Сумрачный мир

Мы повернули обратно. По мере приближения ползущие прямо по земле паровые тучи выглядели всё более зловеще, но так как выбора не оставалось, мы нырнули в них.

Мы словно оказались в бане — вокруг повис сырой душный полумрак. Земля под ногами была голая, скользкая, мы всё время падали, плюхаясь в бочажины и лужи. С нас ручьями стекала рыжая глина, но мы упрямо брели вперед, словно два не успевших просохнуть голема, пока вновь не вышли к каналу. Теперь мы не могли заблудиться, но и дышать здесь, в горячем пару, было почти нечем. Всё это походило на какой-то бредовый кошмар.

Наконец, мы выбрались на наветренную сторону, но это почти не принесло нам облегчения — мы устали до смерти и жутко проголодались. Хуже всего было то, что после сырого пекла порывы ветра казались ледяными и мы стали дрожать. Но всё, что мы могли теперь делать — это идти и идти вперед вдоль бетонного края канала. В этом явно не было смысла, но мы не останавливались, тем более, что смотреть тут было практически не на что. Темно-зеленая равнина слева, темно-зеленый вал справа...

Мы остановились, лишь наткнувшись на дорогу, точнее, на остатки дороги — раскрошившийся бетонный пандус в том месте, где она поднималась к каналу. Там не было никаких следов моста — ни опор, ни обломков, ничего. Но на той стороне канала были ворота — бетонный, запертый огромными ржавыми створками портал. По обе стороны от него поднимались громадные башни — они были размером с двадцатиэтажный дом, усеянные разнокалиберными амбразурами. Все эти укрепления выглядели заброшенным лет двести назад, но на галерее, тянущейся над воротами, что-то двигалось. Оно походило на человека, но мы не успели рассмотреть его подробнее — за нашими спинами вдруг раздались дикие крики.

Обернувшись, мы увидели несколько... существ. Они не походили на людей, — скорее, на горилл. Они были больше людей, с черным мехом, в чем-то вроде кожаных доспехов, с мечами и топорами в лапах. Их вид настолько поразил меня, что ноги словно примерзли к земле. Убежать я не смог, к тому же, мы были безоружны... и всё кончилось очень быстро.

Первая подбежавшая ко мне тварь замахнулась мечом — и я смог лишь отчаянно вскинуть руки. Меч сильно ударил меня по предплечьям и по груди, пройдя сквозь руки, как сквозь воздух — и я полетел назад, куда-то в темноту...

.......................................................................................................

Я проснулся так легко, словно ничего не произошло, с облегчением взглянув на свою руку. Она была смуглой, твердой, с длинными пальцами — и я вскинулся, ошалело глядя на себя. Таким же смуглым, твердым было и моё тело — вернее, не моё, а какого-то взрослого парня. Длинные черные волосы падали на глаза и я бездумно отбросил их назад. Я совсем не понимал, что со мной случилось — но я был, без всяких сомнений, жив.

Наконец, придя в себя, я осмотрелся. Комната была квадратная, чуть меньше трех метров в ширину, с блекло-зелеными металлическими стенами. Единственное окно закрыто металлическим щитом снаружи. Всё это походило на каюту корабля.

Я отбросил покрывало (лишь сейчас я понял, что обнажён), и поднялся, осматриваясь. С одной стороны — гладкая дверь, с другой — окно. Да, ещё привинченная к полу койка, на которой я только что лежал. В камеру доносился слабый гул — словно где-то за стенами работала какая-то машина. Вот и всё.

В ногах на постели лежала одежда — черные трусы и туника из плотной тёмно-зелёной ткани, с короткими рукавами и глухим воротом. Тут же лежал крепкий кожаный ремень. Ни обуви, ни штанов, но и выбора тоже — или одевайся, во что есть, или ходи голый.

Я натянул тунику и вновь посмотрел на себя. Она была вполне удобной и представляла (на мой взгляд) бредовый гибрид летнего платьица с военным мундиром, но лучше уж так, чем гордо сверкать причиндалами...

Но я совсем не помнил, как попал сюда. И откуда. Я вспомнил город — удивительно красивый в лучах ранних сумерек город-сад, огромные деревья и ещё более огромные белоснежные здания, высящиеся, словно острова, над зеленью деревьев и водой каналов. Я никогда не видел этого города — но я его помнил!..

У меня вдруг ужасно закружилась голова и я плюхнулся на пол. Наконец, я начал понимать, что со мной случилось. Моё сознание, моя память как-то попали в тело этого парня. В этом не было ничего ужасного — иначе я вообще бы умер — но я бы, наверное, тут же сошел с ума... если бы не открылась дверь комнаты. В проеме стоял юноша в чем-то вроде моей туники, такой же смуглый, с твердым лицом. Чем-то знакомый — но не мне, а парню, чьё тело я занял...

— Что... что вы сделали со мной? — в отчаянии спросил я.

— Ты был смертельно ранен, — ответил парень. Он говорил на каком-то совершенно другом языке, не русском, но я уже почти не удивился, поняв, что понимаю его. — Мы переписали твоё сознание в тело моего друга, Айскина Элари. Конечно, невозможно переписать память полностью — что-то теряется, что-то остается от прежнего... владельца. Но с юридической точки зрения — это смерть.

— Зачем же вы это сделали? — потрясенно спросил я.

Парень — я вспомнил, что его зовут Атхей Суру — отвернулся.

— Твоего друга убили у нас на глазах. Тебя, по сути, тоже. Это было единственное, что мы ещё могли для тебя сделать. Кроме того, иначе ты не смог бы здесь жить. Даже если бы тебя не... убили, твоё тело через пару дней начало бы заживо гнить. Здешние бактерии очень прожорливы. Ведь ты же не из... нашего мира?

— Нет, — признался я. Да, я мечтал о встрече с пришельцами — но вот самому оказаться в роли пришельца оказалось не слишком-то приятно. — А что это за место? Что за мир? Где звезды?

Атхей (или Суру?) плюхнулся на постель, подперев подбородок скрещенными руками. Помолчал, глядя на меня. Потом ответил.

— Не знаю. Здесь вообще ничего нет. Только две планеты, Ленгурья и Ирулана, в сотне тысяч миль друг от друга. У каждой — по несколько мелких спутников... на самом деле их размер — несколько миль. И ещё — Звезда, вокруг которой мы вращаемся. А что дальше... об этом лучше вовсе не думать.

Я вспомнил балки, пересекающие небо. Мне вдруг стало очень неуютно. Словно меня вдруг уменьшили до размеров микроба и засунули в какой-то заброшенный сарай...

— А почему у вас такое странное солнце?

— Это не солнце. Это просто лампа на суточной орбите. У Ируланы такая же. А теперь расскажи всё же, как вы попали сюда...

.......................................................................................................

Рассказ вышел долгим и путаным. Суру всё время переспрашивал, и я то и дело возвращался к началу. Меня немного пугало, что я не мог вспомнить ничего до того, как в палате вдруг погас свет — эту часть моей памяти словно отрезало. Или и в самом деле отрезало — вместе с моим умершим телом...

Наконец, Суру выдохся и замер, удивленно глядя на меня. Было видно, что и он тоже ошарашен услышанным.

— Вы знаете, что это было? — с надеждой спросил я.

Атхей (или всё же Суру?) вздохнул.

— И да, и нет. Такие вещи иногда бывают... очень редко, но бывают. Это было... кольцо из суперструны, из Нити. В его поле физическая структура материи меняется, и она...

— Оказывается в параллельном мире?

Суру (я вдруг определился, как его называть — Суру) улыбнулся.

— Гипотеза о параллельных мирах — полный бред. Только псих может думать, что внутри пространства может быть другое. Нет. Нить превращает материю в зеркальную, в материю нашей Вселенной. Она расположена в том же пространстве, что и ваша, но не взаимодействует с ней, если не считать гравитации.

— Но мы бы заметили, если бы внутри нашей планеты была другая — по её притяжению. И я не верю, что эта Нить упала на нас совершенно случайно. Тогда нас бы в космос выбросило бы.

Суру кивнул.

— Да. Похоже, вы сместились ещё и в пространстве... и на очень большое расстояние. Я тоже не верю, что это простая случайность. Её вероятность бесконечно мала.

— Но кто это сделал? Как?

— Я не знаю. Из того, что нам известно... хочу тебя огорчить — там, где упало Кольцо, вряд ли ещё что-то осталось. По крайней мере, в непосредственной близости.

— Ладно, — я вздохнул. — Но можно ли вернуться?

Суру лишь пожал плечами.

— Вернуться нельзя. Впрочем, я не могу утверждать это... Кроме того, сдвиг в пространстве невозможен без сдвига во времени. В твоем мире прошли сотни лет, может быть, тысячи — я не знаю. Но если хочешь, я поищу людей, которые смогут объяснить тебе...

На этом языке слово "люди" звучало как "файа" — и это было вовсе не одно и тоже.

— Файа — это вы? — спросил я.

— Да. Наш народ, — ответил Суру с улыбкой. — Ведь ты тоже теперь файа, по крайней мере, по крови.

— Где я?

— В Твердыне. Это всё, что осталось от нашей страны.

— А кто напал на нас?

— Сурами. Абсолютный враг. Я не знаю, откуда они взялись. Ведь мы тоже не... свои в этом мире.

Мы помолчали. Я оказался в совершенно фантастической истории, в фантастическом мире — только вот это почему-то не радовало...

— Что со мной будет? — наконец спросил я.

— Я отведу тебя домой, — ответил Суру. — То есть, в дом Элари. Там ты сможешь отдохнуть. Пошли.

Мы вышли в тесный коридор, потом вошли в другую комнату, оказавшуюся шлюзом — в ней был огромный круглый люк. Суру открыл один из узких шкафчиков на стене.

— Подожди. Сейчас я переоденусь. Вон твои сандалии.

Отвернувшись, я обулся. Суру снял свою тунику и надел кожаный костюм — вроде охотничьего. Я тоже скоро оказался в кожаной одежде, которая смотрелась куда круче этой туники...

— Пошли, — Суру нажал кнопку на маленьком пульте.

Массивная плита люка поднялась, и мы вышли наружу. Там было что-то вроде перрона, над которым нависала темная стена корабля. Под ногами был бетонный перрон, над головой — фермы крыши. Это походило на станцию, но там, где был нос корабля, угрюмо темнела глухая стена...

Миновав караулку с парой таких же смуглых хмурых парней мы вышли на улицу. Здесь гулял сырой ветер, но я с удивлением понял, что не мерзну. Похоже, что тело Элари оказалось гораздо менее восприимчиво к холоду, чем... чем моё прежнее тело.

Я осмотрелся. Здание с кораблем, снаружи похожее на заводской цех, стояло у подножия крепостного вала. По небу ползли низкие, хмурые тучи. Вокруг было что-то типа запущенного парка с низкими деревьями — сероватые длинные листья, прямые, словно шпаги, ветки, густо-коричневая кора — всё чужое, незнакомое...

— Сколько сейчас времени? — спросил я. Я с раннего детства привык носить часы и сейчас их отсутствие необъяснимо угнетало.

— Уже вечер. Видишь, тучи спускаются вниз?

Это ничего мне не говорило. Но меня уже начало охватывать любопытство. Ведь вокруг был всё же другой мир!

— Мы можем подняться туда? — я показал на вал.

Суру как-то странно покосился на меня.

— Можно, — немного подумав сказал он. — Пошли.

Мы стали взбираться на вал, и ещё через минуту перед нами предстала Твердыня — поселок, застроенный длинными серыми пятиэтажками, почти такими же, как в нашем мире. С другой стороны, за каналом, тянулась бесконечная равнина. Хмурая, недружелюбная...

— А эти... сурами не пытались ворваться к вам? — спросил я.

Суру оживился.

— Несколько лет назад пытались. Что тогда было!..

Он не стал углубляться в подробности, а я не стал расспрашивать. Я уже понимал, что сейчас у меня... у нас... у меня и Элари началась какая-то новая жизнь, и хотел лишь, чтобы у нашей общей истории не было конца.