — то мелочи. Куда же это их несет? Неужели, в Чемульпо? Не собираются же они таким составом с артурской эскадрой воевать?

— Получается, в Чемульпо. Но зачем?

— Возможно, в свете последних событий, хотят укрепить свою передовую базу. В открытом море от этих кораблей толку мало. Но вот возле собственной базы, под прикрытием береговых батарей, могут на что — то и сгодиться. А мелочь с миноносцами предназначена, скорее всего, для патрулирования подходов к Чемульпо, чтобы всякие "Косатки" не отравляли жизнь. Значит, Камимура действует более решительно, чем Того. Интересно, куда же он свою вторую эскадру вместе с остатками первой увел? Скорее всего, в Сасебо... Не станет он рисковать остатками главных ударных сил, вот и послал этот плавучий металлолом во главе с Катаокой. Знает, что наша эскадра из Артура носа не высовывает, поэтому перехватить эту армаду некому. Кроме нас. А на нас если и наткнутся, то мы сможем утопить максимум кого — то одного, а остальные сбегут. Невелика потеря, зато остальные доберутся и усилят гарнизон Чемульпо. Да если еще и береговые батареи установить, то этот плавучий антиквариат может создать массу неприятностей при попытке взятия Чемульпо с моря. А поскольку его вторая эскадра из броненосных крейсеров пока что никаких потерь не понесла, вполне сможет применять ее в качестве мобильной ударной силы для внезапных набегов, не связывая себя уцелевшими броненосцами первой эскадры "Ясима" и "Сикисима". В итоге, в этом быстроходном отряде у Камимуры получается шесть броненосных крейсеров. Это без двух "гарибальдийцев", которые пока еще в пути. В Артуре "Цесаревич" и "Ретвизан" до сих пор лежат на мели, и реально противостоять Камимуре могут только два "недоброненосца" "Победа" и "Пересвет", да броненосный крейсер "Баян". Старые броненосцы "Севастополь", "Полтава" и "Петропавловск" не имеют достаточной скорости хода, и в случае необходимости Камимура легко уйдет от них. Правда, остается еще Владивостокский отряд крейсеров, но он далеко. Уцелевшие бронепалубники "Аскольд" и "Диана" особой опасности для броненосных крейсеров не представляют и легко могут быть связаны боем сворой "собачек" адмиралов Дева и Уриу. А за "Новик" и "Боярин" и речи нет. Их удел — миноносцы гонять. В чем, правда, "Новик" раньше весьма преуспел. Иными словами, при встрече в море и бое на больших скоростях, у Камимуры по прежнему ощутимое превосходство в силах за счет отряда из шести быстроходных броненосных крейсеров. И на подходе еще два "гарибальдийца". И он может выбирать время и место нанесения удара, обладая превосходством в скорости. Поэтому ему надо вертеться, как уж на сковороде, но постараться избавиться от артурской эскадры до того момента, как будут отремонтированы "Цесаревич" и "Ретвизан". И сейчас он, по идее, должен продолжать делать то, что раньше делал адмирал Того. А именно — постараться заблокировать русскую эскадру в Порт — Артуре затоплением старых судов. И повторять ночные атаки миноносцев. И в условиях фактического бездействия адмирала Старка у него есть все шансы на успех. Ай да Камимура! Ай да сукин сын!

— И что делать будем, Михаил Рудольфович?

— Сделаем неприятность Катаоке. Из этого плавучего хлама в артиллерийском бою самый опасный "Чин — Иен". Хоть и лыком шитый, но броненосец. Вот им и займемся. Если его утопим, все нашей эскадре легче будет...

Осторожно маневрируя, "Косатка" стала выходить на позицию. Михаил какое — то время колебался. Стоит ли тратить торпеду на этот хлам? Не лучше ли атаковать один из транспортов? А если удастся, то сразу двоих? Но взвесив все за и против решил, что стоит. Неизвестно, какой груз на этих транспортах. Хорошо, если орудия, или боеприпасы. А если рис, или барахло какое — нибудь? Рис японцы и в Корее найдут, если прижмет. Так что, лучше постараться уменьшить численность японского флота на один хоть и старый, но броненосец. Погрузившись на двадцать пять метров, "Косатка" прошла под головным отрядом миноносцев. Никто ее, естественно, не заметил. Было хорошо слышно, как наверху с шумом прошли вражеские корабли. Подождав, пока передовой отряд удалится, снова всплыли под перископ. Плохо, что погода довольно тихая и перископ легко заметить. Поэтому, Михаил поднимал его на небольшую высоту и очень на короткое время. Впрочем, особых трудностей пока не было. Что такое противолодочный зигзаг, японцы не знают. "Косатка" заходит со стороны моря, намереваясь атаковать эскадру с левого борта. Головным идет "Ицукусима" под флагом Катаоки. За ним "Чин — Иен". Со стороны моря их прикрывает пара старых канонерок, но идут они довольно далеко. Следом за боевыми кораблями идет колонна транспортов. Еще дальше, на флангах эскадры, дымят два миноносца. Крейсер "Идзуми" бегает вокруг эскадры, создавая видимость охраны. Да-а, Катаока — сан, до адмиралов Ямамото и Нагумо Вам пока еще далеко... Впрочем, они располагали совсем другими средствами в 1941 году...

"Косатка" уже заняла позицию поперек курса эскадры и замерла на перископной глубине. Если эскадра будет сохранять курс, то цель должна пройти по носу в двух кабельтовых. Скорость эскадры не более восьми — девяти узлов, подстраиваются под тихоходные транспорты. Изредка приподнимая перископ над водой, уточняется положение цели. Видно, как головной "Ицукусима" вспарывает таранным форштевнем воду, и белые буруны кипят возле его носа. Ветер не сильный, поэтому дым не стелется по ветру, а поднимается вверх. Головной крейсер проходит мимо, не обнаружив "Косатку". Следующий вторым в ордере "Чин — Иен" приближается. Вот его форштевень подходит к линии визира перископа...

Торпеда вырывается из аппарата и мчится к цели на глубине четырех метров. Перископ держать над водой нельзя, его сразу заметят. Оба электромотора полный вперед, и лодка стремится уйти в глубину, одновременно отворачивая от цели. Томительно долго тянутся секунды и вот — взрыв! В лодке гремит "Ура!!!". Следом за ним раздается множество менее сильных взрывов. Очевидно, японцы стреляют по воде в предполагаемое местонахождение лодки. Но "Косатка" уже выровнялась на глубине сорока метров, уменьшает ход и спокойно продолжает свой путь на юг. В сторону, противоположную движению японской эскадры. Слышно, как наверху один за другим проходят военные корабли и транспорты. Позади гремят взрывы. Это японские комендоры соревнуются в выбрасывании боезапаса. Им невдомек, что подобная стрельба, по меньшей мере, бессмысленна. Лодка уже далеко. А даже если снаряд и разорвется при падении в воду прямо над ней, то сорокаметровая толща воды защитит лодку лучше броневых плит из крупповской стали.

Вот шумы наверху затихли и стали удаляться. "Косатка" осторожно всплывает под перископ. Вражеская армада уходит в северном направлении. И только две канонерки и четыре миноносца лежат в дрейфе неподалеку. На воду спущены шлюпки и видно, как они подбирают людей. Значит, "Чин — Иен" уже затонул. Старому китайскому броненосцу, доставшемуся Японии после последней японо — китайской войны, хватило одной торпеды.

— Все, господа. Угробили мы ветерана. Пусть теперь считают, что мы не собираемся покидать этот район. Сейчас отойдем подальше, всплывем, и может быть до вечера еще кого — нибудь поймаем...

"Косатка" продолжает уходить все дальше на юг, а японские канонерки и миноносцы, закончив подбирать людей, уходят догонять эскадру. По крайней мере, теперь они могут быть уверены, что до самого Чемульпо не встретятся с этим страшным морским демоном, легко и безнаказанно пожирающим броненосцы. Что не вписывается ни в какие каноны ведения войны на море. Когда они удалились на достаточное расстояние и их дымы виднелись у горизонта, Михаил дал команду всплывать.

Снова вздымается холмом и раздается в стороны вода, из которой появляется рубка с нарисованной на ней морской хищницей. За рубкой показывается нос, затем палуба и вот уже вся субмарина выходит на поверхность, стряхивая с себя потоки воды. Открывается люк и на мостик поднимается командир. За ним — вахтенный офицер и сигнальщики. Запускаются дизеля и "Косатка" неторопливо идет дальше. Она уже не та "морковка", над которой все потешались в Петербурге. Она доказала всем свое право на существование. И заставила всех относиться к себе с уважением. Не смотря на то, хотелось этого кому — то, или нет.

Глядя в бинокль за корму, где скрывались дымы японской эскадры, Михаил решал задачу со многими неизвестными. На борту "Косатки" осталось всего десять торпед. Восемь в носовом торпедном отсеке и две в кормовом. И надо потратить эти торпеды с максимальной пользой. Не на транспорты с рисом. Еще один — два дня такого "безобразия" в корейских водах и надо уходить отсюда. Японцы изменят маршруты движения транспортов, и ловить их по всему морю нет смысла. А дежурить возле Чемульпо — можно не успеть на охоту на двух последних "жирных кабанчиков", маршрут миграции которых ему известен. "Ниссин" и "Кассуга" раньше пришли в Йокоссуку 14 февраля. Сейчас, возможно, график движения нарушен, и они придут несколько позже. Маршрут их движения неизвестен, так как по сравнению с прошлым разом он мог быть изменен из — за появления дополнительного раздражающего фактора, то есть "Косатки". Но зачем японцам изменять порт назначения? Ведь им и в страшном сне не может присниться, что командир "Косатки" з н а е т, куда идут "гарибальдийцы" и когда они там должны появиться. И такая несущественная мелочь, как британские коммерческие флаги на крейсерах и то, что ведут их офицеры резерва британского флота, его нисколько не смущает. По крайней мере, одного из них можно поймать на входе в Токийский залив. А если снова сработает синдром "Абукира", как в 1914 году при атаке Веддигена, то и обоих. Ведь англичане на крейсерах не знают толком подробностей произошедших в Желтом море событий. Вполне могут посчитать это преувеличением. Их стереотип мышления не отличается оригинальностью. Броненосец — хозяин моря, а Британия — владычица морей. И точка! И если один из кораблей тонет, то другой просто обязан оказать ему помощь, а не разворачиваться и бежать из этого района. Так что, шансы на повторение атаки Ведди... Корфа весьма высоки.

Прошло еще несколько часов, день уже клонился к вечеру, но Желтое море было пустынно. Дымы японской эскадры скрылись и "Косатка" лежала в дрейфе. Забираться еще дальше на юг пока нет смысла. Так быстро японцы все равно оповестить всех не смогут, поэтому можно рассчитывать еще на один день успешной охоты. И ожидания не обманули. На горизонте снова обнаружен дым. Поднявшись на мостик, Михаил поднял бинокль и убедился, что идет одиночное судно. Скорее всего, небольшое. Дав ход, "Косатка" пошла на сближение. Вскоре его предположения подтвердились. С юга шел небольшой пароход. То ли у него были проблемы с машиной, то ли он вообще был не ходок, но скорость хода у него явно не превышала шести — семи узлов. Либо он отстал от прошедшего конвоя, либо его вообще не взяли в конвой из — за крайне низкой скорости, чтобы он не тормозил всех. Но это и не важно. Как бы то ни было, он уже никуда не денется.

Со встречного парохода долго не замечали "Косатку", а когда заметили и попытались сбежать, было уже поздно. Снова поднят флажный сигнал, требующий остановки судна и дан холостой выстрел. Пароход больше не пытается геройствовать и останавливается. По мере приближения Михаил внимательно рассмотрел его в бинокль. Хорошо видны иероглифы на борту в носовой части и японский флаг. Небольшой трамповый сухогруз, порядка полутора тысяч тонн. Орудий на палубе нет, как и людей в военной форме. Капитан с вахтенным помощником стоят на крыле мостика и в бинокли рассматривают приближающуюся субмарину. Остальная команда столпилась на палубе. Никакого подозрительного шевеления на японском пароходе нет. Да и рано еще для появления "кью — шипов". Но орудие, на всякий случай, заряжено боевым, и наведено на японца. Матросы с карабинами, готовыми к стрельбе, стоят на мостике "Косатки" и только ждут команды открыть огонь. Расстояние небольшое и Михаил встречается взглядом с японским капитаном. Надо отдать ему должное, он невозмутимо смотрит в глаза близкой смерти. Но надо делать дело и Михаил берет рупор, вызвав японца на английском, но тот неожиданно ответил на довольно хорошем русском.

— Что Вам угодно, господин капитан? Ведь ваша субмарина давно могла бы отправить нас на дно.

— Мне не нужны ваши жизни, господин капитан. Ни Ваша, ни Вашей команды. Как называется ваше судно, какой груз и порт назначения?

— "Ниигата — Мару", груз — рис, порт назначения — Чемульпо.

— Какой ход вы в состоянии держать?

— Не более шести — семи узлов, уголь очень плохой.

— Разворачивайтесь и следуйте к берегу. До него восемь миль. Поблизости от берега останавливаете судно, покидаете его на шлюпках и высаживаетесь на берег. После этого вы свободны.

— Вы шутите, господин капитан? Хотите сказать, что Вы нас отпускаете?

— Да. Мне не нужны ни пленные, ни бессмысленные жертвы. Мне нужно только ваше судно и груз. Когда ваши шлюпки отойдут на безопасное расстояние, я отправлю его на дно. И передайте это всем. "Косатка" не причинит вреда тем, кто не будет оказывать сопротивления. Но при первом же выстреле я открою ответный огонь, и будут бессмысленные жертвы. Пленные мне также не нужны в любом случае. Надеюсь на Ваше красноречие, господин капитан, и на благоразумие всех японских моряков. Это в наших общих интересах. А сейчас не теряйте время. Через пару часов стемнеет, а на берег лучше высаживаться при дневном свете.

"Косатка" дала ход и начала удаляться от парохода. Японский капитан перевел разговор помощнику, а потом крикнул несколько фраз тем, кто стоял на палубе. Там тут же поднялась суматоха. Через минуту "Ниигата — Мару" дал ход и развернулся носом в сторону берега. "Косатка" шла следом в полумиле. Михаил внимательно осмотрел горизонт, но больше никого не заметил. Поэтому, пока есть возможность, надо стараться воевать в белых перчатках и всеми силами разрушать образ жестокого гунна, усиленно создаваемого англичанами.

Дальше все прошло без эксцессов. "Ниигата — Мару", усиленно дымя, выжимал свои семь узлов, двигаясь по направлению к корейскому берегу. Японцы торопились, опасаясь, чтобы эти странные русские не передумали. На горизонте за все время так больше никто и не появился. Когда до берега осталось меньше мили, пароход остановился, и японцы начали спускать шлюпки. "Косатка" лежала в дрейфе неподалеку. Михаил внимательно рассматривал пароход в бинокль. Вот шлюпки отвалили от борта и ходко понеслись к берегу. Японцы налегали на весла, стремясь побыстрее уйти от обреченного судна. "Ниигата — Мару" стоял без движения, слегка покачиваясь на волне. И только после того, как шлюпки отошли на безопасное расстояние, последовала команда открыть огонь.

Грянул выстрел и снаряд угодил в корпус в районе машинного отделения. Пароход вздрогнул, но пока еще продолжал стоять прямо. Второй снаряд взорвался в районе ватерлинии перед надстройкой. Судно начало крениться. Третий, четвертый и пятый снаряды увеличили крен, кромсая борт и увеличивая число рваных пробоин. Старые фугасные снаряды прекрасно подходили для этих целей. Видя, что судно тонет, Михаил дал команду прекратить огонь. "Ниигата — Мару" медленно погружался, все больше оседая в воду. Вот палуба в носовой части уже скрылась под поверхностью моря, и пароход стал приподнимать корму. Над водой поднимался дым и пар — вода залила топки. Но взрыва котлов не было, японцы не забыли сбросить давление, стравив пар. Пароход уходил под воду все глубже и глубже, и вот наконец над поверхностью остались только верхушки мачт, но вскоре исчезли и они. На поверхности сначала образовалась воронка, а потом начал вырываться воздух и всплывать различный мусор. Все было кончено. Стальная хищница заполучила очередную жертву. После этого дала ход и снова неторопливо направилась в открытое море. Больше здесь ей нечего делать. Японский экипаж наблюдал за всем этим, уже выбравшись на берег. Если бы им сказали о чем — то подобном вчера, то они подняли бы рассказчика на смех.

Окинув взглядом удаляющийся берег, Михаил остался доволен. Начинало темнеть, и солнце уже было невысоко над горизонтом. Первый день налета на "курятник" закончился с очень хорошим результатом. Четыре японских парохода и один старый броненосец, на который, правда, пришлось истратить дефицитную торпеду. Завтра можно будет еще похулиганить в этом районе, а потом надо уходить. Край солнечного диска, между тем, уже коснулся горизонта. Небо было частично затянуто облаками и вскоре окончательно стемнело. "Косатка" продолжала удаляться малым ходом от берега. Отойдя на пять миль, Михаил решил лечь в дрейф. Нет смысла бегать ночью в поисках добычи, если не собираешься ее атаковать. Можно подождать до утра. А там глядишь, кто — нибудь на них сам ночью выйдет. Вот и можно будет сопроводить незнакомца до рассвета, чтобы определить, кто он есть. А потом и принять решение, что с ним делать.

После ужина Михаил вызвал к себе в каюту старпома и стармеха. Надо было решить насущные вопросы. Хоть и с трудом, но разместились. Командирская каюта — это было единственное место на лодке, где можно поговорить без посторонних ушей. Начать решили с технических вопросов.

— Валерий Борисович, сколько мы еще протянем? Ничего неотложного нет?

— Конечно, переборка механизмов уже необходима. Ведь с самого сентября в море, считай два с половиной океана прошли. Хорошо, что шли все время на одной машине, и можно было делать им профилактику по очереди. Да и работали в основном в режиме экономического хода. Поэтому и износа большого нет, и топливо поберегли. В случае чего, можем еще побегать. Срочного ничего нет, но скоро по любому будет нужен ремонт. Да и люди устали.

— До конца февраля дотянем?

— Дотянем.

— Отлично. Что по боезапасу?

— Осталось десять мин и двести сорок девять снарядов. Сегодня расход составил тридцать восемь снарядов.

— Значит, еще повоюем. Завтра начнем потихоньку смещаться в сторону Корейского пролива. Основной грузопоток у японцев идет через него. Вот мы там еще пару — тройку дней и побезобразничаем.

— А потом?

— А потом снова исчезнем. Если исходить из того, что было раньше, то с 11 по 17 февраля Владивостокский отряд крейсеров проведет рейд на Гензан. Правда, тогда он там ничего не нашел. Но после этого 22 февраля отряд Камимуры в составе пяти броненосных крейсеров и двух "собачек" подошел к Владивостоку и обстрелял город. Не вижу причин, чтобы сейчас Камимура отказался от этого намерения.

— Так потом мы идем к Владивостоку?

— Не сразу. После того, как мы закончим чинить наше безобразие в этом японском курятнике, устроим охоту на кабанчика. Из засидки. Ни разу не сталкивались?

— Это как?

— Сейчас в Японию идут два упитанных "кабанчика" — крейсера "Ниссин" и "Кассуга", купленные японцами в Италии. И мы имеем все шансы их перехватить. Не знаю, где сейчас пролегает их маршрут, так как все могло измениться в результате наших действий, но идут они в Йокоссуку и прибыли туда в прошлый раз 14 февраля. Не думаю, что японцы изменят порт назначения. Ведь им неизвестно, что мы з н а е м, куда они идут. И когда там примерно должны быть.

— Так мы что, сунемся прямо к Йокоссуке?!

— Нет, этого не потребуется. Будем караулить их у входа в Токийский залив, они его никак не минуют. То есть, будем ждать в засидке. А когда на нас выйдут эти "кабанчики", имеем все шансы одного завалить. А если очень повезет, если сработает стереотип мышления, как в случае с "Абукиром", "Хогом" и "Кресси", то и обоих. Ведь их команды толком не знают, что произошло возле островка Роунд. Та информация, которая до них дошла, могла быть в сильно искаженном виде.

— Ну, Михаил Рудольфович... Так мы весь японский флот перетопим! Скромнее надо...

— Я бы с радостью, но не получится. Сейчас мы еще выезжаем на моем знании событий, которые уже произошли раньше. Но не обязательно сейчас все будет повторяться один к одному. Вы сами видели, что история уже изменилась. Возможно, Камимура и не рискнет идти к Владивостоку. И "гарибальдийцы" могут пойти не в Йокоссуку, а в тот же Сасебо. Но мы ничего от этого не теряем. Ведь безобразничать — то нам где — то надо? А если они все же сделают так, как уже сделали до этого, то имеем шансы еще больше пощипать главные силы японцев.

— Ну, герр фрегаттен — капитан!!! Если все получится, то каюк японцам!!! И Макарову почти ничего не останется!

Ночь прошла спокойно. "Косатка" лежала в дрейфе, и никто ее до утра не потревожил. И только незадолго до рассвета вахтенные на мостике обнаружили искры, летящие из трубы. Какой — то пароход очень торопился, идя вдоль корейского берега. "Косатка" тут же метнулась на перехват цели, и подойдя на милю, легла на параллельный курс позади траверза, в темной части горизонта. Вызванный на мостик Михаил внимательно рассмотрел незнакомца в бинокль и понял, что перед ним не военный корабль, а транспорт. Но вот есть ли на нем орудия, пока разобрать было нельзя. Когда уже окончательно рассвело, стало ясно, что это японский пароход. С него, наконец — то, тоже заметили "Косатку" и пароход повернул к берегу, но после предупредительного выстрела остановился. Японцы столпились на палубе и смотрели на приближающуюся подлодку. На этот раз Михаил не стал подходить вплотную, а остановился в полумиле. Японцы ждали, ничего не предпринимая. "Косатка" тоже лежала в дрейфе, наведя орудие на пароход. Прошло несколько минут и Михаилу это начало уже надоедать.

— И сколько они ждать будут? Поторопим их, пожалуй! По цели пока не стрелять. Боевым справа от носа — огонь!

Грохнула пушка, окутавшись дымом, и снаряд упал в воду рядом с носом парохода. Это, наконец — то, возымело действие. Японцы бросились к шлюпкам. "Косатка" прекратила стрельбу. Но спустя пятнадцать минут, когда шлюпки уже были вывалены за борт и висели на талях, их активность снизилась и сигнальщики "Косатки" доложили о дымах на горизонте. Михаил внимательно осмотрел в бинокль и убедился, что с севера приближается несколько судов. Каких именно, пока не понятно. Японцы же, видя, что враг больше не стреляет, вконец успокоились. Очевидно, надеялись на скорое прибытие подмоги. Прошло еще пять минут томительного ожидания. Японцы по прежнему изображали суматоху на палубе, но дело не двигалось. Между тем, стало ясно. Идут три небольших корабля. Приближаются довольно быстро. Скорее всего — миноносцы. Расстояние еще большое, но скоро они будут здесь. Пора заканчивать комедию.

— Боевым по форштевню — огонь!

Выстрел и снаряд попадает в нос парохода. Это приводит к невероятному всплеску активности на палубе. Если не сказать — панике. Второй выстрел и второй снаряд попадает в это же место. Пароход начинает оседать носом. Наконец, шлюпки опускают до воды. После двух выстрелов "Косатка" прекратила огонь. Японцы в панике покидают судно. Дождавшись, когда шлюпки отойдут в сторону, "Косатка" возобновляет обстрел. Надо торопиться — неизвестные корабли уже заметили их и идут на сближение. Расстояние все еще большое и стрелять они не будут, но вскоре "Косатка" окажется в зоне действия их артиллерии. Комендоры лодки посылают снаряд за снарядом в японский пароход. Гремят взрывы, в разные стороны разлетаются обломки, и обреченное судно все глубже оседает в воду, заваливаясь на борт. Становится ясно — все кончено. Нос парохода полностью скрывается под водой, и он задирает в небо корму, медленно погружаясь. Теперь надо срочно погружаться.

— Дробь!!! Срочное погружение!!!

Словно ветром сдувает людей с палубы и с мостика "Косатки". Михаил наблюдает за приближающимся противником и ждет, когда все окажутся внутри лодки. Наконец, он остается один на мостике. В следующее мгновение ныряет в люк, поворот кремальеры и снова экипаж "Косатки" полностью отрезан от внешнего мира. Шипит воздух, уходя из балластных цистерн, работают полным ходом электродвигатели, переложены горизонтальные рули и "Косатка" делает бросок вперед, начиная исчезать с поверхности моря. Минута и сорок секунд, и на месте, где совсем недавно была грозная субмарина, нет ничего, кроме волн Желтого моря. Приближающиеся миноносцы еще даже не вышли на дистанцию огня. Экипаж японского парохода смотрит на все это с мистическим ужасом. Русская субмарина совершенно спокойно уничтожила их пароход и скрылась на глазах у японских миноносцев. И с э т и м они собрались воевать?!

Погрузившись на двадцать пять метров, "Косатка" взяла курс в направлении Корейского пролива. Больше здесь пока нечего делать. Лису пытаются гонять охотничьими псами, да только на то она и лиса, чтобы обманывать всех. И сколько бы псов здесь не крутилось, они не смогут уследить за всем курятником. И рыжая плутовка никогда не останется без добычи.

— Вот так, господа. Здесь наше безобразие уже всем порядком надоело, и японцы приняли соответствующие меры. Трудно было бы ожидать другой реакции на наши действия. Поэтому, сменим район охоты и продолжим хулиганить дальше.

— И куда теперь, Михаил Рудольфович?

— В Корейский пролив. Там пролегают основные маршруты японцев между Японией и Кореей. Наведем порядок в том районе, а потом исчезнем. И пусть они ищут нас в Корейском проливе, сколько хотят. А мы уйдем в Тихий океан, к восточным берегам Японии. И устроим там охоту на кабана...

По пути попалось три парохода, но Михаил их проигнорировал. Надо создать видимость, что "Косатка" осталась в районе южнее Чемульпо и никуда не уходила. А то, можно будет легко проследить ее маршрут. Зато по приходу в Корейский пролив у всех просто глаза разбежались от обилия целей. Здесь, вдали от основного театра военных действий, японцы чувствовали себя как дома. Недавний рейд Владивостокских крейсеров к японским берегам их особо не обеспокоил. Поэтому появление "Косатки" застало японцев врасплох. В первый же день, за несколько часов после восхода солнца, жертвами субмарины стали три парохода. Сценарий действий был неизменный. Всплытие, холостой выстрел и требование остановиться. Экипажи японских транспортов не строили из себя героев и не пытались таранить "Косатку". На этот счет Михаил особо предупредил комендоров. При попытке тарана открывать огонь без промедления. После этого японцам давали время спокойно сесть в шлюпки и отойти от борта на безопасное расстояние. И только после этого открывался огонь на поражение. Два парохода были уничтожены в пределах видимости корейского берега, и Михаил не волновался за безопасность японцев, находящихся в шлюпках. Третий был потоплен довольно далеко от побережья, но рядом с ним оказался пароход под английским флагом. Когда "Косатка" приблизилась и сделала первый выстрел, англичанин бросился наутек. Михаил же, не теряя времени, дал японцам время покинуть судно, утопил его огнем из орудия, а потом догнал англичанина и заставил его вернуться, чтобы подобрать японцев. Подобные действия привели в шок как англичан, так и японцев. На попытки английского капитана заявить протест, Михаил ответил без обиняков.

— Господин капитан, а Вы не боитесь, что я сейчас высажу досмотровую партию и найду на вашем судне военную контрабанду? Какой же Вы моряк, если отказываетесь принять на борт потерпевших крушение? Хотите, чтобы о Вашем поступке узнали во всем мире?

Уж этого английский капитан никак не хотел и послушно развернулся на обратный курс. Японцы были немало удивлены, когда русская субмарина, отправившая на дно их пароход, не причинила им лично никакого вреда, полностью проигнорировав шлюпки, и бросилась вдогонку за англичанином. Но когда они увидели, что субмарина догнала английский пароход и заставила его вернуться, чтобы подобрать их из воды, они просто отказывались в это верить. И все время, пока последний японский моряк не оказался на палубе английского судна, странная русская субмарина лежала в дрейфе неподалеку и внимательно за всем наблюдала. И только убедившись, что в шлюпках никого не осталось, погрузилась и исчезла с поверхности моря. Английские моряки, наблюдавшие за всем этим, долго не могли прийти в себя. Так же, как и японцы. То тут, то там слышались фразы.

— И эта та самая русская субмарина, на которую выливали ведра помоев в газетах?! Что — то не похожа ее команда на жестоких гуннов...

— Так может, у русских не одна субмарина? И нам попалась совсем другая?

— Нет, говорят, что одна. Видели у нее эмблему на надстройке? Та самая "Косатка". Ох, что — то тут нечисто...

Когда английский пароход удалился достаточно далеко, "Косатка" снова всплыла и направилась к островам Цусима, разделявшим Корейский пролив на две части. Информация о ее действиях пока еще не дошла до японских портов и можно рассчитывать на продолжение успешной охоты. Расчеты оправдались и в течение дня "Косатке" попались еще три японских парохода. Никаких проблем с ними не возникло. После предупредительного выстрела пароходы останавливались, и экипажи безропотно покидали их на шлюпках. Погода была благоприятная, и шлюпки отправлялись к островам Цусима, вершины которых были хорошо видны. Но под самый вечер случилась неприятность. Еще один крупный пароход, который все уже считали своей законной добычей и ждали эвакуации экипажа на шлюпках после предупредительного выстрела, развернулся по направлению к островам Цусима и начал убегать. На палубе неожиданно оказались люди в полевой военной форме и открыли огонь из винтовок по "Косатке". Никакого эффекта это не дало, так как дистанция для стрельбы из винтовки была великовата. Этим был достигнут обратный результат. Такого Михаил спускать не хотел. Иначе, если дать этому пароходу уйти, то японцы сочтут, что он и дальше будет воевать в белых перчатках. И субмарину можно будет отогнать простым винтовочным огнем. Оставаясь на дистанции порядка восьми кабельтовых, "Косатка" открыла огонь по беглецу. С такого расстояния уже было трудно рассчитывать попасть в конкретную точку. Хорошим результатом было попасть по самому пароходу из старой пушки. Комендоры "Косатки" пристрелялись быстро, и снаряды стали рваться на палубе японского судна, превратив ее в мясорубку. Огонь оттуда стал ослабевать, но "Косатка" продолжала посылать в пароход снаряд за снарядом, пока стрельба японцев полностью не прекратилась. Пароход к этому времени уже горел, потерял ход и начал крениться на левый борт. Видя, что субмарина больше не стреляет, японцы попытались покинуть судно. Шлюпка левого борта была уничтожена, и они пытались спустить на воду чудом уцелевшую шлюпку справа, пока крен еще позволял это сделать. В конце концов, им это удалось. Когда переполненная шлюпка отвалила от борта и удалилась на безопасное расстояние, "Косатка" подошла ближе и возобновила обстрел. Несколько попаданий в борт и горящий пароход начинает крениться еще больше, погружаясь в воду. Неизвестно, остались ли на нем раненые. Но тут на войне — как на войне...

Когда горящее судно полностью скрылось под водой, "Косатка" догнала уходящую шлюпку. Японцы, сидящие в ней, перестали грести и с опаской поглядывали на страшную субмарину. На мостике лодки, на всякий случай, стояли матросы с карабинами, но у уцелевших японцев желания воевать больше не было. Как не было ни у кого в шлюпке и оружия. Михаил внимательно рассмотрел спасшихся. В переполненной шлюпке сидят как солдаты в полевой форме, так и моряки из экипажа парохода в разномастной одежде. Ни одного раненого среди них не было. Синяки, ссадины и порезы не в счет. Все молчат и смотрят на мостик субмарины, которая почти вплотную подошла к шлюпке. Михаил берет рупор.

— Кто капитан? Как название судна? Какой груз и порт назначения?

Какое — то время было тихо, и Михаил подумал, что никто из японцев не знает английского. Но тут один молодой японец в форменной морской тужурке все же ответил.

— Капитан и старший помощник погибли, сэр. Я второй помощник капитана Накадзима. Судно "Нагато — Мару", генеральный груз, порт назначения Чемульпо.

— Зачем же вы начали стрельбу, мистер Накадзима? Видите, чем это закончилось? Если бы вы не оказали сопротивления и покинули судно после моего предупредительного выстрела, то я бы дал вам возможность уйти на шлюпках и только после этого открыл огонь. Мне не нужны ваши жизни, мне нужно только судно и груз.

— Огонь открыли солдаты, сэр. Они нам не подчиняются, у них свой командир.

— Надеюсь, он погиб и не бросил своих солдат, которых своим бездумным приказом обрек на бессмысленную смерть?

— Да, сэр.

— У вас есть раненые? Кому — нибудь нужна медицинская помощь?

— Нет, сэр.

— Хорошо. На борт я вас всех взять не могу, поэтому отбуксирую вашу шлюпку поближе к островам Цусима. Там сами доберетесь до берега. Если встретится нейтральное судно, или ваш военный корабль, передам вас ему. Поэтому скажите своим людям, чтобы вели себя благоразумно, мистер Накадзима.

— Вы хотите сказать, что отпускаете нас?

— Да. Повторяю — мне не нужны ваши жизни. Как не нужны и пленные. Передайте это всем, кого увидите...

Японец стал быстро переводить и все смотрели на него с недоверием. Но, тем не менее, подали фалинь на "Косатку". Закрепив его, субмарина начала буксировку шлюпки к островам Цусима. Все время, пока шлюпка шла на буксире за кормой субмарины, на нее было устремлено множество глаз. Японцы все не могли поверить, что это им не снится. Когда через три часа буксировки до берега оставалось уже не более четырех миль, на горизонте снова появился дым. "Косатка" отдала буксир и помчалась в направлении обнаруженного дыма. Все, кто находился в шлюпке, долго смотрели вслед удаляющейся субмарине...

Обнаруженный дым оказался нейтралом — английским пароходом, явно направляющимся к японским берегам. Но связываться с нейтралами Михаил не хотел. Не только в плане трудностей чисто технического характера, а в основном, из — за нежелания дать лишний повод облить себя грязью. Нет никаких сомнений, что после сегодняшнего уничтожения "Нагато — Мару", из него снова начнут лепить образ жестокого гунна. То, что японцы первыми открыли огонь по "Косатке", это вроде бы, как и не считается. Им можно...

Вскоре стемнело и "Косатка" невидимым призраком скользила в ночи. Нет никаких сомнений, что японцы уже в курсе того, что источник неприятностей, который донимал их возле Чемульпо, теперь объявился в Корейском проливе. Значит, завтра надо ждать здесь усиления активности легких сил. Японцы уже обратили внимание, что на всякую мелочь, вроде миноносцев и авизо, "Косатка" внимания не обращает. То ли не желает стрелять по таким малоразмерным и быстроходным целям из — за высокой вероятности промаха, то ли просто игнорирует их, считая недостойными торпед. Впрочем, утро вечера мудренее.

"Косатка", не торопясь, рассекала воды Корейского пролива в надежде, что подвернется какой — нибудь из японских крейсеров. Хоть его и трудно обнаружить в темноте, и надо, чтобы он сам вышел на лодку, так как догнать его она не сможет, но чем черт не шутит, когда бог спит. Михаил стоял на мостике, вглядываясь в ночную тьму, но ни одной цели пока не было видно. Шумела вода за бортом, периодически из — за туч выглядывала Луна, освещая все своим призрачным светом, и оставляя на воде святящуюся лунную дорожку, но вокруг не было никого. Дав указания вахте, Михаил спустился вниз, где его уже поджидал старпом. Чтобы поговорить без посторонних ушей, опять ушли в командирскую каюту. Старпом, как оказалось, еще не до конца пришел в себя от пережитого.

— Слушай, Михель, так это всегда так было?! Лодки топили пароходы из пушки, как на полигоне?! Ведь мы возле Чемульпо пятерых на дно отправили! Броненосец не в счет, его утопили миной. Но остальных — то из нашей единственной допотопной пушки! А сегодня вообще семерых!!!

— Так и топили, Вася. Как на полигоне. В последнюю войну это уже не носило массового характера из — за того, что почти все транспорты имели мощное зенитное вооружение, которое с успехом могло быть использовано и против лодки в надводном положении, и они ходили в составе конвоев. Но во время войны 1914 — 1918 года это было обычной практикой в подводном флоте. Лотар фон Арнольд, о котором я тебе говорил, утопил почти две сотни судов. Причем основной процент — из палубного орудия. Были командиры, утопившие больше сотни судов. И то, что мы сегодня утопили семерых — это не предел. Валентинер за один день смог уничтожить десять судов в Ирландском море. Этот рекорд так никем и не был побит. Так же, как и рекорд фон Арнольда по общему количеству потопленных судов.

— Кошмар... Что же это ты за подводного монстра сотворил?

— Его сотворил не я. Я его просто скопировал. И если бы я этого не сделал, то такие монстры появились бы в океане снова. Но только уже не под российским флагом.

— Понимаю... Ладно, дальше — то что?

— А завтра утром посмотрим. Ночью атаковать нет смысла. Можно нарваться на нейтрала и тогда хлопот не оберемся. А если подойдем с кормы и осветим переносным прожектором название, то запросто можем нарваться на выстрел в упор из кормового орудия, если оно там будет. Сам понимаешь, ни то, ни другое нам не нужно. Если завтра дичь еще будет, и японцы не станут гонять нас миноносцами, то продолжим наше безобразие. А если начнут сильно докучать, исчезнем. И не появимся до самого момента охоты на двух итальянских "кабанчиков" у входа в Токийский залив. Подействуем там японцам на нервы...

Но продолжить безобразие на следующий день, как собирался Михаил, не получилось. К утру поднялся ветер, и море покрылось белыми барашками гребней волн. Хоть до настоящего шторма было далеко, но "Косатка" поминутно зарывалась в волны и по палубе гуляли потоки воды. Ставить людей к орудию в такую погоду было опасно. Поэтому Михаил решил покинуть этот район и отправиться в обход японских островов в Тихий океан, к восточным берегам Японии. Туда, где должны появиться два броненосных крейсера, которые перегоняют смешанные английско — итальяно — японские экипажи. Да еще и под английскими коммерческими флагами. Но Михаила такая мелочь нисколько не смущала. Он слишком хорошо знал цену английского нейтралитета. Наведя панику в Корейском проливе, неуловимая и грозная "Косатка" снова исчезла. И никто не мог понять, куда же она подевалась, и где появится в следующий раз.

— Вы понимаете, мистер Харрис, что мы уже начинаем выглядеть посмешищем в глазах всех, продолжая тиражировать страшилки о жестоком гунне?

— Понимаю, сэр. Но никто не ожидал таких действий от Корфа. Отпускать команды уничтожаемых судов, и даже обеспечивать им высадку на берег... Такого еще никогда не было. Скажу откровенно, для меня такое поведение Корфа — полная неожиданность.

— Это лишь говорит о том, что этот самый Корф на много умнее, чем мы думали. Он прекрасно понимает, что начнется в мире, едва он только расстреляет команду. Кстати, все же один раз он это сделал, но там не все чисто? Я имею ввиду "Нагато — Мару".

— Случай с "Нагато — Мару" не вписывается в общую картину, сэр. Японцы первые открыли огонь по "Косатке" после ее предупредительного выстрела. Они, кстати, это сами признают. А наш жестокий гунн вместо того, чтобы отправить всех врагов на дно, буксирует шлюпку со спасшимися врагами до самых островов Цусима и там отпускает на все четыре стороны! Людей, которые только что в него стреляли! Японцы сначала этому просто не поверили. Но спасшиеся с "Нагато — Мару" все подтвердили.

— Иными словами, создав страшилку о жестоком гунне, мы навредили сами себе?

— Получается так, сэр.

— Значит, Корф д о л ж е н расстрелять безоружное английское судно. Или торпедировать. Вы меня понимаете, мистер Харрис?

— Понимаю, сэр... Но если это всплывет...

— Так вот и сделайте так, чтобы не всплыло. Иначе, мы оба будем по уши в дерьме...

Глава 7

Охота на кабана

Низкое небо затянуто тучами, и ветер гонит волны, увенчанные белыми гребнями. "Косатка" идет, окутанная пеной, поминутно зарываясь в склон встречной волны, оставляя над водой одну рубку, а затем взлетая на гребень и тут же снова проваливаясь в бездну. Неспокоен Тихий океан. Далеко слева остались берега Японии. После ухода из Корейского пролива субмарина обошла с юга японские острова и ушла далеко в океан. Надо исключить любые случайные встречи. До самого момента атаки на "гарибальдийцев" никто не должен видеть "Косатку" и даже предполагать, что она находится в этом районе. Что поделаешь, это удел всех рейдеров. Появляться там, где тебя не ждут, наносить молниеносный удар, наводящий панику и снова ускользать в неизвестность. Позади Корейский пролив, полный "дичи", но если долго работать в одном районе, то "дичь" просто станет обходить его стороной. Вот и не надо злоупотреблять. Михаил стоит на мостике и вглядывается вперед, но ничего, кроме подернутой сединой пены волн, не видно. Основные морские пути проходят западнее, ближе к берегам Японии. Сейчас там должно быть очень оживленно. Война идет где — то далеко, и здесь еще не проявились ее тяготы и опасности. Вот и надо это историческое несоответствие исправить. Когда же приедет Макаров? И почему он молчит до сих пор? Складывающаяся ситуация не нравилась Михаилу все больше и больше. Если Макарову удалось в самом начале войны повлиять на Николая, то почему флот проявляет такую пассивность? А если не удалось, то почему события развиваются несколько иначе? Например — "Боярин" уцелел? Или — удалось, но не в такой степени, как хотелось бы? Сплошные загадки, на которые можно получить ответ только по прибытию в Порт — Артур. Во Владивосток лучше не заходить, а то не известно, удастся ли из него выйти — там нет Макарова. А от местных чинуш, военных и гражданских, можно ждать любой пакости. Уж очень многим мешает "Косатка" своими действиями. В Петербурге, да и во всей России может возникнуть резонный вопрос — почему один корабль русского флота в ходе войны делает больше, чем все остальные вместе взятые? И что делают те, кто этими кораблями командует? Как известно, деньги поделить легко. Гораздо труднее поделить славу. И на фоне блестящих действий "Косатки" действия Старка и иже с ним выглядят очень неприглядно. Ладно, что гадать о том, на что все равно нельзя получить ответа. Он будет играть свою партию до конца. Пока еще есть топливо и торпеды. А потом вернется в Порт — Артур и будет надеяться, что уже застанет там Макарова. А там и будет видно, стоило ли затевать все это. Или, исторический путь России предопределен раз и навсегда. Независимо от того, выиграет ли она эту войну, которую уже проиграла один раз. И которая явилась детонатором всех последующих сотрясений...

— Ваше благородие, а может, в море их поймаем? Мало ли, отчего они потопли? А то, шуму много будет.

Возглас кондуктора Емельянова отвлек Михаила, и он прекратил самокопание, вернувшись к более насущным вопросам.

— А шум хоть так, хоть так будет, Петр Ефимович. Англичане поднимут вой в любом случае. Поскольку на крейсерах английские коммерческие флаги, что является нонсенсом само по себе. Мы еще ладно. Хоть и со смехом, но можно представить нашу "Косатку", как научно — исследовательскую субмарину, которую просто в о з м о ж н о использовать в военных целях. Но крейсер... Это уже ни в какие ворота не лезет. Мы можем создать уникальнейший прецедент в истории правовой практики. Уничтожение субмариной под коммерческим флагом крейсера под коммерческим флагом. Адвокаты обеих сторон наизнанку вывернутся. И чтобы помочь нашим адвокатам, если дело дойдет до суда, надо утопить этих "коммерсантов" именно в японских водах. И чтобы их не спугнуть, мы и залезли сейчас к черту на рога. Для всех "Косатка" должна исчезнуть. Пусть поломают голову, куда мы делись. Иначе, японцы могут изменить порт назначения "гарибальдийцев" и тогда поймать их мы можем только случайно...

Шумел океан, и одинокая субмарина выглядела крохотной игрушкой среди огромных волн, за которыми скрывался горизонт, когда она оказывалась в ложбине между двумя валами. Медленно, но уверенно она продвигалась вперед, скрытая от посторонних глаз. Возникнув из ниоткуда, она заставила заговорить о себе весь мир, и снова исчезла. Стальная морская хищница, пришедшая из другого времени, уже бесповоротно изменила Историю. В каком направлении — это другой вопрос...

Но вот переход закончен и "Косатка" снова приближается к японским берегам. Погода стала потише, но волны все равно периодически заливают линзы перископа. Михаил приник к окулярам и внимательно рассматривает обстановку. Удивляться есть чему.

— Надо же, тут как будто и войны нет. Пароходы идут сплошным потоком, и всем на все наплевать.

Уже вечерело, скоро стемнеет, и Михаил пока не рисковал всплывать в надводное положение. Поэтому и шли последний участок перехода под водой, тщательно ведя наблюдение в перископ. Но "Косатка" так и осталась необнаруженной. Здесь, на подходах к Токийскому заливу, ей предстоит затаиться и ожидать свою добычу. Неизвестно, где добыча находится сейчас. Как неизвестно и точное время ее появления. Но она точно должна появиться здесь. На входе в горло Токийского залива. Потому, что другой дороги у нее нет. Добыча должна быть расслаблена. Ведь два океана позади. А здесь — вот она дверь родного дома. Многих сгубило это чувство самоуспокоения в обстановке кажущейся безопасности от близости родных стен. Вот на этом и предстоит сыграть "Косатке".

— Все, господа, мы на месте. Как стемнеет — всплываем. Вахте следить в оба — здесь движение очень интенсивное и рыбаков хватает. Если нас заметят, то вся наша затея теряет смысл. "Гарибальдийцы" уйдут в другой порт, их успеют предупредить. Сегодня тринадцатое февраля, а они должны прийти четырнадцатого. Может быть, на несколько суток опоздают из — за наших хулиганских действий. Ведь несомненно, они получили какую — то информацию в месте последней бункеровки углем.

— Михаил Рудольфович, а если они ночью проскочат? Как мы их узнаем?

— Поднимайте меня всегда, когда появится любой крупный военный корабль. "Гарибальдийцы" обязательно будут нести здесь ходовые огни, и их силуэты мне хорошо знакомы.

— Но почему Вы в этом уверены, что они будут идти с ходовыми огнями?

— Потому, что человеческую натуру не изменишь. Их ведут офицеры резерва британского флота. Которые строго соблюдают все правила и даже не допускают мысли, что на них могут напасть, когда они под британским флагом. Тем более, вдали от театра военных действий и практически на входе в порт, где все контролируется японским флотом. Поэтому не сомневайтесь, господа. Именно здесь, на подходах к Токийскому заливу, "гарибальдийцы" будут нести все положенные огни, так как здесь очень интенсивное судоходство. Нам, кстати, тоже надо держать ухо востро, чтобы ни на кого не наткнуться. Поскольку мы никаких огней, естественно, нести не будем!

Между тем окончательно стемнело, и "Косатка" всплыла на поверхность, старясь держаться от всех подальше. Открывшаяся картина поражала безмятежностью. Шли суда, несущие все положенные огни. Прошел большой пассажирский лайнер, залитый огнями, как новогодняя елка. Как будто и не было войны. И как будто эта страна и не развязала ее, напав исподтишка на своего соседа, понадеявшись на внезапность удара и на то, что сосед будет очень долго просыпаться и раскачиваться. А потом и английские покровители пропасть не дадут. И вдруг все пошло не по запланированному сценарию. Но еще слишком рано. С начала войны прошло немногим больше двух недель и агрессор еще даже не предполагает, с какими огромными трудностями и затратами столкнется. В прошлый раз экономика Японии висела на волоске. А сейчас надо сделать, чтобы она рухнула. Чтобы армия микадо на материке сидела без боеприпасов и продовольствия. И много она тогда навоюет? Но это дело несколько отдаленного будущего. А более близкий момент — два "гарибальдийца". Два упитанных "кабанчика", каждый из которых представляет лакомую цель для субмарины. Вот и надо не пропустить их в потоке огней, которые движутся на вход в Токийский залив.

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать того, что приходилось часто уклоняться от проходящих судов. Можно было бы выйти дальше в океан, но тогда можно было пропустить цель, если она будет идти близко к берегу. Заходить в сам Токийский залив Михаил не хотел. Из этой ловушки потом можно не выбраться. Поэтому оставалось патрулировать на подходах, внимательно всматриваясь в силуэты проходящих судов, не приближаясь к ним близко. Но, как бы то ни было, не смотря на довольно интенсивное движение на подходах к заливу, "Косатку" так никто и не заметил. Благо, погода этому благоприятствовала — сплошная облачность и небольшая волна. Проходящие суда все несли ходовые огни, и особых сложностей не было. Но сколько "Косатка" не рыскала по морю, крупных военных кораблей так и не обнаружила. Перед рассветом пришлось погрузиться и вести дальнейшее наблюдение через перископ, соблюдая все меры предосторожности. Михаил в течение всего дня часто приходил в рубку и осматривал горизонт, но тщетно. "Гарибальдийцев" не было. Когда он в очередной раз осматривал поверхность моря, старпом высказал неожиданное предположение.

— А может, они успели раньше проскочить? И давно уже стоят в Йокоссуке? Ведь узнать это нам негде.

— Не думаю... Они должны были прийти четырнадцатого в условиях... сам знаешь, каких. А тут нас нелегкая принесла. Они могли только задержаться. Либо изменили маршрут, и пошли дальше от берега, либо... их направили в другой порт. Чего бы очень не хотелось.

— И сколько мы их ждать будем?

— Пока не появятся. Время до налета Камимуры на Владивосток еще есть. Если же мы их так и не дождемся, пройдем ночью Сангарским проливом в Японское море, и будем ждать японцев возле Владивостока. Есть у меня одна задумка, как их потрясти... Нет, не буду торопить события...

— А если "гарибальдийцы" все же появятся, но далеко и мы их не сможем перехватить?

— Думаю, сможем. Днем их можно будет обнаружить издалека, и мы их довольно легко перехватим потому, что они идут не более десяти узлов. На них очень сокращенные команды и кочегары выбиваются из сил, чтобы поддерживать пар в котлах. Именно поэтому они не смогут резко увеличить ход. То, с какими парами они идут, это их предел в обычной обстановке. Ведь паровая машина — не дизель, которому нужно просто увеличить подачу топлива для увеличения оборотов. Пары в котлах за минуту — другую не поднимешь, если топки еле горят, или не все котлы в работе. Вот на этом мы их можем поймать. Если обнаружим их ночью, то в зависимости от обстановки можно попробовать атаковать из надводного положения. Тогда у нас будет преимущество в скорости. И даже если после подрыва первого крейсера второй попытается удрать, то быстро он свои котлы не раскочегарит, ему нужно будет время порядка десяти — двадцати минут, а может и больше. В зависимости от того, какая у них обстановка в кочегарках. И в этот период мы на своих пятнадцати узлах можем его перехватить. Если же они появятся днем, то однозначно придется атаковать из подводного положения. И поймать второй крейсер, в случае подрыва первого, мы сможем только при условии, если он остановится для оказания помощи. Если сбежит, то — увы. Придется ограничиться только одним и уходить к Владивостоку. Может быть, там повезет больше.

— Ну, Михель... Я бы тебе адмиральские погоны хоть сейчас надел!

— А я бы и не отказался!

Весь день прошел в томительном ожидании, но "гарибальдийцы" так и не появились. Возможно, несколько удлинили маршрут, уйдя дальше в океан. Это был бы наилучший вариант. А если нет... То все равно придется ждать. У Владивостока появляться еще рано. Это, если Камимура будет действовать, как прежде. Ладно, что гадать. Можно покараулить и здесь. Вдруг, что достойное внимания попадется...

Но до самого вечера ничего достойного так и не попалось. Цели были, и много, но сплошь грузовые суда. А размениваться на них, раскрывая свое присутствие в этом районе, не хотелось. Когда стемнело, "Косатка" снова всплыла провентилировать отсеки и зарядить аккумуляторные батареи. Вахтенные на мостике внимательно всматривались в ночную тьму, но все обнаруженные цели по — прежнему являлись грузовыми судами. Тем более, в темноте нельзя было определить их национальную принадлежность. А судя по тому, что они видели днем, нейтралов здесь хватало. Погода по — прежнему радовала — облачность, умеренный ветер и волна порядка двух метров, периодически скрывающая корпус лодки. В таких условиях обнаружить "Косатку" на поверхности было проблематично даже на очень близком расстоянии. Постояв на мостике и убедившись, что пока ничего интересного нет, Михаил ушел в каюту отдохнуть. Неизвестно, появятся ли в эту ночь "гарибальдийцы". Не может же он торчать на мостике все время.

Разбудили его в начале седьмого, на вахте старпома. Вахтенный матрос взволнованно доложил.

— Ваше благородие, два больших боевых корабля каких — то! Старший офицер Вас просят срочно на мостик!

Михаил мгновенно подхватился и направился следом за вахтенным. На мостике старпом и сигнальщик внимательно смотрели на два больших корабля, шедших параллельным курсом на дистанции около мили. Кроме ходовых огней на них больше не было ни огонька. Старпом заметил Михаила, поздоровался и доложил.

— Обнаружили издалека, и подошли поближе. А тут как раз и луна из — за туч выглянула. Военные корабли — точно. Но вот те ли, кого мы ждем, не уверен.

Михаил внимательно рассмотрел в бинокль обнаруженные цели. Вот опять все вокруг озарилось лунным светом и все сомнения исчезли.

— Да, это они. Ход, как я и предполагал, около десяти узлов. Атакуем из надводного положения...

Сыграна боевая тревога и "Косатка" устремляется вперед, чтобы занять удобную позицию для стрельбы. Свистит ветер, на мостик залетают брызги от рассекаемых острым форштевнем волн. Стальная хищница снова учуяла добычу и готовится к броску...

Два крейсера спокойно следуют своим курсом по направлению ко входу в Токийский залив на расстоянии пары миль друг от друга и считают себя в полной безопасности. Их экипажи можно понять. Война идет где — то далеко, а здесь глубокий тыл. Район, где все контролирует японский флот, и русские корабли здесь с начала войны ни разу не появлялись. Они преодолели огромное расстояние от Средиземного моря, и здесь осталось всего ничего. Сегодня они уже должны прибыть в порт назначения. А там — долгожданный и заслуженный отдых...

Длинная узкая тень летит над поверхностью моря, оставляя за кормой два крупных боевых корабля. Она намного меньше каждого из них, и всего лишь одного снаряда этих кораблей будет достаточно, чтобы тень навсегда скрылась в волнах. Но эту тень надо еще обнаружить. Используя свое превосходство в скорости, "Косатка" вырывается вперед и занимает позицию поперек курса идущих мимо нее крейсеров. "Гарибальдийцы" идут, не меняя курса. Их командиры и вахтенные офицеры тоже еще не знают, что такое противолодочный зигзаг...

Головной крейсер приближается и если не изменит курс, то должен пройти в двух кабельтовых. Параметры цели уже введены в механический вычислитель, верой и правдой служивший немецким подводникам в первую мировую войну, и получены данные для стрельбы. Михаил замер у прицела для стрельбы из надводного положения, установленного на мостике. В него видно, как цель все ближе и ближе приближается к точке пуска торпед. Свистит ветер, плещет волна, лодку ощутимо покачивает, но ее нос смотрит туда, куда спустя несколько мгновений должны уйти торпеды. В конце их короткого пути они должны встретиться с целью...

Толчок, и первая торпеда выходит из аппарата, тут же исчезая в темной воде. Спустя три секунды выходит вторая и устремляется вслед за первой. "Косатка" дает ход и начинает разворот в сторону следующей цели. Пока торпеды мчатся под водой, желательно сменить позицию и уйти как можно дальше. Михаил поглядывает на секундомер. Время хода торпед известно, и сейчас все решится...

Грохот раскалывает ночную тишину и возле борта крейсера взлетает в небо водяной столб. Спустя несколько секунд гремит второй взрыв. Крейсер уходит вперед, но сейчас уже не до него. Второй крейсер продолжает движение, и спустя несколько секунд на нем загорается прожектор. Видно, там пока еще ничего не поняли. Крейсер идет к своему собрату и светит прожектором именно в этом направлении. В луче света видно, как головной крейсер описывает циркуляцию и уже имеет значительный крен. На его палубе загорается свет в некоторых местах. Очевидно, экипаж пытается спастись на шлюпках. Второй крейсер начинает уменьшать ход и на его палубе тоже загорается несколько ламп. Очевидно, он собирается спускать шлюпки, чтобы подобрать людей из воды. Что же, когда U — 9 торпедировала "Абукир", "Хог" сделал то же самое...

Видя, что второй крейсер останавливается, и включил еще один прожектор, Михаил дал команду на срочное погружение. А то еще не хватало, чтобы лодка случайно попала в луч и в нее всадили снаряд. Обидно будет... Мостик вмиг опустел, зашипел воздух, выходящий из балластных цистерн и "Косатка" начала погружаться. Минута и тридцать пять секунд, неплохой результат для 1904 года! Между тем, второй крейсер подошел уже довольно близко и почти остановился. Скорее всего, до его экипажа так и не дошло, что их атаковала подводная лодка. Они освещают прожекторами головной крейсер, который уже имеет значительный крен. Видно, как люди в панике бросаются за борт. Всем ясно, что корабль тонет и его не спасти. Подошедший корабль останавливается и начинает спускать шлюпки, освещая прожекторами место трагедии. "Косатка" маневрирует под водой, занимая удобную позицию для стрельбы. Дистанция около трех кабельтовых, цель почти неподвижна и хорошо освещена благодаря собственным прожекторам. Поэтому, можно пользоваться обычным, а не "ночным" перископом. Можно опять попробовать уничтожить цель одной торпедой. "Косатка" разворачивается кормой на цель и снова визир перископа ложится на носовую башню главного калибра. Толчок, и торпеда вылетает из аппарата, устремляясь к цели. "Косатка" дает полный ход электромоторами, стараясь уйти как можно дальше от места пуска. Томительно долго бегут секунды. Крейсер по — прежнему неподвижен и все внимание его экипажа сосредоточено на спасении своих товарищей. Нельзя так не уважать субмарину...

Грохот взрыва сообщает о том, что торпеда достигла цели. Возле борта взлетает водяной столб, хорошо видимый в свете прожекторов. Прожектора гаснут, но взрыва погребов не произошло. Что же, повезло вам хоть в этом. Крейсер продолжает сохранять неподвижность. В перископ хорошо видно, как на его палубе начинается паника. В свете ламп можно разобрать мечущихся людей. Михаил решил не тратить пока торпеду. Может быть, хватит и одной. Тем более, хорошо видно, как экипаж покидает корабль, и давать ход он не собирается. "Косатка", следуя малым ходом, описала дугу и снова развернулась носом на цель, заняв позицию в трех кабельтовых. В случае чего, можно будет сразу послать торпеду в неподвижную мишень и нырнуть. Крейсер, торпедированный первым, уже погрузился в темноту, и его не было видно. Но Михаил знал, что для "гарибальдийца" получить две торпеды — это приговор. Второй крейсер пока держался, но было видно, что он сильно осел носом и продолжает медленно погружаться. Одновременно рос крен на правый борт. Видно, динамо — машины еще работали, так как освещение на палубе горело. Шлюпки были уже на воде, и экипаж покидал корабль. В какой — то момент погружение замедлилось. Нос уже ушел в воду по самую палубу, но крейсер держался. Очевидно, если и была фильтрация воды через переборки, то незначительная. Вот огни на палубе начали мигать, а затем окончательно погасли. Очевидно, вода залила топки. Прошло уже более получаса с того момента, как в крейсер попала торпеда, но он упорно не желал тонуть. Между тем, экипаж его уже покинул и шлюпки скрылись в темноте, направившись в сторону берега. Михаил решил не торопиться. Крейсер уже никуда не денется, добить его можно в любой момент. Так может, сам затонет? Чтобы торпеду не тратить?

Начало светать. "Косатка" притаилась поблизости от своей добычи. Вдали проходили несколько пароходов, но то ли они не поняли, что здесь случилось, то ли старались держаться подальше от потенциальных неприятностей. Ни одного военного корабля в пределах видимости не было. Очевидно, японцы еще не знают о случившемся. Когда окончательно рассвело, и можно было хорошо рассмотреть свою добычу, Михаил понял, что перед ним "Ниссин". Значит, головным шел "Кассуга" и его уже не было на поверхности моря. Крейсер глубоко осел в воду, нос погрузился почти по самую носовую башню. Крен составлял около двадцати градусов, но корабль держался на плаву и тонуть явно не собирался. Все орудия находились в положении "по — походному", так и не сделав ни одного выстрела по врагу. Очевидно, перегонная команда не собиралась воевать, а была занята исключительно собственным спасением. Осмотревшись в перископ, Михаил неожиданно увидел, как один пароход изменил курс и направляется к крейсеру. А вот это уже лишнее. Пора заканчивать представление, и так оно сильно затянулось. Развернувшись носом на цель, он собрался выпустить еще одну торпеду. Но неожиданно крейсер начал потихоньку крениться. Очевидно, переборки все же пропускали воду, и "Ниссин" набрал ее столько, что держаться на плаву был уже не в силах. Крен увеличивается еще больше, и вот крейсер полностью ложится на борт, переворачиваясь затем вверх килем. Задерживается в таком положении на несколько секунд, и начинает медленно погружаться, уходя носом вперед под воду. Пароход спешит к нему, надеясь спасти людей. Глянув еще раз на "Ниссин", Михаил убедился, что крейсер тонет. Пора уходить. Он и так получил здесь все, что хотел. А в этом районе возможно присутствие японских военных кораблей, поэтому всплывать сейчас нельзя. Осмотревшись еще раз, и не обнаружив ничего подозрительного, поздравил всех.

— Поздравляю, господа. Нами уничтожены "Ниссин" и "Кассуга". Два броненосных крейсера, купленные Японией в Италии. Теперь будем ждать визг, который донесется сюда из Лондона. Поскольку оба корабля шли под английскими флагами. Потому, что суть нейтралитета господа англичане понимают своеобразно. Считая, что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Вот мы и объяснили им в доступной форме то, что они не правы...

"Косатка" убрала перископ, дала ход электромоторами и снова погрузилась на глубину двадцать пять метров, взяв курс в открытое море. Она удалится на достаточное расстояние, когда ее уже нельзя будет обнаружить с берега и всплывет, изменив курс на юг, в сторону Сангарского пролива. Стальная хищница снова подкараулила и заполучила свою добычу. На войне — как на войне...

И снова открытое море. Снова длинные валы, увенчанные белыми гребнями вокруг до самого горизонта. "Косатка" уже удалилась от берега и следует теперь на значительном удалении от него в сторону Сангарского пролива. Самого удобного пути для следования в Японское море со стороны Тихого океана. Пролив широкий и не имеет навигационных опасностей, и по своему прошлому опыту Михаил знал, что охраняется он японцами слабо. У них просто не хватит сил, чтобы гарантированно перекрыть его полностью. Поэтому, ночью здесь вполне можно проскочить мимо патрулирующих пролив кораблей. К тому же, японцы сейчас в панике. Страшная "Косатка", совсем недавно наводившая на всех ужас в Корейском проливе, оказалась возле входа в Токийский залив, на противоположной стороне Японии! И вполне можно предположить, что японцы будут ждать продолжения ее действий именно в этом районе. То есть, недалеко от Токио. Что с политической точки зрения имеет огромное значение. Движение судов здесь будет на какой — то период приостановлено. И адмирал Камимура посчитает, что не встретится с "Косаткой" возле Владивостока... Во всяком случае, можно на это надеяться...

К Сангарскому проливу подошли ночью. Вахтенные вглядывались в темноту, но никого не было видно. Дул сырой промозглый ветер, разогнавший приличную волну в проливе. "Косатка" шла, обдаваемая тучами брызг, периодически погружаясь в воду по самую палубу, оставляя над водой только рубку. Японских патрульных кораблей не было. Скорее всего, они сами попрятались в такую погоду, справедливо полагая, что русский флот заперт в Порт — Артуре, и даже если сюда и доберется, то не скоро. Небо было сплошь затянуто тучами, через которые не пробивался лунный свет. Маяки на побережье горели, что очень помогало, так как вокруг стояла непроглядная темень. Природа как будто бы сама решила помочь "Косатке". Скрытая от посторонних взглядов, субмарина кралась в ночи, никем не обнаруженная. Через несколько часов, так никого и не встретив, она выскользнула из Сангарского пролива. Впереди раскинулось Японское море. Здесь погода была та же самая — ветер, волна и сплошная облачность. Весь горизонт скрывался в ночной тьме, не было видно ни одного судна. Хотя, встретить кого — либо в Японском море сейчас будет проблематично. Японские торговые суда идут в свои порты вдоль побережья, так как удаляться в море нет смысла. На Владивосток сейчас никакого движения нет из — за начала военных действий. Владивостокский отряд крейсеров должен быть в районе Гензана — у северо — восточных берегов Кореи. Поэтому, скорее всего, никто до Владивостока и не попадется. Надо только постараться не попасться на глаза Владивостокским крейсерам. Даже если они и не обстреляют "Косатку", сразу ее признав, то скрыть свое местонахождение в этих водах уже не удастся. И когда крейсера вернутся во Владивосток, утечка информации неизбежна. И Камимура вполне может узнать об этом и отказаться от своего рейда к Владивостоку.

Во всем Японском море "Косатка", действительно, проследовала в полном одиночестве. Крейсеры, по идее, должны уже вернуться во Владивосток после своего рейда на Гензан. Но сейчас так уже все переменилось, что можно ждать, чего угодно. При приближении к берегу "Косатка" погрузилась. Не надо, чтобы ее видели. Осмотревшись в перископ, Михаил подвел итог.

— Будем ждать здесь. Днем остаемся на перископной глубине, ночью всплываем и заряжаем батареи. Близко к берегу не подходить. Хоть наши миноносцы сюда и не должны выбираться, тем более в заливе лед, но все — таки... Нельзя допустить, чтобы нас обнаружили.

— А по радиотелеграфу с Владивостоком связываться не будем? Вдруг, что — то новое и важное узнаем?

— Если мы свяжемся по радиотелеграфу, то через пару часов об этом будет знать весь Владивосток. А еще через пару часов — Токио. Не забывайте, господа, что телеграфная связь действует, и японская агентура во Владивостоке может использовать ее совершенно спокойно, отправляя телеграммы в другие города России, в Китай, или даже в Америку условными фразами, не требующими специального шифра. Причем такими, что при всем желании не подкопаешься. Поэтому, до появления японцев какая бы то ни была связь с берегом исключена.

— А Вы уверены, что они придут?

— Должны. Во всяком случае, патрулируя здесь, мы ничего не потеряем. На подходах к Токийскому заливу мы уже навели порядок и какое — то время там будет все тихо...

"Косатка" снова исчезла с поверхности моря и наблюдатели на берегу при всем желании не смогли бы ее обнаружить. Поднимая перископ на короткое время, она осматривалась, и снова вокруг были только волны Японского моря. Вдали виднелась полоска берега, усыпанного снегом. Но ни русских, ни японских кораблей не было видно. Теперь остается только ждать. Затаиться и ждать появления добычи. Это тактика многих видов хищников, и субмарина — не исключение. Ее образ действий как нельзя лучше похож на охоту хищного зверя, действующего из засады. Добыча пока еще далеко и ничего не знает о том, кто поджидает ее у чужих берегов. Предполагает — возможно, но не знает наверняка. Стальной хищник, ужасный морской демон, созданный человеком и уже забравший большое количество жертв, по идее должен находиться у восточного побережья Японии, где его видели последний раз. И что диктует сама обстановка — навести панику на морских путях врага в его глубоком тылу, которые он считает своей вотчиной и полагает, что полностью все контролирует. И с чего бы этому демону оказаться возле Владивостока, где для него нет абсолютно никаких целей? С самого начала войны стала понятна тактика действий этого уникального корабля, аналогов которому еще не знала история. Его назначение — не защита собственных баз, как считали вначале. Его главная задача — нападение. Внезапное, молниеносное и смертельно опасное. В любом, самом неожиданном месте. И в любой момент времени, когда этого меньше всего ожидаешь. А после этого он снова бесследно исчезает в морских просторах, чтобы нанести свой внезапный разящий удар совсем в другом месте. И никто не знает, в каком именно и когда...

Вот так примерно и должен думать Камимура. От размышлений его оторвал старпом.

— Можно?

— Заходи, Ваше степенство, присаживайся. Опять с какой — то идеей, или как?

— Герр фрегаттен — капитан, помнится, ты о какой — то задумке говорил, как японцев прищучить. Может, и я чем помогу? Я эти места хорошо знаю.

— А задумка, Вася, в следующем. В прошлый раз Камимура вел обстрел из Уссурийского залива, покрытого льдом. Мы займем позицию недалеко от кромки льда, и будем ждать, когда они подойдут. Что надо сделать перед тем, как войти в лед? Вопрос, как к штурману?

— Уменьшить ход до минимального и подойти к кромке льда под прямым углом... Михель, ты гений!!! Ведь они сами под наши мины подставятся!!! И едва только головной подойдет к кромке льда, как мы сможем всадить в него пару мин, как почти по неподвижной мишени!

— А остальные сбегут. Нет, Вася. Стрелять мы будем не по первому в ордере, а по последнему.

— По последнему?!

— Да, по последнему. Остальные уже зарубятся в лед, и выбраться им из него будет не так — то просто. Там начнется жуткое столпотворение, они ломанутся в разные стороны, стараясь побыстрее выбраться на чистую воду и удрать. И у нас в этой ситуации есть неплохие шансы прихватить еще кого — нибудь. Сам знаешь, как трудно развернуться во льду. Да и слишком быстро в нем не разгонишься. При полных оборотах машин они вряд ли будут давать во льду более пяти — семи узлов. А мы снова будем поджидать их рядом с кромкой льда. И при выходе на чистую воду можем достать еще одного. Остальные, конечно, сбегут. Ну и черт с ними. Зато, до конца войны возле Владивостока они уже никогда не появятся.

— Гениально!!! Мишка, гениально!!! Поймать таким образом сразу двоих! Но японцы точно придут и в лед полезут?

— Должны, иначе дистанция стрельбы для них будет очень большая. Могут даже снаряды до цели не добросить. Поэтому остается надеяться, что Камимура будет действовать, как и раньше. Он, по сути, ничем не рискует. Перевес в силах над Владивостокским отрядом у него обеспечен. Береговых батарей, способных эффективно помешать ему при обстреле из Уссурийского залива, на этом участке нет, и он об этом хорошо знает. "Косатка", разрази ее демоны, ошивается у входа в Токийский залив и делать ей возле Владивостока абсолютно нечего. Поэтому, вполне можно нанести неожиданный визит русским. Надеюсь, что именно так он и подумает.

— Дай — то бог... Ох, Михель... Тебе бы флотом в этой войне командовать, а не Макарову. Быстро бы японцам рога обломали.

— Ну-у, Вася, не надо обижать Макарова. Он мужик умный и в военных делах толк знает. А я офицер — подводник, который воевал именно на подводных лодках, но эскадрами никогда не командовал. То есть, имею достаточно узкую специализацию. А именно — наделать врагу массу неприятностей из — под воды, а потом благополучно удрать. Хотя, если бы удалось создать флотилию подводных лодок, по примеру немецкого флота, то с помощью этой флотилии навел бы порядок в японском курятнике. Чтобы они боялись нос в море за пределы брекватера высунуть. И тогда доблестным войскам микадо в Корее и Маньчжурии придется одними штыками и своими самурайскими мечами воевать. Потому, как боеприпасов из — за моря они не получат. Но, увы. Флотилии лодок у нас нет, есть одна "Косатка". Поэтому и постараемся с ее помощью сделать максимум гадости японцам. Чтобы Макарову легче было их в стойло загнать...

Время шло. Вокруг все было тихо и спокойно. Днем "Косатка" пряталась под водой, оставаясь недалеко от Уссурийского залива, ведя наблюдение через перископ, а ночью всплывала, вентилировала отсеки и заряжала аккумуляторы. Стоя на мостике, Михаил поеживался. Здесь была еще настоящая зима. Вахта вела тщательное наблюдение за морем и берегом, но все было на удивление тихо. Как будто и не бушевала далеко война. Впрочем, этому не стоило удивляться. В прошлый раз было то же самое. Камимура подошел к Владивостоку, не встретив никакого сопротивления. А после этого безнаказанно обстрелял город и ушел до того, как Владивостокский отряд крейсеров сдвинулся с места. Другой вопрос, что эффект от этого обстрела получился больше психологический, чем реально нанесший ущерб, но факт остался фактом. Японский флот творил у нашего побережья, что хотел и ему никто не смог в этом помешать. Вот сейчас надо эту историческую несправедливость исправить. Так быстро Михаил японцев не ждал. В прошлый раз они пришли 22 февраля. Сейчас могут прийти еще позже, если их силы разбросаны. Поэтому, остается запастись терпением и ждать.

Осмотрев в бинокль горизонт, Михаил не нашел ни одного огонька. Японское море было пустынно. Из Владивостока в море тоже никто не выходил. Ветер несколько стих, но здесь лодку от волнения прикрывал близкий берег. "Косатка" лежала в дрейфе, слегка покачиваясь на темной воде и иногда подрабатывая машиной, чтобы компенсировать дрейф. Пошел снег. Не очень сильный, но настоящий, российский снег... Ветер бросал в лицо снежные хлопья и Михаилу вспомнился Петербург с его холодными снежными зимами. Вспомнил свою семью, оставшуюся там и ждущую от него вестей. С самого выхода в море у него не было связи с домом. Даже из Шанхая не стал посылать домой телеграмму, чтобы не рисковать. Действительно, последние новости о нем его родные узнают из газет гораздо быстрее. Нет никаких сомнений, что информация о потоплении "Ниссин" и "Кассуга" уже попала в прессу. И сейчас его родные думают и волнуются, что он по — прежнему находится у берегов Японии. Но ничего, осталось недолго. После этой "охоты на кабана из засидки" надо возвращаться в Порт — Артур. Сейчас осталось семь торпед. Если обстановка сложится очень удачно и удастся торпедировать двоих, то останется всего три. С ними много не навоюешь. Кого — то одного он еще может поймать, но механизмам лодки уже требуется ремонт, а люди смертельно устали. Хоть никто и не ноет, но ведь он и сам все прекрасно видит. Поэтому, сообщение о том, что после этого они пойдут в Порт — Артур, все восприняли с радостью. Приедет, или не приедет Макаров, это уже не важно. Люди не железные и им необходим отдых. Тем более, топлива все равно надолго не хватит. Как там встретят, если не будет Макарова, не известно. Но его совесть чиста. "Косатка" за неполных три недели войны уже уничтожила практически половину главных сил японского флота. Больше, чем сделал русский флот на Дальнем Востоке в прошлый раз за всю войну до того, как был сам наголову разбит и большей частью либо уничтожен, либо захвачен японцами. Такой позорной войны Россия еще не знала. И если она даже сейчас не сможет воспользоваться такой благоприятной для нее ситуацией на море, которую создала "Косатка", то...

Утром 22 февраля, когда "Косатка" уже погрузилась, и горизонт посветлел, Михаила вызвал вахтенный матрос.

— Ваше благородие, дымы с зюйда! Очень много!

Поднявшись в рубку и глянув в перископ, он убедился. Приближается большая группа кораблей. И кроме отряда Камимуры некому. Расстояние еще большое, и точно определить цели было трудно, но Михаилу показалось, что целей гораздо больше. Когда японский флот приблизился, то он понял, что не ошибся в своих подозрениях. В прошлый раз Камимура взял только пять броненосных крейсеров своего второго отряда и две "собачки" — "Касаги" и "Иосино". Вот и сейчас они бегут впереди всех. Но за ними... Сейчас Камимура привел в е с ь флот. Все, что у него осталось. Оба броненосца — остатки от первого отряда "Ясима" и "Сикисима", и все шесть броненосных крейсеров второго отряда во главе с "Идзумо". Значит, Камимура хочет создать колоссальный перевес в силах и если удастся, то уничтожить отряд Владивостокских крейсеров. Оставлять эти два броненосца в Японии нет смысла. Их двоих посылать против всей артурской эскадры все равно нельзя. Но здесь, в случае встречи с Владивостокскими крейсерами, они создадут огромный перевес в силах. И Владивостокский отряд будет неминуемо уничтожен, если не сможет оторваться и уйти. Ай да Камимура...

— Вот и пожаловали, голубчики... Всем списочным составом. Два оставшихся броненосца и шесть броненосных крейсеров. Надеюсь, во Владивостоке хватит мозгов не посылать крейсера на верную гибель. Японцы только этого и ждут. А вот для нас, чем больше дичи, тем лучше...

Сыграна боевая тревога и "Косатка" занимает позицию недалеко от кромки льдов в Уссурийском заливе. Обе "собачки" отделяются от эскадры и уходят в сторону, контролировать возможный выход в море русских крейсеров и миноносцев, а также корректировать стрельбу. Михаил наблюдает в перископ, на короткое время едва приподнимая его над водой. Японский флот, построившись в кильватерную колонну, уменьшает ход и приближается к кромке льда. Вот уже мимо бортов кораблей проходят отдельные плавающие льдины. Ход уменьшен до трех — четырех узлов. Во главе всех идет броненосец "Сикисима". Неудивительно, ширина корпуса броненосца больше, чем у крейсера и крейсерам будет легче идти по пробитому во льду каналу. За ним идет "Идзумо" под флагом Камимуры. За "Идзумо" все остальные крейсера — "Асама", "Токива", "Адзума", "Ивате" и "Якумо". Замыкает строй броненосец "Ясима". Значит, он и будет первым претендентом на внимание со стороны "Косатки".

Уже определена примерная точка входа в лед японской эскадры, и "Косатка" притаилась на перископной глубине в трех кабельтовых от нее. Эскадра уменьшает ход еще больше. Сейчас не более двух — трех узлов. Вот головной "Сикисима" подходит к кромке льда и взламывает ее. Лед торосится возле бортов, но тяжелый корпус броненосца раздвигает его и входит в ледяное поле, как нож в масло. "Сикисима" идет дальше и вот в ледовый канал входит следующий в ордере "Идзумо". Ход эскадры по — прежнему небольшой, во льду лучше не разгоняться. А то, можно таких дров наломать...

Крейсера медленно, один за другим входят в лед. Перископ "Косатки" до сих пор не обнаружен, но Михаил и не злоупотребляет им. Вот проходит последний из крейсеров "Якумо" и к ледовому каналу приближается броненосец "Ясима"...

Условия просто идеальные. Ход броненосца не более трех узлов, дистанция три кабельтовых, угол встречи торпеды с целью близок к девяноста градусам. Форштевень "Ясимы" медленно, но неуклонно приближается к визиру перископа...

Толчок, и торпеда вылетает из аппарата. "Косатка" сразу дает ход и старается удержать глубину. Спустя четыре секунды вылетает вторая и устремляется вдогонку за первой. Перископ убрать, и секунды тянутся очень долго, отмеряя пройденный путь торпед. И вот — взрыв! В лодке в очередной раз гремит "Ура!!!" Михаил приподнимает перископ над водой и видит, как прямо напротив мостика броненосца в небо взлетает столб воды вперемешку со льдом. Спустя несколько секунд гремит второй взрыв, поднимая такой же столб позади миделя. Броненосец еще движется вперед, но уже начал крениться на левый борт. "Косатка" убирает перископ и ныряет глубже. Через несколько мгновений на поверхности воды разрываются несколько снарядов, но японцы стреляют наугад. Отвернув в сторону от цели, по направлению к чистой воде, "Косатка" спустя несколько минут снова всплывает под перископ. Михаил внимательно разглядывает открывшуюся картину. "Ясима" прошел еще немного вперед и остановился во льду. Крен растет, и достиг уже пятнадцати — двадцати градусов. Японцы мечутся по палубе и пытаются спустить шлюпки прямо на лед. На кораблях, ушедших вперед, начинается паника. Они начинают разворачиваться во льду, ломая строй и сбиваясь в кучу. Ясно, что управление эскадрой у Камимуры потеряно. Сейчас каждый за себя. Но развернуться во льду не так то просто, на это требуется время. Подбирать людей с "Ясимы", похоже, никто и не собирается. Оставшийся броненосец и крейсера начинают ломиться через лед, как стадо кабанов через лес, не разбирая дороги. В небо летят клубы дыма, стальные корпуса крушат лед, но он хоть и поддается, но создает сильное сопротивление движению, уменьшая скорость хода. Про обстрел Владивостока уже никто и не думает. Сейчас главная задача — унести ноги. "Косатка" же спокойно движется по чистой воде на перископной глубине определяя, где японские корабли будут выходить изо льда. Тогда их скорость резко возрастет. Вот уже намечена ближайшая цель — крейсер "Якумо". Японцы стараются отойти подальше от места атаки "Ясимы", так как знают, что "Косатка" за ними под лед не пойдет, но лед сильно сковывает их действия. Наконец, "Якумо" начинает поворот в сторону чистой воды. "Косатка" идет следом параллельно кромке льда, поднимая на короткое время перископ. Вот "Якумо" закончил поворот и рвется напролом к чистой воде. Хорошо видно, как льдины разлетаются в стороны от таранного форштевня, торосясь вдоль корпуса, и снег клубится над ледяным полем. Если крейсер будет продолжать движение этим курсом, то должен пройти в паре кабельтовых от носа "Косатки". Вот корабль приближается к последним метрам ледяного поля и дальше перед ним — чистая вода, на которой плавают лишь отдельные льдины. Но, взламывая ледяное поле, он не набрал еще той скорости, какую способен развить на чистой воде. И чтобы ее набрать, тоже нужно время...

Торпеда покидает аппарат и несется наперерез кораблю, спешащему вырваться из той ловушки, в которой он оказался. Спустя несколько мгновений вдогонку устремляется вторая. И вот — первый взрыв чуть позади мостика крейсера. Фонтан воды взлетает выше труб. Крейсер вздрагивает, но продолжает рваться вперед. Через несколько секунд — второй взрыв. Но что это?! Взрыв происходит несколько раньше и видно, как столб воды вперемешку со льдом взлетает вверх несколько в стороне от борта крейсера! О причинах думать некогда. Одной торпеды "Якумо" может не хватить. Первые два аппарата, которые разрядили по "Ясиме", еще не перезаряжены. Развернуться, чтобы выстрелить из кормового аппарата, "Косатка" не успеет. Жаль... Остальные японские корабли, видя подрыв "Якумо", шарахаются еще дальше и ломая лед, пытаются уйти от "Косатки", чтобы затем выйти на чистую воду. Михаил провожает их взглядом и понимает, что перехватить остальных невозможно, они далеко. И даже если успеют перезарядить носовые аппараты, то японцы выйдут из зоны поражения раньше, чем "Косатка" успеет их перехватить до выхода на чистую воду... Жаль... Досадная случайность с "Якумо"... "Ясима", между тем, уже почти лег на борт и все глубже оседает в воду. На льду полно японцев и видно, как они стараются убраться побыстрее от тонущего корабля, направляясь к берегу Уссурийского залива. По крайней мере, так у них есть какой — то шанс выжить, если не замерзнут по дороге и не провалятся в полынью. В ледяной же воде никаких шансов нет.

А "Якумо" уходит. Хоть и с сильным креном и значительно потеряв в скорости хода, но уходит. Михаил провожает его взглядом, полным сожаления.

— Эх, уходит "Якумо"... "Ясима" готов, а вот "Якумо"...

— Как так?! Ведь было и при первом, и при втором залпе два взрыва!

— По "Якумо" вторая мина сработала несколько раньше. Либо попала в наторошенный лед, либо... черт ее знает...

Во взгляде старпома сожаления не меньше, если не больше, чем у Михаила.

— Неужели, уйдут узкоглазые?!

— Не уйдут. Догоним и добьем подранка. Три мины у нас еще остались. Сейчас "Якумо" уже не ходок, былой резвости у него не будет. Судя по месту взрыва, у него сейчас должна быть затоплена кочегарка правого борта. Плюс воды он нахлебался. Да плюс японцы могут еще и отсеки левого борта затопить для уменьшения крена. Значит, воды он примет еще больше. Пробоину в море они не заделают. Пластырь — это не решение проблемы. В общем, если сложить все нюансы, его ход должен сейчас упасть до десяти узлов, если не меньше. Вот мы его ночью и поймаем. Мы то свои пятнадцать всегда дадим.

— А сейчас что делать?

— А сейчас следуем за "Якумо" в подводном положении. Вдруг, нам сказочно повезет и он остановится? Но на это рассчитывать особо не стоит. Когда он удалится подальше, всплывем, и будем следовать за ним, обгоняя по дуге на большом расстоянии, держа его дым в пределах видимости. Он же нас с такого расстояния не заметит. И неизвестно, как остальные японцы себя поведут. Бросят его, или будут сопровождать? Неизвестно...

"Ясима", между тем, уже скрылся под водой. Уцелевшие японцы уходили по льду в сторону берега. Основные силы японской эскадры удалились в море и поджидали там кое — как ковыляющего "Якумо". Две "собачки" — крейсера "Касаги" и "Иосино" оставили свою позицию и тоже устремились под прикрытие главных сил, поскольку корректировать им было нечего. Обстрел Владивостока на этот раз не состоялся.

"Косатка" следовала малым ходом за "Якумо", но он имел ход не менее шести узлов и удалялся все дальше и дальше. Остальные японские корабли поджидали его мористее в нескольких милях. Они знали, что подводная скорость "Косатки" невелика и такое расстояние она быстро преодолеть не сможет. Как не сможет и догнать "Якумо", ковыляющего прочь от берега. Михаил внимательно следил в перископ за обстановкой и только сейчас он обнаружил еще одну причину стремительного бегства "Касаги" и "Иосино". На выходе показались крейсера Владивостокского отряда и бросились к поврежденному "Якумо". Но расстояние было еще очень большим для открытия огня. Камимура отреагировал мгновенно, и вся японская эскадра двинулась навстречу, прикрывая поврежденный крейсер. Видя, что у японцев все равно сохранилось значительное преимущество как в численности, так и в огневой мощи благодаря наличию оставшегося броненосца "Сикисима", русские крейсера решили не испытывать судьбу и повернули назад, под прикрытие береговых батарей. Японцы тоже не стали ввязываться в бой и повернули обратно в море, поджидая "Якумо".

Когда ближайший к "Косатке" крейсер "Богатырь" разворачивался и ложился на обратный курс, Михаил внимательно его рассмотрел, и в глаза сразу бросилась непривычная деталь — на борту был нарисован большой Андреевский флаг. Удивленный, он даже решил показать это старпому и предложил ему глянуть в перископ.

— Странно, никогда такого не было... Ты что — либо подобное видел? Что это такое?

— Знаешь, Михель... Кажется, я догадываюсь, что это такое. Это признание наших заслуг. Чтобы мы не ошиблись при наблюдении в перископ и случайно не атаковали своих.

— Пожалуй... И знаешь, что еще странно? Они были г о т о в ы к выходу Совсем не так, как в п р о ш л ы й раз. Значит, действительно сейчас все очень сильно сдвинулось...

Далеко впереди дымила уходящая японская эскадра. За кормой таяла полоска берега. Решив, что японцы удалились достаточно далеко, Михаил дал команду на всплытие.

Снова забурлила и вздыбилась холмом вода и над поверхностью показалась рубка с нарисованной на ней морской хищницей. Спустя несколько секунд вся субмарина оказалась на поверхности, стряхивая потоки воды с палубы. Заработали дизеля и "Косатка" рванулась вперед, вдогонку за ускользающим врагом. Михаил выбрался на мостик и внимательно смотрел в бинокль на уходящего противника. "Якумо" очень сильно осел в воду и имел постоянный крен. Рядом с ним крутились обе "собачки". Остальные японские корабли следовали на расстоянии нескольких миль от него, но уйти вперед не пытались, подстроившись под скорость хода поврежденного крейсера, но выдерживая дистанцию. Все ясно, Камимура хочет постараться сохранить "Якумо" но так, чтобы не рисковать уцелевшими кораблями. Резон в его действиях есть. Ведь если "Косатка" все же умудрится каким — то образом догнать японцев, то она постарается в первую очередь добить подранка, который находится к ней ближе всех. По "собачкам" она стрелять не будет, когда рядом есть значительно более ценная, тихоходная и неповоротливая цель. В то же время, если Владивостокские крейсера все же рискнут кинуться в погоню, чтобы добить "Якумо", то остальная эскадра тут же развернется и успеет на помощь раньше, чем русские приблизятся на дистанцию стрельбы. Стоящий рядом старпом тоже внимательно смотрел в бинокль.

— Неужели, уйдет?

— Не уйдет. "Якумо" может давать при самых благоприятных обстоятельствах чуть больше восемнадцати узлов. Но сейчас, что бы японцы не придумали, в таком состоянии они больше десяти — двенадцати не выжмут. А скорее всего, еще меньше. Поэтому, сейчас наша задача — обогнать всю эту свору и оказаться впереди них. Чтобы занять удобную позицию и внезапно атаковать. Делать это надо так, чтобы нас не обнаружили. Иначе, они просто изменят курс и обойдут нас на большом расстоянии, используя преимущество в скорости. Это если мы захотим атаковать днем из подводного положения. Ночью — то же самое. Если "Якумо" мы еще сможем догнать и атаковать в темноте из надводного положения, то вот остальных — нет.

— Так что, преследуем подранка?

— Да. Если Камимура окажется глуп, а я в это не верю, то он будет продолжать движение всей эскадры таким ходом, то есть подстраиваясь под "Якумо" и оставаясь от него на сравнительно небольшой дистанции. И тогда у нас есть прекрасная возможность завалить еще одного "кабанчика" на выбор. В носовых аппаратах у нас сейчас две мины, готовые к выстрелу. То есть, теоретически мы можем уйти вперед, погрузиться и атаковать либо "Идзумо" вместе с Камимурой, либо "Сикисиму" — его последний броненосец, либо кого угодно. А потом со спокойной душой добить "Якумо" последней оставшейся миной в кормовом аппарате. Но это было бы слишком хорошо. Не думаю, что Камимура будет рисковать целыми кораблями ради спасения "Якумо". Когда он убедится, что угрозы преследования нет, то, скорее всего, увеличит ход и уведет эскадру, оставив при "Якумо" только обеих "собачек". Так, на всякий случай. Хотя бы для того, чтобы снять команду. Он прекрасно понимает, что "Якумо" не жилец. Сейчас его спасла случайность. И мы приложим все силы, чтобы его достать. Поэтому, лучше пожертвовать "Якумо", чем рисковать потерять кроме него еще кого — нибудь.

— Говорите так, Михаил Рудольфович, будто знаете мысли Камимуры!

— Так это же элементарная логика, Василий Иванович. Камимура уже доказал, что он не дурак. Другое дело, что он с подобным еще не сталкивался, как не сталкивался никто в мире. Ему просто не повезло. Так же, как и Того. Но правильные выводы он научился делать быстро. Обратили внимание, как он сразу увел эскадру подальше от места гибели "Фудзи"? Потому, что после нашей ночной атаки, закончившейся уничтожением трех лучших японских броненосцев, быстро сообразил, что будет, если остановиться для оказания помощи. Вот поэтому и увел всех, послав спасать людей этих двух своих "мальчиков на побегушках" — "Тацуту" и "Чихайю". Правильно рассудив, что если даже в нас и взыграют кровожадные инстинкты, то нам просто будет жалко тратить мины на эту несерьезную мелочь. Поэтому сейчас, кроме атаки "Якумо", я всерьез на большее и не рассчитываю. Если только не произойдет еще какая — нибудь случайность. Или машина на каком из японцев скиснет, или что — то в этом роде. Но рассчитывать на это особо не стоит.

— А почему же он сейчас с собой "Тацуту" и "Чихайю" не взял?

— Скорее всего, был уверен, что мы находимся возле входа в Токийский залив и возле Владивостока нам делать нечего. Он сделал правильные выводы из наших действий. Наша задача — не защита, а нападение, и мы должны оперировать в водах, где находится флот противника. А возле Владивостока нам нападать просто не на кого. Ведь ему и в страшном сне не могло присниться, что нам известны его намерения об обстреле Владивостока. Вот и не стал обременять себя двумя малышами с недостаточной мореходностью. Сейчас, конечно, жалеет. Думаю, теперь при каждом выходе в море, он будет вокруг себя свору миноносцев держать. Чтобы, по крайней мере, сорвать нам атаку попыткой тарана, если обнаружат перископ...

"Косатка", развив полный ход, рассекала волны Японского моря, стараясь обойти на большом расстоянии японскую эскадру, дымившую на горизонте. Японцы ее не видели, иначе бы уже давно изменили курс и постарались оторваться от преследования. Берег уже давно скрылся, и вокруг было только море, по которому шла бронированная армада, а сбоку от нее, на большом расстоянии, неслась никем не замеченная субмарина, торопясь уйти вперед и погрузиться задолго до того, как японские корабли смогут ее заметить. И если они будут идти, не меняя курса, то сами придут к тому месту, где притаилась подводная стальная хищница.

Через шесть часов, когда "Косатка" уже обогнала эскадру и продолжала уходить вперед, чтобы незамеченной погрузиться впереди прямо по курсу японцев, Михаил понял, что не ошибся в предполагаемых действиях Камимуры. Убедившись, что преследования русских крейсеров можно не опасаться, эскадра резко увеличила ход. Михаил понял, что перехватить ее не успеет. Японцы находятся слишком далеко и "Косатка" просто не успеет занять позицию для атаки. Ну что же, он это предвидел. Поэтому, остается "Якумо", который сразу начал сильно отставать. Дав японской эскадре удалиться на большое расстояние, "Косатка" бросилась на перехват отставших трех кораблей.

День уже клонился к вечеру. Японская эскадра скрылась за горизонтом. "Косатка" незамеченной прошла вперед и погрузилась как раз впереди по курсу поврежденного "Якумо", который дымил на горизонте, медленно приближаясь. Михаил внимательно смотрел в перископ. До цели еще далеко и "Косатка" движется ей навстречу самым малым ходом на перископной глубине. Пока еще светло и цель можно хорошо рассмотреть. "Якумо" идет, глубоко осев в воду с дифферентом на нос, и с креном градусов в пять на правый борт. Очевидно, японцы применили контрзатопление отсеков левого борта для уменьшения крена. Ход крейсера, по предварительным прикидкам, не менее семи — восьми узлов и тонуть он явно не собирается. А это значит, что он имеет все шансы добраться до Японии. Если только не вмешается какой — то посторонний фактор. "Косатка", например. Две "собачки" — "Касаги" и "Иосино" не идут параллельным курсом с "Якумо", подстраиваясь под его скорость хода, а бегают кругами вокруг него, постоянно меняя курс и скорость и держа под наблюдением близлежащую поверхность моря. Что же, в их положении и с их возможностями это самый разумный выход. Постараться хаотичным движением вокруг поврежденного корабля затруднить атаку подводной лодки, если она здесь все же появится. Но они не приближаются очень близко, оставаясь в полумиле и больше от медленно ковыляющего "Якумо". "Косатка" уже заняла позицию и только наблюдает, следя за беготней "собачек" вокруг "Якумо", чтобы случайно не попасть под таранный удар. Но пока все проходит нормально. "Якумо", глубоко осев в воду, движется, не меняя курса и должен пройти в двух кабельтовых перед носом "Косатки". Параметры его движения уже определены и две торпеды в носовых аппаратах ждут своего мига. "Собачки" бегают по кругу в полумиле и не мешают, лодка уже находится внутри радиуса их перемещений. Форштевень "Якумо" приближается к линии визира перископа, который буквально на пару секунд показывается над поверхностью, тут же снова исчезая в волнах Японского моря...

Толчок, и торпеда выходит из аппарата. "Косатка" дает ход, и старается побыстрее уйти вниз, увеличив глубину погружения. Очевидно, след торпеды замечен на поверхности, так как почти сразу раздаются взрывы. Это японцы стреляют по воде в то место, где им мерещится субмарина. Бегут секунды и вот — взрыв! Снова громогласное "Ура!!!" прокатывается по отсекам. "Косатка" осторожно маневрирует, уходя в сторону от цели и снова всплывая под перископ. Двух торпед "Якумо", по идее, должно хватить. А если все же не хватит, то есть еще две. Как бы то ни было, но он отсюда не уйдет. Подняв перископ над водой, и осмотрев открывшуюся ситуацию, Михаил понял, что "Якумо" тонет. Он уже почти остановился и еще глубже осел в воду, увеличив крен. Одна из "собачек", похоже — "Иосино", бросился к нему и спускает шлюпки. "Касаги" продолжает молотить из орудий по воде в то место, где была обнаружена торпеда. Да только "Косатки" там уже давно нет. Осторожно маневрируя, подводная хищница подкрадывается к остановившемуся и занятому спуском шлюпок "Иосино". Хватит играть в благородство. Камимура собирался вести обстрел города, и его совершенно не интересовало, что при этом могут погибнуть гражданские лица. Так чего ради "Косатка" должна щадить врага, если он так подставился, занявшись спасением команды подорванного крейсера? На войне — как на войне...

Подойдя поближе, "Косатка" снова разворачивается кормой на неподвижную мишень. Михаил проверяет положение цели перед выстрелом, на короткое время приподнимая перископ. Условия для стрельбы просто идеальные. Дистанция около двух кабельтовых, цель неподвижна и угол встречи торпеды с целью близок к прямому. "Касаги" бегает в отдалении и иногда постреливает туда, где ему померещилась подводная лодка. Линия визира перископа ложится на носовое орудие "Иосино", установленное на баке перед мостиком...

Толчок и еще одна торпеда вылетает из аппарата. Сразу полный ход обоими электродвигателями и горизонтальные рули на погружение. "Косатка" стремится уйти как можно дальше. Но взрывов снарядов пока нет. Возможно, японцы проглядели торпеду, или вышла заминка у комендоров. Бегут секунды, отмеряя время хода торпеды до встречи с целью. И тут следует ВЗРЫВ, совершенно не похожий на взрыв торпеды. "Косатку" тряхнуло, но она продолжает уходить все дальше и дальше, уже достигнув глубины сорок метров. Пройдя еще какое — то время, лодка уменьшает ход и начинает снова всплывать под перископ. Взрывов на поверхности больше нет. Наверху открывается жуткое зрелище. "Иосино" быстро погружается, и его нос уже скрылся под водой. Очевидно, произошла детонация боезапаса в носовых погребах. Нестабильные шимозные снаряды нашли еще одну жертву. "Якумо" уже сильно ушел в воду, но тонет практически на ровном киле и переворачиваться не собирается. "Касаги" дал полный ход и быстро удаляется от места трагедии. Все понятно, ему совершенно не хочется повторить судьбу "Иосино", став неподвижной мишенью. Единственное разумное решение в данной ситуации. Жестокая правда войны, какая она есть...

Михаил молча наблюдает за всем этим в перископ. Солнце уже висит низко над горизонтом, и багровые лучи заката придают зловещий оттенок всему происходящему. "Иосино" скрывается под водой. "Якумо" все еще держится на поверхности, но это уже агония смертельно раненого корабля. Поскольку крейсер тонет довольно медленно и не имеет большого крена, японцам удается спустить шлюпки и сейчас они вылавливают из воды тех, кто уцелел после взрыва бомбовых погребов "Иосино". "Касаги" уже далеко и рассчитывать на его помощь бесполезно. "Косатка" притаилась под водой недалеко от уходящего под воду "Якумо" и внимательно наблюдает. А то, вдруг и двух торпед будет мало крейсеру немецкой постройки? Тогда придется истратить последнюю. Не оставлять же подранка, которого японцы смогут отбуксировать в порт, отремонтировать и он снова будет готов идти в бой. Но опасения напрасны. Через сорок минут после попадания второй торпеды, "Якумо" уходит в воду по самую палубу. После этого нос начинает погружаться быстрее, и вот уже над водой остаются одни трубы и мачты. Но вскоре скрываются и они. "Якумо" уходит на дно Японского моря. Шлюпки заранее отошли в сторону, чтобы не быть затянутыми в воронку, образующуюся при погружении корабля. Они подобрали из воды тех, кто уцелел в этом аду. Но дальше им предстоит рассчитывать только на себя. "Касаги" ушел, чтобы не стать следующим. Японские корабли в этом районе еще долго не появятся. Нейтральные суда тоже. На помощь со стороны "Косатки" рассчитывать не приходится. Она не может взять на борт такое количество людей. Остается надежда только на Владивостокский отряд крейсеров, если он все же отправится в очередной рейд по следам удравшего от них "Якумо" и будет проходить через этот район. Или, им предстоит пройти почти половину Японского моря, прежде чем они достигнут Хоккайдо — ближайших японских берегов. Последние лучи заходящего солнца окрашивают поверхность моря и небо в багровый цвет. И вскоре чернота ночи разливается вокруг, скрывая место недавней трагедии. Люди на шлюпках, еще не отошедшие от шока пережитого, с надеждой вглядываются в ночную тьму. Туда, куда ушел "Касаги". Они не видят, как в стороне от них вздымается водяной холм и на поверхности показывается рубка субмарины. "Косатка" всплывает на поверхность, запускает дизеля и разворачивается носом в направлении Корейского пролива. Она с блеском выполнила свою задачу. Стальная подводная хищница оправдала свое название и назначение. Она разворачивается кормой к оставшимся на поверхности шлюпкам и исчезает в ночной тьме. Больше ей здесь нечего делать. Враг, надумавший напасть и пришедший к ее родным берегам, уничтожен. На войне — как на войне...

Михаил стоял на мостике и с удовольствием вдыхал свежий холодный воздух. Шлюпки с японцами уже давно исчезли в ночной тьме и вокруг ни огонька. Японское море пустынно. Идет война и этим все сказано. Главные силы адмирала Камимура уже далеко. "Охота на кабана" прошла успешно. Добыты четыре матерых "секача" и один "подсвинок", если таковым можно считать "Иосино". На такую удачу Михаил даже не рассчитывал. Итак, что же остается в остатке? Каков итог этого беспрецедентного рейда, каких еще не знала история? Главным силам японского флота нанесен такой страшный удар, от которого он может уже и не оправиться. Из шести эскадренных броненосцев уничтожены пять. Из восьми броненосных крейсеров, если считать вместе с "гарибальдийцами" — три. Это не считая старого "китайца" "Чин — Иен", плавучего антиквариата "Мацусима" и двух "собачек" — "Нийтаки" и "Иосино". Помимо этого уничтожено четырнадцать транспортов с грузом и войсками. И все это менее, чем за месяц! Такими результатами не могла похвастаться ни одна подводная лодка в той его прежней жизни. Что же, он свою задачу выполнил. Выполнил с таким результатом, о котором даже не смел мечтать. Теперь следующий ход за Макаровым и императором Николаем Вторым. Потому, что без этого вся его затея может так и остаться ярким, но единственным успешным эпизодом в этой войне. И даже если война будет выиграна путем простого численного преимущества из — за страшных потерь, понесенных японским флотом, но не будут сделаны должные выводы на самом верху, то все вернется на круги своя. Голова закружится от успехов, захочется прибрать к рукам Черноморские проливы, контролировать ситуацию на Балканах и Германия с Австро — Венгрией будут восприниматься, как нечто похожее на Японию, только гораздо ближе. И воевать с ними, стало быть, гораздо легче. И которых просто необходимо загнать в стойло. К чему это приведет, он хорошо знает...

Глава 8

Над всей Маньчжурией небо чистое. Повторно...

Погода была довольно тихая и "Косатка" неторопливо рассекала воды Японского моря, приближаясь к Корейскому проливу. На горизонте пока никого не было видно, но Михаил не собирался проходить этот район просто так. "Охота на кабана" закончилась. Но если по дороге предстоит пройти через японский "курятник", то для "лисы" грех не использовать такую возможность. Осталась еще одна торпеда в носовом аппарате, снарядов к пушке тоже пока хватает, не везти же это добро обратно в Порт — Артур. Но сколько вахтенные на мостике "Косатки" не вглядывались в горизонт, он оставался пустынным. Во всем Японском море, после уничтожения "Якумо" и "Иосино", так никого и не встретили.

Но вот на подходах к Корейскому проливу "курятина" появилась. Едва только рассвело, как вахтенные заметили дым на горизонте. Первый же встреченный пароход оказался японским. Правда, он возвращался из Кореи в Японию, и по его осадке было видно, что он идет в балласте. Но судно врага есть судно врага. Независимо от того, есть на нем груз, или нет. После предупредительного выстрела, сделанного с большой дистанции, пароход остановился, и экипаж сам стал спускать шлюпки. Очевидно, информация о характере действий "Косатки" распространилась уже среди всех японских моряков и они против таких странных действий ничего не имели. Когда шлюпки удалились от борта на безопасное расстояние, пароход был расстрелян из орудия. По — прежнему, с большой дистанции. Приближаться близко Михаил не хотел, справедливо полагая, что японцы вполне могли созреть до идеи судна — ловушки. Когда пароход пошел ко дну, "Косатка" подошла к шлюпкам, и Михаил поинтересовался названием судна и портом назначения. Поскольку они были в виду корейского берега, то предложил японцам добираться туда самостоятельно, против чего они нисколько не возражали. Следующие два парохода попались практически один за другим. Первый шел из Японии в Корею и вез различное снабжение для армии. Его экипаж тоже не стал геройствовать, сразу остановив судно и начав спускать шлюпки. Когда огонь по пароходу еще велся, сигнальщики обнаружили еще один дым на горизонте. Этот возвращался из Кореи и, скорее всего, тоже должен быть пустым. Быстро покончив с пароходом, "Косатка" помчалась на перехват следующей жертве. Шлюпки с предыдущей уже резво шли к берегу. Ничего, погода хорошая, доберутся. Как и предполагали, третий пароход оказался без груза и возвращался в Японию. Но лишение противника грузового тоннажа — это тоже одна из первостепенных задач субмарины. Поэтому, третий пароход отправился следом за двумя первыми — на дно моря, а его шлюпки с экипажем — в сторону корейского берега, полоска которого виднелась на горизонте. После этого Михаил решил уйти ближе к центру пролива. Вскоре обнаружили дым, и пошли навстречу, но пароход оказался нейтралом под голландским флагом. Обойдя его стороной, пошли дальше. Видно было, как с мостика и палубы парохода весь экипаж с огромным интересом рассматривает "Косатку". После этого, буквально сразу, попался японец с грузом продовольствия. Продовольствие отправилось не к войскам микадо, а к Нептуну. А экипаж — на борт "голландца", которого "Косатка" догнала и вернула, заставив подобрать людей из шлюпок. Потом наступило некоторое затишье. Ни японских, ни нейтральных судов не было видно. Наконец, через два часа на горизонте снова появился дым. "Косатка" двинулась на перехват.

По мере того, как судно приближалось, Михаил довольно потирал руки. Идет крупный пароход и явно японской постройки. И идет со стороны Японии, значит — не пустой. Но идет странно. То даст ход, то остановится, отвернув вправо, или влево. Создавалось впечатление, что у парохода не все в порядке с рулевой машиной. В конце концов, он вообще остановился. Однако, когда дистанция уменьшилась до такой степени, что можно было прочитать, хоть и с трудом, название на носу, Михаил был сильно удивлен. На борту парохода красовалась надпись латинскими буквами "Норфолк", и не было никаких иероглифов. На гафеле был поднят английский флаг, а на одном из сигнальных фалов сигнал бедствия по международному своду. На всякий случай, близко к нему не приближались. Стоявший рядом старпом тоже обратил внимание на такое несоответствие.

— Ничего не понимаю... Какой "Норфолк"?! Ведь пароход — вылитый "...Мару"!!! Я пароходы такого типа знаю, не раз их здесь раньше видел. А флаг английский...

— Никогда не доверяйте флагам, Василий Иванович... Но меня смущает не только это. Обратите внимание — краска на бортах далеко не первой свежести. Если не сказать больше. А вот название — как будто только сегодня утром нанесли. И эти странные ящики на палубе и на надстройке мне о ч е н ь не нравятся...

— Думаете — "кью — шип"?

— Очень похоже... Не будем подходить к нему близко. Посмотрим, что он дальше предпримет.

"Косатка" резко отвернула в сторону и стала удаляться от странного судна. Потом снова изменила курс и обошла его за кормой. Если на пароходе и стоят замаскированные орудия, то стрельба с такой дистанции по малоразмерной быстроходной цели — выбрасывание снарядов. На палубе "Норфолка", между тем, началось сильное оживление. Экипаж высыпал на палубу и усиленно махал руками. Одновременно пароход дал длинный звуковой сигнал гудком. Ситуация не нравилась Михаилу все больше и больше. В мощную цейсовскую оптику он внимательно разглядывал странного "англичанина". На корме были хорошо различимы название и порт приписки судна — "Норфолк", "Ливерпуль". Причем также было видно, что краска наносилась недавно на старый, давно некрашеный борт. На палубе находились человек сорок и все усиленно махали руками и что — то кричали. Причем, там были как азиаты, так и европейцы, что на японский пароход было совершенно не похоже. Но все остальные признаки говорили о том, что судно японское. К маскараду с флагами и фальшивыми названиями Михаил уже привык за две мировых войны, но сейчас здесь это пока в диковинку. Неужели, японцы задумали поймать "Косатку" таким иезуитским приемом? Старпом, как оказалось, думал о том же самом. Лекции об истории будущего, прочитанные ему Михаилом, не прошли даром.

— А не хотят ли они подманить нас к себе поближе таким образом? Чтобы гарантированно всадить в нас несколько снарядов и тогда мы не сможем погрузиться?

— Я думаю о том же самом. Ничего крупного на нем быть не должно. Даже под 120 — ти миллиметровки требуются серьезные подкрепления палубы, не говоря о шестидюймовках. Максимум, на что мы можем рассчитывать, это 75 — ти миллиметровки. Тем более, по размерам ящиков видно, что шестидюймовку туда не спрячешь. Но нам и этого хватит.

— Так что делать будем?

— Обойдем его вокруг, не приближаясь, и зайдем со стороны солнца. И дадим один выстрел боевым. Но так, чтобы не попасть. Если это ловушка, то вряд ли он удержится. Даже если и не будет команды на открытие огня, у какого — нибудь наводчика могут сдать нервы.

— Рискованно...

— Не рискованней нашей атаки из надводного положения на входе в Токийский залив. Близко мы приближаться не будем. А стрельба с большого расстояния из 75 — ти миллиметровки по малоразмерной подвижной цели мало отличается от салюта...

На том и порешили. "Косатка" продолжала кружить вокруг неподвижного парохода. Как настоящая косатка вокруг предполагаемой добычи. Вызванный на мостик комендор Фокин был тщательно проинструктирован. Вначале он удивился, когда услышал о стрельбе с дистанции больше двух миль.

— Далеко, Ваше благородие. Не для нашей старушки дистанция.

Однако поняв, что от него требуется, успокоился. И вот теперь "Косатка", двигаясь вокруг "Норфолка", оказалась как раз напротив солнца, мешавшего японским наводчикам, если таковые вдруг объявятся. Тщательно прицелившись, Фокин сделал выстрел. Но так, чтобы там могли это воспринять, как случайный промах. Стрельба велась на огромной для старой пушки дистанции, и говорить о стрельбе на поражение было просто глупо. Но психологически воздействовать на противника было можно. Как и ожидалось, снаряд упал в воду с недолетом. И это было последней каплей. Ящики на палубе "Норфолка" рассыпались и в следующее мгновение оттуда загремели выстрелы. Снаряды тоже упали с большим недолетом, Михаил оказался прав. На псевдо — "Норфолке" были установлены 75-ти миллиметровки. Одновременно английский флаг пошел вниз, а на его место взлетел военно — морской флаг Японии — восходящее солнце с лучами. Пароход дал ход и начал разворачиваться в сторону "Косатки". Но "Косатка" не стала ждать и тоже дала полный ход двумя дизелями, уходя в сторону солнца. Так быстро фальшивый "англичанин" ход не наберет. Да и вряд ли он у него более пятнадцати узлов. Скорее всего, меньше. "Косатка" быстро удалялась от судна — ловушки, которое начало отставать. Оттуда еще гремели выстрелы, но все снаряды падали с недолетами. Удалившись еще на пару миль, Михаил скомандовал срочное погружение. Когда мимо него пробегал Фокин, то он услышал.

— Эх, была бы 120-ти миллиметровка!!! Разделал бы супостата под орех!!!

Но 120-ти миллиметровки не было, да и вступать в артиллерийскую дуэль с "кью-шипом" чревато. Артиллеристы там должны быть на порядок лучше, чем на вооруженных транспортах. Поэтому лучше нырнуть, что "Косатка" и сделала. Когда рубка полностью скрылась под водой, Михаил приказал приготовить к стрельбе торпедный аппарат. Спускать с рук подобные вещи он не хотел. Но "Норфолк", или кто он там был на самом деле, увидев, что лодка погрузилась, развернулся и пошел по направлению к японским берегам. Михаил долго смотрел ему вслед. От раздумий его оторвал голос старпома.

— Что теперь? В Порт — Артур, или еще поохотимся?

— Поохотимся. На этого самого "Норфолка". Я подобные фокусы с флагами не прощаю.

— Но как мы его достанем? Ведь когда мы под водой, то догнать его не сможем.

— Сможем. Сейчас пусть удалится от нас подальше, но так, чтобы не потерять его из виду. Затем всплываем и идем следом. Ход у него узлов двенадцать, не больше, а через час уже стемнеет. Как начнет темнеть, догоняем его и забегаем вперед, как при атаке на "Якумо". А там смотрим по ситуации. Если сейчас это сойдет японцам с рук, то будет продолжаться и в дальнейшем. И я думаю, что такой "англичанин" не один в этих водах. Быстро японцы подсуетились. Интересно, сами додумались, или англичане подсказали?

— А откуда европейские морды у них на палубе взялись?

— Да мало ли всякого сброда в припортовых кабаках отирается в той же Японии? Вполне могли набрать на роль актеров — статистов...

День клонился к вечеру, и солнце уже висело невысоко над горизонтом. "Норфолк", как оказалось, особо не торопился. Возможно, подумал, что "Косатка" ушла, вот и не жег уголь понапрасну. Свою задачу он с треском провалил. "Косатка" его не только раскрыла, но и ушла безнаказанно. И теперь она знает о наличии таких судов — ловушек, и каковы будут ее дальнейшие действия — не известно. Очень может быть, что она откажется от такой щадящей тактики — уничтожение судов артиллерией после того, как экипажи покинут их на шлюпках. Теперь она может озвереть и топить торпедами из — под воды все без разбора. Во всяком случае, такая возможность не исключена. Вот и пускай японцы поломают голову над проблемой, которую создали сами себе.

"Косатка" удалилась южнее и всплыла, не выпуская дым "Норфолка" из поля зрения. Перед этим попались еще два японских парохода, шедших к берегам Кореи, но Михаил их проигнорировал. И вот теперь, когда начало темнеть, "Косатка" бросилась догонять добычу. Облегчало то, что "Норфолк" довольно сильно дымил, и его было видно издалека. По мере приближения, когда уже совсем стемнело, он даже зажег ходовые огни, как и положено добропорядочному англичанину, являющемуся нейтральным судном.

Догнав "Норфолк", "Косатка" следовала параллельным курсом на расстоянии около мили, совершенно невидимая в ночной темноте. Уравняв скорости, Михаил понял, что "англичанин" имеет ход всего в семь узлов. Видно, торопиться ему особо некуда. Теперь надо было решить принципиально важную задачу. Вести артиллерийскую дуэль, воспользовавшись внезапностью нападения из темноты, или истратить последнюю торпеду? Подумав, Михаил решил не рисковать. Получить случайный снаряд с близкого расстояния в корпус лодки очень не хотелось. А вот после попадания торпеды у этих "англичан" мысли о стрельбе даже не возникнут. Надо будет думать о спасении собственной шкуры. "Косатка" увеличила ход и стала уходить вперед, чтобы занять выгодную позицию для торпедной атаки.

"Косатка" неподвижна, и ее корпус смотрит перпендикулярно курсу приближающейся цели. Цель сохраняет курс и скорость, и если будет продолжать в том же духе, то пройдет в двух кабельтовых перед носом "Косатки". Ночь темная, Луна еще не взошла и субмарина совершенно невидима на поверхности моря. "Норфолк" движется семиузловым ходом и не замечает притаившейся неподалеку опасности. Но параметры его движения уже рассчитаны и командир субмарины ждет, когда цель придет в точку выстрела. Вот форштевень "Норфолка" приближается к линии визира...

Толчок воздуха и торпеда вылетает из аппарата, тут же исчезая в черной воде. Сейчас ее след заметить невозможно и "Норфолк" идет, не реагируя на несущуюся под водой смерть. Время отсчитывает последние секунды его жизни. Михаил внимательно следит за целью, которая проходит почти совсем рядом...

Грохот взрыва раскалывает ночную тишину. Торпеда попадает в район машинного отделения, почти по миделю. Столб воды взлетает выше мачт и обрушивается вниз. Пароход еще движется вперед, но уже начинает заваливаться на правый борт и окутывается паром. На палубе зажигается несколько ламп и видно, что там началась паника. Японцы пытаются спустить шлюпку правого борта, так как шлюпку левого уже спустить невозможно — крен увеличивается очень быстро. Очевидно, взрыв повредил переборку между машинным отделением и смежным с ним трюмом, и вода сейчас затапливает и машину и трюм. "Косатка" малым ходом идет следом, оставаясь в темноте. "Норфолк" медленно останавливается. Электрическое освещение на нем погасло и только видно, как на палубе мелькают фонари. Неясно, удалось ли японцам спустить шлюпку. Слышны крики и шипение пара. На мостик "Косатки" выносят переносной прожектор, и его луч выхватывает из темноты корпус "Норфолка", находящийся уже на грани опрокидывания. Прожектор освещает название и порт приписки на корме, а также два орудия на палубе. Вокруг плавает большое количество обломков, за некоторые хватаются люди, пытающиеся отплыть подальше от гибнущего судна. Вот "Норфолк" с шумом переворачивается вверх килем. Какое — то время он находится в таком положении, но вскоре начинает погружаться. Воздух, оставшийся внутри корпуса, с шумом выходит через пробоину. Вот он полностью скрывается под водой, образуя воронку, которая затягивает все, что есть поблизости. Спустя некоторое время на поверхность вырываются огромные пузыри воздуха. "Косатка" подходит ближе, и луч света выхватывает из воды людей, держащихся за различные обломки. Со всех сторон несутся крики на японском и на английском. Луч прожектора "Косатки" гаснет, и она снова растворяется в темноте ночи. Дав ход, разворачивается кормой к месту недавней трагедии и уходит. Больше ей здесь нечего делать. Ее пытались уничтожить с помощью хитрости, но она сама уничтожила охотников. На всякую хитрость может найтись еще большая хитрость. На войне — как на войне...

— Ну что, герр фрегаттен — капитан, поздравляю с первым "кью — шипом"! Чтоб ему пусто было!

— Дай бог, чтобы это был первый и последний, Васька. Знаешь, сколько крови на этих "кью-шипах"? Причем, не подводников. Ведь именно из — за них немецкие лодки перестали церемониться с торговыми судами, и зачастую топили их торпедами из — под воды, чтобы не рисковать быть обстрелянным. Не все были такие, как Лотар фон Арнольд. А ведь в начале войны подводники старались действовать согласно нормам призового права. Сейчас я тоже жду в английской прессе статьи об очередных зверствах "Косатки". Под заголовком "Предательский удар из темноты", или что — то в этом роде. То, что японцы прикинулись английским торговым судном и прикрылись английским флагом, об этом стыдливо умолчат...

Друзья снова уединились в командирской каюте, чтобы обсудить все вопросы без лишних ушей. Да и очередную победу отметить за рюмкой коньяка. Звали заодно и стармеха, да у него возникли срочные дела в машине. Старпом еще на мостике обратил внимание, что нервы у командира на пределе, вот и уговорил его отметить событие. Сначала он не понял причины, но потом дошло. Это было дело сугубо личное. Михаил, как и все подводники, суда — ловушки люто ненавидел. Но теперь, вроде, отпустило. И друзья за коньяком обсуждали предстоящие действия.

— То, что умолчат, не сомневаюсь. А то, что расскажем мы, назовут наглой клеветой.

— А-а-а, первый раз, что ли... Я вот другое думаю... Вряд ли японцы на такое пошли без согласования с англичанами. Думаю, у джентльменов из Лондона рыло очень сильно в пуху.

— А даже если и так, то что из этого?

— А то, что на этом они не остановятся. Не удивлюсь, если сейчас появится вторая "Лузитания". Помнишь, я тебе рассказывал? Там сейчас пойдут на все, только бы облить нас грязью.

— Ну, Михель, ты даешь!!! Какая "Лузитания"?! Ведь мы пассажирские лайнеры, даже японские, не топили, и топить, как ты сам говоришь, не собираемся!

— А эту самую "Лузитанию", или как она сейчас будет называться, не обязательно топить нам. Англичане могут сделать это сами и попытаться свалить на нас. И не обязательно это должен быть пассажирский лайнер. Может быть и простой грузовой трамп под английским флагом и с английским экипажем. А из мухи всегда есть возможность сделать слона.

— Ну, Михель... И что же нам делать?

— В том то и дело, что от нас в этом деле практически ничего не зависит. Единственное, что мы можем сделать, это наносить такой урон японцам, чтобы в Лондоне поняли — они поставили не на ту лошадь. Никто не будет до бесконечности поддерживать и финансировать банкротов. А Япония уже в долгах по уши. И чем скорее в Лондоне, да и не только в Лондоне, ее признают безнадежным банкротом, тем лучше.

— Но это, как я понял, дело не завтрашнего, и даже не послезавтрашнего дня. А завтра что делать будем?

— Побезобразничаем до вечера, а потом пойдем потихоньку до дому, до хаты. То есть, в Порт — Артур. И будем безобразничать по дороге. Думаю, еще не один "мару" поймаем. Торпед больше нет, но снаряды к нашей музейной пушечке остались. Недаром мы ее у "Маньчжура" выпросили. Видишь, как пригодилась.

— Все никак не привыкну к этому слову — торпеда...

— И не привыкай пока, Василий. Не будут глупых вопросов задавать, если вдруг оговоришься. Это я их по привычке торпедами называю, но при всех остальных — минами. Обратил внимание? А скоро это слово в наш лексикон прочно войдет. И многое по другому будет. Мы с тобой, Васька, да и со всем экипажем "Косатки", ни много, ни мало, а Историю изменили. К хорошему ли, к плохому ли — будущее покажет. Но вот то, что изменили однозначно и бесповоротно, это сомнению не подлежит...

Снова шумит вода за бортом, снова расходятся волны от форштевня и исчезают за кормой. Длинная узкая тень скользит по поверхности моря, оставаясь невидимой. Она только что добилась очередной победы. Она не знает, что ждет ее завтра. Маленький винтик в огромном и сложном механизме войны. Но этот винтик, совершенно неожиданно для всех, стал играть огромную роль. Настолько огромную, что даже Ее Величество История вынуждена с ним считаться...

Утро следующего дня выдалось относительно тихим. Хоть и не штиль, но применять пушку можно. Ночью попадались суда, но связываться с ними не стали. Вдруг нейтрал, или второй "Норфолк" попадется. А торпед больше нет. Но ближе к утру, бог послал "Косатке" очередной добропорядочный японский транспорт, дым которого сигнальщики обнаружили с рассветом. Транспорт, возвращающийся из Кореи в Японию, не стал геройствовать и после предупредительного выстрела сразу остановился, а экипаж сразу без напоминаний начал спускать шлюпки. Когда шлюпки отошли от борта на безопасное расстояние, "Косатка" открыла огонь. После затопления судна Михаил подошел к шлюпкам и предложил взять их на буксир. Все равно, он идет в направлении островов Цусима. Подобное поведение "Косатки" уже никого не удивляло, и японцы с радостью согласились. По дороге так больше никого и не попалось и "Косатка" доставила своих подопечных почти до места, отдав буксир лишь в пяти милях от берега. Предоставив японцам возможность добираться дальше до берега самостоятельно, "Косатка" снова отправилась в открытое море. Вскоре снова были обнаружены дымы, причем практически одновременно. Один с востока, другой с запада. Решив, что с востока вполне может идти японский транспорт с грузом на Корею, Михаил отправился в первую очередь к нему.

По мере приближения он убедился, что пароход японской постройки и был уверен, что попался очередной "...Мару". Но каково же было удивление всех вахтенных на мостике, когда на носу парохода смогли прочитать название — "Сити оф Глазго"! И разглядеть английский флаг на мачте. Мгновенно была сыграна боевая тревога и "Косатка" стала уходить в сторону, не приближаясь к странному пароходу. Поднявшийся по тревоге на мостик старпом тоже всматривался в бинокль на новообращенного "англичанина". Который, тем временем, застопорил ход и поднял на мачте флажный сигнал бедствия, попытавшись привлечь внимание гудком.

— Ну, надо же... Вторая часть премьеры спектакля... Первая часть прошла более профессионально, а тут актеры и вовсе бездарные. Неужели, они не знают, что премьера "Норфолка" провалилась?

— Скорее всего, не знают. Очевидно, на "Норфолке" не было радиостанции, и он не смог сообщить о нашей встрече. А ночью мы его утопили, и вполне вероятно, что еще никого не спасли. А возможно, что уже вообще не спасут.

— Так что делать будем? Ныряем, или просто уходим? Вон с палубы уже актеры тряпками машут. И тоже ящики на палубе установлены.

— Сейчас мы их в лужу посадим.

— Это как?

— Разворачиваемся и идем к тому пароходу, который позади нас. Скорее всего — японец. Подойдем и погоним его сюда оказывать помощь. Пообещаем даже, что отпустим целым и невредимым, поскольку он занят оказанием помощи нейтральному судну. Тогда сказки о жестоких гуннах уже будут восприниматься, как анекдот.

Дальнейшее было полной неожиданностью для всех участников спектакля. "Косатка" проигнорировала сигнал "англичанина" о бедствии и полным ходом помчалась к показавшемуся на горизонте пароходу. Пароход оказался японским и там тоже при появлении "Косатки" сразу остановились и начали спускать шлюпки, даже не дожидаясь предупредительного выстрела. Каково же было удивление японцев, когда субмарина вместо того, чтобы расстрелять и утопить пароход, подошла к шлюпкам и велела вернуться обратно. А после этого следовать за ней для оказания помощи английскому торговому судну! В состоянии полного ошаления японцы вернулись на свой пароход, и вскоре он дал ход, следуя за "Косаткой".

Псевдо — англичанин все еще лежал в дрейфе, не понимая странных маневров "Косатки". После того, как она проигнорировала его сигнал, там могли подумать, что субмарина помчалась на перехват второй цели, а потом вполне может вернуться. Но когда она вернулась не одна, а в сопровождении японского парохода...

Не входя в зону поражения артиллерии, возможно установленной на "Сити — оф — Глазго", "Косатка" остановилась и легла в дрейф. Японский пароход проследовал к "англичанину", подойдя на пару кабельтовых. Михаил занял такую позицию, чтобы все было хорошо видно. Всем было интересно, чем же закончится этот спектакль. Вот на японце спустили шлюпку, и она направилась к борту "англичанина". С подошедшей шлюпкой, однако, разговаривать особо не желают и к себе на борт не пускают. О чем идет разговор, не известно. Но видно, что шлюпка, покрутившись несколько минут возле борта "Сити — оф — Глазго", несолоно хлебавши, отправляется восвояси. Очевидно, помощь "Сити — оф — Глазго" больше не требуется. Японский пароход поднимает на борт шлюпку и дает ход, стараясь побыстрее убраться из этого места, где очень легко нарваться на неприятности. "Косатка" по — прежнему лежит в дрейфе и наблюдает. "Сити — оф — Глазго" тоже лежит в дрейфе и наблюдает. Дистанция для стрельбы неприемлемая и они оба это знают. Сигнал бедствия с мачты так до сих пор и не снят.

— Вот и все, что требовалось доказать... Вторая часть премьеры тоже оказалась неудачной. Правда, не с такими большими неприятностями для актеров.

— А японца что, отпустим?

— Конечно, отпустим. Ведь он направлен русской субмариной "Косатка" для оказания помощи английскому судну в обмен на гарантии неприкосновенности. И он оказал помощь. Во всяком случае, попытался. А "Косатка" всегда выполняет взятые на себя обязательства. И теперь какие бы басни о нас ни сочиняли, в Японии в них уже никто не поверит.

— И что теперь?

— А теперь — домой. Здесь, после нашего вчерашнего и сегодняшнего безобразия, пока все тихо будет. А там, может быть, кого по дороге прихватим. Погружаемся, и пусть поломают голову, куда же мы делись. Пусть пока считают, что из Корейского пролива мы не уходили...

Мостик "Косатки" опустел, она дала ход и начала погружаться, вскоре исчезнув с поверхности моря. После погружения Михаил продолжал наблюдать за странным "англичанином" в перископ. Японский пароход, который они послали для оказания помощи, удирал и был уже довольно далеко. А "Сити — оф — Глазго" как стоял на месте, так и продолжал стоять. И флажный сигнал бедствия на нем так и не был до сих пор спущен. После этого перископ "Косатки" исчез и никто не мог сказать, где же она появится в следующий раз.

Но по мере продвижения в сторону берегов Кореи погода стала портиться. Ветер усилился, и волнение заметно увеличилось. "Косатка" шла, зарываясь в волны, и палуба периодически скрывалась под водой. Ставить людей к орудию на палубе в такую погоду невозможно. Поэтому, Михаил принял решение возвращаться. В случае обнаружения японских судов придется погружаться, чтобы не выдать свое присутствие. Не нужно японцам знать, что работа артиллерии "Косатки" сильно зависит от погодных условий. По дороге попадались очень привлекательные цели, но — увы. В дела военные вмешалась стихия. Поэтому, японские транспорты спокойно проследовали дальше, даже не подозревая, как им повезло.

Когда "Косатка" приближалась к параллели Чемульпо, погода улучшилась. И Михаил решил по дороге завернуть в район, где они наделали много шума. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Вскоре были замечены дымы, и по мере приближения стало ясно, что подходы к Чемульпо усиленно патрулируются легкими силами японцев. Небольшими миноносцами, которые имеют ограниченную, в отличие от истребителей, дальность плавания и мореходность, канонерками и даже паровыми катерами. Было ясно, что японцы очень обеспокоены безопасностью своей передовой и такой удобной базы в Корее. Хоть эта москитная флотилия и не представляет угрозы для "Косатки", когда она находится в подводном положении, но вот предупредить всех о ее появлении и сорвать атаку угрозой тарана эта мелочь вполне может. Поэтому, в этот район лучше пока не соваться. Японский "курятник" большой, и в нем есть много мест, где рыжая плутовка может безобразничать совершенно безнаказанно. На то она и лиса.

Отойдя подальше в море и выйдя из зоны обнаружения патрульных кораблей, "Косатка" всплыла и отправилась прямиком в Порт — Артур. Ее долгая одиссея заканчивалась. Дальше японские транспорты уже не попадутся. Возможна встреча только с военными кораблями противника. По прошлому опыту Михаил знал, что на подходах к Порт — Артуру частенько пошаливали японские миноносцы и быстроходные бронепалубные крейсера. Но как оно будет сейчас, пока никто не знает.

"Косатка" следовала в надводном положении, но Желтое море оставалось пустынным. Ни русских, ни японских кораблей не было видно. Когда лодка уже вошла в зону эффективной радиосвязи с Порт — Артуром и собирались растянуть антенну, вахтенные неожиданно услышали далекую канонаду. Вскоре появились дымы на горизонте со стороны Порт — Артура, и Михаил решил повременить с сеансом радиосвязи, погрузившись от греха подальше. Если идет бой между русскими и японскими кораблями, то они все равно ничем не помогут. А так, могут хоть напугать японцев, высунув из воды перископ. Вскоре стало ясно, что впереди идут два корабля, а за ними гонятся три. Корабли шли не прямо на лодку, а должны были пройти в паре миль в стороне, но Михаилу стало интересно, что же это такое? По мере приближения удалось опознать цели. Впереди шли две японских "собачки". Похожи на "Читозе" и "Такасаго". И они не просто шли, а удирали, что есть мочи, усиленно дымя. За ними гнались "Баян", "Новик" и "Боярин". Между кораблями велась перестрелка, но дистанция была уже довольно большая и особого успеха ни у кого не было. "Новик" и "Боярин", как более быстроходные, могли бы их настигнуть, но видно такого приказа они не получили, так как нет смысла рисковать двумя самыми быстроходными, но довольно слабо вооруженными кораблями, вот весь русский крейсерский отряд и был вынужден подстраиваться под самый тихоходный из них — броненосный крейсер "Баян". Когда японцы прошли в одной миле мимо "Косатки", Михаилу удалось хорошо рассмотреть их в перископ. Было видно, что визит к Порт — Артуру не прошел для них даром. Оба имели свежие повреждения, но сохранили ход. И теперь пытались оторваться от русских крейсеров. Вокруг них падали снаряды, но больше попаданий пока не было. Как вдруг, при очередном залпе, один из русских снарядов, скорее всего — восьмидюймовый с "Баяна", попал в корму "Такасаго". После этого крейсер пошел на циркуляцию, начав медленный отворот в сторону. Скорее всего, взрыв снаряда заклинил руль. "Читозе" продолжал уходить, а "Такасаго" двигался по дуге, потеряв управление. Русский отряд тут же этим воспользовался и, прекратив преследование "Читозе", набросился на поврежденный крейсер, дистанция до которого стала быстро уменьшаться. И вскоре тяжелые снаряды "Баяна" обрушились на "Такасаго".

Японцы сражались с яростью обреченных, но силы были слишком неравны. "Такасаго" пытался управляться машинами, чтобы не быть неуправляемой мишенью, но это приводило к большой потере в скорости хода и русские крейсера легко выдерживали выгодную для себя дистанцию. Их снаряды стали быстро превращать красавец крейсер в ковыляющую по волнам развалину. Но его артиллерия ведет ответный огонь, который постепенно ослабевает. И вот, после попадания очередного восьмидюймового снаряда в борт, он начинает крениться. Крейсер теряет ход еще больше, но продолжает огрызаться из уцелевших орудий. Но пристрелявшийся "Баян" ставит точку. Очередной его залп накрывает японский крейсер. Еще один восьмидюймовый снаряд попадает в борт и "Такасаго" кренится еще быстрее. Только после этого он прекращает стрельбу, и японцы начинают покидать тонущий корабль. Русские крейсера тоже прекращают огонь и подходят ближе, начиная спускать шлюпки. За всем этим Михаил наблюдает в перископ. Бой шел от "Косатки" не далее, чем в пяти милях. Дав возможность всем, кто был рядом, посмотреть в перископ, он снова внимательно стал рассматривать то, что было на поверхности. Русские крейсера подошли близко к тонущему "Такасаго" и стали вылавливать японцев из воды. Причем, у всех кораблей на бортах тоже были нарисованы большие Андреевские флаги. Так же, как и на кораблях Владивостокского отряда. Значит, "Косатку" все признали грозной силой. И свои, и враги.

Михаил ждал, пока русские крейсера не закончат спасение уцелевших японцев и не дадут ход, развернувшись в направлении Порт — Артура. "Такасаго" к этому времени уже затонул, а от "Читозе" осталась только полоска дыма далеко на горизонте. Выждав, когда русский отряд удалится на достаточное расстояние, дал команду всплывать. Незачем привлекать внимание раньше времени.

"Косатка" всплыла и двинулась следом за своими крейсерами, дымившими далеко впереди. Сразу стали устанавливать антенну, и радист Ланг занялся делом, пытаясь связаться с Порт — Артуром. Вокруг все было тихо. "Косатка" возвращалась домой. Пройдя многие тысячи миль, нанеся громадный урон врагу и сумев ускользнуть ото всех. Острый форштевень рассекал волны, и пришелица из другого времени, всколыхнувшая и изменившая этот мир, скользила по поверхности моря. Даже если ее эпопея на этом и закончится и она до конца войны не выйдет в море, все равно ее задача выполнена. От главных сил японского флота осталось меньше половины. И это всего за месяц войны! И все узнали, что в море появился новый класс боевых кораблей, которого не устрашат даже броненосцы. Михаил внимательно смотрел в бинокль вслед удаляющимся крейсерам, как его отвлек радостный возглас Ланга.

— Михаил Рудольфович, есть связь!!! Получено сообщение из Порт — Артура!

Михаил взял бумагу и несколько раз перечитал текст. Потом удивленно глянул на радиста.

— Рихард Оттович, Вы ничего не напутали? Какой крейсер?! Какой мичман?! Может, все же прапорщик?

— Михаил Рудольфович, обижаете! За точность принятого текста я ручаюсь!

Михаил снова перечитал текст.

"Командиру подводного крейсера "Косатка" мичману Корфу. Над всей Маньчжурией небо чистое. Повторно. Над всей Маньчжурией небо чистое. Поздравляю с победой. Возвращайтесь. Командующий флотом Макаров"

Рядом стоял старпом, и Михаил не стал больше испытывать его любопытство, дав прочесть сообщение. Несколько раз перечитав текст, он удивленно уставился на Михаила.

— А что это за абракадабра, Михаил Рудольфович? Причем тут погода над Маньчжурией?

— А это не абракадабра, дорогой мой Василий Иванович. И отныне Вы не старший помощник капитана субмарины с непонятным статусом и непонятного назначения, а прапорщик Коваленко, старший офицер подводного крейсера Российского Императорского Флота "Косатка", находящегося под командованием мичмана Корфа. Очевидно, за творимые безобразия мне присвоили первый офицерский чин и сделали строевым офицером русского флота. Мы договорились с Макаровым заранее о порядке связи условными фразами, чтобы не прибегать к специальным шифрам. "Над всей Маньчжурией небо чистое" означает, что государь император теперь знает в с е. И он мне п о в е р и л. Как этого удалось добиться Макарову, не знаю. Но значит, я не зря затеял все это. И теперь есть надежда, что все пойдет п о д р у г о м у.