Из пяти полков на дистанцию ружейного выстрела не дошёл ни один человек. Всё пространство равнины перед скальным подъёмом было просто изгваздано в крови, и человеческих останках. Но на следующее утро трубы и барабаны запели вновь, собирая полки в колонны. Только на этот раз больше тридцати дирижаблей, заходило с моря на перевал, собираясь стереть его бомбардировкой.

Сардисы первого истребительно-штурмового полка, напали на неповоротливых гигантов неба в точно просчитанный момент, когда они проходили над центральным лагерем, где находился штаб, отборные войска и всякая околоштабная шушера.

Первый же дирижабль упавший на головы эйшенских военных впечатлил их настолько, что они разбегались в стороны быстрее собственного визга. А избиение воздушной армады только начиналось. Сто тысяч кубометров водорода, даже сгорев частично в воздухе, на земле образовывали огромный костёр, а из-за огромной скученности войск, загоравшийся как правило на территории военного лагеря.

Даже бывалые офицеры Агелау, прошедшие не одну и не две кампании, с оторопью смотрели как вспыхивают жарким масляным пламенем палатки, войсковое имущество, и разбегаются во все стороны пока ещё живые факелы.

Получив приказ, пушки крупного калибра поднялись на максимальное возвышение и открыли огонь по нетронутым пока военным лагерям, усиливая хаос и панику до предела.

Как и чем наводили порядок эйшенские генералы, но утром следующего дня в стане объединённой армии царил относительный порядок.

По данным штаба за прошлый день армия потеряла больше двухсот тысяч, а вообще потери приближались к полумиллиону, что было конечно неплохо, но проблему никак не решало. Кроме того, Эйшенские егеря постоянно просачивались по мелким горным тропам и пытались навести диверсию в форте, но тут нашла коса на камень. Егеря Агелау были лучше подготовлены и было их куда больше, так что и эту часть войны противник проигрывал.

Что сдвинулось в голове маршала Кергона было уже не понять, но утром десятого дня, как только чуть рассвело, без барабанов и дудок, объединённая армия, словно стадо рвануло наперегонки к форту.

Пушки рвали тела солдат и офицеров, пулемёты выкашивали их сотнями, но сплошная лавина людей, просто затопила дорогу между скал, и уже через полчаса остановилась у первой стены. В них стреляли со всех сторон, попадая уже не по отдельным людям, а просто по воющему от ужаса и боли единому организму, который тем не менее пёр вперёд.

Когда трупы под стеной спрессовались под ногами и достигли уровня стены, солдаты начали спрыгивать внутрь каменного лабиринта, но и здесь их ждала смерть. Со скал над перевалом из тысяч стрелковых ячеек, били пушки, пулемёты и отдельные стрелки, но самую богатую жатву собрали пушки большого калибра, которые не прерываясь били в самую гущу толпы, высоко взметая фонтаны из крови и человеческих останков.

Даже с первоначальными потерями, общее число атакующих было таким, что рано или поздно, они просто физически затопчут перевал забираясь по трупам.

Это Алексей понимал, наблюдая за боем из стрелковой ячейки на стене ущелья. Огонь он не вёл, так, как и без него хватало стреляющих. Даже пушкари, батареи на пике Рагвос, как-то опустили стволы вниз, и теперь задорно месили плоть перед фортом, расплёскивая кровавую пену по скалам.

Нужно убрать мёртвых. — Эта простая мысль крепко засела в голове Алексея, пока он прикидывал примерную структуру магемы, что должна была расчистить форт и лабиринт от мёртвой органики.

Но нужно было подойти к месту фокуса как можно ближе.

До скального уступа он добрался прямо по поверхности скалы, перебираясь словно таракан, пока не замер в считанных десятках метров над точкой, которую наметил заранее.

Шальные пули вовсю щелкали по скале, но стараясь не обращать на это внимание, он вбил пару крюков, и зацепившись за них верёвкой, повернулся лицом к внешней стене форта.

Вблизи кровавая каша из разорванных и изломанных людей выглядела ещё более неприглядно, но усилием воли выбросив все мысли из головы, он начал плести сложную трёхслойную структуру. В какой-то момент шальная пуля ударила в ногу, но мгновенная словно вспышка магема лечения даже не прервала создание основного конструкта.

Через десять минут, словно яма образовалась под горой тел, и они начали проваливаться вниз, а из-под кучи, побежали искристые ручейки грязной жижи — всё во что превратились когда-то живые люди.

Завал из тел сразу просел, на метр, и подкрепления, которые всё подходили, вновь упёрлись в стену.

На поддержание магемы требовалось много энергии, и Алексей полагал, что его сил хватит максимум на пять — десять минут, но через несколько минут поток стабилизировался, отток силы сначала прекратил рост, а затем и пошёл вниз, причём, магема уничтожения мёртвой органики только росла в размерах, вытягиваясь узким языком вдоль перевала.

А затем конструкт, созданный неумелыми руками, немного изменился, и вместо безвредной грязной воды, вниз потекла чуть зеленоватая жидкость, легко разъедавшая любую органику, в том числе и живую плоть.

Каждый человек — это примерно восемьдесят килограммов массы, что составляет примерно пятьдесят килограммов воды. Кислоты из этой смеси получалось меньше — примерно двадцать литров, но вот источник был уж больно велик. Сотни тысяч людей — тысячи тонн кислоты...

Уже через полчаса никто не стрелял. Все солдаты, офицеры, егеря и пехота, вытянувшись смотрели как зеленоватая волна захлёстывает уже готовые к атаке части и подразделения, и катится дальше, оставляя после себя грязное поле без единой травинки.

А виновник локального конца света, висел на верёвках, словно тряпка, терзаемый посмертными выплесками умирающих солдат, и уже ничего не соображая от боли, просто смотрел куда-то вдаль, куда уходили бесчисленные тысячи убитые им лично.

Сняли его со стены часа через три, когда плетение просто схлопнулось под действием внутреннего счётчика времени, и кислота вновь не превратилась в грязную воду.

Вся армия, стоявшая на перевале Тонсар, знала этого неугомонного пилота, который магичил создавая форт буквально из ничего. Кое-кто знал его как герцога Рокова, и совсем немногие знали о его связи с королевой — матерью. Но вот то, что именно он сплёл магему ужасающей силы, уничтожившей армию вторжения, разошлось среди солдат быстрее чем горит порох в снаряде.

Носилки с Алексеем пронесли на руках через весь перевал, и как недавно сотни тысяч корёжили его смертными выплесками, так и сейчас очень многие желали ему долгого здоровья и вообще всяческих благ. Да, их было меньше, но они делали это адресно, от всего сердца, и находясь рядом, так что эффект был даже больше.

Сознания Алексей не терял. Ел что давали, опорожнялся, когда подносили утку, и смотрел пустым взглядом вдаль, в серую мглу, за которой было ещё более пустое ничто.

Ши Саргонаи, несмотря на более чем почтенный возраст не чурался спорта и был в прекрасной форме. А его помощники так и вовсе были мастерами незаметных проникновений, помощь которых стоила очень серьёзных денег. И хотя королевскую больницу охраняли не очень плотно, архимагистр предпочитал не рисковать. Как минимум потому, что попасться на проникновении, это было бы совсем некрасиво. Словно в магазин залез.

Алексей лежал на кровати уставясь в потолок, и на скрипнувшую дверь не отреагировал никак. Он не спал уже десятые сутки, но спать не хотелось. В душе продолжал клубиться ледяной туман, который постепенно затягивал его, опутывая тонкими нитями.

А Саргонаи, не торопясь выдвинул кровать в центр комнаты, расставил вокруг постели Алексея бутылочки с зельем, и приступил к начертанию магемы.

Когда она была готова, прямо в воздухе, светящимися нитями начертал ещё одну, и на потолке, третью. Достал из кармана сюртука большой, в кулак мужчины магический кристалл, и с хрустом раздробив его в кулаке в порошок щедро сыпанул в нижний конструкт.

Серая пыль, окутывавшая Алексея словно одеяло, вдруг хрустнула, и словно туман под ветром стала рассеиваться, а когда всё растаяло окончательно из-под серой мглы показалась небольшая комната, выкрашенная бледно зелёной краской, кровать, где он лежал, и кресло с ши Саргонаи, который с едва заметной улыбкой смотрел на Широкова.

— Давай очухивайся. Недаром же я на тебя извёл почти литр лучшего Эликсира Пяти Островов. Полмиллиона золотом между прочим отдал.

— Полковник... — Алексей медленно словно боясь расплескать внезапно появившиеся силы, сел на краешек кровати. — А я тут это...

— Да знаю я про твои подвиги. — Магистр взмахнул рукой. — Дурость конечно была использовать "Улиа гасс". Она же была изначально сделана с подстройкой под тип разлагаемого вещества. Ну вот и... подстроилась. Хорошо ещё что в базовом варианте есть таймер, который прекратил эту вакханалию некромагии. Но, где-то миллион посмертий ты схватил.

— И чуть не сдох.

— И чуть не сдох. — повторил за ним архимагистр. — Но спасли тебя две вещи. Первая это то, что тебя пронесли на виду всей армии, и большинство пожелало тебе крепкого здоровья и вообще выкарабкаться.

— А второе?

— А второе — это знакомство с одним старым, но ещё не выжившим из ума магом, который таки снял тебе пятую печать.

Алексей с трудом встал, и чуть качнувшись в пояс поклонился Саргонаи. Потом поняв, что его уже не качает, сделал шаг вперёд, подвигал телом, и широко улыбнулся.

— Ши Саргонаи, я может быть повторюсь, но вы настоящий волшебник.

— Спасибо. — Маг с улыбкой кивнул, гладя на эволюции Алексея. — Благодарность сейчас такой же редкий дар, как и магия. — Он полез в карман, и достав бутылёк синего стекла, посмотрел его на свет. — Нормально ещё. — Он выдернул пробку, и протянул бутылочку Алексею, и уже хотел что-то сказать, когда тот одним движением выдул всё содержимое, и протянул обратно.

— Эх... — недовольно крякнул архимагистр. Одно разорение с тобой. Вообще-то не больше одного глотка, но в тебе уже столько всего плещется, что это не повредит. Наверное.

А Алексей подвигал шеей и несколько раз взмахнул руками.

— А я, наверное, в порядке, и чувствую неодолимое желание уйти в загул.

— Ещё бы. — Сварливо ответил Саргонаи. — Выдуть почти полную склянку "Сердца Нивала". Теперь точно в загул, потому что ничего более дорогого мы всё равно уже не пропьём.

Варьете "Старая Шняка" ещё не знала такого ада кутежа, когда, распевая песню на незнакомом языке, в неё ввалились ши Саргонаи, и ши Роков. Пели они марш маго-штурмовых частей Тессарин, помогая себе бутылками шампанского, которое сразу же и открыли, обдав пенным напитком выступавших на сцене девочек.

Опытные люди сразу же покинули заведение а те, что остались приняли участие в самом диком загуле который и не могли себе представить, потому, что через полчаса в варьете подъехал король Агелау Риц первый, с канцлером, начальником Государственной Стражи, и уже пьяным в сопли маршалом Гессором, который временами порывался стреляться на дуэли с герцогом Роковым, но выпив подсунутый стакан, снова утыкался носом в богатый бюст одной из актрис, и начинал рассказывать сиськам как у него украли победу.

Тем временем Алекс просочившийся за кулисы, уговорил танцовщиц, и владельца варьете, показал несколько движений, и следующий танец, когда ноги взлетали выше головы, девочки танцевали в тончайших бумазейных юбочках и совсем без белья.

Потом, по его же инициативе устроили конкурс на лучшее раздевание под музыку, и публика, которая ничего подобного не видела впала в совершеннейшее исступление.

А через час подтянулись девочки из заведения Лигры Верис, и начался полный разврат.

Традиционные гонки на катерах с огромным разрывом выиграл Алексей, так, как только у него был специально подготовленный для гонок катер, так что даже король, гонявшийся на таможенном катере, и генерал Тагор Триссо, которому егеря подогнали патрульный катамаран, не имели никаких шансов.

Потом снова пили, всячески шалили, и когда солнце позолотило высокие шпили ратуши, всей толпой прошлись по главной улице города, распевая Егерский Марш.

Проснулся Алексей в прекрасном настроении и совершенно без похмелья, что было странным, учитывая дикое количество выпитого. Повернувшись налево увидел белокурую головку смутно знакомой девчушки, а повернув голову направо, с некоторым удивлением увидел Нигару, которая спала, положив ладошку под щёку. А чуть приподняв одеяло, увидел, что обе совершенно без одежды, впрочем, как и он сам.

Но когда он вышел из купальни, обе девушки тоже одетые и причёсанные уже суетились на кухне готовя завтрак.

Блондинка оказалась танцовщицей варьете, и получив благодарность Алексея, выраженную в золотых монетах, упорхнула по своим делам, а Нигара, наотрез отказавшаяся обсуждать ночное происшествие, занялась домашними делами так, словно вообще ничего не случилось.

Мир не политый кровью, не может быть надёжным.

Салах Ад Дин. Тайные скрижали.

Ассарта, королевство Агелау, Ашир.

Тем временем, война, захлебнувшись на суше продолжалась на море. Воздушные силы Агелау, опираясь на сеть мелких аэродромов, построенных по всему побережью, и оборудованных для дозаправки, ремонта и даже аварийной эвакуации пилотов, гоняли по Лазурному и Серому океану, остатки армады из полутора тысяч вымпелов, но некоторые корабли всё же прорывались к столице, для того чтобы выполнить последний поступивший им приказ на обстрел Ашира, и быть уничтоженными уже в непосредственной близости от прогулочных набережных.

Уже на третий раз это стало ещё одно достопримечательностью города, и горожане начали собираться на набережной посмотреть, как распускают на запчасти очередной корабль.

По личному распоряжению короля, горожан предупреждали сиреной, и каждый раз уничтожение корабля делалось новым способом, чтобы с одной стороны проверить технические наработки в реальном бою, а с другой гарантировать зрителями уникальность действия.

Дело дошло до того, что ряд дипломатов, обратился к королю Рицу первому с требованием не делать из смерти балаган, но король, лишь поинтересовался, к кому первому прислать герцога Рокова, когда тот выздоровеет, и захочет новых приключений.

— Не хотите балагана — будет кровавый ад.

То, что это была вовсе не метафора, уже знала вся Ассарта. Охранительная стража для своих целей разместила на скалах и в помещениях форта Тонсар несколько сотен запоминателей, и смонтированный из этих материалов двухчасовый фильм о штурме перевала уже трижды показали по всем линиям вещания.

Союз Двадцати сразу же превратился в Союз Пяти, а через сутки и просто распался, когда Эйшен оставили в одиночестве.

Пока в генеральном штабе Армии Агелау решали, что делать со старым врагом, все, кто так или иначе замазались в этой войне на стороне Эйшена поспешили загладить свою вину богатыми подарками и просто золотом.

Повод нашли быстро и со слоновьей грацией. Новый посол прибывая в страну, обычно преподносил суверену небольшой подарок. Обычно произведение искусства той страны откуда приехал посол. Картину, статуэтку, или изделие мастеров.