Первое — это постоянная бдительность!
С первого дня она начала вбивать в их головы главную заповедь — они ее ученицы и тем самым круче всех! Со временем Наташа поняла, что это важный момент их психологической подготовки. И они в это поверили. Большинство из них. Те же кто нет, быстро вылетели из рядов их группы и больше Наташа их никогда не видела.
Они круглые сутки дрались, стреляли, бегали как ломовые лошади, их постоянно били безбожно. Били не в смысле типичной армейской дедовщины что была в красной армии. А просто девочки двигались по казарме, словно как по вражеской территории. Либо затрещину получить могли, либо кровать заминированную получить, либо удавку на шею Виктория шутя перекинет. Такие у нее опасные шутки. И это еще было нормально, как говорил ее родственник Логан, который время от времени ее подменял, когда она уезжала куда-то по делам.
Это все заставляет курсанток думать, слушать, смотреть, постоянно быть в состоянии боеготовности.
ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!! — так часто кричала Виктория на перекличках по утрам.
Трогать незнакомые или в принципе яркие вещи они отучились довольно быстро. А то были случаи: вот лежит на столе бутерброд, а под ним самодельное взрывное устройство, если схватил, то и без руки можешь остаться. Через полгода службы у тебя не то, что «глаза на затылке вырастают», они даже спать начали настолько чутко, что от одного взгляда или шороха просыпались и шмаляли во все стороны, откуда доносился шум. Правда их за это Логан весьма сильно порол. Ведь он как-то таким образом, схлопотал в ягодицу пулю от них…
Второе — это Выносливость!
Первый месяц они спали всего где-то 4 часа в сутки. Остальные 20 часов они вкалывали как негры на платации, хотя Наташа была уверена, что и тех жалели больше, чем их.
В 6 утра был подъем. Зеленская давала им спокойно встать, умыться, сделать растяжку. Потом — надели ранцы с «секретным содержимым» (как потом они узнали, это были ее личные вещи) и побежали. Лениво (относительно), главное было не переходить на спортивный шаг. Правда «лениво» в понимании Виктории это не значит спокойно. Их инструктор постоянно давала им новые вводные задания. То у них там засады, то стрельба из-под кустов, поэтому бег всегда в рваном ритме: с кувырками, переползанием, ходьбой гусиным шагом, ползком (они сами удивлялись как вообще такой способ бега возможен). После пробежки — физподготовка, тактико-специальные занятия, рукопашный бой, бой с холодным оружием и стрельба.
И это не говоря уже про постоянные истощения их организмов на предмет пищи, воды, отдыха и тому прочая. Организм девочек закалялся, но с трудом.
И так каждый день.
Изредка были небольшие изменения в их графике, но они зависели от отлучек Зеленской и редкими работами с психологами и специалистами НКВД.
Третье — это Решительность!
Когда во время выхода в лес их группу начинали расстреливать (вернее стрелять в их сторону) из кустов боевыми патронами, среди бойцов начинается паника. И хотя никто не был даже ранен, но это вселило ужас в девчонок. Виктория тогда сказала: «Да что вы переживаете?! Пустяки! Страх это нормально для вас. А вот паника это плохо. Но не волнуйтесь — это излечимо! И я вас всех вылечу, хе-хе-хе!» И лучшим лекарством от паники по ее мнению были занятия по рукопашному бою. Девочек она одевала в лучшую защиту, которая имелась, ставя против на порядок более сильного и опытного бойца, то есть Логана. Самой ей было скучно «драться» с ними. Так она формировала бойцовский характер и решимость идти до конца в курсантках. Но не стоит путать это с садизмом или дедовщиной, девочкам всегда она давала возможность отбиваться. Более того, те кто не отбивались, были в глазах Виктории «мусором», который нужно нещадно наказывать.
Особенность их рукопашного боя в том, что любой поединок сводился к одному — уничтожить своего противника любыми средствами и путями.
Четвертое — Агрессия!
Она легко прививала им это качество. Наставница умела выбешивать людей, и агрессию в них пробуждать ей было легко. Вот и с девочками так же вышло. Большинство ее люто ненавидели, хотя и уважали при этом. Но все они желали ей смерти, на что та лишь улыбалась, стебалась над ними и подкладывала вечно им свинью. Поэтому дрались они с ней в спаррингах с максимальным желанием ее убить. И не только ее. Порой она приводила им женщин, которые были мастерами в каких-то единоборствах или же наемницами, которые были пойманы с поличным. Она давала им шанс — убить в поединке курсантку или же умереть самой. После этого, выбора не было ни у одной из сторон. Но все девочки справились и победили своих противников. Причем, они их не победили, а уничтожили, максимально эффективно, жестоко и кроваво.
Пятое — это Чистоплотность!
Не важно в каких условиях они жили, тренировались, или отдыхали, Виктория всегда заставляла девочек следить за своим внешним видом и чистотой тела, да и местом их обитания. На втором году обучения, один день в неделю у них специально выделялся для того, чтобы она могла их научить делать что-то «по дому». Все было до банальности просто: готовка, стирка, уборка, шитье и многие женские дела, которыми занимались их матери, сестры и тетки когда-то. При этом, она еще их активно обучала «соблазнению».
Если опустить все подробности, то Виктория передавала им весь свой опыт по соблазнению мужчин и даже женщин. Последнее было особо дико для девочек с их прошлым воспитанием. Но они помнили наставления своих бывших руководителей и командования — во всем слушаться Зеленскую. И делали то что от них требовалось. Но Наташа лишь сама себе признавалась, что была не против того, что Виктория уделяет такое внимание этой «дисциплине». Более того, ей нравились рассказы, как она разлаживала разных женщин у себя на койке и ей даже нравилось наблюдать за лейсбийским сексом Виктории и некоторых «добровольцев» из молодых медсестер медсанбата.
Вскоре она поняла, что не одна она такая. Девочки стали «шалить» по ночам друг с другом. Даже Белова Лена, ее давняя соперница начала делать странные поползновения в ее сторону, то случайно ее за грудь схватит, то упадет на нее, то поскользнется в бане и завалит ту на спину и в попытках «встать» потрется своей киской об ее, и грудями тоже. Один раз даже «случайно» ее поцеловала. Но Наташа ей наваляла за это. Ее злил не сам факт, что она к ней пристает, к этому она стала нормально относится, она скорее была зла из-за того, что так не делает… Виктория.
В 1944 году ей исполнилось шестнадцать лет. Виктория сказала, что через пару месяцев она официально закончит их обучение и отдаст НКВД, чтобы те уже выдавали им задания по необходимости.
Несмотря на всю строгость воспитания и тренировок Викторией, девочки все же имели возможность праздновать главные праздники, включая и свой День Рождения. Наташа и праздновала.
Они пили домашнее вино, которое производила сама Виктория. Хотя некоторые думали, что это больше на самогон похоже, чем на вино. Но за высказывания таких «светлых мыслей» из их уст, Виктория обижалась, и после этого следовал новый круг тренировок, которые можно было коротко охарактеризовать, как «я стреляю, а ты бежишь». Поэтому, после первых таких новых тренировок, они даже боялись думать, о происхождении вина Зеленской.
Наташа явно перебрала. Не до такой степени, чтобы на ногах не стоять, нет! Просто у нее закружилась голова и стало душно. Поэтому она вышла на крыльцо, пока девочки веселились и пели.
Где-то через пару минут к ней присоединилась и Виктория, которая подобралась незамеченной к ней.
Наташа вздрогнула от ее прикосновения и на миг приготовилась к нападению, увы, такие рефлексы у нее привились после тренировок. Но быстро успокоилась, увидев довольную моську Зеленской, что пила с горла трёхлитровой бутыли своего самог… кхм-кхм то есть вина.
Только Виктория могла к ним подобраться так бесшумно и незаметно.
— Ну что мелкая? Как самочувствие? — поинтересовалась брюнетка и обняла одной рукой рыжую девушку.
— Неплохо. Правда, немного кружится голова.
— Это пройдет. Просто ты не привыкла много пить. Уверяю, в будущем для тебя такие дозы будут «детскими». Ха-ха-ха. Эх, ладно. Тебя девочки поздравили?
— Да. — улыбнулась Наташа.
— Хорошо. Тогда не будешь против, если я тебя поздравлю? — в этот момент губы Виктории обожгли ушко Наташи и та покраснела еще больше, но уже не от вина.
— Я-я… если вы хотите инструктор…
— Хочу! — в следующий момент они почему-то оказались в комнате Виктории. При этом Наташа уже была бережно уложена на койку и тупо смотрела в прекрасные изумрудные глаза Зеленской, что нависала над ней. Она так и не поняла, как они так быстро оказались в другом месте. — Поверь, тебе понравится. Во всяком случае, я буду стараться из всех сил моя малышка. Еще никто не жаловался на мои усилия. Спроси своих подруг.
Наташа на мгновение представила на своем месте любую другую из девочек и тут же поняла, что не она первая тут оказалась в таком положении. Другие наверняка так же бывали здесь и получали «поздравления». Это заставило в глубинах души Романовой подняться чувству обиды и… ревности.
Но надолго она не ушла в себя
Оказавшись в объятиях этой удивительной женщины, и под ней, Наташа удивленно замерла, заглядывая в яркие зеленые глаза. Неестественно широкие зрачки были еще шире, так что поцелуй не стал для нее неожиданностью.
Виктория страстно и настойчиво целовала девочку в своих руках, зарываясь пальцами в густые длинные рыжие волнистые волосы, широким водопадом спадающие ниже ее плеч. Такие мягкие, нежные, шелковистые, чистые и так безумно приятные на ощупь.
Это сводило с ума обеих проказниц.
Виктория оторвалась ненадолго от столь желанных губ Наташи и удовлетворенно отметила, что щеки девочки были словно два помидора, дыхание сбилось, а зрачки расширились от возбуждения.
— Милашка! — пропищала Виктория и стала покрывать ее поцелуями.
Ее руки гладили податливое тело, выгибающееся навстречу ласкам, расстегивали одежду и отбрасывали ее в сторону. Губы снова и снова сливались в жарких, полных страсти поцелуях, мягкие нежные, но все же довольно робкие движения рук девочки блуждали по телу Виктории, срывая сладкие стоны с губ женщины. Она не ожидала, что так быстро получит «ответ». Но была этому рада.
Они обе так забылись в объятиях друг друга и нежных ласках, что не поняли даже когда оказались полностью обнаженными обе.
Романова ахнула и застонала, подаваясь навстречу тонким умелым пальчикам, ласкающим ее нежную плоть. Губы Виктории тут же прильнули к груди рыжули, уделяя особенное внимание твердому вишневому сосочку, вторая рука спустилась к нежным ягодицам и мяла их.
От неожиданности ласки своей груди, Наташа было дернулась в сторону, но не смогла этого сделать.
— Прошу… я не… ах-х!
— Поздно думать, отдайся мне без остатка. Говорю же не пожалеешь. — словно сам дьявол звучал в ее голове, но это было не так. Виктория пострашней дьявола и ей не откажешь.
Наташа охнула и подалась навстречу ладошке, ласкающей ее истекающее влагой лоно. Два пальчика брюнетки уже оказались внутри, наслаждаясь жалобными стонами ласкаемой, а сама она облизывала другой ее торчащий сосок. Виктория медленно вводила пальцы, упираясь кончиками в преграду, от чего Наташа порой немного болезненно вскрикивала.
Спустя некоторое время девочка пронзительно закричала, изгибаясь дугой и содрогаясь в оргазме, а Виктория продолжила тем временем терзать ее «розочку», нежно целуя ее тело. Когда рыжая немного пришла в себя, руки Наташи тут же зарылись в волосы женщины и настойчиво приподняли ее на уровень своего лица и выпросили новый жаркий поцелуй.
Вскоре Виктория медленно спустилась вниз, покрывая по пути нежную кожу Наташи поцелуями и оказавшись возле ее киски, просто вцепилась в нежные губки своим ртом.
— Ах! М-м-мм! В-виктория… я…
Виктория страстно лаская ее и не стесняясь наращивать темп язычка внутри. Наташа кричала и извивалась, зарывалась пальцами в ее волосы, прижимая лицо к своей промежности, снова и снова содрогалась на новых пиках, что дарила ей ее любовница.
После очередного раза Наташа вырубилась, даже не смотря на всю свою выдержку. Увы, но к любовным игрищам она была еще не привыкшей.
А очнулась только спустя пару часов, когда был близок рассвет.
Она очутилась в нежных объятиях Виктории, которая не спала, а подперев голову рукой, с улыбкой взирала на сонную и мокрую от пота Наташу, что зарылась под одеяло и пристыжено смотрела то в ее глаза, то вниз, осматривая божественное тело той, кто дарила недавно столько приятных эмоций и чувств Романовой. Даже то, что ее прелести были прикрыты белой простыней, заставляло Наташу вновь возбудиться.
— Маленькая извращенная девочка… — усмехнулась Виктория. — … все мало тебе?
— Прошу прощения. — увела она свой взгляд в сторону. — И я не девочка!
— Девочка-девочка. Я быть может и стала твоей первой женщиной в постели. Но ты еще невинна вот здесь, — дотронулась она до ее половых губ. — и вот здесь. — дотронулась до ануса. — Пока там не побывает один продолговатый предмет, — и в пример у в ее руке появился искусственный член на ремешках. — ты все еще будешь «девочкой»!
Она задержала свой взгляд на приборе и дотронулась робко до него рукой.
— Он…
— Такой есть у мужчин. Только настоящий, сделанный из плоти и крови, он пульсирует и он теплый. Каждый уникален и однажды ты поймешь, чем он хорош.
— А этот зачем? Вам…
— Мне для того, чтобы иметь девушек во все дыры ради обоюдного удовольствия. Парочка твоих товарок уже испытали его и не прочь повторить успех. А что? Ты так же решила дать мне лишить тебя невинности? — удивилась Виктория.
Взгляд рыжеволосой девочки был довольно красноречив, хотя и был очень смущенный.
— Хм. Я выполню твое желание. Но учти. Пока я не ввела его в тебя, ты можешь отказаться от всего, и мы забудем об этой твоей «фантазии». Хотя, если захочешь, то время от времени мы будем «шалить». Но если — она стала водить головкой искусственного члена по ее губкам. — ты все же решить отдать «ее» мне, то для тебя пути назад не будет. Ты будешь моей, вся и без остатка. И меня ничто не остановит. Ни сегодня, ни в другой день, если у меня появиться желание тобой овладеть. Хоть здесь, хоть в казарме, хоть на заседании партии. Учти это.
— Сейчас! — горячо, уже мало о чем-то соображая, выкрикнула Наташа.
