Черная хризантема. Часть первая

Он был почти уверен, нет, он знал, точно знал, какую информацию хочет получить Блюмкин от Баташева. И это знание заставляло его в настоящий момент потрясенно и недоуменно покачивать головой.

Ох, Блюмкин, Блюмкин! Такое затеять! Любопытно есть у него единомышленники или же он действует в одиночку?! Скорей всего нет, авантюры подобного масштаба в одиночку не свершаются... Но даже если он и не один, то все равно...

Ай да Блюмкин, ай да сукин сын...

ИНТЕРМЕДИЯ ТРЕТЬЯ.

Нью-Йорк 14 июня.

Мелко рассмеявшись, доктор Лайонел Бартон довольно потер сухие ладони.

— Только что слушал 'Би-Би-Си', — проговорил он, — Сообщили, что от русских за границу сбежала большая шишка из НКВД.

— К японцам? — спросила Теодолинда Боннер.

— К японцам? Почему к японцам? Нет не к японцам. К англичанам на острова. Фамилия этого беглеца Орлов и у него чуть ли не полковничье звание. В Антверпене сел на голландское судно и удрал в Англию. Хе-Хе!

— А вас это радует?

— А почему бы и нет? Приятно, когда от большевиков бежит очередной чин НКВД. С секретами. Хе-хе!

Коротко рассмеявшись, Бартон придвинул к себе папку на столе, которую ему привезла Теодолинда из Европы.

— Ты, когда вернулась в Америку Дол?

— В прошлом месяце, 25-го.

— Ну, ты уж извини Дол что заставил тебя так долго ждать, целых три недели, был в Калифорнии по делам, — произнес он, расшнуровывая папку, — встречался с одним французом, который знает где находится один из Хрустальных черепов древних майя.

Теодолинда кивнула.

— Я понимаю.

Бартон открыл папку и, глянув на содержимое, удовлетворенно тряхнул своей седой гривой и с видимым удовольствием провел пальцами по листу бумаги полученному от Теодолинды.

— Да-а-а! Это оно, оно самое. Спасибо Дол, огромное спасибо, я твой должник, — он с почти отеческой теплотой поглядел на девушку, — Ну и как там поживает пан Оссендовский? Не сильно сопротивлялся, когда ты с ним завела разговор? Не пытался уверить тебя, что понятия не имеет, о чем речь?

— Поначалу пытался, даже угрожал, правда как-то вяло, без энтузиазма, неубедительно, но после того как я предъявила ему ваши бумаги быстро сник и стал почти шелковым. Да и... — Теодолинда на мгновение запнулась, — помог один человек.

— Блофельд, — сказал Бартон.

Заметив неподдельное изумление Теодолинды, он снова улыбнулся.

— Да знаю, знаю про него. Сам пользовался несколько раз его услугами. Очень ловкий молодой человек. С хорошими мозгами. Далеко пойдет если прежде не свернет себе шею. Уж если к кому и обращаться за помощью в Польше от имени Ниро Вульфа, то только к нему. Ну и как он?

— В смысле?!!

Теодолинде на мгновение показалось, что она уловила какой-то скрытый неприличный намек в вопросе Бартона. Она конечно современная молодая девушка истинная американка 30-ых годов. И она вправе развлекаться, так как ей захочется, где ей захочется и с кем ей захочется. Но...

— Не пытался узнать, зачем тебе Оссендовский?

— А! — Теодолинда моментально успокоилась, понадеявшись на то, что Бартон не заметил ее не совсем адекватной реакции, — Нет, не пытался. Он профессионал.

— Да что есть, то есть — профессионал. Никогда не задает лишних вопросов. Правда почти не сомневаюсь в том, что он обязательно постарается узнать то, зачем тебе понадобился Оссендовский. Впрочем, так же не сомневаюсь в том, что ничего у него не выйдет!

Теодолинда рассеянно покачала головой.

О! Много бы она дала, чтобы узнать, зачем ей, точнее Бартону понадобился Оссендовский Антоний Фердинанд знаменитый польский авантюрист, искатель приключений, писатель. Для чего Бартон раскошелился на недешевую поездку в Европу, оплатив все расходы Теодолинды, конечно он человек очень состоятельный, но все-таки?.. Что это были за бумаги, которые должны были сделать и сделали пана Оссендовского таким сговорчивым? И в конце то концов что это за лист бумаги, которым так дорожил польский искатель приключений, и который он с такой неохотой отдал 'черному археологу' из Британии живущему сейчас в США? Теодолинда конечно же не удержалась, заглянула в этот лист и ничего ровным счетом не поняла, текст на бумаге был зашифрован. Оссендовский ничего не объяснил, Бартон так же не собирался ничего пояснять...

Вопросы, вопросы, вопросы...

Сэр Лайонел Бартон хоть и именовал себя громко доктором истории и искателем древностей в реальности по образованию был юристом и принадлежал к числу тех людей кого профессиональные археологи презрительно называли 'черными копателями', авантюристами. Подобные личности, не интересуясь по-настоящему историей, а довольствуясь лишь своим представлением об истории, носились по свету, по всяким таинственным местам в поисках всевозможнейших древних артефактов. Они с энтузиазмом, граничившим с шизофренией, искали Святой Грааль, Ковчег Завета, Дары Волхвов, Рог Роланда, Меч Аттилы, Меч Чингисхана, Хрустальные черепа народа майя и прочую псевдоисторическую дребедень попутно уничтожая по раскопам массу археологический ценностей приводя настоящих ученых в нескрываемый ужас.

Особенно отличились на этом поприще американцы, небезызвестные Джонсы, отец и сын, профессор Генри Джонс и доктор Индиана Джонс. Помешанные на библейской мистике и маловразумительных преданиях они столько всего переломали и порушили ценного по всему миру, во время своих поисков всевозможнейшей чепухи, что не будь у них очень высокопоставленных покровителей в американской военной разведке (т-с-с-с!), их давно бы перестали принимать в научных кругах. Не отставал от Джонсов и Бартон. Скромно именуя себя специалистом по Древнему Египту, и имея весьма фантастические представления об эпохе фараонов, он однажды учинил грандиозные раскопки в Египте в одной из долин с древними царскими усыпальницами, в поисках пресловутых Звездных Врат, с помощью которых древние египтяне якобы проникали в иные миры на других планетах. Никаких Врат он конечно же не нашел, но прежде чем вошедшего в раж 'черного археолога' остановили египетские власти и научная общественность, он успел перекопать всю долину оставив после себя несколько грандиозных котлованов. Египтологи до сих пор оплакивали непоправимый ущерб, нанесенный в результате поисков заведомого бреда. Все громче раздавались голоса под страхом судебного преследования запретить 'черным археологам' творить свои бесчинства...

Впрочем, с трудом можно было представить себе то, что какие-то там судебные запреты способны остановить 'черных археологов' в их безумствах. Уж кого-кого, а трусов среди этой братии не было. Вся эта полубезумная публика отличалась отчаянной храбростью.

Джонсы оба отец и сын готовы были ради своих призрачных химер забираться под облака и спускаться в преисподнюю, мерзнуть в вечных снегах Гренландии и умирать от жажды в песках Сахары. Бартон тоже был не робкого десятка, искать Меч Чингисхана в Монголии в 21-ом году, в самый разгар боевых действий в то самое время, когда там правил безумный барон Унгерн, на это способен далеко не каждый. Кстати там, в Монголии семнадцать лет назад Бартон и повстречал Антония Фердинанда Оссендовского польского авантюриста и искателя приключений, снискавшего скандальную славу своими книгами о поисках легендарных подземных городов в Центральной Азии.

— Да и какое-то время мы искали Меч Чингисхана вместе, — любил рассказывать Бартон в кругу друзей, — а когда мы ее не нашли барон Унгерн очень и очень расстроился. Ну а когда он сильно расстраивался, происходили страшные вещи. Оссендовский то успел удрать в Китай, а я нет, и попал в руки к барону. Он едва меня на кол не посадил и не подоспей тогда красные вовремя, не сидел бы я тут перед вами дорогие мои...

Теодолинда была почти уверена в том, что ее поездка в Европу к Оссендовскому была напрямую связана с событиями семнадцатилетней давности в Монголии. Вот только какую информацию решил забрать Бартон у Оссендовского?

И почему Лайонел Бартон, будучи в дружеских отношениях с самим Найландом Смитом у которого свои люди и связи чуть ли не по всему свету обратился за помощью не к знаменитому английскому разведчику, а к ней хозяйке скромного детективного агентства в Нью-Йорке, пусть и дочери старинного друга юности? Хотя на этот вопрос ответить было, в общем, легко, Найланд Смит, несмотря на свои огромные возможности, он бы выбил из Оссендовского все, что тот знает и чего не знает, обладал одним существенным недостатком, он всегда и всюду совал свой нос, считая, что Британской империи до всего на свете есть дело и самое скверное сэр Найланд Смит неизменно в любом деле требовал свою долю и немаленькую.

Не то, Теодолинда Боннер, с рассудительностью редкой у девушки ее возраста она, как и ее новый варшавский знакомец, Эрнст Ставро Блофельд, никогда не задавала лишних вопросов и всегда исполняла только то, что ее просили, только бы платили деньги ну и конечно, что бы, не было явного криминала.

К тому же, как догадывалась Теодолинда, Бартон явно не хотел, чтобы кто-то наверняка догадался о цели ее поездки в Европу. Обратись он в какое-нибудь иное детективное агентство, могли пойти разговоры разные, догадки, слухи. А так молодая девушка слетала в Европу на комфортабельном дирижабле на деньги богатого друга своего отца. (Ну а если пойдут кривотолки и сплетни с намеками на интим — плевать, с самого высокого небоскреба!)

Все очень просто, все очень логично.

Сэр Лайонел Бартон был прав, она не будет задавать лишних вопросов, и она будет молчать. Таково ее профессиональное кредо. Поездка была приятной, 'Персефона' самый модный, самый комфортабельный трансатлантический дирижабль, в Варшаве недурно развлеклась, Эрнст Ставро оказался весьма симпатичным парнем, да и деньги неплохие заработала. Но...

Теодолинда в раздражении посмотрела на ноготь левого мизинца, пора его было подпилить.

Лайонел Бартон поступил очень опрометчиво, явно переборщив с секретностью. Это раздражало, это злило, сильно раздражало и сильно злило. Напускная таинственность, не совсем понятный визит к Оссендовскому, загадочный зашифрованный документ... Секреты, недомолвки... Все было как в авантюрном приключенческом романе...

А она любила авантюрные и уж тем более приключенческие романы. И не любила, когда ее слишком уж явно использовали в темную. И еще в ней заговорил азарт частного детектива, которому загадали головоломку.

Бартон настолько заинтриговал ее, что она готова была нарушить профессиональную этику и собственные принципы. Тем более что он сам, не подумав, подсказал ей к кому надо обратиться...

К Блофельду...

— Дол!

Теодолинда встрепенулась.

— Да Лайонел?

— А почему, когда я рассказал тебе о беглеце из НКВД, ты предположила, что он ушел в Японию?

Теодолинда пожала плечами. А, в самом деле, почему? Она и сама толком не знала. Может потому что там, на кассете диктофона...

Т-с-с-с!!!

— Даже не знаю, — как можно невинней ответила она, — Может потому, что вчера читала комиксы про японских ниндзя? Вот и вертится в голове про Японию. Может поэтому?

Бартон покачал головой, отложив папку в сторону.

— Орлов ушел в Англию, в старую добрую Англию, где я родился, — сказал он, — И не исключено что им уже занимается мой старый друг Найланд Смит. Я бы на месте этого Орлова был бы очень осторожен. Он владеет важной секретной информацией, а владеть подобной информацией это очень выгодно, но и одновременно очень опасно. Информацию можно продать за большие деньги, но также из-за нее можно распрощаться с жизнью.

Теодолинда пристально посмотрела на Бартона.

Дайонел Бартон погладил папку, полученную им из Польши.

— Опасно долго владеть важной информацией, не пуская ее в ход. Порой смертельно опасно. Нельзя информации залеживаться, в один далеко не прекрасный момент она может стать смертельным грузом, что утащит обладателя на дно. Пан Оссендовский поступил очень опрометчиво, что столько лет хранил свою тайну, не давая ей ходу. Конечно, он боялся огласки, справедливо боялся. Но ему очень повезло, что первым кто узнал про его секреты, оказался я ну а если бы это оказался кто-нибудь другой не столь щепетильный? Понимаешь, о чем я Дол?

Теодолинда медленно кивнула.

Сэр Лайонел Бартон пребывал в отличнейшем настроении, получив странные, но, судя по всему крайне важные документы из Польши, и был не прочь повитийствовать.

— Поэтому Дол говорю тебе на будущее, если когда-нибудь каким-нибудь образом к тебе в руки попадет важная или даже секретная информация храни ее, береги как зеницу ока, но не позволяй ей лежать у тебя мертвым бесполезным грузом. Иначе рано или поздно она убьет тебя.

Теодолинда задумчиво покачала головой.

А ведь Бартон, в общем-то, прав. Конечно, несколько по иному поводу, но прав. Когда Блофельд подарил ей магнитофонную ленту с важнейшей и очень дорогой, по его словам, информацией (а Теодолинда вскоре убедилась потом что это чистая правда) то он открытым текстом предупредил ее, что бы она ни задерживала не эти сведения, у себя посоветовав сразу же продать их Ниро Вульфу. Она же все три недели по прилету в Нью-Йорк и до визита к Лайонелу Бартону кругами ходила возле особняка частного детектива и никак не могла собраться духом нанести ему визит. Если откровенно боялась. Но зато сейчас сидя дома у Бартона и выслушивая его наставления, она пришла к окончательному выводу, что катушку от магнитофона, полученную от Блофельда (он тогда или поглупел от любви, с мужчинами такое часто случается, или же был явно не в себе после секса, когда дарил ей запись, иначе не стал бы ее так подставлять) необходимо как можно скорее продать Вульфу. Если она не хочет попасть под случайный автомобиль или утонуть в ванной (она внимательно прослушала запись, подаренную Блофельдом, и поняла, ЧТО, ей попало в руки) нужно эту магнитофонную ленту как можно скорее и за большие деньги, она того стоила, продать Ниро Вульфу. Пусть у него потом голова болит, как быть с ней дальше.

Да нужно идти к Ниро Вульфу и как можно скорее. Не сегодня нет, день клонится к вечеру. А завтра с утра на свежую голову она отправится в дом Вульфа и продаст катушку за... за... ну скажем за семьдесят тысяч долларов.

Подарок Блофельда пора пускать в оборот.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

Москва 7 августа.

— ...Таким образом из общих знакомых Люшкова и Осадчего которых мы еще не успели допросить на данный момент из заметных фактически остался только один человек...

— Кто?

— Профессор истории Тихомиров Алексей Иванович.

— Профессор Тихомиров... знаю его, встречался с ним несколько раз и до революции и после. Помнится, он живо интересовался всякого рода историческими тайнами, загадками, артефактами. Занятная личность... Но почему его до сих пор не допросили?

— Профессора Тихомирова нет в Москве. Еще до побега Люшкова он в составе археологической экспедиции отправился в Среднюю Азию куда-то в горный район неподалеку от китайской границы. Пытались с ним связаться, но ничего не вышло. Место уж больно глухое. Так что придется ждать пока он вернётся в Москву.