Бейссел

Уже несясь в своем 'волке' сквозь бездну космоса, я выругался. Нашими противниками оказались никто иные, как те самые истребители-пауки. На ментальном канале послышался тихий рык Арины. Девушка была в бешенстве и жаждала мести.

А потом пришло сообщение от Легиона: пропало возмущение гипера. Что за?..

Несущийся прямо на меня 'паук' вдруг исчез... чтобы появиться у меня за спиной и выпустить четыре ракеты. Мне лишь чудом удалось увернуться. Хотя от их близкой детонации и начинки, мой щит сильно потрепало.

Ах, так?!

Даю мощный импульс маневровыми дюзами, и я уже лечу 'спиной' вперед, поливая моего противника из всех возможных орудий. Повторяю маневр с дюзами и выискиваю следующую цель, а позади меня исчезает во вспышке рукотворного солнца корабль противника.

И вновь очередной паук исчезает и появляется позади. Да что же это такое?!

А ведь их не один и не два — их около сотни. И это очень много. Слишком много — уже трое бойцов погибли, не успев среагировать на подобные финты противников.

— Назад! — яростно прорычал я, делая переворот, и в этот раз использую системный двигатель как оружие — огненный хвост от движка для полетов по системе умудряется располовинить сразу двух пауков. Автоматы-истребители, жертвуя собой, прикрывают наше отступление. Арина отступает одной из последних — все надеется еще кого-нибудь прибить. Приходиться отдать команду ИЛу ее истребителя перехватить управление.

Лишь скрывшись под надежной защитой щитов Легиона, нам удается перевести дух. 'Волки' собираются в круг прямо на броне авианосца, то и дело постреливают по вьющимся вокруг противникам.

— Плохо начали, — буркает Джур по общему каналу. И я не могу с ним не согласиться.

— Легион, что происходит?

— Они используют импульсный гиперпереход — открытие перехода, но без накачки его энергией. Это позволяет им вот так 'прыгать', — сообщает вместо него Фрийон, который недоволен тем, что его оставили на борту 'младшего братишки'.

— Заблокировать возмутителем их переходы можно? Они ведь его отключили специально для возможности маневра, ведь так? — спрашивает Икых.

— Это мало чем поможет, — откликается на этот раз уже Легион. — Только собьет точку выхода, но не более того — слишком малы расстояния, чтобы это давало какой-либо существенный эффект.

Я задумался над тем, что делать. Ведь мы можем легко отступить. Но только, если после этого попытаемся вернуться — тут нас встретят очень 'ласково'. Больше на такой трюк они не попадутся.

Что ж — придется выложить один из последних козырей...

— Приказ всем ИЛам 'волков': активировать систему Призрачной гончей...

На общем канале послышались недоуменные высказывания бойцов, быстро сменившиеся удивлением и желанием отыграться... Вот теперь посмотрим, кто кого...

Система, которая активировалась после приказа, удивила Арину. Она была... была... это был крах всем старым тактикам и стратегиям ведения космических боев.

И пока девушка пребывала под впечатлением от свалившейся на нее информации — 'волк' начал выполнять приказ. Из его тела в самых неожиданных местах выдвигались совсем маленькие гиперизлучатели, из-за чего стало казаться, что тот оброс шипами. А потом они засияли темными тонами радуги.

На губах у Арины появилась клыкастая улыбка, которой всегда улыбался ее любимый, ее мужчина, когда собирался жестоко с кем-то разобраться. Действительно — демоническая улыбка. Девушка послала свою машину вперед на врагов, размываясь в пространстве.

Причем это действительно было так. Гиперизлучатели генерировали поле вокруг 'волков' наподобие того, как это делали Фрийон и Легион, чтобы неожиданно свалиться противнику на голову. Только в отличие от них на 'волках' эта система была нарочито дестабилизирована, из-за чего они превращались в настоящих призраков. Нет... призрачных гончих. И теперь их враги позавидуют мертвым...

С брони Легиона сорвалось два десятка призрачных теней, оставляющих за собой рябь искаженного пространства. И эти шлейфы стали знамением того, что на наших врагов уже бросила взгляд миледи Смерть.

Теперь 'волки' полностью подтверждали свое название — они, как их живые прототипы, рвали противников на части. Догоняли, когда те собирались совершить прыжок, и либо ударяли по ним ракетами, которые, выйдя из поля искажения, становились вполне материальными, либо просто проходили совсем рядом, из-за чего 'пауки' под воздействием шлейфа искажения пространства входили в проходы лишь частично, и разрывались на части.

Когда до противника дошло, что их преимущество превратилось в еще один способ их же смерти — было поздно: от воинства 'пауков' остались считанные единицы. Да и с теми очень быстро было покончено.

А потому, когда Легион неспешно приблизился к планете, по нему открыли шквальный огонь десяток орбитальных платформ во главе с небольшой орбитальной крепостью. А бесполезные теперь сухогрузы и вовсе пошли на таран.

Правда, быстрый анализ показал, что корабли очень-очень старые. Не настолько, чтобы считаться артефактами древних, а такие, чтобы их предпочитали пираты из-за дешевизны эксплуатации.

Легион ударил по крепости из главного калибра. При этом, уже не выставляя мощность на минимум, как это было при 'пьянке'. Теперь он бил всерьез. И это было заметно: орбитальная калоша, по непонятной причине названная крепостью, всего пять секунд продержалась под импульсом орудия.

И тогда с планеты поднялся последний резерв обороняющихся — семь тархийских кораблей класса фрегат...

По ментальному каналу на всю команду обрушилась волна всепоглощающей ярости и жажды крови. И это была не Арина. Девушка раньше и вовсе не предполагала, что можно настолько кого-то ненавидеть...

Испуганный крик Фрийона об опасности такой силы ускорения мыслительных процессов внес лишь больше непонимания.

Вперед вырвался 'волк' Бейссела и на максимальной скорости понесся в сторону серебристых кораблей противника. Те тут же открыли по нему шквальный огонь... И это не дало никакого результата. Маленький звероподобный истребитель маневрировал с огромной скоростью, не забывая то и дело 'мерцать', становясь призраком, повторяя недавний фокус неприятеля с прыжками, а то и вовсе простым маневрированием уклоняясь от посланной в него смерти. И он, не останавливаясь, стрелял. Стрелял из всех орудий, которые у него были. Использовал все, что только можно использовать как оружие.

Прежде чем команда справилась с удивлением, которой вызвало поведение капитана — тот уже успел расправиться с одним из фрегатов и вплотную заняться другим. И ведь до этого считалось, что в бою между разного класса кораблями всегда победит тот, что больше. А сейчас, опровергая эти слова, Бейссел рвал на куски уже второй фрегат.

'Да что же на него нашло?!' — в ужасе подумала девушка, не представляя, что им делать, если их капитан окончательно помешался и не узнает собственную команду.

Когда я увидел обводы кораблей, которые были опознаны как тархийские фрегаты, — на меня как будто что-то накатило. А потом имплантат равнодушным голосом сообщил, что активирована очередная ассоциативная цепочка и восстановлен фрагмент памяти. И я увидел...

'Я спешу домой — ведь там меня ждет моя любимая. Моя единственная...

На дороге гололед, а потому приходиться быть очень осторожным и не спешить. Хотя и очень хочется...

Ко всему прочему еще и снег пошел, уменьшая видимость. Тихо выругавшись, я включил фары и еще больше сбавил скорость.

Это ж надо, в такой день дернуло начальника послать меня в такую даль... И ни одна сволочь не согласилась меня подменить... Рррр... Тоже мне друзья называется...

Монотонность дороги погружала в гипнотическое состояние, а потому нога против воли сильнее вдавила педаль в полик. От звонка мобильного я вздрогнул всем телом, поспешно сбрасывая скорость.

— Алло!

— Привет! Ты где? — раздался самый любимый в мире голос. На мои губы против воли наползла глупая улыбка.

— Привет, моя красавица. Скоро буду, через часик жди дома.

— Здорово! Я как раз все закончу... — Задумчивое молчание, потом робкое: — Милый, приезжай поскорее — я хочу тебе кое-что рассказать...

— Что?

— Приедешь — скажу...

— Ну, я так не играю, — тяну с наигранной обидой.

— Такое надо говорить лично... — под конец ее голос почти затихает.

— Ладно, моя прелесть — через часик скажешь мне в лицо все, что хотела, — улыбаюсь я ей. — Давай, пока. А то у меня тут дорога не ахти...

— Я тебя люблю...

— Я тоже, — с моих губ никак не сходит улыбка. Отключив телефон, смотрю на дорогу...

Но даже это мало чем мне помогло... Из той метели, в которую превратился слабый снегопад, вдруг на встречном курсе выскочил огромный белый внедорожник. Фары его были залеплены снегом, и он практически сливался с окружающим пейзажем.

Случилось это настолько внезапно, что я едва успел увернуться от столкновения. От подобного маневра машину тут же закрутило на гололеде...

А дальше был ужасающий по силе удар. Стекла в машине взорвались мириадами осколков.

И даже несмотря на пояс безопасности, тряхануло меня сильно. Даже слишком — я услышал, как что-то внутри хрустнуло, а позвоночник пронзила острая боль. От этой боли сознание тут же отключилась.

Пришел в себя, когда, уже темнело.

Попробовал пошевелиться. Тело вновь пронзила боль. Яростно зашипев, попытался вытянуть мобильник из кармана куртки. Не с первой попытки, но все же мне это удалось...

На этот раз шипение оказалось больше обреченным. От мобильника осталась лишь горстка запчастей. И без техпомощи этот технологический пазл собрать не представлялось возможным. Да и не факт, что она поможет...

Тело уже стало коченеть, а потому надо было попробовать выбраться, так как от машины сейчас никакого проку — вылетев на обочину, она хорошенько приложилась о ближайшее дерево, корпус был смят не под самым малым углом.

'Надо для начала попробовать открыть дверь' — подумал я сквозь красную пелену, стоящую перед глазами...

'Ну, мне это удалось, — мрачно сказал себе полчаса спустя. — Все-таки хребет поврежден — это точно. И что дальше делать?'

Как бы в ответ на мой вопрос на уже потемневшем небе вспыхнул пучок света. Вертолет?.. Ну да... Они у нас уже лет пять, как не летают. Тем более в такую пургу... Тогда что?

Тем временем свет накрыл меня полностью...

Что ж, если есть жизнь после смерти, то я это очень скоро узнаю. Ведь покалечился я сильно. Да еще плюс холод, а потому, скорей всего, это уже галлюцинации...

Последнее, что успеваю сделать прежде, чем полностью потерять сознание, как древний рыцарь прошептать имя своей дамы сердца. Своей любимой...

— Ира...

А надо мной высоко в небе парит огромный серебряный диск летающей тарелки...

Нет — тархийского фрегата...'

Глава 33

Когда я стал более или менее соображать, обнаружил, что от фрегатов-то ничего и не осталось — один я разобрал самостоятельно. Второй тоже моих э... когтей и ракет дело. Хотя потом ребята сообразили и помогли. Еще троих погасил Легион — все-таки главный калибр — тот еще аргумент.

Еще один завалила самостоятельно команда. А последний...

— Фрийон! Ты что, зараза, тут забыл?!

— Тебя, блин! — послышалось в ответ возмущенное. — Совсем псих, да? Ты хоть знаешь, что этой безумной атакой чуть не сжег себе мозг из-за предельного ускорения?! Да у тебя теперь половина волос седые! А я еще слишком юн, чтобы помирать из-за того, что мой капитан не дружит с головой! А потому пришлось тебя прикрывать.

— Э... ну ты это... прости, а? — смутился я. — Да и вы ребята тоже — простите. Сам не знаю что на меня накатило... Как с цепи сорвался...

— Зато я знаю, — буркает Фрийон. — Но сейчас не об этом — нужно захватить эту планету как можно скорей — пока гости не пожаловали. Они успели послать сигнал бедствия...

— Так вроде уже нечего подавлять... Бери не хочу, — протянул удивленно один из бойцов.

— Да?.. А противометеоритный щит это тоже 'нечего подавлять'? — едко поинтересовался ИЛ корабля. — Учтите — он создан еще аффтахор, а потому на главный калибр Легиона можно не рассчитывать. Не пробьет...

Я мрачно посмотрел через сенсоры 'волка' на переливающийся всеми цветами радуги щит, которым теперь был накрыт город аффтахор на поверхности планеты. Вот, значит, зачем они так остервенело оборонялись без попыток бегства — собирались отсидеться под щитом до прибытия спасателей. Им что — совсем не было жалко экипажи кораблей? Хотя...

Сканирование обломков одного из фрегатов показало, что на его борту не было ни одного биологического объекта. А это говорило о том, что мы сражались с искинами.

'Неужели это были корабли аффтахор?.. Нет, не может быть — они слишком слабы... Тогда что?'

'Попытка воссоздания технологии, — подсказал Фрийон, завершая свое сканирование. — Они, идиоты, разрезали зародышей на составные и попытались заставить работать все это на увеличенном теле...'

— Франкенштейн, — вырвалось у меня непонятное слово, которое, несмотря на это, очень точно отобразило произошедшее с кораблями.

'Что ж... — Я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. — Об этом поговорим и подумаем потом. Сейчас нужно решить, что делать со щитом... У кого-нибудь открывалка есть?' — интересуюсь невесело.

Кто бы сомневался — открывалок планетарных масштабов ни у кого в кармане не завалялось. А жаль. Не пришлось бы мучится по поводу того, как попасть внутрь.

Вот уже полчаса мы висим над единственным городом на этой планете и пытаемся хоть как-то пробить его щит. А ведь время уходит. И неизвестно, когда прибудет помощь к засевшим на поверхности. А это нервирует...

Я все это время с самым мрачным видом сидел в главной рубке Легиона и невидяще смотрел перед собой. На мониторах крупным планом отображалась наша цель. Такая близкая. И такая недостижимая. Пальцы механически перебирали поседевшие пряди. Поседевшие всего за один скоротечный бой. Их пока еще немного... Но кто знает, что меня ждет в будущем?

При попытке установить связь — нас в очередной раз обстреляли из остатков планетарной обороны. Пришлось ее по-быстрому сжечь.

Легион каждые четыре минуты содрогался всей своей тушей, давая очередной залп из главного калибра. Не столько в надежде снести щит, сколько не давая оборонявшимся высунуть носа из своего укрытия.

— У кого какие предложения? — мрачно поинтересовался я у команды. Все лишь качают головой либо пожимают плечами. — Ясно, — разочаровано говорю я. — А моя мысль — чистой воды самоубийство... — Все напряжено следят за мной. Посылаю мысленную команду, и один участок изображения увеличивается.

— Орбитальный лифт? — непонимающе спрашивает Арина, рассматривая толстую трубу, поднимающуюся на тридцать километров в небо. Самый ее кончик выходит за пределы щита.

— Он самый. Это безумный вариант, а потому я хочу найти другой... Если такое вообще возможно. Ведь даже Черные Врата сейчас можно безбоязненно открыть на самом краю системы — до того теперь мощно работает возмутитель гипера... О гипер скачке и вовсе нечего говорить — попытка входа в него сейчас равносильна добровольно сунутся в мясорубку с атомарными лезвиями.