Рон

— Я не могла иначе, Рон. Нас бы не поняли. Кровь не вода.

— Пусть косятся. Пусть говорят за спиной, но видеть этих тварей я не желаю!

— Тебе и не придётся, — усмехнулась бабуля. — Подпиши платёжное поручение и прочти вот это, — подтолкнула она ко мне несколько бумаг.

Склонившись над ними, я стал вчитываться, гадая что же она придумала:

— Сим я, Мюриэль Пруэтт, законный опекун Джорджа и Фреда Уэзерби заключаю дополнительный договором с замком 'Хогвартс', о должном воспитании моих воспитанников, получивших печать 'предателя крови'.

Согласно уложения визенгамота от 1221 года и своду законов замка 'Хогвартс', я желаю, чтобы оные молодые люди воспитывались по правилу 'хлеб и вода', а наказывались по правилу 'кровь и плоть'.

Если же они не сделают над собой усилия, если же они так и не порвут тот порочный круг и останутся 'предателями' к концу седьмого года их обучения, я настаиваю на применение к ним уложения от 987 года нашей эры 'О грязи, что надлежит усиливать места силы и источники', дабы их путь на этом окончился...

Надлежащие средства перечислены на счёт замка.

С уважением, Мюриэль Сарахджин Танси Пруэтт.

— Не понял, — честно признался я тогда.

Бабушка же доходчиво мне всё объяснила.

— Более они не будут докучать тебе. Согласно этому, — постучала она пальчиком по пергаменту, — я за немалые деньги, — показала она на другой пергамент, в котором была выведена цифра в пять тысяч галлеонов, — прошу сделать из близнецов людей, давая преподавателям Хогвартса практически безграничную власть над Джорджем с Фредом и развязывая им руки. Твои братья взвоют, — усмехнулась она. — И не жди их на праздники или летом. Они теперь невыездные.

— А если не справятся? Не смогут снять печать?

Я был уверен, что это пустая трата времени и денег, но смирился.

— Умрут, — пожала она плечами.

Было ли мне жаль близнецов? Нет. За проступки принято отвечать, вот и пришел их черёд.

— Извините, — кивнул я, закрывая очередную раздвижную дверь и проходя дальше. Свободных мест нигде нет... — Эххх, — побрёл я в другой вагон.

Поезд тронулся, меня качнуло от резкого старта и чтобы не упасть, я схватился за ручку двери в следующее купе. Та отъехала, и сидящие там с удивлением посмотрели на меня.

— Опана! Это я удачно зашел, — внаглую закинул я сундук наверх, плюхнувшись между Флинтом и Пьюси. В купе также сидели сёстры Гринграсс, Блейз Забини, его кузина, свет очей моих — Альбина и её однокурсница Руби Кук.

— Ты какого хрена делаешь?! — Покраснел Пьюси, раздувшись как жаба. — Жить надоело?

— Пошел вон отсюда босяк! — Не разочаровал меня Маркус Флинт, толкаясь.

— Неа, — в наглую злил я слизеринцев, рассматривая девушек.

А что? Мне сейчас сколько? Четырнадцать, пятнадцать? Да, в прошлой жизни я умер стариком, но тело то у меня другое. Те воспоминания померкли, оставшись то ли сном, то ли виденьем. Я уже другой и мне хочется делать то, что делают другие подростки. Веселиться, не оглядываясь. Танцевать до упаду и просто жить, наслаждаясь каждым моментом.

Не хочу быть старым хрычом в молодом теле.

— Привет Рон, — помахала мне Астория, улыбаясь.

— Да иди ты отсюда! — Уже вдвоём пытались вытолкнуть меня парни, но у них ничего не получалось. Я приклеил себя к койке ещё при входе.

— Ха, ха, ха, — заржал я над их лицами, не сдержавшись.

Блейз закатал рукава, решив присоединиться к Флинту с Пьюси.

— Хватит вести себя как быдло, — придержала его Кук, и он тут же передумал.

— Ты словно клещ Уизли! — Дёрнул меня за мантию Пьюси. — Думаешь, я забыл про унижение в том году? — Пылал он гневом.

Чистить зубы он так и не начал. Как с ним ещё общаются то?

— Это когда ты без причины на меня напал и огрёб люлей? — Изогнул я бровь насмешливо.

— Может, ещё раз попробуем? — его палочка упёрлась мне в щёку.

Альбина захихикала. Не сомневаюсь, смотрелись мы со стороны действительно комично.

— Астория, как лето провела? Научилась новым движениям? — Не обращал я внимание на Пьюси и Флинта, тоже тыкающего меня палкой, но под рёбра.

Как они не поймут, что мне плевать на это? Да я уже и артефакты на себе сменил, было из чего выбирать, так что первые удары отразят щиты, а потом уж и я вступлю, если придётся.

Вот захотелось мне подраться! Почему бы и нет?

— О, дааааа... — Мечтательно закатила она глазки. — Разучила болеро, венгерку, кадриль, — начала она перечислять, загибая пальчики. — Не терпится научить вас! — Её глаза горели.

— Может сейчас? — Достал я палочку под тяжёлыми взглядами семикурсников и продекламировал, — Мьюзик Иллюзион! Foreigner — I want to know what love is!

Тут в купе раздались первые аккорды этой песни. Я вычитал это заклинание в одном из сборников по чарам Блэков.

— Позвольте? — Взял я за руку Альбину, сидящую напротив, и поднял, тут же приобняв, посмотрел прямо ей в глаза, улыбаясь и подмигивая.

— Оригинальный способ пригласить девушку на танец, — положила она руки мне на плечи, хмыкнув, словно только этого и ждала.

— Уизли, тварь! Отпусти её! — Ярились парни, махая руками как припадочные. Астория хлопала в ладошки и подсказывала движения. Блейза держала за шкирку Кук. А по Дафне ничего нельзя было сказать, сидела она с отстранённым лицом.

Начался припев и я начал подпевать:

Я хочу знать, что такое любовь,

I want you to show me

Я хочу, чтобы ты показала мне это,

I want to feel what love is

Я хочу почувствовать, что такое любовь,

I know you can show me

Я знаю, ты можешь показать мне...

I want to know what love is

Я хочу знать, что такое любовь!

— У тебя нет слуха, — рассмеялась мне в ухо Альбина, кружась со мной по купе и прижимаясь всем телом. — Ты просто орёшь.

— Зато от души, — шепнул я, чмокнув девушку в щёчку.

Это стало последней каплей. Песня закончилась, и парни всё-таки вытолкнули меня из купе, пригрозив весёлой жизнью в Хогвартсе.

— Ты на всю голову отшибленный, Уизли! — Моя прошлая фамилия стала неким ругательством.

Пришлось ехать в коридоре, усевшись на сундук, но я не жаловался.

Доехав без происшествий до Хогвартса и рассевшись по местам, все в неимоверном напряжении смотрели на Дамблдора. Тот держал молчание, наслаждаясь всеобщим вниманием. Я решил подгадить ему и невербально наложил одно из украденных Локхартом проклятий на весь стол преподавателей. Называлось оно: 'что в душе, то и на языке'. Не снимаемое и по сути своей неопасное, оно должно было сработать через полчаса. С отсрочкой.

Большой зал изменился, став в несколько раз больше, факультетские столы вытянулись, а за преподавательским столом появились новые пустые места. Куча мест.

— Как вы знаете, — встал белобородый волшебник, — в этом году Хогвартс удостоился честь принимать у себя турнир волшебников, переименованный нами в ТУРНИР ОДИННАДЦАТИ ШКОЛ!

— Дааааа!

— Йхуууу!

Повскакивали с мест студенты, прыгая и вскидывая кулаки к потолку.

Подождав пока страсти, утихнут, Дамблдор продолжил:

— Сейчас мы с вами проведём распределение первокурсников, а потом пойдём во двор школы, встречать гостей из заморских стран, поле чего я расскажу вам больше, — в зале засвистели, но Дамблдор уже сел. Макгонагал ввела детей, начав эксплуатировать шляпу.

В зале стоял невообразимый шум, деканам не удавалось утихомирить подростков, которые впервые на моей памяти не обращали внимания на распределение.

Стоило ему закончиться, как всех кроме первокурсников, которых оставили в зале за малостью лет повели во двор, выстроив в подобие парадного строя и велев ждать. Все от мала до велика вглядывались в ночь, пытаясь угадать, где и как появятся гости.

Было зябко. Я кисло стоял в строю хаплфафцев.

— Если не ошибаюсь, приближается делегация Шармбатона.

— Где, где? — Крутились на месте самые нетерпеливые.

— Вон! — Углядел летающую карету в небе паренёк с Когтеврана.

Им наперерез двигалась лодка викингов, со щитами по бортам, едва не столкнулись они в воздухе, разойдясь на полкорпуса.

— Это Медвежья падь, — услышал я шепотки.

— Олимпия! Григорий! — Стоило им приземлиться, как к важным гостям полез обниматься Дамблдор. Те не выказали такого же радушия.

— Отвали, мразь! — Услышал я слова русского, усилив слух частичным оборотом в василиска.

Потом появился корабль, вынырнувший из озера. Огромная тыква, из которой вылезли ученицы Салемского Института Ведьм. Но больше всех выделился Газмяс, приземлились они на переделанной советской ракете, пустив из дюз удушливое облако вонючего дыма, что заволокло весь горизонт.

Из-за него всем пришлось срочно бежать в замок, так как никакие чары не смогли с ним справиться и другие гости, приехавшие позже не задохнулись.

Начало турнира было испорчено. На Бздашека Заподловски зло смотрели другие директора, сидя за преподавательским столом.

Скамейки были переполнены, гости расселись где попало, здороваясь и знакомясь.

— Внесите кубок огня! — Прогрохотал голос Дамблдора по залу и Филч с помощниками внёс огромный золотой кубок полный синего пламени, колышущегося над его поверхностью. — В связи с изменениями в правилах, отныне заявки на участие в соревнованиях подают директора школ, из которых наш беспристрастный судья и выбирает самого достойного. Вот так, — показал нам клочок пергамента, на котором было выведено имя нашей школы Альбус, и кинул его в кубок, вспыхнул тот зелёным на миг.

Началось целое нашествие, другие директора подходили к кубку и кидали заявки. Имена этих волшебников я пропускал мимо ушей, очень уж они вычурные у некоторых.

Один директор Кастелобрушу чего стоит. Гасан Абдуррахман ибн Хоттаб взял слово:

— Пусть в этом состязании победит достойнейший! — Он осмотрел все столы, закручивая бородку. — Будь это мой ученик или какой-нибудь, — посмотрел он в сторону студентов Дурмштранга и Медвежьей Пади, — Волька ибн Алёша, — всем своим видом выражал он сомнение в последних своих словах, не считая тех за соперников.

Мадам Максим в свою очередь говорила много и витиевато, но никто ничего не понял. Акцент был ужасен.

Русский директор школы — Григорий Абрамович, одетый по последней славянской моде в рубище, расписанное красными петухами по вороту, до того доспорил с африканским шаманом Очингом Узочи, что снял с ноги лапоть, став бить им по столу, доказывая свою позицию.

Создавалось впечатление, что к нам приехал цирк уродов. Директора и преподаватели не заметили моего проклятия лёгшего на них шлейфом.

— Кубок огня примет решение завтра. А теперь спать, спать, — погнал нас по гостиным Дамблдор, не дав досмотреть, чем закончится драка между американцем Стивом Кортни и японцем Толисику Толикаку.

Глава 26

Окраины Лондона.

— Беги, Джек, беги! — Пропихнула мать своего десятилетнего сына через решетку преграждающую выход из тупика, даруя шанс спастись, и оглянулась.

Они уже близко.

— Мама! Мама! — Замер в ступоре мальчик, страшась темноты.

— Беги, пожалуйста, беги Джек. Сынок, — обняла она его через прутья, не замечая слёз из глаз и он, оборачиваясь каждую секунду — побежал. Нужно делать, что говорит мама. Она умная.

Ей не успеть, подступали к жертве странные люди в балахонах, распевающие песни на болгарском языке и пьяно размахивающие руками.

— Каков счёт Димитъяр?

— Семнадцать-одиннадцать.

— Тогда это моя, Стоян, Дими, — указал более старший из компании мужчина на перепуганную женщину палочкой. — Авада... — Начал он замахиваться.

— Подожди! — Отвёл его руку в сторону Димитъяр. — Дай-ка я сперва с ней позабавлюсь. Она ничего так, — причмокнул насильник и прокричал, — Империо!

Прошло не меньше часа бесчинств, прежде чем Министерство Магии Англии среагировало на сигнал и выловило фанатов проигравшей команды, что пошли мстить за унижение их сборной обычным маглам.

* * *

— Говорит ваш бессменный и любимый ведущий — Бессмертник Загробский, — проснулся я от экстренного включения радио, что настроено на важные новости. На часах было пять утра. Парни тоже повскакивали, не понимая, что происходит.

— Эрни, какого фига ты радио не выключил!

— Это не я!

— Чудовищное происшествие в пригороде Лондона! — Замерла рука Эрни Макмиллана над гашеткой отключения колдорадио. — Фанаты сборной Болгарии, что ждали своей очереди на бесплатный портключ, напились и напали на маглов, убив по меньшей мере семьдесят человек. Вот что сказал нам Министр Магии по этому поводу:

— Они будут наказаны! — Негодовал Фадж, судя по голосу. — Уж поверьте, я выжму из этих волшебников последний галлеон за порчу нашего с вами имущества!

— Имущества? — Переспросил ведущий, ещё не знавший что маглов приравняли к вещам на последнем заседании палаты Лордов.

— Да. Имущество, что могло работать на наших полях, подметать улицы и служить ценными ингредиентами. Какой нам толк с мёртвых?

— Спасибо Министр. Это был... — Закончилась трансляция, и Эрни выключил радио, переглянулись мы друг с другом. Спать больше не хотелось.

— Начинается, — предрёк голос Захария Смита.

Парни попытались вновь заснуть, а я не мог. Оделся и вышел в пустую гостиную, присев у камина и смотря в огонь.

— Начинается, — прошептал я...

Как я и предполагал, при входе в большой зал палочки учеников стали проверять, всё-таки нашли директора проклятье, но не смогли определить, кто же его наложил. В чём я не сомневался. Не зря я вызнал его у Локхарта в своё время.

— Мистер Уэзерби, вашу палочку, пожалуйста, — чуть наклонил голову профессор Снейп, посмотрев на мои кольца, которые нельзя скрыть или подделать никакими чарами. — Вас можно поздравить? — Изогнул он бровь, как может только он, выражая одновременно и сарказм, и насмешку, и уважение.

— Да, — просто кивнул я. — Это было легче, чем мне думалось, — передал я палочку стоящему рядом с ним человеку из делегации директора Дурмстранга.

— Скажите спасибо за это профессору Флитвику, — лениво наблюдал за коллегой Снейп, контролируя каждое его движение.

— Чисто, — отчитался тот, с интересом посмотрев на меня, и отдал палочку.

— Спасибо, — принял я её и прошел на завтрак, занял моё место следующий студент, стоявший в очереди. — Привет, привет. Здоров, — ручкался я с другими барсуками, которых не видел вчера. Не до того было. Столько впечатлений.

— Привет Рон, — подсели ко мне Ханна и Сьюзен, выискивая на моём лице какие-то очевидные только им признаки болезни.

— Что опять не так?! — Возвёл я глаза к потолку, который был сегодня хмур и невесел.

Иллюзия неба была — серой и унылой.

— Мы слышали о твоих родителях... Соболезнуем.

— Ааааа, — понял я чего все такие тихие рядом со мной. — Я уже смирился ребят. Не надо делать скорбные лица. Всё хорошо.

— Точно?

— Точнее некуда, — начал я уплетать кашку, поливая её кленовым сиропом. — У меня есть любящая бабушка и сестра. Больше мне никого не надо.