Звёздные Врата. 1. На последнем рубеже

— До печёнок пробирает, — признался Лоуэлл.

— Останетесь жить, как ни в чём не бывало, — твёрдо пообещал собеседник. — Просто забудете об этом разговоре, будто бы его и не было. Скажете 'нет' — и в следующее мгновение очнётесь в этом кресле, здесь, у себя за столом. Слегка вздремнули, Лоуэлл, с кем не бывает!

— А если соглашусь, какие будут условия труда? Чем будете платить? — Персивалю стало любопытно, что ответит гость, этот — как он представился? — Рихард Веттин. Чем попробует завлечь?

— Вы же умный человек, Лоуэлл, — как ни в чём не бывало усмехнулся пришелец, — чем обычно платят аборигенам? Бусами и зеркалами, естественно. Итак?

— У вас есть текст договора?

— Обойдёмся без него, вы просто принесёте присягу Императору всех асиров, а я её приму. Никакой бюрократии. Предупреждаю, присяга — не простые слова. Приняв её, ни предать, ни сказать, ни сделать что-то, идущее во вред Империи всех асиров, вы не сможете.

— Но ведь я — гражданин Соединённых Штатов!

— Для какого-нибудь индейца родиной является кусочек леса, так? Это совсем не мешает ему действовать в интересах одной из колониальных держав, сражаться за неё, получить от неё недостижимые для обычного туземца блага. Но ни ваше правительство, ни прочие так называемые цивилизованные страны не были склонны считаться с правами каких-то...'чужих' аборигенов. Вы хотите остаться дикарём или иметь какие-то права?

Персиваль согласно склонил голову. Аргументы собеседника просты и понятны, а то, что негласно предлагалось в качестве платы — бесценно. Да, он туземец. Наверное, когда-то подобными словами его прадеды убеждали индейцев Массачусетса. Теперь пришёл черёд и потомков почувствовать себя в роли индейцев. Альтернативы, кроме как согласиться на великодушно сделанное предложение, просто нет.

— Если я случайно нарушу клятву, то умру?

— Ментальные блоки, формируемые клятвой, абсолютно надёжны, случайных оговорок просто не будет, сделать их физиологически невозможно. Значит, ваше здоровье и жизнь находятся в безопасности. Лишь намерение разумного имеет значение.

— Тогда я готов...

Сидя на месте первого пилота в кабине нальнира, мощного боевого флаера, одного из двух изъятых с 'Вальхаллы' и успешно модернизированного, Локи откровенно скучал. Это уже третий проход надо льдами северного полярного региона Терры, и однообразный пейзаж внизу успел уже изрядно поднадоесть.

Первый проход позволил с высоты полутора сотен километров быстро оценить всю арктическую зону и наметить места, где сканеры засекли наличие аномалий. На втором проходе, уже с высоты в десяток километров, отметки исследовались тщательней, но опять всё выполнял бортовой компьютер флаера под руководством искина 'Коршуна'. Пилоту оставалось любоваться пейзажами внизу — однообразной белой равниной, из которой кое-где торчали обтаявшие спины скал и бурые бока низких гор, а кое-где радовали взгляд небесной синевой длинные полыньи-трещины — большие и поменьше.

Сигнал от большого острова, покрытого толстым слоем льда — в шутку аборигены называли его 'Зелёной землёй', Гренландией, — оказался ложным. Не совсем, конечно. Там, подо льдом и слоем земной коры ждало своего часа месторождение триния. А поскольку почти все устройства древних использовали этот металл и его сплавы, сканер выдал насторожившую Локи отметку.

Ещё несколько ложных срабатываний даже не стоили упоминания. Они оказались эхо-сигналами от месторождения в Гренландии. А вот последняя засветка обещала нечто особенное. Сканер ясно показал наличие артефакта, содержащего технологические устройства альтерай, и теперь флаер аккуратно на малой скорости ходил на высоте всего в сотню метров над поверхностью в том месте, которое показалось искину наиболее подозрительным. Но проку от усилий умных машин было немного, обнаружить артефакт Локи мог только лично, без 'фактора древних' в геноме найти артефакт нереально. Зато несколько часов упорных попыток 'прочувствовать', 'услышать' отклик устройства, спрятанного где-то подо льдом турс знает когда, могли бы доконать кого угодно!

Поэтому Локи чуть было не оставил без внимания странное ноюще-сосущее чувство в середине груди, упрямо возникающее над каким-то неприметным местом. Снизив скорость флаера до минимума, Локи определил расположение аномалии точнее и посадил похожую на наконечник стрелы машину прямо на лёд.

Здесь сигнал был наиболее сильным.

— 'Коршун', зафиксировать точные координаты.

— Выполнено.

— Какова глубина в данном месте?

— Около пятнадцати метров, мой император.

Да, просто так не достать! Нужно надевать скафандр, опускаться под воду и ставить маркер для транспортёра. Но, что бы не скрывалось там, подо льдом, это явно не аванпост древних, а какой-то артефакт. Его подъёмом можно заняться и позднее. Потом, это всё потом.

— 'Коршун', возвращай флаер на борт и забери меня отсюда! — унылое однообразие пейзажей окончательно утомило Локи...

— ...Что ты задумал на этот раз, сынок? — старик ехидно улыбнулся, жестом указав на кресло у входа. — Ещё одна реклама, так? Я же говорил, что ты зря затеял ту глупую статейку. И что же, теперь солидные люди не торопятся иметь с тобой дело, хе-хе?

— Благодарю вас, сэр, — спокойно ответил Персиваль, удобно и слегка развязно устраиваясь в предложенном кресле. — У меня всё в порядке. А у вас?

— Спасибо, Перси! Годы берут своё, увы, — подозрительно прищурился старик. — А ты, кажется, даже помолодел? В прошлый раз выглядел как-то подряхлее...

— Работа не даёт расслабляться, сэр. Приходится постоянно держать себя в тонусе. Но, скажу честно, силы ко мне понемногу возвращаются.

— Если так, то и для меня есть надежда... — аккуратно предположил хозяин кабинета, — я, Перси, привык к этому свету, и совсем не тороплюсь на тот! И раз у тебя столь полезная для здоровья работа, так, может быть, и для меня найдётся что-либо подобное?

— Обещать не могу, сэр! Вы же знаете, как трудно сейчас найти хорошую работу в Бостоне?

— Да, сынок, тебе просто повезло!

— Мой работодатель так и заявил, что, мол, тебе, Лоуэлл, повезло, — согласился Персиваль.

— О! Теперь ты решил окончательно забросить свою астрономию и заняться... — старик вопросительно поднял бровь, доверительно наклонившись к собеседнику.

— ...бизнесом, сэр. Когда-то у меня это получалось неплохо, а астрономия перестала приносить то удовлетворение, что раньше.

— Вот как? Интересно. И чем же может помочь старый друг твоего отца этому бизнесу? Денег, сразу говорю, не дам!!

— Что вы, сэр! Ни кредиты, ни акции моего работодателя совсем не интересуют. Наоборот, он хочет потратить часть и вложиться в недвижимость! А поскольку он привередлив и любит уединение, ему под застройку подойдёт далеко не всякий участок. Он выразил желание приобрести суверенные права на острова Тристан-да-Кунья у британской короны и заявить о правах на остров Гоф в двухстах милях южнее. Последний-то как раз никому и не принадлежит, да-да!

— Хех! Это стоит очень дорого, Перси, — задумчиво потянулся за трубкой хозяин кабинета, — да и британцы не любят расставаться с имуществом, тем более, насовсем.

— Деньги — не главное, сэр!

— Рад, что ты это понимаешь, Персиваль!

— А человек, оказавший такую услугу моему работодателю, может и сам рассчитывать на ответную любезность. Здоровье-то ни за какие деньги не купишь!

— Да, это верно отмечено. Ну не знаю, не знаю. Попробую, конечно, что-нибудь сделать. В память о твоём отце. Кстати, может ли так статься, что я знаю твоего босса?

— Вряд ли, сэр. Он издалека. Возможно, из России.

— О, там и вправду есть очень богатые люди, Персиваль! Ладно, зайди-ка ко мне через недельку-другую, я что-нибудь придумаю. Что-нибудь ещё?

— Вы так добры, сэр! Можете ли вы порекомендовать, к кому обратиться за наймом... хм-м '...отважных людей, верных, честных, потерявших многое, но желающих приобрести больше, много больше. Не здесь, в другом месте, далеко'.

— Твой босс так и сказал? — старик понимающе усмехнулся. — А как он относится к цветным?

— Босс к ним не относится, — пошутил Лоуэлл, — уверяю вас, сэр. Но по цвету никого из своих работников не выделяет. Это понятно: все мы для него — просто туземцы. Красные, чёрные, белые. Они там... в России... все немного чокнутые, знаете ли!

— А увечных ветеранов войн он готов принять на работу? — хитро прищурился старик.

— Возраст и увечность не важны, — отмахнулся Персиваль, — имеют значение только намерение и дух!

— Тогда тебе в Вашингтон, Перси, сюда, — хозяин кабинета вынул из стола две визитные карточки и что-то на них написал, — и сюда...

Лоуэлл с лёгким поклоном забрал карточки.

— Телеграмму я пошлю сегодня же, а ты, как приедешь, арендуй офис. Иначе — не солидно. И запомни, через две недели возвращайся, я буду ждать!

Когда уже исследованы все возможные места размещения аванпоста, последнее из них — именно то, что нужно. И чувства, неплохо натренированные за время поисков, буквально кричали — здесь!

'Ворон', неприметно висящий над Южным полюсом Терры, исполнял роль основной орбитальной базы. После усиленного сканирования на глубине пятидесяти с небольшим метров подо льдом он обнаружил обширную полость. Соотнеся полученные новые данные с собственными ощущениями, Локи принял решение проплавить лёд до нужной отметки плазменно-импульсными орудиями флаера.

Это заняло три часа, зато открыло доступ к законсервированной малой планетарной базе альтерай.

...Форпост древних встретил его холодным запустением. В отсутствии источника питания он превратился в обычный склад ценного оборудования. Очень ценного. В дополнение к прочему Локи обнаружил здесь исправную систему активной обороны, в состав которой входили универсальное кресло управления, погруженный в стазис искин контроля пространства и большой запас дронов. Неплохая добыча!

Главной частью находки стали Звёздные Врата. Те самые, что по легендам и слухам вели на 'Атлантус' — город-корабль древних, спрятанный где-то в Ётунхейме. Но для активации систем форпоста и открытия Врат на 'Атлантус' нужен источник энергии. Штатный модуль питания — увы! — давно иссяк...

— Господин Лоуэлл, я согласилась представить вас вождю Красное Облако исключительно по просьбе нашего общего друга, хотя, хочу отметить, что после прочтения книг о Марсе стала вашей поклонницей...

Красная Птица, красивая скво-полукровка возрастом немного за тридцать, и сама была известной писательницей, и поэтому Персиваль, кивнув, улыбнулся, приняв сказанное как вежливый комплимент, и затеял шутливый литературный диспут. Не замечая ничего вокруг за разговором о книгах, они подошли к невысокому бревенчатому дому.

Дюжий индеец, сидящий у входной двери с ружьём на коленях, недовольно поднял голову.

— Зачем ты привела сюда бледнолицего, Красная Птица? — слова на языке лакота прозвучали как карканье ворона. — Все они — враги, которых надо предать смерти!

— Вчерашний враг сегодня может оказаться другом, воин, — тщательно подбирая слова, ответил на этом же языке Персиваль. Мысленно он восхитился совершенству устройств асиров. Маленький, чуть больше горошины универсальный переводчик действительно позволял не просто понимать, но и говорить на других языках, напрямую управляя голосовым аппаратом человека. Хотя, честно сказать, ощущения при этом были не самые приятные. — Вчера вы сражались со своим соседями-краснокожими, считая их врагами, а сегодня вместе с ними боретесь против общего врага!

Сказать, что индеец удивился, было бы недостаточно. Его глаза резко расширились, он судорожно вздохнул, но, приведя свои чувства в порядок, коротко наклонил голову, освобождая путь. А вот Красная Птица даже не стала скрывать удивление.

— Я и не знала, господин Лоуэлл, — английский в её устах звучал намного лучше, чем лакота в исполнении Персиваля, — что вы изучали наш язык и способны уверенно говорить на нём. Обычно победители не стремятся учить язык покорённого народа, что же заставило вас отступить от данной традиции?

— Долг, госпожа Боннин, — кратко ответил Персиваль. Первоначальное желание выдать несколько комплиментов он отбросил как вредное. Индейцы в резервации — не те люди, которым нравятся словесные игры чужаков.

— Бледнолицый имеет в виду деньги, — прокаркал на лакота сторож-индеец, и в его глазах вспыхнула ненависть, — у них любой долг сводится к этому!

— Невежливо оскорблять гостя, воин, — заметила Птица, дождавшись, когда охранник откроет перед ними дверь, — тем более посланника, прибывшего по приглашению. Проходите, господин Лоуэлл, вождь Красное Облако готов вас принять.

В пустой комнате на грубом стуле напротив входа сидел старый сморщенный индеец. Он пронзительным холодным взглядом встретил Персиваля, даже не пытаясь продемонстрировать хоть толику дружелюбия.

— Что хочет от Красного Облака большой вождь бледнолицых, живущий у Солёной Воды? — Слова лакота из уст старика звучали гораздо мелодичнее. — Солнце моё почти опустилось, вскоре и я упаду вслед за ним, чтобы не подняться больше, тьма уже ждёт, чтобы принять меня в свои крепкие объятья...

— ...Но ты родился лакота, вождь, и умрёшь лакота, — завершил фразу на этом же языке Персиваль, втайне радуясь удивлению старика. — Мой господин...

— ...Я удивлён, бледнолицый, — перебил Лоуэлла вождь, жёстко прищурив глаза, — не тем, что до твоего слуха дошли слова моей старой речи, нет! И не тем, что тебе известен язык лакота, нет. Ты упомянул о господине, и это удивило меня много больше. Обычно бледнолицые кричат о свободе. Разве не хочешь ты говорить о том же?

— Нет, — краешками губ усмехнулся Персиваль, — я не служу ни большим, ни великим вождям из-за Солёной Воды. Слова, которые я скажу, будут идти прямо из уст моего господина, владыки всей земли, всех лесов на ней. Ему подвластно даже небо над нами. Именно он дал краснокожим детям своим и свободные земли, и великие леса, и саванну со стадами бизонов...

— Опасные слова произносишь ты, бледнолицый, — хрипло отозвался со своего стула вождь.

— ...недовольный раздорами среди краснокожих детей своих, господин мой забрал у них земли и леса, желая увидеть, забудут ли они о раздорах, вернуться ли на пути, достойные воинов, или злоба и гордыня уведут их за собой в пропасть. Дети же отринули путь воина ради дороги в пропасть, и тогда он окончательно отобрал у предавших его заветы краснокожих детей и бизонов, и саванну...

— Что он велел тебе передать? — прорычал вождь. — Дай услышать слова его, и не лги! Я чую ложь!

Персиваль сосредоточился и заговорил уже совсем другим голосом.