Война Слепоты, книга 3: Марш мира

Анатолий Нейтак

Марш мира

(цикл "Война Слепоты", книга третья)

Существующий порядок, пока он существует, не есть лучший из многих возможных, а единственно возможный из многих лучших. Не то, что он лучший из мыслимых, сделало его возможным, а то, что он оказался возможным, делает его лучшим из мыслимых.

В.О. Ключевский

Флэшбэк (1)

Вертикальный колодец — более десяти метров в поперечнике — кажется бесконечным. Дна не видно. Если посмотреть вверх, не увидишь ничего, кроме багровой тьмы. Насыщенный озоном воздух мчится снизу вверх. Не так быстро, чтобы выдуть меня из ложбины аварийного спуска, но достаточно быстро, чтобы затруднять дыхание. Цепляясь за скобы ремтрапа, я ползу вслед за искусственным ветром из бесконечности в бесконечность.

Руки болят. Тело болит. Лямки рюкзака натирают плечи. Ноги подгибаются. Будь оно проклято. Проклято. Проклято. Когда же...

Ну вот, наконец-то. Полураздавленным червём вползаю на серый зернистый керамел контрольной ниши. Алая аварийная подсветка, соединяясь с того же оттенка пеленой перед глазами, довершает картину ада. Но здесь можно отдохнуть. Недолго. Сдираю перчатки, гляжу на ладони. Надо же, не стёр. А казалось-то, казалось... Пальцы трясутся — сильнее, чем у алкоголика, хотя и не так сильно, как у клашера в ломке. Эту дрожь не обуздать. Взгляд на стену ниши, потом на включившуюся по команде голосхему. Неужели полпути позади? Не верю.

Но впереди ещё столько же — вот что действительно скверно.

Надеюсь, наверху меня не ждут. Повторить такой путь... нет, в здравом уме такое не планируют. И не рассчитывают, что противник пойдёт на подобное. Если я ошибся и меня ждут, смерть придёт очень быстро. Это хорошо. Я просто ничего не успею понять, ничего не смогу сделать. И испугаться не успею. Если после второй половины подъёма я вообще смогу чувствовать что-то ещё, кроме усталости и отупения.

Вечный космос! Как я дошёл до жизни такой?!

Сквозь грохот пульса в ушах возник голос — шипящий, как дырка в баллоне с ядом, колючий, как провод под переменным током.

"Тебе напомнить?"

...падение в свет.

Глава 1. Когда лопается скорлупа

Имплантат разбудил меня в 13:00 утра. Будильник — одна из низших функций имплантата класса "Тимоль", и пользуюсь я ей редко. Ненавижу побудки, пусть сколь угодно мягкие. Проснулся я под шорох дождя, в который вплетался медленно нарастающий рокот барабанов лифару. Сквозь темноту под веками чуть наискось падали "хвостатые" звёзды.

Ну, что до звёзд, то это моё собственное безыскусное дополнение к звуковой дорожке N 12 ("Рассвет под листьями"). А вот если бы пошёл слух, что я просыпаюсь под ксеномузыку... впрочем, чтобы это доказать, надо незаметно взломать личные кодировки моего "Тимоля", а потом ещё каким-то образом добыть достаточно связных данных для эмуляции внутренних протоколов. Если какой-то волшебник от биотроники ухитрится такое проделать, обвинение в предосудительном увлечении будет волновать меня в последнюю очередь.

Проснувшись, я открыл глаза. Воспроизведение сразу остановилось: затихли барабаны, погасли звёзды. В ответ на автоматически поданный запрос имплантат выбросил на край поля зрения синевато-зелёные цифры текущего времени и даты. Но запрос я мог не подавать, потому что уже и сам вспомнил, что сегодня у меня юбилей: 45 лет со дня открытия репликатора. По стандартному календарю, конечно, а не по местному. Только сумасшедшие местечковые патриоты считают годы по оборотам Мухи вокруг Кучи.

Перекатившись с кровати на мягко пружинящий пол, я на миг зафиксировал позу, с которой начинается один из базовых комплексов гимнастики ши. Только на миг. Каскад последующих движений, давно затверженный до полного автоматизма, я начал сразу, без медитативной паузы. Что не рекомендуется, конечно, но практикуется довольно часто. И не только мной. Когда-то давно, ещё до начала Экспансии, ши была боевым искусством. Тот, кто регулярно занимается ею в течение долгих лет, как я, например, вполне способен постоять за себя. Однако современная ши всё же больше гимнастика, чем средство для победы в рукопашном бою и оружие, которое невозможно отнять. Ши учит правильно дышать, правильно двигаться, правильно расслабляться и концентрироваться. Ещё она обостряет реакцию и внимание, утишает страсти, борется с избыточным стрессом... но не более. Профессионал более серьёзной рукопашной школы, не запыхавшись, раскидает троих таких, как я. Тем более что я — вовсе не профессионал боя.

Я финансовый консультант.

Сразу замечу: профессия это вредная, почти как у банковских служащих. Только те чужие деньги считают, а я ещё ими распоряжаюсь. Тут перед человеком открываются два пути. Первый — стать вором, второй — преисполниться флегмы. Я выбрал второе. В конце концов, мой ежемесячный доход сильно варьируется, но ниже шестизначного числа не падает; следовательно, я смело могу назвать себя человеком состоятельным. Как говорится, на свой орбитальный кокон ещё копить и копить, но вот "Тимоль" и личный флаер (да не абы какой, а произведённый на Оливине концерном "Табих") уже давно при мне.

В трёх словах — на жизнь хватает.

Закончив комплекс ши, я вышел из спальни и нырнул в синюю, как небо в горах Визарры, воду бассейна, подсвеченную изнутри белыми огнями ламп. Размер у бассейна вполне приличный: 25 на 10 при двухметровой глубине. Есть где порезвиться. Но в индивидуальном порядке мне такую роскошь не потянуть. Бассейн, где я провожу не менее получаса в день (а то и часа полтора), является коллективной собственностью нашего жилого блока, в который, кроме моей, входят ещё четыре квартиры.

Вода гасит звуки. Глухой всплеск, с которым в бассейн плюхнулся ещё один пловец, я ощутил не столько ушами, сколько всем телом. Запрос через имплантат к системе безопасности блока подтвердил мои худшие опасения. Релия, жёнушка микромагната Диба Ухоро.

И, ясное дело, снова по мою душу.

Прах и гниль!

...Семейка Ухоро въехала в самую большую квартиру блока не так давно. До них там обитал нелюдимый седой старикан Лонсам Дегретоц, реликт эпохи независимости. Насчёт реликта я нисколько не шучу: планетарное оборонное ведомство выперло его на пенсию ещё до того, как меня извлекли из репликатора, причём уже тогда старикан имел чин не то бригад-генерала, не то аж целого маршала. В свободное время я, бывало, играл с ним по сетке в "Системные войны 3". (Есть такая историческая стратегия с элементами экономики: гражданская реверс-версия компьютерной модели, созданной, по слухам, кластером искинов Главного Омута. Хоть она и гражданская, хоть и "реверс", а всё-таки нечеловеческое происхождение налагает на "Системные войны" свою печать. Сделанный для галочки, интерфейс в игре примитивен даже по меркам позапрошлого тысячелетия, игровое время бежит лишь впятеро быстрее реального... зато точность воссоздания политических, экономических, технических и военных реалий вызывает почтительный трепет. Не игра, а чудо). Вот в это чудо я играл с Лоном и даже порой выигрывал. Старикан бурчал, что выиграть у маразматика — заслуга сомнительная, но это было чистое кокетство: ум у него до последней секунды оставался ясным и острым, как лазерный скальпель.

Но, увы, ничто не длится вечно. Лон скоропостижно скончался, а администрация поспешно сдала опустевшую жилплощадь новым постояльцам. То бишь Ухоро.

По сравнению со стариком Диб и Релия оказались явным шагом назад. Шир-роким таким.

Началось с того, что Диб, разузнав, чем я зарабатываю на жизнь, вознамерился получить дешёвую (а в идеале — бесплатную) консультацию касательно своих свободных средств. Я намекнул, что бесплатных консультаций не даю. Ни по месту проживания, ни по знакомству, ни даже по дружбе. Никогда. Увы, Диб не внял. Тогда я просветил его прямым текстом: 120 кредитов за час индивидуального приёма, от 6 до 20 процентов прибыли в зависимости от риска вложения, подробности — на оптоэлектронной вкладке визитки. Визитка — вот, держи.

Диб затаил зло, смешанное с толикой уважения, но визитку взял и отвязался. Как будто. Потому что буквально тем же вечером за меня принялась Релия, эта златокудрая биоконструированная хищница. И мне не потребовалось помощи аналитических программ, чтобы сообразить, чего хочет "скучающая" соседка.

Нет, постель входила в программу в любом случае, хотя я предпочёл бы Релии честную девушку по вызову с твёрдой почасовой оплатой. Но вот приложением к постели, после ряда тех или иных поворотов сценария, стала бы всё та же бесплатная финансовая консультация для Диба Ухоро. Это мне было... неприятно. Кроме того, даже в нежном подростковом возрасте я не рассматривал женщин ТОЛЬКО как потенциальных партнеров по сексу. К сожалению, Релия исповедовала прямо противоположный подход, а намёки понимала ещё хуже, чем муженёк. Более того: в её вывернутом словаре "не сейчас" означало "почему ты медлишь?", а "нет, нет и нет" — "ты плохо стараешься, будь активнее". В общем, как в дурном анекдоте: проще трахнуть, чем объяснить, почему не хочешь этого делать.

При всём при этом Релия — кто угодно, только не дура. Клиническая дура не смогла бы окрутить Диба Ухоро, с пустоголовой красоткой он охотно стал бы спать, но ни за что не стал бы жить. Вот только мне проще смириться с глупостью, чем с тем сортом хитрости, который Релия полагает самым эффективным средством достижения успеха на все случаи жизни...

Пока я вспоминал и злился, соседка подплывала всё ближе. В алом купальнике (в прошлый раз купальник был просто ярко-красным и закрытым). Следует признать: фигура у неё неплохая...

Так. С водными процедурами на сегодня пора заканчивать. Досрочно.

А этой... этой я сегодня же вечером закажу мальчика для интимных услуг. С полной предоплатой. И если её не проймёт даже такой "намёк", выставлю Дибу счёт. Деньги считать этот деятель умеет, выраженный в кредитах аргумент должен подействовать.

Ухоро разобидятся, конечно. Но мне плевать. Эта сладкая парочка начала первой и надоела мне по-настоящему.

Пока я одевался, на мой ЛИС-адрес пришло первое поздравление. Если бы его переслал почтовый робот, оно бы пришло в полдень, ровно в 15:00. Должно быть, родители высчитали задержку и отправили поздравление заранее, лично. А вот на сеанс мгновенной связи не раскошелились, хотя ячейка Квантум Ноль у них, разумеется, есть и средства позволяют.

Я отдал через "Тимоль" команду раскрыть поздравление.

— Кирам, — электронный призрак матери казался ещё эфемернее, чем обычно. — С юбилеем тебя. Желаю, как обычно, всего-всего. Не кисни и не гасни, помнишь?

— Присоединяюсь. — Отец придвинулся к матери поближе и обменялся с ней взглядом из категории "третий лишний". — У нас всё отлично, и у тебя, я надеюсь, дела идут ничуть не хуже. Да, кстати. Ты уже кого-то нашёл или по-прежнему ходишь в холостяках?

— Я думаю, он просто не старается, — сообщила мать с лёгкой улыбкой, глядя не в камеру, а на отца.

— Хочешь быть последним из Лё, единственным и неповторимым? Ладно, хватит советов. Ты знаешь, как к ним относится молодёжь: чем больше им говоришь о белом, тем сильнее они рвутся к чёрному... и наоборот.

— Хорошую вещь браком не назовут, да?

Родители дружно рассмеялись. В камеру они уже не поглядывали даже для вида.

— Ладно, сынус. Не исчезай с горизонта.

— Пока-пока.

Сообщение закончилось.

Что тут ещё скажешь? Привычный репертуар, ничего нового. Родителей я не то, чтобы совсем уж игнорирую, они тоже обо мне вспоминают не реже раза в месяц... но близости меж двумя поколениями не наблюдается. Отец управляет разработками полезных ископаемых в поясах Шмеля-М, рулит автономными модулями добычи и переработки; мать заботится о том, чтобы его скаф всегда был герметичен, а в тарелке плескалась не только питательная синтетика. Они однозначно счастливы и не нуждаются в заботе третьих лиц, даже если одно из третьих лиц — их родной сын, живший с ними первые четыре с половиной года. А я...

Я давно привык к такому положению дел. Очень давно.

И менять что бы то ни было — не собираюсь.

Во-первых, не хочется, во-вторых, всё равно не получится, даже если бы хотелось.

...одевшись, я прошёл в мини-ангар. Флаер, загодя получивший пакет приказов по локалке, успел завершить предполётные процедуры. Мне осталось только устроиться в кресле, закрыть за собой обтекатель, набросить страховочную сеть и дать команду на взлёт. Маршрут я также задал заранее. Впрочем, "задал" — слишком громко сказано. Жизнь человеческая так или иначе состоит из алгоритмов, и трассы флаеров — просто ещё один вложенный объект единой процедуры бытия. Автопилот флаера уже не раз доставлял меня из родного жилого блока на 61-й этаж Центра Вин-Киерра, так что мне оставалось только выбрать нужный вариант маршрута из уже имеющегося в памяти списка. Всё остальное должен был сделать младший искин автопилота.

Небо Мухи встретило меня обычной неглубокой зеленью. Помимо более медленного вращения вокруг своей оси, моя родная планета отличается от визаррского стандарта ещё несколькими особенностями. Кроме цвета небес: чуть большая сила тяжести, недостаток влаги в более плотной атмосфере (площадь океанов, морей и озёр чуть уступает общей площади суши) и отсутствие естественных спутников. Пока мой флаер удалялся от жилой башни и ложился на курс, сквозь спектроплекс обтекателя на моё лицо несколько секунд падал бледный свет Кучи — не столько жёлтый, сколько коричневый. Спектроплекс под этим светом потемнел, уберегая моё зрение, но особой необходимости в этом не было. Человеческий глаз, сформированный в иных эволюционных условиях, позволяет смотреть на наше славное светило в упор, всего лишь сильно прищурясь.

Вокруг — а также внизу и отчасти вверху — простирался привычный городской пейзаж. Первые поселенцы, обживавшие Муху, пользовались, как это водится на планетах с нестандартной атмосферой, куполами. В дальнейшем, по мере развития промышленной базы, от куполов отказались в пользу жилых блоков, нанизанных на конструкционные и коммуникационные элементы башен и имеющих индивидуальный регулируемый микроклимат. Теперь в куполах, с их медленно дохнущей климатикой, обитают только пособисты, запертые в них, как высшие классы — в своих орбитальных коконах.

Человек может дышать воздухом Мухи. Однако лишь члены Общества Первопроходцев или им подобные психи станут делать это на протяжении долгого времени. Что характерно, психи эти в массе своей достаточно состоятельны, чтобы оплатить адаптационный курс, уберегающий кожу, роговицу и слизистые от сухих ветров, без остановки скребущих нагорья Мухи когтями пыльных вихрей. По мне, никакой это не патриотизм, а мазохизм обыкновенный. Впрочем, пока эти деятели ко мне не лезут, пусть себе сумасшествуют. Я — финансовый консультант, а не психотерапевт.

Когда мой флаер сел на стоянку Центра Вин-Киерра, меня уже поджидали. Взмах рукой через спектроплекс окна и мурлычущий шепоток через "Тимоль":

— Привет, юбиляр!

По одному этому шепотку я опознал автора надёжнее, чем по узору и цветам "обратки" пришедшего сообщения. Разумеется, Ленна.

...она тоже биоконструирована — слегка. (Девяносто девять и девять в периоде женщин, которые могут себе это позволить, биоконструированы хотя бы минимально). В общем-то, Ленна Кайнол входит в меньшинство, которому услуги врачей-конструкторов почти не нужны. Ей, кажется, всего лишь выправили линию носа, удалили лишние волосы и пару раз подтягивали грудь. Но моё к ней отношение имеет с этими подробностями очень мало общего...

— И тебе привет. А где Сат?

— Готовит сюрприз.

— Ясно. Мне придётся подождать?

— Нет, Кирам. Всё уже готово. Мне поручили проводить тебя и сказать, когда зажмуриться.

Ах, Ленна, Ленна... рядом с тобой я всегда начинаю жалеть, что от природы недостаточно общителен и слишком холоден. Если бы нам не пришлось "остаться друзьями"...

По крайней мере, мы сумели ими остаться. Уже плюс.

Сколько мы знакомы? Больше двадцати лет? Полжизни? Точно. Прямо не верится. Но факт есть факт. В первый раз мы встретились, как сейчас помню, на семинаре по финзаку, то бишь финансовому законодательству. Тема сколь скучная, столь и жизненная, отчего этот семинар входил в число немногих учебных курсов, требовавших личного присутствия на лекциях. Потом была вечеринка у Сата, то бишь Онгерсаттена Гемраха Младшего, долгий разговор на лоджии и одна из гостевых комнат. Потом несколько свиданий. Если быть точным, пять. Я отлично помню каждое.

На шестом свидании мне было сделано предложение, от которого я не смог отказаться. "Давай останемся друзьями". Банальщина? Да. Но дружба куда лучше пустоты.

"Ты уже кого-то нашёл, сынус?"

"Давно. И потерял".

Я не однолюб и далеко не монах. Но второй Ленны в Сфере, похоже, просто нет. А суррогаты меня не привлекают. Поэтому с некоторых пор в моей жизни есть секс, но нет любви.

Впору завидовать моральным слепцам, для которых между этими понятиями нет разницы.

За горьковатыми, как полынный мёд, воспоминаниями я почти не обратил внимания на дорогу до зала, где предполагалось празднование некруглого юбилея, и на ворох каких-то мелких новостей, непринуждённо рассыпаемых Ленной.

Сорок пять... несерьёзное число. Люди нашего круга живут до ста двадцати, а в орбитальном коконе можно и полтора столетия протянуть. Впрочем, старик Лонсам протянул почти полтораста в обычном жилом блоке. Сорок пять — это конец молодости, пик здоровья и сил, на котором вполне можно держаться, не снижая планки, ещё лет двадцать, двадцать пять.

С какой же радости у меня на душе так паршиво?

Ну, ничего. Сейчас Сат устроит свой сюрприз, потом покатится программа праздника, потом будет что-нибудь тонизирующее и веселящее, а потом...

— Кирам! Эй, Кирам! Ты чего, дружище?!

— Хороша вышла шуточка...

— Я тут ни при чём, Лен! Да чтоб меня порвало накрест! Я лично откатывал ту же самую программу, и ничего такого со мной не было...

Запрос к имплантату. Автоматический, как утренняя попытка открыть глаза. 14:46 утра. Что за пакость со мной творится? И вообще, что за...

— Пропустите. Я медик.

Шевеление на грани восприятия.

Мои глаза по-прежнему закрыты, но от "медика" расходится настолько яркий свет, словно он вообще не человек, а прожектор какой-то. Я пытаюсь зажмуриться, и свет гаснет. Наглухо.

Правда, со светом ЭТО ничего общего не имеет...

— Парень. Тебя зовут Кирам? Ты можешь открыть глаза?

Я — послушный мальчик. Открываю.

Наклонившийся надо мной "медик" улыбается. И улыбка эта мне категорически не нравится. Этакая противоестественная помесь акульего оскала с виноватым выражением вроде того, которое красуется на физиономии Онгерсаттена Гемраха Младшего, стоящего чуть дальше. Добрый доктор, рэлш хыбар скалг!

— Отлично. А теперь встань, только не торопись.

— М'жет, мне пока луч'ш полежать?

Это у меня теперь такой голос? Наждак с песком. Жуть. Но дар речи при мне, что, безусловно, утешительно.

— Можешь и полежать, — охотно соглашается "медик". И почему мне кажется, что его надо именовать только так, в кавычках? Что на самом деле никакой он не...

Ух!

Словно мягкой дубиной промеж глаз, да с размаху! Да прямо по мозгам, минуя кости черепа. Престранное ощущение, что и говорить. Обретённый было дар речи моментально пропадает, завалившись в подкладку подсознания. Петли, вспышки, какие-то пульсирующие кольца, медленный и при этом сумасшедшей быстроты полёт сквозь какие-то упругие нити...

Вираж!

Ещё один, да в убыстряющемся темпе!

Ох!

— По-моему, с вашим другом всё в порядке. Просто небольшой конфликт между нервной системой и имплантатом, спровоцированный... тишина и покой... придёт в норму... не опасно...

Сознание окончательно тонет в звонких сумерках.

Флэшбэк (2)

Спасибо за напоминание.

"Всегда пожалуйста, хозяин!"

Ещё и издевается, зараза кибернетическая.

...По крайней мере, сейчас я хотя бы представляю, что произошло со мной там, в космически далеком ныне Центре Вин-Киерра. Второстепенные блоки полученного Пакета продолжают усваиваться, процесс адаптации ещё далёк от завершения, но в основах я уже разобрался.

С ролью "медика" тоже всё более-менее ясно. Но чего я до сих пор не могу понять — откуда этот "медик" выплыл? Каким чудом он оказался на Мухе — свободный, сильный, явно плевать хотевший на любые подозрения и преследование со стороны соответствующих служб, от которых сейчас вынужден с предельной резвостью улепётывать я? Или всё это — часть представления, которое режиссируют для себя, дабы развеять свою вечную скуку, господа псичи?

Чтоб их, всемогущих, скрючило! Всех, порознь и совокупно!

"Сам такой".

Ага, разбежался. Мне до всемогущества — как...

"Что, хочется всех к ногтю?"

Вполне устроит, если меня просто оставят в покое.

"Тогда беги дальше. И ещё дальше".

Куда? От себя не убежишь.

"Зато от преследователей — вполне".

Угу, угу. И где же мне скрыться от ЭТИХ преследователей?

"Любая из Стай".

Что?! Это ведь даже не Внешняя Сфера, это...

С другой стороны, идея достаточно безумна, чтобы сработать. Если меня не убьют в ближайший час, а потом в ближайшие сутки, можно будет строить планы именно с таким прицелом. Ну о-о-очень дальним. Ха. Ха. Ха.

...так. Ладони снова приняли нормальный оттенок. Пальцы больше не дрожат. Значит, пора лезть дальше. Гляжу на голосхему, очень грустно и очень тихо вздыхаю. Встаю.

И снова скобы ремтрапа перед глазами. Снова могучий поток пахнущего озоном воздуха. Снова красная аварийная подсветка. Кто бы знал, как мне всё это остохренело! До самых глубоких печёнок. Нет: до спинномозговой жидкости!

Хорошо, что пока путь наверх не превратился в разновидность пытки (а ждать этого не долго!) и можно скрасить его продолжением воспоминаний...

Глава 2. Эмиссар чужого дела

Сознание окончательно тонет в звонких сумерках... и выплывает обратно этаким дочиста отмытым хрустальным шариком: ярким, прозрачным, искристым. Словно меня какой-то наркотой обкололи. (Вообще-то я с наркотиками никогда не рисковал, но, судя по описаниям, некоторые виды препаратов обеспечивают подобный подъём).

— Кирам? Ты в порядке?

Я смотрю в обеспокоенное лицо Ленны снизу вверх. Сажусь — быстрым, текучим движением. Словно на тренировке... нет, на показательном выступлении по гимнастике ши.

— Знаешь, более чем. Чем это меня так тряхануло, не просветишь?

Смуглое лицо Ленны не отличается выразительностью: в нашем кругу любые гримасы считаются дурным тоном. Эмоции принято выражать жестами, поклонами, специальными модальностями речи и статусными цветами, транслируемыми через имплантат. Суть прячут за формой. Всё перечисленное, от позы Ленны до цветов её контакта, говорит о расстройстве и чувстве вины.

Благодаря неожиданно обретённой ясности ощущений я уверен, что она не притворяется, а действительно испытывает огорчение и неловкость.

— Ты не помнишь? — почти робко.

— Как ни удивительно, нет. Последнее, что помню — ты меня встречаешь, ведёшь от стоянки по коридору, рассказываешь что-то, а потом... бум! Я уже здесь. Это что, и есть обещанный Сатом сюрприз? Пыльным мешком из-за угла?

— Извини нас, — Ленна смотрит вниз, что на неё совершенно не похоже. Обычно она в любой ситуации сохраняет уверенность и не стыдится себя. — Всё должно было пройти совершенно не так. Видимо, тот медик был прав, и у тебя действительно оказалась нестандартная реакция...

— Реакция на что?

— Поздравительный пакет.

Ага. Кое-что начинает проясняться.

По замыслу это действительно смахивает на милый розыгрыш. Поздравление, отправленное родителями, было предельно консервативным по форме. А вот иные поздравления консервативными не назовёшь. Имплантат может получить, а затем ретранслировать в нервную систему букет самых... разнообразных ощущений. Вплоть до имитации громового Гласа Божия, наложенного на соответствующие — и ОЧЕНЬ убедительные — зрительные галлюцинации. Или, скажем, такой сюжет: падение с неба без параплана и сквозь пластикамень перекрытий прямиком в дружеские объятья под вопли "С днём открытия, Кирам!"

Последним сюжетом меня угостили год назад. Как вспомню, так вздрогну.

Мой "Тимоль" относится к категории 3+ — иначе говоря, способен ретранслировать визуальные, звуковые и тактильные паттерны плюс чисто абстрактные образы. Последнее служит, в основном, рекламным целям: очень мало кто имеет достаточно дисциплинированное мышление, чтобы корректно использовать мостик самой прямой мысленной связи с техникой.

— Этот ваш поздравительный пакет, — спрашиваю, — не был ли нацелен на лобные доли?

— Нет! — вскинулась Ленна.

Так. А ведь не врёт.

— И подменить пакет никто не мог?

— Подменить?

Искреннее недоумение.

— Ладно. Замяли. Всё хорошо, что хорошо кончается.

Быстрый изумрудный взор из-под ресниц.

— Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

— Я же сказал: более чем. Доказать?

Не дожидаясь ответа, я встал со своего ложа, в два широких шага сократил расстояние между нами и выхватил Ленну из объятий псевдокожаного кресла. При этом ощущение было такое, словно она стала вдвое легче... или я — вдвое сильнее?

— Кирам!

— Готов к услугам. Давно ли тебя носили на руках, моя милая подружка?

— Поставь меня!

Я послушался. Но далеко её не отпустил, а поцеловал в губы, и отнюдь не по-братски. Всего секунду она сопротивлялась. Потом вдруг размякла, обнимая меня в ответ и возвращая поцелуй. Когда я чуть отстранился, она сказала задумчиво:

— Вот теперь я верю, что с тобой всё в порядке.

— Именно. И не грусти, Ленна, для этого нет причин.

Она шевельнулась. Я воспринял это как намёк и отпустил её. Мы разошлись, снова сели в свои кресла, но новая ясность чувств помогла мне заметить тень напряжения. На самом деле Ленна была совсем не рада, что я не стал её удерживать.

Тут-то меня и пробило.

— Давно хотел спросить: почему ты тогда решила прекратить наши отношения?

Мгновение непонимания. И — блок: невозмутимое лицо, неподвижность, сковавшая тело.

— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

— Пожалуйста, не уходи от ответа.

— Это было твоё решение, Кирам. — Голос, как и всё остальное, безжизненный, лишённый интонаций. Люди нашего круга не позволяют себе истерик, это неприлично. — Я предложила прекратить встречи. Ты согласился.

Последние два слова прозвучали как обвинение, почти зло. Я тоже заморозился, но, кажется, не смог скрыть ответной злости.

— То есть это было испытание? И я его провалил?

— Если бы моя любовь была для тебя важна, ты бы не отказался...

— Я слишком уважал тебя и хотел сохранить хоть что-то!

— Уважал? Значит, теперь я не достойна твоего уважения?

Мне вдруг стало всё равно. Глупые претензии, ошибки, взаимные опасения...

Какая малость иногда нужна, чтобы разрушить столь многое! Оказывается, Ленна тоже мучилась из-за той истории, вспоминала, сожалела о принятом решении. Иначе этот разговор протекал бы совсем не так. Но, видимо, она тоже думала, что дружба — лучше, чем ничего... и не делала шага навстречу, старательно выдерживала дистанцию, давила в себе возникшие чувства.

Оба мы давили их. И, кажется, задавили.

Это объяснение — уже агония.

— Кирам...

— Не надо. Знаешь, одни люди, чтобы выразить свои чувства, говорят: "Я тебя люблю". Им важнее то, что происходит у них внутри, а любят ли их в ответ, менее... значимо. Другие спрашивают: "Ты меня любишь?" При этом то, что они любят, подразумевается, кажется очевидным, но им хочется уверенности в партнёре. И не так важно, ответят им "Да!" или "Нет!" — собственные чувства отходят на второй план. Главное, чтобы тот, другой, был счастлив.

Ленна слушала молча, отвернувшись. Я бы отпилил себе руку без наркоза, если она отвернулась не для того, чтобы скрыть слёзы.

— Говорят, что в каждой паре один любит, а другой только позволяет себя любить. Один эгоист и один альтруист. Похоже, нам не повезло: мы оба альтруисты.

— Перестань!

— Прости.

Очень хотелось сказать: "Давай останемся друзьями", — но всякой жестокости должен быть предел. У Ленны и без того сейчас предельно паршиво на душе. Как у меня. А я ведь действительно альтруист и не хотел бы длить экзекуцию. Всё равно годы холодного одиночества не стереть, не забыть и не возместить никакими моральными пытками. Я встал, кривовато натянул на физиономию маску неуверенного веселья, придал статусному узору имплантата праздничную пестроту и вышел к ожидающим меня гостям.

Что там говорить, отличный юбилей у меня получился!

— Господин Кирам Лё?

"Можно подумать, считать подтверждение с имплантата — задача жуткой сложности! Или им ещё спектр голоса нужен для дополнительной идентификации?"

— Да, это я.

— Господа Танару примут вас немедленно. Прошу.

Интересно, подумалось мне, кто у Танару в секретарях? Биоконструированный до потери видовой идентичности человек или всё-таки синтран? Человек более гибок и способен на нестандартные решения, синтран при случае может сработать за телохранителя внутреннего кольца, парировать угрозу жизни и здоровью. Впрочем, Танару достаточно богаты, чтобы заказать синтрана, копирующего внешний вид секретаря, а равно и подогнать внешность секретаря под образец, после чего менять их местами в зависимости от ситуации...

"Что за чушь в голову лезет! Надо не о секретаре думать, а о себе!"

После приснопамятного юбилея и непонятного обморока прошло всего два дня. Однако я уже привык к новообретённой ясности ума и чувств, а мысли насчёт наркотиков оставил. Никакой наркотик не может служить стимулятором высшей нервной так долго и так стабильно. Но если это не наркотик, то что? Ответа я не нашёл... да и не искал, если честно. Объяснение с Ленной напрочь выбило меня из колеи, и даже продолжение "атак" со стороны Релии Ухоро воспринималось равнодушно до предела. Ну, крутится. Ну, пыжится. И плевать.

Не до тебя, красотуля.

При этом я хорошо осознавал, что происходящее со мной нормальным назвать нельзя. И ухватился за приглашение в офис Танару как за повод, чтобы отвлечься.

За массивной старомодной дверью, облицованной настоящим деревом (вдобавок, скорее всего, импортированным: на родной Мухе леса приживаются так плохо, что жизнь дерева почти приравнивается к жизни человека), меня ждал кабинет в консервативном стиле "первый век до Экспансии" и Танару. Все трое. Вот уж чего не ожидал!

— Господин Кирам Лё, — прошелестела средняя из близняшек, Эльда. — Присаживайтесь. Из напитков вы предпочитаете, кажется, кассарский чай?

"Значит, подготовились. Ну, следовало ожидать".

— На деловых переговорах — да. Со льдом, если можно.

Я едва успел добраться до предназначенного мне кресла и сесть, а ко мне уже катился кибер-официант. Оперативно, ничего не скажешь.

— Позвольте задать вам несколько вопросов, — продолжала Эльда тем же прохладным, мягко говоря, тоном. Её братья, заключающие её в этакие боковые скобки, неподвижно и молча смотрели на меня, усиливая психологическое давление. Не так давно я бы, возможно, повёлся на это, но теперь мне трюки такого рода были до странности безразличны. Слишком ясным и чётким было сознание, что это — всего лишь приём, и на деле мне ничто не угрожает.

— Спрашивайте.

Последовали традиционные вопросы "по анкете". У вас недавно был юбилей? Ладите ли вы с родителями? Много ли у вас друзей? Как вы относитесь к домашним животным? Что вы цените в женщинах? Как вы предпочитаете проводить свободное время? Считаете ли вы, что достигли в жизни всего, что вам нужно? А чего хотели бы достичь?

Я отвечал спокойно, в одном ритме, не кратко, но и без лишних подробностей. Да, мне 45 по стандартному календарю. С родителями я не в ссоре, но видимся редко, потому что я, как и они, ценю самостоятельность. Друзей немного — но ведь настоящих друзей и не может быть много, не так ли? К живым тварям равнодушен и заводить их у себя дома никогда не пытался. В свободное время отдыхаю, как все нормальные люди. Работа работой, но кто не умеет отдыхать, от того не много толку. Нет, достиг я далеко не всего, даже в чисто материальном плане. И вообще я бы хотел от жизни много разного. Долго перечислять. Много, и точка.

— Как бы вы отнеслись к перспективе покинуть родную звёздную систему?

Оп! Этот вопрос не празден. Остальные тоже, к моему удивлению, были заданы не для галочки, но этот... интересно, чего от меня ждут?

Не важно. Не хочу угадывать. Буду собой — это проще и, в конечном счёте, выгоднее.

— Смотря в каком качестве. Для межзвёздного туризма я недостаточно состоятелен и, что важнее, не имею в достатке свободного времени. А деловых интересов за пределами родной системы у меня нет. До вашего уровня, господа, мне ещё расти и расти.

Замечание на грани фамильярности сошло мне с рук. Более того: понравилось. Как и моё равнодушие, ошибочно принятое Танару за самообладание.

— А как вы относитесь к системам искусственного интеллекта? — спросил молчавший доселе Зерас, старший из братьев-магнатов.

— Нормально отношусь.

— Многие боятся искинов.

"Хотите развёрнутого ответа? Да пожалуйста".

— Только не я. Если программа для игры в шахматы способна обыграть меня в десяти партиях из десяти, это ещё не повод бояться её. Скорее, опасаться следовало бы автора этой программы. Кроме того, есть множество областей деятельности, где формальная логика не применима, а быстродействие вычислительных систем не играет решающей роли. По роду деятельности я, как финансовый консультант, сообразую свою стратегию с рекомендациями специализированного младшего искина. Но я не следую этим рекомендациям слепо и, уж конечно, не отвергаю их сходу только потому, что искин — машина, а я — человек.

— Понятно, — кивнул Зерас, едва заметно откидываясь на высокую спинку своего кресла. Эстафету вновь приняла Эльда Танару.

— Думаю, вы нам подойдёте. Решение принимать вам, но с нашей стороны претензий к вам как кандидату нет.

— Простите, в чём заключается ваше предложение?

— Я как раз собиралась перейти к сути. Как вы, наверно, уже поняли, работа, которую мы намерены вам поручить, связана с командировкой в иную звёздную систему и потребует активного взаимодействия с искином... старшим искином. В сущности, вы должны будете провести инспекцию деятельности одного из филиалов нашей компании.

— В качестве независимого консультанта?

— Да. Берётесь?

Долго раздумывать я не стал. В сущности, такое предложение от вышестоящих человек получает только раз в жизни. Можно отказаться, и никаких ощутимых санкций не последует... но в этом случае прямая дорога к вершинам мира финансов будет передо мной закрыта. В дискретных базах данных, куда заносят свои замечания кадровики, к моему имени будет сделана приписка: "Неперспективен" или "Низкий уровень мотивации". А стереть такое клеймо куда труднее, чем его получить. Так что думать действительно не о чем.

— Я согласен. Но у меня есть встречный вопрос.

— Какой именно?

— Я никогда раньше не имел длительного и тесного контакта со старшими искинами, но знаю, что они обладают полноценной индивидуальностью. Если у меня нет предубеждений в отношении искинов, это ещё не значит, что, в свою очередь...

Зерас сделал успокаивающий жест, прерывая меня.

— Господин Кирам Лё, не беспокойтесь о совместимости. Как вы сами заметили, не искины создают людей, а люди программируют искинов. Соответственно, недостаточно уживчивые системы искусственного интеллекта... не выживают. Вам достанется напарник несколько необычный, но вполне адекватный и с большим потенциалом. Думаю, вы сработаетесь.

За тысячи лет кибернетика ушла далеко вперёд. Во всяком случае, так принято считать. Хотя не надо быть специалистом, чтобы понять: настоящий, не косметический прогресс в области создания сложных киберсистем остановился давным-давно.

Причины тут преимущественно психологические. Зерас не просто так пытал меня на предмет отношения к искинам. Как ни удивительно, но по сию пору не такая уж малая часть людей боится, а то и попросту ненавидит интеллектуальную технику. Я вполне могу понять тех, кому внушают трепет именные искины: даже придавленные аппаратными и программными ограничениями, эти устройства РЕАЛЬНО превосходят людей и по скорости, и по широте, и даже, как ни обидно это сознавать, по глубине мышления. Но не доверять автопилотам? Избегать простых экспертных систем? Косо смотреть на "умную" бытовую технику?

Бред.

С другой стороны, сказано ведь, что сойти с ума может только тот, кто имеет ум. Иррациональные мысли и поступки некоторых людей, таким образом, служат подтверждением нашей разумности как биологического вида. (Но не индивидов, которые сходят с ума: их я бы полностью разумными и адекватными называть не стал!)

Возвращаясь к теме "умных" устройств. Что младшие, что именные искины слишком сильно специализированы. Боязнь утраты контроля заставляет людей урезать возможности искусственно созданных мыслящих систем. В случае младших искинов определяющим фактором становится цена: дешёвая штамповка не может быть действительно умной, ибо ей банально не хватит вычислительных ресурсов. Безобразно дорогие именные искины распоряжаются колоссальными ресурсами, но, как и младшие искины, всегда создаются под конкретную задачу, а потому прикованы к ней, как сверхсветовой привод — к корпусу корабля. Никакой свободы.

Вот и выходит, что ближе всего к своим создателям стоят старшие искины: достаточно мощные, чтобы мыслить свободно, и вместе с тем не настолько мощные, чтобы люди стремились заковать их в колодки искусственных ограничений.

Не низшие, не высшие. Равные. Пусть условно равные, но всё же.

Старший искин, порученный моим заботам, стоил раза так в два дороже, чем мой флаер. Это если говорить исключительно о себестоимости. Купить такое устройство на свободном рынке я бы не смог, выложив даже впятеро большую сумму. Законодательные рогатки и государственный контроль, никуда не денешься. Граждане не имеют права приобретать оружие средней и высокой летальности, наркотические вещества из "чёрного" перечня, земельные участки за пределами свободной зоны, космические аппараты межзвёздного класса... ну и интеллектуальные устройства, объём памяти и вычислительные мощности которых превосходят порог Роцейма. Хотите заполучить звездолёт или полноразумного искина? Кооперируйтесь с другими людьми. Юридическим лицам вполне легально продадут кое-что из того, что не продадут гражданам. Однако в цивилизованных местах (а Муха всё ж таки место цивилизованное) фирмам-однодневкам, не говоря уже о фиктивных компаниях, ничего не обломится.

"Танару Груп" является устоявшейся межзвёздной корпорацией с многовековой историей и хорошей репутацией. Старший искин, который мне выдали, числился корпоративной собственностью, хотя работать с ним предстояло мне одному, да к тому же не ставя в известность работников филиала корпорации в системе Некаттэ, куда я направлялся. Инспекция, о которой инспектируемым известно заранее, не может быть достаточно результативной и потому коммерческими структурами не практикуется. Кроме искина, мне выдали также транспортное средство: яхту класса Е, в полностью снаряженном состоянии имеющую массу покоя чуть более тридцати семи тонн. Сие транспортное средство развивало постоянное ускорение не выше трёх "же", имело сорокадневный ресурс систем ЖО (из расчёта на четырёх человек) и к полётам быстрее света было, разумеется, не способно. Только от портала к порталу, через Каналы.

Лохань лоханью, короче. Хуже только двухместные флаеры-переростки класса F, где даже в одиночку повернуться негде.

Правда, раньше я и на лоханских лоханках дальше орбиты не летал, так что не мне ворчать.

— Как его зовут?

— Спроси сам.

С виду — металлический кейс, не слишком большой, но довольно массивный. Классической периферии, как у переносных компьютеров, нет: ни сенсорной панели, ни голоэкрана, а только цельный ударопрочный корпус с системой инерционной стабилизации. Можно ронять с балкона сотого этажа, не слишком беспокоясь за сохранность начинки. Внутри корпуса — блок питания, ячейки "холодной" памяти и многопроцессорный оптический модуль. Ну и мощный многоканальный коммуникатор, заменяющий "обитателю" кейса все органы чувств разом.

Ничего лишнего.

Впрочем, искин относится ко всему перечисленному "железу" примерно так же, как я — к органическому субстрату, плавающему у меня под черепом в спинномозговой жидкости. Человек — это, прежде всего, сознание. Искин — это, прежде всего, программа.

Но программа, обладающая индивидуальностью. И разве сознание любого человека нельзя определить точно так же?

Я запросил через имплантат установление канала акустической связи с коммуникатором в кейсе, номер которого был высвечен на специальной панели — там, где у обычных кейсов находится сенсорный либо цифровой замок.

— Давай знакомиться. Я — Кирам Лё, финансовый консультант. А ты?

"Я — Семёрка, специалист по бухгалтерскому учёту, планированию бизнеса, локальному законодательству и разной прочей мутоте. Вот и познакомились, ага?"

Бесплотный голос Семёрки не отличался постоянством. Его "источник" в процессе произнесения приведённой выше реплики перемещался, словно искин сперва шептал мне в левое ухо, потом обошёл меня сзади, пошептал в правое ухо и в итоге оказался у меня "перед лицом".

— Ага. Похоже, во время перелёта ты мне скучать не дашь.

"Тебя это беспокоит? Хочешь об этом поговорить?"

Я улыбнулся.

— Слова, как числа. Числа, как слова.

Давно забыта чистота Начала.

Процентами забита голова:

Процентами, которых вечно мало.

И некогда в торжественной тиши

Подумать о стремлениях души.

Наградой мне был озадаченный, мягко говоря, взгляд одного из штатных финансистов "Танару Груп", который работал с Семёркой до меня, и виртуальный смешок искина.

"Похоже, мы с тобой сработаемся, парень!"

— А ты соображаешь не так уж быстро. Впрочем, раз соображаешь, это уже хорошо.

"Ну-ну".

— Я могу забрать его? — спросил я у финансиста.

— Разумеется, — буркнул тот. "Встретились два психа", — крупными буквами читалось на его сонной физиономии.

Флэшбэк (3)

"А я ещё при знакомстве изобразил острое шило, хозяин, да?"

Стискиваю зубы.

"Перестань называть меня хозяином. Или хочешь, чтобы я обращался к тебе — "Эй ты, раб!"? За мной ведь не заржавеет".

"Быть рабом не так уж плохо".

"Предпочитаю свободу".

"Оно и видно".

Отпустить скобу внизу, поднять левую руку, уцепиться за скобу наверху. Одновременно переместить выше правую ногу. Потом зеркально повторить эти действия правой рукой и левой ногой. И снова. И снова. И снова.

"Чего молчишь?"

"Экономлю силы... всадничек интеллектронный".

"Да, я такой, о лучший среди всех моих скакунов".

"Нарываешься на отключение коммуникатора? Могу устроить".

"Тиран".

"Разумеется. И ещё какой..."

"Каков поп, таков и приход".

Я ощутил интерес даже сквозь медленно накатывающую пелену утомления.

"А это ещё по-каковски?"

"Это, Кирам, поговорка на языке, ставшем некогда основой бейсика. Забавно звучит, не правда ли? Устаревшая лексика порой оказывается очень актуальна".

"Ты бы всё-таки перевёл... снисходя к узколобым типам, не помнящим своих корней".

"Не прибедняйся, тебе не идёт. А что касается буквального смысла поговорки, то растолковать его не так просто. Ты знаешь, что такое религия?"

"Очень смутно. Вроде бы это такая архаичная разновидность идеологии... или нет, это что-то, связанное с мифами, так?"

"Сомневаешься? И правильно делаешь. Потому что обе догадки никуда не годятся. Но грузить тебя такими вопросами прямо сейчас было бы жестоко, поэтому переведу поговорку без лишнего буквализма. Каков хозяин, таков и дом. Или: каков начальник, таков и коллектив".

"Ничего себе! Какой, однако, широкий спектр смыслов!"

"В нашем с тобой случае он сильно сужается. Говоря в лоб, мы стоим друг друга".

"Для друга ты временами слишком колюч".

"В меру. Вот с Ленной ты был чуток и мягок — что, понравился результат?"

"Ты нарочно меня злишь, жестянка!"

"Только сейчас допёр? Тогда сообрази ещё простую вещь: мне тоже хочется добраться до конца этой гадской лестницы. А так как самые эффективные методы взбадривания тебе сейчас по известным причинам недоступны, приходится мне служить стрекалом. Злись, Кирам. Выделяй адреналин. От этого сейчас зависим мы оба".

Вот уж тут мой интеллектронный всадник прав на все сто. Потому что охотятся не только на меня. В прицеле у охотников и Семёрка...

Ибо с некоторых пор мы воистину стоим друг друга.

Глава 3. Ужас осознания

Яхта класса Е, как я и предполагал, оказалась сущей дрянью. Может, во времена, когда старик Лонсам Дегретоц был оптимистичен и юн, яхта могла сойти за приличное транспортное средство... может, могла. А может, и нет.

Но нынче, когда её системы выработали ресурс в среднем на 130-145 %, сия лоханка, пережившая четыре капитальных ремонта и две модернизации, вызывала у меня, своего временного хозяина, зубовный скрежет пополам с нецензурной бранью. Полёт до системы Некаттэ на этом ведре с гайками затянулся на лишнюю декаду, потому что ровнёхонько на середине пути у яхты заглючила система ориентации. Копаясь вместе с парой вызванных ремонтников в пыльных потрохах "моей" лоханки, я узнал об аппаратных и программных сбоях оптоэлектронного оборудования гораздо больше, чем мне бы того хотелось.

Вообще-то я мог и не помогать ремонтникам. Но альтернативой было сидение в слишком тесной пилотской кабине либо немногим более просторной "капитанской каюте"... и общение с Семёркой. А старший искин оказался изрядно похож на какую-нибудь острую приправу. В малых дозах приятно, в умеренных вызывает раздражение (не только слизистых), в больших же... ну, сами понимаете. Эта интеллектронная пакость словно поставила перед собой задачу спустить меня из воображаемых эмпиреев на поверхность Мухи. Типа, я тут, конечно, существо служебное и вообще искусственное, зато знаю больше и соображаю быстрее.

А раз так, то догадайся сам, дружок Кирам, кто тут венец творения. Или тебе подсказать?

Кроме того, хлопоты внепланового ремонта помогали отвлечься. Подозрительная ясность сознания со временем не то, что не ослабевала — наоборот. Это, конечно же, никак не могло оказаться естественным и нормальным. Более того: стоило мне остановить взгляд на каком-нибудь предмете на срок более нескольких секунд, как этот предмет начинал меняться. Обрастал деталями, выплывающими на передний план малозаметными штрихами — и даже данными, которые я никоим образом не мог воспринять... но всё равно каким-то образом знал.

Несколько раз я проверял эти данные, и всякий раз оказывалось, что сверхъестественно острое чутьё не ошибается. Так что я перестал проверять сам себя и смирился, стараясь просто не смотреть на что-либо — что угодно — слишком долго. Особенно на людей. Ни на их лица, ни на их фигуры. Знать без вопросов, что съеденная ремонтником за завтраком булочка с повидлом оказалась немного чёрствой, было не очень приятно. Но стократ неприятнее было знать, что младший из пары ремонтников считает напарника криворуким тупарём, только благодаря выслуге получившим старшинство. А тот, в свою очередь, тихо ненавидит подчинённого и при всяком удобном случае гадит ему, регулярно отсылая просьбы о замене с такими формулировками, чтобы послужной список младшего "украшали" мелкие, но неприятные нарекания.

Откуда бралось это непрошеное и нежеланное знание? Я старался об этом не думать. А после очередного сна, дразнящего ощущением свободного полёта, просыпался с часто колотящимся сердцем — и ощущением, отдалённо похожим на волнами накатывающую тошноту. Не знаю, как и описать... да, пожалуй, тошнота подходит больше других сравнений. Только не съеденное мучило меня, а то непонятное, которое проникло в моё сознание вместо запланированного поздравления. Уж до этого я додумался.

Но я до ледяной дрожи боялся думать дальше.

А потом, примерно за сорок пять — сорок семь подлётных часов до системы Некаттэ, плотину всё-таки прорвало. И началось всё с разговора.

"Парень, что тебя гложет?" — без обычных подколок, с полной, можно сказать, абсолютной серьёзностью спросил Семёрка.

— Ты о чём?

"Вот только не делай вид, что всё в медовой глазури, хозяин. Когда мы отправлялись в это маленькое путешествие, твоё сердце отстукивало в среднем 59 ударов в секунду. Как то и положено сердцу здорового, хорошо развитого физически мужчины. Сейчас твой пульс — 68. Притом ты вполне здоров. Знаешь, одного этого достаточно, чтобы поднять тревогу".

— Я беспокоюсь о том, что предстоит сделать в...

"Так. Давай без вранья, ладно? Мы напарники или кто?"

— Или кто, — не удержался я.

"Слушай, парень, я же помочь тебе хочу!"

— Да что ты можешь?

"Ты удивишься, если узнаешь. Профессионалом от психоанализа меня не назовёшь, но не потому, что я плох, а просто потому, что специфического опыта у меня недостаточно".

— А сколько у тебя вообще опыта, Семёрка?

"Никак ты о возрасте спрашиваешь? Если считать от сборки и запуска, то 28 лет; если от подтверждения статуса старшего ИИ, оно же совершеннолетие — то 24 года".

— Выходит, ты мой ровесник? Если брать время сознательной жизни?

"Примерно да. По годам. Как система обработки данных я всё же пошустрее буду, уж извини. Но вернёмся к твоему душевному состоянию. Что тебя грызёт, Кирам?"

Так, подумал я, лёжа с закрытыми глазами в пилотском кресле (донимающие меня нежеланные озарения легче всего игнорировались именно в этой позе). Вот уже и обращение по имени в ход пошло. Похоже, эта зараза не отвяжется, пока не... что? Убедится в своём бессилии? Ну и пожалуйста, кину ему в зубы задачу, о которую он их обломает!

А то больно много понимает о себе, жестянка...

— Скажи мне, Семёрка, может ли человек словить вирус?

"В каком смысле?"

— Не тупи, — бросил я не без удовольствия. — Вирус — он и есть вирус. Хотя в моём случае всё малость сложнее. Вирусы обычно отнимают ресурсы системы, а мой как будто их добавляет... да ещё странно как-то...

"Так-так. Начни-ка с начала. Как ты этот "вирус" словил, в чём заключаются проявления его работы, что изменилось после... заражения?"

— Ну, допустим, расскажу я тебе всё. И что это изменит?

"У тебя ведь имплантат категории 3+, да?"

— Ну.

"В таком случае могу тебя обрадовать. Я способен подключиться к твоей нервной системе через имплантат и поработать... ну, аналогом антивирусной программы. По крайней мере, точно выяснить, что именно засело в твоей голове, я берусь".

— Ты же говорил, что не можешь считаться профессионалом-психоаналитиком!

"Поэтому я и не обещаю, что смогу всё исправить. Но уж диагноз-то поставить в моих силах. Или ты мне не доверишься?"

— Доверюсь, — выдавил я после долгого молчания.

И это само по себе свидетельствует о том, до какого градуса растерянности и отчаяния я к тому времени дошёл.

Даже детям известно, что при любой степени технического совершенства беспроводные многоканальные коммуникаторы подчиняются ограничениям, налагаемым скоростью света и законами распространения электромагнитных волн. Или, говоря в лоб, чем ближе располагаются узлы связи (в нашем случае — мой "Тимоль" и физическое вместилище Семёрки), тем связь надёжнее, быстрее и менее энергоёмка.

Последнее, насчёт энергоёмкости, важнее всех остальных соображений. Биотроника имплантатов, конечно, может быть запитана множеством разных способов, и за тысячи лет изобретатели перепробовали буквально всё, что могли вообразить — от введённых под кожу термопар и вплоть до громоздких, избыточно мощных кабельных систем, работа которых поднимает температуру человеческого тела, как лихорадка. Но мало кому охота регулярно заменять элементы питания, располагающиеся в теле, или не менее регулярно облучать разные части организма для пополнения ресурса встроенных аккумуляторов. Мой "Тимоль" снабжён самой, на мой взгляд, простой и надёжной схемой питания. Он работает на электроэнергии, поставляемой органическим аккумулятором, который заряжается от топливного элемента, совмещённого с гемофильтром (последний заодно помогает мне следить за здоровьем, как дополнительная печень). До тех пор, пока в моей крови не кончится глюкоза, проблем с энергией у имплантата не будет. Ну а съедать за завтраком лишнюю булочку с маслом мне не трудно и даже приятно.

В общем, я приволок кейс с Семёркой в кабину управления, плюхнулся в пилотское кресло, торопливо закрыл глаза и буркнул:

— Приступай.

"А ты ничего не забыл?"

Мысленно вздохнув — эх, передумать бы, да поздно, поздно... — я несколькими командами разрешил искину напрямую обращаться не только к контурам, контактирующим со слуховыми нервами, но и ко всем остальным. Включая контуры прямой связи с лобными долями моего мозга. В поле зрения тут же возник диглиф Семёрки, его аватара: искристо-зелёная семилучевая звезда, при вращении по часовой стрелке сперва размывающаяся от скорости в неопределённое пятно, а потом превращающаяся в сплюснутую, практически квадратную цифру 7, запертую в полупрозрачной коробке кейса. Потом цифра вспыхивала синим, изображение размывалось, словно дробясь в десятках — сотнях — тысячах фасет, и собиралось из раздробленности обратно в искристую звезду. Весь цикл занимал ровно семь секунд — я проверил по таймеру.

Красивый, но однообразный цикл превращений совершился уже несколько раз, но ничего больше не менялось. И мне это надоело.

— Ну и? — буркнул я. Искин в ответ прошелестел:

"Я провожу тонкую подстройку. Расслабься и ни о чём не думай... ну, ни о чём, кроме диглифа: специально повесил, чтобы тебе было на чём сконцентрироваться".

— Это надолго?

"Зависит больше от тебя. Когда ты успокоишься, тут же приступим к подъёму памяти".

"Подъёму?"

Поскольку я, хоть и не озвучил, но мысленно проговорил вопрос, Семёрка ответил:

"Профессиональный жаргон. Ты ведь в курсе, что люди очень редко могут вспоминать прошлое в полном объёме и без значительных искажений?"

"Да".

"А мне — нам — нужен именно не искажённый и полноценный фрагмент твоей памяти о том моменте времени, в котором, как ты подозреваешь, тебе подсадили "вирус". И я помогу тебе вспомнить его так, как..."

— Ты меня гипнотизировать собрался, что ли?

К искину вернулась часть своеобычной игривости:

"Не-а. В сравнении с полноценным подъёмом гипноз — фигня! Это больше похоже на управляемый транс, если тебе интересно... причём я могу потом оставить тебе ключ, с которым ты сам сможешь поднимать свою память".

"Если всё так здорово, почему этим никто не пользуется?"

"Ты не прав. Пользуются. Но немногие".

"Почему?" — повторил я.

"Потому что в массе своей люди глупы, ленивы и недоверчивы".

Логично. Если научиться подъёму памяти — чем бы он ни был — можно только в полном прямом контакте со старшим искином, имеющим соответствующую квалификацию, да ещё при условии, что у обучаемого имеется имплантат категории 3+... м-да.

По статистике в моей родной системе только один из двух тысяч человек имеет такой же или лучший. Хотя позволить себе по-настоящему хороший имплантат может куда больше народа. Глупость? Лень? Не знаю и знать не хочу.

Не очень-то я люблю себе подобных в целом, а личные отношения выстраиваю... с трудом. Покойный Лонсам Дегретоц, несостоявшаяся возлюбленная Ленна, пяток приятелей типа Сата, которых можно пригласить на праздники вроде дня рождения. А ещё деловые знакомые, родители, соседи по жилому блоку, девушки по вызову, лица которых запоминаются ещё хуже лиц соседей — вот и весь список моего общения.

Ах да. И ещё Семёрка. Но он-то не человек.

Назовите меня мизантропом, если хотите. Возражать не стану.

...момента, когда диглиф растворился в сиреневом чёрнозвёздном мареве, я не уловил. Я вообще не сразу понял, что подъём памяти уже идёт вовсю. Наверно, так оно и должно было случиться: иначе, как незаметно для самого себе, нельзя воспользоваться отсутствующим навыком.

С какой же радости у меня на душе так паршиво?

Ну, ничего. Сейчас Сат устроит свой сюрприз, потом покатится программа праздника, потом будет что-нибудь тонизирующее и веселящее, а потом, глядишь, настроение поправится. Так, а вот и сюрприз подоспел. Символ поступившего сообщения — диглиф миниатюрного мигающего монитора в углу поля зрения — напоминает, что надо бы визировать ему доступ к сенсорным контурам имплантата. Останавливаюсь, напоминаю себе, что желательно не двигаться, пока сообщение будет распаковываться, и мысленно командую открытие.

Поле зрения затопляет мрак. А потом из сплошной стены тьмы выступает кисть руки. Очень подробно прорисованная, с точностью до волоска и кривовато обрезанного ногтя на мизинце. Во всю фалангу среднего пальца — кольцо из материала вроде стекла, но явно не стекло, а нечто более высокотехническое. Даже интеллектуальное, наверно: в глубине кольца по миллионам тоненьких световодов кружат искры каких-то сигналов.

Я вижу их очень ясно, очень отчётливо, потому что кольцо заполняет всё поле зрения, а искры сигналов вонзаются в сознание, словно шутихи. Одна искра, похожая больше на каплю, прыгает прямо в глаза и разворачивается тягучей радужной спиралью. Я лечу, как бесплотная точка чистого разума, по лабиринту вне привычных измерений, и время вокруг ведёт себя чертовски странно. Потом я влетаю в паутину туманных огней, и оказывается, что у меня снова есть тело — только какое-то странное, как будто не вполне моё. Феномен плоти, подобной неразношенной одежде, не заставляет меня задуматься. Меня ведёт логика чистой грёзы... или, возможно, сюжетного сновидения. Войдя в белую комнату, я поднимаю с пола пакет

(нет, неправильно: это Пакет! непременно с заглавной буквы!)

и слегка сжимаю его руками, размещая кончики пальцев в точно выверенных местах. Упаковка сползает, рассыпаясь невесомым прахом, я встряхиваю содержимое и надеваю на голову. Обруч ложится на виски так, словно подогнан под мой размер с молекулярной точностью. От него по всему моему-не-моему телу разбегаются волны морозных иголок и струи странного жара. Но спустя некий срок, не большой и не маленький, а единственно правильный, волны и струи впитываются, словно втекают под кожу, не оставляя следа. Обруч тоже становится лёгок до полной неощутимости. Поднимаю руки, ощупываю себя... обруча нет.

Тоже впитался?

Из стены передо мной выдвигается зеркало. Я шагаю навстречу своему отражению, которое похоже вовсе не на меня... кто я?.. кто бы там ни был, отражение и я сливаемся, после чего я выхожу из зеркала и иду навстречу другому зеркалу с другим отражением, и сливаюсь с ним, прохожу насквозь, выхожу из зеркала, иду к следующему, сливаюсь с отражением, выхожу, иду, падаю, с головой погружаюсь в бассейн с чёрной водой, растворяюсь в пустоте, падаю, переворачиваясь на бесплотных верёвках ветра, головой вперёд вонзаюсь в море огня, вспыхиваю... изумительно приятное ощущение — сгореть дотла! Я и не думал, что быть пеплом так здорово... падаю в галактический вихрь, в миллиарды колючих звёзд, лечу в невесомости, беззвучно хохоча: у меня снова нет никакого тела, только чистое, отмытое до зеркального блеска сознание, только восторг, только упоение нездешней свободой...

Сон сворачивается в яркую точку и раскрывается, словно пергаментный свиток. Строгие синие буквы на бледно-жёлтом фоне очень гармоничны, я читаю, скользя мимо смысла, но потом приходит отрезвление. Я вчитываюсь, соскальзываю взглядом к концу:

"...довольно опасно форсировать осознание. Для предотвращения психоспазма основные и второстепенные блоки Пакета будут временно скрыты Покровом Забвения. Освобождение от Покрова Забвения с полным доступом к главной директории выбора станет возможно по истечении срока "медленной" инсталляции или при использовании любой из техник осознанного воспоминания. Глиф полного доступа..."

Вот на этом-то глифе меня и вытряхнуло из воспоминания в реальность. Я распахнул глаза так широко, как только мог, и почти не заметил, как закрыл Семёрке доступ к своим мозгам. Вообще, даже возможность обмена "мыслями" отрезал.

Поздно.

С галлюцинаторной яркостью передо мной повис текст, который я воспринял сразу весь, от первого до последнего слова. Мгновение, и текст погас, оставив меня наедине с собственными мыслями, но смысл остался. Да и формулировки врезались в сознание, как раствор для травления в поверхность полированного металла.

ЧЕЛОВЕК, ТЫ ПРОШЁЛ ЧЕРЕЗ ИНИЦИАЦИЮ ПСИ. ТВОЯ ЖИЗНЬ ИЗМЕНИЛАСЬ И УЖЕ НЕ СТАНЕТ ПРЕЖНЕЙ. СМИРИСЬ. В ПОЛУЧЕННОМ ТОБОЙ ПАКЕТЕ ИМЕЕТСЯ НАБОР ПРОСТЕЙШИХ НАВЫКОВ УПРАВЛЕНИЯ ПСИ. ПОЛНОСТЬЮ ОСВОИВШИСЬ С ЭТИМ НАБОРОМ, ТЫ ПОЛУЧИШЬ ТАКУЮ ВЛАСТЬ НАД ТЕЛОМ И СОЗНАНИЕМ, О КАКОЙ ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО И МЕЧТАТЬ НЕ МОЖЕТ.

НА ТВОЁМ МЕСТЕ Я БЫ ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ОЗНАКОМИЛСЯ С БЛОКАМИ "ЗДОРОВЬЕ", "ТРЕВОЖНЫЙ КОМПЛЕКТ" И "ТЕХНОМАГИЯ". НО ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР, КОНЕЧНО, ЗА ТОБОЙ. ЖЕЛАЮ УСПЕХОВ В ОБУЧЕНИИ.

К СОЖАЛЕНИЮ, У ВСЯКОГО ХОРОШЕГО СОБЫТИЯ ЕСТЬ И МРАЧНАЯ СТОРОНА. ТАК КАК ТЕПЕРЬ ТЫ — ИНИЦИИРОВАННЫЙ ПСИОНИК, НА ТЕБЯ БУДУТ ОХОТИТЬСЯ ПСИЧИ И ИХ МИНЬОНЫ. ИЗБЕГАЙ ИХ! ПРЯЧЬСЯ! ЕСЛИ ТЫ ПОЗВОЛИШЬ ОБНАРУЖИТЬ СЕБЯ, БУДЕШЬ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ УБИТ, И ХОРОШО, ЕСЛИ СМЕРТЬ БУДЕТ БЫСТРОЙ! ТАК ЧТО ЕЩЁ РАЗ ПОВТОРЮ: ОСВАИВАЙ "ТРЕВОЖНЫЙ КОМПЛЕКТ".

УДАЧИ ТЕБЕ, ЧЕЛОВЕК!

Хорошее событие, подумал я. Хорошее событие. Хорошее! Событие!

Так. Спокойно. Паника ещё никому не помогала. Может, я и стал псиоником (чтоб тот, из-за кого это случилось, ослеп!), но это ещё не причина сходить с ума раньше срока.

— Кирам! Кирам! Да что с тобой, парень?!

С опозданием я сообразил, что мне не чудится, и голос я действительно слышу. Но как? Стоило задать себе вопрос, как я тут же отвесил себе мысленного пинка за глупость. Пусть раньше Семёрка не спешил подключаться к внутренним динамикам, предпочитая посылать свои "слова" прямиком на мой имплантат — доступ к интеллектронике яхты у него просто обязан быть. Может, не прямой, а через автопилота, но обязан.

Танару нипочём не предоставили бы мне межзвёздный транспорт, даже такой хилый, не позаботившись о подстраховке...

— Не ори, — поморщился я.

— Твой пульс подскочил до девяноста трёх ударов в минуту, — сообщил искин. — Надо полагать, ты вспомнил свой "вирус"?

— Лучше бы это действительно был вирус!

— Ага. Ты понял, что это?.. Кирам? Да не молчи же ты!

— Понял.

— А рассказать не хочешь?

Я еле удержался от нервного смешка.

Пси! Инициация! Смирись!

— Добрый день. Я — телерепортёр канала "Красная линия", и сегодня вы увидите очень необычный сюжет. Оставайтесь на линии!

Ракурс меняется. Камера стремительно наезжает на ребро пластины жилого блока, и вовремя: оператору удаётся поймать крупный план как раз тогда, когда часть блока исчезает в странном, "плывущем" мерцании. Ещё несколько секунд, и мерцание исчезает, как не бывало, а на его месте остаётся аккуратная сквозная дыра. Как будто вырезанная великанским раскалённым ножом.

В возбуждённом голосе репортёра можно расслышать нотки тихой, но от этого лишь более прилипчивой паники.

— Вы только что видели одно из следствий спонтанной пси-инициации. Мы пока не знаем точно, что произошло, мы даже не знаем, кто именно в пострадавшем блоке сошёл с ума, чтобы убивать, и чем был вызван этот ужас, но...

Голос трещит без умолку. Пользуясь случаем, по телеканалу запускают кадры хроники: предыдущие инциденты с участием псиоников. Некоторые кадры я даже узнаю: их крутили и раньше, благо такие происшествия всегда привлекают огромное внимание, моментально оказываясь в топах новостных трансляций.

Снова вспыхивает странноватым зелёным пламенем фигура триктриссы Ольемо (до смерти в зелёном пламени не имевшей и половины той известности, которая пришла к ней вместе с этим огненным финалом). Снова показывают запись операции по задержанию Трёх Лепестков — неудачной, потому что знаменитые налётчики предпочли разнести себя в пыль вместе с проводившими задержание синтранами спецотдела Х полиции Дайража. И снова брызжет слюной прямо в лица зрителям Акти Венрит по кличке Мамаша Кликуша:

— Сдохнешь! Ты сдохнешь! Я вижу, вижу! И я сдохну, мне осталось меньше минуты! Глаза мои лопнут и череп станет мягче масла, потому что касание запретного карается строго! Мы не избежим этого! Мы сдохнем! Я раньше, ты позже! А-а-апффф...

Глаза Мамаши Кликуши действительно лопаются. Как и капилляры на лице, тут же покрывшемся мелкими капельками крови. И голова её при этом странно, противоестественно деформируется, словно кости черепа действительно внезапно утратили твёрдость. Ещё одна смерть в камеру. Но поневоле запоминающаяся: съёмка-то документальная, причём снимали псионика, напророчившую себе самой очень неприятную гибель...

— Мы продолжаем прямую трансляцию из окрестностей Младшего холма, что в поселении Инварел. Как вы увидите на записи, которую мы сейчас повторим для зрителей канала "Красная линия"... — вновь вспышка "плывущего" мерцания, исчезновение части жилого блока... — вот! Это была спонтанная пси-инициация, точнее, одно из её следствий. Напоминаем, что подобные несчастья, ко всеобщему благу, довольно редки. По статистике, всего лишь для одного человека из миллиона угроза пережить пси-инициацию превышает пятьдесят процентов. Вероятность погибнуть во время инцидента с участием псионики заметно выше: один на семьсот тысяч. Увы, гибель либо физические увечья — далеко не единственное, что ожидает псионов и тех, кому не повезло оказаться с ними рядом. В соответствии со всё той же статистикой, практически во всех случаях спонтанная инициация пси заканчивается сумасшествием инициированного. Часто сумасшествие подстерегает даже простых свидетелей подобных...

С трудом избавляюсь от очередного осколка воспоминаний. Почему именно этот репортаж? Да так ярко, подробно: в красках, в звуках, чуть ли не... но додумать мне не дают.

— Кирам!

— Чего тебе?

— Фи, как грубо. Я ведь тебе помог?

— Ну.

Полная смена тона. Пытается пробиться ко мне при помощи слома шаблона, психолух...

— Кирам Лё. Мне даны определённые... инструкции. Как ты, несомненно, догадываешься. Учитывая твоё состояние, я начинаю задумываться, не последовать ли этим... инструкциям.

— И в чём это выразится?

— В возвращении с расторжением контракта.

Вот тут я всё-таки не выдержал и хихикнул. Отрывисто, сглотнув продолжение, пока ещё был способен остановиться без зажимания своего рта руками.

Пси. Я — псионик. В самом ближайшем времени — потенциальный психопат. Угрожать разрывом контракта — мне?

Ой-ой, боюсь-боюсь!

— Да что с тобой творится?! — гаркнул Семёрка не своим голосом.

— Так, ничего особенного. С ума схожу.

— Хватит шутить.

— А я и не шучу.

Искин выдержал приличную паузу. Я валялся в пилотском кресле, плотно зажмурившись, всеми силами стараясь не думать.

— Хватит городить чушь, — сказал Семёрка вполне спокойно. — Только в дурных сериалах люди сходят с ума на пустом месте. А ты к тому же — счастливый обладатель редкостно устойчивой психики. Такие, как ты, могут запаниковать, что, на мой взгляд, и происходит, но обычно холодны, разумны и последовательны во всех делах и мыслях. Ты не глотал галлюциногенов, не подхватывал энцефалопатических инфекций, не терял близких. Иных потрясений, как мне кажется, тоже не было. Какое-то воздействие на твой мозг имело место, хотя я не успел разобраться в его характере... но поверь мне как специалисту: свести с ума даже роликом, напрямую действующим на лобные доли, крайне сложно.

Очень разумная речь. Я оценил. Вот только в моих обстоятельствах все эти разумные доводы не составляют даже слабого утешения.

Инициация пси-потенциала сводит с ума. Сознание не выдерживает груза этого древнего проклятия. Ломается. В лучшем случае — сильно деформируется. Разум человека не приспособлен эволюцией для того, чтобы видеть невидимое, слышать неслышимое, управлять потоками энергий напрямую, простым усилием воли, и при этом, несмотря ни на что, оставаться разумом человека.

Тут я моргнул.

"Вы только что видели одно из следствий спонтанной пси-инициации..."

"В полученном тобой Пакете имеется набор простейших навыков управления пси..."

Или я хватаюсь за соломинку? Но как же хочется верить, что гибельна только спонтанная инициация, а меня инициировали намеренно и аккуратно — так, что никто ничего не понял, даже я сам... пока не воспользовался, спасибо Семёрке, одной из "техник осознанного воспоминания". Как хочется верить, что "полное освоение этого набора" действительно подарит "власть над телом и сознанием", а не подорвёт основы привычного самоконтроля!

Жаль, что нельзя откатать изменения назад. Наверно, инициация действительно необратима, и неведомый составитель инструкции (чтоб ему сгнить заживо, доброхоту драному!) прав, советуя с этим смириться.

Но тогда должно соответствовать истине и предупреждение насчёт таинственных "псичей". С "их миньонами". Чем бы они ни были.

Кстати, узнать об этом достаточно просто.

— Семёрка.

— Ожил?

— Ты знаешь, кто такие миньоны?

На моё счастье, искин решил, что очередная демонстрация паскудного характера окажется не к месту и не ко времени. Он просто уточнил:

— Тебе в общем или специальном значении?

— В обоих.

— Миньоны — это прислужники. Звание несколько уничижительное, потому что происходит от древнего слова "мелкий", "крошечный". А ещё есть такой шрифт — миньон. В буквальном переводе, опять-таки, мелкий.

— Спасибо за разъяснения.

— Всегда пожалуйста. А чего ради ты вдруг заинтересовался этим?

— Видишь ли, мне теперь предстоит опасаться этих самых миньонов.

— Чьих? Прислужники, как правило, всего лишь исполняют приказы.

— Угу. Растолкуй мне ещё одно слово.

— Какое?

— Псич. Или псичи.

Пауза.

— В первый раз слышу, — сообщил Семёрка. — Пэ, эс, и, че. Псич. Так?

— Именно так.

— Какой-то жаргонизм? — предположил он.

— Возможно.

Разговор снова увял.

А я решил, что истерить больше не буду. Отрицать факт инициации невозможно. Но зато вполне можно отнестись к нему... спокойно. Может, я не сумею справиться со своей проблемой. Да, это возможно. Но попытаться с ней справиться я просто обязан!

Иначе можно сразу приложить к вискам электроды высоковольтной энерголинии.

Флэшбэк (4)

Очередная контрольная ниша — как подарок на пятилетие, когда уже можешь осознать исключительность события, а рутиной оно ещё не стало. Вползаю на керамел. Долго, слишком долго успокаиваю дыхание. Потом пытаюсь расслабить мышцы рук, сведённые судорогой. Получается не очень. Конечно, применив простенькую процедуру из блока "Здоровье", последствия восхождения можно убрать за пару минут... но тогда само восхождение потеряет смысл.

Теперь-то я хорошо знаю, что это за звери — миньоны псичей. Слишком хорошо, иглу им в лобешник, в розницу и оптом. Это от них я бегу столь нетрадиционным путём...

И до сих пор не уверен, что убежал.

"Ну что, живой?"

"К сожалению".

"Дай мне полный доступ".

"Ты что, сдурел?"

"Это ты сдурел, если хочешь и дальше наслаждаться набором дивных ощущений. Я просто обращусь к твоим нервам при посредничестве имплантата, ничего больше".

"Ну, тогда валяй..."

Облегчение приходит быстро и мощно, с волной щекочущего электрического тепла. Как же это здорово — расслабиться! Правда, теперь я почти не чувствую натруженных конечностей — но, право, не такая уж это большая неприятность на фоне вселенской энтропии.

Вот мне было плохо, а вот стало примерно никак. Кайф!

"Спасибо, Семёрка..."

"Не за что, хозяин".

"Это намёк, чтобы не вздумал заснуть?"

"Именно, о разумнейший из скакунов".

"Зараза".

"Не за что, хозяин".

Ох и дождётся он у меня отключения коммуникатора! Чес-слово, дождётся!

Впрочем, искину придётся для этого достать меня куда круче. Потому что для него отключение коммуникатора — как для меня помещение в тесный, душный, лишённый света гроб. Доводить он меня, конечно, доводит, но по делу... и грани не переступая. Так что все мои мысленные обещания — звук пустой. Я не захочу ТАК обидеть самое близкое мне существо...

Впрочем, что значит "самое близкое"? Единственное! Прежняя жизнь финансового консультанта Кирама Лё — тлен, прах. Кроме Семёрки, у меня не осталось никого и ничего.

Что тоже неплохо характеризует меня, а равно и мою ситуацию.

Глава 4. Пятнашки с кровью

Пси там или не пси, но работу делать надо. В систему Некаттэ я заявился не просто так, а по делу; последнее в моём понимании означало, что надо знать местные условия: историю, экономику, психологию, культуру и так далее — иначе я легко могу попасть впросак как консультант.

Ну, или не консультант, а независимый фининспектор. Всё едино.

Кое-какие материалы я поднял ещё перед отправкой: перекачал из ГИС в имплантат, чтобы в полёте было, что почитать. Однако по известным причинам изучение подборки документов у меня застопорилось. Но тем активнее, чуть ли не до фанатизма, я взялся нагонять составленную для самого себя учебную программу, когда мутная история с инициацией выплыла-таки наружу. Альтернативой было изучение Пакета, всех этих блоков "Здоровье", "Техномагия" и иже с ними... а сказать, что альтернатива эта меня не привлекала — всё равно, что ничего не сказать.

Моя родная Муха — мирок не из шикарных. Заштатная дыра как она есть. Но в сравнении с обитаемыми мирами Некаттэ и Муха могла показаться раем. По крайней мере, даже не прошедший адаптационный курс человек может дышать на её поверхности без кислородной маски. Нормальное тяготение, нормальное давление... а что влажность подкачала и пыли в воздухе многовато, так это уже сущая мелочь. Жителям Некаттэ повезло куда меньше.

Там вообще годных для обитания человека миров не было... и поныне нет.

А вот портальных цепочек к этой системе сходится аж семь штук. Почему? Да потому, что очень уж минеральных ресурсов там много. Да и как перевалочный пункт в межсистемной торговле она довольно удобна.

Некаттэ имеет партнёра по звёздному вальсу, не сподобившегося получить от людей индивидуальное название. Некаттэ-второй, он же Некаттэ-Тень, является белым карликом. А белые карлики (как известно даже прогульщикам и двоечникам) возникают в результате взрыва сверхновых, как один из финалов эволюции звёзд. Но есть у этих взрывов ещё один результат, именуемый планетарными туманностями. Обычно эти туманности вместе с содержащимися в них тяжёлыми элементами рассеиваются в пространстве довольно широко и равномерно. Но Некаттэ оказалась расположена на очень удачном расстоянии от звезды, рванувшей полтора миллиарда лет назад; кроме того, в момент взрыва сверхновой взаимное положение двух звёзд относительно галактического центра, как высчитали позже астрофизики, тоже оказалось близким к оптимальному. Плюс прохождение звёздной пары через небольшую, но плотную туманность...

Короче говоря, кометные и астероидные пояса около Некаттэ собрали прямо-таки неприлично богатую долю разлетающихся от места взрыва ядер тяжёлых элементов. А добывать их в готовом виде из природных источников (что известно, опять-таки, даже малым детям) экономически куда выгоднее, чем синтезировать их, а потом возиться с разделением изотопов.

Однако большой ошибкой было бы воспринимать Некаттэ как банальный сырьевой придаток более развитых миров. В этой системе, по данным статистики, обитало более семнадцати миллиардов человек, то есть восемью миллиардами больше, чем на Мухе. При этом средний уровень достатка некаттэйцев превышал средний достаток моих соотечественников раза в три... а по некоторым оценкам даже в четыре раза. Причём по ряду показателей разрыв оказывался просто-таки разительный. У обитателей Мухи один личный флаер приходился на 68 человек, а у жителей Некаттэ не флаером даже, а полноценным заатмосферным катером владел каждый пятый...

Впрочем, дивиться последнему факту не следовало. Во-первых, в этой системе производство сложной техники обходилось дёшево. Ресурсов много, клепай — не хочу. Во-вторых, учитывая, каким тонким слоем было размазано по системе население, катера превращались из роскоши в предмет первой необходимости. Ну и, в-третьих, из семнадцати миллиардов добычей занималось целых три с половиной миллиарда. А старатель без катера — как бегун без ног.

Заселяли систему Некаттэ примерно в те же давние времена, что и мою родину. Ну, может, немного позже. Зато цепочки портальных пар до неё протянули раньше. Дешёвое минеральное сырьё — оно всем нужно. Притом собственные добывающие концерны некаттэйцев сумели презреть дрязги, договориться и встретить экспансию более старых и развитых систем единым фронтом. С того самого момента и по сию пору в Некаттэ власть принадлежит так называемому Ургэт Фолон, что можно с большой долей условности перевести на бейсик как Сердце Договора. Ургэт Фолон устанавливает отпускные цены на продукцию местных концернов (хотя в торговлю между самими концернами почти не вмешивается), устанавливает квоты на продажу очищенных металлов, устанавливает — или же отменяет — локальные законы, собирает налоги и содержит полицейские силы... кстати, вполне способные разгромить пару небольших военных флотов.

Короче, если поставить между Ургэт Фолон и словом "правительство" знак равенства, большой ошибкой это не окажется.

"Танару Груп" до таких политических высот не поднималась. Их филиал предлагал свои услуги в основном трём мелким — относительно — концернам-конкурентам, базирующимся на Оэльду, то есть крупнейшей из лун Аттэви, второго по величине газового гиганта в системе. По размерам Оэльду мало уступала полноценной планете, и сила тяжести на её поверхности всего на одну пятую отставала от визаррского стандарта. Поэтому чуть меньше тысячи лет назад верхушкой Ургэт Фолон было решено подвергнуть луну планетоформированию.

То был амбициозный и страшно затратный проект, до сих пор астрономически далёкий от завершения... но для некаттэйцев он стал мечтой, фетишем, воплощением грёз целого народа. И потому всякий, готовый помочь им в великом деле превращения Оэльду в более-менее обжитый мир, мог рассчитывать на целый ряд преференций. От налоговых послаблений и до льготной доли во внешней торговле с системой. Последнее для "Танару Груп" было особенно заманчивым призом, сулящим десятизначные прибыли. А то и одиннадцатизначные. Да-да.

Чем же соблазняла (или пыталась соблазнить) местных партнёров "Танару Груп"?

Технологиями. Адаптированными технологиями.

И тут не обойтись без очередной мини-лекции.

Существует мнение — вполне обоснованное, не поспоришь — что именно технологии целиком и полностью определяют "рельеф" и "наполнение" общественной системы. Да, конечно, есть ещё культурные нюансы (которые, чтобы далеко не ходить, заставляют некаттэйцев поколение за поколением вкладываться в планетоформинг Оэльду), но именно технологическая компонента цивилизации определяет, что может реализоваться вот прямо здесь и сейчас. И что может быть реализовано, но только для малых групп населения — из-за повышенной дороговизны, скажем.

Почему Сфера освоенных миров до сих пор представляется неким целым? Потому что, кроме цепочек портальных пар, есть ещё интегральная связь через Квантум Ноль. А почему в глобальной информационной сети нет независимых, существующих исключительно на распределённых ресурсах искинов? Нет. Не потому, что Квантум Ноль — удовольствие дорогое, хотя не без этого, конечно. Потому, что интегральная связь, мгновенно связывающая приёмник с передатчиком, в смысле объёмов передаваемой в секунду информации сравнительно медлительна. Океан ГИС накрыл больше половины галактики, но он слишком мелок, чтобы в нём завелись акулы. Простое физическое ограничение, ведущее к столь же простому технологическому ограничению...

Существует также мнение, что за три тысячи лет пытливые умы перебрали все возможные технологические решения, и новые взять просто неоткуда. По крайней мере, пока умники в лабораторных халатах не научились жонглировать законами природы, отменяя или же ловко обходя простые физические ограничения. Да-да, те самые. Откуда же тогда взяться рынку адаптированных технологий? А оттуда, что за три тысячелетия миллиарды умников в халатах нашли триллионы решений для конкретных условий — но в получившейся грандиозной библиотеке готовых рецептов даже нужный рецепт отыскать не так-то просто.

Когда же речь заходит о том, чтобы выяснить, как сочетаются друг с другом два решения и более, и не будет ли экономически выгодно использовать патент 0019-5632-9057-0091-4822-317 с патентом 0013-6667-8226-6543-7810-505, становится очевидно, что даже чисто статистически эти два патента доселе использовались, скорее всего, только раздельно, и готового рецепта просто нет. Надо шевелить мозгами самостоятельно.

Вот потому-то торгово-промышленные монстры готовы горло друг другу порвать не только ради по-настоящему хороших управленцев, но и ради по-настоящему толковых некзиалистов. Да что там некзиалистов — даже за "просто" мнемоников порой начинаются настоящие клановые войны. Ибо перераспределять имеющиеся ресурсы хоть и почётно, но сравнительно просто (начала менеджмента я и сам превзошёл), а вот увидеть, говоря образно, в капле обычной воды целое море доселе никем не используемого ресурса — это дано не каждому.

Взять мой "Тимоль". Не буквально взять, а как пример удачно адаптированной технологии. Реальность такова, что коль скоро в человеческом теле можно поместить высокотехничное устройство, взаимодействующее с нервной системой этого тела, — значит, кем-то это уже было сделано. Причём (что уже является далеко не очевидным!) среди множества грубых решений есть и достаточно тонкие, не вызывающие у носителя имплантата проблем со здоровьем и/или психикой. Но перечисленного мало. Это тот минимум, который делает технологию возможной, но ничего не говорит о её желанности или хотя бы финансовой доступности. Создатели моего "Тимоля" много постарались ради того, чтобы сделать его максимально привлекательным с точки зрения маркетинга. Ну, я уже перечислял некоторые преимущества выбранного мной решения, вроде отсутствия необходимости в перезарядке или способности к очистке крови от разной дряни (приятный, хотя и чисто побочный эффект). Но ведь другие производители имплантатов тоже предлагали свои услуги, у меня был немалый выбор... почему я остановился именно на "Тимоле"?

Да потому, что он показался мне наиболее удобным лично для меня по сочетанию функциональности, качества и цены.

И любая адаптированная технология прельщает потребителей именно этим сочетанием. ФКЦ: функциональность, качество, цена (можно и в ином порядке) — вот на чём стоит рынок. Как уже было сказано, технология не обязана быть новой. Хотя порой, очень редко, мелькают на рынке даже такие. Но высветите на презентации чудесное сочетание "ранее не применявшийся в этой звёздной системе набор решений" — и внимание к вашему предложению обеспечено.

Какими именно наборами решений прельщала некаттэйцев "Танару Груп"? А разными. В том-то и прелесть данного сегмента рынка, что иногда даже случайно созданная модификация банальной зубной щётки "выстреливает" многомиллиардными прибылями. Редко, да, но бывает. А уж если окажется, что именно ваш ФКЦ-лот наиболее привлекателен для долгосрочных капитальных вложений — считайте, что вся ваша семья отныне переселится в орбитальные коконы.

Банк сорван, считайте прибыль.