Забытые Острова. Одиночное плавание

— Тогда так: русские книги о попаданцах на другую планету Платформа 5 в электронном виде на карте памяти.

— И выдаст она нам бесконечный список на четыре тысячи сортов картошки!

— Давайте ограничимся годом в период с 1990 по 2017.

— Почему семнадцатый?

— Так мы же из семнадцатого года все?

— С чего ты это взял?

— Вы говорили из июня, Колька из сентября, я из ноября.

— Я, студент, про год не говорил — это ты домыслил. Значит ты у нас из семнадцатого, а я из девятнадцатого. Антон? Ярик?

— Я из девятнадцатого точно!

— Ярослав?

— Я чё? Меня что, в одного в четырнадцатом скоммуниздили?

— "Вот оно чё, Михалыч"! Нам что, так могут и фашистов с Наполеонами забросить! — Быстрее всех сообразил Петрович.

— Нам "тортов" не надо! Господи, сжалься — дай мне "Гостью из будущего", чтоб любила меня одного, дурака грешного. Пожалуйста! — Встал на колени, дурашливо или на полном серьёзе, Ярослав.

— Ладно, сегодня делаем заказ на каталог, а там Студент за пару дней нам найдет искомую книгу. Если она существует и эта платформа не бред нашего коллективного помешательства. Кстати, Антон Сергеевич, как вы оцениваете нашу обороноспособность?

— Никак!

— Аргументируйте.

— В отношении инженерных сооружений мы не готовы. С точки зрения вооружения не мне судить, я не знаток и не специалист, больше продвинутый пользователь. Я не оружейник. По хорошему надо знать ТТХ противника и от этого прыгать.

— ТТХ обычное. Нам нарезное не дают, что не могу сказать про остальных — просто не знаю. Сейчас на руках у всех гладкоствол и мой маузер. Пока у нас паритет. Но он может быть изменён в любой момент.

— Почему вы именно это ружьё выбрали?

— Отдача мягкая. Патроны три за два двенадцатого по весу. Специализированное, для пулевой стрельбы. Эдакий компромисс — лучшее из возможного проверенного временем и эксплуатацией. Надёжное и простое в обслуживание. Лом для ленивого. Настильная траектория будет сглаживать погрешности прицеливания в стрессовых ситуациях.

— Да вы знаток, Виктор Палыч! Это мне у вас учится надо, а не мне вас обучать! Вы сами-то какую 'бурсу' заканчивали?

— Да где что. "Птушник" я. ИПТУ МВД РФ. А потом по наклонной покатился — в институты всякие с академиями.

— В каком чине?

— По седьмому классу вышел в отставку. Так что — плодить разнокалиберное не будем? Возьмём еще такое же?

— А смысл менять боеприпас? В такой местности только обороняться.

— Верно. 'Мы в атаку не пойдем — сядем в яму, подождем'.

— Так что, шеф? Будем копать проход в угле?

— Нет, давайте старым способом поищем окна. Если нет, то будем перетаскивать мешки в погреб.

От нечего делать после окончания уроков у Кольки достали 'Монополию' и сели кидать кубики. Дождь так и лил, ломая планы, пуская в сердце необъяснимую тревогу.

Сегодня в заказ я взял смолу с расходниками и ружье. За две ходки, укрываясь плащ-палаткой от дождя, перенёс заказ из погреба в подвал.

— Держи свой заказ, студент, — я протянул ему карту памяти. — Планшет ещё не посадили?

— Нет.

— Смотри, у тебя глаз моложе. Вдруг повезёт и мы узнаем хоть что-то полезное?

К четырём часам дня погода начала улучшаться и дождь, шедший, казалось, отовсюду, неожиданно прекратился. Солнце выскочило из облаков и через пятнадцать минут всё вокруг парило. Стало трудно дышать — теплая сырость обволакивала тяжелым удушьем.

Было ощущение что ещё немного и воздух, перенасыщенный молекулами воды, просто лишит сознания. Через час ветерок развеял сырость и воздухе появился резкий запах йода и водорослей.

Мы разбились на пары. Петрович остался со мной раскрывать лодку и натягивать тенты. Потом раскроем палатку на просушку. Сегодня ночевать, скорее всего, в ней не будем, но место нужно подготовить. Остальные, вооружившись биноклем, памятуя об оранжевом контейнере, пошли осматривать берег.

В этот момент к нам пришла наша "добрая соседка" с "гостинцем". Под глазом у Елизаветы Вячеславовны горел свежий фонарь.

— У, как вас разукрасили! Кто?

— Не важно! Я сама виновата. Надо было сразу соглашаться.

На что она согласилась в итоге — мы гадать не будем и так ясно: 'автобус в дождь не поделили'.

— Что у вас за наряд такой вычурный? Радуете взгляд, прям слов нет.

На ней были шаровары из тонкой ткани, которые больше подчёркивали, чем скрывали все уголки тела и узкая блуза, на которой груди без лифчика бесстыдно остро выдавливали два пупыря.

Вооружилась, стервь! Однако ж кровь будоражит аж штаны малы! И не капли стыда и сомнения.

— Поужинаете с нами или просто посидите посветите? Хорошая ты, Елизавета, баба. Справная — до ломоты, но ничего у нас с тобой не получится — разные мы. Ищи в другом месте. Плохо тебе?

Она не ответила.

— К нам приходи. Живи. Правила наши знаешь.

Та едва мотнула головой, обозначив отказ.

— Не пойдёшь? Как знаешь. Автобус тот тебе боком выйдет.

Колька, который маячил в отдалении, подбежал и по своему, по-детски пожалел тётю Лизу:

— Вы не плачете?

— Нет, не плачу.

— Надо мазью помазать и всё пройдёт, мне так мама говорила.

— Беги играй, спасатель, — избавляясь от назойливого внимания ребёнка предложила она.

— У нас дядя Витя — Спасатель, а я при нем!

— Беги уже, помощник, догоняй остальных и смотри аккуратнее — неизвестно, что море выкинуло на берег.

Колька побежал догонять отправившихся в обход побережья Ярослава и Антона. Неожиданно я услышал крик у скалы. Чувствовал нехорошее, может это — оно? Закончилось тревожное ожидание?

— Побудь-ка пока здесь, Елизавета. Чувствую, ты сейчас там лишняя будешь.

На подходе я увидел стоящего в наклон Якудзу с заведенной за спину рукой с ножом. За ним стоял безоружный Антон. Набычившись Ярик, зыркая глазами, выбирал жертву и ему было плевать на направленный в его сторону ствол.

Владлена с ними не было. Двое на двое, но мне эта сцена сразу не понравилась и я достал свой револьвер. Сзади меня догонял ковырявшийся в своей сумке студент. Петрович, как учил, сразу сместился вправо. Наконец, справившись с непослушными конечностями, тот вытащил револьвер и, взводя курок, схватил его двумя руками.

Увидев, что мы взяли их в перекрёстный огонь те немного струхнули, но Якудзу с мушки не сняли.

— Слышь, "председатель", вы тут у себя нашу бабу не находили?

— Допустим, "Председатель" только что разговаривал с Елизаветой Вячеславовной и ему очень не понравился её макияж. Мужики, расходимся — не хватало нам тут перестрелять друг друга из-за ерунды. Повечеряет с нами и придёт обратно. Бабу надо сначала лаской, потом хваткой удивлять, а не наоборот. Всё, опускаем стволы и расходимся. Куда она денется от своего драндулета?

— Я тебе говорил — вернётся.

Старший словно от прикосновения оголённым электрическим проводом дернул рукой, потом закинул ружьё на плечо и молча пошёл к переправе. Молодой немного постоял, потом побежал догонять в след.

— Молодой, что с отцом?

— "Приболел".

Вот и поговорили.

— Они всё время с оружием ходят? — спросил делавший вид что все нормально Антон.

— Да нет. Вину чуют за собой — вот приперлись.— Ответил расслабившийся Якудза. — Думал дернется — я его, сучару, тут на перо посажу. Сдрейфил.

— Мм, да, не ружьё надо было заказывать, а револьверы. Завтра эту оплошность исправлю. Расходимся и давайте недолго, а то с самого утра на живом нервяке.

Не успели мы вернуться как к нас снова отвлек от работы Ярослав.

— Виктор Палыч! Виктор Палыч! Командор!

Я сразу понял по радостному крику — новость хорошая.

— Виктор Палыч, там парус! Парус там! Корабль!

— Не ори, понял я. Дай подумать. Бери второй бинокль и "гостью" нашу зови сюда — пусть бежит своих предупреждает, ей самое оно сейчас в жилу так вернуться

Гостья поднялась на встречу мне из кухни.

— Елизавета, там мои охламоны на берегу увидели парус. В свете недавнего конфликта я не рискну кого-то отправлять на "вашу" сторону. Передайте Владлену — нужно привлечь внимание. Выгоните машины к берегу — поморгайте фарами. Посигнальте. Я больше не знаю что можно сделать.

Как только Елизавета ушла с просветлевшим лицом, я спустился вниз и достал из своего рундука две запаянные в полиэтилен пластиковые ракетницы и свой маленький бинокль. Вскрыл толстую упаковку и убедился что моя догадка верна — в ракетнице был сигнальный патрон.

Когда я вышел на берег мои парни пристально по очереди следили за линией горизонта.

— Что у вас и где неопознанное судно? — присоединился я к наблюдателям со своим оптическим прибором.

— Видите?

— Вижу! Это яхта, небольшая. Можно сказать — маленькая. И идёт.. да, идёт мимо. На, Антон, пуляй. — Я протянул нашему вояке ракетницы. — Сначала одну, вторую попозже, как скажу.

С шипением красная ракета ушла в высоту, распадаясь на отдельные звёзды. До наступления темноты оставалось не больше десяти-пятнадцати минут.

— Не видят, мимо идут.

На границе сумерек запустили последний сигнал. Не знаю, показалось мне сначала или нет, но яхта вроде стала поворачивать. Точно, парус заполоскало — они потеряли ветер.

— Парни, нас заметили. Где "соседи" со своими машинами? Придется мне самому бежать к переправе, подгонять этих "рэкетиров". На ход ноги отдал распоряжение:

— Студент, Ярик — вытаскивайте наши керосинки, ставьте в кучу на пригорок. Пусть светят.

Не успел я отойти как на пляже с той стороны загудела сигналом машина и стали видны два луча дальнего света, прорезающие наступающую темноту.

Буквально прошло несколько минут и в наступившей темноте с той стороны в высь взлетел ответный сигнал. Нас видят.

Парни стояли и бесполезно вглядывались в мрак ночи

— Пошли уже ужин готовить. Они в темноте к берегу не пойдут если не идиоты.

— Почему?

— Потому! Не один капитан своё судно к незнакомому берегу в темноте не поведёт. Если за ночь их сильно не снесёт, то завтра к обеду они вернутся. Фонари снимем через час. Соседи вон как светят. Наши огоньки на их фоне не рулят, хотя одну лампу давайте оставим. Остальные забирайте обратно — пустое это.

Весь вечер только и было разговоров о том — кто это может быть? Как далеко на такой яхте можно уплыть. Как здорово что мы её заметили. Я эту истерику смог остановить на время только ложкой дёгтя:

— Плохо что берег не осмотрели. Может и ничего, до утра пролежит если есть, не как в прошлый раз.

Зачарованные надеждой мы и наши соседи не могли долго уснуть. Все выходили на берег с фонарями и тщетно всматривались в темноту в надежде что в неясном свете скрытой в облаках луны белый парус проявит себя.

Касатоныч

Ох рано встаёт "орава"!

Обоснулся. Темень — хоть глаз коли! Слышно как рядом сопит Настя. Где это мы? А точно — в одной из комнат подвала.

Вечером по-быстрому разок осмотрели помещения прилегающие к залу. Прачечная с тремя рядами стеллажей со стиральными машинами, стоящими друг над другом. Смежная с ней комната, скорее всего гладильня. Утюги, доски и т.д., дальше — что-то вроде кладовой — уж больно много шмоток...

Вот шмотки мы и растащили по обследованным комнатам, пока накидали вместо матрасов, кстати, и их надо будет продумать что лучше — или заказывать или сделать чехлы да травой набить, и быстренько устроились на ночлег. Если и есть здесь пять звёзд, не убегут — все наши будут...

Торкнувшая иглой мысль — разбудила окончательно. А потом ещё нахлынули чувства — неловкости, смущение, даже стыд.

— Вот жеш! Богатыря нашла!

Тоже мне — "Илья" Касатоныч.. Впрочем, меня всё на нравоучения тянет, стало быть — "Добрыня".

Как там Любэ поют? "Заря, заря, заря — занималась алая...!" Ну как-то так. А тут — что день грядущий мне готовит? Прогуляться пойти по утренней зорьке, что ли?

О — ботинки уже мокрые от росы! Противно будет, если вода доберётся до носков. Поскорее выбраться на ощипанное место. Наши мохнатые "газонокосилки" небось ещё спят: умаялись, и просто рано, да и день для них вчера выдался еще тот.. Да, многих из них мы потеряли. Не, не стоит о грустном!

Вот эта травка мне точно знакома. Только не спрашивайте названий! Они у меня в голове не задерживаются — почему-то. А травку точно знаю! На тонком стебле — куча веточек с мелкими семенами, в разные стороны. Немного похожа на ёлочку, ну с очень "редкими звеньями "веток". С ней игру можно устроить — угадайку. "Петух или курица". Зажать стебель двумя пальцами, и потянуть в верх, срывая веточки. Если сложится в аккуратненький небольшой пучок, значит "курица". А если с выступающей в верх веточками — "петух".

А вот у этой — съедобная сердцевинка. Если потянуть за похожую на камыш метёлку, вытягивается верхнее звено травинки. И внизу будет два или три сантиметра мягкой части. Вполне съедобно...

Крутилось в голове одно название — тимофеевка. Но скорее и здесь путаю чего-нибудь..

Кстати, у этой травинки бывает иной раз сложно ухватиться за метёлку. Верхний лист примыкает к самой шишке камышика. И тогда чаще всего звено вытягиваемой травины попросту ломается. А может это две травки, поэтому и ведут себя по разному?

И ещё, если съел — выбрасывать не спеши — с травиной в зубах думается сподручнее..

Бывает такое — задумаешься а ноги сами несут по знакомой дороге. Очнёшься только когда руками начнёшь что-то делать. Оглядишься, а ты уже совсем не там где себя помнил. Вон, к примеру, Некрасовские семь мужиков из поэмы "Кому на Руси жить хорошо": "За спором не заметили, как село солце красное, как вечер наступил.." А меж тем они только что отмахали сколько-то там верст, как бы не тридцать, да так, что оказались не просто в глухом лесу, но еще и в соседнем уезде. Там дальше в следующей строфе вообще веселуха — "За водкой двое сбегали, ведерко принесли.." Это ж какое чутье надо иметь чтобы вот так вот с бухты-барахты, ни с того ни с сего ведро водки в ЛЕСУ отыскать! Не иначе как и им по полтора кило на рыло причиталось — другого объяснения я не знаю.