Концентрационный лагерь Кременчугской губернии

После освобождения Кременчуга от войск ВСЮР в декабре 1919 года перед властями города встало множество проблем, одной из которых была нехватка мест в городской тюрьме для осуществления карательной политики. Городская тюрьма дореволюционной постройки была рассчитана на 230 заключенных, в то время как потребность была куда большей. Голод, разруха и эпидемии, порожденные гражданской войной, вызвали рост уголовных преступлений. Не следовало забывать и про противников Советской власти, бывших и настоящих.

По несколько более поздним данным, в книге задержанных Кременчугского губернского управления милиции, за период с 25.01.1921 года по 31 декабря 1921 имеются 843 записи о задержанных (записи номерами с 531 по 1374). С 1 .01. 1922 года по 30.05. 1922 года их было 981 человек.

Большая часть причин задержания — кражи. Данных за 1920 год не найдено, но число подлежащих задержанию явно превышало номинальную вместимость 'домзака'.

В мае 1920 года была образована Кременчугская губерния, в которую были включены три уезда Правобережья. Вместе с Чигиринским уездом губернии достался Холодный яр, а с Александрией-Первая Александрийская повстанческая армия Степового-Блакитного. Приходила в губернию и армия Нестора Махно.

В 1920 м году повстанческие атаманы даже захватывали города.

К зиме 1920-21 года людей у них стало поменьше, но даже тогда их силы оценивались в 4500-5000 человек (это только находящиеся в строю), а с переходом к активным действиям их число могло многократно возрасти.

К ним следует добавить множество людей, служивших различным правительствам, к которым у Советской власти были свои претензии.

Итого для осуществления внутренний политики Советской власти требовалось больше мест заключения, нежели имелось, а хозяйственные условия препятствовали строительству новых тюрем.

Выходом из положения было создание лагеря принудительного труда (он же концентрационный лагерь— в те годы это были синонимы).

Поскольку со временем под термином 'Концентрационный лагерь' стали понимать место уничтожения, следует произвести краткий экскурс в историю этого явления.

Исторически первыми концентрационными лагерями следует считать лагеря в САСШ вроде Андерсоннвилля и испанские лагеря на Кубе, организованные генералом Вейлером-и-Николау.

Андерсонвилль— этот лагерь предвосхитил некоторые черты последующих концентрационных лагерей и фактически стал первым лагерем, функционирование которого было признано преступным, что выразилось в смертном приговоре коменданту.

На то время концентрационный лагерь являлся местом содержания военнопленных в лагерных условиях, юридически правомочным, и на относительно ограниченный срок (реально — до окончания гражданской войны в стране). Под лагерными условиями понимаются условия, соответствующие условиям летнего содержания войск в лагерях.

Условия эти являются в идеале привычными и знакомыми военнопленному и не подразумевают появления массовой смертности в лагере.

Привлечение к труду не является самоцелью для этих условий и ограничено участием военнопленных в хозяйственных работах по лагерю. Высокая смертность военнопленных, достигавшая десятков тысяч, обусловлена невниманием к санитарно-гигиеническим условиям содержания и отсутствием полноценного питания. Хотя практика вывода войск в летние лагеря из казарм, наоборот, показывала резкое улучшение состояния здоровья солдат.

Спустя три десятилетия после Андерсонвилля появился и сам термин 'концентрационные лагеря' (по-испански: campos de concentración). Для подавления восстания кубинского населения испанским правительством был прислан генерал Вейлер -и — Николау, устроивший такие лагеря на Кубе. Деятельность Вейлера на острове описывается двояко, в зависимости от политических симпатий авторов. По одной из версий, устроенные генералом концентрационные лагеря предназначались для лишения кубинских партизан поддержки мирного населения, а согнанные туда крестьяне умирали от голода и болезней. Число жертв мирного населения по этой версии достигает до четверти миллиона. Существует и противоположное мнение, что лагеря предназначались для защиты лояльного испанской короне населения от террора повстанцев, для чего они располагались при крупных гарнизонах и даже были укреплены. Жертвы же в лагерях возникли из-за казнокрадства испанских интендантов, не обеспечивших перемещенное население продовольствием. В дальнейшем появился пример английских лагерей для бурского населения, а также австрийских и турецких лагерей для нелояльного населения, а также белогвардейские лагеря в Иоканьге и Мудьюге.

Выводом из их деятельности может служить то, что при необходимости в лагерных условиях можно содержать большие массы людей с минимальными затратами, но необходимо обратить особое внимание на противоэпидемические меры, чтобы лагерь не превратился в гигантское кладбище.

Поэтому в РСФСР (а частично и в УССР) было принято решение о разворачивании сети лагерей принудительного труда. В РСФСР в 1918 году к содержанию в лагере было приговорено 1791 человек, в 1919 году-225 (данные неполны и относятся только к первой половине года). В УССР в 1919 году лагерь существовал в Харьковской губернии, к помещению в него приговорены 41 человек (данные за тот же период и явно не полны, поскольку в лагере перед занятием города деникинцами расстреляно около ста человек, и около 30 вывезены комендантом Саенко на север).

В 1919 году в РСФСР были приняты нормативные документы по деятельности лагерей принудительного труда. Это Постановление ВЦИК о лагерях принудительных работ от 15.04 1919 года и Декрет о лагерях принудительных работ. Первый документ только декларировал их создание, второй подробно описывал детали функционирования. Поэтому руководство Кременчугской губернии могло пользоваться опытом товарищей из РСФСР и пользовалось, поскольку ряд нормативных документов из РСФСР был получен и использовался.

Но лагерь в губернии был организован только поздней осенью 1920 года.

Как уже было сказано, в 1919 году Советской властью существование концентрационных лагерей было узаконено как элемент исправительной системы государства (постановление ВЦИК 'О лагерях принудительных работ' от 15 .04. 1919 года и декрет ВЦИК от 17.05.1919 года 'О лагерях принудительных работ'). Второй документ детализовал работу лагерей, а первый лишь постановлял необходимость открытия их. Исправительно-трудовые лагеря и структуры, ими управляющие, существовали приблизительно до рубежа 1922-1923 годов, после чего сохранился только один, Соловецкий Лагерь Особого назначения, а лагеря на местах были закрыты. Параллельно с ними сохранялись учреждения под названием 'Дома принудительных работ' (сокращенно ДОПР), но они представляли собой обычные тюрьмы.

ДОПРы существовали и после 1922-23 годов.

Следует добавить, что, несмотря на существование лагерей в каждой губернии, существовала практика экстерриториального направления заключенных в лагеря.

Например, часть заключенных города Новороссийска, приговоренных советской властью к отбыванию наказания в лагере принудительных работ, должны были отбывать наказание в лагерях в Юзовке и Холмогорах. Причем лагерь в Холмогорах являлся местом заключения для лиц, осужденных за службу в контрразведке белых, а лагерь в Юзовке — для лиц, скрывших свою службу белым.

Дальнейшее функционирование лагерей в СССР выходит за рамки рассматриваемого периода, автор хотел бы отметить лишь отдельные детали, а именно наступившую перегрузку оставшихся тюрем. При этом создавалась такая ситуация, что концентрационный лагерь в городе Кременчуге в 1920-22 году не был перегружен, вмещая при норме 300 человек половину или меньше от этого числа (полностью заполнен он был очень короткий период). После же его ликвидации Кременчугский ДОПР, оказался перегруженным заключенными, имея на 230 мест 450 заключенных. Полтавский ДОПР, имея 450 мест, был загружен 1000 заключенными. И это происходило, несмотря на значительное снижение криминогенной обстановки и ликвидацию повстанческого движения. Документы географически близких ДОПР изобилуют решениями о сокращении сроков заключения и освобождении, а мест все равно не хватало.

Чем же принципиально отличается концентрационный лагерь 1919 года от тюрьмы и иных исправительных заведений, существовавших до 1919 года?

Принципиальное отличие — отсутствие камерного режима содержания. Остальные различия менее существенны, ибо нестойки и сильно варьируют в разных ситуациях. Камерное содержание заключенных следует рассматривать как утяжеляющий наказание фактор. Поэтому место наказания заключенных, имеющее камерный режим заключения, в позднейших лагерях СССР первоначально называлось карцером, потом штрафным изолятором, бараком усиленного режима, затем помещением камерного типа.

То есть в идеале в тюрьме заключенный всегда заперт (за исключением короткой прогулки раз в день) — либо в своей камере, либо в тюремной мастерской. Да и прогулка на полчаса в день по тюремному двору очень условно отличается от пребывания в камере.

Теперь возьмем для рассмотрения концентрационный лагерь вроде Андерсонвилля, где нет обязательного привлечения к труду. Заключенный в нем не заперт никогда и в пределах лагеря перемещается свободно, если не пересекает 'дедлайн', то есть границу охраняемого периметра, за нарушение которой он может быть застрелен.

В концентрационном лагере 1919 года с обязательным привлечением к труду заключенный работает не более 8 часов, чаще всего на некоей работе вне лагеря (скажем, колет дрова для отопления красноармейского клуба имени Троцкого). Вернувшись в лагерь, он время до сна проводит в нем опять же не взаперти. О запирании заключенных на ночь на 1919 год данных нет (зимой 1920-21 года это не делалось— см. история с Готлибом и посажеными в подвал заключенными), но даже при условии запирания на ночь большую часть суток заключенный проводит не в камере.

Таким образом, отказ от камерного содержания для заключенного создает впечатление, что он хотя и изолирован, но не в тюрьме, а для организаторов позволяет значительно экономить на организации этого лагеря, ибо отпадает необходимость строить либо переоборудовать здание под тюремный корпус с камерами.

Эти соображения хорошо иллюстрирует стоимость постройки тюремных зданий в 1870-1880-е годы. В Пруссии на постройку тюрьмы с одиночными камерами для всех заключенных требовалось затратить сумму в 2550-3784 марки на одного заключенного. При постройке же тюрьмы с общим содержанием заключенных расходы на одного заключенного были значительно меньше — 1278-1912 марок. [1.] В случае переоборудования под лагерь зданий другого назначения ситуация еще более упрощается.

Следует заметить, что в 'Декрете ВЦИК' упоминается о размещении заключенных в камерах общих и одиночных, но реальное камерное содержание, как в тюрьмах, реализовано не было.

Предположим, Советской власти нужно оборудовать в городе Н. концентрационный лагерь на 300 человек. Воспользовавшись нормой для особых лагерей (она значительно более поздняя и жесткая), для барачного содержания заключенных нужны два-три барака или приспособленных здания, с полезной площадью помещений в 540 квадратных метров, исходя из вместимости барака либо здания в 100-200 человек. Практически это достигается использованием помещений, скажем, неработающего завода (один-два цеха). При этом оборудование помещений минимальное (устройство печного отопления и двухъярусных нар). Теперь в случае содержания заключенных в меньших камерах на 15-20 человек с тем же нормативом полезная площадь та же, но потребуется оборудовать дополнительные перегородки, разделив имеющиеся помещения на 15-20 камер. Это дополнительные расходы сами по себе, к которым нужно добавить необходимость использования значительно большей общей площади (разделив цех на несколько камер, приходится выделять дополнительную площадь на коридоры). Пожелав иметь камеры на 4 человека, нужно оборудовать 75 отдельных помещений и т.д. К этим расходам добавляется установка замков на каждую камеру (кстати, это весьма нетривиальная задача в рассматриваемый период). Фактически оборудовать в лагере здания с камерной системой при минимальных затратах можно было только используя для этого крупные монастыри, где были жилые корпуса для монахов с кельями либо казематы в крепостных сооружениях. Таким образом, для периода 1918-1919 годов создание новых мест заключения по типу концентрационных лагерей было практически безальтернативным вариантом. Ибо сохранившиеся тюремные заведения царского времени и прежде были значительно перегружены. На строительство новых тюрем средств не было. Поэтому частичный переход на концентрационные лагеря позволял оборудовать новые места заключения с минимальными затратами и в минимальный срок.

Проведем сравнение деятельности ВСЮР и Советской власти в период гражданской войны. ВСЮР концентрационных лагерей не строила, а пользовалась сохранившимися царскими тюрьмами. Для губернского города Новороссийска это приводило к загрузке губернской тюрьмы 500 заключенными при дореволюционной вместимости в 230 человек. Для губернского города Кременчуга оборудован концентрационный лагерь вместимостью в 300 человек, который обычно не заполнялся более чем наполовину. При этом города Новороссийск и Кременчуг в дореволюционное время имели близкое друг к другу население (около 66 000 человек), но территория Кременчугской губернии была населена многократно больше, нежели Черноморская.

Историография деятельности концентрационных лагерей в 1918-1923 годах

Этот период не пользуется вниманием исследователей. В то же время концентрационные лагеря более позднего времени описаны в многочисленных работах, исчисляемых десятками и сотнями.

Даже несмотря на рассекречивание фондов в 90е годы, интерес к этой теме невелик. Возможно, дело в том, что архивные фонды из областных архивов были увезены в центр. На Украине удалось обнаружить в областных архивах только фонды концентрационных лагерей Кременчугской и Подольской губерний. По мнению автора, дело в том, что эти губернии были в свое время ликвидированы, и оттого их фонды выпали из внимания при изъятии архивных дел из областей.

Хотя множество диссертаций и научных работ посвящено деятельности правоохранительных органов либо репрессиям Советской власти, упоминания о концентрационных лагерях весьма ограничены. Среди источников базы данных фигурируют научные статьи только по нескольким концентрационным лагерям (Брянск, Рославль, Уфа, Пермская губерния) и одна газетная (Симбирск). Архивных фондов лагерей, использованных авторами, также немного — Тюменский, Екатеринбургский, Красноярский, Нижнетагильский.

Упоминания лагерей как элемента карательной политики в работах по повстанческому движению имеют место, но они, как правило, фрагментарны. Например, при описании повстанческого движения на территории нынешней Сумской области упоминается концентрационный лагерь в Ромнах, куда свозились заподозренные в повстанческой деятельности. На этом информация заканчивается.