— И что пишут?
— Сейчас почитаем. Сначала напоминалка:
Стержневой этноформат: русский.
Характер инфокоммутации: дискретный.
Характер донор-акций: дискретный.
Наблюдение: общий режим.
Генеральная задача: общий режим.
Дополнительные задачи: отсутствуют.
Степень самостоятельности: полная.
Ожидаемая адаптация: средняя.
Ожидаемый откат: не определён.
Ожидаемая организация: средняя.
Ожидаемая дезорганизация: средняя.
Достижение: организация базовой социальной группы.
Поощрительная акция — Палатка 8-местная EasyCamp — 1 шт.
Организационное поощрение — увеличение суточной нормы на 1 500 грамм веса.
Организационное поощрение — увеличение лимита очередной разовой поставки — один килограмм дополнительного веса.
Читаю вслух, чтоб потом не пересказывать.
— И когда нам это всё дадут?
— Завтра в 12:00. Сегодня в погребе на гамаке поспишь. Завтра тебе нормальное спальное место организуем. Больше никаких ковриков — за три дня раскладушки всем закажу. Заканчиваем приём пищи. Всем чай с лимоном. Косточки мне на рассаду.
Пока я кидал землю мои помощники вымыли посуду, нашли в вещах шнур и развесили между стоек простиранную одежду.
— Виктор Палыч, не скажете сколько сейчас времени?
— У тебя часов нет?
— И не было, я всегда телефоном пользовался. А он видимо выпал.
— Поискали?
— Искали нет там ничего. Мы плиту нашли.
— Где?
— Там, у берега.
— Ясно. Не хотел говорить да ладно что было не вернёшь. Плит всего три. Одна — действующая. По вероятности мы должны были их соединить. Тут до вас девушка и мужчина были. Оба умерли. Мужчина от впечатлений, а девушку ракушка укусила. Ещё раз для Коли и Пети говорю: в воде ничего не трогать и смотреть под ноги!
— А куда они делись?
— Петрович, ну ты нашёл что спросить! Куда. Туда! В море уплыли. Тут места для кладбища нет.
— Почему нам не дали интеркомы?
— А я почём знаю? Неудачный эксперимент видимо. Есть у меня теория, что вы — заместители. Возможно позже появятся люди с интеркомами, но для этого нужно вырыть источник на той стороне. Есть там место. Купаться пойдем или ужинать будем?
— Были бы костыли — пошёл, а без неудобно, протез мочить не рекомендуется.
— Смотри: я на пляже тент и плед постелю, полотенца у нас есть. Возьмём ведро с водой, культю обмоем и обсушим. Поплаваешь немного, пот смоешь. Коле тоже польза. И я с вами заодно ополоснусь.
— Тогда пойдёмте.
— Коля, полотенца. Пётр — плед. Я — ведро, тент и всё остальное. С собой я прихватил кружки, бутылку воды, в тарелку нарезал три яблока, аккуратно собрав все семечки, взял не допитую бутылку коньяка. Ребята купаются. Петрович стоит на коленях в воде, а вокруг него скачет довольный Колька. Слава богу что всё так образовалось. Налил себе "грамульку" и тяпнул для успокоения нервов.
— Виктор Палыч, а вы чего пьёте?
— Коньяк.
— Я не про это — почему пьёте один?
— Будешь? — С большим сомнением в ответе спросил я его.
— Так я не пью.
— Так и я не пью, а отмечаю создание нашей ячейки общества. А это не можно, а даже нужно для снятия стресса, особенно мне. Два килограмма лучше чем ничего! А три с половиной в день — совсем другое дело. Понимаешь, я же предполагал что увеличат вес. А тут сразу такой подарок. Два раза за день.
— А первый раз за что?
— Второй. За посадки деревьев.
— Каких деревьев?
— Ты их не видишь, а они — есть!
— А первый?
— За источник воды. Я когда тут первый появился, воды пресной вообще не было.
— А как мы нашу банду назовём?
— Вот, Петрович, устами отрока судьба нам правит путь. Как известно как корабль назовёшь — так он и поплывёт.
— Космический?
— Непотопляемый корабль, ребята. Можно сказать каменный броненосец. Остров наш бороздит просторы неизвестного океана. А мы его непутёвая команда.
— А не наоборот? — засомневался в моём душевном состоянии Петруха-'десантник'.
— Это как посмотреть. Но я как Комендант! Нет, Командор острова Аврора! Считаю, что мы его, а не он нас. А то развели, понимаешь, как космические балерины бороздят просторы тихого театра.
— Куда балерины?
— А почему — Аврора?
— Не потому что крейсер революции, а потому что Богиня утренней Зари и Надежды. Ещё Авророй называют Позори.
— А по-русски?
— Позори это и есть по-русски. По зори — остатки зари, не ушедший свет. Аврора это по-гречески — северное сияние. Этот остров — наша единственная опора и свет в конце туннеля.
— Так мы его толком и не осматривали.
— Я был на той стороне, ничего такого чего нет здесь. Правда далеко не ходил.
— А дальше?
— Надо дальше, ты прав. Выберу день и схожу. Если смогу, то пойду, но не сейчас. Тут я привязан к каналу, соответственно у меня сутки на туда и обратно За 6 часов теоретически, по светлу я пройду максимум пятнадцать километров. Заночую и вернусь обратно. Но это в теории, а на самом деле никто не знает.
Стало смеркаться и солнце словно вытянулось, падая в воду за линией горизонта.
Липкий янтарь заката
Заворожил облака.
Солнце стекает по капле
В тёмное море сна.
Белые искры манят
В небо своей игрой.
Катится бледной тенью
Месяца серп седой.
Океан успокоился и во тьме рассыпался бисер звёзд, заполняя собой всю ширину неба. Мир распахнулся во мраке и явил себя во всей мощи своей бесконечности. Пропали границы — тьма поглотила всё вокруг и только маленькая светлая точка сенсора иконки на моей руке обозначала присутствие нашего существования. Остров окружённый мраком плыл невесомой твердью, от чего кружилась голова, а разум не верил в происходящее. Казалось пошевелишься и упадёшь в эту бездонную прорву, пожирающую время и пространство. Только призрачная черта определяла границы реальности.
— 'Открылась бездна звёзд полна;
Звездам числа нет — бездне дна!'
— Да, Виктор Палыч, это нечто!
— Это Ломоносов.
— Не то слово....
Ещё вспомнилось к месту:
Месяц пашет мрак вселенной,
Рассекая Млечный Путь,
Там раскидана по ветру
Звёзд бесчисленная жуть.
Словно всходы пробиваясь
Светят искрами они,
Облаками укрываясь
Спят в неведомой дали.
— Дядя Витя, а почему берег светится?
— А ты чего шёпотом?
— Красиво!
— Красиво. Такое увидеть и всё — считай жизнь прожита не зря!
— Верно, Петя.
— От чего море светится? Смотрите, ещё больше!
— Страшно?
— Боязно немного.
— Это ночесветки — мелкий планктон. Вода плещется о берег и они от движения светятся.
— Давайте сходим посмотрим?
— Подожди, не торопись у нас вся ночь впереди. Насладись моментом!
Мы снова молча уставились в небо которое редкими росчерками прожигали метеоры.
Ребёнок не выдержал и пришлось мне с ним идти. Пётр лежал и смотрел на небо и думал о чём-то своём и был сейчас так далеко, на сколько позволяют унестись мысли человека.
По берегу сполохами и разводами ходила сине-зелёная кружевная кисея. Добавляя в космизм момента мистическое и потустороннее. Колька бегал по воде и вокруг его ступней вспыхивали брызгами перистые водяные анемоны.
Сумасшедшее.
Не реальное.
Неописуемое.
Невыразимое и потому врезающееся в память навсегда! Как остановить эту бесшабашность. Только так.
— Смотри Колька, доскачешь русалки в море утянут.
— Какие русалки?
— Самые настоящие — они в такие ночи плывут к берегу и смотрят кто там по воде своими пятками шлёпает. Вот тех самых и утягивают.
— Вы шутите так, дядя Витя? Русалок — нет!
— Ну да, русалок нет, а название — есть, не знаешь почему?
— Не-а!
Всё банда пошли ужинать и спать. Завтра будет новый день и много интересного....
День Восьмой
Столько всего и сразу!
После завтрака раздача ценных указаний и поощрительных взысканий.
— Так, студент, я — копать. Вам — мыть посуду. Наблюдать за округой. Коля — заниматься по два урока, счёт и и азбука по тридцать минут и не филонить. Потом перекур и прописи. Петрович, проследишь! Как закончите, скажешь.
— Как время засекать?
— Извини, забыл. Вот, владей! — Я протянул ему Ролекс "энтомолога". — Носи на здоровье. На моих сейчас семь сорок восемь. Подведи. Для точности.
Выбрал место и разметил лопатой границы будущего пруда четыре на восемь метров. Поправил косу точилом. Приложился — не удобно. Переставил выше ручку под правую руку. И, как говорится, с богом. Выкосил лужок вчистую. Хорошая коса — трава ещё влажная, сама к косе липнет. Прибежали мои бандиты смотреть как дядька Витя траву косит — не видели что ли никогда?
— Что стоим? Почему траву не собираем? Берите тачку, грабли и возите ближе к берлоге, сушить будем. Перевезёте, садитесь заниматься!
Понравилось! Едрит-Мадрид! Сама косит!
Поправил лезвие полотна, да и прокосил тропинку от источника до дома в два прохода и к пляжу так же. Мало! Вспомнил и выкосил место под будущую палатку. Место сразу приобрело жилой ухоженный вид. А всего-то траву убрали.
Пока косил в голову пришла задумка куда деть тридцать два квадратных метра дёрна. Но этим я озадачу Петровича после обеда. Копаю землю, складываю в мешки. Процесс облагораживающий человека своей простотой и полезностью. Посмотрел, а мои два шпингалета куда-то пропали. По времени у них вроде все должно было закончится.
Озаботился раздачей ценных указаний, дабы избежать потери дурной энергии мимо русла генеральной линии. Зря я на ребятишек плохо думал — они не ерундой маялись, а самоотверженно, так что не заметили как я подошёл, усугубляли глубину своего нравственного падения путём проведения раскопок у старого фундамента.
— Петрович, я тебе ЧТО поручил?
— А! Дядя Витя! Дядя Витя! Мы клад нашли! — наперебой радостно загомонили младшие.
— Нет, братцы кролики, вы службу пролюбили!
Взъерошенный студент стоял на коленях и выгребал руками песок нашей титановой миской.
— Вот скажи мне, Петя, почему я, вместо того чтобы объявить благодарность непричастным, сейчас буду награждать виновных?
Петрович растерянно смотрел на меня, не понимая, что от него хочет этот дядька.
— Не понимаешь?
Тот помотал отрицательно головой.
— Я вас ругаю не за то что вы нашли, и не за то что копаете. Первое — я кому с утра сказал наблюдать за округой? Второе — какого хрена вы используете столовую посуду не по назначению? Третье — почему не доложили о происшествии? И последнее, ребятки — дядя Витя не цербер и монстра южного взморья, а морально стойкий, развитый в физическом отношении и не замеченный в порочащих связях пенсионер. Могли позвать — я бы вам лопатой дал.
— Мы не хотели вас отвлекать.
— И что мне теперь делать?
— Понять и простить! — слегка виновато процитировал Петрович.
— Это — само собой разумеется! Работой вы себя уже наградили. Докапывайте как есть. Что там интересного, только без крика и по порядку!
— Ступеньки!
— Мало конкретики!
— Мы прописи закончили и решили размяться — посмотреть вокруг. Я тут толком ничего не видел. Мимо шли — я ногой зацепился. Стало интересно. Коля лопатку принёс. А тут в траве бетон и вот.
— Получается ты за отмостку лестницы в подвал зацепился. Стали рыть, нашли ступеньки? Дальше?
— Подрыли дёрн, а там песок.
— Мысль, что подвал засыпан, вам в голову не приходила?
— Приходила! Мы, чтобы всё не копать, дыру вырыли. Я лопаткой стучал — там дверь!
— Ну-ка, сынки, освободите батьке место!
Сунул в дыру свою лопату и постучал, действительно гулко отдаётся стук металла о дерево.
— Интересно бабы пляшут без трусов по четвергам. Разбежались! Хотя, уже напрасно, всё равно обоих в море полоскать. С Петровича стирка футболки и шорт Николая! Не мешаем! Сейчас много пыли будет.
Я обвалил лопатой висевший по фундаменту дёрн, оголяя верхний камень. Под камнем обнажился светло-серый, с характерной желтинкой старый финский бетон подвального проёма. Песок сухой и рыхлый я откидываю, а новый тут же ползёт на его место. Не та лопата, тут бы не штыковую, а совковую — меньше руками махать.
— Палыч, может как мы, плошкой?
— Я тебе дам — плошкой! Я за эту плошку дерьмом питался несколько дней. Положи имущество строгого учёта на место. Лучше за ведром оцинкованным сходи. Я в него буду грузить, а ты — высыпать.
Вскоре стало понятно, что я начал не с той стороны. Дверь обозначилась тёмными, крепкими на вид, досками. Но песок, оседая словно живой, тёк на освобождённое место. Надоел мне этот конвейер. Перешёл к первой ступеньке и стал вычищать приямок от начала идущей вдоль фундамента лестницы.
Судя по размерам получалось на спуск с нижней площадкой перед дверью отведено больше четырёх метров. Ширина лестницы неудобная — на лопату, а это метр двадцать пять. Периметр спуска укреплён бетонной стенкой в форме буквы 'Г'. Копали без остановки, часто меняясь со студентом, который меня чуть позже удивил:
— Если вы мне закажете короткую лопату и наколенники — я тоже смогу копать с вами пруд.
— Не вопрос: сегодня и закажу, и костыли тебе для большей мобильности.
Время связи с космосом, а у нас пока конца работе не видно, такое ощущение — мы копаем, а песок из неоткуда, словно вода, набирается обратно.
— Всё, шабаш. У меня — канал. У вас — водные процедуры и приготовление обеда! Тебе какие костыли брать, я в них не секу, и туфлю какого размера?
— Нога — 44, а костыли, если можно, локтевые Брониген эльку BFC тип А.
Костыли — 2 кг. Наколенники нашёл профессиональные с поддержкой бедра Toughbuilt. Богато, но для студента надо брать — 1.1 кг; лопата автомобильная титановая 830 мм — 700 г; сандалии мужские с закрытым носом левый 44 размера одну штуку — 440 г. Извини студент, на шорты не хватило — только на шляпу. Всё, опять в ноль. Ни сантиметра в завтра.
Заказ оформил без спешки и поискал ещё необходимое. Записал марки, стандарты и вес на будущее в свой листочек. А на листочках уже места нет. Тетрадочек заказать с косой линейкой и прописей советских — для Кольки нужно, и я попользуюсь с ним.
Стоят, ждут когда я им счастье неимоверное вынесу.
— Извини, студент. Сегодня ты пока в своих трениках походишь, но зато в шляпе. Пришли твои вторые ноги и лапоть на прыгало. Сейчас вынесу...
— Вы чего не мылись? Опять меня ждали? — Спросил у грязнуль в потных потёках, когда вышел с костылями в руках, те в ответ синхронно кивнули.
Факт — жирдяй с малоросликом спелись и это хорошо.
— Пошли мыться. Берите мыло и полотенце. Спать тебе, Петруха, сегодня опять в гамаке.
— А палатка? — В надежде уже на новое развлечение уточнил мелкий.
— Пришла палатка. Тюк огромный. Только у нас всего два коврика. Поэтому мы с тобой, Коля, спим в старой палатке, а Пётр в гамаке под своим тулупом.
Я черпал тёплую воду лейкой и поливал то сидящего без протеза на табуреточке Петровича, то мельтешащего вокруг него Кольку. Они по очереди мылили друг друга и больше баловались чем мылись. Закончив с личным составом перешёл к организации санитарных мероприятий руководящего состава.
