Лис и листья

* * *

С того момента, как был заключён великий договор между Шодай Хокаге и Хвостатыми, их род принял на себя задачу хранения залога. Увы, проблема оказалась практически на пределе возможностей фуиндзюцу тех времён — но и имевшегося хватило, чтобы сделать систему надёжной. Мито-сама несколько десятилетий трудилась не покладая рук, только чтобы при передаче вместилища Лиса подтвердить: система надёжна, даже слишком. Структуру печатей нельзя изменить, но можно дополнить. И эта задача легла уже на ее поколение... а теперь — время оправдать доверие.

Слабое место — печать второго уровня. Слишком далеко от реальности, слишком глубоко, стоит чему-то пойти не так, и драгоценный плод свалится в неведомую бездну. И тогда... хорошо, если удастся сдержать гнев доверившихся людям демонов, но мечта Шодай падёт навсегда. То же самое, если почему-то будет нарушена привязка с родителями, если вдруг питание чакрой через каналы печатей станет недостаточным, если, если... бесконечный сад убийственных тропок, сводящихся, по сути к одному — слишком сложно отслеживать ситуацию в глубине столь сложной печати, просто не хватает чакры и мастерства.

Но — решение нашлось. Дар безумных Цутигумо, научившихся обращать человека в подобие биджудамы, помог рассчитать параметры для третьего канала подпитки — теперь уже преобразованной природной чакрой (заодно Коноха обзавелась, наконец, приличной электростанцией). Нужно было только подготовить 'алтарь', а заодно предложить пока нерождённому 'пищу' для создания материального тела — ведь даже взрослые биджу без этого не обходятся. К счастью, химия развилась достаточно, чтобы сварить подходящий полимер... и она, к счастью, взяла свиток с упакованной заготовкой с собой! Потому что перекручивающий итак нестабильную кейракукей канал явно теряет стабильность — а это плохо, ведь по всем данным основной приток чакры идёт именно от Кьюби, со стороны Двухвостой скорее страховка и информационная 'подпитка'. Так что, пусть ещё не все формулы выверены, придётся действовать. Ну, давай, Узумаки!..

...Не вышло. Пусть связь уже зацепилась за немаленькую, с неё размером, полупрозрачную глыбу, заставляя янтарную массу оплывать новой формой. Пусть цепочки выжженных прямо на земле символов уже закрутили потоки природной чакры, вплетая новые нити на остов из сине-голубых и рыжих огоньков, ограждающих бесцветную пока сердцевину — у неё просто кончились силы. Физические — ещё можно было выжать из тела немного чакры, но от звона в ушах она уже не слышала даже собственного дыхания, а помутившееся сознание с трудом помнило, как бьётся сердце. Её хватило только повернуть голову к укрытому за барьером свёртку. На...ру...

— Тише, — знакомые руки подхватили заваливающееся тело, бережно вливая преобразованную — пусть грубо, но зато прямо под неё — чакру. Она... сумела? — Ты умница, не шевелись, дальше я сам.

Ага, сам! Вспышки заёмных сил хватило, чтобы дотянуться до нанесённой прямо на тело ещё Мито-сама печати ('На самый крайний случай!'). Завершить страховку она бы не помогла, но сейчас пара минут беспамятства — и наскоро зафиксированная печатями точно лубками кейракукей сделала ей способной... хоть на что-то. А Минато уже стоит над пульсирующим радугой камнем. С очень озадаченным видом.

— Похоже, у нас недо-роды какие-то, — как-то растерянно сообщил он. — Воплощения не случилось, но из пространственной техники оно выпало. И что теперь?

Кушина насмешливо фыркнула, невзирая на боль. Мужики!

— Полежит пока в 'колыбельке'. А ты тащи 'папашу', нужно соблюдать режим.

— А?..

— Я справлюсь, милый, — тело, не так уж сильно и пострадавшее, уже начало восстанавливать поток Ян. Так что нежная улыбка вымученной не была. — На призыв алтаря меня уже хватит. Мы и так... затянули.

— Хорошо, — супруг отрывистым движением кинул сумку: медикаменты, печати, стимуляторы... потом ей придётся долго лежать в госпитале. Впрочем, этого так и так не избежать. — Не рискуй зря.

И — метнулся прочь, уже складывая печати Призыва. Конечно, милый, не буду. А барьеры — они риск только снизят...

Надо спешить...

**

...поспешное решение чуть не обернулось страшной ошибкой. Когда он добрался до той поляны с камнями, Мелкой там не оказалось. След был... а вот Безмордый ушёл. Прямо у него из желудка, ещё и его часть прихватил. Было больно, да ещё то чучелко, которое он вроде как скинул, как оказалось прилипло, точно смола к шерсти. Перекашивало, перевешивало, бесило... возможно, он бы сдержался. Но удалось догнать Мелкую, поперёк вылез светлогривый, а из чучелка вылезла память, как тот его приложил. И сейчас продолжил в том же духе. Неизвестно, чем бы всё кончилось, но влезла Мелкая со своими Цепями. И он, пока собирался с силами, чтобы их порвать, сообразил прорычать свой вопрос.

И она ответила. Бешено маша руками, тыкала в радужную, знакомо пульсирующую такой близкой чакрой каменюку. 'Мы его спрятали!'. А он не верил Асуре, что слова делают хорошо...

...Но тут оказалось, что чучелко не просто под ногами мешается. Чему-то Бешеные научились за это время — у смольной дряни оказалась собственная почти-воля. Облегчение от хороших новостей вдруг обернулось жаждой вернуть, досада на себя — желанием выместить злобу, а поставленный Мелкой барьер и вовсе превратился в мишень, как и то что за ним.

И тут опять влез светлогривый. Не просто встав между ним и добычей, нет: такого ему ещё не попадалось. Со стороны это выглядело так, точно за спиной человека возник провал... куда-то, пахнущий чем-то смутно знакомым, сопровождающим каждое возвращение после гибели тела. Странный провал, похожий по форме на Бесхвостого с рогами, только не такими как у Отца и его брата. И из него сквозь светлогривого шла зябкая тяга, сразу вцепившаяся в кипящую на поверхности тьму. И... и в это тупое чучело!!!

Осталось только упереться всеми лапами и прижать взбесившиеся хвосты, чтобы Бесхвостый оторвал-таки эту гадость без помех. А то он и так еле держался перед провалом. И просто подождать... но опять влезла Мелкая. Хвост бы с ней, что полезла вплотную к этому своему (Курама наконец вспомнил светлогривого, задававшего умные вопросы) — всё же её в эту дыру не тянуло. Да и привязка печати была теперь сориентирована не на неё, а на вякающий свёрток рядом с оплывающей в какое-то яйцо каменюкой. К тому же когда он из любопытства потянулся к шевелящейся ткани и неосторожно сбросил пару шерстинок в поток яки, Мелкая тут же отпрянула обратно, заслоняя эту... пусть будет Личинкой. Да он еле хвост успел отдёрнуть, а то одно движение, и нет больше рыжей! Но обошлось.

А вот взгляд, который она кинула потом на светлогривого... ярко-синие глаза блестели так странно. Так... вдруг всплыло воспоминание: плоская деревяшка, тянущая в себя яки, разлетается щепой, и Матти проваливается вглубь человечки, в последний раз оборачиваясь к нему. И выражение — нет, не такое, наверное. Но могло быть таким? Он не запомнил — вихрь уже утягивал крепящую тело чакру на назначенное место, искажая восприятие и сминая мысли. Впрочем... нет. Не могло. Ведь они с Матти ЗНАЛИ, ЧТО ВСТРЕТЯТСЯ!

А эти — нет? Тогда... Не все уроки Отца ему пригодились. Но принцип 'платить по долгам' откровенно нравился. Тем более что он-то людям оставался должен редко. После Асуры это, пожалуй, второй случай.

Огненно-черный Лис, безумно фонящий злобой, вдруг сжался в комок. Разливавшееся по округе яки вдруг пропало, затем выхлестнулось почти зримым лучом по добежавшим из селения двуногим во главе с тощим стариком и ударило в светлогривого... нет, ему за спину! И по истончившейся в теперь уже действительно зримый мрак спице туда же рванула мутная, грязно-темная чакра, неотличимая от той, что уходила сейчас сквозь тело Йодаймё к Шинигами — только этот поток не касался человека...

Он давил изо всех сил, выжимая, выдавливая из себя всю ту дрянь, благодаря которой — теперь он это отчётливо понимал — Бешеным и удавалось усыпить его волю, побуждая к тому, что он вроде как и сам хотел. Это было тяжело. Давно кануло в провал Чучелко, утянув за собой свой мерзостный след, отправились следом пятна от предыдущих 'вязателей'... но как же много оставалось созвучных этим ниточкам струй! Как глубоко зарождались потоки, почти у самого ядра его личности — а значит, очередной пятноглазый будет иметь шанс его снова окрутить. И тут можно было сделать только одно...

Лис взревел, воздымаясь на задние лапы, откидываясь назад, опираясь на бешено бьющиеся хвосты. Новопришедшие тут же шарахнулись прочь — напротив раззявленной пасти закрутилась до ужаса знакомая сфера — странно пульсирующая, какого-то неправильного цвета, но всё же именно она, биджудама! Это был...

Он выжал всё, в буквальном смысле вложил в этот вихрь часть себя. А потом ухватил его хвостами и сунул в пахнущий смертью провал, небрежно отпихнув светлогривого! Было больно, сама природа не ведающего конца Зверя Чакры вступила в противоречие с природой того, что породило эту дыру. Будь она чуть больше, не распадайся уже потоки Бесхвостого, привязавшего эту пустоту к нормальному миру — и кто знает, удалось бы безумство. Но в какой-то момент связующая два пространства печать со звоном лопнула, забирая с собой просунутую по ту сторону сферу с куском души и кончиками хвостов; и оставив на этой стороне ещё пульсирующие ошмётки чакры светлогривого, застрявшие в его теле.

Курама ещё успел увидеть, как Мелкая метнулась к своему человеку, даже как вскинула светящиеся совсем по-другому глаза навстречу ему... а вот звук из шевельнувшихся губ уже не донёсся до затягиваемых в гукающий сверток ушей. Хотя что умного могут сказать людишки? А он слишком устал, чтобы думать над их глупостями. Осталось проверить нить, что по-прежнему тянула из него куда как поубавившуюся чакру, пусть теперь и в иную сторону...

И спать. И пусть во сне отрастают хвосты.

* * *

За кромкой зелёной сени дерев в лицо ударил тяжелый жар, зайчиками играя на оковке ворот. Хорошо возвращаться домой, жаль, что летом да в полдень. Стоило бы, пожалуй, свернуть к реке, взять горячего чая6...

Хатаке Какаши помотал головой. Нет уж, не станет он отвлекаться. Ни на чай, ни на застрявших на дереве котят, ни на старушек, забывших свою улицу... И так его всё чаще зовут Опаздывающим Ниндзя! Сейчас прямо в резиденцию Хокаге, сдать миссию, доложиться... интересно, как там Учитель? Как раз должен был пройти очередной этап терапии. Спасибо Сенджу Цунаде-сама и Орочимару-сенсею, за эти годы он уже почти восстановил свои возможности — а ведь когда Какаши примчался в Коноху, уже говорили о возвращении Третьего!

Тяжелые были годы... сразу нашлась масса любителей половить рыбку в мутной воде: советники попытались расширить свои полномочия, старый Шимура чуть не выделился в отдельную службу из АНБУ, а Учиха едва не откололись от Селения, чуть не оказавшись крайними. Если бы не Узумаки-химе... и откуда только у супруги Учителя силы нашлись? И на ребёнка, и на советников (Кохару-сама, говорят, с тех пор очки при ней снимает... на всякий случай), а уж как они с Третьим буквально штурмовали тайники Шимуры! Орочимару-сенсея, говорят, тогда чуть совсем не посадили, а уж как мозги полоскали... он-то тогда уже носился по миссиям с Джирайей-сама, но говорят, Цунаде-доно орала так, что от ворот было слышно.

Какаши недовольно поморщился, обнаружив, что за размышлениями отвлёкся и свернул в уютный тихий сквер. Эх, вот бы тогда он потерял не правый, а левый глаз. Конечно, лучше было бы вообще обойтись без ранений, но тогда с ним не осталось бы частички Обито... зато теперь шаринган давит на левое полушарие, не давая сосредоточиться на чём-нибудь одном. Да и объяснительные писать сложнее7... А сложись по другому — он, конечно, остался бы тем же занудой, что в детстве, зато не было бы этой тоски по Рин и Обито, что опять нахлынула волной, заставляя родной глаз слезиться. И не пришлось бы сейчас бежать по этому проул...ку.

Запнулся один из сильнейших (что бы там Гай не воображал) джонинов на самом что ни на есть ровном месте, и, что самое странное, совершенно непредумышленно. Просто выкатившийся под ноги алый клубочек шерсти до последнего момента совершенно не ощущался. Собственно, и сейчас, когда он практически сидел на ступне шиноби, чакра почти не чувствовалась... и была довольно-таки странной. Не как у химер 'Змеиного логова', не похожа ни на призывных животных, ни на обычных, и уж, конечно, нечеловеческая, но всё же смутно знакомая... Какаши закончил изучать окрестности в поисках малолетних шутников, и присмотрелся получше. Затем почесал в затылке, сдвинул хитай, открывая шаринган и осторожно поднял меховой клубок.

С кирпично-багряной кошачьей мордочки в лицо человеку доверчиво глянули два пронзительно-синих глаза. Создание бодро тявкнуло, распушив шерстку; за его спиной с такой скоростью, что для простого глаза это было бы искристое облако, метался... то есть метались... хвосты. Один, два... девять. Шаринган не даст соврать. Но это ведь не Лис?!

— Тама-чан! — донеслось из-за угла, опережая волну уже точно знакомой чакры. А следом выкатилась не менее лохматая, пусть и более крупная человеческая фигурка — и тоже прямо под ноги. Из-под светлых прядей виновато глянули такие же синие, как у зверёныша, глаза. — Ой, простите Хатаке-одзи!

— Здравствуй, Наруто, — вздохнул джонин; попытки объяснить, что он седой не от старости, а с рождения этой мелюзге он оставил уже очень давно. — Ты не это ищешь?

— Ага! — с ослепительной улыбкой закивало учительское чадо. — А вы уже познакомились?

— Не совсем. Представишь нас?

— Конечно, — мелкое хулиганье тут же превратилось в благовоспитанного, хоть и перепачкавшегося наследника... ну, насколько это было возможно для сына Кушины-сан. — Тама-чан, это Хатаке Какаши-сан, он папин ученик и крутой шиноби. Хатаке-сан, это Узумаки Акитама8, она недавно вылупилась.

— Узумаки? — фразу насчёт 'вылупилась' опытный специалист по сбору сведений пока решил опустить.

— Ага! Помните, у нас дома такой камень лежал, за верёвкой? — Какаши кивнул — сложно было забыть 'проклятый камень', безжалостно вытягивающий чакру изо всякого, кто заступит в отмеченный симэнавой барьер. Народная молва гласила, что это окаменевшее сердце Лиса9, оставшееся на месте, где его убил нынешний Хокаге. — Так вот, он весной развалился, а внутри была Тама. Мама сказала, что мы обещали о ней заботиться, так что это теперь член семьи! — гордо закончил мальчишка.

— О ней? Это девочка? — стыдно сказать, но больше ничего элитному джонину в голову не пришло. И ведь не так давно дома был!

— Ну... — замялся ребёнок; неведома зверушка как-то очень внимательно хлопнула глазёнками. — Мама смеётся, а папа говорит, мол 'вырастет — само решит'. А я сестричку хочу!

— Ну... — конечно, молодой Хатаке, ходил на курсы при госпитале. Да и на практике представлял себе... процесс. Но на такое его знаний точно не хватало! — Лучше об этом с мамой поговори.

— Говорил, — тяжко вздохнул малолетка. — Обещала постараться. А зачем, если уже есть Тама?