Нимфомагия. Глава 20. Смертельное приключение

ВНИМАНИЕ!!! В этой главе (в особенности в её конце) очень детализировано описан и красочно проиллюстрирован картинками процесс переваривания живого человека в желудке. Имеются гуро-описания и гуро-картинки прямо в тексте! Гуро, кто не знает, — это мяско, кости, кишочки. Короче смотрите сами, читаете на свой страх и риск. В общем файле текст главы останется без изменения, а вот иллюстрации я спрячу в ссылках. Так что подумайте. Возможно вам стоит прочитать эту главу в общем файле.

Автор:

Дмитрий Виктим (viktim_plennik, Пленник Амазонок)

Название романа:

Нимфомагия

Глава:

20. Смертельное приключение

Жанр:

фантастика, романтика, откровенная эротика, воре

Форма:

глава

Пэйринг:

гетеросексуальная эротика (Веста / Паша / Алиса)

Реэтинг:

Nc21 (воре, графическое описание переваривания, гуро)

Статус:

В работе.

<— предыдущая глава — — — следующая глава ->

Читать роман целиком

Глава 20. Смертельное приключение

Слыша ритмичные удары большого сердца, он во все глаза смотрел перед собой, наблюдая, как мимо него скользят изгибающиеся розовые стенки, как они сжимают его, тискают и ласкают по мере спуска вниз.

Но вот гибкий тоннель подошёл к концу, и Паша увидел закрытое отверстие, отдалённо напоминающее звёздочку со слипшимися лучами. По мере приближения парня оно изгибалось и пульсировало, то плотно смыкая, то приоткрывая края. Оно словно предчувствовало скорую поживу и, подобно нетерпеливому хищному рту, причмокивало лучеобразными "губами".

'Сфинктер желудка!' — успел подумать Светлов, вытягивая руки перед собой, чтобы не врезаться в преграду лицом. Его ладони коснулись мягкой скользкой поверхности, и отверстие широко распахнулось, пропуская добычу в "комнату" пищеварения, встретившую его звуками утробного урчания.

Перед глазами молодого человека распахнулся объёмный мышечный мешок изогнутой формы, высотой примерно в полтора Пашиных роста. Розовая поверхность желудка была испещрена многочисленными извилистыми складками. Будто толстые корни какого-то странного растения в большом количестве выступили наружу из розовой "земли" и создали такой необычный рельеф. Открывшиеся взгляду стенки плавно изгибались и покачивались, слегка взбалтывая и вспенивая прозрачную жидкость, в изрядном количестве скопившуюся на дне этой мышечной ёмкости.

Светлов провалился в желудок примерно до пояса, когда звездоподобное отверстие сжало его талию и на короткое время остановило падение вниз. В течение полутора-двух секунд, пока сфинктер удерживал парня вниз головой в своём захвате, Паша успел прикинуть, что желудок заполнен пищеварительным соком примерно на одну пятую, то есть в его уменьшенном масштабе сантиметров на сорок. А следовательно, если Светлов плюхнется вниз из того положения, в котором он сейчас находился, и растянется на дне лёжа, то может и целиком в кислотную ванну окунуться.

'Ай! Мои глаза будет щипать! Не хочу!' — мысленно воскликнул молодой человек, но ничего путного придумать не успел.

Сфинктер снова раскрылся, и живая пища продолжила своё падение в желудок, который поприветствовал её очередным торжествующим урчащим звуком. Всё что парню оставалось сделать в этой ситуации — это плотно сомкнуть рот, зажать нос пальцами, зажмуриться, а свободную руку вытянуть вниз, чтобы смягчить удар. Надежда, что сфинктер снова поймает его, дав возможность перегруппироваться, не оправдалась. И после секундного падения молодой человек с громким плеском окунулся в тёплую жидкость примерно такой же плотности, как и вода. Вытянутая рука не нашла опоры на неровном складчатом дне, густо покрытом слизью. Ладонь соскользнула вперёд, и Паша целиком окунулся в желудочный сок лицом вниз. Он тут же начал барахтаться, пытаясь вскочить на ноги, но невероятно скользкое, будто бы илистое дно не позволило ему это сделать. Всё чего молодой человек добился с первой попытки — это с грехом пополам уселся на коленки. Уровень жидкости, накатывающей на него лёгкими волнами, доставал до середины груди, и это уже позволяло отдышаться и вытереть руками лицо.

'У-у-уф, приехали', — подумал Светлов, тщательно стирая с закрытых век капли пищеварительного сока. Пото́м он открыл глаза и осмотрелся.

Человеческий желудок изнутри напоминал толстый рогалик, направленный одним рогом вверх. Одна его поверхность была вогнутой, а другая — выпуклой, и они медленно двигались, время от времени производя урчащие звуки, вытягивались и перетекали какими-то сложными, но очень красивыми, завораживающими волнами. И всё это колыхание осуществлялось под аккомпанемент ритмичного сердцебиения.

Вогнутая стенка оказалась у Паши прямо перед глазами, на расстоянии примерно одного уменьшенного метра, а выпуклая — за спиной. И именно на последней находилось отверстие сфинктера, через который парень сюда попал. Оно располагалась выше Пашиного роста, но при желании, встав на ноги, молодой человек вполне мог дотянуться до него рукой.

Светлов побултыхал ладонью в тёплой пузырящейся жидкости, которая продолжала раскачиваться стенками желудка. Вопреки его опасениям, та не щипалась и не жглась. Вот только внимательнее прислушавшись к своим ощущениям, он заметил лёгкий зуд и тепло, которые стали распространяться по его коже. Явственней всего это чувствовалось на участках, что были погружены в жидкость, и едва заметно в той части тела, что располагалась выше её уровня.

'А пищеварительный сок таки переваривает, — с улыбкой подумал Паша. — Но вот откуда его так много взялось?'. Он ожидал, что в желудке будет более-менее пусто после того, как Веста его почистила.

Несколько капелек упало парню на лоб, щеку и на плечи. Светлов поднял лицо и, прикрываясь ладонью, чтобы защитить глаза, посмотрел вверх. На потолочном своде желудка скопились капельки жидкости и по складчатым стенкам вниз стекали редкие тонкие струйки. Но общее количество выделений было не настолько велико, чтобы объяснить приличную по объёму ванну, в которой Паша сидел.

'Всё очень просто, — откликнулся голос нэко на его мысли. — Недавно здесь шёл очень обильный дождик, вот и натекло всё, что ты видишь'.

'И почему он шёл тогда и перестал идти сейчас?'

'Потому что тогда ты вкусненький был. Весточка наслаждалась твоим бесподобным вкусом и от этого пищеварительный сок обильно потёк. Но ты не переживай. Сто́ит только рецепторам желудка почувствовать присутствие пищи, как дождик быстро возобновится'.

'Паш, ты как? — послышался мысленный вопрос нимфы. — Тебе не больно? Кожу не жжёт?'

'Пока только нагревает, как будто я в горчичниках, — ответил молодой человек. — И да, немного уже начинает жечь'.

Он поднял руку из "воды" и поднёс ладонь к глазам. Она уже немного покраснела.

'Если станет совсем невтерпёж, скажи, — попросила Веста. — Я попрошу Алису перенести твоё сознание в первичное тело'.

'Только этого ещё не хватало', — подумал Светлов. Его реплика не предназначалась никому, всего лишь мысли, но их услышали.

'Извини, Паш, но я не могу позволить тебе испытывать сильную боль. Ну и ты ведь сам не мазохист у меня, верно?'

'Не мазохист', — подтвердил молодой человек, чувствуя озабоченность. Ему совсем не нравилась такая открытость. Ряд мыслей он бы предпочёл держать при себе. Тем более что "горчичниковое" жжение стремительно прогрессировало. Причём происходило это гораздо быстрее, чем от горчичников.

'Не беспокойся, — услышал он шёпот нэко в своей голове. — Я могу выступить в роли цензора и часть твоих мыслей, вредных для общего дела, выреза́ть из "прямого эфира"'.

Светлова это порадовало, но чуть позже он озаботился другими опасениями: а достигнут ли "телепатических ушей" подруги его крики о помощи, если нэко вдруг вознамерится переварить его живьём любой ценой.

'Хи-хик, не беспокойся, мышонок, — тихонько рассмеялась Алиса. — Даже если бы я и хотела этого, а я не хочу, сестрёнка всё равно почувствует вкус твоей боли. И когда та станет очень сильной, быстро просечёт, что это за вкус. Собственно, я готова позволить тебе терпеть боль, но лишь до тех пор, пока ты сам этого желаешь. Вот только боюсь, что скрыть это от Весты у нас не получится. По крайней мере, долгое время скрывать'.

'И что делать?'

'Остаётся лишь уповать на бальзам Кадавры. Должен же он подействовать хоть когда-нибудь'.

Тем временем Веста снова обратилась к Паше:

'Ну как? Не болит ещё? — спросила она. — Понимаешь, в чём дело, хороший мой, — начала девушка объяснять причины своей озабоченности. — У нимф, да и у волшебников других фракций желудочный сок заметно сильнее, чем у обычного человека. Пищеварительный процесс в среднем протекает в два-три раза быстрей, значит и сильная боль должна раньше возникнуть. А действие бальзама Кадавры у тебя до сих пор не началось. Вот это меня и беспокоит'.

'Эм... А ты не могла бы в желудочный сок этот бальзам добавить?' — попросил Паша, едва сдерживаясь, чтобы не зашипеть вслух, потому что кожу на ногах и животе припекало уже изрядно. И ещё сильнее жгло член.

'Что, болит?' — испуганно спросила Веста.

'Очень!' — невольно вырвалось у Светлова, и он замер, понимая, что проболтался. Однако Веста не отреагировала на это его признание и молчала, словно продолжала ответа ждать.

'Так... терпимо... пока, — повторно ответил Паша, поняв, что цензура работает. — Но самое время для плана "Б"'.

'Хорошо, сейчас сделаю'.

Молодой человек тем временем стал ощупывать руками опору на дне желудка, чтобы подняться на ноги. Он справедливо решил, что чем меньшая площадь его кожи будет подвергаться воздействию агрессивной среды, тем легче будет терпеть нарастающую боль.

'А почему у тебя желудочный сок сильнее? — спросил Паша у подруги, чтобы как-то отвлечься от болевых ощущений. Парочку раз поскользнувшись, ему всё-таки удалось поймать устойчивое положение и встать на ноги. — Кислотность выше, да?'

'Нет, — ответила Веста. — Ферменты активнее. Ну всё, — добавила она. — Я зарядила бальзамом Кадавры жидкость в желудке. Если и сейчас не подействует, то будем эксперимент прекращать!'

Светлов покачнулся и едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Перистальтика [1] желудка заметно усилилась, напоминая теперь качку корабля во время лёгкого шторма. Пищеварительный дождик тоже пошёл заметно сильней, как нэко и предсказывала. Тёплые капельки непрерывно падали на голову и плечи парня, стекали по его щекам, предплечьям, груди и спине, вызывая едва заметное зудение. Обильными ручейками бурлящая жидкость бежала и по стенкам желудка.

Уровень пищеварительного сока достигал теперь середины бёдер молодого человека. Тот озабоченно осмотрел свои ноги и обнаружил, что те стали бордово красными, словно ошпаренными кипятком. Желая стряхнуть с кожи оставшуюся на ней едкую жидкость, Паша провёл по передней части ног ладонями и охнул, ощутив всплеск щиплющей боли. Тонкий слой кожи на его ногах, оказывается, успел размягчиться до состояния вязкой кашицы и просто стёрся, оставив под собой кровоточащие ссадины.

— Ох! Ёо-о-о! — вырвалось у Паши от неожиданности.

'Что?!' — испуганно спросила Веста.

'Да не, ничего, — ответил Паша, осматривая свои первые ранки со смесью испуга и странного извращённого удовлетворения. — Я растворяюсь, реально растворяюсь!' — подумал он радостно. Последняя мысль опять же не была адресована собеседнице, но нэко, видимо, не преминула её передать, дабы подчеркнуть позитивный настрой испытуемого.

'Чему ты радуешься, дурак?! — воскликнула нимфа рассерженно. — Чего там у тебя растворяется?!'

'Да так, кожа, — пояснил молодой человек. — Хотел желудочный сок с ног стереть и вместе с ним стёр кожу. Она, оказывается, уже растворилась... немного'.

'Паша-а-а, — протянула Веста подозрительным тоном. — А тебе точно не больно, а? Что-то ты опять вкусным становишься, но по-другому вкусным, не таким, как раньше. И мне это очень не нравится!'

'Вот чёрт, начинается, — мысленно чертыхнулся Павел. — И когда ж подействует этот долбаный бальзам!'

Он очень надеялся, что эту реплику не услышала его беспокойная подруга и специально для неё добавил:

'Ну больно, да. А что ты хотела? Я же в пищеварительном соке стою. Но не настолько ещё больно, чтобы нельзя было терпеть'.

В принципе Паша не соврал. Он бы и не решился врать магессе. Однако оставил "за кадром" своей фразы жалобы о тех неимоверных усилиях, которые ему приходилось прикладывать, чтобы сдерживать шипение и стоны.

'Как там первый Паша поживает? — поинтересовался Светлов бодрым голосом, чтобы сменить опасную тему разговора. — Ты его не придушила случайно своей киской, пока кончала? А то мне некуда будет возвращаться'.

'С ним-то как раз всё в порядке, в отличие от тебя, — проворчала Веста. — Живой и невредимый лежит на моей груди и горя не знает'.

'Это хорошо', — порадовался Павел. Пол уже раскачивало так, что молодой человек с трудом удерживал равновесие.

Он прикинул расстояние до вогнутой стены желудка, ему нужны были дополнительные опоры, чтобы стоять на ногах.

Вся складчатая поверхность этого мышечного котла колыхалась теперь волнами перистальтики, как сумасшедшая, и перспектива держаться за неё казалась весьма сомнительной. Но тем не менее Павел сделал шаг в сторону ближайшей стены и тут же поскользнулся, а потом, беспомощно взмахнув руками, плюхнулся на задницу. Рефлекторно выставленные за спиной руки позволили ему найти точку опоры и не окунуться в пищеварительную ванну с головой. Но парень едва не взвыл от резкой боли, обжёгшей широкие ссадины, которые он сам же оставил на своих ногах.

'Ай! Больно!' — мысленно вскрикнул Паша, и в этот раз ему было плевать, услышит ли его подруга, потому что стало действительно очень больно. Он уже́ готов был признать, что приключения в желудке оказались не са́мой лучшей идеей. Но именно в этот момент достигшая некоего максимального накала боль в ссадинах на ногах начала необычным образом трансформироваться. Она превращалась в удовольствие: болезненное, ноющее, но всё равно приятное.

Кому-то это чувство должно быть знакомо. И чаще его испытываешь в детстве, когда до крови расчешешь укус комара. Некоторые помнят, наверное, как, не будучи в силах терпеть зуд, чесали оставленные кровопийцами укусы. И это доставляло облегчение и удовольствие. Правда, чем больше чешешь укус и расцарапываешь его ногтями, тем сильнее он чешется. Удовольствие от расчёсывания становится болезненным, и боль постепенно усиливается. Но приятные ощущения всё равно всегда оставались сильнее, чем боль. Вот подобным же образом действовал и бальзам Кадавры. Боль превращалась в наслаждение от расчёсывания зудящей кожи, и чем сильнее была боль, тем выше становился накал удовольствия, отодвигая болезненные ощущения на второй план.

'Пашка! Как ты там, Паш?! — испуганно запричитала Веста. — Алиска! Немедленно его переноси, слышишь?!'

'Нет-нет! — поспешил откликнуться Светлов. — Со мной всё в порядке. Кажется, бальзам наконец подействовал'.