— Прости, Бек, но мне нужно решить важную проблему.
Святослав, не дожидаясь ответа Турсунбека, забрался на переднее пассажирское сиденье Москвича, откинулся на спинку, принял максимально удобную позу и прикрыл глаза. Он переместил своё сознание в первого клона. Только что он сидел в автомобиле, как внезапно оказался в коридоре управления КГБ. Его сопровождало два милиционера, не те, которые отводили его в камеры, другие. Руки закованы в наручники, конвоиры хмурые.
Звягинцева завели в знакомый кабинет подполковника Петренко. Сергей Иванович в слегка помятом костюме со следами алкогольных возлияний на лице сидел в своём рабочем кресле.
— Покиньте кабинет, — сказал он, обращаясь к милиционерам. — Слава, присаживайся.
Звягинцеву не оставалось ничего иного, как сесть в кресло. Для человека в обычном положении сиденье показалось бы удобным, но не тогда, когда руки закованы в наручники за спиной. Славе пришлось сесть на краешек и слегка наклониться вперёд. Милиционеры вышли в коридор.
Святослав не понимал, для чего его вызвали к руководителю, но ничего хорошего не ожидал. Он молчал, в ожидании подвоха смотрел на подполковника.
— Думаешь, зачем тебя привели сюда? — вкрадчиво вопросил Петренко.
— Есть такое дело, — едва заметно обозначил кивок Святослав.
— Сегодня, Слава, Генеральный Секретарь объявил в стране военное положение, — неспешно начал подполковник. — Весь мир узнал, что Волгоград наводнили инопланетяне. Руководство КГБ долго думало, как с тобой поступить.
Надежда загорелась в сердце Звягинцева. Будь он в своём теле, сердце началось бы учащённо биться, но в теле дубля ему удалось сохранить невозмутимость. Он ждал дальнейших слов, и дождался.
— Ты, Слава, конечно, нарушил много внутренних правил, — продолжил Петренко. — Разгласил секретную информацию... Но теперь эта информация перестала быть секретной. С точки зрения закона тебя это не освобождает от ответственности, поскольку нарушение было раньше отмены секретности, но...
Пауза, которую взял подполковник, внимательно рассматривающий слесаря, была настолько напряжённой, что Святославу хотелось воскликнуть: 'Ну же, продолжай! Какого хрена ты замолк? Меня освободят?'. Но он сдержался.
— Да, ты нарушил, но с другой стороны, — продолжил подполковник, — чего ещё было ожидать от работяги? — иронично усмехнулся он. — Ты хороший слесарь, но как агент КГБ — ниже плинтуса. Я попросил за тебя наверху, — показал он пальцем на потолок, — поручился, Слава, поэтому...
— Меня... — даже в теле дубля у Славы от волнения голос стал хриплым. — Меня освободят?
— Это зависит от тебя, Слава, — подполковник пристально глаза в глаза с угрозой посмотрел бывшему подчинённому. — Если ты не будешь делать глупостей, продолжишь возиться в дерьме и будешь вести себя тише мыши, то я могу поспособствовать твоему освобождению. Если же вдруг думаешь, что пострадал не за дело, планируешь пойти против Родины...
— Нет-нет! — тут же замотал головой Звягинцев. — Сергей Иванович, меня вполне устраивает работа сантехника. Я ни к кому не имею претензий.
— Что, даже не обиделся на заключение в камеру? — искренне удивился подполковник. Ему действительно было интересно получить ответ.
— Нет, — спокойно ответил Святослав. — Камера хоть и меньше слесарки, но условия почти такие же. Лежи себе на койке, плюй в потолок. На работу ходить не надо, кормят, поят, тихо и мозги никто не компостирует...
— Удивляешь ты меня, Слава, — качнул головой Петренко. — Сильно удивляешь. Бывало, закалённые и подготовленные агенты ломались после нескольких суток в одиночной камере, а ты сидишь такой бодрый... Я бы даже сказал, слишком бодрый, словно на курорте побывал.
— После того, как поныряешь в продукты человеческой жизнедеятельности, и такое за отдых сойдёт, — сказал Звягинцев.
— Значит, ты готов к сотрудничеству? — спросил подполковник.
— Конечно.
— Что же... Конвой!
Милиционеры после возгласа Петренко резко распахнули дверь и быстро ворвались в кабинет. Подполковник усмехнулся. Прежде, чем милиционеры набросились на Звягинцева, который успел изрядно струхнуть, Сергей Иванович приказным тоном произнёс:
— Освободите его, — кивнул он в сторону Святослава, — после чего можете возвращаться на пост.
Милиционеры удивились, но обсуждать приказы начальства не стали. Звягинцев встал и повернулся спиной к конвоирам. Они освободили его руки от наручников и покинули кабинет.
— Слава, запомни, ни слова о твоей работе тут, — с угрозой произнёс Петренко. — А сейчас иди в бухгалтерию, получи расчёт. Очки и личные вещи получишь на посту при выходе из здания. Если кто будет спрашивать, ты, Слава, уволился по собственному желанию. Не твоя работа. Понимаешь?
— Понимаю, Сергей Иванович. Я сам захотел уволиться. Я могу идти?
Святослав был готов согласиться с чем угодно, лишь бы свалить отсюда и вернуться к нормальной жизни без опасения попасть в застенки КГБ или на опыты учёным.
— Иди, Слава. Иди...
Глава 24
Шок... Иначе не получится описать состояние Звягинцева. Он в теле дубля стоял напротив цирка неподалёку от управления КГБ и не мог поверить в то, что всё происходит в реальности. Мало того, что его отпустили, так ещё даже не пожурили и не стали запугивать. Дальше вообще происходящее было похоже на бред воспалённого воображения.
В бухгалтерии с ним говорили, как с обычным сотрудником — ровно, спокойно. Бухгалтера смотрели на Звягинцева с интересом, как на коллегу-мужчину, а не как на преступника. Попросили написать заявление на увольнение по собственному желанию, видимо, их предупредило руководство, каким образом нужно рассчитать сотрудника. Святослав хотел скорее покинуть здание, стены которого стали на него давить, но пришлось ждать, поскольку бухгалтер считала деньги...
Да уж! Это было неожиданно. Звягинцев получил на руки заработную плату и премию, причём, непонятно за что. Когда он расписывался в платёжке, в одной из граф заметил надпись: 'Премия: 10 700 рублей 00 копеек'.
В целом сумма в кармане джинсов была очень приличной — тридцать тысяч восемьсот девяносто рублей. Учитывая, что Звягинцев и недели не проработал в КГБ, а несколько дней просидел за решёткой, всё выглядело очень странно. Дико. Подозрительно. Нереально. Но ведь факт — нахождение в камере-одиночке было оплачено как сверхурочная работа! В гробу он видел такую работу.
От попыток осознать, что вообще за херня произошла, у Звягинцева чуть не закипели мозги. В итоге он плюнул и решил не забивать голову ерундой. Просто поставил себе зарубку в сознании держаться подальше от представителей правопорядка. Оно, конечно, сотрудники КГБ и милиции работают на благо Родины, защищают граждан Советского Союза, но внутренняя кухня у них, как понял Святослав, отдаёт душком. Надёжных товарищей там не встретить, у всех шкурный интерес, ради которого чекисты готовы заложить напарника, которому до этого клялись в сохранении тайны.
— Ой! Здрасти.
Милый девичий голос вернул Звягинцева в реальность. Он повернулся направо и обнаружил знакомые изумрудные глаза и каштановые кудри. На этот раз жительница из дома через дорогу, в котором расположена слесарка, была одета в спортивный костюм красного цвета с белыми полосами. На ногах советские кеды в тон костюму. В правой руке она держала авоську, в которой были видны хлеб и картошка. На груди справа красовалась вышивка в виде перекрещенного серпа и молота в окружении венка, под ним висел золотой значок 'ГТО'.
Нормативы для ГТО (готов к труду и обороне) серьёзные, а уж сдать их на золотой значок по высшему разряду — для этого нужно иметь великолепную спортивную форму. Звягинцев в молодости с большим трудом сдал нормативы ГТО лишь на бронзовый значок, хотя имел на тот момент неплохую физическую подготовку, поэтому он испытал к девушке чувство уважения.
К примеру, молодому парню для бронзового значка нужно отжаться двадцать восемь раз, а девушке для золотого значка следует выполнить семнадцать отжиманий. С бегом ситуация похожая, если парню на бронзу нужно преодолеть стометровку за четырнадцать целых четыре десятых секунды, то девушке на золото нужно пробежать максимум на две секунды дольше.
— Добрый день, — кивнул девушке Святослав. — Извините, не припомню вашего имени.
— А мы не представлялись друг другу, — тепло улыбнулась девица, — я часто видела вас у нас во дворе, знаю, что вы хороший сантехник. Соседка вас нахваливала и дворник рекомендовала, как лучшего слесаря. Но, к сожалению, не помню вашего имени. А я Настя.
— Настя, меня Святослав зовут, но привычней Слава. А дворник, случаем, не баба Шура?
— Она, — кивнула Анастасия.
— Баба Шура могла меня рекламировать, — усмехнулся Звягинцев. — Она, помню, мужиков месяц просила кран на улице починить, а я всё время на заявках был и не слышал. А один раз услышал её просьбу и сразу же сходил, починил кран. С тех пор баба Шура стала считать, что я один в ЖЭУ работаю, а остальные слесаря только и делают, что бухают.
— А это не так? — с любопытством спросила Анастасия.
— Конечно, нет. У нас мужики, конечно, ленивые, и выпить любители, но все умелые и работу делали качественно. Лень такая штука, что заставляет человека один раз выполнить работу на высшем уровне, чем десять раз мотаться в одно и то же место и делать тяп-ляп. Конечно, если у слесаря есть мозги и стимул, а финансирование позволяет купить хорошие материалы. Я когда в Советском районе работал, вначале мотались по заявкам на засоры по десять раз на день. Потом нам выделили материалы, мы с напарником за полгода поменяли стояки в этих домах, и всё. Целыми днями сидели в слесарке и рубились в домино, в интернете в онлайн-игры играли, бывало, что ни одной заявки за день.
Тем временем в овраге Турсунбек был сильно обеспокоен. Его товарищ внезапно сел в автомобиль и отключился. Такое состояние было ему знакомо, хотя сталкивался с подобным давно и всего один раз. Нарколепсия. Человек бодрствует, всё нормально, как вдруг его начинает резко клонить в сон и он на некоторое время теряет сознание или резко засыпает.
Прошло десять минут, бывший физик занервничал. Через двадцать минут он стал переживать сильнее. А спустя полчаса узбек запаниковал и попытался привести товарища в сознание.
Вначале Турсунбек пытался позвать Святослава, потом стал кричать, а под конец схватил за футболку с изображением хомяка и стал трясти парня.
Звягинцев в теле дубля почувствовал, что с его основным телом что-то не так и он оставил клона на автопилоте продолжать общение с Анастасией.
Святослав распахнул глаза и обнаружил напротив лицо Турсунбека, который тряс его.
— Слава. Слава, очнись! — кричал он.
— Бек, отпусти меня, — спокойно произнёс Звягинцев.
Узбек обрадовался. Он широко улыбнулся, разжал руки и разогнулся, вытянувшись в полный рост возле распахнутой двери Москвича.
— Аллах всемогущий, ты очнулся! — восторженно произнёс он. — Что с тобой? Это нарколепсия, да? У нас в школе была девочка, которая похожим образом теряла сознание.
— Нет-нет, — покачал головой Звягинцев, поняв, что ничего страшного не произошло, всего лишь сосед по оврагу беспокоился о нём. — Бек, я тебе не всё рассказал о своих возможностях. Понимаешь, какое дело... — он задумался, как лучше подать информацию. — Клоны ограничены тем, что я знаю, и у них отсутствует креативность. Когда они сталкиваются с какой-то проблемой, которую не знают, как решить, они мысленно обращаются ко мне. Я могу перемещать сознание в клона и действовать так, словно это моё тело. Сейчас как раз произошла подобная ситуация.
— Телепатический канал связи?! — Турсунбек был изумлён и в то же время восторгался. — Потрясающе! Теоретически подобное возможно, но столкнуться с подобным феноменом в реальности я даже не мечтал. Это способно совершить революцию в науке!
— Не нужно никаких революций, — в защитном жесте Звягинцев выставил перед собой ладони. — Ты что-то хотел?
— Слава, я переживал, что ты не очнёшься, — виновато сказал Турсунбек. — У меня впервые за долгое время появился друг, а тут ты с закрытыми глазами... Я не знал, что делать. Но теперь... Я теперь могу исследовать новый феномен! Представляешь, если мы сможем понять механизм телепатической связи и состав материи клонов, то это станет величайшим научным прорывом со времён изобретения вычислительной техники!
— Да, это было бы интересно, особенно если запантеновать и зарабатывать на этом большие деньги, — произнёс Звягинцев. — Бек, если у тебя ничего важного, я вернусь, там незаконченное дело осталось. Приглядишь за моим телом, чтобы зайцы не сьели и муравьи не изнасиловали... Или наоборот?!
Турсунбек усмехнулся и добродушно сказал:
— Конечно, Слава, делай свои дела, я пригляжу за тобой. Заодно прослежу за процессом телепатического переноса сознания пусть хотя бы визуально.
— Спасибо.
Святослав вновь откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Через мгновение он вновь занял тело первого дубля. Он в компании Анастасии шёл к ней домой, нёс в руках авоську и рассказывал анекдот на грани приличия. Всё потому, что Звягинцев приказал двойнику вести себя так же, как ведёт себя он сам.
Из воспоминаний удалось выделить главное — Анастасия не просто так подошла поздороваться, у неё в квартире течёт бачок унитаза. Поэтому она, заметив слесаря, поспешила к нему. Пока Святослав общался с Турсунбеком, Настя предложила калым, от которого дубль, полностью имитирующий оригинал, не мог отказаться.
— Так вот, застряла как-то лосиха между двух деревьев... — продолжил рассказ анекдота Святослав.
— Ой, не надо, — заалели щёчки Анастасии. — Я этот анекдот уже слышала, он пошлый!
— То есть, Настя, вы не любите пошлых анекдотов?
— Нет... То есть да... То есть, нет... — девушка и сама запуталась в своих ответах. — На самом деле я не против подобных историй, просто я живу с мамой, а она, если услышит, все мозги мне прокомпостирует, а мы уже к подъезду подошли. Мало ли, вдруг мама в подъезде за дверью стоит. У нас сейчас снимает комнату китаец, мама заботится, чтобы иностранец не слышал мата и пошлостей, чтобы у него сохранился образ 'облико морале' советского гражданина.
— Китайцы те ещё грубияны и матершинники без малейшей культуры поведения в общественных местах, — заметил Святослав.
— Не знаю, — на лице Анастасии отразилось лёгкое неудовольствие, она поджала губы. — Мне господин Чен показался воспитанным и культурным мужчиной.
— Что вообще китаец забыл в Волгограде и почему не свалил отсюда? — слегка удивился Звягинцев. — Вы же слышали об инопланетянах?
— Конечно! — резко кивнула Анастасия. — Это кошмарно! У нас в университете занятия прервали, чтобы все заслушали экстренное обращение товарища Шмелева. Сказали, что вскоре будут эвакуировать. А наш постоялец, Джек, несколько недель назад оказался в Волгограде в служебной поездке, с тех пор не может покинуть страну и город в частности. Мама хотела денег подзаработать и дала объявление о сдаче в аренду комнату, с тех пор он у нас живёт. Он такой затворник, может целый день из комнаты не выходить, постоянно сидит в своём ноутбуке. Даже когда интернет отключили, он всё равно от ноутбука не отвлекается.
