Лифт. Дорога к мечте

Разделанной тушкой занялся Виктор: в ямку в земле, уже обложенную непонятно откуда взявшимися камнями, сложил куски, принялся колдовать над ними.

— Стёпка, — позвал отец, отвлекая его от наблюдений, — пойдём погуляем.

Предложение было необычным: нечасто родитель уделял время детям, потому Стёпка с готовностью встал с корточек и вышел к кустам, высоким, манившим красными, как кровь, цветами и ярко-синими ягодами, почему-то квадратными.

— Что ты нашёл? — удостоверившись, что их не слышат, серьезно спросил отец. — Тогда, на мусорке. Только не ври. Дело серьезное. Перстень, да? Не тебе та вещица предназначалась, не нужно было ее трогать.

Стёпка вздохнул. Ещё одни тайны. Отец, выбравшись из дома, резко изменился, стал чужим, странным, непонятным. И вот как теперь общаться с этим 'новым' человеком?

— Он блестел красиво, — буркнул Стёпка.

— Камень какого цвета? И куда дел?

— Зелёного. Дома оставил, под моей лежанкой.

Отец пробормотал что-то, не особо лестное для умственных способностей 'некоторых чересчур одаренных детей'.

— Пап, а мы живыми отсюда выйдем? — вдруг спросил Степка.

Он и сам не знал, почему произнес именно эти слова. Возможно, подействовала гнетущая обстановка, а может быть, играла на нервах недоговоренность в ситуации с отцом. Да и их с Виктором вечные недомолвки, двусмысленные фразы, общение намеками воодушевления не добавляло.

— Дурень, — взъерошил волосы Стёпки отец, — выйдем, конечно. Всё, пошли, Виктор зовет. Шалар готовится быстро.

Веры в будущее слова отца Степке не принесли. Но спорить смысла не было, как и пытаться узнать что-то новое. Отец не захочет — не расскажет.

Ели в доме. Пока мужчины были заняты на улице, девушки прибрали внутри. И хотя воздух всё ещё оставался спертым, пыль уже гораздо меньше забивала легкие.

Мясо показалось Степке сладким и нежным, словно и не мышь в рот кладешь. К мясу полагались традиционные продуктовые таблетки, выданные всем членам отряда запасливым Виктором. Оно и правильно: пусть вкус у этих таблеток был частенько отвратный, но голод они утоляли надолго. А шалар... Что там того мяса на пятерых.

Запив из трех небольших железных фляг водой скудный обед, путники решили остаться под защитой домика.

— Дождь скоро пойдет, — с видом знатока заявила одна из девчонок, Инга вроде бы, — опасно куда-то идти.

Дождь пошел внезапно: еще секунду назад ничего не было, и вот уже по крыше дробно стучат крупные капли.

— Надолго? — обгладывая кость шалара, поинтересовался тот, кого звали Дима.

'А то вы сами не знаете', — захотелось буркнуть Инге. Она была уверена, что уж этот-то ее спутник часто появлялся в лесу и не понаслышке знал о местных обычаях и погодных условиях.

— Вздохов на сорок, и потом высохнуть должно, — сдержавшись, ответила она.

— Вздохов? — уточнил паренек, Степка.

— Минут, — перевел Дима. — Около часа-полутора, значит.

И снова Инге:

— Много вас в округе?

— Три селения, — поняла она вопрос.

— Остальные?

Инга пожала плечами.

— Не слышала никогда.

— Ясно, — сухо обронил Дима, нехотя поднялся из-за стола, подошел к окну. — Оранжевый.

— Отвратно, — сообщил в пространство сидевший за столом Виктор, или Витька, Инга еще не определилась, как следует называть второго взрослого спутника. — Этак все 'медики' изведем.

— Ничего, зато живые и здоровые останемся, — отрезал Дима и повернулся с наигранным дружелюбием к сидевшей молча за столом Ларисе. — Как тебе это удалось? Первый раз слышу о мутанте-полукровке. Сядь, Витька, — подскочившему было со стула мужчине. — Она не опасна. Пока, по крайней мере. Так как?

— Как что? — буркнула та, сразу напрягшись. — Как выжила? Как говорить научилась?

— Как вообще на свет появилась? Потомство мутантов нежизнеспособно.

— Это к моим родителям, — мрачно усмехнулась Лара. — Если с того света их позовете.

— Даже так, — задумчиво протянул Дима. — Жаль. Очень жаль. Отец кто? Человек? А мать — мутант? Очень интересно... Витька, да не трусь ты. Девчонка жить хочет, а потому нас не тронет. Тем более, в отличие от остальных, она разумна.

Стёпка наблюдал за разворачивавшейся картиной и пытался понять, кто такие мутанты и чем они так опасны. А самое главное — по каким конкретным признакам отец смог определить, что одна из девчонок — мутант, да еще и наполовину? Родитель не преставал удивлять Стёпку. И каждый раз, когда казалось, что больше некуда, отец поворачивался к Стёпке новой гранью. Виктор явно нервничал рядом с Ларой, так, кажется, ее звали. А вот отец... Тот то ли был, то ли казался чересчур спокойным. Словно его вопрос происхождения спутницы и не волновал особо. Так, уточнил от нечего делать. Вот только Стёпка уже успел понять, что отец всегда знает, когда что сказать или сделать. А значит, и вопрос задал не просто так.

— ... в отличие от остальных, она разумна, — фраза была произнесена с явным намеком. Стёпка этого самого намека не понял, а Виктор вроде немного расслабился, но на Лару все равно посматривал с недоверием.

Дождь начался внезапно: еще секунду назад все было тихо, и вот уже по подоконнику и крыше застучали тяжелые крупные капли ярко-оранжевого цвета.

— Надолго? — вроде бы совершенно спокойно спросил отец, но Стёпка уловил что-то непонятное в его тоне, как будто беспокойство или напряжение.

— Может, на час, может, на неделю, — пожала плечами одна из их спутниц, Инга. — Никто никогда не возьмется предсказать, когда закончится непогода.

Отец кивнул. Все замолчали.

'...идти здесь надо осторожно, лишний раз не дышать...', — вспомнил Стёпка слова, сказанные не так давно. Глядя на девушек, он заметил, что они и правда стараются как можно реже вдыхать и выдыхать воздух помещения. При этом отец с Виктором дышали, как ни в чем не бывало и вели себя так, будто им дождь повредить не мог, разве что наружу не выглядывали.

Мерный звук капель усыплял. Сытый желудок намекал на возможность отдохнуть. Стёпка почувствовал, как закрываются глаза, дошел до лежака, лег и мгновенно уснул.

Снов не было. Стёпке редко снилось что-то серьезное. Обычно он словно висел между землей и небом в пустом пространстве и ждал возможности проснуться. Теперь же и пустоты не было. Он заснул, а затем, проснувшись, резко открыл глаза и так же резко вскочил. Отец, Виктор, девушки — все четверо, они столпились у одного из окошек, смотрели наружу, и по их напряженным позам Стёпка почувствовал, что что-то случилось. А еще он понял, что дождь закончился — тяжелые капли больше не убаюкивали его своим мерным стуком.

— Проснулся? — не поворачиваясь, резко бросил отец. — Ты вроде хотел увидеть мутантов? Поздравляю. Твое желание сбылось.

Стёпка не помнил, чтобы он хоть раз заикнулся о подобном желании. До появления в этом лесу он и слова 'мутант' никогда не слышал. Но отец был не в том настроении, чтобы с ним спорить. А потому Стёпка поднялся, потянулся, чтобы размять мышцы, подошел к окну. Отец посторонился, позволяя посмотреть через стекло.

Высокие и низкие, худые и толстые, существа на поляне перед убежищем мало напоминали людей. Но и животными их назвать нельзя было. Длинные конечности, перекошенные лица, шерсть на голове, сгорбленная поза, бивший по земле хвост — все эти признаки сразу же бросились в глаза Стёпке.

— Что будем делать? — не отрываясь от окна, спросил Виктор.

— Прорываться, конечно, — отрезал отец.

— Их двадцать или тридцать существ, одни самцы. Они пойдут на всё, Дима.

— И? Что ты предлагаешь? Сидеть здесь, сложа руки, ждать, пока они сумеют попасть внутрь? Какого демона они вообще выбрались из своей чащи?!

Ответа не было. Да он и не требовался. Отец достал сложенные рулоном, прикрепленные к спине костюмы, свой и Степкин. Виктор проделал то же самое.

Одевались быстро и молча. Прежде чем закрепить на лице маску, отец повернулся к проводницам, внимательно посмотрел на Лару:

— Ты с нами?

Степка вопросу удивился: она же человек, пусть и не до конца, но разумная, а у тех, снаружи, на лицах не было видно зачатков ума.

— Конечно, — дернула плечом Лара, — я не идиотка.

— Тогда идем так: мы с Виктором, потом вы обе, затем Степка. 'Медики' у нас современные. Если вас достанут, есть шанс остаться на этом свете.

— Утешили, — буркнула Лара, в то время как ее подруга, Инга, медленно серела.

Отец хмыкнул и приказал надевать маски. Они с Виктором достали из карманов костюмов что-то, похожее на короткие палки, выставили их вперед и шагнули за дверь.

Стёпка много слышал об оружии, в основном из разговоров пацанов своего возрасте. Те только и делали, что обсуждали слухи о жителях верхних этажей, владевших 'лазерами', 'огнедувами' и 'страшными черными трубками'. Но слышать-то слышал, а вот видеть не приходилось. Из всего оружия на этаже можно было найти только ржавые ножички, ценившиеся на вес золота. И вот, похоже, настала пора ему наблюдать в действии что-то, названия чему он не знал, и снова открывать для себя неизвестные умения отца.

Мужчины работали молча, быстро, слаженно. Каждый жест выверен, каждый вздох просчитан. Красно-желтые лучи то и дело вырывались из 'палок', и мутанты с криком валились на землю, чаще всего убитые наповал. В их смертях Стёпках был практически уверен: трудно продолжать жить, будучи разделенными пополам непонятными лучами.

Рядом метнулась чья-то тень, испуганно закричала Инга, стала заваливаться вбок Лара. Степка плохо понял, что произошло, он только наблюдал, не замедляя шага, как отвлекается от истребления мутантов отец, подхватывает практически упавшую Лару на руки, отдает очередной приказ Виктору и поворачивается к ним с Ингой:

— Побежали. Раз-два. Ну!

Голос отца был холодным, чужим, не злым, нет, именно чужим, будто другой человек говорит, тот, которому позволительно приказывать.

Степка повиновался, потянул за руку Ингу, начал быстрей передвигать ноги. Секунда, другая, третья... Позади раздался оглушительный рев, пробиравший до костей.

'Не хочу, — упрямо твердил про себя Степка, таща упиравшуюся Ингу, — не хочу знать, что там происходит... Не хочу!'

В том, что их наниматели не так просты, как кажутся, Инга убедилась, едва увидев оружие в виде палок. Ни о чем подобном они никогда не слышала, а уж тем более не знала, что лучи, вырывавшиеся из 'палок', могут рассечь живое существо на две половины за несколько секунд.

Когда рядом внезапно появился мутант с перекошенной от ненависти мордой, Инга испугалась, взвизгнула. Визг перешел в ор после того, как чудовище полоснуло по телу когтистой лапой Лару, и та начала заваливаться набок. 'Медики' от ран мутантов спасали редко, а значит, подруга была обречена скоро умереть.

— Побежали. Раз-два. Ну! — донесся до Инги, как сквозь туман, голос одного из нанимателей.

Голова соображала слабо, но даже в таком состоянии Инга понимала, что подругу не бросит. Не сейчас, когда той оставалось...

Кто-то схватил Ингу за локоть и потащил вперед. Сопротивляясь, она нехотя переставляла ноги. В мозгу билось: 'Лара умирает!'

— Лара умирает! — выдала она вслух, когда они остановились, наконец, где-то в чаще леса.

— Хочешь за ней? — донесся из-под одежды глухой голос.

Часть наряда поднялась вверх, и Инга увидела Степку. Так вот кто ее тащил. А с виду и не скажешь, что силен.

— Ты не понимаешь, — в отчаянии шмыгнула носом Инга, боясь, как бы не разрыдаться. — Мы с ней подруги! С детства!

Родители Инги такую дружбу особо не одобряли, но и не мешали почему-то, даже иногда подкармливали вечно голодную Лару. Раньше. А теперь... По щеке все же покатилась слеза. Инга моргнула. Ей нельзя плакать. Охотники не плачут.

— Не реви, — грубовато откликнулся Степка и дернул плечом. — Если бы мы не сбежали, ты была бы трупом.

Друзей у Степки не было никогда. Приятели да, присутствовали. А друзья, тем более детства... Там, где он жил, нельзя было полагаться ни на кого, кроме себя. И Степка чуть ли не с рождения усвоил эту простую истину. Жить следовало, пытаясь протолкнуться наверх, расталкивая локтями всех вокруг. Какие друзья при данном образе жизни? Да и здесь, в диком месте с серо-коричневой природой, откуда здесь могли взяться друзья?!

— Не реви, — раздраженно буркнул он, не желая видеть, как проводница плачет. Девчонка, чтоб ее. Не могут они без слез! Радоваться должна, что выжила. А она!.. — Где мы?

— Не знаю, — вздохнула Инга, вытирая ладонью слезу. — Я потеряла направление, пока бежали.

— Понять сможешь? Вывести куда-нибудь? — заблудиться в кишевшем монстрами лесу Стёпке не улыбалось.

— Наверное, — неуверенно пожала плечами Инга.

Она шла осторожно, постоянно озираясь, в движениях не чувствовалось уверенности. Казалось, будто в лесу она появилась впервые.

— Ты тут вообще бывала? — хмыкнул Степка, решивший начать разговор хоть о чем, лишь бы не молчать.

— Одна — нет. Всегда с кем-то.

— Потрясно, — буркнул Степка. Кто еще мог попасть в такую дурацкую ситуацию? Только он, с его везением. Непонятный, часто страшный лес, оставшийся непонятно где отец, да и вообще...

Справа треснула ветка. Степка напрягся. Инга застыла. Несколько секунд прошло в молчании. Из-за деревьев никто так и не появился.

— Я тут от страха помру, — проворчал Степка, вытирая пот. — Пошли дальше.

Инга неуверенно кивнула.

В следующую секунду на них со всех деревьев посыпалось нечто твердое и относительно крупное.

Бежать под обстрелом непонятными предметами — то еще удовольствие. 'Синяки останутся, — мрачно думал Степка, даже не пытаясь уворачиваться и надеясь во время бега не потерять спутницу, — и не поймешь же, кто, чем, за что. Дурацкий лес!' Обстрел прекратился сам по себе.

— Стой, — Инга буквально упала на траву под деревьями, — это, наверное, звери...

— Звери, — уточнил хмурый Степка, — нас загоняли звери?

— Может, не загоняли. У некоторых животных здесь свои, странные, шутки.

Как звери могут шутить, Степка не понял, но допытываться не стал.

— Где мы? — он оглянулся. Местность вокруг, на его взгляд, мало чем отличалась от той, где они отдыхали полчаса или час назад.

— Не знаю, — покаянно вздохнула Инга. — Понятия не имею.

Они заблудились — эту простую истину Инга поняла, едва только осмотрелась. Хорнашары, животные-мутанты с зачатками разума, действительно умели и любили шутить. Вот только шутки их приносили один вред окружающим. Инга, сбившись с пути, не могла обнаружить нужную тропу.

В лес она всегда ходила или с отцом, или с Ларой, помогала бить дичь и собирать съедобные грибы и ягоды. Помогала, но никогда не работала следопытом. Слишком плохо она умела находить нужный путь.

— И что делать? — раздраженно спросил Степка. — Помирать здесь?

'Была бы тут Лара, она нас вывела бы', — грустно подумала Инга. При мысли о подруге на глаза снова навернулись слезы. Вряд ли она жива. Не существовало еще таких сильных 'медиков', что способны были бы вылечить ту ужасную рану...

— Не реви, — проворчал ее спутник.