Шут Империи. Часть пятая

В общем-то, запас энергии у ведьмы оказался не такой уж большой, сильно меньше, чем был у Седого.

Когда защитное поле стало тускнеть, Марана с усилием прохрипела:

— Вот и пришел мой конец. Говорила мне бабка, что игрушки Мерадора еще сохранились, а я не верила, дурочка.

Честно говоря, убивать старуху я не собирался, коллеги, как-никак. А то, что бабушка расстроена смертью внучки, так дело вполне понятное, я бы тоже расстроился. Просто решил забрать лишнюю энергию, чтобы у магини не осталось сил на дурные художества.

Только надо Варвару остановить, та похоже всерьез решила устранить очередного претендента на мою голову.

— Варя, Варечка, остановись, солнышко, старушка уже не опасна.

— Ага, щас, оставишь ее, а она опять к тебе в голову полезет, валить ее надо!

— Фу-у, Варвара Петровна, что за жаргон, остановись, прошу тебя, она что-то знает о Мерадоре.

Змея нехотя размотала Марану, но осталась висеть над моей головой, намекая на продолжение экзекуции в случае плохого поведения собеседницы.

— Госпожа Марана, я не собираюсь никого убивать, но прошу вас вести себя в рамках приличий. Давайте поговорим спокойно.

— Жаль, силы уже не те, не по зубам мне ваша парочка. Хорошая игрушка, — произнесла магиня, глядя на Варвару, — с такой можно много дел натворить.

— Это не игрушка, госпожа Марана, это моя подруга, можно сказать — часть меня. А еще раз ее обзовете игрушкой, то ваш жизненный путь действительно закончится здесь и сейчас.

— Прошу прощения, — гостья поклонилась то ли мне, то ли Варваре, — бабка моя, когда я была еще совсем маленькой, рассказывала сказки про старого мага Мерадора, который создавал забавные игрушки, в том числе и вот таких змеек.

У меня в голове мелькнула догадка.

— А как звали вашу бабушку?

— Марена. И не звали, а зовут, жива еще карга старая, что ей сделается, с ее-то силой.

— Не боитесь, госпожа Марана, что я бабушке Марене ваши слова передам? Знаком я с ней, вполне адекватная пожилая женщина, на мой взгляд.

— А чего мне бояться, она и так знает, что я о ней думаю. Вижу, хочешь про Мерадора спросить? Так это не меня, это ее надо спрашивать.

— Хорошо, спрошу при встрече. А мы-то с вами что делать будем? Я вас отпущу, а вы опять безобразничать начнете. Зачем вы меня ведьмой пугали?

— Тебя напугаешь, пожалуй, с такой помощницей, — гостья опасливо посмотрела на Вавару, — никто тебя не пугал, ты сам себе картинку в голове нарисовал, я только подтолкнула.

— Я смотрю, это у вас семейное направление. Внучка ваша герцогу голову задурила и ко мне в голову полезла. Но подруга моя не пустила, — я нежно погладил змею.

— Не пустила, и ладно. Зачем убивать-то было?

— Я ее не убивал, хотя, конечно, приложил к этому руку. Мы забрали у нее всю энергию, а убивали уже дружки герцога. И вообще, — окрысился я, — мне не нравится, когда человеком управляют помимо его воли. Не лезла бы ко мне, никто бы ничего и не узнал.

— Да говорила я Марунке — не лезь к герцогу, добром это не кончится, — сокрушенно вздохнула Марана, — да куда ж там. Как прознала, что старый маг ушел из замка, так и начала на герцога охоту. Доигралась девка.

— Заболтались мы с вами, уважаемая, мужчин пора уже отпускать. Повторяю вопрос — что будем делать дальше?

— А что нам с вами делить, ваше магичество? Вы меня отпускаете, и я пойду своей дорогой, а вы пойдете своей, чего вы опасаетесь?

— Звучит неплохо, но просто так вас, госпожа Марана, я отпустить не могу.

— И чего вы хотите?

— Клятвы.

Бабка насупилась.

— Не получишь ты клятву подчинения, лучше убивай сразу.

— Да не нужна мне ваша клятва подчинения, чего вы все с ней носитесь. Бабушка ваша тоже сильно нервничала по этому поводу. Просто пообещайте никогда не применять свою силу во вред мне и моей подруге.

Магиня повеселела.

— Это можно. Обещаю никогда не применять свою силу и умения во вред магистру Гору и его спутнице, — бодро проговорила Марана и выжидающе уставилась на меня. — Все?

Точно за дурака меня держит старушка, ну-ну.

— И добавьте, пожалуйста, еще немного: клянусь великим Светозарным, если я нарушу данное обещание, то магические силы покинут меня навсегда.

Ох как бабульку перекосило, ох как не хотелось ей произносить основную фразу.

Я покачал головой:

— По-другому никак.

Помолчав для приличия, магиня все же проговорила нужные слова. Вот и славно. Не знаю, действует ли клятва на самом деле или нет, но, похоже, маги в этом мире в данную клятву верят свято.

— Госпожа Марана, позвольте еще один вопрос. Как я понимаю, вы не просто так оказались в этом доме, совсем недалеко от замка дона Омаго? Ваше путешествие связано со смертью Маруны, да?

Бабулька сидела молча, разглядывая гобелен на стене.

— Теперь, когда мы, надеюсь, более не враги, я мог бы помочь вам чем-нибудь. Я косвенно виновен в смерти вашей внучки, хотя, клянусь Светозарным, и в мыслях не было убивать ее. Просто не думал, что герцог решит вопрос так кардинально.

Гостья молчала. Что ж, было бы предложено, не сильно-то мне и хотелось задерживаться в этих краях, домой надо, в Ланов, там меня команда ждет.

Вспомнился мой дом, семья, стало грустно. Ладно, надо заканчивать разговоры да мужиков освобождать, а то все холодное будут есть.

Не успел раскрыть рот, как Марана заговорила:

— Тридцать лет назад герцог забрал у меня еще одного родного человека.

Отступление.

— Дьявол! — выругался дон Ламар Омаго-старший, наблюдая из окна за сыном, который неуклюже отмахивался мечом от нападавшего мастера Чу Санда. Как у него мог родиться такой ребенок-размазня?! Омаго-старший с детских лет не вылезал из седла, его любимый меч всегда стоял наготове в изголовье кровати. Все свободное время герцог тратил на оттачивание мастерства работы с мечом, разучивание новых связок и хитрых финтов. Сколько проведено боев, сколько выиграно турниров, все и не упомнишь.

Герцог и с будущей матерью своего ребенка связался только потому, что дальше тянуть становилось уже неприлично, нужен был наследник. Как только родился сын, эту ставшую ненужной женщину вытолкали взашей, запретив даже приближаться к стенам замка.

Наследника герцог воспитывал сам, но чем старше становился мальчик, тем сильнее он раздражал отца. Если в мире есть полные противоположности, то это они с сыном. Полное неприятие образа жизни отца, абсолютное нежелание стать воином и кислая рожа при виде мастера меча.

В последнее время до герцога стала доходить информация, что в Эпине, куда сын ездит получать дополнительное образование, у наследника появились какие-то странные дружки, какие-то мутные девки. Интересно, откуда у него деньги на все это?

Ну, ничего, не сильно-то он и разгуляется, ни одной лишней медяшки не получит, бездельник, потому как вся казна в руках герцога. При мысли о накопленном состоянии в животе Ламара-старшего начинало разливаться тепло. Иногда он спускался в хранилище и с обожанием разглядывал свое богатство.

Эти полновесные золотые монеты, эти юркие блестящие серебряки, великолепные украшения из сундучка с фамильными драгоценностями. Здесь лежат сила и власть, и даже здоровье и долголетие. Возможность содержать в замке сильного мага позволяет рассчитывать на значительно более долгую жизнь, чем у простых людей.

— Палмер!

Бессменный оруженосец находился рядом в любое время дня и ночи, не нужно было даже оборачиваться, чтобы убедиться, что помощник его слышит.

— Позовите это позорище сюда.

Ламар-младший всю свою жизнь боялся отца. Боялся и ненавидел. Ненавидел за отсутствие матери, за жизнь, лишенную простых детских радостей, каких-либо развлечений и удовольствий. Страсть герцога к накоплению денег была даже сильнее, чем любовь к оружию, поэтому в замке экономили практически на всем. А многочасовые занятия с тяжеленным мечом приравнять к развлечениям было сложно.

Его жизнь изменилась в семнадцать лет, когда он случайно увидел, как их дворецкий выходит из хранилища герцога.

"Как интересно, — подумал Ламар, — все в замке уверены, что ключ от хранилища есть только у самого хозяина. Насколько я вижу, не только у него".

Платой за молчание наследника стал один золотой в месяц. При тех запасах, что находились в хранилище, исчезновение нескольких золотых было просто не отследить.

Под предлогом дополнительного обучения Ламар-младший стал наведываться в Эпин, а человеку с деньгами найти развлечения в главном городе провинции труда не составит. Появились дружки, веселые девушки, жизнь заиграла новыми красками. В связи с этим ненависть к отцу и к его образу жизни только усилилась.

Но никакого выхода Омаго-младший, к сожалению, не видел. Ситуация усугублялась тем, что папаша обладал отменным здоровьем, за которым тщательно следил их семейный маг магистр Тан. Рассчитывать на скоропостижную смерть отца не приходилось.

— Господин маркиз, — прервал тренировку порученец отца, — Его светлость зовет вас к себе в кабинет.

Ламар с облегчением поставил меч в стойку для оружия и пошел в правую башню, где на первом этаже располагался кабинет отца.

"Опять будет нотации читать", — тоскливо подумал Ламар, немного задержавшись перед дверью.

— Вы звали меня, отец.

Герцог отошел от окна и сел в свое любимое кресло. Сыну он сесть не предложил и тот остался маяться у двери.

— Звал, — герцог с неприязнью посмотрел на молодого человека, — чтобы сообщить тебе о моем решении. Через полгода тебе исполнится двадцать один, приличных сыновей после этого представляют императору на балу в честь начала Осенних игр. Но это не про тебя.

Я с горечью должен признаться, что не сумел вырастить из тебя мужчину и воина. Это печально, но поправимо. Закон разрешает назначать наследниками приемных детей.

У тебя есть полгода. Либо ты берешься за ум, и мастер Чу скажет мне, что ты хоть на что-то годен, либо будет, как я сказал. В казарме живут несколько пацанов-сирот, их солдаты пригрели, один из них уже сейчас показывает удивительные способности работы с мечом. Вот он и станет наследником, а ты останешься ни с чем, будешь жрать объедки на кухне.

Запомни — полгода, а сейчас оставь меня.

— Что, так прямо и сказал?! — Олимия нежно погладила Ламара-младшего по щеке, — бедненький мой мальчик, неужели твой отец-тиран так сделает?

— Запросто, он меня терпеть не может, — грустно ответил Ламар, рассеянно гладя рукой обнаженную спину девушки.

С Олимией его познакомил один из многочисленных друзей пару месяцев назад. Несмотря на то, что она была несколько старше Ламара, девушка была свежа, хороша и умна. Кроме того, в пригороде Эпина имела свой небольшой домик с аккуратным садиком. Оценив возможные выгоды от общения с наследником герцога, Олимия вцепилась в него мертвой хваткой.

— Но ведь надо же что-то делать, это будет так несправедливо, — девушка пальчиком рисовала замысловатые узоры на груди Омаго-младшего.

— Меня тошнит при виде меча и этого мастера Чу, он издевается надо мной. Мечником мне не стать, ни через полгода, ни через десять лет. Вот если бы папаша внезапно умер... Но он здоров как бык и магистр Тан всегда рядом.

Ламар вздохнул и посмотрел на свою пассию:

— И я не смогу больше встречаться с тобой, потому что отец запретит выпускать меня из замка.

— Если тебя не огорчит смерть отца...

— Чтоб он сдох!

— Тогда я, наверное, смогу помочь тебе, у моей дальней родственницы есть одна штучка, я знаю. Через неделю она должна приехать в гости, и я поговорю с ней.

А сейчас иди ко мне, мой рыцарь, я хочу тебя.

— Мой господин, я достала то, о чем мы с тобой говорили в прошлый раз. Любимый, если все получится, ты женишься на мне?

— Конечно, моя кошечка, ты станешь хозяйкой замка.

— Правда?! — девушка в восторге закружилась по комнате, — тогда держи, только осторожно.

Олимия взяла со столика небольшой мешочек и вытряхнула из него обычный орешек.

— Расколоть его невозможно, но если повернуть половинки в разные стороны, то орех раскроется и из него выпадет маленькая горошина. Ее надо бросить в еду, лучше всего в питье. Ровно через тридцать дней человеку станет плохо с сердцем, и он умрет.

— Умница моя! — Ламар посмотрел на девушку с восхищением. — Какая ты коварная, я уже боюсь тебя.

— Не бойся, я люблю тебя и никогда не сделаю ничего плохого. Я буду с тобой до конца своих дней.

"Это точно" — подумал наследник.

— Палмер, подождите!

Оруженосец герцога обернулся и увидел спешащего к нему маркиза. По традиции уже много лет подряд в девять часов вечера именно Палмер приносил своему хозяину неизменный кубок с вином.

— Палмер, давайте я отнесу вино отцу, мне надо с ним поговорить, это очень важно, прошу вас.

Личный порученец мог запросто отказать ему, но, немного помедлив, Палмер с легким поклоном передал серебряный поднос Ламару-младшему.

Подойдя к двери кабинета, Ламар оглянулся — никого. Видимо, оруженосец решил не мешать разговору отца с сыном. Отлично.

Поставил поднос с кубком на пол, ибо больше некуда было, и достал из кошеля орешек. Из раскрытого ореха действительно выпала белая горошинка, скользнула в бокал и мгновенно растворилась.

Поднялся на ноги и едва не упал, от сильнейшего волнения закружилась голова. Пора, медлить никак нельзя.

Ламар постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

Герцог сидел в кресле и при ярком свете нескольких свечей читал какую-то старинную книгу. При виде вошедшего сына он удивленно приподнял брови.

— Отец, я пришел извиниться, — с этими словами Омаго-младший прошел в комнату и поставил поднос справа от герцога на изящный старинный столик.

— Я вел себя недостойно представителя рода Омаго. Полгода, конечно, мало, но я приложу все усилия, отец, чтобы изменить твое мнение обо мне. Обещаю.

Дон Омаго-старший скептически посмотрел на уже взрослого сына. Черт его знает, может действительно за ум возьмется. Посмотрим.

— Я буду рад любым вашим успехам, сын мой. Дерзайте, — и взмахом руки отпустил юношу.

Наследник вышел, а герцог еще долго сидел в задумчивости. Затем взял принесенный кубок и отпил добрый глоток.

"Странный вкус у вина сегодня, — подумал хозяин замка, — это, наверное, от волнения за сына. Свой все же раздолбай, родная кровь как-никак".

Наутро стало известно, что император идет воевать с Фрагонией и сбор всех военнообязанных состоится через два дня около города Ланов, откуда уже армия императора двинется к Срединным горам.

"Это судьба, — подумал младший Омаго, — повезло, так повезло. Папаша кинется на войну одним из первых, продлится она никак не меньше месяца, там где-то он и помрет, если девка не обманула. Вот тогда вы у меня все попляшете: и Палмер, и ненавистный мастер Чу, и все остальные прихлебатели отца. Главное, чтобы все сработало".

За день до отъезда отца к нему в замок зачем-то приезжал сосед, глава рода Дега. Говорят, небедный человек. Приехал днем, а уехал поздно вечером, уже в темноте.