Город на Перекрестке

Город на перекрестке

Город на Перекрестке никогда не спал. Шум аэролетов, гудение больших транспортов, переговоры людей, рев космических кораблей, шелест порталов, музыка, выстрелы. Какофония звуков иногда просто никогда не прекращалась.

А еще, у него никогда не было собственного имени. Просто потому, что он был на этой планете единственным. Единственной и неповторимой свалкой чего угодно со всей Ойкумены. Мусор прибывал сюда разными путями. На малых межсистемных кораблях, больших лайнерах и даже порталами, регулярными и не особенно. Мусор даже не знать, чем на самом деле является, на полном серьезе считая себя человеком, к примеру, или бастменом. И даже пытался что-то доказать, но потом все равно мутной грязной взвесью оседал в трущобах. Собственно, две трети города и составляли трущобы.

Но вот говорят, жизнь на Исходнике зародилась из грязи. Мечты, мечты... У нас тут, в городе, в мусоре пока только смерть зарождается, продолжается и живет. Существует.

Правда, вот себя мусором я не считаю. Как и многие дети, выросшие в трущобах Перекрестка, я считаю их домом, а себя — коренным жителем. Маман говорила, что нашла меня в нестабильной портальной зоне у нашего провала, и было мне едва неделю от рождения. Нянчили меня всем борделем, хотя сразу было ясно, что толку с меня не будет. Именно в бордельном смысле...

Хотя в итоге я не так уж плохо устроилась...

Неожиданно пропищал будильник.

Потянувшись, я сбросила одеяло, передернулась, скатилась с койки и поплелась в душ, кинув мимолетный взгляд в окно.

За густым смогом едва вырисовывались силуэты небоскребов, по краям рамы выступила изморозь. Хм, значит, плащ, иначе опять замерзну и маман закатит истерику на тему дорогих лекарств. Вот кстати, ведь никогда не отказывала, и девицам на препараты не скупилась. Хороший бизнесмен у меня маман, не удивительно, что "Алая сирень" три десятка лет успехом пользуется.

Я полюбовалась на себя в зеркало — отполированную часть стены. Ну, за ночь ничего не изменилось. Тонкая, белая, как молочным порошком обсыпанная кожа, болезненная хрупкость гуманоидного тела, лицо — совсем не человеческое, безбровое, скуластое, треугольное, со сглаженной переносицей и тонкими бледно-розовыми губами. На голове топорщились мягкие чешуйки, огибая плотно прижатые к черепу заостренные уши без мочек и спускаясь косицей между лопаток. Глаза — узкие щелочки, радужка бесцветно-серая, веки при необходимости способны раскрыться очень широко, зрачок автоматически адаптируется к темноте. Кстати — у меня и третье веко есть.

Расплывчатый такой образ, если спиной к собеседнику не поворачиваться. Удачный.

Не сапиенс с исходника, не баст, не рекс, не ворлок, не, не, не... Неизвестно кто. Док так и не сумел определить, что я такое, а уж он повидал много планет, прежде чем на Перекрестке осел.

У меня полые, но прочные кости, худосочное телосложение, гибкие суставы и еще я чертовски сильна. Док что-то про мышцы вещал и жировую прослойку, я не запомнила, зато все прочие запомнили, как я прутья из спейс-стали гнула. С натугой, но все же! Что твой рембот! Ну, по четыре пальца на руках и ногах — это ничего странного, главное метаболизм все же близок к стандартному ойкумены и внутренности по большей части тоже похожи.

А уж аппетит!

Пока собиралась, три стандартных пайка сжевала, а одного обычному сапиенсу на день хватает с лихвой. Хотя где мы, а где сапиенсы? На Перекрестке обычных нет.

Так...

Утренний дозор у меня сегодня.

А значит, комбинезон, перешитый из спасскафа, чешуйчатые гибкие боты, капюшон и очки. И плащ. Выдвинула стойку с одеждой. Н-да... пора что-то новенькое поискать.

Окинув взглядом кучи скопившегося по углам комнаты кибернетического барахла, отключила энергоблок душа, задвинула ставни, запинала под койку рембота, задвинула в стену стол с кухонным блоком и подхватила со стойки Глушилку.

Ах да, разбросанную одежду сгребла с пола, а то все выстудится.

Дверь открылась и закрылась, продемонстрировав на миг внушительную толщину. Пискнул кодовый замок. Скользнула по мертвенно-тихому коридору, привычно считая мерцающие световые панели. Мимо неработающего гравилифта к наружной лестнице, наверх по осклизлым ступенькам, придерживаясь за покосившиеся перила и ежась на пронзительном ветру.

Ступила на крышу, утыканную антеннами, сканерами и ржавыми турелями.

Осмотрелась, прикидывая маршрут, пересчитала припаркованные аэролеты.

Подошла к краю, сворачивая плащ и крепя его на поясе. И прыгнула вниз, раскинув руки.

Крылья привычно развернулись за пару сотен метров от поверхности. Поймав восходящий поток, вынырнула из смога под свет голубой звезды, просачивающийся сквозь облака. Заложила вираж, активно работая лопатками, вытянулась струной и снова нырнула вниз.

Жилой сектор с желтыми крышами, старая свалка, полная проржавевшей техники и поросшая сизыми плесневыми грибами, станция монорельса, сверкающая предупреждающими тревожными огнями, зеленеющие местной флорой акведуки и парящие вонючие отстойники.

Пройдя маршрут дважды, начала подниматься. Над макушкой небоскреба, где раньше размещался какой-то общемировой головещательный канал, развернулась и, прибавив скорости, полетела на базу.

Вдоль акведука, плавно снижаясь к стоящим слегка на отшибе развалинам насосной станции. За ней тянулась полоса зону отчуждения метров на пятьсот, расчищенная от обломков старых зданий, мусора и горелой техники. А посреди островка порядка возвышался фундамент старого завода по производству каких-то передвижек. На нем кто-то лет двадцать возвел трехъярусную крепость из остатков стен, бетона и натащенных из соседних районов балок.

Мне нравится это место. Серое, сейчас по самую крышу погруженное в густой смог. На восходе Синей звезды здание белеет, а вторая — Красная — раз в день окрашивает стены в фиолетовый. Собственно, весь Перекресток так и меняется, буквально поджариваясь в двойной полдень и погружаясь в ледяную черноту в безлунную полночь.

Но я не объективна. Другого места для жизни не знаю.

Мягко спланировала на крышу, ориентируясь на круг тускло-желтых огней посадочной площадки.

Затормозила у самой будки, едва не врезавшись в дежурного. Знакомый рыжий баст в теплом комби недовольно сморщил нос, дернул шерстистым ухом.

— Прривет, Ящерка.

— Росс, — торопливо подбирая и складывая крылья, которые в расправленном виде едва ли не в три раза больше моего роста, кивнула.

Тонкая перепонка, покрытая серыми мягкими чешуйками начала ощутимо подмерзать.

— Сегодня у нас чужаки, — прошуршал баст.

— Кто? — недоуменно вскинулась.

— Гости с космодрома.

— Оу!

Ох, тогда и не расправишь крылья. Они конечно — не секрет для большей части Северного анклава, но и демонстрировать Южному их не стоит. Могут из любопытства и порвать. С другой стороны...

Док вот, между прочим, так хотел чем-нибудь продырявить, на прочность проверить, а не рискнул. Маман у него над душой с бластером стояла. Я человеку потом втихаря пару чешуек отщипнула, из тех, что к линьке были готовы, и он меня порадовал, что по строения они больше на перья похожи. Так что я к птицам все же ближе, а не к ящерам. Хотя и зовут меня Ящеркой или Щщерой, на лингвобасте.

Хорошо, хорошо, гости.

И мороз.

Расставила руки в стороны расправляя грудь и плечи. Повела лопатками. Первая пясть крыла — вниз фиксируя спинной раздел, исчерченный сухожилиями. Вторая, вверх и поплотнее прижать к спине, чтобы третья пясть не топорщилась.

Плащ, а то действительно холодно. Накинула плотную ткань, закрепила у горла и перехватила на талии, не давая перепонке разойтись, прижимая ее к бокам.

Забавно, я так выгляжу как горбатый толстый карлик. Некоторые не верят даже, что я на своих собственных крыльях летаю, а не гравитационной дельтаплане.

Хотя летаю — громко сказано. Планирую по большей части, сверху вниз, ловя потоки.

— Спасибо, — поблагодарила Росса, помогшего поправить капюшон, и прошла внутрь, приложив ладонь к пискнувшему сканеру. Спустилась на три пролета по решетчатой железной лестнице, чуть морщась от гуляющего вверх и вниз гулкого эха. Миновала две двери и нырнула в услужливо распахнутые створки третьей.

На минус первом этаже, по сути — верху фундамента, прятались старые архивы безопасности Перекрестка, а теперь — Джаго Ретта Анто, удерживающего силой и хитростью под своей рукой значительную часть северных районов Города. Собственно, он их нашел, архивы эти, и торгует информацией последние лет двадцать.

Довольно большое помещение было заставлено стеллажами с папками. Три или четыре тени шныряли между рядами, с потолка щерились алые огоньки сканеров и камер. Бумага, пластик, флэшки, кристаллы были пронумерованы и каталогизированы. Сейчас этим занимался Борк, здоровый одноглазый седой ворлок. Его я нашла в центре зала, у проекции района, разложенной как обычно на большом столе.

— А, Ящерррка, — пробормотал он, подзывая меня жестом. — Работай, тебе час, а потом к боссу быстро-быстро.

Я кивнула. Пока тихо и сюда не набежали любимчики хозяина. Я конечно, каким-то образом тоже к ним отношусь, но предпочитаю одиночество, однозначно.

Прикрыв глаза, сосредотачиваюсь. Потом вновь смотрю на проекцию, для удобства поделенную на квадраты координатой сеткой.

— Прирост джи семь на восемь, ди три на си пять, линия три-семь-четыре на пять-три-девять. В общем, только плесень что-то активно расползается. Наверное, надо смоделировать и запланировать туда рейд? — манипулируя картинками и меняя цвет квадратов, где произошли изменения, выпалила я.

Где-то расползлась ядовитая плесень, где-то появились новые баррикады, где-то — новые обвалы и разрушения, последствия ночных перестрелок мелких банд. А кто-то размечал территорию под базу буквально под носом моего босса. Груды обломков на границе влияния явно структурировались изнутри, снаружи оставаясь практически неизменными. Если смотреть снизу.

А вот сверху! Не у всех на ходу есть бесплатные летуны. Или типы вроде меня. Я так вообще единственная на весь Перекресток. И вот странно, многие видели и меня и крылья мои, но то, что я могу летать, а еще при этом разведкой заниматься, если погода позволяет, что-то не осознают... Странно.

Мысли текли, доклад записывался на шуршащий диктофон, ворлок что-то ворчал. Обыденные, родные даже звуки.

— Займемся позже вылазкой. Пара летунов у нас на ходу, так что... Хм, иди-ка переоденься, а то, на кого похожа?

— Борк, ты мне не маман!

— Звякнуть? — ворлок лукаво сморщил нос.

— Фу! Ухожу, ухожу.

— Гости у нас! С Южного хвоста, так что помалкивай.

Я кивнула и деактивировала панель. Такие гости, из единственного на планете космопорта, это... важно.

Второй выход вывел на узкую лесенку из проржавевших железных двутавров. Вверх на два пролета в неровном, льющемся сверху свете старых панелей и я в мастерской. Ну как мастерской, свалке запчастей от летунов, парочке станков для обработки металла в углу, ряду стеллажей с оружием. И моим шкафчиком, притулившимся в самом дальнем и темном углу. Там висит моя форма.

Да, Джаго теперь настолько крут, что завел для своих миньонов форму. Ну по правде, распотрошили сталкеры склад аж доимперских еще времен, а там униформа оказалась, помимо других ништяков. Вот у босса и взыграло ретивое. Наличному персоналу он и выдал по одному мундиру. А любимчикам — по два. Мне же вообще три досталось, потому что две загубили, перешивая под крылья. Уж больно материал сложный оказался. Не гнил, не рвался, зато крошился по краю и нить не держал. Пока клей не подобрали.

Ну, переодеваемся.

Брюки, боты с магнитными застежками, нижний стрейч.

Расправить крылья, потянуться всем телом, стараясь не сшибить со стеллажей мелочевку. Хозяин немаленькой между прочим, мастерской, и парочки гаражей, старый сапиенс с Адамантины, вспыльчив и неразборчив в средствах, когда трогают его обожаемую технику. В босса гранатой как-то кинул со злости. Кто ж знал, что она не активирована. Прятались все одинаково быстро.

Мысли текли, руки перебирали ткань.

Мой мундир застегивается сзади, а спереди клапаны, молнии и хлястики несут только декоративную функцию. Продеваю руки в рукава, натягиваю плотную ткань на плечи. Магнитные защелки сзади, на высоком вороте, чуть выше лопаток и ниже, на талии.

Тааак.

Сложить крылья.

Плащ. Ну что, я готова. Пойду теперь смотреть на гостей. Интересно, что им надо и отчего Джаго впустил их внутрь своей ненаглядной цитадели.

Еще одна ржавая скрипучая дверь, сканер, лестница, на сей раз каменная, и я проскользнула в большую приемную, отодвинув потайную панель. Второй этаж, светлые стены, мягкие кресла, голограммы, яркий декор на потолке, пуленепробиваемые окна и... куча народу.

Я нырнула за ближайшую стойку. Там держали оборону от троицы гостей в разномастных доспехах девочки моей маман. Идеальные, безупречные и прекрасные басти дружно шипели и задирали уши в ответ на комплименты, а также демонстрировали когти и впечатляющие клыки. Но в целом все было мирно. Потому что именно так выглядит традиционный флирт баст.

В целом же происходящее походило на доимперскую вечеринку высшего света. Люди кучковались отдельными группами, разговаривали, и никто никого не пытался убить. Южане в разномастных сине-красных тактиках на фоне черных мундиров были очень заметны, и безопасность их прекрасно контролировала.

Разряженный Джаго стоял у разрисованного зелеными узорами фальш-окна, разделяющего пространство на две зоны, и что-то обсуждал с не менее расфуфыренным типом в алой куртке и синих широченных штанах. Вокруг крутился ближний круг из десятка охранников, парочки куколок маман и действительно важных персон — бухгалтера и стратега из наземной команды.

Я зажмурилась. Выдохнула. И обратила внимание на закуски. На удивление, неплохие. Практически все — доставленные из гидропонных оранжерей и синтезаторов, а не из просроченных концентратов и сублиматов.

Девочки привычно подкладывали мне под руку кусочки. Я так же привычно пыталась съесть побольше чтобы хватило на подольше. К тому же все действительно было такое вкусное. Однако есть и недостатки в общей компактности организма кроме того, что я обычно ниже всех присутствующих на голову и должна быть легкой, как перышко. Желудок имеет ограниченные размеры, и утрамбовать больше порой просто нет физической возможности.

Мое — это мерзкие пайки и энергетические концентраты.

Обнаружив, что закуски кончились, удивленно посмотрела на девиц. Те дружно хихикнули, синхронно дернули рыжими ушами. Одна буквально развернула мою голову в сторону босса. А тот, оказывается, смотрел прямо на меня. И так выразительно поманивал меня пальцем.

Ну, пойдем поговорим.

2

Джаго вещал перед аудиторией, раскинув руки, будто демонстрируя свою открытость и честность, обычно ему не свойственную. И выглядел при этом весьма убедительно.

— Все знают, что вот уже два дня, как Перекресток вновь сменил, так сказать, подданство. И перешел под юрисдикцию Федерации Объединенных планет, будучи передана Консорциумом в качестве контрибуции. Разумеется, как необитаемый кусок камня. Хотя все, разумеется, понимают, что мы здесь есть.

И вот сейчас есть возможность придать Городу официальный статус. В очередной раз. Через полтора дня в нашем космопорту садится корабль с новой администрацией. Дражайший наш мэр, Грир, встретит из в аэропорту. С администрацией. И этой администрацией будем мы. Главы, хм, дистриктов, будем знакомы.

Джаго указал на южанина.

А я задумалась о Грире Радо, старом бесклановом бастмене, сидящем в своей высокой башне посреди развалин. Последний из правящего клана, когда-то властвовавшего над планетой, бесправный и брошенный даже старыми друзьями и соратниками, о чем он думал, когда его буквально выкрали из дома, каков бы он ни был, и буквально бросили в гущу событий. Что за интрига здесь крутится?

А речь текла, гладко и плавно. Вокруг медленно собиралась толпа.

— В составе встречающего комитета будут представители всех дистриктов, и, разумеется, их команды. Лучшие из лучших! Гордитесь. Нас ждет Федерация! И ее огромный бюджет, господа, бюджет! Банки, склады, хранилища и инвестиции. Списки команд уже готовы, и составлены они с учетом привычных федералам реалий. Сумеем закрепиться как официальные представители планеты — получим небывалые прибыли!

Ну да, влияние, деньги, деньги, влияние.

Привычно пропускаю мимо ушей пассажи о долях в прибыли, процентах доходов и бонусах. Проектах по извлечению всего этого из федералов. Ну, посмотрим. Мы деньги извлекаем даже их трехсотлетнего мусора, и года эти — Перекрестка, что стандартные в полтора раза превышает. Иногда извлекаем в прямом смысле слова.

— И касательно последнего проекта. С политиками прибывает команда исследователей и ученых, желающих исследовать Разлом.

И вот тут все затихают. Про прибыль-то кто не слышал, а вот Разлом! Склад с сокровищами или монстрами, причина половины случайно возникающих порталов, перебоев со связью и дурной погоды. Еще доимперцы, говорят, обломали о него зубы, дальше зондов не продвинувшись. Теперь Федерация решила попробовать силы?

Ну что ж, пусть пробуют. А мы сливки снимем. Да-с... Интересно.

Я облизнулась. Ох, опять есть хочу.

— И ввиду этого мы формируем еще одну команду. Проводников, исследователей и техников, лучших из нас, местных, и засылаем в качестве подсобной наемной силы к ним. Итак, от южан Ланг, Зейст, Крис, — босс повел рукой к ряду, формирующемуся у него за спиной. Театрален, великолепен и знает об этом. — Из наших Барст, Шангри, Ящери...

Вскинулась. Я? Ну, хорошо.

Хорошо. Вот только что с наземной командой безопасности федералов?

— Решим вопрос, — хищно усмехнулся молодой красно-синий главарь южан.

Я что, вслух? Извиняюще улыбнулась и шагнула вперед, пристраиваясь в линию назначенцев.

Моя улыбка — это отдельный разговор. Предки — ящеры, наверняка хищные были. Частокол зубов внушает. Мелкие, острые, практически иглообразные, клыки чуть длиннее, но совсем не мешают. И прочные! Опять же, однажды для дока специально в металлической пластине вмятину оставила — сувенир в форме прикуса.

В общем, дальше я речь не слушала, машинально кружила в заведенном у нас распорядке. Что в итоге привело меня на огромный подземный склад, где в одном из углов располагалась настоящая мастерская. И да, южан сюда все же не допустили, осторожно разделив группу. Им технические бонусы будет выдавать их босс.

По хлопку Джаго зажегся белый, режущий глаза свет. Пластины-люмены здесь были без плафонов и тени от стеллажей легли резкими черными полосами.

Борк и мастер Крагг, старый чернокожий хомо, до сих пор способный закрыв глаза перепаять доимперскую схему управления огнем военного форта под нынешний стандарт, раскладывали на верстаках вооружение. Избранная пятерка ломанулась к стендам с тяжелым вооружением. Ну — все как на подбор мощные боевики, двое людей с какой-то из тяжелых планет, остальные — тройняшки баст из нашего клана, буквально легендарные разумные. В бой идут как один, быстрые и ловкие, и способны положить десяток корпоративных бойцов за пару ударов сердца, проверено. А уж что в борделе маман творят... коты! Причем круглогодичные. Маман обычно девочкам после них выходной дает.

Ни плазма, ни кинетика ростом с половину меня, а весом и побольше — абсолютно не мое. Босс лично контролировал процесс вооружения. А ребята с обвесом все больше и больше напоминали ходячие танки из древнего видео. Клацали затворы, гудели аккумуляторы, по складу потянулся запах горелой проводки. Борк уже рычал от раздражения. Его драгоценные склады разоряют. А коты и люди только рады. Все новенькое. В смазке, полным комплектом, заряды не просажены, искра яркая... Как дети.

Я на это посмотрела и двинула в угол, где стоял стенд с лезвиями. Пока допуск есть, стоит подобрать что-нибудь легкое и гибкое. В шов теплого дорожного комби, к примеру.

Мастер Крагг поманил меня пальцем. Завел в тупик, где на верстаке были разложены... ах, мои сокровища. Я облизнулась и поймала себя на том, что дергаю руками и перебираю пальцами, как паук лапами.

Моя прелесть!

Мини-тазеры, раз.

Детекторы, два. Не мои личные, кустарные, а миниатюры всего-навсего десятилетней давности из Ост-региона. Чувствительные, мультидиапазонные, в виде четно-серебряных браслетов.

И, до полного набора, три — блок энерго-капсул. Серебряный пенал в полруки длиной с биосканером на крышке. Опечатанный!

Я оглянулась. Крагг кивнул.

— Босс тебя ценит. Здесь тридцать штук с запасом.

— Выход то на десять стандартных суток планируется?

— Это да. Но это же Разлом. Так что страховка не помешает.

— Ага, ага...

Я алчно ухмыльнулась, прикладывая ладонь к сканеру. Кольнуло. Десять стандартных секунд спустя крышка пенала позеленела и что-то внутри щелкнуло.

Поднимаем.

Внутри в мягких силиконовых кармашках — три ряда толстеньких золотистых капсул с полпальца размером. Ну теперь поживем...

Крагг тронул меня за плечо.

— Собирай свою технику давай, и меряй. Я типовые энергоблоки перепаял на большую выходную мощность.

— О, у меня не получилось... Сожгла последний.

— Это дело опыта, разберешься. Но с этими можно и маску подключить, на второй тип фильтрации.

Я задумалась... и вздрогнула.

Сзади грохнуло, жахнуло и потянуло паленым. Мои уши! Больно-то как. Чертов направленный взрыв.

Мастер Крагг вскинулся, активировал пристроенный на руку скорчер. Тот загудел, по корпусу побежали огни концентратора заряда.

— Ну я вам сейчас... — пробормотал техник и размеренной поступью двинулся к боевикам.

3

Федералы садились на плато космопорта в три очереди. Первая волна из юрких десантных ботов, обеспечивающих охрану, рассредоточилась по периметру, за границами которого возвышались неровными кривыми зубьями шпили старых небоскребов. Следом пошли тяжелые транспортники и представительский крейсер, блистающий официальными эмблемами — тремя перламутровыми концентрическими кругами на синем фоне. Под опорами тяжелых кораблей проминался и крошился пластобетон, а в момент выключения планетарных движков, когда туша крейсера осела, высоченная громада бывшего медиа-центра отчетливо колыхнулась.

Экспедиционный корпус приземлялся последним, и их корабль, немного облезлый грузовик, приткнулся на самом краю, не далее двух сотен метров от ограды поля.

При соприкосновении опор корабля с полем башня опять покачнулась. Никто из местных старательно не обращал на это внимания. Выгрузка барахла и пассажиров началась по плану.

Я наблюдала за происходящим с одной из дальних башен в простой оптический бинокль. Понаблюдав за суетящимися вокруг грузовых каров людьми, отложила старый поцарапанный корпус и расслабленно уставилась за горизонт.

Как-то меня не интересовали подробности происходящего на космодроме. Главное, результат был гарантирован, мы все отправимся в Разлом через пару дней. Спрыгнув с выступа башни, я резко распахнула крылья, пытаясь поймать восходящий поток и вернулась к патрулированию.

Вечером стоит заглянуть к маман. Потому что... потому что мне опять приснился тот странный сон, который снится раза два или три за сезон. После него побаливает голова и во рту остается противный горький привкус.

Я снова видела Разлом, но как-то странно, сверху, словно сквозь тонкую туманную пелену. С высоты моего полета скалы и обрывы, короткие тропки и обломки странной незнакомой ржавой техники кажутся игрушками, макетами. А еще под тонким покрывалом пульсировали какие-то огоньки, собираясь по три — один тусклый белый и два синих, ярких и каких-то острых. Все вместе они образовывали схему — и во сне я знала, какую. Важную, бесконечно важную для планеты. Но, едва я открывала глаза, знание ускользало.

В этот раз я во сне медленно, кругами, планировала вниз, вдыхая холодный, колючий воздух. По сужающейся спирали, в самую глубокую часть провала, в сумрак, откуда медленно поднимался туман. Вдоль слюдяной черной стены, из которой торчат серебристые треугольные осколки имперского беспилотного дрона. Над узкой тропой, усеянной ржавыми обломками старого краулера. Мимо двух черных с красными прожилками столбов и над плоской металлической плитой, исчерченной какими-то знаками. Прямиком в большой, ртутно дрожащий вертикально стоящий щит.

На втором круге над районом я спланировала на окраину. Заведение моей маман, а по сути — матери, женщины, что меня вырастила и воспитала, расположено на границе северной и южной зоны. На плоской крыше угловатого ступенчатого небоскреба было пусто. Ни единого строения, не считая пару зенитных турелей, объезжающих периметр по запрограммированному маршруту. В темноте место приземления подсвечивали только несколько кинжально-узких прожекторов, выписывая в небе регулярные узоры.

Притормозив, я сложила крылья и неуклюже плюхнулась на бетонную плиту. Соседняя сдвинулась, обнажая крутую бетонную лестницу, уходящую вниз, к лифту. Скрипящая и свистящая коробка из железных заплат и заклепок спустилась вниз, на минусовой этаж. Судя по всему, маман ждет в диспетчерской.

Задевая полузакрытыми крыльями раскрывшиеся двери и светлые, обитые трофейными панелями стены, просочилась в небольшое уютное помещение, две стены которой были увешаны мониторами.

— Детка! — женщина, рассматривающая изображения, развернулась вместе с креслом и встала, раскидывая руки. Я занырнула в объятия, стискивая руки за широкой спиной.

Пробормотала в плечо:

— Есть новости...

— Кроме тех, что Джаго сообщил? — голос у маман глубокий, и сама она кажется большой и мягкой. Но не следует забывать, что невысокая, уютная, светлоглазая хомо в строгом, но женственном наряде, с округлыми чертами лица и аккуратным маникюром на нежных пальчиках когда-то была одним из самых успешных разломщиков. И именно добыча, принесенная ею из Разлома позволила занять уверенно высокое положение в иерархии города, когда возраст и здоровье начали подводить.

Теперь к ней стекается довольно большой поток информации. Частью от меня, в счет моего бесконечного долга. В конце концом, Рита Райт нашла во время одного из забросов в Разлом странного ребенка рядом с остаточной вспышкой случайного портала, не бросила его, вырастила, дала дом и, в меру своих сил, любовь.

Так что информация это самое меньшее, что я могу ей вернуть. За жизнь-то?

Так что мы садимся, мельком посмотрев на мониторы, отслеживающие поведение гостей, девочек и охраны, и маман выдвигает из стены планшет, над которым восстает самая подробная, какая только возможно, трехмерная модель Разлома.

Эти ученые из федералов, пожалуй, отдали бы за нее свое гражданство.

— Итак? — светлые глаза впиваются в меня. Я прикрываю веки и вдыхаю.

— Третий сектор, мне сегодня приснилось, что огни стали тройные, дрожащие, сместились на пять градусов к шести часам симметрично, далее в нижнем два-восемь секторе на семь градусов...

Спустя пару часов маман потянулась, отрываясь от интерфейса, ласково погладила крыло и велела идти домой.

— У тебя будет самый подробный план, когда вы отправитесь в Разлом. Но только у тебя!

— Спасибо.

— Ты работала для этого, девочка моя, и много.

— А может, я мальчик? — пошутила привычно.

Но с благодарностью приняла карту, сохраненную на миниатюрном ридере. И пару мясных капсул, растекшихся на языке приятным пряным вкусом и мгновенно приглушившим медленно разгорающийся голод.

В диспетчерской у маман кроме проектора, кресла и видеопанелей, хватало запасных выходов и секретных ниш. Иногда они совмещались. И кроме исчезновения, здесь можно было разжиться оружием, информацией и вкусняшками, если знать, к какой части стены прикладывать ладонь.

Почему мы так доверяем моим снам при составлении карт, от которых, быть может, будет зависеть продолжительность жизни в Разломе? Это просто. Потому что то, что мне снится, это не совсем настоящие сны. Я видела это. Тогда, в раннем детстве, когда еще не умела говорить, когда меня кто-то бросил у того нестабильного портала. С той или с этой стороны. Там, у портала, был еще кто-то. Кто-то, отец или мать, но, по крайней мере, еще одно такое же крылатое существо притащило меня в точку, где маман нашла меня, по воздуху. И в момент полета я видела, действительно видела Разлом сверху.

Детская память — странная штука.

Рита Райт обнимает меня еще раз, и я снова погружаюсь в ее мягкую уверенность.

— Иди, и, если в портал провалишься, домой не возвращайся.

— Конечно.

На запястье тихо пискнул комм, приняв сообщение от весьма довольного собой Джаго: "Завтра, в порту, знакомство с командой федералов".

В космопорт на следующий день избранные города на Перекрестке явились одновременно. К плоской подкове из исцарапанного и обколотого стеклобетона пафосно подкатили две процессии гусеничных транспортеров, собранных из взаимонезаменяемых деталей и расписанных кучей эмблем. В краулер Джаго я заскочила по пути, спустившись с крыши одной из функционирующих башен, предварительно облетев территорию и полюбовавшись на обломки, почти засыпавшие кораблик исследователей. Осколки бетона и железа красочно и метко приземлились транспортники и груз. Обошлось без жертв, но половина охраны и двое ученых были совершенно нетранспортабельны. И троих, кажется, вообще в стазис заложили, потому что на Перекрестке просто нет возможности их подлечить.

Оставшиеся ученые деловито суетились в большом зале, который раньше был зоной прилета, судя по едва держащимся на стенах табло и инфостойках, вокруг техники, которая казалась слишком крупногабаритной для поездки к Разлому. Но я, глянув на выстроившихся рядком вдоль прозрачной стены охранников, промолчала. Наемные полицейские силы выглядели очень внушительно в черной форме и при оружии, и глядели вокруг весьма злобно. Рабочий периметр периодически обегал синий луч сканера.

И я аккуратно, не очень, если честно, прислушиваясь к тому, что вещает Джаго высоченному мрачному хомо с лечебной био-наклейкой на половину лица, отошла от нашей разряженной кто во что толпы в сторону платформы с дронами.

Невысокий техник — хомо выглядел гораздо более безобидным, хотя и впечатление это было обманчиво. Узкоглазый пестрый выходец с Сатори без видимого оружия точно лучше, чем военный азуриец с вибро-мечами, фазером, бластером и кинетической пушкой только на виду, к тому же отвечающий за охрану экспедиции, понесшей потери до выхода в поле.

А вот техника... мини-дроны, автономные анализаторы, платформы-катапульты с миниатюрными сканерами. У меня прости чесались пальцы, так хотелось запустить их в свеженькое, новое аутентичное нутро, распотрошить, изучить и собрать заново. Во что-нибудь другое.

— О, это Варлоки? — выдохнула, с трудом держа руки при себе. Плотное уложенные крылья под плащом нервно вздрагивали.

Саториец резко обернулся:

— Знакомы с ними?

— Самые компактные сканеры излучений и пространственных возмущений при самом широком охвате... в теории. И даже я мельче собрать не смогла...

— Хм, — узкоглазый дернул бровью насмешливо, — и насколько миниатюрный сканер вы собрали?

— А вот, — я поддернула рукав балахона и нижнего комбинезона, демонстрируя свежеперепаянную на основе чипа с картой, что выдала маман, новинку. Стоившую мне бессонной ночи.

Неожиданно жесткие руки цапнули меня за запястье, притянули поближе. Пальцы пробежали по панелям, ощупали простые кнопки интерфейса, порты подключения... замерли над миниатюрным проектором.

— Лайт, — обернувшись к нарастающему позади пузыря молчания скандалу, крикнул техник, — берем их! Я Макс Катакан, руководитель этого балагана. А ты?

— Шера, техническая разведка.

Азуриец Лайт, наконец, рявкнул что-то на незнакомом языке, взмахнул рукой, допуская за периметр наш отряд и горой воздвигся над нами.

Я нахмурилась и огляделась. А меня-то периметр без разрешения пропустил.

— Ох, Раш, извините! Я не специально!

И принялась судорожно себя ощупывать под насмешливыми взглядами Катакана и Лайта. Да и прочие техники как-то подозрительно давили улыбки.

Но я же не цепляла подавители! Однако вот он, на поясе висит, подмигивает парой огоньков. И это даже не подавитель, это просто идентификатор свой-чужой, чтобы с неба под свои же турели не попасть.

Двое хомо хищно переглянулись. Кивнули и Лайт скомандовал:

— Берем!

Я изобразила улыбку, которая, если не что, на оскал похожа. Зато босс, Джаго откуда-то позади изобразил одобрительный жест.

— Так можно? — боком придвинулась к платформе с сканерами-Варлоками.

— Милости прошу, — повел рукой Катакан.

Я подхватила с ложа маленький, в половину моей ладони гладкий золотистый шарик с крылышками фотопанелей. Да ты моя прелесть...

4.

Караван к Разлому уходил из города на Перекрестке на рассвете.

Сквозь молочный туман и медленно оседающий сизый смог были видны остовы покрытых серебристой изморозью небоскребов, темным силуэтом вставали перед ними расчищенные пригороды, а развалины окраин расползались темно-синим пятном над самой землей. Издали город выглядел почти красивым. Живым.

Розовеющие в свете восходящего солнца, пенные облака зависли над самым горизонтом. С другого края еще клубилась ночь. Не были ни предвестников шторма, коротких росчерков туч, ни обещающих парочку нестабильных разломов дрожащих в небе слюдяных зеркал.

Но день обещал быть ясным, холодным и долгим.

Я развернулась вперед, кутаясь в плащ.

Под колесами и гусеницами краулеров хрустели обломки бетона и кирпича, старая неухоженная дорога тянулась между низких строений, впереди до самого Разлома нас ждала ледяная пустая степь. Два аэролета остались в космопорту, по совету Барста, который, являясь фанатом механических полетов любого рода историю авиаисследований Разлома знал наизусть. Ни одного вернувшегося, если кратко.

Так что только наземный транспорт.

Оглядевшись, я закуталась в плащ, натянула перчатки и маску, потому что холодный воздух уже начал резать легкие, забилась в угол на мягкое сиденье, заложила за щеку питательную капсулу и задремала. Всю прошлую ночь вместо сна собирала и разбирала летающего Варлока, устала, ссадила пару пальцев, зато исполнила одну маленькую мечту и изрядно повеселила научный состав экспедиции. Все полтора десятка людей оказались, между прочим, в весьма высоких научных и военных званиях.

И спать в их крытом транспорте гораздо комфортнее, чем в открытых и ветру, и солнцу наших самоделках.

Пики Разлома медленно вставали над горизонтом.

Сам по себе Разлом был странной геологической структурой. И тот, кто скажет, что нечто подобное могло образоваться естественным путем, скорее всего ошибется.

Представьте огромную овальную полукилометровую возвышенность последи ледяной степи. И представьте, что в миг, когда ее центр стал похож на густой сироп, кто-то швырнул в нее огромную дубинку, разделяя овал пополам. Брызги взметнулись вверх и застыли острыми пиками, так же застыл и глубокий каньон, насквозь прорезающий возвышенность.

За прошедшие эпохи скалы осыпались, стены раскрошились, но сама аномалия, порождающая нерегулируемые порталы, из которых вываливаются опасные твари, редкие артефакты и странные создания вроде меня, был вечен.

Ну, посмотрим, что смогут узнать о нем федералы. Которые показали себя деловитыми и умелыми. Мы добрались до стоянки, когда солнце поднялось в зенит, а к закату на площадке в полукилометре от первых оскольчатых пиков уже стоял огромный благоустроенный лагерь и в воздух поднялись первые картографические боты.

Патрули разошлись по широкой спирали, вооруженные сканерами. В случайные порталы не провалятся. Очень предусмотрительный глава охраны Лайт к каждому нашему приставил по парочке своих сотрудников, для притирки и обмена опытом. Меня же вежливо оторвал от платформы с большими дронами и отконвоировал под техно-купол. Там царило возбужденное ликование.

Над огромным планшетом рисовалась многослойная проекция Разлома, сразу со всеми аномальными энергетическими значениями.

Я уже хочу эту штуку.

Аккуратно пристроив плащ у входа, осталась в одном комбинезоне, плотно сложенные крылья казались просто аксессуаром.

Проскользнула вперед. Большая часть присутствующих были выше, пришлось потолкаться между возбужденных хомо, наступив одному рыжему на ногу в мягком ботинке и ткнув второго, полнотелого, под ребра пальцем. Перчатки у меня местами армированные.

Выскочила под недовольное бурчание под носом у главного, саторийца.

— У меня тоже карта есть, можно наложить?

Катакан посмотрел на меня задумчиво и кивнул:

— Ребелла, займись, пожалуйста.

Женщина, смуглая и раздражающе сильная, подтащила меня к терминалу:

— Подберем тебе переходник, детка?

— Я не ребенок, как бы мелко и странно не выглядела. Как бы не старше тебя, Детка-а, — фыркнула, отстегивая наруч с запястья. — А еще толерантные федералы!

Женщина на это только вздернула густую черную бровь. Я фыркнула. Ребелла широким жестом предложила подключиться к Исследовательскому пространству удаленно. Я закатила глаза и подсунула ей под нос чип.

Где у него удаленный порт? Нет у него удаленного порта. И виртуальности он просто не понимает. Тупая и примитивная графическая карта. В конце концов пришлось разобрать один из портов подключения малых дронов-разведчиков и перепаять прямо на коленес помощью лазерной указки.

Ребелла и кареглазый кучерявый мальчишка, совсем молодой, едва прошедший возрастной ценз азуриец, несколько оторопело смотрели как я голыми руками разъединяю корпус, снимаю кожух, выдергиваю проводку и платы, вытягиваю из глубины микропроцессоры. При всем этом большой планшет еще работал, продолжая выстраивать проекцию.

Собрав временный порт, я нанизала на него чип, поменяла в нем пару настроек, и наша карта, мигнув, наложилась на федеральную. Пару секунд смотреть на происходящее в воздухе виртуальное безумие было больно. Пара вспышек, бешеный стук вирт-клавиш (кто додумался прикрутить к ней звук нажатия кнопок от ретро-клавиатуры?), и все устаканилось.

Я показала Ребелле большой палец.

— О, — пропел смуглый рыжий коротко стриженый техник, — и много у вас еще таких карт, да и не жалко ли делиться информацией?

— Не жалко, — крутнув между пальцев чип, выдернутый из вирт-стола, — взаимозачет. И неужели вы думаете, что у маман нет еще одной такой же?

— А кто у нас маман? — это еще один федерал, ослепительный блондин.

— А маман у нас бордель-маман, — рассовывая по карманам детали, спокойно ответила я и в воцарившейся тишине принялась тыкать в виртуальную модель руками.

Характерный рельеф практически совпадает. Тройные огоньки нестабильных порталов частично ложатся на свежесобранные дронами данные. Это льстит, что я во сне больше искажений насчитала. Хм, и тот портал из последнего сна, получается, довольно близко от лагеря?

— Я тоже хочу такую бордель-маман, чтобы она меня так с техникой обращаться научила, — заметил, наконец, малыш.

— Это навык, необходимый для выживания на Перекрестке, как меткая стрельба и быстрый бег, так что не завидуй. А, впрочем, — я ткнула пальцем, фиксируя точку портала из сна, — завидуй. Продуктивнее будешь.

Прищурив трете веко, огляделась. Рядом остались только Катакан, Ребелла и кучерявый малыш. Где-то за тонкой стеной опять раздавал приказы азуриец.

— Откуда ты такая взялась? — задумчиво вопросил саториец.

— Перекресток это большая помойка. Я правда не знаю, — пожав плечами, потянулась. — Где я буду спать? Не хочу в краулере, хотя они у вас и теплые.

— Найдем место, — Ребелла с интересом смотрела, как я работаю с картами. — В любом случае, сегодня слишком много работы, чтобы ложиться спать.

— Да, сначала нужно собрать назад всех Варлоков, — пробормотал Катакан, сбрасывая белое одеяние. Под ним оказался черный с блеском сьют странного кроя. Интересная металлизированная ткань. Кинетическая броня? Ну... разумно.

К закату солнца и восходу красной луны вернулись все Варлоки. Десять процентов потерь федералы-исследователи посчитали не очень большой потерей. Очень расточительно.

Покачав головой, я отправилась бродить по периметру лагеря и думать, прислушиваться, вслушиваться в Разлом.

Через каждые десять шагов в землю был вбит мигающий желтый маячок, от все усиливающегося холода на них выступала пушистая изморозь. Если швырнуть горсть мелкой пыли между полусферами размером с ладонь, можно увидеть, что ограничивает на самом деле лагерь расчерченная алыми и синими лучами стена. По кольцу, расположенному на центральном шатре, кружат турели. Временные казармы тоже вооружены, насколько я понимаю, все пушки на расположенных кругом палатках перекрывают сектора обстрела. На транспорт выставлены отдельные сигналки. Ну, можно пойти спать?

Я посмотрела на небо.

Алый свет луны, немного разгоняющий темноту, едва заметно преломлялся над пиками Разлома. Дрожащая пленка в небе — это первый признак, что вскоре аномалия активируется и вот-вот посыпятся щели, да не только в самом ущелье, но и по всем окрестностям. Меня продрало спине мурашками, от которых все чешуйки вставали дыбом.

Ладно, ладно. Это повод проверить, правда ли я чувствую порталы и щели, как мы с маман подозреваем. Стоит активировать детекторы и сканеры.

Разместившись на верхней койке в одной из казарм, я занялась перебором чипа, который в теории должен детектить разрывы метрики пространства. Света от трех панелей, закрепленных на опорах шатра было достаточно, чтобы заливать болезненно белым светом безликое пространство с двумя рядами двухъярусных коек из легчайшего пластика. Часть из их, в основном нижние, были заняты, ниши были задвинуты светонепроницаемыми шторками. Это безликое место больше похоже на лабораторию, чем центральный шатер, полный полуразобранной техники, шума, переливов света и людей.

Полное жизни место, хотя и не сравнится с нашими мастерскими. У нас взрывов больше.

Но вот люди очень интересны. Это спаянный, слаженный коллектив. И потеря нескольких членов не заставила его сбоить. Вероятно, потому, что ядро уцелело.

А ядро — это энергичный Катакан, элегантная Ребелла, болтливый рыжий Сим, светловолосый язвительный блондин Курт и, как ни странно, Лайт, глава охраны. Похоже, молодой кучерявый, не способный ни минуты усидеть в неподвижности Нитт был новым приобретением. Все окружающие его как-то очень заметно опекали.

Не знаю, какие у них звания там, наверху, но выглядят все они умелыми, опасными и знающими. Посмотрим, сдаст ли Разлом им свои секреты.

Убрав в кофр с вещами остатки и обломки разобранных чипов, проглотила одну пищевую капсулу и свернулась клубком на постели.

Завтра будет еще один интересный день.

Дни действительно потянулись интересные и насыщенные. Да и не потянулись, а скорее помчались, понеслись и полетели. Банки данных стремительно наполнялись информацией, выезды на Разлом становились все дальше и дальше, все больше и больше устанавливалось стационарных датчиков.

Все чаще и чаще стали открываться порталы вокруг лагеря.

Один из дронов влетел прямо в одну из щелей. Показал пару расплывчатых картинок и хрустнул, раздавленный тамошней гравитацией. Пару мгновений я собой гордилась, потому что остановилась за три или четыре шага до едва заметного провала, потому что сработал собранный мной датчик и чутье, буквально вздыбившее чешую на макушке.

А потом меня взяли в оборот. Я только и успела что маман сообщение кинуть восхищенное.

Толпа охранников и техников подхватила и завертела меня, требуя ответа. Я икнула и прикрыла глаза всеми тремя веками, поджимая крылья. На запчасти разберут и клочка не оставят. Ученые!

Собственно, охрана пыталась меня спасти от попадания в прорыв, а все прочие — узнать, почему я туда не попала. Так что датчик я сдала им с чистой совестью. Всегда смогу собрать еще один.

Тем более мне дали порулить аппаратом для микропайки и три-дэ печати. Портативный Креатор, возвышаясь над головами людей стройной трубчато-суставчатой сияющей серебристой громадой, двигал манипуляторами, и от его иглы, впечатывающей микропроцессоры в плату, отлетали сине-золотые искры. По белому экрану, встроенному в корпус, бежали лиловые строчки информации, кнопки виртуальной клавиатуры вдавливались с мягким клацаньем. Запах паленого металла и пластика щекотал ноздри.

Первая партия датчиков порталов была вмонтирована в Варлоки, серебристым роем устремившимся к скалам. На темно-фиолетовом полотне неба они выглядели серебристым росчерком.

Но, выйдя на улицу из полного слишком воодушевленных ученых шатра, я смотрела не на летучих разведчиков, а на Разлом, выискивая признаки искажений. И да, гигантская преломляющая линза снова искажала реальность. Полагаю, завтра будет интересный выезд.

Потянулась, подавила желание расправить крылья и направилась в безликую казарму. Хотя койка моя уже обрела индивидуальность, немного обгорев и местами оплавившись.

5.

Первый дальний выезд закончился благополучно. Я наблюдала в прямом эфире, как отрядик, к которому приписали Барста, нашего аэролюбителя, двигался по узкой тропе на специальных квадах. На тележке у последнего размещался модифицированный датчик. Сизая полусфера размером с половину меня подмигивала окружению двумя рядами белых огоньков и пока уверенно транслировала свое местоположение на базу.

Спущенный на землю в назначенной точке, он приподнялся на коротеньких суставчатых ножках и медленно заполз на рыжую практически вертикальную стену. Крутнулся пару раз, выбросив пару струек пыли и застыл, намертво сцепившись со скалой. Ножки детектора превратились сначала в буры, а потом и в якоря, удерживающие корпус на месте, кроме того, из-под днища данный экземпляр выделял планетарный клей.

Барст, почесав бритый затылок, поправил пеструю разгрузку, забрался обратно на квад, и развернулся. Он, кажется, прихватил какую-то интересную мелочевку со стены рядом с датчиком и тщательно упихал в один из сотни кармашков. Пятерка федералов, сняв с боевого взвода оружие, отступила с охраняемой позиции к своей технике. Штатным порядком квады двинулись назад. За пару сотен метров до спуска, когда под колесами и гусеницами зашуршал мелкий скользкий графий, перед ведущим мир будто дернуло, реальность пошла рябью, на миг потемнела.

Я еще успела услышать, как пронзительно заверещал мой датчик, подцепленный к Барсту, и камеры накрыло темное облако из какой-то мельтешащей, суставчатой мелочи. Поднялось и осело, вгрызаясь крепкими челюстями в одежду и технику.

Криков было много, но кто-то за камерой рявкнул приказ и вспыхнули синим, на максимальной мощности, силовые поля. Защита полыхнула, сбрасывая летающих грызунов. Квады заскользили вниз на погрызенных колесах, едва успевая притормаживать.

Я только фыркнула. Повезло! Обошлись попорченной одеждой, сломанной техникой да расцарапанными лицами. Зато больше без защитных полей не ездили.

Еще один выезд, добравшийся практически до дальней оконечности разлома, попал в ловушку, зажатый между нестабильным оползнем, медленно стекающим в огромный темный провал, полный серо-зеленого ядовитого тумана и дающего отчетливый сигнал о постоянном пульсирующем прорыве и парой покрытых чешуей живых машин разрушения и пожирания. Трехметровые гибкие и длиннохвостые твари, прятавшиеся в одной из щелей, выскользнули, когда разведчики, упершись в оползень, развернулись обратно.

Полосатая черно-красная чешуя позволяла узкомордым ящерам сливаться с местными скалами, уложенными слоистым пестрым камнем цвета венозной крови. Двое в открытую атаковали конвой, охрана уверенно садила по ним кинетическими снарядами, не давая приближаться и вышибая из чешуи яркие искры. Но еще один медленно, цепляясь длинными когтями и балансируя хвостом, полз по вертикальной стене, намереваясь прыгнуть на синий защитный купол сверху.

С этим отрядом в разведку почему-то отправился Лайт. Именно он, спокойно спихнув на землю датчик, тут же зашевеливший лапками и забурившийся в мелкую щебенку, открыл багажник квада и вытащил оттуда пушку. Нет, ПУШКУ!

Развернулся, перехватывая приклад и широкое дуло раструбом со странной обмоткой, отжал пару кнопок, отчего по корпусу побежали зеленые огоньки заряда и вдарил по ящеру, уже собравшемуся прыгнуть. Комок белого пламени стремительно взрезал воздух и растекся по груди твари тонкой серебристой пленкой. Когти расцепились, хвост обмяк, и туша рухнула вниз, разбившись о скалы, словно дешевый пластик, и разлетевшись в кровавые ошметки.

Потом Лайт развернулся в сторону двух других тварей.

В общем и в этот раз отряд вернулся без потерь.

А потом разрыв случился прямо в лагере. На закате, закончив анализ и статобработку собранных данных я как раз выходила из шатра, оставляя позади горячий спор о необходимости выезда группы ученых в поле, как по спине продрало уже знакомым ознобом.

Пару мгновений спустя мир хлопнул, словно расправленной простыней, и извилистая щель, приоткрывшись, выплюнула на землю шматок густой слизи, курящейся зеленоватым туманом. Разрез стремительно начал удлиняться, заполняя пространство вокруг дымными щупальцами. Под писк датчика я попятилась от входа.

Наконец взревела сирена.

Когда слизь, расползаясь и заключая меня в полукольцо, соприкоснулась со стеной, которая зашипела, начала темнеть и проминаться, я сбросила плащ. И р-раз, оттолкнувшись от земли и нижней, металлической опоры, извернулась, подпрыгнула и распахнула крылья во всю ширь. Взмах, второй, и я сижу наверху, на неудобном насесте — щитке одной из турелей, практически в слепой зоне. И наблюдаю за суетой внизу.

Щель не становилась шире, зато все быстрее и быстрее тянулась в длину, пока не перерезая бараков, но один из краулеров уже начала жрать слизь. А туман стелился по земле, ядовито шипя и зажимая высыпавших из бараков людей в кольца.

Впрочем, они не терялись.

Человек пять из охраны, не меньше, из тех, что были на дежурстве, методично обрабатывали расползающуюся слизь из всего наличного оружия. Внизу, под куполом, белые халаты под предводительством Катакана тыкали ползучую мерзость щупами, отбирали пробы, облучали и сканировали. Потом, вооружившись набором классических колб и пробирок, они принялись поливать и посыпать гостя нейтрализаторами.

Дыму и вони резко прибавилось. К темнеющему небо потянулись струйки алого, желтого и лилового цвета, оседая на белых куполах тонкой пленкой, по лагерю поползли миазмы, от которых меня мгновенно затошнило.

И тут начали двигаться, оживая, турели. Я вцепилась в свою, наблюдая, как стволы раскручиваются, набирая заряд, и как обоймы с щелчками становятся в выемки патронников, а по золотым обмотками скачут пронзительно-белые искры, до ужаса похожие на шаровые молнии.

Перья на всем теле подняло дыбом, то ли от веселого ужаса, то ли от близости пробоины в реальности, то ли от все набирающего мощность магнитного поля.

Вжжжжжбух!

Пушки начали стрелять куда-то за пределы упавшего защитного купола. Меня едва не сбросило отдачей.

Вжжжжбух! Громкий яростный рев! Где-то в сумерках.

И еще.

Я зажала уши и глаза, пережидая яркую вспышку. Рев сменился грохотом мелких разрывов, потом чавкающим и скрежещущим звуком падения.

Вжжжжбух! Подала голос турель на соседнем бараке, добавляя свое веское слово в едва шевелящуюся кучу металла и пластика. За цветным едким дымом, застилающим лагерь, было не разглядеть подробностей.

Еще один выстрел. И взрыв! Куча разлетелась ошметками, пара блестящих осколков со свистом пронеслась мимо, я нервно прижала ближе растопыренные для равновесия крылья. Дождь из останков тоже не порадовал.

Поведя плечами, я попыталась оттереть грязь, но та быстро застывала на холоде, вдобавок онемели пальцы, дышать становилось все тяжелее. Холодный едкий воздух резал горло, и еще немного, и крылья начнут терять гибкость.

Но вниз как-то не хотелось.

Там шипели фазеры, тихо рявкали раструбы огнеметов, клубился едкий дым и громко нервно разговаривали, уверенно беря под контроль последствия прорыва. Мат весьма интересно мешался с научной терминологией, можно было бы и записать, но тем не менее вниз спускаться — нет и нет!

Я встала, балансируя на краешке опоры.

Вытянулась, напружинилась, заставив мышцы сжаться, и прыгнула, с силой метнула себя в небо, вверх, и в наивысшей точке раскрывая крылья.

Взмах, второй, третий, и я рухнула вниз, на крышу жилого барака, не дожидаясь, пока турели опознают во мне что-то чужеродное. Под ногами спружинил белый пластик. Чуть прибрав крылья, я аккуратно сползла вниз, зажимая нос и заскочила внутрь.

Там, к счастью, шлюз, работали фильтры, а еще было тепло, тихо, пусто и темно. Наощупь забравшись на свою койку, я с ушами завернулась в огромное одеяло, заглотнула капсулу энергетика, потому что живот подводило от голода, и провалилась в сон.

На следующий день узнала, что стала причиной еще одной небольшой паники. Выйдя ранним утром на свежий воздух, оказавшийся действительно свежим, я тут же наткнулась на мальчишку Нитта, он сделал круглые глаза, цапнул меня за руку и потащил куда-то, громко вопя:

— Вот она, вот она!

Я зевнула, проморгалась, и удивленно уставилась на перевозбужденную толпу. У разрушенного щита напротив кучи разорванной плоти и ошметкой чужой техники собралось не меньше половины лагеря.

Катакан, театрально воздевая руки отчитывал поеденную слизью охрану, рядом клубились измазанные в ней же техники-ученые, торопливо пытающиеся оттереть хлопья грязи с одежды. Кто-то тряс перед носом Лайта моим плащом.

— А камеры! Где обещанное постоянное наблюдение во всех секторах? Перекрытие, углы, да, да! Нет его! Один сбой системы из-за пары дымков и все камеры ослепли! Где обещанная автономность, е....ть ваши мюоны через глюоновый генератор?

Охранники во главе с коренастым крепышом мялись и извинялись, задвигая за спины огромные раструбы плазмометов, и пытались оправдываться сложными условиями работы.

— Ты, — резко развернулся саториец к одному из наших южан, начищающему пестрый рейлган чуть в стороне, — у вас при разрывах пространства вроде вчерашнего, камеры сбоят?

— Нее, б...ть, — протянул, кажется, Ланг, — у нас за это ответ один, на улицу в пургу голышом...

Остальные наши выглядели пободрее и поаккуратнее федералов. Куда как они привычны к подобным происшествиям. Одно явление древнего терминатора-терраформера в западном секторе пару лет назад чего стоило. Валить машину пришлось совместными усилиями, с помощью экспериментальной Гауссовой турели и рейлгана крейсерского калибра. Правда, после этого нет в Городе на Перекрестке западной зоны, но хоть остальные уцелели.

— Вот! Перенимайте опыт.

Нитт давно перестал радостно вопить, завороженно наблюдая за кумиром, а Катакан явно был его инженерным кумиром. Пока на нас не обратили внимания, я бочком подобралась к типу, мявшему мой плащ, аккуратно отобрала серое полотнище и завернулась, с блаженным вздохом прикрывая глаза. Тепло.

— И вы умудрились потерять единственное на этой планете существо, достойное академии Терра-Нова! — рявкнула Ребелла, возникая за спиной наемников. А Лайт и так возвышался над наемниками укоризненной мрачной, обещающей сотню нарядов вне очереди и лишение премии, громадой.

Плащом моим размахивал светловолосый Курт. Он, весьма удивленный моим появлением и потерей агрумента, попятился, наступил кому-то на ногу, в ответ получил локтем в бок, дал сдачи и был оттащен подальше Ниттом.

Я прокашлялась:

— Доброе утро, что случилось? Терра-Нова?

— Шера! Где ты была? — Ребелла развернулась, хлестнув кого-то по лицу косой, и принялась меня ощупывать.

Аккуратно отцепив ее руки от себя, хмыкнула:

— Спала. Это тоже жизненно необходимый навык в Городе на Перекрестке.

— Да как же ты оттуда выбралась?

— Откуда?

— С крыши!

— Перелетела, — я пожала плечами.

— О, да ладно!

Я просто хмыкнула. Неужели они до сих пор не поняли, что я умею летать? Крылья же видели все!

Лйайт криво улыбнулся. Кажется, именно его отряд пытался отжать у Джаго кусок территории и, не смотря на отличное прикрытие, был обнаружен мною именно визуально, сверху. И турели, их расстрелявшие, я лично наводила, наворачивая над ними широкие круги и ничуть не скрываясь при этом.

— Ну не хочешь, не говори! — Ребелла махнула рукой, и потащила меня завтракать.

— Ну... открою секрет, если про Терра-Нову расскажете?

— Ах, Терра-Нова, обитель науки! Собственно, мы оформили тебе приглашение, как стажеру...

— Отлично, — я оглянулась.

Толпа и не думала рассасываться. Теперь охрану отчитывал Лайт, тихо, почти шепотом. Кто-то подходил, интересовался, что произошло. Этих быстро просвещал Нитт, так и вьющийся вокруг саторийца, который занялся наладкой какого-то агрегата на широкой низкой платформе. Кажется, там собирались модифицированные Варлоки. Рядом с ним также закручивался водоворот техников, бегающих туда-сюда с какими-то запчастями.

— Пошли, пошли, это надолго! — Ребелла потащила меня дальше. — Теперь они будут планировать большой выход. Все же ваше чутье восхитительно, пожалуй что и лучше всех детекторов. И Барст, и прочие твои соотечественники будто кожей чуют разлом, как минимум за пару секунд до его раскрытия.

— Это вопрос выживания, — снова повторила я. — Это же Перекресток.

— А вы бы не хотели, чтобы это прекратилось?

— Что?

— Все эти разрывы, порталы неизвестно куда...

— Мы все давно сжились с этим. Да и как прекратить? Это буквально природная стихия.

— Э, нет, — Ребелла хитро улыбнулась, и покачала пальцем у меня перед носом, — ты и сама так не думаешь. И мы так не думаем. Это сбоящая технология. И у нас уже есть подтверждение, техно-артефакты и теория.

— Все может быть, — мы добрались до столовой, маленькой пристройки у одного из ангаров, внутри которой располагался роскошный пищевой автомат. Синтезатор мог из заправленного белка сделать все что угодно. Согласно рекламе. Сегодня я с интересом подгрузила рыбное меню. — Идей у всех и всегда много. Это просто теории.

— Но нашу мы можем проверить!

— Да? — я скептически потыкала палочкой странные белые комочки. — Это, вообще, что?

— Роллы рыбные, — забирая второй лоток, буркнула Ребелла, — та еще гадость. А хочешь, мы и тебя с собой возьмем. Сама убедишься!

— В чем?

— В правильности нашей теории!

— Ну, — это будет интересно и опасно, в животе приятно щекотнуло предвкушение, — возможно. Кто же лучше меня за вашей безопасностью проследит? Так что на счет Терра-Нова?

— А, — Ребелла, быстро заглатывая рыбные шарики, явно мыслями ушла в научные дебри, — как закончим здесь, полетишь с нами, тебе, определенно, нужно получить полноценное образование.

— Хм, зачем?

— Как зачем? А исследования? Ты же такое с техникой голыми руками делаешь, что ты сможешь сделать, получив современный инструментарий! Согласись, ведь все, что у вас тут, на Перекрестке, есть, сплошные устаревшие ржавые развалины!

— Стекло и пластик не ржавеют. И я определенно предпочитаю доимперские технологии нынешним сомнительным новоделам, — особенного энтузиазма новость не вызвала.

Покинуть Перекресток? Пусть помойку, но родную, знакомую до последнего винтика, людей своих? И кем я там, вверху, буду, странной зверушкой с диких территорий?

— Ладно, — раскусив безвкусный шарик, прожевала странную белую мякоть, я подумаю, может и стоит к вам слетать, но давайте сначала большой выезд освоим?

А то вдруг кто-то из этого выезда не вернется?

6.

Собиралась я в Разлом очень тщательно.

Для начала натянула чулок — тонкий сетчатый комбинезон, отлично сохраняющий тепло, впитывающий пот и позволяющий коже дышать. Сверху как родной сел теплый комби из какой-то мягкой ткани, предохраняющий от опрелостей и потертостей, и бывший спасскаф плотно обтянул тело.

Я шевельнула крыльями, расправляя перепонку, которую с усилием протащила в прорези. Затянула шнуровку и принялась укладывать тонкую чешуйчатую пленку и косточки покомпактнее. Пристегнула капюшон, нацепила легкий пояс с привычным набором инструментов и браслеты с детекторами. В голенище одного легкого бронированного сапога спрятала примитивный нож, во второе — набор тонких металлических спиц. Широкий плащ из водонепроницаемой ткани с нежной внутренней опушкой, отчищенный от слизи, зафиксировала липучками.

Пенал с питательными капсулами я заложила в один из внутренних доковых карманов комбинезона, для равновесия пришлось добавить на другой бок набор верхолаза — мононить, крюки и карабины, в коробке примерно такой же формы. Оружие? Мне его с собой брать бессмысленно. Кинетика тяжелая и мешает, энергетическое не особенно эффективно, да и не одна я еду.

На выезд собирался довольно большой отряд. У квадов, к которым я подошла, крутилось не менее пяти наемников и почти десяток техников загружали оборудование на грузовые платформы. Варлоки, пара больших дронов, небольшие металлические кофры с кодовыми замками, две мобильные платформы с детекторами, синтезатор и маленький рембот. Палатки, мини-повар, еще какая-то мелочь.

В дорогу собирался сам Катакан, Ребелла и еще пятеро федералов, которых я не запомнила по именам. Все — в высокотехнологичной броне, способной выдержать выстрел турели среднего калибра, а потому похожие друг на друга как близнецы. Матово-серый материал-хамелеон, круглые шлемы, гибкие подвижные сочленения суставов.

Охрана выглядела похоже, только доспехи на них были черные. Лайт тоже отправлялся с нами, сняв шлем, и сейчас он, уже полностью экипированный, рычанием подгонял своих наемников, аккуратно навешивающих поверх гладкой брони оружие.

Интересно. В прошлые отряды выезды не экипировались так полно. Попроще были и доспехи, и техника.

Ребелла, подскочив ко мне, попыталась надеть шлем и нечто вроде бронежилета. С трудом отказавшись от слишком материнской заботы, убедив, что непривычное оборудование лишь стеснит и доставит неудобство, случись что, и не замерзну, по погоде одета, поманила пальцем Барста, стоящего поблизости, но благоразумно не лезущего под руку Катакану и Лайту.

— Слушай, я сегодня еще маман не отписывала, передай ей, как с боссом связываться будешь, — аккуратно сунула ему в руку небольшой чип, — последние обновления с карты Разлома. Копию снять разрешаю.

— Сделаю. Ты там осторожнее, — хмуро буркнул Барст и зевнул.

— Да уж буду. Как-то не нравится мне это все.

Я посмотрела на едва светлеющее небо. Прозрачный полог над Разломом так и дрожал, заставляя преломляющиеся в нем лучи плясать, разбрасывая алые и лиловые блики на скалы.

— Сегодня будет беспокойный день. Много разрывов...

— С чего бы?

— Так пелена над Разломом.

— Какая такая пелена? — и такое удивление было в голосе Барста, что я переспросила.

— Ты что, правда его не видишь? Полог такой, полупрозрачный, над Разломом, — очень интересно.

— Нет, — он прищурился.

— А он там есть...

— Кхм, ты извини, а ты уверена?

Я зашипела.

— Лады... не спорю, ну а ты вообще человек?

Что вообще за вопросы?

— Хм? Не хомо, не баст, сам знаешь, — я прищурилась. — А так — человек разумный.

— Ну, если ты это нечто видишь, а остальные нет... — Барст хмыкнул многозначительно. — Что разумный — не спорю, но больше ящер, да?

— Не хладнокровное. Что-то еще надо проверить. Н-да, интересно...

— Будешь должна!

— Ха! Не дождешься!

Я оскалила зубы в улыбке. На что Барст продемонстрировал кулак, украшенный примитивным лакированным кастетом.

— Эй, — крикнул кто-то от квадов, — Шера! Ты едешь?

— Да! — резко развернулась. Бросила Барсту, — Позже договорим!

И побежала к начавшей движение колонне.

— Ну, так какую теорию вы сегодня будете подтверждать? — плюхнувшись рядом с Ребеллой на пружинящее сиденье, спросила я.

Квады, похожие на металлических многоколесных гибких гусениц, осторожно выруливали через раскрытый в защитном куполе проход. Каждый из них на миг притормаживал, попадая на открытую всем ветрам, усыпанную острой каменной крошкой равнину, давая время водителю включить индивидуальную защиту.

Мы шли третьими. Водителем за рычагами устроился один из наемников, улыбчивый парень, из оружия предпочитающий всем прочим огнеметы и небольшой рельсотрон, к которому я с большим интересом приглядывалась. Как так удалось миниатюризировать систему, чтобы сохранить убойную силу на уровне БольшогоБро, стоящего на одной из полуразрушенных высоток Города при длине дула не больше руки?

Сзади, на гибкой членистой сцепке, мы тянули два больших упакованных в пластосталь кофра, открыть которые можно было только спецключом. Широкие ведущие колеса уверенно пожирали километры, под темными пластинами гусениц хрустела каменная крошка, мелкий гравий барабанил по днищу, покатая крыша прикрывала от лучей восходящего солнца, тревожно преломляющихся в невидимой никем линзе.

Женщина, сидящая рядом, рядом излагала идею. Федералам удалось выявить цикличность в активности порталов, точнее, некое подозрение на сложную двойную спираль, связанную с вращением планеты, положением нашей солнечной системы в пространстве-времени и перемещением каких-то полей. И конечно же, они подозревали, что изначально Разлом был вовсе даже не нестабильным пространственно-временным разрывом и опасной аномалией, а системой перемещения в пространстве. Очень древней, разрушенной в результате не менее древнего конфликта. И ставили перед собой амбициозную цель восстановить эту систему.

Выслушивая спич Ребеллы, кивала в нужных местах, а сама прикидывала, что я такого могу увидеть, чего не могут увидеть приборы, да и люди. Спектр-то зрения мы проверяли! Может, это вообще — не зрение. Мозг это такая штука, нежная, на сканах ничего особенного мы не нашли, а препарировать наживую я не дамся.

По накатанной колее квады доехали первого провала и осторожно, гуськом съехали на извилистую тропу, ныряя в тень скалы. Резко похолодало. Слева от узкой тропы тропа крошится под колесами, осколки камней сыпятся с отвесного обрыва в неизведанные глубины. Справа встает неровная стена, словно сложенная из разноцветных горизонтальных плит. В ней мешаются черные маслянисто блестящие плиты, красно-бурые осыпающиеся мелкой крошкой прослойки, серо-бежевые пористые слои мягкого камня и мелкие включения то ли ржавых артефактов, то ли предыдущих незадачливых исследователей.

Вверх поднимаются оплывшие пики скал, и все меньше становится обзор сине-бордового дрожащего неба. С последнего квада в воздух поднялась волна модифицированных Варлоков. Я активировала датчики, щелкнув по запястьям, не смотря на мерцающий нежно-голубой купол, отбрасывающий блики на сидящих внутри людей, делая их похожими на ледяные статуи. Ребелла уткнулась в планшет, я же внимательно рыскала взглядом по окрестностям.

Вперед, вверх вправо-влево, на датчики. Которые вдруг взорвались писком. Вздыбились тонкие перышки на макушке. Дернувшись вперед, вцепилась в плечо водителя.

— Щиты! На максимум! По цепи!

Зашипев от боли, тот дернул рычаги. Генераторы взвыли. В синюю стену слева врезались длинные острые осколки, распластались осьминогами и в белой вспышке — исчезли.

Водитель фыркнул, разминая плечо. Я прошипела извинения. Слишком сильно сжала. Ребелла так и не оторвалась от планшета.

— Спасибо. Неожиданно оно.

— Не за что. Это Разлом. Базовые навыки выживания.

Караван, не притормаживая, двигался дальше и дальше. Квады взобрались на осыпь из мелкого ало-золотого песка, вытекающего из щели в стене, на развилке снова нырнули вниз, мимо большого темного остова какой-то техники имперских времен. На его макушке гордо сидел полусферический датчик, изредка подмигивая алыми светодиодами.

Узкая тропа петляла между скалистых отрогов, торчащих белыми скелетированными зубьями из сизых откосов. То тут, то там из земли поднимался парок, зеленовато-синим струйками поднимающийся к небу. Тьма потихоньку сгущалась, не смотря на то, что наверху вовсю шпарило солнце Перекрестка.

Тропа еще раз вильнула и нырнула под низкий козырек из плотного белого камня, в котором вязли лучи детекторов. Регулярные вкрапления синего и красного позволяли составить впечатление, что это кусок какой-то стены, сплющенной под весом пары-тройки скал. Дальше квады перескочили на другую сторону каньона по наведенному временному посту и двинулись вдоль темной слюдяной стены вверх.

Оплавленные треугольные вкрапления похожи на осколки дронов, почему-то протаранивших стену.

Я постоянно перемещаю поле обзора. Да, я нервничаю. Это мой первый выезд и вернуться без добычи просто позор. Но, как назло, вокруг — ничего осязаемого и интересного. Только хрустят под гусеницами какие-то ржавые обломки. Судя по всему, останки техники неудачливого разведчика.

В небе дрожит полупрозрачная пелена, блики пляшут на стене, иногда слепя водителей. И наш — не видит, как из-за края пропасти выползает тонкая зеленая струйка, наматываясь на переднее колесо.

Бросаясь вперед под испуганный вопль Ребеллы, резко торможу, хватаясь за рычаги и резко тормозя. Водитель, обернувшись, злобно рявкает и замолкает, потому что квад резко дергается и ползет к краю. Ребелла, распахнув дверь, выпрыгивает с другой стороны, я рыбкой выныриваю следом, и охнув, наблюдаю, как весь караван медленно сползает в пропасть, а над ней уже начинает клубиться нечто неоформленное, темное.

Полыхнули щиты, отрубая щупальца, команда дружно полыхнула огнем, потом провал залил белый свет, играя резкими тенями на лицах и технике. И все снова затихло, погрузившись в сумрак.

Нагнувшись, я подобрала кусок ржавого железа, повертела в руках, и, улыбнувшись, засунула в один из кармашков плаща.

Ребелла выдохнула, сбрасывая шлем.

— Здесь всегда так?

— Как так? Я здесь первый раз.

— Ну, нервно. И почему ты все время вертишь головой?

— Держу круговой обзор. Первое правило выживания в Разломе.

— Но ты же здесь в первый раз? — и столько подозрения в голосе.

— Это вообще — первое правило выживания, — я успокаивающе помахала рукой авангарду. Лайт закинул за спину пушку и оседлал свой открытый квад.

— О, кажется, это уже не первое Первое правило выживания?

— Они все первые, — хмыкнула я, залезая внутрь.

Внутри зудело какое-то странное чувство.

Равномерное движение восстановилось, и вскоре караван выехал на ровную площадку, покрытую ровным слоем мелкого красно-черного песка. Странно ровный полукруг обрывался и уходил вниз ступеньками, а окружающие скалы казались не только выветренными, но и каким-то оплывшими, словно старые пластиковые отливки.

Квады выстроились полукругом под скалами и началась работа. Я, выбравшись из-под защиты, отошла подальше, наблюдая, как наемники расставляют датчики охранного периметра, а Варлоки один за другим садятся на свою платформу, встраиваясь в зарядные гнезда с громкими щелчками. Катакан занялся разверткой наглухо закрытого бокса, который неожиданно начал раскладываться прямо в пыли в прямоугольную панель с серебристой аркой в два человеческих роста высотой.

Рядом разворачивались другие кофры, собираясь в миниатюрную лабораторию. По пультам, панелям и прочей электронике побежали огни, образуя в сумраке узорную волну алого и белого огня.

Я на мгновение прикрыла глаза.

Это опасно, так играть с непредсказуемыми силами Разлома. По спине непрерывно бегали мурашки, и я по кругу обошла воздвигнутую арку, группу техников, которыми командовала Ребелла, и встала у самого края защищенной зоны.

Взгляд постоянно перебегал с камня на камень, с неба под ноги, по периметру территории, отмечая легкую, постоянную дрожь пространства и пульсацию огней. Техника гудела, все набирая мощность.

Я обратила внимание, что Катакан и Лайт, пренебрегая техникой безопасности, стояли у самой арки и что-то бурно обсуждали.

Я не вслушивалась, буквально всем телом ощущая, как напрягается метрика пространства. Метнулась взглядом по сторонам, и двинулась обратно к пультам:

— Ребелла, послушай, кажется, вам стоит...

Договорить я не успела. Прямо передо мной в арке дрогнул воздух, с визгом что-то треснуло, хлопнуло и задымилось, по металлу побежали ослепительно-яркие разряды энергии, с чавканьем сгустились в колыхающийся ртутно-серебристый ком в центре и, вспыхнув, брызнули в разные стороны.

От длинного хищного протуберанца я увернуться не успела.

7.

Мир мигнул.

Тьма сменилась светом, потом был короткий полет под звенящий в голове крик, удар, еще один, швырнувший меня еще дальше и приземление на что-то мягкое. Боком. Перекатившись по кому-то, отчетливо охнувшему, приземлилась на четвереньки и проморгалась, прогоняя плывущие перед глазами белые пятна.

И замерла, обнаружив, что смотрю прямо в темную бездну с крутого обрыва. Осторожно подняла голову, осмотрелась. И не стала сопротивляться, когда кто-то оттащил меня от края.

Вокруг все еще был Разлом. Но — другой. Пугающе аккуратный, из светлого камня, спускающегося вниз гигантскими аккуратными ступенями. Небо над ним — ярко-фиолетовое. А на противоположной стене, на широкой площадке, на металлической круглой пластине в окружении спиралевидных красно-черных колонн огромное каменное кольцо, затянутое серебристой дрожащей пленкой.

Я расцепляю руки, придерживающие меня за талию.

Оборачиваюсь.

Ну, по крайней мере, я проскочила в портал в хорошей компании.

Пыльный Катакан и помятый Лайт задумчиво изучали меня. Я изучала их в ответ. Живые, не переломанные, без шлемов. Судя по всему, приземлилась я на Лайта, он почему-то без части своего высокотехнологичного доспеха.

Молчание затягивалось. Катакан внезапно заинтересовался коммуникатором на запястье. Лайт пождал губы и погладил рукоять единственного оставшегося фазера.

Ну, эксперимент можно считать успешным. Хотелось покричать, но, скорее всего это

Пожав плечами, я отвернулась, и снова начала осматриваться. Мы стояли на открытой всем ветрам площадке из белого камня, расположенной чуть ниже площадки с портальным кольцом. Не смотря на отсутствие в небе солнца, казалось, что здесь и сейчас царит полдень, а источник света расположен прямо над нашими головами. Пленка в кольце продолжала дрожать, подчиняясь каким-то силам, но выглядела стабильной и гаснуть вроде не собиралась.

Каковы шансы на то, что, ступив в нее мы попадем назад, на Перекресток, а не куда-то еще?

Я подошла ближе к краю, заглянула вниз. Правда, стена спускалась вниз широкими ступенями, ущелье сужалось и постепенно терялось в тени. Прикинув расстояние, решила, что долечу. И буду пробовать.

Вот только...

Обернулась. Увлеченный Катакан, улыбаясь, держал на ладони Варлока. Тот, как живой, топорщил панели-крылья и пищал. Перед ними плавал голоэкран, на котором медленно прорисовывалась карта этого места. Лайт, раздраженно морщась, набирал что-то в комме, судя по экрану, проверяя безопасность биосферы.

Я глубоко вдохнула.

Дышалось легко. Тело ощущалось по-другому, словно сбросив половину веса.

— Ну, как прошел эксперимент? — спросила подошедшего федерала.

— Успешно, — хмыкнул Катакан, отпуская Варлока.

— А есть идеи, как вернуться назад и донести эту успешность до остальных ваших? Я домой хочу, да и на Терра Нову слетать интересно.

— Придумаем что-нибудь, — отвлеченно пробормотал саториец.

Лайт устало вздохнул.

— Я прошу прощения, мой недосмотр. Кажется, Ребелла немного перегрузила установку.

— Вы говорите, подобное случается регулярно?

— Увы, однако так далеко нас занесло впервые.

— Не особо, — я хмыкнула, еще раз втянула в грудь воздух, пытаясь понять, каким ароматом напоен воздух, и прикрыла глаза. Очень странные ощущения. И кажется, здесь совсем не холодно. — Всего пара сотен метров и один портал.

— Хм? Все жители Перекрестка столь неуместно оптимистичны?

— Либо мы вернемся, либо не вернемся, и в этом случае, ну, придется возвращаться другим путем. Оптимизм — необходимый навык для выживания на Перекрестке.

Катакан фыркнул, ловя Варлока. Тот сел на раскрытые ладони ученого, и тот ласково улыбнулся, структурируя полученную информацию.

— Ну, — сказал он серьезно, — у нас есть два варианта. Либо спускаться вниз, а потом подниматься наверх, к порталу и тестировать портал на возврат. Либо как-то перелететь и опять же — в портал. Судя по всему, он держится только за счет энергии, которую накачивает с той стороны Ребелла, а энергии у нас, конечно много, но не бесконечно много. Держать арку все время, что потребуется на спуск и подъем, она не сможет. Предложения?

Лайт досадливо цыкнул.

— Авто-кошки пропали вместе со всем остальным навесным оборудованием.

— Но трос есть? — я еще раз задумчиво смерила взглядом провал. Протянула руку, пытаясь понять, есть ли здесь восходящие потоки.

Лайт кивнул, мрачно осматривая пустые унылые окрестности. Катакан, скосив глаза на главу своей охраны, продолжал мудрить что-то с Варлоком.

— Ну с доставкой троса на ту сторону я справлюсь?

— Как? — недоуменно и немного насмешливо спросил федерал, вздернув густую черную бровь.

— Я перелечу.

— Ты умеешь летать? На чем? Сама? — резко спросил азуриец.

— Лайт, мио, не расстраивай меня. У техника Шеры есть крылья! Ты же заметил, наверное, — пропел Катакан, — и, судя по довольному виду Шеры, вполне рабочие. Вы же позволите их изучить? Очень интересный инженерный объект.

— Резать не дам, и вообще — это не ваша специализация, — буркнула я, — так я лечу? Где трос?

Лайт пожал плечами, закатил глаза и молча принялся сматывать тонкий шнур с пояса. А я — раздеваться. Плащ аккуратно свернула и вручила Катакану, выпустившему Варлока.

— Пожалуйста, верните? Это ценная вещь, и вообще, я сентиментальна.

Федерал прищурил и без того узкие глаза и согласно кивнул, внимательно наблюдая за мной.

Вот и пригодится набор примитивного альпиниста. Из пенала я вытянула карабины, колышки и мононить. Два комплекта сразу отдала Лайту, в его руках фиксаторы смотрелись игрушками, не способными выдержать ничего, тяжелее ребенка.

— До двухсот типовых килограмм держат, — в ответ на его скептический взгляд, заметила я. — При условии, что вы умеет их крепить.

— Лайт, мио, тебе стоило похудеть! — рассмеялся Катакан немного нервно.

— Использую два одновременно, — пожал плечами наемник.

Я щелкнула пеналом с питательными капсулами. Посмотрела на уложенные в индивидуальные ложа янтарные шарики. Два или три? Три. Потому что работать крыльями придется очень много, а вот играть с восходящими потоками не получится.

И снять комбинезон. Здесь, кажется, достаточно тепло. Взявшись за аварийные магниты, потянула, позволяя клапанам на спине раскрыться. Распустила боковую шнуровку, утягивающую композитное произведение швейного искусства по фигуре, расцепила мономолекулярные липучки. Довернула крылья пястью вниз. И комбинезон просто стек с тела бесформенной кучей.

Обычно экстренный выход я не применяю, очень долго и сложно потом все крепления устанавливать. И протискиваюсь в уже зауженный и подогнанный комбинезон. Но сейчас...

Я потянулась, распрямляя позвоночник, запрокинула голову, чувствуя, как хрустит шея и лопатки, пясть за пястью расправляя крылья. Тонкая пленка, растягиваясь, трепетала на легком ветерке.

Ррраз, растянуться, сложить с хлопком, ощутить все кости и сухожилия, заставить мышцы гудеть от напряжения. Еще раз, резче, встав на цыпочки, вверх! Как легко здесь! Чужой воздух, легкий и плотный одновременно, кажется, готов поддержать и облегчить полет.

И, с силой, так, чтобы растянуть и разогреть мышцы у киля, еще пару раз раскрыть и зарыть полотно, едва не задевая Катакана, подбирающегося все ближе с горящими настоящим огнем глазами. Сбить зарождающийся фанатичный инженерный запой, хлопнув саторийца по лицу шершавой перепонкой. Трижды.

То, что заменяло мне кровь, бежало по венам все быстрее, разгоняя мысли и мышцы.

Полет, полет, полет...

Мононить обмотала вокруг ботинка и торжественно вручила Лайту.

— Не сдерните меня с неба!

Два шага к краю, расправить руки, крылья прижать, толчок, прыжок, падение, падение, падение, падение. Какова длина мононити? Раскинув руки и вытянувшись струной, я падаю вниз, в бесконечность, слушая, как завывает ветер в ушах, вижу, как мимо проносятся ступени Разлома, густеет тьма.

Третий вздох, и крылья резко раскрываются, тормозя, грудь, плечи и крылья рвет болью. Падение замедляется, и я, мерно дыша, начинаю подниматься по широкой спирали. Здесь почти нет восходящих потоков, лавировать не получится.

Стиснув зубы, мерно работаю крыльями, всем телом рвусь назад, вверх. Не думаю, просто дышу. Вверх, взмах, вверх еще и еще. Через силу, вверх. Все сильнее и сильнее стучала в ушах кровь, сменившись миг спустя, ровным гулом.

И еще немного.

Портал. Вверх, небольшой разворот.

Выворачивая крылья, планирую на площадку.

Падаю, чувствуя, как гудит тело и ноют все до единой мышцы, даже те, о существовании которых я не подозревала.

Тихое гудение портала. Прохладный пыльный камень...

Как здорово.

Резкий свист заставил меня подскочить и развернуться, разметывая крыльями мелкую крошку. Залихватски изображал разбойника Лайт, придерживая спасительный трос, почти наполовину висящий в воздухе. Катакан что-то стремительно набирал, стоя у самого края.

Я осторожно села, сложив крылья, опершись о теплый шершавый ало-черный столб и принялась аккуратно выбирать нить.

Несколько минут терпеливой аккуратной работы и я держу в пальцах тросик. Дальше дело техники, привязать, обернув в два оборота, зафиксировать кошками и альпинистским колышком и встать на страже, для страховки.

Обнимаясь с шершавой теплой опорой, которая едва заметно дрожала под щекой, касаясь дрожащего, натянутого над пропастью канала кончиками пальцев, я наблюдала за восхитительно привычной рутиной. Лайт и Катакан, выразительно переругиваясь, в четыре руки быстро собрали из остатков шнура две люльки. Зафиксировали карабины, протестировали под нагрузкой. Затем саториец эффектно вышел из своего научного доспеха, оставшись в серебристом комбинезоне. Поездка вверх, даже с учетом того, что он фактически подтягивался на руках, не заняла много времени.

Выскочив из петли, исследователь резким толчком отправил ее назад, и карабин, снабженный колесиком, легко скатился вниз, прямо в руки наемника. Тот, сбросив остатки своей защиты и упаковав все вещи в один мешок, причем, кажется, в мой комбинезон, подцепил его ко второму карабину.

Под весом Лайта, быстро подтягивающегося по канату, тот заметно провисал и скрипел, все туже затягиваясь вокруг столба.

Катакан, стоя на краю платформы с гудящим и сребристо мерцающим порталом, смотрел на перемещения Лайта довольно встревоженно, вслух пересчитывая какие-то коэффициенты нагрузки и веса в зависимости от гравитационной константы.

Но вот азуриец благополучно добрался, элегантно спрыгнув на нашу ступень, чуть отдышался, успокаивающе улыбнулся и в пару мгновений перетащил тюк с вещами.

Я выдохнула. И развернулась к порталу, складывая крылья. Огромное высокое кольцо то ли из камня, то ли из светлого металла, покоится на трехступенчатом возвышении, на широком, выложенном серыми и белыми пластинками кольце, выдавлены какие-то знаки. Запрокинув голову, пытаюсь рассмотреть те, что вверху, немного напоминающие доимперскую клино-рунную письменность.

Вот он, момент истины. Вернемся ли мы на Перекресток?

Катакан и Лайт приближаются к порталу, с ладони саторийца, осторожно протянутой к сияющей колышущейся пелене, слетает Варлок и медленно подбирается к завесе. Касается ее кончиком крыла, и с чавканьем исчезает, на миг будто размазавшись в пространстве.

Я вновь запихнула панику в глубину разума и вцепилась в мужчин. Страшно. Катакан сморщился, перехватывая ладонь, а Лайт лишь удивленно покосился на меня, ощущая, как пальцы продавливают плотный наруч.

Мы в ногу поднялись на помост, уходящий в серебристую пелену неширокой дорожкой. Переглянулись.

— На счет три, — замирая на миг, выдохнул Катакан.

— Три, — рявкнула я, зажмурившись и метнувшись вперед.

Мир мигнул.

Открытый конец)

Апрель 2020

Алексеева Яна